– Теперь можешь убирать вот этот нож…

Изредка бросая друг другу короткие фразы и замечания, они работали уже несколько часов, постепенно подбираясь к самому опасному месту.

Давно ушла на запад ночная мгла, через высокие сводчатые окна лабораторию заливало утреннее солнце. Ленбар обожал светлые помещения.

Трое учеников, помогавших метру с первых минут операции, убрели спать ещё на рассвете, прислав взамен себя проснувшихся друзей. Лишь он сам да Тайвинос бессменно сидели в удобных креслах возле стоящей посреди комнаты широкой деревянной скамьи, заменившей им операционный стол.

У обычных лекарей существует глупая традиция работать с пациентами стоя, но магам этого не нужно. Энергия накапливается значительно быстрее, если телу удобно. Если бы они стояли над Каражаем на ногах, то давно пришлось бы подпитывать силы кристаллами. И неважно, что в этом месте необычайно мощный источник энергии; сложнейшая операция потребовала просто несусветного количества силы.

Однако, несмотря на все трудности, работа постепенно подходила к концу, позволяя целителям с некоторой долей уверенности надеяться на чудо. Оказавшееся возможным только благодаря счастливому стечению обстоятельств. Шаману сказочно повезло; как выяснилось, он успел в последний миг бросить на свое тело замедляющее время заклинание стазиса, иначе просто истёк бы кровью. Кроме того, его сильно выручила куча накопителей, которые он с беспечностью безумца носил на виду, выдавая за простые рубины и топазы. Затратное заклинание сожрало всю энергию и из них, и из его резерва, но не подвело.

Ещё большей удачей стало вонзившееся в него оружие. Столовые приборы были из мягкого серебра и имели тупые концы. Иначе магам некого было бы спасать. Но самое большое спасибо шаман должен был сказать настырным пленницам, заставившим воина из внешней стражи подняться по крутым ступеням к вершине телепортационной башни. Когда Ленбар принёс пострадавшего в свою лабораторию, стазис почти иссяк.

И всё равно работы было очень много. Сначала друзья укрепили слабеющий стазис, и только потом начали доставать из плеч пострадавшего ножи и вилки. Самые тяжёлые ранения головы оставили напоследок, тщательно заращивая ткани и восстанавливая сосуды в местах более лёгких повреждений, чтобы после снятия стазиса там не открылось кровотечение.

– Как это его во дворец Теорида занесло?! – вынув первую вилку и рассмотрев завитки герба, хмуро поинтересовался Тайвинос, но Ленбар только яростно зыркнул на коллегу фиолетовым глазом.

Не до разборов пока… их и позже можно будет устроить, сейчас нужно спасать этого дурака. Интересно, кто сказал, будто талантливые люди – совершеннее обычных?

Болтун просто не был знаком с дарованиями близко. Особенно такими дикими, как этот степной самородок. Долгие годы скрывавший свой дар только потому, что когда-то в детстве ему не понравилось ритуальное облачение старого шамана. Кстати, оказавшегося обычным жуликом, а потому и нуждавшегося в бусах из окровавленных волчьих клыков. Для поддержания в клиентах веры в своё могущество.

– Тьма, да сколько же там было гостей… – достав третью дюжину вилочек, возмущённо рыкнул Ленбар и потянулся за бокалом с бодрящим отваром.

– Думаю, не слишком много… хуже всего, что среди них был магистр земли, – мрачно отозвался Тайвинос, – или лучше… сам не знаю. Этот наш… любитель красоты приволок сюда принцессу Аглессу, она встретилась мне в коридоре. Сбежать пыталась. Гектора и Жанго связала сетями её компаньонка… очень решительная женщина.

– Мирена? – Пальцы мага, плетущие очередное заклинание, на миг замерли, и Тайвиносу почудилось, будто его голос дрогнул. – она… тут?

– Имени я, к сожалению, спросить не успел… дам пришлось усыпить. Однако вооружена леди была не хуже придворного магистра, я снял с неё целую горсть боевых амулетов. Кроме неё и принцессы, шаман приволок ещё двоих девиц… их я пока не видел, но приказал запереть всех вместе и с ухаживаниями не приставать.

