– Мы ищем уже третий день, – стоящий возле окна спиной к собравшимся мужчина хмуро рассматривал редкие снежинки, осыпавшиеся с серых небес, – и никаких зацепок. Не мог же он пропасть бесследно? Ну не поверю я, хоть что говорите. У него ещё резерв был на четверть полон, когда он уходил.

– Ты забываешь об одном, он был только иллюзионистом. Все остальное – сила мощных артефактов, которые он носил, почти не снимая. И очень мастерски с ними обращался. А его стихия – тьма, но он мало чему в ней научился, хотя есть сведения, что в молодости ездил даже к тёмным шаманам, – вздохнул Тайвинос и добавил: – Если быть честным, я всё время ожидал, что он предложит заключить с ними перемирие.

– Дураком он не был, хотя не был и таким интриганом, как они. – Сарджабиз отвернулся от окна и сел возле камина. – Знаешь, я всё время думаю: неужели он и вправду верил в эти свои научные исследования или так успешно притворялся? Обиднее всего, что я так и не смог пробиться за щиты, прочесть хоть поверхностный слой сознания. Лэнн говорит, у Чеджерга были очень необычные эмоции: сначала торжество и злорадство, а потом всепоглощающая ненависть. Понимаешь? Он не боялся, что мы его поймаем, он нас всех за что-то люто ненавидел. Как я теперь начинаю подозревать, началось это не десять и не двадцать лет назад, а бог знает сколько.

– А где они, Лэнн и Тренна?

– Отправились в Диган. Штатный городской маг в ответ на запрос прислал сообщение о местной дурочке, рассказывающей какие-то странные истории. Про синих зайцев и розовых змей.

– И когда она их видела? Летом?

– В том-то и дело, что два дня назад. Вот жду сообщение Тренны, если в рассказах есть хоть капля истины, просил сразу сообщить мне.

– Знаешь, а я сейчас почему-то вспомнил последнюю экспедицию магов в Даилинские пещеры… они тоже сначала прислали сообщение о сиреневых змеях, а потом все исчезли… нашли только двоих. Оба были безумны и с дотла выжженным даром.

– Зови дежурных, я открываю портал, – вскочил с места Сарджабиз и решительно замахал руками.

* * *

– Чего вы хотите?! – потрясённо переспросила Милли, приподняв голову с подушки.

– Её величество приказала нам помочь вашему высочеству, – решительно шагнув к принцессе, категорично объявила старшая придворная дама, – сейчас мы отведём вас в купальню и проследим, чтобы банщицы проделали все положенные процедуры как следует. Вставайте, ваше высочество, не упрямьтесь. Иначе мы не успеем привести вас в подобающий вид до начала приёма.

Милли внезапно стало смешно. Целых два дня, пока отряд магистров под руководством Сарджабиза методично проверял комнату за комнатой и каждого из слуг и придворных, – фрейлин не было ни видно, ни слышно.

Королевская семья под присмотром магов сидела в своих покоях, защищённых всеми возможными щитами, и с тревогой ждала результатов обыска. Они старались даже особо не разговаривать в эти дни, с минуты на минуту ожидая сигнала и крика: нашли.

Но крик так и не раздался, хотя нашли и в самом деле немало. Зашифрованные и зачарованные записи и предметы, приготовленные для неведомых агентов пакеты и приказы, упакованная к отправке неведомо куда королевская казна.

Не нашли только главных помощников Хисса и никакого намёка на то, где может скрываться Чеджерг. Только на третью ночь Милли позволили остаться одной в покоях принцессы, которые отныне принадлежали ей.

Уставшая от напряжения и собственных переживаний девушка намеревалась в это утро поваляться подольше и немного разобраться с собственными мыслями и планами.

И вдруг, едва рассвело, в её спальню ввалилась толпа замысловато причёсанных и расфуфыренных придворных дам, в амулетах свежести и драгоценностях.

И пусть бы вошли скромненько, спросили, чего её высочеству хочется, и так же тихо вышли – за годы скитаний Милли привыкла к тому, что с нею особо не церемонятся.

Так нет же!

Стоят, как гвардейцы, насмерть, и не собираются уступить своих позиций даже на ноготок!

