— Там… что-то случилось… — C личика служанки на меня с тревогой смотрят глаза Хенрика.
— Надеюсь, твой брат хорошо владеет мечом?! — Заслышав звон оружия, интересуюсь я, решая в уме очень важный вопрос.
Настолько ли серьезна эта стычка, чтобы я раскрыл себя, ввязавшись в нее?!
— Нет. — Нехотя призналась она, сжимая в волнении кулачки. — Он… привык… разрешать проблемы… другим способом.
Интересно, каким?! Так и тянет меня спросить, но боюсь, на это нет времени. Судя по новому отчаянному вскрику миледи, вмешаться мне все же придется.
Когда я взбежал на мостик, положение Хенрика было плачевно. Левая рука висела плетью, с пальцев на доски капала кровь. Короткий меч валялся в стороне, а разъяренный капитан прижимал к груди охранника конец длинного пиратского кинжала.
— Капитан, советую вам опустить оружие. — Негромко, но жестко сказал я, доставая из-за ворота рубахи обычный идентификационный овал и нажимая на него определенным образом.
Медальон раскрылся и я поднес его к самому носу возмущенно оглянувшегося задиры. Чтобы только он мог рассмотреть горящую внутри золотую каплю знака королевского ока.
Зрелище, которое повергает в священный трепет любого жителя страны, мгновенно привело буяна в чувство. Кинжал исчез в ножнах, дрожащая от не перегоревшего азарта рука провела по вспотевшему лицу, пригладила волосы…
— Лекаря! — Недовольно буркнул капитан опасливо выглядывающему с лесенки помощнику и, небрежно отодвинув в сторону лежащую в обмороке Ортензию, с высоты пяти локтей спрыгнул через перила на палубу.
Позер.
— О боги! — Тихо выдохнул сзади девичий голос, и я мгновенно спрятал свой знак.
Наивно надеясь, что в суматохе ещё не до всех дошло, что тут сейчас произошло на самом деле.
Потом нагнулся к осевшему на пол Хенрику, и начал расстегивать на нем камзол, чтобы добраться до раны. Вот тут и сообразил, что имела в виду его сестра. На груди охранника висело несколько мощных накопителей. Заметив мой понимающий взгляд, Хенрик нахмурился, кривясь от боли, правой рукой перебросил накопители за спину и обессиленно прикрыл глаза.
— Кто ранен? — Кругленький человечек, пахнущий почему-то не лекарственными настойками, а жареным луком, протиснулся мимо меня к охраннику.
Или… скорее… замковому магу?!
Я осторожно подтолкнул к лестнице Зию, здесь и, правда, было тесновато, подхватил на руки Ортензию и понес в каюту. Ну, или как оно тут у них называется, это помещение для пассажиров?!
— Капитан отдал дамам свою каюту. — Встретил меня на палубе приятной новостью трусоватый помощник. — А вы можете расположиться рядом, на матросских койках. Матросы и с пассажирами поспят, ничего не случится.
Ну, это уже не мое дело, случится у них там пьяная драка или нет. В такие мелкие разборки я лезу только в самых крайних случаях.
— Принеси наши вещи. — Киваю ему и сворачиваю к матросскому жилью.
Капитанская каюта отгорожена от пристройки щелястой дощатой перегородкой с хлипкой дверью, но для девушек и это эфемерное уединение большая ценность. Можно переодеться, не боясь, что подсмотрят неделикатные торговцы, можно сбросить жакет, после полудня солнце припекло так, что становится жарковато. Да много чего можно из того, что никогда не позволит себе воспитанная женщина под жадными взглядами десятка чужих мужиков.
Устроив миледи на нижней койке, оставляю ее на попечение камеристки и иду проверить Хенрика. Обернувшись напоследок, ловлю на себе задумчивый взгляд его сестры и нежданная благодарность, мелькнувшая в нем, приятной теплотой отзывается в моей душе. Закрывая за собой дверцу, я едко усмехнулся. Ну, ну! С каких пор меня радует благодарность служанки? Может, это оттого, что слишком много злобных и презрительных взглядов и словечек я получил за эти дни от её хозяйки?!
Хенрик встретился мне на полпути к каюте, он шел сам, правда, слегка опираясь при этом на лекаря.
Я отобрал парня у пахнущего кухней эскулапа и повел к нашему новому пристанищу.
— Как она?! — Едва коротышка отошел на несколько шагов, выдохнул маг.
— Кто, твоя сестра? — Прикинулся я олухом.
— Нет… миледи… — Чуть запнулся он.
— Обычный обморок. И что вы там такого не поделили, что схватились за ножи?!
— Он… наглец. А вы… господин Зовье… стали значительно чище говорить по-нашему!
