Утро, как и предсказывала Милли, выдалось хмурое и ветреное. Пока ещё это не был настоящий шторм, да и берег, смутно темневший по левому борту, был достаточно близок, чтобы в случае серьёзной непогоды успеть встать на якорь в одной из бухточек. Или вообще переправиться на сушу. Теперь даже до Цилии дошёл смысл слов северянина про то, что лодка может понадобиться им самим.

Магиня, почти восстановившая в окружении подвластной стихии свой резерв, была занята приготовлением завтрака, и Церцилия, побродив немного по мокрой от брызг палубе, решила присоединиться к подруге.

Все остальные спали, кроме стоявшего у руля новобрачного. Когда он успел сменить брата, Цилия не знала, однако тот простой факт, что рядом с Даннаком стоял не Брант, а секретарь, навёл её на мысль, что Азарил намеренно удлинил свою смену.

Милли, проснувшись, тоже первым делом направилась было к будочке рулевого, да вовремя разглядела рядом с внушительной персоной северянина почти такую же высокую, но значительно более тонкую фигуру секретаря. И сразу торопливо отпрянула, не желая снова ощутить на себе всё более тревожащее её настойчивое внимание лорда Кайда.

Верно говорила леди Тренна, чем неприступнее крепость, тем больше осадному генералу хочется её взять, чтобы тем самым доказать своё превосходство. И вкусить радость победы. Азарт – страшная вещь.

Милли вздохнула и бросила мелко порезанные кусочки окорока в закипающую воду. Немного позже засыплет найденную Брантом ещё с вечера крупу, и через четверть часа каша готова. Спасибо всё той же леди Тренне, научила не только этикету и географии, но и многим полезным в обычной жизни вещам.

– И чего бы я вздыхала на твоём месте, – возмущённо буркнула графиня, брезгливо ополаскивая в серебряном ведёрке бронзовые и медные плошки, – такие видные мужчины как пчёлы вьются!

– Скорее, как оводы. – Милли отобрала у графини неведомо как попавшее на барку ведёрко с чьими-то гербами и сунула Цилии кусок полотна. – Вытирай, я сама вымою, а то до обеда прокопаешься.

– А я в посудомойки не нанималась, – немедленно огрызнулась Церцилия и, поймав заинтересованный взгляд Милли, сразу осеклась, перевела разговор на другое. – ты лучше не отвлекайся от темы… о своих ухажёрах.

Сказала и тут же пожалела. Эта Милли во всём старается леди Тренне подражать и молчит, как наставница, пока не надоест, словно и не замечает происходящего вокруг, а потом как выскажет… да так, что и ответить нечем.

– Цилия, – насмешливо прищурилась магиня, – не заставляй меня вспоминать про твой должок, моя доброта тоже не безгранична.

– Да я молчу уже, – похоже, угроза испугала графиню сильнее, чем хотела сама Милли, – или давай я тебе драгоценностями отдам… вот, смотри, какое ожерелье из хингийских карбункулов… дядя… вернее, король… говорил, что оно стоит как поместье.

– Зачем мне подарок твоего отца… да и поместье тоже ни к чему, работай да помалкивай… сюда идут.

Теперь, когда резерв восполнился, Милли, как прежде, ощущала каждую каплю воды, и мокрая стройная мужская фигура, приближающаяся к кухне, виделась ей издали ясно, как нарисованная.

«Ну вот чего ему тут нужно? – почти враждебно хмыкнула магиня, словно невзначай поворачиваясь к двери спиной. – не даст спокойно кашу доварить…»

Вот чем шедший в их сторону секретарь может помешать каше, Милли не смогла бы пояснить даже самой себе. Однако точно знала, под взглядом тёмно-серых глаз на руках как путы появляются, и начинает заботить лишь одно: не заметно ли на её лице каких-нибудь гримас, по которым можно сразу догадаться о непонятном волнении и нерешительности, охватывающих девушку в присутствии лорда. А ещё – не сбился ли найденный в капитанских сундуках чепец, не поддёрнулся ли подол платья… и даже – достаточно ли чисты вымытые ею плошки…

Эта странная неуверенность в себе и не присущая ей робость, нападавшие на Милли при одном только появлении лорда Кайда, невероятно сердили девушку. Словно не хватало ей прежних бед и опасностей, так ещё от него теперь не знаешь, чего ждать. Вернее… от самой себя. И вот это было досаднее всего, что происходящее невольно заставляло магиню сомневаться в собственной силе воли, в умении контролировать свои поступки.