И вот тут Милли вполне может их понять, недаром ей леди Тренна столько баек и историй про придворную жизнь рассказала.

Здесь ведь закон такой: кто сумеет с первых же дней хоть немного укрепить своё влияние на принцев или принцесс, те и будут потом, когда принцы станут королями, самыми важными людьми в королевстве.

– Ваше высочество! – осуждающе поджала губки старшая фрейлина королевы. – Поднимайтесь, иначе нам придётся применить силу.

– Что?! – Милли внезапно стало бесконечно жаль всех без исключения принцев и принцесс, не обладавших магическим даром.

Несчастные! Можно представить, какая буря возмущения и ненависти бушевала в их высокородных душах при осознании своего бессилия перед толпой наглых и уверенных в своих правах фрейлин.

– Да! Мы стащим с вас одеяло и поведём в купальню силой, – со скорбным злорадством пообещала дама.

Знает Милли, чего им хочется. Рассмотреть её так же подробно, как алхимик жабу в увеличительное стекло разглядывает. И потом каждый ноготок, каждую родинку и каждый изгиб или изъян обсудить в будуарах так подробно, что кавалерам для того, чтобы представить её как наяву, не придётся даже напрягать воображения.

– Как вас зовут? – сладко потянувшись, поинтересовалась Милли.

– Леди Еулиния Провингс, – сделала замысловатый поклон с приседаниями и разворотами дама, – к вашим услугам. Будьте благоразумны, ваше высочество, слезайте с кроватки, ну же, не упрямьтесь!

«Как же, всю жизнь мечтала», – едко фыркнула про себя Милли, но вслух сказала совсем другое:

– Леди Еулиния Провингс! Надеюсь, вам не забыли сообщить, что моё высочество обладает магическими способностями?

– Не забыли, – оскорблённо поджала губки фрейлина, – но вы же не опуститесь до неподобающего обращения со своими подданными?!

– Конечно, нет, – одобрительно кивнула ей Милли, – я никогда до такого не опущусь. Если меня не вынудят.

Она полюбовалась на вытянувшиеся лица фрейлин и улыбнулась ещё ласковее.

– К слову, хочу сразу внести ясность в наши с вами взаимоотношения, леди! Если вы будете вести себя тихо и вежливо, обещаю не бросать в вас водными шарами и не запускать под юбки ледяных ос. Требования у меня просты, и запомнить их легко: не входить в мои комнаты без приглашения и не обращаться ко мне без разрешения. Всё! Кстати, вы знаете леди Тренну? Отлично. Она моя наставница и духовная мать. Надеюсь, больше объяснять ничего не нужно? А теперь быстро выходите все отсюда и вспоминайте мои правила.

– Да, знаю, резко, – ничуть не раскаиваясь, пробурчала себе под нос Милли, когда перепуганные и злые дамы, шурша юбками, исчезли за дверью, – но я предпочитаю один раз оказаться дерзкой, чем потом всегда жалеть, что не сделала этого сразу.

Укладываться спать она и не подумала, точно зная, что обманутые в своих ожиданиях фрейлины попробуют добраться до неё через родителей. Так и вышло.

Дверь распахнулась без стука всего через несколько минут, и в комнату стремительно вошла Аннигелл. Маги поправили ей здоровье, а гибель Хисланда – расположение духа, поэтому выглядела королева бодрой и энергичной.

Следом за Аннигелл, старательно скрывая торжествующие взгляды, вплыли толпой фрейлины.

Жаль, огорчённо вздохнула Милли, она искренне желала обойтись без демонстрации своих способностей.

– Эрмилия, – едва успела с мягкой укоризной произнести королева, как за её спиной раздался дружный визг.

Даже натренированное самообладание и королевское достоинство не смогли удержать Аннигелл от тривиального женского любопытства. Не сдержавшись, она обернулась и с изумлением уставилась на придворных дам, с визгом давивших друг друга в дверях в стремлении как можно быстрее вырваться прочь.

– Милли?! Что ты с ними сделала?! – Аннигелл возмущённо уставилась на дочь.

– Одну минутку, – хладнокровию свежепризнанной принцессы могли бы позавидовать многие заматеревшие короли, – только дверь закрою! Доброе утро, ваше величество!

