Ох и хорошо! Выспалась я знатно. В теле и на душе легкость необыкновенная, сила так и бурлит, жить хочется.

Но не с кем, вокруг только гномы, а они вчера… хм, доверие мое… того, подрастеряли. Ну, тогда пора вставать и в дорогу собираться. Встала я с мягкой постели моховой и из своей клетушки выскользнула. Да, именно выскользнула, потому как в кошачьем облике я намного гибче, чем в собственном.

А где же эти лесорубы озабоченные, что вчера вдвоем такие слюни на меня пускали?

Что-то нигде их не видно, вот я уже весь домик обошла – тихо, пусто, ни гномов, ни умыться, ни позавтракать…

Да и кое о чем забыла я ночью хозяйку предупредить. Не хочется, чтобы она считала меня обманщицей…

Нет, мы, Бабки-ёжки, конечно, не до одури честные создания, можем, когда нужно, и обвести вокруг пальца кого хочешь. В смысле – кого мы захотим. Но не таких же могущественных существ, как здешняя хозяйка.

– Эй, есть здесь кто? – кричу, а сама к эху прислушиваюсь, донесет мои слова куда нужно или не донесет?

Похоже, донесло.

– Я предупредить хотела хозяйку насчет своего вчерашнего подарка.

– Говори, – раздался рядом холодный голос.

Оглянулась я – пусто, не видно никого. Ну, эти штучки и нам знакомы.

– Бусинки эти непростые. А вроде как живые. Чтобы ночью снова засветились, их днем кормить нужно. А питаются они солнечным светом, как деревья. Нужно просто положить в солнечное местечко, и вскоре они снова засветятся.

Что я несу? Еще бы про фотосинтез рассказала. А с другой стороны, не про солнечные же батарейки объяснять?

Ну все равно, проговорила я это и жду. Молчат. Я уж сомневаться начала, понятно ли растолковала, только вдруг вплыло в хижину большое блюдо с едой, кувшин с напитком, кружка, тарелка…

А неподалеку забулькало что-то, как чайник закипел. Пошла я на звук, глянуть… Ничего себе. Открылся в одной из комнаток источник, бурлит, парит, к себе манит. А я и отказываться не собираюсь, неизвестно, когда еще в этом мире по-человечески, ну то есть по-дриадски, искупаться придется. В человеческий облик вернулась, раздеваться начала да призадумалась.

Ох, боюсь, недаром они, дриады эти, такую слабость к кладам имеют, небось падки на чужие вещички, как сороки. Придется принимать меры, чтоб не уйти отсюда в одном только кошачьем облике.

Ну и придумала. Увеличила свой кошель, сложила в него все до нитки и снова уменьшила. А потом заговорила от промокания и на шею повесила. Вот теперь можно и купаться.

Сижу я себе в бурлящей теплой водичке, кайфую, а вокруг звенит довольный смех.

– Хитра ты, ведьма. Не доверила свои вещички случаю. Потешила меня.

– Тут будешь хитрой да осторожной, когда всех вещичек один мешок, да и тот не в такую переделку собирался, – вздыхая, бурчу негромко, вроде сама с собой. – А я одна в чужом мире и неизвестно, когда отсюда выберусь. Да и как выбираться, тоже еще вопрос. Вот гномы порекомендовали к дракону идти, у него совета просить. А я бы тебя попросить хотела, не подскажешь ли чего?

– Мы ведь из леса своего не выбираемся, а чужие сюда редко забредают. Боятся. Потому нам немногое известно. Про дракона мысль хороша, тебе на Лысую гору пробираться нужно, а он дорогу наверняка знает. Мы туда не ходим, у нас тут свой круг, – сообщает, помолчав, хозяйка. – Ну, выбирайся из термы, позавтракай – да в путь.

Завтрак меня ждал отличный. В кувшине сок оказался, на блюде – всевозможные фрукты, и свежие, и сушеные, орехи, мед в сотах. Мне всего этого на неделю бы за глаза хватило, а я немного пожевала и сыта. Эх, как бы с собой хоть немного прихватить?

Не успела подумать, все в туески упаковалось.

– Остальное с собой заберешь, в дороге пригодится, – звенит из-под крыши.

Я-то дар возьму, да ведь не дите наивное, понимаю, что отдариваться нужно. Вопрос – чем? Быстренько припоминаю содержимое своей сумки и пытаюсь решить: без чего я в этом мире обойтись смогу? Что мне здесь без надобности из всей той немалой кучки вещиц, без которой ни одна уважающая себя женщина, тем более ведьма, из дому не выйдет?

И пока припасы в сумку складываю, скрепя сердце решаюсь расстаться с любимым другом. Тяжело вздохнув, достаю из кармашка своего ало-серебристого красавца, щедро украшенного фианитами. Эксклюзивная модель.

– Спасибо тебе, хозяюшка, за припасы, за привет, за ласку, а особо – за мудрые слова. Хочу подарить тебе на память одну вещицу, вот только есть одна проблема…

– Какая? – возникает рядом зеленоволосая и вроде равнодушно на мои руки поглядывает.

А в глазах такой азарт мелькнул, что я только мысленно попрощаться с любимым успела. А пальчиками тем временем симку из него достала и в сумку спрятала. Номеров нужных на ней куча, а вдруг вернусь домой, еще пригодятся.

– Эта вещица из нашего мира. Потому здесь он работать долго не будет. И корма ему тут нет. Питается он молниями, но не простыми, а сквозь особое сито из проводков процеженными. – Ох, куда ж это меня понесло. – Но на несколько дней, если экономно тратить, может и хватить, – грустно сообщаю хозяйке и ставлю прослушку мелодий вызова.

