Чего они в этих Дальних озёрах нашли. Да ещё вечерами. Уже несколько дней туда катаются. Марину не звали. Звали Эр. Та отказалась, хотя и имеет какой-то совсем уж умопомрачительный велосипед, как подозревает Марина, изготовленный по индивидуальному заказу. Сама-то она к транспортным средствам без мотора глубоко равнодушна. Да и Эр свой агрегат ещё зимой заказала, как подозревает Марина, сама толком не зная зачем. Мода-то на велосипедные прогулки только этой, необычайно ранней и тёплой, весной началась. К началу четвёртого месяца снег найти было уже невозможно. Да что там снег! В последней декаде третьего особо ушлые уже купались вовсю. Дни были тёплые, Херктерент сильнее обычного желчна и угрюма. Похоже, первое купание состоялось, по причине — одноклассник спор с Мариной проиграл. Как и в большинстве случаев, спорили о степени смелости, точнее, дурости. Проигравший должен сплавать до островка на озере и назад. В случае выполнения то же должна была проделать Херктерент. Вариант утопления кого-либо в ещё не прогревшейся толком воде не рассматривался по определению. Эрида смотреть не пошла, хотя и звали. Софи явилась, хотя никто и не приглашал.

В итоге, никто не утонул, к деланному огорчению Старшей Херктерент, и даже не простудился.

Эр на своём чудо-велике фуррор произвела. Довольно неплохо вокруг стадиона проехалась. Марина опять удивилась — в детстве из двухколёсных велосипедов у подруги помнит только с дополнительными колёсиками по бокам.

С другой стороны, умению Эриды держать равновесие многие могут позавидовать, так что выучиться кататься без труда могла и сама. Во всяком случае, синяков и разбитого носа Младшая Херктерент не заметила.

На стадионе прокатиться Эр давала всем желающим. Опять же, к удивлению Марины, ничего не сломали и не погнули, по мнению всё больше разочаровывающейся в людях, Херктерент из соображений чёрной зависти, непременно должны были. Ведь подобное есть далеко не у всех, при этом, добрая сама Эр или злюка не играет никакой роли. Лишь бы испортить недоступное тебе лично.

Моду на дальние велосипедные прогулки, как и на многое другое, завела Софи. Что же они там поделывают? Уезжают рано, приезжают к отбою, некоторые, в основном из ближайшего окружения Софи, иногда с ней самой во главе и значительно позже. Мер не предпримут, Хейс тут больше нет.

Некоторые, включая ту же Соньку, по ночам убегают покататься. Опять мер никаких. Марине наплевать, в сущности, сама распорядок соблюдает в произвольном порядке. Но разгулялось простое человеческое любопытство. Опять что-то, чего нельзя прочесть в книгах. Почти все знают, она нет. Спросила Эриду, кто её звал, опять подозревая какую-то изощрённую проделку сестры. Оказалось, Динкерт. Тоже не легче. Она, если и не принадлежит к близким подругам Софи, где-то рядом крутится.

Девочки в отношении к Марине стараются строго держаться флюгера, то есть, как раз Софи. Младшая Херктерент особо сближаться по прежнему ни с кем не желает. Старшая в узком кругу ехидничает, вся школа на следующий день знает: «Видать общение с Сордаром сказывается — рассуждает о девочках словно мальчик». Динкерт довольно лояльно относится, хотя, как Марине кажется, просто её побаивается.

За кем бы последить? Сама Сонька как раз не идеальный вариант. Она, если уедет — то надолго. Почти наверняка прихватит Динкерт. Нет, её-то в коридоре подловить можно, но как-то самой неохота. Заставить секрет Софи рассказать — словно маленького обидеть.

Озера далековато, сама Марина туда забиралась только в прошлом году, в разведывательных целях. Дорогу помнит. На своих двоих — слишком далеко, велосипедом не хочет пользоваться из принципа. Дилемма. С другой стороны, они тоже не каждый день катаются, а тратить столько времени на глупости Марина не в настроении. Книги, стрельбище, причём для самых старших, рукопашный бой и прочая НВП. Много всего интересного, чтобы ещё тратить время на выяснение, как именно старшая развлекается.

Но с любопытством всё справиться не удаётся. Надо что-то придумать, только вот с идеями на этот раз напряжёнка.

Но она обязательно что-нибудь придумает. Херктерент она или кто?

Позаимствовать на время из школьных гаражей или мастерских что-нибудь с ДВС? Так себе идея. Всё или достаточно большое, или слишком шумное, или и то и другое сразу. Да и ухи у Софи и прочих на месте.

Услышат, если кто за ними увяжется.

Может, конём воспользоваться? Хм. Это уже идея получше. Конюшня в школе есть. Кто серьёзно конным спортом занимается, кто для развлечения, как Марина, катается. Многие кони происходят с тех же заводов, что и те, на ком императорские кирасиры ездят. Как подозревает Марина в школу попадают самые смирные и беззлобные жеребцы и кобылы. Хотя многие имеют весьма длинные и пышные родословные. У некоторых прослеживаются чуть ли не до времён Дин. Улучшение породы, и всё такое. Тут-то смысл всех этих родственных связей ещё понять можно. Совсем недавно лошади были весьма важным стратегическим ресурсом, во многом определявшим и экономическую мощь, и военную силу государства. Но те времена давно уже минули. Ну, что с того, если этот жеребец имеет в предках коня, подаренного когда-то мирренским императором Тимом IV тогда ещё наследнику грэдского престола, Саргону, а вон та кобыла — натуральная полукровка степной породы? Люди ведь не лошади, чтобы так же высчитывать им родословные. Ладно, хоть за коней люди думают, как кровь не испортить или улучшить. Но ведь и сами люди, по крайней мере, некоторые, обожают такие же линии высчитывать. Да ещё и так, чтобы с грязной кровью не смешиваться.

Сама Марина считает — кровь у всех одинакова, группы только разные, но это только медиков касается. У самой-то вон сколько намешано. Неясно, откуда взялась Дина I. Хватает сомневающихся, был ли Фьюкрост отцом Дины II. Даже, если и был, сам-то всего, чего имел добился заслугами, а не происхождением. Мутновато и происхождение Дины III, очевидно только Дина II знала наверняка, кто отец её дочери. Так же всё запутано с рождением Дины IV, разные книги называют различные даты её рождения, крайние отстоят друг от друга почти на пятнадцать лет.

Правда, вот с браком самой Дины IV всё светло, как днём. Она вышла замуж за Императора. Так обычно пишут. Хотя все знают, Верховный фактически женила его на себе. У неё была двойня. Дина и Сордар. Будущий великий Сордар III. Дина себя никогда не именовала Диной V. Не пыталась примерить материнские доспехи. В те времена полная броня оставалась только на парадных портретах военачальников.

Дина была человеком искусства. Писала стихи, рисовала картины, оставила несколько романов. Попутно отменно фехтовала, дралась на дуэлях, кроме лирики и эпических поэм оставила немало стишков столь скабрезного содержания, что и сегодня бы их цензура не пропустила. Марина читала, нашла в отделе библиотеке. Когда-то звавшимся «тайным» хотя, на деле, там хранились вещи откровенно порнографического содержания. Судя по годам издания большинства, Саргон этим отделом никогда не интересовался. Вот в «секретный» отдел библиотеки Саргона Марину не пускают. Интересно, что там хранится?

Шутили про Дину: «Наслаждается жизнью за всех четырёх вместе взятых». Ветвь Чёрных Еггтов с этой Дины начинается.

Сордар вторую половину многолетнего правления не воевал. Стало не с кем. Бесплодные Белые земли не стоили, чтобы в них лезть. Они простирались по всем южным границам огромной империи. Тогда, казалось, наступил Золотой век всеобщего мира и процветания. Нет ни внешних, ни внутренних врагов.

Во время Сордара прогремел первый раскат чудовищных гроз, гремящих по сегодняшний день. Конфликт в Белых землях или «Картографический инцидент» был почти бескровным. Но с него обе стороны отсчитывают теперь Историю Новейшего времени. Мир изменился навсегда.

Подумав, Марина решает отправится к озёрам верхом. Получится даже быстрее, ибо дорожки проложены больше из эстетических соображений, нежели из практических. Конь обойдётся и без дорог, тем более в такой местности и с амбициозной всадницей, имеющей в роду столько великих кавалеристов. Конечно, Херктернт знает, конь вполне может иметь собственное мнение о всаднике. И при случае, в состоянии высказать его доступным для лошади способом. Но тут многие кони по-кавалерийски обучены. Значит, могут залечь, что представляется Марине немаловажным.

Ездить Марина умеет именно как кавалеристов учат. Несколько лет назад, при очередной ссоре, Кэретта в очередной раз упрекнула Саргона в «безобразно поставленном воспитании её высочества. Она даже на лошади ездить не умеет». Ещё оставила фото Софи верхом на премиленьком пони. Фото Марину сильно разозлило. Одни кудряшечки да рюшечки. Что на Софи, что на лошадке. Ездить Марина и в самом деле не умела. Но сидеть на таком.

Отец, ухмыляясь в бороду, заверил её, что на такое сажать Марину не будут. Её на настоящих конях научат. Слово император сдержал. В качестве учителя пригласил отставного подполковника, в прошлом командира полка гвардейских кирасир.

Чему научили Марину, догадаться не сложно. Императрице вид Марины верхом совсем не понравился. Она не очень-то другого и ждала. Было просто обидно, тем более, мама откровенно разозлилась непонятно почему. Она ведь так старалась. И Саргон, и Кэрдин её так хвалили.

Она слышала обрывок разговора. Императрица помянула какое-то «дамское седло». Не знала, что такие бывают. Все кого видела ездили на обычных.

Саргон тогда довольно остроумно пошутил насчёт известной военной мудрости «любой приказ, что может быть неправильно понят, понимается неправильно». Только потом девочка поняла, что Саргон её попросту использовал. Сам спровоцировал скандал с императрицей, сделав Марину поводом.

Она просто не знала, что существуют дамские сёдла. Думала, что женщины со старинных картин сидят на обычных, это просто платья у них такие длинные. Кэрдин же скакала на кирасирском седле!

Марина была слишком папенькиной дочкой, иначе бы её разозлила выходка отца. Разобравшись в произошедшем, ничью сторону не заняла. Обе стороны нехорошо себя повели по отношению к ней. Она в любом случае, не игрушка и не повод для розыгрышей. Тем более, кирасир не догадывался ни о чём, и учил её искренне. Ну, да ладно это всё дело прошлое. Хотя, память у неё прекрасная.

Сейчас вернёмся к нашим баранам, как император выражается. Ну, не баранам, конечно, а коням. Седлать Марина умеет, хотя и не слишком лёгкое занятие.

Но тут дело принципа. Никто особого внимания на неё не обратил, хотя и опасалась. Конь, похоже, даже рад, на одном месте стоять скучновато, тем более ему сахарку перепало. Сонька-то сама седлать не умеет, Марина точно знает, всегда конюхов просит, хотя, тоже кавалеристов в роду имеет, хе-хе.

Кирасирский палаш у Марины есть, только дома он. У Эр ничего заимствовать не стала. Уверена — не понадобится. Правда, прихватила подаренный Сордаром бинокль, чрез который даже ночью смотреть можно. Сейчас, вроде, делают уже не оптические, а такие, что в инфракрасном спектре видят, но они Марине пока не попадались.

Сегодня засекла, когда Софи с подружками укатили. Проложенные дорожки ведут в одном направлении. Причём, проложены они сильно не прямо. Так что, даже с учётом времени на седлание, Марина всё равно раньше успеет.

Неизвестно зачем, крикнула.

— По коням!

Не, он точно сюда из кирасир попал. Что поделать, переформировали сейчас кирасирские да и почти все прочие кавалерийские полки в танковые. От прежнего осталось знамя, герб, награды, командирский конь, да ещё один для парадных фотографий, мол и в самом деле, служил в прославленном полку номер такой-то.

* * *

Собственно, зачем она вообще за ними скачет? Отец, вроде, говорил: «любопытство сгубило кошку». Может, раз что-то прячут именно от неё, этого и не стоит стремится разузнать особо? Как знать, как знать. И без бинокля их замечает с горки. Дальше, в принципе, можно и не спешить особо. Всяко первой будет.

Пускает коня вскачь, хотя тут только зверюшек и можно поразить кавалерийскими навыками. Эта часть парка считается нехорошей, гулять тут не любят, Марине наплевать, раз здесь срезать путь можно. При прошлогоднем весеннем исследовании местности, Херктерент тут было не слишком уютно.

А, без разницы, ей вообще, мало где бывает хорошо. Тут же… Да наплевать ей на Софи, да и на подружек её. Сегодня, во всяком случае. Не обязана планы осуществлять, тем более, только ей и ведомые.

Перемахнув очередную канаву, останавливается, озираясь по сторонам. Точно, не то тут что-то. Не с лесом, с камнями этими. Ещё в том году заметила. Много их, лежат слишком уж правильно. На первый взгляд, странного ничего нет. Руин, с разным успехом претендующих на старинные, в парке много.

Эти отличаются только большей стариной. Известняк весь изъеден дождями и временем. Не лучший материал для построек, зато дёшев. Карьеры в столичном округе чуть ли не с догрэдских времён работают. Руины появились, похоже значительно раньше самого первого.

Глянуть надо повнимательнее, раз сама сдуру сюда залезла. Заняться, всё равно, нечем. Спешивается.

Наверное, тут всё-таки крепость была. Марине кажется, видит остатки стен и башен. Интересно, что здесь было когда? Грэдские линии никогда чрез эти земли не проходили. Замок безвестного участника Войн Верховных, разрушенный кем-то более удачливым? Возможно, только камни смотрятся куда более старыми. Куда уж старее, камням-то самим по-себе миллионы, иным — даже миллиарды лет. Люди всё привыкли мерить своим коротким веком. Вон та ель стояла задолго до Марины, и будет стоять после неё. Если при ней на дрова не пойдёт, хе-хе.

Херктерент усаживается на торчащую из земли гранитную плиту. Закурить хочется, а сигарет нет. Спички только из тех, что и в воде горят. Костёр развести? Зачем, сучья эти собирать лениво. Костёр, если надумает, Марина и без спичек разведёт.

Проводит по торцу плиты. Хм. Углубления какие-то. Барельеф? Встав на колени, начинает копать ножом. Вскоре становится ясно — барельеф опоясывает всю плиту. Понятно и чей он, и предназначение, и заодно, чего он тут валяется.

Бодронская плита. Любимый ими орнамент из черепов. Первое из разгромленных Новой Империей, государств. Самая жестокая из Войн Становления. Бодронский император хотел взять у недавно высадившихся, грэдов всё, включая жизни. Грэдам, в свою очередь, нужны были земли, где жить. Бодронские им вполне подходили. Сторонам терять нечего. Одни полагались на свою многочисленность. Другие — на великолепную выучку и железную дисциплину. Ополчение, занимавшееся в основном сбором дани да ритуальными поединками против не вылезающих уже который год из битв со всеми и вся, начиная от наводнений и заканчивая им подобными, профессиональными вояками.

Бодроны, во многом благодаря своей глупости, стронули с тормозов великолепную, пусть и потрёпанную, военную машину. Первыми в неё и угодили. Только кровавые ошмётки полетели. Осталось от них, после того, как машина прокатилась, крайне мало. От народа, как такового — практически ничего.

Военная аристократия бодронов, затеявшая этот конфликт, первой же и поплатилась. Надо отдать им должное — на страшные ряды в рогатых шлемах они бросались первыми. Первыми и ложились. В плен их грэды не брали. К ним тоже было лучше не попадать.

Главным образом из-за бодронского же жречества. Им грэды нужны были как пленники для жертвоприношений. Тогдашний бодронский император почему-то возражал против принесения подданных в жертву. Но ничего не имел против, вырывания сердец данникам и чужакам.

Грэды, особенно, в то время, тоже гуманизмом по отношению к покорённым не отличались. Но у них никто не ходил в накидках, сделанных из человеческой кожи. Зачастую, содранной ещё с живого, и так и носившейся, пока не сгниёт. Для жрецов некоторых бодронских богов такие одеяния были обязательны.

Марина знает — в Приморье не говорят «вонять, как свинья», говорят «вонять, как бодрон». Хотя уж где-где, а там бодронов уж точно нет.

Бодронских священников всех рангов грэды отлавливали особо рьяно.

Сердца сжигали во имя самых разных богов. Черепами украшали храмы. Делали поделки всякие с инкрустированными глазами, золотыми зубами и языками из горного хрусталя. Марина, кстати, думает, что довольно распространённую в прошлом привычку делать из голов поверженных врагов кубки и прочую посуду, победители подцепили у побеждённых.

От тела, оставшегося после жертвоприношения, отрезались различные части, шедшие аристократам в зависимости от ранга и заслуг. Торговать этим мясом было нельзя. Следовало готовить ритуальные блюда и есть всей семьёй.

Неужто у бодронов с мясом так плохо было? Да, вроде, нет. Порода бодронская овца и сейчас существует. Да и кавалерия у бодронов вполне была. Вон свиней они, действительно, не ели, считая проклятыми богом животным.

Грэды за время проведённое на побережье, приноровились есть всё, хотя бы относительно съедобное из бегающего или произрастающего на суше. Всех обитателей моря они научились употреблять в пищу ещё на погибшей Родине. Коней только не ели исключительно из-за высокого значения как оружия и малого количества у высадившихся.

Черепа складывали у жертвенников. Грудь вскрывали обсидиановыми, как у предков, ножами. Опять же, зачем? Металл они знали, железо и сталь производить умели.

Марина на жертвеннике сейчас и сидит. Узнала плиту. Даже черепа не пугают. Что ей эти камешки, да ещё и стилизованно изображённые, сделают? Она в Древней Столице, стоящей на руинах бодронской, расколотый алтарь из Великого храма видела. Вот тот производил впечатление! Куда больше этого, из порфира, вроде бы, самого сложного в обработке, камня. Словно облитый кровью. Легенда даже есть — камень изначально был чёрным. Цвет поменял от впитавшейся крови бесчисленных жертв. Раскололся не сам — Император грэдов разрубил алтарь мечом, ворвавшись в храм. Символически уничтожил центр бодронского мира.

