Глава 1

Войти в дом дракон не пожелал. Лёг спать прямо на земле, устроившись за дальним кустом бузины и предупредив добровольцев, чтобы не подходили.

— Иначе придётся лечить, — насмешливо пояснил Грард, не дождавшись от них ни одного вопроса и все снова понимающе смолчали.

Да и чего тут не понять, вздыхала про себя Таэль, уходя в спаленку. Про драконов в прибрежных герцогствах ходит множество легенд и во всех они жестокие и коварные. А вот каковы они на самом деле, знают только местные жители. Значит лучше всего тайком выспросить про них у домового, которого девушка решила пока не отдавать Хатгерну. Не очень-то умеет её напарник действовать незаметно и бесшумно, ну так герцогу это и не положено. А вот хорошо выученным графиням в самый раз… и однажды её предосторожность их всех уже спасла. Неизвестно, куда бы расшвырял наёмников разбушевавшийся повелитель моря.

— Мин… — коротко стукнув в дверь, позвал бывший наставник, и тень нахмурилась.

Мгновенно спрятала за пазуху шкатулочку дриады, рассовала по карманам разложенное по столу оружие и только тогда отодвинула засов.

— Зачем пришёл?!

— Впусти, нужно сказать несколько слов, — еле слышно шепнул он, и, надавив на дверь своим телом, нагло протиснулся в комнату.

— Твоя ученица устроит скандал, — отступая к столу, предупредила Таэльмина, глядя на Ганти с состраданием, теперь ей было понятно, какой тяжкий груз тащит он на своих плечах.

— Она сейчас занята, а я на минуту, — неслышно задвинув засов, шепнул мастер-тень, подступая к ней вплотную, — хочу тебя предупредить. У драконов с людьми полная совместимость… они же нас по своему подобию лепили. И хотя обычно драконы гоблинками пренебрегают… но чистые девицы их очень привлекают. Есть возможность провести ритуал… объединения крови, и тогда…

— Что именно?

— Лет на триста станешь его игрушкой… домашней собачкой, кошечкой, птичкой… — едко усмехнулся Ганти, — причём совершенно добровольно. Они же создатели и позаботились, чтобы их приказы становились для нас не просто законом, а собственными желаниями.

— Но ты же пришёл не для того, чтобы со мною попрощаться? — насмешливо фыркнула тень, — Или собираешься предложить мне бежать?

— Не получится… к сожалению.

— Так почему не предупредил раньше?

— Просчитался… с тобою у меня это не первый раз. Ты же спишь с герцогом в одной постели… вот и думал… извини.

— А как сейчас понял? — всерьёз заинтересовалась тень.

— По поведению дракона. Он тебя учуял… потому и лёг отдыхать на улице. Во сне у них контроль за своими действиями ослабевает… и достаточно увидеть тебя во сне, как сама прибежишь.

— Что-нибудь можно сделать?

— Да. Пригласи своего напарника на свидание… думаю, Грард именно потому и вздумал поспать… решил дать вам время.

— Этот способ не годится, Харн никогда не согласится, — хмуро сообщила тень и с еле заметным превосходством усмехнулась, — Он меня слишком любит. Другое средство есть?

— Вот, — вздохнул Ганти и протянул флакон, — зелье седьмого уровня. Помнишь?

— Да, — вздохнула тень, зелья этого уровня самые сильные и надёжные. Но есть одна тонкость, наружные мази помогают только в том случае, если вымажешься ими с головы до ног. — А может… амулет?

— Может, — сухо усмехнулся мастер тень, шагнул к двери и скаламбурил, — но не поможет. Драконы все сплошь сильные маги и все наши амулеты им как детские игрушки. А свои никто из них тебе не даст.

— Но ведь мы сейчас идём к гольдам… — Таэльмина сделала вид, что сомневается, хотя просто желала получить как можно больше информации.

— Но ты же умная девушка, — насмешливо бросил наставник и исчез, но Таэльмине вполне хватило и этих слов.

Это значит, он по-прежнему не сомневается в её сообразительности, и верит в находчивость и в осторожность. А ещё в способность заставить Хатгерна поступить по-своему, если ей не нравится зелье мастера-тени.

И возможно, месяц назад, когда Таэльмина тряслась в холодной карете вместе с толпой заложниц и обдумывала сразу несколько планов по избавлению от статуса лаэйры, противного ей до глубины души, тень и признала бы предложение Ганти достойным исполнения. Её и этому учили… особые наставницы, хотя и теоретически. К тому же девушке не нужно многое уметь, чтобы соблазнить страстно желающего её мужчину. Но теперь для Таэльмины важно другое… собственное самоуважение и доверие Харна.

Ведь если когда-нибудь судьба повернётся к нему лицом и его мечты сбудутся, герцог и в самом деле на ней женится… как тогда ей жить, зная о своём обмане? Ведь сейчас она вовсе не испытывает ни грана тех чувств… какие, по рассказам наставниц, обычно переживает нежно любящая женщина.

— Таэль? — заглянул в комнату герцог, — почему ты не заперлась?

— Но ведь гольдов дом не впускает, — говорить правду Таэльмине очень не хотелось, и она решила сначала выяснить, много ли знает Хатгерн, — а у тебя какое-то дело? Твои вещи я сложила.

— Гольдам я тоже не доверяю… но кроме них ещё есть Меркелос и Шена. Она всего пару минут назад предупредила меня… насчёт Ганти. Он потихоньку удрал от неё и стучал в твою дверь.

— Хатгерн… — Таэльмина прижала палец к губам, неслышно скользнула к двери и резко её распахнула, — Ты чего-то хотела спросить, Шена?

— У тебя нет синего уксуса? Меня кто-то укусил.

— Спроси у наставника, — мягко посоветовала Таэль, с сожалением вглядываясь в злое лицо девушки, — ты не можешь не знать, что ни одна тень не даст тебе даже соли без его разрешения.

Хоть и не пойдёт такой ответ на пользу их отношениям, но в гильдии считается одним из самых некрасивых и предосудительных деяний дружба с учеником за спиной его учителя. А тем более нельзя давать без спроса никакие зелья, оружие и прочие вещи, какие ученику должен выдавать наставник.

— Я его нигде не могу найти, — лицемерно пожаловалась Шена и демонстративно присев, заглянула под лежанки, — просто как провалился.

— Кто именно? — ровным голосом осведомился из-за спины ученицы незаметно подошедший Ганти, и Таэльмина едва заметно усмехнулась, всё-таки Шене далеко до неё, Таэль заметила приближение учителя ещё за три шага, хотя он нарочно шёл бесшумно, — Я кстати, ищу тебя по делу, идём.

Подхватил девушку под руку и почти силой увёл прочь.

— Я начинаю ему сочувствовать, — закрыв дверь, сообщил герцог, помолчал и осведомился, — ты ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, — тень скользнула к нему, обняла за торс и, запрокинув голову, внимательно вгляделась в зеленые глаза, — а ты?

— Очень многое, — мгновенно забыл он и про Шену и про Ганти, любуясь её милым личиком в обрамлении пышных локонов, — но к сожалению… не сейчас.

— Вот и я — к сожалению… — вздохнула тень, было бы невероятной ошибкой рассказывать о предупреждении Ганти герцогу, он тогда может вообще отказаться от этого задания. — Поэтому давай собираться, Тук обещал запереть дом.

— Одну минуту… — прошептал Харн, отпустить любимую без хотя бы одного поцелуя было свыше его сил.

Разумеется, одним поцелуем он не обошёлся, и опомнился лишь когда его пальцы начали нетерпеливо расстегивать куртку напарницы. Чуть отодвинув от себя тень, Хатгерн вдруг разглядел, с каким безучастным и обречённым лицом она стоит перед ним.

— Мин… — мгновенно остыв, укоризненно прошептал герцог, аккуратно приводя в порядок её одежду и приглаживая волосы, — почему ты меня не остановила?!

— Подумала… — грустно усмехнулась она, — а вдруг действие ритуала снимется?

— А если — нет? Прости… проводить опыты на себе, а особенно на тебе я не готов… Подождём… вдруг удастся найти фею? Ну а если не повезёт, тогда я прижму одного знакомого вампира. По-моему, это их ручек дело.

— Харн… — встревожилась Таэльмина, — пообещай мне… если тебе посчастливится найти фею и она предложит награду, ты выберешь возвращение своего герцогства.

— Для тебя так важно быть герцогиней?

— Если бы это спросил кто-то другой… я бы ударила. Но тебя уже знаю… ты сейчас просто пытаешься меня переспорить. Так вот… если ты не понял, зачем с нами идёт целая толпа местных жителей, я объясню. И хотя мне очень неприятно это говорить, но лучше смотреть правде в глаза. Половина отряда не испытывает к нам никаких дружеских чувств, и все же терпеливо переносят все тяготы пути и готовы и дальше переносить. Почему? Все просто, надеются на нашу победу. И на исполнение своих желаний. Потому что впервые за последние годы видят наёмников, способных достичь заветной цели. И тут не самое существенное твои личные качества и мои умения, хотя и они имеют немаловажную роль. Но главное все же артефакты, которыми по воле случая оделила нас судьба, и которые не может взять никто из них. Иначе мы с тобой сидели бы сейчас в Сиандолле. И поэтому ты попросишь самое важное для тебя самого, герцогство. А я попрошу, чтобы она вернулась. Ну а потом в награду попрошу у гильдии освобождение от ритуала.

— Таэльмина… прости, — выдохнул герцог, снова прижав девушку к себе, — но ты не права. Для меня теперь важнее всего ты… никогда раньше я и подумать не мог, что способен сказать такие слова… А теперь не могу представить как буду жить без тебя. Ведь если она не захочет возвращаться, драконы не дадут нам никакой награды!

— Харн… — не сразу нашлась, потрясённая его признаньем тень, — спасибо… твои слова греют мне душу. Но я знаю о тебе намного больше, чем ты обо мне. Тебя воспитали правителем, и это у тебя в крови. И потому обменять герцогство на меня не получится. Даже если вначале ты не будешь о нем вспоминать… то через некоторое время обязательно начнёшь тосковать. Особенно, если герцогиня с твоим братом отдадут власть Юверсано, и он начнёт травлю твоих друзей. Нет… я не боюсь упрёков, ты поистине благороден и никогда даже не намекнёшь… но мне будет больно и стыдно за проявленную слабость. И ради меня и нашего будущего, пожалуйста… пообещай сделать так, как я прошу?!

— Хорошо… — помолчав, неохотно процедил герцог, хотя не мог не понимать, насколько она права, — но и ты пообещай… сделать всё, что сумеешь, чтобы мы всегда были вместе.

— А я и так делаю, — улыбнулась тень и поспешила уткнуться ему в рубаху, чтоб скрыть невольно выплеснувшуюся из глаз влагу, — всё… нам пора. Спутники уже пошли к выходу. И у меня ещё последняя просьба. Если я намажусь не очень приятным зельем, постарайся не замечать, хорошо? Это для дела.

— Малышка моя… — проглотил вставший в горле ком Хатгерн, — Когда я рядом с тобой, то вообще почти ничего не замечаю…

Жарко поцеловал напарницу, нехотя отодвинул, отвернулся и торопливо покинул комнату, чувствуя, как стремительно тает его благоразумие и восхвалённое тенью благородство.

Дракон появился из-за кустов, едва тень сбежала со ступенек дома, остановился на пригорке, внимательно оглядел отряд.

— Все готовы? Сколько вас?

— Одиннадцать — ответил давно пересчитавший спутников Хатгерн, и на всякий случай добавил, — ещё четыре типара.

— Хорошо, — на секунду задумавшись, кивнул Грард, — возьму и типаров.

— А нас четверо, — важно сообщил Угорл, поспешно подбирая куском хлеба жир со сковороды, на которой жарились грибы.

— Да? — дракон хмуро оглядел гольдов, к которым успел примкнуть усыпанный хвоей шпион, недовольно поморщился и нехотя согласился, — так и быть, заберу и вас. Давайте по десять золотых.

Минуты на три гольды потеряли способность не только говорить, но и двигаться. Стояли, разинув глаза и тяжело дышали, постепенно меняя цвет лиц. Однако, если круглая рожица Вазрума всё бледнела, то Угорл наливался пурпуром, а его помощники стали пятнистыми.

 

Глава 2

Как выяснилось, дракон ни грана не шутил, говоря про свой характер. Это отряд Хатгерна понял, когда их путешествие резко закончилось.

Без какого-то намёка или предупреждения. Просто пол клетки вдруг дёрнулся и исчез, и они вместе со мхом, багажом и типарами вывалились на изножье каменистой осыпи.

С очень небольшой высоты, как стало ясно уже через пару мгновений. Пассажиры, сидящие на склоне в куче мха и багажа выше остальных, опустились таким способом всего-то на пару ладоней. Да и типарам, оказавшимся ниже всех, довелось пролететь не более локтя. Тем не менее такую бесцеремонное избавление от взятых под опеку путешественников возмутило почти всех добровольцев, приписавших поступок Грарда природному высокомерию и грубости драконов.

Молчали лишь Селайвен и Алдер. Да ещё Таэльмина. Тени досталось меньше всех, поскольку она полулежала в объятьях напарника, и он заботливо подоткнул ей под ноги побольше мха, однако вовсе не это, и даже не выработанная с помощью наставников привычка не кричать и не возмущаться в случае какой-либо неожиданности, были главной причиной её кротости. Просто девушка оказалась единственной, кому была прекрасно видна верхняя часть склона и небольшой валун, на котором сидел Грард.

Внимательная тень мгновенно разглядела побледневшее лицо дракона, его приоткрытый рот, из которого вырывалось тяжёлое дыханье, и золотой кубок, куда мужчина лил из фляжки тёмно-вишнёвую жидкость. А потом, запрокинув голову, жадно глотал явно непростое снадобье.

Таэльмина почти заворожённо следила за создателем, а в её мозгу стремительно менялись и рушились недавние предположения и выводы. Меняя мнение тени обо всём разом, о драконах и об их странных правилах и запретах, о месте в их жизни её собственных сородичей и прочих живущих в этом мире древних рас. Эти догадки складывалось в тревожные признаки, напрочь рушившие идиллическую картинку мирного сосуществования мудрых создателей. И из обломков этой простой и прекрасной пасторали неожиданно выглянула неестественная и почти невероятная, но уже бесспорная обоюдная неприязнь двух высших рас, если не трёх.

Дракон допил свое зелье, задумчиво облизнул проворным языком губы и вдруг уставился тени в глаза, нагло и вызывающе.

Именно так смотрели на девушку завзятые сердцееды в дорогих харчевнях и гостиницах, куда её пару раз посылал на задание Бангдирах, и потому тень не смутилась и не отвела взгляда. Продолжала рассматривать дракона с той же задумчивой внимательностью, торопясь завершить складывающиеся у неё выводы. Опять повернувшие новой стороной причины, заставляющие представителей старших рас так рьяно заниматься поиском фей. Ведь обычно никто не ищет добровольно ушедших от них друзей, предоставляя им право самим решать, где и с кем рядом жить. Тем более если эти друзья — могущественные магические существа.

— Отсюда пойдёте вниз по звериной тропе, — нахмурившись, почти зло рыкнул Грард и исчез, растаяв, словно лёгкий дымок.

— Мох не бросайте, мы можем его понести, — забеспокоились типары, оглядывая склоны довольно широкого ущелья, крутые скалистые выступы и стекающие к ручейку галечные осыпи, лишённые малейшего намёка на растительность.

— Не бросим, — пообещала Уатель, бросая заклинание, от которого мох начал испуганно съёживаться и уплотняться, превращаясь в темно-зеленые клубки, — как я начинаю догадываться, тут нам даже сухой травинки не дадут просто так.

Таэльмина неторопливо пошла в указанном драконом направлении, не дожидаясь, пока спутники нагрузят типаров, и делая вид, будто не заметила, каким неприязненным взглядом проводили её сразу две пары глаз. И если ненависть Меркелоса она вполне понимала, то причина такого отношения Шенлии пока была для тени не совсем ясна, хотя и начали появляться некоторые предположения и даже планы примирения. Однако жизнь, рванувшаяся вперёд со скоростью лавины, пока не представляла ни малейшей возможности для их осуществления.

— Таэль, подожди, — вампир догнал девушку уже через несколько шагов, уверенно придержал за локоть, и легко зашагал впереди неё по тропе, сухо бросив, — извини.

Вот именно нечто подобное она и подозревала, невесело хмыкнула Таэльмина, это в землях вампиров, эльфов и дриад им позволили ходить свободно, куда вздумается, а тут Алдер такого позволить себе не может.

Изор догнал её через несколько мгновений, но не стал ни предупреждать, ни извиняться. Просто дождался небольшого изгиба тропы и обошёл девушку тремя прыжками.

Следующим тень настиг герцог, но его Таэль заметила ещё на том повороте, и приостановилась, дожидаясь.

— Ну, вот куда ты так бежишь? — с досадой буркнул он, и Таэльмина привычно спрятала удручённый вздох.

Вот никак нельзя показывать мужчинам свое особое отношение, едва осознав собственную исключительность, они мгновенно становятся диктаторами. Но сообщать об этом напрямую и пытаться договориться не имеет никакого смысла. Все равно, пока они находятся здесь, в чужих землях, она будет исполнять взятые на себя обязательства, невзирая на его недовольство. А если когда-нибудь вернутся на родину и судьбы подарит мирную безопасную жизнь, Таэль и сама никогда шагу не сделает без его разрешения.

— Туда где камни покрупнее или кустики погуще, — скромно потупившись, пролепетала тень и, отвернувшись, пошла дальше.

— Извини… — теперь в голосе напарника звучало раскаяние, — ты могла бы попросить Уатель, она ведь может вырастить… кусты.

— Я уже выяснила, — тем же несчастным голоском сообщила тень, — им очень трудно выращивать растения там, где нет никаких корней. А к тому же они недавно вырастили мох… и их умения нам определённо окажутся нелишними в пещерах гольдов.

— Ты считаешь… гольды отправят нас в пещеры? — Харн явно обрадовался возможности сменить тему беседы, — Но ведь они сами лучше всех умеют там ходить… вряд ли нам удастся сделать без ошибки хоть один переход.

— А может, как раз на нашу ошибку они и надеются? — очень тихо выдохнула тень, и по тому, как дёрнулась мохнатая спина идущего впереди Изора, поняла, огр услышал её слова и усмехнулся.

— Подходим, — подняв вверх правую руку, предупредил вампир, и Таэльмина небрежно провела рукой по эльфийскому одеянию, словно прихорашиваясь, а на самом деле готовясь к самому худшему.

Теперь ей стало совершенно ясно, почему дракон высадил их на пустынном склоне, где не сразу смогут обнаружить пронырливые гольды. И почему немедленно исчез. Доказательства своих догадок тень получила, едва вампир, выйдя из-за скалы, почти столкнулся с торопливо шагавшими навстречу гольдами.

— Как вы тут оказались? — подозрительно сверля Алдера взглядом, сварливо поинтересовался шедший посредине гольд в круглой металлической шапке, блестящей на солнце отполированными боками.

— Прибыли, — мрачно прошипел вампир, и уставился на гольда так же подозрительно, — а ты кто такой, чтобы допрашивать добровольцев? Ну-ка, покажи указ!

— Мы — дозор! И имеем право проверять всех подозрительных! — задрал нос коротышка.

Тень пока не догадывалась, чего он добивается, но зато точно знала, почему командует именно этот гольд. Двое других были полукровками.

— Если бы вы были дозором, — скучающе произнёс Селайвен, — то знали бы свои собственные законы. Добровольцев не проверяют, а немедленно провожают к старшему мастеру этой горы.

— Мы знаем законы! — не сдавался гольд, — но добровольцы никогда не приходят с этой стороны!

— А свиток с законом, указывающим, с какой стороны они должны прийти, показать можешь? — Заинтересованно пробасил Изор, и гольд мгновенно насупился.

Но сдаваться ему явно не хотелось и, некоторое время он упорно размышлял, хмуря брови, сердито сопя и упорно не обращая внимания на ожидающих его решения гостей.

Таэльмина тоже обдумывала сложившуюся ситуацию, пытаясь понять, зачем её спутникам, давно знакомым с гольдами и особенностями их характеров, нужно так откровенно дразнить хозяев этих мест?

Выводов получалось всего два, либо эльфы и вампир нарочно тянули время, и тогда вставал вопрос, для чего им это было нужно. Либо они пытались натолкнуть их с Харном на какие-то догадки, и судя по тому, как искоса поглядывает на неё бывший наставник, эта версия ближе к истине.

Но о чем можно догадаться, если она видит гольдов всего третий раз и всегда они ведут себя одинаково и уже предсказуемо? Грубовато, бесцеремонно и совершенно не стесняясь собственной жадности. Настолько глупой, некрасивой и неоправданной, что последив за ними всего пару раз, невольно начинаешь чувствовать себя неизмеримо выше и благороднее.

"Как занятно… — чуть прикусила нижнюю губку тень, пристальнее всматриваясь в простоватую рожицу командира дозорных, — а ведь это очень удобная маска. Всегда играть роль жадных и глуповатых упрямцев, и пользуясь этой репутацией, всегда поступать так, как хочется тебе, невзирая ни на какие общие правила приличия и порядки!"

Можно даже нарочно отбирать среди своих сородичей тех, кто искренне верит, будто они и в самом деле должны именно так себя вести, или изначально отличается прирождённой скаредностью и тупоумием. И именно их ставить на ворота, в дозоры и в прочие места, где гольды сталкиваются с представителями соседних рас. Но в таком случае не может быть, чтобы вампиры и драконы давным-давно не догадались об этой игре и не попытались вычислить хитроумных гольдских правителей, когда-то давно придумавших этот способ, и незримо направляющих целую расу.

Интересно только, куда? Много бы тень дала, чтобы знать точно истинные цели и замыслы всех высших, развлекающихся этими очень непростыми играми, и какую именно роль во всем этом сыграли несчастные феи? И почему наказанным в итоге оказался её собственный народ?

— Баррак, ты нас звал? И зачем?! — строгий голос, раздавшийся откуда-то сверху, застал врасплох лишь Хатгерна и Мейсану, но все остальные дружно изобразили на лицах глубочайшее потрясение.

— Да, — важно ответил гольд в железной шапке, — мы поймали лазутчиков!

— Привет, Хорм, — небрежно кивнул вампир неизвестно откуда появившемуся гольду, — раз вам добровольцы не нужны, я открываю путь в Сверкающую долину.

— Кто такое сказал? — В голосе Хорма звякнул металл.

— Ну ты же сам слышал, как нас обозвали лазутчиками, — с наигранным изумлением вытаращился на гольда Селайвен, — хотя мы уже пять раз повторили, что мы добровольцы.

— И ты?! — с сарказмом прищурил маленькие глазки чистокровный сын горной расы, и Таэльмина вдруг догадалась, почему он не начал разговор до тех пор, пока не забрался на возвышающийся над тропкой камень.

Хотел, чтобы они смотрели на него снизу вверх. И значит это пока ещё не самый умный или влиятельный представитель гольдского племени, либо он слишком хитёр.

— И я, — спокойно подтвердил эльф, — имею полное право. Ну, раз так мы прощаемся, время дорого. Алдер, открывай путь.

— Как это открывай? — начал бледнеть Хорм, — вы ещё ничего для нас не сделали!

— Но ведь есть постановление совета, — хладнокровно сообщил Алдер, деловито махая руками, — добровольцы три раза сообщают о своём приходе любому жителю предела. И если их не принимают, могут идти дальше. А мы уже несколько раз сообщили об этом дозорным, и вот тебе уже два раза сказали. Значит, можем уходить.

— Ничего вы не говорили, — отступил назад гольд в каске, — мы не слыхали.

— У меня с собой фейл, — устало сообщил Ительс и вытянул вверх руку с клубком света, — можете подавать жалобу в совет.

И в этот момент проход наконец открылся, однако совершенно не тот, какой обычно открывал вампир и к какому Таэльмина уже начала привыкать. Высокая и широкая, как ярмарочные ворота, дуга осветилась серебристым сиянием, и начала стремительно падать на отряд наёмников. Только в этот момент тень с досадой на собственную несообразительность поняла, почему все они стояли такой тесной кучкой. И почему типары незаметно окружили их с той стороны, где находились гольды. Видимо ими отряд мог на некоторое время и пожертвовать.

Однако никого предавать не пришлось, Изор вовремя оскалился и яростно рыкнул на Баррака, бросившегося к падающей дуге с отчаянным выражением бородатой рожицы. Гольд на миг испуганно отшатнулся, подтверждая догадку тени о том, какую репутацию имели огры среди простого населения, и этого мгновения как раз хватило, чтобы все закончилось.

Едва дуга коснулась камней осыпи, вспыхнул яркий свет, и Таэльмине пришлось зажмуриться, спасая зрение от нестерпимого сияния. Впрочем, не ей одной, рядом охнула Мейсана, а прямо над ухом сердито фыркнул ухватившийся за руку напарницы герцог.

— Не открывайте глаза, — откуда-то сверху спокойно предупредил наёмников непонятно как оказавшийся тут Грард, — вас сейчас отведут в тёмное место.

Тень насмешливо скривила губы, начиная понимать, чей именно план по одурачиванию хитрых гольдов так ловко исполнили наблюдатели совета. Непонятно только, когда они успели сговориться, и на это обстоятельство она обязательно намекнёт Харну. Одно дело, когда их спутники вводят в заблуждение нечистых на руку горных интриганов и совершенно иное, когда они действуют за спиной вожака отряда и его напарницы. У неё с Хатгерном вполне могли бы быть собственные планы, хотя у Таэльмины он и был.

И ей очень повезло, что Тук успел скользнуть в свою шкатулку за миг до того, как тень шагнула в кибитку дракона. Таэль представила, какое разочарование испытали оставшиеся на лужайке у ручья жадные сопровождающие, не обнаружив после отлёта дракона дриадского домика и крепче стиснула губы, не желая радовать своими улыбками наблюдающих за нею драконов. А о том, что они были и не один, девушке доложил потеплевший браслет.

Судя по тому, как напрягся её напарник и крепче прижал к себе тень, Харн тоже заметил сигнал браслета и сделал вполне определённые выводы.

— Как странно пахнет эта гоблинка… — с непривычной Таэльмине откровенной фамильярностью чуть хрипловато выдохнул почти рядом с нею незнакомый мужской голос и вокруг талии тени мгновенно обвились обе руки герцога.

— Она моя напарница и невеста, — в следующее же мгновение свирепо процедил Хатгерн, — иди, нюхай своих дракониц.

— С каких это пор гоблинам позволено с нами спорить? — в голосе незнакомого дракона прорезался рык, и Таэльмина поспешила приоткрыть глаза.

А убедившись, что вокруг властвует мягкий неназойливый свет, и её зрению больше ничто не угрожает, распахнула их во всю ширь и уставилась на чуть нависавшего на них молодого мужчину с драконьими змеиными зрачками, изучающего её так же придирчиво, как лакомка рассматривает кусок торта.

— А где тут гоблины? — прошипел взбешённый герцог, пытаясь отодвинуть напарницу за себя.

— Лично я вижу парочку перед собой, — едко ухмыльнулся задира.

— А я вижу перед собой упрямого гольда, — спокойно вздохнула Таэльмина и хотя всего несколько секунд назад вовсе не собиралась показывать создателям артефакт напарников, теперь вдруг решила проверить его силу.

И словно нечаянно прикоснулась своим браслетом к запястью напарника. Однако лишь в тот момент, когда мгновенно возникший серебристый купол отшвырнул прочь клок багрового пламени, брошенного в ярости драконом, ясно осознала, как чуждо было ей это авантюрное желание.

И вот это неожиданное открытие напугало тень больше, чем угрозы русалов и хитрости гольдов. Становиться послушной служанкой одного из потомков своих создателей у неё не было никакого желания.

— Как интересно… — в янтарных глазах дракона мгновенно вспыхнул огонёк исследователя, не менее яркий, чем жар его заклятий, — откуда у них такие артефакты?

— Зрадр! Кто тебе разрешил сюда войти? — в знакомом голосе встречавшего их дракона ясно слышалась ярость, но тень ей уже не верила.

И с каждым мгновением все меньше верила всему остальному сказанному ранее драконом и о драконах. Начиная всё сильнее понимать, как запутанны отношения старших рас и неверно мнение о них простых жителей. А ещё её начинали одолевать сомнения, не зря ли они доверяют идущим с ними спутникам, если те не считают нужным делиться с ними своим мнением и вставать на защиту своего вожака и его тени?!

— Меня отправили встречать… — нехотя пояснил дракон, не сводя с напарников пристального взгляда.

— Добровольцев, — ехидно уточнил Селайвен.

— Встреча удалась, — едко добавил Ганти.

— Я сам ими займусь, — сухо сообщил молодому сородичу Грард, однако на того слова старшего не произвели нужного впечатления.

— У меня как раз есть свободное время, поэтому я остаюсь, — сообщил он снисходительно, и осторожно прикоснулся пальцем к закрывавшему напарников куполу, — а никто не испытывал, сколько может выдержать эта защита?

— И проверять никто не будет, — ещё холоднее произнёс Грард, и показал добровольцам на неширокую дверь, — ваши комнаты там. Сегодня отдыхайте, завтра утром вам объявят задание.

— Но ведь вечером их представят совету? — и не подумал отойти от герцога Зрадр, — так почему бы не пригласить и на ужин?

— А вам больше нечего кушать? — кротко осведомилась тень, решив попытаться добыть сведения уже проверенным способом.

— Мы не едим прелестных гоблинок, — нахально подмигнул дракон, — для них у нас есть гораздо более интересное применение.

— Его случайно не дриады воспитывали? — не выдержал Хатгерн, — очень похоже на полнолунниц.

Ответить Зрадр не успел, старший сородич махнул рукой и младший мгновенно исчез.

— Это младший сын одного из мудрейших, — нехотя пояснил Грард, — и он ещё не достиг первого совершеннолетия.

— У драконов его определяют не по возрасту, — отстранённо произнёс Ительс и тень невольно задумалась, удобен такой способ или нет.

Пожалуй, не очень, если встретив совершенного взрослого на вид дракона нужно сначала выяснить, не с ребёнком ли ты разговариваешь. Хотя, если вдуматься, у людей такие случаи тоже не редкость.

* * *

— Я буду тебя охранять, — непреклонно сообщил напарнице герцог, недовольно оглядывая выделенную ей отдельную спальню, и тень не стала спорить.

Комнатки оказались небольшие, зато очень светлые, с окнами во всю стену. Однако рассмотреть драконью долину тени не удалось, снаружи окна закрывали хитроумно устроенные ажурные ставни, не позволявшие увидеть ничего, кроме лоскутков неба.

Таэльмине хотелось выяснить, ради чего это было сделано? Пытались ли драконы таким образом уберечь от нестерпимого сияния глаза своих гостей, или просто желали спасти ценных добровольцев от своих великовозрастных детишек, обожающих играть живыми игрушками?

Хотя за одно стоило сказать драконам спасибо прямо сейчас, их долина пока являлась первым местом, где отряду не подсунули сходу какого-нибудь испытания или задания а предложили сначала отдохнуть. Да и не верилось тени, будто тут может найтись для них поистине важное дело. Судя по возможностям Грарда, эта раса обладает почти божественным могуществом, и значит, гости им нужны скорее ради развлечения.

Таэль тяжело вздохнула, обнаружив, что круг её предположений крайне мал, прихватила свежее платье и отправилась умываться. Незачем тратить время на пустые рассуждения, если можно попытаться расспросить спутников.

В женской умывальне Мейсана о чем-то жарко спорила с Шеной, но едва в гораздо более просторное, чем спальня, помещение вошла тень, девушки резко смолкли. Таэль мгновенно подобралась, однако постаралась не подавать вида. Спокойно прошла к резному диванчику и принялась неторопливо снимать походную одежду, отстранённо размышляя, нужно ли предупреждать спутниц об опасности, какая им грозит, если коснутся её вещей. Хотя Шенлия должна знать все эти фокусы, теней с детства учат никогда не оставлять оружие на виду или в доступном для любого месте.

— А ты у неё сама спроси… — не выдержав молчания, вдруг ядовито фыркнула Шена и, хлопнув дверью, выскочила прочь.

— За что она тебя так ненавидит? — помолчав, осторожно поинтересовалась Мейсана.

— Это у неё нужно спрашивать, — вздохнула тень, начиная понимать, как наивно было её намерение поговорить с коллегой.

Никогда та ей не поверит, и не смирится с несправедливым, на её взгляд, выбором судьбы, наказавшей именно её, а не кого-то другого. Это распространённая ошибка слабых и не слишком здравомыслящих людей, считать, будто кто-то другой виновен в их собственных ошибках и бедах. Не помог, не спас, или просто не оказался в момент несчастья на их месте.

— А дракон? — продолжала выспрашивать любопытная туземка.

— А при чём тут дракон? — нахмурилась Таэльмина, не сразу догадавшись, почему разговор так резко перешёл на хозяев долины.

Ей почему-то сначала вспомнился Грард. Но тут же, по лукавой усмешке Мейсаны, тень сообразила, кого она имеет в виду. Великовозрастного недоросля с замашками шкодливого ребёнка, привыкшего ни в чем не получать отказа.

— Ну… — притворно засмущалась горожанка, — такой видный мужчина… едва тебя увидел, тут же бросился обнимать. И герцог тоже… и Ганти и даже Ительс. Вот Шена и говорит, всё дело в браслете. Ведь в нем магия фей… а они всегда были покровителями влюблённых.

— Садись, — приказала ей тень, указав на стоящий перед зеркалом стул и направившись к двери, щёлкнула засовом. — А теперь рассказывай, только подробно, всё, что ты знаешь о феях и их магии.

— Но я… — Мейсана растерянно переводила взгляд с двери на напарницу вожака, начиная понимать, как мало знает о ней Шенлия.

— Именно ты. Ты тут родилась и должна знать очень много. Невозможно жить рядом с другими расами и не слышать баек, легенд, слухов, сплетен. Меня интересует всё, любая мелочь. И неважно, в какие из этих сказок ты веришь, а в какие — нет. Я потом сама все обдумаю и разберусь.

— Но говорят о них так много! В основном про подарки… феи были очень добрые и никого не отпускали, не одарив с невероятной щедростью.

— Если они всем делали подарки, — задумчиво прищурилась Таэльмина, — то почему же их не ценили? Ну, ведь глупо ссориться с могущественными и добрыми существами?

— Все по-разному говорят, и этих рассказов и правда, очень много… — оглянувшись на дверь, жалобно вздохнула Мейсана, — но одно точно, феи никому ничего не стали объяснять. Когда совет высших рас решил выгнать гоблинов… они были против. И на следующий день пропали. Все.

— А в спящем лесу?

— Однажды там застрял эльф и когда друзья вытаскивали его оттуда, то по какому-то признаку почувствовали фею. Вот с тех пор и ходят туда… добровольцы, — горожанка вздохнула почти виновато и решительно встала со стула, — мне пора идти… а то Ит будет искать.

 

Глава 3

В столовую отряд отправился в полном составе, такое указание дракона принесла женщина средних лет. Однако взгляд её светло-голубых, спокойных глаз, показался тени необычайно мудрым и печальным, и это открытие насторожило девушку сильнее, чем мрачное лицо Ганти. Догадаться, чем так откровенно недоволен бывший наставник Таэльмине не составило никакого труда, уж слишком неприязненно косилась на неё Шенлия.

Видимо, они снова спорили, и Ганти не удалось ничего доказать своей ученице. И осознавать это тени оказалось весьма неприятно, как выяснилось, злясь на учителя за мнимое предательство, она всё же безраздельно верила в его мудрость и умение разрешить любую проблему.

— Хатгерн, — чуть приотстав, едва слышно шепнул эльф герцогу, не убирающему руки с талии напарницы — с драконами лучше разговаривать мне.

— Хорошо, — легко согласился Харн, сейчас его сильнее всего волновали не все драконы, а один-единственный, наглый молокосос.

Шедший рядом с ними Алдер довольно усмехнулся, и эта усмешка не осталась незамеченной тенью, широкий тоннель, пробитый в скале, был освещён как герцогский дворец по большим праздникам. Но нигде не было ни дымящих факелов, ни гроздей драгоценных камней, какие обязательно присутствовали во всех известных тени сказках о драконах. Просто верхняя часть стен была отделана полоской из гладких плиток, светившихся мягким, солнечным светом.

Таэльмина рассматривала высокие арочные потолки, украшенные сложными узорами малахитовые панели и колонны, выложенный багряным лемезитом пол и досадливо морщила губы. По всем этим узорам и украшениям можно было сказать только одно, драконы делали их для гостей. Хотя и про себя не забыли, иначе не стали бы создавать такие светлые проходы. Наверняка их собственные глаза легко переносят намного более яркий свет, в противном случае они не стали бы терпеть в своей долине такое ослепительное сияние.

— А что так ярко светится там, снаружи? — словно мимоходом осведомилась тень, и притихла, ожидая, ответит ей кто-нибудь, или нет.

— Камни, — помолчав, суховато сообщил Алдер.

— Солнечные камни, — уточнила Уатель, шагавшая впереди всех, — тут единственное место в нашем мире, где они выходят на поверхность, обычно их добывают в глубоких шахтах. У солнечного камня есть очень ценное качество, если он несколько лет лежит под открытым небом, то впитывает в себя свет и потом его можно использовать вместо светильников. Но драконы никому их не продают и не дают.

— А если используют его для своих нужд, то время от времени меняют, — по обыкновению осторожно пробормотал Ительс.

— Говорят, они потому тут и поселились, — ещё тише и неувереннее добавил Ов, — что эти скалы напоминали драконам родину.

"Как интересно, — задумалась Таэль, — оказывается, драконы тоже не изначальные хозяева нашего мира! Но в таком случае, возможно сведения о том, какая из высших рас зародилась здесь, и будут ответом на некоторые вопросы, все очевиднее выглядывающие из вороха новостей и открытий, свалившихся на тень за последнее время".

— А у нас говорили, — неуверенно сообщила Мейсана, — что по этому свету драконы находят дом, когда по ночам улетают высоко в небо.

— Ради маяка хватило бы и тысячной части этих камней, — недоверчиво хмыкнул Харн, — я сам знаю, как далеко виден в ночи простой фонарь на башне.

— Вот именно, — поддержала его тень и резко смолкла, осенённая неожиданной догадкой. Ну как ей сразу в голову не пришло, рассказывали же вампиры, как драконы помогали им перейти в этот мир! Так не может ли быть, что эти сияющие камни действительно маяк, только намного более далёкий, чем может представить, человеческое воображение?!

Широко распахнутые двери в зал, скромно именуемый драконами столовой, добровольцы разглядели сразу, едва дошли до места, где тоннель делал крутой поворот. И тотчас смолкли, обнаружив сидящих за столом драконов.

— Проходите, рассаживайтесь, — не поднимаясь с места пригласил Грард, а по губам Харна лёгкой тенью скользнула едкая усмешка.

Они ведут себя точно так же, как любой из властителей в прибрежных герцогствах, принимающий у себя во дворце подданных. Он и сам не раз предлагал вот так, свысока, гостям, бывшим ниже его по статусу, присоединиться к трапезе.

— Спасибо, — вежливо отозвался Селайвен, и незаметно подтолкнул на миг замешкавшегося вожака отряда.

Через минуту они все сидели за столом напротив безучастно рассматривающих их драконов, и молча следили за ловкими руками слуг-нагардов, наполняющих их тарелки. Почему-то ничего не хотелось говорить в этом просторном, непривычно светлом зале, где, казалось незримо витала в воздухе какая-то напряжённость, если не тревога.

— Мы предлагаем вам пройти испытание сразу после обеда, — негромко произнёс один из хозяев, но его слова расслышал каждый, — а если кто-то не готов, может отказаться, пройдёт завтра.

— Мы посоветуемся, — осторожно произнёс Хатгерн, нарушая данное эльфу обещание, — извини Сел.

— Вам нужно на это какое-то время? — так же негромко и безучастно спросил другой дракон, но герцог промолчал и тень поспешила обернуться к напарнику.

Поймала устремлённый на неё ожидающий взгляд и облегчённо перевела дух, оказывается, Харн медлит с ответом, надеясь на её подсказку. Но ведь он и сам прекрасно знает, как сильно вынужденное ожидание ослабляет спокойствие и решимость любой команды, особенно если не все уверены в своих спутниках?!

Таэльмина немедленно подала напарнику условный знак и незаметно ободряюще подмигнула.

— Меркелос? — коротко кивнув ей, герцог взглянул прямо в глаза бывшему советнику, и тот вдруг начал бледнеть, — ты готов к испытанию?

— Да, — еле слышно буркнул тот, и тень облегчённо вздохнула, от этого негодяя можно было ожидать любых каверз.

— Шенлия? — вмиг забыв про предателя, Хатгерн строго смотрел на ученицу Ганти, — а ты как?

— Я… — дерзко вскинула голову юная тень, но её перебил уверенный голос Ганти.

— Она готова. Я тоже.

— Мейсана? — не стал настаивать на непременном согласии Шенлии герцог.

— Готова, — решительно кивнула горожанка.

— Ительс?

— Разумеется.

— Нас можешь не спрашивать, — несколько мужчин, бывших недавно типарами, дружно ввалились в столовую, — мы готовы. И клятву, если нужно, тоже дадим.

— Мы тоже готовы, — от имени эльфов заявила Уатель, и Селайвен утвердительно кивнул.

— Я готов, — оскалив зубы в нарочито вызывающей усмешке, сообщил Изор.

— И я, — тихо прошелестел Алдер.

— Спасибо, — улыбнулся им Харн, — значит после обеда мы отправляемся на испытания. Поэтому не нужно есть всё подряд. А пить разрешаю только воду. Ов, думаю, вам не нужно давать мне клятву… вы ведь исполняете приказ тех, кому уже поклялись.

— Приятно, когда тебя понимают, — насмешливо поклонился вожаку красавчик Ап, — и когда разбираются в клятвах.

— Мы и правда уже дали обещание, — нехотя признался Ов, — а еду и прочие вещи можем понести, если нужно.

— Не нужно, — коротко обронил Грард, — каждый получит всё необходимое. Одежду-тоже. Ждём вас через полчаса, Салена проводит.

Драконы дружно поднялись из-за стола, шагнули в сторону и исчезли.

* * *

— Что мы должны тут делать? — сухо осведомился герцог, пристально оглядывая большую пещеру, куда привела их голубоглазая гоблинка.

Довольно странным было это место, и сразу бросалась в глаза разница между благоустроенностью примыкающих к стенам галерей и хаосом властвовавшим в средней части. Хатгерн на несколько мгновений задумался, как бы поточнее описать ощущение, возникшее у него при первом взгляде на эту пещеру и решил, что точнее всего подходит название — "турнирная арена".

Два витка вознесённых почти под потолок застеленных коврами и заставленных мягкими диванами и креслами ниш и балконов, соединённых лестницами, арками и переходами. А внизу — почти правильный круг, где могли бы проводиться состязания. В случае, если бы кто-то сумел вначале расчистить его от нагромождения полуразрушенных стен и переходов, маленьких, словно игрушечных, башенок, скалистых обломков, глубоких провалов и мостков, создающих тягостное ощущение пронёсшегося там разрушительного смерча.

И над всем этим висел на цепях огромный бледно святящийся шар, сочившийся сизым дымком или туманом.

— Лабиринт иллюзий, — мрачно процедил Селайвен, — добрые драконы желают развлечься.

— Посмотреть на ваши способности, — туманно уточнил подошедший к ним Грард, — идите вниз и входите в любую из дверей. Можете не пытаться брать женщин на руки или держаться друг за друга. Входы зачарованы и пропускают испытуемых только по одному. В первой же комнатке, до которой каждому из вас удастся добраться, вы найдёте необходимое снаряжение и еду. И по мере того, как будете продвигаться вперёд, вам будут попадаться другие тайники с различными вещами. Ваша главная задача — найти выход.

— А я ношу с собой фейла, — задумчиво произнёс Ительс.

— Мелкие создания и животные не запрещены, но если ты решишь прибегнуть к их помощи, то будь готов к особым трудностям.

— А есть возможность найти друг друга в этих руинах? — испытующе уставился на дракона герцог.

— Вполне, — едко усмехнувшись, ответил за хозяев Алдер, — но не забывай про слово "иллюзии". Там каждый может выглядеть совсем не так, как здесь.

— И друг вполне может показаться врагом, — задумчиво пробормотала тень, — или наоборот.

Хатгерн нахмурился, представив себе это — "наоборот" и зло фыркнул.

Драконы стремительно теряли в его глазах всяческую привлекательность и право называться добрыми.

Тень крепко пожала руку напарника и первой шагнула на ведущее вниз ступени. Дракон не зря предупредил добровольцев о наказаниях, однако ей вполне хватило и тех событий, участником которых он был, чтобы сделать свои выводы. Наверняка тех, кто пройдёт лабиринт без ошибок, ждёт небольшое поощрение, и лучше будет, если оно не достанется ни подлому Меркелосу, ни запутавшейся в своих страхах и подозрениях Шенлии.

Входом назывался узкий проем, за которым виднелся бок неотёсанной каменной глыбы и тени уходящих в разные стороны проходов. Внезапно Таэль пришло в голову, что далеко не все из её спутников знают закон лабиринтов, и она приостановилась, дожидаясь напарника.

— Что-то случилось? — одними губами спросил мгновенно оказавшийся рядом с ней Харн, вглядываясь в лицо тени встревоженным взглядом.

— Поцелуй меня, — застенчиво опустила глаза Таэльмина, и вдруг услышала, как заторопилось куда-то её сердце.

И это было так неожиданно и незнакомо, что тень по-настоящему растерялась.

— Радость моя… — выдохнул склонившийся к ней герцог, — может, ты не пойдёшь?

— Пойду, — тень с ужасающей безнадёжностью осознала, насколько наигранным будет выглядеть в глазах напарника этот мимолётный поцелуй через минуту, когда он сообразит, ради чего она останавливалась, но всё же шепнула, — я сверну вправо, если есть выбор.

Торопливо отвернулась от него и почти бегом ринулась ко входу в лабиринт.

А когда проскочила под арку, вспомнила, что от волнения впервые в жизни забыла шепнуть напарнику, чтобы предупредил остальных, стремительно обернулась и замерла, недоверчиво озирая мшистую и пыльную поверхность сложенной из неподъёмных глыб стены, возникшей на месте входа.

Наверное, окажись на её месте кто-нибудь другой, он не удержался бы, чтобы не потрогать эту стену, но Таэльмина только хмуро усмехнулась. Одним из первых в списке суровых законов теней стоит запрет без особой нужды прикасаться к чему бы то ни было, и юная графиня давно и прочно осознала незыблемую справедливость этого правила. И даже в собственных покоях предпочитала брать только те вещи, в безопасности которых была уверена.

Да ещё там, где находилась инкогнито, либо выполняла обязанности тени. Но во всех подобных случаях всё её тайное снаряжение, оружие, инструменты и зелья становились для девушки надёжной защитой.

Впрочем, Таэльмина и сегодня не забыла ни одной из своих вещиц. События во владениях старших рас накатывались с пугающей стремительностью и было бы непросительным легкомыслием полагать будто эта ситуация внезапно резко изменится. Тем более Ганти и Селайвен с Уатель не забыли в выделенных им комнатках ничего из своего арсенала, тень успела убедиться, когда они шли в столовую.

Подавив расстроенный вздох, девушка повернулась спиной к стене, отрезавшей её от спутников, и замерла, обнаружив совершенно невозможную картину. Скала, закрывавшая вид, бесследно исчезла, и теперь перед тенью было несколько проходов, разных по высоте, ширине и освещённости. И самый низкий, узкий и темный был первым справа. Таэльмина стиснула зубы, и едко ухмыльнулась.

Даже самое нежелательное событие и неприятный вывод приносят информацию, и теперь она точно знает, драконы умеют не только подслушивать разговоры, но и менять правила по своему усмотрению. Хотя она могла бы немного раньше понять, что законы и правила теней вовсе не являются для них особым секретом.

И всё же отступать от собственных слов и правил не стала. Повернула к правому ходу, внимательно изучила его и пригнувшись, полезла в тёмную глубину. Где-то позади раздался ехидный смешок, но тень ответила на него пренебрежительной усмешкой. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, а она пока сдаваться или попадать на драконьи подначки не собиралась.

И правильно сделала, как выяснилось очень скоро. Всего несколько шагов по плавно изгибающемуся и постепенно расширяющемуся проходу и стало значительно просторнее и светлее. Затем проход сделал резкий поворот и Таэль оказалась в крохотной комнатке. Скорее площадке на перекрестье двух проходов. Однако, несмотря на её малый размер, тут было всё необходимое. Посредине стоял маленький одноногий столик, на нем накрытое салфеткой блюдо и кувшин. Рядом со столом притулилась неширокая кушетка, в одном углу за массивной ширмой скрывалась умывальня, а в другом поместился грубый шкаф без дверок. На его полках было разложено всяческое оружие, и не менее разнообразные кошели. И те, в каких принято носить деньги и драгоценности, и особые, для зелий, кожаные, с внутренними кармашками, и походные женские, с мазями, пудрами и прочими необходимыми дамам вещицами. Рядом висела на вешалке различная женская одежда, и это особенно насторожило графиню. Похоже, драконы перемудрили сами себя, ведь знать загодя, кто сюда попадёт, они никак не могли.

"Хотя… — тут же одёрнула саму себя приученная находить любому явлению и событию как минимум два противоположных объяснения тень, — зато они вполне могли устроить, чтобы для женщин открывались строго определённые проходы. И тогда неправ Алдер, встретиться с напарником и прочими мужчинами из отряда она не сможет. Только с женщинами, и то вряд ли хозяева лабиринта это допустят.

На разложенные по полкам вещи Таэльмина взглянула лишь мельком, не только не собираясь ничего здесь брать, но и не желая даже прикасаться. Да и садиться и тем более ложиться в этом лабиринте она не станет, ловушка может оказаться в любом предмете. И прежде чем из неё выпутываться, неплохо бы разгадать, в чём тайный смысл этого испытания, и нет ли у драконов веской причины не желать возвращения фей? И ещё очень хотелось понять, ради чего создатели помогли отряду избежать проверки на выживаемость в гольдских пещерах?

Хотя один вывод она может сделать прямо сейчас, наверняка драконы нарочно поторопились отправить их в лабиринт, чтобы у гольдов не осталось веских причин потребовать возвращения отряда.

И теперь тени остаётся лишь решить, следовать ли своему правилу сворачивать всегда направо, или тут не имеет никакого значения, в какую сторону идти? Вернее, в какой из проходов? Ведь драконы все равно поведут её тропой, выбранной лично ими.

Тень хмуро вздохнула, обвела взглядом двери и невольно усмехнулась, её догадки оказались верны. Во всяком случае, насчёт явного вмешательства хозяев священной долины в происходящее в лабиринте. За те минуты, которые Таэльмина потратила на раздумья, с комнатой произошли впечатляющие перемены. Каждая из темневших в стенах дверей раздалась вширь и разделилась на две, и теперь выбирать нужно было из восьми проходов.

— А если я посижу тут ещё немного, то проходов станет шестнадцать? — Едко осведомилась у невидимых хозяев тень и отправилась в тот переход, который был ближе всех.

Можно больше не сомневаться, теперь выбирать из двух ей не позволят.

Этот проход привёл тень к подножию башенки, и не оставил иного выбора, кроме как шагнуть на ведущие к её входу ступени. Хотя тень ради интереса попыталась было повернуть назад, но тут же вынуждена была сдаться. Прохода назад просто больше не существовало.

Зато башня за эти мгновения стала выше и массивнее, тренированная память Таэльмины сразу отыскала все произошедшие в ней изменения. И хотя тень очень не любила безвыходных мест и обстоятельств, пришлось ей, стиснув зубы, ступить в полутёмное нутро зачарованного строения. И окончательно убедиться: драконы отлично расслышали сделанное ею напарнику предупреждение, и теперь нарочно доказывают, что бывают лабиринты и случаи, когда испытанные способы не срабатывают.

Внутренняя винтовая лестница, единственный проход на которую находился слева от прохода, тоже упрямо заворачивала налево.

— Добрые создатели, — едко ворчала про себя тень, шагая выше и выше, — а надпись для своих игрушек и рабов написать забыли. Мол оставь всякую надежду, глупый гоблин, если мудрые боги пожелали развлечься!

Башня пошатнулась в тот же миг, когда с губ Таэльмины слетело последнее слово неслышного упрёка, и начала медленно, как во сне, осыпаться вниз. Камни падали так тихо и плавно, словно были набитыми легчайшим пухом, и по мере того как пролетали мимо замершей на полушаге тени, постепенно таяли, превращаясь в сизый туман.

А через несколько мгновений Таэль заметила, что тают и ступени лестницы, и возникшая на их месте пустота все ближе подбирается к её ногам. Сердце девушки обжёг леденящий страх, а натренированная привычка в опасных ситуациях действовать не раздумывая, толкнула её назад, подсказывая единственный путь к спасению. И на краткий миг Таэль поддалась этому стремлению, но тут же припомнив, как проворно вырастали за её спиной незыблемые стены, стремительно обернулась.

И застыла неподвижной статуей, закусив губу и презрительно прищурив глаза.

Нижние ступени таяли ничуть не медленнее, чем верхние, и бежать туда уже не имело никакого смысла.

Да и не под силу обычному человеку убежать от всемогущих драконов, если они пожелали его убить. Таэльмину учили не только драться и взламывать замки и ловушки, а в большей мере рассуждать здраво и логично. А ради единственно верного вывода пристально наблюдать за всем, происходящим вокруг, скрупулёзно ловить и собирать в мысленную копилку самые мельчайшие крохи информации. Чтобы потом, тщательнейшим образом пересортировав и отбраковав лишние сведения — получить золотую крупинку истины.

И никогда не забывать с не меньшим усердием приготовить и запасную, иногда совершенно противоположную основной, версию.

Имелась такая и у Таэльмины, и теперь девушке оставалось только проверить, какая из двух окажется верной. Но паниковать или закатывать истерику не следовало ни в одном случае. Ни в том, который предполагал непонятную пока игру драконов с соседними расами, ни в том, где игрушкой, причём приговорённой к уничтожению, была она сама.

Незачем волноваться, если ей суждено выжить, и не стоит радовать мучителей, если они наблюдают сейчас за её гибелью. Тень давно решила, что сумеет умереть достойно, если придёт её час.

И тревожилась сейчас лишь за крохотное существо, спрятанное в берестяной заговорённый туесок. Хотя и успела осторожно постучать по крышечке, давая ему команду спасаться, и теперь очень надеялась, что домовой уже успел уйти в свой секретный чулан.

Так же неслышно обвалилась и улетела вниз соседняя ступенька, и вместе с нею дрогнуло и упало куда-то далеко сердце. Таэль гордо выпрямилась и крепко стиснула губы, не дождутся они от неё ни вскрика, ни мольбы. А тем более позорной истерики или площадной ругани. Она дочь знатного рода и никогда не унизит себя таким поведением.

Но если все же когда-нибудь у неё будет возможность высказать создателям всю правду, она точно знает, о чем будет говорить.

 

Глава 4

Клубы тумана, в который превратилась оказавшаяся ловушкой башня, медленно таяли и растекались внизу непроницаемым для взора сизым облаком, а тень по-прежнему невозмутимо стояла на своей ступеньке, повисшей в воздухе, словно облачко. Теперь ей были отлично видны расположившиеся в нишах и на балконах драконы, и она не отказала себе в удовольствии рассмотреть их со всем, возможным сейчас пристрастием.

Благо их было немного, всего девять. И все, как один, мужского пола, с горечью отметила тень. Вот теперь ей ясно, почему так неохотно пускают женщин к власти и решению важных вопросов её сородичи. Откуда им было научиться уважать мнение соплеменниц, если у большинства старших рас мужчины не считают своих подруг достойными наравне с ними заниматься серьёзными проблемами?!

Во всем остальном драконы были чем-то похожи на Грарда. Простая и удобная одежда, непринуждённые жесты и непроницаемые взгляды загадочных глаз. Они молча рассматривали парящую перед ними тень и изредка перебрасывались короткими замечаниями.

Таэльмина тоже откровенно изучала создателей, начиная подозревать, что они ждут её вопроса или просьбы, и ощущала, как всё сильнее поднимается в душе чувство протеста. Ну почему она должна их о чем-то просить, разве это ей нужна их услуга? Или это она так стремилась попасть сюда и сдать этот странный экзамен на непонятно какие уменья?

Ведь драконы и сами не знают, почему феи не желают никому показываться и отчего не отзываются ни на какие призывы. Так откуда у них появилась уверенность, будто эти испытания помогут найти более удачливого или умелого исполнителя главного задания?

Тень иронически усмехнулась, и хотя по губам девушки скользнула лишь едва заметная гримаска, хозяева мгновенно её заметили.

Один из драконов хмуро глянул на разглядывающую их гоблинку, и в тот же миг ступенька под её ногами растаяла, превращаясь в клуб дыма. Таэльмина тотчас полетела вниз, чудом сумев удержаться от вскрика. Просто заранее так сильно стиснула зубы, что не смогла разжать.

А в следующий момент откуда-то сверху на неё стремительно, как молния, ринулась тёмная крылатая тень, подхватила, больно сдавив ребра, и ринулась прочь.

Таэльмина и на этот раз не издала ни звука, но теперь уже совершенно осознанно. Никто из отряда прийти ей на помощь всё равно не сможет, а драконы сами прекрасно рассмотрели произошедшее. И если захотят её спасти, то спасут… а вот если не пожелают, то свою судьбу придётся решать ей самой. Если ей дадут хоть малейшую возможность, пока девушка совершенно беспомощна. За несколько секунд полёта неизвестный похититель или спаситель успел чем-то опутать ей болтающиеся ноги и руки, попутно половчее перехватив талию.

Теперь тень не могла даже пошевелиться и чувствовала себя бабочкой, попавшей в кокон к пауку. Но хотя это ей очень не нравилось, зато лететь стало немного удобнее, этого Таэль не могла не признать. А вот рассмотреть похитителя ей по-прежнему не удалось, взгляду оставались доступны лишь проносящиеся мимо полутёмные стены тоннелей да изредка встречавшиеся затейливо украшенные просторные залы.

А затем похититель вынес Таэльмину в безжалостное сияние драконьей долины и девушка поневоле зажмурила глаза, человеческому взору все равно не дано ничего тут разглядеть.

Наверняка потому и покорны слуги драконов, подумала тень, ведь сбежать через эту долину они не смогут. А через секунду едко посмеялась сама над собой, сообразив, что у драконов есть более надёжный способ удержать в подчинении гоблинов. Ведь они могут слышать мысли своих созданий.

Некоторое время Таэль довольно спокойно раздумывала над давно интересовавшим её вопросом, как предкам удалось вырваться из-под власти драконов, да ещё и насолить им. За сегодняшний день все её прежние представления и выводы, сделанные об отношениях гоблинов и их создателей снова рассыпались пылью, как призрачные башни драконьего лабиринта. И ни одного нового уверенного суждения пока не появилось. Хотя и мелькали неясные предположения… но не настолько серьёзные, чтоб строить на их основе какие-либо заключения.

