– Кэт, очнись, очнись, Кэт! Ну пожалуйста, приди наконец в себя! У нас ни минутки лишней нет! – отчаянно пробивается в сознание чей-то голос, и я пытаюсь прорваться навстречу ему сквозь туман, застилающий разум.

– Что случилось?

Образы и чувства нестерпимо медленно оживают в памяти, зато тепловое видение уже включилось, и я ощущаю несколько розовых силуэтов, столпившихся вокруг меня и зачем-то суетливо машущих руками.

– Вставай быстрее, нужно срочно отсюда уходить.

Откуда «отсюда»? И куда идти? Но само предложение мне понравилось, оно было правильным, оно перекликалось с моими внутренними стремлениями и несло спасение.

Спасение? Значит, тут опасно?

Сознание включилось разом, как электрический свет, лавиной обрушивая на меня воспоминания и чувства. Малина! Я резко приподнялась на лапах, вглядываясь проясняющимся зрением в окружающих людей, и сразу уперлась взглядом в стоящую передо мной ведьму. Несколько женщин в серых балахонах застыли сзади нее.

Щеку ведьмы украшает пара царапин, под подбородком темнеет несколько синяков.

– Это я тебя так? – Жгучий стыд затопил душу.

– Ты про это? – Мозолистые пальцы коснулись грязной щеки. – Нет, это он. Но сейчас рассказывать некогда. Ты как себя чувствуешь, сможешь меня понести?

– Куда? – Не успела я задать вопрос, а окружающие нас женщины уже принялись приматывать к моим шипам какое-то тряпье и пристраивать на нем Малину.

– Я покажу. – Одна из облаченных в серое фигур распахнула дверь и шустро побежала вперед.

Ни секунды не раздумывая и не сомневаясь, срываюсь с места и несусь за ней. Точно зная – это не тот случай, когда нужно долго рассуждать и просчитывать варианты. Не стали бы эти бледные узницы в безликих серых балахонах рисковать своими жизнями, помогая нам удрать, если не знали наверняка, что это единственный шанс на удачу.

Наш бег закончился в глубине подвала, возле железной дверцы. Ну и что дальше?

– Кэт, мы все просчитали, тебя магия не тронет, а на Малине наши щиты. Если у тебя хватит сил выломать эту дверь, за ней потайной ход, – с надеждой заглядывая в крабьи глаза, бормочет проводница.

– Попробую, – с сомнением рассмотрев массивную дверь, буркнула я и взялась за дело.

Подсунула кончик клешни под дужку огромного замка, похожего размером на кастрюлю для супа, нажала…

Ничего. Толстенные металлические скобы даже не заскрипели. А перекусить такие клешней мне вряд ли удастся, слишком мал промежуток, не ухватиться как следует.

Пару секунд лихорадочно соображаю, пытаясь подобрать в памяти похожие случаи из своей земной жизни. И вспомнила, как мы с тетушкой разбирали осенью поросячьи загончики и как умело орудовал ломиком приглашенный на подмогу сосед. Вот бы мне такой ломик! Не оборачиваясь, обвожу взглядом тесное помещение, прикидывая, что бы приспособить вместо лома, и сразу обнаруживаю на стенах тамбура два массивных подсвечника из тех, в которые втыкают факелы. Или они зовутся подфакельники? Нет, как-то не так, но ведь это сейчас не важно. Стремительно шагнув к ближайшему, смыкаю на нем свою клешню и тяну, налегая всем весом.

А сила-то и не понадобилась, подсвечник неожиданно легко повернулся вниз, и я слегка покрутила его туда-сюда, пытаясь оторвать от стены. И в тот же момент почувствовала крабьим зрением холодный прямоугольник открывшегося прохода.

– Откуда ты знаешь секрет этой двери? – с подозрительным вниманием изучают меня сузившиеся глаза сопровождающей узницы.

– Ничего я не знаю, само вышло, – сердито буркнув в ответ, смело бросаюсь в темноту потайного хода.

– Свечу возьми… – доносится вслед, но я уже далеко и не могу объяснить, что не нужна мне никакая свеча.

Крабье зрение отчетливо видит и слабое розоватое свечение хлынувшего вслед за мной теплого воздуха, и холодную встречную струйку сквозняка, намекающего на близость выхода или вентиляционной шахты. Видела я такие в поселке у гольдов.

Да и обида, вспыхнувшая огнем, когда ведьма так прозрачно высказала свое необоснованное недоверие, гонит прочь почище метлы. Ну вот откуда я могла бы знать этот секрет, если еще вечером даже не подозревала о существовании не только подземного хода, но и самого замка? И до сих пор не имею никакого представления, где этот замок находится.

А вот о том, что мне могло просто повезти, она почему-то даже не подумала! Словно у меня на лбу стоит вечное клеймо неудачницы и невозможно даже представить, что полоса жуткого невезения, преследующая меня с того злополучного утра, когда я пересолила творог, может наконец смениться полоской удачи. Хоть тоненькой.

