— Ты куда это? — приподняв голову с подушки, Веся внимательнее присмотрелась к сумраку за окном. Может, ей только кажется, что там предрассветная дымка, а на самом деле то просто солнце спряталось за тучами?!

Ничего подобного, небо хоть и темное, но это вовсе не свинцовая мутная серость низких туч, а темное серебро ушедшей ночи и на нем расцветают розами мелкие облачка, поймавшие в плен первые солнечные лучи.

— Счастье мое, разбудил я тебя, — виновато вздохнув, Берест присел на край постели, бережно прижал жену к себе, лаская, пробежался пальцами по рассыпавшимся волосам, по плечам, — поспи еще, очень рано. Мне на совет нужно, мы загодя, на стоянке договорились. И отменить нельзя, Феодорис уже ждет. И Саргенс с Дарсом должны были ночью приехать. А ты куда?

— С тобой. И запомни любимый, отныне я намерена всегда и везде быть рядом с тобой. И это право княгини клана сокола мы запишем отдельным указом. Кстати, один указ я уже написала и печать поставила. Вот она, теперь все время ношу, в ней защита. А твою Тирой хранит, сегодня отдаст, — рассказывая эти новости, Веся торопливо доставала одежду и раскладывала по стульям, пока не заметила, с какой странной задумчивостью смотрит на нее муж, — Дест? Ты отчего так смотришь?

— Пытаюсь понять, за что мне такое счастье? Ведь чем дольше я тебя знаю, тем больше понимаю, насколько заслуженно было то проклятье. Не могу понять только одного, почему ты заложила в условие поцелуй? Ведь я тогда был настоящим бычком… упрямым, самодовольным и самоуверенно-глупым. Разве ты этого не рассмотрела?

— Дест! — куница отшвырнула блузку и ринулась к нему, — никогда больше так не говори, и даже думать про то забудь! Я ведь сильно испугалась тогда, как поняла, чего натворила… но потом тоже много раз вспоминала тебя. И как ты застонал, и какой обиженный у тебя был взгляд… и очень радовалась, что успела произнести хоть какое условие. Да я уже через месяц готова была бежать к тебе и целовать, так меня совесть заела. И отец тебя искал, я потом поняла, тогда он молчал… шесть лет молчал и прятал меня как мог. Но теперь я это прошлое отпустила… и ты отпусти, и никогда не поминай. Меня к тебе вовсе не чувство вины толкнуло, я за те первые дни пути рассмотрела какой ты смелый и справедливый. А еще преданный и скромный… а с чего это ты так довольно улыбаешься?

— Солнышко мое светлое! Просто я несказанно счастлив такое слышать. — Сжимая её в объятьях, признался Берест, — И если честно, то рад твоему решению, везде со мной… хоть и не положено такое ни у ястребов, ни у куниц. Но мы-то теперь соколы? Так пусть это станет нашим особым правилом. Ну а теперь беги, одевайся, опаздывать невежливо.

Однако опоздать им было не суждено, не успела Веся доплести косу, как в окно тихо стукнула туманная лодочка Феодориса.

Над уже знакомым Весе кабинетом за эту ночь вырос еще один этаж, и здание стало еще сильнее напоминать тот иллюзорный храм, что высился тут в праздничную ночь.

— Быстро они строят, — одобрительно пробормотал Берест, рассмотрев эти перемены, — еще и нам успевают помогать.

— А как же не помогать, если мы теперь один клан? — вздохнула Веся, — только трудно пока представить, как мы будем править.

— А я уже начинаю понимать, и мне кажется, это будет несложно, — объяснить подробнее князь не успел, лодочка влетела в распахнутые двери и опустила их на диван, — Доброе утро!

— И вам, — рассматривая Весю подозрительным взглядом, первым отозвался Даренс, собрался было что-то спросить, но раздумал и резко захлопнул рот.

— Доброе утро, мы не опоздали? — очередная лодочка доставила в кабинет Тироя и Савела.

— Нет, как раз вовремя, — ответив на приветствие, мотнул головой Феодорис и показал всем небольшой листок бумаги, — последнее сообщение. Еще в одной деревеньке на северном берегу Хорога пропал младенец. Из дома местного кузнеца. Это уже пятый.

— Как это пропал? — охнула Веся, чувствуя, как холодеет спина, — а мать?

— Спала. Да так, что еле разбудили.

— Не понимаю, — помрачнел Тирой, — они нападают на нас постоянно уже сотни лет… и все их привычки и замашки известны наизусть. Но такого никогда не было. Уйти отсюда за десятки верст, чтобы украсть младенца?! На мой взгляд, это похоже на поступок сумасшедшего.

— Или того, кто два столетия просидел в подземелье и позабыл правила жизни наверху, — задумчиво произнес Саргенс, — я вот все время думаю, почему он в этот раз отправил в набег женщин?

— Трудно понять. Если бы у них была своя одежда, то по оставшимся тряпкам можно было подсчитать, сколько у него было в подчинении мужчин, а сколько — женщин. Но они последние годы все ходили в тех вещах, которые нашли в наших складах. А там вся одежда была мужской.

— А может, — зацепившись за неожиданно мелькнувшую догадку, медленно проговорила Веся, — очень мало осведомлён о нашей жизни не тот, кто просидел в подземелье, а тот, кто здесь и родился? Они ведь совсем ничего не знают?!

— Хорошая мысль, — похвалил Феодорис, — и она многое объяснила бы, если мы были убеждены, что с шаманом что-то стряслось. Но пока этой уверенности нет, нельзя забывать о его извращенной изобретательности, о желании во что бы то ни стало править цитаделью.

— Это он так называет, — с досадой выдохнул Саргенс, — на самом деле Канзай не править хочет, править он совершенно не умеет. Ему необходимо издеваться над подвластным народом, втаптывать его в грязь, превращать в безмолвных и покорных рабов и жертв ритуалов, чтоб потешить свою черную душу.

— Какая там душа… сплошная злоба и гниль, — сердито рыкнул Берест, — степняки и до него никакими мерзкими способами не брезговали, а теперь и вовсе озвереют. А эти женские орды мне второй день покоя не дают. Ведь если мы их побьём, воины будут мстить, не останавливаясь ни перед чем, а если отступим, мужчины еще отчаяннее драться начнут, чтоб доказать, кто лучше воюют, ну и от стыда, конечно.

— Все верно. Но пока они сюда доберутся, а движутся орды именно в эту сторону, у нас есть несколько дней, и мы постараемся подготовиться. Но Кася должна быть готова отдать приемыша в обмен на украденных младенцев. Не смотри так, Веся, не насовсем мы его отдадим, обязательно придумаем, как вернуть. Я не намерен оставлять ребенка в лапах шамана и его прислужников. И ради покоя Кастины и ради того, чтоб разрушить связанные с этим дитём черные задумки Канзая, а в их подлости я не сомневаюсь. Но главное — оттого, что в этом ребенке течет кровь этросов. А отдавать детей своего народа завоевателям и насильникам самое что ни на есть последнее дело. Такие, как Канзай, не имеют права на продолжение рода.

— Всё я понимаю, — удрученно нахмурилась Веся, — и даже считаю вашу задумку правильной. А вот сердце на куски рвется… ведь не бесценную вещь отдать нужно и даже не подопечного зверя. А вдруг они ему что-то сделают… или забрать назад не удасться? И самое главное, как смотреть Касе в глаза, предлагая отдать дитё? Вы разве не видите, она душой к нему прикипела! Ведь наверняка своего потерянного малыша в нем видит… и как его снова отнять?!

— Мы хорошо понимаем это, Эвеста, не бесчувственные. Потому и совет собрали, предлагайте свои задумки, чем больше, тем лучше. Постараемся подготовить несколько разных уловок, сначала сделаем сложные мороки, и попытаемся отдать шаману обманку. Ну а на случай, если не удастся, добавишь силы и защитных указаний фантому Антика. На нем самом шаман защиту наверняка заметит… я вообще пока не понимаю, как он собирается поменять детей. Нам важно не допустить, чтоб Канзай начал издеваться над пленными детьми, или убивать их, тогда вся Этросия навсегда свяжет клан Сокола с этими зверствами, и подружиться с остальными князьями будет очень трудно.

— Тогда идем думать, — первым поднялся с кресла Тирой, — отправь нас в Южин, сегодня с утра у Эвесты важное дело, нужно ей помочь.

— Какое? — с недоумением уставился на жену князь, и она ответила озадаченным взглядом.

— Так воинов же ночью заселили в казармы, — мягко подсказал магистр, — и все чародеи об этом уже знают.

— Тогда пусть не появляются спозаранку. Дверь откроется только после завтрака! И насколько я помню, кто-то обещал мне помочь с этой задачкой! — мгновенно припомнила свои заботы княгиня.

— А мы и помогаем, — уверенно заявил Савел, — послали Трофимусу фантомов, они уже ставят шатры и сцены.

— Зачем? — изумилась Веся.

— Ты ведь запретила дарить девушкам драгоценности? Вот и собираются женихи показать, на что способны. Но можешь сначала сама все проверить.

— А если кто-то не умеет петь или играть на свирели?! — ехидно прищурился необычно молчаливый Даренс, — и хотелось бы знать, чем смогут удивить невест воины?

— Мы всё продумали, люди Трофимуса готовят мишени и площадки для рукопашных поединков и на деревянных мечах. И другие испытания, и не только для мужчин. Мы еще перед ужином отправили Миле список, чтоб девушки могли хоть немного подготовиться.

— А при чем тут Мила? — тотчас насторожился Дарс.

— Так ведь она помощница и секретарь княгини, — спокойно объяснил ему Тирой и не преминул похвалить, — Очень рассудительная девушка. Феодорис, объяви магам, что они успеют спокойно позавтракать. А вот и фантомы.

От задумчиво-ехидной ухмылки Дарса князя с женой унёс вовремя подоспевший фантом-перевозчик, но Веся ни капли не сомневалась, что от вопросов блондина она не убежала. Как и от осторожного интереса мужа.

— Счастье мое, я ничего не понял про девушек, магов и сцены.

— Прости… некогда было объяснить, — ничуть не раскаиваясь, лукаво усмехнулась Веся, как она неожиданно выяснила, от разлуки чувства разгораются так же жарко, как костер от охапки сухих дров, — Всё очень просто. Как только девушки прибыли, налетела толпа магов, но оно и понятно, столько лет в заточении… А девчонок княгиня куниц постаралась подобрать из сироток-бесприданниц, тех, кому любой браслет в радость. Вот и пришлось их запереть, до прихода отрядов, и запретить чародеям пользоваться любой магией и задаривать подарками. Иначе сейчас никаких невест у меня уже не было бы.

— Не скучно ты тут жила, — сообразил Берест, — ну, а Мила причем?

