На крыльцо князь с княгиней вышли рука об руку и остановились, дожидаясь, пока рядом встанут следовавшие за ними Феодорис и Сарг.

Подступившие к крыльцу парни и молодые мужчины хотя и держали себя в руках, но по их взглядам и усмешкам можно было легко определить, насколько они раздражены ожиданием выхода невест. А заодно и слишком уж бдительной их охраной. Словно не бедные селянки приехали, а дочери знатных домов или даже князей.

Веся старалась скрыть от чужих глаз волнение, но беспокоилась бы сейчас намного сильнее, если бы они не успели по дороге договориться о том, кто сообщит новости собратьям и воинам.

– Доброе утро, – выступил вперёд Саргенс и чуть насмешливо оглядел собравшихся, – у меня для всех вас есть важное сообщение. И даже не одно.

Чародеи, едва рассмотрев, кто стоит рядом с князем, стали серьёзны и внимательны, а воины из приведённых Ранзом отрядов насторожились ещё сильнее.

– Как вы знаете, княжич ястребов Ардест и верховный магистр цитадели Феодорис вернулись ночью с совета князей старших кланов и привезли особый указ, подписанный всеми князьями верховного совета Этросии. Отныне старших кланов не шесть, а семь, и седьмым становится клан Сокола, а княжич Ардест по заслугам наречён его князем.

– И какие же у него заслуги? – тотчас едко хмыкнул кто-то из воинов.

– О том мы уже доложили князьям, и они сочли их достойными, – немедля с не меньшим ехидством ответил ему Дарс, – а если тебе мало нашего слова, то спроси Илстрема.

– Княжич Даренс, – строго оглядев воинов, веско произнёс Ардест, нарочно стараясь говорить глуховато, как прежде, – уже вступил под мою руку и назначен моим вторым советником. Также под мою руку уже встали все чародеи цитадели во главе с Феодорисом, а сам он отныне мой первый советник. Третьим станет магистр Саргенс, а княжич Ранзел назначается воеводой. Княжич Ансерт получает звание четвёртого советника, а княжич Лирсет станет главным казначеем клана.

Каждое сказанное князем слово падало в воцарившуюся тишину как камень в стоялую воду, разрывая её покой и расходясь волнами, и лица бывалых воинов становились все задумчивее и суровее. Бестолковых и несообразительных среди них тоже не было, Берест сам оставлял таких служить на заставах или стражниками в городах, едва распознавал. И теперь почти все успели оценить необычную преданность хорошо известных им десятников и мысленно примерить на почти незнакомого им князя боевую маску Дикого Ястреба.

– Сегодня князь Ардест принял в клан Сокола девушек, прибывших в Южин из клана Куницы, – продолжил перечисление новостей Саргенс, словно не замечая настороженных взглядов, – и согласно указу о сиротах, изданному Ардестом нынче утром, князь с княгиней полчаса назад всех их удочерили. И теперь вы все можете с ними познакомиться, княжна Мелания, княжна Влана, княжна Марника…

Девушки в одинаковых нарядах проходили между расступившимися княжескими советниками, чинно спускались с крыльца и останавливались толпой неподалёку, смущённо розовея скулами от непривычного внимания толпы видных мужчин. А когда вышла и встала рядом с остальными последняя, светленькая Итмалия, князь приобнял за пояс жену и повёл с крыльца к расставленным на лужайках шатрам.

– Идёмте, дочки, посмотрим, чем нас тут собрались порадовать, – с улыбкой позвала приёмных дочерей Эвеста, и они дружной гурьбой двинулись за ней.

– Я могу предложить тебе руку, княжна Мелания? – подступил к невесте Дарс, разглядев, как упрямая девчонка надела на руку его браслет. Поверх рукава, напоказ, так, как носят только счастливые избранницы.

– Конечно, – кротко улыбнулась видящая и спокойно положила ладошку на подставленный локоть.

– А задать тебе вопрос я тоже могу?

– Да, – с той же улыбкой кивнула она.

– Почему ты вдруг перестала от меня прятаться?

– Я не пряталась, – не согласилась Мила, – просто ты меня хитростью заставил взять свой браслет, и мне нужно было понять, как к этому относиться. Ну и немного привыкнуть.