Внезапно исчезло ощущение полёта, а затем и крепкая хватка, стискивающая ребра девушки. Краткий миг падения и тень почувствовала, что уже лежит вниз лицом на чем-то очень мягком. Дышать Таэльмина могла свободно, но по-прежнему не видела своего похитителя, и это начинало её тревожить всерьёз.

Какое-то неведомое чувство подсказывало тени, что никуда он не ушёл, находится рядом, и явно изучает свою добычу. Причём рассматривает хладнокровно, безо всякого стеснения или сочувствия. Тени знакомо было это ощущение холодного, пристального взгляда в затылок, внезапно настигающее в наполненном публикой зале или на прогулке и заставляющее сердце тревожно сжаться. Иногда тень резко оборачивалась в ответ на эти бесцеремонные взоры, и несколько раз ей даже удавалось рассмотреть совершенно непримечательных людей, торопливо скрывавшихся в толпе.

Ганти когда-то в ответ на рассказ ученицы об одном из подобных случаев просто пожал плечами, заявив, будто многое люди способны ощущать чужой интерес, и ничего странного в этом нет. И тем более не стоит опасаться тех, кто рассматривает тебя в упор, преступники отлично знают об этой человеческой способности и обычно стараются долго не смотреть на своих жертв. Если они не законченные безумцы, разумеется.

Тогда тень поверила ему безоговорочно, а вот теперь вдруг начала сомневаться, не были ли те объяснения попыткой отвлечь её от более тщательного изучения этих странных способностей некоторых сородичей.

Легкие шаги тень скорее почуяла резко обострившимся от напряженья неведомым чутьём, чем расслышала. Однако тяжесть чужого взгляда мгновенно исчезла и в этом была заслуга вновьпришедшего.

А ещё через секунду исчезли стягивающие девушку путы и она поторопилась перевернуться на бок, чтобы рассмотреть своего похитителя. Или заказчика, как Таэльмина начала подозревать всего мгновение назад.

Всего пары мгновений хватило опытному взгляду тени, чтобы понять, ни тем, ни другим стоящая возле ложа женщина быть не может. Просто потому, что она гоблинка. Такая же немолодая, как провожавшая отряд в зал испытаний Салена, только зеленоглазая и немного более смуглая. Да платье было другое, и цвет и фасон. Значит лакейской одежды им не положено, отметила тень, и сначала засчитала этот факт в заслугу драконам, но тотчас, немного поколебавшись, награду отняла. Нетрудно быть нетребовательным к внешнему виду прислуги, когда она отличается от хозяев по расе. Да и неизвестно пока, как выглядят драконицы, но в том, что спутать их с гоблинками невозможно, Таэльмина почти не сомневалась.

Гоблинка несколько мгновений рассматривала пленницу хозяина спокойным, благожелательным взглядом, и в душе девушки потихоньку начала поднимать голову упрямая надежда. Не может быть, чтобы она не сумела договориться с этой женщиной, её ведь специально учили определять характер людей. И почти с первого взгляда отличать сострадательных от настойчивых и неприступных.

— Меня зовут Нанси, — мягко сообщила служанка, — я помогу тебе искупаться и переодеться.

— Очень приятно, а я Таэль, — кротко хлопнула ресницами тень и осторожно села на краю ложа, — а купаться и переодеваться мне нельзя.

— Теперь тебе всё можно, — добрые глаза гоблинки смотрели понимающе и терпеливо, — все старые обязательства и клятвы с этого часа с тебя сняты.

— Как интересно, — шире распахнула очи графиня, — неужели и те, которые на крови?!

— Все. Идем, вода готова.

— Но я недавно купалась… и ещё не испачкалась… — тень осторожно пыталась выяснить, сколько знает про неё эта Нанси.

— А я и не говорю, что ты грязная, — продолжала так же терпеливо улыбаться служанка, — однако, прежде чем надевать свежее платье, положено искупнуться. А ещё от тебя пахнет дымом и потом горгула, а это не лучший запах для юной, прелестной девушки.

Так вот оно что, мгновенно сообразила тень, запах! То самое зелье, которое ей выдал Ганти, больше ничто не могло волновать хозяина этой гоблинки. Тем более тот, кого Нанси назвала горгулом, почти не пах… так, еле заметный аромат хвои и прогретого на солнце металла. И значит, от любого мытья тени нужно уклоняться всеми возможными способами, хотя бы до тех пор, пока не станет ясно, пытаются соратники её спасти или нет.

А поскольку все они сейчас пробираются по лабиринту и пробудут там до захода солнца, а потом станут ждать её, надеяться на скорый приход помощи Тени не приходится. Стало быть, продержаться нужно не менее суток.

И в таком случае лучше всего не только не умываться, но и ничего не есть и не пить. И постараться склонить на свою сторону служанку.

— Нанси… — очень тихо выдохнула графиня, и её губы жалобно задрожали, а лицо исказила горькая гримаска, — я не девушка. Вернее, не просто девушка. Я напарница вожака отряда добровольцев, которые собрались в спящий лес… искать фею. Ты, наверное слыхала, они зачем-то очень нужны вашим хозяевам… и остальным расам. Мы уже у всех прошли испытания… сегодня последнее. Мои друзья, соратники и напарник бродят сейчас по лабиринту… доказывая свою смелость. Пойми… я просто не могу не думать о них… и не переживать, ведь мы уже столько всего пережили вместе. Это будет предательством… сесть в тёплую воду, наслаждаться её ароматом и наряжаться в красивые платья. А я никогда никого не предавала… и не собираюсь, такой уж у меня характер.

— А я про это знаю, — по-прежнему мягко улыбнулась женщина, — и хорошо, что ты всё сказала мне честно. Значит, ответишь и ещё на один вопрос: Зачем ты вообще идёшь в спящий лес? Чего нужно от феи именно тебе?

— Мне? — Ну вот на этот вопрос ответ у тени был готов давно, — только одно. Чтобы они помогли Харну вернуться домой и вернуть его герцогство.

— А тебе-то в этом какой прок?

— Прок? — Таэль едва не усмехнулась, но привычно сдержалась, — Очень большой. Я взялась защищать герцога и не сумела выполнить свою работу. И если я сумею помочь ему всё вернуть, моя честь будет обелена.

— Ну, вот допустим, — в глазах женщины промелькнула жалость, — сумела ты добраться до феи, и выполнила она твою просьбу. Заметь, я говорю — "допустим", потому как до сих пор никому этого не удалось. Но вдруг… чудо произошло. Но ведь тогда герцог вернётся к себе, а ты останешься здесь. Ведь феи исполняют только одно желание… а ты свое уже истратишь. Или ты веришь, будто хоть один из твоих спутников, если им выпадет возможность загадать желание, вспомнит о тебе? А ведь кто-то ещё должен попросить фею вернуться!

— Нет… за всех я ручаться не могу… — невольно нахмурилась Таэльмина, она и сама об этом размышляла. Но вслух говорить о своих сомнениях не считала нужным. Не хотелось раньше времени делить шкуру непойманного льва. Да и не очень-то желали спутники отвечать на её вопросы, не в пример этой Нанси. Тень вдруг осознала, какую выгоду можно извлечь из своего пленения, раз эта служанка всё про неё откуда-то знает, — но думаю, в нашем отряде по меньшей мере трое мечтают именно об возвращении феи. Ведь нужна же она им всем так сильно, что создали целую службу наблюдателей за переходящими через Граничные горы и даже гильдию теней в прибрежных герцогствах.

— Возможно, — согласилась Нанси, — но в таком случае они пожелают именно её возвращения. Рисковать будущим своего народа никто из них не решится. И тогда твой герцог уйдёт без тебя… и даже не вспомнит о твоём существовании. Высшие расы не могут допустить, чтобы по прибрежным герцогствам поползли о них разные слухи. А тебе придётся жить по местным законам… и хорошо, если ты сумеешь вернуться в Сиандолл. Но всё это просто взгляд на ту тропу, по которой ты могла бы пройти… но теперь уже не пройдёшь. Отныне твоя жизнь изменилась. Тебе больше не нужно никуда идти… фею достанут и без тебя.

— Нанси… — печально взглянула на женщину Тень, — ты мне показалась такой мудрой… и такой доброй… Поэтому и не хотелось ни хитрить, ни скрытничать. Но теперь мне кажется, что ты чего-то не так понимаешь. Я ведь свободная девушка… меня Хатгерн освободил от обязанности исполнять условия мирного договора… а магия ваших пределов сняла связь лаэйры. И теперь я имею полное право сама решать, куда и с кем мне идти. А я выбираю своего напарника, и своих друзей. Вследствие этого та тропа, о которой ты так прозрачно намекаешь, вовсе не для меня.

— Ты мне тоже показалась благоразумной девушкой, а не капризной истеричкой, — неприметно вздохнула Нанси и села в кресло, — потому я тебе и объяснила всё как есть. Но могу растолковать подробнее, нас создали драконы. Сейчас неважно для чего, за многие тысячи лет многое переменилось. Но драконы от нас никогда не отказывались, всегда заботились и помогали. Но однажды произошла… беда. Это случилось две с лишним тысячи лет назад, самые сильные гоблинские маги создали свою гильдию и решили захватить в нашем мире неограниченную власть. И у них хватило бы на это силы… если бы старшие расы не объединились. Как ты знаешь… война мечами и луками очень скверная штука. Однако битва между самыми сильными магами всех рас — это страшнейшее проклятье. Меньше всех пострадали те, кому было где спрятаться. А больше всех, естественно, досталось гоблинам, ведь все зло шло от них. И никто из них не выжил бы… все остальные желали уничтожить проклятую расу, но едва стало понятно что битва выиграна, драконы взяли свои создания под опеку. Именно они построили первые дома на месте будущих столиц двенадцати герцогств, придумали правила и порядки и переправили туда уцелевших жителей Гоблинда. В основном женщин и детей, почти всех мужчин маги втянули в войну. Разумеется, всем людям, такое название тогда получили переселенцы, драконы подправили память… вырастить у себя под боком армию мстителей не хотелось никому. А потом с помощью эльфов и русалов закрыли их пределы непроницаемым куполом, и перекрыли источники магии. Для чего — и сама можешь догадаться. Вот с той поры все мы — личная собственность драконов, и хотя они не часто напоминают об этом соседним расам, но и забыть тоже не дают.

Несколько мгновений Тень разглядывала служанку, раздумывая, как объяснить ей замеченную тенью ошибку в рассуждениях Нанси. И стоит ли вообще объяснять, если женщина так искренне верит в правоту драконов.

Хотя… попробовать стоило. Да просто для того, чтобы выяснить, как объясняют своим слугам такие тонкости сами драконы.

— Спасибо, Нанси… мне всегда очень интересно было узнать, за что наших предков посадили в клетку. И как я теперь понимаю, за чужие ошибки.

— Ты неправильно понимаешь, — нахмурилась Нанси, — я же сказала, маги создали гильдию и занимались своими планами втайне. Специально построили для этого в диком ущелье замок и там проводили свои опыты.

— Я правильно все понимаю, — упрямо мотнула головой тень, очень надеясь, что ей удастся раззадорить преданную драконам Нанси и та в запале расскажет ещё какую-нибудь тайну, — раз драконы создали гоблинов, значит, просто не могли не знать, какие возможности им заложили. И за тысячи лет совместного существования должны были просто наизусть изучить, на что способны их творения. Тем более они свободно читают наши мысли и чувства. И раз гоблины имели такие выдающиеся способности к магии, то не присматривать за их действиями было самой большой ошибкой, какую совершили драконы. Мне Ганти сто раз повторил: если ты встречаешь человека, умеющего ковать кухонные ножи, то должен заранее сообразить, что он и кинжал при надобности легко изготовит. Теперь я догадываюсь, откуда он набрался такой мудрости. А драконы, спасая оставшихся гоблинов, просто расплачивались за свои оплошки. И потому никаких прав на нас не имеют. Иначе не договаривались бы с каждым беглецом, переброшенным стражами через граничные горы, а просто надевали ему рабский ошейник и отправляли в спящий лес.

— Но они последние тысячелетия перед войной почти не наблюдали за нашими предками, — удручённо вздохнула служанка, — раса гоблинов к тому времени сильно размножилась и заняла обширные плодородные низины на востоке. Они сеяли зерно и овощи, выращивали скот и строили добротные дома, южные предгорья великих гор сплошь покрывали густые леса. Впрочем… теперь там почти везде снова растёт лес. А мы не рабы… просто подопечные. Можно сказать, дети старшей расы. Драконы нас кормят и заботятся о нас, а мы просто подчиняемся, ведь не спорят же дети с родителями? Они мудрые и сильные… и лучше знают, как правильнее нужно поступать.

— Возможно… но не в этот раз. А раз я не рабыня, то открой дверь и покажи дорогу туда, где мои друзья. Тут жить я не буду.

— Дверь открыта… но тебе туда не добраться. Нам не дано перейти драконью долину. Вообще ни одной расе не дано… кроме самих драконов. Поэтому не упрямься, иди купаться… тебя уже ждут.

— Кто? — недоверчиво глянула на служанку тень, — кроме друзей меня некому ждать.

— Я жду!

Раздавшийся от двери мужской голос показался тени знакомым и она мгновенно оглянулась, чтобы тут же крепко стиснуть зубы. Сбылись самые нехорошие её подозрения, это был именно Зрадр, младший отпрыск кого-то из драконьих правителей.

— Таэльмина? — выждав мгновение, юный дракон уверенно направился к тени, — ты почему не отвечаешь? Нанси, спасибо за помощь… теперь я сам разберусь со своей девушкой.

— Я не твоя девушка, — холодно процедила Таэль, мрачно наблюдая за покорно идущей к двери служанкой.

— Пока нет, — легко согласился Зрадр, и подойдя вплотную потянул носом, — сначала тебе нужно искупаться.

— Не нужно.

— Тебе нравится ходить грязной? — насмешливо поинтересовался дракон, легко подхватил девушку на руки и понёс к той двери, за которой, как поняла тень, находилась умывальня.

— А тебе нравится силой заставлять людей делать то, чего они не хотят?

— Ну если дети от упрямства или по глупости делают себе же хуже, то родители должны как-то с этим бороться?! — ехидно блеснул змеиными глазами дракон, уверенно распахивая ногой дверь в умывальню.

— Ты мне не родитель и даже не родич, — упрямо поджала губы тень, окидывая быстрым взглядом просторную комнату и стоящий посредине серебряный бассейн внушительного размера, — и потому пример неудачен. И если ты меня сейчас не отпустишь, я начну считать тебя врагом.

— Я никогда и никуда тебя не отпущу, — жарко шепнул Зрадр пленнице на ушко, крепко притиснув её к своей груди, — и постепенно ты ко мне привыкнешь. А потом с тебя снимутся последние клятвы… и те, которые ты давала напарнику и гильдейский обет… ты и сама больше никуда не захочешь идти.

Это было очень серьёзное заявление, и Таэльмина не могла его игнорировать. Драконы не люди, это она хорошо прочувствовала, попытавшись выскользнуть из рук хозяина комнат, сомнений, куда притащил её горгул, больше не оставалось. Железная хватка Зрадра не ослабла даже на гран, хотя тень и нажала, словно невзначай на одну из заветных точек. Он вообще был силён как огр, и просто сочился уверенностью в своём мужском обаянии. Хотя, справедливости ради нужно было признать, имел на это полное право. Назвать этого статного и красивого мужчину юношей мог только другой дракон, по человеческим меркам ему было не менее тридцати. И вряд ли из его объятий вырвалась хоть одна пленница, если конечно, стремилась освободиться, начала понимать Таэль, и удручённо вздохнула. Если уж решила быть справедливой, то нужно идти до конца и признать, доведись ей выбирать между Зрадром и Харном месяца два назад, ещё неизвестно, кого бы она предпочла.

Но теперь этого выбора нет… есть лишь почти неразрешимая проблема, как убедить этого зрелого на вид юнца отпустить свою новую игрушку и отказаться от своих намерений?!

А ещё Таэльмина лихорадочно пыталась понять, отчего её фейский браслет абсолютно не реагирует на действия дракона? Окончательно обнаглевшего, пока тень молчала, пытаясь найти надёжный выход из кажущейся совершенно безнадёжной ситуации.

Зрадр действовал очень ловко и успел за эти мгновенья довольно много. Тень больше не сидела у него на руках, дракон устроил девушку на широком краю бассейна и, крепко обняв левой рукой, правой умело и быстро расстёгивал пряжки и распускал шнуровки на её куртке.

 

Глава 5

— Зрадр!

— Да, милая?! — дракон удивлённо изогнул бровь и доверительно шепнул, — неужели ты хочешь… раздеться сама?!

— Я не собираюсь раздеваться! — возмущённо отрезала тень, — И вообще не разрешала тебе прикасаться к моей одежде!

— Но ведь купаться в одежде очень неудобно, — ласково проворковал дракон, не прекращая своего занятия.

А в следующий миг Таэль услыхала, как звякнул о край бассейна один из её кинжалов, отстёгнутый хозяином так ловко, словно он прошёл обучение в воровской шайке.

— Ты ведёшь себя как лесовик в полнолуние, — попыталась урезонить дракона тень, но он только довольно усмехнулся.

— Лучше скажи, как типар, милая. У тебя такая кожа… нежная как лепесток розы… хочется коснуться её губами… но сначала тебя нужно умыть… пробовать гоблинские зелья я пока не готов. Да и запах их мне не нравится… взгляни на эту воду… в ней настои лучших цветов… самые тонкие и свежие ароматы, они, как хорошая оправа оттенят нежную прелесть твоего тела.

Зрадр шептал на ушко тени непривычные ей слова, странным образом одновременно нежные и неприличные для девушки её круга, а она неустанно пыталась найти слова, какими можно остановить это безобразие. Ну ведь не пытаться же с ним драться? Даже представить страшно, чем это может закончиться, видела она на что способен его сородич. Однако все её усилия оказались тщетны, нужные слова всё никак не находились, зато в груди постепенно разрасталась смешанная с отчаянием обречённость.

Звякнул металл и тень вдруг осознала, что дракон сумел расстегнуть и снять её пояс с оружием, а она даже не заметила, когда. И браслет оставался таким же прохладным, словно его и не было, и словно это не его хозяйку так бесцеремонно разоружал и раздевал окаянный нахал. В душе девушки внезапно полыхнула огнём незнакомая прежде паника, да что же это происходит?

Заворожил он её что ли?!

И вдруг светлым солнечным лучом сквозь сгущающиеся над её головой тучи вспыхнуло ясное понимание, так ведь и в самом деле заворожил! Ведь Зрадр слышит каждую её мысль, и чувствует эмоции… вот и пользуется растерянностью пленницы нагло, как если бы вёл её на поводке, то отпуская, то подтягивая ближе. Таэльмине вспомнились мимолётно услышанные слова о том, что драконы позаботились о собственной безопасности и она больше не сомневалась, каким именно способом.

— Красивая и умная… — страстно шепнул ей над ухом мужчина — дивная смесь…

Подхватил девушку на руки, крепко, почти жёстко прижал её к груди, затем резко отстранил и швырнул в бассейн.

А уже в следующий миг, легко перемахнув борт, прыгнул туда следом за нею.

— Дурак… — сообразив, какую глупость утворил этот самоуверенный детина, мгновенно рассвирепела тень.

У неё же всё оружие чем-нибудь промазано или пропитано, и большая его часть находится вовсе не на поясе! Разумеется, от случайностей оно защищено особым составом, но это зелье наносится тончайшим слоем и отнюдь не рассчитано на купание в горячей воде!

— Милая… — крепкие ладони поймали талию девушки, а в следующее мгновенье к её спине прижался дракон и ловко потянул назад с плеч промокшую одежду.

Таэльмина вдруг очень ясно поняла, что через миг её руки будут связанными не до конца снятой курткой и она окажется в объятьях дракона совершено беспомощной. И это будет конец всем её планам и мечтам… вряд ли драконы выпускают свою добычу, после того как им удастся её пометить.

Всё в душе тени мгновенно восстало против такой судьбы и такого будущего, и её рука сама, опережая приказ разума, отработанным жестом выхватила из потайного кармана иглы, вымазанные мощным парализующим зельем.

Не задумываясь ни на секунду, Таэль нанесла несколько стремительных ударов, надеясь, что Ганти не ошибся и у них с драконами действительно полное совпадение жизненных процессов.

— Милая! — прорычал Зрадр, крепко вцепившись в пленницу и разглядывая выступающие на своей смуглой руке капельки крови, — ты любишь причинять боль тем, кто тебя любит?

— Это не любовь! — яростно глядя в его потемневшие глаза, бесстрашно заявила тень, уповая на чудо, — любовь — это когда чувства взаимны! А у тебя детский каприз… прихоть избалованного ребёнка, ни в чём не знающего отказа!

— А! — едко и яростно ухмыльнулся дракон, — я значит — капризный мальчик?! А ты — злая девчонка… и стало быть — мы пара!

Мужчина молниеносно провёл по обнажённому девичьему плечу резко прорезавшимся когтём и сразу приложил к отозвавшейся острой болью царапине своё окровавленное запястье.

Тень невольно охнула от неожиданности и схватилась пальцами за ближайшую точку, отключающую чувствительность, однако это не помогло. Нестерпимая боль утихать не желала, наоборот, разгоралась жарким пламенем, словно ранку посыпали перцем. А вдобавок запоздало начал нагреваться фейский браслет, обещая сжечь руку тени на медленном огне, если она немедленно не покинет опасную зону.

— Негодяй… — с ненавистью прошипела Таэльмина, тщетно пытаясь вырваться, однако дракон ей больше не ответил.

Да и вообще перестал шевелиться, хотя так и не разжал крепких объятий, в которых, как в тисках, продолжал держать свою добычу.

Не переставая про себя проклинать Зрадра, тень сумела невероятным усилием извернуться и заглянуть в его лицо, чтобы в следующий момент осознать что взывать к нему бесполезно. Зелье всё же подействовало и застывший бесчувственным изваянием дракон не может сейчас сделать ни единого движения. И ещё по меньшей мере полчаса останется в таком же положении.

Пленница размышляла всего мгновенье, затем осторожно отстранила его руку, рванула пуговки своей блузы. Ей пришлось извиваться ужом, однако тень выскользнула-таки из объятий хозяина, оставив взамен куртку и блузу. Стремительно, словно убегая от пожара, выпрыгнула из бассейна, подхватила валявшееся на полу оружие и рубаху дракона и чувствуя, как постепенно начинает мутиться разум, затравленно огляделась в поисках хоть мало-мальски надёжного убежища.

Крохотная ручка, махнувшая тени из щели тяжёлого, коврового занавеса, скрывающего дверь в соседнее помещение, сначала показалась настороженно озиравшейся девушке плодом воображения собственного, страстно жаждущего спасения, сознания. Но она всё же направилась в ту сторону, только потому, что больше идти ей было некуда.

Каждый шаг доставался Тени с большим трудом, чем предыдущий, сознание мутилось, а комната плыла перед глазами, как обманчивый дым иллюзий Бенфраха. Таэль отлично понимала, это действует её собственное зелье, попавшее ей в рану вместе с кровью дракона, но остановиться и искать противоядие не стала. Боялась не успеть, хотя уже вовсе и не надеялась на чудо.

Тень ещё успела отодвинуть полу занавеси и с трудом сделать последний шаг ставшей невыносимо тяжёлой ногой, но за что-то споткнулась и полетела в темноту, осознав последним всплеском разума, что на этот раз она проиграла.

Эту горькую мысль сознание Таэльмины, начинавшее возвращаться из мрака забытья припомнило первой, и невольная гримаска боли искривила губы девушки, ещё не успевшей полностью взять власть над своим телом.

Неподалёку кто-то несчастно всхлипнул, и этот звук насторожил и встревожил тень, заставил собрать всю силу воли и поторопить собственный пробуждающийся разум. Все вложенные в неё наставниками правила безоговорочно утверждали, что в любой ситуации самое главное — это сохранить ясность мысли и контроль за происходящим. И при этом не выдать врагам своих истинных возможностей и состояния тела. В таких случаях значительно выгоднее казаться болезненнее, чем ты есть на самом деле.

Таэльмина и на самом деле чувствовала себя отвратительно, но если в другой ситуации она постаралась бы не показать своих слабостей, сейчас не собиралась ни чего скрывать. Страдальчески кривя губы, тень медленно подняла отчего-то ставшие тяжёлыми веки, и несчастно оглядела тонущее в полумраке помещение.

Рядом снова раздался горестный стон и тень осторожно повернула голову в ту сторону, попутно обнаружив, что её лоб теперь почему-то опутан плотными повязками. Неужели дракон рассвирепел до такой степени, что избил потерявшую сознание пленницу, первым возникло в сознании подозрение. И почти сразу возникло и ещё более мерзкое предположение, и она поспешила прислушаться к собственным ощущениям, пытаясь понять, пора уже объявить наглому рабовладельцу смертельную войну или ещё рановато?!

Но кроме головы больше нигде не нашлось ни болезненных, ни незнакомых ощущений, и тень временно оставила свои изыскания, пытаясь рассмотреть того, кому, судя по стонам, было ещё хуже чем ей. А едва разглядела, всей душой рванулась к нему, утешить, обнять, поблагодарить.

— Тук! — голос тени почему-то звучал непривычно слабо, но она вложила в этот зов всё тепло души и маленькое существо немедленно подняло заплаканное личико, — Тук, золотце! Ты почему плачешь? Мы ведь в безопасности?

Теперь, когда взору Таэльмины был доступен не только потолок, но и часть стены, она наконец-то узнала собственную спаленку в дриадском домике, который домовой так ловко умел прятать в свой безразмерный чуланчик.

— Не досмотрел я… хозяйка… прости… — снова горько всхлипнул домовой, — упала ты… на крылечко головой…

— Пустяки, — мгновенно все сообразила тень, — забудь, это мелочи! Зато ты спас меня от ошалелого дракона… спасибо тебе огромное! Иди сюда…

Таэльмина осторожно подвинулась к сидевшему на краю постели малышу и нежно вытерла его слезы платком, который тот мял в ручках. Судя по влажности тряпицы, домовой плакал уже давно, и поняв это, тень ощутила, как на глаза невольно навернулись ответные слезы. Никто за всю её жизнь так искренне не жалел юную графиню… не может она вспомнить ни одного случая. Отец, хотя и сделал все для её безопасности, но всегда презирал такие проявления чувств как слезы, мать всю себя отдавала маленькой Корви, наряжая её как куколку и потакая всем капризам, а Ганти никогда не показывал жалости, предпочитая показать новый способ, как избежать ловушек.

— Я так испугался… — виновато признался Тук, — ты очень долго не приходила в сознание и мои уменья не помогали… а твой браслет накрыл тебя коконом…

— Ничего… — успокаивающе улыбнулась ему тень, — теперь всё уже хорошо. Я успела прихватить свой походный пояс, там у меня есть нужные зелья. Главное, ты меня оттуда забрал… и этого я никогда не забуду. Если ты согласен взять меня в друзья… я буду рада считать тебя своим другом.

— Спасибо… — расцвела на личике домового такая счастливая улыбка, что тени даже неловко стало.

И досадно, ну почему она не догадалась сказать эти слова раньше? Ведь в душе давно считала его не просто другом, а ещё и родственным существом!

— Значит… — осторожно продолжил он, — ты не рассердишься… что я позвал на помощь…

— Никогда я не стану на тебя сердиться, — твёрдо заявила тень, — а твоим друзьям всегда буду рада. Я уверена… у тебя все друзья добрые и достойные существа. Просто не могут быть иными.

Её заявление не было просто словами, Таэль на самом деле была в этом глубоко уверена. Но всё равно слегка растерялась, услыхав прозвучавший из пустоты мягкий и глубокий голос.

— Спасибо.

— Это вам спасибо… — вздохнула тень, сообразив, что друзья домового не желают ей показываться, — огромное. Как видно я сильно расшибла лоб… если он до сих пор замотан.

— В твоей крови было сильное зелье, — так же мягко сообщила пустота, — поэтому ты потеряла сознание. Откуда оно взялось?

— С моей собственной иголки, я вам сейчас все объясню, — невесело усмехнулась Таэльмина, и попросила успокоившегося домового, — Тук, а водички нет? Во рту пересохло.

— Я поил тебя… — подавая кружку, доложил домовой, — понемногу, чтобы не захлебнулась.

— Спасибо… ты настоящий друг. Так вот… на моих иглах было сильное парализующее зелье… когда Зрадр бросил меня в бассейн и начал раздевать, я воткнула ему в руку свои иглы. Тук… а ты не знаешь, как он себя чувствует? Мне бы очень не хотелось, чтобы дракон утонул.

— Драконы не тонут… — задумчиво сообщила пустота, — но никому об этом не рассказывают. Эта тайна не раз их спасала.

— Камень с души… — вздохнула тень, и в самом деле почувствовав облегчение, — он не плохой… но как намекнул Грард, пока не совсем взрослый. А убивать или даже строго наказывать детей нельзя… наставники это давно мне объяснили. Я всего лишь хотела на время его остановить… силой мне не справиться.

— А откуда у тебя на плече царапина? — осторожно спросил невидимка.

— Он и поцарапал… дракон. После того, как я его уколола. И прижал свою раненую руку к моей царапине… пекло, как огнём. — Тень невольно коснулась пальцами ещё помнившего эту пытку места и нахмурилась, ощутив под пальцами едва прощупывающийся шрам, — Ну надо же, уже зажило! Тук? Это ты вылечил?

— Я тоже немного лечил, — уклончиво сообщил домовой, и подвинул к тени блюдо с едой, явно его собственного приготовления.

На тарелочках лежали горки маленьких румяных булочек и пирожков а в мисочке переливался янтарём душистый бульон.

— Спасибо… — признательно улыбнулась ему тень, — но я почему-то не голодна… боюсь, это действует драконья кровь. Ганти сказал, они привязывают к себе девушек таким способом… и дал мощное отвращающее зелье. Да только оно на этого взбалмошного детину не очень-то подействовало… хотя запах не понравился. Потому-то он меня купать и потащил.

— А как ты у него оказалась? — выслушав Таэльмину, так же деликатно поинтересовался незнакомец, или незнакомка, пока тень точно не сумела определить.

— Сейчас расскажу, — пообещала девушка, осторожно садясь, — только схожу умоюсь. Ты не против?

— Подожду, — пообещал невидимка и как-то неуверенно добавил, — а твою голову мы лечить нарочно не стали. Подумали… если ты захочешь вернуться… то это будет неплохим доводом в твою пользу. Сам себе такую рану никто не сможет нанести… кроме огров.

— А они могут? — заинтересовалась тень, — надо же… не подозревала.

— Они много чего могут… хотя не всем это показывают, — загадочно обронил друг домового и тень почему-то почувствовала, что он улыбается.

— Но все равно они хорошие, — сочла она нужным сообщить, прежде чем скрыться за дверью.

В умывальне, как и во всем доме, властвовал густой полумрак и тень невольно пожалела о том времени, когда дриадский домик стоял на берегу ручья и в окна заглядывали солнечные лучи, а в столовой висел под потолком фейл Ительса.

Хотя Таэльмина и без яркого света сумела понять, насколько плачевный у неё теперь вид, тёмное пятно синяка выползало из-под повязки и заливало верхнюю часть лица. Однако девушка ничуть не огорчилась, признавая правоту незнакомца. Ей сейчас крайне невыгодно быть красивой и здоровой… по крайней мере до того момента, пока она не окажется как можно дальше от драконьей долины. Тень помнила осмотрительные объяснения Тука, и догадывалась, что выходить из его волшебного чулана ей придётся в комнаты Зрадра.

Наверняка он её уже ищет… внезапно вспыхнула в душе тени острая тревога, и скорее всего, уже не один. Ох тёмные силы… и как с ними теперь разговаривать? А ведь она даже не знает, сколько прошло времени… и вышли ли уже из лабиринта её спутники.

Назад в комнату Таэльмина почти бежала, и по дороге успела немного обдумать примерный план действий, точный ведь все равно составлять бесполезно. Не подчиняются драконьи привычки и поступки человеческой логике, какой учили тень наставники.

— Тук, а сколько времени я тут провалялась? — первым делом спросила тень домового и замерла в ожидании ответа.

Ведь он него будет зависеть очень многое. И чем меньше она провела в этом уютном домике, тем лучше для Таэльмины и для её друзей.

— Не очень много, — мягко ответил за домового невидимка, помолчал и вдруг добавил, — об этом не волнуйся, мы тебе поможем. Лучше расскажи… про дракона. А ещё лучше, всё с самого начала.

— Самое начало было давно… — печально усмехнулась тень, — ещё в моем детстве. Если бы мой отец не решил выучить меня на советника и телохранителя для старшего брата, которого он мечтал видеть в герцогском поясе, никогда бы я не попала не только сюда но и в замок Крисдано.

— Вот оттуда и начни, — кротко посоветовал незнакомец, — и ни о чем не беспокойся… я свои обещания держу.

— Спасибо, — печально улыбнулась тень, отлично понимая, что другого выхода у неё нет. Либо надеяться на помощь невидимки и доверить ему все свои тайны, либо уйти сейчас и попытаться самой переубедить дракона. И вот во второй вариант тени совершенно не верилось, пробовала она уже с ним разговаривать. А если после того, как этот самодур смешал их кровь, тень соединена с ним такой-же связью как с Харном, или ещё сильнее, то вмиг окажется в его постели. Если он ещё не посадит её сначала в подвал… или куда там драконы сажают провинившихся рабынь?

Первые слова дались тени нелегко, не привыкла она никому рассказывать о том, что столько лет было строжайшей тайной. Но невидимка слушал молча, а Тук смотрел с таким живым интересом и участием, что постепенно тень перестала беспокоиться и начала рассказывать более свободно и пространно. Про Ганти и брата, про Хатгерна и случайно замкнувшиеся браслеты, и про бегство от Меркелоса… и историю создания отряда.

— А сейчас они ходят по лабиринту… и как только Харн выйдет оттуда, сразу начнёт за меня волноваться. Он никогда не поверит, что я могу идти дольше всех… поэтому мне нужно его предупредить. Тук… если я напишу записку… всего два слова… ты ведь сможешь ему подбросить?

— Мы сделаем по-другому, — не дал ответить домовому невидимка, — но ответь ещё на один вопрос… нет, на два. Кого ты любишь, своего герцога, или тебе всё же больше нравится дракон? Некоторые гоблинки от них без ума, сильные уверенные в себе мужчины, которые ни в чем не отказывают своим подругам.

— Не подругам… а рабыням, — не согласилась тень, — и мне неважно, как они сами это называют. Меня горгул украл прямо из зала, где я проходила испытание… и ни один дракон его не остановил. А ведь они почти всемогущие… и к тому же легко распознают ощущения людей. А мне в тот миг было больно и страшно… все произошло так внезапно, подо мной рушились ступени и я приготовилась падать…

Таэльмина смолкла, успокаиваясь, рассказ почему-то живо всколыхнул пережитую боль и панику.

Домовой и невидимка молчали, но тень откуда-то знала, что друг Тука никуда не исчез, просто ждёт, пока она сможет ответить на его вопрос. Даже не догадываясь, как не хочется тени признаваться в своём уродстве. Хотя она уже поняла, что никуда ей от этого признанья не деться, если хочет чтобы её поняли правильно.

— А любить я не могу ни одного из них… вообще никого, — обречённо вздохнув, очень тихо призналась девушка, — всем теням проводят ритуал отказа от любви. Иначе мы слишком уязвимы… перед теми, кто умеет управлять чувствами. Какой твой второй вопрос?

— Зачем ты решила выполнить задание драконов?

— Совет высших рас обещал за это отпустить нас домой, в прибрежные герцогства. А ещё я надеялась попросить фею… помочь Харну вернуть наследство, отнятое у него обманом. Но не потому, что он мой напарник, нет. Я ведь изучила всех правителей побережья и точно знаю, Крисдано из них самый справедливый и честный. Без него жителям герцогства станет намного хуже жить.

— А разве он сам не сумеет за себя попросить?

— Смог бы… но не станет, я его уже пыталась уговорить. Но этот упрямец хочет просить фею, чтобы сняла с меня действие гильдейского ритуала.

— А ты этого не хочешь? — Невидимка задал этот вопрос с особой осторожностью, Таэльмина почти видела, как он затаил дыхание в ожидании ответа, и вдруг сказала то, в чем до сих пор не признавалась даже себе.

— Очень хочу… но боюсь. Он меня любит… так тепло… и нежно на меня смотрела только старая няня. А вдруг… ритуал исчезнет и я не почувствую… не знаю как объяснить…

— Не нужно объяснять, — мягко остановил тень странный собеседник и снова тени показалось, что она ощущает его добрую улыбку, — это обычное сомнение… вернее я хочу сказать, ничего странного в нем нет. Но об этом мы поговорим потом, сейчас тебе пора возвращаться. Тук… вернее, его брат, нашёл этот зал испытаний, и там уже вышли из лабиринта эльф и вампир… их посадили на один из балконов. Ты хочешь оказаться рядом с ними?

— Спасибо… — выдохнула Таэль, и, не зная как ещё поблагодарить незнакомца, горячо шепнула, — ты самое лучшее из чудес.

— Тогда поторопись… — донеслось уже издали и в душе девушки сквознячком скользнуло огорчение. Разговаривать с другом Тука оказалось на удивление приятно.

Но домовой не дал тени долго раздумывать, торопливо положил перед ней одежду, в которой девушка проходила испытание и виновато вздохнул. Но Таэльмину ничуть не огорчила необходимость надевать слегка сыроватые вещи с оторванными пуговицами, она и сама понимала, что это лучший способ отвести подозрения от маленького друга.

— Ты ничего не помнишь, — заговорщицки шепнул Тук на прощанье, приоткрывая скрывающий выход полог, и ещё тише пообещал, — я буду следить за тобой.

 

Глава 6

Селайвен с вампиром стояли у перил и смотрели куда-то вниз, когда Таэльмина неслышно, как подобает истинной тени, возникла у них за спиной.

— Таэль? — первым девушку, как ни странно, почувствовал эльф, и она слабо улыбнулась ему, понимая, как неестественно выглядит сейчас улыбка на её лице, — дикий лес… что случилось?

— Дракон случился… — сказала тень правду, и её голос предательски дрогнул.

— Не может быть… — ошарашенно рассматривал её обернувшийся Алдер и тут же спохватился, бросился навстречу.

Однако Селайвен уже подхватил девушку под руку, потянул чутким носом и помрачнел.

— Садись вот сюда… я попытаюсь вылечить.

Однако Таэль не успела сделать и шага, как на балконе возникли сразу три дракона.

— Где она?

— В чем дело, Фрурд? — заступил им дорогу вампир.

— Почему вы гоняетесь за нашей спутницей? — помрачневший эльф решительно приобнял девушку, всем своим видом показывая, что она под его защитой.

Но рассмотревшие Таэльмину драконы уже и сами уже не рвались подойти к ней. А с их красивых, резковато-суровых лиц постепенно сползало привычное бесстрастно-уверенное выражение а взамен проступало почти детское изумление, смешанное с недоверием и обидой.

— Где ты была? — Наконец спохватился Грард, но к этому вопросу тень уже была готова.

— А разве все вы не видели… как меня утащил горгул? — Таэльмина постаралась добавить в свой вопрос всю горечь и презрение, какие испытала, оказавшись пленницей дракона.

— Но… — начал было один из драконов и резко смолк.

А в следующую секунду на балкон вихрем ворвался Зрадр.

— Где…

Этого вид Таэльмины ошеломил ещё больше, он даже головой мотнул, словно отгоняя наваждение.

— Здесь она, — начиная что-то понимать, едко прошипел вампир, — не узнаешь? Одежда мокрая, плечо разодранное, голова разбитая… хорошо же вы обращаетесь с девушками!

— Не разбивал я ей голову! — яростно сверкнул на Алдера золотым глазом дракон и резко смолк, стиснув губы.

Но скрежет зубов услыхали все, и тень алых, как огонь крыльев, метнувшихся за его спиной, тоже все рассмотрели.

— А плечо ей зачем рвал? И вода откуда? — ледяным тоном осведомился эльф, высокомерно разглядывая упорно молчащих драконов.

— Вода была в бассейне, — так же тихо и горько сообщила Таэльмина и покачнувшись, опустилась на ближайший стул, — он меня туда бросил, чтобы выкупать. На мне зелье было… отвращающее. Седьмого уровня.

— Вот как… — понимающе прищурился незнакомый Таэльмине дракон, — а откуда ты его взяла?

— Разве это важно?! — почти с ненавистью уставился на хозяев долины эльф, — главное — оно было! И вы никак не могли его не почуять, и не сделать простейшего вывода: девушка категорически против близких отношений с вашей расой и сделала все возможное, чтобы вам это показать.

— А что он делал с твоей царапиной? — поинтересовался у тени Алдер, едко поглядывая на угрюмых драконов.

— Может лучше спросишь, — горько вздохнула тень, не имевшая никакого желания отвечать на этот вопрос, — что он делал со мной? Я не буду ничего говорить… и сам догадаешься, если посмотришь на оторванные пуговицы и ворот.

— Она сама… — начал было Зрадр, рассмотрел расцветшие на лицах вампира и эльфа едкие ухмылки и резко смолк, добела стиснув зубы.

— Я могу подлечить раны на голове, — мягко сообщил успевший взять себя в руки Грард и шагнул к Таэльмине.

Тень тотчас вскрикнула от жара мгновенно нагревшегося браслета, а вокруг неё призрачным серебристым сияньем вспыхнул защитный кокон.

— Тьма… — процедил вынужденный остановиться дракон, — ну чего ты так испугалась? Я же не причиню никакого вреда!

— Боюсь, тебя её защита не пропустит, — обречённо признался Зрадр, — она меня уколола… и я смешал нашу кровь…

— И ты думаешь, будто теперь она пропустит только тебя? — холодно осведомился Селайвен, сверля юного дракона неприязненным взглядом.

— Она изначально ничего против меня не имела… в смысле — защита, — в голосе Зрадра скользнула гордость.

— Попробуй, — отступил в сторону Грард и молодой дракон уверенно двинулся к тени.

Таэльмина затаила дыхание, проклиная в душе и самоуверенного наглеца и собственную непредусмотрительность. Ведь почти догадалась уже, с кем познакомил её Тук в полумраке своего потайного чуланчика, так почему не попросила о надёжной защите от потомков всемогущих создателей? Хотя… в тот момент ещё сомневалась в своих выводах, да и гордость тени, имеющей статус свободного наёмника, не позволила обращаться к незнакомцу за помощью. Да и последняя, смутная надежда на порядочность и справедливость создателей в тот миг ещё теплилась в её душе. А вот теперь девушка с предельной ясностью понимала, как ошиблась, недооценив настойчивость заклеймившего её дракона.

— Непонятно только, — слегка недовольно проворчал Зрадр, протягивая к тени руку, — где она умудрилась так разбиться…

Договорить он не успел.

Едва рука дракона пересекла какую-то незримую границу, угасший было защитный купол тени мгновенно вспыхнул с необычайной яркостью и неведомая сила отшвырнула мужчину к перилам балкона как пушинку. Он едва успел ухватиться за изящную колонну, иначе вылетел бы вниз.

Драконы замерли, озадаченно переглядываясь, а на лице эльфа медленно расцвела довольная ухмылка. Тень облегчённо перевела дух, радуясь не столько неожиданной помощи, сколько странному поведению браслета. В этот раз он не нагрелся до нестерпимого жара, лишь предупредил о своём пробуждении всплеском мягкого тепла. Словно решил всю силу бросить в нарушителя чужих границ.

Тихий, язвительный смешок раздался неожиданно и очень некстати, заставив всех обернуться к входу на балкон.

— Судя по всему, в лабиринте досталось не только мне, — не стал скрывать своей радости Меркелос, проходя к столику, — больше никто ещё не вышел?

Тень рассматривала его чуть осунувшееся лицо, помятую рубаху и трясущиеся руки и начинала понимать, насколько неверно раньше оценивала этого настырного толстячка. А ведь он добился своего положения вовсе не по праву рождения, а благодаря упорному труду. Хотя знатные предки у него были, но от них даже титула не досталось, не говоря уже о замках и домах. Закон больших состояний сработал на нем со всей очевидностью, прадед приумножал богатства и замки, дед и его братья всю жизнь делили наследство и кормили армию стряпчих и судей, а отец весело прожигал доставшиеся ему остатки былой роскоши.

Ну а Меркелос трудился сначала писарем, потом одним из секретарей Юверсано, пока в один ненастный день вдруг не вознёсся до поста тайного советника Хатгерна. И значит, ясно осознала тень, вместе с этим местом потерял всё, к чему так упорно стремился. Потому и хамит всем в открытую, прекрасно понимая, что пик его могущества безвозвратно миновал.

— Ты можешь идти отдыхать, — сквозь зубы процедил Грард, и одним взглядом открыв портал, забросил туда бывшего советника.

— Мы пока не хотим, — поспешил сообщить Алдер, — дождёмся друзей.

— Они выйдут, — жёстко глянув на эльфа, сообщил старший дракон, — только после того, как Таэльмина… расстанется со своими синяками.

— Я могу вылечить, — подумав, предложил Селайвен и дракон твёрдо кивнул.

— Лечи.

И тени показалось, будто в его голосе прозвучала нотка облегчения.

— Таэль, ты не против? — вежливо осведомился эльф, и девушка мотнула головой.

— Нет… — и тут же страдальчески поморщилась, это простое движение отдалось в темени глухой, тянущей болью.

— Но я же её не бил… — с обидой шепнул Зрадр, следя за руками Селайвена, осторожно снимавшими тряпицы.

— Ну не сама же она себе стукнула по темени? — мрачно прошипел в ответ вампир.

— Да я вообще в бассейне сидел… а она в гардеробную бежала… — в голосе младшего прорвалось яростное рычание.

— В тот момент я и упала… — решила немного помочь ему тень, заводить смертельных врагов среди таких могущественных существ — несусветная глупость.

— А потом? — осторожно поинтересовался Грард.

— Я не помню… очнулась уже тут… — солгала тень, больше не опасаясь попасться. Раз браслет не подпускает к ней никого из драконов, значит не пустит и в её мысли.

Больше драконы Таэльмину ни о чем не спрашивали, переглянулись, нацепили бесстрастные маски и молча следили за Селайвеном. Сначала эльф осторожно, не прикасаясь руками, убрал с верхней части девичьего лица страшный синяк, успевший налиться багровой синевой.

Рассечённую чем-то твёрдым шишку, выросшую на голове девушки, все представители старших рас рассмотрели очень пристально, прежде чем позволить эльфу убрать и её. А едва исцеление завершилось, Фрурд забрал младшего дракона и куда-то увёл.

— Сейчас из лабиринта выйдут сразу трое, — равнодушно бросил Грард, наблюдая, как легко и изящно эльф возвращает одежде тени прежний вид, — Будете ждать их тут или спуститесь в столовую? Там уже накрыт стол.

— Разумеется, в столовую, — сразу решил Алдер, — после вашего лабиринта хочется умыться и немного посидеть.

— В лабиринте было, где умыться и отдохнуть. — Сухо процедил дракон. — Зато отсюда видно, как они справляются с заданием.

— Да? — мгновенно заинтересовалась Тень, — а почему вы мне сразу не сказали? Я хотела посмотреть!

— А нам в тот момент было значительно интереснее смотреть на тебя, — насмешливо проворчал вампир, но тень на него не обиделась.

Отлично знала, сказать правду так откровенно может только друг, а сердиться на друзей не стоит.

— Так может, теперь немного посмотрим на них? — умоляюще оглянулась девушка на дракона и поймала его изучающий взгляд.

— В столовой висит туманный шар, смотреть можно и в нем. Но не всем нравится… когда за ними наблюдают.

— Те, кому не нравится, — мгновенно нашёлся Селайвен, — не нужно было давать клятву на крови. Не знаю, как другие, а я всех спутников чувствую все отчётливее.

— Тогда идём туда, — догадавшись, что дракон почему-то очень желает увести их отсюда, согласилась Таэль, — а кто сейчас выйдет?

— Ганти, Уатель и Хатгерн, — нехотя сообщил дракон.

По лестнице тень вёл Алдер, крепко держа за руку, а эльф шёл следом, почти касаясь её одежды, и чуткой девушке слышалось за спиной его дыханье. Но едва они вошли в столовую, где хмуро озирались их друзья, закончившие испытание несколько мгновений назад, Селайвен моментально обогнал тень, в три шага оказался возле эльфийки и сцапав её в объятия, прижал к себе, не обращая никого внимания ни на спутников, ни на откровенное изумление самой Уатель.

— Странно, раньше я ничего не замечал… — оглянувшись на них, удивлённо пробормотал шагнувший к напарнице Харн. И тут же забыл про эльфов, бдительно разглядывая бывшую супругу, — ты побледнела… сильно устала? Давно вышла?

— Не очень, — слабо улыбнулась Таэльмина, начиная понимать, зачем Селайвену понадобилось это представление, — но умыться успела. Иди в умывальню, обед уже ждёт.

— Иду… — успокоенно выдохнул он, — я не стал там ничего есть… а мешки с золотом и драгоценностями меня невероятно повеселили. В последней комнате стояли походные сумки битком набитые слитками и камнями.

— У меня ничего такого не было… — задумчиво поглядывая на не отпускавшего её сородича, сообщила Уатель, — зато таких диковинных растений и цветов, какие росли в комнатах отдыха я никогда не встречала.

— Почему же не взяла ни одного? — ехидно прищурился сидевший в самом удобном кресле Меркелос.

— Зачем? — Высокомерно вздёрнула бровь эльфийка, — растения не фейлы, за пазухой не перенесёшь! Сел… может… ты отпустишь меня? Не волнуйся… я скоро вернусь.

— Хорошо… — нехотя отпустил её эльф и направился к повисшему в углу туманному шару, — ну, и где же они там?

— Назови имя… — суховато подсказал Грард.

— Ительс, — мимолётно оглянувшись на присутствующих, уверенно произнёс Селайвен, и тень кивнула его спине, испытание для лекаря волновало её больше всех остальных, ещё оставшихся в лабиринте.

В ответ на приказ туман окружающий шар, всколыхнулся, потемнел и вспух, одновременно раздаваясь вширь. А изнутри проявилась чуть более светлая протаина и в ней какое-то смутное видение. Если хорошенько присмотреться, можно различить неуверенно двигающуюся тёмную фигуру.

— И как вы угадываете, кто это и куда идёт?! — уже через минуту не выдержала забывшая, куда она направлялась Уатель, оглянувшись на дракона.

— Так же, как и ты, — беззлобно съязвил он, — просто Ительс идёт в полной темноте, почему-то никак не хочет доставать фейла.

— И правильно делает, — тут же похвалил лекаря герцог, — там и так нелегко, зачем же добавлять себе трудностей?

— Но ведь при свете намного легче пройти даже более трудный участок?! Об этом он не мог подумать? — в голосе дракона явственно послышалось рычание.

— Разумеется, он это прекрасно знает, — насмешливо фыркнул Ганти, — но ни один человек не станет выбирать заведомо более трудный путь, если есть лёгкий. Хотя интуиция мне подсказывает, что вы загодя погнали его по более трудному пути. Например у меня не было ни одного тоннеля или тупика, где не было бы света.

— Значит, ему заранее усложнили испытание, только за то, что он не оставил снаружи фейла?! — возмущённо уставилась на Грарда эльфийка, — хотя всем известно… их нельзя бросать надолго, они без хозяина тоскуют!

— Возможно… им и хотелось посмотреть на тоскующего фейла? — задумчиво пробормотала Таэльмина и в который раз за день рассмотрела метнувшиеся за спиной дракона алые крылья.

А в следующий миг Грард исчез, бесшумно и стремительно. Тень фыркнула про себя поспешила оглянуться на шар и изумлённо вздохнула. Теперь туман превратился в такую яркую картину, словно распахнулось широкое окно на поляну, наполовину утонувшую в быстро тающем утреннем тумане. И среди этого тумана брело в разные стороны несколько напряжённых фигурок, ещё не успевших осознать произошедшей с лабиринтом перемены.

Но вот разом остановились босые мужчины, одетые только в светлые исподники, торопливо оглянулись и начали окутываться собственным туманом, возвращаясь в тела типаров, потом замер и принялся недоверчиво озираться Ительс. Вскочила с туманного стула Шенлия, и стоящий перед нею стол немедленно растаял вместе с посудой и едой. Увешанная ожерельями и браслетами Мейсана, судорожно пыталась удержать тающие, как дым украшения, а сообразив, что это бесполезно, яростно помахала кулаком проступившим из тумана балконам. Однако на них никого уже не было.

Всего за минуту руины и камни лабиринта, в который несколько часов назад входили добровольцы, растаяли словно ночной кошмар, оставив на идеально гладких плитах просторной круглой арены нескольких озадаченно переглядывающихся людей. А затем все они подняли вверх головы, явно прислушиваясь к каким-то указаниям и побрели в сторону светлеющего входа.

— Надеюсь, — едко усмехнулась Уатель, — это их поздравили с благополучным окончанием испытания?!

— Иди умываться, — осторожно подтолкнул её к двери снова оказавшийся рядом с девушкой Селайвен, — Сейчас там будет тесно.

— Хорошо… — неожиданно покладисто согласилась эльфийка, сделала два шага, резко обернулась и хмуро объявила, — но учти, я пока ещё ничего не решила!

— Странные у вас отношения… — проводив новую подругу взглядом, тихо вздохнула тень, проходя мимо эльфа к креслу, — и вообще живете вы по совершенно другим законам, чем мы, а требуете чтобы мы сходу разобрались в ваших загадках и проблемах.

— Так ведь это самое главное… — вздохнул вампир и сел в соседнее кресло, — если мы так хорошо знаем свои законы и чего-то не замечаем, значит нужно взглянуть со стороны… Но не каждому мы можем это позволить… и далеко не каждый из увидевших нашу жизнь может рассмотреть несоответствия, которых не можем найти мы сами. Вот ты сумела… и потому наш народ готов принять тебя и твоего напарника под свое попечительство.

Это было очень серьёзное заявление, и сделано оно было явно с разрешения старейшин расы вампиров, вряд ли Алдер решился бы принять подобное решение в одиночку. И отвечать на него нужно было немедленно, вряд ли главы старшей расы сделают подобное предложение во второй раз. Но решать за герцога тень не имела права, да и не желала связывать его своим обещанием. Потому и смотрела вопросительно на Крисдано, своевременно вышедшего из умывальни и расслышавшего конец речи Алдера.

— Мы с радостью принимаем это предложение, — твёрдо сообщил герцог, в знак признательности слегка склонив голову, — но просим принять во внимание взятые нами обязательства перед другими расами. Надеюсь, ваши старейшины не будут против… нашего задания.

— Если бы они были против, меня бы тут не было, — блеснул удовлетворённой улыбкой вампир, — а в выполнении этого задания мы заинтересованы не менее других, поэтому ничего требовать от вас не намерены. Просто вы можете всегда рассчитывать на нашу помощь и поддержку… как любой подданный темных долин.

— Мы согласны, — подтвердила тень свое решение вопросительно глянувшему на неё напарнику и получила в ответ облегчённую улыбку.

— Урр-рау! — раздался от двери громогласный рык а уже в следующее мгновение огромная меховая туша огра подбрасывала Хатгерна в воздух, как детскую игрушку.

— Изор! — притворно рассердилась Таэль, — немедленно отпусти его! Он все-таки герцог, а не котёнок!

— А? — оглянулся огр, осторожно поставил Харна на пол, присел по-звериному, как тигр перед нападением и плавно скользнул к тени. Но обнаружил перед собой возникших с такой же стремительностью Алдера и эльфа и разочарованно рыкнул.

— Не нужно её бросать, — коротко предупредил эльф, но в его словах послышалась твёрдость стали.

— Таэль… не очень хорошо себя чувствует, — подтвердил вампир, скосил взгляд на насторожившегося герцога, и неохотно солгал, — ударилась в лабиринте. Селайвен все залечил, но теперь ей нужно отдохнуть.

— Мин? — испытующе оглядел напарницу Хатгерн, не очень поверивший этим словам. Да и как верить, если он отлично знает, насколько ловкой и предусмотрительной становится она в минуты опасности.

— Там была очень крутая лестница… — не желая обманывать напарника сказала тень чистую правду и виновато вздохнула.

— Давайте пообедаем? — неуклюже попытался перевести разговор на другое Ов, но у Селайвена были другие планы.

— Хатгерн, — объявил он официальным тоном, встав перед вожаком и его тенью, — Алдер меня опередил, но я все равно скажу. Совет старейшин дал мне право сделать вам такое же предложение, и я считаю, что сейчас самый подходящий момент.

— Мы польщены и с удовольствием согласились бы, если возможно стать подданными сразу двух рас, — дипломатично произнёс герцог, — отказываться от покровительства вампиров нам очень не хочется.

— Вам и не придётся отказываться, — с облегчением произнёс эльф, — в наших законах нет никакого запрета на доверительные отношения с другими расами. Вы все равно не станете шпионить в чью-то пользу, просто потому что это невозможно и никому не нужно. Слишком долго мы живём все вместе в одном мире, чтобы не знать всех интересующих нас вещей про соседние расы.

— Это так, — подтвердил вампир, — и глав наших домов ваш поступок не обидит, наоборот, утвердит в правильности принятого решения.

— Тогда я принимаю ваше предложение, — твёрдо объявил Хатгерн, начиная догадываться, что вовсе неспроста спутникам именно сейчас приспичило объявлять ему о предложении своих старейшин.

Ведь не первый день идут вместе, вполне могли сказать это ещё вчера вечером или сегодня утром. Но почему-то отважились именно сейчас… значит что-то случилось и это происшествие имеет к нему самое прямое отношение. Или к Таэльмине?! Но расспрашивать её сейчас, при примолкшем Меркелосе и чуть презрительно морщившейся Шене он не станет… подождёт конца обеда.

— Я рад вашему решению, — поощрительно улыбнулся эльф и лукаво оглянулся на поглядывающих на стол типаров, — и думаю, пора уже обедать пока эти полосатики не начали нас ненавидеть.

— Они могли бы хоть разок обойтись и без своих шкур, — безнадёжно намекнула Мейсана и получила в ответ хитрую ухмылку Апа.

— Мы бы с удовольствием… но вам не понравится. На нас же нет одежды.

Мейсана на миг задумалась, явно пытаясь представить, понравится ли ей зрелище рослых парней в одних подштанниках и почти открыла рот, но её мечтания прервал решительный отказ Ова.

— Так удобнее. Может быть, после обеда нас отпустят… я хотел сказать, перенесут на запретную тропу.

 

Глава 7

Драконы к столу не явились.