При звуках первой песни у хозяйки выражение стало как у маленького ребенка, первый раз попробовавшего мороженое. И недоверие, и предвкушение, и восторг – такая смесь чувств на ошеломленном личике!

А прослушав весь репертуар, вплоть до: «Первый, первый, вызывает второй», – она так умилилась, что брала моего любимого в руки, как ограненный алмаз в тысячу карат.

Ну, хоть за него я спокойна, будут его любить и лелеять не меньше чем я.

По тропке к той полянке, на которой ночью дискотека проходила, хозяйка меня самолично проводила. Попутно изучая непонятные кнопки.

А на полянке нашлась и моя пропажа. Две помятые широкоплечие фигуры с торчащими во все стороны зеленоватыми лохмами, сидя прямо на земле, уныло пьют из кружек то ли сок, то ли рассол.

На меня мельком глянули и взгляды в кружках утопили. Только кончики ушек из прозелени волос мне алым отсемафорили.

А я мимо с грацией ледяной королевы прошла, у того дерева, что ветви вниз опустило, остановилась.

Хозяйка рядом встала, снова мне стаканчик протягивает:

– Пей.

Куда деваться, пью.

– Теперь ты нам сестра, – шелестит в ушах. – В любом дереве, в каждой травинке силу черпать сможешь. Это тебе за то, что не просто дорогое дарила, а любимое. Иди.

Я на ветви шагнула, и гномы следом прыгнули. Сомкнулись вокруг листья, подхватил нас давешний поток.

Куда-то вынесет?

А вынесло нас на самую опушку леса. Ехала я в этот раз не в пример комфортнее, чем вчера. Едва подумала, куда бы сесть, как меня под мягкое место что-то толкнуло.

Я кулак сжала, глаза прищурила, на губы улыбку вампирью натянула и оборачиваюсь. Думала, гномы про вчерашнее вспомнили. Ан нет, лесорубы лежат на своем половичке кучкой свежевыжатого белья и о всяких глупых шалостях, похоже, еще не меньше месяца вспомнить не решатся. Так укатали их дриадские игры на свежем воздухе.

А мне под ноги зеленое креслице торкается, неизвестно из чего искусно сплетенное. Вот в этом кресле я с удобствами и доехала, почти как в экспрессе. Одно разочарование – нигде не видно монитора, что обычно в дальних рейсах фильмы или мультики показывает. Эх, я бы теперь даже на рекламу согласилась, для разнообразия.

Меня с веток аккуратно опустило вместе с креслом. Сзади гномы шлепнулись и забубнили что-то тихонько. Пока я окрестности разглядывала, никуда мое персональное сиденье не делось. А как встала, так и рассыпалось, словно и не было его.

А посмотреть вокруг было на что. Лес закончился на пологом склоне, и теперь перед нами простирались изрезанные речками и оврагами долины, кое-где виднелись рощицы и отдельные деревья, а вдалеке блестели какие-то высокие то ли шпили, то ли купола. Значит, поселение. Зеленоволосая говорила, здесь, в приграничье, народ смешанный проживает: и люди, и вампиры, да и темные эльфы-отступники встречаются.

И думается мне, что проще пробираться в этих местах не женщиной во цвете лет, а все-таки кошкой. Поправила я юбку гномью, в которой с утра хожу, курточку одернула и лизнула палец.

А потом прыгнула кошкой вперед, не оглядываясь на гномов. Я ведь говорила, что с ними в ссоре? Ну и что, что они этого не знают? Чем быстрее догадаются, тем лучше для них же.

Тропка незаметная, то ли звериная, то ли людьми протоптанная, привела к старому, замшелому, толстому бревну, переброшенному через бурную речушку.

И на этом бревне нас ждал первый сюрприз.

– И где вы так долго бродите? – заявил он недовольно, поднимая голову от кнопок любимой игрушки.

Я так и села прямо на тропинку, хорошо, что в кошачьем облике была, ничего себе не отбила.

И молчу. Нет, сказать мне всегда есть что, только пусть сначала братцы-акробаты выскажутся.

– Что ты здесь делаешь? – проснулся наконец Атаний.

– Вас жду, – пожал плечами Талм.

Действительно, дурацкий вопрос. Как будто лесоруб сам не видит.

– Тебя же дома оставили? – решает выяснить ситуацию маг.

– Я уже совершеннолетний и могу сам решать, куда идти, – не переставая лупить пальцами по кнопкам, заявляет меньшой.

– Но мы идем по серьезному делу, и там может быть опасно, – начинает нервничать Атаний. – И перестань играть, когда я с тобой разговариваю.

А вот орет он на парнишку зря. Ничего этим не добьется, только обозлит.

– В общем, так! – решительно постановил Гарон. – Ты с нами не идешь. Возвращайся назад, иначе я твоей матери все расскажу.

И решительно пошел мимо парнишки по бревну на ту сторону. Атаний лицо холодное от брата отвернул и за ним потопал.

А я сижу. Мне их догнать – раз плюнуть, но я же с ними в ссоре? А с Талмом – нет. Вот и пора показать характер. Да и мальчишку мне, если честно, жалко стало. Сидит, крепится, а губки уже дрожат и глазки повлажнели.

– А ты что не уходишь? – бурчит расстроенно.

– Так я еще с тобой не поздоровалась, – мурлычу задумчиво и мягко, чтобы мальчишку успокоить.

И к нему поближе на бревно прыгнула.

Талм расцвел, заулыбался, обхватил меня за шею и так стиснул, что я чуть не задохнулась.