Ух ты, надо же, какой проницательный! Значит, будет жить, раз начал замечать, с каким акцентом говорит случайный попутчик! Весело хмыкнул я, но вслух произнес совсем другое.
— Я всегда начинаю лучше говорить, когда возникает опасность. И когда поближе познакомлюсь с людьми. Вначале… я стесняюсь.
Он изумленно на меня глянул, видимо, пытаясь отыскать это самое стеснение, но счел за лучшее прекратить свои расспросы, так как только теперь понял, куда я его привел.
И сразу уперся ногой в косяк двери.
— А сюда… зачем?
— Капитан уступил миледи свою каюту. — Объясняю я, и видя, что он сейчас взорвется фонтаном ругательств, быстро добавляю, — А мы разместимся рядом. Не волнуйся, я вас не брошу.
— О, вы меня утешили! — С сарказмом хмыкнул он и соизволил войти в помещение.
Я не стал ему ничего доказывать, просто довел до кровати, стоящей прямо у перегородки, за которой расположились девушки и помог прилечь.
По себе знаю, даже маленькая потеря крови нуждается в хорошей порции сна и большой чашке наваристого бульона.
Потом забросил на верхнюю койку свой баул, принесенный помощником, и передал камеристке в каюту почти невесомый саквояж миледи. Интересно, чего им не хватило, чтобы прикупить запасных вещей, времени или денег?! Скорее всего, последнего, я же все успел приобрести, что хотел!
Отправляюсь на нос судна, забрать забытую книгу и подвести итоги своих открытий. Теперь мне понятно, каким образом Хенрик так быстро нас отыскал. Как магу, даже довольно слабому, судя по количеству накопителей, ему было несложно по остаточной энергии понять направление и силу переноса. Скорее всего, у него есть и специальные амулеты для таких случаев. И то, что настроен перенос был явно не на двоих, понять по ним нехитро.
Дальше тоже просто. По крайней мере, для меня. Берется карта, ставится палец в примерную точку переноса и заказывается стандартный портал в ближайший город. Ковен магов предоставляет такие услуги своим членам по вполне доступным ценам.
Остальные предпочитают путешествовать тривиальным способом, на лошадях и в повозках. Ну или вот так, как мы сейчас, на кораблях.
Значит, садясь в кресло, продолжаю размышлять я, Хенрик прихватил сестрицу, чтобы не запятнать своим присутствием репутацию миледи, и спешно помчался ей на выручку. И только из-за спешки не успел захватить денег? Вроде все сходится, почему же у меня не пропадает стойкое ощущение, что некоторые мои догадки выглядят так же логично, как заячьи ушки на волчьей шкуре?!
Ладно, если я и ошибаюсь, время у меня еще есть. Фу, жарко-то как! Даже душно! А вон те темные облака на горизонте как-то слишком быстро надвигаются на синий ситец весеннего неба.
А зачем я сюда шел? Ну, правильно, за книгой! И где же она? И только вспомнив про книгу, я обратил внимание на хихикающих торговцев, что-то дружно разглядывающих, сбившись в тесный кружок. Вот, дьявол, неужели там еще и картинки были?! Нужно немедленно от нее избавиться, пока не поздно!
— Эй, парни! — Окликаю торговцев на их родном языке, и это действует на южан как ведро холодной воды. — Где моя книга?!
Вот сколько раз я замечал, как полная уверенность в своей недосягаемости заставляет нормальных с виду людей превращаться в хулиганистых подростков!
И как же быстро происходит обратная трансформация! Едва они начинают понимать, что их разоблачили!
— Вот господин! — Вежливо шепчет несчастный парнишка, которого веселая компания послала отнести мне мое имущество.
Молча забираю у него замусоленный томик и, резко размахнувшись, отправляю за борт. Потом так же молча сажусь в кресло и отворачиваюсь от торговцев, не собираясь опускаться до разборок.
И только дружный тяжелый вздох показывает мне степень их осуждения.
А погода тем временем продолжает портиться. Судя по тому, как забегали матросы, укрывая и дополнительно обвязывая грузы, приближается нешуточная гроза. Такие нередки в этих местах весной, но кончаются обычно быстро. Пока нет дождя, уходить с палубы не тороплюсь, наслаждаясь порывами прохладного ветерка.
Капитан что-то кричит, и, проследив за направлением его вытянутой руки, начинаю догадываться, что он приказывает повернуть к берегу. Ну, что же, возможно это и правильно.
Матрос, прибежавший за плетеными креслами, своим укоризненным взглядом пробуждает во мне совесть и я, чтобы не мешаться на палубе, отправляюсь взглянуть на попутчиков. Хенрик благополучно спит, видимо, лекарь дал ему успокоительное снадобье.