Да она вообще при приближении этого лорда почему-то чувствовала себя неловкой деревенской девчонкой, впервые попавшей в пышный дворец. Всё вокруг сверкает и лучится роскошным убранством и ухоженностью, а на ней старенькое платьишко и стоптанные лапотки.

Неужели напрасны усилия, затраченные леди Тренной для воспитания в Милли независимости и самостоятельности мышления? Ведь наставница занималась с будущей сокланницей значительно больше всех остальных воспитанниц, отдавая учёбе и тренировкам девушки каждую свободную минутку.

– Доброе утро, – мягко произнёс вошедший, и знахарке пришлось ответить, ну, в самом деле, не заслужил же он откровенной дерзости?!

– Милли, Даннак просит тебя прийти к рулю. Он говорит, ветер усиливается и начинает менять направление… если сейчас не найти подходящую бухту, потом может и не найтись удобного момента, чтобы высадиться на берег… Я тебя провожу, вот плащ, надевай, там мокро.

Слушая виноватые объяснения секретаря, Милли чувствовала себя неблагодарной и невоспитанной грубиянкой. Лорд Кайд вовсе не затем пробирался сюда по залитой водой палубе, чтобы засыпать её комплиментами и призывными взглядами, а ради дела… важного не только для него, а для них всех. А она едва не набросилась на него с выговором… боги, как стыдно-то!

– Сейчас, – заторопилась девушка, подхватила миску с промытой крупой, всыпала в тяжёлый устойчивый котёл и потянулась за крышкой.

И в этот момент особо яростный порыв ветра качнул карбас с такой силой, что подвешенная на цепях раскалённая плита ринулась на девушку.

Из объяснений Азарила магиня знала, раскачаться слишком сильно плите не дадут нижние цепи, приделанные с таким расчётом, чтобы плита не достала до перегородок и одновременно не накренилась настолько, чтобы пролилось стоящее на ней варево.

Однако все эти сведения, мелькнувшие на окраине её сознания, никак не могли помочь магине избежать столкновения с раскалённым чугунным монстром. Да и защитное заклинание она не успела бы бросить за те короткие мгновения, пока, пошатнувшись, с ужасом наблюдала за приближающимся закопчённым боком.

И страшно удивилась, когда её с немыслимой силой выдернуло из узкой щели между плитой и прикрученной к стене полкой, заменяющей в крохотной кухоньке стол. А уже в следующий миг Милли почувствовала себя надёжно прижатой крепкими руками секретаря к его мокрому плащу. Прямо возле уха девушки ошалело рвалось из груди взволнованное сердце лорда, а неожиданно тёплые и чуть подрагивающие мужские ладони мягко поглаживали её плечи.

Страшно испугавшийся за Милли герцог облегчённо перевёл дух и с наслаждением вдохнул отдающий морем аромат её волос, отчётливо сознавая, что ему выпала лишь пара счастливых секунд на то, чтобы вот так безнаказанно прижимать к себе любимую. Потом придётся её отпускать и извиняться, гадая, какие чувства испытывала во время этого невинного объятия его избранница.

Можно было предполагать любые эмоции… от смущения до негодования, и всё же Дорду никогда бы даже в голову не пришло, что девушку в этот момент почему-то сильнее всего волновал вопрос, не пропахли ли её волосы пиратской постелью.

Оглушительный визг, ворвавшийся в уши в следующую секунду, заставил герцога и магиню одновременно испуганно оглянуться на сжавшуюся в уголке Цилию.

Оказалось, в тот момент, когда судно выходило из крена, на неё свалилось злосчастное ведёрко, залившее непризнанную принцессу с головы до ног помоями.

Пришлось Дорду спасать и вездесущую графиню, а затем вести её к капитанской каюте, где хранился в сундуках запас различной одежды, в основном дорогой и слегка поношенной.

