На обеденный привал отряд встал, когда день давно перевалил за половину, и тени от редких деревьев протянулись далеко на восток. Как скупо пояснил ставший необычайно молчаливым Ительс, приют располагается на вершине крутобокого холма и дорогу к нему специально закрывали особыми магическими обманками и ловушками.

Впрочем, после того, как новички раскрыли свои имена, молчаливым стал не только лекарь. Примолкли и типары, а огров путники вообще видели только издали, и то лишь когда те на секунду задерживались на одном месте. Замрет на тропе бурая или серая тень, обретя силуэт склоненной к придорожному камню или кустику лохматой фигуры, и тотчас исчезает во всполохе зеленой молнии или вспышке дымного пламени.

Сами беглецы тоже старались помалкивать, хотя им очень хотелось обсудить свалившиеся на них новости. Но как тут станешь обсуждать, если со всех сторон торчат любопытные уши? И хотя ни Харн, ни тень больше не считали их откровенными врагами, но и друзьями пока назвать не могли. Да и смогут ли стать создания, всецело преданные своим хозяевам и расам, приятелями беглым чужакам?

Потому супруги и перебрасывались лишь самыми необходимыми замечаниями и отвлеченными фразами о природе или погоде. А погода, словно подслушав предсказание Тарза, постепенно портилась. К обеду небо затянули сплошные облака, крепчавший ветерок трепал ветви кустов и кривоватых березок, постепенно сменивших вокруг тропы сосняк и ельник.

— Одно хорошо, — буркнула о чем-то упорно думавшая тень, — если поселяне и кинутся меня искать, то им никогда не придет в голову свернуть к этому самому приюту.

— Возможно, это соображение было одним из тех, которые склонили огра к этому решению. После того, как я узнал, кому принадлежал план, как обвести вокруг пальца поселян и одновременно снять все подозрения с Ительса, в предусмотрительности Тарза я больше не сомневаюсь. Но теперь меня интересует другое… — Харн замолк, отлично зная, тени и этих слов более чем достаточно для уяснения причины его тревог.

И это неожиданное взаимопонимание с каждым днем грело душу герцога все сильнее. Он уже давно принял как неизбежность мысль о браке по расчету и даже претенденток на место своей будущей супруги тщательно изучил. Специально посылал верных людей, всё разузнать о нравах, склонностях и тайных недостатках герцогских дочерей, предложенных ему в невесты советниками. И получил подробные отчеты и о них и о невестах из второго, более обширного списка, где стояли имена юных графинь, принадлежащих самым достойным семьям Крисданского герцогства. Но ни в одном из этих тайных документов и близко не было имени Таэльмины, и удивительный поворот собственной судьбы Харн с равной долей приписывал прихоти господина случая и коварному хитроумию восточного соседа, герцога Юверсано.

Но теперь герцог уже совершенно отчетливо осознал, несмотря на категорично высказанные Таэльмой условия сделки, отпустить жену на волю будет самой глупой ошибкой из всех, какие он уже успел совершить в жизни и возможно, допустит еще. И значит нужно сделать все… зависящее от него, чтобы тень и сама не захотела никуда уходить из его объятий. А уж в своем таланте нравиться женщинам и угождать всем, даже невысказанным их желаниям, герцог был твердо уверен уже лет семь… если не больше.

Таэльмина только молча кивнула на замечание мужа и снова задумалась. Несомненная выгода неожиданного заявления Ительса была очевидна ей еще там, в подгорном поселке, когда лекарь скупо, в нескольких словах, сообщил о своем решении обменять ее на Харта. И якобы в знак утешения выдал гостье подарок, маленькую шкатулочку с необходимыми каждой женщине зельями. Показав выразительным взглядом, где можно найти записку с объяснениями. Таэль не могла не оценить предусмотрительности лекаря, ведь за ними бесстрастно наблюдало несколько фейлов, прекрасно отличающих правду от лжи. Единственное, что беспокоило девушку в тот момент, это невозможность самой загодя объяснить всё Хатгерну. Она ни секунды не сомневалась, как поступит ее фиктивный муж, не обнаружив возле моста свою лаэйру. Некоторое время Ительсу удастся отвлекать герцога но в какой-то момент он взбунтуется и повернет назад, спасать напарницу.

Непоколебимое стремление защищать всех женщин, которые по воле случая оказались рядом с ним, еще раньше отмечали все соглядатаи ее отца, а она лично убедилась в этом, обнаружив, как ловко терпением герцога пользуются Бретта с матерью.