— Как причем? На ней многое сошлось, ее я уже знаю и ей доверяю, кроме того она чародейка и единственная грамотная из девиц, кроме Вланы. Но ту я приставила к ребенку, Касе тоже отдыхать нужно. Ну а еще Мила очень серьезная и ответственная… сам увидишь. И если Дарс всё же на ней женится, то девушка станет нам близкой родственницей, вот пусть и приучается загодя к княжеским заботам.

— Умница моя, — нежно выдохнул князь, даря жене быстрый поцелуй. На другой не оставалось времени, фантом стремительно снижался прямо в центр лужайки, уставленной шатрами, между которыми деловито сновали фантомы и чародеи.

— Дест, — сразу же ринулся к ним откуда-то из-за шатра Ансерт, и принялся тискать брата, словно долго не видел, — я так рад… что у вас все получилось! Даренс рассказал, как сопротивлялся отец.

— Болтун, — виновато глянув на жену, с чувством рыкнул князь, — но не так уж он и спорил. Просто его такая новость огорошила… очень. Сам понимаешь, князь очень надеялся, что эта крепость перейдет клану ястребов.

— И даже придумал уже, кого здесь поселить, — едко обронил прилетевший следом за Берестом блондин. — Не нас, не надейтесь. Агедирса.

— Вот как, — коротко буркнула Веся, начиная понимать, почему Дест с вечера не стал ей ничего рассказывать.

И отчего Феодорис так решительно отправил князя отдыхать. Не хотел волновать княгиню, считая будто она сразу начнет переживать за отца. Ведь раздосадованный Илстрем именно его обвинит во всем произошедшем и обязательно припомнит все старые грехи. Но не может такого быть, чтоб хитроумные чародеи ничем не задобрили оскорбленного ястреба.

— И какие блага Феодорис пообещал ему взамен? — поинтересовалась Веся так кротко, как сумела, и услышала в ответ облегченный смех братьев.

— Безошибочный способ проверки старших сыновей на право называться наследником. Последние события заставили князя сильно засомневаться в надежности наследования княжеского пояса по старшинству.

— Наследование власти вообще очень неверный способ, — туманно произнес проходивший мимо Тирой, и, не останавливаясь, пошагал дальше, но никто из княжичей не решился его окликнуть и попросить растолковать поподробнее это крамольное заявление.

— Мы еще не завтракали, — решительно сменил тему Берест и вопросительно взглянул на жену, — где тут теперь кормят князя, любимая?

— И в нашем доме и у невест, — сразу ответила Веся, — куда пойдем?

— А Дарса с Ансом к невестам пустят? — обеспокоился князь за братьев.

— Дарса пустят, — нехотя сообщила княгиня, — у него там невеста, а Анса только после завтрака. Не могу же я пользоваться своей властью, чтоб нарушать установленные мною же порядки.

— Все остальные князи как раз для этого её и используют, — разочарованно буркнул Анс, — тогда идем в свой дом. Только готовить сегодня твоя очередь.

— У нас в клане многое будет не так, как делают другие князья, — мгновенно встал на защиту жены Берест, — соколы — птицы вольные и чужие правила нам не пример. Я и сам могу кусок мяса пожарить, да и Дарс помочь не откажется.

— Но я как раз собрался проведать Милу, — испытующе поглядывая на княгиню, произнес блондин с наигранным огорчением.

— Вот позавтракаем, потом и пойдешь, — решительно отрезал князь, — мы, кстати, еще с дедом не поздоровались. Им с Терсией сейчас труднее всех… нужно поддержать.

— Как их поддержишь, — на лицо Ансерта легла темная тень, — они вчера с нами и разговаривать не захотели. Да и не знаю я, чего положено говорить в таких случаях. Мне даже в глаза посмотреть им трудно… как будто это я предатель.

Веся была полностью согласна со словами алхимика, она сама чувствовала себя перед наставницей чуть ли не убийцей. Но и Берест был прав, бросать их в такой момент в одиночестве еще хуже.

Потому и смолчала, лишь теснее прижалась к руке обнимающего её мужа и спрятала тяжелый вздох. На это утро у неё уже есть занятие, которое займет без остатка всё внимание и время, но после обеда целительница начнет готовиться к тому страшному дню, когда придется вынести из крепости беззащитного ребенка и отдать в руки изменчивой судьбы.

Как выяснилось очень скоро, сегодня готовить завтрак князю не придётся.

В прихожем зале первого этажа пахло свежими пирогами и жареным мясом, и нетрудно было определить, откуда разносятся эти замечательные ароматы. Из настежь распахнутых створок широкой двери, ведущей в уютную, хотя и не очень просторную столовую, расположенную рядом с кухней.

— Интересно, — пробормотала княгиня, направляясь к гостеприимно зовущему входу, — кто это у нас успел спозаранку напечь пирогов?

— Это Мила, — расслышав её слова, хмуро пояснил Лирсет, — прислала с охранником полчаса назад. И ещё передала письмо, я сказал ему, что вас нет. Вы только сейчас приехали?

— Давай письмо, — Веся присела к столу и торопливо развернула свиток.

— Что-то случилось? — устроившись рядом с ней, осторожно заглянул в послание князь.

— Нет, просто она спрашивает, когда можно будет открывать двери. И ещё у нее появилось несколько вопросов… давай быстренько позавтракаем, мне нужно идти туда.

— А мне?

— Первое правило князей клана Сокола, — кротко ответила куница, лукаво глянув на мужа, и пододвинула ему тарелку с мясом, — сам знаешь.

— Тогда я иду с тобой, — довольно усмехнулся Берест, и взялся за кувшин с еще горячим отваром, пахнущим медом, — и всех братьев возьмем. Но сначала сходим к деду.

— Не нужно, — так же хмуро предупредил Лирс, — он даже меня не пускает. И Влану еще вечером отправил отдыхать и сказал, чтоб никто не ходил к ним с дурацкими утешениями, иначе выкинет в окно.

— Может мне сначала самой сходить? — вопросительно взглянула на мужа княгиня, — немного успокоить?

— Сходим вдвоем. Я сам могу выбросить его в окно, если начнет слишком бушевать. Но это лишь в самом крайнем случае.

— Хорошо, — согласилась Веся, спорить с мужем, когда он настроен так решительно, не станет ни одна куница, если она не дурочка, разумеется, — А где Влана?

— Переодевается, — в голосе младшего княжича прорвался какой-то странный скрежет, — охранник принес ей платье.

— Пусть подождет нас тут, в дом невест пойдем вместе, — мягко приказала княгиня, и не думая выяснять у едва не рычащего от расстройства соратника, что тут произошло за время её отсутствия.

Расспросит обо всем Влану, и тогда решит, стоит ли ей вмешиваться в их отношения.

Глава двадцать первая

Шатров, столов, круглых сцен и выстланных упругими соломенными плетёнками площадок за время короткого завтрака в саду стало намного больше, как и суетящегося среди них народа. Кто-то раскатывал по плетёнкам толстые и длинные валяные ковры, кто-то расстилал по столам скатерти и расставлял блюда с угощением и кувшины с напитками.

И все, кто обнаруживал шедшего мимо князя со спутниками, на миг застывали, рассматривая их с нескрываемой заинтересованностью. Но не столько сам Берест или Эвеста привлекли всеобщее внимание, сколько шедшая следом за ними девушка. А точнее, её наряд.

На невесте больше не было опрятной, но простенькой юбки с блузкой, в каких впервые прошли по этому саду невесты и какими запомнили их несколько счастливчиков, сумевших пробраться сюда под прикрытием морока.

Теперь гостья была одета в длинное платье из дорогого тонкого полотна лилового цвета и того незатейливого фасона, который любили за простоту и удобство чародейки. Однако назвать простым этот наряд невесты не повернулся бы язык ни у кого из присутствующих. Поверх платья на девушке была надета безрукавка из тончайшего восточного кружева, доходящая почти дор колен и перехваченная в талии плетеным из бисера и мелкого жемчуга широким поясом. Косу девушки, уложенную на темени пышным венцом, украшал жемчужный убор, явно связанный в пару к поясу, а её лицо прикрывала батистовая накидка.

И вот эта самая накидка и заставляла замирать в недоумении чародеев и воинов, мечтающих рассмотреть милые личики невест как можно ближе. И не только рассмотреть, если совсем уж честно.

— Кто из магистров тебе помогал? — рассмотрев все эти взгляды, с усмешкой поинтересовался князь у любимой.

— Филитий с Савелом. Ну еще Тирой немного, но главный учитель у нас Савел.

— Нужно будет запомнить, — туманно пообещал Берест и Веся невольно хихикнула, припомнив, как дружно скисли широкие улыбки на лицах княжичей, когда Влана вошла в столовую в этом наряде.

К тому времени княжеская чета успела побывать на втором этаже и вернуться, так и не поговорив с Кастиной. Выглянувший в приоткрытую дверь Ольсен мрачно заявил, что неприлично в такое время приходить в дом, где есть маленькие дети, и пообещал поставить решетку на выходе с лестницы, если родичи не угомонятся.

Слушая сердитую отповедь мельника, Дест с Весей разглядывали его осунувшееся лицо с густой и неожиданно седой щетиной и с горькой отчетливостью понимали, как неуклюжи и беспомощны все загодя заготовленные ими доводы и обещания. И пока прадед с женой сами не оплачут свою нелегкую семейную долю, лучше к ним не лезть и не ворошить кровоточащие раны.

Князь осторожно покосился на жену, проверяя верность своего решения и облегченно вздохнул. Во взгляде устремленных на него синих глаз светилось печальное согласие. Берест молча подхватил любимую под руку и повел прочь, но прежде сунул в руки прадеду корзинку с пирогами, предусмотрительно захваченную ими в виде повода для прихода.

— Знаешь, Дест, — спускаясь по лестнице, задумчиво заявила вдруг княгиня, — мне пришла в голову очень занятная мысль. Давай зайдем на минутку вот в эту гостиную, я все тебе расскажу.

Однако, оказавшись в полутьме небольшой комнаты с занавешенными шторами окнами, Веся сначала выплакалась на груди у мужа, и только успокоившись, смогла объяснить, почему она считает столь важной свою задумку. И князь, осушавший поцелуями её щёчки, согласился с мнением жены вовсе не под влиянием этих слез, просто Веся снова сумела с присущей куницами хозяйственностью загодя рассчитать всю выгоду и удобство своего замысла.

Возле дома невест гуляла довольно большая толпа воинов и чародеев, ожидавших появления девушек, и вот эти смотрели не только на Влану, но и на следовавших за нею княжичей. А некоторые не только смотрели, но и скептически ухмылялись и Ардест прекрасно заметил эти усмешки и переглядывания. И так же хорошо понял, что они означали, жаждущие встречи с девушками женихи явно решили, будто он собирается позволить своим братьям первыми выбрать себе невест. Но не подал и виду, а добравшись до крыльца, окликнул ближайшего мага и вежливо попросил срочно найти Саргенса и Феодориса и пригласить их сюда.