– А теперь ты поняла? – заинтересовался Даренс и, ловко уведя Милу в сторону, усадил на скамью возле уставленного сластями стола.

– Да, – в глазах девушки засветилось лукавство, и она поторопилась опустить ресницы, – ты просил меня тебя рассмотреть… а я вдруг сообразила, что ведь и ты меня совсем не знаешь. Вот и смотри… а если я не подхожу, побыстрее забирай свой браслет, а то некому будет его отдавать.

– Неужели ты всерьёз боишься, что я останусь без невесты? – неверяще усмехнулся княжич. – Не волнуйся, мне это не грозит. Стоит мне только пройти мимо вон той толпы, и у меня будет пять невест. Но они мне не нужны.

– Но здесь запрещено применять магию, – с неожиданной для Дарса жалостью взглянула на него Мила и потянулась к кувшину. – Я, пожалуй, выпью кружечку кваса.

– Вот, – опередил её жених, ловко разливая по кружкам питье, – держи. И запомни, мне вовсе не требуется употреблять свой дар, чтоб завлечь простых селянок, даже если на них нацепили жемчужные серьги. Достаточно просто улыбнуться.

– Ну так иди, улыбайся, – так же спокойно кивнула Мелания, стараясь не выказать разлившуюся в душе горечь, – попробуй!

– Мила! Я тебе уже сказал, они мне не нужны! – начал закипать Дарс. – Мне интересно, почему ты всё время придумываешь какие-то странные способы проверки… словно мстишь мне за что-то? Или разлюбила?

– Даренс… – старательно подбирая слова, почти прошептала девчонка, упрямо не поднимая глаз, – не говори о моих чувствах. Это ты меня никогда не любил и отдал свой браслет только в порыве признательности… или жалости, я уже всё поняла. А теперь ждёшь от меня благодарности… Но не можешь понять, что я никогда не скажу тебе «спасибо». И твои подачки мне не нужны, я и так проживу. Травиться тоже больше не стану… это была большая глупость, но другого выхода я в тот момент не видела.

– Ты посиди, успокойся, – сквозь зубы предложил блондин, неспешно поднимаясь с места, – а я пойду… дело у меня есть.

Уходил Даренс от шатра, куда почему-то не вошёл никто другой, так же неторопливо, с небрежной улыбкой на губах, но едва счёл, что невеста его больше не видит, вмиг помрачнел и зашагал торопливо, словно и в самом деле куда-то опаздывал.

Новоиспечённым княжнам, мимо которых его несло внезапно вспыхнувшее раздражение, Даренс не подарил ни одной, даже невинно-дружеской улыбки, старательно делая вид, будто не замечает ни одной девицы. И всё же, пока мчался в их сторону, не мог не отметить несколько заинтересованных взглядов. И не хотел, просто по привычке скользнул глазами по разрумянившимся личикам и тотчас едко ухмыльнулся, злясь и на себя, и на свою упрямую невесту. Вот за кого она его принимала, отправляя очаровывать этих сироток? Или надеялась, что они сумеют устоять перед Дарсом ради несколько минут назад возникшей сестринской поруки? Так ведь и он не дурак! Напролом, как медведь, небось не полез бы! И торопиться бы не стал, если всерьёз привлекла хоть одна из куниц! Но ведь не привлекла! Хотя он и рассматривал выходящих на крыльцо княжон с обычным интересом, но взгляд непонятно почему всё время возвращался к скромно стоящей в сторонке Миле.

На знакомое крыльцо княжич взлетел, не сбавляя шагу, так же стремительно взбежал на второй этаж и без сомнений постучал в знакомую дверь.

– Да сколько можно просить! – Свирепый рык Ольсена раздался очень близко, и в следующий момент дверь резко распахнулась. – Я вас предупреждал!

– Меня никто не предупреждал, – ловко уклонился от выломившегося из комнаты деда Даренс и привычно подставил подножку.

Даже сам не успев понять, как это произошло, слишком уж сумасшедше-опасным выглядел в тот миг всклокоченный старик с седой щетиной на пол-лица и кочергой в руках. Но уже в следующую секунду сообразил, какую глупость сделал, не сбежав, как надеялся прадед, а напав на него. И не ожидая, пока яростно ругающийся мельник поднимется с колен, одним прыжком заскочил в комнату и мгновенно задвинул за собой засов.

