В гостиной второго этажа было по-праздничному светло и свежо. Сияло в голубом небе за широко распахнутыми окнами яркое солнце, молодо зеленела промытая до блеска листва раскинувшихся ниже крон, одуряюще пахли распустившиеся на клумбах цветы. Все вокруг – и люди, и растения, и птицы – словно спешили наверстать время, отнятое у них непогодой.

Даже темные маги, вернувшиеся сюда в нерадостном настроении, как-то ожили, приободрились, вспомнили про насущные дела и планы. Бензор с Вельтоном уже торопливо двинулись к дверям, когда их остановил спокойный и холодный оклик Эгриса:

– Куда это вы? Мы еще не обсудили, как будем действовать. Удобно, не спорю, сидеть и ждать, пока дракон где-то пытается прижать наших недругов, но мы ведь тоже не мальчики в коротких штанишках. И до сих пор сами решали такие проблемы.

– А мы не нарушим его планов? – с сомнением посмотрела на мужа Ирсана.

– Мы постараемся их не касаться. Но и сидеть без дела не в наших правилах, когда на собратьев в любой момент могут напасть. Сейчас мы сходим в Гайртон, соберем самых сильных магистров и мастеров, в ком до сих пор я был полностью уверен, но на всякий случай каждого проверим еще раз и создадим из них штаб. Переведем город на военное положение, усилим защиту, разделим молодых магов и старших учеников на отряды и отправим патрулировать окраины. Бензор выдаст им защитные артефакты из неприкосновенного запаса, а Вельтон объяснит, чего следует ждать от черного мага. Миралина возьмет пятерку молодых магов и отправит в Гардез, пусть организуют там дежурство. Арвис с Лабертом остаются охранять Леаттию, а мы к ночи вернемся и приведем сюда всех свободных мастеров. Пора им начинать устраиваться на новом месте.

– А я? – послушно поинтересовалась Санди, но ее взгляд отчетливо говорил, что в душе магиня далеко не так покладиста, как пытается показать.

– Но ты же не оставишь Леаттию в одиночестве? – так же мягко осведомился ее муж.

– Меня можно и оставить, – еще более кротко сообщила Леа, глядя на них невинным взором младенца, вздохнула и с огорчением добавила: – Я посижу в своих комнатах, хотя мне разрешено пригласить вас в одно место.

– Если в то, куда мы никак не попадем, – мгновенно откликнулся Бензор, и по его загоревшемуся взгляду все поняли, на что он намекает, – то я добровольно останусь тебя караулить.

– А я все равно пойду с вами, – виновато покосившись на невесту, честно признался Арвис. – Тут безопасно, а там помощь сильного магистра может оказаться очень кстати.

– И я с тобой, – твердо сообщила Ирсана. – Мы пока напарники.

– Значит, сейчас все идем переодеваться в походную одежду, – не стал при друзьях спорить с упрямицей Эгрис, – и собираемся в гостиной Леаттии.

Подхватил жену под руку и утащил в портал.

Следом за ним дагорец увел Леа и, едва оказавшись в ее покоях, крепко прижал любимую к груди и заглянул в глаза:

– Ты не сердишься?

– Ничуть. Если бы ты покорно остался пить со мной взвар, то это был бы не Джар, а кто-то, мне незнакомый.

– Звездочка моя…

Несколько минут они самозабвенно целовались, и, когда маг с сожалением отстранился, помня о необходимости переодеться, хранительница, жарко краснея, вдруг произнесла слова, какие он даже не ожидал услышать:

– Арвис, дракон в третий раз тонко упрекнул меня за пренебрежение его советом… ведь ты уже мой муж.

– Звездочка моя!.. – снова ринулся маг к любимой. – Это только ради твоего спокойствия! Ты даже не представляешь, каким усилием я заставляю себя по вечерам уходить из твоей комнаты.