Поднявшись по ступеням Ардест пропустил в дом жену и Влану, и вместе с братьями остался на крыльце в ожидании прибытия магистров. Стоять там долго им не пришлось, всего через пару минут две серые лодочки одна за другой скользнули с высоты на лужайку и магистры торопливо направились к князю.

— Ты нас звал?

— Идемте в дом, у меня есть важное дело. — Князь нарочно говорил, не принижая голоса, — Эвеста намеревалась освободить для нас ближайшую к прихожей комнату, а Трофимус должен поставить там охрану. Я не желаю, чтоб кто-то имел повод упрекнуть меня в особых условиях для моих советников.

— Сюда, — указал им на открытую дверь стоящий возле двери стражник, и княжичи с усмешками переглянулись, став князем, командир и не подумал изменять собственным правилам всегда говорить правду. Кроме тех случаев, разумеется, когда считал собеседника врагом или соперником.

— Я позвал вас сюда, чтоб сообщить о принятом мною решении, — встав рядом с ожидавшей его княгиней, просто объявил Ардест, — князь Радмир выдал мне указ о том, что отпускает из клана Куницы прибывших сюда девушек, и я намерен предложить им войти в клан Сокола. А поскольку они сироты, мы с княгиней решили их всех удочерить. И впредь в клане никогда не будет сирот, каждый ребенок, потерявший отца и мать, будет немедленно усыновлен княжеской семьей или той, какую выберет сам из числа сородичей клана Сокола.

— Ого, — изумленно присвистнул Ранзел, — а где мы поместим всех новых княжон?

— А они уже размещены, — лукаво усмехнулась Веся, — разве это недостаточно хороший дом?

— Как-то это… — запнулся Ансерт, не находя от потрясения слов, — слишком необычно… боюсь, матушка не скоро привыкнет к мысли, что у нее появилось сразу столько внучек.

— Мы постараемся подольше не радовать княгиню Доренею, — пообещала княгиня так же лукаво, — а этот ритуал мы намерены провести немедленно. Мила! Девушки уже готовы?

— Ждут в большом зале, — немногословно отчиталась от двери ее помощница.

Едва услышав голос невесты, Даренс резко обернулся и пристально уставился на девушку, одетую точно так же, как и Влана. Только не было на ее голове накидки, да висел на поясе изящный кошель, подобранный в цвет кружева.

Мила выдержала его взгляд почти спокойно, напряжение девушки выдали только порозовевшие ушки, да крепче стиснутые губы.

— Доброе утро, милая, — княжич говорил таким воркующим голосом, словно забыл, что они тут не одни, и Веся тотчас нахмурилась, готовясь остановить непонятно отчего разозлившегося братца.

Однако Мила сумела преодолеть собственное волнение и смущение и, очень вежливо улыбнувшись, кротко ответила жениху:

— Доброе утро, Дарс. — И сразу же перевела взгляд на Весю, — Что мне им сказать?

— Скажи, мы сейчас придем, — поторопилась прекратить её муки княгиня и обернулась к Феодорису, — у вас есть подходящий ритуал?

— Как раз над этим думаю, — сообщил тот, — а ты желаешь, чтобы они сегодня вышли из этого дома княжнами?

— Да, — твердо кивнула Веся, — и ты сам понимаешь, как это важно.

— Понимаю, — во взгляде магистра светилось довольство, смешанное с легким изумлением, — тогда идем, не будем зря тратить время и терпение наших собратьев.

— А кстати, — ехидно пробурчал Лирсет, выходя вслед за братьями в коридор, — когда в клан Сокола начнут входить маги?

— Они уже вошли, — примирительно сообщил ему Берест, — Феодорис от имени всех чародеев принес мне клятвы на совете старших кланов. И это было очень к месту, иначе мы еще дня три доказывали бы упрямому князю Волков, что у нас достаточно народа и сил на постройку своего города.

— Вот как, — нахмурился Анс, — значит, не у дел остались только мы?

— Вы можете войти прямо сейчас, — удрученно вздохнул князь, жалея, что не успел им этого объяснить, — разрешение на выход из клана Ястребов мы у отца получили в южной крепости. Дарс уже вступил в клан еще на совете, сразу за Феодорисом. Однако ритуал он еще не прошел.

— Тогда лучше первыми войти в клан княжичам, — смекнул Феодорис, решительно поворачивая назад, — и не при сиротках.

Ритуал для бывших ястребов провели в кабинете Веси, и особо мудрить не стали. По старому обычаю княжичи один за другим произнесли короткую клятву, а затем князь в ответном слове обещал всем защиту и справедливое решение всех вопросов. В завершение Ардест коснулся братьев своей печатью и тотчас на правом предплечье каждого, стирая прежнюю метку, проявился сиреневатый силуэт летящего сокола.

Братьев к сиротам Веся не взяла, с кроткой улыбкой попросив подождать в саду вместе со всеми, и княжичи ей подчинились. Даже уговаривать или спорить не стали, хотя и кривили возмущенно губы, да только увлеченная своими заботами княгиня не стала принимать их недовольство слишком близко к сердцу. Просто отвернулась и пошла в зал впереди мужчин, заранее оговорив это право. Но вовсе не гордыня и не высокомерие двигали целительницей, а доподлинное понимание характера бывших куниц, привыкших к порядкам клана, где княгиня правит наравне с мужем, но обязанности у них всё же поделены по способностям. И если князь обычно заправляет всеми судейскими и военными делами, защитой городов и крепостей, добычей руд, леса, зверя и прочим, непосильным для женщины трудом, то княгине остается управление домом и домочадцами, заготовкой и закупкой на зиму продуктов, а также торговлей излишками меда, шерсти и полотен. Ну и разумеется под её опекой одаренные дети своего дома и всего клана, а также все заботы о гостях, и особенно о гостьях.

— Доброе утро, девушки, — пройдя к стоящему в центре зала столу, княгиня внимательно осмотрела ряды тихо сидящих сироток, и довольная улыбка мелькнула на ее губах.

Все девицы были одеты в совершенно одинаковые платья, такие же, как у Вланы, и больше ничем не напоминали бедных селянок. Савел и чародейки не подвели, за одни сутки сотворили чудо, воплотив замысел Веси в ткань и кружево, и ей следовало поблагодарить их особо. Разумеется, надев новые наряды девушки не стали совершенно похожими на сестер, зато теперь не казались случайной толпой, и самое важное — ни одна из них не чувствовала себя хуже других.

— Доброе утро, — еще робко прошелестело ответное приветствие, но взгляды гостий уже осмелели, с интересом разглядывали вставших рядом с хозяйкой мужчин.

— Я Ардест, князь клана Сокола, и ношу это званье с одобрения совета князей старших кланов, — веско сообщил Берест, обводя ряды настороженно замерших лиц серьезным взглядом, — а это мои советники чародей Саргенс и магистр Феодорис, глава Антаили, школы магов. У меня для вас новость, князь Радмир поставил свою печать на указе, которым он отпускает всех вас из клана Куниц, с тем, чтобы вы могли беспрепятственно войти в клан Сокола. Но войдете вы в него вовсе не безродными и бесправными сиротами, не имеющими ни крыши над головой, ни приданного. Мы с княгиней Эвестой приняли решение удочерить всех тех, кто решится войти в клан, и комнаты, где вы сейчас живете как гостьи, станут вашими по праву. Сейчас магистр проведет ритуал, и мы отправимся в сад праздновать это событие, все сородичи уже ждут с нетерпением.

Ошеломленные такой невероятной новостью девушки еще растерянно хмурились и перешептывались, а ворвавшийся в зал фантом уже расставлял на столе все необходимое для ритуала. Небольшие кубки, выточенные из полупрозрачного камня фиалкового цвета, серебряную чашу и ложечку, украшенные драгоценными камнями флаконы и фляги с редкими бальзамами и крохотный кинжал с тонким лезвием.

Первым к чаше, в которую магистр щедро плеснул благоуханные зелья, протянул руку Ардест, и Феодорис коротко кольнул его палец, ритуал усыновления всегда проводился на крови и сейчас никак нельзя было от этого отступить. Следом за мужем, не забыв залечить его ранку, бестрепетно подала тонкие пальчики княгиня, умышленно добавившая в свою кровь достаточно силы, чтобы она засияла сиреневой звездочкой. А затем своей кровью поделились маги и чуть побледневшая Мелания.

— Ну, кто первый, — чуть насмешливо спросил притихших девушек Саргенс, — неужели среди будущих княжон нет отважных девушек?

Веся позже подозревала, что чародей немного подтолкнул взглядом ту из девиц, что смотрела смелее остальных, но винить в этом мага вовсе не собиралась. В конце концов девчонки пока просто не успели сообразить, что от таких предложений отказываться просто неразумно.

Первая из бывших куниц шла к столу неуверенно, закусив губу и виновато поглядывая на подружек. Так же робко она произнесла подсказанные ей Феодорисом простые слова клятвы и выпила учтиво поданное Саргенсом снадобье.

— Как тебя зовут, дочка? — с мягкой улыбкой спросил Берест приемную дочь, и подвинул к жене большую шкатулку, — выбери подарок нашей красавице.

— Марна, — зардевшись, прошептала в ответ девушка, старательно отводя взгляд от манящего её ларца.

— Марника. А вот тебе наш подарок на день равноденствия, — поправила Веся, откидывая крышку, и все девушки в зале замерли в напряженном ожидании. — Хоть он и немного запоздал, зато от души. Все подарки в честь вступления в нашу семью ты найдешь в своей комнате.

Княгиня с улыбкой подала бывшей сироте золотые серьги с крупным жемчугом, и вместе с оробевшей девушкой счастливо вздохнул весь зал. Серьги в Этросии простые девицы имели право получать лишь от родителей да от женихов. И потому каждая из сироток отчаянно мечтала повесить на ушки заветное украшение.

— Я тоже желаю войти в клан Сокола, — шагнули к столу сразу две девушки, и Веся поспешила спрятать лукавую улыбку.

Несообразительных и упрямых девиц среди куниц отродясь не бывало.

Через полчаса гостей в зале почти не осталось, как и сирот. В глазах приемных дочерей князя светилось изумление собственной смелостью, в их ушках гордо сияли жемчужины, а губы расцветали робкими пока улыбками.

Зелья в чаше осталось всего на пару глотков и Веся точно знала, что магистр не ошибся, разливая бесценный бальзам по кубкам, еще две девушки пока не решились встать напротив князя. И им нужно было помочь не просто сделать выбор, а и поверить в его возможность.

— Мелания, — решила княгиня начать с той, которая уже стояла рядом с ней, и кому это званье было нужнее, чтобы не оказаться ниже новеньких по положению, — твоя очередь. Ты уже чародейка, а все чародеи встали под руку Ардеста еще на совете, по поручительству Феодориса. Теперь тебе осталось только выпить ритуальное зелье и получить серьги. Чего ты опасаешься?

— Но я же… — попыталась что-то объяснить ястребица, но смутилась и замолчала.