Сунув маркатку в дверь, герцог оглянулся в поисках Милли и обнаружил, что девушка уже стоит на носу карбаса. От вида её продуваемой ветром худенькой фигурки у Дорда снова сжало сердце. Вот же неугомонная, не могла подождать его несколько секунд!

Не обращая внимания на порывы ветра, приносившие с собой сорванные с верхушек волн гроздья холодных брызг, герцог ринулся на нос и вскоре стоял рядом с девушкой, загораживая её от самых яростных струй своим телом.

Обе его руки намертво вцепились в перила бортов, надёжно заперев магиню в своём кольце. Милли, почувствовав, что может не беспокоиться за собственную безопасность, рассеянно поблагодарила лорда мимолётным кивком и продолжила плести заклинание.

Хотя назвать настоящим заклинанием это обращение к стихии было бы неправильным. Скорее, частичное слияние магических струй с вод-ными. И главным в этом деле было не вступать в спор с разыгравшейся водой. Осторожно войти с ней в сговор, двинуть поток магии в том же направлении, а потом осторожно отвернуть сильные водные течения с пути карбаса. Не забывая при этом следить магическим зрением за рельефом дна и редкими подводными каменными глыбами, которые оказалось не под силу разнести даже бешеным штормам этих широт.

* * *

– Хорошо прёт, – с уверенной насмешливостью бросил мужчина, стоявший у окна второго этажа с подзорной трубой в руках, – взгляни, по-моему, это Гиря?

– Он самый, – едва поднеся к глазам прибор, подтвердил второй и снова отвернулся к столу, проследить за приятелями, бросающими кости.

Пираты такой народ, рот не разевай, мигом разу-ют и разденут, доверять кому-либо из своих друзей он может посоветовать только заклятому врагу.

– Кто у него лоцман?

– Знат.

– Грамотный?

– Грамотный и хитрый… но к нам не пойдёт, я уже звал… Гиря его когда-то спас… по пьянке купил на Харильском рынке.

– Сегодня пойдёт, – язвительно ухмыльнулся пират с трубой, – иначе Гиря не рассчитается за приход в нашу бухту.

Некоторое время главарь с интересом наблюдал, как небольшое, но юркое судёнышко ловко обходит так хорошо знакомые ему мели и скалы, уверенно приближаясь к берегу, потом дёрнул шнурок колокольчика.

– Чего звонил? – Трактирщик был старым приятелем пирата и подрабатывал сбытом захваченной добычи, потому не считал нужным кланяться и лебезить перед ним.

– Скажи моим парням, пусть срочно выметаются из нижнего зала, сейчас там будет спектакля. А ты проследи… чтобы гости ни о чём не догадались… мне нужно захватить их врасплох.

– Только столы не ломайте… – недовольно скривился хозяин, – сам знаешь… доски тут дорогие.

– Постараюсь… – вернул трактирщику хмурый взгляд главарь; вот никак нельзя по дружбе делать людям поблажки, они тут же забывают, с кем разговаривают.

Когда, проводив взглядом неторопливо пошагавшего вниз трактирщика и выпив стаканчик горячего пунша, главарь вернулся к наблюдательному пункту, обнаружилось, что судно уже бросило якорь и теперь матросы пытаются спустить шлюпку.

– А людей-то у него маловато… – пробормотал себе под нос пират и довольно ухмыльнулся: – ну так это же просто отлично.

Он давно собирался присоединить к своим трём кораблям ещё парочку, а если сейчас прижмёт к ногтю Гирю, то и Ухо, считай, у него в кулаке.

* * *

– Не нравится мне это место, – подозрительно оглядывая домишки, стоящие поодаль, на вершине пологого песчаного холма, пробормотал Брант, пытаясь, не снимая сапог, вылить из них воду, и герцог согласно кивнул.

Нечто неправильное, нелогичное было в хаотично разбросанных по холму строениях посёлка. Лишь одно здание, построенное из песчаника, издали выделялось среди невзрачных соседей размером и вторым этажом, остальные были малы и убоги.

Присмотревшись, Дорд вдруг сообразил, что нигде не видно примет обычного рыбацкого посёлка; нельзя же считать таковыми несколько покосившихся кольев с обрывками давно прогнивших сетей?!

– Пиратский притон, – коротко припечатал Азарил, и девушки встревоженно встрепенулись.