Аннигелл, не отвечая, с приоткрытым ртом смотрела на ледяную глыбу, намертво закупорившую выход.

– Что это?

– Средство от подслушивания, – кротко ответила Милли и, видя, что мать не поняла, любезно пояснила: – Я могу поставить и невидимую защиту, но они ведь не поверят? И вместо того, чтобы бежать менять мокрые панталоны, будут обнимать дверь с той стороны, в надежде услышать хоть слово. Но хуже всего, что, так ничего и не услышав, никогда в этом не признаются и обязательно начнут рассказывать придуманные ими самими же байки. А я этого не желаю.

– Ты очень… – запнулась королева, не в силах найти нужное определение, – сурова с ними. И упряма. Вот почему ты отказалась идти в купальню?

– Ваше величество…

– Наедине называй меня просто мамой.

– Хорошо, – не стала вредничать Милли, – но учти, мама, я могу привыкнуть и сказать так при придворных или послах. Может, лучше оставим официальное обращение?!

– Ты всё-таки слишком жёсткая, – печально вздохнула Аннигелл и села в кресло, – а раньше мне казалось, будто ты самая тихая и кроткая из девочек Тренны. Эрмилия, тебе нужно постараться удерживаться от таких выходок, это не подобает принцессе.

– А ты проведывала девочек Тренны… – задумалась, как поточнее выразиться, Милли, – пытаясь угадать, кто из нас принцесса?!

– Я даже думать об этом боялась, к тому же Тренна сообщила мне, что тебя отдали в хорошую семью. Страшнее всего стало, когда привезли Риселлу. Мы боялись, что Хисс узнает правду, но он уже успокоился к тому времени и не обращал на вас внимания.

– Зря ты так думаешь, – неуступчиво хмыкнула Милли. – Хисс держал в монастыре своих людей. Тренна сразу вычислила его шпионок, и мы с Сел точно знали, что нужно отвечать на вопросы сестре Панине и сестре Клавдии. Да и друзья леди Тренны, приходившие порталом, ей помогали, это они вешали на нас личины и защиту.

– Тебе пора про это забыть, – решительно прервала воспоминания дочери королева, – не нужно думать о печальном. Лучше впусти фрейлин и отправляйся в купальню. На то, чтобы хорошо выглядеть на приёме, всегда уходит не менее трёх часов.

– Мама, – терпение Милли начинало иссякать, но чем сильнее она сердилась, тем тише и спокойнее говорила, успев убедиться, что взяла это качество от отца, – выслушай меня и не перебивай. Я не просто принцесса, а маг, и послушной куклой не буду никогда. Как ты думаешь, зачем магистру воды топать в какие-то там купальни? Да ещё терпеть любопытные взгляды толпы придворных интриганок? Смотри.

Милли отбросила одеяло и шепнула заклинанье. Перед потрясённым взглядом королевы прямо на кровати возник огромный прозрачный водяной шар. Никуда не растекаясь и не разбрызгиваясь, вода обнимала принцессу, струилась вокруг неё, полоскала расплетённые пряди волос и играла с ними, как котенок.

Забыв про Аннигелл, магиня несколько раз крутнулась в воде, ловя упругие струйки и позволяя им себя догнать. Это была любимая игра девушки, единственное доступное в монастыре развлечение, которым не нужно было делиться с остальными воспитанницами.

Щелчок пальцами – и вода исчезла, оставив порозовевшую и умытую принцессу на хрустяще чистой постели.

– Это, конечно, впечатляюще, – кисло улыбнулась Аннигелл, – но сама понимаешь, короли должны придерживаться общепринятых правил.

– Мама! – предупреждающе подняла руку остановившаяся у заставленной шкафами стены Милли. – Вслушайся в свои слова! И не заставляй меня говорить неприятные вещи.

– Милли, но ведь я…

– Да, ты. Вместо того, чтобы ходить с толпой фрейлин в купальню и натягивать на себя неудобную одежду, нужно было следить за своим поведением. Твои вспышки ярости много лет служат придворным дамам темой для анекдотов.

– Ты не смеешь… – вскочившая с кресла Аннигелл привычно потянулась к вазе, но та ловко вывернулась из-под руки.