Разумеется, добровольцев это не особенно расстроило, все проголодались и устали. Не столько от прохождения тоннелей, сколько от напряжения и тревоги, почти все ожидали от испытания более каверзных ловушек. Как выяснилось, далеко не всем достались в лабиринте запутанные, узкие переходы и качающиеся мостики. А вот башен с падающими ступенями кроме Таэльмины не досталось больше никому, но рассказывать об этом тень предусмотрительно не стала.

Как и о своих подозрениях, ради чего драконы вообще придумали эти испытания, ведь Грард ещё два дня назад говорил, что добровольцы признаны достойными главного задания.

— Почему эта тропа называется запретной? — сочтя себя достаточно сытой, чтобы начать выяснение интересующих её подробностей спросила Таэльмина, откидываясь на подушки.

Мягкое кресло, вместе с подушками, притащил к столу для спутницы Изор, едва узнав о её травме. Бесцеремонно согнав ради этого с уютного сиденья Меркелоса. Однако бывший герцогский советник в этот раз не решился ни возмущаться его наглыми действиями, ни корчить ему по своему обыкновению ехидные гримасы. Хватило одного сурового взгляда огра, чтобы понять, этот медведь, по какой-то невероятной прихоти создателей разговаривающий на человеческом языке и соображающий не хуже самого шпиона, может при надобности вмиг превратиться в настоящего зверя.

Спутники ещё не успели ответить тени, как обычно точно нашедшей самый неприятный вопрос, как раздался лёгкий звон и на стол перед герцогом медленно, словно падающая пушинка, опустился перевитый золотым шнуром свиток.

Вампир мгновенно оказался рядом с новым сородичем, провёл над свитком рукой, прислушиваясь к чему-то понятному только ему и успокоенно улыбнулся.

— Это послание совета, — пояснил он в ответ на настороженный взгляд герцога, — можешь открыть.

В послании оказалось сухое, как приказ, предложение через полчаса явиться в зал, где совет старших рас выскажет добровольцам свое решение.

— Нужно собраться и быть наготове, — с плохо скрытой досадой пояснил Ганти, — решения совета не отличаются предсказуемостью.

— А в этот раз — особенно, — вскользь заметил Ительс, и рассмотрев направленный на него задумчивый взгляд тени, внезапно заволновался, — хотя я знаю только по рассказам… сам первый раз иду.

— Я не первый и тоже ничего не понимаю, — так же тихо выдохнул Ганти, — ты потому и не пустил в лабиринте фейла?

— Кто тебе сказал, что я не пустил? — с горечью пробормотал лекарь и смолк, не желая пояснять своих слов, но Таэльмине вполне хватило брошенной им зацепки, чтобы начать поиск скрытого в них смысла.

И неважно, что попутно она проверяла и перекладывала свой пострадавший от купания арсенал, и пыталась придумать, как бы вытребовать с совета те вещи, которые отряд оставил в спальнях. Странное нежелание старших рас отпускать наёмников на задание достойно вооружёнными всё более тревожило тень, не привыкшую доверять ничему, кроме собственных умений и снаряжения.

Потому к тому времени, как Грард пришёл за отрядом, в её сознании сложилась вполне логическое и здравое объяснение словам лекаря.

Однако при драконах Таэльмина ничего и никому объяснять не собиралась. Слишком уж хитро и осторожно они себя ведут… не только ничего не объясняя новичкам, но и наоборот, тщательно перекрывая им пути к тем сведениям, которые те могли бы раздобыть сами. Подводя итог долгим раздумьям и сомненьям, которым в последние дни девушка отдавала все свободные минутки, тень находила только одно достоверное объяснение всем этим странностям и загадкам.

И оно ей совершенно не нравилось. Так сильно, что Таэль не желала в этот раз брать всю ответственность за решение на себя. Потому и намеревалась все рассказать Харну и Ганти, как только появится хоть малейшая возможность поговорить, не опасаясь слишком чутких драконьих ушей.

— Идем? — остановившийся рядом с напарницей Хатгерн, нежно коснулся пальцем её подбородка и вопросительно заглянул в глаза, — можно, я тебя понесу?

— Харн… я хорошо себя чувствую. И они это знают… поэтому сочтут такое поведение лицемерием. Я только одно хотела сказать… если эти… родители… выставят нас сейчас из своей сверкающей долины… не спорь.

— Я и не собирался, — хмуро усмехнулся герцог, — но они не родители… а создатели и создавали не детей… а слуг. Хотя сейчас мне очень интересно… как они объясняли это самым первым детям?!

— Пора, — окликнул их эльф, и Хатгерн, подхватив тень под руку, бережно повёл к выходу.

* * *

Зал, где ждал отряд совет наблюдателей, располагался неподалёку, и створки высоких дверей были распахнуты настежь, создавая ощущение некой несерьёзности, почти легкомысленности предстоящего совещания. Не привыкла тень, чтобы в залы, где решаются столь важные вопросы, мог зайти любой зевака. Однако подойдя ближе, начала понимать ошибочность собственных убеждений, поблизости не было никого, кто мог бы заинтересоваться происходящим. Таэльмина мимоходом отметила, что во всех помещениях драконов вообще весьма пустынно, даже непонятно, для чего им нужны все эти арены, залы и тоннели, но тут рассмотрела существ, сидящих за полукруглым столом, и сразу же забыла про все посторонние мысли.

Слишком серьёзная собралась компания, и только троих из них тень встречала до этого момента. Старшего вампира из дома, где они спасли малышей, Фрурда, и Ильсору. Синеволосый русал, рассматривающий вошедших наёмников ледяным взглядом, был Таэльмине совершенно незнаком, как и надменный гольд, сидевший на высоком стульчике. И снежноволосого эльфа с непроницаемо безразличным взглядом явно не было среди поливавших их дождём старейшин.

Седьмым за стол сел Грард, раздавший присутствующим какие-то шкатулки.

— Садитесь… — усталым и безразличным голосом пригласил вошедших добровольцев Фрурд, и не ожидая, пока они устроятся на стоящих перед столом диванах, что-то тихо предложил своим соседям.

— Я хочу сказать. По-моему, нужно отправить их на тропу немедленно — громко и убеждённо заявила Ильсора, — До ночи они успеют добраться до первой избушки.

— Я против, — глухо произнёс гольд, не дожидаясь, пока стихнет под высоким куполом эхо звонкого голоска дриады, — Наш правитель передал со мной протест… эти наёмники хитростью увильнули от испытаний в наших пределах и значит ещё не доказали своей благонадёжности. Мы требуем, чтобы сначала они отправились со мной… для испытания все готово.

— Это невозможно, — тем же безразличным голосом произнёс старший дракон, — кроме того, мы имеем точные сведения, что ваши дозорные ввели своего правителя в заблуждение. И это легко проверить, с наблюдателем Ительсом неотлучно находится фейл.

— С кем?! — изумлённо поднял бровь герцог, но тень мгновенно стиснула его руку, призывая смолчать.

Не время разбираться в мелких обманах и недосказанностях их спутников, когда представители старших рас решают их судьбу.

— Но фейла можно обмануть… — не желал так скоро сдаваться гольд, — они не понимают шуток.

По мелькнувшей на губах Ильсоры усмешке тень безошибочно определила отношение дриады к этому заявлению. И больше не сомневалась, что и все сидевшие за столом отлично поняли смысл уловки коротышки. И начинала догадываться, почему они хмуро молчат, словно обдумывая ответ.

И даже более того, все яснее понимала, какую ошибку едва не совершила, собираясь поделиться своими догадками с Харном. До тех пор, пока она не выяснит всех возможностей гольдов, нельзя больше произносить вслух ни одного предположения или задумки. Только теперь тень со всей очевидностью осознала, почему Грард ни словом не предупредил добровольцев, прежде чем высадить их на склон гольдской горы. Да и другие его действия стали намного яснее… и хотя не особенно пока добавили душе тени уважения к предкам, зато сняли с них некоторые обвинения… и заложили сомнения в том, что Таэльмина правильно поняла тайный смысл их последних действий.

Вернее… теперь начала догадываться, что он все-таки был, к своему стыду и облегчению. Зато начала тревожиться о другом, не слишком ли она доверяла некоторым спутникам, как выясняется, все они отличные лицедеи и теперь ей предстоит вспомнить и переосмыслить каждое слово и каждый жест.

— Фейла можно обмануть, — невозмутимо подтвердил Фрурд, — если шутку произнести очень правдиво и один раз. А у нас есть кристалл… с записью всего сказанного, и там даже не фейлу все предельно понятно.

Услыхав про какой-то кристалл, Хатгерн снова приподнял бровь, посмотрел на сидящую рядом Таэльмину и стиснул зубы, правильно растолковав для себя её чуть нахмуренный брови и настороженный взгляд. И с этого момента следил за переговорами судей с неусыпным вниманием.

— А зачем вы записывали наш дозор? — гольд явно пытался придраться хоть к чему-нибудь, но драконы явно не намеревались ему этого позволить.

— Вы первые обвинили бы всех в неосмотрительности и легкомыслии, если оказалось что ни один из наблюдателей, идущих с отрядом новичков, не делал записи самых важных моментов похода, — холодно и укоризненно уставился на гольда снежноволосый эльф и у тени немного отлегла от сердца тревога, больше всего ей не хотелось думать, что они с напарником приняли покровительство хорошо замаскированных врагов.

— И что ещё важного они сняли? — раздражённо буркнул гольд, явно не рассчитывая на ответ, но Грард не пропустил мимо этот полуупрек.

— В вашей шкатулке есть все камни. Можете посмотреть.

— А то, как наёмники проходили испытания на вашей арене иллюзий тут тоже есть? — едко прищурился русал.

— Разумеется, Груйнен, — вежливо улыбнулся дракон, но его улыбка показалась тени похожей на оскал огра, — но увидеть там можно немного. Ведь все шли в лабиринт поодиночке и потому наблюдатели не сочли нужным тратить кристаллы, чтоб записать себя.

— А всё остальное?

— Какое ещё остальное? — состроил непонимающий вид дракон, — они только успели поесть и сразу отправились на испытание.

Тень замерла, ожидая ответа гольда. Ведь если он сейчас заикнётся о том, чего не мог знать никто, кроме неё самой, драконов и нескольких спутников, значит у гольдов есть здесь шпион. Или, что ещё хуже, он есть среди тех, кто дал Хатгерну клятву на крови.

Тёмная сила… ну как же она сразу не поняла! Разумеется, он есть… просто не может не быть. И можно даже попытаться высчитать, кто именно. Хотя делать этого пока не стоит… и как Таэльмина начинает подозревать, все намного хуже. Его нельзя находить ни в коем случае… а если даже и обнаружишь случайно, следует старательно делать вид, будто ты веришь этому предателю, как самому себе.

Иначе… если она правильно представляет себе всю сложность и жестокость интриги, не только они с Харном, но и многие из её спутников могут никогда не вернуться домой.

— Мы считаем, что отряд герцога Крисдано следует отправить прямо сейчас, — веско прошелестел вампир, — пока они ещё не потеряли веры в победу.

— А моряны против того, чтобы по запретной тропе бродили отряды наблюдателей совета и всяких авантюристов, — ледяным голосом процедил русал, — пусть герцог с напарницей идут вдвоём.

— Мне нравится предложение Груйнена, — поспешил поддакнуть гольд, — незачем пускать на тропу толпу гоблинов и прочих бездельников. А напарники пусть сегодня хорошенько отдохнут, а завтра с утра спокойно отправятся в путь, за три дня вполне дойдут до леса.

— По-моему, уважаемые представители старших рас недостаточно хорошо осведомлены… — ледяным тоном произнёс герцог, умудрившись смотреть на сидящих выше его судей свысока, — о том, какие клятвы связывают мой отряд и потому зря тратят силы и время… на пустые предложения. Мы пойдём на эту тропу немедленно и все до единого. Хотя я могу оставить тех, кто прямо сейчас добровольно заявит о своём желании выйти из отряда.

Все сидящие за столом насторожились и притихли, только глаза, перебегающие с одного добровольца на другого, выдавали их живой интерес.

Однако никто из спутников Крисдано не проявил ни малейшего желания отказаться от похода, и это их решение дало герцогу право на мимолётную торжествующую усмешку. Ещё утром тень тоже праздновала бы вместе с ним победу, а сейчас вся её радость оказалась отравлена пониманием печальной истины, предатель не счёл нужным выйти из игры.

Сейчас совершенно неважно, как именно он встал на эту тропу, добровольно, за деньги или из мести, либо от трусости, по принуждению. Самое главное, судьба давала ему возможность отказаться от страшного замысла… пожалеть тех, кто уже несколько дней идёт рядом с ним, ест из одного котла и переносит те-же невзгоды. У него был сейчас неповторимый шанс попросить помощи у самых сильных обитателей этой части мира, но он не пожелал.

И тем самым затянул на своей шее невидимую петлю. Никогда имеющая право выбора тень не станет спасать или жалеть подлеца, решившего оплатить собственные желания или страхи чужими жизнями.

— Как видите, они желают идти все вместе, — сухо подвёл итог непродолжительного молчания Фрурд, — давайте решать.

— Мы не согласны! — сердито прошипел гольд, — По мнению нашего повелителя вы плетёте какие-то интриги против расы гольдов, и если немедленно не отправите наёмников в наши пределы, мы расторгнем с вами договор о продаже редких камней.

— Мы кажется договаривались, что никаким образом не будем смешивать дела совета по спасению мира с торговыми или расовыми интересами? — нехорошо прищурился, уставясь на гольда, старший вампир, — вы ведь отлично знаете, чем могут закончится подобные попытки шантажа?! У правителя каждой расы есть, чем припугнуть остальных, но это никогда не пойдёт на пользу нашим народам.

— Тем более, никакого нового испытания вы предложить не сможете, — иронически усмехнулась Ильсора, — по лабиринту они уже ходили, в яму их бросали… незачем дальше тянуть время. Мы все с нетерпением ждём выполнения отрядом Крисдано последнего задания… мне почему-то кажется, будто на этот раз добровольцам удастся принести фею.

Таэльмина только крепче сжала губы, чтоб не выдать себя ухмылкой. Дриада очень ловко забросила наживку, если бы тень не была уверена в её дружелюбии, непременно прибавила бы зеленоволосую чаровницу к числу уже наметившихся врагов. А теперь ей оставалось гадать, как выглядит секретный план драконов и их союзников, и станут ли посвящать в него новичков, или бросят как приманку безо всякого объяснения.

— Раз мнение самого Крисдано совпадает с мнением большинства, — строго провозгласил Фрурд, одним взмахом руки прерывая рассуждения, — то отряд отправляется на запретную тропу немедленно.

— Только отдайте наши вещи, которые лежат в комнатах, — опередил Таэльмину бывший наставник, — и выдайте запас еды… мы ведь заслужили награду за лабиринт?

— И неплохо бы походных шатров и утвари, — добавил Харн, мгновенно сообразив, что их могут отправить прямо отсюда.

— Но это несправедливо! — не желал успокаиваться гольд, — и в таком случае пусть с ними идёт наш наблюдатель!

— И наш, — мгновенно добавил русал, вызвав усмешку половины совета.

— Тогда с ними пойдёт и дракон, — с вызовом сообщил Грард, и тень мгновенно насторожилась.

Знала она тут одного дракона… который явно не против был идти вместе с ними.

— Никто с нами не пойдёт! — резко оборвал этот спор Крисдано, — и это моё окончательное решение! Я не возьму с собой тех, кому нравится получать подарки за чужие заслуги. Если они хотели идти в спящий лес, то нужно было проходить испытания наравне с остальными. А сейчас уже поздно, никто из моих спутников не желает оказаться в роли рабочей скотины, расчистившей дорожку для господ.

— Ваши рассуждения… — захлебнулся злым негодованием гольд, — наивны и близоруки, и вы желаете просто славы… а не пользы для мира.

— А если вы так желали пользы, то за тысячу лет могли бы сами хоть разок сходить… не ожидая помощи близоруких гоблинов, — мгновенно огрызнулся Изор, — да и хоть какого-нибудь полукровку выделить в помощь наблюдателям совета. Но у вас нет привычки приходить на выручку, зато влезать как крысы на всё готовое вы первые.

— Прекращаем спор, — сурово рыкнул Фрурд, — вожак отряда никого брать не желает и это его право. Менять закон ради необоснованных претензий мы не будем. Кто хочет попасть в спящий лес — может начинать проходить испытания, вполне возможно отряду Крисдано не удастся найти фею. Вот ваши порталы.

Возле соседней со столом стены разом открылось несколько окон, и за одним из них плескалось море, за другим темнели железные ворота каменного замка, а за остальными зеленели рощи и склоны.

И только в одном виднелся знакомый Таэльмине коридор.

— У вас есть час, чтобы собраться и упаковать багаж, — сухо произнёс старший дракон, указав Крисдано на этот портал, и герцог не стал медлить.

Подхватил под руку напарницу и решительно направился к проходу, и совет и судьи за последний час успели ему изрядно надоесть. Но это он бы стерпел, главное было в другом. Хатгерн всё время ждал, когда же тень по своему обыкновению задаст хоть один язвительный вопрос, но она молчала ещё упрямее, чем типары. Кроме того герцог приметил задумчивый и испытующий мимолётный взгляд Ганти, каким мастер-тень смерил бывшую ученицу, когда огр начал высказывать судьям те обвинения, которых все они интуитивно ждали от Таэльмины.

И теперь Харн просто мечтал оказаться с нею наедине, чтобы выяснить, какие события или догадки заставили его любимую вести себя так необъяснимо и неузнаваемо?!

Однако почти дойдя до портала тень вдруг крепко стиснула его запястье, и морщась как от внезапного приступа боли, резко остановилась.

— Мин? — зацепившись за них взором, нахмурился Ганти, получил в ответ возмущённый взгляд и мгновенно сообразив, что это какая-то хитрость, увлёк Шенлию в портал.

— Заноза… — еле слышно жалобно шепнула тень, хватаясь за сапожок, и снова герцог заподозрил в её словах какую-то хитрость.

Но снова смолчал, искренне веря в необходимость таких действий и в то, что позже напарница всё ему объяснит.

Тень быстро и ловко сдёрнула сапог, так же быстро потрясла и надела и потянула напарника к порталу. Теперь они уходили в него последними.

— Нашла занозу? — оглянувшись на тающий туманный овал перехода, шепнул Хатгерн, и замер, вглядываясь в лицо тени.

— Не нужно нам никуда входить первыми, — Чуть виновато вздохнула Таэль, — создатели играют в свои игры, а жар пытаются грести нашими руками. Идем собираться… и ещё я хочу, чтоб мне объяснили две вещи.

— Какие?

— Почему тропа называется запретной, и где обещанный драконий амулет?

— А мне достаточно ответа на один вопрос, — осторожно коснувшись губами её щеки, затаённо вздохнул Харн, — когда ты собираешься рассказать… что с тобой происходит?

— Могу сейчас, — легкомысленно усмехнулась тень и сделала условный знак, обозначающий, что их могут подслушивать, — просто устала и переволновалась… выпью зелья и немного полежу и буду лучше прежней.

— Тогда я тебя отнесу, — мгновенно нашёл для себя лазейку Харн, уверенно подхватил девушку на руки и понёс в свою комнату, страстно мечтая о том дне, когда вместо походного костюма на ней будет свадебный наряд, а спальня будет находиться в его собственном доме.

И с каждым днём все меньше имеет значение, где именно будет стоять этот дом и сколько в нем будет комнат. Лишь бы не было никого, кроме них.

 

Глава 8

Однако поговорить напарники так и не сумели. Грард появился в комнатах добровольцев уже через несколько минут.

Таэльмина всего лишь успела умыться и переодеться, и в этот раз она не оставила в мешке ни одной из вещиц, встречающихся лишь у её согильдийцев. Всё секретное оружие и особые снадобья нашли себе предназначенные для них потайные кармашки и складки в невзрачной одежде тени, и Харн мог бы поклясться, что туда не поместится больше даже иголки, когда тихо скользнувший в комнату Ганти положил перед бывшей ученицей увесистый свёрток.

Молча и стремительно сделал несколько непонятных знаков и исчез, даже не взглянув на подозрительно нахмурившегося Хатгерна. Впрочем, сердился герцог ровно до того момента, пока тень не развернула подарок. А когда между тонких берёзовых дощечек миниатюрного сундучка мелькнули светлой синевой лезвия боевых кинжалов, понял, как справедлива старинная поговорка, утверждающая, что бывших наставников не бывает.

Если они истинные, разумеется.

Вот в этот момент и вошёл в комнату напарников дракон.

— Ваш багаж уже на месте, — сухо объявил, пару мгновений понаблюдав, как герцог укладывает вещи, — если хотите, могу отправить вас прямо сейчас.

— Конечно, хотим, — сразу вспомнил слова напарницы Харн, так и не успевший выяснить, почему она просила его не спорить.

Наспех забросив в походные сумы всё приготовленное к походу, напарники поспешили вслед за драконом в столовую, и обнаружили спешащих в том же направлении спутников. Каким способом остальные узнали об немедленном отправлении, герцог так и не понял, и выяснять это пока было некогда. В центре комнаты бледно светилось окно и за ним виднелась каменистая тропа, несколько обычных походных тюков с багажом и белеющие вдали снежные вершины.

— Похоже, там холодно, — встревоженно оглянулся на Таэльмину герцог, но тут в окно первыми прыгнули типары и оно затянулось привычной дымкой.

Торопливо метнулся к окну эльф, увлекая за собой Уатель, затем Изор, с Алдером на руках, Ительс с Мейсаной…

— Там есть тёплые вещи, — нехотя буркнул дракон, когда в тумане прохода растаяла крепкая фигура герцога, привычно подхватившего на руки свою бывшую жену, и мрачнея, совсем тихо добавил, — всё там есть.

Но больше всего в месте, куда туманный путь привёл отряд Крисдано, оказалось скал.

Самых разнообразных цветов, форм и размеров. Они окружали вьющуюся по дну ущелья тропу со всех сторон, словно скульптуры в мастерской сумасшедшего художника, задумавшего сразу тысячи разных поделок, но так ни одну и не закончившего. Белые и черные, синие и алые, розовые и зелёные…. плавно изогнувшиеся и резко изломанные линии, проточенные насквозь малые и огромные отверстия, безумно вспенившиеся завитки и гладкие, как лёд поверхности… разглядывать всё это можно было бесконечно.

Но очень скоро тень начала понимать главное, ориентироваться в этом буйстве красок и нагромождении невероятных фигур будет очень сложно. И значит идти быстро они не смогут…

А уже в следующий миг она осознала ошибочность своего вывода, рассмотрев молча сидевшую под алым всплеском каменной волны мужскую фигуру. Очень хорошо знакомую ей по последним событиям.

— И чего ты тут делаешь? — мрачно осведомился у юного дракона Селайвен, заметив его почти одновременно с Таэльминой.

— Я ваш проводник, — невозмутимо сообщил Зрадр, — а кроме того именно я буду нести до входа амулет бодрствования. Наши старейшины никогда не отдают артефакт в чужие руки.

— Мы про это слышали, — сердито прошелестел Алдер, — а кроме тебя никого не могли послать?

— Я сам попросился, — кротко сообщил дракон и хитро ухмыльнулся.

— Не врёт, — хмуро подтвердил Ительс, сажая на плечо фейла.

— А чем он тебе не нравится? — настороженно осведомился у эльфа герцог, — разве нам не все равно, кто будет проводником, раз уж он положен?

— Нам всё равно, — ехидно сообщил Меркелос, — а вот твоей напарнице — нет.

— А причём… — начал было злиться Харн и тотчас смолк, сообразив, что едва не начал объясняться с предателем, которого старался не видеть и не замечать.

— Спасибо! — ослепительно улыбнулась бывшему советнику тень, — можешь за меня не беспокоиться. А теперь объясните мне, знает кто-нибудь, почему эта тропа называется запретной?

— Тут нельзя кастовать никакие заклинания… — вздохнул Ительс, — тебе же говорили, что спящий лес окружает воронку, в которую утягивается магия? Так вот, сейчас мы стоим в потоке этой самой магии. Как бы на дне реки, невидимой неодарённым. А чем сильнее способность к магии у идущего по этой тропе, тем труднее ему сотворить даже самое простое заклятье, которое шутя выходит у него в другом месте.

— Почему? — нахмурился Хатгерн, — ведь по здравому смыслу обязано быть наоборот… чем больше магии, тем легче должны получаться магические вещи.

— До известного предела это так, — невесело усмехнулся эльф, — а вот когда магии слишком много, начинают нарушаться все известные нам законы. Примерно как варить мясо в воде соляных озёр… как ни старайся, обязательно будет пересолено. А энергия не соль… если пытаешься создать простенький росток, в процесс самовольно подключаются мощные потоки сил всех возможных стихий. И получается вовсе не то, что задумывалось. Взгляни вокруг… как ты думаешь, откуда тут эти разноцветные изваяния? Думаешь эти скалы и узоры созданы природой? Ничуть, это окаменевшие творения побывавших тут представителей всех старших рас. Но первоначально они выглядят вовсе не так, это со временем в них скапливается самая тяжёлая магия металлов и минералов, и они превращаются в камень.

— Тогда вам придётся тяжело, — мгновенно сообразила тень и оглянулась на Зрадра.

А ведь ему достанется больше всех, создатели привыкли щедро пользоваться своими способностями, и вмиг оказаться бесталанными им будет так же невыносимо, как птицам с обрезанными крыльями. Или выброшенным на берег рыбам. И раз этот дракон так спокойно решился разом потерять все свои привилегии, то возможно он вовсе не такой уж разгильдяй, каким представился ей в сверкающей долине.

Но об этих предположениях она тоже должна пока молчать… если верно разгадала планы драконов и их союзников. И попытаться высчитать, кто из трёх подозреваемых действительно шпион, а кому можно принести извинения. Мысленные, само собой.

А дракон уже забросил себе за спину два самых больших тюка и спокойно направился в ту сторону, где в ясном синем небе сверкали белоснежные острые пики.

— Мы знали про эти трудности… — вздохнул Селайвен и отобрал у соплеменницы мешок, — я понесу. Тут примерно в двух часах пути первая избушка… драконы опытным путём давно нашли грань, дальше которой не стоит открывать переходы.

— А сколько всего избушек до леса? — оторвалась от разглядывания застывшей магии Мейсана.

— Пять. Обычно добровольцы добираются до спящего леса к исходу третьего дня, — шагнув на тропу вслед за Зрадром, пояснил вампир, — Но на всякий случай ещё две поставили в промежутках… не всегда тут ясная и тёплая погода.

— А кто их ставил? — заинтересовался Хатгерн, занимая место в середине отряда.

— Нагарды, — коротко ответил Изор, — они совершенно безразличны к магии и потому им легче всех. Все остальные, забывшись, могут случайно что-нибудь кастовать… особенно, если делают тяжёлую работу. А для избушек каждое брёвнышко пришлось нести от самого входа… и имело большое значение, где срублено это дерево. Те, которые выросли в светлом лесу с помощью магии не подходят, они со временем превращаются или в серебро или в хрусталь… или просто в лёд. И угадать заранее нет никакой возможности.

— А гоблины?

— Старшие расы начали ходить сюда в поисках фей больше тысячи лет назад, и тогда по эту сторону граничных гор не было ни одного гоблина. Все жили в прибрежных герцогствах, — хмуро сообщил Ов, до этого молча прислушивавшийся к разговору.

— Как-то не верится, — задумался герцог, — а как же дриады? И драконы… ведь жили же у них в долине преданные слуги и помощники? Неужели они разом всех их выгнали?

— У дриад тогда были древни… — обречённо пробормотал Эз и тяжело вздохнул.

— А драконы в те времена никого к себе не приводили, — добавил эльф, — а пройти через сверкающую долину не может никто, кроме фей.

На некоторое время все притихли, идти между окаменевшими заклинаньями было не очень легко, хотя дорожка была немного расчищена и кое-где даже присыпана обычным песком.

— Таэль… — не выдержал молчания напарницы Хатгерн, когда остановил отряд на небольшой привал, — у тебя закончились вопросы?

— Нет, но сейчас мне не хочется их задавать, — бледно улыбнулась она, и тихо попросила присевшего неподалёку огра, — Изор… будь рядом с Харном.

— Ладно, — еле заметно кивнул мохнатый великан, и герцогу очень не понравилась его исполнительность.

И намёки тени не понравились. Настолько сильно, что Харн решил немедленно выяснить, чего она так опасается, и почему больше не надеется на свои силы.

— Таэльмина… — начал он непростое объяснение, и оскорблённо замер, рассмотрев жест молчания, который делал ему проводник.

И не просто намекал или предупреждал, а приказывал герцогу молчать так властно, словно именно дракон был командиром отряда. Однако возмущённому такой наглостью Харну не удалось сказать в ответ ни одного из тех слов, какие тотчас пришли ему на память, так как неожиданно начал греться браслет напарников.

Мгновенно вскочив с места, Крисдано выхватил оружие и принялся пристально обшаривать взглядом причудливые скалы, силясь отыскать того, кто пытается приблизиться к нему с недобрыми мыслями. Но не обнаружил никого чужого.

И не только он, ни один из встревожившихся спутников не почувствовал ничего враждебного, хотя пользоваться обычными для них способами никто не решился.

— Мин? — оглянулся на напарницу герцог, но она только растерянно пожала плечами.

— Показалось. Идем дальше, где-то недалеко избушка?

— Хорошо, — помедлив, решил герцог и заметил откровенное облегчение во взгляде тени.

С этой минуты он шёл молча, не задавая никому вопросов, зато мысленно задавал их самому себе, силясь понять, с какого момента Таэльмина ведёт себя так непривычно. Ведь она совершенно не походит на тех знатных девиц, у которых настроение, вкусы и желания меняются десятки раз в день, причём совершенно независимо от каких-то заметных другим либо существующих на самом деле оснований.

Его напарница совершенно другая… и раз она изменилась так внезапно, значит на то была важная причина. И сколько он не проверяет, вывод напрашивается только один — что-то насторожило её именно в сверкающей долине. Или немного раньше, на склонах гольдских гор. И стало быть, тени неприятны именно гольды… ну так они и ему самому не нравятся. Ведут себя так, словно самые главные в этом мире и имеют право диктовать всем остальным свои желания и законы. А драконы, хотя и не поддаются их напору, но почему-то не осаживают наглецов так решительно, как от них можно было ожидать.

И это тоже загадка… и Харн почти уверен, что тень знает на неё ответ, но вынуждена молчать… и это самое неприятное. Значит опасается, как бы её слова не дошли до недобрых ушей, но где тут эти уши? Сколько они идут не встретилось ничего живого, даже птиц не видно. В таком случае остаются его спутники… ну так им герцог и изначально не доверял до конца. И отлично знал, что далеко не все из них питают к ним с тенью дружеские чувства, а кое-кто возможно даже вынашивает недобрые замыслы.

Потому и требовал со всех клятву на крови, и хотя теперь не совсем уверен, что она подействует в этом месте, зато каждый преступивший её когда-то должен будет уйти с запретной тропы, и тогда возмездие непременно его догонит. Но разумеется… значительно приятнее было бы обнаружить тайного врага заранее, пока он ещё не нанёс свой подлый удар.

Избушка предстала перед ними внезапно, строители укрыли её в тени оранжевых скал, похожих на лепестки огромного цветка. Она была небольшой, столовая, умывальня и несколько крошечных спален, как пробурчал Ов, в этот раз их отряд в три раза больше чем самые крупные из прежних.

Типары в избушку не пошли, устроились на улице, в пристройке для дров, а дракон быстро и ловко поставил для себя походный шатёр и растянулся на меховом одеяле с самым неприступным видом.

— Неплохо бы дойти сегодня до следующего домика, — тихо предложил вампир, сидевший в сторонке от стола со своим бокалом, — до темноты успеем пройти больше половины.

— Мы своими ногами идём… — сердито фыркнула Мейсана, — и сегодня уже по лабиринту нагулялись.

— А зачем нам так торопиться, раз мы уже тут? — решил проверить свои подозрения Хатгерн, — ну ведь спали же феи много лет, поспят ещё денёк.

— А мы не к ним так спешим… — вдруг заявил Меркелос и усмехнулся с отчаянностью стоящего на краю пропасти самоубийцы, — мы от погони уходим… если я всё правильно понял.

— Чего только не привидится со страху, — едко фыркнул Ганти, — но обычно люди стараются свои недостатки не показывать.

— Тут нету ОБЫЧНЫХ людей, — и не думая умолкать, зло оскалился советник, — и все это понимают… и враги тоже.

— А кто у нас враги? — задумчиво уставилась на шпиона тень, — ты уже вычислил? Ведь это твоя самая сильная сторона, заранее просчитать, с кем и как выгоднее дружить.

— Раз он заговорил, — нехотя буркнул Ительс, — значит случайно сел не в ту коляску.

— Да нету тут ТОЙ коляски! — взорвался Меркелос, — разве вы ещё не понимаете… все мы обречены! Я только теперь всё понял… Обманул он меня.

— Кто именно? — заинтересовано прищурился вампир, и его мальчишеская фигурка напряглась, как тельце ласки.

— Лайзрен, разве непонятно, — прямолинейно заявила Уатель, — толстяк только с русалом без нас общался. Потому и не стал ничего рассказывать… обмануть нас не позволил бы фейл. Вон как он сейчас светится… значит ваш предатель правду говорит.

— Так может нам и правда попытаться уйти подальше? — встревожился Изор, — чем ближе к лесу, тем в большей мы безопасности.

— Почему? — засомневалась Мейсана.

— Ни один безумец не додумается использовать там магию, — сухо пояснил Селайвен, — а вот сонливость начинает одолевать ещё возле последней избушки.

— Так и мы там уснём?

— Нет, — съязвил не желавший успокаиваться советник, — нас раньше прикончат! Он мне пообещал… забрать… за молчание. Но забыл сказать про невозможность применения магии.

— Чем же ему так не нравятся феи? — отстранённо поинтересовался Хатгерн, направляясь к выходу, и вдруг резко потеплевший браслет предупреждающе сжал его запястье, — тёмные силы… они уже тут!

Он едва успел отскочить, как дверь распахнулась и все рассмотрели замершую в тёмной раме проёма фигуру проводника.

— Кто? — огромная туша огра, державшая в руках громадную шипастую палицу замерла рядом с герцогом.

— Кроме меня, тут только типары, — произнёс Зрадр, шагая внутрь избушки.

И в тот же момент вокруг Харна засиял радужными бликами необычайно яркий защитный ореол.

— Предатель! — вмиг уставил на дракона свое оружие герцог, — значит вы заодно с гольдами! Так вот почему вы мялись перед ними, как бедные родичи перед хозяином поместья!

— Гоблин! Ты забываешься! — яростно рыкнул Зрадр, на миг окутавшись алым пламенем.

Но тут же смолк, выхватил откуда-то фляжку и сделал несколько щедрых глотков.

— Он не гоблин! — холодно сообщил проводнику Ганти, — А человек, или люд. Когда вы выселили всех уцелевших гоблинов на побережье, то не только подчистили им память, но и придумали новую историю и название. А старое самым тщательным образом очернили в легендах, позаботившись, чтобы у нас никогда даже мысли не возникло величать себя гоблинами. Но вот себе вы память почему-то поправить забыли, и теперь все чаще пытаетесь доказать нам, будто мы и когда-то уничтоженная вами раса гоблинов — это одни и те же существа.

— А даже если наши предки и были когда-то гоблинами, — хмуро усмехнулся Ительс, — то давно уже больше ими не являются. Гоблины все поголовно имели сильные магические способности и умели выращивать крылья… хоть и небольшие, но перепрыгнуть речку или пропасть хватало. Благодаря этому они и захватили власть так легко… и потому у них потом все способности и отняли. И значит мы теперь совершенно иная раса, — люди.

— Все это весьма интересно, — с преувеличенной учтивостью поклонился спутникам успевший успокоиться Хатгерн, — но сейчас я хотел бы знать, почему мой браслет считает его врагом?!

— Мне кажется, из-за меня… — неуверенно сообщила Таэльмина, — когда я упала… драконы пытались вылечить мне ссадину… но я была испугана… и приняла их за врагов.

— И кто же тогда тебя вылечил? — ехидно усмехнулся Меркелос, явно собираясь открыть бывшему господину глаза, но продолжить ему не дал эльф.

— Я её вылечил, — коротко и насмешливо глянул на предателя Селайвен, — мне Таэльмина полностью доверяет. Впрочем, вылечил — громко сказано, через день-два все и само бы зажило.

— Может быть, — недовольно насупилась тень, — поговорим лучше об предупреждении Меркелоса?! Обычно я ему не верю… но теперь он по-моему не врёт.

— Значит нужно уходить, — мгновенно принял решение Хатгерн, — И вообще попытаться идти как можно быстрее. Видимо драконы о чем-то догадывались… потому и поторопились нас сюда отправить. И раз так, придётся оставить тут все лишнее. Берём только еду, воду и тёплые вещи. Ов, я хотел выяснить одну тонкость… деликатного свойства, а как на вас действует местная аномалия? Вы не превратитесь посреди дороги в голых мужчин?

— Мы как раз об этом и хотели сказать… — виновато хлопнул пушистыми ресницами полосатик, — обычно с этого места типары идут дальше в своём облике… иначе кокон станет слишком плотным…

— Здесь им это ничем не грозит, — пояснил Ительс, — наоборот, типары станут почти неуязвимы. Но после возвращения смогут его снять лишь года через три…

— Тогда в людей, — не сомневаясь дальше, приказал герцог, — Ительс помоги им выбрать одежду.

— Мы взяли свою, — сообщил Ов и типары толпой вывались из избушки.

Через несколько минут отряд торопливо шёл между застывших заклинаний, и на этот раз последними шли дракон, Изор и Ганти, как самые сильные. Вёл отряд Селайвен и Уатель неотступно шагала следом за соплеменником, словно позабыв о странных словах, сказанных ею в драконьей долине.

Окружающие тропу изваяния постепенно становились все разноцветнее, вычурнее и грандиознее и Таэльмине исподволь стало казаться, что это не витые как раковины каменные ленты, столбы и арки становятся все выше и огромнее, а с каждым шагом уменьшается она сама и спутники. Словно он уже начался, зачарованный спящий лес, и всё в нем оказалось совершенно не так, как представляла девушка до этого.

Однако вовсе не об этом упорно размышляла тень, поглядывая на быстро темневшее небо. К этому моменту многие из нитей, ведущих в глубину запутанного клубка старинной загадки, успели потерять в её представлении цвет и значимость, некоторые, казавшиеся ранее едва ли не важнейшими, истончились и пропали, а иные, совершенно невозможные, вдруг стали самыми основными и важными. И теперь тени все сильнее хотелось услышать ответ на вопрос, который она уже несколько раз задавала жителям этой части мира, но до сих пор так и не дождалась никакого ответа.

— Похоже, нужно зажечь факелы, — вздохнул на очередном коротком привале герцог, посматривая на вздымающиеся ввысь заснеженные пики. Там, в вышине ещё мягко светились пурпуром и сиренью последние лучи утонувшего в ночи солнца, но тут, на затерянной в глубине ущелья тропе уже сгустилась непроглядная мгла. И света яркого как звёздочка, фейла уже было недостаточно, чтобы осветить извилистую тропу и окружающие ее причудливые скалы.

— Факелы видно издали. — Впервые за последние два часа открыл рот севший чуть в сторонке дракон, — Я выдам вам по камню, они вставлены в особую оправу… можно направить свет туда, куда нужно.

Тень насмешливо скривила губы, можно не опасаться, в такой мгле никто не рассмотрит эту ухмылку. Так она и предполагала… всё-то они предусмотрели и просчитали, эти хитромудрые драконы, и наверняка в вещевом мешке, который висит за плечами Зрадра, лежит ещё не один приготовленный загодя сюрприз.

Кроме тех, какие они уже разыграли с мастерством бывалых лицедеев и фокусников. У Таэльмины больше нет никаких сомнений, вовсе не в припадке внезапной страсти дракон выбрал ее изо всех девушек отряда. Да и вряд ли старшие драконы доверили эту операцию первому попавшемуся юнцу. Это была загодя придуманная ложь… как и объяснение Грарда. И раз так, можно больше не волноваться и не обольщаться, хотя и горит в сердце неугасимым пламенем горькая, как полынь, обида.

На Ганти. Ведь это именно он со своим зельем заронил в душу бывшей ученицы тревогу и сомнение, позже подтолкнувшие её на ложный путь. Слов нет… подыграла она дракону весьма неплохо… вот только никак не могли предусмотреть создатели гоблинов такого поворота событий. Хотя сумели очень быстро сделать непроницаемые морды… и это тоже важная деталь в её копилку догадок. Следовательно, тень не ошиблась, и шпион там был всё же. И если отбросить прежние выводы, даже не один, уж одного-то драконы вполне могли случайно "потерять", или ещё как-то устранить.

И стало быть важных вопросов, которые тени необходимо задать, когда они придут в избушку, уже два… а возможно позже станет и больше.

Камни оказались вставлены в серебряные конусы, с плотной крышкой, похожие на смесь праздничных кубков и рогов для вина. Чтобы не занимать рук и для надёжности они крепились цепочкой к поясу, и освещали ровный кружок тропы под ногами.

А чтобы избежать ударов о скалы, рядом с эльфами теперь шёл видевший в темноте вампир, и тихим шёпотом передавал по цепочке сообщение о каждом узком местечке или опасном выступе.

Несмотря на всю предусмотрительность идти было всё труднее, сказывались напряжение и усталость последних дней и потому Таэльмина вздохнула с искренним облегчением, когда Алдер сообщил, что они добрались до второй избушки.

 

Глава 9

Эта избушка оказалась почти точной копией прежней, и устраиваться в комнатах пришлось по четверо. Всех девушек поселили вместе, несмотря на сердитое шипение Шены. Однако никто на него внимания не обратил, все устали и мечтали умыться, перекусить и свалиться на постель.

— Если она начнёт тебя изводить… — мрачно выдохнул провожавший Таэль к дверям женской спальни герцог, отдавая мешок, который отобрал ещё в начале последнего перехода, — я сам выкину её из вашей комнаты.

— Не волнуйся, — вполне оценив шутку, ласково провела тень пальчиками по щетинистой щеке, — с нею я справлюсь. Лучше скажи, сколько мы тут отдыхаем?

— Встанем за час до рассвета, — хмуро глянул он и на миг крепко прижал к себе напарницу — больше не получится. Иди, отдыхай.

Решительно отвернулся и пошагал вниз по лестнице. Таэльмина всего пару лишних секунд смотрела ему вслед, лишь для того, чтобы он это осознал, потом стиснула зубы и распахнула дверь. Девушка пока не была уверена, как именно следует называть чувства, всё смелее прораставшие в её душе, ведь ни в стихах, ни в поэмах самых признанных певцов любви их описания не было. Ни острой тревоги за бредущего по незнакомому лабиринту напарника, ни заботы, хватит ли ему горячей воды для умывания, и найдётся ли в мешке, который она не успела проверить, запасная рубаха. Да и за столом рука так и тянулась подложить заметно похудевшему за последние дни герцогу кусок получше.

Тень и сама отлично понимала, вряд ли какой нибудь-нибудь бледный и томный поэт согласится назвать все эти обыденные заботы любовью, и заранее была с ним вполне согласна. И тем не менее с каждым днём ей становилось все труднее изображать равнодушную к не входящим в её обязанности вещам напарницу.

— Спим по двое, ты со мной наверху, — властно скомандовала Уатель, показывая на довольно широкую двухэтажную деревянную кровать, — садись, перекуси.

— Спасибо, — устало кивнула тень, взглянула на спутниц, сидевших в разных углах нижней кровати с мисками в руках и вздохнула.

Все понятно, эльфийка рассуждает точно так же, как и она сама, и уже исключила Таэльмину из возможных шпионов. Впрочем, Таэль тоже с первой сняла подозрения с Уатель, ни у кого не было возможности загодя знать о решении смелой дочери леса отправиться в поход за феей. Зато тень очень долго колебалась между Шеной и Мейсаной, пока всплывшая в памяти случайно подсмотренная картинка не помогла сделать окончательный выбор.

Наскоро пожевав, тень белкой взлетела на кровать, и закрыла крышкой свой светильник, эльфийка уже лежала с закрытыми глазами, ясно выказывая свое нежелание беседовать. Однако у Таэльмины были свои собственные планы и отступать от них она не собиралась.

— Уатель… — задумчиво осведомилась она, устроившись на своей половине постели, — ты не знаешь, феи нужны всем расам в равной степени? По-моему некоторые вовсе не желают их возвращения. Следовательно кто-то из вас ошибается… или драконы или гольды.

— Просто они дураки… эти коротышки, — не выдержав, сердито фыркнула ее соседка, — не понимают очевидных вещей!

— У всех мнений имеются противники… — многозначительно вздохнула тень, пряча лукавую усмешку, эльфийка несомненно проглотила наживку и теперь не сможет уснуть, пока не докажет свою правоту.

— Какие тут противники… просто все владеют разной магией… — немного помолчав, сообщила Уатель, — и не всех одновременно и в равной мере задевает потеря какой-то её части.

— Как правильно сказал сегодня Ительс, — мы люди… — печально произнесла тень, — и нас когда-то лишили способностей к магии… откуда мне знать, как и кто тут пользуется энергией?

И в подтверждение своей обиды вздохнула так тяжело и протяжно, как смогла. Как ни противно выманивать у подруги сведения таким способом, но события начинают развиваться все быстрее и это означает, что враги не дремлют.

— Сегодня на тропе уже говорили… — нехотя начала объяснять эльфийка, — поток магии един… но она располагается слоями… ниже тяжёлые, выше лёгкие. Разумеется, в некоторой степени они смешиваются, поэтому многие из нас могут пользоваться магией соседних слоёв… частично. Но лишь феи полностью используют самую лёгкую энергию, ту с помощью которой плетутся заклинания созидания и ментальные. И лишь они одним своим существованием преобразовывали ее в эманации добра, любви, сострадания… понимаешь?

— Начинаю… — осторожно подтвердила Таэльмина, — но разве гольдам всё это не нужно?

— А вот русалы и гольды используют два самых тяжёлых слоя энергии, воды и минералов, и кроме того живут в местах, куда лёгкая магия просачивается очень долго и понемногу. И потому они ещё не ощутили в полной мере ее нехватки… не первозданной, а той частицы которая облагорожена присутствием фей. А у всех остальных с каждым веком все сильнее видны изменения… мы исподволь становимся злее и недоверчивее, меньше совершаем бескорыстных поступков и теряем способность к состраданию. И как бы это ни было отвратительно само по себе, хуже всё же другое, исчезает истинная любовь. Светлая и возвышенная, всепонимающая и всепрощающая, и одновременно нежная и жаркая. Та любовь, которая пробуждает желание петь песни и сочинять стихи, совершать подвиги и сажать сады, дарить цветы и заботу.

Гольды над нами смеются… когда мы об этом говорим, но наши старейшины в тревоге. Все меньше рождается детей… и всё труднее выращивать прекрасные цветы и фрукты. Потому они тысячу лет назад и собрали нас в лесу, надеясь защитить от влияния других рас… но это напрасные старания. Прежние отношения и умения даются нашему народу все труднее. Вот и я сама… живой пример.

— Уатель… если тебе тяжело говорить на эту тему при всех…

— А я говорю только тебе. Им я добавила сонного зелья… не могу пока решить, кто продался гольдам.

— Я уже решила… и тоже присматриваю, — шепнула тень еле слышно, — но вслух говорить не стану…

— Понятно… ну тогда про меня… ты не знаешь, а всем остальным известно, у нас лебединая натура. Да… эльф любит только раз в жизни. Раньше это лечили феи, в случае неудачной любви или несчастного случая даровали нам ещё один шанс на счастье. После драконов мы к ним ближе всех по слою магии, потом идут дриады и вампиры. А теперь надежды нет…

— Но ведь Сел… проявляет к тебе внимание?

— Да… — горько усмехнулась эльфийка, — он ведь точно знает… про мои чувства. Так уж вышло, он мне дальний родич… по-вашему троюродный брат. Случайно увидела… и всё. А у него уже была возлюбленная… но как вскоре выяснилось, она отвечала взаимностью вовсе не ему. У неё теперь счастливая семья… и даже малыш родился… Сел сразу после их ритуала уехал в Сиандолл… попросился в совет наблюдателем. А я уже больше десяти лет живу на холме одиночек… ну это ты видела.

— И там у вас все девушки… такие… — Таэльмина замялась, не находя подходящего слова.

— Все…

— А Селайвен… он тебя будет обижать?

— Если я открою ему двери моего домика? Ну, конечно же, нет. Он будет счастлив… кому же не хочется чтобы его любили. И он сделает всё… понимаешь, ВСЁ! Чтобы я была счастлива. Постарается быть самым нежным, самым внимательным и предусмотрительным. Но мне это счастья все равно не прибавит, ведь я-то буду точно знать, что все это лишь притворство. Каждый миг буду помнить, что он не меня видит во сне, не обо мне думает в первый миг, когда просыпается… Потому-то у нас никогда не может быть детей. Эльфийка не сама выбирает время для рождения ребёнка. Это решение принимает наш древний инстинкт защиты детей… и потому малыши рождаются только тогда, когда мать совершенно уверена в преданности избранника. В том, что в случае катастрофы он спасёт именно ее ребёнка, а не бросится к дому соперницы. Ведь мужчины сильнее любят детей тех женщин, которые живут у них в сердце… что бы ни утверждали они сами. Потому он и не подходил ко мне раньше… а теперь надеется, что нам удастся освободить фею… и я смогу попросить её о милости. Впрочем… ты ведь тоже на это надеешься?

— Я буду просить, — тихо вздохнула тень, — чтобы феи помогли Харну вернуть законное место. И не столько ради него самого, сколько ради жителей герцогства. Под пяткой Юверсано всем им придётся несладко.

— Ну, тогда значит он будет просить за тебя… — уверенно подвела итог разговора эльфийка.

— Только нужно ещё сначала суметь её найти и вынести… — укладываясь поудобнее, еле слышно вздохнула тень, — судя по всему, кто-то очень не желает допустить возвращения фей.

* * *

Проснулась Таэльмина от едва заметного прикосновения к виску, и едва чуть заметно нахмурилась, пытаясь понять, что происходит, почти неслышимый голосок торопливо шепнул ей прямо в ухо несколько слов.

Тень мгновенно осознала важность сообщения и окончательно проснулась. Стремительно и бесшумно, как дикий зверок, соскользнула с полки и, накинув на плечи куртку, осторожно выбралась из комнаты.

Под потолком крошечного коридорчика качался на жёрдочке фейл, у стены, прямо на полу, на расстеленном одеяле спал Ганти. Вернее, уже не спал, сон мастера-тени был так же чуток, как и её собственный. Бросил на бывшую ученицу быстрый, совершенно бодрый взгляд и успокоенно смежил веки. Тень уже почти прошла мимо, торопясь исполнить данную ей инструкцию, как где-то в глубине души подала тревожный сигнал интуиция. Неизвестно, как повернутся события позже… возможно сейчас у неё есть последний шанс сказать наставнику несколько слов, и отказываться от него по меньшей мере неосмотрительно. И совершенно не важна сейчас обида, которую пока не простила наставнику Таэльмина, мелкие недоразумения и недомолвки со временем забываются. Зато если сейчас она смолчит, и это молчание сыграет на руку предательнице, то простить себе такой подлости тень не сможет никогда.

Еле слышный щелчок пальцев, словно волшебством подбросил мастера-тень вверх и в следующий миг он уже стоял рядом с тенью, сверля ее вопросительным взглядом. Поймал еле заметный кивок на дверь умывальни, кивнул утвердительно и, пропустив ученицу вперёд, шагнул следом, предварительно бдительно оглядев пустой коридорчик и лестницу, ведущую вниз, туда где устроились на ночлег типары и дракон.

— Ты знаешь про третью? — делая условный знак шепнула тень, едва Ганти плотно прикрыл дверь и бдительно уставившись наставнику в лицо.

Не в правилах их гильдии слишком растягивать разговор и уточнять детали. Все и сами сообразительные… другие ищут себе ремесло попроще.

— Догадалась, — полуутвердительно усмехнулся он.

— Вычислила. Можешь отдохнуть, сейчас она спит… не я одна такая сообразительная.

— Ясно, — кивнул Ганти и устало кивнул, — тогда я пошёл. Извини…

Да за что? — Хотелось сказать Таэльмине, — ты же ни в чем не виноват, не может человек все предусмотреть и все разрешить! И без того нянчишься с нею так, как не возился до этого ни с одним учеником, не спускаешь глаз ни днём, ни ночью!

Однако дверь уже прикрылась.

А в следующий миг внезапно распахнулся рядом со стеной знакомый полог серенькой занавески, и тень, решительно задвинув на двери засов, бесстрашно шагнула туда, уже начиная догадываться, кто именно мог позвать её в гости.

В чудесном чуланчике домового как обычно властвовал полумрак, показавшийся девушке особенно непроницаемым после освещённой драконьим камнем мыльни. Таэльмина на миг прикрыла глаза, давая им привыкнуть к сумеркам и тотчас тихонько охнула, ощутив, как её подхватило порывом невидимого ветра и стремительно куда-то потащило.

Как оказалось, в столовую дриадского домика, стоявшего посреди потайного чулана домовых.

— Извини, у нас очень мало времени, — произнёс уже знакомый голос, однако ни грана сожаления тень в нем не нашла.

Зато отчётливо расслышала появившуюся мелодичность хрустальных колокольчиков и открывая глаза, изо всех сил старалась удержать рвущуюся наружу счастливую усмешку. Все-таки они есть… и они живы и это — главное.

— Что я должна делать? — внимательно смотрела Таэльмина на видевшую напротив очень хорошенькую золотоволосую миниатюрную девушку, ростом не более домового, пытаясь одновременно хорошенько её рассмотреть и не пропустить ни одного слова или взгляда.

— Для начала прости нас. Сразу скажу… мы совершили очень недостойное фей деяние… но другого выхода не было, мы все просчитали. Хочешь чаю или пирожков?

— Погоди… но ведь ты же сказала… — нахмурилась тень, — что у нас нет времени?

— Я сказала — У НАС. Извини. У тебя его теперь достаточно. Но это не навсегда… не бледней, пожалуйста! Ты не упадёшь в обморок? Тук сказал, что ты очень находчивая и сообразительная девушка… только поэтому мы и выбрали этот план.

— Тук отлично меня изучил… — помертвевшими губами проговорила тень, стараясь не показывать вдруг проснувшегося в душе отчаяния, — надеюсь… он объяснил вам, как я волнуюсь за всех своих спутников? И за напарника?

— Он всё про тебя рассказал, — мягко сообщила фея и печально улыбнулась, — но он не чувствует волнения душ так как мы и драконы. И я теперь ощущаю… как тебе тяжело… но менять план уже поздно. Мы сейчас уже далеко от того места, и вернуть тебя невозможно. Ведь шкатулка Тука у тебя за пазухой… а выход из междумирья завязан на неё.

— Хорошо… — помолчав, согласилась тень, — я вас прощаю… но я желаю знать подробности вашего плана.

— А мы его не знаем… — виновато взглянули на Таэльмину солнечные глаза, — Все знала только старшая фея, а она осталась в том домике вместо тебя.

— Вот как… а хоть что-то старшая фея разрешила вам мне рассказать?

— Очень много… но скоро мы будем дома… там ты сразу всё поймёшь. А меня зовут Эала.

— Очень приятно, я Таэль, — вежливо склонила голову графиня, и поспешила задать волнующий её вопрос, — Стало быть… мы сейчас куда-то движемся?

— Нет… это не верное слово. Мы сидим в мешке… а он спрятан между мирами. Нам нужно немного подождать… пока домовые откроют проход в замок на холмах, время в мирах течёт по разному и точно угадать почти невозможно. Вот там мы тебе всё расскажем… а пока хочешь чаю?

— Нет… спасибо, ничего не хочу. А как вы следили за мной?

— Это просто, когда браслеты соединились со сферой правды, мы смогли видеть ваш мир. Их всего три, связанных между собой предмета, браслеты верности, сфера истины и венец справедливости. Вот венец пока у нас… и если его надеть, можно посмотреть всё, что происходит в этих местах. Драконы уже забрали сферу из Сиандолла, якобы для починки, и теперь мы можем слышать их секретные совещания. А они получают от нас сообщения другим способом.

— Как интересно… — задумалась тень, — а вы уверены, что ваша старшая фея сумеет меня изобразить?

— Ей не нужно долго тебя изображать… — фея снова смотрела виновато и печально, — Всего одну ночь. Ну, вот и домовые!

— Путь открыт, хозяйки, — вежливо, но с достоинством произнёс Тук, и Таэльмина решительно поднялась со стула.

Бесполезно здесь сидеть, и смотреть на дверь, ожидая знакомого стука уверенных шагов. Все её друзья и недруги остались непонятно где, но явно очень далеко, и теперь бесполезны все ее умения и навыки… как оказалось, всего не сумели предусмотреть даже самые мудрые наставники.

Дойдя до двери, девушка оглянулась, посмотреть идёт ли за ней фея и изумлённо прикусила губу, забыв от неожиданности, как долго отучал её наставник от этой привычки.

Эала не шла.

Она летела, изящно махая радужными стрекозиными крылышками и была теперь совсем крошечной, всего с палец ростом. И если бы не подол голубого платьица, похожего на лепестки цветка, издали ее можно было принять за очень крупную стрекозу.

Следом за нею летел счастливо светящийся фейл, и в этот миг тени стало понятно, по чьему подобию эльфы создавали правдолюбивых светлячков.

Полог занавеси, висевший теперь за домиком, в пустом прежде углу чудесного местечка, был густо-фиолетового цвета, и такого же цвета оказалось небо, под которое шагнула тень. Почти сразу же рядом открылась дверь довольно внушительного строения, оттуда плеснул солнечный свет и Тук, подросший почти вдвое, потянул внутрь свою хозяйку.

Впервые в жизни, попав в незнакомое место, тень не рассматривала окна, проходы и укромные углы, загодя намечая места для засады или укрытия своих смертоносных игрушек, сразу и окончательно осознав бесполезность привычных действий. Тут было царство фей, и они были повсюду. Вились в воздухе, сидели на ветках цветущих кустов, на крошечных креслицах, расставленных на широких полках и столиках, купались в верхних струях фонтанчика, бившего посредине из хрустальной чаши.

— Прости нам нашу легкомысленность, — прозвенел уже знакомый голосок и тень обнаружила сидящую на её левом плече Эалу, — мы только сегодня сумели вырваться из плена… и сейчас празднуем свое освобождение. И заодно победу.

— До полной победы нам ещё далеко… — вздохнул справа такой же звонкий голосок, и осторожно повернув голову, тень рассмотрела на правом плече фею в серебристом платьице, — гольды очень коварны.

— Возможно… — осторожно намекнула тень, — вы зря не оставили меня там? Я всё же боец, а в войне лишних воинов не бывает.