— У тебя нет веских причин для сомнений или отказа, Мила, — мягко произнес Феодорис, — зря ты волнуешься. Все мы теперь сородичи, и став дочерью князя ты не потеряешь ни капли свободы, положенной чародейкам. Зато приобретешь особую защиту князя и тепло большой семьи. Взгляни, сколько сестер у тебя появится разом.

— Места моей помощницы и писаря ты тоже не утратишь, — твердо пообещала Веся видящей, заподозрив, что догадывается об истинной причине её тревоги, — хотя теперь сестры и возьмут на себя часть твоих забот. Они же куницы и точно знают, как всё делится в дружной семье. Обязательно поровну, и хлопоты и праздничные пирожки и все беды и радости. Бери смелее кубок, в саду нас заждались угощенья и развлечения.

Мила хмуро усмехнулась, забыть о том, кто еще ждет ее в саду, она не могла, несмотря на все старания. Как не могла и не предугадывать, за кем вскоре будет бегать не менее трех недавно ставших княжнами сироток. Слишком уж красивым стал за последние годы ее любимый, видела своими глазами, как рдели и расцветали при встрече с ним все девушки Серого гнезда и встреченные в дороге селянки. А у неё никогда не хватит сил и дерзости объяснить всем им, как долго и истово мечтала она о том браслете, что украшает сейчас ее запястье, но пока вовсе не греет душу.

И вдруг юная чародейка сообразила, насколько права Эвеста, уговаривая её стать приемной дочерью. Ведь тогда все они и вправду будут считаться ее сестрами, эти девушки, а в клане куниц правила насчет чужих женихов очень строги! Ни одна сестра не посмеет и взглянуть на будущего зятя, не то чтобы с ним заигрывать.

— Я согласна, — решительно протянула руку к кубку Мелания и через несколько секунд уже продевала в мочки законные серьги.

— И я согласна, — Влана встала у стола последней, и протянув магистрам руку, осторожно призналась, — только у меня есть отец… хотя он и давно про меня не вспоминает, и еще на мне наговор от чужих зелий.

— Ого, — еле слышно присвистнул Саргенс, рассматривая вязь знаков, покрывающих запястье девушки, — а почему этого не заметили люди князя? Хотя не говори… сам догадываюсь. И кто же тебе старая Зарха?

— Бабка по матери.

Признанье девушки стало для чародеев неожиданным, но приятным подарком, колдуны из клана Волков много веков оттачивали свои умения и заклятья направленные прежде всего на то, чтоб как можно надежнее скрыть от всех остальных одаренных свои умения.

— Мы сделаем для тебя исключение из всех правил, — твердо объявил Берест, и принять это особенное решение его подвигли не столь красноречивые взгляды чародеев, сколько огорчение, ясно написанное на лице княгини, — а магистры снимут этот наговор, если ты согласна.

— Согласна, — так же твердо кивнула девушка и вдруг улыбнулась, открыто и чуточку растерянно.

В следующую секунду ладони двух магистров сомкнулись на её запястье, вбирая в себя силу чужого заклинанья, а Веся, внимательно следившая за их действиями с помощью Бора, поспешила отправить в тело девушки каплю силы с приказом унять любую боль или тошноту. Фантомов она запускала в приемных дочерей лишь в тот миг, когда вручала им серьги.

— Вот и всё, — объявил Феодорис, неуловимым жестом сбросив с ладоней черные капли, а молча улыбавшийся Сарг протянул бывшей колдунье кубок с зельем.

— Поздравляю, теперь у тебя есть семья и дом, — протянула Веся колдунье серьги и запустила в неё лекаря. А затем захлопнула шкатулку и решительно отодвинула её от себя, — а теперь мы все идем в сад!

Глава двадцать вторая

На крыльцо князь с княгиней вышли рука об руку и остановились, дожидаясь, пока рядом встанут следовавшие за ними Феодорис и Сарг. И если бы они не успели по дороге договориться о том, кто сообщит новости собратьям и воинам, Веся сейчас забеспокоилась бы не на шутку.

Подступившие к крыльцу парни и молодые мужчины хотя и держали себя в руках, но по их взглядам и усмешкам можно было легко определить, насколько они раздражены ожиданием выхода невест. А заодно и слишком уж бдительной их охраной. Словно не бедные селянки приехали, а дочери знатных домов или даже князей.

— Доброе утро, — выступил вперед Саргенс и чуть насмешливо оглядел собравшихся, — у меня для всех вас есть важное сообщение. И даже не одно.

Чародеи, едва рассмотрев, кто стоит рядом с князем, стали серьезны и внимательны, а воины из приведенных Ранзом отрядов насторожились еще сильнее.

— Как вы знаете, княжич ястребов Ардест и верховный магистр цитадели Феодорис вернулись ночью с совета князей старших кланов, и привезли особый указ, подписанный всеми князьями. Отныне старших кланов не шесть, а семь, и седьмым становится клан Сокола, а княжич Ардест по заслугам наречен его князем.

— И какие же у него заслуги? — тотчас едко хмыкнул кто-то из воинов.

— О том мы уже доложили князьям, и они сочли их достойными, — немедля с не меньшим ехидством ответил ему Дарс, — если тебе так интересно, спроси Илстрема.

— Княжич Даренс, — строго оглядев воинов, веско произнес Ардест, нарочно стараясь говорить глуховато, как прежде, — уже вступил под мою руку и назначен моим вторым советником. Так же под мою руку уже встали все чародеи цитадели во главе с Феодорисом, а сам он отныне мой первый советник. Третьим станет магистр Саргенс, а княжич Ранзел назначается воеводой. Княжич Ансерт получает званье четвертого советника, а княжич Лирсет станет главным казначеем клана.

Каждое сказанное князем слово падало в воцарившуюся тишину, как камень в стоялую воду, разрывая ее покой и расходясь волнами, и лица бывалых воинов становились все задумчивее и суровее. Бестолковых и несообразительных среди них тоже не было, Берест сам таких оставлял служить на заставах или стражниками в городах, едва распознавал. И теперь почти все успели оценить необычную преданность хорошо известных им десятников и мысленно примерить на почти незнакомого им княжича боевую маску Дикого ястреба.

— Сегодня князь Ардест принял в клан Сокола девушек, прибывших в Южин из клана Куниц, — продолжил перечисление новостей Саргенс, словно не замечая настороженных взглядов, — и согласно указа о сиротах, изданного Ардестом нынче утром, князь с княгиней полчаса назад их всех удочерили. И теперь вы все можете с ними познакомиться, княжна Мелания, княжна Влана, княжна Марника…

Девушки в одинаковых нарядах проходили между расступившимися княжескими советниками, чинно спускались с крыльца и останавливались рядком неподалеку, смущённо розовея скулами от непривычного внимания толпы видных мужчин. А когда вышла и встала рядом с остальными последняя, светленькая Итмалия, князь приобнял за пояс жену и повел с крыльца к расставленным на лужайках шатрам.

— Идемте, дочки, посмотрим, чем нас тут собрались порадовать, — с улыбкой позвала приемных дочерей Эвеста, и они дружной гурьбой двинулись за нею.

— Я могу предложить тебе руку, княжна Мелания? — Подступил к невесте Дарс, разглядев, как упрямая девчонка надела на руку его браслет. Поверх рукава, напоказ, так, как носят только счастливые избранницы.

— Конечно, — кротко улыбнулась видящая и спокойно положила ладошку на подставленный локоть.

— А задать тебе вопрос я тоже могу?

— Да, — с той же улыбкой кивнула она.

— Почему ты вдруг перестала от меня прятаться?

— Я не пряталась, — не согласилась Мила, — просто ты меня хитростью заставил взять свой браслет, и мне нужно было понять, как к этому относиться. Ну и немного привыкнуть.

— А теперь ты поняла? — заинтересовался Даренс, и ловко уведя Милу в сторону, усадил на скамью возле уставленного сластями стола.

— Да, — в глазах девушки засветилось лукавство и она поторопилась опустить ресницы, — ты просил меня тебя рассмотреть… а я вдруг сообразила, что ведь и ты меня совсем не знаешь. Вот и смотри… а если я не подхожу, побыстрее забирай свой браслет, а то некому будет его отдавать.

— Неужели ты всерьёз боишься, что я останусь без невесты? — неверяще усмехнулся княжич, — не волнуйся, мне это не грозит. Стоит мне только пройти мимо вон той толпы, и у меня будет пять невест. Но они мне не нужны.

— Но здесь запрещено применять магию, — с неожиданной для Дарса жалостью взглянула на него Мила, и потянулась к кувшину, — я, пожалуй, выпью кружечку кваса.

— Вот, — опередил ее жених, ловко разливая по кружкам питье, — держи. И запомни, мне вовсе не требуется употреблять свой дар, чтоб завлечь простых селянок, даже если на них нацепили жемчужные серьги. Достаточно просто улыбнуться.

— Ну, так иди, улыбайся, — так же спокойно кивнула Мелания, стараясь не выказать разлившуюся в душе горечь, — попробуй!

— Мила! Я тебе уже сказал, они мне не нужны! — начал закипать Дарс, — мне интересно, почему ты все время придумываешь какие-то странные способы проверки… или мстишь мне за что-то? Или разлюбила?

— Даренс… — старательно подбирая слова, почти прошептала девчонка, упрямо не поднимая глаз, — не говори о моих чувствах. Это ты меня никогда не любил, и отдал свой браслет только в порыве признательности… или жалости, я уже всё поняла. А теперь ждешь от меня благодарности… но не можешь понять, что я никогда не скажу тебе «спасибо». И твои подачки мне не нужны, я и так проживу. Травиться тоже больше не стану… это была большая глупость, но другого выхода я в тот момент не видела.

— Ты посиди, успокойся, — сквозь зубы предложил блондин, неспешно поднимаясь с места — а я пойду… дело у меня есть.

Уходил Даренс от шатра, куда почему-то не вошел никто другой, так же неторопливо, с небрежной улыбкой на губах, но едва счел, что невеста его больше не видит, вмиг помрачнел и зашагал торопливо, словно и в самом деле куда-то опаздывал.

Свежеиспеченным княжнам, мимо которых его несло внезапно вспыхнувшее раздражение, Даренс не подарил ни одной, даже невинно-дружеской улыбки, старательно делая вид, будто не замечает ни одной девицы. И всё же, пока мчался в их сторону, не мог не отметить нескольких заинтересованных взглядов. И не хотел, просто по привычке скользнул глазами по разрумянившимся личикам и тотчас едко ухмыльнулся, злясь и на себя и на свою упрямую невесту. Вот за кого она его принимала, отправляя очаровывать этих сироток? Или надеялась, что они сумеют устоять перед Дарсом ради только возникшей сестринской поруки? Так ведь и он не дурак! Напролом, как медведь, небось, не полез бы! И торопиться бы не стал, если всерьез привлекла хоть одна из куниц! Но ведь не привлекла! Хотя он и рассматривал выходящих на крыльцо княжон с обычным интересом, но взгляд непонятно почему всё время возвращался к скромно стоящей в сторонке Миле.