А в следующий момент кресло коварно подсекло королеву под колени и приняло в свои объятья, не позволяя вскочить.

– Знаешь, – капая в бокал какое-то зелье и поднося его к губам королевы, задумчиво сообщила Милли, – сейчас я осознала одну неприятную вещь. Пей. Вот так. И постарайся никогда больше не буянить, это я как знахарка говорю. Отчего ты смотришь так удивлённо? Не знала, что я целительница? А ещё магистр боевой магии, это тебе тоже не сказали?! Ну, это они глупость сделали или просто не хотели тебя расстраивать. Так вот, теперь ты это знаешь и постарайся относиться соответственно. Сама понимаешь, от магии отказаться нельзя, да я никогда бы и не променяла свои умения на устаревшие правила этикета. Так вот, о неприятном. Ещё вчера я думала, тихонько поживу тут, пока у вас всё не наладится, и уйду в обитель, мне там интереснее. Не начинай спорить, я взрослый человек и магистр. И выбирать, как жить, буду сама. Из того, что ты мне оставила для выбора. Мама! Не делай страшные глаза, я знаю про то проклятое заклятье… иначе я уже сидела бы не в этой спальне, а в Анриме. Мама?! Тьма, да где это зелье!

– Милли… – прошептала Аннигелл, очнувшись от обморока, – ты можешь не ходить в купальню… но забудь про него… умоляю.

– Забыть, к сожалению, не получается, – хмуро призналась принцесса, – и обещать я этого не буду. Я рассказала всё Гардиану Вангору, он специалист именно по таким заклинаниям, и он обещал подумать, как мне помочь. Потому я и сижу пока тут. Но теперь понимаю: пожить тихо, как я намеревалась, мне не дадут. И поэтому я намерена навести порядок в этом вопросе. Только не начинай спорить, тебе самой эти дамы попортили немало крови, леди Тренна рассказала. Да и Мирена пару раз проговорилась… В общем, так. Сейчас я напишу указ, и ты его подпишешь. Нет, лучше отец. К нему они не побегут с жалобами. Кстати, ты уже передала ему в ведение войска и тайную полицию, как советовал Гизелиус? Правильно сделала. Папа лучше тебя в этом разберётся, можешь и промышленность отдать ему под контроль, а вот за организацией магических услуг я буду присматривать сама. Пока Гиз не найдёт подходящую кандидатуру на должность главы королевской гильдии магов.

– Милли, Милли, – огорчённо прикусила губу Аннигелл, – совсем не так я представляла себе нашу жизнь. Я мечтала, как буду наряжать тебя в лучшие наряды, устраивать для тебя балы и праздники, пикники и прогулки, я хотела сторицей вернуть тебе всё, недополученное по вине Хисса. Ну и по моей, разумеется, – поправилась королева, заметив усмешку на прекрасном лице дочери.

Сейчас, когда с Милли, наконец, сняли все личины, Аннигелл не могла на неё налюбоваться. Хотя принцесса оказалась больше похожа на Людвига, чем на неё, девушка была не просто хорошенькой, а по-настоящему красивой. Большие тёмно-зелёные глаза миндалевидной формы обрамляли чёрные стрелы ресниц, бархатные брови разлетались к вискам, как крылья ласточки, а пшеничные волосы отливали золотом.

Несколько завзятых сердцеедов уже попытались атаковать принцессу комплиментами и мадригалами, но она как-то равнодушно и даже презрительно восприняла такое внимание.

– Хорошо, – набросив тёмно-синее кашемировое платье с вырезом под горло и изящной вышивкой серебряной нитью, Милли села напротив матери, неторопливо застёгивая маленькие пуговки, – поговорим про праздники.

– Подожди, сначала скажи, что такое ты надела?

– Платье, моё любимое. Тренна принесла из нашего дома в Браддине. А тебе не нравится? Я сама его заказывала и вышивка тут по моим рисункам.

– Очень мило… – несчастно скривилась королева, – но Милли…

– Я уже двадцать лет как Милли. Не забывай. И не надейся, что я начну притворяться маленькой девочкой, которая живёт в твоём представлении. Это не жестоко, то, что я говорю, мама, это честно. Я выросла, и хотя не против красивых кукол и праздников с танцами и тортами, но ахать от умиления и восторга не буду. Попросту то время, когда я могла играть куклами и визжать от счастья при виде огромного торта, уже давно прошло.