— Иди, посмотри свои комнаты, — уклончиво предложила серебряная фея, — и переоденься, этот наряд понадобится тебе не скоро. А потом пойдём смотреть шар… в нашем мире скоро рассвет.

Комнаты оказались прекрасными, даже во дворце герцога Таэльмина не видела подобного. Вернее во дворцах двух герцогов, Зарвес несколько раз брал сестру на приёмы герцога Бентрейского. Впрочем, их даже сравнить было невозможно. Если во дворцах преобладала солидная мебель с причудливыми украшениями, изготовленная из самых ценных пород деревьев, тяжёлые золотые бра и люстры и затканная золотом парча, то здесь, наоборот, все вещи казались чересчур хрупкими и невесомыми. Выточенные из почти белого лёгкого дерева изящные столики и креслица с ажурными, кружевными спинками, невесомые занавески и обилие вазонов с цветущими растениями превращали новое жилище тени в кукольную комнатку из такого далёкого детства.

— Здесь платья… — открывал шкафы Тук, — тут туфельки и гребни… мы всё делали специально для тебя…

Домовой печально вздохнул и отвернулся, намереваясь уйти, но тень вдруг сообразила, как сильно она ошибалась раньше в маленьком прислужнике.

— Тук… подожди! Ты же знаешь… что я взяла герцога под охрану, и можешь представить, кем я теперь себя чувствую. Обманщицей… предательницей и лгуньей. Я ведь должна быть рядом с ним, если… с Харном случится беда… — голос Таэльмины прервался и она смолкла.

— Мы все понимаем… — уныло вздохнул домовой и вдруг сел прямо на коврик у ног Тени, — но другого выхода не было! Они тебе объяснят… чуть позже… но если ты все равно не согласишься, то мать рода вернётся. Она сказала… просидели в камне две тысячи, посидим и ещё десяток лет… это не страшно.

— В камне? — остолбенела тень и обессиленно опустилась на пол рядом с домовым, — разве их возможно… в камнях? Они же маги… и легко переходят в чужой мир!

— Нет… вовсе не легко. Это драконы ходят туда как к себе в столовую, а феи маленькие и магии у них намного меньше, да и свойства у лёгкой магии другие. Мы слышали… как тебе объясняла Уатель, но она не всё знает до конца.

— Так вот кто за нами шпионил, — мрачно хмыкнула Таэльмина, думая совсем о другом.

— Мы не за вами… — всхлипнул вдруг домовой, — мы за гольдской наёмницей, она может все испортить… а феи уже совсем высохли…

И вдруг чего-то страшно испугался, схватился маленькими ладошками за рот и уставился на Таэльмину круглыми от ужаса глазками.

— Тук! — охнула тень и схватила маленького человечка на руки, мимолётно отметив его невесомость, — ну чего ты испугался, малыш? Я никогда никому не открою никаких фейских тайн, никто лучше меня не умеет держать секреты за зубами! И обидеть фей тоже никогда не смогу… да после того, как я рассмотрела, какие они крохи, мне никакое желание им загадывать не хочется! Ведь им наверное туго пришлось… сидеть столько времени в этом камне… хотя я понять не могу… как они умудрились туда попасть… но это неважно. Главное, ты не волнуйся, а если хочешь, я клятву дам, на крови… или на магическом амулете.

— Не нужно… — прозвенел рядом голосок Эалы, — мы тебе верим… ты уже три раза прошла проверку на честность и благородство. Первый раз когда искренне клялась в преданности на браслете верности, второй, когда за один день вырастила в фейле жемчужину… а третий, когда тебя признала сфера истины. Именно поэтому старшая фея решилась оставить тебя вместо себя… она верила, что ты нас не обидишь.

— Я ей благодарна за такое доверие, — осторожно произнесла Таэльмина, начиная осознавать, насколько неправильно раньше представляла возможности фей и их беззащитность, — но ведь я не маг?! Как же я смогу ей помочь? Почему она не оставила никого из вас? Тебя, например?

— Она не может… — несчастно пробормотала фея, — мы не такие… как вы, можем ей помочь только все вместе. А одна она очень слабая. И оставить дом без присмотра мы не можем… тут память рода. Если все уйдём, назад дорогу не найдём. Поэтому выбрали тебя, у тебя два амулета из набора и сразу два маяка в родном мире. Верный друг и драконья кровь… наденешь венец справедливости и будешь ждать.

— Эала… — растерянно смотрела на сидевшую у неё на ладони крылатую кроху и чувствовала, как в горле встаёт комок.

Таэль пока ещё не до конца уяснила, как и почему феи оказались в камне, и чего именно они ждут от неё, зато девушка ясно осознала главное: феи очень долго думали и выбирали, прежде чем отважились рискнуть всем самым дорогим, что у них имеется. И теперь у неё не хватит решимости и бессердечия сказать им — нет.

 

Глава 10

Наскоро умывшись, тень на миг задумалась, глядя на висевшие в шкафу платья, все как одно похожие на крохотную одежду фей. Светлые и лёгкие, с широкими развевающимися юбками и свободными рукавами, украшенные крохотными серебряными звёздочками и жемчужинками. Словно тени предстояло отправиться на прогулку в сад… хотя Таэльмина уже выяснила, что никакого сада тут нет.

Просто не могла не выглянуть в окно, когда улетела фея, уводя успокоенного Тука. И на несколько мгновений застыла не в силах отвести взгляда от совершенно чуждого, дикого пейзажа. Сколько мог видеть взгляд, в лучах восходящего серебристо-голубого светила поблёскивали острые грани и шпили бесконечных скал, отливающих стальной синевой. И ни одного озерца или речки, и никаких растений.

Наверное, днём тут будет жарко, сообразила тень, поспешно переоделась в первое попавшееся платье и отправилась назад, в зал с фонтаном.

В зале за время её отсутствия появился большой хрустальный шар покоившийся на ажурной подставке а напротив Тук уже приготовил для Таэльмины удобное широкое кресло с высокой резной спинкой.

Посредине стоящего рядом столика лежало сразу привлёкшее внимание тени украшение, изящная и узкая диадема. Она была поразительно похожа на браслет напарников, и ни у кого даже на миг не возникло бы и грана сомнения, что они сделаны одним мастером и ради одной цели. Не усомнилась и Таэльмина, но устраиваясь в кресле, постаралась не притронуться к бесценной вещице даже пальцем, хорошо помня, чем закончилось её прикосновение к сфере правды.

— Ты можешь её надеть? — личико у Эалы, опустившейся на руку гостьи, было озабоченно-встревоженное.

— А… это очень нужно? Видишь ли… когда я коснулась сферы, вокруг полыхал огонь… и мне потом некоторое время было не до наблюдений за шаром.

— Мы знаем… нам Тук рассказал. Но теперь так не будет… старшая мать добавила тебе защиты.

— Спасибо ей, — вежливо кивнула тень, однако брать обруч не торопилась, — но мне бы очень хотелось знать… этот венец я тоже не смогу снять?

— Пока нужно носить… — огорчилась фея, — но он же красивый? Древние мастера старались…

— Но ведь они делали эти вещи для вас? — Таэльмина умышленно говорила так, словно феи были равны ей по росту, желая узнать хоть немного больше о странных, но, несомненно прекрасных существах.

— Ты немножко хитришь, — сообщил голосок с правого плеча тени, и она обнаружила там фею в серебряном платьице, — но не со зла и не от жадности… В тебе их нет.

— Зато я любопытна… — честно призналась тень, глупо скрывать чувства от тех, кто видит их наизусть, — и недоверчива. А ещё люблю понимать… ради чего нужно поступить так или иначе. Такой уж меня воспитали.

— Нужно надеть, — невесело сообщила Эала, внимательно посмотрела на хмурившуюся тень и мягче пообещала, — но когда мы вернёмся, старшая фея снимет.

— А когда вы вернётесь?

— Никто не знает… — помрачнела фея, помолчала и словно бросаясь в воду, отважно призналась, — Тук ведь тебе сказал, мы почти высохли… не можем даже сделать побольше оболочку. Тут нет магии, и в камне не было… почти. Нам нужно немного окрепнуть. А тебе придётся ждать… но с тобой останется Тук.

— Бедняжки… — шепнула тень, чувствуя, как на глаза невольно наворачиваются слезы, — прости… я же не знала… ну, раз это нужно ради вас… я надену.

И все же, прежде чем взять диадему в руки, тень несколько мгновений смотрела на неё, прикидывая, как удобнее пристроить венец, чтобы потом он не мешал ей спать. И не путался в крутых локонах.

А когда, безнадёжно вздохнув, всё же решилась прикоснуться к венцу, Эала восторженно и счастливо возвестила:

— Она прошла последнюю проверку!

— А была и проверка? — хмуро скосила на неё глаза тень, ощущая подушечками пальцев лёгкое, приятное покалывание, исходящее от волшебного венца, — неужели вы могли подумать, будто я способна отнять у обиженного народца последние ценности? Да я вам и браслет отдам, только снимите.

— А герцога?!

— Хатгерн — не вещь! — мгновенно возмутилась Таэльмина, — И браслеты к его чувствам не имеют никакого отношения… я на это очень надеюсь. Вот мои чувства… — но об этом сейчас говорить не стоит. Мы собирались смотреть шар?

— Прости… — осторожно погладила тень по щеке крохотная ручка, — мы не хотели тебя обидеть… Просто нам пока не верится… что скоро мы увидим солнце родного мира, сможем полежать на ветвях сосен, подняться к облакам… ты не знаешь, мы любим вешать над облаками летучие полянки или беседки… снизу нас никто не видит, а выше только небо и звезды…

— Наверное, это красиво, — примирительно вздохнула тень и опустила венец на голову.

Мягкое серебристое сияние вмиг окутало ее с ног до головы, обдав почти незаметной прохладой, и в тот же миг начал понемногу светлеть изнутри гладкий, как первый ледок, хрусталь фейского шара.

А ещё через несколько секунд тень рассмотрела столовую избушки, где сидели вокруг стола с остатками немудрёного завтрака ее недавние спутники и их сосредоточенные, хмурые лица. Трудно было не разгадать с первого взгляда, что на отряд ее напарника свалилась какая-то неприятность. И похоже очень крупная.

— А если мы попытаемся их обогнать? — угрюмо спросил сотрапезников Хатгерн, и по выражению его лица Таэль поняла, что ответа на этот вопрос герцог вовсе не ждёт.

Спрашивает просто так, на всякий случай.

— Наверняка эти камни непростые… — покосился на окошко Ганти, — гольды применяют в своих шахтах различные заклинания. Чтобы подпереть своды, или разрушить перемычку между тоннелями, или, наоборот, возвести перегородку. И возле тропы течёт как раз та магия, которая подчиняется лишь коротышкам. Только её в несколько десятков раз больше обычного… поэтому заклинания получатся невиданной силы.

— Но ведь они же погибнут… — неуверенно произнесла Мейсана и оглянулась на Ительса.

— Несомненно… — жёстко сообщил эльф, — но гольды никогда не жалеют своих созданий. Они их специально такими сотворили, примитивными и покорными. И гномов, и троллей и големов. Слуги никогда даже слова против хозяйского желания не скажут, приказали нести камни, вот и несут.

Герцог встал со своего места, подошёл к оконцу и вгляделся в бледный рассветный сумрак.

Шар, стоящий перед Таэльминой, словно прыгнул за окно и тень почувствовала, как начинают холодеть пальцы.

Где-то там, в немыслимо далёком от неё мире, по тропке, расчищенной между причудливых изваяний, неслышно и почти неприметно ползла жуткая серая армия.

Мелкие, с крысу, создания двигались неумолимой лавиной, и каждый тащил на плечах угловатый обломок тёмного камня.

Хитро! Стиснув зубы от боли за спутников, нехотя признала тень. И понятно с первого взгляда, для чего гольды выдали гномам камни именно такого цвета. Они отлично скрывали маленьких преследователей в ночной мгле от взглядов бдительно оглядывавшихся добровольцев.

Следовательно гольды далеко не один день, и даже не год готовились к этой вылазке и это доказывает верность всех сделанных Таэльминой выводов, хотя теперь она многое бы дала, чтобы оказаться неправой.

Внезапно живой серый поток дрогнул, часть маленьких носильщиков свернула в сторону избушки и споро двинулась к крыльцу. Возле ступеней этот ручеёк снова разделился, плавно обтекая убежище путников с двух сторон, и ни у кого из наблюдающих за этим манёвром больше не осталось никакого сомнения в полной осведомлённости хозяев гномов о месте ночлега отряда.

— Но ведь если они сейчас выпустят из камней заклинания… — обмерла тень, живо, как наяву представляя себе треск брёвен, разноцветный блеск стремительно рвущихся из стен клинков ставших острыми каменными лезвиями заклятий и отчаянные крики мечущихся между этим неумолимым оружием друзей.

А она ничем не сможет им помочь… и неизвестно, есть ли хоть кто-то, кому это под силу.

— Не волнуйся… — крохотные ручки фей, неизвестно когда успевших облепить Таэльмину, устроиться у неё на плечах и на коленях, успокаивающе гладили пальцы девушки, стирали с её щёк слезы бессилия.

— Они вам ничего не сделают, — вдруг уверенно заявила там, в такой далёкой избушке стоящая на степенях лестницы Шена, победно озирая замерших спутников, и показала зажатый в руке камень, — если я не подам знак. Можете спокойно выходить и возвращаться назад.

— А какие у тебя доказательства, что гольды не обманут? — спокойно осведомился Зрадр, бесстрастно уставившись на ученицу мастера-тени.

— Вот этот камень! Это портал к моему новому дому… но вам рано знать, где он находится.

— Я думаю… это единственный выход, — задумчиво сообщил Алдер, направляясь к двери мимо лестницы, и Шенлия мгновенно отпрянула назад.

— Ко мне не подходите!

— Да мы и не подходим… — мрачно процедил Ганти и отвернулся.

Однако Таэльмина успела рассмотреть молниеносное движение руки наставника, метнувшей в ученицу одну из его игл, и замерла в тревоге. Камень, зеленовато поблёскивающий в руке согильдийки, вовсе не казался ей безобидным. Он совершенно не походил на те, какими пользовались вампиры и огры, открывая туманный путь. И неизвестно было, какое проклятие может из него вылететь, если Шенлия уронит подарок гольдов на пол.

Ученица мастера-тени внезапно покачнулась и начала медленно валиться в сторону столовой. Камень дрогнул в её слабеющих пальцах, и вероятность оказаться раздавленными появившейся из него скалой мгновенно превратилась для её спутников почти в реальность. Однако никто из них не находился достаточно близко к предательнице, чтобы успеть подхватить падающее тело. Или хотя бы проклятый камень.

Копия Таэльмины, сосредоточенно помешивающая чай, внезапно бросила ложечку и начала стремительно уменьшаться, одновременно выпуская на волю радужные крылышки и взлетая под потолок. Оттуда старшая фея молнией ринулась на тень и успела в последний момент выхватить на лету камень из руки падающей Шенлии.

Почти одновременно с нею, сделав огромный прыжок, рядом с тенью оказался Зрадр. Подхватил девушку на руки и, не останавливаясь, ринулся по лестнице вверх, рыкнув, чтобы все бежали за ним.

Однако добровольцы уже и сами успели сообразить, кто из них сумеет помочь остальным спастись и бросились за драконом. Только Хатгерн стоял неподвижно, потрясённо уставясь вслед улетевшей впереди всех фее. Превращение любимой девушки в это прелестное и могущественное, но совершенно чуждое существо совершенно не обрадовало герцога, и даже появившаяся надежда на спасение не могла примирить его с потерей.

Разглядев исказившую лицо напарника горькую гримасу отчаяния, Таэльмина подавила тяжёлый вздох, не пристало тени вздыхать, как обычной знатной девице. Но в глубине души отчаянно жалела, что не имеет возможности сказать Харну хотя бы двух слов ободрения. Как успели сообщить девушке феи, их невозможно услышать там, в избушке. И никто из её бывших спутников даже не подозревает о целой куче крохотных зрителей, с затаённым дыханием следящих за вероломным нападением гольдов.

Хотя на запретной тропе и нету ни одного из жадных коротышек… ну так никто из тех, кому не дают покоя чужие земли, богатства или собственные планы захвата власти и не выходят в подобные походы лично. Все находят либо наёмников, либо преданных слуг.

Изор легко, как тигр, метнулся назад, бесцеремонно, как соломенную куклу, сцапал герцога в охапку, и потащил на лестницу. И лишь через пару мгновений с тревогой наблюдавшая за верзилой тень сообразила, почему огр в этот раз был так груб. Видимо, раньше остальных услышал или почувствовал начало нападения.

Разом словно ожили недавние видения Таэльмины, за спинами беглецов встали дыбом доски пола, ворвались в домик серые каменные острия заклятий, раздирая стены с сухим треском, как трухлявую кору.

Огр чудом проскочил через две проваливающиеся вниз ступени, выскочил в коридорчик второго этажа, ринулся к лесенке на чердак, на которую Зрадр без труда забрасывал бежавших последними типаров. Он и Хатгерна забросил так же легко, и ринулся вверх, не заботясь об огре. Видимо точно знал, что Изор и сам не отстанет ни на полшага.

А ворвавшись на чердак, дракон вдруг начал стремительно расти, превращаясь в крылатого монстра и никому из его спутников не нужно было объяснять, для чего он держит в лапах крепкую клетку. беглецам хватило всего нескольких секунд, чтобы дружно туда впихнуться и на этот раз никто даже не вспомнил о мягком мхе или одеялах.

Лишь фея не полезла в клетку, она сидела на плече дракона, и казалось, просто наблюдала за происходящим, однако тень подозревала, что крошке в золотистом платьице сейчас вовсе не до отдыха.

— Над крышей той избушки течёт наша родная сила… — мечтательно вздохнула Эала, подтверждая догадку тени.

Зрадр резко взмахнул гигантской лапой, окаймлённой алым крылом, и половина крыши отлетела прочь, как сорванная ветром дамская шляпка.

А в следующий миг дракон свечой ринулся в рассветное небо, и к нему тотчас устремилось несколько огромных алых птиц. Подлетели почти вплотную, подставили мощные крылья и стаей направились к сверкающим вдали горным вершинам.

— Нужно отдохнуть… магии мало, — виновато сообщила Таэльмине фея, — поверни венец центральным камнем назад.

— А снять… нельзя? — на всякий случай уточнила тень, поворачивая обруч, посмотрела на приунывшие личики феи и пожала плечами, — ну ладно, потерплю немного. А раз за нашим миром следить нельзя, может вы мне расскажете… как оказались в камне? Хоть вкратце?

— Я сам расскажу, но сначала подам завтрак, — объявил Тук, пододвигая столик поближе к Таэльмине, — Айола наказала мне хорошо тебя кормить.

— Давай, — не стала спорить тень, — но ведь я могу есть и слушать?

— Можешь, — согласился он, начиная подавать на стол, — ну так слушай. Это произошло две тысячи лет назад, когда старшие расы победили гоблинов. Большинство требовало их вообще уничтожить. Или отправить в какой-нибудь дальний мир, где нет ни магии, ни других рас. Драконы вынуждены были молчать… сама понимаешь, заступаться за собственные творения в подобных случаях невозможно. А вот все остальные были против гоблинов, хотя некоторые расы сейчас рассказывают по-другому… но у нас сохраняется память предков и лгать мы не умеем, такими нас создали феи. На самом деле только феи и вампиры тогда были против изгнания гоблинов, и именно вампиры предложили просто поселить провинившуюся расу отдельно… да, к тому времени ваши предки уже считались вполне полноценной расой.

Это был наиболее милосердный план, и драконы долго уламывали на него дриад и эльфов. А когда и они примкнули к вашим создателям, гольды и русалы вынуждены были согласиться.

Вот с того дня драконы и начали готовить выбранный кусок побережья к заселению. Там, где через горы пролегали сквозные ущелья, долинки и перевалы, поднялись непроходимые скалы, на пустынных берегах выросли замки, города и деревни. Драконы разровняли для будущих изгоев поля и вырастили леса. А заодно придумали историю и легенды, веру и храмы. Разумеется, многое они скопировали в городах гоблинских пределов, а так же перетащили оттуда всю утварь, мебель, скот и продовольствие. Попутно они меняли память бывшим созданиям, спящим непробудным сном в собственных домах. И ранней весной, в одну из самых непогожих ночей, перетащили всех гоблинов на новое место и заперли над побережьем магический купол.

— А феи? — затаив дыхание спросила тень.

— Феям этот план не понравился, но спорить было бесполезно. Все равно никто не стал бы слушать… они ведь известны своей добротой… — тихо пробормотал Тук, — и очень долгое время этим пользовались многие жители нашего мира, особенно те, кого природа обдели способностями, или дала слишком слабый дар. Они приходили к дому фей и приносили списки желаний. А получив всё заказанное, ещё и возмущались… если им что-то не понравилось. Драконы и эльфы в те времена пытались убедить фей в ошибочности такого поведения… но старшая фея просто не могла… взять и отменить собственные правила. Она считала это очень несправедливым. А когда гоблинов переселяли, тоже возмутилась… ведь все зачинщики погибли, за что наказывать их потомков? И объявила, что феи будут как и прежде выполнять гоблинам все желания. А ради того, чтобы иметь возможность свободно проходить в прибрежные герцогства, украдкой надела парочке влюблённых браслеты верности.

— Так вот откуда они взялись… — поглядев на браслет, тайком вздохнула Таэльмина.

Ей все сильнее хотелось узнать, куда драконы утащили отряд Хатгерна, но перебивать рассказ Тука тень не могла, понимая как сильно обидит таким невниманием хозяев этого дворца.

— Да… — подтвердила Льела, фея в серебряном платьице, — и это самый лучший подарок судьбы… которого никто из нас от неё не ждал. Счастливое совпадение, которое помогло нам с выбором. Сначала мы хотели принести сюда Шенлию или Мейсану, наблюдатели тайком готовили этот поход, ожидая подходящих добровольцев. Однако гольды пронюхали про эти намерения и сумели подкупить Шенлию.

— Но плану это не сильно помешало, — виновато глянул на тень Тук, — с тех пор Ганти специально рассказывал ученице только то, что должны были услышать гольды.

Некоторое время Таэльмина хмуро молчала, обдумывая эту новость, и начиная понимать, как тяжело пришлось в последнее время учителю. Мало кто знает, что ни один мастер-тень не выдаст своей ученице такой задачи, с какой она не сумела бы справиться, и не оставит её наедине с противником, который ей заведомо не по силам. Об этом все наставники заботились особо, так как по незыблемым правилам теней обязаны были довести ученика до вершины мастерства без единого серьёзного поражения. Об этом Бенфрах вскользь сказал Таэльмине в тот день, когда она негласно праздновала окончание учёбы. И она запомнила это накрепко, как запоминала всё, срывавшееся с уст учителя.

И потому сейчас не сомневалась, что в трагедии Шены большая доля ее собственной вины, хотя и не могла корить согильдийку за эту случайность. Иногда во время исполнения задания на принятие решения выпадает всего несколько секунд, и не каждый раз оно может оказаться верным.

Но не могла и не сочувствовать Ганти, больше года живущему с угнетающим ощущением вины и вынужденному нянчиться с несдержанной и подозрительной ученицей, постоянно держа её под присмотром. Страшно даже представить, какую горечь испытал мастер-тень, выяснив, что все его усилия тщетны и напарница встала на путь предательства, презрев все принципы и правила теней и превратив в дым усилия нескольких наставников.

— Феи помогут им… — пообещал правильно понявший молчание хозяйки домовой, — как только окажутся в своём мире и пополнят энергию. Но на это нужно время…

— Ничего… Ганти дольше терпел, — поспешила успокоить его тень, — и всё же… как только они смогут…

— Хорошо, — серьёзно пообещала Льела, — мы постараемся исполнить ему желание первому. После плена мы долго не сможем исполнять больше, чем по одному желанию… и наши друзья советуют… выполнять желание только тем, кто пройдёт простое испытание…

— Наверное… во мне есть частица гоблина, — осторожно сообщила тень, — но я не совсем согласна с вашими друзьями. Далеко не каждый, кому по-настоящему необходима помощь, сумеет пройти драконьи испытания. И ещё я думаю… что некоторым просителям многовато и одного желания, хотя обязательно будут и случаи, когда мало и десятка. Ведь всё дело в том, чего именно у вас просят, и для кого. Или для какой цели. Но вы так и не рассказали про камень. И ещё… как гольды узнавали ваши тайные разговоры и планы?!

— Так вот… сначала про браслеты… — с явной неохотой продолжил Тук, — как оказалось позже, прежде чем драконы относили гоблинов на побережье, магистры гольдов снимали с их амулетов и драгоценностей все сильные старинные заклятья, оставляя лишь слабенькую защиту. И когда старшая фея попыталась пройти за преграду, та ее попросту не пропустила. Но фея не теряла надежды… и как только гольды пришли с просьбами, впервые за много тысяч лет попросила сначала исполнить её желание, отнести на побережье вещицу нашей работы. И они согласились… но попросили подождать. А через некоторое время потребовали со старшей феи клятву о неразглашении их секретов. Конечно, они её получили и тогда сообщили, что тоннель готов. И даже показали его в шаре. Но сами идти в герцогства отказались наотрез. После переселения гоблины искренне считают жадными, хитрыми и злыми. Хотя драконы придумали страшные легенды про все старшие расы, про себя, вампиров, дриад, русалок и гольдов… но обиделись только гольды.

— И феи пошли, — огорчённо вздохнула тень, начиная догадываться, как все происходило.

— Нет… не сразу, сначала на побережье слетала одна из нас, потом несколько… — прозвенел несчастный голосок Эалы, — вот тогда и выяснилось, что мы там слишком быстро теряем силу, и очень мало чем можем помочь. Вот тогда-то гольды предложили свой план, они устроят для нас под горами местечко для отдыха, тайную пещерку, где мы сможем хранить запас напоенных силой вещичек и отдыхать. И даже открыли нам свой секрет… снова за суровую клятву молчания, разумеется. Когда они пробивали тоннель, то наткнулись на огромный изумруд… просто гигантский. Вытащить его целиком на поверхность якобы невозможно, он находится почти по ту сторону границы, и гольдская магия там очень слаба. Зато можно выдолбить в нем грот… где мы сможем прятать свои вещи, ведь цельный камень легко закрыть одним единственным заклинанием.

Таэльмина негодующе нахмурилась, хитрые коротышки оказались ещё подлее, чем она считала раньше, умудрившись очень ловко втереться в доверие к маленьким волшебницам, даже не подозревавшим о гнусном обмане. Впрочем, и благородным людям обычно очень трудно поверить, насколько низко могут опуститься ради достижения своих целей некоторые соплеменники.

— Когда старшая фея разглядела полученный склад, она пришла в восторг, — печально продолжил домовой, — Там можно было хранить самые ценные наши вещи и оттуда было так легко достичь прибрежных герцогств. Да и гольды, получившие за свою помощь исполнение всех просьб, больше и близко не подходили к тоннелю. Однако вскоре произошла беда… русалы устроили у границы купола небывалый шторм… и на новые владения гоблинов обрушились огромные волны. Свирепый ураган сносил крыши домов, сметал посевы и заливал склады с припасами солёной водой.

— И феи всем семейством бросились на помощь… — догадалась тень. Хотя трудно не догадаться, зная о доброте и сострадательности крылатых крох.

— Ну конечно… — в голосе Тука прорвалась застарелая горечь, — они же не могли иначе. А когда, обессиленные, вернулись в своё драгоценное убежище, то обнаружили, что тоннель, ведущий в сторону пределов высших рас, исчез. Словно его и не было.

 

Глава 11

— Харн… — извернувшись, пробрался к герцогу Алдер, — не расстраивайся ты так… тут нельзя ничего говорить… но я думаю, всё уладится.

Крисдано только крепче стиснул кулаки, так, что даже костяшки пальцев побелели, и ничего не ответил. Просто смотрел остановившимся взглядом мимо вампира в ближайшую дыру клетки на светлеющее небо, даже не пытаясь понять, как такое могло произойти.

Уверен был только в одном… вечером, когда он уходил, Таэль ещё была человеком… он не мог ошибиться. И когда стояла, глядя ему вслед, она тоже была собой, хорошо выученной тенью. А он уверенно шагал вниз, точно так же, как сейчас, туго стискивая кулаки и едва сдерживаясь, чтобы не обернуться, не ринуться к ней, прыгая через ступеньку. Однако сдержался, так как достоверно знал… от его былого хвалёного герцогского благоразумия и хладнокровия остались жалкие крохи, их и во внимание принимать не стоит.

А вот утром, после того, как уяснив, насколько малы их шансы на спасение, Хатгерн повернулся от окна к напарнице, сверить свои подозрения с ее мнением и не получил в ответ ни привычного взгляда, ни условного жеста, в его душе впервые появилось это странное, невыносимо тяжёлое чувство утраты. Словно разом оборвались в душе какие-то важные струны, но тогда он ещё не осознал до конца, откуда оно пришло. А вот теперь, посмотрев тайком на связывающий его с тенью браслет, начал догадываться, ничего общего та крохотная девчушка с прозрачными крыльями не имеет с пропавшей напарницей.

И ещё сильнее, до боли, сжимал кулаки, страшась подтверждения своей догадки, что его любимой просто расплатились за эту стрекозу.

Летели довольно долго, и к тому моменту, как драконы начали резко снижаться, их пассажиры успели успокоиться, устроиться поудобнее и даже осторожно обсудить произошедшее. Ну и немного пожалеть об оставленных в избушке вещах.

Хатгерн сидел, отвернувшись от спутников и упорно молчал, не вмешиваясь в тихие разговоры. Не думал он и о брошенном вещевом мешке. Впрочем, самые ценные вещи, герцогский пояс, кинжалы и амулеты были с ним постоянно, а куртку он накинул, когда собирался выйти на крыльцо, рассмотреть поближе поток движущихся камней. Однако Зрадр решительно запер дверь и никого не выпустил, и теперь Хатгерн подозревал, что дракон заранее ожидал от гольдов чего-то подобного этому подлому нападению. Не мог только пока решить, кто в отряде был с ним в сговоре и почему они не предупредили остальных. Или в неведении оставили его одного? Тогда возникает вопрос, ради чего было это притворство?

Но самое главное, где сейчас его несостоявшаяся жена, и осталась ли хоть крохотная надежда её найти?

Сетку с пассажирами мягко толкнуло снизу и она тотчас исчезла, растаяв как туман. Харн обнаружил, что сидит на вершине выцветшего на солнце стога, равнодушно огляделся и хмуро усмехнулся. Место было ему совершенно не знакомо, но на драконью долину не походило и близко. Не было вокруг никаких скал, ни сверкающих, ни обычных. Рядом стоял хлев, и из него пахло скотиной, поодаль между пожелтевших деревьев виднелся довольно большой дом, оплетённый лианами дикого винограда.

Герцог вслед за Изором спустился по мгновенно выращенной эльфом лестнице, помог спуститься Мейсане. И краем глаза заметил вышедшего из-за стога Грарда.

— Идите за мной, — невозмутимо велел дракон и повернулся к дому, добавив на ходу, — и не волнуйтесь, теперь все будет хорошо.

— Хотелось бы верить, — сердито буркнула Мейсана, но шагавший впереди Грард предпочёл этих слов не услышать.

В доме было тепло и чисто, пахло жареным мясом и свежим хлебом. Гостей явно ждали и добровольцам хотелось верить, что именно их.

— Здесь совершенно безопасно, и можно говорить обо всем, — еле заметно усмехнулся Грард, и в его кошачьих глазах мелькнуло что-то загадочное. — В умывальнях горячая вода, в шкафах можно брать любую одежду. Обед через полчаса в трапезном зале. А после обеда старейшина Фрурд сообщит вам нечто важное.

Хатгерн молча развернулся и направился в указанную сторону. Однако долго в умывальне не задержался, наскоро ополоснул лицо и руки, и пошёл назад, даже не приоткрыв дверцу шкафа.

Не нужна ему чужая одежда, он и в своей проживёт. Хотя пока не представляет… как жить, если разом стали неинтересны все волнующие его прежде проблемы. Нет, от их решения он никогда не откажется, воспитанная отцом ответственность не позволит. И никаких глупостей себе не натворит. Но как горько осознавать, что из жизни может навсегда исчезнуть тот светлый и одновременно жаркий восторг, который он испытывал, исподтишка присматривая за ловкой девичьей фигуркой.

— Проходи… садись, — дракон уже сидел за столом и безмятежно резал мясо, и эти его спокойные, уверенные движения вдруг разбудили в душе Харна неудержимый огненный шквал.

— Не желаю, — строптиво усмехнулся герцог, — насиделся уже. Лучше ответь… раз у вас появилась фея, следовательно мы выполнили задание? И уже имеем право на желания и награды. Вот моё желание, верните мою напарницу.

— Идем, — резко отодвинул тарелку дракон и поднялся со стула, — в кабинет.

Герцог молча последовал за ним, нацепив на лицо самое независимое и холодное выражение, хотя от предчувствия и боли душу просто рвало на части. Шагая по высокому, мрачноватому коридору, Харн украдкой посмотрел на браслет и сильнее стиснул губы. Таэль поблизости не было, о ее приближении он уже научился догадываться по сиянию камней. А сейчас они поблекли и подёрнулись патиной, значит любимая далеко… и от этого больнее вдесятеро.

— Герцог Крисдано желает получить исполнение желания, — оповестил кого-то невидимого дракон, пропустив Хатгерна в дверь кабинета, и войдя следом.

— Какое у тебя желание? — Женщина в золотом платье, сидящая в высоком кресле, отвернулась от окна и взглянула на Хатгерна устало и печально.

— Встретится с Таэльминой, — мгновенно отчеканил Хатгерн, и добавил, — Немедленно.

На некоторое время в комнате воцарилась мёртвая тишина, и от этого молчания сердце герцога с каждым мгновением все сильнее стискивала ледяная рука ужаса.

— Первую половину твоего желания я выполню… — наконец очень тихо прошелестела фея, — а вот вторая пока невозможна. Тень взяла у нас задание… и некоторое время будет занята.

— И где это задание? — помертвевшими губами горько пробормотал герцог, осознавший главное, любимой рядом с ним не будет.

— Далеко… — неохотно выдохнула фея, — но Таэльмина тоже высказала свое желание. Оно касается тебя. Она хочет, чтобы мы помогли тебе вернуть законное место. Если ты не против, в обед драконы откроют переход. И поскольку я не полностью исполнила твоё желание… дарую право на ещё одно. Чего ты хочешь?

— Написать ей письмо.

— Хорошо, пиши, я обещаю передать, — хозяйка кабинета печально улыбнулась и добавила, — как только встречусь с нею.

Проводила взглядом стремительно вышедшего из кабинета герцога и горестно вздохнула.

— Гоблины стали совершенно другими…

— Они теперь не гоблины… — мрачно пробормотал Грард, — а люди. И все они разные… такого эффекта разнообразия основных параметров нет ни у одной старшей расы. Сегодня ты сама убедишься… когда они придут просить награды.

— Но мне и этих двоих достаточно… чтобы понять… как неправы были мы все две тысячи лет назад. Или ещё раньше…

— Давай не будем говорить об этом сегодня? Слишком много ещё у нас проблем с зарвавшимися гольдами.

— Хорошо… — помолчав, нехотя согласилась фея, — но позже мы к нему вернёмся.

— Непременно… и могу тебя заверить, этого желаешь не ты одна.

* * *

В столовой ещё не было никого из спутников Крисдано, зато сновали домовые.

— Мне нужен лист бумаги и стило, — посмотрев на их сияющие откровенным счастьем личики, тихо попросил Харн.

Незачем выливать на этих заботливых малышей своё мрачное настроение. Тем более после того, как он выяснил, что они в чем-то родня. И тех и других создали себе в услужение могущественные старшие расы, только домовым феи щедро отсыпали магических умений и способностей, а у гоблинов драконы отобрали и то, что выдали сначала. Впрочем они и изначально щедростью не отличались, нагардам и того не дали. Видимо правы легенды… которые бродят по прибрежным герцогствам.

— Все приготовлено на столике у окна, — появился перед герцогом широко улыбающийся домовой, — а меня зовут Дил.

— Спасибо Дил, — поблагодарил Хатгерн, направляясь к окну, но неожиданно остановился, распознав в словах маленького прислужника какое-то ожидание. Ясно припомнилось, как когда-то ждал предложения Тук и мгновенно вспыхнула в душе безумная надежда, — А ты случайно не знаешь Тука? Он мой друг.

— Все знают Тука, — гордо приосанился малыш, и тотчас огорчённо сник, — но он сейчас очень далеко… а нам приказал за тобой присматривать.

— Вот как? — не сумел скрыть невесёлую ухмылку Харн но тут же поспешил прикрыть её любезной улыбкой, — Большое спасибо. А куда он отправился… вы не знаете?

— Это секрет… — смотрел домовой с откровенным состраданием, а потом опасливо оглянулся и вдруг сделал знак, которому научила Харна напарница.

И этот знак означал, что все хорошо, но нужно подождать.

— Спасибо… — с истовой благодарностью шепнул малышу герцог, ощущая как обливает душу свет надежды.

А затем уселся к столику и уверенно взял в руки стило. Искусству сочинять любовные письма герцога обучили наставники изящных манер, а кроме того он в совершенстве владел мастерством прятать тайный смысл в иносказаниях и недомолвках. И теперь намеревался объединить все свои умения в нескольких, понятных только им с тенью фразах.

Некоторое время герцог поспешно писал, набросав на крохотном черновике основные волнующие его вопросы и сплетая их в ажурное кружево изящной словесности следуя нескольким незыблемым правилам изготовления подобных изысканных блюд и ни на миг не сомневаясь, что тень вовсе не новичок в этом искусстве. Хотя вряд ли она когда-либо назначала какие-то свиданья, кроме сугубо деловых, зато могла быть совершенно спокойна, если бы ее послание попало не в те руки. И Хатгерн намеревался сделать всё… чтобы истинный смысл его письма поняла только тень.

— Мы, похоже, первые, — неуверенные голоса типаров отвлекли герцога от его занятия, но лишь на миг.

Харн дружески кивнул одетым в подчёркнуто простую одежду мужчинам и вернулся к своему занятию, стараясь не обращать внимания на возгласы входящих в кабинет соратников.

Он успел закончить послание как раз к тому моменту, как в столовую явились одетые в платья Уатель с Мейсаной, и гадая про себя, пожелает ли фея с ними обедать, направился к столу, бросив попутно черновики в огонь очага.

Спутники сразу виновато примолкли, их радость от избавления от беды выглядела бестактностью по сравнению с потерей Харна. И хотя некоторые смутно догадывались о причинах исчезновения тени, но пока ничего не знали наверняка и не имели права давать какие-то пояснения или обещания. Потому и молчали, делая вид, будто изучают разнообразие расставленных по столу кушаний.

Последним в столовую торопливо вошёл Ганти и сразу за ним проследовали драконы.

— Чтобы не тревожить вас неизвестностью, — напрямик заявил Фрурд, — хотим сразу объявить, вам удалось добыть фею. И потому вы можете праздновать победу и обдумывать желания. Фея исполнит только по одному, и правило тоже простое. Желание не должно быть заведомо несбыточным или преступным.

— А про пробуждение фей? — осторожно осведомился Ов.

— Это уже пожелал я, — спокойно садясь к столу, сообщил Зрадр, — можете выбирать чего-нибудь другое.

— А возврат Таэльмины? — пристально уставилась на дракона Уатель.

— А это уже пожелал Хатгерн, — сухо ответил Грард, — и это желание пока невыполнимо. И разве у тебя нет никакого другого?

— А вот это моё дело, — не пожелала молчать эльфийка, — для меня сейчас дороже всего счастье моих друзей.

— Спасибо, Уатель… — растроганно улыбнулся Харн, — но поскольку моё главное желание пока невыполнимо, мне разрешили написать Таэль письмо.

— Тогда я пожелаю, чтобы тебе помогли вернуть герцогство, — мгновенно сообразил мастер-тень и его готовность отдать выстраданное право на получение счастья заставила герцога простить Ганти все былые недоразумения и обиды.

— Это уже пожелала Таэль, — бросив наставнику любимой признательный взгляд, пояснил Харн, — я ухожу после обеда.

— Тогда я прошу права пойти вместе с тобой, — сразу сориентировался Ганти и Хатгерн не решился с ним спорить.

Да и разве можно отказать человеку в такой просьбе?

— У меня ещё вопрос… — задумчиво рассматривая спутников, объявила Уатель, — а представителей старших рас пускают в прибрежные герцогства?

— Нет, — твёрдо отказал Фрурд, — там нет магии и кроме того вы не знаете их правил и законов, поэтому станете не помощью, а обузой.

— Тогда ещё вопрос… что будет с Шеной? — не унималась эльфийка. Посмотрела на нахмурившегося дракона и нехотя пояснила, — я заподозрила ее ещё вчера вечером… и усыпила, чтобы поспать спокойно. И если бы не разбудила утром…

— Ничего бы не изменилось… — успокаивающе улыбнулся ей Селайвен, — Мы давно знали об особом задании, которое Шенлия взяла у гольдов и потому следили за нею неусыпно. А потом и Таэльмина ее высчитала… но она молчала, так как подозревала, что одной Шене не под силу обмануть всех нас. Но она ошибалась… хотя сделала очень правильно, и сейчас мы можем это объяснить. Этот дом совершенно безопасен.

— А остальные? — нахмурился Хатгерн, начиная понимать, как непросто пришлось напарнице в последние дни.

— Вот об этом я и хотел вам рассказать… пока вы обедаете, — предложил Фрурд и пояснил свою настойчивость, — времени мало а нам нужно решить несколько важных вопросов.

— Так почему ты их сразу нам не задал?

— Фея настояла… она хочет сначала исполнить ваши желания. А мы ей помогаем… пока её сородичи не вернулись.

Ну, хоть с этим начинает проясняться, усмехнулся про себя Хатгерн, решительно пододвигая тарелку. Раз ему предстоит дорога, следует хорошенько подкрепиться. Неизвестно, где и когда придётся ужинать, и придётся ли вообще.

— Нам не нужно исполнять желания, — от имени всех типаров отказался Ов, — мы тоже выполняли задание. Просто покажите, в какой стороне дриадские пущи… нас ждут.

— Обедайте пока… — кивнул им драконий старейшина, отпил из поставленного перед ним кубка и начал объяснять, — Как все вы поняли… феи ушли из нашего мира не сами. Я никогда не стал бы рассказывать вам эти секреты так откровенно… если бы не был уверен в вашем молчании. Но это не свойство ваших характеров… а сила моего заклинания. Всем остальным пока ещё рано знать правду… а большинство жителей нашего мира не узнает ее никогда. Но вы заслужили… тем, что были в самом центре событий и сумели выбрать верный путь. Ну а Шена… у неё ранена душа и её нужно не наказывать, а исцелять. Сегодня она поселится в одном тихом местечке и через несколько лет выйдет оттуда совершенно здоровой… хотя и забудет некоторые события своей жизни.

Он снова, отпил из кубка, внимательным взглядом обвёл молчаливо поглощающих еду сотрапезников и с еле заметным вздохом продолжил рассказ.

— Так вот, фей поймали в ловушку гольды. Очень просто поймали… когда те попросили проделать тоннель в прибрежные герцогства. Феи не могли смириться с изоляцией гоблинов… вернее, людей, и желали им помогать. А гольды были против и мотив у них очень простой. Гоблины в последние века научились строить шахты и добывать не меньше драгоценных металлов и камней, чем сами гольды… даже не подозревая… насколько те ненавидят их за это. И потому все две тысячи лет, которые мы пытаемся найти фей, они всячески мешали этим поискам. А когда мы сообразили… что все неприятности и беды, происходящие с добровольцами вовсе не случайны и начали осторожное расследование, то обнаружили, что все сказанное не только в сияющей долине но и всех пределах нашего мира мгновенно становится известно гольдам. Мы провели тайные изыскания, устраивали собрания в других мирах, в глубинах наших пещер и в поднебесье и постепенно выявили правду. Камни. Всё это время гольдские магистры не сидели без дела и за тысячу лет довели до совершенства заклинание подслушивания. Достаточно кастовать его на любой камень, хоть драгоценный, хоть обычный булыжник и сидящие в гольдских пещерах наблюдатели слышат всё, что их интересует. Потому они и не прислали представителя в совет наблюдателей, зато подарили нам кучу защитных амулетов и прочих вещиц. И Шенлии выдали в награду такой же камень, солгав, будто он портальный. На самом деле русалам и гольдам не дано перемещаться подобным способом, их магии это не под силу.

Вот так и вышло… что пока мы искали фей, они сидели в гроте, выдолбленном гольдами в огромном изумруде. Не буду рассказывать подробно… как мы выяснили правду, скажу только одно, выпустить фей не мог никто из нас, они дали гольдам нерушимую клятву. Но мы сумели договориться со старшей феей и придумать совместный план. Главный смысл его был в том, чтобы гольды открыто выступили против поисков фей… и следовательно против совета высших рас, а это по нашим законам снимает со всех остальных ранее выданные клятвы и обещания. Наши объединённые силы сейчас воюют против полчищ созданий, которых гольды за последнюю тысячу лет налепили в своих пещерах несметное множество. И вооружили обломками скал, заряженных довольно простыми, но мощными разрушительными заклинаньями.

Но им пока не известно… что мы тоже все эти годы не сидели без дела и упорно искали способы, как обезвредить их созданий и снять подслушивающее заклятье. И нашли. Однако держали это заклинание в строжайшей тайне до того момента, пока не снимем с фей все обязательства по клятве.

 

Глава 12

Браслет резко согрелся, предупреждая о приближении недруга, и Таэльмина мгновенно одёрнула наброшенный на плечи шарф, скрывающий пояс с оружием. Невзирая на уверения фей в безопасности этого мира, тени трудно было отказаться от заученных правил безопасности.

Зрадр вошёл в зал стремительно, самодовольно глянул на Таэль и немедленно исчез, так внезапно, как исчезали только драконы. И подтверждая, что дракон ушёл очень далеко, и больше не опасен, сразу же остыл браслет напарников.

А через несколько мгновений вдруг начал греться снова.

Распрыгался, с досадой нахмурилась тень, но вслух ничего не сказала, не желая огорчать облепивших ее фей. Их крохотные личики светились тревогой и надеждой, предвкушением того долгожданного часа, когда малышки смогут подняться в небо родного мира.

— Тук, — заявил возникший вместе с Зрадром незнакомый дракон, не обращая никакого внимания ни на сидящую на кресле Таэльмину ни на ее крошечных подопечных, — убирай дом в подпространство.

— Мой выход в шкатулке, — тихо, но твёрдо сообщил домовой.

— Почему ты не сказал сразу?

— Шкатулка не моя. Это подарок.

— Кому?

— Герцогу Крисдано, — с ледяной вежливостью пояснила Таэльмина.

— Но мы не можем тащить его сюда… — на миг растерялся дракон, однако мгновенно догадался, что у герцога шкатулки никак не может быть. Ведь тогда и Тук был бы там. — А где она сейчас?

— У меня, — так же холодно сообщила тень.

— Давай… — решительно шагнул к ней дракон, протягивая руку, и вокруг тени тотчас замерцала серебристая преграда, — светлая сила… что это такое?

— Это защита, — мстительно пояснила Таэльмина, — от драконьего самодурства.

— Ты не понимаешь… — обиделся вдруг Зрадр, — там нельзя было и слова правды сказать! Гольды во все камни подслушивающих заклятий насовали, сейчас старейшины вместе с самыми сильными магистрами чистят сверкающую долину. Всю до единого камушка… гномы и камнеройки натаскали заразы в каждую пещеру, на каждый уступ.

— Хорошо, — не стала спорить тень, глазки фей, горевшие надеждой, невольно заставляли поторопиться, — я отдам шкатулку Туку… но на время. Как только перетащите дом, вернёте.

— Клянусь, — серьезно сообщил дракон, и представился, — я магистр Карнд.

— Держи, — всучила тень шкатулку домовому, и через минуту он исчез вместе с драконом.

А Зрадр прошёл к диванчику и шлёпнулся на него, явно собираясь остаться вместе с феями. И молчал целую минуту, пока тянулось томительное ожидание. А едва за окнами резко стемнело, лёг ничком и безучастно сообщил, что его резерв полон.

Сначала одна фея неуверенно перелетела с колен Таэльмины на широкую драконью спину, потом другая, третья… И очень скоро все они сидели на нем тесной кучкой, как пчелы на пироге с вареньем, и постепенно всё сильнее начинали светиться в сгустившихся сумерках.

— Красиво, — признала тень, тщательно скрывая невольное огорчение вероломством крохотных волшебниц.

— В подпространстве нет магии… — отстранённо буркнул дракон, и тень сердито фыркнула.

Он явно почувствовал ее эмоции и теперь пытается успокоить. Но тень не сентиментальная девица и ей не нужны никакие утешения.

— А они и так высохли… — не унимался Зрадр. — В камне, где они сидели, не было ни магии, ни питания… вот и жили за счёт своей энергии.

— Как это? — заинтересовалась тень, засомневавшись в собственных выводах.

— Создавали только самое необходимое, — помолчав, сообщил дракон, — а когда поняли, что дальше только гибель… отдали всю энергию старшей фее, и она открыла проход через подпространство.

— И вы их не спасли?

— У них была связь не с нами, а с домовыми. Вот они с тех пор оделяют фей энергией и помогают им выбраться на свободу. А как только домовые нашли способ без свидетелей сообщить одному из нас тайну своих хозяек, мы начали действовать.

— Но почему тогда в том мире… — оглянулась тень на тёмное окно, — феи пытались устроиться возле меня?

— На тебе надеты связанные между собой мощные артефакты, напоенные их магией и кроме того у тебя есть небольшие способности… — пояснил дракон и неохотно признался, — но после добавления моей крови они понемногу растут.

— Не нужны мне никакие способности, — холодно отказалась Таэльмина, вовсе не желавшая благодарить дракона за сомнительный подарок.

— Почему? — искренне изумился дракон.

— Но ведь у нас на побережье магической энергии всё равно нет?! — убеждённо ответила она, — значит мне эти умения не пригодятся.

И в этот момент за окном вспыхнул долгожданный, но всё равно неожиданный свет, стремительно ворвался в окна щедрыми потоками, лёг на пол и стены ослепительными пятнами, засверкал алмазными бликами в гранях хрустального бассейна и струях фонтанчика.

— Солнце… — восхищённо прозвенел нежный голосок, а в следующий миг растаяли рамы окон, впуская в зал прохладный свежий воздух.

И в тот же момент навстречу ему ринулся роскошный букет разноцветных живых цветов, трепещущих стрекозиными крылышками. Вырвался наружу, словно рой бабочек, унесённых сумасшедшим вихрем, взмыл вверх и растаял в небесной глубине.

— Небо для них сейчас — как стол с невиданными яствами для человека, две тысячи лет довольствовавшегося скудными крохами самой дрянной пищи, — пояснил подошедший к окну дракон и одним мановением руки создал новые рамы.

— А они не могут переесть? — всерьёз озаботилась тень и по насмешливой ухмылке Зрадра поняла, что сказала чепуху.

— Они же не люди… — пробормотал дракон примирительно и вдруг предложил, коварно улыбнувшись, — а ты не хочешь посмотреть… какие желания загадывают твои спутники? Этот шар привязан к твоему венцу… и за домом, где находится герцог, ты можешь следить, когда захочешь. А энергии в нашем мире шару вполне хватит и твоей.

— Подозреваю… — смерив его пристальным взглядом, процедила Таэльмина, — что это ты хочешь за ними пошпионить…

Но противиться жарко вспыхнувшему в душе желанию посмотреть на Харна и остальных спутников не смогла. Дрогнувшими пальцами торопливо повернула венец и уставилась в начавшую светлеть глубину хрустального шара.

— Я не хочу… — с превосходством сообщил Зрадр, — Я там был. И начало видел… даже успел высказать своё желание. А потом меня позвал Кранд и пришлось уйти… сегодня все магистры очень заняты, у них на счету каждая минута.

— Тогда почему ты сидишь тут? — мгновенно поняла намёк тень, — я и одна вполне обойдусь. Тем более феи скоро начнут возвращаться. Только покажи, как окно открыть.

— А кто бы показал тебе, как пользоваться шаром? — снова обиделся дракон, но теперь тень больше не верила этому хитрецу, — А окно феям и самим будет по силам открыть, когда они вернутся. Но самое главное — уйти я не могу, даже если бы захотел. Старейшины попросили охранять тебя… хотя я и сам собирался…

Однако тень его не слушала, она уже всеми мыслями и чувствами была в свободной столовой, среди людей и нелюдей, к которым почему-то за несколько дней успела довольно крепко привязаться и теперь их судьбы волновали ее намного сильнее, чем заботы родного брата.

Но первым делом она нашла наизусть знакомую фигуру напарника и огорчённо вздохнула. Хотя Харн внешне выглядит спокойным и довольным, но она-то сразу заметила и появившиеся под глазами круги и туго обтянувшую скулы кожу. И одежду тоже мгновенно рассмотрела и поняла отчего он не пожелал снимать своих вещей. Никому теперь не верит… и не склонен больше ничего терять. А заодно приготовился в любой момент куда-то бежать, если позовут… или намекнут.

— Чего он попросил? — заметив краем глаза, как Зрадр придвинулся ближе, спросила тень, даже не сомневаясь в драконьей сообразительности.

— Твоего возвращения… — помедлив, нехотя буркнул дракон.

— Ну?

— Ему объяснили… что это невозможно. И разрешили взамен написать письмо.

— Где оно?

— Он мне не отдал… никто не знал, куда я ухожу. Но не сомневайся, письмо возлюбленного тебе принесут сегодня же.

— Он мне не возлюбленный… а напарник, — холодно отрезала тень, и едко добавила, — полагаю… ритуал ледяного сердца придуман не без вашей помощи.

— Правильно сообразила… — мрачно прошипел Зрадр, — но ты больше можешь об этом не беспокоиться. Я делился своей кровью не только ради того, чтобы найти тебя в пустынных мирах, на один из которых Айола сумела вывести путь из подпространства. Те, в чьих жилах течёт хоть капля драконьей крови, не подвластны ментальным заклинаниям и ритуалам. Потому действие того заклятья, которому подвергают всех теней, над тобою более не властно. А остатки магических плетений тщательно вычистили феи… думаешь, зря они сидели на тебе, как бабочки на цветочке? Просто им противны подобные вмешательства в свободу чувств… вот и старались из последних сил.

— Но… ты же раньше говорил, будто они сидят, чтобы брать энергию артефакта? — подозрительно прищурилась тень, — Значит солгал?

— Нет, — возмутился дракон, — мы не лжём! Просто молчим… если не хотим раскрывать каких-то тайн.

— А это была тайна?! — едко фыркнула Таэльмина и сразу смолкла.

Не стоит обсуждать этот вопрос с драконом. Слишком ещё живы в памяти его объятия и нахально-заинтересованный взгляд.

— Время на размышления истекло… кто готов высказать своё желание, — мелодичный голосок феи раздался из шара и тень тотчас внимательно уставилась в его светлую глубину.

— Я, — где-то далеко поднялся с кресла вампир. Помолчал, оглядев всех строгим взглядом, и веско сообщил, — все знают, я шёл не ради награды, а в знак благодарности. Но теперь решил попросить награду… уговорите всех остальных старейшин принять Хатгерна Крисдано и Таэльмину Азбенд в совет высших рас. От расы людей.

— Молодец, — похвалил Ительс, — а я никак не мог сформулировать… у меня будет такое же желание.

— И у меня, — басовито рыкнул огр.

— Не нужно дважды просить одно и то же, — кротко улыбнулась Айола, — по одному желанию мы исполним для каждого. Это относится и к типарам. Мы посовещались… драконы проведут для вас ритуал соединения крови с древнями. Ительс, а ты придумай новое желание, я исполню его немного позднее, а пока возьми браслет возврата. Если ты решишь сходить в гости на побережье, он поможет тебе вернуться и привести шесть человек… если пожелаешь. Ганти и Хатгерну я тоже дарю такие же браслеты… они сделаны в виде наручей и защищены от нападения и воровства.

— Спасибо… — внезапно охрип лекарь, — мне этого вполне довольно. Харн… ты возьмёшь меня с собой?

— С удовольствием, — твёрдо кивнул герцог, — только прихвати снадобий… подозреваю, они нам понадобятся.

— Но дриады… — отмер онемевший от неожиданности Ов, — рассердятся…

— Нет. — Коротко и строго рыкнул Грард, оглядел побледневших типаров и мягче пообещал, — я сам им все объясню. Они надеются на возвращение древней… но это несбыточные мечты. Никогда ещё те не возвращались в покинутый мир, слишком любознательны и непоседливы. И дриады им не нужны… это побочные побеги их цветка жизни. Но у нас в сокровищнице хранится капсула с их замороженной кровью… вам хватит по капле, чтобы стать равными своим избранницам. Полосатые животные должны исчезнуть… это ненужное искушение для тех людей, которые могут тут появиться… если совет примет решение их пустить.

— Нельзя… — мрачно, но убеждённо сообщил Хатгерн, — никак нельзя открывать границу и пускать сразу всех. Я думаю об этом уже не первый день. Невозможно резко превратить в пыль все правила и законы… это не закончится ничем хорошим. Пока более честные и благородные присмотрятся и определят для себя новые возможности, жадные и подлые наглецы захватят власть и начнут диктовать свои законы. И без смертельного боя никогда не отдадут захваченное хитростью и наглостью. Причём бой, как вы сейчас видите на примере гольдов, такие предпочитают вести чужими руками, и за счёт чужих жизней и судеб.

— Алдер не ошибся… — задумчиво разглядывая герцога, сообщил Грард, — ты достоин места в совете.

— Оно мне не нужно, — сухо отказался Харн, — на мне долг за судьбы друзей и подданных. Но вы обещали передать Таэль письмо… вот, держи.

— Через несколько минут будет у неё, — пообещал Грард, забирая свёрнутый в трубочку лист, запертый герцогской печатью, — однако ответ ты получить не успеешь. Портал почти готов, времени хватит только переодеться. Герцогу не пристало появиться перед подданными в таком тряпье… увы, у вас слишком много значения придают таким мелочам.

— А предстать перед ними разодетым, словно я вернулся с пиршества, можно? — Ехидно поднял бровь Хатгерн. — Нет уж… пусть лучше меня осудят напыщенные дураки… чем верные друзья. Поэтому переодеваться не пойду… побуду с вами.

— Хорошо, — не стал спорить дракон, и хотел что-то добавить, но не успел.

Меркелос, тихо сидевший с самом дальнем кресле и усиленно старавшийся казаться невидимкой, вдруг вскочил, сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на колени перед Хатгерном.

— Ваша светлость… возьмите меня с собой. Я понимаю… мне нет прощения, но я клянусь… сделаю все, чтобы искупить вину. Нельзя мне тут оставаться…

— Нажитые предательством деньги покоя не дают? — сухо процедил герцог.

Верить человеку, который столько ему лгал и предал, ни усомнившись ни на миг, он не мог.