– Отпусти, задушишь! – рычу, а самой приятно.

И как я могла решить, что он попрощаться забыл? Он уже тогда это придумал, с нами идти.

Шум и крики, что раздались впереди, меня так и подбросили вверх, развернув в ту сторону, куда гномы утопали.

А там уже сражение развернулось нешуточное, сталь звенит, молнии сверкают. Только мне даже издали понятно, что гномам не справиться. Слишком много у них противников, и даже маг, судя по всему, есть.

Талм вскочил, метнулся на помощь, да я его зубами за штаны поймала.

– Вия, ты что?! Там же наших бьют! – упав на колени, оглянулся гном, но я на него так зашипела, что он глаза вытаращил.

– Лезь быстро в кусты! Ну, кому сказала? – И лапой его подтолкнула.

Вовремя. Едва мы успели в кусты ввалиться, едва я на последнем дыхании слово заветное, хозяйкой подаренное, шепнула, как затопали по бревну чужие сапоги, захлопали в вышине чьи-то крылья.

Но не подвело словцо, все сделалось, как я хотела. Сплелись над нами ветки, проросла меж ними буйная крапива, расправилась вокруг травка, словно и не ходил по ней никто. И не выдал нас ни один листик ни движением, ни шорохом.

– Никого? – раздался совсем рядом чей-то грубый голос.

– Удрали, – с досадой рыкнул другой.

– Я говорил, нужно подождать, пока они все вместе подальше от своих деревьев отойдут, – сердито рявкнул третий и прибавил такое, что мне захотелось ушки заткнуть.

Ну зачем себе? Я еще и не то слышала за свои двадцать семь с хвостиком. Талму заткнуть, чтобы не слушал парнишка такие гадости.

– Теперь скоро не выползут, – рассудительно произнес первый. – Зови людей, пора ехать. И так повезло, нечасто эти кладоискатели из лесу в это время выходят. Интересно, куда они направлялись?

– Наверное, на ярмарку, прикупить что-то срочно понадобилось, – уже удаляясь, сообщил второй. – Денег у них было по нескольку кошелей на поясах.

Талм чуть слышно всхлипнул мне в ухо, а я и сама не знала, смеяться или плакать. Ведь Атаний так и не отдал мне деньги, что обещал, мужественно предпочитая таскать их на поясе. И теперь мы остались не только без защитников, но и без монетки в кармане.

Ох, не плачь ты, Талм. Говорила я тебе, что мужчины не плачут? Да и Бабки-ёжки тоже. Нам это по статусу не положено. Да я сама лично первую же бабку, что себя слезами опозорит, метлой из ковена!

У меня? Да у меня это всего лишь соринка в глаз попала. И вообще, я с ними в ссоре, с гномами этими. Просто не люблю, чтобы тех, с кем я только что поссорилась, хватали и куда-то тащили. Да еще и деньги при этом отбирали. Почти мои, между прочим.

Жаль, что нельзя сразу идти за захватившими гномов бандитами, не такие они глупые, чтобы назад не поглядывать. А местность тут открытая, особо спрятаться негде. Да и я барышня приметная в любом из своих обликов.

Вот если б мне цвет шкурки сменить, на зеленый, например, или, еще лучше, на такой, как полевая форма у солдат, в пятнышках… Однако мечтать хоть и не вредно, но и пользы никакой.

К тому же, чтобы приготовить пару сюрпризов, мне необходимо хоть на несколько минут в человеческий облик вернуться. В кошачьем колдовать не очень получается. Хотя… вот с кустами договориться смогла же?

Ха, а это идея! Шепнула я снова слово заветное и попросила травку, веточки, цветочки и листочки всё, что они знают про нападавших, мне рассказать.

Ух, какие они, оказывается, скоты. Бандиты эти. Траву конями потоптали, деревья на колья для шатров порубили, веток для маскировки поналомали. Дежурят тут уже третий день и за это время поймали несколько случайных путников, которые по дороге, что в деревню ведет, ехали. Убить пока никого не убили, но раненые есть.

Выслушала я своих зеленых помощников и задумалась, как бы мне незаметно к бандитской стоянке подобраться?

И еще думка в голове вертится – а кого они, интересно, тут выжидают? Ну не за парой же гномов пришли, тем более гномы в эту пору и не ходят никуда.

Возвращаться в лес мы не стали, тут, у речушки, и ждали, пока темнеть начнет. Ох и долгим мне этот день показался! Уж думала, никогда солнце на закат не покатится. Зато все приготовления я с запасом сделала. И на шкурку морок придумала, точно такой, как хотела, цвета хаки с разводами, и на Талма несколько полезных заклинаний повесила. В том числе и отводящее глаза.

Да так ловко повесила, что чуть сама его не потеряла.

А к вечеру объяснила ему подробно правила партизанской войны, привела примеры из жизни героя-поэта Дениса Давыдова и всех прочих партизан, включая подпольных узбеков, и отдала приказ выдвигаться. Как говорится в новостях, сводный партизанский отряд в количестве одного гнома и одной кошки – Бабко-ёжки приступил к операции по освобождению заложников.

По тропке к той рощице, где бандиты обосновались, мы продвигались, почти не скрываясь. А зачем зря маскироваться, если нам травка и кустики в своих донесениях дислокацию противника точно до одного шага докладывают? Вплоть до того, кто в какие кустики гулять ходит?

Вот и мы чуть не догулялись. Свистнуло что-то в воздухе, мелькнулась тень… Как я успела с тропки Талма столкнуть и следом в высокую траву броситься, сама не поняла.

