– Мы с Харом тоже решили погулять, – весело объявил Геверт, подходя ближе, – а вы уже что-то придумали? Как будем действовать?

– Вы – никак, – твердо объявила монашка, – стараетесь жить как обычно, никого ни о чем не расспрашивать и за мной не следить. Единственное, что от вас требуется, – это вести себя как можно непринужденнее, но быть осторожным. Особо следует избегать прогулок за пределы замковых стен, ночных свиданий на стенах и башнях и изучения любых странностей в одиночку. Граф Дагорд любезно согласился с сегодняшнего дня изображать, что ухаживает за мной. А вы в свободное время будете слушать исторические романы.

– Но как же тогда… – разочарованно выдохнул Геверт.

– Пока не знаю, – честно ответила Эста и поднялась, – а предположений я никогда не делаю. Вы не против, если я пойду отдыхать?

Ей нужно было срочно проверить, пришло ли письмо от настоятельницы. Послания появлялись в тех случаях, когда этого требовала секретность, в особой шкатулке, открыть которую невозможно было, не зная ее тайны.

Геверт проводил глупышку задумчивым взглядом и сел рядом с другом.

– Ну и что она тебе сказала?

– Ничего, попросила написать список слуг.

Его светлость тихо фыркнул. Слуг и стражников они проверяли в первую очередь и так тщательно, как будто собирались доверить одному из них герцогскую казну. Но ничего подозрительного ни на одного не нашли. Все были порядочные люди, все с рекомендациями или знакомы с отрочества.

– А что за странное соглашение насчет флирта?

– Думаю, тут она права… – с некоторой долей сомнения протянул Змей, и сам не желавший надолго оставлять друга без надзора. – Она будет читать, я изображать волокиту… надеюсь, это надолго не затянется.

– А мы назначим срок… – подумав, решительно объявил герцог, – например, месяц. Ну, или два, на крайний случай. А потом будем делать выводы. На самом деле я тоже не могу понять, что может найти не обладающая магическим даром монашка там, где ничего не отыскали мы с тобой. А где Хар? Хар!

Ирбис вылез из кустов, таща в зубах что-то непонятное и невероятно грязное, и друзья в один голос приказали ему бросить эту гадость. Хар расстался со своей добычей очень неохотно, Змею даже пришлось подняться со скамьи и шагнуть ближе. Только тогда ирбис бросил находку, и граф уже совсем собрался запнуть ее в кусты, но заметил что-то подозрительно знакомое. Сломил с куста веточку, присел и принялся ковырять ею находку Хара, мрачнея на глазах.

– Что это? – не выдержал Геверт и тоже шагнул ближе.

– Чепчик горничной, – глухо выдохнул Змей, – что с ним сделаем?

– Нужно показать Эсталис, – сразу предложил его светлость.

– Зачем? Что она в нем найдет?

– Ну, может, она ничего и не найдет, а вот мы посмотрим, что наша чтица будет делать. – В глазах герцога горел азарт исследователя.

– Тогда я схожу, – с сомнением посмотрев на господина, принял решение Дагорд, – а ты не подпускай никого близко. Мне весной хватило шепотков прислуги по углам.

Эста оказалась права, письмо и в самом деле выпало из шкатулки, едва она особым образом нажала несколько украшавших ее виньеток. Делать это нужно было предельно внимательно и осторожно, при малейшей ошибке срабатывало слабенькое огненное заклинание, и от письма оставались только пустой пенал и пепел.

В письме оказались очень важные новости и предложения матушки, хотя Эста не могла бы сказать, что не предполагала заранее подобного варианта. Весь последний год обучения состоял из постоянных тренировок, и зачастую они проходили в кабинете наставницы. Нужно было одновременно с ней найти выход из ситуаций, в которые попадали работающие по контрактам сестры, и правильным считался ответ, когда вариант ученицы больше чем на две трети совпадал с ответом матушки.