– Ты думаешь, меня заденет чье-то злое шипение? – искренне изумилась Леаттия. – Я за пять лет научилась не обращать на них внимания. И кроме того, мы же не будем всех посвящать…

– Я догадался, – счастливо бормотал дагорец, осыпая ее нежными поцелуями, – ты придумала хитроумный способ заставить меня отказаться от прогулки в Гайртон.

– Все неправильно ты понял, – сгорая от смущения, отшутилась хранительница. – Это коварный способ заставить тебя поскорее вернуться.

Расстаться им все-таки пришлось. Арвис хорошо знал, какое любопытство сжигает сейчас его друзей, и потому, не желая встретиться с ними в дверях и выдать взглядом счастье, все жарче разгоравшееся в его душе, ушел в свою комнату порталом. Но пока торопливо переодевался и прятал на груди и по карманам самые сильные амулеты, неотступно был мыслями и сердцем с ней, со своей светлой и храброй звездочкой, вдруг ставшей самым святым и ценным из всего, что у него когда-либо было в жизни.

Леаттия тоже бегом кинулась в спальню, но не переодеваться, а посмотреть в зеркало на пылавшие от стыда щеки. Никогда раньше она даже предположить не могла, что может добровольно сделать мужчине такой откровенный намек и не сгореть на месте. Хотя давно знала, что однажды придется остаться с Кайором наедине в супружеской спальне, но старалась об этом не думать, ведь не вспоминают люди весенним ясным утром про осенние дожди и слякоть?

Но Арвис – не Манрех, нельзя даже близко сравнить ее прежнюю, подстегнутую заклятием глупую восторженность с той огромной нежностью и безмерным доверием, которое она испытывает к дагорцу. Возможно, в этом опьяняющем чувстве пока не хватает огня, но как можно сказать об этом с уверенностью, если еще никогда не ощущала ничего похожего на то жаркое влечение, которое светится в глазах ее любимого?

– Леа, к тебе можно? – постучала в дверь Миралина.

– Да, – отозвалась Леаттия, пытаясь запудрить предательский румянец.

– Позволь мне? – понаблюдав за ее действиями, деликатно предложила целительница, шагнула ближе и мягко провела по щекам герцогини ладонями.

Словно прохладными льдинками, мгновенно вернувшими ясность мыслей и покой в душе.

– Спасибо, – благодарно вздохнула Леа и вдруг неожиданно для самой себя, снова краснея, призналась: – Я сказала Арвису, раз дух уже соединил наши судьбы, то незачем лгать самим себе и расставаться…

– Ну и правильно сделала, – одобрительно улыбнулась Миралина. – Сам Арвилес себе этого никогда бы не позволил. Он редкий мужчина – из тех сильных духом, но чутких сердцем натур, кто не считает, будто женщин нужно завоевывать как приз и добывать как вознаграждение. После того как сполна выпил чашу предательства, Джар искал в девушках прежде всего родную душу, и мы опасались, как бы он не остался старым холостяком, как те, кто требует от судьбы слишком многого. А теперь радуемся, что не сдался под напором девиц, желавших получить его вместе с браслетом.

– И много их было? – невольно нахмурилась хранительница.

– Врать не буду – достаточно. Но все отступились ни с чем, хотя бои за него шли нешуточные. А тебе ревновать не нужно, этот мужчина никогда даже не глянет с интересом в сторону других девушек. Ну, готова? Идем, там твои советники сейчас ногти грызут от нетерпения.

Ревновать Леа и не собиралась, да и не умела. Хотя это было заслугой нанятых Кайором гувернанток и компаньонок, которые сопровождали ее на всех официальных мероприятиях. Они старались особо подчеркнуть, что законной невесте герцога всегда будут завидовать и пытаться занять ее место, но умные девушки считают ниже своего достоинства обращать внимание на происки неудачливых соперниц. Ведь герцог на всех праздниках сидит рядом с Леаттией, смотрит только на нее и наряды с драгоценностями тоже заранее выбирает именно ей.