По мере приближения к приюту тень все сильнее начинала подозревать, что скорее всего там их ожидают новые испытания и проверки и пыталась придумать надежный способ поговорить с Харном втайне ото всех. Имелось несколько важных вопросов… на которые им лучше всего отвечать одинаково, если они и в самом деле желают вернуться на родину.

Место для привала, выбранное Тарзом, показалось тени вполне подходящим для этой цели и подтолкнуло к использованию одного из тайных умений.

Хатгерн оказался рядом с женой, едва заслышав зовущий его напряженный шепот. Вгляделся в побледневшее личико, в выступившую на лбу испарину и страдальчески закушенную губку, и, не говоря ни слова, подхватил лаэйру на руки, оглядываясь в поисках удобного и уединенного местечка, где можно было помочь ей принять одно из ее собственных зелий… а заодно попытаться узнать причину ее недуга.

— Что случилось? — ринулся было ему на помощь Ительс, но наткнулся на острый, почти ненавидящий взгляд герцога и тотчас отступил. Костеря самого себя за неуместный порыв. И за небрежность… а если не кривить душой, за грубую ошибку.

Самую большую за последние годы, когда он при первой встрече, едва определив отсутствие между супругами телесной связи, сразу сделал вывод о непрочности их брака. Зато теперь Ительс никогда бы подобного не заявил, начиная понимать, отчего старшие расы ставят во главу супружеского союза духовную близость а вовсе не плотские желанья. Снисходительно относясь к обычаю своих созданий поступать наоборот… выбирая навсегда себе в спутницы ту, к кому вначале потянется вовсе не душа. А у этих двоих духовное родство было… хотя и не бросалось в глаза с первого взгляда. Зато потом постепенно проявлялось и заставляло пренебрежительно скалиться огра и мечтательно вздыхать сентиментальную кикимору, слегка всплакнувшую при расставании с пришедшимися ей по нраву гостями.

— Не трогай их… — тихо процедил лекарь, остановившись перед Тарзом, шагнувшим к нагромождению камней, за которое унес жену Хатгерн, — и не смей подслушивать. Идем лучше костер разожжем… я хочу сделать бодрящий отвар.

Огр несколько мгновений насмешливо взирал на долговязого гоблина, с чего-то вздумавшего его поучать, затем недовольно рыкнул и отступил. Было сейчас во взгляде Ительса нечто такое… трудно объяснимое словами. Хотя такое лучше и вовсе не объяснять. Проще сделать вид, будто не хочешь портить старую дружбу, и отправиться туда, куда он зовет. Будет веская причина вытребовать в следующий раз важную услугу… определенно это не последние беженцы на их участке. Тем более до приюта осталось идти всего полдня… никто не заметил, как они с Изором ставили на дорожке магические мостки, и теперь избушка Линьи находится от отряда не менее чем в шести днях пути. А в приюте его часть работы будет считаться завершенной, и пусть дальше о судьбе необычных беглецов думают те, кому это положено по закону.

— У тебя ведь есть свои зелья? Или попросить у Ита? — зеленые глаза мужа смотрели с непривычной Таэльмине тревогой, и девушка не решилась признаваться ему в обмане.

— Есть, — слабо улыбнувшись, кивнула тень, и достала подаренную лекарем шкатулку, — Ительс выдал, когда отправлял в дом невест. Налей воды.

Хатгерн плеснул в подставленную серебряную мерку воды, проследил, как тень капает туда зелье из небольшого флакона, и прежде, чем она выпила, решительно отобрал сосуд и прочел написанные на этикетке указания.

— Тебе нужно денек отдохнуть, — немедленно проявил герцог свою осведомленность в целительстве и женских недугах, — сейчас скажу Тарзу, чтобы ставили шатер.

— Не нужно. Сейчас пройдет. Я просто немного посижу… — бдительно прислушиваясь к малейшим шорохам, отказалась тень и, откинувшись на грудь мужа, еле слышно шепнула, — мне кажется… в этом приюте нас ждет проверка.

— Несомненно, — кивнул Харн, с удовольствием прижимая лаэйру чуть крепче, чем требовалось для ее удобства, — я об этом уже думал… но солгать им не получится. Фейлы…

— Но кое-что неплохо бы объяснить чуть иначе. Наш договор вполне мог быть попыткой получше узнать друг — друга… прежде чем связывать жизнь окончательно.

