Утро ворвалось в мою комнату робким стуком в дверь и едва я приоткрыла сонные глаза — обрушилось на меня водопадом солнечного света. Это что, я проспала, что ли?! А как же молоко? Вернее, такие его производные, как простокваша, творог и сметана?

Подорвавшись с постели, босиком прошлепала к двери, отодвинула засов и застыла, обнаружив за нею вовсе не служанку.

— А где Сина? — Тряхнув головой, чтоб быстрее проснуться окончательно, спросила я первое, что пришло в голову.

Тайком радуясь, что предусмотрительно изобрела себе с вечера пижаму, определив на эту почетную должность тонкие полотняные штаны и такого же качества тунику без рукавов.

— Ушла за молоком, я дверь запер, — отчитался маг, — хотя теперь её вполне можно и не запирать. Похоже, Балисмус перестарался… слишком сильного духа вселил.

— Ничего, в этом доме лишняя защита не повредит, — вспомнив вечерние события, кровожадно буркнула я, — а зачем ты меня в таком случае будил?

— Ты вроде собиралась утром куда-то идти… Или, может, все же передумала и оставишь себе? Не обязательно носить, можно и продать. Там ведь на хороший дом хватит… с садом и фонтаном. И на жизнь останется.

Памятуя о большом брате, я встала в картинную позу, и возмущенно взмахнула руками.

— Тер, ну как ты можешь мне такое предлагать? Ведь сам вчера говорил, что он старался, под цвет глаз подбирал! Разве ему будет не обиднее, если я начну эти вещи продавать? Нет… так с ним поступать я не хочу… это нечестно. Все, выметайся из моей комнаты, сейчас оденусь и приду вниз.

Он сделал печальную морду и немедленно исчез. Только скользнула змейкой по губам довольная ухмылка, которую я никогда не заметила бы, если не следила за ним пристально в ожидании именно такой реакции.

Ох и интриган! И жулик. А еще артист… и что-то я все время упускаю… черт! Ну да. Вот это не я упускаю, а он тщательно старается, чтоб я не вспоминала… и теперь я постараюсь спровоцировать… на разговор. Или оно мне не нужно?! Ладно, позже подумаю.

Завтрак был уже на столе, когда одевшись и причесавшись, я шагнула с последней ступеньки в гостиную. Все молочное и свежие лепешечки. Похоже скоро придется начинать бегать по утрам и вечерам… от такой пищи.

— Поторопись, — бросил напарник, щедро макая кусок лепешки в сметану и отправляя в рот, — у них утром на полигоне отбор… потом до вечера его в штабе не будет.

Я быстро выпила стакан молока, вытерла салфеткой губы и направилась к двери. Идти к Найкарту с саквояжем вечером почему-то не хотелось.

Дракоша приветливо прищурился, когда я проходила мимо, и я не удержалась, погладила его по животику и почесала за ушком. Ну, там, где оно должно было быть. И почему мне не пришла в голову идея нарисовать ему разлапистые уши? Было бы сейчас что гладить.

Дракоша вдруг ощерился, и я сначала отдернула руку, а потом догадалась оглянуться. За плечом стоял Терезис и выражение у него было… непередаваемое.

— Так, — снова погладила я пузико дракоши, — не шуми. Это Терезис и он мой напарник. Немного жулик… но, в общем, неплохой человек, пропускай его спокойно.

Дракоша сразу успокоился и блаженно зажмурился, а Тер оскорбленно засопел.

— Что значит — жулик?

— Как-нибудь объясню, — отмахнулась я, распахивая дверь, и скомандовала Сине, — без меня в дом никого не пускать. Даже повелителя. Вернее — особенно его. Дракоша понял?

Как раз в этот момент я спускалась со ступенек и отлично видела, как радостно оскалилась жуткая морда. Играть в свирепого охранника духу явно понравилось.

До ворот мы дошли молча, а когда поравнялись с ними, Тер предложил:

— Возьмем лошадок?

— А они чьи?

— Наши, ковена. Мы держим конюшню внизу, и конюхи приводят сюда по утрам несколько лошадей, а потом следят, чтобы и внизу и наверху стояло наготове по несколько штук. Магам, особенно лекарям, иногда приходится спускаться в поселок по три-четыре раза… никаких ног не хватит.

— А вы их лечите за деньги? — Вспомнила я Сину, поудобнее устраиваясь на подушке.

— В основном — бесплатно. Серьезные болезни, травмы, раны… нам не трудно, а они ценят, на материке услуги лекарей недешевы. Потому и ведут себя местные жители намного лояльнее, чем там.