Она находила их доводы разумными, обоснованными и с презрением смотрела на всех, кто пытался ее «просветить» и пошатнуть уверенность в правильности происходящего. А вот теперь вдруг почувствовала ощутимый укол в сердце, хотя Арвису верила, как собственным родителям.

– Идем. – Герцогиня сделала шаг к двери, но рассмотревшая ее лицо Миралина решительно остановилась.

– Я тебя расстроила своими словами… прости, – огорченно выдохнула она. – А ведь хотела наоборот – поддержать, сказать, как ты права, что не желаешь сомневаться в любимом человеке. Истинная любовь – это всегда прежде всего полное доверие, и если его нет, то нет и этого святого чувства. Все что угодно: страсть, жалость, привычка, боязнь одиночества… но не подлинная любовь.

– Не волнуйся, я все понимаю. И спасибо… – От искреннего раскаяния и тревоги наставницы на душе у Леа стало щемяще светло, словно с матерью поговорила. – Идем.

В гостиной уже собрались все маги, но садиться никто не стал, бродили неподалеку от панели, за которой скрывался потайной спуск в хранилище. Только Арвис ждал у двери спальни и сразу поймал любимую в объятия, встревоженно, словно что-то почувствовав, заглянул ей в глаза и успокоенно улыбнулся, встретив полный нежности взгляд.

И не выпускал ее руки до самого источника. Маги привычно оглядели матово светящиеся ниши далеких хранилищ и уставились на хранительницу, открывавшую проход в сокровищницу.

На этот раз ведущий вниз коридор был длиннее, и они прошли мимо уже знакомого входа, истово жалея, что нельзя приходить сюда, когда пожелаешь. Каждому хотелось спокойно почитать отчеты жрецов, но те чудеса, что хранились за еще ни разу не открывавшимися дверьми, влекли с особой силой.

Предчувствие не обмануло избранных: необычность открывшегося зала заставляла замереть на месте в попытке охватить взглядом сразу все. И вскоре осознать, что это невозможно.

Подобно гигантским сотам, помещение состояло из ячеек, обращенных к центру широкими арочными проходами, закрытыми прозрачными щитами. Желающий заглянуть внутрь должен был встать под этой аркой, лишь тогда ему становилась доступна невероятная картина. Он словно оказывался на небольшом холме, откуда открывался вид на город или поселок, где жили невиданные существа.

Возле огромных деревьев, опутанных плетеными лесенками, переходами и висящими беседками, гуляли прекрасные тонкокостные мужчины и женщины с роскошными белокурыми локонами.

Зрители невольно пытались рассмотреть торчащие из этих завитков лисьи ушки, и прелестная девушка с насмешливой улыбкой будто случайно откинула волосы набок, давая убедиться всем желающим, что уши у нее – самой изящной формы, хотя и слегка, почти незаметно, вытянуты кверху. Зато пальцы рук заметно длинней и гибче человеческих, и магов ошеломляло количество унизывающих их разноцветных колец.

– Это альвы, или эльфы, – тихо пояснила Леа. – Так они жили в нашем мире. А кольца на руках – не украшения, а деньги, ими расплачивались и между собой, и с торговцами других рас. Они не металлические, а выращены на особых кустах, и в каждое вложено какое-нибудь заклинание. Лечения, поиска воды, вызова дождя или ветра, усиления или замедления роста растений. В соседней камере – гоблины, дальше – гномы, русалки и феи, но я люблю смотреть на драконов, они с другой стороны. Однако мы шли не сюда, а в сокровищницу. Каждый народ, уходя, оставил хранителям несколько артефактов. В случае необходимости их можно ненадолго взять, потом они сами вернутся на место. Вы должны выбрать самые нужные и лишь по одному, друг с другом они сочетаются плохо, магию древние расы использовали по-разному.