– Я пошлю туда Чино. – Оглянувшись на помощника, Ленбар отдал краткий приказ, и парень мгновенно испарился.

Ленбару здесь подчинялись беспрекословно, магистр имел обыкновение швырять в ослушников пучками мелких, острых, как иглы, молний, жалящих, словно разозлённые осы. Вреда это наказание не приносило, зато доставляло пару очень неприятных минут.

С самым последним ножом они провозились дольше всего, он вонзился глубже других, и вынимать его пришлось с крайней осторожностью. Очень медленно, каждый раз буквально на толщину нити, и сразу заживлять освободившееся место.

Закончив операцию, маги доверили пациента заботам помощников, утащивших его вместе со скамьёй в одну из расположенных ниже келий. Теперь перед ними вместо скамьи стоял низкий столик, заставленный едой и напитками, а сами они, наслаждаясь заслуженным отдыхом, расслабленно полулежали в креслах, ощущая, как понемногу восстанавливается растраченная энергия.

– Если он после всего этого не станет дурачком или не впадёт в детство, то будет должен поставить свечи светлым богам за свою удачливость, – выдохнул Тайвинос, осушив полный бокал подслащённого мёдом фруктового кваса.

– Он и без того должен их ставить… за то, что вообще остался в живых, – сердито фыркнул хозяин, – вряд ли на свете есть ещё хоть один человек, выживший после таких ран.

– А что было тут? – внезапно встревожился Тайвинос, рассмотрев один из амулетов, снятых с шамана. – какая нехорошая остаточная энергия… отдаёт кровавыми ритуалами…

– Покажи-ка… – Ленбар лениво протянул руку и тут же подпрыгнул, как укушенный. – Ну, скотина, я его убью!

– Каражая? – догадался коллега.

– Кого же ещё! Гарди клал этот амулет в сундук с теми вещичками, которые нельзя трогать без нашего разрешения! Тут была «чёрная мгла»… догадываешься, что осталось от тех, кто ел этими вилками?!

– Ленбар… думаю, никому пока не стоит про это говорить… сначала выясним, кто именно из магов был на обеде. Сам понимаешь, так нашпиговать нашего друга серебром мог только магистр…

Тайвинос выразительно глянул на коллегу, предоставляя сделать выводы самому. И Ленбар сделал, с минуту сидел молча, мрачно играя желваками, потом вскочил с кресла.

– Идём… я всё равно теперь не усну!

Терпения идти по лестнице у него предсказуемо не хватило, и, несмотря на почти израсходованную силу, маг открыл портал прямо в ту часть постройки, которая принадлежала ша-ману.

Правда, Ленбар немного просчитался, им пришлось пройти несколько десятков шагов по запутанным переходам. Зато они издали услышали шум голосов и, не сговариваясь, накинули на себя отводящие глаза заклинания.

Незаметно подойдя почти вплотную, коллеги остановились и очень скоро сообразили, что присутствуют при переговорах четвёрки старших учеников с Чино, помощником Ленбара.

– Чино, ну будь ты человеком…

– А кто я, по-твоему?

– Мы только поговорим… доброго утра пожелаем.

– Нет, метр запретил.

– Но мы же ему не скажем? И ты тоже… Чино, ну не упрямься. Вот честное слово, мы им ничего не сделаем, только поговорим.

– Нет.

– Ладно, будь по-твоему. Но не забудь… вернётся Каражай и девчонок заберёт… это его добыча. Так что зря ты ссоришься с друзьями.

– Я с вами не ссорюсь.

– Тогда пусти нас… всего на пять минут… не пожалеешь, всё, что захочешь, потом с меня проси.

– Гектор, ты очень здорово умеешь убеждать, – заметив почти неуловимую усмешку, скользнувшую по губам Чино, Ленбар сбросил морок, – поэтому входи.

– Метр… – горестный выдох Бустена заставил Тайвиноса развеселиться.