Насчёт того, что камень расколотили грэды, Марина ничуть не сомневается. Вот только, Император умер до штурма столицы. Теоретически, расколоть камень мог Сордар I. Но тот, хотя и был огромного роста, просто сломал бы меч. Сама Марина, доведись ей такой камень колоть не имея взрывчатки и соответствующих свёрл, приказала бы долго поливать камень зажжённой нефтью или ещё какой смесью горючей, а потом полила бы то место водой. Камень, скорее всего, именно так и взорвали.

Марина откидывается спиной на алтарь, держа над лицом в поднятой руке нож. Интересное ощущение! Удавалось ли кому-нибудь удрать отсюда? Смотрит на лезвие, сдвинув на уровень грудины. Резко разжимает пальцы. Клинок перехвачен левой рукой. Непонятная ухмылка.

Действительно, неужели существует память места? Здесь неуютно из-за того, что тут убили многих? Так и не встав, снова бросает и ловит нож. Атмосфера, похоже, всё-таки действует.

Что ощущали те, кому приходилось лежать на этом камне когда-то?

Кроме страха, конечно. Хотя, и со страхом не всё так уж однозначно. Добровольно шедшие под нож тоже встречались. Они ведь многие искренне верили в ужасных богов.

Жертва есть жертва. Даже, если она не смирилась. Покопаться тут вокруг как-нибудь потом? Может, что интересное найдётся. Ну, там маска из лицевой части черепа сделанная. Перепугать всех как следует… Впрочем, такую маску и самой можно сделать. Вовсе не из таких жутких материалов.

Тут, пожалуй, искать бесполезно. Топографической карты этой части парка Марина не помнит, но уверена — руины обозначены. Крепость тут была когда-то, но найти что-нибудь на территории — дохлый номер. Крепость незначительна даже по старым временам. Ничего важного тут не происходило. На карте только стрелка нарисована с указанием, кто из военачальников действовал в этом направлении. Взяли штурмом, разрушили и разграбили. Свою поставили в другом месте (сейчас там один из районов столицы). О старой крепости забыли.

Вспомнили спустя много лет, когда дворцовый комплекс с парками строили. Может, и камень этот тогда притащили откуда-то. Больно уж на виду он лежит. Сомнительно, что после штурма не порушили храм. Обычно, с этого начинали. Точнее, с разрушения алтаря. Этот же не повреждён.

Бодроны к тому времени уже стали жутковатой экзотикой из древних времён. Как и всё старинное, вновь обрели определённую популярность. Настоящие потомки побеждённых давно уже перемешались с потомками победителей. Забыли язык. Мода на бодронское была кратковременным увлечением пресыщенной жизнью столичной аристократии. Потом мода прошла.

Эта часть парка пришла в запустение, так и не приведена в порядок до настоящего времени. Марине вот вечно неймётся. Вот и нашла не пойми что. Интересно, кроме камня тут ещё что-нибудь интересное есть?

Сомнительно, что когда приводили местность в порядок, ограничились углублением рвов да доставкой или расчисткой жертвенника этого.

Что-то тут ещё должно быть обязательно. В то время любили так делать — вроде, одно изображено, а на самом деле — совсем другое, только по незначительным деталям и догадаешься, что именно. Вроде, районы парка должны были олицетворять различные чувства. Радость, грусть и так далее.

Где «Радость», там сейчас основные корпуса школы. Тут же, что район «Ужаса» или «Смерти» был? Или оба сразу? Ну, да старинными статуями пугать можно кого угодно, только не Марину. Вот не помнит она, какого именно размера должна быть чаша, куда вырванные сердца складывали. Нет, с минимальным размером понятно. Недалеко от алтаря должна быть обязательно. Тут ничего подобного не видно вроде. Да и если найдёшь, тащить потом эту каменюгу. Звериные морды на ней обычно страшные, но если не вглядываться в узор, а там ещё понять надо, что эти штуки с глазами — сердца человеческие, то будет просто экстравагантный цветочный горшочек. Марина даже цветочек какой-нибудь с колючками посадит. Сначала всем покажет. Потом расскажет, что в «горшочек» этот раньше складывали. Даже ухмыляется, представив, какие у некоторых физиономии будут.

Марина усаживается на камне, скрестив ноги. Озирается по сторонам. Тут всё-таки не джунгли, где руины так зарастают — в метре пройдёшь и не заметишь. Точно, вон голова какой статуи в кустах просматривается.

Поглядим! Кто это у нас такой? Мифология почти всех сколько-нибудь значимых народов знакома неплохо. А у этого уж больно головной убор да костюм характерны. Рожа с четырьмя губами. Это он разрезал сам себя, предлагая людям свою плоть в качестве пищи. Потом сбрасывал старую кожу, становясь золотым. На этой статуе процесс линьки зашёл уже достаточно далеко. Разрезы по всему телу. С локтей свешиваются «перчатки» из сошедшей с кистей кожи. На поясе, впрочем, имеется какая-то юбочка, а то интересно было бы глянуть, что и как там слазит или, наоборот, вылазит.

Из озорства залезает на статую. Встав на плечи, достаёт бинокль. Подносит к глазам.

Блин! Ну, точно Эр надо было с собой взять. Точнее, не столько её, сколько фотоаппараты. Такой кадр пропадает!

Собственно, во время бодронских войн под Империю и была заложена мина, столетия спустя рванувшая в виде Первой Войны Верховных. Приверженцы монотеистического не ладили со всеми, кто этот культ не поддерживал. Между собой тоже грызлись неплохо, выясняя, какое толкование священных книг более правильно. Но решение императора начать войну поддержали, ибо с их точки зрения, бодроны поклонялись антиподу их бога, называемому «враг рода человеческого». Ни во что, кроме своего меча, не верящий Император, в их глазах выглядел меньшим злом, чем приносящие человеческие жертвоприношения, бодроны. Император был доволен. Грэдов в то время по сути объединяла только общность врагов. Монотеистов, равно как и представителей иных культов, Император переносил с трудом. Но тут довольно опасный внутренний враг по своей инициативе стал союзником. Лишних солдат на войне не бывает. Против бодронов святоши воевали храбро. Правда, и зверствовали в захваченных городах как никто другой. С особым старанием уничтожались храмы, изображения божеств, храмовая утварь. По изощрённой жестокости в казнях жрецов монотеисты переплюнули самих бодронов. Император и генералы были не против. Сами они священников тоже уничтожали весьма активно. Циничный прагматизм — они уже понимали чтобы по-настоящему покорить народ его необходимо обезглавить, уничтожив элиту, в данном случае, военную аристократию и жречество. Тем более, у бодронов жрецы отвечали за обучение письму и чтению. Бодронские языки исчезли. Не потому, что грэды всех перебили. Специалист и сейчас назовёт имена бодронского происхождения. Уцелевших грэды ассимилировали. Детей разрешалось учить только на грэдском языке. Собственно бодронских книг сохранилось несколько десятков да и то половина написана уже после завоевания двуязычными полукровками, всячески старавшимися подчеркнуть всё грэдское в себе.

Монотеисты за храбрость получили свободу вероисповедания и проповеди своего учения. Против захвата бодронских храмов Император, тем более ничего не имел.

Со временем монотеисты усилились настолько, что стали считать «Закон о вероисповедании» касающимся только их. Более того, их вера единственно правильной, и с не принадлежащими к ней, стоит поступать как они сами поступали с бодронами. Собственно, попытка монотеистов сделать свою веру единственной разрешенной в Империи и привела к Первой Войне Верховных. Видимо, Эрендорн Старый под конец жизни действительно тронулся умом. Сам по себе, запрет полигамии таким уж вредным не назовёшь. Но при этом объявлять незаконнорожденными взрослых детей, имеющих под рукой большое количество вооружённых сторонников — не самая умная идея. Вдобавок, при несовершеннолетнем наследнике.

Войны Верховных до Первой Мирренской были самыми ожесточёнными из всех войн, в которых доводилось участвовать грэдам. Даже завоевания Дины II или Сордара III и то не были столь кровавыми.

Монотеистов истребили далеко не всех. К тому времени их единство было только внешним. Противоречий между разными ответвлениями накопилось предостаточно. Некоторые секты единоверцев ненавидели больше, чем не верящих в бога вообще. Есть даже легенда, что некоторые генералы Эрендорна и Кэрдин были приверженцами этой секты.

В Приморье, к примеру, преобладали секты, резко выступавшие против церковной иерархии. Они считали, священные тексты каждый верующий должен изучать самостоятельно. Никакие посредники между людьми и богом не нужны. Жёсткая церковная власть им претила. В разразившейся войне они поддержали Рыжую Ведьму. Та пусть и донимала налогами, во внутреннюю жизнь общин не вмешивалась.

Марина перебирается на голову статуи. Плевать, что из зрителей только флегматичный конь. Точно, ещё статуи видны. Такие же, как эта. Сколько же надо было перекопать, чтобы их найти? В крупнейших музеях их немного. Хотя, недавно в древней столице центр города перестраивали. Вот там нарыли. Но это уже на памяти Марины было. Истуканы же давно тут стоят. Насколько девочка помнит, бодроны каждому из богов строили отдельный храм. В маленькой крепости их не могло быть много. Жертвенный камень, скорее всего, лежал у храма бога войны. Этот бог был весьма кровожадным, что вполне логично. Остальные тоже миролюбием не отличались. Но только этому человеческие сердца и кровь требовались ежедневно. Так-то особого ужаса статуи этого бога не вызывают. Если не брать во внимание мрачную энергию, наполняющую почти все изображения бодронских богов. Внешне — типичный воин древних времён в полном облачении. Даже с мечом ещё не из металла, а из дерева, усаженного пластинками обсидиана. При завоевании грэды только в крупнейших храмах и сокровищницах богатейших лиц, находили такие мечи. До нынешних времён сохранились единицы.

В императорской коллекции есть несколько жертвенных обсидиановых ножей. Марина держала их в руках. Для боя не годятся совершенно. Видела и обычные бодронские мечи. Сталь хуже грэдской. Украшения — в основном, черепа и змеи. Знаменитый генерал Кэрдин Рэнд многими считался чистокровным бодроном. Происхождением объясняли его свирепость. Поговаривали, что бодронского бога войны он втайне почитал. Сердце и правда, вырвать мог. Одному из врагов, громогласно похвалявшемуся, как он Рэнда поймает, отомстил жестоко. Когда тот в плен попал, велел с живого кожу содрать и на барабан натянуть. Мол, при жизни голосистым был, значит и мёртвый звучать не хуже будешь.

Сам Рэнд слухов о происхождении не подтверждал, но и не опровергал. Полукровкой, а то и вовсе чистокровным он вполне мог быть. Наместничество граничило с несколькими бодронскими городами-государствами, вовремя отделившимися от империи в разгар войны. Некоторые из них даже номинально признавали власть Императора. Другие были независимы. От войск не самого богатого и населённого наместничества вполне можно было отбиться. Или откупиться. Был даже период, когда откупаться приходилось наместникам. Откуда Рэнд появился, никто не знал. Карьеру он ещё до Кэрдин сделал. С Рыжей Ведьмой поладил сразу. Оба колдунами слыли. С проблемой бодронских городов тоже справились, попросту радикально сократив их количество.

Завоёвывать пришлось далеко не всех. Некоторые сами открыли ворота. Страшная троица Кэрдин, Яроорт и Рэнд уже успели завоевать определённую репутацию.

Марина спрыгивает с головы статуи и направляется осматривать следующую. Эту точно привезли откуда-то, ибо точно такую же видела в Древней Столице, лежащей у подножия памятника Императору. Лежит так, если хочешь цветочки возложить, не наступить на поверженного исполина невозможно.

Тут явно копия, или у бодронов производство статуй было поставлено на поток. Тут не бог, тут богиня. Но не читав описания, или не имея особо буйной и извращённой фантазии, не догадаешься. Треугольная глыба под три метра. Кажется, покрыта рельефом. В жизни не поймёшь, изображена в общем-то человекоподобная фигура. Ноги есть. Непропорционально короткие, толстые с когтями вроде птичьих. Выше начинается невообразимая смесь из змей, черепов, каких-то подвесок. Имеется так же перекошенное гримасой человеческое лицо. Это с лицевой стороны. С оборотной тоже неплохо. Накидка не поймёшь, из чешуи или из перьев, посередине — ещё одно перекошенное лицо.

Эта богиня пролития крови не требовала. Предназначенных ей в жертву детей душили. По паре, мальчик и девочка, правда, только четыре раза в год.

Жутковатый случай, связанный с этим культом произошел когда уже шла война с грэдами. В одном из городов бодронский император, слывший эстетом и религиозным реформатором, присутствовал при традиционном жертвоприношении. Времена были сложными, грэды брали город за городом. Так что особо тщательно надо было задобрить всех богов. Жертвы следовало принести куда обильнее обычных. Тем более, император изобрёл новые способы.

Двоих, как и обычно, задушили. Ещё двоих император приказал положить на жаровни, поджаривать на медленно огне, и ещё у живых, вырвать сердца. Двух последних сварили заживо. Император уехал. В городе же все, от правителя до раба стали говорить о неслыханном святотатстве — перед богиней пролили кровь. Вспомнили и о других императорских «реформах». Возобладало мнение, что не иначе как за императорские богохульства и святотатства, боги ниспослали кару под именем грэды.

Правитель отправил к ним послов. Вскоре появился крупный отряд. Город открыл ворота.

На первых порах, грэды практически ни во что не вмешивались, за исключением запрета человеческих жертвоприношений. Они и так тут были не особо распространены. Война продолжалась. Новые союзники сражались плечом к плечу с грэдами, с каждым днём всё более убеждаясь — император и в самом деле прогневил богов, притом, сразу всех.

Удача его покинула совершенно. Проигрывается битва за битвой, сдаётся город за городом. Грэдов почти всегда меньше противников. Но успех — на их стороне. Раз за разом. Солнце движется по небу, не нуждаясь в жертвенной крови. Странные пришельцы говорят, что всё наоборот, это земля вокруг солнца вертится.

Требования дани от грэдского императора были не выше, чем бодронского. К тому же, люди для жертвоприношений не нужны вовсе.

Да и грэды действовали довольно умно со временем признавая покорённых равными себе. Действовали выборочно. Нельзя одинаково относиться к заключившим военный союз, сдавшимся в ответ на ультиматум и теми, кто сопротивлялся, пока было кому держать оружие.

Налоги брать надо в соответствии с этой градацией, минимум с первых, максимум с последних. К военной и гражданской службе допускать фактически без ограничения первых, с незначительными — вторых и вовсе не допускать третьих.

То же и с землёй — не лишать, а где и добавить первым, конфисковать чётко оговоренный процент у вторых и практически полностью лишить земельной собственности, третьих. Благо, у них после войны и так многие участки остались опустевшими в связи с гибелью хозяев. Или, при наличии возможности, вообще переселить такую общину на неосвоенные земли. При полной зависимости от центральной власти, желающих бунтовать будет немного.

На опустевших землях расселять колонистов, не препятствовать их бракам с местными. Тем более, во многих случаях, других женщин просто и не имелось.

Со временем, возникла ещё новая проблема. Взяв город, грэды первым делом разрушали храмы. Особенно старательно — те, где проводились человеческие жертвоприношения. На месте главного сооружалась резиденция наместника, или городской суд, если город был небольшим. Союзникам в первое время по прежнему разрешалось приносить в жертву животных, плоды земледелия и даже поедать сделанные из теста изображения людей.

Монотеисты проявляли большой интерес к уничтожению и захвату храмов. Недалёкие вояки смотрели сквозь пальцы. Храмы подходящей архитектуры не разрушались, переоборудовали для своих нужд.

Не возражали военные и против проповедей монотеизма среди бодронов. Углядели только положительное для себя — обучение детей грэдскому языку, запрет для взрослых на старые обряды. Жрецы действовали довольно умно, переосвящая старые храмы. Неплохо изучили, какой бог или богиня наиболее почитался в городе. Тут же сопоставляли с кем-нибудь из святых, зачастую просто добавляя к имени название города, и в его честь освящаяя храм.

Тем более, даже некоторые обряды почти не пришлось менять. Одним из основных таинств являлось поедание ритуальных хлебцев, олицетворявших тело бога. Запивать следовало вином, олицетворяющее кровь.

Для тех, кто ещё недавно ел человечину, находя в этом глубокий мистический смысл единения с божеством, по сути ничего не изменилось. Тем более, в прошлом случалось в неудачные года вместо частей тел настоящих пленников есть символизирующие их хлебцы.

Да и с прекращением человеческих жертвоприношений всё оказалось не так однозначно. В союзнических городах продолжало вестись судопроизводство по обычному праву. Только особо тяжкие дела передавались на рассмотрение наместникам.

От главы монотеистов, уже самостоятельно присвоившего себе термин «Наместник господа бога на земле. Защитник веры. Первосвященник столицы», поступило предложение, дабы избавить от лишних трудов наместников, разрешить создать церковные суды для разбора споров между единоверцами.

Тогдашний Верховный, прекрасно знавший: союзнические суды заняты в основном спорами о межах да потравах, против ещё одного органа на тех же правах, не возражал.

Некоторое время так всё и было. Потом монотеисты вознамерились сжечь ведьму. Даже передали дело в наместнический суд. Дело о колдовстве рассматривать не стали, за отсутствием соответствующего законодательства. Материалы об отравлении из корыстных побуждений двух человек показались убедительными. Приговор оставили в силе. Это было началом.

Бодроны в жертву приносили в основном, мужчин, женщин и детей — только по большим праздникам. Среди монотеистов сформировался довольно большой слой так называемых монахов, почему-то считающихся более близкими к богу, нежели остальные. Их «Поучения» многим стали казаться обязательными к исполнению.

Особенно старательно освещались вопросы женского колдовства. Как-то погубленные посевы, падёж скотины, смерть младенцев но почему-то основным обвинение был отъём мужской силы зачастую вместе с органом. Циничная Марина предполагает, писали о волновавшем больше всего, ибо сами этой не имели, тратя друг на друга, или вообще на овечек с коровками.

Кой-что Херктерент читала. Откровенно ржала. Ужасы, творимые женщинами, расписывались людьми, если их так можно называть, совершенно с женской анатомией не знакомыми! Одни рассуждения о местах произрастания зубов не только во рту чего стоят! Про специфическую функцию зубов тоже неплохо.