Слово на автомате выпалила, лежу, к земле прижавшись, – не выдай, родимая. А в ответ смешок ехидный шелестит – не родина мне этот мир. Но не выдал, травки постарались, укрыли как ковром.

И из-под этого ковра я в щелочку подглядываю, дыхание затаив. А прямо напротив стоит диво дивное. Мужик с крыльями, как у мыши летучей. Сам в локонах белокурых, как у женщины… ну у них тут и мода! Глаза вроде черные, а как вполоборота встал, зловещей краснотой полыхнуло. Ух, не приснись такое к ночи. Прямо не мужик, а летучий голландец.

А морда ничего, прям как из «Плейбоя», только злющая да разочарованная. Ну и как мне с ним поступить? Отпускать нипочем нельзя, через пять минут вся банда тут будет, а убивать пока вроде не за что. Да и не сторонница я кардинальных методов.

Придется воспитывать. Шепнула я травкам слово дриадское, они и рады стараться. Не успел голландец охнуть, как они его вместе с крыльями с ног до головы плетьми оплели.

Он попытался было острое что-то выхватить, то ли саблю, то ли кинжал, но трава быстрее оказалась.

– Ну, – спрашиваю я, выходя из зарослей и садясь перед ним на тропу, – кто же ты будешь и зачем на нас охотился?

Молчит. Только красноватым глазом на меня глянул и взгляд отвел. Ой, еще один партизан-самоучка на мою бедную голову.

– Может, мне его стукнуть? – злым голоском спрашивает за спиной Талм. – Чтоб заговорил?

Летучий голландец только хмыкнул высокомерно.

– Лучше скажи мне, кто это такой и почему с крыльями?

– Так вампир же, – изумленно уставился на меня гном. – Они все с крыльями, как в возраст войдут.

– Выходит, он на нас охотился, чтобы кровь сожрать? – возмутилась я. – Ну и негодяй. Таким никакой пощады. Все, мужик, раз ты не летучий голландец, а вампир, то прощайся с жизнью. Такой нечисти на планете не место.

Шепнула я слово заветное, и потянула его трава в землю. А он глазами посверкивает и все равно молчит. Вот уже по колено засосало, по пояс…

– Вия, – не выдержал вдруг Талм, – тебе его не жалко?

– А они гномов пожалели? – рассердилась я. – К пенькам сухим привязали и за весь день воды ни капли не дали. Я таких гадов жалеть не приучена. Кто к нам с мечом, тот пусть пеняет на себя.

– Откуда ты знаешь? – хрипло спросил голландец.

Ну да, его уже по грудь засосало, вот и хрипит.

– У меня там разведчики работают, – не выдаю я ему военной тайны.

– Подожди, – шепчет вампир, громче говорить он не может, потому как уже по подбородок в земле сидит.

Велела я травке остановить процесс, вдруг он нам ценные сведения выдаст? А вот о помиловании пусть и не мечтает, нет у меня для таких жалости.

– Они мою дочь захватили, – хрипит вампир. – Если помогать им не буду, продадут ее в бордель.

– Что такое «бордель»? – Талм немедленно насторожил кошачьи ушки.

– Нехорошее место, а остальное тебе пока знать рано, – осадила я его и снова к голландцу обернулась: – Ну и как мне проверить, что ты не врешь?

– Ты же говоришь, у тебя разведчики. Пошли их, пусть проверят. Вон туда, к тем дальним рощам, за ними в глубоком овраге у бандитов пещера вырыта, в ней они и держат своих лошадей и пленников. Каждую ночь пойманных в эту яму отводят. Вот и сегодняшних гномов скоро туда поведут.

– Допустим, – шепнув травам, чтобы проверили, кивнула я. – А чем таким ты знаменит, что твоя помощь им понадобилась? И в чем она, собственно, состоит? Говори, да поторапливайся, темнеть начинает, а мне еще гномов вызволять.

– Ничем я не знаменит, кроме того, что служу начальником охраны у герцога Эндвийского, – тяжко вздохнул вампир. – Обычно мы с людьми не связываемся, но его тетка была моей женой.

– Бедная женщина, – посочувствовала я ей, вспомнив, что у вампиров есть мода подкармливаться собственными женами.

– Нет, бедной она никогда не была. Наоборот, ей отец оставил в приданое с десяток деревень, виноградники и два завода. Винодельный и сыроваренный. А помощь им моя нужна, чтобы захватить обоз, с которым едет молодой герцог. Они собираются обоз разграбить, а Лайофа взять в плен. За него можно у отца хороший выкуп получить.

Надо же, какие тут страсти творятся. Прям точно как у нас в Аденском заливе. Только в залив тот мне отправляться никакой надобности нет, а вот здесь топать в гости к бандитам хочешь не хочешь, а надо.

Травы к этому времени мне известие про бандитскую пещеру принесли. Не соврал вампир, отгорожено в ней несколько тесных отсеков, и томятся в них пленники. И девочка есть, в отдельной клетке ее держат. Только вот чья она дочь, трава мне не сказала. Не умеет она понимать таких тонкостей. Ну да и за те сведения, что принесла, большое ей спасибо.

Попросила я траву немного отпустить вампира, а то он что-то совсем побледнел.

– Благодарю, – прохрипел вампир. – А когда ты своих разведчиков посылать будешь?

– А они уже вернулись. Пещеры нашли, клетки с людьми нашли. И девочку, что отдельно сидит, тоже видели. Вот только как определить, твоя ли она дочь, не знают. Разговаривать с посторонними они не умеют.

– Она жива? С ней все в порядке? – так и рванулся из земли вампир.