– И не один, – сообщил он, становясь рядом с коллегой, – но сначала напомните, что я вам вечером сказал?

– Кормить, запереть… – запинаясь, перечислил блондин, – мы всё выполнили…

– Незачет, ты не припомнил почти половину приказа, я ещё сказал – не разговаривать. Кланг, было такое?

– Было… – убито прошептал шатен, – но мы и не разговаривали…

– Но не по своей воле. Просто Чино не пустил. Вот учитесь у него, как нужно выполнять распоряжения! Давно пора понять: из учени– ка, не умеющего внимательно слушать и аккуратно исполнять, никогда не получится ответственный маг. Только такой разгильдяй, как Каражай.

– А он будет жить? – вспомнил про учителя кто-то из красавцев.

– Пока неизвестно… мы сделали всё возможное, но даже если исцелится – его ждёт суд, – вступил в разговор Ленбар, – так выбирайте – сейчас заходите в комнату и при нас пять минут разговариваете с девушками, а потом – на месяц идёте в южную башню. Или бегом направляетесь к моим ученикам и начинаете вместе с ними изучать свойства трав и минералов, сегодня у нас алхимические занятия.

– Я мог бы взять двоих… – дипломатично глядя в сторону, небрежно сообщил Тайвинос, переманивать учеников считалось тут дурным тоном.

– Пусть скажут своё решение, и выбирай любых. – Усталому Ленбару совершенно не хотелось препираться из-за пары чужих учеников.

– Я – учить алхимию, – первым сдался блондин.

– Я – тоже. – Кланг прекрасно понимал, что договориться с монашкой, которую он с таким трудом выменял у Бустена, сегодня не удастся, и вовсе не желал целый месяц заряжать бесчисленные камни.

– Тогда и я. – Жанго нехотя шагнул к друзьям.

– А я пойду туда… – Гектора явно заклинило природное упрямство.

– Учти, ты сам выбрал. – Ленбар вальяжно ухмыльнулся и шагнул к двери.

Но внезапно остановился, хитро глянул через плечо и доверительно сказал:

– Но я должен тебя предупредить… хорошенькая девица в золотых кудряшках – это принцесса Аглесса. И если она в тебя влюбится, то ты должен будешь жениться. А если ты женишься на принцессе, то должен будешь покинуть нас, принцы здесь не нужны. И последнее – прежде чем ты нас покинешь, мы вынуждены будем подчистить тебе память, вернуть истинное лицо и ограничить способности. Ну… что выбираешь?!

Гектор, стиснув зубы, смотрел на мага с такой ненавистью, что любой другой на его месте начал бы волноваться. Только Ленбар не был ни другим, ни любым. И прекрасно знал: ученик никогда не рискнёт с ним сразиться. Даже грубить не станет; всем известно, как маг относится к грубиянам.

– Ну? – повторил Ленбар жёстче.

– Иду учить… – злобно процедил Гек.

– Пойдёшь. Но через пять дней. Чино, отведи его в южную башню и скажи – с сегодняшнего дня.

Ленбар решительно отвернулся от учеников, сразу теряя к ним всякий интерес, и щёлкнул засовом.

– Гектор, – Тайвиносу внезапно стало жаль неудачника, – после башни переберёшься к моим ученикам, а ты, Жанго, иди за вещами сейчас.

– Добряк, – насмешливо ухмыльнулся Ленбар, глядя вслед торопливо уходящим красавцам, – смотри, не пожалей потом. Ну, идём?

* * *

В гостиной маги обнаружили всего трёх пленниц, и Тайвинос сразу понял, кого не хва-тает.

Принцессы Аглессы.

Ну, всё понятно, время ещё достаточно раннее, а девушка вчера устала и перенервничала. Да и не бывает таких принцесс, которые любят встречать рассвет в полностью одетом и причёсанном виде. Да ещё и с амулетом свежести на шее. Насколько ему известно, скромные и трудолюбивые принцессы встречаются только в сказках. И то лишь в тех, где их воспитывают строгие мачехи.