На знакомое крыльцо княжич взлетел, не сбавляя шагу, так же стремительно взбежал на второй этаж и без сомнений постучал в знакомую дверь.

— Да сколько можно просить! — свирепый рык Ольсена раздался очень близко, и в следующий момент дверь резко распахнулась, — я вас предупреждал!

— Меня никто не предупреждал, — ловко уклонился от выломившегося из комнаты деда Даренс и привычно подставил подножку.

Даже сам не успев понять, как это произошло, слишком уж сумасшедше-опасным выглядел в тот миг всклокоченный старик с седой щетиной и кочергой в руках. Но уже в следующую секунду сообразил, какую глупость сделал, не сбежав, как надеялся прадед, а напав на него. И не ожидая, пока яростно ругающийся мельник поднимется с колен, одним прыжком заскочил в комнату, и мгновенно задвинув за собой засов.

— Что у вас произошло? — бесцветным голосом осведомилась Кастина, сидящая возле корзинки с мирно спящим ребенком.

— Матушка, — шлепнулся возле ее ног Даренс, — ты обещала мне совет. Забудь на миг про этого малыша и подумай обо мне!

— Вообще-то я думаю сейчас об Ольсене, — бледно улыбнулась травница, — чем это он стучит в двери?

— Кочергой. Он собирался меня ею огреть, — хмуро признался Дарс, — и глаза были такие сумасшедшие… я ведь воин, Терсия. И с первого взгляда вижу, с каким намерением человек поднимает оружие. А дед всерьез готов был ударить… вот я его и уронил. И сам не понял, как, когда тренируешься каждый день тело в какой-то момент начинает действовать самостоятельно, быстрее, чем сообразит разум.

— Это я виновата, — словно очнулась травница, — подожди минутку, пойду, успокою его.

— Иди, — вздохнул Дарс, посмотрел, как она торопливо идет к двери и с неожиданной даже для себя горечью выдохнул, — меня бы кто захотел успокоить!

— Ольсен? — Негромко спросила Кася у трясущейся от ударов двери, подождала и позвала погромче, — Оль! Ты чего это разбушевался?

Удары тотчас прекратились, а еще через мгновение раздался хрипловатый голос прадеда.

— Открой мне.

— А у тебя все цело? Ноги не поломал? Голову не разбил?

— Кася! Открой! Все цело, но этого паршивца я поколочу!

— Сначала сходи за горячим отваром, я есть хочу, и по пути посмотри на себя в зеркало, — совершенно спокойно велела травница, отходя от двери и села на свое место, — Рассказывай, чем тебя снова обидела эта девчонка?

— Сначала я хотел сказать… Кася, не переживай ты так сильно? Магистры ищут способы поймать этого шамана или на крайний случай обмануть. Морок на кошку надеть или еще как-то… Все сейчас пытаются что-нибудь придумать, Феодорис сказал, у нас есть еще несколько дней.

— Я тоже все время думаю, — вздохнула травница, — но пока не вижу выхода. С этим ребенком что-то нечисто… нет, не смотри так, сам он совершенно обычный младенец, и маги проверяли, и Веся. Она в него даже фантома своего посадила, и приказ особый дала. Кстати… они утром приходили, но Оль их выгнал. Она не обиделась?

— Терсия… — княжич на несколько мгновений замялся, не зная как помягче рассказать ей о происходящем в саду, и женщина сразу это заметила.

— Говори как есть, не бойся. Но поторопись, со зла Оль быстро бегает!

— Они сейчас все собрались в саду. Саргенс объявил о решении совета, а Веся с Берестом усыновили всех сирот. И нарядили их как княжон… сейчас там будут разные забавы и поединки…

— Пресветлые духи, — огорчилась травница, — а этот медведь не дал им и слова сказать! Я сейчас ему дверь открою, и мы пойдем в кабинет поговорим, ты только больше не спорь.

— А я и раньше не спорил, — фыркнул Даренс, получил укоризненный взгляд и смолк.

Ну вот, он еще и виноват! А того, что убегать от вооруженного буяна, даже если это ставший ему родным дед, княжичу противно до глубины души, она догадаться не может?! И вообще, хоть кто-нибудь его понимает, из женщин, разумеется? Вернее, хочет кто-то узнать, что он чувствует или нет? Как-то странно в последнее время повернулась его жизнь, — вздохнул Даренс, — девушки перестали его слушать, открыв рот и верить любой выдумке и каждому лукавому признанию! И началось это не сегодня и не вчера, не на Южной заставе и даже не в Ставине!

Не прислушиваясь к тихим увещеваниям, которыми встретила мужа Терсия, Даренс перебирал в памяти все последние встречи с девушками и мрачнел все сильнее. От воспоминания о глупом обожании, светившемся в глазах Траны и Лорны, когда они слушали на заставе клана Ястребов его язвительные любезности свело скулы, как от незрелого крыжовника, а от мелькнувшего перед мысленным взором грубоватого лица Ниренты с подернутыми страстью коровьими глазами, захотелось пойти помыть руки. Хотя и мыл он их с тех пор, как обнимал ее, подсовывая соль Ансерта, уже десятки раз.

Выходит, нормальные, умные девушки никогда на него и не смотрели, огорчился Даренс, вспоминая прошлых подружек, ведь все они были себялюбивыми и капризными пустышками, и в нём тоже ценили лишь внешнюю красоту, да стать, как в породистом жеребце. Выбирая княжича вовсе за не то, чем гордился и считал в себе самым ценным он сам, сметливость, ловкость и выносливость, преданность братьям и умение договариваться с торговцами и оружейниками. Вот Берест отлично знает его достоинства, не зря назначил советником… и Веся тоже больше не смотрит на него с холодной усмешкой.

Куница! Вспыхнула в мозгу яркой молнией догадка, вот с кого всё началось! Именно она первой выказала к нему полнейшее равнодушие, не заметила ни расточаемого обаяния, ни привлекательной внешности! Зато потом спасала, узнав о предвидении Милы, подсказало воспоминание о битве на Хороге, и начавшее разгораться раздражение погасло, словно его залили ведром холодной воды. И вслед за этим воспоминанием на княжича с удручающей ясностью обрушилась простая истина: это не окружающие его девушки изменились, и не жизнь, это изменился он сам. И больше не желает считать, сколько хрустящих воспитанниц Доренеи пишут ему слезные послания и вышивают крестиком портреты. Теперь он хочет совершенно другого и нужно как-то объяснить это упрямой девчонке, не желающей даже разговаривать с ним хоть чуточку поласковее… как положено невесте.

— Даренс, идем… — потрепав по плечу, негромко окликнула стоящая рядом травница, и княжич недоуменно огляделся.

— А где дед?

— В спальню ушел, с Антиком. Напугал ты его… говорит, никогда ещё не видел, чтоб Дарс на оскорбления не отвечал.

— А он таки оскорблял? — без интереса переспросил Дарс, шагая за Терсией в кабинет прадеда, — извини, я задумался.

— Ну да, — с состраданием покосилась на него Кастина, — бывает. Садись вот тут, и рассказывай. Что тебе сделала Мила?

— Ничего… особого. Просто предложила поухаживать за другими девушками… — княжич смолк, оценив мелочность своих обвинений и с досадой добавил, — я понимаю… это пустяк… но почему у нас с нею всё так неправильно? Вон Веся, взяла браслет и сразу перестала спорить! Обиделась, лишь когда мы уехали без неё… так за дело ведь! И как только встретились, сразу Береста простила!

— Дарс, — мягко улыбнулась гостю травница, — как, по-твоему, что вкуснее, груши или орехи?

— Не знаю… но это какой-то неправильный вопрос. Их вообще нельзя сравнивать!

— Почему же? Одно плод и другое плод, то растет на дереве и второе тоже. И у них намного больше сходства чем у Веси и Милы! Одна росла в любви и после несчастья не осталась без постоянной заботы и помощи, другой не хватило ни родительской ласки, ни вниманья родичей! Для Веси сделали все, чтобы она смогла избежать новой беды и научилась защищаться, а Милу посадили в уголок, сунули в руки пяльцы и забыли… на несколько лет, пока княгине не понадобилась для тебя покладистая и безответная невеста! Ведь ты же умный, не мог не сообразить, почему Доренея выбрала её? Очень просто, считала тихой и покорной, да еще и признательной за заботу. А девчонка как почувствовала, что ее хотят повесить камнем на твою шею, сделать твоим врагом и наказанием, так и взбунтовалась! И даже если бы та гадина с ядом не подоспела, Мила все равно придумала бы способ, как избавить тебя от себя! Я тебе раньше этого говорить не хотела, не задумывался ты тогда о таких вещах… а теперь скажу, любовью разные люди называют совершенно разные вещи! Один заявляет: я люблю и пойду на всё, чтоб заполучить своего любимого, а другой думает — я люблю и для счастья любимого человека готов на всё. К сожалению… первых больше, потому они и считают себя правыми. Но Мила-то как раз из вторых.

— Кася! — рывком распахивая дверь, рыкнул Ольсен, — поторопись! Иди переодеваться, платье тебе я уже достал, а то останемся без праздника! Внуки-то у нас не заботливые, могли бы и вестника с приглашением прислать!

Глава двадцать третья

Дожидаться, пока дед с Терсией соберутся, Даренс не стал, бережно поцеловал женщине запястье и сбежал, даже не приостановившись возле Ольсена. Не было ни малейшего желания просить прощения или объясняться, хотелось еще немного подумать о словах травницы и посмотреть в глаза невесты, почему-то блондину казалось, будто он увидит там ответы на не дающие покоя вопросы.

Возле шатров властвовало праздничное оживление и веселье, на всех сценах и площадках воины и чародеи показывали свои таланты, слышался звон гитар, девичий смех и над всем этим стремительно носились с блюдами и кувшинами похожие на Хлопа многорукие фантомы.

А ещё появились парочки. Первая столкнулась с Дарсом неподалеку от княжеского дома, чародей с насмешливыми глазами неторопливо шел рядом с темноволосой девицей, рассказывая ей что-то необычайно увлекательное. Свежеиспеченная княжна слушала, не сводя со спутника изумленно распахнутых глаз и ничего вокруг не замечала, ни шедшего навстречу княжича, ни того, как далеко увели ее от шатров.

Дарс ехидно ухмыльнулся, права была Веся, запирая невест, иначе прибывшим воинам точно ни одной не досталось бы. Да этой сотни княжон маловато даже для чародеев, бывших раньше зараженными, а большинство из них мечтает обзавестись собственным гнездышком, он сам слышал их разговоры.

Насколько десятков шагов княжич прошел, прикидывая, с чего начать новое объяснение с невестой, но обнаружив за раскидистым кустом сразу двоих ухажеров, вертящих хвостами перед сидящей на скамеечке рыженькой княжной, разом позабыл все свои задумки.