– Ну если сидеть в тесной клетке для вас порядок, то всё, – хмыкнула я. – Одного не пойму: почему ты не мог полететь и забрать ее оттуда, если там охраны всего два человека?

– Я-то бы мог, – горько вздохнул голландец, – да на меня маг ошейник свой нацепил. Едва я чуть дальше от лагеря отлечу, душить меня начинает. Мне до тех пещер живым не добраться.

– А снять ошейник?

– Он сразу почует. И отдаст приказ Нилину убить. А всех их мне одному не осилить.

– Да как ты вообще им попался? – рассердилась я.

Время идет, дело стоит, а мы тут разговоры разговариваем.

– Отпустил ее на минутку со служанкой. Когда крик услышал, ринулся туда, а Нилину уже схватили и нож у горла держат. Сказали, не сдашься – прощайся с девчонкой.

Голос вампира взрыкивает ненавистью, в черных глазах алыми всполохами гуляет неизбывная боль. Похоже, все же крылатый не врет.

И закопать его в эту дорожку у меня теперь не хватит совести. Вот так и гибнут на корню самые добрые начинания.

– Дай честное слово, что не навредишь мне и моим друзьям, – велела я и, выслушав его клятву, отпустила на волю. – Лети, да помни: если предашь, я тоже успею добраться до твоей дочери.

Ну, это я для красного словца приврала. Не такие мы, Бабки-ёжки, кровожадные, чтобы невинному дитю вред причинять. Наоборот, при случае от злых людей обороним, слезы утрем, кофту последнюю с себя снимем…

До лагеря добрались, когда на небе уже появился краешек Селии. Подкрались потихоньку с подветренной стороны, лошадям ведь не объяснишь, что я не на них охочусь.

Талма в кустиках законспирировала, а сама под прикрытием травок к самой стоянке подползла. Оценить ситуацию собственными глазками. Выглянула и ахнула.

Нет, гномы мои как сидели, так и сидят, к пенькам веревками прикрученные, синяками да царапинами разукрашены щедрее некуда. И лица, и руки, и тело до пояса. Интересно, а где же это они свои рубашки-то потеряли?

Зато вампир совсем не там находится, где ему, по моим представлениям, находиться положено. Не сидит среди бандитов, дружно грызущих полусырые кости какого-то крупного животного, жарящегося над углями, а распят за руки и крылья между двух деревьев, на березки похожих. И некто, по всем повадкам похожий на средневекового палача, тыкает ему чем-то вроде копьеца в эти самые крылья.

– Ну как, нравится? Будешь молчать, я еще и раскалить пику велю, – негромко посмеивается палач, прорывая в тонкой коже очередную дыру.

Не помню, я говорила, что среди всех вещей и явлений, какие не люблю, есть несколько, которые я просто люто ненавижу? Так вот, садизм среди них на первом месте. При виде любых его проявлений вся моя рассудительность и здравомыслие улетучиваются, как роса под солнцем. Быстро и незаметно.

Вот и теперь я одним прыжком вылетела под ноги палачу и только в тот момент поняла, что это и есть маг. Уж очень ярко светилась его аура на фоне остальных бандитов.

– А это еще что за зверь? – рявкнул он и крепко схватил меня за шиворот.

– Мяу, – сказала я.

А что еще оставалось делать? Колдовать на него нет никакого смысла, он по всем параметрам сильнее раза в три. Не успею заклятие бросить, как меня опалят, словно курицу. И траве шепнуть по той же причине ничего не могу; трава – она хоть и быстрая, да только маги такой квалификации не в пример быстрее.

Эй-эй, куда? Отпусти сейчас же, я не люблю, когда меня за шиворот на такую высоту поднимают.

– Надо же, какая интересная расцветка. Я такой еще никогда не встречал, – ядовито шутит этот негодяй, а взор у него холодный и злой.

Зато мои глаза от страха так и норовят закрыться.

Да и как их не закрыть, если этот гад одной рукой держит меня на весу, а второй угрожающе размахивает перед самым носом острой пикой!

Вот сделает сейчас во мне столько же дырок, сколько пробил в вампирьих крыльях, и уже некому будет в родной мир возвращаться. Эх, а я еще хотела своих подружек бабок-ёжек тут отыскать, помочь им, если нужно. А сама попалась, как последняя дурочка. И кто он мне, спрашивается, вампир этот? Родственник или друг? Чего я так рьяно его защищать бросилась? Или это на меня его вампирье хваленое обаяние так подействовало? И ведь вроде не почувствовала ничего такого.

– Ну и каков же твой второй облик? – ворчит себе под нос маг, и я с ужасом понимаю – все.

Вот теперь точно пришел мне конец.

Если он меня в человечьем облике увидит, то сразу поймет, что я ведьма. А ведьм маги и в нашем мире всегда стараются закабалить, вряд ли они в этом лучше.

И тут он какое-то заклятие забормотал, и у меня в позвоночнике сразу возник отзвук той боли, что превращению сопутствует.

Нет. Не надо. Не хочу. Я в панике подтянула к носу лапу и лизнула. Боль прокаталась снова.

– Что такое? – недовольно зыркнул на меня маг и забурчал громче.

Чувствуя признаки превращения, я вновь лизнула лапу.

Он снова бурчит, уже зло и громко.

Я снова лижу лапу.

Да сколько же можно?! Вот упрямый же ты маг. Не видишь, что ли, не превращаюсь я ни в кого.

– Застряла на стадии первичной трансформации, – разочарованно фыркнул маг и громко крикнул: – Эй, Муст! Принеси цепочку и ошейник, привяжем этого метаморфа. Потом я им займусь.