— А там… почему вас не любят?

— У простых людей к магам отношение разное. Те, кто понимают, что спокойной жизнью обязаны нам и повелителю с его воинами — относятся очень уважительно. Но есть потомки и родичи тех, кто воевал против нас… они затаились, и иногда пытаются организовать какое-нибудь тайное общество. Ну и есть толпа… которую легко склонить в любую сторону, если умело манипулировать слухами и подогревать разными выдумками. Ты же историк… тебе это легче понять.

— Да, так было всегда, противостояние, особенно скрытое… но я вообще-то про другое. Вот в доме зейра Жантурио… Дэсгарда по-моему уважали… и боялись.

— Замковые маги это — особая категория. — продолжал Тер объяснения ровным голосом, но я видела, как напряглась его спина, — и хотя они обходятся зейрам недешево, зато обеспечивают безопасность и здоровье обитателей дома. А еще — хорошо оплачиваемые заказы повелителя на вызванных… которые достаются, как правило, только самым преданным из домов.

— Отличный поводок, — хмыкнула я, — если учесть, что потом им же и дарят отбракованных избранниц.

— Таресса… — напарник вздохнул, — начинай уже смотреть на дело с другой стороны… как советовала вчера Найку. Ты пока не знаешь… но дело в том, что у жителей нашего мира с вами полная совместимость. И могут быть полноценные дети. А избранницы… большинство из них повелители никогда бы не отдали… если не видели, как они хотят детей. Пойми… тот, кто сам лишен этого счастья, не может не понимать других. Сатилла ведь родила дочку меньше чем через год, после того, как вернулась в замок. И она её просто обожает… и стала такой мирной и покладистой… а во дворце в последний год рычала на Зонга, как твой дракоша. Одной посуды перебила… но он бы стерпел. Если бы она не решила обмануть… завести ребенка от местного мужчины.

— Черт, — сказала я, и он согласно кивнул.

Штаб, или комендатура, располагался на первом этаже двухэтажного каменного дома со смотровыми башнями в тех углах, что были обращены к морю. Просторный двор был тоже огорожен каменным забором, и на нем толпилась десятка два унылых вооруженных аборигенов в зеленой одежде. Идти в штаб под их взглядами мне не казалось заманчивой идеей, и я попросила Терезиса отнести саквояж самому.

— Учти, будешь должна услугу, практически на смерть ведь иду, — балагурил он, привязывая свою лошадку в тени дерева.

— Просто прощу одну подставу, — хмыкнула я ему вслед, — и хватит с тебя.

Слезать с лошади я не собирались, зачем, если мы сразу поедем назад? У меня перед сном родилось несколько просто грандиозных замыслов по превращению своей башни в неприступную крепость. Потому просто сидела и озирала замечательный морской и не только пейзаж. Отсюда, почти с середины склона было отлично видно и пристань и два корабля, и суетящихся на сходнях грузчиков, похожих отсюда на мурашей.

На притихшие голоса островного воинства я обратила внимания не сразу, а когда забеспокоилась и оглянулась — удирать было поздно.

Белокурая высокая фигура стремительно неслась ко мне, размахивая, как веником, пышным букетом ярко- алых цветов. Вот же дался ему этот цвет!

Я еще тоскливо озирала застывших с раскрытыми ртами воинов, завидуя им от всей души, их ждет редчайшая возможность рассказать друзьям и недругам о такой занимательной новости, а Найкарт уже стоял рядом. И, счастливо улыбаясь, пытался впихнуть мне в руки этот одуряюще пахнущий сноп.

Да я и не против взять, но чем тогда держаться за лошадь? И как ехать, если ничего не видно?

— Таресса… извини… я вел себя вчера нахально… — ничуть не смущаясь всеобщим вниманием, заявил эвин.

Ага, ага! А сегодня он как себя ведет? Я несчастно вздохнула, чувствуя, что стоит мне шевельнуться и все его цветы будут на земле, но промолчала. Надеясь, что сейчас он отправится назад, люди же ждут?!

— Больше такого не повторится… но разреши проводить… помочь довезти цветы.

Тут я увидела поверх охапки ехидно ухмыляющегося Терезиса, ведущего к нам за косичку еще одну лошадку, и обозлилась. Вот теперь я напарнику даже прощать ничего не стану, не может же быть, чтобы он не предвидел такого поворота событий. А к блондину придется применять кардинальные меры.