– Доброе утро, леди, – так и не дождавшись, пока Ленбар соизволит произнести приветствие, заговорил с пленницами Тайвинос, – кто из вас может объяснить, что произошло?

– Любая из нас с радостью расскажет правду, – с далеко не монашеской уверенностью за-явила одетая в строгое одеяние девушка и в упор глянула на гостя зеленовато-голубыми глазами, – в обмен на объяснение, где мы находим-ся и по какому праву нас перенёс сюда этот… степняк?!

– Я вам всё позже объясню, – искоса поглядывая на упорно молчащего Ленбара, мягко пообещал Тайвинос: – рассказывайте.

И они заговорили. Сначала рассказывала монахиня, потом ей принялась подсказывать северянка, а в конце сухо добавила несколько подробностей и Мирена.

Словно лавина обрушилась на магов, когда назвавшаяся Риселлой девушка сообщила имя магини, бросившей в Каражая ножи.

Леди Тренна.

Катренна ле Олански, кто же её не знает!

А они оба были лично знакомы, не го-воря об… нет, пока не получены свидетельства её смерти, про это никому лучше не говорить. И вообще придётся придумать, как понадёжнее скрыть свои подозрения от всех этих пленниц.

– Нам нужно посоветоваться, – правильно расшифровав поданный Ленбаром знак, пробормотал Тайвинос, когда разговорившиеся девушки начали повторяться, – но мы скоро вернёмся. Обещаю… тут вы будете в полной безопасности.

* * *

– Дурак, какой же я дурак! – мчась впереди Тайвиноса по проходу, ярился в бессильной злобе Ленбар. – Вот почему я сначала ничего не спросил у девушек? Зачем потащил этого подлеца в лабораторию и возился с ним всю ночь, да ещё и тебя замучил?! Пусть бы он лучше сдох, это было значительно милосерднее, чем то, что сделает теперь с ним… О, боги, как мы скажем, ты подумал?

– Никак. – Тайвинос уже успел сообразить, что можно сделать для начала. – Девушек немедленно переведём в гарем… чтобы никому не проболтались. Дадим Эгомму строгое указание никого к ним не подпускать… пусть подержит в карантине. Пока нет официального подтверждения её гибели, не стоит никому ничего говорить.

– Давай зайдём куда-нибудь… вот хоть сюда, – распахивая двери одной из комнат, пробормотал Ленбар, – мне нужно немного посидеть…

Он одним щелчком перенёс из своих комнат пару кувшинов и блюдо с закусками, взглядом позвал с полки бокалы.

Молча налил себе до краёв и торопливо выпил. Пахнуло кисловатым запахом молодого вина.

– Ты там удивлялся… почему я молчу… так вот, я не хотел, чтобы она узнала меня по голосу. По внешности, сам понимаешь, это невозможно.

Ещё бы, хмыкнул про себя Тайвинос, наверняка Ленбар и сам теперь не знает, как должен выглядеть на самом деле. Но уж точно не сереброволосым красавцем с фиолетовыми глазами под снежно-белыми бровями.

Щедрая сила этого места позволяла магистрам творить чудеса, и они не скупились на приятные мелочи для себя, любимых. И для окружающих. Потому и всем ученикам меняли внешность по их желанию. Только на параметры тела через некоторое время пришлось наложить строгие ограничения. Да и то после того, как обнаружилось, что некоторые новички никогда не смогут остановиться сами. Так и будут стараться во всём превзойти товарищей.

– Она – это Мирена? – Тайвинос понюхал кувшины и плеснул себе медовухи; понятно, что другу нужно выговориться.

– Да. – Ленбар и не собирался скрывать этого намерения. – Я знаю её с детства… дружил с её отцом, делал для него амулеты. Он небогатый дворянин, из провинции, я там жил одно время, потом перебрался в столицу. Однажды получил письмо, Мирену взяли фрейлиной к Аннигелл, и он попросил присмотреть.