— Мы и сейчас можем принять это условие, — мгновенно согласился Харн, — и даже скрепить его… браслетами.

— Хорошо, — нехотя согласилась тень, хотя ничего скреплять она вовсе не желала. Но и спорить сейчас с герцогом не было никакой возможности, вряд ли спутники надолго оставят их вдвоем, — и еще один вопрос… Бретта и шпион. Не вздумай брать это на себя… но всю правду лучше никому не открывать. Они попытались на нас напасть по сговору, а я защищала… себя и тебя. Оружие в тот момент было под рукой у меня, а у тебя не оказалось.

— Согласен… — хмуро вздохнул герцог, — давай браслет.

При ближайшем рассмотрении украшение тени оказалось немного тоньше и изящнее, но едва супруги соединили медные бока артефактов, запястья согрело уже знакомым теплом, мягко подмигнула ясными голубыми глазками некогда треснутая бирюза, томно блеснули невесть откуда взявшиеся изумруды и браслеты стали до мелочи похожи во всем, кроме размера.

— Так я и думал, — сообщил Харн лаэйре то, о чем она и сама давно догадалась, — им нужны прикосновения. Тогда они делятся силой… а возможно и чем-нибудь еще.

— Тсс… — торопливо прижала пальчик ему к губам тень, — сюда идут.

— Надеюсь, нас не заставят никуда ехать срочно, — нарочито мрачно проворчал герцог, нежно поцеловав доверенный ему палец, — все время они куда-то опаздывают. К мосту мы мчались, как ошалелые.

— У огров был уговор… перейти мосты в одно и то же время, чтобы охрана не успела обменяться новостями. Потому мы тоже мчались… хотя меня почти все время нес Изор. Он молодец… лазит по стенам как белка… думаю, раньше обеда надзирательницы шума не подняли. А мы перешли мост часа за два до полудня. Немного загодя позавтракали у ручейка и последние сотни мер шли спокойно.

— Судя по всему, он очень умный парень, — ласково кивнул лаэйре герцог, сразу смекнув, с чего это она вдруг начала так нахваливать провожатого, — жаль, его дед пока этого не замечает.

— Спасибо за добрые слова, — шагнула из-за валуна темно- серая куча меха, — хотя я и понимаю… это ее светлость каким-то образом узнала о моем приближении, но слушать о себе такое все равно очень приятно. У Ита готов отвар и обед, вы пойдете к костру или вам подать сюда?

— Конечно, идем, — почувствовав, как отодвинулась от него Таэль, твердо отказался от особых почестей Харн, легко поднялся с валуна и снова подхватил жену на руки.

После обеда Тарз, искоса посматривающий во время трапезы своими шустрыми смородинами как неотступно и вдохновенно ухаживает за женой герцог, словно лишь теперь рассмотревший в ней женщину, внезапно приказал типарам возвращаться назад.

— У нас есть короткий мостик, — непонятно объяснил он, — новичков и Ита мы унесем… а вас не сможем.

— Мы переночуем здесь, — почему-то заупрямился Ов, — если что-то понадобится, к утру прибежим.

— Как хотите… — не стал спорить со старым типаром огр и оглянулся на Ительса, — возьми только самое ценное, тебя понесет Изор.

— Что такое мостик? — словно для себя буркнул Харн, крепко обнимавший лаэйру за талию и вовсе не собиравшийся убирать оттуда руку, так удобно устроившуюся в плавной ложбинке.

— Наверняка это какое-то магическое заклинание, хотя я в этом не уверена, — робко пролепетала тень, но герцог был убежден в обратном.

Вряд ли Таэльмина начала бы говорить вслух о чем-то, в чем не была полностью удостоверена. И тем более не считала достаточно существенным для того, чтобы обратить на это внимание своего напарника. А раз это показалось очень важным тени, значит и ему необходимо присмотреться к действиям проводников повнимательнее.

— Пару раз мне показалось… — задумчиво пробормотал он, — будто местность вокруг нашей тропы менялась слишком стремительно.

— Вот про это я и подумала…

— А сейчас увидите воочию, — не стал ждать конца их рассуждений Тарз, — бери жену на руки, твоя милость… и садись вот в это кресло.

Хатгерн кривовато ухмыльнулся, обнаружив рядом с собой странное приспособление, больше всего похожее на плетенку, в каких селяне из горных районов носят малышей и товары на рынок, но спорить не стал. Необходимость некоторое время ехать на неприветливо настроенном огре его не прельщала совершенно, зато нравилась возможность всё это время держать в объятьях Таэльмину.