Потайной ход вывел в заросший колючими кустами то ли овраг, то ли ложок, в предутреннем тумане ничего не понятно. «Это сколько же часов я провела в отключке и куда подевался демон?» – начинают всплывать в мозгу закономерные вопросы. И самый главный – в какую сторону идти?

Я задала его Малине, сначала тихо, потом погромче. И насторожилась, не услышав ответа, а когда припомнила, что пассажирка за всю дорогу не обронила ни слова, и вовсе запаниковала.

Но почти сразу сообразила, что особо волноваться нет причин, крабье зрение отчетливо различало розовый, ровно пульсирующий комок ведьминого сердца и легкие теплые облачка, вырывающиеся из ее рта при выдохе.

Значит, нужно прежде всего постараться уйти как можно дальше от этого места. И не встретиться ни с кем из местных жителей. Неизвестно, как они отнесутся к беглецам из демонского жилища, вполне возможно, тут же побегут доносить в надежде на награду.

Ну, с крабьими способностями это не такая уж невыполнимая задача. Припомнив, как нес меня Фуссо, одной клешней загораживаю от сучков и веток голову Малины, а другой помогаю себе подниматься наверх, хватаясь за растущие по дороге кусты и деревца.

К моей досаде, не обошлось без проколов: некоторые ветки от недостатка опыта я сжимала так сильно, что они тут же падали на нас словно скошенные хорошо наточенной косой. «Вот колобок, да по такому следу нас только ленивый не найдет!» – разозлилась я на себя. Но, чуть поостыв, решила: а и пускай.

Пусть те, кто ринутся за нами в погоню, думают, будто я пошла в эту сторону.

А мы пойдем другим путем.

Через четверть часа, выбравшись на травянистый косогор и с удовольствием полюбовавшись на оставленную мной прореху в густой зелени, резко сворачиваю и через пару сотен метров снова ныряю в тот же овраг. Теперь я иду не спеша, очень осторожно выбирая, куда ступить, и стараясь ни к чему не прикасаться. И больше не продираюсь под низко наклонившимися ветвями, а обхожу их, осторожно отгибая.

Мелкая речка, почти ручей, лениво путешествующая по дну оврага, натолкнула меня на новую идею. Найдя каменистый участок берега, я решительно шагнула в воду. И сразу поняла, что это самая удачная моя находка за последнее время. Продвижение пошло намного быстрее, мелководье я пробегала на ногах, в глубоких местах плыла, подгребая клешней и работая, как лопастями, ногами. Да и ветви мешали намного меньше, речка понемногу становилась все шире и полноводнее.

Часа через три я поняла почему, издалека разглядев поблескивающую гладь озера. Бдительно держась поближе к нависающим над водой кустам, осторожно вплываю в распахнувшийся простор и первым делом тщательно изучаю местность. Справа на отлогом песчаном берегу виднеется несколько лодок, а за ними на бугре толпятся невзрачные домики. Зато левый берег загроможден россыпью огромных валунов, за которыми сплошной полосой тянется лес.

Не раздумывая, решительно сворачиваю влево и вскоре неспешно лавирую между камней, стараясь издали засечь появление любых живых существ. Но людей или других разумных созданий, на наше счастье, так и не встретилось, лишь пара диких коз или похожих животных пили невдалеке воду. Благоразумно переждав несколько минут, пока они напьются и уйдут в лес, так же осмотрительно двигаюсь дальше.

– Кэт, где это мы? – очнулась наконец Малина.

– Не знаю, – честно ответила я. – Сейчас причалим и попробуем разобраться.

К этому времени я обнаружила еще одну выдающуюся крабью способность, о которой князь ничего не упомянул. Не знал или забыл, не важно, но я убедилась экспериментальным путем, что каким-то образом точно чувствую, где тут север, а где юг.

Пологий проход между камней вывел меня на звериную тропу, а чуть дальше нашлась и полянка, где можно было сделать привал.

Я как можно ниже распласталась по траве, и Лин, вздыхая и постанывая, сползла с моей спины.

– Это тоже он? – закипает внутри меня злость.

– Не важно, – не смотрит на меня ведьма. – Лучше скажи, не помнишь, в какую сторону ты шла от выхода?

– Малина, – перебиваю ее, обмирая от страшной догадки, – это я тебя так стукнула?

– Не виновата ты. Любой бы ударил. Но не могла я тебя предупредить, у него подслушки везде стоят. – Виноватая улыбка ведьмы ножом вонзается в душу. – А кабы я тебя не усыпила, он бы поутру ритуал провел. Сразу-то не смог, силы не хватало. У них, у демонов, по-другому энергия собирается, таких, кто, как ведьмы, могут все собирать и в себе копить, мало. Большинству нужно на источник встать или струю поймать, а копить они могут только в амулетах. Я думаю, это потому, что заклинания у них мощнее, расход энергии выше. А мы привыкли по окраинам собирать, вот и приспособились в запас складывать…

– Малина, – расстроилась я, поняв, что ведьма просто зубы мне заговаривает, – прекрати. Скажи лучше, это серьезно?