Бодронские жрецы в таких случаях честнее были. Разумеется, требовалась жертва. Правда, не человек, а кролик-самец. Жрецы не только сердца вырезали. Медициной тоже занимались. Принесший кролика и установленную сумму получал некое снадобье, как правило, восстанавливающее известную функцию. Не то, чтобы насовсем, но на приличный срок. Видимо, любовь к разрезанию людей, всё-таки научила их анатомии.

Где-то сжигания ведьм собирали массу населения. Где-то их вообще не было. Попы поискали бы. Но север и юг были сильно против. Генералам-наместникам, усиленно готовящимся, где было наплевать, где — вовсе нет, притом, сильно по-разному.

Эрендорн деятельность церковных судов временно приостановил. Кэрдин только став наместником, сразу же их запретила. Пусть они и занимались в основном имущественными спорами между единоверцами. Наместник из столицы приехала.

Марина снова усаживается на жертвенник. Швыряет нож в землю. Похоже, в кустах кто-то прячется. Как раз озеро в той стороне. Сонька что ль последить за ней? Или, кто из её подружек? Чужие здесь ходить не могут по определению. Ну, мы поглядим. Повернувшись к кустам нарочно медленно вытаскивает метательный нож с рукояткой-кольцом. Вертит на пальце. Медленно замахивается. Шорох. Так и не разглядела убегавшую. Уверена, что это не Сонька была.

Ну и наплевать, разболтает ведь сестре, что её тут видела. Марина обычно в других районах парка гуляет. Только вот старшая догадается, скорее всего, из-за чего её тут носило. Не факт, что она про это местечко знает. Теперь вот найдёт. Хотя, вряд ли её утончённый вкус эти статуи порадуют. Хе-хе. Красуля наша ничего уродского органически не переносит, а статуи эти красавцы ещё те.

Да пошли все куда подальше!

Тянет что-то в таком месте со смертью поиграть. Снова укладывается на камень. Держит нож над над горлом. Разжимает руку.

— Не-е-ет! — крик Софи.

Марина взвивается. Нож она, разумеется, поймала. Разозлилась как неизвестно кто. Сестра резко останавливается. Хм. Глаза натурально квадратные. Неужто испугалась?

— Ты дура? — обе в один голос. Только младшая абсолютно равнодушно, у старшей голос сильно дрожит. Марина подкидывает и ловит нож. Право же, на такое зрелище, перепуганная Софи, однозначно стоит полюбоваться.

Да ещё в таком миленьком виде — расстёгнутая рубашка да плавки.

— Смерти моей хочешь? — замогильным голосом интересуется Марина, фирменно улыбаясь с демонстрацией клыков.

— Чокнутая! — с морозной гордостью отвечает Софи.

Марина пожимает плечами. Естественно, Её Величество, в грязь лицом ударить не может. Особенно, пред свитой. Вон из кустов почти всё ближайшее окружение повылазило. Тоже все полуодетые. Марина даже жалеет, что не мальчик. В таком виде увидеть всех главных красоток школы, кроме разве что, Эр. Вот коню повезло! Но его явно больше интересует травка, нежели происходящее.

— Чем обязана столь высоким визитом?

Снова подкидывает и ловит нож. Всё-таки окружение Софи в очередной раз поражает. Стервой она может быть общаясь только с неприятными ей людьми и, разумеется, Мариной. С остальными же… Ведь и правда нет спеси. Вон эта полноправная наследница Великого Дома, а эта — дочка слесаря одного из столичных заводов. Почти вся Сонькина гвардия здесь. Хотя, нет, одна новенькая. Плосколицая, узкоглазая, черноволосая. Маленькая, куда ниже Марины, да и хрупкая к тому же. Наименее физически одарённая из всех присутствующих. Хе-хе.

Софи поворачивается именно к ней. Смеясь неожиданно добро, грозит пальцем.

— Опять ты всё придумала, Коаэ! Тут всего-навсего, Марина.

— Я тебе не всего-навсего, а их высочество ненаследная Марина-Дина дерн Оррокост Саргон-Еггт! Ожидали встретить кого-то иного?

— Иди-ка сюда, Коаэ. Иди, иди, не бойся.

Хм. Кажется, ей про Марину наговорили много лишнего. Девочка явно боится. Нет, старшую как-нибудь потом обязательно надо поколотить. Чего она там про неё мелкой наговорила? Уж как Сонька врать способна, Марина прекрасно знает.

Коаэ пытается спрятаться за Софи. Младшей такое откровенно не нравится. Она пугать любит, но с этой-то мелкой она до сегодняшнего дня только пару раз в коридорах пересекалась. Даже имени не знала, такое странное точно бы запомнила.

— И кого же ты хотела видеть тут вместо меня?

Коаэ молчит. За неё отвечает Софи.

— Она сказала, что богиня со змеями из камня вышла.

— Это та что ль? — кивает Марина в сторону кустов.

— Да, — тихонько отвечает Коаэ.

— Такие большие, а в сказки верите! — ухмыляется Марина.

Софи неожиданно серьёзна.

— Тут поверишь! Она никогда не врёт. К тому же, её и зовут как эту богиню.

— Коаэ?

— Нет. Это мы так сократили. Они обе — Коатликуэ. Богини со змеями.

Марина хохочет.

— С богами меня ещё не путали! Тем более не из нашего мира.

— Зря смеёшься, — неожиданно серьёзно говорит Коаэ.

— Ты, что в эти глупости веришь?

— Не знаю, есть она или нет на самом деле. Моя мама каким-то образом здесь оказалась. Она тогда ненамного старше меня была. Говорила, ей дома рассказывали про старых богов. Похожих на этих. Я в школе книгу про них видела. Дома мама говорила, раз нигде не сказано, что новый бог может сделать такое, то значит это старые сделали. В отместку за то, что их не чтят. Я недавно это место нашла. Испугалась. Меня ведь в честь неё назвали. По картинке узнала. Слышала, что богам нужны подношения. Тем более, если меня так зовут. Вчера оставила у её ног цветы и конфеты. Сегодня смотрю — ты на этом камне сидишь. Даже страшно стало. Боги иногда кровавых жертв требовали. Ты с ножом. Я так испугалась.

— Нам она сказала, там каменная богиня ожила.

— Это ты уже говорила. Кстати, Коаэ, ты знаешь, меня иногда зовут змеёй. Её, кстати, тоже. Так что насчёт богини со змеями, ты, где-то угадала. Только это точно не Коатликуэ.

— Я не знаю. Меня так назвали — мама хотела отблагодарить старых богов. Пишут, что они были злыми. Но маме моей сделали добро, перенеся сюда. Она мне говорила, что впервые в жизни досыта наелась здесь. В детдоме. Она старше меня была, но ни писать, ни читать не умела. Здесь научили. И на нашем языке, и на её родном.

— Ты его знаешь?

— Нет. Только слова отдельные. Она не хотела, чтобы я на нём говорила. Там она ничего хорошего не оставила. Я слабенькая родилась. Болела часто. Врачи говорили, виной тому недостаточное питание мамы в детстве.

— М-дя, история. Хотя, это всё равно, камушки обыкновенные, к тебе, Коаэ, не имеющие ни малейшего отношения.

— Я не знаю. Не первый же человек мама моя, кто здесь оказалась. Могли же раньше сюда попасть, и даже статую эту сделать, те, кто на самом деле в Коатликуэ верили.

— Хм. Насколько я читала, те, кто в эту богиню со змеями верили, человечину жрали и в содранной коже ходили. Вон образец в тех кустах торчит.

— Ты читала то, что написали победители. Или под их диктовку. Я сомневаюсь, что они стремились к объективности. Да и про статую ту ты неправду говоришь. Это ведь бог. Не человек. На нём своя старая кожа.

Марина, склонив голову на бок, внимательно разглядывает Коатликуэ. Она куда умнее, чем кажется. Понятно, почему Софи её в ближнее окружение включила. Дурами Сонькиных подруг ругаясь Марина называла много раз. Не особо интересуясь реакцией. Но на деле, считает, что вокруг сестры группируются как раз главные школьные умницы. Почти все они, к глухому раздражению Марины, ещё и красавицы. Разве только у Коаэ внешность подкачала. Хотя, с другой стороны, она же в этом году поступила. Хейс, помнится, показывала свои фото, сделанные в начале первого года. Та ещё замухрышка ростом чуть ли не ниже Марины. Но вон что выросло. Два метра с лишним. Правда, самой Херктерент, такое, похоже не грозит.

Хм, похоже, старшей пример Дины III и её знаменитого Чёрного отряда спать спокойно не дают. Ку-ку, родная, времена кавалерийских атак минули уже. Хотя, с другой стороны, знакомство с Софи никак не отнесёшь к числу бесполезных. Тут со времён Великих Еггтов ничего не переменилось. Хотя, если уж Софи на самом деле решила себе Чёрный отряд воссоздать, надо внимательнее подходить к подбору личного состава. Если романам верить, в том Чёрном отряде, служили исключительно чернокожие южные грэдки. Среди свиты Софи чисто чёрных только одна, да ещё две явные мулатки. Плюс Коаэ в нагрузку.

Правда, Марина романам не особо верит. Чёрным отрядом и в самом деле, длительное время командовала личность по прозвищу Чёрная Лилия. Некоторые даже считают, отряд так назван из-за неё. Херктерент, правда, известно, Чёрным отряд звался ещё когда им сама Дина командовала. Да и чернокожих там было не сильно много. Сама Лилия и то мулаткой была.

Но кого то, что было на самом деле, волнует? Зато строй не слишком одетых шоколадных красавиц так эффектно смотрится на картинке или в кино. Даже версия есть, что у самой Дины I примесь чёрной расы была. Точно не узнаешь уже ничего. Черноволосых среди Еггтов полно, сама Марина тому подтверждение. Только вот вьющихся волос ни у кого нет.

Интересно, Коаэ на самом деле в этих страхолюдных существ верит? Или на публику играет? Чем-нибудь экстравагантным на сестрицу вполне возможно впечатление произвести. Только вот Коатлкуэ слишком похожа на искреннего человека, иначе Марина ничего в людях не понимает.

— Ты раньше здесь не была? — спрашивает Коаэ.

— Нет, только мимо проходила. Всё равно, эта статуя наверняка не настоящая.

— Она в платье из змей. Её ещё так зовут.

— Это же не она!

— Я не знаю. Раз люди одинаковые в разных мирах, то боги тем более, могут быть и там и тут.

— Их нет. Тут только мы.

— Может, так, а может и нет. Я не знаю.

До чего упрямая!

— Ну, это ты до статуи ходила. А остальные чего за ней побежали? Неужто поверили, что камень может ожить?

— Нет. Но тут всё такое необычное. Коаэ по-настоящему напуганной выглядела. Мы подумали, на самом деле что-то случилось. Посерьёзнее тебя, валяющей дурака.

— Судя по виду, дурака здесь валяешь ты. Костюмчики у вас не самые подходящие для лесных прогулок.

— Так тут озеро рядом. Мы такую замечательную бухточку нашли. Там спокойно поплавать можно.

— Чем в бассейне плохо?

Софи смеётся.

— Зрителей там слишком много. Мне не особо нравится, как некоторые смотрят. Да и не только мне.

Марина хмыкнула. Она особыми комплексами насчёт одетости или неодетости не страдает. За обсуждение достоинств и недостатков её или Эридины фигуры просто даст в глаз.

— Против законов природы не попрёшь, — философски констатирует Марина, — у некоторых сейчас все мысли сосредоточены в определённом органе. Ну, а мы-то все куда быстрее развиваемся в физическом плане. Некоторые ещё и в интелектуальном.

Софи снова смеётся.

— Марина, давай с нами, без твоих шуточек иногда просто скучно. Чтобы посмотреть, бинокль совсем не обязателен. Мы от тебя не прячемся.

Херктерент пожимает плечами. Просто получается то, что она намеревалась сделать сложно. Не рассчитала, бывает.

Софи направляется к коню. От неожиданного вопля.

— Гардэ!

Марина чуть не падает. Встрепенулся и конь. Он хоть и ленивый, но всё-таки, боевой. Сестрёнка уже в седле. Вертит над головой снятой рубашкой.

— И-й-я-я-я! Давно мечтала в таком виде на лошади прокатиться.

Кидает кому-то рубашку. Вздымает коня на дыбы. Марине почти хочется, чтобы сестру сбросили. Хотя, вид у неё сейчас весьма интригующий.

— Ага. Давай вскачь и до главного корпуса.

Только хохот в ответ. Софи вытаскивает из волос и кидает в Марину заколку. Мотает головой.

— Не, на полный костюм не хватит. Только до заду достаёт.

Звонкий смех в ответ. Марина и не знала, что сестрёнка умеет ездить на кавалерийском седле. Думала, ей только дамское знакомо.

— Так давай к Главному корпусу!

— Обойдёшься, маленькая. Чести много! И-й-я-я-я!

Пускается вскачь. Остаётся только последовать за ней. Благо, оказывается недалеко.

Прибрежная полянка неплохо скрыта кустами. Вид имеет довольно обжитой, костер, во всяком случае имеется. Сучьев ощутимый запас. Топорик из пенька торчит. Неужто, Сонька сама дрова рубила? Сильно вряд ли.

Хотя, это она худенькая, а так тут есть личности и покрепче.

Хм. Она ещё и мольберт приволокла. И не только она. Как это мероприятие у художников называется? Пленэр, вроде. Хотя, тут ведь не только художницы собрались.

Софи уже спешилась. С визгом с разбегу бросается в воду. Ещё несколько человек следуют её примеру. В конце-концов, там у статуй, они все не сильно одеты были.

Хм. Если они так шуметь будут, то точно нежелательных зрителей привлекут.

Марина в воду не пошла. Устраивается. На каком-то бревне. Сама с собой играет в «ножички». Рядом присаживается Коаэ. Херктерент только чуть глаза скосила в её сторону. Мнения ещё не составила, как относиться стоит. Сумела в окружение Софи пролезть — это минус, но, с другой стороны, похоже, маленькая, да удаленькая, раз происходя с самых низов, сумела здесь оказаться. Марина всё-таки старается судить о людях по их делам, а не факту происхождения.

Коаэ ёрзает на бревне, стремясь привлечь внимание Херктерент. Марина слегка поворачивается. Малявка явно её опасается. Хотя, с ней-то не ссорилась никогда.

— Чего тебе? — общаясь с Софи тяжело сохранять нейтральный тон по отношению к её окружению. Будем наедятся, тут получилось.

— Да вот спросить хотела. Вас правда так зовут.

— Как так?

— Змеи, — шепчет девочка.

Так! Чего-то это Марине напоминает. Ну, точно, она сама, наверное, точно так же обращалась к Пантере. Просила помочь. Младшая Ягр сразу определила, подруг у неё фактически, нет. Да и просто людей, с кем хотя бы можно просто разговаривать не сильно много.

Здесь, что аналогичная ситуация? Мелкая решила ей довериться? Ага, и притом, начала с откровенно неудобного вопроса. Всей же школе известно — далеко не всё из того, что одна Херктерент сказала про другую дозволяется повторять. В противном случае, можно стать врагом обеих.

— Иногда, зовут. Только это не имя. Скорее, родовое прозвище. И герб.

— Думала, одно из имён. Тогда, на Новый Год. Не оторвать глаз от тебя было. Действительно, как змея в человеческом облике.

Марина исподлобья изучает собеседницу. Непонятно, правду она говорит, или тонко насмехается. Не во всех областях, населённых грэдами, сравнение женщины со змеёй — комплимент. Хотя, Коатликуэ явно из Восточного Приморья, а там предубеждения против пресмыкающихся нет до такой степени, что их спокойно употребляют в пищу.

Немного подумав, решает, Коаэ говорит правду. У кого змея в имени, не будет над аналогичным подшучивать.

— Могу, если захочу, иногда прозвищу соответствовать.

— Красиво было!

Марина хмыкает. Лесть она не особо любит. Но иногда люди и от чистого сердца могут сказать что-то хорошее. Опять вспомнилась она и Пантера. Масштаб только уменьшенный. Ведь ни с Хереноктом, ни под Новый Год, Ягр не обязана была столько времени на неё тратить. Ладно, братец время Красной Кошки купил. Но второй-то раз! Ладно, пусть за ней и следили люди Кэрдин, иначе Старшая Ягр так быстро там не появилась бы.

Пантера не обязана была возиться сама. Могла бы кого из старших продавцов отрядить. Не настолько уж Марина перспективная клиентка, несмотря на статус. Софи уже сейчас там в месяц раз в десять больше оставляет, чем Марина за всё время, дальше разрыв будет только увеличиваться.

Только вот было то, что было. Марина хмыкает. В глазах предательски щиплет, хорошо, не видит никто. Запоздало приходит понимание. Пантера пожалела странную девочку. Помогла с тем, с чем Херктерент никогда бы не разобралась самостоятельно, во всяком случае, за остававшееся в тот день время.

Как ни крути, Красная Кошка по сегодняшний день в определённых областях настоящая Императрица, а Софи даже до младшей принцессы последнего из Великих Домов высшего разряда не дотягивает. Хе-хе. Правда, если попытаться высчитать, какое место в той же классификации занимает Марина, может нарисоваться совсем грустная картина. Она может даже в младшие члены Великого Дома второго разряда не попасть. Хотя, и не очень надо. Все венцы на одну голову всё равно не влезут.

— Где тебя Софи нашла? Я тебя плохо помню.

Коатликуэ понуро смотрит в песок.

— Мне стыдно! — кажется, вот-вот заплачет. С чего бы это?

— Интересно, почему? Подумаешь, голой по лесу к богине бегала. Ну, так я и про более странные обряды читала.

Коаэ, ойкнув, закрывается руками. Марина смеётся. На ней же плавки, остальное же прятать смысла не имеет.

— Нет, Марина, не это.

— Чего же тогда? Стесняться тут нечего, некоторые, вон голыми уже загорают.

Коаэ, кажется, вот-вот заплачет. Марине как-то неловко. Она и в детстве-то проблем слезами решать не пыталась. Вот некоторые до сих пор не унялись.

— Ты столько для меня сделала, а я даже не поблагодарила тебя…

— Я? Для тебя!? — брови Марины удивлённо забираются под чёлку.

Теперь с неподдельным недоумением смотрит Коатликуэ. Обе ничего не понимают. Сонькина шуточка? Если так — то где она? Как предусмотрительно на середину озера заплыла. Херктерент потихоньку закипает. Поглаживает кулак. Хм. Похоже, Коаэ неизвестно угрожающее значение жеста, предвещающего вспышку бешенства Марины.

