Он пришел ранним утром, даже солнце еще не встало, только посветлела восточная половина неба. Подошел к широкому каменному подоконнику, на котором я ожидала рассвет, постоял рядом, невидящим взглядом всматриваясь в даль.

– Кэт, – низкий голос звучал глухо и устало, – поговори со мной. – Помолчал, ожидая моего ответа, и с тяжелым вздохом добавил: – Пожалуйста.

Ну хорошо, допустим, я поговорю, а что это даст? Как будто мои слова могут что-то изменить.

Вон и Эри вчера сидел тут полдня, рассказывая мне подробности своей жизни после смерти отца. И я ему искренне сострадала, невольно сопоставляя похожие моменты наших судеб. Мне тоже пришлось нелегко, хотя я всего-то из любимой дочери вполне успешных родителей в один день стала интернатской девчонкой. А вот он из избалованного княжича превратился в краба и одновременно раба собственного дяди. И если я выбивала право на собственное мнение и независимость кулаками и всем, что попадалось под руку, то он и этой возможности был лишен. За малейшее неповиновение Роул наказывал очень строго: сажал на цепи в том самом подвале, где я очнулась после ритуала. А на обед слуги приносили ведро очисток и костей. И хотя Эри всегда знал, что неприхотливые крабы охотно все это поедают, но никогда даже в кошмарах не предполагал, что такое придется есть самому.

– Эри, – не выдержала я к вечеру, – я тебе очень сочувствую, честно. Но хочу услышать правду. Ты знал, что твоя мать специально засунула меня в этого монстра? Чтобы у тебя был друг и телохранитель в одном лице? А лет через пять – еще и девушка, которая должна стать твоей невестой или просто подружкой.

И по тому, как он побледнел и отвел глаза, поняла – знал. Нет, я, конечно, догадываюсь, что у него не было никакого шанса помешать планам матери. Возможно, он даже был против, не зря же его притащили на ритуал в цепях.

И если бы он все рассказал мне в первый же день, я бы простила. Простила бы, даже если бы рассказал сегодня, как только вошел в мою комнату и искренне попросил прощения за обман.

А теперь не могу.

Так ему и сказала.

Князь посидел на подоконнике еще немного, ожидая, не добавлю ли я чего-нибудь к сказанному, но я утопала на кровать и задвинула занавески. И тогда он ушел, тоже не сказав больше ни слова.

Вечером я решила пойти погулять, уж очень заинтересовала меня информация про закрытые гольдами тоннели.

Вот не верилось мне, что забиты все проходы, а не только те, о которых известно княжеской семье. Неужели гольды, привыкшие иметь информацию обо всех событиях из первых рук, не оставили себе хотя бы самой маленькой и незаметной лазейки?

Но стоящий за дверью охранник, очень похожий на одного из наемников, воевавших с нами в подземной пещере, с самым решительным видом загородил мне путь.

И я отступила. Не сразу, с минуту постояла, раскачиваясь на своих когтистых лапах и раздумывая, успею ли добежать до потока, если снесу этого наглого аборигена со своего пути. И только когда разглядела, как он в панике трет какой-то амулетик, а затем почувствовала тепловым зрением мчащийся в мою сторону силуэт демона, отступила назад и с силой захлопнула дверь.

Она жалобно скрипнула и затрещала, но выдержала. И демон, расспрашивающий охранника о причине вызова, постоял под дверью, однако так и не решился войти.

А сейчас вот явился и хочет поговорить.

Ну что ж, посмотрев еще с минуту на неподвижно застывшего мага, решила я, пусть скажет, что ему нужно.

– Говори.

– Спасибо, – горько хмыкнул Ургазир. – Если ты не против, я сяду, всю ночь не спал.

Он принес кресло и поставил так, чтобы смотреть в окно, видимо, знал, что я прекрасно вижу его лицо, даже сидя к нему спиной.

– Тебе Малина сказала, почему она помогает Трине? – задал вопрос, едва устроившись.