– И что теперь делать со всеми этими платьями? – расстроенно распахивала один за другим шкафы Аннигелл. Их ведь даже не отпирали для Аглессы! – Всё это ждало тебя, я приносила их сюда и представляла, как ты будешь радоваться!

– Я и радуюсь. Хисс растащил половину казны, вот и устроим распродажу. Уверена, многие дамы отдадут за эти платья кругленькие суммы. Кстати, предупреждаю заранее, не вздумай заступаться за тех, кого я сочту недостойными звания фрейлин.

– Как это… сочтёшь?! – Привычный мир королевы рушился стремительно, она начинала чувствовать себя сидящей на утлой лодчонке, летящей к водопаду. – Но это… невозможно!

– О, боги, – расстроилась Милли, – ты заставляешь меня делать недопустимые вещи, вот, держи.

– А это зачем? – подозрительно уставилась королева на защёлкнувшийся на запястье браслет.

– Это мне подарил Гиз, тебе даю только для того, чтобы убедилась в моей правоте. Идём. Сама я пройду под отводом глаз, в этом платье меня никто не заметит, пока я не захочу. Мама! Ну чего ты так смотришь? Не думала же ты, будто никому не известная знахарка станет просить вышить ей на платье фамильные ирисы! Кстати, от этих рун намного больше пользы, чем от твоих любимых ирисов. Ну, готова? Иди за мной и ничего не говори.

Аннигелл показалось, будто в комнате стало темнее, и она слегка огорчилась. Похоже, снова начинается снегопад, а они планировали на вечер праздничный фейерверк. Потом вспомнила, что в замке гостит куча магов, и решила подкинуть эту проблему им.

Какая-то невзрачная личность потянула её за руку, и Аннигелл не сразу сообразила, что этой серой мышкой стала Милли. Сообразила правду лишь после того, как услышала укоризненный призыв не отвлекаться и не забывать, куда они идут. Да и шли они вовсе не к двери, а к окну гостиной.

– Придётся минутку помёрзнуть, – хмуро предупредила принцесса, распахивая широкие створки на балкон. – Держись за меня!

Мутный снежный язык ворвался в комнату, обхватил Аннигелл холодным кольцом и вытащил из комнаты под серое неприветливое небо.

– Ох, – сорвалось с губ королевы, и она крепче обхватила тонкую талию дочери, – что ты делаешь?

– Катаю тебя на снежных санках, – с неожиданной грустью сообщила Милли, – нам с Сел очень нравилось.

Вихрь забросил их на балкон третьего этажа и, скользнув в щель тонким щупальцем, щёлкнул засовом.

– Вот и всё, – торопливо отворяя дверь, шепнула Милли, – входи и молчи.

– Мегдения, не будете ли вы любезны поплотнее прикрыть дверь на балкон, – немедленно раздался в глубине зала раздражённый голос старшей фрейлины, – в этом дворце страшные сквозняки.

Королева с дочерью едва успели скользнуть внутрь и замереть, как мимо пробежала, шелестя шёлковым подолом, одна из младших фрейлин. Прихлопнула створки, щёлкнула засовом и, прикрывая негреющим газовым шарфиком голые плечи, вернулась к горящему камину, вокруг которого расположилось несколько дам из той компании, которая не дала выспаться Милли.

– Тсс, – осторожно продвигаясь ближе к ним, положила матери пальчик на губы принцесса, и Аннигелл вдруг поняла, что это приключение начинает ей нравиться.

Когда-то в детстве принцесса Анни мечтала подсыпать соль вместо сахара противной старшей фрейлине, но потом как-то притерпелась, свыклась с их незримой, но такой действенной властью.

– Так что ты говорила про барона Энзеля, дорогая? Неужели он больше не будет радовать нас своим цветущим видом? Как жаль, – притворно вздохнула одна.

– А я так завидую его супруге, – лицемерно потупила глазки другая, – говорят, в Штеттире чудесный воздух.

– К сожалению, там нет моря, воздух был бы ещё замечательнее, – заметила третья, и все дружно хихикнули.