Сидит себе спокойненько. Хотя, ей-то, опасность грозит только в том случае, если это она до какой-то шуточки додумалась. Пока непохоже…

— Разве ты не отдавала мне Право Поступления?

Марина стукает кулаком по бревну. Вспышки не будет, скандал и драка отменяются. К сожалению, или к счастью — не знает ещё.

— Так ты про это? За конкурс? Ну, было дело. Я даже и не знала, кому Право передаю. Мне всё равно было.

— Она мне обещала, Право передать. Не сомневалась в победе, хотя и с самого начала говорила мне, как я хорошо рисую. Софи была уверена — второе место моё. Она мне Право передаст. Знает, я совсем не богатая, — вздыхает, — а что некрасивая — и сама знаю. Сказала, пусть у меня будет одним шансом на достойную жизнь больше.

— Ты место какое заняла? — хрипло спрашивает Марина.

— Третье. И там, и там.

— Не обижайся. Я не помню. Как «Лисичку» увидела — так захотелось Соньку уделать. Ни о чём думать не могла.

— Она ко мне сразу после оглашения результатов. Утешать стала. Сказала: «Не всё ещё потеряно. Я обязательно с ней поговорю. Она не настолько плохая, как хочет казаться. Есть шанс». Спасибо тебе, Марина!

— Да не за что. Мне важно было — лишь бы Софи не стала первой. Остальное — плевать. Одна только цель была.

— Она потом снова пришла. Сказала: «Не думала, что Марина так легко согласится. Забываю, маленькая добрая на самом деле. Зря ты её боишься».

— Тебя-то я чем напугала? Не ссорились же, вроде.

— Не ссорились. Я подскользнулась, ударилась сильно. Пришла в медицинский корпус. Ещё была там, когда туда притащили Рэдрию. Мне она показалась страшно изрубленной. Внутренности наружу. У ней кольчуга и топор были.

— У страха глаза велики. Безрукавку вспорола — это да. Я была без брони.

— Так ругалась, кричала и плакала. Руки сжаты, аж костяшки белеют. Слёзы по щекам. Спросила: «Что с ней случилось?»

«Марина Херктерент. Не связывайся с ней, а то также выглядеть будешь!» Потом, увидела, как она стала сильно хромать. Тогда и стала тебя бояться. На глаза старалась не попадаться.

— Боишься и сейчас?

— Наверное, нет. Поражаюсь просто, как красота и ужас так легко могут перемешаться в одном человеке.

Марина только хмыкает в ответ.

Коаэ грэдка по воспитанию, соответственно, и стандарты красоты у неё грэдские. Ну, вот и комплексует. Вполне объяснимое явление. Лучше помалкивать, обе они одногодки.

— Что ты нарисовала?

— Бой у подножия Великого Храма.

— Бодронского?

— Да.

Работу Марина вспоминает. Там ведь девизы были вместо подписей. Выдержано в коричневых и белых тонах с продольными чёрными штрихами. Словно стилизация под старую киноплёнку. Тогда кино ещё не было. Снято словно размытый пласт времени.

В центре — рослый раненый бодрон с захваченным грэдским знаменем в руке и мечом в другой. Шлем в виде разинувшей клюв головы. Доспехи, украшенные изображениями перьев. Изодранный наградной плащ. Доспехи побиты, торчат обломки стрел. Лицо воина искажено от ненависти. Одного глаза нет, выбит совсем недавно, кровь заливает лицо.

На него указывает рукой грэдский сотник, судя по наплечнику и флагу за спиной, принадлежит к частям генерала, дальнего предка Рыжей Ведьмы. Рогатый шлем, рот перекошен криком, щека раскроена свежим шрамом.

Между противниками валяется несколько тел. Как в доспехах, покрытых изображениями перьев, так и характерных грэдских ламминарных.

Похоже, силы перестраиваются для новой схватки. Несмотря на захваченный стяг, меч у бодрона грэдский. Неясно, трофей недавних боёв, или купленный ещё до крушения островной империи. Бодрон с трофеем, но меч вот-вот выпадет из руки. Ярость во взгляде перемешана с отчаянием. Бой ещё далеко не кончен, но он уже понял, что обречён сам, обречены и все его соратники. Он будет сражаться, пока есть кровь в жилах. Просто сильнее оказался враг. Кажется, в одинаковых мечах противников Коаэ скрыла какой-то смысл. Обречённость. Бодроны, начиная эту войну хотели приумножить свои богатства. Потеряли в результате всё. Не очень умно начинать войну с теми, чьё оружие покупалось поколениями. Есть бодронская легенда — мечи предали своих владельцев. Грэдские кузнецы были колдунами. Создавая оружие, вплетали в металл заклятия, запрещавшее клинкам проливать кровь создателей. Бодроны сокрушили множество противников. Мечи служили исправно. Непомерно возгордившись, бодроны решили, что могут сокрушить любых врагов. К тому же, грэды прогневали богов, лишивших их земли. Расплата за гордыню оказалась страшной. Похоже, Коаэ знает эту легенду.

Рисунок более, чем неплох. Пожалуй, не влезь Марина со своей «Кэрдин», был бы вторым.

Ха! Херктерент только сейчас соображает. Коатликуэ не только рисовать умеет, она и умна ещё. За спинами перестраивающихся бодронов видна статуя богини в платье из змей. Так изящно изобразить своё имя, при этом прямо нарушив правила конкурса, ещё додуматься надо. Чтобы понять, надо сносно знать историю двух миров знать, да ещё с самой Коатликуэ знакомым быть.

— Сильно нарисовано.

— Спасибо! Когда твою Кэрдин увидела сразу поняла — она первой будет.

— Тоже спасибо. Если не врёшь, конечно.

Вспыхивает. Крошечные кулачки сжаты.

— Я никогда не вру!

— Ладно, не злись, я просто привыкла ко лжи вокруг.

Коаэ тяжело вздыхает.

— Я тоже, только не здесь.

— Чувствуется. Слишком ты смертью интересуешься. Да и богами этими.

— Я знаю, ты их любишь.

— Ха! Как можно не любить то, чего и так нет?

— Люди ещё не знают всего. Тебя же что-то привело в то место. Никогда не видела у людей глаз такого цвета. Может, в тебе что-то есть. Не от людей.

— Хватит глупости говорить. Человек я. Правда, необыкновенный. Можешь потрогать.

Коатликуэ осторожно, словно горячего кончиками пальцев касается руки Марины. Зачем-то закрывает глаза.

— Ты чего?

Руку Марина не отдёргивает, но мысли о некоторых смертельных способностях Кэрдин как-то сами собой появляются. Научил её кто-то или с рождения умела?

— Холодная, — медленно говорит Коатликуэ, — правда, как змея. И тёплая, как человек. Всё-таки есть в тебе что-то. Я сегодня туда не хотела идти. Как ужалило. Прибегаю — там ты. Словно она в тебе позвала.

— Во мне, кроме разнообразной требухи нет совершенно ничего и никого.

— В тебе есть кровь всех твоих предков. На миллионы лет назад. А может, и глубже. Живое рождается из живого. Человек не всегда был человеком.

— Странная ты, Коаэ. Как Эр. Но по-другому.

— Мне говорили. Скажут ещё. Наверное. Отец смеялся, когда я сказала, что собираюсь поступать. «Замухрышка, а с принцессами учится хочет». Запрещать не стал. Не потому что любил. Ему просто было наплевать на меня. Сына хотел. А первой родилась я. Да ещё такая вот. Потом у мамы ещё два раза не рождались дети. Они ссорились. Мама боялась, что он уйдёт. Но повезло. Не мне. Ей. Мальчик родился здоровенький. Надышаться не могли. А я. На меня и так находилось не много времени, а тут вообще не стало.

— Знакомая ситуация.

— Откуда?

— Бывала в похожей ситуации.

— Но ты же…

— И что из того? Я на земле, не на небе живу. Как-то последнее время замечать — много как-то на свете всякого, чего не должно быть. Что-то можно исправить, что-то уже нет. В первую очередь не вернёшь ушедшего времени и сказанных слов.

— Людей умерших не вернёшь в первую очередь. Никогда не скажешь им того, что должен был, да или струсил, или просто забыл.

— Тоже верно.

Подходит Софи.

— Оделась бы хоть.

— И так тепло.

Усаживается рядом.

— Мне показалось, или я у тебя метательный нож видела?

Марина демонстративно вытаскивает один за кольцо. Крутит на пальце.

— Можно посмотреть? — нехотя протягивает, тут же вытаскивая второй.

Софи примеряет оружие к руке. К некоторому удивлению Марины, сестра держит нож правильно. Хм. Её же, вроде, диверсанты не учили. Хотя, сомнительно, что Змеи холодным оружием владеть не умеют.

— Ты и с ними можешь?

— Я не ношу оружия, которым не владею.

Софи смотрит хитро.

— Как Рэдрия зимой можешь?

Вообще-то после того случая Марина и обзавелась ножами. Не против Р. Просто так. Несмотря на все недостатки Хорт, в спину она не метнёт. Ну, а лицо к лицу Херктерент уверена, что успеет первой.

— Чего там сложного?

— Ты думаешь, она попала куда хотела.

— Меня там не стояло.

— Сама в цель попасть можешь?

— Куда, или в кого именно?

Софи знаменитой походочкой направляется к толстому дереву. Прислоняется спиной раскинув руки в стороны.

— Давай! Смотри, только волосы не попорти.

С каменным лицом Марина встаёт. Коатликуэ хватает за рукав.

— Не надо! Ты же можешь её убить! Мне страшно! — Херктерент резко выдёргивает руку. Извини, Коаэ, но лезть в свару Чёрных Еггтов не самая умная идея.

Марина замахивается. Сестра совершенно белая. Не от страха. Либо от злости, либо, банально, загореть не успела.

Бросок!

Нож дрожит в дереве рядом с шеей Софи. Наклеенная улыбка во все тридцать два.

— Ещё!

Бросок!

Нож торчит по другую сторону от шеи. Улыбка не пропадает.

— Ещё!

Коатликуэ бросается между ними. Марина едва успевает задержать бросок. Руки раскинуты, как у Софи. Сама чуть не плачет. Маленькая, но храбрая.

— Прекратите! Нельзя играть со смертью.

Подбегают остальные. С опаской на сестёр поглядывают. Марина нож на пальце вертит. У Софи два в руках.

— Совсем с ума посходили! — выражает кто-то всеобщее мнение.

— Ножички верни, — флегматично замечает Младшая Херктерент.

— Да пожалуйста!

Замахивается. Успевают перехватить. До Марины ножи доходят через несколько руку. Непосредственно ей отдаёт Коатликуэ.

Софи смотрит как-то нехорошо.

— Сама-то так встать побоишься!

— Да я хоть сейчас!

— Мы вам не дадим! — неожиданно звонким голоском заявляет Коаэ, — С такими вещами не играют, тем более, в этом месте!

«Место, как место!» — хотела сказать Марина. Не сказала. Чем-то эта малявка вызывает симпатию. Несмотря на то, что в свите Софи состоит. Да и дурная смелость сестрёнки производит впечатление. Впрочем, Марина и сама точно такая же. Не побоялась бы, хотя, в снайперских навыках старшей вовсе не уверена. Но уж в этой области сестре её не обойти.

Снова сидит на том же бревне, опять в обществе одной Коатликуэ.

— Ты так легко подняла на неё оружие.

— Она это сделала с не меньшей лёгкостью. Никто ничем не рисковал. У меня рука твёрдая и глаз намётан. У неё — тоже.

— Иногда даже незаряженное оружие стреляет. Её вполне могли толкнуть под руку.

— Ну, попало бы в кого-то — ей бы отвечать пришлось. Или бы на тормозах спустили, как когда Рэдрия зимой ножи принялась разбрасывать.

— Они были неправы, когда над ней смеялись, она тоже, когда нож в человека кинула.

— Её спровоцировали. Видать, не ждали от хромой такой реакции. Ну, так дуракам и надо, в следующий раз будут знать, стоит ли задирать внешне слабого. Кстати, сама Рэдрия явно считала себя сильнее меня. За что и огребла.

— Марина, ты не думала, зачем мы здесь?

— Хм. Кто это «мы»?

— Люди из другого мира или миров. И их потомки.

— Я думаю, низачем.

— Как так?

— А вот так. Представь, человек в грозу по полю бежит. В него ударяет молния. Атмосферному заряду до человека дела нет. Просто, природное явление, имеющее свои законы. С приходящими точно так же. Оказались в центре природного явления, законы которого пока неизвестны. Вот, условно говоря, молния их и поразила. Оказались здесь. Не попади под грозу — жили бы там, где жили.

— Не знаю. Вот ты про грозу сказала. Я читала, люди уже умеют рассеивать грозовые облака. Наверное, могут и собирать… Значит, будет время, когда смогут вызывать и эти, — Коаэ понижает голос, — другие грозы.

— Ну, смогут, ну и что? — говорит Марина, куда лучше осведомлённая в данном вопросе, — Люди они везде не сильно разняться. Сначала будут шпионить, потом попытаются торговать. При любом раскладе, учуяв малейшую слабину, пойдут войной.

— Ты уверена?

— Случаи попадания боевой техники оттуда вполне себе известны. Где один танк или самолёт проскочил, теоретически можно пропихнуть десятки и сотни.

— Думаешь, люди там не лучше, чем здесь?

— Да уж точно не хуже. Сама же говорила — твоя мама впервые в жизни досыта наелась именно здесь.

— Это так. Но ведь она случайно оказалась, скажем так, не самой обычной девочкой. Говорила, что её сначала много водили по самым разным врачам. Брали кровь, остальное, даже кожи чуть-чуть. Много спрашивали. Обо всём, начиная от простого — откуда она, как зовут родителей. Заканчивая чем-то непонятным — вроде, на её родном языке, но понимала треть слов от силы. Сначала всё больше военные с ней говорили, даже врачи в форме были. Потом передали гражданским. Кормили всё время хорошо, но ведь на еде для редких зверюшек глупо экономить.

— Это она тебе, про зверюшек, сказала? — с непонятной интонацией интересуется Марина, пытаясь разобраться, друг пред нею, враг, или обычное серое болото.

— Нет. Это я сама решила. Солдаты её ещё там, в том мире, чем-то очень сильно напугали. Она любых смертельно боялась. Никогда трансляции парадов не слушала. Наших не осуждала, делали, что должны были. Но не любила всё равно. Её там явно не ждало ничего хорошего.

Первоначальный интерес к ней был подобен интересу к редкому зверьку. Просто маленького и несчастного человека в ней заметили значительно позже. Иногда думаю — она оказалась слабенькой, но здоровой. Чтобы было, найди какую-нибудь болезнь из того мира?

— Вылечили бы! — говорит Марина, едва не добавив слова «наверное», допускающее самые различные трактовки.

— Я вот не уверенна что-то… Подумала вот: та клеточка, впоследствии ставшая мной, уже была в моей маме, когда она жила в том мире. Значит, и я словно бывала там.

Марина достаёт нож. Сталь вонзается в землю. Умеет эта Коатликуэ ставить непростые вопросы. Мать Коаэ не привлекла внимания влиятельных лиц потому что была самой обычной девочкой.

Отец Марины привлёк внимание этих самых высокопоставленных. Ибо, волей случая, оказался здесь в самый удачный для своих навыков, момент. Грэды только-только начали проектирование первых металлических самолётов. И тут к ним попадает человек, знающий их конструкцию и имеющий опыт полётов. Саргон оказался в нужном месте в нужное время. Десятью, даже пятью годами позже его знания практически не представляли бы интереса. Он стал бы обыкновенным грэдским лётчиком, может быть, испытателем, ибо запас авантюризма император и сейчас не растратил. Но вряд ли прославился бы большим, нежели хулиганские полёты под мостами, да участием в воздушных гонках. Так что, определённая логика в словах Коаэ присутствует.

— Клеточка была, но не ты, Коатликуэ. Ты в нашем мире родилась. Сомневаюсь, — тут Марина усмехается, что там тебе пришлось бы учиться с принцессами.

— Наверное, ты права. Но что делать в тех случаях, когда людям стало хуже от того, что они оказались здесь или там?

— Не делать ничего. Они не могли видеть той грозы. Мой отец оказался здесь, атакуя вражеский самолёт. Он тоже не думал, что так резко изменится жизнь.

— Человек не зверушка. Он должен иметь возможность выбора. Крыса ищет выход, когда бежит по лабиринту. Может, она думает, что сама туда залезла. Но ты знаешь — её туда посадили с какими-то, неведомыми крысе, целями. Даже если она лабиринт и пройдёт — не вырвется. Получит другой лабиринт. Или клетку.

— На то она и крыса.

— Но она живая! Как ты или я! Что если этот мир — лабиринт, куда наших родителей бросил кто-то, кто настолько могущественнее их, насколько они сильнее крыс?

— Ха! Люди когда-то думали, что их молниями поражает кто-то многократнее сильнее их. Потом разобрались — природное явление. Нету никого сильнее нас! Попутно возня с молниям помогла научиться пользоваться такой полезной штукой, как электричество. Никто никого сюда специально не перебрасывал. Люди попадали под действие природного явления с неизученной природой. Они просто не знали. Но со временем, думаю, мы научимся ходить в другие миры.

— А ты не думаешь, что некоторых знаний лучше вообще не касаться? Они ведь опасны могут быть. Из другого мира может полезть смерть.

— На электропечке можно печь пирожные. Ток можно пустить по колючей проволоке. Тогда он будет нести смерть. Любые знания можно использовать по-разному. Только и всего. Но только к ним и стоит стремиться. В мире нет ничего непознаваемого. Разберёмся когда-нибудь, как зажигать или гасить солнца по своему вкусу.

— Ты бы хотела побывать там, где родился твой отец?

— Не знаю… — ненадолго задумывается, — Наверное, всё-таки нет.

— Почему?

— Там сейчас совсем другая страна. Я знаю языки, читаю книги. Но что я там могу увидеть там, чего нет здесь?

— Памятники. Я бы хотела коснуться статуи той, что в платье из змей.

— Мне достаточно картинок и планов. Море целиком всё равно не увидишь.

— Причём тут море? — удивляется Коаэ.