Постояв пару секунд у двери в каюту капитана, и решив, что не стоит беспокоить спутниц, одним движением забрасываю себя на верхнюю койку. Пристраиваю баул под головой и, расположившись поудобнее, намереваюсь подремать, но странная фраза, произнесенная голоском Ортензии, заставляет меня насторожится.
— Как ты думаешь, она пустит нас обратно?
— Не знаю. Нужно было послушаться Хенрика, вывезти ее в деревню. Но она так рыдала…
Остальные слова я не расслышал, оглушенный резким раскатом грома. А когда он стих, перепуганные девушки притихли и начатый разговор больше не продолжали. Но мне и услышанного вполне хватило, чтобы призадуматься.
На волчьей шкуре моих выводов, дополнительно к ушкам, появился игривый заячий хвостик, и нахально помахал. Даже не помахал, а ехидно покрутил своим пушистым кончиком, словно пальцем у виска. Мне категорически не хватало информации.
Но её не имелось не только у меня, старый милорд Монтаеззи был при жизни очень загадочной и нелюдимой личностью. Хотя всегда слыл преданным соратником короля. И его ратные подвиги описаны не в одной книге по искусству осады и охраны крепостей. Но зато личная жизнь многие годы была закрыта для всех. И это только подтверждало всеобщее мнение, что охранять крепости милорд умел. Жил он очень замкнуто, в гости не ездил и к себе никого не приглашал. Хотя и не отказывал путникам в ночлеге, но и задушевных разговоров вечерами у камина с ними никогда не вел.
Потому так и заинтересовали высшее общество дошедшие из замка новости о его неожиданной женитьбе на вдове сына. И последовавшая почти сразу за свадьбой такая же внезапная смерть. А когда еще и выяснилось, что невеста была дочерью кухарки, и выросла в замке… можно представить, как начали изощряться в жутких домыслах великосветские сплетницы.
Зато их сыновьям и братьям не давало покоя состояние вдовы. Хотя и поговаривали, что неспроста она похоронила за три года двух мужей, не проведя наедине с обоими и трех дней, однако нашлось немало смельчаков, желающих обменять свою удачу на поместья милорда.
Да только очень скоро выяснилось, что юная вдова полностью сохранила в замке порядки, принятые при муже. Гостей там так же не принимали, как и двадцать пять лет до этого. Даже стало еще хуже. Теперь и путникам отказывали в ночлеге, предоставляя взамен удобные комнаты в новом доме деревенского старосты.
И разномастные претенденты на руку миледи, погостив у хлебосольного крестьянина с недельку и попев под неприступной стеной замка собственноручно сложенные баллады, с разбитыми надеждами на выгодную женитьбу отправлялись восвояси.
Наивные олухи. Счастливый соперник, оказывается, давным-давно окопался в замке, штурмуя баррикады миледи в ближнем бою. Ну, если они, конечно, были, эти баррикады. Вон как она за него сегодня переживала, даже в обморок хлопнулась! Встретив разбойников, не хлопалась, когда я её под деревенского пастушка стриг, тоже падать не спешила. И даже когда была уверена, что я к ней пристаю, сознанья не теряла. А стоило капитану схватиться за кинжал…
Оглушительный раскат грома рявкнул словно над самой головой и в тот же момент корабль тряхнуло с такой силой, что все доски заскрипели, а с потолка посыпался какой-то мусор. Взвизгнули за стенкой девушки, завозился подо мной проснувшийся маг. Но перекрывая все эти звуки, яростно заорал какие-то команды капитан, застучали по палубе пятки матросов. И сразу тяжелым шуршащим пологом обрушился шум ливня.
— Зовье, вы здесь? — Спросил снизу голос Хенрика.
— Можно звать меня на ты. — Откликнулся я.
— Хорошо, что можно. Вот только нужно ли… — Ехидно хмыкнул он, но на этот укол я не ответил.
И вовсе не потому, что мне нечего было сказать. Было, конечно. Но не хотел я с ним ссориться.
По роду моей деятельности мне приходится много общаться с разными людьми. Собственно в этом она и состоит, моя деятельность. Общаться, присматриваться, прислушиваться и делать выводы. Некоторые, опасливо оглядываясь, ядовито обзывают нас шпионами, другие более значительно — тайными агентами. Но мы не то и не другое. Мы королевские очи, и имеем право не только делать собственные выводы, которые часто идут вразрез с общественным мнением, но и отдавать за них свой голос. А стоит он дорого, ровно столько же, сколько голос короля. И если в решении какого-то вопроса король и око стоят на противоположных позициях, к разбирательству привлекается старший наставник ока. И именно его слово становится решающим в приговоре.