Тихая паника в моей душе начинает превращаться в панический ужас. Не нужно мной потом заниматься. Я белая и пушистая. Иначе буду мстить, и не просто мстить, а изощренно.

Еле стерпела, пока рослый наемник, пахнущий костром и потом, застегивал мне на шее широкий ошейник, чтобы не попробовать остроту когтей на этой отталкивающей физиономии. Нет, меня он не отталкивал, наоборот, прижал к себе поперек живота и тащил к соседнему с гномами деревцу. Это я сама пыталась от него оттолкнуться, чтобы не перепачкать шерстку о его засаленный живот. Сковородку он, что ли, им мыл?!

«Эх, бандиты, ну вы и изверги, – шипела я, пока на мне ошейник застегивали. Слепые вы, что ли? Я же кошка, а не собака, в таком толстенном ремне ходить. Да он мне даже смотреть по сторонам мешает. И не нужно спрашивать зачем. Чтобы понять, есть у меня хоть какой шанс на попытку побега или нет».

Но пока выходило, что нет.

Второй конец цепочки бандит завязал вокруг деревца с таким расчетом, чтобы я могла или сидеть, или лежать. Причем лишь тесно прижавшись боком к стволу.

И даже не подумал, как мне быть, если вдруг в кустики приспичит?

Хотя здесь мои проблемы вообще никого не интересовали, маг снова к своему подопытному обернулся… и обнаружил, что вампир исчез.

Я об этом узнала в тот же самый момент, причем от самого мага. Вернее, поняла по его дикому воплю, крайне нецензурному, кстати.

«Эй, Талм! Где ты там? Заткни ушки, этот маг ругается не в пример круче, чем твой братец!»

Мне такое даже записывать не нужно. Нет в нашем мире такого места, где можно подобное повторить, не рискуя получить по всем местам сразу. Кроме, пожалуй, территорий, защищенных с особой заботой, но туда я еще не попадала. И надеюсь не попасть. Хотя, как говорится, от сумы да от тюрьмы…

Маг поорал несколько минут, да и примолк. Ко мне обернулся и нехорошо так ухмыляться начал.

Неужели решил, будто это я его вампира отпустила? А подумать слабо, когда бы я успела это сделать, если он сам меня все время за шкирку держал?

Вот только не надо так многозначительно ручки потирать, я и без всякого насилия сама во всем признаюсь, только скажи, где расписаться нужно?

А тут еще гномы, неподалеку привязанные, так несчастно на все это смотрят, что мне саму себя до слез жалко стало. И гномов тоже. Ну ладно я, по глупости попала, а им-то такое за что? Ведь не по своим делам из лесу вышли – мне помогать собрались. А я для них так ничего сделать и не успела. Хотя есть одна идея…

Решилась я и шепнула тихонько заклинание для клубочков. Старое оно у меня, проверенное. Когда мой любимый кот Пыхо мои шнурочки, завязочки, поясочки и прочую любимую всеми кошками мишуру вконец запутает, достаточно сказать одно заветное слово, как все моментально лежит передо мной, свернутое в аккуратные мотки.

И заветное словцо не подвело.

Кучка всяких веревочек в тот же миг легла мотками у моих лап, а маг вдруг за штаны схватился. Они с него почему-то спадать начали. Он на меня свирепо уставился, бормочет что-то злющее. А я к дереву попятилась и оглянулась, куда бы спрятаться от этого многообещающего взгляда?

Ох, ничего ж себе.

Вокруг такое творится!

Сплошной стриптиз. Со всех бандитов, которые не лежали и не сидели, штаны свалились одновременно.

М-да, темнота.

Непросвещенное средневековье. Даже простых семейников еще не изобрели, не говоря уже о стрингах.

Кто-то охнул прямо у меня над головой знакомым голоском, и маг тотчас нехорошо прищурился.

Эх, гном, ну разве я разрешала тебе вылезать из кустов? И отвернись немедленно от этого зрелища или хотя бы глаза закрой!

Эти небритые личности слишком долго приходят в себя, вместо того чтобы быстренько натягивать штаны. А те, кто пока лежат и сидят, хохочут как ошалелые при виде бесплатного шоу. Хотя над чем именно, до меня пока не доходит.

Но тут я вдруг почувствовала, как ловкие пальчики расстегнули ненавистный ошейник.

Эй, Талм! А с выговором-то я того, немного поторопилась.

Маг с угрожающим видом сделал в нашу сторону пару шагов, и я осознала: нужно бежать отсюда, и как можно быстрее. И даже метнулась к кустам, но тут на поляне появился еще один разбойник.

И не просто появился, а вывалился с криком и хрустом из ломаемых тяжелыми сапогами зарослей.

– Обо-о-о-оз!!! – закричал истошно, и все сразу засуетились.

Разбойники, которые до сих пор сидели и лежали, разом вскочили, и тут захохотали те, что раньше стояли. Ну да, они-то уже успели натянуть спадающие портки и теперь одной рукой крепко держали их, а другой шарили в карманах и по сумкам в поисках замены вмиг исчезнувшим шнуркам.

Зато многие из резко вскочивших бандитов, запутавшись в такой необходимой части одежды, не смогли удержаться на ногах, а один даже рухнул в костер. И все они теперь светили не совсем чистыми частями тела, пополняя и без того не бедный лексикон гномов изощренным матом.

А кстати, что там с моими гномами?

Однако этого мне выяснить не удалось, ни одного гнома в пределах видимости не обнаружилось.