Про такие места в городах срединных королевств ходило много слухов, иногда достоверных, но зачастую – не очень, слишком мало было тех, кто, побывав тут, сумел вернуться и рассказать об увиденном. Большинство слухов было домыслами из разряда тех, какими любят пугать детей неумные мамаши. Но были и такие, от которых пропадало всякое желание знакомиться ближе с красотами южных морей.

Берег, раскинувшийся перед беглецами, на карте выглядел как огромное свиное рыло, выступающее в сторону моря на добрую сотню лиг, и, по сути дела, не принадлежал ни одной стране. Поскольку являлся почти совершенно бесплодной пустыней.

Дальше на восток и юго-восток лежали благодатные холмы Харилии, на которых росли чай, виноград и оливковые рощи. На север, ближе к предгорьям, раскинулись степи, по которым кочевали тучные стада объединённых кагалов.

За ними находилось отгороженное протянувшимся с востока на запад горным хребтом Имгантское королевство, а большой треугольный кусок земель, ограниченный с юга морем, с запада левым берегом Жёлтой реки, а с востока очень приблизительной границей, принадлежал Эквитании.

Когда-то в этих местах селились вольные выходцы из Харилии, Эквитании и Имганта и занимались только ловлей рыбы и заготовкой перламутра. Зимы в этих широтах почти не бывает, только периоды штормов, зато летом мимо часто проходят караваны торговых судов, капитаны которых охотно скупали ценное сырьё.

Но затем небольшие бухточки и мелкие острова облюбовали морские рыцари удачи, и все, кому были дороги спокойствие семьи и собственная жизнь, предпочли покинуть с таким трудом выстроенные дома. Ведь поблизости не было ни лесов, ни рощ, и каждую доску приходилось привозить из Харилии или Эквитании.

– Может… не пойдём? – занервничала Тайлихон, лучше других знавшая, сколько людей и скота угоняют пираты в зимнее время, когда пастухи вынуждены кочевать на южных границах своих степей.

– Нужно где-то переждать шторм, – хмуро обронил Брант, искоса поглядывая на начинающую дрожать Цилию.

Сегодня она вела себя намного тише и даже не особо спорила, когда капитан объявил девушкам, что им лучше переодеться в мужские костюмы. Удобнее будет садиться в шлюпку. Использовать в такой шторм подъёмник не представлялось никакой возможности, поэтому девушек спускали по лестнице, подстраховывая привязанными к поясам верёвками.

Но, как справедливо подозревал Дрезорт, всё обошлось удачно вовсе не благодаря верёвкам. Слишком напряжённой была Милли, когда в лодку отправляли её подруг, и слишком решительно она сама отказалась от всяких страховок.

Герцог даже побелел, глядя, как худенький подросток, в которого превратилась магиня, спускается по лестнице с акробатической ловкостью, почти не касаясь ногами узлов. Он перехватил девушку, едва сумел дотянуться и держал так крепко, что Милли оскорблённо вскинулась, по-видимому, собираясь сказать какую-то резкость.

Однако разглядела глаза секретаря и, прикусив язычок, смолчала. Молчала и до сих пор, угрюмо раздумывая о чём-то неведомом.

– Тогда займём самый маленький домик… – не понимая, почему мужчины думают так долго, предложила Церцилия и лязгнула зубами.

И почти в тот же миг почувствовала, как по телу скользнула тёплая струйка воздуха, унося с собой холодную влагу, успевшую промочить одежду насквозь. Благодарно и слегка завистливо взглянула на подругу, эх, хорошо быть магиней!

– Спасибо, – проворчал Брант, и графиня поняла, что Милли высушивает всех подряд, невзирая на пристрастия, – но лучше не трать энергию… тут у нас друзей не будет, только враги.

– Пока море рядом… – не договорив, Милли расстроенно смолкла.

Вот оно, то, о чём предупреждала Тренна; стоило ей растеряться и расслабиться, как секреты сами полезли из неё, как мыши из отпертой клетки.

– В маленький домик даже входить глупо, – постановил Брант, – сами себя в ловушку посадим. Там ни еды, ни воды может не оказаться, да и в заложники некого взять… если на нас откроют охоту. Милли… ты одного, самого важного бандита, из тех, кто будет поблизости, угадать сможешь?