– Да ничего страшного, обычный ушиб. Если б этот не добавил, уже бы бегала. Да меня его жрицы подлечили, сегодня намного легче. Вчера и встать не могла. Вот и с собой пузырек дали, сейчас выпью с водицей, и полегчает… принесешь водицы?

Ведьма нашаривает на поясе тощий мешочек и извлекает из него кружку, в которой обнаруживается тщательно завернутый в тряпицу пузырек. Но я не могу сдвинуться с места от шока, вызванного ее небрежными словами.

– Как… вчера? Малина, разве мы не сегодня ночью туда попали?

– Нет, намного раньше, – покаянно вздыхает ведьма. – Разве ты не знала, что пыльца липуницы крабов не меньше чем на сутки отключает? А ты почти два дня провалялась. Байтарз чуть не лопнул от злости. А сегодня под утро умчался куда-то, Аста сказала, плохие вести получил, по своему шару магическому с кем-то сильно ругался. Вроде злился, что его убежище кому-то раскрыли, маги ведь замки в тайных местах ставят и тропы путают. Так куда ты шла-то, не помнишь?

– Не просто помню, а точно знаю – на запад.

– Ох ты! – выдохнула расстроенно Лин. – А нам ведь надо в другую сторону.

– Ничего, зато тут искать не будут, – отрезала я, хватая кружку и направляясь за водой и попутно размышляя, чем займусь в первую очередь, построю шалаш для Малины или отправлюсь ловить рыбу.

Наверное, вначале еда. А то я уже задумываться начала, с чего это у меня в животе так легко, если старейшина с вечера накормил до отвала.

– Пойду поймаю рыбы, – притащив воду, объявляю ведьме свое решение. – Если кто появится, кричи.

– Кэт, ты не забыла, что я ведьма?

– Какая из тебя сейчас ведьма, – фыркнула я, направляясь к озеру. – И попробуй только меня не позвать. Больше никогда не прощу.

И лишь выйдя на мелководье, поняла, что именно ей сказала. Будто за все старые погрешности уже простила. Впрочем… пусть так и будет. Лежачих я не бью.

Рыба в этом озере такая сонная или я теперь такая быстрая, но вскоре на нашей полянке уже весело горел разожженный ведьмой костер, а сама она, полулежа на стожке накошенных мной веток, осторожно поворачивала над огнем наткнутую на палочку рыбину. Я свою порцию, немного пострадав, поглотала сырой, утешая себя тем, что это не мой желудок, а крабий и ему так привычнее.

Время уже перевалило за полдень, и пора было решать, куда мы двинемся дальше.

– Гномьи горы тут, – обгорелой палочкой рисует Малина карту на большом лопухе, – а мы тут. Это озеро я не знаю, но думаю, это где-то у западных истоков Андры. Значит, нам нужно обойти замок Байтарза, и лучше это сделать с севера. Замок Аглензайр находится в северной части гор, быстрее доберемся.

– Малина, – бросив в пасть последнюю рыбину, задумчиво спрашиваю ведьму, – а зачем мне возвращаться в тот замок? Я ведь подслушивала ваше собрание и прекрасно поняла, что даже ведьмы не ждут от нее ничего хорошего. А уж меня она и вовсе на дух не переносит. Может, я и дура доверчивая, но вовсе не мазохистка, чтобы снова выносить ее издевательства. Да, Эри мне жалко, но не пора ли и о себе подумать?

Мне очень не хочется рассказывать ей про попавших в этот мир соотечественниц и про свою мечту найти хоть одну из них. Смутное подозрение, что никого из них Латринея и на пушечный выстрел не подпустит, если я останусь в ее владениях, плавно перешло в уверенность. И именно Малина помогла мне сделать такой вывод, сама о том не подозревая.

– Кэт, ты все неправильно поняла, – голос ведьмы огорченно дрожит, – а я не могу тебе рассказать, это не моя тайна…

– Давай разберемся, что именно я поняла не так, – охотно иду ей навстречу. – Может, я неправильно сообразила, что ты не зря навязалась в гости к магу? Потому что ей невыгодно, если демон проведет ритуал и я стану человеком. Ведь тогда ей не удастся оставить меня добровольным охранником при сыне. Он уже маг и никаких маячков на себе не потерпит, а ей хочется все время держать его под контролем. Вот она и поставила маячок на меня, ведь где я – там и князь. Ведь ему даже поговорить не с кем, родной матушке за развлечениями не до него!

– Кэт, – потрясенно шепчет Малина, – ты же не знаешь…

– А ты знаешь?! – разозлилась я. – Ну так скажи. За что ты терпела побои демона, обвинения подруг и многое другое? За что тебя выгнали из дома родители? Ты думаешь, я поверила, что это все из-за коробки с украшениями? Нет, ты делаешь это из-за чего-то очень серьезного, и я даже представить не могу, каких плюшек она тебе наобещала за помощь в обмане Ургазира. Но как-то давно, когда я еще была человеком и ее ученицей, дикая ведьма разрешила, чтобы ты рассказала мне всю ее историю. С самого начала. Да у меня времени тогда не хватило спрашивать. Вот теперь хватает, рассказывай.