– Что у вас произошло? – бесцветным голосом осведомилась Кастина, сидящая возле корзинки с мирно спящим ребёнком.

– Матушка, – шлёпнулся возле её ног Даренс, – ты обещала мне совет. Забудь на миг про этого малыша и подумай обо мне!

– Вообще-то я думаю сейчас об Ольсене, – бледно улыбнулась травница. – Чем это он стучит в двери?

– Кочергой. Он собирался меня ею огреть, – хмуро признался Дарс, – и глаза были такие сумасшедшие… а я ведь воин, Терсия. И с первого взгляда вижу, с каким намерением человек поднимает оружие. А дед всерьёз готов был ударить… вот я его и уронил. И сам не понял как, но когда тренируешься каждый день, тело в какой-то момент начинает действовать самостоятельно, быстрее, чем сообразит разум.

– Это я виновата, – словно очнулась травница, – подожди минутку, пойду успокою его.

– Иди, – вздохнул Дарс, посмотрел, как она торопливо идёт к двери, и с неожиданной даже для себя горечью выдохнул, – меня бы кто захотел успокоить!

– Ольсен? – негромко спросила Кася у трясущейся от ударов двери, подождала и позвала погромче: – Оль! Ты чего это разбушевался?

Удары тотчас прекратились, а ещё через мгновение раздался хрипловатый голос прадеда:

– Открой мне.

– А у тебя всё цело? Ноги не поломал? Голову не разбил?

– Кася! Открой! Всё цело, но этого паршивца я поколочу!

– Сначала сходи за горячим отваром, я есть хочу, и по пути посмотри на себя в зеркало, – совершенно спокойно велела травница, отходя от двери, и села на свое место. – Рассказывай, чем тебя снова обидела эта девчонка?

– Сначала я хотел сказать… Кася, не переживай ты так сильно? Магистры ищут способы поймать этого шамана или на крайний случай обмануть. Морок на кошку надеть или ещё как-то… Все сейчас пытаются что-нибудь придумать, Феодорис сказал, у нас есть ещё несколько дней.

– Я тоже всё время думаю, – вздохнула травница, – но пока не вижу выхода. С этим ребёнком что-то нечисто… нет, не смотри так, сам он совершенно обычный младенец, и маги проверяли, и Веся. Она в него даже фантома своего посадила и приказ особый дала. Кстати… они утром приходили, но Оль их выгнал. Она не обиделась?

– Терсия… – Княжич на несколько мгновений замялся, не зная, как помягче рассказать ей о происходящем в саду, и женщина сразу это заметила.

– Говори как есть, не бойся. Но поторопись, со зла Оль быстро бегает!

– Они сейчас все собрались в саду. Саргенс объявил о решении совета, а Веся с Берестом усыновили всех сирот. И нарядили их как княжон… сейчас там будут разные забавы и поединки…

– Пресветлые духи, – огорчилась травница, – а этот медведь не дал им и слова сказать! Я сейчас ему дверь открою, и мы пойдём в кабинет поговорим, ты только больше не спорь.

– А я и раньше не спорил, – фыркнул Даренс, получил укоризненный взгляд и смолк.

Ну вот, он ещё и виноват! А того, что убегать от вооружённого буяна, даже если это ставший ему родным дед, княжичу противно до глубины души, она догадаться не может?! И вообще, его хоть кто-нибудь понимает, из женщин, разумеется? Вернее, хочет кто-то узнать, что он чувствует или нет? Как-то странно в последнее время повернулась его жизнь, – вздохнул Даренс, – девушки перестали его слушать, открыв рот, и верить любой выдумке и каждому лукавому признанию! И началось это не сегодня и не вчера, не на Южной заставе и даже не в Ставине!

Не прислушиваясь к тихим увещеваниям, которыми встретила мужа Терсия, Даренс перебирал в памяти все последние встречи с девушками и мрачнел всё сильнее. От воспоминания о глупом обожании, светившемся в глазах Траны и Лорны, когда они слушали на заставе клана Ястреба его любезности, свело скулы, как от незрелого крыжовника, а от мелькнувшего перед мысленным взором грубоватого лица Ниренты с мутными от желания коровьими глазами захотелось пойти помыть руки. Хотя и мыл он их с тех пор, как обнимал её, подсовывая соль Ансерта, уже десятки раз.