– Ты хотел поговорить, а не допрашивать меня, – немедля разоблачила я этот маневр.

– Все, что я могу сказать, зависит от того, сколько знаешь ты. – Лицо демона исказила горькая усмешка. – Я должен быть уверен, что не раскрою чужой тайны. Видишь ли, мне пришлось дать клятву… очень серьезную клятву, нарушить ее нельзя.

– Сказала, что Сирени, – медленно говорю я, стараясь очень осмотрительно выбирать слова, – все труднее удерживать стабильную форму, вот Малина из жалости и делает все, что попросит сестра.

И только произнеся это вслух, понимаю, как ничтожно мала эта причина для оправдания жертв, которые приносит на алтарь сестринской любви Малина. Вот, значит, как! И эта меня обманула! Ну посмотрим, что ответит демон, ему-то я склонна верить меньше всех.

– Да, это правда. – Странно, но на мрачном лице демона нет и десятой доли того горя, какое я ожидала увидеть при упоминании о том, что любимая женщина вскоре станет потоком чистой энергии. – И я могу подтвердить, долго ей не продержаться. Ты можешь презирать меня, но я жду этого дня как освобождения. Мне все равно, поверишь ли ты, но я в самом деле очень любил эту женщину и почти двадцать лет искал способ ее вернуть. Но за последние дни убедился – той Трине больше нет. Она была такая живая, веселая, общительная и добрая, словно домашний котенок. Я мог часами слушать беспечную болтовню, и мне никогда не надоедало наблюдать за ее лукавым личиком. Ты ведь не знаешь… мне почти триста лет. И за прожитые годы я научился ценить существ любой расы, любого пола и возраста, в которых горит радость жизни. Желание жить самим и помогать другим. Впрочем, кому я рассказываю, ты и сама такая. Именно поэтому я взял тебя в ученицы… И поверь, в тот момент даже представить не мог, что события повернутся совсем не так, как я ожидал. Я не прошу у тебя прощения… простить такое предательство невозможно. И не стану говорить, будто у меня не было выбора – выбор есть всегда. Но я точно знаю, что теперь у меня есть способ тебе помочь. Если ты согласишься на сделку.

– А ты уверен, что Сирень нас сейчас не слышит? – тщательно проверив все прилегающие помещения как по горизонтали, так и по вертикали, и убедившись, что ведьмы поблизости нет, на всякий случай спросила я.

– Уверен, – усмехнулся демон. – Она полетела просить прощения у гольдов. Только ей под силу проскользнуть сквозь скалы.

– А из-за чего они поссорились?

– Неужели не поняла? – иронично поднял бровь маг, став на миг таким же уверенным и насмешливым, как в первые дни нашего знакомства. – Разумеется, из-за тебя. Ты – единственная проблема, которая держит Трине в человеческом облике. Ее все сильнее тянут к себе потоки энергии, и потому так раздражает твое упрямство. Вот княгиня и заявила гольдам, что они специально переманивают тебя, ведь из краба, умеющего слушать, думать и запоминать, можно сделать просто идеального шпиона. Не зря же они преподнесли тебе такой шикарный подарок – приспособление для разговора из лунного серебра, и ничего не потребовали взамен. Ведь всем известно, как гольды экономны, а лунным серебром вообще дорожат как жизнью своих детей.

Демон внезапно смолк и помрачнел, и я снова проверила все помещения, решив, что он почувствовал возвращение Трине. Однако ведьмы поблизости не обнаружилось, я хорошо научилась еще издали распознавать ее силуэт.

Да и вообще никого, кроме спящего в соседней комнате князя, в этой части дома не нашлось. Даже охранник куда-то делся. Во дворце после ухода ведьм стало слишком тихо и пустынно. Слуги тоже не появлялись, видимо, некому было нанять новых или ведьма еще надеялась договориться с гольдами.

