– Смотри, Тан, – обвела рукой широкий круг Леаттия, – все двери, которые выходят в этот зал, – герцогские покои. Их двенадцать, но заняты только три. В тех, где когда-то жил мой прадед, живу я, в соседних – Арвис, с другой стороны – Ирсана. Все остальные маги живут на втором этаже. До вчерашнего дня здесь было девять свободных комнат, теперь восемь. Тебя поселили рядом с отцом, но лишь временно, чтобы помочь освоиться в первые дни. Потом можешь выбрать любые из свободных покоев, какие понравятся.

– А комната, которую делает магистр?

– И она здесь, – мягко улыбнулась хранительница. – Мы просто подумали, что мальчикам неинтересно жить в простой спальне, где стоит кровать и шкаф. Им нужно что-то особое – игрушки, загадки… Я сама пока не знаю, что придумал магистр, но одно обещаю тебе твердо: ты будешь жить в той комнате, которую выберешь сам. Идем смотреть?

В течение следующего часа они ходили из покоев в покои, разглядывая и сравнивая балконы и убранство, мебель и купальни, кровати и гардеробные. Арвис отстал от компании после вторых покоев, уселся в одно из кресел, расставленных у окон галереи, и разложил на столике указы и отчеты, переданные ему Вельтоном для проверки. Леаттия отказалась подписывать без его ведома даже самые незначительные документы.

– Править герцогством будет Арвилес, – твердо заявила она советникам. – Значит, ему решать, какие бумаги можно подписывать, а какие надо изменить.

– Зря я не стал с ним соперничать, – в шутку кручинился Вельтон. – Не думал, что бывают женщины, готовые добровольно отдать мужу всю власть.

– Не с теми женщинами ты знакомился, – фыркнула Санди. – Вернее, как все черные, считал всех одинаковыми.

Арвис покосился на комиссию, выходившую из очередных дверей, и не сдержал счастливой усмешки. Он еще в первые минуты ее побега начал понимать, насколько Леа особенная, и с каждым часом, с каждым днем все больше в этом убеждался, но только теперь осознавал в полной мере, как ему несказанно повезло найти не просто любимую девушку, а человека, с которым совпадает мнение буквально во всем. Как тут не вспомнить легенду о половинках душ, в припадке ярости жестоко перемешанных злым божеством?

– А вот это – покои твоего отца, – остановилась перед следующей дверью Леаттия и окликнула жениха: – Арвис, можно нам их посмотреть?

– Конечно, – отозвался он, – только стол не открывайте. Там у меня амулеты.

Минут через пять они вышли, и искоса подглядывающий за сыном Арвис отметил его слегка растерянный взгляд. Видимо, мальчишка ожидал увидеть там что-то вроде лаборатории Эгриса или выставки артефактов, в которую превратил свое жилище Бензор.

По комнатам Леаттии они бродили дольше, и Арвис знал почему. Там, кроме гостиной и гардеробной, были две спальни и кабинет, обилием полок и шкафов с книгами похожий на небольшую библиотеку. За это время в галерее появились Вельтон и Лаберт, притащившие очередной указ и новые сведения о действиях банлейского принца. Постояли рядом с хранителем, с недоумением огляделись, и наконец Вель не выдержал:

– Почему ты сидишь тут? У тебя кабинет сгорел? И куда дел семью?

– Отпустил на прогулку, – пошутил Арвис. – А мой кабинет теперь – все герцогство. Где хочу, там и ставлю печать.

И продемонстрировал висевшую на шее стальную цепь с такой же стальной подвеской. Печать когда-то сделал для первого герцога Брафортского его верный маг, и все в герцогстве и окрестных королевствах знали, что подделать или скопировать этот артефакт невозможно. Невозможно его и снять силой, только отдать добровольно.

Хотя многие правители и их советники были уверены в бесполезности этой защиты. Ведь тому, кто решит присоединить герцогство к своим владениям, это ничуть не помешает, печать без власти ничего не стоит. И Арвис прежде считал точно так же, лишь после знакомства с драконом начав подозревать, как сильно заблуждался.

– Остались мои комнаты, – раздался голос Ирсаны, и оглянувшиеся маги заметили выходящую из покоев хранительницы маленькую компанию. – Идем? Хотя могу сразу сказать, ничего особого там нет.

– Не хочу, – буркнул Тан, помялся и все же спросил: – А та… комната?

– Мы можем посмотреть на дверь, – свернула к последним покоям Леаттия, – но, боюсь, внутрь нас пока не пустят. Мастера и художники очень не любят показывать зрителям неоконченные произведения.