– Наверное, ты и правда имеешь право все знать, – помолчав, сухо сказала ведьма. – Но не судить. Сужу себя я сама. Поэтому, очень прошу, когда я все расскажу, пойди и погуляй часочек. И больше никогда не заводи этот разговор. Иначе я за себя не ручаюсь. Вот ты сказала, не веришь, будто я польстилась на коробку с драгоценностями? Правильно не веришь. Не было никакой шкатулки. Да и даже простого колечка не было. И покупали не меня, а я. Я ведь с ним раньше, чем Трине, познакомилась. И сразу влюбилась. Так влюбилась, что ничего вокруг не видела. А он… сначала вроде улыбался мне, а как с Трине встретился, начал ей улыбаться. Она ведь в магии намного сильнее меня была. А для демонов, особенно темных магов, это очень важно – сильная ведьма в подругах. Так они человечьих жен зовут, и даже малый брачный обряд иногда проводят. Вот он ей и предложил обряд. Трине про мои чувства знала и хотела ему отказать, да отец не позволил. Не так просто дочку-ведьму замуж выдать, не каждый жениться решится. А тут целый демон! Но потом приехал князь, и она влюбилась. Так же как я, бесповоротно и навсегда. Да только взять назад слово не могла, причины веской не было. В наших краях внезапная любовь для отказа выгодному жениху – не причина, а блажь. Вот я и придумала, мне – демона, ей – причину для разрыва и князя. Неправильно, конечно, но уж больно его любила. В общем, напоила своего милого зельем приворотным и соблазнила. А он, едва проспался, начал на себе волосы рвать – как перед невестой оправдываться будет. И так мне обидно и больно стало, что подсунула ему другое снадобье, память за последний день отшибающее. Трине он все равно вернуть не смог, но мыслей о том не оставил, так и крутился неподалеку от княжества. А когда Тассминия решила от Эри избавиться и стала втихомолку мага подыскивать, Ургазир и подрядился. Видимо, мечтал, что сына Трине спасет, а она в благодарность к нему вернется. Только все по-другому пошло. Тассминия Эри обманом в сокровищницу заманила и велела убить, а Ургазир соглашался лишь в стазис отправить, вот и повздорили. И тогда она второго черного мага позвала, в засаде он сидел, видать, не было у нее доверия к демону. Ургазир над собой и Эри купол поставил и сдаваться не собирался, у него ведь все на кону стояло. Никто не знает, как там Роул оказался, подсматривал, что ли. Да только и он в разборку вмешался, Тассминия ему тоже жизнь изрядно портила. Там сложные расчеты на наследство, я не вникала, знаю, что Роул ее предательницей назвал и помчался за братом. А княгиня поняла, что попалась, обозлилась и приказала магу ловушку поставить, она-то посчитала, что первым Роул вернется. Ургазир тем временем Эри в стазис отправил, у него все готово было, а сил на защиту мальчишки уже не оставалось. А часть разума поместил в молодого краба, которого племяннику гольды подарили. Вот в этот момент Эрнил и заявился. И прямо в ловушку угодил. Он слабым магом был, его защита вмиг сгорела. А затем и князь, а с ним и амулет, у них с Трине парные были, вроде брачных браслетов. Потому она смерть любимого сразу почувствовала и от страшной боли превратилась в дикую. Тотчас появилась в сокровищнице и с горя такой пожар устроила, что даже некоторые драгоценности оплавились. От Тассминии и черного мага одни головешки остались, Ургазир две недели с постели не поднимался, с демонской-то живучестью. Да и спасся лишь благодаря находчивости. Успел крикнуть ей про сына, что никто не сможет вернуть мальчишку, кроме него. Она на демона воды бочку вылила и исчезла. Вернулась на погребение, но Роул к этому времени уже все княжество к рукам прибрал и двери в сокровищницу родовым амулетом запечатал.

– Малина, – подождав несколько минут, не скажет ли ведьма еще чего, позвала я, – мне все понятно про ваши прошлые дела, и поверь, я вам очень сочувствую, но какое отношение к этому имею я? За что она меня в краба сунула, я-то ей ничего плохого не сделала? Если вначале она вообще собиралась туда Роула отправить, ведь про то проклятие ей Эри давным-давно рассказал! И почему с сыном не ладит, вроде ради него всю эту войну и затевала?