Тарз ответил наглому гоблину таким же едким оскалом, сноровисто пристегнул его вместе с женой к спинке поноски и легко закинул ее за плечи, на одно мгновенье, словно невзначай, перевернув почти вверх ногами. И разочарованно сжал челюсти, не услышав от живого груза не только возмущенной ругани, но и ни единого испуганного вскрика. Лишь шумно выдохнул и скрипнул зубами его милость, да ехидно фыркнула внешне похожая на пастушка герцогиня, наверняка уже догадавшаяся о тонкости огрского слуха.

Стало быть, это фырканье предназначалось ему в укор, сообразил Тарз и раздосадовано засопел, молода она еще… его осуждать. И интересы у них свои, а у него свои, сказано — наблюдать за каждым движеньем новичков и ловить каждое слово, по возможности пытаясь вызвать чужаков на откровенность, вот он и старается… много дольше, чем эти двое могут припомнить прожитых оборотов.

— Я готов, — кратко доложил Изор и крепко взялся обеими лапами за пояс деда, почти невидимый в его густой, слегка седоватой шерсти.

Тарз мгновенно забыл о своих обидах, подобрался, достал из кошеля последний мостик и шагнул вперед, выбирая, где его поставить. Местечко должно быть ровным, без ямок и больших камней, и в тоже время на бугорке, иначе мост не развернется в полную силу, как объяснял Алдер.

Супруги Крисдано, затаив дыханье, смотрели из пристегнутой к спине огра поноски, как Тарз, чуть присев и наклонив голову, медленно бредет по тропе, крепко зажав в длинной и когтистой лапе какой-то предмет, смутно похожий на усыпанную камнями шкатулочку. Наконец огр решился, положил ее на ровном пригорке и чем-то щелкнул.

В следующее мгновение пасмурное небо перед ними потемнело еще сильнее, а очертания окаймляющих дорогу кустов и редких деревьев задрожали, словно в полуденном мареве. Тарз размашистыми прыжками бросился вперед, сзади, крепко держась за него, так же широко прыгал Изор. Их милости вовсю таращили глаза, стараясь не прозевать самое интересное, и все же не засекли тот неуловимый миг, когда темнота небес словно разинула огромную пасть и тотчас же захлопнула ее, но уже у них за спиной.

— Приехали, — грубовато рыкнул Тарз, рывком сдернул с плеч поноску и поставил на тропу.

Вернее, на её окончание. Или все же начало? Смотря, как считают сами туземцы.

— Спасибо, мы получили незабываемые впечатления, — очень учтиво улыбнулась огру герцогиня, дружески подмигивая Изору, отстегивающему ремни.

Одновременно она осторожно рассматривала выросшие перед ними как из-под земли высокие замшелые стены, сложенные из огромных, плотно пригнанных между собой каменных брусков. Ворот нигде не было видно, но это не особенно волновало девушку, отлично помнившую, с каким удобством Изор перенес ее из окна третьего этажа на землю, после того, как легко разогнул лапами прутья решётки, защищавшей невест в поселении Кранда. Тревожило Таэльмину другое, пристально рассматривая прилегающий к стене склон холма, густо поросшего сорняками, она нигде не находила ни малейшего свидетельства хоть чьего-нибудь присутствия.

Казалось, тут даже птицы и звери никогда не обитали, не говоря о людях, обязательно оставивших бы хоть какие-то следы. Если только они не имели крыльев, заметив вдалеке стремительно падающего в траву ястреба, неслышно вздохнула тень.

— Похоже, мы прибыли в этот загадочный приют первыми, — вслух подвел итог своим наблюдениям Хатгерн, и лаэйра одобрительно ему улыбнулась.

Отметив про себя уже не в первый раз, насколько ей легче служить тенью герцогу Крисдано, чем собственному братцу. Зарвес никогда не считал нужным делиться с сестрой своими выводами или замыслами, хотя отец всегда убеждал наследника, что это нужно для его же собственного блага. Однако молодой граф дэй Азбенд всегда втайне считал себя самым умным и самостоятельным, а советы сестры зачастую находил слишком трусливыми и занудными. Особенно трудно пришлось Таэльмине в последний год, после гибели отца. Зарс с каждым днем все чаще заставлял ее делать работу, подобающую секретарю или простому соглядатаю, и все меньше делился секретными сведениями и тайными планами.