Сам понимаешь… не такое уж это приятное задание, но отказать было неудобно. А она оказалась очень миленькой и бойкой, но совершенно неопытной в дворцовых забавах и интригах. Пару раз её подставили, несколько раз подшутили, как шутят только во дворцах… подленько и обидно. Я всю эту братию ненавижу и презираю… и никогда с ними не связываюсь. Но ради неё пришлось вмешаться… разумеется, я не пользовался магией или зельями… если только чуть-чуть. Просто стравил между собой парочку особо злобных её мучительниц да подбросил любовное письмо одной из шутниц её мужу. Через некоторое время интриганы вычислили, что ни одна из их выходок не остаётся безнаказанной, и присмирели, а Мирена повеселела и ожила.

Наверное… мне тогда нужно было бы понять… или просто просчитать варианты… и действовать решительнее. Но у меня была официаль– ная содержанка, куча дел и, кроме того, я был более чем вдвое старше… Мирена звала меня дядюшка Бен.

А потом стало поздно. Я вернулся из деловой поездки и нашёл совсем иную Мирену. Она по-другому ходила и смеялась, на ней появились новые украшения и следы поцелуев. И ко мне она больше не прибегала со слезами и обидами, кто-то другой стал её защитником.

Меня она, можно сказать, забыла… и почему-то это оказалось очень больно. Тем больнее, что я даже не догадывался до того времени, что так может быть.

Вообще, как я понял из собственного опыта, любить кого-то очень приятное, но крайне неблагодарное занятие. Чем больше души и заботы ты отдаёшь, тем больнее впоследствии обнаружить, что на тебя смотрели с доверием и нежностью лишь до тех пор, пока ты был нужен. Пока не появился кто-то, кто смог предложить больше. Или оказался нужнее.

Ленбар налил снова и залпом выпил.

– Не волнуйся… я не напьюсь, – хмыкнул, заметив встревоженный взгляд друга, – сам до отвращения презираю слабаков, напивающихся по каждому поводу. Ни с радости, ни с горя не стану. Просто немного отпустит… в груди.

Сейчас она снова стала другой, намного строже и собраннее, чем пятнадцать лет назад, когда я видел её в последний раз.

Случайно встретил в дворцовом парке… и не смог подойти. Она сидела в самой дальней беседке и плакала. Так горько, что у меня сердце перевернулось… но что я мог сказать? Не плачь, плюнь на того, кто тебя предал, и идём со мной? Я тогда уже год жил тут и имел свой дом… но… сам понимаешь, с апартаментами дворца это даже сравнить нельзя. А сад и клумбы мы разбили позже… и я трудился больше всех… но сейчас не о том.

Ты её не видел раньше, потому не мог заметить, даже её амулет свежести настроен наоборот. Она старается выглядеть старше и невзрачнее, чем на самом деле… и это неправильно и плохо. И ещё… я, конечно, очень слабый эмпат, практически никакой, но эманации страха и скорби, идущие от неё, не мог не заметить. У неё какая-то беда… давняя, застарелая, но от этого не менее острая. Меня как ножом кольнуло.

– Тебе захотелось ей помочь, – догадался Тайвинос, – и ты запаниковал. А вдруг, когда ты решишь её проблему, она снова отвернётся и уйдёт, не сказав даже спасибо?

Так, как уходят от постаревших родителей в собственную любовь дети, как убегают от заботливых мужей к вертопрахам легкомысленные жёны, как уходят от раздобревших супруг к юным прелестницам мужья?

– Да, ты прав. Всё это может быть, и это больно. Невыносимо больно, я сам испытал. Но… есть один довод за то, чтобы попробовать её вернуть.

– Неудача – это же не единственный вариант? А вдруг именно тебе повезёт? Как можно узнать, крепок ли лёд на реке, не попробовав снова на него вступить? Нет, я не собираюсь давать советы… ни в коем разе. Думай сам… лично я для себя давно решил: если у меня когда-нибудь будет такая ситуация… брошусь в неё, как в бурную реку, и пусть несёт куда ей вздумается. Хотя бы не буду после жалеть, что не попробовал.

Ленбар налил ещё бокал, сделал несколько маленьких глотков и вдруг резко отставил.