Это надо же было настолько поглупеть от всех выходок упрямой девчонки, чтоб оставить её одну перед этим стадом весенних котов! А потом спокойно гулять и считать, сколько на каждую княжну приходится чародеев и воинов! Словно Дарс и впрямь верит, будто кого-то из них остановит его браслет, надетый на руку Милы! Да никогда и никого! Его и самого это никогда не останавливало, особенно, если приглянувшаяся девица не принадлежала ни одной из знатных семей клана ястребов.

Блондин почти бежал по лужайкам мимо шатров и сцен, мрачно посматривая на оживленных и предупредительных чародеев и воинов, и мысленно объяснил самому себе, как наказывают таких растяп шустрые соперники.

Мимоходом он заметил Ранза с деревянным мечом в руках, играючи теснящего с площадки незнакомого жилистого мага, по-видимому считавшего себя до этого хорошим мечником, ведь ни одному воину из пришедших ночью отрядов и в голову не пришло бы вызвать великана на поединок.

В шатре, где Дарс оставил Милу, теперь сидел Лирсет и одной рукой старательно подкладывал на тарелку Вланы самые лакомые кусочки. Ладонь второй надежно лежала на талии свежеиспеченной княжны, и девушка воспринимала это так спокойно, будто младший княжич уже получил ее браслет, легко сумев охмурить сельскую простушку. Хотя вот как раз Влана таковой никогда не была, это Дарс понял ещё раньше, когда девица покорно шла за Весей в дом зараженных. Смекнул по одному короткому изучающему и чуть-чуть насмешливому взгляду, каким девица окинула стоящих у крыльца мужчин. Да она и теперь ничуть не взволновалась его приходом и смотрела на Дарса с равнодушной вежливостью. Зато лицо брата, и до этого не сиявшее весельем, стало откровенно недовольным.

— Лирс, ты не видел, куда Мила пошла? — не стал тянуть время Даренс. К то же сейчас у него не было никакого желания задумываться над чужими заморочками, своих хватало, — Я ее здесь оставлял.

— Не нужно было оставлять, — едко буркнул младший, с головой выдавая свое плохое настроение.

— Правильно, — не стал спорить Дарс, не хватало еще им свару устроить при почти незнакомой девице, — да решил матушку на праздник позвать.

— Это даже Весе не удалось, — с пренебрежением фыркнул Лирсет, — дед их и слушать не стал.

— А мне удалось, — не мог не поддеть его блондин, и не ради хвастовства, а скорее из желания немного рассеять какое-то тягостное ощущение от упорного молчания девицы.

— И дед тебя не убил? — всерьез заинтересовался младший.

— Не успел, — хитро усмехнулся Даренс, — я его нечаянно уронил… вместе с кочергой. Всё, я пошел искать Милу, но если она придет сюда, посади и не отпускай, я на тебя надеюсь.

— Попытаюсь, — хмуро пообещал вслед ему Лирсет, — но она упрямая.

— Это его браслет она носит на руке? — задумчиво произнесла Влана, едва белокурый красавчик скрылся за кустами.

— Его, — хмуро подтвердил княжич, не зная, радоваться ему неожиданной уступке Вланы, всего четверть часа назад отказавшейся даже разговаривать с ним обо всяких браслетах, или начинать волноваться, что она уже успела поддаться обаянию блондина, — он мне двоюродный брат.

— А князь?

— Тоже, — еще сильнее помрачнел Лирс, — Влана! Да он никогда против не будет! Да я сам ему все скажу!!

— Ему и говорить ничего не нужно, сам правду почует, — невесело вздохнула девушка, — ты же тоже знаешь, что он слышащий?! Вот и мои амулеты сразу определили. Потому-то я и не стала лгать княгине, хотя и собиралась… поначалу. Пойми, Лирс, ты хороший, но я тебя пока не люблю… а лгать не хочу. Мне нужно к тебе привыкнуть, поверить… на это потребуется время.

— Но браслет ведь можешь взять? А потом привыкай, сколько хочешь, я даже срока устанавливать не стану!

— Лирсет, ты не понял… я ведь порядки куниц наизусть знаю! Ты думаешь, зачем княгиня нас всех удочерила? Мы ведь взрослые девушки, и хотя некоторые еще не перешагнули порог совершеннолетия, зато давно живут своим умом и трудом! И пока были просто сиротками, могли брать браслеты у кого угодно, безо всякой любви! А в нашем доме висит указ, я три раза прочла, пока не убедилась, как ловко он составлен! Ни малейшей лазейки не оставлено для тех, кому хочется побыстрее выйти замуж, и не важно, за кого! Ты ведь браслет теперь можешь мне отдать только с согласия князя, а он первым делом спросит про любовь.

— Это Веся придумала, — тотчас сообразил княжич, — ну какая же хитрая! А если я попрошу Деста, чтоб не спрашивал?

— Лирс… не торопись. Можешь считать, что я его взяла у тебя, только вернула на сохранение. Я же не гоню тебя от себя… и из своей комнаты — тоже.

— Только это и утешает… — пробормотал Лирсет, поворачивая к себе её лицо и нежно припадая к спелой малине губ.

Даренс по широкому кругу обходил разгорающееся веселье, приглядываясь к каждой девице в наряде княжны и потихоньку зверел. На себя, за то, что оставил девчонку без присмотра, на нее саму, за непоседливость, и даже на княгиню, за затею с одинаковыми нарядами.

Ну, неужели не могла она попросить сшить сто лиловых платьев, неужели не нашлось бы ткани другого цвета?! Ему сейчас не пришлось бы заглядывать в лица всем девушкам походившим на Милу фигуркой и цветом волос. Просто нашел бы невесту по цвету наряда. Допустим, голубого… или лучше розового? Признаваться в истинной причине, по которой его лицо темнело со скоростью грозовой тучи, Даренс пока не желал даже самому себе.

Блондин обошел уже большую часть шатров и сцен, когда начал осознавать насколько бесполезны его поиски. Почти половина девушек в сопровождении одного или двух ухажеров прогуливалась по саду вдали от шатров, остальные беспрестанно меняющейся толпой переходили от одной сцены к другой, слушая песни и изумляясь нехитрым фокусам, поощряя цветами ловких лучников и мечников, ахая над простенькими портретами, которые с необычайной скоростью рисовал один из чародеев.

В расшитых звездами шатрах расположились наряженные гадалками и колдуньями чародейки, выдавали шутливые предсказания и советы, загадывали веселые загадки и головоломки и тут толпилось больше всего княжон, желающих хоть и в шутку но услышать обещание счастливой любви.

А после того, как Даренс столкнулся с одной из девиц, смутно похожей цветом косы на Милу в третий раз, княжич отчетливо осознал, как непросто будет найти невесту среди этой почти ярмарочной суеты.

— Извини, я ищу невесту, — холодно процедил он, когда девушка ему улыбнулась ободряюще. И тотчас попытался сгладить двусмысленность сказанной им фразы, — её зовут Мила, она помощница княгини.

— Так давай спросим, — огорченно вздохнув, предложила княжна, и звонко закричала на всю поляну, — где Мила, никто не видел?

— Тсс… — не успел остановить ее Даренс, а вопрос уже полетел дальше, и девичьи головы в одинаковых уборах начали озираться, ища его невесту.

— Тут нет…И тут… нет, она не проходила… — принеслись через полминуты с разных сторон неутешительные ответы, и княжич стиснул покрепче зубы, припоминая уходящие подальше парочки. Скорее всего, и его невесту сейчас где-то под кустом сирени пытается охмурить сладкими речами какой-ни будь лукавый наглец. А ведь она, дурочка, наверняка обиделась на Дарса за уход, и теперь от обиды может сотворить любую глупость.

Блондин как наяву представил крепко стиснутые губы Мелании, ее тонкие пальчики, сдирающие с запястья его браслет и швыряющие его в траву, и скрипнул зубами от накатившего темной волной незнакомого прежде гнева. Да он уши поотрывает всем ухажерам, которые посмеют ошиваться возле его невесты! И неважно… что пока еще он не сумел объяснить ей главного, того, о чем не говорил никому и никогда.

Да и разве можно кому-то пересказывать тот доверительный разговор с отцом, произошедший всего за месяц перед его гибелью?

Потому и не смог простить Даренс матери её желания поскорее вновь почувствовать себя счастливой, ведь отец тогда сказал очень просто и ясно:

— В твоей жизни могут быть разные женщины, но запомни простое правило, браслет отдавай только той, рядом с которой сможешь представить себя седым старцем.

Дарс не совсем понял тогда этот совет, но теперь, через семь с лишним лет, точно знает, от чего именно желал предостеречь его отец. И с каждым днем всё больше убеждается, насколько правильно поступил, отдавая браслет именно Миле. Она как раз такая, надежная и преданная, и хотя Дарсу пока далеко до старости, но почему-то лишь её он может представить рядом с собой в той дали. Теперь осталось лишь найти девчонку, пока она никуда не вляпалась в запале обиды, и больше он не отпустит от себя эту упрямицу даже на полшага.

— Не сокрушайся ты так, — сочувственно тронула княжича за рукав так и стоящая рядом княжна, — Елара говорит, Мила в дом пошла. Иди, там теперь охраны нет, тебя пропустят.

— Попробовали бы они меня не пропустить, — устремляясь к дому, едко процедил Даренс.

Через прихожую княжич проскочил с таким яростно-мрачным выражением лица, что шедший навстречу чародей приостановился в недоумении, и несколько мгновений еще смотрел ему вслед, пытаясь понять, случилось что-то или нет, и в какую сторону бежать.

А Даренс и сам не знал, куда ему свернуть, хотя и прожили они в этом доме несколько дней, но теперь всё здесь было по-другому. Изменился не только цвет стен и дверей, занавеси на окнах и мебель, которые он рассмотрел, проходя мимо распахнутой двери в просторный зал. Главным ощущением, возникшим с первых же шагов по дому было незримое присутствие женщин. О них напоминало все вокруг, букеты на окнах и столиках, небрежно брошенная шаль и потерянная шпилька, и особенно запах. Сейчас этот дом просто одуряюще пропах девичьими духами и благовониями, фруктами, сладостями и цветами.

— Милу не видел? — наткнувшись на выходившего из кухни чародея, подозрительно уставился него Даренс.

— Наверное, гуляет в саду.

— Нет, там сказали, что она пошла сюда.

— Ну, значит сидит в своем кабинете, это в бывшей караулке.

— Спасибо, — сухо процедил блондин, отлично понимая, как странно выглядит в глазах нового сородича его поведение, но ничего с собой поделать не мог.

Все встреченные мужчины казались ему тайными соперниками, если не хуже. И потому разговаривать с ними вежливее он просто не мог. Сначала поговорит с Милой, посмотрит ей в глаза, потом решит, кто ему сородич, а кого можно и послать подальше.