— Марина — значит Морская.

— Вот, значит, почему у тебя такие необычные глаза.

«Теперь ещё эту понесло неизвестно куда!»

— Глаза, как глаза.

— Морская зелень. Тебе подходит твоё имя.

— Никогда на эту тему не думала. Да и если статую такую хочешь — картинки скульптору покажи. Сделают. Будешь трогать, сколько хочешь.

— Нет, Марина, такие вещи должен делать только тот, кто верит в изображённых.

— У того, кто не верит, но хорошо владеет резцом и очень любит деньги выйдет ничуть не хуже.

— Не скажи. Когда делаешь что знаешь и любишь — в сделанном остаётся часть тебя. Потому твоя Кэрдин и победила. В неё ты вдохнула часть злобы и ненависти. А я не умею ненавидеть. Потому и стала третьей. Но после вас двоих! — аж встрепенулась от гордости. Сразу сникает, — Дома этого всё равно никто не оценит.

— Тебя Софи оценила. Мало?

— То одно. Это другое.

— Понятно. Но тут уже не сделать ничего. Я не верю в чудеса.

— Софи идёт.

Марина, ухмыльнувшись, половчее перехватывает нож. Почти отсутствующий костюм сестрёнка дополнила той самой шляпой Эр с двухметровыми полями. Только на Софи она смотрится на редкость изящно.

— Продолжим?

Интересуется Марина подкидывая нож.

— Нет. Не за этим пришла.

— А за чем?

— Ты фейерверки делать не разучилась?

— Смотря для кого.

— Для меня принципиально ничего делать не будешь?

Пожимает плечами.

— Может, сделаю, может — нет. От интереса зависит. В любом случае, тратить на тебя ингридиенты я не намерена.

— Списочек напиши. Тебе всё доставят.

— Я ещё не согласилась.

— Но и не отказалась.

— Вы точно больше не будете драться?

— Драться — нет. Но вполне можем наговорить словечек, каких, по мнению большинства, ученицам этой школы знать не полагается.

— А вы сами?

— А мы к меньшинству относимся.

— Точно не будете драться? — переспрашивает Коаэ.

Сёстры переглядываются.

— Точно! — отвечают в один голос.

— Тогда я пойду поплаваю, вам ведь о своём поговорить надо.

Софи смотрит ей вслед.

— Такая смешная! Маленькая и взрослая одновременно.

— Странная… Что за фейерверк понадобился? Или просто не хотела при посторонних говорить?

— Посторонних… Как она тебе? Понравилась?

— Человек, как человек. Целовать не за что, морду бить — тоже.

— Ей богиня со змеями нравится. Злая…

— Ну, а мне пулемёт трёхствольный. Тоже штучка не добрая.

— У тебя на всё есть ответ.

— Конечно. Ты собираешься говорить о Коатликуэ или про фейерверк?

— И про то, и про другое. Понимаешь, скоро Первый День лета. Заодно, День Рождения Коаэ. Вот мы и хотели отметить как-нибудь необычно. Без мальчишек. Прямо здесь.

— В таком виде… Тогда, понятнооо… — томно протягивает Марина.

— А хотя бы! — озорно смеётся Софи, — Представляешь, чего они не увидят!

— Сколько ей будет?

— Она, как и ты, поступила за год до положенного срока. Совсем маленькая.

Продемонстрировав сестре кулак, Марина говорит.

— Неплохо. Это ей ты фейерверк устроить хочешь?

— Ну да. Ей на Новый Год понравилось очень. Теперь хочется, пусть будет только для неё. Сделаешь?

— Хм. А не приди я сюда, чтобы стала делать?

— Пришла бы на днях к тебе. Понимаешь, хочется что-то организовать самой, не обращаясь ни в какие канцелярии. Пусть они сделают лучше, но хочется сделать именно самим.

— Понятно. Говорят, праздник не удался, если не было драки. Ну, так, если организовать надо — обращайся.

Чарующая улыбка в ответ.

— Я подумаю.

— Думай, я знаешь ли, хорошо такие вещи организовать могу.

— Надеюсь, без этого обойдёмся.

— Если не позовёшь какую-нибудь Яздункотту.

— Ты почти всех видишь.

— Почти?

— Да. Она очень Эр хочет видеть. Только робеет её пригласить.

— Она, что Эриды боится? — вытаращивает глаза Марина.

— Нет. Боится, что та откажет. Они же совсем не знакомы.

— Это она зря. Эр придёт обязательно. Любит она куда-нибудь ходить.

— Знаю! — хитро смотрит Софи на сестру.

— Хм. Её, по-моему, кроме нас, и не зовёт никто.

— А ведь точно. Она обрадуется!

— Угу.

— Что не так? — настораживается Софи.

— У неё с деньгами слишком уж хорошо.

— Что, полно чеков?

— Угу. И их тоже. С неё станется подарочек уровня алмазного фонда купить.

— Это да. А Коаэ небогатая и незнатная.

— Тебя это волнует?

— Нет. Только вот Коаэ может быть сильно неловко.

— Ну, с этим разберёмся как-нибудь.

— Ага. Ты списочек когда подготовишь?

— Как только, так сразу.

Софи демонстрирует кулак.

— Хм. А твоя лошадка пользуется популярностью.

Марина даже не поворачиваясь, бросает.

— Ну и что? Конь не мой, а школьный. И кстати, настоящий, кирасирский. Умеет всё.

— Не думаю, что сейчас в кирасирских дивизиях коней сейчас сильно больше, чем по одному на часть. Да и тот командирский.

— У императорских тоже так думаешь?

— Может, ты сначала посмотришь?

Марина нехотя поворачивается. М-дя. Зрелище весьма живописная. С Софи учится высокая блондинка Эрия. Хотя, она с Софи ровесницы, выглядит куда взрослее. Она, безусловно, обладает самыми шикарными волосами школы. Полностью распущенными, Марина их видит впервые. Одетая только в них, сидит на коне, как пишут в романах, кротко потупив взор.

Шопот Софи.

— Рот закрой. Муха залетит.

— Картина просто. Не то, что ты.

— Вообще-то, это я её надоумила так мне позировать. Видела похожую картину из того мира. Читала легенду. Захотелось сделать что-то подобное.

— Она-то на коне хоть усидит?

Софи смеётся.

— Её отец служит на конном заводе, в прошлом кирасир. Мать — профессиональный наездник. Саму на коня посадили, когда она ходить ещё толком не умела. Так что, иди займись чем-нибудь другим и не мешай нам, — в последней фразе Софи в точности воспроизводит интонацию Кэретты.

Показав сестре язык, Марина неторопливо отправляется бродить по берегу. Старшая сейчас точно гоняться не будет. Да и лучше не мешать ей. Эрия ведь настоящая красавица. Да и легенду о леди Годиве Марина знает.

Ей как-то больше грэдский вариант нравится, где в аналогичном наряде по городу разъезжала молодая Дина III и лучшие силы Чёрного отряда. Только делали они это для собственного развлечения, а не по принуждению. И от посторонних глаз не прятались. Скорее, наоборот… Извращённую мораль того мира Марина воспринимать отказывается. Зачем прятать то, что красиво и восторгаться уродством?

Кстати, налоги Дина III снижала и так, обходясь без экстравагантных методов.

Эрия характера какого угодно, только не кроткого. Так что, вдвойне занятно будет посмотреть, что у Соньки получится.

Коатликуэ уже из воды вылезла. Сидит, обхватив колени. Смотрит куда-то вдаль.

— У неё обязательно получится, — говорит вроде бы ни к кому не обращаясь, но Марина понимает — узнала её по шагам.

— Ты знала, чем они собираются заняться?

— И да, и нет. Что Софи договаривась с Эрией — не знала, а так они часто друг друга в таких вот видах рисуют. Мне нравится.

— А сама ничего такого?

— Нет. Это просто не моё. Софи предлагала нарисовать… Богиню с моим лицом. Не захотела. Как-то неправильно это будет.

— Дину II с моим лицо можно не рисовать. И так рожи один в один. Так что, предложит кто — не откажусь.

— Я знаю. Видела у Софи твой портрет. Где ты в шлеме. Но там именно ты, какой станешь лет через десять. Не Дина. Хотя не знаю даже. Может, ты это она.

— Как так?

— Вот так. Говорят, умершие рождаются вновь.

— Чушь!

— Ты не можешь знать точно.

— Могу. Я уже была мертва. Причём, по собственной дури.

Коаэ смотрит чуть ли не с суеверным ужасом. Шепчет.

— Победившая смерть…

— Только не надо глупостей.

Выражение на лице Коатликуэ становится совсем уж странным. Наверное, так же смотрела, когда впервые ту статую в платье из змей увидела. Это не дело. Марина трясёт её за плечи.

— Коаэ, очнись!

— Что?

— Ничего! Тем Сонька что ничего не рассказывала?

— О чём? — по прежнему шепчет, но взгляд более-менее осмысленный.

Марина лихорадочно соображает, как бы сказать не упоминая слова смерть. Похоже, у Коаэ на это словечко реакция сильнее, чем у кошки на кошачью траву. Ладно, сказанём как полчится. В случае чего, водичка близко, да и народу полно, многие оказанию первой помощи обучены. Сжимает плечи Коаэ посильнее.

— Софи разве не говорила, как спасла мне жизнь?

— Нет. Ничего такого не было.

Хм. Даже странно. Это-то при сестрёнкиной болтливости.

— Совсем ничего?

— Я не знаю. Приехала за два дня до начала учебного года. Не знала ещё никого. Потом только обрывки разговоров были. Якобы ты тяжело болела. Чем-то нехорошим. И у тебя с головой стало плохо. Я не знала, что думать. Так не Софи говорила. Она вообще не разговаривает с теми, кто про твою болезнь много болтает, Победившая Смерть.

— Ещё раз меня так назовёшь — дам по уху. Ничего возвышенного в смерти нет, Коаэ. Просто очень сильная боль и холод.

— Да Поб… Марина.

— Так-то лучше. Сонька, значит ничего не говорила. А те, кто болтал излишни много банально в тот день были во Дворце Грёз.

— Я не знаю, что это.

— Не знаешь? Местечко одно, кому-то кажущееся миленьким, кому-то кошмарненьким. В общем, от предложений его посетить следует всячески отказываться.

— Меня тут только Софи на День Рождения звала. Дома вообще никто.

— Хм. Не помню там тебя, хотя у неё всегда столько народу.

— Я вас даже нарисовала. Не очень, конечно, вышло. Софи не показывала.

— Интересно, почему? Она, если что, вполне способна смеяться над карикатурами над собой.

— Кто такое мог рисовать?

Коаэ искренне возмущена. Марина ухмыляется.

— Как кто? Я конечно!

— Но зачем!? — глаза натурально квадратные.

— Скучно было. Ты что, тоже на неё шуточку нарисовала? Если показывать боишься, дай мне, выдам за свою, а ты рядом постоишь, посмотришь. Она такая смешная, когда злится.

— Нет, Марина. Я вас нормально нарисовала. Когда ты в тёмном, а она в светлом была. Словно волшебницы из сказки. И противостояние между вами какое-то, непонятное людям. Хотя обе красивы какой-то нездешней красотой.

— Так чего не показала? Знаешь, не видела, чтобы кто-нибудь, кроме Соньки меня не по заказу рисовал. Или так плохо вышло?

— Не знаю. Просто, мне кажется, тёмная вышла лучше светлой, а я хотела, чтобы было наоборот. Более яркой вышла тёмная.

— Хм. Не видя сказать сложно. К Софи тащить могла смело. Лесть от искренности отличать умеет. Или мне сперва покажи. На шутки над собой я не обижаюсь. И очень хорошо знаю, что Соньке понравится, а что — нет.

— Не знаю, покажу ли ей. Тебе — в любое время. Раз сказала, что есть такой рисунок.

— Спасибо, Коаэ… Знаешь, я одного понять не могу — как ты среди них оказалась. У Софи хрестоматийных предрассудков принцессы нет, но своих собственных предостаточно.

— Само как-то получилось. Урок был. Может видела, наглядное пособие — человеческая голова. Наполовину череп, наполовину — мышцы. Я вот и нарисовала. Получила «отлично». Даже на стену повесили. На следующей перемене смотрю она рядом стоит. И они все. Разглядывают. Испугалась и убежать хотела. Но как приморозило. Знала уже, кто они. Так страшно было!

— Могу себе представить! Если Сонька надумает о ком сказать, что про него думает, то лучше сразу вешаться. Только я всё равно не боюсь.

— Народу вокруг много было. Софи ко всем поворачивается. Над головой пальцами щёлкнула. Почти ждала, у неё огонь там вспыхнет. Все почему-то притихли, или мне так показалось. Она спрашивает, будто знает, что я где-то здесь.

«Покажите мне, кто это нарисовал».

Вокруг меня пустое пространство сразу образовалось. Как ледяным ветром повеяло. Идёт прямо на меня. Не скажешь ничего, не убежишь. Помню, кулаки сжала, хотя драться не умею.

Подходит вплотную.

«Это твоя работа?»

Только кивнуть смогла. Тогда я её ещё боялась. Уже знала, вас зовут Чёрными Змеями. Словно гипнотизировала меня.

Сказала «Очень здорово. Настоящее потустороннее существо получилось. По-настоящему жуткое. Не думала, что автор девочка. Как тебя зовут?»

Я помнила, подписалась фамилией и букву К. поставила. Молчу. Она меня разглядывает. Только тут заметила — совершенно не злобно. Просто с интересом. Смогла очень тихо сказать.

«Коатликуэ».

Потом совершенно спокойно стала расспрашивать. Попросила показать другие мои рисунки.

Заглянула к Эр. Та содержимое шкафов перетряхивает.

— Ой, Марина, меня на День Рождения пригласили!

— Кто? — спрашивает из вежливости, ибо ответ известен.

— Змея — девочка! Я такая счистливая-я-я!

— Какая Змея?

— Коатликуэ. Не знаю, знаешь ли её. Маленькая такая, и вся такая восточная.

— Знаю. Меня тоже позвала.

— Здорово!

— Почему ты так её назвала?

— Так она их много рисует. Самых разных. Людей со змеями и людей-змей. Она третьей на конкурсе была. Даже на том рисунке человека-змею нарисовала.

— Она так своё имя зашифровала. Она в платье из змей.

— В каком платье?

— Она в платье из змей. Так переводится её имя по одной из версий.

— Загадочно. У неё много загадок на рисунках. Так сразу не поймёшь. Но я их разгадываю. По рисункам понимаю, она странные книги читает.

— Надо думать!

— А что ей подарить?

— Ты как думаешь?

Марина ничего не отвечает. Сама-то на Днях Рождения бывает не чаще Эр. Привыкла получать к датам всё, что заказывала по спискам. Та роза была чуть ли не единственным настоящим сюрпризом в жизни. Только над Софи подарками подшучивала. Та, впрочем, в долгу не оставалась. Что-то по-настоящему значимое подарить. По-доброму попытаться удивить человека. Только вот нету у Марины такого умения.

Стоп! Почему нет? Совсем недавно же с Хейс получилось… Но тогда Марина только присутствовала. Придумала-то всё Эр.

— А я не знаю, что она любит кроме змей любит. Видела у неё змею с перьями.

Марина взглядом показывает на лежащий на кровати пушистый боа.

— Не. Это дарить нельзя.

— Почему?

— Он не новый. Я одевала несколько раз.

В или правильно с боа? Марина её никогда не видела. Ну, да мало ли чего она не видела?

— Ты не знаешь, Коаэ платину носит?

— Откуда? У неё же денег почти нет.

— Разве она так дорого стоит?

— Вообще-то, очень.

— Да?

Эр-р-р-рида! На её непрактичность уже устаёшь злиться. Дочь соправителя разговаривает сама с собой.

— Жаль, новых книг не осталось совсем…

Задумывается надолго. Тишину прерывает Марина.

— Платье какое-нибудь необычное ей подари. У тебя полно ни разу не надетых.

— О! Точно! — ненадолго задумывается. Решительно мотает головой.

— Идея хорошая. Но не годится. У неё размер не мой.

— Ты так на глаз помнишь?

— Конечно. Я же разноглазая, а не косоглазая! — смеётся собственной шутке.

— Она же ещё расти будет.

— Да. Но тогда это не модно будет.

Марина чуть не выругалась.

— Тут нет подарка подходящего. В столицу в выходные поедем выбирать.

Отговорить не удалось.

В этот раз Эр по сторонам вертится гораздо меньше. Да знаменитый Проспект под стеклянной крышей ей, оказывается, неплохо знаком по каталогам. Улыбается знакомым вывескам. По обе стороны тянутся магазины, торгующие всякими редкостями. Антиквариат, колониальные товары, северная экзотика, южные диковинки. Купить можно всё, что угодно, но Эрида и Марина ищут что-нибудь этакое. Проблема в том, сами не знают, что им нужно. Ищет преимущественно Эр, Марина ощущает себя кем-то вроде телохранителя. Второй час ходят. Эрида необычайно сосредоточена. Выбирает тщательно. Пока ничего не куплено, за исключением дешёвенького браслетика из деревянных шариков, чем-то приглянувшегося ей самой.

К некоторому облегчению Марины, в дорогих ювелирных магазинах, Эр не приглянулось.

Следующий на пути — очередной магазин колониальных товаров. Марина с удовольствием бы порылась в продукции смуглокожих оружейников тропиков. Понятно, что всё изготовлено для любителей экзотики, а не для боя. Смуглокожие былой воинственности не утратили, но предпочитают использовать грэдские или мирренские винтовки. Оценили и пулемёты. В обмен на них хорошо идёт в том числе и старинное, или по образцам выполненное, оружие. Но сейчас не время.

В следующем отделе — головные уборы, щиты и плащи, украшенные яркими перьями тропических птиц. Сложны причудливые рисунки и орнаменты. Поют пёстрые птицы, скалятся чудовищные звери невиданных расцветок, ухмыляются черепа с костями.

Эр застывает как вкопанная. Даже рот от изумления разинут. Марина угрюмо смотрит под ноги. Цены тут страшноватенькие. Но если Эр что-то взбредёт в голову…

— Нашла… — выдыхает чуть слышно.

— Что нашла? — угрюмо интересуется Херктерент не поднимая головы.

— Подарок Коаэ.

— Где?