— Да причём тут деньги? — взвыл толстяк, — дочку он держит в заложницах! Единственную…

— У тебя же нет жены?

— Была… в юности. Женился ради приданого. Но в город не привозил… жила в поместье. А вот дочка… совсем ещё ребёнок… четырнадцать только минуло. Юверсано обещал забрать из монастырской школы и назначить фрейлиной… а ими он расплачивается с преданными телохранителями и шпионами. Но не замуж отдаёт… для утех держит.

— Скотина… — процедила Уатель, — как жаль, что мне нельзя туда пойти!

— Возможно, он врёт… — осторожно пробормотал Хатгерн, — в лжи ему нет равных.

— В этот раз сказал правду, — доставая из-за пазухи фейла, сообщил Ительс.

— Да, — подтвердил Грард, — и не забудь… на нем клятва крови. И дана она в наших пределах, а не в прибрежных герцогствах, поэтому скреплена магической печатью. А поскольку у всех у вас после похода по запретной тропе вскрылись запечатанные каналы силы и пробудились спящие способности… эта клятва не станет слабее, когда вы вернётесь на побережье. Ей хватит запаса, чтобы сжечь клятвопреступника.

— Но ведь он наверняка присягал Юверсано?

— Я вам говорил… — тихо пояснил Ительс, — когда люди попадают сюда, с них снимаются данные на побережье клятвы, абсолютно все. Имеют силу только те, которые вы даёте тут.

— Значит… я могу теперь его убить? — недоверчиво нахмурился Меркелос, а в следующий момент в его глазах мелькнул неукротимый огонь, — никто из вас не представляет… какая это мразь.

— Знаем, — уверенно кивнул Грард, — не сомневайся. Но убивать запрещаем. Таких нужно судить открытым судом… но сначала необходимо победить и поймать. Хатгерн… если ты решишь взять с собой этого человека, я закрою его щитом неразглашения. Никакие зелья и амулеты твоей родины не смогут заставить его рассказать о том, чему он был свидетелем. Думаю, он и в самом деле намерен искупить свою вину делом. А мы тем временем постараемся вернуть девочку. Герцог Юверсано недавно велел привезти её в родовой замок, но пока она живёт в башне для воспитанниц, так он лицемерно называет своих жертв.

— Вот теперь я понимаю… — задумчиво пробормотала Таэльмина, не отрывая взгляда от шара, — почему советник вёл себя так странно… почти глупо, хотя на самом деле далеко не дурак. Надеялся, что его выкинут отсюда назад… пытался найти хоть какую-то лазейку. А потом мечтал о помощи фей. Больше всех остальных… хотя и скрывал это, потому что знал о заговоре гольдов и Лайзрена.

— Русалу гольды давят на самое больное место, — усмехнулся дракон, и тени почему-то показалось, что сидит он слишком близко, хотя браслет ведёт себя спокойно.

Следуя скорее не тревоге, а привычке проверять всё подозрительное, тень покосилась на Зрадра и опешила. Дракон уже придвинул свой стул почти вплотную к ее креслу и невесомо водил ладонью по невидимой преграде.

— И чем это ты занимаешься? — с кажущимся безразличием поинтересовалась Таэльмина, незаметно кладя руку на свой пояс тени.

— Исправляю линии зашиты, — так же спокойно и невозмутимо сообщил дракон.

— А я давала тебе разрешение? — ещё ласковее осведомилась тень.

— Нет. Не давала. Но ты же понимаешь, что ошибалась? Не могу я тебе сделать ничего плохого, и ни один дракон не может. И значит, чем быстрее я сниму эту неверную установку, тем лучше. Хатгерн сейчас уйдёт в свое герцогство и с ним пойдёт кто-то из нас. Нужно чтобы защита герцога на него не реагировала, она ведь у вас связана.

— Зрадр… — подумав всего секунду, сладенько произнесла тень, уставившись на соседа яростным взглядом, — ты сейчас или врёшь… или пытаешься на что-то намекнуть. Если Харн очень далеко, связь браслетов никак не поможет его защите поменять правила. А если он близко… почему нам нельзя встретится?

— Это замок фей, — кротко сообщил дракон, не прекращая работу, — а они никого чужого сюда не пускают. Напуганы… боятся за свое сокровище. Вот тебя сначала проверили всеми способами… потом только взяли в хранительницы.

— А тебя?

— И меня проверяли, хотя нашей расе они полностью доверяют. Но не могут нас пускать сюда надолго, наша магия им мешает. Я сейчас исправлю твою защиту и уйду… но оставлю тебе браслет пути. Можешь приходить вечерами в сверкающую долину, феи с наступлением темноты возвращаются домой.

— Была я в вашей долине. Нечего мне там делать, — расстроенно буркнула тень, осознав правоту дракона.

Ведь сама же видела, как волнуются феи за свою бесценную память рода.

— Мейсана… — мягко позвала в шаре фея, — а чего бы хотела ты?

— Не знаю… — расстроенно выдохнула девушка и её губы дрогнули, — у меня было желание… но теперь я понимаю, насколько оно глупое. Все хотят чего-то… хорошего… доброго… а одна я думаю только о себе.

Горожанка несчастно всхлипнула и спрятала лицо в платочек.

— А у меня есть ещё вопрос, — посмотрев на неё сочувствующе, объявила Уатель.

— Извини… — перебил ее Ительс, вошедший в столовую с вещевым мешком за плечами, — можно, сначала я задам вопрос?

— Задавай, — великодушно пожала плечами эльфийка.

— Мейсана… я знаю твою мечту… случайно подслушал. И если она тебе уже неинтересна… дождись моего возвращения? Может быть… я сумею стать лучшим мужем, чем эльф?

— Но откуда… — стремительно покраснела девушка, а лекарь уже замер возле открывающего портал Грарда.

— Передай ему… — оглянулась на сидящего рядом дракона Таэльмина и обнаружила лишь пустой стул, на котором лежал полураспустившийся бутон белой розы.

Поспешно перевела взгляд на шар, и сердито фыркнула, Зрадр уже стоял там, с самым серьёзным видом выслушивая тихие и торопливые указания своего старейшины.

А ещё через минуту, серьезно кивнув головой, и протянув Грарду какую-то небольшую вещицу, дракон вслед за герцогом, Ительсом, Ганти и Меркелосом ушёл в раскрытый старшими сородичами портал.

Грард дождался, пока растает туманный овал и небрежно махнул рукой, в которой было зажато письмо, а в следующий момент на колени Таэльмины выпал из пустоты свиток с герцогской печатью.

— Давайте закончим с желаниями, — мягко предложил оставшимся Фрурд и тень нехотя спрятала письмо.

Она прочтёт его позже, в тишине своей комнаты, так спокойно и вдумчиво, как читала раньше только распоряжения наставника. Не может быть, чтобы Хатгерн истратил желание ради простой прощальной записки. Мотом он никогда не был… и судя по докладам шпионов умел ценить подарки судьбы. Лёгкая усмешка скользнула по губам девушки, но она тут же усилием воли заставила себя вернуться к шару, где перед креслом феи замерла гордая Уатель.

— Я решила… отправьте меня к Таэльмине.

— Это пока невозможно… — расстроенно сообщила Айола, — она далеко… и очень занята… выполняет секретное задание. Больше я сказать не могу. Но если ты желаешь… мы и тебе дадим дело как раз по твоим способностям. Если согласна, Грард тебя отправит.

— Подождите… — шагнул вперёд упорно молчавший до этого момента Селайвен, — я не могу допустить нарушения наших законов. Если она решится… отправьте меня с нею.

— Но ведь ты хотел попросить нечто совершенно иное? — недоверчиво нахмурился Фрурд.

— Уже не имеет значения, — отрезал эльф и упрямо стиснул губы.

— Не имеет, — со светлой улыбкой подтвердила фея, — я наконец всё распутала. Отправляй их к подножию и объясни… чем они должны там заняться.

— Не маленькие, — ехидно ухмыльнулся Грард, — сами догадаются.

— Ты на что это намекаешь? — мгновенно насторожился Селайвен.

— Только на то, что работа там чисто эльфийская, — примирительно буркнул дракон, подхватил эльфов под руки и исчез.

— Мейсана, — сообщил старейшина оставшейся в одиночестве девушке, — решай, будешь ждать Ительса или придумаешь желание сейчас? Но знай, торопиться с ответом не нужно, все равно пока не окончится борьба с гольдскими созданиями, тебе придётся пожить здесь. Все, что будет нужно, сделают домовые, можешь спокойно гулять и отдыхать. Скучно не будет, скоро мы начнём переправлять сюда тех, кому опасно жить в пределах и Сиандолле. Запрет только один, ничего нельзя рассказывать соотечественникам про ваше путешествие к спящему лесу.

— Лучше дайте мне амулет… чтобы я не проговорилась, — помолчав, решилась горожанка, — или наложите заклятье… на всякий случай.

 

Глава 13

Куда приведёт их открытый драконами портал, Хатгерн не только не спрашивал, но и не задумывался. Он вообще ни о чем не мог думать, кроме своего письма, зажатого в руке Грарда. Или, если точнее, о тех намёках, которые в нем содержались. Едва дописав послание, герцог почти сразу начал сомневаться в верности избранного им стиля. Стоило ли прятать смысл от драконов или фей, на случай, если они пожелают прочесть чужое письмо?! Зачем им вообще читать письма, если они слышат мысли и желания любого существа?

Или все же не любого? Ведь не смогли же они за столько лет раскусить подлые замыслы гольдов и русалов?

Перед ним неожиданно вспыхнул жемчужным серебром овал пути, и тотчас, чуть отстранив Харна, в него прыгнул Ганти, вызвав этим вполне благоразумным поступком глухой протест в груди герцога. Это было его герцогство и его дело, и он не желал, чтобы кто-то принимал за него даже самые верные решения. Потому Крисдано больше никого не пропустил впереди себя, а вывалившись из портала и отскочив в сторону, чтобы освободить место остальным, не стал озираться, а возмущённо уставился на Ганти.

— Не обижайся… — еле слышно шепнул тот, скользнув к герцогу, — у нас такой закон. Если ученик не может завершить взятое задание, к подопечному идёт его учитель.

— Ты ей не учитель… — ещё спорил Хатгерн, но уже понимал, как по-детски это выглядит.

— Другого поблизости не было, — пожал плечами Ганти, бдительно оглядывая комнату, — а Мин никогда бы мне не простила… если ты попал в ловушку.

— Мы похожи на дураков?! — обиделся Зрадр, выпрыгнувший из портала последним, — зачем бы мы привели путь в ловушку? Эти покои пустуют с того дня, как Хатгерн удрал подземный ходом.

— Не удрал, а временно отступил… — осматриваясь, важно поправил Меркелос.

— Ты, кстати, лишаешься звания советника, — сухо сообщил ему герцог, — пока побудешь секретарём… потом решим.

— Да хоть лакеем, — безразлично дёрнул плечом толстяк, — лишь бы рот не закрыли. Неизвестно, где сейчас ее светлость и генерал?

— Все здесь. — Ответил дракон, правильно понявший, к кому обращался бывший советник, — и даже Ральена. Хотя она теперь живёт не в прежних покоях, а заточена в тюремной башне по подозрению в организации покушения на Хатгерна. Кроме того в той же башне заперты два лазутчика, пытавшихся передать ее светлости Юнгильде послания от герцога Юверсано, и трое придворных, помогавших им в этом.

— Как хорошо ты осведомлён, — усмехнулся Харн и шагнул к выходу из собственной гардеробной, где они оказались по воле пути… или драконов.

И почти уже прошёл мимо Зрадра, но внезапная тревога заставило замереть на месте, размышляя, откуда могло появиться взволновавшее его подозрение.

А через пару секунд герцог неуверенно протянул руку к дракону и нахмурился. Серебристое сияние, вспыхивающее в последние дни при приближении одного из создателей вокруг него самого и напарницы, так и не появилось.

— Ну, и как ты это объяснишь? — с кажущейся небрежностью осведомился Крисдано, но его недобро прищурившиеся глаза и прорвавшееся в голосе рычание не оставили ни у кого у присутствующих никакого сомнения.

— Это я объясню, но чуть позже, — спокойно сообщил Ганти и неслышно скользнул к двери.

Прислушался, оглянулся на дракона, получил от того безмолвное подтверждение своих выводов и уже спокойно распахнул дверь в коридор. Дракон шагнул за ним, а рванувшегося вперёд Харна деликатно придержал Ительс.

— Не спешите… ваша светлость. Они сделают это лучше нас.

— Ит… — уже жалея о мимолётной вспышке, укоризненно уставился на лекаря герцог, — не смей звать меня вашей светлостью. Ты мне друг… как и все остальные, с кем мы прошли тот путь. Кроме секретаря и Шенлии, разумеется.

— Я на всякий случай, — мягко усмехнулся Ительс, — бывают такие люди… но ты на них не похож.

— И на том спасибо… — вернул усмешку Харн, направляясь к широко распахнутой двери в гостиную, где уже бродили, изучая мебель и ковёр, Ганти с драконом.

— Погодите секунду… — предупреждающе поднял руку Зрадр, — тут везде рассыпаны сонные и парализующие зелья…

— С определённым смыслом рассыпаны, — водя над креслами вспыхивающим амулетом, проворчал мастер-тень, — так, чтобы можно было незаметно взять немного… при надобности.

— А это не могла оставить Таэль? — вспомнив, как они уходили, осторожно предположил Крисдано.

— Исключено. — Твёрдо опроверг его догадку Ганти, — совершенно не наши методы. Мы прячем оружие на всякий случай в самых незаметных местах, так чтобы не нашли ни слуги, ни случайные люди. Вот например…

Он прошёл к большой картине, изображавшей рассвет на море, заглянул за край рамы и осторожно достал оттуда запылённый дротик.

— Это оставляла для себя Мин, на рукояти её тайный знак. Легко достать, но трудно найти… если не знаешь принципа. И тот, кто рассыпал тут зелья, определённо знал о ремесле Мин, и решил, будто с помощью такой неуклюжей хитрости сумеет её обвести. И значит, допускал возможность ее возвращения. Однако другого оружия я здесь больше не нашёл, и могу с уверенностью сказать, снадобья прятала женщина. Хитрая, уверенная в себе и безжалостная. Слишком мощные зелья и нигде ни капли воды. А раз тут не валяется пока ни одна служанка, значит приготовившей эту ловушку госпоже хватило власти, чтобы закрыть эти покои ото всех.

— Понятно, — процедил Харн и крепче стиснул зубы.

Судьба не оставляет своих попыток его наказать, не успел найти любимую, как тут же потерял, не успел вернуться в родное гнездо, как обнаружил приготовленные на них с напарницей ловушки. Которые вполне могли сработать, если бы он вернулся один. Или с Таэльминой, но уставшей либо раненой. И значит нужно найти и допросить всех, кто заранее знал или догадывался об этой западне.

— За выходными дверями двое, — тихо сообщил дракон, пришедший из соседнего с гостиной кабинета, — голодные и усталые… скорее всего — воины. Мечтают о смене, но она придёт не скоро… часа два у нас есть.

— Пусть помечтают ещё немного, — подумав, решил Ганти, — я обещал Харну объяснение.

— Не нужно, — отмахнулся герцог, — я понял. Невозможно делать вместе одно дело и шарахаться как от крапивы.

— А ещё постоянно поднятая защита берет много энергии, — пробормотал лекарь, — а тут брать ее негде. И позже, если случится настоящее нападение… щит может не сработать.

— Можешь убирать, — сообщил дракону мастер-тень, закончив проверять мебель амулетом, — больше ничего интересного я не нахожу.

— А она потом не откажется… — искоса глянул на герцога молча следивший за всеми Меркелос.

— Так ведь Ительс прихватил фейла, — отстранённо буркнул думавший о другом герцог и жёстко усмехнулся, возвращаясь к насущным вопросам, — хотя мне его подтверждения не нужно. Достаточно объяснения Зрарда и Ганти.

Вспыхнуло на ручках и спинках кресел и диванов зеленоватое пламя, уничтожая следы чьей-то преступной задумки, и ещё сильнее натянулась кожа на скулах Хатгерна. Вовсе не предполагал он, слушая объяснения про приготовленную ловушку, что она окажется так велика. Да тут хватило бы снадобья, чтобы уложить целый отряд.

— А интересно… — вздохнул Ительс, — вход в потайной тоннель оставлен открытым?

— Думаю, да, — хмуро усмехнулся Харн, — и ещё думаю… что сюда подведена слуховая трубка и где-то постоянно должны сидеть соглядатаи. Глупо ведь устроить такую огромную ловушку и оставить без присмотра?!

— Уже не сидят… — хитро ухмыльнулся Зрадр, — а спят. Немного того порошка, который теперь уже сгорел… точечные порталы хорошо удаются нам даже там, где почти нет магии.

— В каком месте? — живо заинтересовался Ганти.

— Прямо над нами, в правом углу.

— Там коридор и лестница, — нахмурившись, начал припоминать герцог, — а левее — библиотека и портретная галерея. Покои матушки и Лархоя в противоположном крыле.

— Под лестницей там старая караулка, — скромно уточнил Меркелос, — ваш дед, живший в этих покоях, требовал, чтобы возле двери стоял усиленный пост, и менялся каждый час. В караулке обычно отдыхало около полутора десятков стражников.

— Похоже, я не пожалею, что взял его с собой, — кивнул сам себе Хатгерн, — там действительно есть комнатка, но её не пользовались. Регорс считал необходимым каждый день менять время смены караулов, а на пост они приходили с дозорными и все вместе проверяли.

— Он способный полководец, — отстранённо заметил Ганти и кивнул Зрадру на дверь, — лучше всего было бы снять их после смены, больше времени бы осталось, но теперь придётся спешить. Заснувших слухачей могут найти в любой момент.

— Я готов, — невозмутимо сообщил дракон.

— Что делать мне? — суховато осведомился герцог, прекрасно понимая, что командовать этими двоими ему не под силу.

— Держись поблизости, — серьезно глянул мастер-тень, — будешь присягу проверять. Хотя армия и так почти вся на твоей стороне. Несмотря на уважение к Регорсу воины считают его запутавшимся в юбках.

Хатгерн мрачно кивнул, хотя его и покоробила такая откровенность, но глупо спорить с истиной. Молча встал неподалёку от замершего у выхода дракона, приняв самый важный и неприступный вид, и Меркелос с Ительсом тут же встали по обе стороны от него.

Высокие резные створки распахнулись совершенно бесшумно и махом, словно от порыва ветра. Стоящие в углах гвардейцы всего на миг потеряли опору и опешили, а в следующую секунду уже было поздно. Все их оружие без единого шороха приручёнными птицами перепорхнуло под ноги герцога, а самих заграбастали в крепкие, но безболезненные захваты совершенно невзрачные на первый взгляд мужчины. Однако вырваться не удалось ни с первой попытки, ни с третьей, и тогда в комнате прозвучал так хорошо знакомый всем стражникам голос.

— Имена, звание, — холодно произнёс Хатгерн, — и кому присягнули?

— Канрат, гвардии капрал. Герцогу Хатгерну Крисдано.

— Синдел, гвардеец, рота тигров. Герцогу Хатгерну Крисдано.

— В правителе не разочаровались, от клятвы отказаться не намерены?

— Никак нет, ваша светлость.

— Хорошо, — скосив взгляд на Ительса и поймав его еле заметный кивок, подобрел герцог, — Канрат, ты с этой минуты поручик. Синдел, а ты — капрал. Объясняю вам, как офицерам, воевать со своей армией и народом я не собираюсь. Но и свое герцогство отдавать Юверсано не намерен, и потому собираюсь наказать всех тех, кто устроил заговор. А теперь докладывайте, где сейчас Регорс, где герцогиня и Лархой, где стоят посты и сколько во дворце воинов.

Второй пост стоял неподалёку, на лестнице, и привёл его Зрадр в одиночку. Как и следующий. А уже после уходил все дальше в сопровождении подтвердивших присягу гвардейцев и возвращался с новыми воинами. И очень скоро все правое крыло дворца незаметно и бесшумно подчинялось Хатгерну.

А вот дальше так рисковать не следовало, по гулким просторным залам центральной части ходили спаренные дозоры, под предводительством опытных командиров, которых трудно было не насторожить.

— Ваша светлость… — деликатно кашлянув, произнёс один из немолодых гвардейцев, получивший новый чин и в честь этого допущенный к обсуждению плана, — я знаю генерала очень давно… и успел понять, он жалеет о том поступке… когда решил помочь ее светлости.

— Я тоже его знаю, — хмуро кивнул Харн, — и помню другое, Регорс не любит признаваться в своих ошибках вслух.

— Напишите ему записку, — посоветовал воин, — а я отнесу. Меня не заподозрят… и не остановят, я часто выполняю особые мелкие поручения.

— Хорошо, — подумав, согласился Харн, — иди. И не сопротивляйся, если он решит посадить тебя в подвал, это не надолго.

Однако сажать в подвал проверенного воина Регорс не стал. Спокойно прочёл принесённую им записку, сунул в карман и приказал:

— Веди.

А войдя в покои герцога, ещё у двери расстегнул пояс, на котором висел генеральский кинжал и боевой меч и, горько усмехнувшись, бережно положил на ближайший столик.

— А вот это ты зря… — проглотив внезапно вставший в горле комок, хрипловато буркнул Хатгерн, — я не собираюсь снимать тебя с поста главнокомандующего, Телвор. И даже поминать прошлое не намерен… хочу лишь прояснить некоторые детали… произошедшего месяц назад. Но это чуть позже. Сначала необходимо приставить к её светлости и Лархою надёжную охрану из вновь присягнувших мне гвардейцев и собрать остальных в нижнем зале. Я не хочу… чтобы пострадал хоть один из моих подданных.

— Вот это главные слова… — тяжело произнёс Регорс, — но я не смогу командовать войсками, зная свою вину.

— Сможешь, — с нажимом произнёс герцог, — больше они никому не подчинятся и не поверят. И если тебе так же, как и мне, дороги твои подчинённые, те люди, которые стояли с нами плечом к плечу на стенах крепости Же-Дрейз, то ты забудешь и про свои ошибки и про мои. Если судить по справедливости, это я больше всего виновен в произошедшем, верил только Меркелосу, а не проверенным друзьям, потакал капризам Бретты, Ральены, Лархоя и матушки. Тогда как нужно было решительно раз и навсегда разрубить этот узел.

— Тогда можно один вопрос… — помолчав, решился генерал, и Крисдано понимал, что это и есть ответ на его предложение, и означает он согласие, — почему Меркелос сидит тут?

— Зарабатывает прощение, — усмехнулся герцог, — но он теперь только секретарь. И ещё… он дал мне клятву на крови, а все прежние клятвы, данные Юверсано, с него сняты.

— Вот как… — в голосе Телвора Регорса прозвучало облегчение, — тогда и я могу дать любую клятву. И тоже готов на все, чтобы заслужить прощение.

— Ты и так сделал многое, сберёг дворец и город, не допустил к власти Юверсано.

— Но зато мне не хватило сил защитить наши границы… — горько признался Регорс, надевая свой пояс, — войска Юверсано второй день идут по нашим землям.

— Выкинем, — помрачнев, рыкнул Хатгерн, — как только поговорю с гвардейцами, направим туда первые отряды. А пока предупредите жителей, пусть уходят, не держатся за вещи. Я все убытки возмещу, жизнь дороже. И ещё… скажи, никто из знатных господ не пытался устроить каких-нибудь… нападений на дворец?

— Собирались… — угрюмо признался генерал, — но я не мог им позволить дебошей и кровопролитий. Пятеро сидят в камерах, троим выдали предписание отправиться в загородные имения, остальных строго предупредили… пригрозили забрать титулы и дома.

— Ее светлость требовала всех казнить, — отстранённо сообщил Зрадр, — в том, что они живы, полностью заслуга генерала.

— Генералиссимуса, — поправил Хатгерн, — спасение моих преданных друзей дорогой подарок.

— Там не все желали вашего возвращения, — честно предупредил Регорс, — трое из тех, кто живёт в своих домах под наблюдением, призывали объединить два герцогства.

— Вернее, положить наше им под ноги, — едко заметил Меркелос, — у Юверсано волчий аппетит.

— Обрежем мы ему аппетиты, — зловеще пообещал герцог и кивнул Регорсу, — иди, нужно спешить.

— Мы пойдём с ним, — кивком позвав Ганти, поднялся с места дракон, и кивнул гвардейцам — и вы тоже.

— Это мои друзья, я им всецело доверяю, — твёрдо пояснил генералу Харн. А когда за ушедшими закрылась дверь и они остались втроём, приказал, — Меркелос, пиши указ… о том, что я вернулся с охоты или не знаю откуда, ну ты сам знаешь. Там должна быть благодарность Регорсу и пункт о снятии тебя с должности советника. Может ты и осознал свои ошибки… но народ в это не поверит. Даже мне верится с трудом… уж извини.

— Я понимаю… и не обижаюсь, — тихо буркнул секретарь, беря перо и бумагу, — для меня сейчас ничто не важно, кроме здоровья Милицы.

— Ительс… меня волнует вопрос о фейле. Ему не вредно долго находиться в герцогствах? И не хочет ли он полетать? Можешь устраиваться в моих покоях, как только я освобожу из темниц своих друзей и отправлю войска навстречу захватчикам, сразу выделю тебе карету и отряд сопровождения. Далеко живут твои друзья?

— Родные, — пояснил лекарь, — отсюда три дня пути.

— Нужно было попросить дракона… — не отрываясь от работы, намекнул секретарь.

— Дракона просить не нужно… — тихо, но непреклонно отказался Ительс, — он и сам делает всё, что в его силах. А если не предложил помочь, значит не может. Он ведь должен хоть раз побывать в том месте куда открывает портал, это очень мощная и точная магия и ошибок не терпит. Или получить эти сведения от кого-то другого, заглянув в сознание, но там, насколько я знаю, есть несколько непреложных условий.

— А как же тогда он нашёл мои покои? — задумался герцог.

— Спроси его напрямик, — так же тихо посоветовал Ительс, — драконы не против откровенных вопросов, зато их очень обижают всякие домыслы и подозрения. Это очень гордая и честная раса… но из-за постоянного присмотра гольдов им пришлось лгать и хитрить, и вот именно этого они никогда не простят коротышкам.

* * *

— Харн, после ужина я уйду. — Глухо сказал Зрадр, когда они закончили разбираться с узниками герцогских темниц, попавшими туда в последнее время, — но немного позднее придёт Грард. Последи… чтобы в гардеробной никого не было.

— Хорошо, — согласился герцог, оглянувшись на угасающий за окном день, — я вообще приказал никого сюда не пускать. Ни слуг, ни родственников.

— Ты не будешь переодеваться? — неназойливо осведомился Ганти и герцог молча мотнул головой.

Не стоит предстоящий ему разговор таких усилий. Хатгерну даже самому себе не хотел признаваться, как тяжела для него одна только мысль о совместном ужине с матушкой и Лархоем, но отступать было некуда. Ее светлость уже потребовала, чтобы ее привели к сыну, заявив, что не поверит никому, пока не увидит герцога своими глазами. И теперь Харн даже не сомневался, что ему придётся доказывать матушке свою подлинность.

— Кстати… Зрадр, — подняв взгляд на развалившегося в кресле дракона, — вежливо осведомился герцог, — мне немного пояснили про порталы… но я все равно не понял, как ты так точно сумел привести меня в мои покои.

— Не я… а Грард, но это одно и тоже, — вздохнул дракон и открыв глаза, уставился на Хатгерна сузившимися в поперечные щёлочки глазами, — и пока Меркелоса тут нет, хочу попросить прощения…

— За что? — ещё невозмутимо усмехался Хатгерн, а сердце вдруг больно сдавила ледяная лапа предчувствия.

— За ошибку… — сердито зашипел дракон и махом вылил в горло оставшееся в кубке вино, которое он лениво потягивал перед этим, — и не думай… что я сделал это из каких-то личных желаний. Это было задание… привязать к себе твою напарницу связью крови.

— Зачем? — сухо обронил герцог, в свою очередь сузив глаза.

— Чтобы найти её в любом мире… — дракон тяжело вздохнул, со скрипом провёл когтём по подлокотнику, и тут же зарастил царапину, — мы разговаривали с феями через домовых, и попасть в тот мир, куда Айола сумела утащить свой дворец, никак не могли. Такой запрет феи наложили на домовых, когда создали, служить только людям. Они же создавали их после того, как гоблинов переселили сюда. Но тут домовые не смогли выжить… вернее, жили, пока феи не попались в ловушку.

— И в чем ты ошибся? — Не желал забывать про главное Харн.

— Мне нужно было потихоньку сделать ей один из тех знаков… которые прекрасно понимают тени… но я очень боялся, что его заметят гольдские шпионы и решил просто сыграть в обольстителя, — убито признался Зрадр.

— И как сыграл?

— Она воткнула в меня иглу с парализующим зельем. Пришлось менять план и царапнуть ее в ответ. Потом я смешал кровь и застыл… изображая статую… хотя на нас не действует ни одно подобное зелье.

— А что сделала Таэльмина? — стараясь не скрипеть зубами, осведомился Харн.

— Сбежала. В тот миг я считал, будто ей некуда бежать… и не волновался. Думал, немного посидит в гостиной, успокоится и все поймёт. Но у неё с собой была шкатулка с Туком и оказалось что он имеет на такой случай особые указания. В общем, она исчезла.

— А потом? От чего ее лечил эльф?

— Она споткнулась, вбегая в подпространственный мешок, — виновато выдохнул дракон, — и ушиблась. А фея лечить не стала, у неё тогда было очень мало сил.

— И вы все меня обманули.

— Мин не хотела, чтобы ты огорчился, — твёрдо объявил Ганти, — Сама она в тот момент уже все поняла. Оставались некоторые детали… но в главном для неё сомнений не было. Думаю… и выбор она сделала тогда же, Мин не было в сверкающей долине почти два часа.

Вот как… значит Таэль уже знала в тот момент, когда он так решительно уходил от неё по лестнице, что им предстоит расставанье… и ждала… может хотела проститься, а может, намекнуть? А он, болван деревянный, упрямо топал вниз… хотя душа упорно рвалась к ней.

— Харн… ну зачем ты так, — не выдержал лекарь, — тебе же дали браслет? Значит, сможешь сходить… только наладишь тут все понадёжнее.

— И схожу, — с угрозой пообещал неизвестно кому герцог, решительно поднимаясь с кресла, — а сейчас идём на ужин. И Ительс, возьми с собой фейла.

— Я сам могу подсказывать, — осторожно предложил дракон, — мы чувствуем ложь ничуть не хуже фейлов.

 

Глава 14

В малую столовую Хатгерн шёл впереди всех, зорко оглядывая залы и галереи и отмечая произошедшие без него перемены. Каковых было очень немного, и это говорило в пользу Регорса.

Как герцог уже успел убедиться во время церемонии подтверждения присяги и разговора с друзьями, именно генерал, осознав истинную суть интриги ее светлости, мгновенно взял власть в свои крепкие руки и настрого запретил всякие перестановки и перемены во дворце. И окончательно рассорился с Юнгильдой, не позволив ей перебраться в покои мужа, в которые она отказывалась входить уже лет пятнадцать.

Регорса Хатгерн тоже пригласил на ужин, вместе с Бринлосом и Вардином Тольено. Старого друга герцог освободил из тюрьмы первым и тотчас назначил главным советником. А пока Харн разбирался с остальными узниками, граф успел съездить домой, успокоить родственников и вернуться, переодетым и свежим. Впрочем, условия в камерах для знатных узников были очень сносными, и кормили их блюдами, принесёнными из герцогской кухни.

Регорс и в этом проявил присущую ему предусмотрительность, отлично понимая, как мало истинных обвинений можно предъявить людям, которых так люто ненавидела ее светлость. И это была самая горькая боль и самое большое разочарование генерала за всю его жизнь. Истина обрушилась на него внезапно, в тот момент, когда он принёс женщине, которую тайно и истово обожал почти двадцать лет, считая святой страдалицей, известие о пропаже ее старшего сына.

Разумеется, Телвор знал, как сильно Юнгильда обижена на Хатгерна и догадывался, кого она желает видеть во главе герцогства, но продолжал надеяться на её благоразумие. Искренне веруя, что достаточно им сесть всем вместе в кабинете и обсудить претензии герцогини. А после останется лишь выдворить из дворца Ральену вместе с распутной и подлой девчонкой и послать Лархоя наместником в один из богатых южных городов. И тогда Юнгильда сможет занять во дворце подобающее ей место, а он сможет тайком любоваться точёными чертами ее холеного, хотя и слегка увядшего лица.

Но ее светлость страшно разозлилась, узнав о бегстве сына с лаэйрой и об убийстве Бретты. Орала на Регорса так, словно была самой скандальной торговкой городского рынка, а он — мелким воришкой, укравшим у неё пучок редиски. В запале Юнгильда проговорилась насчёт своих истинных планов, в единый миг свергнув несчастного генерала с вершины хрустальной башни его иллюзорного замка в глубокий ров, наполненный нечистотами.

А немного поостыв и спохватившись, несказанно изумилась, обнаружив перед собой предусмотрительного, бдительного и непоколебимо уверенного в правоте своих действий командующего армией вместо наивного и готового ради неё на все солдафона. Она пыталась рыдать и взывать к его былым чувствам, но генерал уже совершенно прозрел и лезть в пучину розового тумана более не желал. Да и не смог бы, острая боль осознания своего предательства отравляла каждый миг его существования.

И она только многократно усилилась, после того как вернулся с пустыми руками отряд гвардейцев, посланный Меркелосом вдогонку за беглецами. С того дня по казармам пошли гулять рассказы о последних словах герцога загнанного в непроходимое ущелье вместе с молодой женой. Однако отправленный на их поиск отряд лучших следопытов не обнаружил ни малейших следов не только герцогской четы, но и советника Меркелоса, оказавшегося тайным шпионом Юверсано.

Длинный и широкий стол в столовой уже был накрыт, и в стоявших с торца креслах, которые по правилам предназначались правящему герцогу и его супруге, сидели ее светлость Юнгильда дэй Крисдано и Лархой, разодетые как на торжественный приём.

— По-моему, ваша матушка не поверила в вашу подлинность, — скорбно произнёс Зрадр и огорчённо вздохнул.

А в следующий момент кресла герцогини и ее младшего сына приподнялись и легко перелетели чуть дальше, оставляя во главе стола свободное место, куда догадливые слуги тотчас поставили два новых кресла.

Хатгерн твёрдым шагом прошёл к своему месту, уселся, и устало предложил спутникам:

— Устраивайтесь, друзья мои, где вам удобнее.

— Вы не желаете поцеловать руку вашей матушке, ваша светлость? — оскорблённо осведомилась Юнгильда, едва придя в себя неприкрыто сверля недобрым взглядом устраивающихся вокруг сына людей, — боюсь, ваша поездка нанесла урон вашим манерам.

— Пока не желаю, — сухо ответил Харн, не обращая внимания на подколку, — сначала выясню, кто рассыпал яд по мебели в моих комнатах. И вам придётся обходиться без моих поцелуев весь остаток жизни… если дознание приведёт к вам.

— И какой же там был яд? — с холодной усмешкой осведомилась ее светлость, и поднесла к губам вилку с кусочком рыбы.

Даже не подозревая, какую катастрофу вызвали эти слова и безразличие, с каким они прозвучали в душе герцога. Там рушились мосты и туманные замки, горели заповедные чащи и васильковые поля, пересыхали хрустальные родники и стремительные реки, превращались в пыль города и скалы.

Всё то незыблемое, с чем отождествляется в сознании людей святые слова семья и родительская преданность. То, за что можно уходить в бой, на охоту и на поиски сокровищ, и ради чего стоит оттуда возвращаться.

Много лет Харн надеялся, что и у него все это есть, а вот теперь ясно понял, как глубоко обманывался. Судьба дала ему многое, знатность и титул, богатство и герцогство, но жестоко обидела, лишив одной из важнейших для человека вещей, материнской любви.

Ни одна из женщин, которых он мог наблюдать, не стала бы так равнодушно кривить губы и спокойно смаковать рыбу, узнав о рассыпанных в комнатах сына ядовитых зельях. И это давало ему право на такую свободу в принятии насчёт неё решений, о какой он и близко не помышлял всего несколько минут назад.

— Вам лучше знать, ваша светлость, — вернул герцогине едкую усмешку дракон, — ведь именно вы запретили входить в покои вашего сына слугам и стражникам. И никто кроме вас не знает тайных ходов, и не может попасть в закрытые комнаты. А кроме того, ваши сундуки и шкатулки воины Регорса наверняка не обыскивали… как у всех остальных.

— Ей не нужно было прятать яды и зелья в сундуках, — негромко сообщил скромно сидящий самым последним Меркелос, — ей доставляли снадобья, оружие и амулеты спрятанными в статуэтках из мангрового дерева.

— Он говорит правду, — кротко сообщил герцогу Зрадр.

— С каких пор тут верят шпионам и предателям? — бросив вилку, гордо выпрямилась Юнгильда, — и кто такие эти дурно воспитанные люди?

— Это мои друзья, и в отличие от вас они замечательно воспитаны, — сухо прервал герцогиню Хатгерн, — и никогда не предали ни родину, ни своего собственного сына. Даже Меркелос, как ни печально.

— Меня заставили обстоятельства… — глухо обронил секретарь, — но я не оправдываюсь. И раз она решила первой назвать меня предателем… то и я считаю себя свободным от слова чести. Думаю, ее светлость ещё не успела перетаскать в дальний проход секретного тоннеля всё золото и драгоценности, которые Лархой выносит из сокровищницы в потайных карманах каждый раз, как идёт присмотреть для матушки украшение на приём или бал. Его ведь казначеи не обыскивают. Кроме того он всегда исправно возвращает вынесенное… в руках.

— Скотина! — вскочив, яростно выкрикнула герцогиня, и, мгновенно выхватив из декольте какую-то вещицу, запустила в бывшего сообщника.

Очень ловко швырнула, Харн и не подозревал в своей родительнице подобного умения. Как не думал и о том, что встревожится за советника, которого едва терпел, несмотря на несомненную пользу, которую приносили его сведения. А сейчас даже дёрнулся в его сторону, словно мог перехватить нечто непонятное, но явно мерзкое. И в тот же миг расслабился, рассмотрев, как злосчастный снаряд завис на расстоянии в локоть от побледневшего пухлого лица Меркелоса.

А потом, словно передумав, плавно поплыл по воздуху к дракону.

— Любопытно… какие же тут сюрпризы? — не дотрагиваясь руками, рассматривал Зрадр медленно поворачивающийся перед ним флакончик из хрупкого стекла, — молись, Бетанс, жителям сверкающей долины. Ее светлость желала тебе смерти. Очень мучительной, и неизбежной. Этот флакон, прикоснувшись к тебе, рассыпался бы на горсть ядовитых игл, мгновенно впивающихся в жертву. Кстати… это работа старшего из алхимиков герцога Юверсано. Мастер тщеславен и уверен в успехе своих поделок, поэтому неизменно ставит на них собственное клеймо. Интересно, сколько ещё у неё подобных "подарков"?

Потрясённый герцог перевёл взгляд с флакончика на мать и наконец сообразил, почему они с братцем молчат. Дракон накрепко примотал ее и Лархоя к креслам алыми шнурами, концами которых воспользовался как кляпом.

Зато ноздри ее светлости раздувались от бешенства, а ее взгляд прожигал старшего сына яростной ненавистью.

Харн ответил ей презрительным взглядом и поторопился вернуть на лицо равнодушное выражение. Бесполезно пытаться достучаться до сердца или разума человека, который считает тебя главным виновником всех своих бед, даже не задумываясь о том, что Вангерд дэй Крисдано привёл в дом лаэйру, когда Хатгерну было всего шестнадцать лет.

Дракон легко шевельнул пальцами и из одеяния герцогини и карманов её младшего сына как живые полезли различные предметы. Кошели нескольких видов и оружие, амулеты и крохотные фиалы с зельями, узкие шкатулки и фляжки… только арсенал Таэльмины до сего дня впечатлил Хатгерна сильнее кучи вещиц, постепенно росшей перед Зрадром.

— Золото, отравленный кинжал, иглы с сонным зельем, парализующее зелье, поддельная герцогская печать, алхимическая отмычка, медленный яд, мгновенный яд… — не прикасаясь руками невозмутимо сортировал дракон падающие на блюдо предметы, — по моему, Харн, твоя матушка собралась в одиночку истребить всех врагов.

— Освободи ее, пожалуйста, Зрадр, — тихо попросил герцог, — я хочу услышать, как ее светлость объяснит свои поступки.

— Очень просто, — едва почувствовав себя свободной, яростно процедила герцогиня, — должна же я позаботиться о себе, раз не дождалась этого от сына?!

— А Лархой разве вам не сын?! — не выдержал такой лжи Регорс, — он ведь постоянно находится рядом с вами.

— Не вам судить… о детях, — мгновенно отрезала разъярённая Юнгильда, — у вас их никогда не было.

Генерал побледнел как полотно и замер.

— Не советую оскорблять генералиссимуса Телвора Регорса, — едва сдерживая гнев учтиво сообщил Хатгерн, — именно в его войсках уже почти два месяца должен находиться Лархой. Правда, ранее он отправлялся туда младшим офицером, а теперь будет служить рядовым. За попытку свержения законного правителя Лархой лишается титула, отцовского имени и всего имущества. И не благодарите меня за доброту. Хотя я и знаю, что тот же Юверсано за подобный поступок приговорил бы любого из родственников к казни, но я все же не он и не могу так огорчить собственную мать. Телвор, отдайте приказ вашим воинам, пусть отправят Лархоя Борнеса в крепость.

— Можно… — деликатно осведомился дракон, снимая с руки невзрачный браслет, которого до того момента там не было, — сделать ему на память небольшой дар?

— Разумеется, — устало кивнул герцог стараясь не смотреть на прожигавшую его взглядом герцогиню.

Браслет неторопливо поплыл к еще оплетённому путами клятвопреступнику, ловко скользнул на запястье, минуя его нарочно растопыренные пальцы и растаял, словно был иллюзорным. Все ожидали действия подарка затаив дыхание, хотя только сам Зрадр, да еще может быть, Ганти с Ительсом догадывались, чем все может закончиться.

Вскоре все заметили, как стремительно начали меняться черты лица Лархоя. И не только лица. Темнела и блекла, становясь дешевой и поношенной одежда, тускнели и укорачивались тщательно завитые локоны.

— Извини, — тихо сказал Харну дракон, и махом выпил кубок вина, — но в прежнем облике он был опасен. Слишком его разум пропитан любовью к заговорам, подлогам и интригам. А так в нем кроме непримечательной внешности появилась склонность к послушанию и стойкое отвращение к лжи.

— Спасибо, — с трудом выдавил герцог и кивнул Регорсу на возникшего у двери гвардейца.

— Идем, — скомандовал генерал любимчику ее светлости и тот беспрекословно двинулся за ним к выходу.

— Ты… — глядя как идёт к двери молодой мужчина, который с каждым шагом становится все меньше похож на Лархоя, задохнулась ненавистью Юнгильда, — сначала предал собственную мать, встал на сторону этой шлюхи Ральены, а теперь уничтожаешь родного брата!

— Я вас не предавал, — побледнев не менее, чем Регорс, процедил Хатгерн, — мне не исполнилось и шестнадцати, когда отец привёл лаэйру, и я не вправе был диктовать ему своё мнение. Все помнят, как нетерпим был его светлость к непрошенным советчикам. Кроме того, вы в тот момент, как я ясно помню, были с ним в ссоре, и заодно почему-то не разговаривали и со мною.

— Ты не поддержал меня, не поехал с нами, когда я уезжала в поместье!

— Как я мог поехать, если отец дал мне поручение проверить гарнизоны южных городов, и меня вообще не было в тот момент во дворце? — начал свирепеть герцог, — зато теперь меня интересует, зачем вы вообще туда поехали?! Разве вам неизвестно было про его чрезмерное упрямство и гордость? Да он из-за одних только этих чувств потом делал все вам наперекор.

— Он был невыносим… — припомнив какие-то свои обиды, зло фыркнула Юнгильда, — с ним невозможно было договориться.

— Если бы вы любили отца, то попытались бы его понять, и принять его решение, — твёрдо возразил Хатгерн, — Или еще раньше попытались быть для него единственной, самой нужной и преданной. Любовь это прежде всего уважение мнения возлюбленного, а не желание владеть им безраздельно. Раньше я этого не понимал… а теперь знаю точно.

— Ну да, — едко скривилась ее светлость, — именно потому сегодня рядом с вами пустое кресло, а не ваша лаэйра. Думаю, вам известно, что она выученная убийца и шпионка герцога Бентрея?!

— Мне все про неё известно, как и сидящим тут людям, — сухо отрезал герцог, — как мне стало окончательно ясно, нам с вами никогда не удастся договориться насчёт наших личных отношений. Сейчас я хочу услышать ответ на последний вопрос, как вы додумались продаться Юверсано?

— Не продаться… а обменять услугу на услугу. Он передал через своих людей письмо и предложил помощь… в выселении Ральены.

— И чего попросил за эту малую услугу, кроме свержения законного наследника?

— Вас никто не собирался свергать… — неуверенно сообщила Юнгильда, — только немного… придержать. Ведь знатные дома не пожелали бы признать Лархоя, если только соправителем. А самому Юверсано нужно было сущую малость, восстановить прямую границу на западе. Ты и сам знаешь, там наши земли вдаются в его владения клином. Мне показали на карте.

— Да причём тут карта? — опешил Харн, — У Юверсано владения ничуть не меньше чем у нас! А западная граница проходит по середине Акарны, самой большой реки в той стороне. И если отдать ему этот клин, то уйдут плодороднейшие поля, сады и десяток мельниц, а заодно и мосты, за проезд по которым мы берём плату. И кроме того там находится несколько деревень и Бурск, городок виноделов и мукомолов. И везде живут наши верные подданные, об их судьбе вы не подумали? Ведь Юверсано немедленно поделил бы эти земли между своими преданными людьми, и они первым делом выкинут прежних хозяев с обработанных потом предков полей и из виноделен. В лучшем случае оставят их наёмными работниками. А у нас в герцогстве мигом поднимутся цены на тонкие ткани, любимые вами поделки из мангрового дерева, бумагу и пряности, потому что с этого момента платить за проезд по мостам через Акарну наши купцы будут Юверсано, а он устанавливает самые высокие цены на побережье.

— Вы зря тратите слова и силы, ваша светлость, — тихо произнёс Ганти, — ваша матушка всегда считала подобные сведения ненужной для женщин шелухой. Ее всегда интересовали только балы и украшения.

— А по-вашему, — мгновенно взвилась Юнгильда, — женщины должны рассуждать о ценах на кожу и рыбу? Или научиться убивать соперниц ножами и бегать по кустам в мужских штанах?

Хатгерн смотрел на ее искажённый ненавистью рот и со всё растущей тоской понимал, как напрасны все его надежды на мирный договор с матерью. Никогда она не смирится с утратой так внезапно уплывшей из ее рук победы, и никогда не признает, какой потерей и трагедией могла бы стать для герцогства ее интрига, если бы Регорс в решающий момент не прозрел и не лишил ее светлость всех тех наград и удовольствий, о которых она так давно мечтала. И почти получила, въехав в этот дворец победительницей и покровительницей нового герцога, каким видела младшего, хитрого и послушного сына. И ей и на секунду не пришло в голову, что и у коварного и расчётливого Юверсано может быть свой, секретный план, в котором нет места ни Лархою, ни ей самой.

И что страшнее всего, никогда и не придёт. И значит можно утопить в болоте забвения все его прошлые мечты о счастливой жизни, какой она виделась после того, как выйдет замуж Бретта и Ральена отбудет вместе с нею в дом зятя. А матушка вернётся во дворец и тут воцарится мир и радость. Чуть позже во дворце поселится его собственная жена, потом появится сын… зазвенит в комнатах детский голосок и счастливый женский смех.

Харн тяжело вздохнул, с необычной отчётливостью осознав, каким наивным простаком был раньше, когда представлял свою матушку в роли любящей счастливой бабушки, и мрачно уставился на Ганти, ожидая его подсказки.

Ясно уже, что оставить во дворце её светлость нельзя, никогда она не успокоится и не перестанет плести интриги и читать всем нравоучения. А если отправить в поместье, то нужно приставлять целый штат соглядатаев и непременно их менять, перед силой золота очень быстро слабеют даже самые надёжные слуги. Но у него всё равно никогда не хватит наглости предложить ей покинуть дворец, какой бы она ни была, это все равно его мать.

И оставить тут навсегда тоже нельзя, теперь, памятуя о том, в кого она постепенно превратила Лархоя, он не хотел бы подпускать ее к своим будущим детям. Можно не сомневаться, матушка обязательно постарается очернить в их глазах всех, кого считает виновными в своих несчастьях.

И значит, остаётся только один путь… самый трудный и нежелательный, и никто из присутствующих никогда не возьмёт на себя ответственность за принятие этого решения. Придётся ему взвалить этот груз на свои плечи, и очень хорошо что сегодня пустует кресло, предназначенное для Таэльмины. Взвалить на неё хотя бы часть этого бремени Харну не хотелось, любимой хватило и предательства брата.

— Зрадр… — тяжело вздохнул он, поднимая на дракона мрачный взор, и неожиданно рассмотрел в вертикальных зрачках печаль, — если у тебя найдётся…

— Найдётся, — не дожидаясь окончания просьбы, тихо сказал создатель, глядя на него с состраданием, — скажи только, на время или навсегда?

— Можно пока на время? — тотчас ухватился за призрачную надежду герцог, и сам прекрасно понимая, насколько она эфемерна.

— Конечно, — твёрдо кивнул Зрадр, снимая с руки очередной туманный браслет.

— Нет! — закричала герцогиня, и резко вскочила с места, роняя стул и бокал, — не хочу! Него…

Но алая лента, мгновенно опутавшая тело её светлости, плотно прикрыла ей рот, не позволяя вылить на присутствующих новый поток брани.

Браслет ловко скользнул на её руку, и растаял как сон, но полные страха и отчаяния глаза женщины были лучшими свидетелями его реальности.

— Зрадр… — не выдержал герцог, — только не нужно менять ей облик…

— Хорошо, — скупо улыбнулся тот, — внешне у её светлости ничего не изменится. Просто появится тайный недуг… каждый раз, как Юнгильда начнёт говорит гадости, злиться или придумывать кому-нибудь ловушку или каверзу, она будет испытывать болезненный спазм, не дающий сказать ни слова. Скажу сразу… целителей можно не утруждать, против этой болезни нет лекарства.

— Ммм… — гневно промычала её светлость. А в следующую секунду её голова обессиленно упала на грудь, словно Юнгильда потеряла сознание.

— К этой новости нужно привыкнуть, — невозмутимо сообщил дракон и поднялся с места, — мне пора. А её лучше унести в спальню, я не успел сказать, что последствием спазма будет продолжительный сон.

 

Глава 15

Как только погас шар, обличая желание старших поговорить без свидетелей, Таэльмина торопливо собрала свои вещички и помчалась в выделенные ей покои. Однако заняться посланием Харна немедленно девушке не удалось, в первой комнате её уже ждали.

Тук сидел на узком диванчике в облике парнишки-проводника, и тень сразу рассмотрела, как печально его лицо.

— У тебя… — мгновенно сделала выводы девушка, — плохие новости?

— Скорее невесёлые… — хмуро признался Тук, и взглянул на хозяйку со знакомым, виноватым выражением.

А еще в его взгляде вдруг мелькнула многовековая усталость и печаль мудрости.

— Я могу чем-то помочь? — начала догадываться тень, какой непростой выбор стоит перед маленьким существом.

Ведь он нарочно надел ради разговора с нею одну из своих личин, чтобы дать понять, насколько серьёзен вопрос с которым он пришёл.

— Пока не знаю… — сообщил Тук честно и длинно вздохнул.

— Пока? — задумалась тень, оглядывая комнату.

Как обычно бывает в домах, где есть собратья Тука, тут властвовала идеальная чистота, свежая, как выпавший ночью снег. Значит домовые уже приняли жилище фей под свою опеку… или тут работал один Тук? Не потому ли он такой расстроенный? Ведь дворец фей далеко не мал, так может ему нужны помощники? Но сам он почему-то стесняется спрашивать? Или феи запрещают?

— Тук… можно задать вопрос?

— Конечно.

— Тебе трудно одному убирать этот дворец?

— Но я тут не убираю, — осторожно признался домовой, — феям подвластна магия воздуха… почти наравне с драконами. Они нас и учили когда-то заклинаньям чистоты.

— Уже легче… — задумчиво пробормотала Таэльмина, — а кто готовит мне еду?

— Раньше готовил я, а теперь будут готовить феи. Они любят… делать приятное.

— Ты прав, — обдумав это сообщение, вздохнула тень, — новости действительно невесёлые. Значит, ты хочешь отсюда уйти, раз в тебе не нуждаются?!

— Это не так, — расстроился домовой, отчего-то не желавший говорить о своём желании напрямик, — я бы с тобой с удовольствием остался… рассказывал легенды и весёлые истории, пёк пироги и пирожные…

— И я стала бы тучной, как герцог Болвор, — мечтательно поддакнула Таэль и засмеялась, обнаружив какими круглыми стали глаза Тука, — не обижайся, я пошутила. И теперь могу догадаться, почему тебе нужно уйти. Тут все теперь хорошо и спокойно, а у тебя есть обязательства перед человеком, которого ты назвал своим другом, и там, где он сейчас, наверное не очень-то спокойно. Иди. Я и сама бы с удовольствием пошла… но дала слово. Хотя и не очень понимаю, зачем я здесь, если они теперь и сами такие могущественные.

— Так они же тебе сказали… память рода!

— Сказали… но ничего не объяснили. А сама я догадаться не могу, слишком уж они непохожи ни на одну из других рас!

— Так ведь они самые древние! Даже драконы не могут до конца понять фей, хотя на вид они как дети! А память рода — это живой разум, напоенный магией и содержащийся в особом сосуде. Он хранит знания и тайны всех фей, которые когда-либо жили. Одному существу просто невозможно их постичь… вот и сливают туда, когда накопят. И если с ним что-то случится, то все они останутся без этой бесценной помощи. Однако сама память рода не может ни защищаться, ни подавать сигналы, и рядом с ней всегда кто-то дежурил… но сейчас феи слабы, и им нужно несколько дней, чтобы подрасти… ты же видела, какие они стали маленькие?

Тук неожиданно всхлипнул, и тень невольно погладила его по голове.

— Не волнуйся, я их не брошу и никуда не уйду. Иди спокойно к Харну, только ответь на два вопроса… тебе там хватит магии? И еще… сможешь ты передать ему письмо?

— Только пиши быстро, меня уже Грард ждёт. Или… не торопись, попроси фей, когда они вечером вернутся, им отправить записку ничего не стоит.

— Хорошо, — передумала девушка, — я напишу не торопясь, а ты просто передай на словах… что я помню про клятву.

Домовой исчез так, как исчезали только драконы, не прощаясь и ничего не обещая, и Таэльмине оставалось только невесело усмехнуться. Не стоит обижаться на существ этой части мира, они не грубые и не злые, просто другие и сами это понимают лучше всех. Потому и стараются поменьше общаться с людьми, чтобы не выслушивать упрёки и смешные, с их точки зрения претензии.

Читать письмо Тень устроилась в кресле у окна, за которым сияло яркой голубизной по-весеннему безоблачное небо.

Как она и предполагала, Хатгерн постарался скрыть смысл послания в намёках и иносказаниях, упоминаниях об их путешествии и секретных разговорах. Хотя, как Таэльмина все отчётливее осознавала, ни для кого они секретом не являлись. Гольдские лазутчики и камни исправно доносили новости своим хозяевам, а драконы беззастенчиво шпионили сами и подслушивали разговоры гольдов.

И хотя упрекнуть их тени было совершенно не в чем, цель была более чем достойна такой многоходовой игры и тройного обмана, но не чувствовать себя обиженной не могла. Если только можно назвать обидой ту горькую досаду, которую испытала уверенная в своих способностях тень, впервые заподозрив, что они с Хатгерном не более чем подсадные утки. Уж тонкости охоты, по милости Зарвеса, юная графиня изучила досконально.

Обнаружив, как далеко ее размышления ушли от письма напарника, Таэльмина огорчено вздохнула, как ни крути, но скрыть правду от самой себя невозможно. Да и глупо себя обманывать, хотя и признавать, что все ее мечты и ожиданья рухнули в один день — тоже очень обидно и неприятно.

Однако после того, как она узнала, что феи уже распутали проклятое заклинание холодного сердца, тень не обнаружила в своей душе ни одного из тех чувств, о которых так много говорили в нишах и беседках родного замка влюблённые фрейлины и служанки. Ей не хотелось ни смеяться, ни плакать, ни тем более бежать бегом к Харну в спальню, убивая по пути всех мало-мальски молодых и миловидных служанок. А заодно и не служанок и не очень миловидных. Танцевать под струями фонтана и петь на балконе тоже не хотелось.

Да и неизбывная тоска и тревога тоже почему-то не жгли душу, хотя тень и понимала, как непросто сейчас в замке Крисдано. Но не зря же ушли туда Ганти с Ительсом и дракон?! А теперь еще и Тук отправится… и судя по его словам, не один, а с Грардом, следовательно можно быть уверенной в безопасности напарника. Охраняющая его команда стоит армии, Таэльмине и самой не под силу пройти мимо их невидимых щитов.

Но ведь любящие девушки не должны рассуждать так благоразумно и спокойно? Расставшись с уехавшим неизвестно на сколько женихом, они обычно рыдают, заламывая руки, и не слушая никаких уговоров, падают в обморок или рвутся бежать следом, ругаются с родными и слугами и устраивают истерики, или бьют посуду и режут наряды. Некоторые топят горе в крепких винах или заедают бесконечными пирожными, другие объявляют голодовки или забастовки, прыгают с балконов и мостов.

А ей даже подумать о таком смешно и противно… и никакого желания вести себя как сумасшедшая, пока не появилось. Да похоже в ближайшее время уже и не появится, судя по ее ощущениям.

Стало быть, придётся признаваться герцогу, выбора нет.

Иначе она сначала обманет саму себя, потом Харна а за ним и всех остальных, и станет женой горячо любящего её, но нелюбимого мужчины. А потом всю жизнь будет жить, помня о своей лжи и мучаясь раскаяньем. Одновременно пребывая в постоянном напряжении и тревоге, шарахаясь от каждого взгляда и прикосновения всех остальных мужчин. А вдруг это, наконец, настигла её заплутавшая и совершенно ненужная любовь?

Ведь у Таэль к тому времени могут появиться дети, просто не могут не появиться, Хатгерн как раз в том возрасте, когда мужчины начинают мечтать о сыновьях.

И следовательно, лгать придётся и им, родным сыновьям или дочерям?! — ахнула графиня и сразу помрачнела.