– Идем взглянем на драконов, – решил за всех Арвис, – потом за артефактами. Всех остальных рассмотрим позднее, когда справимся с черным колдуном.

С ним согласились безоговорочно, но к камере, где многие века назад магия сохранила картину жизни драконов, шли медленно. Просто невозможно было быстро проскочить мимо увитой цветущими лианами скалы, у подножия которой плескались в прозрачных волнах незнакомого моря синевато-серебристые девы, замотанные в лоскуты полупрозрачной ткани. Или мимо холмов, на которые взбирались крытые золотистой черепицей каменные домики, щедро украшенные ажурными коваными ставнями и решетками, балконными перилами и дверными козырьками. Ограды и ворота, вывески, столы и скамьи возле легко узнаваемого трактира – все было с невероятным вкусом и мастерством отлито или выковано из металла всех оттенков. И невысокие бородатые крепыши в круглых меховых шапочках, важно разгуливавшие по улочкам и площадям этого давно сгинувшего в веках городка, не могли быть не кем иными, кроме как легендарными гномами.

Однако останавливаться и разглядывать эти картины подробнее никто из магов не решился, все, как к маяку, тянулись к замершим у крайней камеры хранителям.

И сами застывали рядом с ними, едва рассмотрев величественную и прекрасную картину. Пологие склоны заросшего могучими елями ущелья, уходящего к поднимающимся на горизонте скалистым вершинам, увенчанным снеговыми шапками. И на фоне этих гор стремились ввысь невероятно изящные белоснежные дома-башни, привольно разбросанные по склонам среди садов, мостов и беседок.

Но в первую секунду взоры неодолимо притягивались к гибким существам багряного цвета, плавно скользящим среди облаков на полупрозрачных крыльях, похожих издали на огненные языки.

– Как красиво… – вздохнула Ирсана. – Значит, они все-таки умели летать.

– Нет, – тихо рыкнул неизвестно когда появившийся Рорн. – Не умели и не умеем. Ты же маг, так посуди сама, зачем дракону изначально было придумывать или отращивать себе крылья, если он может открыть портал в любую точку своего мира? И даже в другой.

– А эти? – Вельтон качнул головой в сторону алых летунов.

– Виверны, полумагические существа, созданные драконами для развлечения. На них очень любят кататься дети. – Дракон сделал знак, и одна из огромных змеептиц приблизилась почти к самому щиту, опустилась в траву, и с нее ловко соскользнул подросток лет двенадцати.

Телосложением он был похож на Рорна, плечист и мускулист, несмотря на юное лицо, но глаза – более светлые, почти желтые, как у кошки. Зрителей из будущего юный дракон, разумеется, не видел, но действовал очень уверенно и обстоятельно. Отыскал в траве капкан, отдал виверне крупного зайца, которого она проглотила не жуя, как змея, поправил седло, держащееся на протянутых к шипастому ошейнику ремнях, легко вскочил на своего небесного скакуна и умчался ввысь, провожаемый восхищенными взглядами.

– А огнем… – начал Лаберт, рассмотрел ехидную ухмылку дракона и досадливо буркнул: – Просто спросил.

– Когда на обычного человека летит такой монстр, – неожиданно покладисто пояснил Рорн, – что разглядит и запомнит в первую очередь испуганный бедолага? Клыки, когти и огненные крылья. И потом, когда начнет рассказывать об этом в трактире, обязательно приврет, будто видел пламя, прямо на него так и полыхнуло. А его слушатели будут говорить друзьям про сгоревшую куртку, опаленные ресницы и брови очевидца. И чем дальше поползет слух, тем невероятнее и красочнее станут детали. Такова уж человеческая натура, во все вложить капельку собственного воображения и понимания. Потому-то сейчас все люди упорно верят, будто мы можем мгновенно превращаться в огромных летающих огнедышащих монстров с шестью конечностями и громадным пузом, куда помещается целая корова. И никто из них не сумеет логично объяснить, для какой цели мне может потребоваться такой неудобный и неуклюжий облик, расходующий просто море энергии? Если в своем собственном теле я почти всемогущ?