– Я идиот, – с невероятным спокойствием сообщил он, – за одну ночь умудрился сделать кучу ошибок. Наверное, это слишком добрый характер виноват… первым делом помогать тому, кто кажется самым несчастным. Ведь если бы я вчера огляделся и задал пару вопросов, то мог бы сразу взять её под защиту… разговорить, дать надежду… а я… оставил их на растерзание этим красавцам… думаешь, я не знал в глубине души, что ученики попытаются пленниц соблазнить? Мне просто не было до них никакого дела… это же добыча Каражая… Я ведь даже не подозревал, что он похищает девушек таким пиратским способом… А с его словами насчёт принцесс вообще нужно разбираться всерьёз…

– Подожди, – не выдержал Тайвинос, – давай по порядку. Сейчас я дам пару распоряжений, а ты пока поешь.

Эгомм появился через пару минут, словно только и ждал вызова. Встал в дверях, сухой и надменный, выжидающе глядя на магов.

– Эгомм, не хочешь перекусить? – дружелюбно кивнул на стул Ленбар, но хранитель отрицательно мотнул головой. – Сегодня у нас особое задание. В комнате Бустена заперто четыре девушки, забери их к себе. И запомни, они наши гостьи, их нужно устроить как можно удобнее и никого не впускать. Если кто-то будет настаивать – вызывай меня. Вообще со всеми вопросами по поводу их – сразу ко мне. И постарайся, чтобы они не общались с твоими подопечными, а то могут придумать себе что-то не то и испугаться. Знаешь ведь… женщины такие впечатлительные.

Старик так же серьёзно кивнул и вышел.

– Всё правильно, – одобрил Тайвинос, заканчивая писать запрос, свернул лист трубочкой, поставил свою печать и дунул.

Его человек в Дивноводске получит это послание через несколько секунд, и вскоре они будут точно знать, что именно произошло во дворце после исчезновения принцессы.

Жанго появился минут через пять после ухода хранителя гарема и выглядел таким взъерошенным и запыхавшимся, словно бежал невесть откуда. Хотя помещения Тайвиноса были рядом, и именно туда должен был перебраться рыжеволосый красавчик.

Следовательно, бегал к друзьям… доложить или посоветоваться? Впрочем, неважно.

– Расскажи, что происходило с вами ночью, начиная с того мгновения, как Ленбар унёс в портал вашего учителя, – не предлагая новому ученику сесть, приказал Тайвинос.

– Ну, мы… – Жанго на миг запнулся, – бросили жребий… кому кого… вести в комнату. На всякий случай… – заметив насмешку в глазах учителя, торопливо поправился парень. – вдруг не смогут… или не захотят…

Он снова смешался, поняв, что ляпнул лишнее, но метры молчали, и ученик, отдышавшись, продолжил рассказ:

– Гектор кудрявенькую сразу на руки взял и понёс в свою комнату, я подал руку самой старшей… она наставница или компаньонка оказалась. И мы пошли.

– Она добровольно взяла тебя под руку? – Голос Ленбара звучал противно, как треснутый рожок.

– Да, – самодовольно ухмыльнулся Жанго, – и так мило покраснела… прошептала, что и сама может дойти, но не отцепилась, и я её повёл. По пути сказал пару комплиментов, она вроде довольна была, а когда вошли в комнату, вдруг спросила, где Аглесса… Я ей сказал – сейчас придёт… но она вдруг занервничала, побежала к двери. Ну я за ней… удивился даже, как точно она нашла комнаты Гектора… а он даже дверь не закрыл, понёс свою девочку в спальню… Когда мы вбежали, он сидел на кровати…

Ученик снова смолк, надеясь, что не придётся рассказывать в подробностях про свой позор, но Тайвинос бросил повелительный взгляд, и отмолчаться стало невозможно.

– Чем он с ней занимался? – В голосе Ленбара зазвенел лёд.