Арвис не выдержал, встал и направился к ним, и магистры двинулись следом, надеясь, что удастся хотя бы мельком взглянуть на работу дракона. Однако, подойдя ближе, обнаружили загораживающий дверь туманный щит, на котором поблескивал хорошо всем им известный предупреждающий знак.

– Ну, убедились? – развела руками Леаттия.

В этот момент дверь вдруг резко распахнулась, и сквозь туман проступила мощная мужская фигура с лицом Вельтона.

Не произнеся ни слова, сгребла всех удлинившимися руками, и свет на миг померк. Магистры даже сообразить ничего не успели, как увидели знакомые сиреневые стены алмазного убежища дракона.

– Рорн? – нахмурился Арвис и первым обнаружил, что дракон держит в охапке неподвижное тело его сына. – Что с ним?

– Ничего, просто спит, – мрачно буркнул дракон, взглядом создал на столе пышный коврик и опустил на него мальчика. – За последние столетия я отстал от жизни – или люди стали слишком коварными и хитрыми.

– Объясни, в чем дело. – Леаттия уже стояла возле обретенного сына, подсовывая ему под голову подвернутый краешек ковра.

– Сейчас остальных соберу… – Дракон исчез на долгую минуту, а когда вернулся с Эгрисом, Бензором и Миралиной, все так и стояли вокруг стола, с тревогой глядя на ребенка.

– Что случилось? – бросилась к Тану целительница, но ее остановил рык Рорна:

– Пока ничего, это я попался в ловушку и едва не затянул всех вас.

– Не кайся, – решительно возразил глава гильдии. – Раз попал даже ты, то все мы влипли бы, как мухи в варенье. Черные колдуны с годами накапливают не мудрость, а злобу и зависть, и их сжигаемое ненавистью сознание, теряя человеческие качества, становится все более извращенным. Они круглые сутки изобретают самые невероятные пакости и каверзы, многоступенчатые интриги и ловушки. Нормальному человеку и в страшном сне никогда не приснятся ужасы, до каких может додуматься озверевший от лютой злобы колдун.

– И все же я мог бы просчитать, – не принял его защиты дракон, – зачем он прислал сюда этих женщин.

– Ты удостоверился, что верховный магистр Руалис – на самом деле черный колдун? – нахмурился Арвилес. – Жаль… я до последней минуты надеялся, что это не так.

– Это не он, – опроверг его догадку Рорн, – но подробнее расскажу позже. Сначала разберемся с Таном. Черный надеялся, что ты захочешь забрать у цитадели сына, и подстроил ловушку – несомненно, с ведома Руалиса. А я как новичок клюнул на наживку, даже веселился, чувствуя себя освободителем, когда легко прошел сквозь их щиты. И лишь теперь осознал, что сам лично нарисовал им свой магический портрет – так у нас говорят. Как бы вы оценили незнакомого мага, который безошибочно обнаружил ребенка в подвале башни, шутя преодолел три щита различной мощности и незаметно вынес малыша из цитадели, не нарушив ни одной следилки?

– Ну, если сложить в эту кучу, – безнадежно усмехнулся Эгрис, – уничтожение Даггера и его приспешников, игры с источниками и все, что происходит в последние дни в герцогстве, – у нас появился маг необычайной силы. И, боюсь, этим магом Руалис считает Леаттию. Очень редко, но были случаи, когда в людях вдруг просыпался мощный дар.

– Но не умение с ним обращаться, – возразил Вельтон. – Она в таком случае скорее сожгла бы все щиты и разнесла половину цитадели, но не смогла бы проскользнуть внутрь невидимкой. Я на их месте скорее предположил бы, что Леаттия открыла клад, который так и не нашли Кайоры, и достала оттуда десяток мощнейших артефактов.

– И потому теперь ни один жених не отступится от нее без боя, – порадовал коллег выводом Бензор. – Особенно если у него есть хоть крохи способностей и навык работы с амулетами.

– Хуже другое. – Санди тоже умела делать выводы. – Все черные тоже захотят заполучить ее… или пресловутые артефакты.

– Значит, пора прополоть этих черных! – взорвался Арвис, едва представив, что кто-то снова попытается протянуть жадные лапы к его любимой. – От безнаказанности они с каждым годом действуют все наглее и жестче. Мы раньше как-то старались не сталкиваться, хотя гадостей от них видели немало. Да за одних только сманенных учеников каждого можно если не уничтожить, то хотя бы засунуть на необитаемые острова!