– А пирожные повару сегодня не удались, – скорбно вздохнула леди Провингс, – правильно мы сделали, что велели принести сюда всю корзинку… нельзя подавать принцессе такую гадость.

Она элегантно переложила с вазы на свою тарелочку очередное золотистое пирожное со взбитыми сливками и свежей клубникой и поднесла его поближе, намереваясь зачерпнуть ложечкой воздушный крем.

Что-то толкнуло тарелочку снизу, и пирожное опрокинулось на леди, покатилось по оголённой шее и умело затянутой в кружево груди. Фрейлина ещё пыталась его подхватить, но пирожное выскользнуло из пальцев, как живое, и проехало по всему платью.

Аннигелл не сдержала смешок, но никто не понял, откуда он донёсся. Фрейлинам было не до этого. Они ахали и охали, предлагали всяческие способы чистки парадного наряда и усиленно размазывали по нему собственными платочками клубнику со сливками.

– В этом дворце всё идёт наперекосяк с тех пор, как пропал Хисс, – забыв об осторожности, злобно прорычала расстроенная испорченным платьем Еулиния, – шагу не ступишь, чтобы не попасть на мага! Вот попомните мои слова, натерпимся мы ещё от этой блудной принцесски. Мне тут шепнули, как она с целым отрядом эквитанских гвардейцев развлекалась… да вы и сами видели её наглость. Говорят, на барышне пробу негде ставить.

Не все дамы успели заметить, как со стола стремительно взвился вверх кувшинчик с брусничным сиропом, но как сироп щедрой струёй хлынул на причёску и драгоценности первой фрейлины – видели все. И правильно поняли две вещи: первая – злословить за чайным столиком, как прежде, им больше не удастся. А вторая – место старшей фрейлины неожиданно освободилось.

На тихо открывшиеся и закрывшиеся двери в галерею никто не обратил внимания, каждая судорожно припоминала всё сказанное и сделанное за последние дни и прикидывала собственные шансы на повышение статуса.

– И кто меня ругал за грубость и невыдержанность? – снова отпаивая успокоительным с трудом уведённую из гостиной королеву, ворчала Милли. – Да тебе самой ещё нужно брать уроки выдержки у папы. Вот он никогда не кричит и ничем не поливает придворных, а думаешь, ему не хочется?!

– Людвиг – святой мужчина, – горько вздохнула Аннигелл, – я давно знаю, что и ногтя его не достойна.

– Спасибо, любимая, – замерший у двери на несколько мгновений король решительно прошёл к креслу и сел на валик, – но я о тебе совершенно иного мнения. А что у вас произошло?

– Мы немного погуляли по дворцу, – кротко сообщила Милли, незаметно снимая с руки матери браслет, – и договорились, что я займусь придворными, они тут чрезмерно расплодились. Сегодня же принесу на подпись указ. И ещё, ты не был во дворце Теорида в Дивноводске? Мне понравилась там система безопасности, как ты думаешь, не пора перенять у соседей моду?

– Буду просто счастлив, если ты займёшься этими вопросами, иначе у меня не скоро руки до них дойдут, – обрадовался Людвиг, – а ещё, посмотри, пожалуйста, списки женихов.

– Папа!

– Я разве сказал – выбери жениха? – укоризненно качнул головой король, ласково перебирая локоны жены. – Ничего такого. Просто ты должна понять, твоя жизнь интересует отныне не только меня и Анни. Все правители желают знать, с кем заключит союз Имгант и как это отразится на их безопасности и экономике.

– А Каронд? – впервые за все дни решилась задать вопрос о брате Милли.

– Каронд женится на принцессе Нолернии, младшей сестре королевы Генриетты, он сам её выбрал. В приданое он получает княжество Винсир, – сообщила Аннигелл как-то хмуро. – Его кровь не позволяет ему оставаться наследником.

– Я хочу с ним поговорить, – подумав, упрямо прикусила губку Милли, – а насчёт жениха… в списке есть князь Азарил Тардигар?

– На втором листе, – понятливо кивнул Людвиг.

– С ним я тоже хочу поговорить… а теперь давайте попросим принести тех пирожных… что-то кушать захотелось.