– Да ничего ещё не сделал… – Жанго с завистью глянул на кувшин, но приглашения не получил, тяжко вздохнул и продолжил рассказ: – просто держал на коленях и о чём-то рассказывал. А эта… ведьма… подскочила как сумасшедшая, дёрнула девчонку за руку и зашипела, чтобы мы вышли… Тут Гектор и озверел, сказал, сама иди отсюда, а подружку оставь. Она с такой злобой глянула, как волчица, и потащила девчонку из комнаты. Мы, конечно, бросились следом, но компаньонка вдруг выхватила амулеты и бросила в нас сетями… да ловко так, словно всю жизнь тренировалась.

– А почему в столовой был погром?

– Так это уже они… малышка не хотела уходить, кричала, что никто не имеет права ей приказывать, и даже угрожала… но компаньонка всё равно её утащила…

* * *

– Аннигелл очень жестока… – после ухода Жанго маги некоторое время сидели молча, и Тайвинос решил, что догадывается, о чём думает друг. – если бы Мирена недосмотрела за воспитанницей, ей бы не поздоровилось. Не зря она так вооружена была… и наверняка действительно тренировалась бросать сети.

– Я не об этом думаю, – удручённо вздохнул Ленбар, – мне интересно, почему с самого начала королева выбрала именно её? Я давно не слежу за дворцовыми сплетнями и даже друзей там не имею, только в городе остался один из тех, кому можно доверять. Но живёт ли он в том же доме…

– У меня есть там ученик, я попрошу разузнать… – Тайвинос снова достал из воздуха лист бумаги и перо, – но не обещаю, что это будет скоро, Аннигелл не любит, когда пытаются влезть в её тайны.

– Тогда пойду, посплю пока… – Ленбар автоматически чертил в воздухе плавные линии. – тебе тоже лучше бы отдохнуть.

– Так и сделаю, – согласился маг и, глядя, как тает в портале силуэт друга, понял, что ничуть не поверил его словам.

Не станет сейчас Ленбар ложиться в постель, да и никому другому не удастся уснуть, если на него разом свалится столько тревожных событий. Он и сам не сможет… лучше пойти, посмотреть, как приняли ученики новичка… да напомнить, что драки и выяснения отношений настрого запрещены. Хотелось бы проверить, как Эгомм устроил девушек, но они ведь начнут задавать вопросы, а ему пока нечего им сказать. А с Эгомма спрос невелик, у него нет языка.

Когда лет десять назад кочевники нашли в степи и привезли в обитель изувеченное, безногое и безрукое тело, даже самые отъявленные оптимисты не верили, что старику удастся выжить. Бандиты вдосталь поиздевались над бедолагой, стараясь продлить его муки.

Разумеется, Ленбар предложил спасённому восстановить все органы, но Эгомм почему-то наотрез отказался. Настаивать не решился никто, подозревая, что натерпевшийся боли мужчина не может пересилить свой страх перед всякого рода операциями. Зато теперь и рады были, лучшего хранителя гарема трудно пожелать.

Впрочем, маги только между собой зовут гаремом место, где живут привезённые из разных стран и не нашедшие себе постоянной пары девушки. Или те, кто, пожив немного семейной жизнью, напрочь в ней разочаровался.

Да и если честно признаться… трудно не разочароваться. Ведь в гареме круглые сутки бурлит оживлённая жизнь. Настойчивые ученики соревнуются в изобретательности, добиваясь внимания признанных обольстительниц, шепчутся о страшно важных тайнах сплетницы, корпят над новыми нарядами модницы, дегустируют ошеломительные десерты искусной поварихи лакомки. А в домах магов тихо и пустынно, мужчины заняты своими делами, слуг нет, детей тоже.

Вернее, дети есть, но очень мало. Здесь, где вдосталь энергии и не действуют никакие внешние законы, ни один маг не позволит себе завести ребёнка, пока не убедится в преданности жены. Это совсем не сложно при наличии сильного ментала и пары эмпатов.

Тайвинос поднялся и направился в сторону своих помещений, которые по въевшейся привычке звал домом.

Хотя на дом, в общепринятом понятии, их обитель была похожа меньше всего.