– Рорн, – с тревогой посмотрела на дракона хранительница, – ты что молчишь?

– Думаю. Сейчас проверю одну догадку и если окажусь прав, то буду действовать по-другому.

Он бережно взял тонкую ручку ребенка и стремительно уколол тому пальчик.

Взгляды магистров посуровели, беззвучно ахнула хранительница, нахмурилась Миралина, и стиснула губы Санди, понимая необходимость этого действа. Едва дракон выдавил на маленький кристалл алую каплю, крохотная ранка затянулась – но не в сердцах присутствующих.

Больше всего темные маги ненавидели тех, кто был способен на любую подлость и никогда никого не щадил на пути к выбранной цели. И справедливо отказывались называть таких монстров людьми.

Рорн исчез, как всегда, без предупреждения, и в этот раз его не было почти десять минут. Арвис решительно перенес сына в огромное кресло и вместе с невестой устроился по соседству, остальные сели вокруг стола, обмениваясь тихими замечаниями. Ждать невесть чего всегда тяжело, а когда еще и находишься неизвестно где, в голову поневоле лезут самые мрачные мысли. Вплоть до подозрений, не попал ли бывший дух в новую ловушку.

И все же дракон вернулся. Не обращая внимания на гостей, подсел к столу, взмахом руки создал большие блюда с мясом всех видов, кувшины с напитками и тарелки. И принялся стремительно поглощать колбасы и жаркое.

– Мое тело пока почти наполовину состоит из магических потоков, а не из плоти, – поведал он, почти уничтожив содержимое своей тарелки. – Как только несколько раз перейду порталом, энергетическая доля становится много больше, и я боюсь превратиться в свободный источник.

– Тогда зачем так рискуешь?! – возмутилась Миралина. – И не смотри на меня, ешь побольше. Целителям это явление хорошо известно, все с подобным сталкиваемся, когда приходится выращивать печень или заменять почку.

– И так ем, – отозвался Рорн, но вскоре отвалился от стола, сыто блеснув огненным взором. – Я был прав. Он сделал из мальчугана якорь, настроив на его кровь несколько шаров. И сегодня попытался осторожно достать через них до Тана. Я почувствовал, как кто-то тихонько вскрывает мои щиты поисковиком, и сначала не придал этому значения. Столько слоев защиты сожжет любой поисковик, потому что он неизбежно будет рыскать между слоями. А потом осознал, что поисковик пробил защиту в одном месте, проколол как иглой и целенаправленно двигается прямо к покоям, где я нахожусь. Но лишь когда распахнул створки и увидел Тана, осознал, что черный уже смотрит на меня его глазами.

– Ты его нашел? – Леаттию волновал только один вопрос.

– Не добрался. Он с помощью амулетов построил систему передачи полученной поисковиками картинки через несколько шаров, идти дальше я не рискнул. Но зато сделал свою ловушку – поместил камень с кровью Тана в горного орла, пусть последит за ним. А сейчас я намерен исправить свою ошибку – сделать кровь мальчика немного другой, чтобы ее больше не могли узнать никакие поисковики. Но на это мне нужно ваше согласие, и вы должны помнить, что доказать кровное родство с помощью артефактов с этого момента вы не сможете.

– Мы и без доказательств это знаем, – в голосе Леаттии звенел металл, – и никому другому не позволим усомниться. Каждый, кто попытается хоть словом или намеком, будет изгнан из дворца. А если не одумается – то и из герцогства.

– Я согласен, – коротко кивнул Арвис, с оглушающей ясностью понимая, что иначе ребенка придется держать в камере под особой защитой.

– Но что за способ? – недоверчиво сверлила дракона взглядом Миралина. – Я о таком ничего не слышала. Кровь можно очистить магией от болезни и ядов, но она всегда останется той же. На этом построены тысячи заклятий и раз в десять больше – рецептов.

– Все очень просто. – Дракон присел возле спящего ребенка, проколол ножом свой палец и капнул одну рубиновую каплю в приоткрытый ротик малыша. – Теперь ему нужно поспать. Пусть остается здесь, вечером перенесу его во дворец. А вам сначала расскажу про колдуна.

Кресло вытянулось в удобную кровать, появились подушка и одеяло. Уверившись, что сын спокойно спит, Арвис с Леаттией вернулись к столу и приготовились слушать.