Я за годы своей работы научился неплохо разбираться в людях, и если после второй или третьей встречи у меня не возникает необъяснимой антипатии, значит, это правильный человек, и я смогу с ним когда-нибудь подружиться. Так, вот, с Хенриком мне хотелось дружить, и хотя это было нелогично и странно, но своей интуиции я привык доверять, и менять эту привычку не собирался.
Поэтому просто спрыгнул со своего второго этажа и направился к выходу. Выяснить, что же там произошло. Но меня опередили. Дверь распахнулась и из серой водяной занавеси в помещение шагнул помощник капитана.
— Судно напоролось на корягу. — Уныло сообщил, сбрасывая с головы насквозь промокшую рогожку.
— А глубина? — Сразу вник в положение Хенрик, задав на одну секунду раньше тот вопрос, которых собирался задать я.
— Мелко. Почти около берега. Только берег тут низкий, луговина. — Так же тяжело вздохнул помощник и я сообразил, что его так тревожит.
Чтобы добраться до пробоины придется облегчить тяжело груженое судно, а раскладывать товары на мокром лугу… даже если это делать не сейчас, а после грозы… удовольствие еще то.
— Капитан сказал… — Хмуро посмотрев на наши посерьезневшие лица, объявил парламентер, — если вы не желаете ждать… возможно, мы привозимся не один день, он даст лодку, тут, ниже по течению, есть деревня, там можно найти ночлег. А если мы не управимся до утра, вы сможете остановить пассажирское судно.
Вот теперь все прояснилось окончательно. Капитан нашел приличный способ избавиться от тех, кто хоть немного, но задел его эго. Нарушив позиционирование себя непререкаемым божком на этом маленьком суденышке. Мы поколебали его тщательно взлелеянную самоуверенность, и он теперь искал способы поскорее вернуть себе привычное мироощущение. Хоть ненадолго.
И я вполне готов ему в этом помочь. Мне вовсе не хочется сутки или двое бесцельно сидеть на палубе и слушать покрикивания капитана на матросов, таскающих тяжелые тюки. И идея переночевать в нормальной постели тоже кажется очень привлекательной. Только вот… на лице Хенрика я почему-то не нахожу никакого воодушевления от этого предложения. Неужели ему не хочется увезти отсюда своих девиц? Или… нет, я точно переутомился за эту неделю, раз так долго вникаю в простейшую ситуацию. Все ясней ясного, у парня туговато с наличностью. Ну так ведь я готов и поделиться. Тем более, это все равно денежки его возлюбленной!
— Мы принимаем предложение капитана. — Важно киваю я и замечаю, как лицо помощника осветилось облегчением.
А вот это уже непорядочно, господин капитан и я такого не стерплю. Обязательно вплотную займусь вашими торговыми делишками, как только разделаюсь с похищением Зигеля. Хотя… прежнего рвения почему-то в себе не ощущаю, но это не особенно и важно. Дело должно быть закрыто, несмотря на мои ощущения.
— Но… — Возмущенно оглядывается на меня Хенрик, и изумленно распахивает глаза, рассмотрев мое заговорщицкое подмигивание.
— Что? — Обернулся от двери помощник капитана.
— Все хорошо, не забудьте застелить чем-нибудь сухим лодку, чтобы миледи не промочила туфли! — Выдаю указание я, и он, понятливо кивнув, уходит.
— Как вы… ты, посмел… решать… — Рассерженно шипит маг, но на меня его возмущенный взгляд абсолютно не действует.
— У меня хватит денег, чтобы заплатить за вашу постель и ужин, да и на последующее путешествие останется. — Твердо перебиваю его я. — А твоим дамам теперь лучше будет оказаться подальше от этого судна. Сам понимаешь, полуголые матросы, крики, мат… других развлечений тут в ближайшее время не предвидится.
Он недоверчиво качнул головой, но спорить не стал. Да и что спорить, когда из приоткрытой дверцы капитанской каюты умоляюще смотрят голубые глазки его пассии. А из-за её плеча задумчиво, но без возмущения, наблюдает за нами камеристка.
Вот дьявол, похоже, они подслушали наш разговор от первого до последнего слова. Хотя это именно я собирался их подслушивать. Впрочем, не страшно, лишь бы не начали делать скоропалительных выводов, на которые так горазды женщины.
Через час, когда отгремевшая гроза умчалась вдаль, мы сошли с накренившейся палубы в застланную рогожками лодку и двое матросов подналегли на весла.
Капитан не вышел нас проводить, но никого это не расстроило. Зато представляю, как расстроился бы он, если бы знал, что назначенные встречи я никогда не отменяю. И ничего не забываю.