– Ты и про проклятие знаешь, – горько вздохнула Малина и отпила пару глотков своего зелья. – Ладно, раз уж начала говорить, скажу и про тебя, и про Эри. Мне и самой больно смотреть на то, как она с ним обходится, и кабы не знала правды, нипочем не стерпела бы. Вот я тебе недавно про энергию говорила… ну правильно, отвести от мыслей хотела, но не только. Я уже много лет про это постоянно думаю. Как сестра дикой стала, так и начала выяснять, где могла, и книги читать, и легенды собирать. Что она теперь такое и как будет дальше жить. И уже через год нашла в одном трактате, да и она призналась, как я прижала, что недолог ее век-то. Пока их держит что-нибудь, любовь, месть или еще какое важное дело, они еще похожи на себя. Но все равно неодолимо тянет войти в источник или в струю энергии и сбросить оболочку, стать свободной. Это она так говорит. И как только дикие все дела разрешат, так противиться этому желанию сил не остается. Они и уходят. Потому и мало их в нашем мире. Я пригляделась – на Лысой горе почти каждый раз кого-то из диких не хватает. Но иногда появляются новенькие, некоторые долго держатся, а иные больше пары раз не танцуют. Вот потому она и решила не давать сыну к себе привязаться, чтобы после, когда она уйдет, не так больно ему было. И твое тело потому вместо Роула в стазис сунула, а магам велела, чтобы раньше чем через пять лет обратный ритуал не проводили. И с Ургазира такую клятву взяла, он теперь ее тайну знает и противиться ей не может. А тебя она выбрала, потому что ты об Эри без всякой выгоды заботишься, и он к тебе тянется. И когда через пять лет тебя вернут в родное тело, лучшей подруги ему нигде не найти.

Малина говорит все тише и безнадежнее, виновато поглядывая на меня, видно, и сама уже понимает, как дико звучит все рассказанное ею. А я даже слов не могу подобрать, чтобы выразить свое возмущение и протест. Да с какой стати Сирень решила, будто имеет право распланировать мою жизнь и чувства сына на много лет вперед? Почему лишила меня возможности самой выбирать свою судьбу и принимать важные решения? Только из-за моего согласия стать ее ученицей? Или считала меня должницей за спасение? Которого, как я понимаю, мне могло и не понадобиться. И зачем мне вообще нужно это спасение, если я взамен становлюсь бесправной рабыней?

Нет, ничего не стану я говорить преданной Малине, пока не разберусь в своих кипящих мыслях и чувствах. И лучшее средство успокоиться – это наловить еще рыбки, как выяснилось, крабий организм просто обожает резвиться в водичке. Рванув с места, как иномарка, стремительно мчусь к озеру, не обращая внимания на испуганный крик ведьмы, несущийся вслед:

– Кэ-э-эт!!!

Но я упрямо не желаю ее слышать. Без остановки перемахнув пару огромных валунов, с громким всплеском плюхаюсь в озеро и сразу начинаю бешено грести, словно боясь, что истошный вопль ведьмы заставит меня вернуться.

А мне сейчас ничего этого категорически не хочется. Ни возвращаться, ни слушать. Такая боль и обида бушует в душе, что даже невозмутимое крабье сердце на мгновение сбилось с ритма.

Вовсе не так все было в Марининых книжках. Добрые жители обязательно кормили, поили, одевали и жалели невольных попаданок. А если и встречались им на пути разбойники, то были они жутко тупыми и слегка трусливыми. И нахальных, задиристых девчонок боялись как огня.

А меня в этом мире жалеют только на словах, на деле же наоборот – каждый торопится по полной использовать в своих запутанных интригах. Не считая нужным даже предупредить о своих планах. И от этой подлючности мне еще обиднее и горше и все больше тянет уплыть куда подальше и никогда не возвращаться.

Веселый смех прозвучал как гром с ясного неба. От неожиданности я даже грести перестала и в очередной раз порадовалась тому, как удобно устроено крабье тело. Не пришлось мне вертеться в воде и подпрыгивать выше, не потребовалось обшаривать глазами водную поверхность. Или задирать голову вверх.

Крабье зрение и тепловое ощущение вмиг нашли источник смеха, летящий в нескольких метрах над водой. А разум немедля опознал его как ковер. И завис в потрясении – до сих пор я не слышала, чтобы в этом мире использовали летающие ковры. Местные ведьмы употребляли для перелетов коряги, ступы, корыта и даже корзины, но вот ковер-самолет ни разу даже не упоминался.

Ой! О-о-о-ой! Но ведь это же может быть…

Эй, вы, на ковре!

Вернитесь, остановитесь, мне только спросить…

Я гребла как сумасшедшая, пытаясь на ходу сообразить, с какой скоростью они летели и сумею ли я их догнать. Через камни перескочила, даже их не заметив, вылетела на тропку и, сделав по ней несколько длинных прыжков, резко замерла, почти врезавшись в странных людей, склонившихся над лежащей на тропе Малиной.

«Разбойники!» – молнией вспыхнула в мозгу догадка.

– Эй, вы! – забыв, куда мчалась, озверела я. – А ну-ка, быстро отошли от нее! Иначе через ваши шкуры можно будет картошку калибровать!

– Таких чудищ я еще не встречал, – выхватывая из чехла огромный топор непривычной формы, бормочет мужчина и делает шаг вперед, загораживая своим телом спутника.

Или спутницу? Не бывает же у мужчин таких длинных черных кос?