— Там! — показывает наверх, — Я на нескольких её рисунках видела такие уборы. Она мечтает об этой короне.

Стена пылает от обилия ярких цветов. Показанное удаётся разглядеть не сразу.

— Она же больше самой Коаэ!

Эр ничего не слышит. Только молча тычет пальцем. Продавщица сама любезность. Чтобы достать убор ей приходится воспользоваться стремянкой. Молода, но глаз намётанный. Сразу сообразила, что странно одетая девочка из тех, кто совершенно не умеют считать деньги.

При ней не поймёшь, компаньонка или телохранитель. Очень уж неприятно и по-взрослому смотрит невысокая девочка в чёрном. Армейский нож на ремне. К счастию, она явно не из тех, кто будет мешать подруге расставаться с финансами… Только вот этот взгляд… В школе продавщица историю не прогуливала. Кое-что помнит. Зелёные глаза странной девочки. Это может быть только бастард Еггтов! Тогда всё становится понятнее. Бастарды этого Великого Дома, если верить учебникам, были только Змеями. Они охраняют не только Еггтов. Берут за это сумасшедшие деньги. Оправданные до последнего медяка. Змея в охране! Само за себя говорящее выражение. Пусть это и весьма юная змейка. Только подтверждение, насколько высокородна другая девочка.

Эрида нежно касается длинных зелёных перьев, проводит по рядам золотых бляшек в виде змеиных голов. Красные перья, фиолетовые. Видно, не краска, мастерский подбор природных материалов.

Говорит почему-то шопотом.

— Смотри, словно пернатый змей. У неё есть такой рисунок. Как из другого мира.

— Она — дочь пришедшей.

— Тем более, вещь словно для неё. Она в платье из змей. Как это подходит к её имени… Чеки принимаете?

Оказывается, доставку тут тоже можно заказать. Совсем хорошо, на себе это всё тащить не придётся. Не то, чтобы тяжело, просто громоздко.

Купив подарок, уходить Эр не спешит, принявшись рассматривать оставшийся ассортимент. Это занимает ещё с полчаса. Наконец, выбор сделан. К удивлению Марины, им оказывается самый дешёвый из имеющихся, плащ расшитый жёлтыми перьями.

— Госпожа, вам завернуть?

— Не надо. Я надену.

И надела. Слегка длинновато, но Эр не волнует совершенно. Ей дела нет, как она в чьих-либо глазах выглядит, кроме своих собственных. Да ещё, возможно, отцовских. Но соправителю Эрида хороша в любом виде.

— Возвращаемся?

— Нет. Подарок ещё не весь купили.

— Ты и так уже потратила больше денег, чем она за всю жизнь видела!

— Ну и что? День Рождения же у Коаэ?

Непробиваемый аргумент!

Интересно, карманников такой причудливый наряд заинтересует? Вот тут можно сказать твёрдое «Нет!» Эр может думать всё, что угодно, но Марина уверена — незаметно они из школы ускользнули для кого угодно, только не для внешней охраны. Сейчас их наверняка «пасут», как выражается Бестия. Каких-либо неприятностей с ними произойти не может, чего бы там себе разноглазая наша не навооброжала, глядя на нож Марины.

В следующий магазин Эр заскакивает буквально на секунду. М-дя, на этот раз её внимание привлекает опахало из зелёных перьев на рукояти красного дерева.

Эр-р-р-рида! Марина иногда жалеет, что не её казначей. Траты дочери соправителя плавно приближаются к разряду безумных. Правда, тут лучше промолчать. После событий конца прошлого лета Саргон словно почувствовал себя виноватым. Извинился своеобразно. Отменил все финансовые ограничения на траты дочерей. Марина получила из Собственной ЕИВ канцелярии письмо, где было сказано, что она может заказывать любые суммы наличными, заодно приложена чековая книжка. Марина, видимо ещё не отойдя окончательно от последствий отравления, тут же и заказала 77777. Письмо оказалось не шуточным. Вскоре прибыл курьер с указанной суммой в пакете. Совсем как взрослая расписалась в «ведомости». Всё с точностью до монетки. Сумму за год Марине растратить не удалось. Эр на подарок Коаэ умудрилась ухнуть гораздо больше. Где-то Марина начинает понимать называвших дочь соправителя Чокнутой.

Только вот мысли возникают не показное ли транжирство Эр? Городя вокруг себя завалы невероятных вещей словно старается построить стену, отгородиться от ужасов окружающего мира. Впечатлительной Эриде уже приходилось прятаться в бомбоубежище. Это для Марины налёт был своеобразной игрой с известными правилами. Эр потом чуть ли не месяц боялась каждого шороха. Несколько раз плакала. Бомбы упали далеко, но Эр хватило воя сирен. И чёрной туши бомбардировщика на поле.

В Эр поселился страх. Сжигающий её изнутри. Потому и городит вокруг себя всякую невероять. Хочет защитится от происходящего. Не вытеснит ли придуманный мир из головы реальный? Марина старательно гонит от себя эту мысль. Но всё равно, ей кажется, подруга медленно, но безостановочно сходит с ума. Несмотря на все старания соправителя, Эр так и не научилась смотреть на мир сквозь розовые очки. Пугает её мир. Вот она и защищается. Как умеет.

Слишком уж противоречивы реальность и воображение. Всё это сосредоточено в одной голове. Может кончиться чем-то нехорошим.

Очень по-разному ведёт себя Эр. Словно два разных человека в одном. Наплевать! Что бы там не было с Эр, Марина от неё никогда не отвернётся. Хотя известно Херктерент выражение «машина пошла вразнос».

Опять трещит что-то про безделушки. Ладно, хоть в этом магазине торгуют бижутерией, а не ювелирными изделиями. Тут одним браслетиком дело не ограничилось. На прилавке уже целый ворох, продолжающий пополняться. Куда ей столько? На обе руки от плеча до кисти хватит и ещё останется.

— Неужели тебе ни один не нравится?

Кажется, своим пернатым плащом Эр умудряется освещать всё вокруг. По сторонам смотрит Марина. Замечает люди вокруг не слишком веселы. Но остановится на Эриде взгляд — и улыбка на лице. Что-то яркое и праздничное в тяжёлых серых днях. У кого-то день пройдёт легче — видел что-то просто светящееся положительными эмоциями.

Какой-то мальчишка их примерно лет вокруг крутился. Явно с Эр хотел познакомиться. Аж в самый девчоночий магазин не побоялся. Но нож Марины заметить успел. Даже с лица сник. Встретившись с ней глазами, расхотел окончательно. Эрида ничего не заметила.

Кажется, жизнерадостность Эр передаётся Марине. Ну, не носит украшения, что с того? Иногда вспоминает, она ведь тоже девочка, а не нечто непонятного пола, известная всем больше не по имени, а по фамилии среднего рода.

Осторожно, словно горячее, вытаскивает из вороха гладкий браслет белого металла. Примеряет к руке. Хм. Ведь подходит.

— Надень. Тебе идёт.

— Вот спасибо! — сказала Марина, но браслета не сняла.

После браслетов наступил черёд заколок. События развиваются по тому же сценарию. Бродит между рядами. То одно, то другое сдёргивает. Когда в руках уже не помещается, Марина угрюмо оттаскивает очередную партию на прилавок.

— Ваша госпожа очень привередлива.

Марина чуть не взрывается. Её, ненаследную принцессу, приняли за служанку! Не взрывается. Даже весело становится. Обычной девочкой жить веселее. Отвечает с ленцой.

— Есть такое.

— Она полноправная?

— Наследница.

— Мне кажется, своего мужа она разорит.

— Отца пока не получилось. Хотя и старается.

— Заметно. Тяжело, наверно, с такой госпожой?

— Не столько тяжело, — Марина выразительно скользит взглядом по желтому плащу, — сколько странно. Полпроспекта ещё не пройдено, а под покупки скоро придётся грузовик заказывать.

— Возможно, и не один.

Хм. Продавщица, похоже, довольно ироничная девчонка.

— Наверняка.

— Подруг у неё, наверное, много.

— Ага. Целых три. Остальные вокруг неё оттираются, чуя запах денег.

Эр притаскивает очередную партию. Говорит капризно.

— Возьми что-нибудь, а то обижусь. Вон те, с цветочками.

— Ну уж нет! — Марина торопливо выхватывает из кучи пару заколок попроще. Немного подкалывает чёлку. И правда, длинновато. Но к своим волосам она Эриду и близко не подпустит. Хватит с неё того, что подруга периодически заплетает в косы.

Дочь соправителя тяжело вздыхает. Формально условие соблюдено, не придерёшься.

«Пантера» находится недалеко, но Марина помалкивает. Иначе Эр там вообще всё снесёт с полок. Хорошо, соправитель не слишком в курсе популярности Пантеры. Иначе бы сам там всё скупил для своей ненаглядной.

К несчастию, тут и кроме «Пантеры» магазинов хватает. Эр явно задалась целью посетить их все. Ну и оставить максимально возможные суммы.

Вот уж, действительно, дорвалась! Остановить её Марина не пытается. Знает — бесполезно. Отцовское упорство ей досталось по-полной. Хотя, лучше бы какие-нибудь другие качества унаследовала.

Вот не понимает Марина, как можно столько денег на одежду тратить, тем более, большая часть будет надета один-единственный раз.

Теперь на шляпки её потянуло. Можно подумать, той, двухметровой мало. Сперва стала мерить мужские модели. Чёрное на фоне желтого плаща. Видок ещё тот. Умницы Пантеры здесь нет. Восприпятствовать Эр никто не в силах. Тут сомнительно, что и у Младшей Ягр что-либо получилось.

Надо признать — в мужской шляпе Эрида смотрится своеобразно, но вовсе не глупо. Как и следовало ожидать, купила. Одевать не стала. Принимается осматривать женские модели.

— Марина, иди сюда.

— Чего тебе?

— Примерь.

Держит в руках беленькую шляпку с голубой ленточкой. Неужели не знает, что Марина этот цвет не любит?

— Глупость какая!

— Ну, примерь. Она такая миленькая!

— Глупо будет.

— Не будет, нас же здесь никто не знает!

— Зато, теперь очень хорошо запомнят.

— Ну, примерь, что тебе стоит!

— Ладно, отстань только!

Надевает. Идёт к зеркалу. Нет, точно, хорошо её никто не видит. Эр оказывается рядом. На ней — точно такая же шляпка.

— Миленько, правда?

— Угу.

Марина берётся за поля. Эр хватает её за руку.

— Подожди. Не снимай. Мы в них словно сестрички.

— Скажешь тоже! — недовольно бурчит Марина, впрочем, не сняв шляпки. Только сдвинула налево. Эр тут же сдвигает свою направо. Только гримасу скорчить остаётся.

— Вот теперь совсем дело другое! На девочку немного стала похожа.

— А что, разве не была?

— Вообще-то, нет.

Ну, не злиться же на неё! Тем более, права разноглазая наша. Девочки редко ходят с армейскими ножами. Правда, забывать не надо — у самой Эр двуручный меч есть и владеть им она умеет.

— Ты ведь такой красивой можешь быть. Как тогда, зимой.

— Мне так удобнее просто.

— Иногда не об удобстве надо думать. Всё-таки ты принцесса.

— Угу. Только вот ты сейчас на неё ещё меньше меня похожа. Желтая, как попугай.

— Ну и что? Мне нравится.

В этом магазине больше ничего брать не стали. Дальше направились. В следующем застревают надолго. Изделия из крокодиловой и змеиной кожи. Помня о значении имени Коатликуэ, Эр решает обязательно что-то для неё купить. Марина только грустно смотрит на цены.

Себе Эрида присматривает длинные перчатки до локтя. Купив, тут же натягивает одну на правую руку. Вторая отправляется в одну из коробок. Марину пробивает на очевидную остроту:

— Ну, просто, змея пернатая!

Эр не обижается. Вскидывает руку на уровень груди, разведя скрюченные пальцы. Смотрит так, словно впервые видит.

— И точно, змея с перьями получается!

Эр-р-р-рида! Хоть бы скорее этот День Рождения наступил, а то от состояния соправителя ничего не останется. Хотя, это вряд ли. Помнится, последняя серия линкоров типа «Адмирал» насчитывает не четыре, а пять единиц исключительно по милости соправителя. Кораблестроительная программа и бюджет на следующий год были утверждены, когда разведка выяснила — миррены строят гораздо больше кораблей всех классов, чем объявлено официально. Срочно занялись перекройкой программы и подгонкой бюджета. Там урезали, здесь сократили. Средства на дополнительные корабли нашли, хотя денег больше не стало. Саргон демонстративно выделил из своего состояния сумму на постройку тяжелого авианосца. Херт тут же Императора поддержал, выделив деньги на линкор. Раскошелились и остальные денежные мешки. Кто вполне добровольно, искренне желая усиления флота, как Кэрдин. Кто не вполне. Расставаться с деньгами не желали, но намёк из Дворца уловили. Не выделишь, сколько просят — шансы лишиться много большего вовсе не призрачные.

Из пропагандистских соображений, больше всего шумели о поступке Херта. Даже порывались назвать новый линкор в его честь. На что получили вежливый отказ. Корабли этой серии должны называться в честь адмиралов, соправитель лётчик, не моряк. На флоте, как известно, бабочек не ловят. Традицию соблюли. Корабль назвали в честь умершего перед Первой Войной адмирала, командира главной базы Первого Флота Юг, дяди жены соправителя.

Марина всё прикидывает — не ходи сегодня Эр по магазинам, хватило бы денег ещё на один линкор? Пока, надо честно признать, не хватает. Но именно, пока. Магазинов ещё полно.

Следующий, по закону подлости, знаменитый «Золотой дракон». Духи и прочая парфюмерия. Насколько Марина знает, частично принадлежит обеим Ягр, но их имён на вывеске нет. Зато, Императорские и соправительские гербы вполне себе есть. Жены и дочери есть у всех четверых соправителей. Из-за них на вывеске и присутствуют пять гербов. Есть неписанное правило — нельзя изображать пожалования покойного Императора. Но на Императорском гербе год пожалования — первый год правления Саргона. Мирренка-императрица покупала косметику только здесь. Не особой модницей была, но демонстративно покупала самые престижные грэдские вещи. Искренне стремилась стать здесь своей. Грэды в общем-то принимали её неплохо. Не её вина, что разразилась война.

После смерти Императрицы, закупки Двора сократились, не дотягивая даже до минимальной ежегодной суммы, достаточной для сохранения звания. Но статуса «Дракона» не лишили из-за нежелания Саргона заниматься такой ерундой.

Потом Император женился вторично. Закупки опять возросли.

Марина угрюма. Эр сейчас блестяще подтвердит, герб соправителя на вывеске не зря. Оставит тут много больше минимальной годовой суммы. Иначе она дочку Херта совсем не знает.

Сама-то Марина к запахам равнодушна. И только рада будет, если и здесь её за охрану примут. Хотя, уже есть сомнения. Над одним из прилавков висят фотографии известных людей — постоянных клиентов. Сонька чуть ли не на самом видном месте. Кэретта тоже есть, но поискать надо. Люди тут ушлые работают, прекрасно знают, на деле всё не так, как на обложках дорогих журналов.

Закон подлости в чистом виде продолжает работать. На пирамиде стоят флаконы чёрного стекла в виде поднявшего голову гремучника самых разных размеров. От крошечных до чуть ли не в пол-литра. На этикетке — Дина III и серебряный женский профиль. Эр издаёт ультразвуковой радостный визг и бросается нюхать пробник.

Марина угрюмо идёт следом, досадуя на отдалённого предка. Делать ей было нечего! Последние годы её правления одновременно считаются первыми годами «Золотого века» Империи. Ни внешних, ни внутренних врагов. Страна богатеет, развиваются науки и искусства. Ну, а у самой Дины главное увлечение — составление различных мазей, кремов да прочих духов для сохранения красоты и молодости. Надо отдать должное — небезуспешное. Она немало прожила, но и пред смертью выглядела двадцатилетней.

Духи «Тайна ночи» тоже её произведение. После смерти хозяйки к ним прочно прилипло её имя, благо сохранился рецепт. Популярность на столетия! Эталон изысканного аромата! Что там в духах один из основных компонентов? Кошачья моча или амбра из кишечника кита? Скорее, всё-таки амбра, если вспомнить интерес Дин к китобойному промыслу и вошедшую в поговорку нелюбовь к кошачьим.

— Смотри, как пахнет! И змея. Точно, надо Коаэ подарить.

Марина с трудом сдерживает рвотные позывы. От приторных запахов, или от сумасшедшей цены — разобраться не может.

Эр тащит на кассу три флакона самого большого объёма.

— Куда столько?

— Как куда? Этот Коаэ, сейчас попрошу красиво завернуть. Это мне, у меня такого флакона нет, а это тебе. Уж больно мне не нравится, как химикатами и порохом от тебя пахнет.

— Может, ещё Софи возьмёшь?

— А у неё и так есть. Как раз такой флакон. К тому же, это не самый любимый её аромат. А мне всё равно нравится.

Спорить если Эр сказала «нравится», бесполезно. Марина тихо начинает злиться. Подарок человеку она никогда в лицо не швырнёт. Но именно в данном случае, хочется. Что на Эриду нашло?

Кто-то из администрации появился. Искренним радушием просто светится. Ну да, Эр же чеками расплачивается.

Судя по тому, как улыбаются заодно и ей, притом не пытаясь навязываться, стоит Марине сказать «мне ничего не надо», Херктерент тоже узнали. Ей же и представляться особо не надо. Собеседнику повнимательнее надо в глаза посмотреть — сразу ясно, кто перед ним. Тут персонал наблюдательный. Не по одёжке встречают, каким-то собачьим чутьём чуют истинную платежеспособность и социальное положение (в первую очередь) клиента, относятся соответственно.

Кажется, минимальная годовая сумма, достаточная для прошения о предоставлении звания «Поставщик двора его императорского высочества», получена за несколько минут. Звание есть и так, но даже если бы и не было. Есть два условия предоставления звания первое: предоставление услуг или поставки товаров не менее, чем на определённую сумму в год в течении не менее пяти лет; второе: разовая поставка на очень крупную сумму.

Тут дело откровенно приближается ко второму варианту к явному неудовольствию Марины. Вокруг Эриды все порхают, она откровенно тает. Нет, надо будет соправителю намекнуть, чтобы ограничил траты доченьки. Иначе в следующий раз денег на линкор может и не хватить.