Вот о ком ей нужно было подумать в первую очередь и а вовсе не о Хатгерне и не о себе самой! Ведь именно их малютки станут самыми главными жертвами и заложниками ее ошибки в том случае, если Таэль отважится выйти замуж за человека, который не вызывает у неё никаких особых чувств, кроме горячей благодарности за понимание и благородство. И разумеется глубокого уважения за его тактичность, сообразительность и смелость, а также самоотверженность, преданность и нежную заботу.

Но ведь все эти чувства не имеют никакого отношения к настоящей любви? Значит нужно как можно скорее сообщить об этом Харну. Продолжать поддерживать в нем надежду на ответные чувства не просто подло, но еще и очень жестоко. И чем дольше продлится этот обман, тем больнее окажется потом разочарование и горше обида.

Безусловно… даже несмотря на особую стойкость и силу воли, присущую каждой закончившей обучение тени, Таэльмине будет очень нелегко сообщить о своём решении герцогу. Нужно не иметь в душе ни капли доброты и сострадания чтобы бестрепетно причинить такую боль истово верящему в ее взаимность мужчине.

И тени невероятно повезло что герцог сильный человек, и на него так кстати навалилась огромная куча важных дел и проблем. Если Харну придётся с утра до ночи заниматься неотложными заботами, ему будет намного легче забыть фиктивную лаэйру.

Вот только есть одна загвоздка… после всех тех мытарств и невзгод, которые они перенесли вместе, просто написать об этом в письме она не сможет. Не заслужил герцог такого оскорбления… и значит Таэльмине придётся собрать всё свое мужество и встретиться с ним еще раз. Чтобы честно глядя в глаза напарника сказать ему о несбыточности их обоюдных мечтаний и попытаться хоть чуточку смягчить горечь этой новости.

Но сейчас их встреча совершенно невозможна, Таэльмина не может уйти отсюда даже ненадолго, Айола ясно высказала свое условие. И тень ни в коей мере ни осуждает фей, слишком сильно они пострадали из-за своей доверчивости, вот и осторожничают. И Хатгерн тоже пока не может бросить герцогство, его ревнивая и капризная матушка очень опрометчиво вступила в сговор с Юверсано. Все в герцогствах знали, насколько он хитёр, жаден и пройдошлив, и никто не отваживался после сделки с ним хвастаться прибылями. Их попросту не могло быть, даже если так казалось на первый взгляд.

А об Юнгильде было известно еще больше, еще с той поры, как юная дочь графа Пахорса дэй Борнеса начала выезжать в свет. Самоуверенная красавица была украшением балов и приёмов, и потому получала приглашения пачками. Не было ни одного вечера, когда бы Юнгильда оставалась без развлечений, и после свадьбы с его светлостью Вангердом дэй Крисдано она не стала более степенной. Лишь балы и приёмы постепенно переместились во дворец его светлости, который в те годы души не чаял в красавице жене. И не обращал внимания ни на ее расточительность, ни на чрезмерное кокетство, ни на вздорность и спесивость.

Видимо надеялся, что эти качества, присущие в молодости многим прелестницам, после рождения детей постепенно растворятся в материнской любви и заботах.

Однако он глубоко ошибался, и герцогиня, неимоверно страдавшая в последние месяцы перед рождением наследника от тошноты и невозможности менять наряды, закатила роскошный бал, едва встав с постели. Однако многие заметили, как хмур был герцог на этом торжестве, а вскоре шпионы первого советника принесли графу дэй Азбенд точные сведения, между супругами произошла первая серьёзная ссора после того как ее светлость категорически отказалась допускать малютку наследника к материнскому молоку.

Трещина, появившаяся в их отношениях в те дни, так и не заросла, наоборот, с годами становилась все шире. Ничего не изменило и рождение Лархоя, наоборот, с той поры супруги стали держаться друг с другом еще более отстранённо. Однако Вангерд ничего не запрещал своей супруге и не ограничивал Юнгильду в развлечениях до той ночи, когда поймал ее на измене. Вот после этого даты приёмов и торжеств назначал сам герцог, и список гостей тоже подписывал только он. И безжалостно выкидывал из замка каждого, кто пытался нарушить его правила, невзирая, знатный ли это господин, либо стражник или слуга.

А однажды случай, вернее непогода, привела герцогскую шхуну в рыбацкую деревушку, и через несколько месяцев его светлость объявил всем о проведённом с Ральеной брачном ритуале. Вот после этого случая у него не было более тайного непримиримого врага, чем ее светлость, и об этом знали многие. Однако, как ни странно, ничего этого не заметил, или инстинктивно не пожелал замечать Хатгерн, а просветить его не хватило смелости ни у кого из сплетников. Юный герцог вполне мог за такие слухи вызвать на дуэль, а обращался с мечом он всегда очень умело. Да и кто из его соперников посмел бы ранить или, не дай светлые боги, убить наследника? Вангерд способен был в отместку безжалостно расправиться с наглецом, а всех его родичей лишить и титулов и собственности.

Значит, придётся отложить объясненье с герцогом, до тех пор, когда она освободится от задания фей и найдёт способ повидаться с Харном, отбросив всякие сомненья, вынырнув из пучины воспоминаний постановила Таэльмина. И едва приняв это непростое решение, ощутила как легче становится на душе, словно с неё свалилась огромная ледяная глыба.

Девушка спрятала письмо напарника в шкафу, где хранила свою походную одежду, полюбовалась на чистенький, словно ни разу ни надёванный эльфийский костюм и скупо вздохнула по утерянным вещам. Самым ценным там было оружие и гильдейская накидка, и тень очень надеялась, что драконы сумеют найти ее мешок в тех руинах, в которые превратилась гостеприимная избушка.

Закрыв шкаф Таэльмина неторопливо обошла свои покои, привычно отыскивая взглядом места, где удобно прятать небольшие подарки для себя самой на крайний случай, и отважилась, наконец подойти к окну.

Почему-то ей казалось, что осторожным феям это может не понравиться. Ведь не зря они держат в такой строгой тайне нынешнее расположение своего дворца?

Ведь не могли же они перенести его на прежнее место, дорогу к которому знают все жители этого мира? Иначе просители и просительницы всех мастей уже сегодня начнут обивать порог жилища фей.

Подойдя к окну, тень сначала робко заглянула за край резной рамы, затем шагнула к ней вплотную и внимательно оглядела всё, до чего смог дотянуться ее взгляд. И невесело усмехнулась собственной наивности.

Ни один человек, разглядев простирающееся за окном до самого горизонта плотное море белоснежного тумана не смог бы угадать, какой пейзаж скрыт под этим безупречно ровным покрывалом.

Полюбовавшись на ясное небо, Таэльмина впервые задумалась, а чем она будет заниматься в этом дворце все то время, пока драконы воюют с гольдами, а феи поправляют здоровье?

Конечно, тень может день-два отдохнуть, погулять по дворцу и полюбоваться росписью залов и прекрасными картинами, поиграть со струями чудесного фонтанчика. Но уже на третье утро начнёт мучатся от безделья, ей ли себя не знать.

Значит нужно обязательно спросить у фей, когда хозяйки вернуться, нет ли тут библиотеки? Хотя, судя по рассказу Тука, книги феям ни к чему, но случайно могла ведь попасть какая-нибудь диковинка?

Таэль хмуро оглядела все меньше радующую ее роскошь, и отправилась изучать дворец. Разумеется, входить в каждую комнату дивного строения, она не собиралась, но тут и без этого хватает анфилад высоких залов, галерей и лестниц.

А стоит тени хотя бы попытаться представить гуляющих или порхающих по этим залам фей, как в ее душе просыпается жаркий гнев на подлых гольдов. Ведь если феи создавали дворец для себя, то и ростом они были ничуть не ниже людей. Так как же скупо пришлось им тратить на свое питание магию, чтобы настолько усохнуть?! Так вот почему домовой каждый раз не может сдержать слез, когда вспоминает об этом.

* * *

Стук в дверь раздался так внезапно, что недавно вернувшаяся в свои покои Таэль едва сумела сдержаться и не вскочить с кресла, в котором отдыхала после необычайного путешествия по владениям фей.

В любом из прочих домов её крайне трудно было бы застать врасплох, там тень непрестанно была настороже и всегда держала под рукой оружие.

Впрочем она и здесь почти мгновенно взяла себя в руки, припомнив, кому феи позволяли появляться в своих владениях.

И уже совершенно спокойно, хотя и несколько суховато, бросила тому, кто стоял за дверьми:

— Войдите! — почти не сомневаясь, кого увидит.

И не ошиблась, на пороге стоял Зрадр, держа в одной руке большую бутыль, в другой кубок.

— Напрасно беспокоился, — не удержалась от шпильки тень, — я вин не пью.

— Это для меня, — нагло и жизнерадостно улыбнулся дракон, — тебе я не предлагаю.

— Значит, тебе просто не хватает собеседника, — снова не сдержалась тень, — видимо все твои друзья сейчас воюют.

— А я думал, это тебе не хватает собеседника, — слегка обиженно заявил Зрадр, шлёпнулся в кресло и налил себе полный кубок тёмного, бархатистого вина.

И тут же принялся поглощать его большими глотками.

— Я всегда презирала тех, кто всякое свое действо запивает вином, — задумчиво произнесла Таэльмина, наблюдая за ним, — искренне считая любовь к нему слабостью характера и неумением уважать самого себя. — Но теперь начинаю понимать, как была неправа. Мне недавно пояснили, что создавая наших предков, вы взяли за образец себя, любимых. Но выдавая нам способности, немного пожадничали… или много. А вот все свои слабости впихнули в подопечных не скупясь.

— Ты очень неплохо рассуждаешь… — махом допив вино, буркнул дракон, налил еще, и, проглотив почти полкубка, ехидно ухмыльнулся, — но ты совершенно не права. Идем в зелёный зал… там и поговорим.

— А откуда ты знаешь, где тут зелёный зал, и почему считаешь себя вправе туда входить? — и не подумала подниматься с кресла тень.

— Феи пояснили, — не останавливаясь, ответил направившийся к выходу Зрадр, и шагнул в широкий зал, откуда можно было попасть на лестницу, на галерею, и в соседние роскошные покои.

Таэльмина нехотя отправилась следом, пытаясь понять, отчего дракон ведёт себя так высокомерно, почти грубо? Это врождённая привычка создателей оставлять за собой последнее слово или ему так неприятно даже малейшее неповиновение потомков бывших слуг?

Зелёный зал тень нашла по распахнутым драконом настежь створкам резной двери, но входить туда не стала. Просто остановилась в проёме и по обыкновению пристально оглядела длинный и очень светлый зал, с необычайно широкими и высокими окнами. Такие обычно делают в галереях или оранжереях.

В этом помещении тоже цвели цветы, но необыкновенные, из драгоценных камней. Они росли из пронизанных солнцем мутноватых глыб малахита и нефрита, расставленных под окнами вместо обычных вазонов, вились сверкающими гирляндами по изумрудным колоннам, теснились друзами всевозможных цветов на полках стоящих вдоль стен шкафов, опускались застывшими потоками и сосульками с высокого свода.

С первого взгляда на эту баснословно дорогую сверкающую красоту разбегался взгляд а от непривычно яркого блеска из глаз начинали сочиться слезы.

— Когда надоест тут гулять, приходи в зал с фонтаном, — насмешливо объявила Таэльмина дракону, развернулась и направилась прочь.

Она никогда не питала к драгоценным камням того благоговейного почтения, какое испытывали почти все знакомые ей знатные дамы и девицы. Да и незнатные — тоже.

Для тени камни прежде всего имели ту цену, которую могли дать за них ювелиры. Звонкие монеты, вот чем уже несколько лет меряла размер и окраску камней юная тень. Золото, за которое можно было выкупить чью-то жизнь или свободу, построить мост или дорогу, открыть лечебницу для бедных или школу для их детей.

— Ты никогда не спрашиваешь, — настиг Таэль сердитый рык дракона, — зачем тебя позвали в какое-то определённое место?

— А ты никогда не объясняешь заранее, куда именно и зачем приглашаешь девушку? Или не девушку? — не останавливаясь, бросила через плечо тень, — А может просто никак не привыкнешь считать нас разумными существами?!

— Не привыкну… — огорчённо сообщил Зрадр, догоняя собеседницу, — потому что вы и в самом деле неразумные!

 

Глава 16

Неожиданное утверждение дракона вызвало у тени горячее желание ответить одному из потомков создателей какой-нибудь колкостью, однако девушке внезапно пришло в голову, что Зрадр вовсе не случайно пытается вызвать ее на спор, если не на ссору, и она постаралась прикусить язычок.

Таэльмина упорно молчала, пока они шли к залу с фонтаном, не стала ничего говорить и после того как устроилась в своём кресле. И все это время она не переставала размышлять о своей догадке, добавляя к первым выводам все новые и новые.

И постепенно ей стало ясно, почему из всех драконов сверкающей долины сюда пришёл сейчас именно этот. Ведь он связан с нею кровью… следовательно сильнее других ощущает каждое ее движение, каждое желание и порыв души. В таком случае сам собой назревал неожиданный вывод, дракон нарочно её немножко поддразнивал, показывая себя более грубым и наглым, чем он есть на самом деле.

Ведь он умеет быть совершенно иным, тень воочию убедилась, когда они пробирались по запретной тропе. Тогда Зрадр и слова не сказал… но действовал всегда быстро и осмотрительно. И из избушки в момент нападения гномов вывел отряд очень ловко, сумев уберечь спутников от потерь и ранений. И теперь Таэльмине немного по-другому видится и та ситуация, и действия Зрарда. Похоже, вовсе не от усталости он сидел в уголке с полуприкрытыми глазами… и сейчас самый подходящий момент, чтобы задать этот вопрос дракону.

— Зрадр, а как ты передавал известия остальным драконам из той избушки, с запретной тропы? — совершенно спокойно осведомилась тень, словно продолжая дружескую беседу и по округлившимся глазам дракона поняла, что ей наконец-то удалось его удивить.

— А почему… — произнёс он и смолк, рассматривая собеседницу с таким интересом, словно увидел впервые, — ты сейчас заговорила именно об этом?!

— Давно хотела понять… почему ты сидел так спокойно, когда отряд Харна окружали враги с мощными заклинаньями? Ведь ты же ощущал каждого гнома и каждый камень, который они несли?

— Чувствовал… — нехотя признался дракон, вздохнул и еще неохотнее сознался, — но ты зря волнуешься… ничего они нам сделать не успели бы. Хотя кастовать заклинания стихий там невозможно, зато у нас была возможность предусмотреть нападение. Когда эльфы выращивали бревна для этих избушек, то заранее придали их древесине особую плотность и сопротивление разрушению. Поэтому большинство шипов рванулись не внутрь дома, как хотелось гольдам, а в обратную сторону, и вторая шеренга просто не успела бросить свое оружие.

— Но и это не всё, — задумчиво кивнула ему тень, совершенно по новому представляя себе картину произошедшего, которое видела только со стороны.

— Не всё, — взрыкнул он, — но я хотел поговорить совершенно о другом…

Торопливо плеснул в кубок вина, выпил махом и искоса посмотрел на терпеливо наблюдающую за ним графиню.

— Ну почему ты такая упрямая?

— Думаю… — с лёгким сомнением проговорила Таэль, вздохнула с показным огорчением и решительно закончила фразу, — так проявляется твоя кровь. Раньше я ничего подобного за собой не замечала.

— Слишком рано… — с неожиданным сомнением глянул на тень Зрадр, и, словно спохватившись, резко смолк.

Однако Таэльмина ни на гран не поверила ни случайности его оговорки, ни этому красноречивому молчанию. Дракон слишком явно подталкивал её к какой-то догадке… или… снова проверял? И нужно ли пытаться изо всех сил напрягать разум, пытаясь самостоятельно найти ответ на этот вопрос, либо ее "кровник" готов поделиться своими знаниями? Ну, так это же очень просто проверить.

— Рассказывай, — строго приказала тень, глядя на дракона как суровый наставник на нерадивого ученика, — какими неприятностями обернётся для меня ваша идея со смешиванием крови? И не смотри так изумлённо, если бы вместе с твоей кровью я получила одни только выгоды, ты сейчас сиял бы от гордости!

— У тебя о нас совершенно неверные представления!

— Какие сами посеяли, такие и пожинаете, — не пожелала молчать тень. — Неужели никто из вас не знает, чем может обернуться добро, если его запихивать в человека насильно, как горох в индеек?

— Но ведь тебе уже объяснили, другого способа не было! — почти рычал дракон.

— И я поняла и даже поверила! Но потом усомнилась… ведь вы же отлично знали, когда строили на меня ловушку, что я подтвердившая мастерство тень! И просто не могли не знать про тайный язык жестов и способы теплописания! Да мне Ганти даже экзамен по нему устраивал…

— Ну, и отчего же ты смолкла? — ехидно усмехнулся дракон, — Неужели догадалась? Наконец-то! Да, Шенлия тоже была его ученицей, и тоже знала все тайные знаки гильдии теней! Они нас едва не переиграли, главный магистр гольдов и его мастера! Успели на всякий случай проверить и взять под неусыпное наблюдение всё и всех, кто смог бы помешать им окончательно уничтожить фей.

— Но чем им так уж мешали феи? Неужели только желанием открыть клетку гоблинов?

— Они им мешали захватить власть в этом мире, — веско объявил Зрадр, сурово глянув на тень, — как ты думаешь, стоит ли копать в горе самоцветы и золото, если феи с нашей помощью могут вырастить любые камни?! А сами мы способны собирать золото из всего окружающего, даже из воды и еды. Как и любые другие металлы… это привилегия тех рас, которым подчиняется огненная стихия.

— До сих пор я считала вашей стихией воздух, — пробормотала тень, лихорадочно думая совершенно о другом, но не имея пока ни какого желания сказать об этом вслух.

Уж слишком неожиданные и грандиозные картины вставали перед её мысленным взором, чтобы тень могла так сразу в них поверить, а тем более говорить с драконом.

— Воздух наша вторая, более слабая способность, а есть и другие. Чем дольше живёт и развивается раса, тем больше умеет, и больше истин постигает, — значительно произнёс дракон и показался в этот момент тени намного старше, чем девушка привыкла его считать, — но ведь ты хотела сказать не об этом?

— Нет… но о другом я пока лучше помолчу… или послушаю. Ведь ты же пришёл сообщить мне какие-то важные новости?

— Нет… зато принёс тебе кристалл, на котором магией сохранена память об сегодняшнем обеде в замке Крисдано. Мы решили… что тебе лучше посмотреть это своими глазами. А пока ты смотришь, хотел немного отдохнуть… и не смотри так на вино. Мы совершенно не пьянеем, такая врождённая особенность, зато очень быстро восстанавливаем с его помощью силы.

— Как он используется? — поинтересовалась тень, нетерпеливо вертя в пальцах небольшую бусину.

— Положи вон в ту выемку возле шара и поверни свой венец… он прикажет шару открыть для тебя память камня. И не волнуйся, силы в венце как раз должно хватить, здесь он понемногу собирает магию.

Пока Таэльмина внимательно и молча следила за произошедшими далеко отсюда событиями, дракон допил вино и как фокусник достал из ниоткуда продолговатое блюдо, наполненное едой. Ел он с таким же завидным аппетитом, с каким и пил, и тень невольно сравнивала его усердие с тем откровенным небрежением к еде, которое Зрадр проявил в замке Крисдано.

— Тебе не понравилась еда с герцогского стола? — спросила она первым делом, когда померкло иллюзорное изображение.

— Она недостаточно питательна… не стоит тратить время и внимание, — отстранённо буркнул дракон, и вдруг возмутился, — а ты все время задаёшь всякие несущественные вопросы!

— А зачем мне задавать другие? — Искренне удивилась тень, — если ты и сам все расскажешь? Потому я и спрашиваю то, о чем ты можешь и не упомянуть.

— Я могу конечно… рассказать всё сразу, но после этого ты окончательно на меня рассердишься.

— Но тебя ведь это не расстроит? А ко мне придёт Грард, и расскажет все то же самое, но более подробно и немного с другой, более выгодной точки зрения.

— А вот сейчас ты неправа, — очень строго заявил дракон, щёлкнул пальцами и блюдо с едой исчезло, — теперь мне не может быть безразличной твоя судьба. Ты очень верно сказала недавно про добро… и мы это правило чтим и считаем одним из главнейших в отношениях с созданными расами. И очень стараемся не влезать в ваши судьбы, кроме тех случаев, если речь идёт не о спасении жизни. А в этот раз никак нельзя было обойтись без того, чтобы не вмешаться… феи не могли уйти в другой мир, не прихватив надёжной хранительницы, а мы не умеем находить незнакомый мир без маяка. Поэтому выбирали мы долго и уже почти выбрали… но тут произошло сразу два события. Первое — гольды тоже решили вовлечь в интригу одну из избранниц, а второе — стражи перетащили через границу вас с герцогом. Ганти сразу объявил, что это огромная удача… но мы еще несколько дней наблюдали за вами. И если бы выяснилось, что ты уже горячо влюблена в своего напарника, избранной стала бы Мейсана. Хотя у неё намного больше недостатков, чем у тебя, и главный — она мечтает выйти замуж за эльфа. А еще очень неравнодушна к драгоценностям.

— Она не виновата! Трудно думать иначе, если об этом щебечут все подруги и знакомые. Не всем повезло получить такого наставника как Ганти!

— Согласен, — неожиданно мягко улыбнулся Зрадр, и тень мгновенно насторожилась, слишком уж резко он поменял настроение.

Однако снова смолчала, лишь уставилась на кровника с преувеличенным вниманием.

— И очень рад, что ты относишься к ней с таким пониманием. Но об этом позже… сейчас мы говорим о драконьей крови. Она значительно сильнее твоей и несёт в себе знания о моем теле… которое намного совершеннее твоего.

— А почему же вы не сделали нас такими же идеальными? — не выдержала тень, хотя и старалась.

Но как тут утерпеть, ведь вполне возможно такой невероятный случай выведать старинные тайны драконов выдался только раз в жизни!

— Когда мы нашли дорогу в этот мир, тут были только феи. И мы создали сначала нагардов, потом гоблинов… нам нужны были помощники и поселенцы… это наша главная забота, заселять миры разумными существами. А вот какими их создавать — это целая наука. Чтобы новая раса успешно развивалась и не зашла в тупик, нужно оставить ей пространство и возможность для самосовершенствования… и это очень долгий и непростой разговор. А мне нужно сказать тебе главное, прежде чем я отправлюсь в долину. Уже через пять — десять дней сила драконьей крови начнёт действовать… но не пугайся. Драконой ты не станешь. Хотя непременно получишь какие-то из наших способностей, пока никто не знает, какие. Но одно могу сказать точно, ты будешь неуязвимее и проживёшь намного дольше остальных… людей.

— А отказаться никак нельзя?! — подумав, серьезно уставилась на дракона Таэльмина, и он внезапно с облегчением заухмылялся.

— Интересно, как ты себе это представляешь? Даже нам не под силу слить из твоего тела всю кровь и процедить. В нашей крови много магии и она меняет все вокруг очень незаметно, но неуклонно. Да и зачем тебе отказываться, подумай о своих будущих детях! Ведь они унаследуют многие из твоих качеств, особенно долголетие.

— Именно о них я и думаю, — мрачно произнесла тень, — ведь став особенной я обрекла на это и их. И теперь не могу не представить… какие трудности возникнут у них в жизни с того момента, как они найдут своих возлюбленных и решат завести семью. Вот у меня они уже появились.

— Это ты просто пока не привыкла к этой мысли… и не попыталась взглянуть шире. В нашем мире живут не только люди… а у тебя теперь совместимость со всеми остальными расами.

— То-есть, ты предлагаешь мне очаровать эльфа или русала? Ведь о гольдах, вампирах и ограх даже разговор идти не может. А может мне выбрать нагарда, или сразу замахнуться на дракона? Так не поэтому ли пришёл ты, а не Грард? И кстати… ответь на один важный вопрос, а кем могут быть дети, если я случайно выберу в мужья дракона?

— Их не будет, — мрачно сообщил Зрадр, — это просто невозможно. У драконов дети появляются совершенно по-другому и этого я тебе рассказывать не стану. Мы и в союзы со своими избранницами не вступаем… наши женщины слишком свободолюбивы и самостоятельны. А женщин других рас мы берём в свой дом только в самом крайнем случае… если они влюбляются в нас истинной любовью, и нет никакого способа перевести ее на кого-то из людей.

— А те женщины… которых я видела в сверкающей долине?

— Вот это они и есть. Самые преданные няни и помощницы, самые добрые и сострадательные сиделки… и мы искренне скорбим, когда расстаёмся с кем-то из них. Это очень горько и больно… потому их всего несколько.

— Понятно… — глядя на его хмурое лицо искренне посочувствовала тень, — но сейчас я хотела бы выяснить другое… ты и в самом деле не шутишь, предлагая мне искать суженого среди нагардов? Я пока не очень хорошо обдумала эту проблему, слишком внезапно она на меня свалилась, но ведь мне всего двадцать два года, и я не боюсь остаться в старых девах. Вот помогу феям, вернусь в герцогства… и спокойно все обмозгую. Разумеется… обижаться на тебя за неожиданный дар я не стану… это великая ценность, я уже успела понять. Но теперь мне нужно очень хорошо просчитать все возможные ловушки и беды… которые неизбежны при неверном решении… и постараться строже относиться к выбору спутника жизни. Скорее даже… полностью сменить вкусы и требования.

— Но ведь ты можешь внезапно влюбиться? — с неожиданным огорчением смотрел на тень дракон. — И тогда тебе будет не до требований и не до правильных решений… любовь, это одно из самых непредсказуемых и нелогичных чувств, которым подвержены люди. Могу тебе признаться… мы ничего такого не замышляли, задумывая ваше создание, просто, как позже выяснилось, заложили одновременно несколько противоречивых требований. И только много позже поняли, какой редкий цветок вырастили. Именно из-за него вашу расу принимали как равную остальные старшие, у низших созданий не может быть любви. Может быть интерес к необычному или привлекательному субъекту, восхищение, влечение, страсть, родительское чувство или привычка, долг или житейский расчёт. Эти чувства могут приходить к существам любых рас вместе или поврозь, быстро или медленно, в разнообразном порядке и всевозможной насыщенности. Но только одна-единственная, чудесная комбинация, как секрет от замка потайной двери открывает невероятное по силе и красоте чувство. Чувство, вкусив которого становишься много выше, чище и прекрасней самого себя прежнего.

— Ты очень хорошо объясняешь… — хмуро процедила Таэльмина, — но действительность видится мне намного более мрачной. Сначала с вашей помощью меня подвергли ритуалу холодного сердца, а потом сделали самой придирчивой невестой нашего мира. Я ведь теперь буду шарахаться от простых людей и избегать знакомств с мужчинами старше меня, начну придираться к тем, кто на первый взгляд покажется подходящим… потому что отлично понимаю, как непросто сохранить любовь и доверие в течении многих десятков лет. И это только те проблемы, которые я вижу сейчас… но уверена, их станет намного больше, после того, как я внимательно изучу западню, в которую попала. А сейчас я хочу отдохнуть… почему-то от этих разговоров разболелась голова.

Разумеется, Таэльмина солгала, её вдруг просто захлестнула обида и захотелось, как в далёком детстве спрятаться ото всех и вдосталь поплакать в уголке. Хотя было это очень давно…

После того как в замке появился Ганти, от этой привычки юную тень отучали старательно и упорно. Однако, взбегая по лестнице к залу, откуда вели двери в её покои, Таэль почему-то была уверена, что и дракон об этом осведомлён. И была искренне благодарна ему за молчание и сочувствие.

* * *

Феи вернулись, когда за окнами отгорели последние, блёклые всполохи заката, и туман под стенами дворца стал тёмен, как стоялая вода.

Влетели в распахнувшиеся окна разноцветным вихрем, осели диковинными цветами на столах, креслах, ветках растений и в струях фонтана. И тотчас примчались с кухни три ловких домовушки, принесли подносы с всевозможными деликатесами, преимущественно фруктами и сладостями, мясных блюд феи не ели.

Таэльмина смотрела на ужинавших хозяек дома с сочувствием и молчала, ожидая, пока они сами захотят ей что-нибудь рассказать. За последние несколько часов девушка успела тщательно перебрать в памяти все сведения, которые буквально по грану собирала в этой части мира, и разложить их по воображаемым полочкам своего разума.

А затем обдумала все возможные пути по которым отныне может повести ее судьба и теперь ждала удобного момента, чтобы задать хозяйкам возникшие у неё вопросы. И очень надеялась получить на все достаточно подробные и правдивые ответы.

— Как ты провела день? — спросила Айола, подлетев к соседнему креслу, и опустилась в него изящной невысокой девушкой в золотом платье.

— Приходил Зрадр, принёс кристалл из прибрежных герцогств. Хатгерн начинает понемногу судить предателей, — очень вежливо сообщила тень.

— О чем еще разговаривал с тобою молодой дракон?

— Объяснил мне, каких чудес ждать от его крови. В тот момент мне все было понятно… но позже появились вопросы.

— А почему ты не задала их дракону?

— Сразу не смогла… его сообщение оказалось слишком неожиданным и даже… пугающим. Мне нужно было немного успокоиться и подумать, и я ушла в свои комнаты. — Как можно правдивее отвечала тень, не сомневаясь, что феи не только чувствуют ложь, но и могут посмотреть на ее беседу со Зрадром.

Не зря же в их зале находится шар видения? А кроме того есть домовушки, которых тень обнаружила, когда к вечеру захотела есть и отправилась искать кухню.

— Вы разговаривали в зелёном зале? — еле заметное беспокойство проскользнуло по прелестному личику феи.

— Нет… здесь. В тот зал мне не захотелось входить, — кротко ответила Таэль, начиная догадываться, что вовсе неспроста дракон вёл ее именно туда.

Неужели она напрасно его не послушала?!

— Почему? — золотые глаза феи смотрели на тень с необычайной добротой и сочувствием.

— Сама не знаю… но в тот момент мне показалось это правильным. Он ведь в первый день, когда мы познакомились, обращался со мной довольно нахально… почти грубо… и хотя теперь я понимаю, это было нужно для дела, но все равно не могу доверять ему всецело. Просто меня так учили… каждый, кто смог поднять на тебя руку один раз, непременно поднимет и второй… и это правило незыблемо. Разумеется, разумом я осознаю, насколько отличаются драконы от людей, но внешне он слишком похож на обычного человека, и это невольно заставляет забыть… о его истинной сути.

— Спасибо за честный ответ… мне приятно с тобой разговаривать. И поэтому я поясню тебе некоторые непонятные людям тонкости. Драконы не злы, и все, что ты о нем думаешь, это след сказок, которые рассказывали тебе в детстве няньки. Они сами эти сказки и придумали, и это было условие высших магистров гольдской расы. Очень немногие в нашем мире знают, что эта раса очень своеобразна, и состоит из двух каст. Высших магистров и простых гольдов. Подробнее можешь прочесть в книгах, домовые говорят, ты спрашивала про библиотеку. Она расположена на одном из нижних этажей, и завтра они тебя туда проводят. Но хочу предупредить сразу, не все книги ты сможешь прочесть, многие написаны на неизвестных тебе языках и незнакомыми знаками. А сейчас хочу сказать про Зрадра… его выбрали тебе в кровники за многие качества. Он молод, имеет спокойный, терпеливый характер и врождённое обаяние. Драконы обладают разными способностями, но обаяние свойственно очень немногим. Сама понимаешь… такой сильной расе оно ни к чему.

— На меня его обаяние не действует… но я не поняла, причём тут зелёный зал?

— Все камни, расположенные там, собирают магию, и она вполне подходит для драконов. А запасы Зрадра были почти пусты, когда он уходил из герцогств, браслеты полного подчинения берут много силы, а пополнить там её неоткуда. Вот он и надеялся совместить беседу с тобой с пополнением запаса.

— А едва пополнив, сразу попытался бы меня зачаровать? Так вот значит, зачем он рассказывал мне про долголетних женихов, разных нагардов и эльфов!

 

Глава 17

Несколько секунд старшая фея внимательно изучала лицо Таэльмины, затем неожиданно попросила:

— Можно, я перелечу к тебе на плечо?

— Конечно, — тотчас ответила тень, пытаясь скрыть удивление.

Вчера никакого разрешения не спрашивали, сидели на ней всей стаей и щебетали, а сегодня вдруг начинают деликатничать! Возможно кто-то другой и поверил бы внезапно проснувшейся обходительности, но только не осторожная тень, успевшая понять за время скитаний по владеньям высших рас, насколько непросты их жители. Да она теперь почти неосознанно в каждом сказанном слове первым делом ищет ловушку! И как ни прискорбно, почти всегда находит.

— Вот теперь я чувствую твоё изумление, — тихо сообщила в ухо снова ставшая крошечной Айола, — и могу всё объяснить. Если ты сама еще не догадалась.

— Пока не догадалась, — честно призналась Таэльмина, — это очень трудно. Вы все сильно отличаетесь от людей… и всё время устраиваете какие-то проверки и ловушки. Мне еще повезло… меня шестнадцать лет учат бдительности и натаскивают отыскивать скрытый смысл в обыденных словах, но могу представить, как трудно пришлось тем, кто проходил этот путь до нас!

— Потому драконы и прилагали столько сил, чтобы выбрать среди случайных перебежчиков самых честных и благородных людей… все остальные испытания были только ради того, чтобы запутать гольдов и русалов. Гольдские магистры сумели обвести морской народ вокруг пальца… но еще очень нескоро их правитель решится это признать. Старшие еще больше чем люди не любят признавать свои пораженья и ошибки. А объяснение просто… еще вчера мы ощущали твои чувства и могли незаметно на них влиять, расплели заклинание одиночества, забрали часть тревог и добавили немножко безмятежности, тебе нужно было отдохнуть от всего пережитого за последние дни. А сегодня ты почти скрыта драконьим щитом, его кровь начинает понемногу тебя защищать. Как ты уже поняла, драконы могут ощущать эмоции и предугадывать намерения всех своих созданий и даже некоторых рас, но не сородичей. Иначе просто невозможно выживать вместе. Да и не нужно им это, раса драконов гордится своей неподкупной честностью и чистотой помыслов. А если и приходится им действовать так, как Зрадр поступил с тобой, то это наносит самоуважению и чувству собственного достоинства глубокую рану. Потому и выбирают для подобных заданий самых молодых, им легче восстановиться и снова поверить в себя.

— Темные силы… — охнула тень, сразу и беспрекословно поверив феям, — но он держится очень нахально и спокойно… даже вино все время пьёт.

— Это вино из особых ягод… в них в несколько раз больше, чем в обычном винограде целебных и питательных свойств. И сахара, поэтому больше никто не отваживается пить это неразведённым. Но и это не всё… Зрадр, как хозяин своей крови, пока имеет над ней власть, вот и пытается разбудить в тебе способности предков. Раньше их имели все гоблины, но драконам пришлось по настоянию гольдов их закрыть. И тут они немного схитрили, оставили возможность для частичного восстановления. И тем беглецам, кто вызывает их доверие и уважение, открывают одну или две. Например, Ительсу Грард открыл целительские способности, да и все маги Сиандолла получили возможность управлять силой не случайно.

— Все это хорошо… Айола, и правильно. Но я и так умею делать намного больше чем остальные девушки… а счастья мне это не принесло.

— Я тебя понимаю… но ты слишком спешишь. Каждому делу нужно учиться… а ты до сих пор училась совершенно иному и времени на те вещи, которыми занимаются обычные девушки, у тебя попросту не было. Ты не мечтала о любви, и не пыталась представить своего будущего возлюбленного, не писала писем и стихов, не наряжалась в надежде на счастливую встречу. Ведь женщины придумывают яркие и необычные наряды и надевают на себя сверкающие украшения только с одной целью, сразу привлечь ЕГО взгляд. Того единственного, кто станет для неё всем на свете, любовью и болью, надеждой и защитой, спутником и целителем, судьёй и палачом.

— Как это печально… — помрачнев, пробормотала Таэльмина, — однако мне теперь будет еще труднее.

— Возможно… но ты же сама недавно сказала, что сильнее других девушек? А мы еще можем добавить, и умнее и честнее и преданнее многих. И поэтому совершенно права, тебе будет непросто выбрать человека или не человека, достойного твоей любви. А дракон рассказал тебе об особых возможностях своей крови? И о дарованном тебе долголетии? Так зачем же спешить? Как только мы сможем тебя отпустить, у тебя появится куча поклонников и ты сможешь устраивать им испытания или давать задания и изучать столько, сколько потребуется, пока не сделаешь окончательного выбора.

— Не нужна мне куча поклонников… — еще возмущалась Таэль а сама уже понимала, что едва не попалась в невинную ловушку и говорит совершенно не о том, — но зато я хотела бы узнать… куда именно вы меня отпустите?

— Куда хочешь, — с незыблемой твёрдостью прозвучал звонкий голосок Айолы, — ты более других заслужила право выбирать любое место и любое положение… мы сделаем всё. А чтобы ты не скучала в нашем доме в последние дни, попробуй разобраться в одной задаче… но предупреждаю, она очень сложна. И не только для тебя, но и для нас. Из всех людей мы полностью доверяем только тебе и отчасти еще троим, поэтому нас так интересует, какое ты найдешь решение. И каким бы ни был твой вывод, именно он станет основой наших последующих действий.

— Твоя загадка меня уже напугала… хотя я пока её не слышала. Можно спросить… а можно будет отказаться от решения после того, как я узнаю, в чем она состоит?

— Можно… — беззаботно разрешила фея, и неожиданно печально вздохнула, — но ты не захочешь отказываться. А задача такова, когда и как нам открыть границу с прибрежными герцогствами?

Таэльмина была готова услышать что угодно, но только не эти слова. Разумеется, о намерении фей снять купол с ее родины она знала уже не первый день, и ничуть не сомневалась в твёрдости намерений маленьких полубогинь. Или всё же… богинь? Но была уверена, что за много лет плена они и сами досконально продумали каждый шаг этого действа. Ведь у них в помощниках была память предков! Каких же новых предложений и путей хозяйки дворца ждут от простого человека, хотя и выученного необычному ремеслу?

Или это снова проверка? Тогда на какие качества, на скромность, сообразительность, или на самоуверенность? А может, на всё сразу?!

— Я пока не размышляла, как это сделать… — решила проверить свои предположения тень, — была уверена, что не смогу изобрести ничего более правильного, чем те планы, какие уже хранятся в вашей памяти рода.

— Мы и в самом деле много об этом думали, — спокойно согласилась фея, — и планы тоже изобретали. Но рассчитаны они были на долгие переговоры с гольдами и русалами и на постепенное ослабление запретов. Однако мы многого не знали… и потому сделали неверные выводы. Гольды не желали никаких договоров, у них была одна цель постепенно стать единовластными хозяевами мира. Без нас тут исподволь развеивается самая лёгкая из магических энергий, а без неё постепенно чахнут самые светлые и возвышенные эмоции. Все расы уже почувствовали недостаток любви и добра, жажды созиданья и тяги к состраданью… а потеря этих качеств ведёт расы к вымиранию. Потому-то высшие расы так старательно взращивают в своих детях правдивость и доброту, а еще способность к созиданью и межмировым переходам. И едва состарится и обеднеет магией один мир, ищут для себя новый. Но не волнуйся за родной мир… найдя его, мы первым делом создали особый ветер, собирающий рассеивающуюся магию и направили этот поток в глубочайшую пропасть. Она заканчивается длинным тоннелем, выходящим в наполненные самоцветами залы, и вход туда мы защитили заклинанием непробудного сна. Знали по опыту, что пройдёт несколько веков или тысячелетий и найдутся желающие разграбить необычайную сокровищницу. И никого не остановит ни написанное на камнях предостережение, ни проклятья жрецов, ни неимоверная опасность. Только немногие существа высших рас могут безнаказанно взять в руки камень, напоенный силой. Но я тебя заговорила… иди отдыхать. А мне пора в зелёный зал, утраченные способности не возродятся и за несколько лет, если заниматься этим только днём.

Айола вспорхнула с плеча хранительницы и стремительно улетела к выходу, а тень огляделась и с огорчением поняла что увлечённая рассказом умудрилась пропустить момент, когда исчезли из зала все остальные феи. И значит сегодня никто ничего ей больше не расскажет… хотя услышанного хватит на сутки размышлений.

Девушка поднялась с кресла и неторопливо направилась в сторону своих комнат, по пути пытаясь представить, как изменится жизнь в герцогствах, если их жителям внезапно станет известна вся правда.

И еще не успев дойти до спальни отчётливо осознала, насколько прав Хатгерн, заклиная не снимать закрывающий побережье купол. Уже через несколько часов, после того как новость о внезапной свободе прокатится по герцогствам, все их жители бросят свои дела и позабудут про прежние планы. В каждом дворце, харчевне и доме вспыхнут жаркие обсуждения и споры, в умах и сердцах людей мгновенно родятся новые грёзы и надежды, вытесняя былые мечты и заставляя отказываться от прежних намерений.

А в одночасье пропавшая граница приведёт к гибели десятков, если не сотен людей. Большинство романтиков, мечтателей, авантюристов и исследователей немедленно ринутся штурмовать перевалы, чтобы собственными глазами увидеть прекрасных дриад и эльфиек, чужие города и дворцы, и своими руками прикоснуться к сказочным чудесам. А попадут в приграничные посёлки, жители которых пожелают отнять женщин и оставить у себя крепких мужчин. И без стычек не обойдётся ни там, ни дальше, у мостов, которые неусыпно охраняют нагарды. А дальше и того хуже… поток перебежчиков будет всё увеличиваться, а терпение местных жителей стремительно таять.

И очень скоро на границах дриадских земель встанут типары и полуденницы, а светлый лес ощетинится стрелами сородичей Селайвена.

Оказавшись в своей спальне и мимолётно взглянув в зеркало, Таэльмина замерла, рассматривая нахмуренный лоб, лихорадочно блестящие глаза и решительно сжатые губы своего отражения и невесело усмехнулась, отчётливо осознав правоту феи. Тени и в самом деле не под силу отказаться от попытки придумать собственное решение ловко подсунутой ей задачки, и теперь можно не волноваться, чем заняться, чтобы не затосковать от безделья.

* * *

До своих покоев Хатгерн добрался далеко за полночь. Кивнул сидящим у двери стражникам, плотно прикрыл за собой двери и устало прошагал в спальню.

Попутно герцог отметил властвующую в комнатах небывалую чистоту, и еле заметно вздохнул. Он ждал от появившегося вечером Грарда ответов на волнующие его вопросы, и тайно горячо надеялся на письмо Таэльмины, но получил только туесок с домовым.

Разумеется, маленькому другу Харн был очень рад, но сердце его тосковало совсем не по Туку. Однако дракон на вопрос о напарнице герцога заявил, что не встречался с нею, и тут же перешёл к обсуждению самых важных для герцогства проблем.

Но не для Харна. Чем дольше он не видел свою возлюбленную, тем темнее и тоскливее становилось у него на душе, и тем отчётливее герцог понимал, насколько круто изменилась его жизнь.

Ему вдруг стало понятно со всей очевидностью, насколько пустым и бессмысленным станет его существование, если сюда не вернётся Таэльмина. Станет бессмысленным стремление всячески украсить дворец и обставить дорогой, удобной мебелью, превратится в тягостную обязанность управление герцогством.

Разумеется… он не оставит возложенного на него рождением долга, но никогда уже не сможет сказать без сомнения, будто отдаёт заботе о процветании герцогства всю душу. Только разум и силы… да еще жизнь год за годом. Но не душу и не сердце, это теперь ему более не принадлежит.

Харн распахнул дверь в спальню, остановился, разглядывая застланную новенькими покрывалами широкую кровать и напрягся. Память мгновенно подсунула полузабытое видение, эта же комната, разбросанная одежда и залитый кровью ковёр, перевёрнутое кресло, принявшее на дорогую кожу обивки удар страшного снаряда, и неподвижные полураздетые тела возле кровати.

Герцог скрипнул зубами, припомнив зрелище, обнаруженное тенью, и румянец запоздалого смущенья щедро плеснулся на загоревшие щеки. А вслед за ним пришла острая, как нож досада и жаркая злость на проклятую Бретту. Именно по её вине он валялся в таком виде перед своей лаэйрой, и возможно, именно эта неприглядная картина вспоминалась ей каждый раз, при взгляде на фиктивного супруга.

Он еще раз оглядел спальню, мрачно усмехнулся и вышел, резко хлопнув дверью.

А после того как умылся и переоделся в лёгкие свободные штаны и рубаху, прихватил в гардеробной одеяло и направился в гостиную, к тому дивану, но котором когда-то спала Таэль.

— Тебе не понравился цвет постели или занавеси? — вышел из тени полупризрачный мальчишка-проводник и остановился перед герцогом.

— Садись, Тук. Спасибо… мне всё очень понравилось, просто с той спальней связаны неприятные воспоминания… — хмуро признался Харн и внезапно принял решение, — сегодня отдохну тут, а завтра займу покои отца, они положены мне как правящему герцогу. Просто раньше не было веской причины, чтобы сменить привычные комнаты…

— Мы там уже убрали, — тактично намекнул домовой, — я могу провести туда незаметно.

— Спасибо… не стоит беспокоить командира ночной стражи. Он начнёт суетиться, переставлять посты, ведь незачем усиленно охранять пустые покои. Потерплю до утра… на этом диване мне могут сниться только хорошие сны, — он помолчал, и не вытерпел, спросил, — а ты не видел Таэльмину?

— Видел, — признался Тук, пристально глянув в горящие надеждой глаза герцога, и добавил, — и разговаривал. Я был с нею вместе… там, где она теперь живёт.

— Вот как… — лихорадочно обдумывал его осторожные слова Харн, согретый вспышкой надежды, — и как там… где она сейчас? Тепло? Удобно? И кто еще там… обитает?

— Там хорошо, — уверенно сообщил домовой, — просторно, удобно и всего вдосталь. И еще там безопасно… и нет входа никому постороннему. Днём там только мои сестры… а к ночи возвращаются хозяева…

— Ты не скажешь… кто они?

— Я уже сказал… — бледно улыбнулся домовой, посопел и виновато добавил, — мои истинные хозяева.

— Что-то непонятливый я сегодня… — горько признался герцог, — наверное, устал. Но это неважно… главное, Таэль в надёжном месте и не терпит никаких лишений. Ей и так досталось за последние несколько месяцев… не всякий мужчина выдержит, если на него почти разом обрушится столько несчастий. Можно задать последний вопрос? Она знала, куда ты уходишь?

— Да, — кивнул домовой, — но у неё не было времени писать письмо. Она только успела сказать… что помнит про клятву.

— Так что же ты сразу не сказал… — захлебнулся нахлынувшими чувствами Харн, и сразу смолк, вскочил с дивана и бросился к окну.

Прижался разгорячённым лбом к стеклу, уставился тоскливым взглядом в посыпанную звёздным просом ночь, словно пытался разглядеть в ней огни таинственного дома, где его любимой тепло и спокойно.

* * *

— Лгут слухи, — пробурчал в бокал с горячим напитком Ительс, смерив беглым взглядом вошедшего в столовую герцога.

несмотря на раннее утро его светлость был подтянут, тщательно причёсан и облачён в собственный каждодневный костюм. Удобные чёрные плисовые штаны, сапоги мягкой кожи и кожаный же колет поверх рубахи стального цвета.

— Действительно, — невозмутимо кивнул ему Хатгерн, словно не замечая озадаченного взгляда Регорса, неприязненно поглядывающего на чересчур фамильярного гостя.

И ведь чистокровный человек… как будто, а не один из тех новых друзей Хатгерна, которым лучше не заглядывать в глаза, если хочешь спать спокойно. Так почему не понимает, с кем беседует так развязно?

— Доброе утро, — поздоровался Харн, садясь к столу и, наблюдая как Тук, в облике проводника заполняет едой его тарелку, продолжил, — например, мне вчера донесли, будто один из моих друзей выехал из ворот Тангра в восточном направлении.

— И не соврали, — мрачно кивнул лекарь, — но далеко ехать не пришлось. В ближайшем городке, где сняли дома желающие попасть в столицу знатные господа и торговцы я получил интересующие меня сведения. И выяснил, что могу никуда не ехать.

— Я очень тебе сочувствую… Ит. Отдохни сколько желаешь и выбирай любую должность в моем герцогстве.

— Спасибо… я запомню это предложение, — не глядя в лицо герцога, буркнул Ительс, — и пожалуй действительно отдохну… пока тут неспокойно.

Генералиссимус нахмурился, начиная понимать, как сильно ошибался в невозмутимо-спокойном человеке, одетом в такую же странную одежду, какая была вчера на его господине.

— Регорс, — прервал его размышления герцог, — тебе уже доставили сообщения из Бурска?

— Да… — как-то неуверенно промямлил командующий герцогскими войсками, — но я подозреваю, что нашим разведчикам подкинули дезинформацию. И уже послал им новый приказ.

— Ит? — оглянулся на спокойно жующего друга Харн, — а тебе об этом что-то известно?

— Пока нет, — неторопливо дожевав, ответил тот, — но Грард ведь вчера сказал, что они сами занимаются этим подлецом Юверсано? Значит, скоро все разрешится, а вот как именно — пусть они расскажут сами. Я и гадать не возьмусь.

— А мне гадать не нужно… — нахмурился Регорс, — но поверить в такое я не могу.

— В какое — такое?! — с интересом уставились на него оба сотрапезника.

— Рассказывай, что было в донесении разведчиков! — моментально сориентировался его светлость.

— Будто бы командиры стоящих в Акарнской пойме войск получили сообщение из замка Юверсано. Очень неправдоподобное сообщение… в нем говорится, будто вчера вечером из сокровищницы герцога исчезли все драгоценности, золото, статуи, оружие. Вообще всё… даже пыль. Чисто, словно корова вылизала. Разумеется они заволновались… ведь жалованье все получают немалое… а тут пришло новое сообщение. Герцог помчался лично проверять сокровищницу… и вернулся оттуда несколько не в себе. Слуги бросились за алхимиками, но те куда-то запропастились. Командир охраны приказал их искать и обнаружил еще несколько странностей. Исчезли все лаэйры Юверсано а заодно заложницы и заложники, которых герцог держал в особых башнях, исчезли из дворца все золотые и серебряные украшения, посуда, картины… все что отличает жилье знатного господина от жилья простого селянина.

— Многое бы я отдал, чтобы посмотреть на морду негодяя в тот момент, когда он это узнал, — по обыкновению тихо пробормотал лекарь.

— Могу показать… — раздался где-то под потолком бас Грарда, а через секунду он стоял посреди столовой, держа на руках худенькую и испуганную девчонку, — а где тут Меркелос? Я принёс его награду.

— Посади ее на стул, — мгновенно возник рядом Тук, — не видишь, она боится? Садись сюда, милая, он не страшный… просто от природы такой. А твой отец сейчас придёт… за ним побежали.

— Ты у меня дошутишься! — с преувеличенной угрозой рыкнул Грард, и шлёпнулся на свободное место, одновременно доставая из воздуха внушительную бутыль, — лучше кубок подай. Так вот… показать я могу, но ничего интересного вы не увидите. Смотреть, как удирают от правителя подданные, которые еще вчера вечером клялись ему в любви и верности, а сегодня обнаружили, что их герцогу больше нечем платить за эту мнимую преданность — самое неприятное занятие.

— Тогда мы не будем смотреть, — немедленно согласился Ительс, заботливо пододвигая дракону блюдо с жареным поросёнком, — нечего портить себе аппетит. Лучше сам объясни… кто будет править вместо Юверсано?

— Его третий сын Салерт… он оказался самым подходящим из всех его родичей. Жрецы уже готовят ритуал… алхимики нашлись как раз вовремя, чтобы подтвердить неспособность старого герцога нести тяжкое бремя управления своими подданными.

— А казна? — задумался Ительс.

— Возьмёт в долг у соседей… на приемлемых условиях, — равнодушно усмехнулся Грард, допив свое вино, — неужели вы не поможете поверженному врагу? Все равно ему придётся выплачивать вам контрибуцию за нарушение войсками границы.

 

Глава 18

Получив подтверждение доставленных разведкой сведений, Регорс потихоньку выскользнул из столовой, взглядом спросив у герцога дозволенья.

Но не успела закрыться за ним дверь, как распахнулась снова, и в столовую ворвался бледный и запыхавшийся Меркелос. Никого не замечая, промчался к вскочившей при виде отца девчонке, сгрёб её пухлыми, трясущимися руками и прижал к себе, бормоча какие-то утешения.

— Меркелос… девочке готова спальня, ты можешь отвести ее туда, а слуги принесут вам завтрак, — не выдержал этой сцены Харн, но советник вдруг отодвинул дочь, оглянулся на хозяина и резко, с глухим стуком, рухнул перед ним на колени.

— Простите… за все… и отпустите нас, ваша светлость. Ей нужно отдохнуть и подлечиться… а мне о многом подумать. Клянусь… никогда больше даже в мыслях не встану против вас… и сделаю любую, самую грязную работу… но не сейчас.

— Я сам их отправлю, — встал с места дракон и одним движением руки создал светлый овал, повисший посреди комнаты.

Меркелос вгляделся туда, что-то сообразил или узнал и, подхватив дочь на руки, поспешно ринулся в портал.

Некоторое время все молча завтракали, обдумывая невероятные новости, и грядущее, которое виделось теперь людям совершенно по-другому. И герцогу и лекарю стало совершенно ясно, отчего драконы решились так откровенно ввязаться в человеческие распри и интриги. Причём не исподтишка и не чужими руками, выстраивая события таким образом, словно все произошло безо всякого постороннего вмешательства. Создатели открыто показали свое могущество и свои правила запертым в невидимой клетке жителям приграничных герцогств.

Вскоре все в герцогствах будут говорить о тайне исчезнувших сокровищ, строить догадки и предположения и Хатгерн сразу осознал, куда приведёт расследование сообразительных сородичей. Можно не сомневаться, вместе они очень быстро сообразят, какие из их поступков не нравятся неведомым судьям и как эти всемогущие существа понимают справедливость.

Возможно не сразу, но кто-нибудь да свяжет этих загадочных существ со странными происшествиями в замке Крисдано и объявленной Хатгерну войной. Очень скоро просочатся за стены дворца и разлетятся по побережью рассказы о необыкновенных приключениях герцога и его таинственных друзьях. Разумеется, постепенно правды в этих рассказах будет все меньше, а чудес все больше.

— Интересно, — искоса поглядев на дракона, увлечённо поглощающего мясо, не забывая запивать его огромными глотками вина, негромко осведомился Харн, — а никому не придёт в голову искать сокровища Юверсано в моих подвалах?

— Как бы они могли туда попасть? — Недоверчиво фыркнул Ительс, внимательнее присмотрелся к равнодушному лицу Грарда и развёл руками, — поздравляю, ваша светлость, вы теперь втрое богаче, чем были вчера.

— Но я же пошутил… — озадаченно нахмурился Хатгерн, — не настолько велики мои подвалы!

— Мы сделали там вдоль стен широкие полки в несколько ярусов, и поставили для монет и камней лари, — скромно произнёс Тук, и тихо добавил, — и заодно аккуратно разобрали и описали всё, что там находилось до этого.

— Вот как… — помрачнел Харн, догадываясь, что неспроста домовой сообщает об этом почти шёпотом, — и каковы последствия проверки?

— Я отдал опись Гантиару и его другу. Они позвали генералиссимуса и казначея, и сейчас проверяют его отчёты.

— Всё так плохо?

— После того, как принесли сундуки из тайника её светлости, стало немного лучше.

— Но ведь мы только весной проверяли казначея! Там ходило трое писцов и начальник канцелярии!

— Сейчас они уже сидят на допросе, — сообщил от двери услыхавший окончание разговора Регорс, — простите за вмешательство, ваша светлость. С добрым утром!

— Доброе утро, Телвор! Когда тут только свои, можешь обращаться попросту. У тебя есть на примете честный человек на должность казначея?

— У вашего друга, как мне показалось, есть. Они сейчас тоже придут сюда… казначею стало плохо, Бринлос дал ему зелье, а я приказал перенести его в камеру. Но в основном все и так уже ясно… он далеко не дурак и давно заметил пропажу самых ценных фамильных драгоценностей. Однако пожаловаться на Лархоя не мог… думал, никто ему не поверит и уже готов был окончить жизнь в тюрьме. Потому и натаскал куда-то запасов… чтобы обеспечить свою семью.

Докладывая герцогу эти новости, Регорс смотрел прямо перед собой и старался держаться невозмутимо, но его губы то и дело кривила горькая усмешка.

— А что ему еще оставалось делать, — по обыкновению отстранённо хмыкнул Ительс, — бежать бесполезно, поймают и казнят, а покрыть недостачу нечем.

— Нужно было сразу сообщить мне… — ещё произносил Харн, но уже точно знал, сколь недоступен был этот простой путь для бедолаги казначея.

Ведь ее светлость наверняка заранее придумала, чем его припугнуть, и угроза скорее всего была нешуточной. И значит, во всём виновен сам Хатгерн. Нужно было не ждать, пока Бретта найдёт себе жениха по сердцу, а как можно скорее выдать её замуж и разрубить проклятый узел.

— Не казнись, — неожиданно оторвался от своего кубка дракон, — ты был в безвыходном положении. Если бы отправил Ральену с дочерью к ее отцу в посёлок, то считал бы себя предателем отцовской воли. А Юнгильда тебя все равно не простила бы… она до сих мстит мужу, хотя из них двоих жертва именно он. Жертва любви… и если ты не хочешь, чтобы это слышали другие, то я расскажу только тебе.

А куда денутся остальные? Усмехнулся про себя Хатгерн, оглянулся на сотрапезников и понимающе нахмурился.

Никуда не делись… замерли безразличными статуями, словно спят с открытыми глазами, и наверняка будут так сидеть и полчаса и час… А потом оживут и поймут, что некоторое время были просто мебелью… и как он потом будет смотреть им в глаза?

— Не нужно… верни их. Я не желаю так обращаться с друзьями.

— Как хочешь, — не стал спорить дракон, — а мне уже пора. Приду, когда будут новости… наша война пока не завершена.

Дракон исчез, и в тот же момент звякнул ложечкой Ительс. А еще через несколько мгновений в дверь деликатно постучали и Тук впустил в столовую Ганти.

Мастер-тень был не один, вместе с ним вошёл смутно знакомый герцогу немолодой мужчина.

— Это Бенфрах… — представил коротко поклонившегося спутника Ганти и Хатгерн сразу вспомнил…

Таэльмина в шёлковом вишнёвом халате, капризно надув губки, канючит у него фокусника, а её тёмно-серые глаза искрятся смехом.

— Садитесь завтракать, — подавив сжавшую душу тоску, дружески пригласил теней герцог, — я как раз хотел спросить у вас совета… как поступить с казначеем? Сурово наказывать рука не поднимается, оставить без наказания нельзя.