Но она не пожелала смирно прятаться за спиной подельника, встала рядом, отбросила с груди косу и знакомо закрутила пальцами.

Надо же, снова ведьма. А говорили, что их не так много в этом мире. И хоть молодая, да умелая, вон как уверенно снуют пальчики. А того не знает, что на меня ее магия не подействует. Да и ее плечистый спутник зря так прищуривается, начиная поднимать для броска свой странный топор, крабьему панцирю не страшен даже обвалившийся потолок тоннеля.

Но последнее предупреждение я все-таки выдам, а вдруг удастся вразумить бедолаг.

– Эй, бандиты, вы что, русского языка не понимаете?! – кричу им, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал как можно грознее, и не моя вина, что талантливый гольд Санр сделал его таким мелодичным. – Быстренько валите отсюда, пока я вам не наваляла!

– Постой, Атанчик, – хватая спутника за руку, готовую метнуть топор, изучающе разглядывает меня ведьма. – Что-то тут нечисто. Эй, чудище, ты кто?

– Дед Пихто, – не ведусь я на этот простой прием, призванный усыпить бдительность. – Вы мне зубы не заговаривайте. Отходите от нее по-хорошему, сколько раз говорить?!

– А зачем она тебе? – осторожно высвобождает Атанчик свое запястье из пальцев спутницы. – Сожрать желаешь или еще чего?

– Ну ты больной! – возмутилась я, правильно в книжках было написано, что в бандиты тут самые тупые идут. – Такую гадость придумать. Подруга она мне, и вам тут шарить нечего. У нас всего имущества – кружка да пузырек с лекарством. Так что ищите другую добычу.

Похоже, мне все-таки удастся разрулить стычку мирным путем. Ведьма призадумалась, да и Атанчик свой топор с разочарованным видом в чехол засовывает.

– А что с ней? – не торопясь уходить, разглядывает Малину неугомонная ведьма, давно сбросившая с пальцев недоплетенное заклятие.

– Демон побил, – коротко бросаю в ответ, незачем втягивать всех встречных разбойников в свои проблемы.

– Понятно, – сочувствующе кивает бандитка и вдруг предлагает: – А может, подлечить ее немного? Я хоть и молодая ведьма, но в целительстве разбираюсь неплохо.

– Подлечи, но не вздумай какую гадость изобрести, – подумав с минуту, согласилась я. – Она сама ведьма не из слабых, если сделаешь что не так, из-под земли достанем.

– Понятно, – начинает умело водить руками над Малиной бандитка. – А почему она на тропе валяется?

– Упрямая, потому и валяется, – немного покривила я душой. – Рыбы я пошла в дорогу наловить, а ей за всем нужно самой проследить, вот и ринулась за мной.

Ну не рассказывать же первым встречным бандитам про наши скандалы?!

– Так у вас тут недалеко местечко обустроено, – догадалась ведьма. – Может, туда ее и отнесем? Атанчик, бери-ка болезную.

Я хотела было отказаться, незачем показывать им наше кострище, но здоровяк Атанчик уже легко подхватил Малину на руки и уверенно зашагал по тропке, и мои возражения так и застряли в пасти. «Ну и ладно, – рассуждаю, топая за ними следом, – там действительно ценного ничего нету, а Малине после лечения нужно немного полежать».

Я уже в курсе, что моментально тут лечат только очень сильные маги. А ведьминской силе требуется время.

– Сюда? – остановился перед кучей веток бандит и вдруг насторожился: – А кто еще с вами тут… гуляет?

– Никого, – удивилась я. – А с чего ты это взял?

– Не могла она сама ветки рубить, да и топора я не вижу, – бдительно вглядываясь в кусты, шипит разбойник и, опустив Малину на лежанку, тянется рукой к своему оружию.

– А зачем мне топор? – с превосходством фыркаю в ответ и, метнувшись к кусту, начинаю щелкать клешнями.

Десять секунд – и огромная охапка нарезанных веток лежит у ног застывшего в шоке бандита. Похоже, не ожидал он от меня ни такой скорости, ни таких умений.

Вон с какими несчастными глазами ощупывает ровные свеженькие срезы толстых веток.

«Знай наших! – хихикаю я про себя, наблюдая за ним. – Тебе с твоим топором так быстро нипочем не управиться».

– Кэ-эт… – сорванным голосом зовет Малина, и я бросаюсь к ней.

– Тут я.

– А… это кто? – явно не желая вмешивать в наши разборки посторонних, бормочет она, вглядываясь запавшими глазами в склонившуюся над лежанкой ведьму.

– Разбойники местные, – уверенно докладываю ей. – Ты пить не хочешь?

– Снадобья налей. – Слова явно даются моей спутнице с трудом, и я бросаюсь выполнять ее просьбу.

Немного снадобья плеснуть в оставшуюся воду и, осторожно приподняв ведьму, поднести к губам. Малина с трудом сделала пару глотков и мотнула головой – хватит.