Стук в дверь, как обычно, не явился для глупышки неожиданностью, и она немедленно ответила:

– Войдите! – а про себя добавила: Змей. Но едва увидела его лицо, поднялась с места. – Что произошло?

– Хар нашел… – Граф запнулся. – Герт считает, вам нужно это посмотреть.

И смолк, обнаружив, что она уже сунула ноги в ботинки, накинула плащ и рассовывает по карманам совершенно непонятные, но явно не женские штучки.

– Змей! – Возмущенный шепот монашки остановил графа, когда он, торопясь к Геверту, стремительно выскочил из комнаты.

– Что такое?

– Вы кого и куда ведете?! – дернув его обратно в комнату и захлопнув дверь, сердито уставилась на Дагорда глупышка. – Вы пришли позвать меня полюбоваться на облака или на труп?

– Какой труп? – остолбенел Дагорд. – Откуда?

– Не знаю, это у вас был вид, словно вы нашли труп, – спокойно пожала плечами монашка, – но это не имеет значения. Если вы хотите, чтобы так не подумал весь замок, сделайте слащавое лицо и хитрые глаза.

– Пресвятая Тишина! – Граф начал всерьез подозревать, что они разговаривают на разных языках. – А это зачем?

– Именно такие лица бывают у мужчин, когда они волочатся за девушками.

– У меня не такое, – возмутился Змей и постарался улыбнуться девушке самой очаровательной улыбкой.

Эста молча вынула из кармана зеркальце и сунула ему под нос.

– А как еще это назвать? Но все равно теперь правильно. И не бегите, бегом девушек на прогулки не ведут.

Змей стиснул зубы, подхватил монашку под руку и решительно вывел в коридор. В этот миг он начал подозревать, что недавно совершил очень большую глупость, согласившись с нею флиртовать.

– Но я даже не знаю… – робко пролепетала Эсталис, едва они сделали несколько шагов, – вы, конечно, правы, господин граф, природой лучше наслаждаться, пока такая ясная погода. В дождь не захочется ходить по стенам… но я все равно боюсь высоты. А там лестницы с перилами?

Мимо прошел лакей со стопкой чистого белья в руках.

– Я никогда не ходила по лестницам без перил. Но если вы будете держать меня за руку…

– Буду, разумеется! – сообразив, что она лепечет все это неспроста, ласково улыбнулся Змей и сразу спрятал улыбку, вспомнив свое отражение.

Демон! Вот как она умудрилась так точно назвать? Действительно, глаза были какие-то хитрые… сам он такому типу никогда бы не поверил.

– А мы однажды гуляли на холме, – кротко улыбаясь, доверчиво рассказывала Эста, пока они шли через проходной зал к заднему крыльцу, выходившему в сад, – и видели такие облака… как кораблики, представляете?

– Угу, – хмуро буркнул граф и опешил, услышав еле слышный сердитый шепот:

– Возьмите себя в руки! Это не я за вами ухаживать должна, а вы за мной! – И тут же голосок монашки снова стал легкомысленным и кокетливым: – Мы с Рози поспорили, кто больше кораблей насчитает… а вы были на море? Что, на самом настоящем? А я не была. Говорят, там страшно, столько воды… кажется, сейчас все утонет…

– Наконец-то! – встретил их облегченным возгласом герцог, возле ног которого покорно сидел Хар. – Уже приходил дворецкий, сказать, что пришло шесть писем. Горожане поздравляют с возвращением.

– Где оно? – Доставая простые перчатки и ловко натягивая их на руки, тихо и деловито спросила Эсталис, пропуская мимо ушей сообщение о письмах.

Можно было не сомневаться, что они далеко не последние, а к вечеру еще и гости появятся.

– Вон, под кустом, – переглянувшись с графом, сообщил Герт.

Монашка шагнула туда, присела возле грязной тряпицы, в которую превратился некогда кокетливый шелковый чепчик темно-зеленого цвета, украшенный атласными ленточками, достала откуда-то длинный пинцет и лупу, внимательно осмотрела находку со всех сторон и упаковала в кусок полотна.