На счастливую рожицу Эр смотреть уже почти противно. Не привыкла когда так откровенно ездят по ушам. Неужели всё сказанное принимает за чистую монету? Очень даже может быть. Так уж явно ей мало кто врал. Вот недоговаривали очень многие включая родного отца и саму Марину. Берегли!

Видимо, в некоторых случаях стоило быть пожестче. Хотя… Сколько бы она не купила — всё равно раздарит по поводам и без в худшем случае три четверти. Марина готова спорить: из купленных сегодня вещей только дорогущий канареечный плащ и простенький браслетик из деревянных шариков точно останутся у Эр. Всё остальное может оказаться у кого угодно. Такая уж у богатства странная хозяйка.

Дмитрий подловил Марину, и как-то неуверенно спросил, знает ли она, что девочки ходят ночью купаться на озеро. Знать-то Марина знает, сама, правда не ходит, предпочитая плавать когда ей хочется, а не из соображений стадного чувства. Так и сказала. Дмитрий помялся немного, и когда Марина уже уперла руки в бока, намереваясь выдать что-нибудь из обширного нелитературного лексикона, сказал, что случайно услышал, что мальчишки откуда-то прознали о ночных похождениях и сегодня ночью собираются либо просто подсматривать, либо как следует напугать купальщиц.

— И зачем ты мне сдаёшь своих?

— Они… — махнул рукой и сказал, — Не знал, ходишь ли ты туда. Я знаю, что они, а ты — нет. Не могу я тебя обманывать.

— А самому посмотреть не хотелось?

Талант у Марины неудобные вопросы задавать. Дмитрий аж покраснел.

— Ладно. Пошли!

— Куда?

— Места покажешь. Давай, давай, двигай — раз уж решил на меня работать, то не думай, что полумерами сможешь ограничиться.

— Хм. И что они надеялись тут рассмотреть? Знаешь ли, в некоторых альбомах по живописи можно увидеть куда больше. Во всех смыслах. И притом, при нормальном освещении.

— Я краем уха слышал — они думали попросить твой бинокль ночного видения. Или стащить его, если ты не дашь.

— Щаз, размечтались. Знаешь, у меня где-то пособие по ветеринарии валяется. Есть там и рубрика, посвященная кастрации поросят. Я вот, думаю, не потренироваться ли на ком?

— Марина…

— Чего?

— Может, лучше не надо?

— Не надо чего? Поросят кастрировать? Так я, вроде бы, никакого нападения на ферму не планирую.

— Так! Немедленно вымыть лицо.

— Не могу профессор! Краска очень уж сильно въелась.

— И где же это тебя так угораздило вывозиться? — раздается голос младшей Херктерент. С трудом верится, что она тут ни причём. Но свежевыкрашенный смотрит на неё так, будто Марину видит впервые в жизни.

— Эй, краснокожий, что-то я смотрю на тебе штаны новые. Куда старые дел?

— Отстань, Херктерент!

— Я!? Я даже не пристаю! Думаешь, я не знаю, где ты штаны в краске испачкал?

— Что!?

— В желтой. Учти, ещё раз там появишься… Я ведь, знаешь ли, и картечью могу мину снарядить… Так что, подумай, и другим передай.

Мода на велосипеды если кого и миновала, то Марину. Если кому-то нравится казаться лёгкой и воздушной, то уж точно не ей. А остальные ученицы вовсю гоняют по парку и за пределами.

— Закрой глаза! — Коаэ пребывает в совершенно обалделом состоянии. Двигается как автомат, только команды выполняет. Явно не ожидала попасть на день рождения принцессы в качестве виновницы торжества. Такого количества подарков не каждая получит за всю жизнь, сколько она за один день. Ладно, большая часть от Эр. Но это Марине известно, как дело обстоит. Сама-то Эрида подписала один или два. Со стороны же всё выглядит… С чувством меры проблемы, похоже, не только у дочери соправителя. На Коаэ красуется достойное принцессы ожерелье со змеями и изумрудами. Мешочек с коробочкой и самой обыкновенной поздравительной открыткой кто-то неоригинально сегодня с утра повесил на дверь комнаты Коатликуэ.

Марина не сомневается, золото и камни самые что ни на есть настоящие. Возникает только вопрос кто?! Конечно, кроме Эр, Софи и самой Марины тут есть ещё несколько личностей, кому деньги девать некуда. Трое даже на Дне Рождения присутствуют. Но, насколько их Херктерент знает, столь экстравагантные выходки — не их стихия. Сонька? Не хочется слишком уж хорошо о ней думать и отказываться от детской привычки дразнить сестрёнку «жадиной!» Но тогда придётся признать, есть ещё кто-то, весьма сильно симпатизирующий Коаэ. Или просто безумный в той же степени, что и Эрида.

Марина сегодня впервые увидела полуодетую Коаэ с абсолютно отсутствующим взглядом и глуповатой улыбкой, бесцельно бредущую по коридору. Сначала даже испугалась, не заболела ли, но потом разглядела зажатое в кулачке ожерелье. Сложить один и один — совсем простенькая задача.

Потом явилась Софи и завертелось. Марина к этому верчению имеет небольшое отношение — минирование дорог к озеру, да фейерверк, но до него очередь дойдёт ещё не скоро. Марине Коаэ даже почти жалко — от такого обилия впечатлений за несколько часов как бы плохо не стало. И так уже словно где-то не здесь.

— Подожди, не открывай, рано ещё! — Эр всегда не по делу суетится, когда волнуется. Тут-то повод есть. Хорошо, когда убор из зелёных перьев с золотыми бляшками покупали, заказали доставку. Иначе тащить было бы сложно. Потом Марина помогала Эр прятать коробищу в шкаф. «Вдруг Коаэ зайдёт и увидит, а я хочу, чтобы сюрприз был». Угу. Особенно, если учесть, что Коаэ вечерами обычно у себя сидит, никуда и ни к кому не ходит.

Сюрпризов сегодня и так уж предостаточно. Ладно, хоть не Марина коробищу эту на озеро тащила. Кстати, интересный вопрос, как Коаэ всё это понесёт, когда возвращаться будут?

Убор достают вдвоём. Да и сама Эр бестолково суетится вокруг. Марина, сидя на бревне, флегматично наблюдает. Презанятное зрелище зажмурившаяся Коаэ и суета вокруг неё.

Переливаются перья, сверкает золото. Во вкусе Эр не откажешь. При солнечном свете смотрится ещё лучше, чем при электрическом. Даже на фоне свежей листвы ярки зелёные перья. В магазине сказали, какой именно птицы. Так и не собралась в библиотеку, прочесть поподробнее.

— Ещё подожди! — говорит Эр, жестами и гримасами подзывая кого-то. Этим кем-то оказывается Эрия. В руках — большое, в пол человеческого роста, зеркало. Становится перед Коаэ. Наконец, корона водружена на голову.

— Теперь смотри. Можно.

Марине её лицо не слишком хорошо видно. Но зато, ультразвуковой визг «Ой, мамочки!!!» более, чем слышно. Херктерент думала, что издавать визг тоном выше, чем Эрида в минуты крайнего волнения, невозможно. Ошиблась! Некоторые совсем не притворно зажимают уши. Ну, да не Марину, бывавшую на артиллерийских полигонах, удивлять необычными звуками.

Коаэ стоит, схватившись за щёки. Кажется, вот-вот упадёт в обморок. От счастья. Поворачивается. В натурально квадратных глазах немой вопрос «Кто?»

Вокруг Эриды становится пусто. Коатликуэ бросается ей на шею. Сбивчиво и торопливо благодарит. Слов Марина не слышит. Зато дорожки от слёз видит. У обеих.

Херктерент залпом опустошает стакан. Надо было налить чего-нибудь покрепче. В принципе, это самое «покрепче» есть, и даже не слишком далеко припрятано. Но… Свербит отчего-то в носу. Не приходилось Марине плакать от счастья. Завидует она сейчас Коаэ. Завидует самой белой завистью. Пусть, и невообразимая чудачка Эр. Но ведь угадала с подарком.

Корона сидит, как влитая редко какая вещь так подходит облику человека. Всё-таки есть у Эриды какое-то, напрочь отсутствующее у Марины, чутьё. Как-то иначе смотрится Коаэ с пернатой короной. Чувствуется — её это день. Даже если кто другой зелёные перья примерит. Всё равно будет не то.

Ладно, пускай сюсюкают пока. Надо сходить глянуть на место намечающейся гулянки. А то несколько ночей кряду безопасность обеспечивала, расставляя мины и ловушки по кустам да тропинкам, так и не видя, ради чего, собственно, старается.

М-дя, для новорожденной даже самый настоящий трон оборудовали. Кто додумался чучело орла притащить? Слева у трона стоит. Справа ещё хлеще. Столб обвивает удав. Похоже, вместе со столбом из террариума и притащен. Живой-живёхонький, только лентяй редкостный. Кролика позавчера сожрал, так что вообще шевелиться практически не будет.

Стоп-стоп-стоп. Змея. Орёл. Это же символы той. Другой Коатликуэ. Да ещё меч времён высадки у трона лежит. Неужто Софи книжки стала читать? Или надоумил кто? Но уж точно не Марина, и не сама Коаэ.

Ну, вот, появляются. На Марину — ноль внимания, хотя, с другой стороны, не у неё сегодня День Рождения. Софи обнимает Коаэ за плечи, что-то шепчет, кивая в сторону трона. Хм. Можно не сомневаться, фотоаппарат, да ещё и не один, наверняка в наличии имеется. Интересно, что сама Коаэ скажет про эти фотографии спустя несколько лет? Правда, фото пока не сделано ни одной.

Ну, точно, к трону направляются. Коаэ уже просто весёлая. Как Софи умеет по ушам ездить, Марина прекрасно знает. Это у неё к высказываниям сестрицы иммунитет, но у других-то ещё не выработался.

Коаэ садится. Взяться за меч сама догадывается. Хм. Ведь, действительно, смотрится. Богиня, не богиня, но за бодронскую или ацтекскую (достоверных изображений ни той, ни другой Марина не видела) вполне сойдёт. Хотя, насколько помнится, правители и того, и другого народа очень широко практиковали многожёнство.

Но никто не говорил, что создаваемые образы должны так уж строго реальности соответствовать. Тем более, далеко не все разбираются в истории так, как Марина.

Всё равно, Коаэ смотрится. Пусть, она и играет. Из-за огромной короны, неясен рост. Блестят перья, сверкает золото. Рука на мече, орёл и змея у подножия трона. В лице что-то — сразу ясно не из этого мира. Загадочный и где-то даже грозный образ получается.

С фотоаппаратом Эрида, ну да, в этом деле она разбирается. И снимки точно попадут прямо в нужные руки. Хотя, Марина и не уверена, что со временем снимки не попадут куда-либо не туда. Потенциально известных личностей в поле зрения несколько. Марина фотографироваться не любит, но знает — Эр исподтишка сделала несколько кадров с ней. Подруга любит говорить: «Когда человек не видит, что его снимают, только тогда у него настоящее лицо. Совсем хорошо, если он один. Тогда точно никакой маски нет. Настоящим его видишь».

Много у неё снимков. И таких, и других. Всяких. Уже специально стали просить фото сделать. Она не отказывает. Всегда говорят, красиво получается. Марина цинична, но признаёт: дело тут не в лести. Эр не просто красоту любит, она в состоянии что-то прекрасное в самом незначительном заметить. Заметить и подчеркнуть.

Фотографировать она сегодня сама вызвалась. Можно не сомневаться. Интересно, как плёнки менять будет? Или Марина чего-то не так помнит?

Коаэ то так, то эдак поворачивается по просьбе Эриды. Встаёт. Опирается на меч. Закидывает на плечи, как любит красоваться со своим клинком Эрида. Этот меч — полуторник, но в руках маленькой Коатликуэ сойдёт за двуручник.

Орла ей к ногам притаскивают. Потом удава. Марина замечает — кое-кто старается отойти подальше. Но Коаэ змей не боится совершенно. Спокойно присаживается, гладит по голове, о чём-то весело болтая с Эридой.

Потом Эриду поднимают высоко на руках. Ей кажется, с такого ракурса с Коаэ и змеёй получится интересный кадр. Может быть.

У Марины настроение отчего-то портится. Пробирается к сумкам, где у неё спрятаны фляги с чем покрепче. Не взбрело бы сестрёнке их перепрятать. Правда, она сама просила достать что-нибудь этакое. Но знает ведь, где это самое «этакое» лежит. Вреднючесть — её вторая натура, тем более, не Марина сюда сумки тащила. Только собирать помогала.

К некоторому удивлению, всё оказывается на месте. Последняя надежда, всё куда-нибудь перелито и заменено чем-нибудь безобидным, улетучивается после пробы. М-да, теряет сестрёнка квалификацию, теряет.

К столу пока не звали, но Марине как-то до лампочки. Она и так храбрая, а после «императорских ста грамм», вообще море по колено. Интересно, откуда вся армия знает материалы секретного совещания, где Император настоял на включении в ежедневную норму боевых частей спиртного? Приказ о изменении довольствия был от имени министра обороны. В обычное время водку выдавали только по государственным праздникам и в памятные даты частей.

Правда, у Марины не водка. Но всё равно, градусов предостаточно. А, плевать. Запустить ракеты сможет в любом состоянии. Почему она везде чужая? Как Эр. Только та многого вокруг сознательно не замечает. Херктерент так не может. Кажется, привычка жить с растопыренными иглами опять сослужила дурную службу. И винить некого, кроме себя. Среди собравшихся Марина пожалуй только с Эр и Коаэ ни разу не ссорилась. Правда, мирилась тоже со всеми, кто приходил. Подозревает, приходили не столько по своей воле, сколько по просьбам сестрёнки. Софи в чём-либо отказать сложно. Ссориться с потенциальной первой леди Империи довольно глупо. Можно и другой вариант рассмотреть. Марина, хотя и постоянно конфликтует со всеми, по-настоящему никого врагом не считает. Но что у Марины в голове, ведомо только самой Марине. Много кого много как она называла. Только вот считает, в школе много кто есть, только дур нет ни одной. Хитрюг зато в товарном количестве. Соображают, жизнь-то в основном пройдёт за стенами школы. Там совсем ни к чему жить, имея в числе врагов представителя рода Чёрных Еггтов. Они славятся мстительностью. Марина не уверена, что справедливо. Всё-таки большинство судит о Еггтах по романам, в чьей лживости Марина уже убедилась. Но тут чужая лживая слава играет хорошую роль. Никто с Херктерент враждовать по-настоящему не хочет. Потому и приходят мириться. Хотя виновник конфликтов в большинстве случаев Марина. Лучше слегка наступить на гордость, чем жить имея за спиной обозлённого Чёрного Еггта. У человека уровня Марины в будущем будет предостаточно возможностей за старые обиды свести счёты.

Кэретта этим занималась регулярно. Крушить карьеры и просто судьбы реальным или мнимым врагам любимое развлечение императрицы. Для себя Марина решила, номеров в материнском стиле никогда выкидывать не будет. Но другим-то не обязательно знать, что два Еггта вовсе несхожи характерами.

Не понимает девочка, какое удовольствие можно получать, когда пред тобой унижаются. Как у Кэретты в ногах валялись, видеть приходилось. Справедливости ради стоит сказать, императрица не знала, что дочь за ней подглядывает. Иначе не допустила бы безобразной сцены. Но было, что было. Выражение злобного торжества очень хорошо запомнилось. Выводы были сделаны.

Что вокруг происходит, Марина особо не следит. Просто не любит, когда вокруг шумно. Почему у многих громкие звуки ассоциируются с весельем? Или это она просто веселится не умеет? Хотя, в себе копаться, лучше в какое-нибудь другое время. Праздник Коаэ портить она не намерена.

Да и дела Коатликуэ нет сейчас до Марины. Она вообще, наверное, не осознает где находится. Сказку Софи устроить смогла. Не охота признавать, а придётся. Впрочем, Херктерент к происходящему тоже отношение имеет. Время её ещё просто не пришло. А пока…

Во фляжке ещё прилично.

Неожиданно рядом плюхается Эр. Раскрасневшаяся, запыхавшаяся. Обратное было бы удивительно. Марина мерила её пернатый плащ. Он довольно тяжёлый. Побегай в таком по жаре. Но Эр слишком уж упрямая.

Эриде весело, аж глаза горят. Марина флегматично протягивает флягу.

— Будешь?

— Давай!

Торопливо хватает. Преизрядно отглатывает. Тут же застывает, вытаращив глаза и разинув рот. Марина хлопает её по спине.

Держась за горло, хрипло спрашивает.

— Что это у тебя?

— «Змеиная кровь».

— Настоящая?

— Нет, конечно. Напиток такой спиртной. В восточном приморье делают. Говорят, на самом деле змеиную кровь добавляют. Или настаивают на ней. Точно не помню. Там, где делают, продают в бутылках, в каждую змея засунута. Иногда делают, будто одна змея другую ест.

— Они разве едят друг друга?

— Ещё как. Очковые только другими змеями и питаются.

— Ой точно, забыла! Читала же про них. Дай ещё попробовать.

— Заешь чем-нибудь. Окосеешь с непривычки.

— Да ладно! — машет Эр рукой, — Давай!

— Мне не жалко.

Отпив из фляжки, протягивает. На этот раз Эрида пьёт уже спокойно.

— Где ты это взяла?

— В винном погребе.

— Тебя туда пустили?

— Ха! Ты как-то забыла — дворец этот мой и твой дом. Мы тут главные просто и нам никто не может ничего запретить.

— Так что, и я могу за вином пойти, и мне дадут?

— Ага. Дадут. А потом письмо твоему отцу напишут с изложением всех твоих похождений.

— Ты думаешь?

— Уверена. На меня да Соньку точно напишут. Только он читать не будет.

— Но так же нельзя!

— Почему? Довольно стандартная практика на режимном объекте. Что-либо прятать надо где-то не здесь.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— О чём об этом? Мы относимся к людям, что сами себе не принадлежат. Скоро за каждым твоим или моим шагом будут следить очень тщательно. По отношению к нам это считай, закон природы такой же, как восход солнца.

— Какая же ты зануда временами!

Марина только плечами пожимает.

— Много плёнок отщёлкала?

— Ну да, как представлю сколько времени всё это проявлять надо будет, потом и печатать, так страшно становится.