– Дай понюхать, – решительно отобрала у меня кружку бандитка. – А-а, понятно. Ну, значит, так. Что у вас произошло и кто вы такие, если не хотите, можете не говорить, мне и так кое-что ясно. А вот насчет нас вы ошибаетесь. Никакие мы не бандиты, наоборот, и сами терпеть не можем всяких грабителей. А направляемся в мою родную деревню сообщить моей матушке, что я жива и выхожу замуж. Вот за него.

Ведьма одарила спутника счастливым взглядом, и он так открыто заулыбался в ответ, что на душе стало как-то светло и грустно. Повезло же ей.

– И где же твоя деревня? – Выпитое Малиной снадобье уже проявилось в выровненном дыхании и чуть порозовевших губах.

– В Золотоносной урции, несколько часов пути от Поречья, – не задумываясь выдает ведьма, и мне становится ясно, что она не врет. – А имя мое Кинна. А ты?

– Я – Малина, а она – Кэт, – показывает на меня глазами ведьма. – А мужа как величают?

– Атаний, – склонив голову, с достоинством представился плечистый, и в пробившихся сквозь листву лучах солнца я рассмотрела, что русые волосы у него слегка с прозеленью, словно старинная, давно не чищенная медная монета. – Может, тогда вместе пообедаем?

– Я за рыбой схожу, – буркнула я, разочарованно сообразив, что догнать загадочный ковер-самолет мне теперь уже не светит.

– Можно я с тобой? – смотрит чуть напряженно Атаний, наверное, думает, что у меня на озере какие-то тайные дела.

– Идем, мне не жалко, но возьми мешок под рыбу, если есть.

Он сбегал куда-то в кусты и, сгибаясь под тяжестью корзин и тюков, приволок не только мешок, но и целую кучу просто замечательных вещей. От чайника до котла.

И как они не надорвались, таская все это хотя и приятное на привалах, но лишнее при переходах имущество?!

Рыба лениво кормилась снующей между валунов мелочью, и мне достаточно было забрести поглубже и застыть, всматриваясь в воду тепловым ощущением. Вскоре все обитатели переставали обращать на меня внимание, и оставалось лишь выхватывать самых крупных рыбин. С крабьими клешнями, имеющими по внешнему краю загнутые внутрь шипы, это дело не представляло никакой сложности. Атаний, оставивший вначале тару на берегу и бродивший меж камней с острой пикой, вскоре сообразил, что лучше стоять возле меня, подставляя мешок под пойманную рыбу.

Зато чистил он ее как профессиональный повар, ловко используя для этой цели свое оружие.

А потом шустрая Кинна, уже успевшая придать нашей стоянке вполне обжитой вид, сварила душистую уху и накормила бульоном сначала Малину, а потом налила в миски себе и Атанию.

– Кэт, а ты рыбу вареную ешь или сырую? – Ведьмочка с сомнением оглянулась на меня.

– Ну ты и скажешь – вареную! Конечно, сырую, – авторитетно объявил ее жених, азартно черпающий ложкой золотистый бульон, и сразу перестал мне нравиться.

«Пойду погуляю! – рванувшись в кусты, обиженно бормочу про себя. – Пусть едят себе на здоровье, я все равно пока не хочу». Зато немного успокоюсь, какая-то я дерганая стала в последние дни. Раньше сказала бы, что это нервы. А теперь не знаю что и думать, не должно быть у крабов таких расшатанных нервов.

– Кэт! – несется сверху окрик. – Вернись, Кэт! Прости его, пожалуйста, он же думал, ты обычный зверь…

Ну вот чего вам от меня надо? Откуда вы взяли, что я убежала навсегда? Побегаю и вернусь, необходимо же мне хоть иногда побыть наедине с собой. Так опротивело, когда днем и ночью рядом все время находится кто-то, знающий лучше тебя самой, что тебе делать.

И вовсе не обязательно орать сверху на весь лес…

Что?!

Сверху?

Я резко затормозила и мигом нашла в вышине летящий за мной предмет. И жутко обрадовалась, опознав в нем тот самый ковер. А затем так же резко расстроилась. Значит, все-таки не из моего мира попало сюда это удобное изобретение, ничуть не похожа Кинна на земную ведьму, да и у наших парней не бывает зеленоватых волос. Видимо, закончилась полоса моего везения, и ничего тут уже не поделать.

– Кэт, – с подлетевшего вплотную ковра смотрят виноватые глаза ведьмочки, – мы же не знали. Поехали назад? Там Малина расстроилась, собирается за тобой бежать… а с ее спиной… сама понимаешь.

Ничего не понимаю. Что там такое с ее спиной?

– Кинна… – Как бы похитрее спросить, чтобы она не догадалась? Но сообразив, что на хитрые заходы нет времени, выкладываю напрямик: – Я ведь не знаю, что там у нее со спиной, она меня усыпила, когда мы к демону попали. А потом жрицы ее мне на панцирь положили и через потайной ход нас выпустили. Она только недавно в себя пришла.