Дверь караулки была приоткрыта, из-за неё доносились голоса, и один из них, девичий, Дарс узнал сразу. А насчет второго был уверен только в одном, это мужчина.

Причем молодой, определил княжич, с ненавистью разглядывая спину стоящего перед столом воина. Наверняка кто-то из новичков, раз Даренс не может опознать ни куртку, ни собранные в темный хвост волосы.

Впрочем, даже если бы он и узнал наглеца, это уже не имело бы никакого значения, зло усмехнулся блондин, в молниеносном прыжке набрасываясь на спину того, кто вмиг стал ему главным врагом. От неожиданного удара воин покачнулся но выстоял, однако следом за подножкой на него обрушился град намертво заученных движений и через несколько мгновений ястреб со стянутыми за спиной запястьями бездвижно валялся на полу.

— Даренс?! — потрясенно уставилась на княжича Мелания, — ты что тут делаешь?

— Проверяю, — язвительно рыкнул от, — чем занимается моя невеста!

— Чего проверяешь? — непонимающе глядя мимо Дарса, пробормотала свежеиспеченная княжна, и начала стремительно бледнеть, — ты его убил!

Горе и ужас, прозвучавшие в этом возгласе, вонзились в блондина острой болью, даже не сравнимой с ударом кинжала. А резко дернувшие какой-то шнурок трясущиеся пальчики оскорбили этим жестом много сильнее, чем хлесткая пощечина. Неужели она считала, будто Даренс способен поднять руку на женщину?! Он ведь все-таки ястреб, а не вепрь!

— Мила… — с горечью пробормотал блондин, стараясь не смотреть в расширившиеся от ужаса глаза, — тебе нечего бояться… тебя я не трону… просто скажи… как ты могла?

— Что я…ты о чем говоришь, Дарс? — непонимающе нахмурилась Мелания, и ее побелевшие губы вдруг задрожали, — тты… ппонимммаешь, чего натворил? Тты Маленса уббил!

— Не нужно было ему к тебе приставать… — еще рычал княжич, но в памяти уже неясным силуэтом всплыл знакомый облик, а в разуме зародилось и начало стремительно расти сомнение, — какого еще Маленса? Что? Неужели…

Даренс стремительно обернулся к лежащему на полу парню, наклонился взглянуть в лицо и встретился с горьким презрением, плескавшимся в серых глазах. Княжич еще пытался сообразить, как же ему теперь поступить, а в дверь уже ворвался серый многорукий фантом и опустил на пол перед связанным воином княгиню Эвесту.

— Мила, дай нож, — вглядевшись в туго стянутые запястья пострадавшего, деловито произнесла целительница, — я свой сегодня не взяла. Дарс, ты чего стоишь? Иди встречай Деста, он следом бежит.

— Уже прибежал, — рыкнул от двери князь, одним взглядом окинул помещение и, убедившись в полной безопасности жены, уже спокойнее выдохнул, — из-за чего подрались?

— Не дрались мы, — мрачно признался Дарс, отступая в сторону, — это я на него напал. Не узнал со спины.

— Просто ты его давно не видел, — не согласился Берест, начиная понимать, что тут произошло, — да и повзрослел он за последние пару лет. Я тоже не сразу узнал.

— Всё у него в порядке, — успокоила сидящая на краешке дивана, куда фантом уложил воина, Веся, — просто удар пришелся по старому перелому, но больше тот болеть не будет. Как тебя зовут?

— Маленс его зовут, — ответил за пострадавшего князь, подавая ей руку, — раньше он был прислужником в доме Гарила, потом учеником и оруженосцем Ранзела. А после тяжелого ранения последние пару лет постоянно жил в Южной крепости, и два дня назад попросил меня взять его сюда. Но Дарсу я в той суматохе про него сказать не успел.

— Ну, думаю, он не станет обижаться на княжича, — заявила неизвестно когда появившаяся на пороге Кастина, — каждый ястреб должен знать, как опасно беседовать наедине с девушками, у которых на запястье обручальный браслет.

— Но он мне дальний родственник, троюродный брат, — обиженно всхлипнула вдруг Мила, начинавшая понимать, какая произошла ошибка, — и просто спрашивал про общих родичей! Он давно не был в Сером гнезде! А Дарс даже слова не сказал! Прямо от двери набросился!

— А ты тоже должна понимать, — неожиданно для всех строго прикрикнула на девушку Кастина, — как выглядят такие беседы со стороны! Сама виновата, а обвиняешь жениха! Князя с княгиней с праздника вызвала, я ребенка бросила, бежала сюда, думала, что-то страшное стряслось!

— Не кричи на нее, матушка, — рассмотрев, как снова задрожали губы невесты, мигом встал между ними Даренс, — это я виноват. Примерещилось всякое…извини меня, Маленс.

— Ещё бы тебе не примерещилось, — лукаво подмигнув княгине, Терсия настойчиво подтолкнула её пациента к двери, — видели мы, с каким свирепым лицом ты бегал по саду, невесту разыскивая… там ведь на каждой скамеечке парочки… и все девицы издали похожи, как близнецы. Ладно, пойду я, а то скоро сюда ещё и Оль прибежит.

— Тогда лучше поскорее уйти, — деланно встревожилась Веся и ухватила Береста за локоть, — а я бы сейчас немного перекусила… всегда хочу есть, когда переволнуюсь.

Князь, на миг приостановился, почувствовав лукавство в словах жены, рассмотрел ласковую насмешку, мелькнувшую на её губах, и решительно повёл Весю прочь.

В таких делах они с Касей разбираются лучше него и раз так спокойно уходят отсюда, значит Дарс с Милой обойдутся и без посторонней помощи.

Глава двадцать четвертая

Однако не выяснить, почему его жена с их общей теперь матушкой вели себя так странно, Берест всё же не мог, и не просто из пустого любопытства. Мало ли в каких происшествиях придётся ему разбираться, как князю, и хотя вокруг полно мудрых советников, никогда не лишне и самому понимать суть происходящего.

— Весенка, — сходя с крыльца и осмотревшись, нет ли поблизости любопытных ушей, спросил князь жену, — а объяснить мужу ты ничего не желаешь?

— Лучше пусть Кастина, — оглянулась на наставницу Веся, — у меня так хорошо не получится.

— Да что там объяснять, — мягко улыбнулась травница, — ведь и сами видите, как они тянутся друг к другу. И общего у них много, и в прошлом и в делах и в воспитании. Да и осторожны и недоверчивы оба тоже одинаково, вот и встали между ними частоколом непонимание, осторожность и старые привычки. Как бы поточнее сказать… Даренс не привык долго за девушками ухаживать, они сами на него бросались, вот и ждал того же от невесты. А Мила наоборот, не привыкла бегать за парнями, и по воспитанию и от природной гордости. И кроме того не верится ей пока, что Дарса к ней по-настоящему тянет, а он и в самом деле почуял в ней то, чего ему в накрахмаленных пустышках да неприхотливых соратницах не хватало.

— И потому ты на неё при нём накричала, — лукаво усмехнулась Веся, — и ведь подействовало!

— Ну да, раз у них всё в головах перевернулось, — тихонько засмеялась в ответ Кастина, — она видит в нем обидчика а не защитника, а он наоборот, никак не сообразит, что она слабая и несчастная девчонка, которой не командовать нужно, и так всю жизнь все вокруг ею вертели, а оберегать и лелеять.

— Веся, — немедленно остановился князь и привлек к себе жену, заглядывая ей в глаза, — а я случайно не слишком мало тебя лелею?

— Маловато… — с притворной печалью согласилась княгиня, — но я надеюсь, ты еще исправишься.

И не выдержала, засмеялась звонко и счастливо.

— Я готов начинать исправляться, — тотчас признался Ардест, — может нам уже пора сбежать с этого праздника? Я тут припомнил, отец никогда не сидит на пиршествах до конца.

— Еще рановато, — вздохнула Веся с неподдельным сожалением, — я боюсь, некоторым нашим дочкам уже сегодня предложат взять браслеты. А поскольку все девушки теперь княжны, то становиться невестами без твоего согласия не имеют права.

— А вот этого я сразу не сообразил, — озадаченно взглянул на любимую Берест, — и что же мне теперь делать?

— Всего лишь задавать вопросы, — сразу посерьезнела Веся, — очень простые, по любви ли дочь берет браслет. И если заметишь лукавство, отказывай, не сомневаясь, пусть лучше еще несколько дней присмотрятся друг к другу. Они ведь никуда не опаздывают?! Только теперь я начинаю понимать, как права была старшая мать, посылая мне молодых сирот. Они легче привыкнут к новой жизни и нашим правилам, и у тех, кто прибудут позже, не будет повода для бузотерства. Наша матушка всегда говорит, в чужую крепость со своими правилами не лезут.

— Отец тоже строго наказывает всех, кто пытается нарушить законы клана, но в последнее время я не считал это правильным.

— Я тоже, — кивнула Веся, — но правила бывают разные… и князья тоже. Твоему отцу не дано слышать ложь, а тебе дано. И если начнешь сомневаться, то всегда можешь отложить решение и посоветоваться с дедом или Феодорисом, а я и сама помогу, если пойму, что это в моих силах. В конце-концов, с женитьбой ошибаются и те, у кого вначале любовь жарким пламенем горит.

— А ты тоже считаешь так же, как Кастина? — поглядев вслед торопливо уходящей в сторону шатров травнице, снова вспомнил про брата Берест, — может, нужно было поговорить с ними помягче?

— Я Касе верю, — крепче прижалась к плечу мужа княгиня, — ты, может быть не знаешь, но к ней ведь даже из дальних сел приходили и приезжали за советом… и очень часто эти советы помогали. И к Даренсу она хорошо относится, да и Милу не обидит. Она вообще всегда сиротам старается помочь… но не так, как другие. Кася предпочитает действовать, а не говорить. Однажды к ней мальчишка пришел… лет десяти, зареванный, голодный, родители были несколько дней в ссоре, муж решил вторую жену привести… сам знаешь у куниц это иногда разрешают тем, у кого в доме достаток.

— А у ястребов некоторые им завидуют, — усмехнулся Дест, украдкой целуя любимую, — глупцы. Так что Кася сделала с ребенком?

— Спрятала. У нее там несколько омшаников и амбаров, когда летом обозы ночуют, товары в них запирают, вот она его и заперла. А чтоб не выдал, сонным зельем напоила. Ну а когда отец с матерью прибежали, сказала, будто он уже ушел… ну и приукрасила немного, рассказала, как дитё заранее вторую мать ненавидит. И как страдает от их распрей. Вот они несколько дней и бегали вдвоем по оврагам в поисках сына… мой отец нарочно никого в помощь им не дал, мол, лето, половина клана в отрядах, другая в поле.

— Ну и что, — не на шутку заинтересовался Берест, — чем всё закончилось?

— Кася к ним дня через три посыльного отправила, дескать, нашелся малец, ну они и примчались. Мальчишку зацеловали, увезли и с тех пор живут душа в душу. Конечно, и старшая мать помогла, выдала тем временем куницу, которая метила во вторые жены, замуж в клан вепрей в обмен на столяра.