— Отдала бы в школьную лабораторию. Там сделают.

— Нет, Марина, некоторые вещи человек должен делать сам.

— Как знаешь.

— Хорошо должно получиться!

— Угу.

— Красивое всегда получается.

— Угу.

— Что ты такая невесёлая?

— Почему? Вот «Змеиную кровь» допью — сразу развеселюсь.

— У тебя только эта фляжка?

— Не, ещё есть. Всем хватит.

— Я, пожалуй, больше не буду. В голове и вообще. Странно как-то.

— Как хочешь, — Марина демонстративно делает глоток.

— Пойдём к ним?

— Не, я тут посижу.

— Но я хочу пойти.

— Так иди, я что держу?

— Ты не обидишься?

— На что?

Эр тоже иногда может надоедать своей странностью. Бывает, что без неё легче, чем с ней. Пускай веселится. Как умеет.

Ещё не стемнело, так что времени навалом. Перепроверять заготовленное не будет. Уверена, всё загорится и взлетит именно когда надо. В собственных силах Марина уверена.

Любителей с огнём играться в роду было предостаточно.

Одни Дина II и Сордар III чего стоили! Сордар, правда, формально не Еггт, но мать-то у него Дина IV.

Хм. Если с другой стороны глянуть, как полководцы прославились люди, больше всего хотевшие быть учёными. Они ими и были. Но в истории остались в облаках порохового дыма.

Это было давно. Теперь же. Да, сестрёнка — гений, зубоскаль тут, не зубоскаль. Марина же просто умна, понимает жизнь богатенькой бездельницы — не для неё. Познания в технике обширны, даже награда есть. Но это всё-таки не дело всей её жизни. Увидеть разовую проблему и решить, да интересно. Но кропотливо сидеть над чертежами — просто не для неё. То, что сочинять пытается — останется не больше, чем увлечением. Слава великого писателя не для неё. Да и представления о том, как на должность великого назначают, или наоборот, с пьедестала свергают, имеются.

Остаётся военная служба и тесно связанная с ней политика. Страной правят группировки военных. Император — лидер самой сильной.

Да, похоже, Саргон сознательно готовил её именно к военной карьере. Может, просто он так изощрённо мстил Кэретте и прочим Еггтам? Насчёт прочих — сильно вряд ли. Кэретта их сама с превеликим трудом переваривала. О Саргоне и говорить нечего, он их откровенно ненавидел. Перенёс на детей ненависть к родителям? Скорее всего… Аппаратные войны со Старыми Тиграми несколько раз только чудом не перерастали в Гражданские. Кэретта — младшая дочь младшей сестры Тигров. Только вот сама нисколечко не Тигр. Марина знает — Саргон когда-то звал Прочих Еггтов «Тигриный выводок». Потом перестал. Дети абсолютно не соответствовали грозной славе родителей. Совершенно не унаследовали талантов. Очередной раунд великой битвы в грэдских верхах не состоялся по естественным причинам. Командовать противниками императорской группировки стало некому.

Хотя… Что это она всё о старых дрязгах? Веселится же надо! Пусть тут и многие её не любят, но при Соньке будут сдерживаться. Да и кроме Эр и Коаэ есть тут несколько личностей, по крайней мере, нейтрально относящихся к Марине.

Впрочем, где там сама виновница торжества? По прежнему на троне сидит. Нет, блин, угадала Эр с короной. На настоящих принцессах (Марина подговорила примерить корону) не особо смотрелось. А вот на Коатликуэ чудо, как хорошо смотрится.

Да и остальные с нарядами тоже на совесть поизвращались. Свои таланты сапёра Марина применила не зря. Тут действительно, есть на что посмотреть. Наряды на Новогоднем балу так, бледная тень того, что представлено здесь по степени откровенности. Причём, особо вызывающе оделись, или, скорее разделись, те, кто зимой выглядел довольно скромно. Как там Император говорил: «в тихом омуте черти водятся». Лучше про некоторых скромниц и не скажешь. Вроде бы тихони, а вон в чём расхаживают. Да и не скромницы не подкачали. Тем более, день тёплый.

У некоторых из того, что принято называть одеждой, только трусики от купальников. Цветочные гирлянды, ожерелья, да перья на голове или на заду одеждой всё-таки не являются. Марина ухмыляется. Как ни крути, спасибо, Димочка за сообщение о любопытствующих. Какими бы мотивами не руководствовался. Тут интересного более чем. Причём, со всех сторон. Марина даже жалеть начинает, ничего этакого не надела.

Правда, у неё этакого совсем немного. И надевать то платье, что все видели зимой, как-то не очень. Тут на всех, вне зависимости от количества, то чего Марина раньше не видела. Никто не знает, в чём она с Хереноктом гуляла. Тут бы это смотрелось вполне уместно. Но, как часто бывает, хорошая мысль пришла слишком поздно.

На фоне прочих, Марина выглядит откровенно блёкленько. Винить некого, кроме себя. Нет, с физическими данными у неё неплохо. Но вот насчёт подчёркивания. Пантера далеко. К сожалению. Сама Марина приукрашивать внешность не умеет совершенно. Теперь злиться.

Коатликуэ, несмотря на маленький рост, выглядит императрицей. Вокруг свита. Марина до их уровня откровенно не дотягивает. И винить некого, а злобу сорвать на ком-нибудь нельзя. Хорошо, бревно подвернулось, ножи-то при ней. Кромсает ни в чём не повинную древесину.

Просто завидует красавицам, и осознаёт это. Ведь могла бы быть, ну пусть не лучшей, на фоне Софи это невозможно, то хотя бы не последней.

Или, может, лучше не лезть туда, где победить невозможно? Да вот проблема, победить, не победить, но хотя бы не последней быть вполне возможно. Было.

Ироничных и насмешливых взглядов в свой адрес нахваталась уже предостаточно. Или, кажется всё? Никто ведь ей ничего не сказал. Хотя, с другой стороны, не очень умно ссориться с Мариной, когда Софи недалеко, да и вообще, ссоры в День Рождения затевать. Такого себе даже Ленн не позволяла.

Херктерент тем более, до такого не опустится. Да и ирония может быть и доброй, большинству весело, только Марина так и не научилась нацеплять фальшивые улыбки.

Коатликуэ по-настоящему счастлива. И ведь Марина тоже имеет к этому отношение. Мир, которого Коаэ побаивалась, повернулся к ней светлой стороной.

Порадоваться за неё что ль? Вон какая довольная.

По аллее угрюмо хромает Рэдрия. Нога с зимы так до конца и не прошла. Хотя, по большому счёту, её бы и так не позвали, хотя ей хочется думать, что причина и здесь — Марина.

Марина и Эрида сидят на берегу озера.

— Смотри, кто там!

Марина чуть прищуривается.

— Рэдрия!

— Может, нам лучше уйти?

— С чего это? Озеро общее, кто, где хочет, тот там и плавает.

— Но ты, же её не любишь…

— Но она, же пока не лезет! А полезет — на вторую ногу охромеет!

— Ты же говорила, что не била её!

— Она сама поскользнулась.

Рэдрия, хромая, направляется к воде. С неудовольствием Марина отмечает, что хромота Р не показная. Их она не видит, а всё равно хромает как обычно. Впрочем, кому как, а Марине давно понятно, что Рэдрия — это не Яздункотта.

— Плавает почти как топор, — сквозь зубы цедит Марина.

— Я тоже плаваю плохо, но ты ведь не смеёшься.

— По сравнению с ней даже ты — торпеда, — бурчит Марина в ответ, сообразив, что никогда раньше не видела Рэдрию ни на озере, ни в бассейне. Похоже, она просто боялась показаться смешной. Особенно, если учесть, сколько в школе прирожденных пловчих из Приморья. С ними даже Софи старается не соревноваться, дабы не оказаться второй. Похоже, сегодня Рэдрия в воду полезла только потому, что уверена — никто её не увидит, и смеяться не станут. Что же, дурной характер сослужил дурную службу — полшколы знает про любимое место Эриды на берегу. Рэдрия оказалась в другой половине, с ней-то секретами никто не делится. Знай она про место Эриды — вряд ли бы вообще появилась на этом берегу озера.

Марина хмыкает.

— Над чем ты смеёшься?

— Она, похоже, не знает, что там глубоко.

— Ты и мне не говорила.

— А ты и не спрашивала.

Даже если воды по колено, но есть табличка «Купаться запрещено!», Эрида нарушать запрет не станет. Она и там, где разрешено не сильно далеко от берега плавает.

Эрида испуганно вскакивает.

— Ты чего?

— Она, похоже, тонет.

Бросается к воде. Марина резко хватает её за руку.

— Стой!

Эр пытается освободиться.

— Но она…

— Думаешь, я смогу двоих сразу из воды тащить? Сиди тут!

— Надо позвать на помощь…

— Она утонет, пока ты бегать будешь.

Как там надо поддерживать над водой утопающего? Особенно напрочь подзабывшего старую поговорку.

— Зачем ты туда полезла? Жить надоело? — орёт Марина на Рэдрию, а в мозгах прощёлкивается — тонула Рэдрия молча. Одна дура, пытавшаяся счёты с жизнью свести, Марине уже попадалась. Теперь, что, вторая выискалась?

— У меня ногу судорогой свело! Больную! — орёт в ответ Рэдрия. И не поверишь, что тонула несколько минут назад. Пристыдить, что ль Марину хочет? Ага, щаз! Затеваешь драку — будь готов, что тебе поддадут. Ну, или там ногой как-то не так ударишься, неудачно упав.

— У тебя мозги судорогой не свело? А то, похоже… Не умеешь — плавала бы в бассейне, там, по крайней мере, всегда есть кому вытащить.

— Я не люблю, когда надо мной смеются.

— Ну и дура!

— Не смей меня так называть!

Злится, аж лицо пятнами пошло. Злится, ибо понимает, что обязана жизнью теперь ненавидимой Херктерент. Эрида стоит рядом, чуть не плачет, непонятно почему. Хотя, Марина, вроде бы вспоминает, что Эр просто не любит, когда шумят. А уж что Марина, что Рэдрия — известные любители на повышенных тонах разговаривать, особенно друг с другом.

Сидят у воды втроём. Эр посередине. Марина и Рэрдия смотрят в разные стороны. Эрида ещё всхлипывает. Херктерент и Хорт угрюмы. Эр расплакалась, когда они стали друг на друга орать. Вид плачущей дочери соправителя напугал Рэдрию чуть ли не больше, чем перспектива собственной смерти несколько минут назад.

Рэдрия как Марина — чуть что — сразу в драку. Но в отличии от Марины, слёзы на неё ещё действуют. Утешали Эр они вместе. Рэд говорила какие-то глупости, Эр даже стала смеяться сквозь слёзы.

Вроде, успокоилась немного. Теперь все трое не знают, что делать дальше.

Произошедшее поломало все старые отношения враз и навсегда. Только, никто ещё не решил, с чего начинать выстраивание новых.

И Рэдрия, и Марина понимают, что дальше враждовать вроде как не с чего. С другой стороны, Рэд не знает, что Софи однажды спасла Марину от смерти. Что ничуть не мешало им в дальнейшем лаяться по поводу и без.

Только Рэдрия — далеко не Софи. В первую очередь, она куда прямее в суждениях и честнее её. С ней хитрить нельзя, вещи своими именами называть надо.

Молча сидят довольно долго, спину Марине уже припекать начало. Торчать на солнце, прожариваясь до состояния головешек, она не любит. Насчёт отношения Эр к загару — не помнит. Трогает за руку.

— Ты не обгоришь?

— Не знаю… А что, это так страшно?

— Кожа лоскутами слезать начнёт. Будешь ходить, вся кефиром обмазанная, — угрюмо бурчит из-под носа Рэдрия.

— Ой! — Эрида вскакивает, озираясь по сторонам в поисках ближайшей тени.

Перебираются туда. Эр на всякий случай ещё платье на спину накинула и шляпку надела. Марине и Рэдрии и так пока нормально. Обе не неженки.

— Ой, а это больно, когда кожа слазит?

— Терпимо, — цедит сквозь зубы Рэд.

Марина молчит. Никогда особо не любила проводить время на солнце, так что обгорать не приходилось. Рэдрия знает что-то неизвестное ей.

Впрочем, ладно, лёд в отношения уже сам таять начал. Имеет смысл ускорить процесс. Данная вражда, плюс врождённое упрямство самой Р. крайне непродуктивны. Из-за вражды и упрямства Рэдрия теперь хромает. Только из-за своего характера, совсем недавно она чуть не умерла.

Будь на берегу одна Эрида — то даже успей она сбегать за спасателями, вряд ли бы Рэдрию удалось откачать. В худшем случае, вообще могло бы быть два трупа — Эр плавает если и не как топор, то ненамного лучше. Но сложилось так как сложилось, и все живы и более-менее здоровы, во всяком случае, пока.

— Тебя кто оружием учил владеть? Отец?

Рэдрия медленно поворачивает голову в сторону Марины. Отвечает, еле шевеля губами, но без особого раздражения.

— Нет. Друзья его. Собираются обычно летом. Вроде взрослые, а играют. Любят в доспехах и одеждах времён Чёрных Дин ходить, и вообще, жить, словно в то время. Старый замок обедневшего Великого Дома в складчину купили для игр своих. Отец гонорар за две или три книги на это дело отдал. Позапрошлым летом собирались там. — стальной взгляд Рэдрии неожиданно просветлел. Даже улыбнуться попыталась, — Весело было! Лучшее лето в моей жизни… Никто не думал, что война начнётся.

— Я уже тогда знала, что будет война, — без излишнего добродушия отвечает Марина.

— У меня, знаешь ли, министров знакомых нет, чтобы такие выводы делать.

— Девочки, только не ссорьтесь, — торопливо встревает в разговор Эрида, — только что помирились и опять начинаете.

Марина и Рэдрия переглядываются. Прежней злобы во взглядах уже нет. Только насмешки. Не слишком дружелюбные, но и не враждебные.

Рэдрия протягивает руку.

— Мир?

Марина пожимает.

— Мир!

Эрида кладёт сверху ладонь.

— Мир.

— Просто Тройственный союз какой-то, — ворчит Марина.

Рэдрия усмехается. Эрида улыбается как обычно, чуть глуповато. Ясно, историей другого мира они не интересуются.

Обратно к корпусам идут вместе. Эр бредёт посередине дорожки. Марина и Рэдрия, хотя куда быстрее, не убегают. Круги вокруг неё наматывают.

«Как эсминцы, блин, — с мрачной иронией думает Марина, — круги вокруг транспорта с ценным грузом. Конвой, блин!»

Эр смеётся.

Недавние враги, как по команде, застывают напротив друг друга.

— Что такое?

— Только сейчас заметила — вы похожи.

Марина хотела выругаться. И промолчала. Эр своеобразно, но права. Недавние противники стоят в одинаковых позах засунув руки в карманы и раскачиваясь с пяток на носки. На Марине — танкистский комбинезон, на Рэдрии — костюм полувоенного покроя. Они почти одного роста. Да и по формам Марина Рэдрию уже почти догнала. Хотя, как раз этот вопрос Марину и не волнует. Почти.

— Что про ногу говорят? — зимой Марина была вовсе не против, чтобы по её милости Рэдрия охромела на обе ноги. Но та покалечилась сама. Правда, всё-таки в бою с Мариной.

— Я половину их медицинских терминов не понимаю. Знаю одно — тебя обвинять не в чем. У меня перелом был два года назад. Предупреждали, чтобы ногу берегла. Но думала, что всё восстановилось. Ты не знала?

— Нет. Мне нет дела до чужих болезней.

— Так и думала… Как хотела у тебя тогда оружие выбить!

Марина усмехается.

— Вряд ли бы у тебя получилось. Я всё-таки Еггт и фехтованию меня учили.

— Меня тоже.

— Я заметила. Может, проверим как-нибудь? На равном оружии.

— Тогда, я тоже хочу, — капризно говорит Эр.

Рэдрия смеется.

— Ты? И оружие? — увидев помрачневшую физиономию Марины, смеяться перестаёт.

— Ты её родовой меч видела?

— Не, конечно.

— Покажешь?

— Хоть сейчас могу за ним сходить.

— Лучше не надо.

— Почему?

— Незачем людей попусту пугать.

— Я не из трусливых.

— Так не о тебе и речь. В парке не только мы гуляем.

— Что, такой страшный меч?

— Мне нравится. — отвечает Эрида с неподдельным выражением счастья, — Очень-очень!!!

Марина и Рэдрия хохочут.

— Потом как-нибудь посмотришь. Эр умеет клинком владеть. Правда, только для игры, не для настоящего боя.

— В настоящем бою в наше время вряд ли придётся использовать меч. — куда-то пропало с лица Эриды веселье, — Сейчас по-другому воюют. А люди всё равно умирают как раньше.

— Скажешь ты иногда.

— Ну да. Я не хочу, чтобы кто-то умирал. И ничего не могу сделать. От этого грустно.

— Убить Тима V, — просто предложила Рэдрия, — и смертей будет куда меньше.

— Нет, не так. Убьёшь Тима V — его место займёт Тим VI. Вдвойне злобный из-за того, что кто-то убил его отца. Смертей меньше не станет.

— Насколько мне известно, — ворчит Марина, — кронпринц будет просто счастлив, если кто-то императора убьёт.

— Марина, так не бывает.

— Как «так»?

— Чтобы кто-то хотел своего отца убить.

— Ты же историю неплохо знаешь — при борьбе за власть и не такое бывало.

— То раньше было. Сейчас не так, — убеждённо говорит Эр.

Марина молчит. Забывать не надо, что у Эриды близких людей, кроме отца и нет никого. Вот она и не верит в немыслимое для неё. Марина же останется при своём мнении. И о мирренском кронпринце, и о людях вообще.

— Замена императора не решит ничего. Ни у нас, ни у них. И я сомневаюсь, что война способствует решению накопившихся проблем. Скорее, наоборот.

Рэдрия хмурится. Эрида беззаботно заявляет.

— Марина, ты иногда невозможно занудная.

Марина молчит. Уже устала поражаться с какой скоростью у Эр меняется настроение. Точно, использует не те десять процентов мозга, что другие люди.

— Хорошо, что вы наконец помирились, — неизвестно зачем говорит Эр.

— Ага.

— Угу.