Таэль усилием воли прогнала неприятные воспоминания, незачем рвать себе душу, раз решила навсегда вычеркнуть из своей жизни всё связанное с родным домом. И в который раз похвалила себя за это решение, ощутив, как ее снова бережно поднимают сильные руки герцога. Оказывается, резко повернуть все в своей жизни в другую сторону не так уж страшно… особенно если у тебя в руках ценное ремесло. Не нужно только позволять Харну сделать из нее обычную лаэйру. Самым худшим для себя исходом Таэльмина считала вероятность оказаться при герцоге всего лишь постельной грелкой, или, хуже того, простым секретарем.

— Ничего особо загадочного тут нет… — Ительс достал из мешка меховой коврик и сел на него, бросив прямо на камни, а свою похожую на стульчик переноску подвинул Харну, — устаивайтесь поудобнее. Придется ждать, пока прибудут хозяева.

— А кому теперь принадлежит этот приют? — мгновенно поймала намек Таэль и деликатно высвободилась из объятий неохотно разомкнувшего кольцо рук герцога. Первое правило теней она всегда почитала неукоснительно.

Харн проводил жену хмурым взглядом, если бы он не помнил о ее недомогании, и не понимал, насколько удобнее девушке будет сидеть на огрском приспособлении одной, то никогда бы не сдался так скоро.

— Тем же, кому и раньше, — суховато бросил Тарз и растянулся рядом с лекарем, всем своим видом показывая, как сильно ошибется тот, кто решит выяснять секреты этого места втайне от него, — вампирам.

— И какая же сила прогнала их отсюда? — насмешливо подняла брови тень, явно поставившая себе задачку непременно вывести огра из себя.

— Сами ушли… — бросив в нахалку пренебрежительный взгляд, соизволил ответить ей Тарз через некоторое время, которое понадобилось ему, чтобы покрутить камни в каком-то амулете.

Таэльмина лишь кротко улыбнулась, девушка уже совершенно отчетливо осознала, насколько свободно обращаются все живущие тут, и старшие расы и их создания с магией, упоминать о которой жители в прибрежных герцогствах предпочитают, уважительно понизив голос. Потому нарочно обратила на это внимание Харна, начиная понемногу постигать, в чем был смысл наказания, наложенного на потомков гоблинов.

— Куда? — мигом вступил в разговор герцог, стараясь перевести неприязнь старшего огра на себя, и тотчас поправился, — вернее, почему? Стены выглядят совершенно целыми.

— А какими они должны выглядеть? — не понял его довода огр.

— Разрушенными, — усмехнулся Ительс, и пояснил, — люди бросают свои города, только если их что-то разрушит. Наводнение, шторм, враги…

— Про это ты не рассказывал, — заинтересовался Изор, — зачем враги разрушают города, если хотят их захватить?

— По дурости и подлости… — процедил Харн, вспоминая войска Рингольда, осадившие одновременно сразу три его крепости, — сил на то, чтобы в случае победы удержать захваченные города у них нет, вот и стараются напакостить как можно больше.

— Не зря вас гоблинами назвали, — презрительно выплюнул Тарз и отметил, как потемнели лица у всех троих людей.

Но ни один из них не стал спорить или злиться, и если от Ительса огр другого поведения и не ждал, то герцогская семья снова задела его самолюбие умением не отвечать на откровенные оскорбления.

— А ушли они, когда зимы в предгорьях Граничных гор стали слишком суровыми, — примирительно сообщил Изор, — и стадам бизонов стало нечего есть. И не бросили приют, а просто оставили… до лучших времен. А потом с побережья начали приходить беглецы… и решили тут поселиться.

— А вампиры нашли их и обрадовались… — сообразительно закивала герцогиня, — обед сам пришел.

— Какой еще обед? — Грудой вздыбился над ней огр, — откуда ты взяла такую глупость?

— Все так говорят, — оскорбленно поджала губки Таэльмина, став на миг неимоверно похожей на одну из спесивых графинь, наполняющих в праздники герцогский дворец, и вполне оценивший эту шутку Хатгерн ехидно ухмыльнулся, — а разве ваши хозяева не сосут из вас кровь? Хотя… у тебя уже старая… а вот остальные стада огров разве вампиры не для этого разводят?

— Ты! — бурая куча меха словно взорвалась, как бурдюк с прокисшим вином, взвилась вверх и всей своей тяжестью рухнула на то место, где сидела Таэльмина, с хрустом круша сухие жердочки переноски.