— Ему нужно объяснить… — усаживаясь к столу, деловито сообщил Ганти, усаживаясь к столу, — что золото и драгоценности мы всё равно найдём. Пусть лучше сам покажет, и уходит на покой. Если согласится добром, можно устроить всё так, чтобы никто ничего не понял.

— Займись этим сам, — тотчас нашёл выход Хатгерн, — и заодно подыщи человека на его место.

— Неужели ты поступил на службу к его светлости? — произнёс Бенфрах, глядя на Ганти с преувеличенным удивлением.

— И не только он, — насмешливо фыркнул герцог, сразу сообразив, от кого его напарница переняла манеру задавать вопросы таким наивным голоском, — тебя я давно уже считаю своим советником. И второй день жду, когда же ты сообщишь, какого вознаграждения за это желаешь.

— Извините, ваша светлость… я даже не ожидал… — откровенно изучая лицо хозяина замка, задумчиво пробормотал Бенфрах, и смолк, обнаружив рядом с собой полупрозрачного парнишку с бокалом в руке.

— Герцога Крисдано десятки раз проверяли за последние дни на честность и бескорыстие помыслов, — поставив бокал на стол, строго сообщил Тук, — и он прошёл все испытания.

— Извини… — мгновенно посерьёзнев, виновато попросил фокусник, — ремесло у меня такое… привык сам проверять… своими глазами.

— Своими зубами, — словно про себя поправил Ительс.

— Завтракайте и приходите в кабинет, — встал из-за стола Хатгерн, и оглянулся на Тука, — а твои помощники пусть найдут Вардина Тольено и выбранных им людей. Нужно решить… кого на какой пост назначить.

— Подожди, Тук… — забеспокоился Ганти, — немного повремени с этим поручением. Нам вначале нужно кое-о-чём поговорить с его светлостью без свидетелей. Ительс, ты, разумеется, не в счёт.

— Я пойду, выдам пока указания начальнику стражи, — поднялся со своего места Регорс, и герцог нехотя ему кивнул.

Обижать недоверием человека, который уберёг его дом от разграбления, а друзей от казни, ему очень не хотелось. Но и Ганти он понимал, открывать всем свои тайны гильдия теней явно не имела никакого желания. А возможно и разрешения.

В кабинете все оставалось так же, как было при жизни отца, и Хатгерн невольно нахмурился. Садиться к столу в кресло, которое еще словно хранило тепло ушедшего, показалось герцогу кощунственным и он нашёл выход, опустившись в одно из кресел, стоящих у разожжённого камина.

Здесь, на родине, за время его скитаний наступила поздняя осень, самая невзрачная и унылая её пора, когда потерявшие последние листья деревья темны от беспрестанных дождей, а трава по утрам серебрится густым инеем.

— Извините, ваша светлость… — усаживаясь напротив, без тени вины произнёс Бенфрах, — у нас мало времени. Вы догадываетесь, сколько тайн нам известно, и как много мы можем предвидеть?

— Да, — суховато ответил Харн, — но к чему это?

— К решению драконов и фей добиться снятия преграды.

— Я против… и уже высказал им свое мнение. Нельзя пускать в большой мир толпы людей, совершенно не имеющих никакого понятия о старших расах и их законах. Они полезут туда как саранча на молодые посевы, обозлят жителей приграничных поселков и нагардов, восстановят против себя дриад и русалов. Через пару лет все по ту сторону гор будут люто ненавидеть наших сородичей и называть гоблинами, а фей и драконов обвинять в легкомыслии.

— Ты думаешь, драконы этого не понимают? — иронично прищурился Бенфрах.

— Очень надеюсь, что понимают, и верю в их благоразумие.

— Мы тоже верим. Думаем, они не станут открывать границу сразу, одним махом, а начнут проверять людей… и пропускать туда только самых достойных.

— Чтобы они сидели в приграничных посёлках и дрались за право получить на полгода жену?!

— Нет. Чтобы они взяли свои семьи и поселились в бывших гоблинских пределах, — твёрдо сообщил Ганти, — там нет сильных источников магии и никто из старших не захотел их занимать. А может всё же верили в возвращение фей.

— Мне не совсем понятно… и совершенно не нравится эта проверка. Я сам её прошёл, и нахожу унизительной. Да и те, кто останется здесь… они не будут чувствовать себя обойдёнными и ущербными?

— Гантиар еще не до конца объяснил, — мягко улыбнулся герцогу фокусник, — разумеется, народу никто не скажет про проверку ни слова. Мы объявим набор в особые отряды поселенцев и туманно намекнём на трудности, с которыми там непременно столкнутся выходцы из прибрежных герцогств. Но зря ты думаешь, будто на ту сторону ринутся все поголовно. Далеко не каждый решится бросить родной замок, дом, лавку, налаженное дело или просто поле. Пойдут те, кто не нашёл себе призванья по душе или женщины по сердцу, мечтатели скитальцы и авантюристы. И для нас главное — не выбрать самых лучших, а оставить тут смутьянов и любителей лёгкой наживы. Заодно попытаемся выловить преступников и лиходеев. Последнюю проверку будем делать с драконьими амулетами… думаю, они не откажут. И тех, сородичей, кто уже успел натворить неблаговидных делишек, отправим на исправление… в крепость, например.

— А женщины? — скептически ухмыльнулся Харн.

— С женщинами проще всего, — мирно ответил на его усмешку фокусник, — В наших герцогствах их всегда было больше мужчин… и семейное счастье доставалось далеко не всем, потому достаточно пустить слух что каждая, даже не очень молоденькая и хорошенькая найдёт там надёжного мужа и уже завтра во двор замка начнут собираться толпы желающих отправиться хоть на край света.

— А если добровольцы не пожелают жениться на старых девах и уродинах? — напрямую назвал вещи своими именами герцог, и впился взглядом в невозмутимое лицо Бенфраха.

— Зато пожелают парни из приграничных поселков, — ответил за согильдийца Ганти, — они, кстати, вовсе не такие уж плохие, какими кажутся на первый взгляд. Многое знают о том мире, уважают порядки, все время стараются стать лучше, ведь турниры у них не только на мечах. Нужно многое уметь и знать, чтобы победить. Ну и фейлы помогают становиться честнее и держать себя в руках. Их ведь эльфы не просто так создавали. Хотели одновременно дать беглецам заработок и иметь в каждом доме соглядатая. Зато теперь мы точно знаем, кого из жителей поселка можно хоть сегодня пустить в старинные города, а кто мечтает вернуться на родину.

— Я нечто подробное подозревал, — кивнул Хатгерн и вдруг осознал, как прав был вчера, называя этих людей своими друзьями.

И не имеет значения, сколько дней они знакомы и как началось это знакомство… зато теперь он точно знает, они всегда будут идти по жизни в одну сторону, и всегда будут думать одинаково. Нужно только найти силы признаться в этом, хотя бы себе… а они и сами поймут, вон какие ушлые.

— Поэтому мы и решили поговорить с вашей светлостью перед советом, — снова вмешался Бенфрах, и замер, недоуменно разглядывая веселую усмешку герцога.

— Бенфрах, я успел многое выяснить… про вашу гильдию, — полюбовавшись мелькнувшим на лице фокусника изумлением, дружески сообщил ему Хатгерн — и потому предлагаю две вещи… зови меня по имени, как Ганти, его друзья — и мне друзья. И не ходи кругами, сразу расскажи, что такое вы собираетесь сделать из моего замка, и какие указания я могу выдать домовым прямо сейчас. Тук… можешь слушать открыто.

— А я и слушаю, — вылез у него из-под локтя небольшой, с крысу человечек, — только облик сменил, слишком много энергии на него уходит.

— А Грард тебе никаких камней не оставил?

— Так он сам еле живой уходил! Ты видел, сколько драконьего ликёра выпил? Тебе, чтоб свалиться, хватило бы и половины чайной ложечки, — обстоятельно пояснил домовой, удобно устраиваясь рядом с чуть подвинувшимся хозяином.

— Спасибо… — усмехнулся Бенфрах, — тогда я перейду к делу. Проверку отрядов поселенцев лучше проводить в одном месте, и мы считаем ваш замок самым удобным местом. Он достаточно велик, а кроме того в нем много комнат для слуг и охраны. А раз тут живут домовые, то слуг нужно намного меньше. И поскольку война закончилась, можно вернуть в старые городские казармы и в приграничные крепости большую часть войск. Охрану замка мы возьмём на себя, и ради этого намереваемся перевести сюда всех своих… учеников и свободных мастеров. А в замковых казармах и комнатах при конюшнях и караульных домиках будем размещать тех, кто прошёл первые испытания. Хотя граница пока еще не открыта, но подготовку лучше начать немедленно, ведь там тоже скоро наступит зима… хотя в тех местах она намного мягче, чем тут.

И еще… сейчас мы по привычке считаем прибрежные земли родиной, как дети, родившиеся в тюрьме. Но через некоторое время очень многие сообразят, где наша истинная родина, и к этому времени порядок отбора и отправки добровольцев должен стать законом. Ну и последнее… преимущество при выборе первых переселенцев должны получить те, кто имеет полезное для остальных ремесло. Знатных господ постараемся брать как можно меньше… сами они как правило ничего не умеют, а со слугами там на первых порах будет туговато. Ведь им нужно платить, а деньги там нужно сначала заработать.

— Но кто-то же должен… управлять, судить и охранять?

— Это драконы и феи собираются придумать сами, — веско обронил молча слушавший беседу Ительс и все невольно примолкли, прикидывая, как намерены решить эту важную проблему старшие расы, — но в одном можно не сомневаться… для Хатгерна и его друзей вход туда всегда открыт. И не только в старинные города предков. Неспроста же его приняли под покровительство самые сильные расы.

Лекарь не сказал Хатгерну ничего нового, и тем не менее ему послышался в этих словах какой-то намёк… однако сейчас герцог намеревался окончательно разобраться с другой проблемой.

— Значит… вы специально отложили совет, чтобы я не торопился назначать своими советниками верных друзей? А вдруг позже кто-то из них, узнав о появившейся возможности перебраться через граничные горы, захочет оставить своё место? Но как я сейчас объясню им свою нерешительность, ведь все они уверены, что достойнее и вернее помощников мне не найти? И это и в самом деле так!

— Мы хотели предложить тебе намекнуть им… на такую возможность и попросить подыскать на этот случай достойных заместителей, — предложил Ганти, и снова в словах друга герцогу почудилась недосказанность.

Однако разбираться в тонкостях прожжённых интриганов Хатгерн решил позже, когда у него появится немного свободного времени. Сейчас он думал о друзьях, ожидающих приглашения в кабинет, и о том, какие сомнения возникают в этот момент в их душах. Слишком быстро переменились обстоятельства, чтобы у вчерашних узников успела окрепнуть уверенность в собственной безопасности.

* * *

— К вам её светлость, — доложил Тук и виновато улыбнулся.

— Впусти, — устало выдохнул Хатгерн и, откинувшись на спинку кресла, на минуту прикрыл глаза.

Матушка приходила каждый день, обычно к вечеру, и еще ни разу после их разговора не уходила из кабинета самостоятельно.

И если в первые дни она старалась разбудить в герцоге жалость, но мгновенно вспыхивала лютой злобой, едва он начинал объяснять, что не в силах снять с неё заклинание, то в последние приходы пыталась выторговать как можно больше развлечений.

— Ваша светлость! — в голосе Юнгильды звенела льдинками высокомерная вежливость, — у меня последняя просьба. Отправьте меня в моё имение… воздух столицы мне вреден.

— Как пожелаете, — так же холодно кивнул Хатгерн, и крепче сжал губы, стараясь ничем не выдать горького разочарования.

Напрасно он семь дней подряд пытался объяснить ее светлости, почему сейчас во дворце нет ни приёмов, ни балов, и почему не было роскошных торжеств в честь победы над Юверсано. Да и новые советники герцога отметили свое внезапное назначение обычным обедом в малой столовой, и не привели на него ни жён ни невест, ни родственников.

— Поймите матушка, это не наша победа. Нам ее подарили… а сами мы ничего там не сделали. Наоборот… потеряли больше десятка жизней стражников, пытавшихся удержать мост, несколько сожжённых домов да вытоптанные захватчиками озими и виноградники.

Однако ее светлость упорно не желала понимать, какое отношение какие-то дурацкие озими могут иметь к праздничному салюту и новому платью, которое ей как раз успели доделать придворные портнихи.

— Пусть мне упакуют все мои платья и драгоценности, — холодно объявила Юнгильда, но ее голос еле заметно дрогнул и Хатгерн понял, о чем более всего пеклась его матушка.

Но спорить с нею не желал абсолютно, пусть возьмёт всё, чего захочет. Она пока не знает, что он еще три дня назад, после спора с ее светлостью велел выставить из охотничьего поместья всех дармоедов. И кучу фрейлин, и музыкантов вместе с певцами и танцорами, а заодно и толпу разжиревших льстивых приживалок и дальних родственников. И вместе с ними всех слуг и всю охрану, кроме нескольких старых служанок, да лекаря, которого когда-то приставил к Юнгильде муж.

— Ещё сундуки… — попыталась произнести герцогиня и резко смолкла, ощутив начало действия проклятого заклятья.

— Все сундуки, которые стоят в ваших покоях, упакуют немедленно, — сделал вид, что не понял её Харн, — когда желаете отправиться?

— Немедленно! — с яростью рыкнула её светлость и рухнула в кресло, возле которого очень предусмотрительно остановилась, войдя в кабинет.

— Тук, — не успел произнести герцог, как возникший возле кресла вихрь подхватил спящую герцогиню и утащил в ее покои.

Харн точно знал, теперь ему можно более ни о чем не волноваться, ее светлость уложат в карету и под присмотром верной горничной окружат подушками и меховыми одеялами, а сундуки упакуют, погрузят в багажные ящики и надёжно привяжут. И проснётся она уже в поместье, в своей постели.

И можно не сомневаться… будет проклинать его еще не один год, даже не заподозрив, что за эти дни своими руками по одному корешку вырвала из его сердца преданнейшую сыновью любовь.

 

Глава 19

— Как сегодня дела? — разглядывая влетевших в окно фей, деликатно осведомилась Таэльмина и замерла в ожидании новостей.

Как она успела выяснить ещё несколько дней назад, феи всего один день позволили себе всем вместе понежиться на солнышке, и то не стали создавать ни летучих полянок, ни облаков обманок. Просто лежали на верхней, открытой площадке самой высокой башни своего дворца собирая живительную энергию.

А потом каждый утро отправлялись на помощь союзникам, помогать отыскивать и уничтожать бесчисленных гольдских шпионов и диверсантов, замаскированных под камушки, плиты площадей и дорог и даже статуи.

Однако война с гольдами шла быстро и успешно только до того момента, пока объединённое войско драконов, фей, вампиров, эльфов и нагардов вычищало от многотысячной армии незаметных шпионов дороги и посёлки. А едва драконы ступили в пределы гольдов, все изменилось.

Гномы, тролли и камнегрызки, получившие от своих хозяев новые указания, больше не сдавались без боя, бросали в любое приближающееся к ним существо все заклятья, какие вложили в них гольдские магистры.

Зачастую эти заклинания таились в глубине их наполовину каменных тел, но никого из примитивных существ это не тревожило. Они прыгали на врагов, взрываясь еще загодя или после прикосновения с любым предметом, и рассыпались то острыми иглами, то раскалёнными брызгами, то впивающимся в кожу песком. А те из них, кому удалось ускользнуть от бдительных глаз драконов и вампиров, немедленно бросались в ближайшие посёлки и нападали на первых попавшихся на пути жителей.

Жители Сиандолла, подгорных поселков и нагардских полуподземных городов сидели в тех домах, которые уже проверили и закрыли щитами бойцы драконьего войска, и тщательно следили за входами и окнами. Несколько раз огромным троллям, сотню лет лежащим у дороги или посреди площади каменными глыбами, удалось застать не подозревавших об их истинном облике жителей, и теперь почти полсотни раненых лежали в домиках дриад и эльфов, ожидая пока затянутся раны и вырастут руки или глаза.

— Окончательно вычистили занятые два дня назад поселения полукровок, и захватили еще несколько залов второго уровня. Там очень трудно воевать. Родрур запретил спускаться всем, кроме драконов. Да и они уходят вниз только с полным резервом и в боевой ипостаси. В таком виде им ни раскалённые камни, ни зачарованное гномье железо не страшны. Но долго никто выдержать не может, гольды буквально вымостили эти залы своими воинами. Поэтому драконы двигаются вперёд двойной цепочкой, передний бросает все свои заклинания и отступает, а на его место тотчас встаёт следующий, — подробно объясняла Айола, точно знавшая, что их хранительница не пропустит и не забудет ни слова, — а у тебя как успехи?

— Закончила… основные пункты закона, теперь нужно, чтобы кто-нибудь посмотрел и добавил уточнения или исключения, — отчиталась тень, — и в план добавила несколько примечаний… нашла в старых книгах два мудрых закона. Но нам они полностью не подойдут… поэтому взяла самое главное.

— Я показывала твои планы Родруру… он со всеми согласен. Хотя и добавил несколько уточнений. И главное из них касается тебя.

— Интересно… — осторожно пробормотала тень, и приготовилась внимательно слушать.

От самого строгого из драконьих старейшин она не ждала ничего особо приятного, хотя никогда с ним не разговаривала и даже не видела его. Зато много слышала, и обдумывая наедине военные и мирные планы, которые предлагал старый дракон, могла только ошеломлённо и опасливо вздыхать.

Именно он первым объявил, что простые гольды, из касты копателей, совершенно невиновны в интригах своих повелителей, входящих в касту магистров. Это была каста, куда гольды попадали не по родству, а по способностям. Они совершенно хладнокровно отбирали у копателей одарённых младенцев, зачастую вместе с матерями, и так же равнодушно отправляли собственных бесталанных чад на верхние этажи своих жилищ, вырубленных с помощью камнегрызок и магии глубоко под горами.

Родрур предложил всем копателям перейти под защиту объединённого войска, в выращенные эльфами временные шатры. Гольды и полукровки раздумывали недолго, как только рядом с ними стали взрываться колонны, плиты пола и прочие, давно привычные вещи, дружно ринулись прочь из пещер и лабиринтов. Копателям еще повезло, все они носили защитные амулеты на случай внезапного обвала или обрушения мостика, и потому погибших было очень мало. Но и этого хватило, чтобы остальные мгновенно забыли про оставленные в недрах горы тайнички и кладовочки с ценностями.

— У драконов есть правило… если предлагаешь план решения проблемы, то должен сам первым взяться за его выполнение. Конечно, ты не дракон… и драконьей крови в тебе очень немного, но она уже понемногу тебя меняет и защищает… а кроме того, ты наша хранительница и имеешь право в любой момент попросить у нас помощи. Столько раз, сколько будет нужно. Тебе мы никогда не откажем.

— Я конечно… могу попробовать догадаться… — задумчиво пробормотала тень, — но ошибаться не желаю, поэтому лучше скажи прямо… чего вы от меня ждёте?

— А ты… не будешь потом считать это приказом или принуждением? — внезапно заволновалась Эала, считавшая себя кем-то вроде наставницы тени, — никто не хочет… чтобы ты выбрала свою судьбу в угоду нам, или считая это выполнением задания.

— Обещаю, подумаю и выберу только тот путь, который будет мне по душе, — торжественно выговорила тень, и уставилась на фей требовательным взглядом, — ну, говорите.

— Родрур считает… и с ним согласны все остальные старшие расы и мы, разумеется, тоже, что ты больше всех подходишь на пост правительницы возрождённой расы гоблинов.

— Людей! — решительно поправила Таэльмина, и засомневалась, — но почему я? Ганти ничуть не хуже, а мой наставник Бенфрах вообще очень мудрый и предусмотрительный.

— Но у них нет защиты вампиров и эльфов, — тихо вздохнула Эала, — а для первого правителя это очень важно… иметь поддержку соседних рас.

— У Хатгерна тоже есть эта защита… — вспомнила тень и закусила губу.

Герцог живёт где-то за граничными горами в своём замке, и иногда оттуда приходят скупые весточки, по которым можно понять, как много у него дел и забот.

— Крисдано несомненно достойный человек… — виновато отозвалась Айола, — но у него нет нашего покровительства и драконьей крови. Но мы уже сказали… решать ты будешь сама и никто не станет тебя ни к чему принуждать. А теперь нам пора в зелёный зал… на утро мы готовим особую операцию.

Феи дружной стайкой улетели прочь, а тень еще несколько мгновений смотрела им вслед, любуясь этим зрелищем. За последние дни крохотные созданья заметно подросли, и были теперь ростом в пол-локтя, именно такими, как последняя куколка Таэльмины.

Ганти не стал отнимать ее у юной воспитанницы, но сделал все возможное, чтобы графская дочка брала любимую игрушку в руки как можно реже. Отвлекал интересными рассказами, выматывал тренировками и учёбой, подсовывал шкатулки с секретами и головоломки. И однажды кукла перекочевала с прикроватного столика за стекло в шкаф, а потом и вовсе в сундук.

Разумеется, он был, как всегда прав, хмуро усмехнулась Таэльмина, в этом она убедилась много позже, когда изучала подлинные отчёты о несчастных случаях, произошедших со знатными и богатыми людьми. С теми, кто имел явных или тайных врагов и наследников. Именно с любимыми и привычными вещами злодеи имеют обыкновение подсовывать яды и алхимические зелья вызывающие потерю памяти и способность разумно рассуждать.

И хотя Таэль никогда не имела никаких врагов и не была наследницей родовых богатств или хотя бы именья, но должна была точно знать, как опасны для того, кому будет служить, подобные слабости.

Девушка решительно отбросила ненужные воспоминанья, поднялась с места и отправилась в свою комнату. Там, в кресле возле столика с книгами, бумагами и картами, тени думалось лучше всего.

Особенно привлекала Таэльмину искусно выполненная карта мира, где владенья каждой расы были выделены особым цветом, а горы и реки вырезаны так искусно, что казались настоящими. С востока острая полоска Граничных гор, севернее более могучий и протяжённый Золотой хребет, под которым выкопали свои пещеры и тоннели гольды, на юге россыпь морянских островков, а на юго-западной оконечности Золотого хребта в кольце непроходимых гор Сверкающая драконья долина.

Тень потрогала пальчиком одну из долинок, расположенную между пустующими землями и драконьими пределами и тихо вздохнула. Какая она маленькая, эта их древняя родина, по сравнению с пастбищами вампиров и соседствующими с ними лесами и холмами дриад и эльфов! Сравнима по размеру только с расположенными неподалёку владеньями нагардов, построивших свои небольшие города в предгорьях Золотого хребта.

И только полоска побережья, где протянулись в рядок прибрежные герцогства, раза в три меньше этой долины, усеянной бисеринками городов. Следовательно не так уж мало там места, как кажется, глядя на карту. И первым делом нужно будет придумать, чем накормить всех новосёлов и как обогреть дома… ведь надвигается зима. Домовушки проговорились… как Таэльмина теперь понимает, вовсе не случайно, чем занимается в последние дни их маленький народец.

Совместно с добровольцами-эльфами приводят в порядок Адир, древнюю столицу Гоблинора.

— Первым делом запретить это название! — откидываясь на спинку кресла, сердито пробормотала Таэльмина, и тотчас озадаченно нахмурилась, расслышав властные нотки в своём голосе.

Вот так фокус… оказывается, раздумывая над судьбой сородичей и древней родины, она незаметно для себя втянулась в эту задачку, казавшуюся поначалу одной из игр, которые приносил Ганти. Всерьёз прониклась заботами пока несуществующих жителей Адира, слишком близко к сердцу восприняла опасения сопредельных рас и судьбу их будущих соседских отношений.

Таэльмина закрыла глаза, представила, как возвращается в свой дом в Сиандолл, ходит по магазинчикам или любуется фонтанами… и едко фыркнула. Вовсе не привлекает ее подобное существование.

Затем девушка попыталась представить свою жизнь в прибрежных герцогствах. Разумеется… в Тангр она и близко не сунется, незачем травить сердце напарнику. Попросит Бенфраха подыскать ей задание в родном Сиранге или Мардисе, столице соседнего герцогства. Купить домик и сидеть в нем без дела совершенно не для неё, в этом Таэльмина твёрдо убедилась за последние дни. Потому так жадно и накинулась на предложенную феями задачку, даже не догадываясь, что это ловушка.

Таэль представила себе неведомого нанимателя, пахнущего вином и жареным мясом, его настоящих или вымышленных врагов, любовниц, друзей и слуг. А также чужой дом и чужие правила, постоянную готовность к нападению, и необходимость строить из себя глуповатую и незаметную дурнушку и почувствовала неведомое ей ранее тоскливое отвращение.

Почему-то совершенно неинтересны стали тени мелкие интриги и неприятности графов и баронов… ведь ни к одному из герцогов гильдия ее теперь и близко не подпустит. Все знают… как ловки и пронырливы шпионы Харна. Мгновенно опознают тень и донесут хозяину. И можно не сомневаться… Хатгерн бросит все свои важные дела и примчится к ней.

Он ведь до сих пор только потому и не появился у стен дворца, что не знает, где тот находится.

И стало быть, тени не стоит обижаться на своих хозяек. Они просто раньше неё самой задумались над тем, как Таэльмине жить дальше… или спросили у своей памяти рода, которую тень пока не видела и видеть особо не желала. Не хотела разочароваться… или наоборот, проникнуться к ней излишним почтением.

Таэль подвинула ближе свои записи, в которых старалась учесть только самые серьёзные проблемы, оставляя разрешение мелких на усмотрение будущего правителя человеческими поселениями, и решительно взялась за перо.

Чего она там желала изменить первым делом, название? Вот с него и начнёт…

* * *

— Госпожа Таэльмина, госпожа!

— Что случилось?! — мгновенно вскочила с постели тень, услыхав взволнованные голоса домовушек, и следом за ними метнулась к окну.

В душе мгновенно вспыхнуло предчувствие опасности, а сердце, и так взволнованное внезапным пробуждением, забилось как сумасшедшее от одного только взгляда в непривычно широкое окно, лишённое всяких переплётов.

За прозрачным хрусталём, в северной стороне ясного неба, залитого солнечным светом давно разгоревшегося дня, быстро расползалась огромная тёмная клякса зловещего облака, подсвеченного снизу багровыми вспышками.

— Что там такое? — сдавленно прошептала тень, и вдруг вспомнила последние слова Айолы про особую операцию, — Светлые силы… это чем же они ударили по гольдам? Ила! Рассказывай! Да сначала… и поподробнее! И не сопи так несчастно, вы ведь в курсе всех новостей, я точно знаю!

— Вчера драконы не смогли пройти дальше… обрушился потолок в той пещере… через которую они шли. Двоих завалило… достали еле живых, спасли только щиты. Совет старших рас спорил до темноты… и постановили больше не пытаться спасать никого из гольдов-магистров. Это очень тяжёлое решение… там наверняка есть и те, кто мог бы исправиться, — нехотя пробормотала старшая домовушка, помолчала и тяжело вздохнула, — Вечером драконы послали им письмо и дали на размышление одну ночь, обещали помилование каждому, кто на рассвете выйдет на поверхность… мы надеялись на лучшее. А какие заклинания бросили в недра гор драконы — нам неизвестно. Знаем только… что после этого несколько драконов разучатся летать… и не одну сотню лет будут восстанавливать свое самоуважение.

— Но они ведь не виноваты? — помрачнела тень, припомнив слова Зрадра, — это гольдские магистры слишком хитрые и подлые!

— Зато драконы считаются самыми мудрыми… и обязаны решать любые задачи, не опускаясь до методов, какими действуют низшие расы, — тихо и печально произнесла Ила, запрыгнула на подоконник и вгляделась вдаль. — Но теперь поздно об этом говорить. Завтрак принести?

— Какой завтрак, — расстроенно отмахнулась тень, так и стоявшая у окна в ночной сорочке, — скажи лучше… наши феечки не пострадают?

— Не должны… сегодня им предстоит спасать всех, кто сумеет выбраться… вот и летают вокруг гор, — проговорила домовушка и подала тени халат и мягкие туфли, принесённые её помощницей, — но вернутся усталые и печальные… такая победа для них хуже поражения.

Тень тихо вздохнула и смолчала, рассматривая расползающееся по небу мрачное облако. Представлять, какой силы должны были быть заклятья, вызвавшие столько дыма, ей не хотелось совершенно.

Просто по привычке Таэльмина опустила взгляд вниз, на туманное море, колыхавшееся у подножья замка фей, и ее сердце на несколько мгновений замерло. Сегодня тумана почти не было, он отступил, как уходит во время отливов вода, и стали отчётливо видны теснящиеся вокруг острые пики серебристых скал.

Точно такие, какие она не раз видела на небольшой карте, стоящей у неё на столике. Тень бросилась туда, схватила широкую и неудобную доску и перенесла на подоконник. Совместила Золотой хребет и дым, повернула так, чтобы настоящие скалы были почти под иглами карты и бросилась в соседнюю комнату, окно которой смотрело в другую сторону. Прижавшись лбом к холодному хрусталю, несколько секунд внимательно сравнивала цвет неба над каждым пиком и наконец сдалась.

Слишком далеко… несмотря даже на высоту скалы, на вершине которой примостился замок фей. За эти дни Таэльмина успела пару сходить на первый этаж, высчитывая по пути, на каком находятся ее покои. Выходило — на седьмом.

Но самый нижний этаж никаких новых знаний ей не прибавил, крыльцо было огорожено очень ажурной и красивой, но непреодолимой решёткой, а сразу за ним клубился плотный белый туман.

Тень осторожно отодвинула карту и села рядом, не сводя взгляда с распухшей на полнеба дымной тучи. Напрасно гадать… видно ли ее из родных мест… и из замка Харна, но лучше, если люди ничего не заметят. Меньше будут волноваться те, кто знает, какие события происходят в эти дни в пределах старших рас.

* * *

Феи ввалилось в окно молчаливой стаей, и Таэльмина сразу заметила, как снова потускнели и сжались их фигурки. Бросилась навстречу, вглядываясь в пролетавшие мимо хозяек, протянула им руки.

— Вы все живы?

— Да… — тихо отозвалась Айола.

— А драконы?

— И они тоже… — фея тяжело опустилась под струи фонтанчика, принялась старательно ополаскивать крылышки и руки.

— А гольды… ни один не вылез?

— Вылезли… но не все. Самые старшие остались. Мы ничего не успели сделать… Они собрали в себя магию со всех, кто послабее и отпустили их… но на прощанье бросили обессиливающее заклинание. Надеялись, что ученики не дойдут до выхода. Те выползали из последних сил… по верхним ярусам драконы выносили. Вот в этот момент оставшиеся внизу магистры и нанесли свой последний удар. Они очень не хотели, чтобы кому-то достались собранные в нижних пещерах несметные богатства, камни и золото. Вот и бросили все заклинания какие знали и все силы, чтобы открыть в недрах гор путь подземному огню. Очень хотели сжечь все окрестные долины.

— Светлые силы, — охнула тень, припомнив карту, — но… ведь им не удалось?

— Не позволили… там были все драконы и сильнейшие маги старших рас, — пояснила фея и перепорхнула на плечо Таэльмины, — а ты переживала за нас… мы это почувствовали.

— Как это… — не поняла тень, — ведь вы говорили…

— Да… говорили. Но нам помогли восстановить силы, дракон каждый день относил нас к спящему лесу… там потоки силы в несколько раз мощнее. Поэтому мы возродили свои способности намного быстрее, чем рассчитывали, когда находились в чужом мире. И теперь издали чувствуем свою память рода, а она чувствует каждую из нас. Ты её не видела?

— Нет… но я и не старалась увидеть. Ведь это ваша главная тайна, — вежливо пояснила тень и вдруг сообразила главное, — Айола! Но раз я вам больше не нужна… то вы ведь можете отправить меня в Адир? Не сами конечно… вы снова побледнели. Попросим драконов или вампиров…

— Ты нам всегда будешь нужна и очень. — Осторожно погладила щеку девушки маленькая ручка, — не так много у нас истинных друзей. А отправим мы тебя сами, к утру накопим сил, а ты соберёшь свои вещи. Драконы достали твой дорожный мешок, он уже лежит в шкафу. Но тебе лучше взять побольше платьев… во дворце сейчас живут те, кого драконы принесли из Сиандолла. Еще там нужна тёплая одежда и обувь, в Адире ночами сильные заморозки. Если доверишь сборы Иле, она ничего не забудет.

— Пусть собирает… — мгновенно согласилась Таэльмина, смешно не принять такое предложение. Ведь все её вещи остались в замке Хатгерна, а последние деньги в Сиандолле. — Можно, я возьму свои записи? И еще у меня есть первая просьба, больше не называйте старую родину людей Гоблинором.

— Мы и сами об этом думали, — улыбнулась фея, — и хотим предложить тебе самой выбрать имя вашей новой стране.

— Я уже пыталась, — вздохнула Таэльмина, — но в голову ничего простого и звучного не приходит. Вот когда встречусь с друзьями, тогда вместе и придумаем.

Фонтанчик весело забулькал, словно смеясь, и тотчас смолк под задумчивым взглядом Айолы.

— Тогда иди, отдыхай, — перелетела в его струи старшая фея, завтра у тебя непростой день.

— А ваш венец? — возмутилась Таэльмина, — ты же должна его снять!

— С того момента, как мы почувствовали издали свой дом, нам не нужен дополнительный маяк, — кротко объяснила старшая фея, — и венец теперь твой. Ты можешь снимать и надевать его по своему желанию, и он может служить тебе символом власти. Никому другому не удастся взять его ни руками, ни магией. А сферу власти отдадут тебе драконы… артефакты лучше не разъединять.

Спасибо, — коротко поблагодарила Таэльмина, и невесело усмехнулась про себя.

Сферы и венцы разделять конечно не годится, а людей?

Но тут же опомнилась и крепче стиснула кулачки. Никто ни с кем её не разлучал… просто сразу не было никакого союза. Светлых богов не обманешь. Жаль только, она не знала этого так же твёрдо, как знает теперь, когда стояла перед жрецом в герцогской молельне и от всей души просила высшие силы, чтобы они как можно быстрее освободили ее от брачных уз. И боги не подвели… постаралась на славу, и декады не прошло, как брачный браслет лаэйры сполз с её запястья.

Да и правильно это, если вдуматься. Чужое место никому и никогда не принесло счастья, это она хорошо знает, наставники постарались разъяснить. И возможно когда-нибудь найдётся человек, чей взгляд заставит сердце Таэль биться сильнее… А Харн встретит хорошую девушку, которая будет любить его горячо и искренне.

Таэль почувствовала, как у неё начинает портиться настроение, и поторопилась распрощаться с феями, почему-то не спешившими сегодня в зелёный зал.

 

Глава 20

На следующее утро Таэльмина проснулась спозаранку, загодя выдав себе такой приказ. Еще с вечера, собирая записи, тень сообразила как много вопросов не успела задать феям, и спешила задать сейчас, пока они не улетели.

— Доброе утро… — поздоровалась тень, едва войдя в зал, и смолкла, озадаченная увиденным.

Вдоль стен были парами расставлены десятки манекенов, и наряды на всех были разные. У одних вычурно-пышные, у других простые до скупости. Некоторые щеголяли изобилием мехов или вышивки, некоторые — россыпями камней или цветов. В одних парах ярче были одеты женские манекены, в других — мужские. Привлекали внимание пары, где женщины были замотаны в вуали и кружева почти до глаз и те, где мужчины носили длинные, ниже колен рубахи или камзолы.

— Доброе утро, Таэль, — мягко отозвалась фея, — мы обсудили твои планы и решили дать тебе небольшую подсказку, хотя это противоречит правилу старших рас. Мы стараемся никому не давать ни советов ни пожеланий… каждый волен сам искать свой путь и способы его пройти. Но ты наша подруга и хранительница, и безропотно приняла все невзгоды, выпавшие тебе из-за этой обязанности… поэтому сегодня мы идём наперекор своим правилам.

— Спасибо, — поторопилась поблагодарить тень, и не удержалась, пошутила, — теперь я буду мечтать, чтобы вы всегда нарушали это правило. Советы таких мудрых существ для меня самые ценные подарки.

— И ты не лжёшь… — почему-то обрадовалась Айола, и указала маленькой ручкой на разноцветную шеренгу, — тогда слушай. Самый лёгкий и простой способ заставить переселенцев без споров и сопротивления принять законы новой страны людей, — это сделать вид, будто эти законы уже давно приняты и незыблемы. Для этого нужно, чтобы приходящие в Адир с первого взгляда понимали, что попали в город, который уже живёт чужой им жизнью. Ведь тебе не пришло в голову менять правила вампиров?

— Мне хотелось им помочь, — припомнила тень.

— Помощь и дружба — это вовсе не намерение переставить всё в чужом доме на свой лад. Мы и изначально не пустим сюда ни бузотёров, ни упрямцев, цепляющихся за старые порядки… пока не наберут силу новые законы и правила. Но внешний вид и обращение между уже живущими во дворце людьми в первый же момент должны показать новичкам разницу между герцогствами и старинной родиной. Ведь никто из них не знает, и никогда не узнает всей правды… и ты сама понимаешь, почему. Некоторым людям свойственна горячность и мстительность, а мстить тут некому… гоблины когда-то сделали почти то же, что вчера пытались устроить гольды.

— Я поняла, — твёрдо ответила Таэльмина.

Да и чего уж тут не понять, старшие не хотят снова расчищать последствия чьих-то интриг и далеко не добрых планов. И они совершенно правы, это грязная, трудная и неприятная работа, и лучше заранее сделать всё возможное, чтобы не допустить появления очередных магистров, желающих править всем миром.

— Вот костюмы, мы сделали их по указаниям памяти рода. Выбирай, в чем будут ходить жители твоей страны, мы поможем сделать такие для тех, кто первыми принесут тебе присягу.

— А откуда они возьмутся?

— Это бывшие обитатели подгорных поселков и Сиандолла, вернее, те из них, кто по мнению наблюдателей, достойны стать твоими ближайшими помощниками. У каждого из них есть любимое ремесло, и многие пришли с семьями. Они временно жили во дворце, но как только ты туда перейдёшь, выберут себе дома в городе.

— Спасибо! — с чувством произнесла тень, похоже, с помощью старших рас образование новой страны станет не таким уж трудным.

Некоторое время она бродила между манекенами, прикидывая, какие костюмы выбрать, чтобы они не показались переселенцам чересчур чуждыми или смешными, и не были неудобными и громоздкими. Ведь ей и самой придётся ходить в таком всю жизнь.

А Фея сидела на её плече и давала пояснения, и не только по поводу тканей и мехов.

— Еще очень важно обращение между собой и к тем, кто выше по положению. Да и звание правителя тоже. Владыка, властелин, государь, повелитель, император, царь, король, канцлер, шах, хан, султан, шейх… вон далеко не полный перечень титулов, которые хранит память нашего рода. И тебе предстоит прямо сейчас выбрать, кем мы представим тебя твоим подданным.

— Айола… — лукаво улыбнулась Таэльмина, — вы вместе с памятью думали целую ночь, а я должна сочинить за несколько минут? Смилуйся, это ведь невозможно! Просто подскажи… я с благодарностью приму любой совет.

— Старшие расы между собой общаются очень просто… — вздохнула фея, — мы видим суть друг друга. Но тебе, по нашему мнению лучше выбрать одно из двух, либо король и королева, либо государь и государыня. Но король в Адире уже правил, и это помнят многие жители соседних пределов.

— Тогда о чем разговор! Буду носить звание государыни. А как будут обращаться друг к другу мои друзья? И знатные господа?

— Немного проще, сударь и сударыня. Или господин и госпожа. Вот свиток, тут подробные объяснения. Так какую одежду ты выбрала?

— Вот эту, — указала тень на пару манекенов, привлёкших ее внимание удобством и элегантностью костюмов.

— Тогда садись завтракать, а мы пока переделаем твои платья, — распорядилась довольная фея и домовушки принялись шустро распаковывать сложенный вечером багаж.

Однако Таэльмина предпочитала завтраку ответы на волнующие ее тонкости предстоящей жизни в качестве государыни, понемногу отпивая горячий чай, просто засыпала фей вопросами.

Ее волновало все, какие земли в ее пределах, какие руды или камни можно добывать в ближайших горах, какие звери, рыбы, птицы и магические существа водятся в лесах, речках и озёрах. Где можно купить скот для селян, и корм для этого скота, какие ремесла выгоднее всего поднимать, а какие вещи дешевле привозить из соседних пределов. И чем люди смогут торговать, ведь без этого у них не будет средств на покупку чужих товаров?

Феи отвечали все вместе и по очереди, показывали Таэльмине ответы в туманном шаре и на большой карте страны, где на месте названия белела пустая полоска.

Тень все чаще возвращалась к ней взглядом, и снова отвлекалась на очередную задачку, пока наконец не решилась задать еще один вопрос.

— Айола… я все больше убеждаюсь, что ты права… и в самом деле нужно все подготовить заранее… и одежду и правила. Скажи… а вы еще не придумали название для нашей страны?

— И не одно… но после того, как ты выбрала костюмы и титулы, больше всего подходит Светания. Это имя будет означать новый рассвет расы людей, начало светлого и доброго пути.

— Спасибо… — благодарно выдохнула тень, и оглянулась на окно, — а разве вы сегодня не летите пополнять энергию?

— Теперь мы можем пополнять ее в каждом уголке своего дома, камни зелёного зала наконец-то набрали достаточный запас, и мы смогли открыть щиты. А еще сегодня мы хотим побыть с тобой… потом мы сможем разговаривать с государыней Светании только через шар.

— И никогда не придёте ко мне в гости? — огорчилась тень, заметила, как феи украдкой переглянулись, и решительно сообщила, — Возможно, я сейчас нарушаю какое-нибудь ваше старинное правило… или веду себя слишком нескромно, но все равно хочу сказать… я буду очень скучать по вам. И буду ждать новых встреч… несмотря ни на что.

Глаза тени невольно наполнились слезами и две прозрачные капли медленно поползли по ее щекам.

— Таэль… — две феи, в золотом платье и в голубом моментально оказались рядом, собрали драгоценную влагу и принялись нежно, как маленькую, гладить девушку по голове, — не расстраивайся, мы прилетим… обещаем. Просто раньше нас никто и никогда не звал в гости… просто так.

Слезинки превратились в их всесильных ручках в два хрустально прозрачных камушка, и феи прикрепили их себе на платьица вместо украшений. А затем молча раскрыли солнечно светлый проход в неизвестное пока тени место, которое должно было стать домом и ей самой и всем ее потомкам, подхватили мощным порывом ветра Таэльмину и её багаж и легко перенесли через призрачный порог.

Оказавшись в чужой комнате, тень привычно схватилась за рукоятку ножа, умело спрятанного в складках нового платья, и стремительно огляделась, первым делом стараясь заприметить кого-нибудь из обитателей дома. Однако кроме феи, мгновенно ставшей ростом с обычную женщину и самой Таэльмины, в просторной спальне никого не было.

— Мы здесь одни, — успокаивающе произнесла Айола, и тень чуть виновато кивнув, спрятала оружие.

Не так просто резко отступиться от правил, которые в тебя вдалбливали больше пятнадцати лет.

— Это моя комната?

— Не комната, а часть дворца. Домовые ничего не меняли, только мебель и обивку. С тобою тут будет Ила, если тебе не нравится убранство комнаты, она переделает. Отныне у домовых силы больше… раньше они вынуждены были делиться ею с нами. А теперь нам пора идти тронный зал, там нас уже ждут.

— Что… прямо сейчас? — растерялась Таэльмина, — но я надеялась получить хоть несколько дней… осмотреться, познакомиться с людьми.

— Таэль… сначала нужно тебя им представить по всем правилам, потом осматривайся, сколько хочешь. Зато первые жители будут знать, что повелительница в стране уже есть. Ведь ты же и сама понимаешь, как сильно волнует людей вопрос, кто и как будет ими править?!

— Понимаю… — подтвердила тень, украдкой оправляя тёмное дорожное платье, выбранное ею за простоту и удобство фасона, — но всё свалилось так внезапно…

— Просто это война с гольдами закончилась слишком быстро… никто из нас не ожидал от них подобного поступка. Обычно древние и мощные маги весьма дорого ценят собственную жизнь. А о твоём платье разреши побеспокоиться мне.

Таэль смущённо улыбнулась, огорошенная лёгкостью, с какой фея угадывала её самые сокровенные мысли, и замерла, следя исподтишка за задумчивым взглядом золотистых глаз. И хотя за последние дни тени не раз пришлось столкнуться с магами и всевозможными заклинаньями, она все равно каждый раз ощущала жутковатый восторг, наблюдая за рождением очередного чуда.

Но в этот раз все произошло не просто быстро, а мгновенно. Таэльмина вдруг ощутила под ладонью не мягкий кашемир, а плотный, чуть шершавый шёлк, и тотчас опустила взгляд на юбку. А убедившись в своих подозрениях, повернулась к замеченному ранее зеркалу и ахнула про себя. Дама, стоящая посреди спальни на ковре вишнёвого цвета, была ей совершенно незнакома.

И в этом было повинно не столь роскошное платье из тонкой парчи кремового цвета с замысловатой вязью узора, отделанное пеной тончайших кружев, сколько открывающая изящные плечи и шейку высокая прическа, украшенная венцом фей. Завершали наряд атласные перчатки и незнакомый тени кулон с камнем солнечного цвета.

— А это откуда? — озадачилась Таэльмина, не решаясь спросить, куда делись ее собственный медальон и амулет Бенфраха.

— Из шкатулки, где теперь лежат твои прежние украшения. В них мощные заклинания, но для тебя они излишни. Браслет и венец, надетые одновременно, справятся с любой угрозой или ловушкой. Идем.

И фея решительно направилась к двери, словно позабыв, что умеет летать. Впрочем, ее крылья сейчас были сложены и казались шлейфом из радужного шелка.

Анфиладу комнат и уютный зал для малого приёма, через которые, как Таэльмина заподозрила, не без умысла вела её фея, тень успела осмотреть и оценить. И задуматься о том, как роскошно жили их предки, если строили дворцы с такими высокими потолками и окнами до пола. Теперь ей хотелось осмотреть дома простых горожан, чтобы как можно скорее понять, не станут ли выселенные из дворца жители копить недовольство и зависть к первой правительнице. И пока есть возможность, попытаться как-то разобраться с первой наметившейся проблемой.

— Государыня Таэльмина Светанская, первая правительница возрождённого государства Светания, — распахивая перед феей дверь звонко объявил молодой дворецкий, смутно похожий на дриаду.

Айола отступила в сторону пропуская хранительницу вперёд, и тень шагнула в зал, чувствуя, как сердце внезапно встревоженно забилось в груди.

Слишком много оказалось их тут, сыновей всех старших рас. Рослые драконы, с алым шёлком крыльев за широкими плечами, хрупкие как подростки вампиры, изящно-стройные белокурые эльфы и громоздкие огры. А среди них пара зеленоволосых дриад, в сопровождении уверенных, красивых мужчин, отряд хорошо вооружённых, гибких нагардов и кучка коренастенькие гольдов. А в центре толпа настороженно замерших людей, рассматривающих неожиданно явившуюся правительницу недоверчиво и настороженно.

— Старшая фея Айола, — так же заливисто прокричал позади Таэльмины парнишка-полукровка, а она все шла к стоящим полукругом людям и нелюдям, холодея от мысли, что от незнания вполне может сделать какую-нибудь оплошность, которую потом долго будут припоминать ей при случае и просто так.

— Позвольте предложить вам руку? — Зрадр, одетый в великолепный костюм, полностью соответствующий выбранному тенью два часа назад стилю, устремился к кровнице уверенно, как будто проводил подобные церемонии каждый день.

— Спасибо, — с достоинством кивнула тень, элегантно опуская руку на подставленную длань дракона и тайком перевела дыхание, теперь все будет в порядке.

И она не ошиблась, дракон подвёл ее к возвышению, на котором стояло одинокое кресло с вычурной высокой спинкой, и помог усесться, попутно еле слышно шепнув, чтобы тень предложила садиться всем присутствующим.

Но Таэльмина уже успела успокоиться и взять себя в руки, тем более придворный этикет она знала досконально, а во время пребывания в Сиандолле и замке вампиров успела уточнить, велики ли различия в подобных правилах у разных рас.

С этой минуты тень держалась уверенно и с лёгкой, вежливой улыбкой выслушала короткую торжественную речь незнакомого снежноволосого дракона, и так же учтиво поблагодарила его и присутствующих. Почти час приветственные слова говорили сыновья и дочери высших рас и их созданий, не забывая добавить к поздравлениям весомые подарки в виде стад домашних животных и идущих в Адир обозов с продуктами и кормами.

А затем Таэльмина заметила, как незаметно исчезают те, кто ее уже поздравили и преподнесли дары, и в зале постепенно остаются только люди и несколько высших существ.

Внимательно изучая гостей, тень к своему удовольствию обнаружила среди них Селайвена, уверенно обнимающего за тонкую талию прижавшуюся к нему Уатель, и стоящую неподалёку от них Мейсану. И даже умудрилась послать им короткую улыбку, надеясь, что они правильно поймут этот знак и никуда не сбегут, как остальные.

Последней покинула новоиспечённую государыню Айола, тихо шепнув, что будет ее навещать.

— Жду, — шепнула тень растаявшему золотистому облачку и подала дворецкому знак, приглашать гостей к столу.

К этому моменту в зале, кроме людей, осталось всего несколько существ, принадлежащих к старшим расам. Алдер, Зрадр, Селайвен с Уатель, Тарз с Изором да трое зеленоволосых мужчин, бывших раньше типарами.

— Пригласи их всех за мой стол, — скомандовала Таэльмина дракону, когда он уверенно подал юной государыне руку и повёл её в столовую, где были накрыты праздничные столы.

— Но это не по правилам, — заметил Зрадр, хитро кося на девушку змеиным глазом.

— Ты последний раз говоришь мне эти слова, а я последний раз их слушаю, — мгновенно отрезала тень, — и запомни, ради друзей я отменю любые правила и поменяю все порядки. За две декады заточения в золотой клетке более чем ясно успела понять… как мне их не хватает.

— А нам тебя, — тихонько рыкнул кто-то позади них и губы государыни самовольно расползлись в довольной улыбке.

Как она и думала, чуткий Изор не пропустил ни одного сказанного ею слова.

— Как пожелаешь, — с деланной обидой насупился дракон, — я просто хотел помочь.

— Я знаю и чту этикет соседних пределов, — чуть громче пояснила тень, — но в Светании собственные правила и законы и они несколько отличаются от остальных… так же как мода. Надеюсь… тебе удобно в новом костюме?

— Вполне, — учтиво склонил голову ее мужественный спутник, подводя Таэль к довольно внушительному столу, стоящему на невысоком, в одну ступеньку, возвышении, — а вот и ваше место.

— Наше место, — не позволила ему сбежать Таэльмина, — вы все обедаете вместе со мной. И ты тоже… я жажду услышать рассказ о вчерашнем сражении… подозреваю, что чья-то рыжая шевелюра мелькала в самых опасных местах. Но сначала приведи Мейсану, в последний момент она куда-то исчезла.

— Неужели ты так беспокоилась обо мне? — умилённо заулыбался дракон, сделав какой-то знак караулившему у стола лакею, — я тронут… до глубины души. Невыразимо приятно, когда о тебе думает такая красивая девушка.

Государыня, как раз успевшая усесться в кресло, стоящее во главе стола, оглядела Зрадра изучающим взглядом, задумчиво покосилась на примолкших соратников, безропотно занимавших места за ее столом, оставляя свободным соседнее кресло, и еле заметно усмехнулась. Так вот в чем дело… и хотя она пока не до конца понимает, чего так опасаются её друзья, но поговорить об этом никогда не откажется.

— Разумеется, я о тебе беспокоилась, — призналась тень с кроткой улыбкой, — но не понимаю, причём тут моя красота?! Помнится, в нашу последнюю встречу ты обещал помочь разобраться в моих новых способностях. Сама я пока ни одной не замечаю… а мне теперь очень не помешало бы чувствовать ложь… или хотя-бы зло. Ведь рядом со мной пока нет того… кому я смогу спокойно передать его долю этой тяжкой ноши. Следовательно придётся самой разбираться во всех проблемах.

— А разве… — с самым наивным видом пробасил Изор, меряя дракона многозначительным взглядом, — кресло рядом с тобой ещё свободно?

— Занято, — рыкнул Зрадр, мгновенно занимая свободное место, — и освободится только в том случае… если я сам этого захочу.

— Не ты, а я, — лучезарно улыбнулась ему тень, — в прошлый раз я очень внимательно выслушала твои объяснения и отлично поняла, что у драконов не может быть совместных детей с женщинами других рас. А для прочих отношений нужна горячая любовь… а я пока к тебе такой не испытываю.

— А мне показалось… — притворно закручинился Зрадр, — что ты испытываешь ко мне интерес…

— Не показалось, — решительно помотала головой государыня, — и правда испытываю. Как выяснилось, ты теперь приходишься мне кровным братом, стало быть, я могу рассчитывать на небольшую помощь… в решении вопросов касающихся освещения и отопления домов будущих переселенцев. Ведь у многих из них не будет времени заготовить дрова. Да и фейла не так-то просто вырастить. А ты говорил что-то про огненную магию. Но давай мы разберёмся с этим после обеда… и позовём на первое совещание всех друзей?! Ведь наш отряд тут почти в полном составе.

— Спасибо, подруга… — прозвенела Уатель, насмешливо усмехнувшись насупившемуся дракону, — теперь мне все понятно. И раз тебе нужна наша помощь… я попрошу своего лейра пожить тут еще несколько дней… или лун.

— Не нужно меня ни о чем просить… — нежно глядя на эльфийку произнёс Селайвен, — я и сам не против помочь Таэльмине. Отлично понимаю… не по своей воле она взяла на себя такой груз.

— Мы тоже остаёмся, — почти в унисон заявили типары и Алдер, а Изор просто по-свойски подмигнул тени, начинавшей чувствовать, как постепенно тает непонятная тоска и уныние, все сильнее давившие её душу в последние дни.

Как ни пыталась Таэль отвлечься от грустных мыслей на приносимые феями новости, на изучение книг и решение задачек, легче ей становилось ненамного.

И только теперь девушка со всей отчётливостью начала осознавать, насколько была права, говоря, как не хватало ей вот этой разномастной толпы занятых своими проблемами существ, и их неназойливой заботы. И хотя пока не все добрались до бывших владений гоблинов, и еще бродят где-то по прибрежным герцогствам занятые своими заботами Ительс и Ганти, тени почему-то верилось в их скорую встречу. Вот только Харна она не ждала… но у него слишком важные дела и трудные времена.

— Мейсана… а ты разве не останешься со мной?! — Заметив, что смолчала только потихоньку севшая с краешку горожанка, встревожилась тень, — я очень рассчитывала на твою помощь. Даже должность тебе приготовила, и не одну, а на выбор.

— Мне тут нравится… — на миг посмотрев на Таэльмину несчастными глазами, еле слышно выдохнула Мейсана, и тут же уставилась в свою тарелку, словно там было что-то особенно интересное, — но я дала себе слово… ждать его…

Она вдруг горько всхлипнула, и Уатель моментально протянула подруге зелёный платочек.

— Не плачь… — хмуро выдавил Зрадр, сморщившись, как от зубной боли, — я всего два часа назад получил последние новости… Ительс вместе с Ганти и Бенфрахом начали подготовку первого отряда переселенцев из прибрежных герцогств, и через декаду или немного раньше, придут его сюда. А поскольку все люди там самые проверенные и надёжные… мы проведём их порталом прямо сюда… в виде исключения.

 

Глава 21

Что-то дрогнуло в душе государыни при упоминании родных герцогств, но она тут же решительно прогнала всякие мысли о прошлом. Не до того сейчас… и кроме того свою судьбу она выбрала добровольно и без малейшего принуждения. Так незачем оглядываться… себе спокойнее.

— Ила, — шепнула Таэль чуть слышно и домовушка тотчас замерла возле колена, — нужно разместить всех моих друзей поближе к моим комнатам… это нетрудно?

— В вашей личной части дворца свободны все покои, — прошелестела Ила, — мы можем перенести вещи.

— Несите, — приказала Таэльмина и оглядев сотрапезников, поймала несколько одобрительных взглядов, подтверждающих ее прежние выводы. Ни одна из местных рас тугоухостью не страдала.

Ну а Мейсане она скажет все сама… вряд ли соратница откажется жить рядом с проверенными друзьями.

К концу обеда тень успокоилась и окончательно поверила в свои силы. Судя по тому, как повеселели и начали более свободно разговаривать и двигаться новые жители Адира, едва рассмотрели дружеское обращение новой правительницы с драконом, Селайвеном и Алдером, выступать против ее власти никто не решится. По крайней мере, в первые луны. Ну а за это время тень постарается сделать всё, чтобы доказать им справедливость драконьего выбора.

Окончания праздничной трапезы Таэльмина дожидалась почти с нетерпением, и когда по приглашению дворецкого гости перешли в чайный зал, где для них были приготовлены столики со сладостями и лёгкими напитками, у новоиспечённой государыни вырвался облегчённый вздох.

— Не очень-то вы жалуете гостей, ваше величество, — печально посетовал Зрадр, но его змеиные глаза насмешливо жмурились.

— Я и это обращение не жалую, — сразу откликнулась тень, — может, вам лучше звать меня по имени, как прежде? А при посторонних — государыня. И еще… всем приготовили новые покои, думаю, вам хватит четверти часа, чтобы там устроиться? А потом соберёмся в моем кабинете, для нас чай и сладости подадут туда.

— Разве у государыни нет гостиной или столовой? — продолжал насмехаться дракон.

— У государыни есть новая игра… смотреть на карту Адира и пытаться понять, как расселить в столице новых жителей, чтобы не было обид и ссор. И я хочу сыграть в эту игру с вами… а заодно еще в парочку подобных.

— Похоже, вечерок у нас будет нескучный, — засмеялся один из типаров, и, заметив, с каким интересом рассматривает его повелительница, скромно представился, — я — Зовлит. Для друзей — Ов.

— Никогда бы не узнала, — честно призналась Таэль, — но хочу сказать… мне просто совестно надеяться на вашу помощь. Вы столько лет… мотались по дорогам… и наконец-то заслужили право жить спокойно. Не хочу вас его лишать.

— Мы пришли всего на три дня… и вызвались сами. Ильсора просила передать… наша пуща с удовольствием сделает для тебя все, что в наших силах.

— Спасибо… — искренно поблагодарила древней правительница и поднялась с кресла, — тогда встретимся в кабинете. Осмотрите свои комнаты… я тоже видела свои покои только мимоходом. Мейсана… ты не хочешь меня проводить?

— С удовольствием… — горожанка запнулась и неуверенно выговорила, — государыня.

— Просто Таэль, — строго поправила тень, отлично зная, если в этом вопросе не настоишь на своём с первого раза, потом уже не удастся, — Ила, покажи нам новые комнаты моей подруги. Мейсана… ты не против, что я решила все за тебя?

— Нет… спасибо.