– Может, и смогу, – подумав, качнула головой девушка, – но лучше ты сам. А мне знак подашь… я рядом сяду.

Герцог мельком отметил: Милли начала обращаться к капитану на «ты», и тут же с удивлением понял, что к Дрезорту никакой ревности не чувствует. Оказывается, Бранту он снова доверяет не меньше, чем Райту, и осознание этого стало приятным сюрпризом. Хотя… не сказать, чтобы особенно неожиданным.

– Тогда вперёд, – Брант подтолкнул Шертанса и пониже надвинул на лицо капюшон плаща, не желая раскрывать своё инкогнито раньше времени.

Девушки и Райт поспешили повторить этот жест, но уже по совершенно иным причинам.

В нижнем зале таверны, построенной так, как строят все подобные заведения в приморье, со входом через огибающие угол сенцы, чтобы ветром не вырывало из рук узкую дверь, было тихо и относительно чисто.

Словно в заведении давно нет ни одного постояльца, и внезапные гости тут первые за несколько последних дней.

Вот только запах похмелья и едкого мужского пота ещё не успел выветриться, и даже наспех расставленные букетики подсохших диких гвоздик и полыни не могли его перебить. Да несколько подозрительно влажных пятен темнело на кое-как подметённом полу, говоря о том, что чьи-то неверные руки совсем недавно пролили тут жирный соус или брагу.

Брант рассмотрел за крепкой решёткой, закрывающей прорезанное во внутренней стене окно, скучающее лицо хозяина и едва удержался от откровенного смешка.

Лицедеем трактирщик был никудышным. Если в таверне действительно нет постояльцев, то хозяин должен встречать внезапных гостей такой широкой улыбкой, чтобы все зубы напоказ. Ведь денежки таверне приносят гости, и чем их больше или чем они богаче, тем больше прибыль.

– Садитесь за тот стол, – с ходу определив самое подходящее для обороны место, кивнул Дрезорт и направился в сторону окошка.

И по мере того, как он подходил, во взгляде трактирщика росло и разгоралось узнавание.

А вместе с ним появилась и улыбка, но далеко не такая, какой могли бы ожидать принёсшие выручку клиенты. Скорее, жалкая попытка улыбнуться, скрывая застарелый страх и безнадёжность. Вот теперь, по этой кривой несчастной ухмылке, и Брант узнал в упитанном и ухоженном мужчине худого парнишку, лет пятнадцать назад сбежавшего из направлявшегося в рудники обоза. Хотя капитан вживую никогда преступника не видал, но несколько набросков, сделанных тюремным магом, за время поисков проглядел до дыр.

Подняли они тогда и дело, проверить, куда может кинуться загнанный беглец, и случайно обнаружили, что парень – кукла. Не совсем чистая, но большинство из повешенных на него злодеяний совершили другие. Брант тогда сумел переловить их всех. Уверенные в своей хитроумной проделке бандиты даже не подумали скрываться.

Но беглец не появился и после расследования и суда над его бывшими дружками, и Брант склонен был считать, будто он сгинул где-то в болотах или попал на обед диким зверям. А он, оказывается, вот куда рванул с испугу.

– Горячее есть? – осведомился Брант, свысока поглядывая на трактирщика.

Показывать беглому преступнику, что он опознан, пока было рано… а возможно, никогда и не понадобится. Слишком много прошло времени, чтобы наказывать беглеца за старые грехи. Если только новых не добавилось… но и они пока капитану глубоко безразличны.

– Есть, как не быть. – Наконец-то хозяин засуетился с положенным рвением. – Зул, жаркое в зал, и побыстрее… у нас важные гости.

Ну, про гостей он, конечно, преувеличил… а вот слово «важные» явно что-то значило… знать бы ещё – что именно.

Во всяком случае, проверить на яд и снотворное поданную ему еду Брант и раньше не забыл бы, а теперь проделает это с еще большим старанием.

Зул оказался жилистым одноглазым степняком, ловко вкатившим в распахнувшуюся дверцу изящную тележку. Явно добытую пиратами на одном из больших торговых судов. Лишь на таких богатых кораблях завтраки и обеды развозят по каютам состоятельных пассажиров первого класса в тележках.