— Как послушаю про такие случаи, так мне уже и княжить не хочется, — поразмыслив над её словами, вздохнул полушутливо Берест, — это же так страшно, вершить людские судьбы.

— Потому-то ты и должен княжить, тех, кому не страшно, нельзя и близко подпускать к княжьему поясу, — спустился с неба на туманной лодочке Феодорис, — простите, что подслушал, но я не нарочно. Появилось несколько дел, с которыми неплохо бы разобраться сегодня же. К вечеру на дальнюю пристань притащат связки бревен, а точного плана города пока нету. Нужно срочно наметить, где будут склады товаров а где пристань для леса. И в первую очередь нужно поставить лесопилку, а пока она будет готова, мы можем на ночь посылать туда фантомов, прокладывать дороги. Тогда позже можно будет лес возить к месту стройки тэрхами и повозками, на фантомах всё не вытянем, они там быстро иссякают. Поехали, посмотрим на месте.

— Веся, ты полетишь с нами?

— Нет, любимый. Пойду, посмотрю, что дочери делают, а потом еще пригляжу за Милой. Меня не волнует, где будет стоять лесопилка, — честно призналась княгиня, и Берест успокоенно кивнул.

— Хорошо, только держись рядом с дедом. А я возьму с собой Ранза.

— Давай возьмем лучше Ольсена, — с усмешкой посоветовал магистр, — я всего минуту назад видел, как Ранзел прогуливался сразу с двумя невестами.

— Ольсен не согласится, — усаживаясь в лодочку, фыркнул Берест, но Феодорис в ответ на это только хитро ухмыльнулся.

— Ты просто не знаешь, как он любит придумывать и рисовать всякие планы. Восемь входов в Антаиль — это именно его придумка.

Даренс проводил брата хмурым взглядом, и огорченно покосился на глотающую слезы невесту. Ну, вот почему он поступил так глупо? Почему не поздоровался, не узнал что нужно незнакомцу? Может быть, сидели бы сейчас с Маленсом рядом и вспоминали какой-нибудь из походов. А теперь тот начнет рассказывать соратникам, какой у их командира дикий норов!

И, что обиднее всего, никогда раньше он не бросался ни на кого с кулаками или оружием! Да он вообще предпочитал побольнее отхлестать соперников или насмешников едкими замечаниями, и как правило после этих ядовитых атак никто больше не рисковал становиться на его пути. Не говоря уже о том, чтобы бросаться на него с кулаками. А так опрометчиво, как недавно вел себя Дарс, обычно из них пятерых поступал только Лирсет, но тому по молодости не хватало терпения и умения найти самое слабое место противника.

Мила тихонько всхлипнула, и Даренс виновато вздохнул, девчонке вообще попало ни за что. Сначала жених отметелил кузена сироты, всегда старавшегося поддержать девочку, пока работал на её брата, а потом Милу еще и матушка отругала. Зря конечно, ругала, и в этом снова виноват он, Даренс, нажаловался сегодня на невесту, вот матушка и постаралась доказать девчонке, его правоту. Неправильно как-то старалась, но и ее он теперь может понять, Терсия даже своего драгоценного найденыша оставила, так сюда бежала. И теперь, как бы ни было такое Дарсу не по душе, придется ему объяснять всё это Миле… иначе им никогда уже не помириться.

— Выпей отвару, — княжич прошел к столу, налил в серебряную кружечку розовый, душистый отвар и понес невесте.

Поставил перед ней кружку, постоял, собирая всю решимость, тихонько скрипнул зубами, оправдываться и просить прощение для него всегда было самым трудным делом.

— Мила! — без стука влетела в комнату одна из свежеиспечённых княжон, — тебя там жених ищет! На весь сад кричали!

— Уже нашел, — мигом вновь рассвирепел Дарс, вот кто просил ту бестолковую девицу орать на всю крепость? — Иди и всем объяви, что нашел и терять больше не собирается!

Княжич спокойно шагнул к замешкавшейся княжне, подхватил её под локоток и решительно выставил из кабинета, а вернувшись, запер дверь на засов. А потом так же твердо прошествовал к столу, уверенно взял за руку пискнувшую от неожиданности невесту и повел к дивану. Сначала усадил ее, секунду посомневался и сел рядом, разворачивая девчонку к себе лицом.

— Я не хотел его бить, — с трудом выдавил Даренс и едко усмехнулся, трудно врать, когда привык говорить всё, что думаешь, — но ты не волнуйся, я обязательно с ним поговорю… он простит.

— Ты не понял… — из глаз девушки вдруг хлынули ручьями горькие слезы, — он меня как раз поздравлял… рассказывал, какой ты смелый…

— Тьма, — расстроился Даренс, только теперь сообразив, что означал тот взгляд соратника, — я попрошу прощения… правда, Мил… ну, не плачь ты, а?

Он поискал платок, не нашел и начал просто стирать слезы со щек невесты ладонями, после незаметно обтирая их о рубаху, а потом, сообразив, что есть способ проще, притянул девчонку поближе и положил её голову себе на грудь, осторожно поглаживая вздрагивающие плечики и тугую, шелковистую косу. И внезапно почувствовал как раздражение и досада, усталость и мрачные мысли начинают стремительно таять, уступая место иным, совершенно новым и незнакомым чувствам и желаниям, противиться которым княжич не мог и не желал. Бережно приподняв ладонью заплаканное личико невесты, Дарс принялся покрывать его осторожными, нежными поцелуями и их солоноватая сладость нравилась ему с каждой секундой все больше.

— Мила…

— А? — изумленно распахнула она своевольно прикрывшиеся глаза, и вдруг жарко покраснела, — чтто?

— Где твой браслет?

— Ттут… еще сильнее смутилась девчонка.

— Надень его мне на руку… прошу. Я ведь всё равно никуда не уйду и никому тебя не отдам. Сегодня я понял это очень хорошо. Ты моя судьба, Мила, и сама тоже это знаешь… давай браслет, и пойдем домой… а твои платья потом перенёсет фантом. Я поклялся больше не отпускать тебя даже на полшага.

— Ввот… — зачарованно глядя ему в глаза, подняла рукав княжна и снова краснея, показала узкий серебряный браслет с изумрудами, — он тебе не понравится… княгиня Доренея обещала купить другой…

— Главное, мне нравишься ты, — с облегчением выдохнул Даренс, решительно снял с её запястья простенькую драгоценность и протянул невесте свою руку, — надень сама… как положено.

Темно-серая точка рухнула в сад из глубин ясного неба внезапно и стремительно в тот момент, когда утомленные развлечениями и ухажёрами княжны уже потихоньку потянулись к своему дому, намереваясь сменить праздничные одежды на более простые и немного отдохнуть.

И в первые несколько секунд ничего не поняли ни воины, ни чародеи, ни, тем более, невесты. Просто сочли огромного фантома очередным посланцем Феодориса.

Несомненно, именно на это и рассчитывал негодяй, направивший в сад налетчика, имевшего всего один приказ, ставший понятным всем уже в следующую минуту, когда фантом, выхватив из корзинки младенца, свечкой взмыл ввысь. Вслед ему в небо понесся отчаянный женский крик, пробирая до дрожи всех вокруг звучавшей в нем горькой безнадежностью.

Однако осуществиться задумке шамана суждено не было. Стремглав ринувшиеся на захватчика со всех сторон фантомы-прислужники повисли на нем, как стая собак на медведе, торопливо захватывая чужую силу, а чужак плевался в них ядовитыми струйками и молниями, не причиняющими созданиям магистра никакого вреда.

К этому моменту уже всё сообразили и опомнились маги, расхватали растерявшихся девушек и чародеек и потащили к крыльцу, и к ним тотчас присоединились воины и те из ухажеров, кто уже успел проводить своих зазноб.

Не решился никто подступиться только к двоим женщинам, стоящим бок о бок под слабо светящимся пологом магической защиты. К горько рыдающей травнице, не сводящей полубезумного взгляда с суетящегося над головами клубка фантомов и к стиснувшей губы княгине, неотступно глядящей туда же. Но только самые внимательные из магов смогли бы понять, что следит она вовсе не за рвущими чужака прислужниками, а за почти незаметной в этой куче-мале сиреневой точкой, упорной пиявкой присосавшейся к громадине снизу.

Шаманский фантом вдруг вспыхнул ослепительно ярким пламенем, затмившим на несколько секунд свет солнца, и будь вокруг него люди, им вряд ли удалось бы спастись. Однако вокруг фантома теснились лишь такие же созданья, и им огонь не принес ни малейшего ущерба. Лишь посыпались вниз обгорелые куски пирогов, да брызнул расплавленный сахар, из вмиг сгоревших сластей, которые фантомы разносили по столам в момент нападения.

И в ту же секунду в разные стороны бросились маги и воины, все те, кто до этого наблюдали за битвой, презрев собственную опасность. Мчались прочь, не испытывая никакого желания убегать, наоборот, пытаясь остановиться изо всех сил, и всё-таки бежали, пока не оказались в прихожей дома невест.

— Что это было? — Ощупывая себя, недоуменно спрашивал себя один из воинов, не понимая, как получилось, что его собственные ноги не пожелали его слушать.

— Лекарь, — непонятно отозвался один из магов, и глянув на озадаченное лицо парня, не менее непонятно объяснил, — там стало опасно для жизни.

— Без приказа они не уводят, — мрачно вздохнул другой, неотрывно следя через окно за продолжающейся битвой и вдруг потрясенно присвистнул, — тьма!

Теперь тесными кучками прилипли к окнам и все остальные, и как раз успели рассмотреть, как на поляну сыпется с неба россыпь сверкающих драгоценными камнями колец и сережек.

— Это что такое?

— Амулеты… он их таскает ради запаса магии, — так же непонятно объяснил новичкам один из старших магов и попытался шагнуть но улицу, но уперся в невидимую стену, — вот же засада! И долго нас будут тут держать?

— Ты сам значительно ценнее для клана, — едко отозвался из угла незамеченный им Саргенс, — чем твое любопытство, а в саду фантомы обойдутся и без тебя.

— А без княгини? — мрачно ухмыльнулся кто-то из старых воинов, опознавший в князе горячо уважаемого командира, и хорошо рассмотревший, как трепетно относится тот к своей жене-чародейке.

— Для неё защитные амулеты делали самые сильные магистры, — не стал скрывать чародей, люди, вставшие под руку князя должны понимать истинное положение вещей, — кроме того, её хранит сокол клана. А Терсию она сама сейчас взяла под свою защиту, так что не волнуйтесь.

Говорить о том, как волнуется он сам, Саргенс и не подумал. Как и о том, что ему, наряду с шестеркой сильнейших магистров клана, дано право самому решать, подчиняться воле вселённого в него фантома или поступить по-своему. И сегодня он добровольно выбрал первое.