– Вот в этом и состоит сделка, – снова заговорил маг, пристально рассматривая разгорающуюся зарю. – Ты принимаешь ее предложение, а я, едва она… уйдет, возвращаю тебе тело и свободу.

– Как ты сможешь мне его вернуть, – не поверила я, – если там висит заклинание старости?

– Я вспомнил, кто из моих врагов баловался такой магией, – кивнул демон, – и на второй же день смотался в его замок. Оказывается, он исчез года четыре назад, и там теперь хозяйничает его бывшая подруга. Она разрешила мне забрать его записи и дневники, и все эти дни я искал отмену. Понимаешь, необратимое заклинание у черных магов ценится намного меньше, чем заклятие с отменой. Тогда его можно продать два раза, и второй раз зачастую приносит намного больше прибыли. Потому я и не верил, что, изобретя такое мощное заклятие, маг не попытался развернуть его в обратную сторону. И в самом деле нашел зашифрованную запись. Вот на то, чтобы ее расшифровать и проверить действие на кроликах, и ушло больше всего времени. Зато теперь я могу гарантировать, что освобожу тебя от стазиса и от заклятия в тот же день, как она… в общем, освобожу. И помогу устроиться в городе или в деревню к ведьмам отправлю, как пожелаешь. Если, разумеется, не захочешь остаться тут.

– А что она от меня хочет? – Я еще пытаюсь казаться рассудительной и осторожной, хотя демон не может не догадываться, что уже купил меня с потрохами.

Ну да, в этом теле я сильная и неуязвимая, у меня чуткий слух и необычное тепловое зрение. Но кто бы знал, как хочется ходить босыми ногами по траве, чувствуя подошвами каждый крошечный камушек! Есть кашу ложкой, сидя за столом на стуле, и ощущать вкус и форму каждой крупинки! Пить воду не из тазика, а из стакана, наблюдая при этом, как сверкают на солнце стекающие по стенкам капельки! Спать, раскинувшись на постели и чувствуя кожей прохладу простыней.

– Ты ведь и сама догадываешься, – устало буркнул маг, – она хочет, чтобы ты дала клятву, что до совершеннолетия Эри пробудешь в этом теле.

Дала клятву? Про это я слышу впервые! А в ушах уже звучит сердитый выкрик Кинны: «Клянусь, что по своей воле…»

И всплывает в памяти торжествующая усмешка княгини: «Принимаю твою клятву!»

Ох и не нравится мне это условие! Такой подвох в нем чувствуется, такая ловушка! Впрочем, я давно в ловушке и, как ни крути, выхода все равно нет. Или есть? Раз она хочет, чтобы я дала клятву? Во всех случаях подумать хорошенько мне не помешает.

– Я подумаю.

– Нет, – с сожалением смотрит Ургазир.

– Что «нет»?

– Времени на раздумья у тебя нет. Разве сама не чувствуешь?

Чувствую. Сирень появилась совсем рядом, в спальне князя. А раз мы ее ощутили, значит, и она нас вскоре обнаружит.

И точно, всего через несколько секунд призрачный силуэт выплыл из стены.

– О чем секретничаете? – Голос ведьмы добродушен и кроток, но мой чуткий слух ловит в нем струной натянувшееся раздражение.

– Какие у нас могут быть секреты? – желчно фыркнул маг. – Это по твоей части. А мы просто любуемся рассветом, я зашел к Кэт сказать, что ей разрешено гулять по саду, и засиделся.

– Ну любуйтесь дальше, – щедро разрешила Сирень. – И не забудьте, на обед прибудут старейшины гольдов и глава городской управы, я собираюсь сделать важное сообщение. Вас обоих приглашаю официально, будут зачитаны документы, касающиеся вашего статуса при князе.

Ведьма уже давно ускользнула сквозь стену, и ее силуэт растаял где-то в районе кухни, а мы все не решались выговорить ни слова.

Да и о чем говорить, если ясно как день, что она снова обошла нас обоих.