– Ты меня успокоил, – лучисто улыбнулась Миралина. – Я всегда чувствовала какое-то несоответствие, даже несуразность в балладах, которые распевают менестрели и рассказывают бродячие сказители. И пыталась спорить, но мне не хватало знаний о вашей жизни. Думалось, а вдруг вы и правда живете в ледяных пещерах, где нечем топить печи и не из чего построить дом? Или возле раскаленных скал, есть такие далеко на востоке.

– И куда бы нам ни приходилось попадать, – усмехнулся в ответ дракон, – везде было намного проще, быстрее и экономнее поставить защитный купол и вырастить овощи, грибы или рыбу, чем создавать всем неуклюжие тела, требующие гор еды и тратящие магию в сотни раз расточительнее черных колдунов. А теперь я помогу вам выбрать артефакты.

Далеко идти, как выяснилось, не потребовалось. Сокровища были спрятаны в одной из камер, за картинкой, изображающей цветущий сад, над которым вились разноцветные, невероятно крупные стрекозы.

И лишь присмотревшись, маги поняли, что это крошечные копии людей, имеющих стрекозиные крылышки.

– Феи? – неверяще ахнула Ирсана.

– Фейлы, – поправил дракон. – Создания альвов. Альвы обожают выращивать всякие диковинки, овощи, фрукты, ягоды и даже конфеты. А вот собирать урожай им неинтересно, эта работа – монотонная и скучная. Вот и придумали фейлов, полуразумных неутомимых собирателей. А позже научили их делать множество дел: опылять сады, ловить жучков, отгонять от ягод и орехов птиц, ткать шелка, плести кружево, низать жемчуг и бисер.

Рассказывая, он постепенно отодвигал щит и, когда образовался достаточно широкий проход, пропустил в келью гостей.

В этом помещении было светлее, чем в остальных залах, и властвовала строгая рациональность. Возле боковых стен стояло восемь окованных серебром внушительных шкафов, закрытых на такие же весомые запоры. И на каждом шкафу красовалась доска с надписью на драконьем языке, теперь все узнавали эти значки, хотя только Леа понимала их смысл.

– Вам не нужно ни с кем сражаться, – уверенно заявил Рорн, проходя к одному из шкафов. – И не потому, что я жалею колдуна или боевые артефакты. Просто их нужно сначала изучить, опробовать и провести хотя бы пять-шесть тренировок, иначе может случиться непоправимое. Ловушки брать бесполезно по тем же причинам. Остается защита. Я дам вам эльфийские пояса непобедимости, которые могут в течение трех дней спасать хозяина от любых бед. В них вложен опыт борьбы с огнем, водой, морозом, ядом и ударами. Действовать они начинают с того момента, как защелкнется застежка, но пока хозяину ничего не угрожает, отличить их от обычного пояса невозможно. Даю двадцать штук, наденете сами и дадите самым надежным друзьям, тем, кого оставите на охране города.

– Ты слушал наше совещание? – хмуро глянул на дракона Лаберт.

– Нет, это я доложила духу, для чего собираюсь взять артефакты, – спокойно сообщила Леаттия. – Не думаешь же ты, будто я имею право распоряжаться тут, как мне вздумается?

– Он надеялся, – съязвил Вельтон. – А вот колдун, похоже, уверен, что это так и есть.

– Ирсана останется с Леаттией. – Дракон отодвинул от магини пояс, который она пыталась взять, и буднично сообщил: – Отправляю Миралину в Гардез, остальных – в Гайртон.

– Но я… – попыталась возмутиться Санди и смолкла, обнаружив, что все магистры уже исчезли.

– Драконы никогда не рискуют женщинами, тем более беременными, – любезно объяснил магине Рорн, словно не замечая ее вспыхнувших розами щек.