Устроившиеся за столом гости внимательно наблюдали за уверенными руками подавальщика, раскладывающего по чистым тарелкам разно-образные рыбные блюда. Кроме рыбы и жареного мяса, подавальщик привёз редкие для этих мест масло, сыр и хлеб, видимо, хозяин и в самом деле приказал накормить клиентов самым лучшим, что было.

Взглянув на Милли, капитан обнаружил, что она сидит с полуприкрытыми глазами и сосредоточенно поворачивает лицо от одной тарелки к другой.

– Можно кушать, – почувствовав его пристальный взгляд, распахнула глаза магиня, – сыр староват, но остальное всё свежее.

Зул метнул на говорившую быстрый взгляд и тут же опустил глаза. А в следующую минуту, торопливо составив на стол последние блюда, удрал на кухню за горячим чаем, как тихонько буркнул стоявшему рядом Дрезорту.

По поводу хозяина капитан теперь не беспокоился, начиная понимать значение его внезапной доброты. Есть в королевских указах особый пункт: про раскаявшихся, осознавших и вставших на праведный путь преступниках. И там прямо сказано: за весомую помощь официальным лицам старые злодеяния подлежат забвению.

Горячий отвар трав, называвшийся в этих местах чаем, Зул принёс, едва гости расправились с рыбой, и это показало ни на секунду не расслабляющемуся Дрезорту, что хотя трактирщик и не маячит в оконце, но глаз с них не спускает.

Впрочем, как оказалось вскоре, не он один. Едва большинство блюд исчезло со стола, а в животах обедающих поселились блаженная тяжесть и тепло, распахнулась боковая дверь.

Уверенно и насмешливо улыбавшийся мужчина, направившийся прямо к столу обедающих посетителей, никак не мог быть простым пиратом. Весь его вид: и одежда, и гроздь амулетов, гордо поблёскивавших на груди, – точнее визгливого объявления глашатаев кричал о том, что к посетителям соизволил выйти сам главарь пиратского притона.

И богато украшенные ножны одиноко– го кинжала, висевшего на его бедре, тоже говорили о многом. Но только не об излишней глупости или недостаточной осторожности бандита.

Ни в коей мере.

Короли, ханы и эмиры не обязательно должны быть умными, хитрыми, бдительными и сильными. Да зачастую таковыми и не являются. Как правило, среди правящих достаточно глупцов, самодуров, неженок и пустозвонов. Однако это вовсе не мешает им крепко сидеть на своих престолах по нескольку десятков лет.

А вот капитан крошечной шхуны или хозяин малюсенькой ювелирной мастерской просто обязан быть сильным, изворотливым и проницательным. Ведь у него за спиной не стоят неотлучно отряды элитных гвардейцев и толпы хитромудрых советников и секретарей.

– Приветствую новых гостей нашей тихой таверны, – подойдя к столу вплотную и нахально разглядывая обедающих, ухмыльнулся главарь и смолк, ожидая, кто из пришельцев решится принять вызов.

Дорд, видя, что Брант молчит, решил взять переговоры в свои руки. Он ещё прикидывал в уме, насколько резко можно отвечать, как Шертанс, оскорблённый небывалым нахальством пирата, не выдержал.

– А эта таверна ваша? – осведомился он таким ядовито-презрительным тоном, что даже Дрезорт досадливо поморщился.

Нужно было заранее приказать этому забияке ни в коем случае не открывать рта.

– В некоторой мере, – пират смерил графа взглядом и отвернулся, этот явно не подходил на роль человека, победившего Гирю, – но это сейчас не важно… мне интересно другое, откуда у вас то судно, на котором вы так нахаль– но вторглись в эту бухту, и куда вы дели моего друга?

– Гирю, что ли? – не поднимая скрытого капюшоном лица от тарелки, вяло осведомился один из мужчин, и пират немедленно въелся в него взглядом, пытаясь рассмотреть получше. – Так его с нами нет.

– И где же он?

– Нас это не интересует, – пожал плечами Брант. – Он сам себе хозяин.

– А своему судну? – На губах наглеца змеилась понимающая ухмылка.