– Руалис хорошо знает этого черного и часто ему помогает, – повторил дракон заявление, в которое даже темным магам было трудно поверить, – но делает это явно не за золото. Пока не могу сказать точно, кем колдун ему приходится, братом или сыном, но белый магистр даже снабжает его заряженными на источнике камнями. Мне это очень не понравилось, и я забрал весь их запас.

– Справедливо, – согласился Бензор. – Источник им дан не для снабжения черного.

– Но теперь он озвереет еще сильнее, – хмуро заметил Вельтон. – И хуже всего, что мы не знаем, где ждать удара. В Югрете или в Гайртоне, в Лиме или в любом месте, где у одного из нас есть родичи.

– Белые тоже озвереют, – усмехнулся Арвис, – и наверняка уже сегодня примчатся сюда.

– Было бы большой удачей, если бы они заявились во главе с Руалисом. – Эгрис с сожалением вздохнул. – Но вряд ли черный решится его к нам отпустить. Да и нам лучше не пускать сюда магов, если за этой встречей может наблюдать враг.

– Вот об этом я и хотел вас предупредить, – довольно кивнул дракон. – Постарайтесь хоть несколько часов не пускать в замок гостей. Мне нужно устроить несколько ловушек, я хочу опередить черного.

– Значит, мы уже уходим, – встала с места Леа и неожиданно с горечью закончила: – Я начинаю ненавидеть этих колдунов намного сильнее, чем Кайора. Из-за них не хватает времени задать тебе все вопросы, не вылечен ростовщик, не закончена комната… но и это сейчас не главное. Я теперь все время боюсь, что он тебя поймает или ты сам слишком увлечешься. Ты стал мне, всем нам, за эти дни настоящим другом.

– Спасибо, – пряча взор, тихо выдохнул дракон, – за все. Я слышу больше, чем ты сказала вслух, и это намного прекраснее. И потому открою вам секрет: в комнате вовсю идет работа. Я ведь создатель и могу создать хоть армию строителей, пусть и не совсем таких, какими вы их привыкли представлять. И про Горена не забыл, держу у него следилку. Но сейчас к ростовщику пришли друзья, пытаются его уговорить, мешать им я не хочу. И на твои вопросы отвечу. Один, самый короткий, можешь задать прямо сейчас.

– Хорошо, – смахнув слезинку, посмотрела на него Леаттия, делая вид, будто не замечает, как подобрались маги.

Она точно знала, что никогда не задаст тех вопросов, которые сильнее всего волнуют ее друзей. Хранительнице уже известны эти тайны, и за это знание заплачено клятвой никогда их не открывать.

– Мы не имеем никаких сведений о том, как Юлиар победил всех соперников и почему именно он дошел до Галао первым? Если можно…

– Вам – можно, – усмехнулся дракон, – вы не станете объяснять этого всем. Хотя по королевствам уже ходит столько легенд, что одной больше, одной меньше… Вам ведь уже понятно, что мы искали не только хранителя, но и правителя?

– А как выбирали? Ведь они шли через перевал и лес все вместе?

– Нет, все было иначе. Они предпочли разные пути и вышли не в один день. Все спешили, каждый старался скрыть от всех свои карты и планы, чтобы опередить соперников. Но никто не догадывался, что испытание уже началось. И те, которые в спешке не запаслись солью и зельями, не дали своим спутникам и воинам времени проверить снаряжение и подобрать теплую одежду, застряли уже на перевале. Одних накрыла лавина, других смел с тропы ураган… Нет, никто не погиб, но им пришлось возвратиться и собираться заново. Но многие подготовились очень хорошо, и их ждали другие проверки. Например, на человечность. Все отряды однажды вечером добрались до дома лесничего, и все там переночевали. Разумеется, и лесники были разные, и дома ничем между собой не похожи. Кто-то выгнал хозяина и занял его дом и сенник, некоторые отправили бедолагу на чердак, и почти все подчистую выгребли припасы, но лишь немногие догадались за них заплатить. А утром, когда лесник прибежал к незваным гостям со своим горем, жалуясь, что не вернулась жена, с вечера ушедшая на болото за ягодой, его выслушали лишь двое из тех, кто состязался за право стать хозяином озера. Один расщедрился на веревку и совет, как тянуть попавших в болото, вторым был Юлиар. Он еще с вечера поделился с лесником солью, поставил для воинов шатры и сам ночевал с ними, попросив хозяина приютить лишь приболевшего кашевара. А узнав про пропавшую женщину, первым сел в седло и отправился на поиски. Вот с того дня его отряд обогнал всех остальных, хотя это было не самое последнее испытание.