Выходит, нормальные, умные девушки никогда на него и не смотрели, огорчился Даренс, вспоминая прошлых подружек, ведь все они были лишь себялюбивыми и капризными пустышками и в нём тоже ценили лишь внешнюю красоту да стать, как в породистом жеребце. Выбирая княжича вовсе за не то, чем гордился и считал в себе самым ценным он сам: сметливость, ловкость и выносливость, преданность братьям и умение договариваться с торговцами и оружейниками. Вот Берест отлично знает его достоинства, не зря назначил советником… и Веся тоже больше не смотрит на него с холодной усмешкой.

Куница! Вспыхнула в мозгу яркой молнией догадка: вот с кого всё началось! Именно она первой выказала к нему полнейшее равнодушие, не заметила ни расточаемого обаяния, ни привлекательной внешности! Зато потом спасала, узнав о предвидении Милы, подсказало воспоминание о битве на Хороге, и начавшее разгораться раздражение погасло, словно его залили ведром холодной воды. И вслед за этим воспоминанием на княжича с удручающей ясностью обрушилась простая истина: это не окружающие его девушки изменились, и не жизнь, это изменился он сам. И больше не желает считать, сколько хрустящих воспитанниц Доренеи пишут ему слёзные послания и вышивают крестиком портреты. Теперь он хочет совершенно другого, и нужно как-то объяснить это упрямой девчонке, не желающей даже разговаривать с ним хоть чуточку поласковее… как положено невесте.

– Даренс, идём… – потрепав по плечу, негромко окликнула стоящая рядом травница, и княжич недоуменно огляделся.

– А где дед?

– В спальню ушёл с Антиком. Напугал ты его… говорит, никогда ещё не видел, чтобы Дарс на оскорбления не отвечал.

– А он таки оскорблял? – без интереса переспросил Дарс, шагая за Терсией в кабинет прадеда. – Извини, я задумался.

– Ну да, – с состраданием покосилась на него Кастина, – бывает. Садись вот тут и рассказывай. Что тебе сделала Мила?

– Ничего… особого. Просто предложила поухаживать за другими девушками… – Княжич смолк, оценив мелочность своих обвинений, и с досадой добавил: – Я понимаю… это пустяк… но почему у нас с ней всё так неправильно? Вон Веся взяла браслет и сразу перестала спорить! Обиделась, лишь когда мы уехали без неё… так за дело ведь! И как только встретились, сразу Береста простила!

– Дарс, – мягко улыбнулась гостю травница, – как по-твоему, что вкуснее, груши или орехи?

– Не знаю… но это какой-то неправильный вопрос. Их вообще нельзя сравнивать!

– Почему же? Одно плод и второе плод, то растёт на дереве и другое тоже. И у них намного больше сходства, чем у Веси и Милы! Одна росла в любви и после несчастья не осталась без постоянной заботы и помощи, другой не хватило ни родительской ласки, ни внимания родичей! Для Веси сделали всё, чтобы она смогла избежать новой беды и научилась защищаться, а Милу посадили в уголок, сунули в руки пяльцы и забыли… на несколько лет, пока княгине не понадобилась для тебя покладистая и безответная невеста! Ведь ты же умный, так отчего же не сообразил, за какие заслуги Доренея выбрала именно её? Очень просто, считала тихой и покорной, да ещё и признательной за заботу. А девчонка как почувствовала, что её хотят повесить на твою шею холодным камнем, сделать тебе врагом и наказанием, так и взбунтовалась! И даже если бы та гадина с ядом не подоспела, Мила всё равно бы придумала способ, как избавить тебя от себя! Я тебе раньше этого говорить не хотела, не задумывался ты тогда о таких вещах… а теперь скажу: любовью разные люди называют совершенно разные вещи! Один заявляет: я люблю и пойду на всё, чтоб заполучить своего любимого, а другой думает – я люблю и для счастья любимого человека готов на всё. К сожалению… первых больше, потому они и считают себя правыми. Но Мила-то как раз из вторых.

– Кася, – рывком распахивая дверь, рыкнул Ольсен, – поторопись! Иди переодеваться, платье тебе я уже достал, а то останемся без праздника! Внуки-то у нас не заботливые, могли бы и вестника с приглашением прислать!