– Откуда Хар это принес?

– С той стороны, – указал граф.

– Хар, – позвала девушка, и заскучавший ирбис радостно подскочил к ней, – идем погуляем.

И полезла в кусты вслед за питомцем герцога. Друзья переглянулись и полезли следом.

Некоторое время глупышка словно бесцельно бродила по усыпанным опавшей листвой полянкам, все дальше уходя в самый глухой угол сада, образованный крутым утесом и примыкающей к нему высокой стеной.

И, наконец, остановилась почти у стены, там, где кусты росли гуще всего, так, что пробраться под ними мог только Хар, сразу же нырнувший в эту щель.

Впрочем, граф тут же понял, что ошибся, когда считал, что протиснуться туда способен только ирбис. Глупышка, ни минуты не сомневаясь, тоже встала на коленки и залезла в эту нору. Герцог помрачнел и стиснул зубы, но Эста выбралась очень быстро, покачала головой, отрицая их мрачные предположения, огляделась и вдруг спросила:

– Какая была в тот день погода?

– Ночью была гроза.

– Откуда пришла?

Мужчины на несколько минут задумались, потом оба уверенно показали в сторону реки, – оттуда.

– Пойдемте на стену. – Монашка уверенно направилась к ближайшей лестнице и неторопливо зашагала по ней наверх, что-то рассматривая под ногами.

Наверху гулял ветерок, впрочем, он гулял тут всегда. Девушка прошла по огороженной высокими зубцами стене до того места, где внизу Хар выкопал проклятый чепчик, постояла, оглядываясь по сторонам, и вдруг зашагала к башне.

Впрочем, Змей и сам уже понял, что идти нужно туда, именно башня стояла на прямой линии между рекой и запущенным уголком сада, где так любил гулять Хар.

На башню она также поднялась впереди всех, впрочем, со стороны можно было подумать, что глупенькая чтица торопится рассмотреть восхитившие ее виды.

– На этой башне не стоят стражники? – оглянувшись на Змея, спросила глупышка, и он отрицательно покачал головой.

Башен двенадцать, и постоянная охрана сидит только на привратной. Остальные башни стражники каждый час обходят дозором.

Эста внимательно изучила пол верхней площадки башни, затем, достав из карманов так заинтересовавшие Дагорда штучки, умело скрутила их вместе, получив странную коленчатую подзорную трубу. Сначала девушка просунула свой прибор в одно оконце-бойницу, пробитое в толстой стене башни и сужающееся к наружной стороне, потом во второе. И вдруг отставила свое приспособление, подобрала юбку и легко вскочила на выложенный каменной плиткой подоконник, смело протискиваясь к узкой внешней стороне окна.

– Эсталис! – шагнул к ней забеспокоившийся Геверт. – Пожалуйста, осторожнее!

Но Змей уже стоял рядом с окном и крепко держал девушку за плащ.

– Не так, – обернулась она и сунула ему в руки концы пояса, – держите, он крепкий.

И, высунувшись из окна почти наполовину, начала крутить головой, словно что-то ища. А потом вытянула наружу и руки, заставив его светлость сердито скрипнуть зубами.

– Держите крепче… сейчас…

Змею не было видно, что она там делает, намотав на кулак концы вязаного пояска, он коленями и второй рукой уперся в стену и про себя яростно ругал эту натуральную глупышку за ее дурацкую выходку. Нужно было объяснить ему, в чем дело, он бы сам туда влез!

– Все, тяните, – объявила Эста, и он потянул, моля всех святых, чтобы не порвался простенький на вид поясок. А едва понял, что уже может достать монашку свободной рукой, крепко обхватил ее и резко вытащил из окна, прижав к себе и свирепо глядя в неожиданно счастливое лицо глупышки.

– Ваша светлость, посмотрите, что я нашла!

Монашка помахала сильно выцветшим кошелем, и в нем что-то глухо звякнуло.