— Найкарт, — объявила я строго, — я, конечно, тронута… таким вниманием, но цветы поможет доставить Терезис. Вон и лошадку специально привел. А тебе провожать нас не нужно, мне будет неприятно, если из-за меня пострадает твоя воинская репутация. Не пристало командиру так безрассудно себя вести на глазах подчиненных. Лично я на их месте перестала бы тебя после такого поступка уважать. Тер, возьми цветы и упакуй, нет, постой, оставь один… вот тот. Держи Найкарт, это тебе. И иди к людям, тебя ждут.

— Таресса… — блондин расцвел, сцапал цветок вместе с моей рукой и, прежде чем его забрать, нежно поцеловал мои пальчики, — спасибо! Ты… необыкновенная!

И вприпрыжку поскакал к аборигенам, слишком рано обрадовавшимся, что учения откладываются.

— Терезис… — прошипела я, едва дотерпев, пока мы отъедем на достаточное расстояние, — ты не мог его уговорить не бегать на глазах у всех с этим стогом?

— Я наоборот, объяснил ему… что не стоит бежать и бросать под ноги ни в чем не повинной лошади кучу золота. И посоветовал поднести букет.

— А сказать ему, что букет — это пять таких цветочков, ты не мог?!

— Не успел. Он уже срубил кустик астунции под корень. Осталось только помочь немного придать этой охапке вид букета. Но я верил… что ты найдешь выход…

Мошенник, наконец, не выдержал и весело заржал.

Я опасливо оглянулась, от Найкарта можно ждать любых сюрпризов и засмеялась вслед за ним, представив эту картинку.

— Но ты еще не знаешь… — просмеявшись, сообщил он, — как расстроится Диша, их повариха. Цветы астунции — это хорошая приправа к мясу… и она ее специально выращивала.

— Это ты вовремя сказал, а то я уже хотела забыть цветочки у кормушки…

— Нет, не получилось бы. Пока мы доедем, вся крепость будет знать, что это подарок повелителя, — снова заржал Тер, — и тебе не удастся потерять ни одного лепестка. Мы слишком ценим… их содействие.

А вот я больше не смеялась, понимая, что таким образом он постарался донести до меня то, что я уже знала, но всерьез не воспринимала. Маги никогда не пойдут против эвинов, даже ради самой сильной ходящей. И потому разбираться с Найкартом, хочу я того, или нет, мне придется в одиночку.

Однако в этот раз плестись к своей башне со стогом пряности мне все же не пришлось. Своенравная судьба решила повернуть все по-своему. У ворот нас встретил незнакомый мне маг и велел скакать прямо к информаторию, там нас уже ждут. По тому, как нахмурилось лицо напарника, и он резко дернул лошадку за косичку, я вмиг осознала, что ничего хорошего нас не ждет, но поступила точно так же. И уже спустя минуту Терезис, держа меня за руку крепко, как ребенка, торопливо несся по печально знакомому храму.

— Что случилось? — Едва ворвавшись в полутемную комнату, спросил напарник.

— В белом мире чрезвычайная ситуация, — обреченно сообщил голос Балисмуса, — Хенна и Шарт попали в ловушку. Им удалось уйти, сейчас они двигаются в сторону леса. Часа через два будут в заброшенной сторожке.

Меня пока не особо тревожила судьба незнакомых людей в неведомом мире, больше интересовало само помещение. Окна занавешены, на полу мягкий ковер, вдоль стен диваны и кресла. Но все это я отметила мельком, сразу влепившись взглядом в главную деталь. Стоящий посредине стол, а на нем шар. Огромный как аквариум, и в нем какая-то мутноватая картинка. А рядом с шаром сидит тот маг, Бертин, почему-то в надвинутом почти до глаз темном капюшоне, и держится руками за ножки подставки.

Так вот как выглядит большой брат! Ну, и где тут переключатель на мою башню?

И как по заказу шар вдруг осветился ярче, и в нем появилось лицо старшего повелителя, который отдал меня Дэсгарду.

— Балисмус, — без выражения забормотал Бертин, — ты решил вопрос с Найкартом? Он нужен мне на западной границе, на земли Дутла снова пытаются поднимать лапы бешеные князья. Халис там один не успевает. И добавь кого-то из магов, хоть первого круга, заряжать оружие.

Учитель встал, тяжело шагая, прошел к столу и взялся рукой за третью ножку.

— Найкарта могу сегодня же отправить к тебе, у него пока никаких особых успехов. А ходящая оказалась сильной и сегодня уходит в белый мир. Там Хенна и Шарт в опасности.

Я так и разинула рот, вот это сюрпризик!