– Про все его суда нам ничего неизвестно, – так же безучастно пробормотал капитан, и осторожно покосился на Милли, чувствует ли девушка странную угрозу, исходящую непонятно откуда.

Самого Бранта об опасности предупредил покалыванием защитный амулет, вшитый в широкий пояс. Многократно проверенный в деле камень зачаровывал на предупреждение нападения мощный маг-ментал, имя которого Багрант ото всех держал в строгом секрете.

Только намерения других магов оставались неизвестны Дрезорту, растущая агрессия обычных недругов заставляла амулет посылать своему владельцу довольно ощутимые сигналы. Способные разбудить даже после дружеского похода в кабак.

– Зато мне известно, что со «Смерчем» Гиря не собирался расставаться ни за какие деньги, – жёстко уронил главарь и непроизвольно глянул вверх, на открывшиеся в сводчатом потолке бойницы.

В узком промежутке, оставленном между этажами при постройке здания, хитрый Улдис предусмотрел возможность обстрелять или облить зельем любого разбушевавшегося посетителя и именно так заставил пиратов себя зауважать.

– Так вот они где, – облегчённо выдохнула Милли.

Невидимую толпу пиратов, постепенно окружавших их стол, девушка выявила ещё в начале обеда, и даже направление верно рассчитала, но кроме выложенных из тёсаного ракушечника сводов ничего не обнаружила.

Сначала решила проверить наблюдения; потом, никого не найдя и не поверив самой себе, тихо запаниковала. Леди Тренна давала ей с каждым годом всё более сложные задания, но такого среди них пока не было.

А вот теперь, после неосторожного взгляда главаря, магиня отлично разглядела исчезнувшие заслонки узких бойниц и обрадовалась.

– Никогда не позволяй врагу заставить тебя защищаться. Если нападение неизбежно – бей первой. – Слова наставницы прозвучали так явственно, словно она стояла у Милли за спиной.

И магиня немедленно нанесла удар.

Вой и рёв толпы невидимых врагов обрушился на ничего не подозревающих гостей, заставляя всех вскочить и заозираться. Только Брант, первым сообразивший, в чём дело, немедленно оказался возле корчащегося главаря, ловко роняя того на колени и шнурком стягивая ему руки за спиной.

Из бойниц сыпались стрелы и дротики, и капало что-то странно-тёмное и горячее.

– Отвар… с мёдом… – поведя носом, безошибочно определил Райт и приподнял принесённый подавальщиком бронзовый чайник.

Вёдерная посудина неожиданно легко оторвалась от подставки, громко звякнула упавшая крышка.

* * *

– Маг! – горестно охнул прильнувший к незаметной из зала дырочке Улдис и обессиленно рухнул на скамью, роняя затычку.

Да и зачем она теперь… если прошлое догнало и тут, в диких землях, на самом краю света? Он столько лет строил свой дом и умножал достаток, теша себя надеждой, что сюда никогда не доберётся ни один воин Дрезорта. Видел он тогда ретивого лейтенанта… теперь уже, небось, капитана. Как вот эту свою плиту видел. В тот самый день, когда стоял на палубе судна, отплывающего в Харилию. И Дрезорт его видел, да не смог опознать под пышными юбками и амулетом свежести.

Горестные мысли перебил спокойный голос того, о ком он думал, и Улдис, считавшийся среди постоянных клиентов бесстрашным, как хорь, испуганно дёрнулся.

– У тебя есть лошади?

– Да… – Губы трактирщика ещё неуверенно произносили ответ, а в душе уже взошёл и торопливо ринулся к солнцу крепнущий росток надежды.

– Мы хотим уехать… твои постояльцы мне разонравились.

– Хозяин… – Зул метнулся к трактирщику и, склонившись к его уху, что-то торопливо за-шептал.

– Ладно… – нехотя согласился Улдис и, повернувшись к капитану, впервые открыто взглянул тому в глаза, – вас Зул поведёт, он и лошадок назад пригонит.

– Я могу за них заплатить, – твёрдой рукой потянулся к поясу Брант, всегда имевший при себе солидные суммы в зачарованных магами королевских обязательствах.

– Если они узнают, – шепнул трактирщик, красноречиво показывая глазами в сторону второго этажа, – что я продал лошадей… моей семье не спастись.

