Лишь на излёте дня ехавший впереди всех Зул резко свернул с неприметной, но, по-видимому, хорошо известной ему тропы в сторону, к невзрачным редким кустикам.

Между ними предсказуемо таился слабенький родничок, почти затоптанный копытами диких коз, джейранов, ослов. А чуть в стороне, в склоне небольшого, поросшего жёсткой стелющейся травой кургана виднелась неопрятная дыра.

– Что там? – Первым легко спрыгнул с лошади Брант, для него такие поездки были обычным делом.

– Старинное место… все тут ночуют, – коротко обронил Зул, – там сухо и просторно.

Следом спешился герцог и, забыв об усталости и ломоте в спине, сразу бросился к Милли. Все собственные болячки и проблемы мгновенно отступили прочь от одной только мысли, что кто-то другой решит помочь его любимой сойти с лошади.

За несколько часов пути Дорд успел хорошенько обдумать и свои недавние действия, и поведение Милли. А также сделать выводы и принять решение.

Он больше не будет её торопить, осознал уже, так можно лишь ещё больше оттолкнуть и встревожить напуганную гвардейцами девушку. Теперь он пойдёт по другому, пусть более долгому, но зато и более надёжному пути. Постарается стать ей другом, соратником, помощником, доверенным лицом, даже компаньонкой, если понадобится.

Но ни единого намёка на свои чувства больше себе не позволит… всё в пределах дружеской учтивости. Нужно дать девушке время… рассмотреть себя, понять… поверить, наконец.

Милли, в отличие от герцога, ничего путного придумать не сумела. Хоть и пыталась. Не вышло, сильно сбивало с мыслей присутствие неподалёку лорда Кайда.

Нет, он ехал не рядом и не пытался в дороге развлекать или опекать магиню. Но старался держаться поблизости и чуть сзади, так что Милли приходилось всё время непроизвольно держать спину чуть прямее, чем можно было бы, следить за выражением лица и жестами – в общем, не давать себе расслабиться ни на миг.

Да и на коротком привале секретарь всё время оказывался рядом, едва ей требовалась хоть малейшая помощь. И при этом вёл себя так корректно и учтиво, что ничего, кроме «спасибо», девушка не могла бы из себя выдавить.

Цилия наблюдала за подругой с завистливой заинтересованностью и во время прогулки в дальние кустики сказала со свойственной ей бесцеремонностью:

– Не пойму я, чего тебе ещё нужно? Такой мужчина… чем дальше смотрю… тем больше поражаюсь, почему он до сих пор свободен. Могу назвать всего две версии: или когда-то сильно пострадал от несчастной любви и только теперь оттаял… или недавно вышел из монастыря.

– Похоже на монастырь, – задумчиво поддакнула Тайлихон, с самого утра светившаяся какой-то загадочной полуулыбкой.

– Вот! Слышишь, что опытные женщины говорят! – беззлобно подколола Цилия степнячку, но та лишь снисходительно усмехнулась и первой двинулась в обратный путь.

В мужской одежде она выглядела мальчишкой-юнгой, выдавали только спрятанная под камзол коса да яркие харильские сапожки, вся остальная обувь, найденная в сундуках пиратов, оказалась новобрачной слишком велика.

– Цилия… если он так тебе нравится… можешь забирать. – Милли даже сама не поняла, как вырвались у неё такие слова, ведь ещё миг назад даже не думала ничего подобного.

И едва произнеся их, девушка почувствовала, что лжёт. Вовсе не хотелось ей, чтобы Цилия очаровывала лорда Кайда. Магине стоило только на миг представить секретаря, с нежной улыбкой снимающего маркатку с лошади, как сердце просто взорвалось возмущённой болью.

– Глупая… – на миг обернувшись, с превосходством бросила степнячка, – думай, что говоришь!

Но непонятное упрямство цепко завладело Милли, и не столько упрямство, сколько неосознанное понимание: стоит ей сейчас смолчать – и секретарь будет признан её официальным кавалером.

И хотя в этом тоже не было ничего неприятного или предосудительного… однако простая мысль о том, как это будет выглядеть, ведь спутники сразу догадаются, станут смотреть понимающими взглядами и, может, даже отпускать шуточки и намёки, возмущала до глубины души.

Нет, ни за что. Такой стыд… она и так последние два дня чувствует себя стоящей посреди улицы… без верхнего платья… столько изучающих взглядов и понимающих ухмылок…

– Я уже подумала, – независимо задрав носик, упрямо сообщила Милли, – мне он не нужен.