– Что там? – дрогнувшим голосом спросил Геверт, бледнея.

– Можно посмотреть. – Эста спокойно освободилась из рук графа, словно он был камеристкой, шагнула к самому светлому окну и разрезала маленьким ножичком туго стянутый шнурок.

А затем расстелила на подоконнике платочек и вывалила на него несколько усыпанных камнями драгоценностей.

– Демон, – начиная понимать, мрачно присвистнул Змей.

– Что? Не может быть! – Геверт опустился на краешек подоконника, осторожно беря в руки то браслет с изумрудами, то кольцо с рубином размером с орех, то алмазные серьги. – Значит, они все время были тут?

– Ну да, – кивнула ему глупышка и начала разбирать свое устройство, – она прятала их в щели между камнем и балками. Не могу даже представить, как только нашла такое местечко, но подозреваю, что у нее был опыт в этом деле.

– Но почему она сбежала, не забрав наворованное? – недоверчиво смотрел его светлость.

– Не могла она сбежать, – с неожиданной печалью вздохнула Эсталис, – мертвые не бегают. Зря она полезла прятать последнюю добычу в грозу, ветер и мокрые стены не лучшие помощники. А поскольку чепчик всё же унесло через стену, очевидно, именно его она и попыталась удержать. Хотя с уверенностью утверждать не могу. Я больше вам здесь не нужна? Тогда я пойду. И еще… Змей, вы же понимаете, что после этой находки оценка происходящего сильно меняется?! Тот, кто угрожает его светлости и вам, не мог быть связан с этой воровкой, и поэтому списки, которые я просила, нужны мне как можно скорее.

– Подождите, Эсталис! – остановил девушку герцог. – Так вы что… считаете, что она… там?!

И он показал пальцем в сторону окна, куда недавно так храбро лазила глупышка.

– Не считаю, а видела, – печально кивнула монашка, – и больше видеть не желаю. Потому и ухожу, и Хара заберу… и если вам интересен мой совет, вызовите начальника городской стражи, и пусть его люди этим займутся. И лучше не принимайте сегодня гостей. Иначе вечер будет посвящен не вам, а этой воровке.

– И еще… – уже с лестницы оглянулась Эсталис, – не забывайте, Змей, про пункт двенадцатый.

– А что там в двенадцатом пункте? – Герцог, прятавший в кошель платочек с завернутыми в него ценностями, невольно хлопнул себя по карману, где в дороге хранил контракт, и нахмурился. – А сколько дней прошло?

– Не волнуйся, я выучил все тринадцать пунктов наизусть, – успокоил его не менее хмурый граф, – двенадцатый пункт гласит, что ни при каких обстоятельствах нельзя никому сообщать об участии сестер Тишины в каком-либо происшествии.

– Значит, мы должны всем сказать, что сами нашли драгоценности? И эту… Лиззи, – покосился в сторону окна герцог, – только не пойму, почему ее не унесло водой.

– Я посмотрю, – двинулся к окну Дагорд, но герцог схватил его за рукав.

– Не смей! Ты же помнишь, что сказала Эсталис, теперь нужно быть еще осторожнее!

– Я не буду вставать на окно, просто выгляну. – Змей снял плащ, бросил его на подоконник и сначала встал на колени, а потом и вовсе лег, свесив наружу голову.

И уже через минуту повернул лицо вверх, рассмотрев край крыши, где сделала свой тайник погибшая воровка.

– Там большой осколок скалы, – мрачно сообщил он Герту, возвращаясь и отряхивая плащ. – И девушка попала в расщелину между ним и подножием стены. Ты же знаешь, что к этой башне вода не подходит. Придется отсюда спускать людей на веревках, а потом опускать тело в лодку. Мне почему-то не хочется втаскивать его в замок.

– Мне тоже, – глухо пробормотал его светлость, вспоминая, какой миленькой и проказливой была кареглазая Лиззи. Ну чего ей не хватало, он ведь не скупился ни на наряды, ни на украшения?!