Тогда что я-то тут делаю, среди этих стриптизеров немытых? Едва это сообразив, молнией бросилась прочь… и почти успела.

Несколько всадников в одинаковых кожаных доспехах вооруженные факелами и весьма внушительным оружием прискакали вслед за дозорным из кустов, и разбойники, придерживая штаны, рванули от них кто куда.

Однако навстречу им выехали точно такие же всадники, и кто-то истерично завопил:

– Окружи-и-или-и-и!!!

Маг, яростно блеснул злыми глазами, мгновенно начертил над собой странный знак, выкрикнул непонятные слова, похожие больше на ругательства, и исчез в клубах оранжевого дыма.

Воины ловко сгоняли разбойников в кучу, и я уже почти собралась шепнуть траве, чтобы скрыла меня от их находчивых взглядов.

И тут вдруг увидела, как из кустов дружно выбираются все три зеленоволосые личности, сопровождаемые вооруженным до зубов всадником.

«Ах, чтоб вам!» – сердито фыркнула я и решительно вылезла из травы.

И в этот момент на полянку выехал он. Серебряная мечта моих снов, рыцарь на белом коне.

Ну ладно, не очень на белом. И не совсем коне. Зато красив, как Ален Делон в молодости, только златовлас и ухожен, как девица.

– Привяжите их к телегам, да поторопитесь, – холодно скомандовала мечта, оглядев бандитов.

– Мы пленники, – шагнув вперед, смело сообщил красавчику Гарон.

– В деревне разберемся, – равнодушно бросил тот и, отвернувшись от гнома, ускакал с поляны.

Ловкие воины уже начали связывать бандитам руки, когда обнаружилась техническая проблема. Не может человек, даже если он самый закоренелый бандит, идти за телегой со связанными руками и со спущенными штанами.

Воины понемногу развеселились, нашли кучу шнурков и раздали нуждающимся. И тогда я решила, что настал мой час. Веселые люди всегда добрее грустных, надеялась я, смело выходя на поляну.

Охранники герцога слегка ошалели, завидев огромную кошку, бесстрашно топающую к связанным, а бандиты заметно занервничали. Оказывается, не такие уж они и тупые, раз сумели связать мою персону с пропажей своих шнурков.

Ну разумеется, на самом деле никто меня не связывал, я просто подошла к Талму и потерлась спинкой о его ноги.

А как же иначе показать всем этим остолбеневшим мужикам, что я не дикая какая-нибудь зверина, а вполне цивилизованная женщина? Ну хорошо, пусть кошка, в моем случае это одно и то же.

– Вия! – горестно всхлипнул меньшой, опускаясь на корточки и прижимаясь ко мне зеленоватой головой. – Зачем ты пришла?

– Мур-р-р, – сказала я и лизнула его в ушко.

А что такого? Мне давно хотелось.

– Видать, это парнишки животина, ишь, как ластится, – вслух объявил очевидное немолодой воин и участливо вздохнул.

Наверное, вспомнил далекий дом, детишек, играющих с кошкой или щенком.

А я была очень благодарна ему за эти слова. Мнение уважаемого человека зачастую определяет дальнейшее отношение остальных к вещи либо явлению.

Так случилось и в этот раз. Меня не только никто не прогнал, когда я направилась к телеге вслед за Талмом, но и привязывать не стали.

И вскоре мы уже дружно шагали где-то посреди растянувшегося больше чем на километр обоза. С небес на нас равнодушно взирали яркая Селия и ее шустрая сестра, голубоватая Афель, вокруг хмурыми шепотками переговаривались бандиты. Судя по разговорам, судьба их ждала незавидная. Тех, в ком завтра жители признают обидчиков, казнят, не отходя от кассы, остальных продадут в рабы сельчанам. А если я правильно поняла и именно от полевых забот этих селян небритые мужики пустились в бега, то многие из них сейчас в последний раз видят, как прекрасная Афель обгоняет свою спутницу.

Угрызения ли совести меня достали или надоело смотреть на пересеченную багровым следом от удара чем-то острым спину начавшего спотыкаться Гарона, а может, это весна и луны на мою впечатлительную натуру так действуют? Только собралась я с духом и шепнула еще раз заклинание для клубочков.

Куча свернутых веревок, вожжей, шнурков для штанов и прочего загородила обзор, но я ее ловко перепрыгнула, скомандовала гномам бежать за мной и рванула в ту сторону, где находился овраг с тайной пещерой.

Теперь я не побоялась попросить траву о помощи и точно знала, что творится в обозе. Знала, что воины, потерявшие вожжи и шнуровку со своих доспехов, не сразу ринулись догонять бандитов, привычно подхвативших спадающие штаны руками и прыснувших во все стороны. Знала и каждое движение гномов, не отстающих от меня ни на шаг.

Когда Гарон споткнулся в пятый или шестой раз, свернула в небольшой ложок, по дну которого бежал поблескивающий в свете двух лун ручеек, и попросила кусты и траву укрыть нас от чужих взглядов.

Гномы сразу бросились к ручью и пили, не отрываясь, минут десять. А я тем временем лизнула лапу и поднялась на ноги в родном облике.

Ух, как хорошо-то. А то я скоро забуду, каково это – смотреть людям в лицо, а не в… хм… снизу.

Не тратя зря драгоценных минут, расстегнула сумку, достала баночку с собственноручно приготовленной мазью и упаковку лейкопластыря.

Подошла к магу, осторожно тронула за плечо:

– Чем тебя так?

Он приподнял голову от ручья, оглянулся и смутился, даже при лунном свете стало видно, как заалели ушки.