— Балисмус… — голос мага звучал все так же невыразительно, но по фигуре повелителя я видела, что он в ярости, — мальчик впервые так влюбился… и я не хочу, чтобы он сгорел, как Эндерад. Она же уйдет не навсегда… дай им возможность пообщаться.

— Они общались… он приходил к ней вечером в гости, — Балисмус вопросительно глянул на Терезиса и тот немедленно подошел к нему и тоже прикоснулся к подставке.

— Кантилар, — вступил в переговоры мой напарник, — не обижайся… но он совершенно не умеет обращаться со свободными девушками. Почему вы не дали ему почитать что-нибудь из книг Линтеса, прежде чем отправлять сюда? Он додумался разбросать по её спальне целый сундучок драгоценностей. Разумеется, Таресса вернула утром это золото, но Найкарт вовсе не в отчаянии. Девушка в обмен приняла большой букет… цветов астунции, и подарила ему один из этих цветочков.

Повелитель некоторое время стоял молча, потом как-то нехотя выдавил:

— Пусть он там посидит… еще несколько дней. Я пошлю на помощь Халису кого-нибудь из старших. Но мага пришлите обязательно и поскорее.

— Возьми Гайтолу, она уже в столице, — немедленно откликнулся Балисмус и убрал руку с подставки.

Изображение исчезло, и шар снова потемнел.

Гайтола в столице? А кто же на месте Терезиса? Удивилась я и возмущенно уставилась на мага. Но он очень успешно делал вид, что не замечает моего взгляда. Ну ладно… помолчу пока, ясно, что тут вовсе не до моих вопросов.

— Таресса, ты готова вступить в ковен? — Устало спросил учитель, налил себе из стоящего на столе графина полный бокал и выпил не отрываясь.

— Готова, — так же устало буркнула я, а куда мне деваться?!

Тут хоть не заставляют немедленно выходить замуж. Ну, пусть у них это не так называется, но ясно уже что смысл тот же. Сиди во дворце, рожай детей и жди, пока муж навоюется на западной границе. В то, что они ездят туда с женами мне в упор не верится. Как я теперь понимаю, женщины — это слишком большая ценность, чтоб разрешать им гулять где-то помимо дорожек дворцового сада.

— Идем, — потянул меня Терезис, и мы пошли.

В тот самый зал, где посредине висела таинственная дверь. Но в этот раз я обходила ее по широкой дуге, одно дело оказаться в своем мире, а другое — в тридесятом.

И напарника дернула в сторону, чтоб не задел ее.

— В чем дело? — сразу насторожился он, и я довольно хмыкнула, вот это и есть настоящий Терезис, безо всяких масок.

— Ты чуть не задел дверь…

— Что? — Балисмус, устало топавший следом, немедленно оказался рядом и рывком развернул меня к себе лицом, — какая дверь?!

— Ну, вон та, что висит посредине! Я же вам говорила!

— И ты… что… ее сейчас видишь?

— Как тебя, — разозлилась я, что они, глухие что ли?!

Или слепые?!

Посмотрела в ошеломленные лица и поняла, точно, слепые.

— И какая… она?

Зато любознательные, и это немного успокаивает.

— Такая… как из очень плотного тумана. Висит сантиметрах в десяти от пола… и немножко качается, как маятник, только почти незаметно. И не светится… а в тот раз светилась.

— С ума сойти… — буркнул учитель.

— Не то слово, — поддакнул Тер, и встрепенулся, — время идет. Начнем?

Меня буквально силком подтолкнули к странному саркофагу, стоящему у противоположной от входа стены, ладонями вниз положили на него мои руки, и сверху придавили своими.

А потом начали читать какие-то непонятные мантры.

Ничего особого я не испытывала, если не считать морального неудобства от того, что двое мужчин крепко прижимают к камню мои руки. Но если отбросить некоторое смущение и убедить себя, что один из них учитель, а другой — напарник, то все вроде бы не так и страшно. А потом саркофаг вдруг начал греться и немножко щипаться как статистическое электричество и я начала уже беспокоиться за свою кожу, но все закончилось.

Балисмус вынул свободной рукой из углубления в саркофаге небольшой медальон на тонкой цепочке, набросил его мне на шею, и я почувствовала, что руки свободны.

— Все, что ли? — поправляя медальон, спросила с нарочитой ворчливостью, чтоб скрыть непонятное волнение.

— Вроде, все, — неожиданно весело усмехнулся Терезис, — но с тебя обед.

— А не с вас? — поворачиваясь к выходу, возмутилась я, и замерла на полуслове.

Дверь снова изменилась, теперь она была плотнее и из щелей вырывались полоски света.