Тайлихон только несчастно скривилась, словно уксуса нечаянно хлебнула, а Цилия вдруг помрачнела и сердито махнула рукой.

Да и зачем спорить с этой упрямицей?! Если она словно ослепла и оглохла одновременно?! Даже простую подначку за чистую монету принимает! Вот она, Цилия, вовсе не такая дура… как они считают! Если ей когда-нибудь встретится такой мужчина… и будет уделять столько внимания, уж она-то сумеет так себя с ним повести, чтобы никогда в жизни больше ни на кого не посмотрел.

– Нужно немного расчистить, – посмотрев, как лошади жадно вылизывают перебаламученную лужицу, заявила Милли, найдя взглядом Азарила, и в сердце герцога немедленно вонзилась отравленная стрела.

Ну, вот почему она со всеми вопросами и предложениями обращается к этому бородатому северянину, вроде он в её сторону и не смотрит?

Или… это игра такая… на публику? Днём разговаривать о делах и делать вид, что ничего между ними нет, а ночью… алая пелена ревности и гнева на миг залила сознание, заставляя руку дёрнуться к оружию.

Нет.

Дорд даже головой мотнул, отгоняя непрошеные мысли, лишь слова Азарила помогли ему быстро взять себя в руки.

– Попроси Кайда, – невозмутимо сообщил магине северянин, – я хочу, пока светло, расчистить вход и осмотреть пещерку.

Магиня даже задохнулась на миг от такого заявления… не может же быть, чтобы он не помнил условия их договора! Или… это он специально?!

Ну, да, вон как они сдружились с секретарём за последние сутки… по всем вопросам советуются… и ещё этот негодяй Брант с ними.

Хотя… вот о капитане мнение девушки за последние сутки сильно поколебалось… не видит она ни малейшего признака той бесцеремонной грубости, которая так напугала смелую Сел.

– Глубоко нужно копать? – Секретарь правильно понял колебания Милли и уже стоял возле родничка, сбросив сапоги и закатав до колен штанины.

Уж лучше бы он этого не делал: почувствовав, как скулы начинает заливать жаркий румянец, магиня торопливо пробормотала краткое заклинание.

– Я тоже буду, – начиная разуваться, твёрдо сообщил герцог, и девушка украдкой фыркнула. Кто бы сомневался, что он полезет помогать другу.

– Нужно на локоть углубить чашу, выбрать камни и мусор, – стараясь говорить как можно непринуждённее, пояснила Милли. – Камнями можно выкладывать отмостку вокруг чаши.

Зул, напряжённо вслушивающийся в эти объяснения, довольно ухмыльнулся и отправился стреножить жеребцов. Это очень хорошо, что магиня не очень-то сильна… значит, не создаст особых трудностей. А то видел он, как некоторые маги одним движением брови создают на пути ручейка просторный хауз, способный вместить несколько человек. И воду в нём потом нагревают так же быстро.

Проводник ещё возле дома Улдиса понял, кто из путников, разогнавших пиратов, самый опытный странник, когда подтянутый, похожий на воина лорд начал недрогнувшей рукой наполнять пустой мешок сухим кизяком. Значит, Зулу не придётся помогать ему разжигать костёр; видел он иногда в степи и таких людей… умеющих всё делать не хуже степняков.

Это только жители срединных королевств, в последнее время всё чаще наезжающие в эти места, обычно даже не подозревают, что в степи гореть нечему, кроме травы да чахлых кустов. А на этом ни чаю не вскипятишь, ни мясо не поджаришь. Одна морока собирать, а пользы никакой.

Хотя… двое беловолосых бородачей тоже неприспособленными не выглядят, ну так не зря с одним из них жена ездит… хоть глаз у Зула и маловато, но женщину от мужчины он издали отличит. Тем более соплеменницу. И про то, что девчонка – жена, а не пленница, тоже сразу понял.

Жаль, конечно, но её придётся оставить, с кагалами в таких делах лучше не связываться.

Ну зато, кроме сравнительно симпатичной, но бледненькой и замученной магини, с ними ещё одна женщина есть… пышная роза, пери райского оазиса… если всё удастся, кое-кто будет очень доволен.

Ужинали путешественники возле костра, который Брант решился развести только после того, как проводник заверил, что на многие лиги вокруг нет ни одного селения.

Беглецы почти не разговаривали, мечтая лишь добраться до скудных постелей. В странных низких клетушках, на которые было разбито найденное в холме убежище, северяне нашли лишь несколько охапок слежавшейся травы.