Ага! Не забыл еще своей вины. Это хорошо, конечно, однако не настолько я злопамятная, чтобы раненому человеку или даже гному лекции по этике читать.

– Терпи, будет немного неприятно, – набирая мазь на палец и осторожно нанося на рану, предупредила я.

А он молодец, выносливый: спина напряжена, руки на коленях в замок сцепил, но даже разочка не зашипел.

– Что же ты за маг, что даже собственных ран исцелить не можешь? – возмущалась я, пробормотав наговор на скорейшее заживление.

– Так заплатил же, – почти неслышно выдохнул Гарон, еще ниже опуская голову меж колен и еще сильнее пламенея ушками.

Интересно, о чем это он? Чем заплатил, кому заплатил? Ощущение, что нечто важное прошло мимо моего понимания, родилось в мозгу и крепло с каждой секундой.

Эй, гном, так ты ведь не знаешь еще, что любознательность бабко-ёжская сильнее килограммовой бомбы в тротиловом эквиваленте, может разнести тут все вдрызг!

Если ее, конечно, не успокоить подробным объяснением, что, зачем и почему.

– Ну, говори, – спокойно предлагаю, усаживаясь рядом с растянувшимся на земле магом в кресло из поднявшейся травы.

– Что? – прикидывается шлангом гном, опуская лицо на руки.

– Куда твоя магия делась?

Эй, гномы, а вы-то чего сжались? Это я пока еще по-хорошему его спрашиваю, а вот если не перестанет идиотом представляться, тогда можете дружно начинать пугаться.

– Вия, – тихо попросил он таким тоном, что я начала за себя бояться, – не нужно.

То есть не взорваться я боюсь, а расчувствоваться невзначай и простить предателя раньше времени. Только к моей любознательности это не имеет никакого отношения.

А его сородичи-то как тихо сидят, ну ровно мыши на шухере!

Так, что-то я не поняла, это меня тут за дуру принимают или они все такие опытные партизаны? А тогда зачем я кому-то лекцию про Давыдова читала? А кстати, поскольку этот раненый так убедительно молчит, почему бы мне другого любителя клубнички не расспросить? Да и вопросов у меня к нему поднакопилось не меньше.

– Атанчик, золотко, может, ты мне объяснишь, где его магия, наши денежки и ваши рубашки?

– Деньги бандиты поделили, но немного я вернул, – хрипловато шепчет лесоруб. – Рубашки мы выбросили, да и толку от них…

– Ну и что ты замолчал? – подождав несколько минут, не выдержала я. – С магией что?

– Он же сказал, – несчастно шепчет Атаний, – заплатил.

– Кому, дриадам? – Начинаю понимать, что ничего не понимаю. – Ну а зачем всю-то отдавал? Не мог перекрыть или совсем башню сорвало от зеленоволосых красавиц?

– Так ведь он же, – изумленно вскинул на меня глаза лесоруб, – думал…

– Молчи! – зло оборвал его хриплым рыком маг.

И тот послушно замолчал, спрятав от меня глаза за повисшими на лицо волосами. Шнурок, раньше держащий их в хвосте, тоже попал в ту кучу веревок и поясов.

– А что там было-то, с дриадами? – подал робкий голосок Талм, и я прямо умилилась.

Свой человек, весь в меня любознательный, был бы девкой – позвала бы в Бабки-ёжки.

А эти два партизана встали насмерть за свои тайны, но я их и пытать больше не стала. Я могу, когда нужно, и терпеливой побыть несколько часов, а потом все равно своего добьюсь. С другого бока подкачу, кем хочешь прикинусь – или я не Бабка-ёжка?

А пока нужно гномов покормить, они целый день не пивши не евши. Может, зря я тех бандитов пожалела?

Достала я из сумки туески, что хозяйка дала, на травяной столик поставила, гномов перекусить зову. А они, как дети зашуганные, которым из чужих рук конфетку взять не дозволяют, вежливо так отказываются и начинают от столика отодвигаться помаленьку.

– В общем, так, гномы, – разозлившись, веско сказала я, подцепляя из туеска непонятный фрукт. – Вы, как мне кажется, чего-то весьма существенно недопонимаете. Так вот, я вам объясняю в последний раз. Если вы хотите идти со мной дальше, то все у нас будет общее: и еда, и деньги, и проблемы. А если вас такое не устраивает, то я с вами не знакома и возвращайтесь-ка вы назад, в свой лес, потому что я от вас сбежать всегда сумею.

Талм, не глядя на соплеменников, первый к столу подвинулся, деловито в туески заглянул и, одобрительно хмыкнув, сунул в один руку.

Тяжело вздохнув, пододвинулся и Атаний, а последним сдался Гарон.

Сначала они ели деликатно, брали еду понемногу, долго, вдумчиво жевали, но постепенно расслабились и глупую щепетильность отбросили. Ох, а я-то надеялась, что тут еды на неделю. Как выяснилось – глубоко ошибалась. Вот еще позавтракаем, и можно будет выбрасывать туесочки.

– Хорошая еда, хозяйка дала? – облизывая пальцы, осоловело похвалил Талм и, укладываясь поудобнее, вдруг захихикал: – А хорошо ты придумала с поясами, ха-ха! Я уж испугался, думал, ты и вправду попалась, я бы такой хитрый партизанский план никогда не изобрел.

– Что такое «партизанский»? – осторожно спросил Атаний, но отвечать ему было уже некому.

Меньшой мирно сопел, мигом провалившись в сон. Я лизнула палец и кошкой скользнула к нему под бок. Глупый ты, гном, вот до такого идиотского плана я никогда бы и в страшном сне не додумалась.