– Так после этого снадобья всегда сон одолевает, – утвердительно кивает Кинна. – Зато боль оно хорошо снимает. А на спине она еще долго спать не сможет, пока кожа не нарастет. Черные маги непослушных не любят и воспитывать так, чтобы другим неповадно было, умеют отлично. Так ты идешь?

– Я по земле побегу, твой ковер меня не унесет, – сдалась я, посомневавшись пару секунд для вида.

На стоянке внешне все спокойно, и не догадываются мирно беседующие Атаний и ведьма, что я расслышала каждое слово их тихого разговора. Это когда я убегала, то от обиды специально заглушала собственными мыслями обвиняющий голос Малины и робкие извинения зеленоволосого. А возвращалась совсем с другим настроением, поэтому, чтобы не пробежать мимо полянки, вслушивалась в каждый звук. И едва уловив первые слова их разговора, не могла не подслушать до конца. Даже специально скорость сбавила, чтобы не спугнуть.

А разговор у них все интереснее.

– Деревушки у нас маленькие, и дорог особых нет, сам понимаешь, гостей мы побаиваемся, – словно извиняется Малина в ответ на вопрос, где живет.

Мне понятно, почему ведьма так хитро обходит все темы, связанные со своим жильем, и ничего не хочет объяснять напрямую. Тогда ей придется врать напропалую, иначе ответы на последующие вопросы размотают весь клубок тайн. Но и Атаний почему-то упорно рассказывает, что живет в лесу, но не объясняет, чем он там занимается. Да и про свой народ помалкивает.

Значит, они или не доверяют друг другу, или обоим есть что скрывать. Хотя и на вопросы, связанные со мной, Малина тоже отвечает очень уклончиво. Сообщила лишь о том, что мой разум случайно оказался в теле монстра, но и словечка не обронила о моем появлении в этом мире.

Заинтригованная этими осторожными расспросами и непонятными полунамеками, я случайно подошла слишком близко к полянке и чем-то выдала свое приближение. Собеседники разом смолкли и заговорили о лекарственных травах, и если бы не мимолетный испытующий взгляд, брошенный Малиной на кусты, за которыми притаилась я, можно было бы поверить, что тему они сменили случайно.

А может, ее взгляд выражал совсем другое? Вылезая из кустов с охапкой усыпанных плодами ветвей и топая к костру, упорно пытаюсь по пути сообразить, а не было ли это просьбой не проболтаться?

В таком случае мне нужно хорошенько подумать, что для меня полезнее. Подыграть Малине, которая всю свою жизнь положила на службу сестре, когда-то подарившей ей шанс на счастье, и теперь ни в чем не пойдет против ее интересов.

Или все же попробовать поговорить начистоту с незнакомой ведьмой и попытаться выяснить у нее, не слышала ли она чего про моих землячек. Но, во всяком случае, спешить я больше не стану. Подожду, присмотрюсь. Возможно, за время пути какая-то из проблем решится сама собой.

Как-то незаметно ведьмы сговорились дальше путешествовать вместе, причем сначала новобрачные доставят на место нас, а уже потом отправятся к теще. И судя по сияющим глазам Атания, укладывающего на ковер вещи, отсрочка знаменательного знакомства его ничуть не расстроила. Во всех мирах, что ли, парни одинаково опасаются встреч с проницательными мамами избранниц?

После того как Кинна чуть ли не силком скормила мне остатки рыбы и обобрала в корзинку принесенный мной урожай, заявив, что из него вечером получится отличный компот, стали собираться в путь.

Причем ведьма все-таки уговорила меня устроиться на уголке ковра и провести испытание. Как ни странно, он его выдержал. Ковер. Кинна сияла так, словно сама зачаровала этот кусок кошмы, хотя сразу похвасталась, что это подарок подруги. Им с Атанием на свадьбу.

«Царский подарок», – с легкой завистью вздохнула я, поглядев вниз. Несет нас с такой скоростью, словно это не ковер, а по меньшей мере дельталет. И вместительный. Был, пока не загрузили нас с Малиной. Меня посадили впереди, чтобы загораживала ветер, рядом, отгородив от моих шипов корзинками, положили спутницу, а молодоженам достался самый краешек ковра. Впрочем, им и там, судя по счастливому хихиканью, очень неплохо. К тому же свалиться вниз никому не грозит, магия ковра в полете создает по периметру непроницаемый барьер высотой около полуметра. Даже мне трудно высунуть за его пределы кончик клешни, а Кинна облокотилась о пустоту с такой небрежностью, что первую пару часов полета я ловила себя на том, что не могу отвести от нее обеспокоенного взгляда.

Летели мы до тех пор, пока не погасли последние отблески заката, и, по словам Кинны, уже почти достигли северо-западной границы Нечистой урции, в том месте, где она ближе всего подходит к владениям гномов. Еще три-четыре часа полета, и мы окажемся в землях князя Аглензайра.

Но это будет уже завтра, а сегодня, присмотрев для ночевки широкую песчаную косу в излучине спокойной речушки, ведьма приказала своему ковру приземляться.