Некоторое время они шли молча, горожанка смолчала в ответ на замечание Таэль о погоде и тень не стала проявлять настойчивость. Мейсана сильно изменилась за последние дни, стала неразговорчивой и рассеянной, и было понятно, что ее занимают какие-то свои, несомненно важные мысли.

Но когда Ила распахнула перед ними двери комнаты, находившейся недалеко от покоев Таэльмины, горожанка вдруг словно очнулась и посмотрела на бывшую соратницу с надеждой.

— У тебя есть для меня одна минута? Или две…

— Хоть два часа, — твёрдо объявила государыня и первая шагнула в комнату, — так в чем дело?

— Я боюсь… — выпалила Мейсана и смешалась, — не знаю… как объяснить… он сказал… когда уходил, чтобы я дождалась. Но я не верю… он знает про все мои… мечты. И про моего первого жениха тоже…

— Но раз он всё знает, — мягко произнесла Таэльмина, присаживаясь на край кресла, — то чего ты боишься? Ительс очень благоразумный мужчина, и всегда сначала думает, потом говорит, я в этом убедилась. А он просил тебя не просто подождать… а стать его женой, извини… но я случайно услышала… мне феи показывали, как вы выбирали желание.

— Вот про это желание я и думаю… — покраснела горожанка, — может… пока его нет, попросить у феи что-нибудь? Ну красоту… или фигуру… или способность… к пению например?

— Мейсана… в этом я помочь не могу, ты должна решить сама, на что истратить единственное желание. Могу сказать лишь одно, торопиться, по-моему, не стоит. Но если тебе важно мнение Ительса… то возможно лучше спросить совет именно у него? Ведь вы же намерены связать свои судьбы? Сама я, как ты догадываешься, в таких делах никакого опыта не имею, зато долго изучала чужие истории… и точно знаю, людей очень обижает, когда их возлюбленные решают какие-то важные вопросы в одиночку. Или советуются с чужими.

— А мне казалось… вы с Харном… — недоверчиво пробормотала горожанка и смутилась, рассмотрев невесёлую усмешку государыни.

— Харн меня любит… и это очень печально. Больше всего я хотела бы ответить на его чувства, но к сожалению, не могу. Раньше на мне висело заклятье холодного сердца, а теперь феи его сняли… однако ничего не изменилось. Я по-прежнему уважаю Хатгерна и считаю самым благородным и достойным из всех знакомых мне мужчин… но никаких особых чувств к нему не испытываю. Вот скажи… что ты чувствовала к своему первому жениху?

— Много чего… — горько хмыкнула Мейсана, — сначала восхищение… просто сумасшедший восторг при одном взгляде на его лицо… он эльф-полукровка.

— Разве такие бывают? — нахмурилась тень, ей казалось у высших рас не может быть с людьми общих детей.

— Очень редко… если эльфийке понравится мужчина, она проводит для него ритуал перерождения, такой, как недавно провели для типаров феи с дриадами. И тогда их дети будут чистокровными. А вот если эльф пожелает подарить человеческой женщине ребёнка, то родится полукровка, — невесело объяснила Мейсана, и тяжело вздохнув, добавила, — только недолго я его интересовала.

— Отказался женится? — нахмурилась тень.

— Нет… не так. Как оказалось, он просто никогда и не считал меня невестой… характер у него такой, как у мотылька… с цветка на цветок. Когда я это поняла, мне было так горько и больно… хотелось с моста в половодье спрыгнуть. Тут и пришёл Ительс, он лечил моего отца… посмотрел на меня и достал из-за пазухи туесок с фейлом. Их всем подряд не дают… нужно сделать для города три полезных дела. Но у меня в то время не было никакого желания делать добрые дела… хотелось лежать, накрывшись с головой и плакать. Фейл меня спас… я с ним разговаривала и он становился ярче, а когда я плакала, он темнел… мне стало его жалко… он такой беспомощный.

— Мейсана… а твоё новое чувство… к Ительсу… оно не похоже на благодарность?

— Нет… я точно знаю. Я всегда доверяла ему больше, чем другим и знала что он не подведёт, но когда он сказал чтобы я ждала… на душе стало так тепло и светло… Теперь я одного боюсь… что дела надолго задержат его в герцогствах.

— Зрадр сказал, что через несколько дней они приведут первый отряд… — вспомнила тень, — давай спросим у него, идёт Ит с этими людьми или нет? А пока умывайся и переодевайся, нас уже наверное ждут.

— А разве мне тоже нужно приходить в кабинет? Вы все такие… способные, чем я вам помогу? — неуверенно переспросила горожанка.

— Обязательно приходи. Тут сейчас столько дел, что самой мне никогда не справиться. Чем больше будет помощников, тем лучше. Ты же не откажешься мне помочь?

— Если сумею.

— Сумеешь, я уверена. Ты находчивая и аккуратная, и самое главное — я тебе доверяю. А тех, кто сидел сегодня с нами в столовой мне еще нужно рассмотреть.

Таэльмина ободряюще улыбнулась подруге и отправилась в свою комнату, сделав вид, будто не заметила сомнения, расцветшего в глазах Мейсаны. Ничего, это не надолго. Все вместе они найдут ей такое занятие, которое поможет девушке вернуть веру в свои силы и пережить разлуку.

Вот еще для неё самой нашли бы какое-нибудь средство от обиды и разочарования, все сильнее расцветающих в душе.

* * *

В личный кабинет государыню провожала Ила, сама тень пока не нашла бы дороги. Идти нужно было через малый приёмный зал, и Таэль обратила внимание на расставленные у окон цветущие растения. На некоторых даже виднелись крохотные плоды.

— Ила, неужели вы и цветы выращиваете?

— Нет, — лукаво улыбнулась домовушка, — мы их только поливаем. А сажали все эльфы. И здесь, и в зимнем саду. Тут большая оранжерея, там вы еще не были. На всю зиму хватит зелени и свежих овощей. А уж цветы какие… такие эльфам удаются, только их сажает влюблённая пара.

— Тогда я даже знаю имена этих эльфов, — сообщила тень и невесело усмехнулась.

Запретить, что ли упоминать при ней такие слова как любовь, влюблённые и свадьба?! Незачем портить государыне настроение, у неё сейчас слишком много дел и нерешённых вопросов, которые требуют всех сил и внимания.

— Вот эта дверь, — тихо прошелестела домовушка, и тень спохватилась.

Ведь заметила уже, какие они чуткие и внимательные, сразу видят малейшее изменение настроения.

— Спасибо, — улыбнулась она Иле слегка виновато, — и извини… волнуюсь.

И ни капли не солгала, душа действительно все время замирала, как на высоких качелях, когда взлетаешь так высоко, что кажется вот сейчас сорвёшься и улетишь в бездонную чашу неба.

Домовушка понимающе улыбнулась и открыла перед хозяйкой дверь.

Все ее друзья уже сидели в креслах у маленьких столиков, накрытых к чаю и неспешно лакомились сладостями и печеньем, и от этой мирной картины у Таэльмины сразу стало легче на душе. Ну вот чего она так волнуется… у каждой из старших рас за плечами огромный опыт, и все они с удовольствием им поделятся. И даже помогут ей выбрать самое лучшее и подходящее для ее народа.

— Приятного аппетита, — пожелала она, устраиваясь на оставленном для неё кресле и насторожилась, обнаружив, с каким вниманием дракон наблюдает за тем, как она берет свою чашку. — Зрадр?! Ты почему так на меня смотришь?

— Думаю… ты всегда такая беспечная, или это мы тебя испортили? Почему ты считаешь, что еда не может быть отравлена?

У Таэльмины на миг глаза стали круглыми от изумления, но привычка рассуждать быстро, помогла тотчас взять себя в руки.

— Ила!

Домовушка появилась мгновенно, замерла у коленки, внимательно глядя на хозяйку.

— Ты слышала слова моего брата? Как думаешь, он прав?

— Не совсем, — кратко заявила Ила, и на неё с интересом уставились все присутствующие.

— В чем он прав?

— Правителей иногда пытаются отравить.

— Тогда в чем я не прав? — рыкнул дракон.

— В этой еде нет яда. Мы всё проверяем, — важно сообщила Ила, глядя на дракона с превосходством.

— А если кто-то подсыплет? После того как вы проверите?

— Я все поняла, Зрадр, — усмехнулась тень, и спокойно отпила чай, — ты хочешь подарить мне амулет противоядия. Дари. Я отдам его Мейсане, ей тоже нужна защита, пока не вернулся Ительс.

— Я говорил не про это, — доставая из кармана амулет и протягивая его горожанке, проворчал дракон. — А о том, что твоему дворцу нужна охрана. Сейчас, пока мы тут, никто не решится на тебя покушаться, а вот потом…

— Но ведь вы уходите не завтра? — не поверила ему тень, — и не через месяц. Я надеялась, что ты поживёшь хотя бы год… или два. Понимаю… этого мало, чтобы восстановить свое самоуважение, но боюсь, больше ты не выдержишь. Хотя… ведь можно уходить отдыхать в сверкающую долину… на день-другой.

— Чем он будет заниматься целых два года? — усомнился Алдер, — домов и мостов он и за луну настроит.

— А вот строить ничего не нужно, — отставила чашку тень, позже выпьет, — ни в коем случае. На первое время места хватает, а дальше пусть переселенцы сами строят дома, какие захотят. Для Зрадра тут есть особая работа. Мне говорили… что после пересечения границы в людях проснутся магические способности… и это очень страшная вещь. Намного страшнее яда. Если каждый начнёт пробовать свои силы на себе или окружающих, может случиться много бед. А закрывать способности, как вы делаете с жителями Сиандолла, я никому не позволю. Мы и так слабее всех остальных… незачем унижать нас еще больше. И значит, первым делом нам нужна школа для одарённых. Вот этим Зрадр и займётся, станет ее первым директором и учителем. У него явные способности… к наставничеству.

— К чему?! — совсем как человек вытаращил глаза дракон, — откуда ты это взяла?

— Догадалась. Вы же считаете нас кем-то вроде своих детей? Причём не совсем сообразительных. Вот Грард разговаривает с нами очень коротко… и вид у него при этом… слегка несчастный. И я его понимаю, очень надоедает не по одному разу объяснять одно и то же несмышлёным созданиям. А тебе хватает терпения не только объяснять нам смысл своих действий, но и делать вид, будто ты очень рад, когда кто-нибудь тебя понял. И вопросы ты умеешь задавать очень заинтересованно, да и удивление изображаешь вполне правдоподобно.

Уатель тихонько хихикнула, и дракон стрельнул в неё возмущённым взглядом.

— А если я не пожелаю вас учить? — сварливо рыкнул Зрадр.

— Но ведь больше некому. Я тут вспомнила… мне рассказали, что наши предки были с крыльями. И в это я верю… часто вижу во сне, как летаю над домами и полями. Значит, вы когда-то поделились со своими созданиями собственными способностями… и теперь именно вам проще всех нас учить. Не гольдам и не русалам, и не дриадам… и не вампирам. Родители ведь обязаны заботиться о безопасности детей.

— Хмм… — отвернувшись, прорычал что-то невразумительное дракон, и все сделали вид, будто ничего не заметили. Однако Зрадр быстро взял себя в руки, — Хорошо… а какие еще у родителей обязанности?

— У тех, кто берет на себя ответственность за судьбы других, всегда неизмеримо больше обязанностей, чем у тех, кто живёт в свое удовольствие, — вздохнула тень, — но не такие уж мы беспомощные. Думаю, постепенно и сами со всеми проблемами разберёмся. А сейчас самое главное предусмотреть всевозможные неувязки и написать свод законов, где будут хотя бы основные правила Светании. И придумать, как заставить людей эти законы уважать. Насаждать силой неразумно, да и нет у меня ни силы, ни армии, все время просить у вас помощи еще глупее. Поэтому остаётся единственный выход, написать такие законы, которые понравятся большинству, тогда люди сами будут следить за их исполнением. И вот в этом я прошу у вас помощи… ваши расы живут много тысяч лет и успели найти самые удобные для всех и действенные правила. Разумеется… всё мы использовать не сможем… но лучшее и самое подходящее постараемся взять. И еще… если кто-то не знает… меня учили мудрые наставники, Ганти и Бенфрах, я должна была стать тенью за троном брата, и поэтому я буду просить их занять место моих советников. Но ваша мудрость для нас просто бесценна… и если кто-то из вас согласен на пост советника, я буду неимоверно благодарна. И прикажу занести ваши имена в летопись нашей страны. Большего пока увы… предложить не могу, но надеюсь… это временная бедность.

— Я согласен, — первым прошелестел Алдер, — поэтому немедленно уйду в свои пределы, чтобы посоветоваться со старейшинами родов. Они непременно дадут совет.

— Мы должны сначала спросить… у совета, — с сожалением произнёс Селайвен, — но я уверен, что кто-то из нас обязательно примет твоё предложение. Алдер, ты не сможешь нас увести?

— Я открою вам путь, — сообщил дракон, и тут же подтвердил свои слова делом.

— Мы тоже должны посоветоваться с дриадами, — тихо сказал Зовлит, — но мы уйдём вечером. А сейчас хотим побродить по твоему саду, если ты не против.

— Нет, я не против, — стараясь не показывать охватившей ее печали при виде тающих в порталах друзей, произнесла тень, — только я не знаю, где он находится.

— Вокруг дома, — улыбнулся древень, — твой дворец стоит на вершине холма и вокруг него старинный парк… впрочем, сейчас он похож на непроходимый лес. Расчищена только дорожка к городской площади.

— Это хорошо… значит у нас не будет недостатка в дровах, — задумчиво сказала Таэльмина, но её шутка прозвучала как-то печально.

— Ну если у тебя будет школа для способных сородичей, — желчно сострил дракон, — то холодно не будет. Впрочем, леса тоже не будет.

— Хотя бы замок оставь, — вздохнула тень и оглянулась на Мейсану, — а для тебя есть две… или три должности. Моего личного секретаря, советницы, или казначея. Хотя казны тоже пока нет… но ведь она будет? Или ты сама хочешь чего-то другого?!

— Я пока побуду секретарём, — смущаясь, решила Мейсана, — а потом будет видно… а еще я хотела спросить… а у меня никаких способностей нет?

— Есть, — кивнул Зрадр, — но очень небольшие. К магии созидания, к ней способность у большинства людей. Ты можешь стать модисткой или поваром, а можешь делать посуду или вязать кружева… тебе будет удаваться все, что делается из простых предметов. Вот и у Таэльмины тоже такие, но еще у неё способности к магии воздуха, не зря ей снятся полёты. Но эти способности у вас пока закрыты… и если хотите, я раскрою прямо сейчас… пока нет других учеников.

— Это значит, ты согласен на должность директора школы? — обрадовалась тень, — спасибо большое! Прямо камень с души снял.

— Ты же так хорошо все объяснила, — съязвил дракон, — я просто не мог отказаться. Хотя думал, ты меня в советники позовёшь.

— Так это же само собой разумеется, — неподдельно изумилась Таэльмина, — Директор школы развития магических способностей слишком значительная личность, чтобы оставаться в стороне от совета. Можно даже сказать, ты в нем самая важная персона. Важнее могла быть только Айола, но она вряд ли согласится. У фей, как я понимаю, свои правила и свои проблемы.

— Боюсь даже спрашивать… — нахмурился дракон, — что именно ты имеешь под этим словом.

— То же что и все вы, — уклонилась от прямого ответа тень, — им ведь нужно и самим оправиться от такого долгого заточения и всем остальным расам помочь. Не зря же феи были вам так нужны… кое-что я у вампиров поняла. А теперь начинай открывать нам способности… очень хочется уметь делать что-то необыкновенное.

— С резерва Мейсаны печать я уже снял, теперь она должна немного потерпеть, пока накопится энергия. Предупреждаю, можно спать, читать, или просто сидеть в кресле, лучше у себя в комнате и в одиночестве. Первое движение магии как приступ простуды… иногда знобит, иногда бросает в жар, поэтому не нужно пить снадобья и зелья, если почувствуешь себя нехорошо. Лучше поспи, утром я проверю, насколько подрос резерв. В этих землях очень слабые источники, поэтому быстрее он не пополнится.

— А мне? — проводив горожанку взглядом, осведомилась тень, — или мне нельзя?

— Можно, но не сразу. Сначала возьми вот это, — объявил Фрурд, выходя из светящегося портала.

В руках дракон держал большой ларец из тёмного металла, испещрённого странными знаками.

— А что это? — заинтересовалась тень, не желая строить догадок.

— Сфера истины, — пояснила Айола, влетая в окно в сопровождении трёх фей, — мы совместно с драконами очистили ее от напутанной прежними хозяевами защиты. Теперь она твоя… и пока ты не возьмёшь ее в руки, изменять силу твоего дара нельзя. Может не узнать.

— А драконья кровь… которая теперь есть во мне, никак не изменила силу дара? — живо заинтересовалась Таэль.

— Я же не зря тут сижу, — притворно обиделся Зрадр, — слежу, чтоб не меняла… но с каждым днём это все труднее.

— Весёленькие новости, — вставая с кресла, вздохнула тень, — надеюсь, мои глаза не станут такими, как у тебя?

— Чем тебе не нравятся мои глаза? — Уже всерьёз оскорбился дракон, — я, между прочим, в темноте вижу и различаю тысячу оттенков пламени!

— А я не люблю ходить в темноте, — доверительно сообщила тень, открывая тяжёлую крышку, и восхищённо охнула, — какая она красивая стала!

И долго не раздумывая, вынула сферу из ларца.

 

Глава 22

— Просыпается, — знакомый голосок невидимой пока феи звучал очень уверенно, и тень слабо поморщилась.

Жить рядом с существами высших рас в десятки раз труднее, чем с людьми. С ними нельзя немного слукавить, притвориться чуть-чуть более слабой или больной, чем на самом деле. Хотя они вполне могут сделать вид, будто поверили, вот только сама тень никогда не поверит этому их притворству.

— Интересно, — проворчала Таэльмина, открывая глаза, и внимательно оглядывая собравшихся возле её постели существ, — я теперь каждый раз буду целый день валяться после прикосновения к этой сфере?

— Не целый день… — огорчённо прозвенела Айола, — а только ночь… сейчас раннее утро.

— И даже не всю ночь, — спокойно сообщил Зрадр, — просто фея тебя усыпила, как только ты начала приходить в себя.

— А долго я гуляла… не в себе?

— Часа два, — личико феи стало еще более виноватым.

— Тогда я сейчас схожу умыться, — решительно села на постели тень, — а когда вернусь, мы позавтракаем, и вы мне всё спокойно объясните. Надеюсь… никто никуда не спешит?

— Нет, — встал с кресла дракон, — мы будем ждать тебя в твоей гостиной.

Умывалась и одевалась Таэльмина проворно, как на срочное задание, устраивал ей иногда Бенфрах такие внезапные выезды. То пришло известие о разбойниках, перекрывших дорогу герцогскому обозу и нужно было незаметно прокрасться к ним и устроить переполох, чтобы дать несколько минут форы окружавшим стражникам, то необходимо было срочно уговорить крушащего мебель рогоносца.

А сейчас ей просто не хотелось выглядеть наглой выскочкой, из вредности помыкающей могущественными существами.

И когда государыня стремительно вошла в гостиную, Зрадр даже поднял в притворном изумлении бровь, и она приняла это за комплимент, хотя и догадывалась, что он чувствовал ее приближение за несколько секунд до того момента, как тень распахнула дверь.

— Если тебе так не терпится, могла бы выслушать сначала наши объяснения, — съехидничал дракон, — это не заняло бы много времени.

— Мне хотелось посмотреть на себя в зеркало, — кротко ответила тень и стеснительно улыбнулась, — а вдруг у меня уже поперечные зрачки или крылья начали резаться?

— Это хорошо, что ты шутишь, — обрадовался Зрадр, — а то Айола уже расстраиваться начала… вдруг правительница сбежит.

— Никуда я не сбегу… — посмотрев в змеиные глаза дракона, тихо пробормотала тень, — просто не смогу. И вы оба это прекрасно знали еще тогда, когда стражи перебросили нас через граничные горы. Не знаю только… собирались ли вы когда-нибудь сказать мне об этом честно, или так и молчали бы, пока я не догадаюсь… теперь это не имеет значения. Я уже все обдумала… и согласна с такой судьбой.

— Нет… — звонко возразила фея, и спрыгнула со стола в своём человеческом облике, — ты сейчас не права. Мы не заманивали тебя в ловушку… хотя на первый взгляд это выглядит именно так. Но иногда случайности оказываются сильнее самых точных планов. Мы и на самом деле вместе с драконами заранее думали о том, как вернуть людей в родные пределы, и потихоньку подбирали надёжного человека… на место правителя этой страны. И одновременно искали хранительницу, но об этом ты знаешь. Нам нужно было помочь драконам, а память рода не хотела оставаться одна. Ведь она живая… только не может двигаться и защищаться, особенно когда пусты хранилища энергии. И мы очень обрадовались, когда вы оказались здесь, и фейлы отличили тебя. Да… потом мы проверяли вас… и убедились, что ты подходишь нам больше всех. И твой наставник был того же мнения, и Зрадр… он чувствовал твои эмоции. А за те дни, которые ты прожила в нашем доме… тебя рассмотрела память рода… она очень любопытная. И когда мы попросили её подсказать… кому предложить место правителя, она назвала только твоё имя. А ведь мы дали памяти на выбор имена почти ста людей, и за каждого из них ручались драконы и люди.

— Ганти был в этом списке? — пристально вгляделась в глаза феи Таэльмина.

— Да.

— А Харн?

— И он, и Ительс. И еще несколько человек из тех, кто живёт в этом дворце, — тихо пояснила Айола.

— Извини… я не хотела вас обидеть. Но меня учили думать и сомневаться… вот и сделала свои выводы. Впрочем… они напрашивались сами.

— Но они почти верны, — хмуро буркнул дракон, — чем дольше мы к тебе присматривались, тем больше подстраивали свои планы именно под твои умения. И повода для уныния я не вижу, теперь у тебя есть возможность устроить всё в своей жизни так, как тебе нравится.

— Я поняла, — твёрдо объявила Таэль, — а теперь объясните… почему сфера так на меня действует.

— Мы немного просчитались, — несчастно выдохнула фея, — когда возвращали сфере первоначальные качества. Как выяснилось, она может самостоятельно уравнивать энергию между соединёнными частями комплекта, а твой браслет был заполнен магией только частично. И берет он её из силовых потоков не напрямик, как сфера, а через хозяина, как венец.

— А можно попроще? — осторожно попросила правительница, — я пока в этом не разбираюсь.

— Проще, — разъяснил дракон, — сфера была слишком полна, но тебя она узнала и потому никакого вреда не причинила… наоборот, открыла запертые возможности и пополнила резерв. Но для тебя это оказалось… неожиданным и я тебя усыпил. На всякий случай.

— И какие у меня теперь способности? — затаила дыхание тень.

С каждым днём ей всё понятнее становились надежды старших рас на возвращение людей… и связанные с этим возвращением опасения. Никто не хотел поселить у себя под боком злых и мстительных существ и беспрестанно присматривать за ними, как за неразумными детьми, получившими в руки кучу острых дротиков. Повторения истории гоблинов не желал никто, и вот в это Таэльмина была с ними совершенно солидарна. Слишком дорого старшие расы и ее собственные предки заплатили за старинные ошибки, и еще дороже обошлось феям желание их исправить. Теперь тень уже почти точно знала, почему так отчаянно боролись феи и драконы за возвращение людей, хотя пока для неё и оставалось в этой истории несколько нерешённых загадок. Но сильно изменить мнение Таэльмины они уже не могли.

— Как я уже говорил, созидание… но слабое. Если бы ты была поваром, твои пироги всегда бы удавались. Сильнее всего возросла способность к магии воздуха, но не жди появления крыльев. Они даются существам только от рождения. А ты после обучения сможешь создавать небольшие вихри и сквозняки распахивать двери и опрокидывать лёгкую мебель.

— Это очень полезное умение, — тотчас оценила приобретение такого нужного оружия тень, — а когда ты начнёшь меня учить?

— Можно выделить часок после завтрака, потом у тебя встреча с советниками. Поздно вечером вернулся Алдер, а утром прибыли Селайвен с Уатель. Дриады пообещали поселить в твоём парке лесовика, он будет следить за порядком и охранять тебя. Но не считай его слабым или глупым, дриады покровители всех нелюдей и зверей, и лесовики их самые верные помощники. Русалы вчера забрали у Лайзрена пояс повелителя, и теперь там правит Майвен. Он сообщил о своём решении прислать сюда Линью… ее можно поселить возле пруда. Ну а я принимаю пост директора школы, раз ты так решила. А советы могу давать и по-родственному, как сестре.

— Это ты правильно решил, — твёрдо объявила государыня, — драконам не стоит показывать людям своего особого интереса. Некоторые сочтут его опекой. А горожан обязательно нужно позвать на совет, чтобы они чувствовали себя тут хозяевами, а не гостями, но пусть самых достойных назовут сами. Думаю, их должно быть не менее десяти.

— Передай им это предложение с Мейсаной… её многие знают и относятся к девушке с доверием.

* * *

Они были настроены очень решительно, тень сразу это поняла, рассматривая входивших в комнату бывших жителей Сиандолла. Следовательно, успели за это время многое обдумать и принять какие-то решения. И значит тени нужно сделать все возможное, чтобы они ушли отсюда пусть не её друзьями, но хотя-бы не тайными противниками или соперниками.

— Доброе утро, уважаемые советники, — с достоинством приветствовала их Таэльмина.

— Чьи советники? — с вызовом осведомился молодой мужчина, меряя Таэльмину дерзким взглядом черных глаз.

— Светании. Вернее, нашей с вами страны. И хотя она пока еще очень мала и все жители свободно размещаются в этом дворце, зато у неё уже есть проблемы и вопросы. Но никто не будет решать их за вас, и находить слабые места и проблемы вам придётся самим.

— А для чего тогда нам государыня? — тихо пробурчал кто-то, но услышали все.

— Чтобы сопли вытирать, если вы не справитесь, — мгновенно отрезала тень, — ну и еще ставить печать на указы. Не собирались же вы свалить на девушку всю самую трудную работу?

Кое-кто заухмылялся, видимо намереваясь поспорить на эту тему, но Таэльмина не позволила превращать совет в кабацкую перепалку.

— Поэтому заявляю сразу, те, кого не волнует судьба нашей страны, и кому все равно, как нас будут называть соседи, гоблинами или людьми, могут идти завтракать. И пришлите вместо себя тех, кто серьёзнее относится к возрождению древней родины. Потому что вторую десятку в совет избранных выставит отряд переселенцев, который через несколько дней придёт сюда из прибрежных герцогств.

— А что это за совет? Никогда у нас такого не было.

— Вот потому и выкинули наших прадедов на побережье, — горько усмехнулась Таэльмина, — вы же давно здесь живете, и знаете правду. И кто управляет старшими расами — тоже знаете. Но у нас нет пока старейшин, поэтому будет совет самых уважаемых горожан Адира. И для того, чтобы решать самые важные вопросы, они будут собираться один раз в декаду, а если возникнет какой-то безотлагательный вопрос, то будем созывать срочное собрание. В остальное время все могут заниматься своими делами, и вот об этом я хотела с вами поговорить. Но трудно решать вопросы, если не посоветуешься с семьёй и друзьями, поэтому мы с секретарём приготовили вам список вопросов и примерное их решение. Если не согласны, — предлагайте свое. Но оно должно быть обдуманным и не задевать ничьих интересов.

Незыблемы только три пункта. Первый, в Светании отменяются все прежние титулы и звания, мы все тут новички и все равны. Между собой жители страны будут обращаться просто, сударь и сударыня, к правителям — государь и государыня.

— А кто у нас государь? — не сдержался черноглазый спорщик.

— Пока никто, — строго сообщила государыня, — но если появится человек, которого выберет моё сердце, я вам сразу об этом сообщу. А пока думать об этом рано. Второй нерушимый пункт, чтобы не было обид и неприязни, дома будете разыгрывать втёмную. Но они сразу поделены на пять видов, дома для больших семей, для лавочников, для ремесленников, для малых семей и для огородников. Решайте, какой кому нужен, после совета будете тянуть жребий. Занимать не тот дом, который выпал — запрещено. Но можно поменяться между собой. И еще… хитрить не советую. Каждый, кто попадётся на неблаговидном деянии будет навсегда лишён права входить в совет и избираться главой гильдии. И третий нерушимый пункт, пока у нас нет ни войска, ни охранников следить за порядком прийдется самим. И список, кто когда дежурит в городской страже напишете тоже сами и принесёте мне на подпись. На этом наше первое собрание закончено, можете идти к семьям и друзьям. После обеда жду вас здесь на краткий совет, потому что ужинать все вы будете уже в своих домах.

— Чем? — едко хмыкнул один из советников.

— На первый год продовольствие купим у соседей, а вот как его делить, решать тоже вам. А сегодня все получат продукты в дворцовой кладовой, домовые уже укладывают корзины и мешки.

* * *

— Я тебе не помешаю? — голос Ительса прозвучал в тишине комнаты неожиданно, но герцог загодя знал, что это кто-то из друзей.

Он еще несколько дней назад совершенно случайно заметил, насколько тоньше стал его слух после возвращения из пределов высших рас. Вот и сейчас еще издали расслышал лёгкий скрип двери и звук шагов.

А кроме того, если рядом появлялся кто-то чужой, предупреждающе грелся его браслет напарника, за последние дни Харн не раз убедился в безошибочности артефакта. Сначала не поверил сам себе, ведь здесь нет магических источников. Как он выяснил, драконы когда-то именно такое место и выбирали, готовя тюрьму для провинившихся созданий. Впрочем, и на их древней родине магии было меньше, чем в местах, облюбованных для себя самими драконами и эльфами.

Откровение, словно невзначай высказанное Бенфрахом, постепенно дало ростки в душе герцога, словно семя, упавшее в благодатную почву. Он все чаще думал об истинности этого утверждения, а вечерами вспоминал внушительные замки вампиров, светлые леса эльфов и дивные пляски дриад в ночном небе. А иногда ему снились устремлённые в небо разноцветные языки окаменевших заклинаний и ослепительное сиянье драконьей долины. И по утрам душу томила незнакомая прежде тоска, усиленная мыслями о Таэльмине.

— Невозможно помешать тому, кто ничем не занят, — хмуро усмехнулся в ответ на вопрос друга герцог и отвернулся от окна, возле которого стоял почти полчаса, отрешённо провожая взглядом последние гаснущие отблески заката на вершинах граничных гор.

— Желание побыть наедине с собой так же важно для людей, как чтение исторических летописей, — философски заметил лекарь, устраиваясь на кресле рядом с очагом, — и я никогда не стал бы тебя отвлекать… но Ганти получил письмо из пределов старших рас, и попросил меня рассказать тебе важные новости.

— А почему он сам не пришёл?!

— Сразу уехал в Биргенст. У него там срочные дела, нужно помочь собраться очень хорошим людям. А Бенфрах выдаёт задания своим помощникам, отправление отряда в пределы назначено на послезавтра.

— Так скоро? — Нахмурился герцог, чувствуя, как сердце стискивает тяжёлая лапа зависти.

— Там быстро холодает… в Светании, так переселенцы назвали нашу древнюю родину. Уже пятый день пасмурно… а эльфы предсказывают снегопад. Мы должны успеть устроиться и запасти дров… жители, переведённые драконами из Сиандолла конечно кое-что делают… но их там немного, всего около сотни.

Всё это герцог уже знал из полученных Бенфрахом сообщений, но перебивать лекаря не стал, подозревая, что Ит просто готовит его к какому-то неожиданному сообщению. Ведь упомянул же он какие-то важные новости?

— А еще они начали писать законы и занимать дома в столице… драконы и эльфы отремонтировали почти половину старинных строений. И дворец властелина. Но теперь правитель называется государь… вернее, пока там только государыня. Драконы и феи сами выбрали первую правительницу. И остальные старшие расы согласились с этим выбором.

— Ну, возможно это и правильно, — безразлично отозвался герцог, — ведь именно драконы так настойчиво искали фей. А феи изначально сделали всё для освобождения гоблинов… то-есть нас. Знаешь… я все чаще об этом размышляю… и если сначала некоторые мысли казались чуждыми… даже дикими, то теперь начинаю склоняться к мысли, что Бенфрах прав. Там действительно наша родина… только как-то жаль герцогства.

— А чего их жалеть? — остро глянул на друга Ительс, — они же не сгорят и не утонут, если несколько тысяч женщин и мужчин переселятся отсюда в Светанию? Разве только дома подешевеют, так это никого не огорчит. Я давно заметил, люди делятся на две неравные части. Одним все интересно, их живо волнуют беды и мечты собственного народа, а еще их влекут тайны и дальние странствия. А другим ничто не важно, кроме собственного дома, дела или развлечения. Так вот я отношусь к первым, давно уже понял. Когда я оказался в приграничных посёлках, то не стал биться головой о камень от невозможности вернуться домой. Неизвестный и загадочный мир, открывшийся мне за горами, манил неизведанными далями и загадками, и очень скоро я влез во все эти тайны по уши. И теперь не могу жить тут долго… меня тянут города и дороги нашей вновь обретённой родины и её заботы и проблемы.

— Наверное, ты снова прав, — вздохнул Харн, — я в последнее время часто про это думаю. С тех самых пор, как рассадил преданных друзей по креслам советников и по совету Бенфраха разделил между ними свою работу.

— Настоящий правитель и не должен ничего делать сам, только проверять помощников, — хитро усмехнулся Ительс.

— Кстати… а кого драконы определили в правительницы? — думая о своём, вскользь осведомился герцог и, не услыхав ответа пристальнее вгляделся в лицо друга, — Ит, ты чего молчишь?

— Я думал… ты догадался, — пряча взгляд, несчастно пробубнил лекарь, — ведь никого более подходящего там не было.

— Ты на кого намекаешь? — медленно выговорил Хатгерн, стараясь справиться с резко навалившимся отчаянием.

— На государыню… феи её уже отпустили. А драконы тут же уговорили… занять этот трон. Сам знаешь… кому попало такое важное дело не доверишь… нужно, чтобы человек был… незаурядный.

— А… — хотел что-то еще спросить Харн, но тут же стиснул зубы.

Ительс прав… она необыкновенная. И сильная и терпеливая… и очень сообразительная. И действительно больше всех подходит на эту нелёгкую должность. Да и учили её искусству управления страной… очень тщательно и долго учили. Его тень не станет плакать и краснеть там, где растеряется любая обычная графиня или герцогиня, да и молча тащить в одиночку неподъёмный груз тоже не будет. И можно не сомневаться, драконы нашли очень убедительные доводы… чтобы заставить ее взяться за это дело. Вот только почему она не дала знать о нём своему напарнику? Неужели испугалась, что он ее не поймёт? Или не хотела его расстраивать, решила будто он не способен понять, где прирождённому повелителю интереснее жить и править, в стране, где можно спокойно создавать такой порядок и законы, какие кажутся правильными и честными тебе самому, или в проросшей мхом тысячелетних предубеждений и ложных представлений вотчине?!

А может… ей попросту не разрешили ничего ему писать или сообщать?! Решили всё за него, загодя испугавшись какого-нибудь непредвиденного поступка Харна?! Например, решения бросить свой герцогский пояс и сбежать в пределы, оставив герцогство без твёрдой руки и справедливого суда?!

Ну, неужели им не приходило в голову, что он ни на миг не перестаёт думать о Таэль, и рано или поздно, но всё равно обязательно узнал бы, где затерялась его любимая?

— Харн? Ты почему молчишь?

— Думаю, — зло рыкнул герцог, и уставился на Ительса настойчивым взглядом, — а ты рассказывай, не останавливайся. Всё, как есть… если ты мне еще друг.

— Да я тебе все объяснил… сам знаю ненамного больше. Только то, что было в письме Зрадра. Вот этот… змей, знает все подробности. Он там вместе с нею живёт. И еще Мейсана… Мин ее назначила своим секретарём.

— И где это они живут… все вместе?

— Я же говорил… эльфы и драконы восстановили древний дворец… говорят, очень внушительное строение. Первые переселенцы там первое время жили вместе с семьями, а теперь делят дома. Вот потому и хочу попасть туда поскорее… давно мечтаю обзавестись своим домом. Так я пойду? Начну понемногу собираться. Я ведь о чем тебя хотел предупредить… оставить здесь фейла я не могу, он тут без меня зачахнет.

— А у тебя вроде их несколько было? — думая вовсе не о фейлах, осведомился Харн.

— Но я их отдал… когда уходил с тобой на задание, подарил новорождённым малышам. Это единственный способ избавиться от фейла, не причинив ему вреда.

— Извини… я вовсе не собирался тебя упрекать, — повинился герцог, сообразив, отчего помрачнел лекарь. — Просто думаю сейчас совсем о другом. А где Бенфрах наставляет своих переселенцев? В своём кабинете или в правой башне?

— Был в башне. Там женщины подбирают одежду сиротам и девушкам из бедных семей, которых набрали в рыбачьих деревнях. Бен хочет взять еще полсотни, Зрадр пообещал держать проход полчаса.

— Пусть возьмёт побольше золота… — наверное, в десятый раз напомнил Хатгерн и вдруг решительно направился к двери, — впрочем, не нужно. Я сам ему всё скажу.

— Я пойду с тобой, — поднялся с места Ительс, — мы решили заранее распределить багаж, если каждый возьмёт по мешку, то пройдём намного быстрее. А завтра утром приедет Ганти и проведём тренировку.

Знакомая волна тоскливой зависти на миг захлестнула Хатгерна, и он лишь молча кивнул другу. В такие моменты герцог чувствовал себя оставшимся не у дел мореходом, провожающим судно, уходящее в дальний поход без него. Все суетятся и таскают грузы, сматывают канаты и поднимают трапы, махают платками и отворачиваются, уже позабыв про оставшихся на причале друзей и родичах. С этого мига они мечтами уже где-то впереди, преодолевают рифы и мели, любуются морскими чудесами и дышат свежими бризами.

А те, кто остались стоять на пахнущих сыростью, просоленных досках причала, продолжают улыбаться с нарочитой беспечностью, старательно пряча полные горькой тоски взгляды.

 

Глава 23

— Мне нужно с тобой поговорить, — сухо бросил Бенфраху Харн, отыскав старшего мастера-тень в башне, превращённой тенями в склад вещей, которые они намеревались забрать в Адир, столицу бывшего Гоблинора.

— Идем, — невозмутимо кивнул тот, и первым направился в сторону комнатки служившей ему спальней и кабинетом.

— Не здесь, иди за мной. — По пути сюда герцог успел обдумать предстоящий разговор и не желал, чтобы ему мешали поселенцы, у которых новые проблемы и вопросы возникали буквально на каждом шагу.

Одну из малых гостиных первого этажа Хатгерн выбрал по сложившейся в последние дни привычке, именно тут он устроил себе временный кабинет и решал дела просителей и поселенцев. И теперь с досадой поджал губы издали рассмотрев женскую фигуру, устроившуюся на уголке стула.

Он сам, намереваясь поскорее вернуть жизнь вотчины в прежнее, мирное и неспешное существование, учредил после возвращения такое правило, позволив всем подданным обращаться к себе с утра до ночи. Разумеется, принимал он лишь тех, чьи вопросы не смогли решить новые советники и потому требовал от просителей бумагу с подписью одного из них. И сейчас, не желая обижать позднюю посетительницу, приостановился, не доходя двух шагов и протянул руку за прошением.

Но женщина вдруг соскользнула со стула, упала перед герцогом на колени, и протянула к нему руки словно в молитве.

И в тот же миг начал резко греться заветный браслет, и Харн инстинктивно отступил назад, привыкнув верить этому предупреждению.

А в следующее мгновенье его невежливо отбросили к стене сильные руки Бенфраха и тень метнулся к просительнице в неуловимо стремительном броске.

— Кто её пропустил?

Вроде негромко прозвучал вопрос, но откуда-то из приёмного зала тотчас примчался один из теней.

— Это родственница одной из старых служанок, — коротко отрапортовал он, пришла проведать тётушку. А потом заявила что у неё личная просьба к его светлости, и никому другому она ее не скажет. Но мы ее проверили… оружия и яда нет.

— Это Жазьена, — потерев краем платка лицо обездвиженной им просительницы мрачно сообщил Бенфрах, поднимаясь с колен, — и у неё на самом деле нет никакого оружия. Отнесите ее в камеру, а когда проснётся — допросите.

Последние слова относились к его согильдийцу и тот мгновенно подхватил тело бывшей любовницы Харна.

— Не пойму только… как ты ее узнал с первого взгляда. Над ее обликом поработал хороший мастер… очень хороший.

— Я всё тебе объясню… — внимательно оглядев привычную комнату, буркнул герцог, и направился к своему столу, — но сначала поговорим о другом. Скажи… когда вы собирались рассказать мне, что Таэльмина теперь правительница древней родины?

— Это очень сложный вопрос, — невесело вздохнул мастер-тень, прошёл к столу и сел в кресло для посетителей, — но ответ на него простой. Сегодня. Это я попросил Ительса… а ты уже ужинал? Может, перекусим немного?

Хатгерн пристально оглядел сидящего напротив немолодого мужчину и вдруг, словно впервые, увидел его утомлённое лицо, потемневшие круги под глазами и неожиданную печаль в умных серых глазах.

— Тук! Принеси нам поесть.

— И горячего бодрящего настоя… — добавил Бенфрах, — большую кружку.

— И мне, — попросил Хатгерн, точно зная, что сегодня заснуть рано всё равно не удастся.

Домовой накрыл на стол почти мгновенно, и тут же исчез, и некоторое время мужчины ели молча, думая каждый о своём. Хатгерн досадовал на себя за невнимание к людям, которые последнее время живут рядом с ним и делают все, чтобы помочь ему восстановить в герцогстве порядок и покой. Хотя вполне могли и не помогать, тот же Бенфрах, например. Ведь если судить не по внешним признакам, замку, титулу и герцогским регалиям, а по возможности почти мгновенно подчинить себе любое герцогство, Бенфрах намного могущественнее Харна. И остаётся только верить, что старшему мастеру-тени никогда не захочется делать ничего подобного. Разумеется, Крисдано вовсе не сегодня осознал всю мощь гильдии теней и значимость их правителей, но лишь сейчас почувствовал, как при мысли о их возможностях по его спине скользнул холодный сквознячок.

— Мы решили сказать тебе сегодня… — допив отвар, повторил Бенфрах, — хотя могли бы и не говорить вовсе. Не в наших правилах вмешиваться в личные отношения людей, которых мы считаем друзьями. Ты и сам можешь понять… почему. Иногда судьба человека зависит от одного случайного слова, взгляда, намёка. Поэтому мы долго сомневались… смолчать или сказать. Ведь если бы мы не устроили свой штаб в твоём замке, ты прожил бы всю жизнь, даже не ожидая от Мин никаких известий. Поскольку граница пока на месте… и вряд ли драконы снимут её в ближайшие сто лет. Но из-за наших действий ты знаешь о письмах и порталах… и потому продолжаешь надеяться… Вот потому-то мы и сказали тебе правду.

— Спасибо… — не удержался от горькой усмешки Харн, — но раз уж решились, то не могли бы пояснить поподробнее… как она живёт, чем занимается?

— Занимается тем же, чем и ты… устраивает жизнь своей крохотной пока страны. Ты и сам отлично знаешь, какие у неё сейчас заботы. А обо всем остальном я говорить не буду… уже объяснил, почему. Спасибо за ужин… пойду я. Дела много.

— Последний вопрос… я хочу знать точное время вашего ухода.

— Послезавтра ровно в полдень, — тихо произнёс Бенфрах и направился к двери. Но на полпути остановился, и словно только сейчас припомнив, хлопнул себя по лбу, — А про Жазьену ты ничего не хочешь сказать?

— Нечего мне говорить… — мстительно проворчал герцог, и, сдаваясь укоризненному взгляду мастера-тени, добавил, — я её тоже не узнал. Просто при приближении чужих людей, испытывающих ко мне недобрые чувства, начинает греться браслет.

— Вот теперь понятно… — добродушно произнёс Бенфрах, — Мне думается, она где-то достала приворотное зелье… решила вернуть твоё расположение. Ты намерен её наказать?

— Отправлю в имение её старшего брата, — отмахнулся занятый своими мыслями герцог, — и дам ему совет побыстрее выдать сестру замуж… как я подозреваю, это он и пытается снова подсунуть её мне.

— Вполне возможно, — согласился мастер тень, — но лучше не занимайся этим сам. Прикажи кому-нибудь… хотя бы мне.

— Тебя я могу только попросить… но раз ты не против, то делай как знаешь. И ответь на еще один вопрос… как ты считаешь… кто лучше справится с герцогскими обязанностями во время моего отъезда, Регорс или Тольено?

— А ты куда-то едешь? — вытаращил глаза в притворном изумлении Бенфрах, — можно узнать… когда?

— Послезавтра в обед, и не еду, а иду. И не вздумай говорить, что не можешь меня взять.

— Не вздумаю, — помотал головой тень, — тебе туда открыт свободный проход. А оставить лучше сразу двоих или троих соправителей, так надёжнее.

И решительно вышел прочь.

Вот как… свободный проход! — Едко ухмылялся Хатгерн, лихорадочно копаясь в ящиках, и вываливая из них на стол самые важные и срочные документы. Интересно… а почему же он узнаёт об этом только после того, как сам решил прорваться туда любым способом?! Когда они собирались сказать ему про эти привилегии?!

И вдруг замер, сражённый внезапным озарением.

Да они и не собирались… до тех пор, он не решит это так твёрдо и бесповоротно, как решил полчаса назад, жуя жаркое, вкуса которого даже не ощущал.

* * *

— Ты в этом пойдёшь? — скептически поджала губы Мейсана, рассматривая одеяние государыни.

— По-моему, очень подходящее, — отозвалась Таэльмина, взглянув в зеркало на свое скромное шерстяное блио тёмно-зелёного цвета, отделанное куньим мехом.

В ее покоях жарко натоплены печи и тут тепло и уютно, но в нижних, просторных залах дворца прохладновато. Тем более, всю сегодняшнюю ночь за окнами бушевала первая метель, окутавшая владения людей холодным снежным покрывалом. На утреннем совете было решено первых переселенцев из герцогств, которые должны прибыть сегодня в полдень, временно оставить во дворце. Ненадолго, на несколько дней, пока они не распределят дома и не навозят дров.

— А по-моему, нет. Ты правительница и должна выглядеть внушительно. — упорствовала Мейсана.

— Они по моему венцу сразу поймут, что я государыня, — ответила тень, твёрдо решившая больше никуда без этого венца не выходить.

Хотя была по-прежнему уверена в своём умении справиться одновременно не с одним противником, вот только врагов у неё тут не было. А настойчивых поклонников, которые появились у неё несколько дней назад, как-то неудобно колоть иголкой за попытку взять девушку под руку, провожая в прогулке по парку. Или сбивать подножкой за нежное пожатие пальчиков. Да их даже прогнать нельзя, Мейсана, которой Таэль попыталась пожаловаться, изумлённо вытаращила на государыню глаза.

— Но ведь ты же сама говорила! — от потрясения бойкая на язык горожанка даже растеряла слова, — ты им пообещала выбрать жениха! И еще говорила, что должна его хорошо изучить! А как же ты его изучишь, если будешь видеть только за столом во время совещаний? Он ведь должен показать тебе всю нежность… и пылкость…

— Чтобы показывать пылкость, обязательно нужно тискать мою руку потной ладонью? — вяло спорила тогда государыня, хотя уже была почти уверена в правоте Мейсаны.

Да и Изор почти точно повторил слова Мейсаны, когда примчался на вскрик Гитенза, черноглазого сиандолльца советника государыни.

Нет, огр не сразу начал рычать, хотя это рычание показалось тени подозрительно похожим на старательно подавляемый смех. Сначала Изор сам ничего не понял, впрочем, как и Гитенз. Решил даже, будто неудачливый ухажёр попал в одну из магических ловушек или встал на гольдского шпиона. Они еще изредка попадались на дорогах пределов, несмотря на все старания драконов и фей.

Но Таэльмина тотчас поняла, что произошло, ощутив, как мгновенно нагрелся браслет, едва советник попытался приобнять ее за талию, помогая взойти на ступеньки беседки. И почти призрачную, еле заметную молнию, сорвавшуюся с венца, тоже успела заметить, прежде чем Гитенз, отброшенный от беседки на пять шагов закричал от неожиданности.

— Ты неверно поняла, — твёрдо заявила Айола, услыхав рассказ хранительницы, — ни браслет, ни венец сами ничего придумать или решать не могут. Они лишь исполняют твои желания. Даже самые тайные и неосознанные, но только, если тебе требуется защита или человек, который тебя очень раздражает, приблизится вплотную. Он попытался тебя обнять?

— Почти… — виновато пробормотала тень, вспомнив, как неприятна была ей в тот момент назойливая забота Гитенза. — Хотел помочь подняться на ступеньки. Но теперь я буду знать… и постараюсь себя сдерживать.

— И снова повторится то же самое, — печально вздохнула фея, — Так уж устроены люди… могут сделать самое невозмутимое лицо, если у них в душе все кипит от боли или счастья, но заставить себя кого-то любить или не замечать не могут. Ваши эмоции всё равно бьют ярким ключом, и их ощущают все, кому это дано. Это свойство использовали мастера, изготовившие набор артефактов… поэтому тебе нужно как-то иначе решать задачку.

— Просто снять браслет я ведь не смогу? — сухо осведомилась тень, и сердито фыркнула, сообразив по лукавому взгляду феи, что Айола отлично чувствует ее огорчение, — ну значит, пока отставлю всех женихов. Впрочем, мне сейчас и не до них.

Прислушалась к себе и довольно усмехнулась, ощутив, насколько светлее и легче стало на душе после принятия этого решения. А недовольство ухажёров она как нибудь переживёт. Пусть идут дома чинить или дрова возить, если нечем заняться.

Больше спорить Мейсана не стала, но заметно помрачнела, и Таэльмина понимала почему. Девушка ждала появления Ительса, и желала принарядиться, чтобы быть самой красивой, однако отчего-то считала, будто ее платье не может быть ярче или дороже, чем у Таэльмины. Местные девушки, неизвестно каким способом прознавшие о прибывающих из прибрежных герцогств невестах, которых намерен привести сюда Ганти, в последние пять дней щеголяли в самых лучших своих нарядах, стараясь как можно прочнее завладеть вниманием холостых сородичей. А те, словно чувствуя подвох, медлили с предложением своих браслетов.

— Ты можешь надеть любое платье, какое захочешь, мне не нравится придуманное кем-то из заносчивых герцогинь правило, — объявила подруге государыня и Мейсана немедленно умчалась наряжаться.

А Таэльмина взяла приготовленный список, просмотрела самые важные пункты и отправилась смотреть, как драконы готовятся к открытию портала.

Но по дороге её перехватила Нинеза, домоправительница, назначенная на эту должность Таэльминой после того, как ушли из дворца все присланные ей в помощь древни, эльфы-полукровки и нагарды. Зато появилось несколько гольдов-полукровок, которых привёл Грард. Как выяснилось, это были те, кто догадывался о готовящейся магистрами войне, и всеми силами хотел ее избежать. Некоторое время их прятали у себя драконы, а потом попросили Таэльмину приютить мятежников. Возвращаться в свои горы им пока было нельзя, а без кузниц и мастерских они тосковали.

— Государыня, у нас неприятность… — волновалась немолодая женщина, — повар ругается. Говорит, его никто не предупреждал, что гости будут приходить по три сотни разом. У него ничего не получится, кроме супа… и то овощи чистить некому. Я уже позвала ему на помощь гольдских жён, но пошли не все… им для себя готовить нужно.

— Ила — огорчённо вздохнув, позвала Таэльмина домовушку, обходиться без помощи маленьких созданий пока не получалось.

Особенно с тех пор, как дворец почти опустел.

— Я здесь, — выглянула из-за подола маленькая рожица.

— Выручай. Нужно накормить новых переселенцев, а повар не успевает.

— Он сам выгнал кухарок, — спокойно наябедничала Ила, — якобы они неправильно чистили овощи. Вот теперь никто и не идёт.

— Как это можно чистить неправильно? — нахмурилась тень, и тотчас решила, — я разберусь с этим после того, как переселенцы пойдут отдыхать. А пока нужно сготовить обед. Нинеза, а ты постарайся найти кухарок среди новеньких, а если получится, то и повара. По-моему этому его должность не нравится.

По широким ступеням парадной лестницы, плавно спускающимся в приёмный зал, уже бродил Гитенз, разглядывая драконов и готовившихся к встрече новичков старожилов.

— Не подходи ко мне близко! — тень поспешила выставить ладони навстречу ринувшемуся к ней советнику, — я не хочу быть причиной твоих переломов. Как выяснилось… мой венец так меня защищает… поэтому держись на расстоянии.

— Но ведь ты можешь его снимать? — сразу нашёл выход шустрый горожанин.

— Сейчас не могу, он держит причёску, — слукавила тень, — да и положить его некуда. Лучше скажи, почему ты им не помогаешь?

— Сегодня я читаю приветственную речь, — снова расцвёл улыбкой нахмурившийся было парень, и Таэльмине оставалось только спрятать огорчённый вздох.

Ну не выгонять же его у всех на виду? Поселенцы и так слишком подозрительно на неё посматривают, когда Таэль беседует со Зрадром или Селайвеном.

— Через пять минут открываем, — легко прыгая через ступеньки, прибежал к Таэльмине Зрадр и создал стул, — садись, не мучайся. Проход продлится чуть дольше, Бенфрах решил прихватить еще полсотни девушек.

— Он заботится о тебе как жених, — сердито процедил Гитенз, провожая взглядом дракона.

— Как настоящий мужчина, — не согласилась тень, и пояснила, желая избежать спора, — на людях драконы не женятся никогда, неужели ты не знал?

— Но ведь девушки к ним убегают.

— По-твоему, я похожа на таких глупышек? — притворно обиделась тень, отвернулась от упорного воздыхателя и вгляделась в происходящее возле открывшегося пути.

Сегодня светлый овал был широк, словно двери бального зала, и люди, хлынувшие оттуда сплошным потоком, явно подготовились к проходу заранее. Впрочем, у Бенфраха, любившего продумывать любой принятый им план до мельчайших деталей и не могло быть иначе.

Сначала бежали мужчины, и каждый нёс на плечах дорожный мешок, а за руку вёл одну из женщин. Первые провели женщин постарше, следующие несли в руках детей, а потом в проход помчались молодые парни и девушки.

Старожилы не зевали, подхватывали женщин и детей и отводили в сторону, к заранее расставленным скамьям и стульям, складывали в стороне мешки и сундучки. Последним вошёл Бенфрах и проход закрылся. Как показалось тени, даже раньше, чем они предполагали.

Государыня уже давно стояла, с волнением всматриваясь в людей, которым предстояло стать основателями новой страны и ее подданными, а также единомышленниками и друзьями. Несколько человек обязательно станут советниками, и первым она предложит эту честь наставникам и Ительсу. Ганти тоже был в этой толпе, тень знала о его намерении вернуться, но не успела рассмотреть мастера. Слишком похожи были переселенцы друг на друга в тёплых куртках и полушубках, которые надели специально, чтобы освободить место в мешках для других пожитков.

Сейчас все они раздевались, в зале оказалось довольно тепло от раскалённых печей, и тень благодарно улыбнулась безмолвно уходящим в туман неприметного портала рыжеволосым мужчинам, не пожелавшим ни пугать, ни отвлекать новичков своим присутствием.

— Добрый день, дорогие гости! — Звучно выкрикнул рядом Гитенз, и тень выпрямилась, доброжелательно глядя на переселенцев.

Речь для дежурного советника она писала сама и знала почти наизусть, поэтому не вслушивалась в знакомые слова, продолжая осторожно рассматривать людей, начинавших понемногу снимать тёплую одежду.

Внезапно её внимание привлёк один из мужчин, державший на руках замотанную в шубку девочку. Показавшийся смутно знакомым новичок был одет в простой полушубок и мохнатую шапку, и смотрел не на лестницу, а на стоящую рядом женщину, торопливо распутывающую свои шали. Дождавшись, пока она справится с тёплой одеждой, мужчина передал жене ребёнка и сорвал с головы шапку.

Русая грива волос упала ему на плечи и тень вдруг почувствовала, как в горле встал плотный комок, не позволяющий ей ни вздохнуть, ни пошевелиться.

Почему он здесь?

Ошибиться тень не могла, слишком часто видела эти волосы, да и жест, каким он сбросил с плеч чужую одежду, тоже знаком наизусть.

Но ведь он должен быть в своём замке, у него там война и предатели, герцогиня и Ральена, Регорс и Меркелос! Почему он все бросил, неужели снова вынужден бежать?

Беспокойство за Хатгерна и его герцогство захлестнула душу, и побледневшая от тревоги тень сделала было шаг навстречу, но тут мимо неё яркой птицей рванулась вниз Мейсана и Таэль сразу же опомнилась. Очень жаль… но нельзя и ей бежать сломя голову, вслед за своим секретарём.

Она же теперь государыня… и просто обязана сначала сказать хоть несколько слов пристально разглядывающим ее людям. Они же пришли сюда, бросив всё, что имели и сейчас волнуются за свою судьбу и жизни своих детей и близких ничуть не меньше, чем она за Харна.

Усилием воли тень взяла себя в руки и заставила успокоиться, коротко улыбнулась напарнику и вставшему рядом с ним Ганти и обратилась к новичкам с заученными для надёжности словами.

А пока рассказывала переселенцам про правила и про дома, про приготовленные для них комнаты и обед, успела придумать, как будет действовать. Какие приказы выдаст советникам, и куда отправит Харна, чтобы поговорить с ним без помех.

— Если у кого-то появились вопросы, задавайте их моим советникам, они вас встречали и стоят рядом с вами, — радушно улыбнувшись, сообщила напоследок государыня, и кивнула Ганти, не сомневаясь, что бывший наставник поймёт все правильно, — а вас судари, проведут в мой кабинет.

Повернулась и величественно направилась в занятую для бесед с советниками и просителями комнату, которую с чьей-то лёгкой руки все называли кабинетом государыни.

— Ила, — первым делом позвала Таэль, оказавшись в уютной тишине знакомого помещения, — ты знаешь герцога Крисдано?

— Да, — кротко улыбнулась домовушка.

— Очень хорошо. Сейчас он придёт сюда с Ганти и Бенфрахом, и я хотела бы побеседовать с герцогом прежде, чем встречусь с ними. Думаю… лучше будет если они подождут в соседней гостиной. Справишься?

— А мне Тук поможет, — лукаво улыбнулась Ила, — герцог принёс его сюда.

— Тогда я спокойна, — пробормотала вслед исчезнувшей домовушке Таэльмина и направилась к своему креслу, ощущая, как стремительно тает ее спокойствие и уверенность.

Не так-то просто сообщить влюблённому напарнику, что его надежды на взаимность не оправдались.