– Так, может… ты и сам… – сделал щедрое предложение капитан, ещё минуту назад даже не помышлявший о таком варианте.

– Нет… – с горечью пробормотал Улдис, – я слишком много труда сюда вложил… идите, я скажу… будто вы мне угрожали и Зула взяли заложником.

– Иногда жизнь дороже всякого добра… – Брант ясно понимал, что ему не удастся уговорить прикипевшего сердцем к родному дому трактирщика, но искренне его жалел.

И пока возвращался в зал, решился на отчаянный блеф.

– Я пока ухожу… по делам, – поигрывая кинжалом, твёрдо заявил он стоящему на коленях главарю, – но через пару дней вернусь. Если к тому времени вы ещё будете здесь – пеняй на себя. И смотри, не перепутай! Тут не должно быть только тебя и твоих людей! Всё остальное: таверна, дома, моё судно и все, кто здесь живёт, должны быть на месте и в полной неприкосновенности. Иначе… тебе придётся сильно пожалеть, что ты осмелился ослушаться Бранта Дрезорта.

Главарь, слушавший капитана с нескрываемой ненавистью, едва прозвучало имя, приподнял ошпаренную рожу и вгляделся слезящимися глазами в его лицо. Несомненно… это он, их главный враг. И как только не побоялся приплыть сюда с такой маленькой кучкой людей…

Хотя… всем известно, хороший маг стоит целого полка.

– Клянусь… – пробормотал пират глухо, следя, как замотанные в плащи гости исчезают в ведущей на кухню дверце.

* * *

– Улдис… – лишь через полчаса пират решился негромко окликнуть трактирщика, – ну, уехали они?!

– Уехали… – осунувшееся лицо хозяина виновато смотрело из-за решётки, – но велели тебя не развязывать, и вообще не шевелиться… пока знак не подадут… ты уж извини… но Брант такой человек… лучше не злить.

Раздался тихий хлопок, и над столом взлетело бледно-зелёное призрачное изображение мерзкой оторванной головы. Медленно поворачиваясь в разные стороны, голова строила оторопевшим дружкам гнусные рожи, подмигивала и показывала язык.

– Это же знак?! – первым опомнился главарь. – Развязывай, чего стоишь!

– Бегу уже, – отозвался Улдис, распахивая дверь и бросаясь к пирату. – А что бы это значило… ты не в курсе, случайно?

– Я только одно могу тебе сказать наверняка, – едва ощутив себя свободным, главарь первым делом ринулся к висевшему в простенке узкому зеркалу, – больше таких прибылей, как раньше, тебе не видать. Если только не захочешь переселиться восточнее… я давно приглядел там подходящую бухточку.

– Сейчас ничего не могу решать… – уклонился от ответа лукавый Улдис, – они взяли в проводники Зула, подожду, пока он вернётся.

Фантом громко лопнул, оставив после себя запах тухлого мяса.

– И к чему бы это? – ещё недоумевал Улдис, а его бывший дружок уже яростно свистел в боцманскую дудку, созывая своих людей.

– Не знаю и знать не хочу. Но ничего хорошего ждать не приходится, это я могу точно сказать. Мы уходим. Я тебе должен… возьми те товары, какие сложены на складах, и будем в расчёте. Если тут будет спокойно, зажигай по вечерам условный сигнал… да не вздумай шутить…

– Они лошадей забрали, – честно предупредил трактирщик, – не знаю даже, скольких. А предавать я никогда привычки не имел… сам знаешь. Ну а как тут сложится… только боги знают.

Уже через час таверна опустела, но только в тот момент, когда в предвечернем сумраке растаяли на склоне дальнего холма крошечные тёмные точки последних лошадей, трактирщик решился выпустить из подпола жену и детей, которых каждый раз прятал туда при появлении пиратов.

– Так это же была обычная пугалка… у нас, на летнем празднике ведьм, маги таких много запускают, – разрешила мучения мужа сразу принявшаяся за уборку Сивета.

Теперь Улдис и сам припомнил этот городской праздник, вот только не мог уразуметь, как связать оторванную голову с его таверной и пиратами?

Да и как бы мог бедолага догадаться, что упыриная голова просто была самой страшной из кратковременных иллюзий, которые умела создавать Милли?!