Софи снова с конвертом. На этот раз жутко парадным, аж с золотым тиснением.

— Кто ещё такой писучий выискался?

— Это тебя надо спрашивать.

— А я тут причём?

— Вообще-то, у тебя День Рождения скоро. А это приглашение на приём от командира гарнизона морской крепости. Пока основных сил флота здесь нет, он в этих краях самый главный.

— Если письмо мне, то что оно у тебя делает?

— Потому что оно мне. Тут письма начинают разносить позже, чем ты встаёшь. К себе сходи, да посмотри.

— Своё дай глянуть сначала.

Софи протягивает. Чуть ли не обнюхав, Марина осведомляется.

— Сколько таких вообще отправлено? А то знаю я как некоторые обожают людей на сорта делить.

— Ровно столько, сколько нас тут. Имена и титулы указаны настоящие. Сама понимаешь, местные власти осведомлены, кто у них гостит. У тебя есть отличный способ показать, насколько ты на самом деле уважаешь береговое командование.

— А в глаз?

— Не пойдёшь?

— Почему? Пойду. Не явиться было бы совсем уж откровенным свинством с моей стороны. Хотя, знай раньше я бы по приезду официально попросила бы их ничего не устраивать.

— А теперь, поезд ушёл. Придётся идти. Кстати, тут вполне есть филиал «Пантеры».

— Можно подумать, ты ничем не запаслась. К тому же, тут обновление коллекций явно реже, чем в Столице.

— Всего лишь на несколько дней. Пантера не настолько наглая, чтобы возить тряпки летающими лодками. А вот лайнер за эти дни вполне доходит.

— Самое дорогое в истории грузовое судно!

— Вообще-то, это полноценные корабли.

— Думаешь, я не знаю разницу между кораблём и судном?

Софи только глаза выразительно закатывает.

— Интересно, Эр это приглашение читала?

— Я к ней собиралась сходить и сказать. Она, скорее всего, и не знает, ей какая-то почта тоже приходит.

— Ещё Эор и Динка есть.

— Так их же учили тому же, что и нас. Старшая уж точно знает в каком виде где надо быть.

— А у младшей тормоза совершенно не работают.

— И это ты мне говоришь?

— Аж два летательных аппарата не я угнала в своё время.

Софи чарующе улыбается.

— Притом оба при крайне активном твоём содействии.

— Сама попросила! Бе-е-е! — дразнится Марина, — Что бы вообще было, занеси нас на другое побережье?

— Представь себе, ничего. Дата приёма сместилась бы на несколько дней. У адмирала, пусть и берегового, достаточно родственниц, включая жену и дочку.

— Из наших за кого беспокоиться?

— Представь себе, не за кого. Дураков и дур в нашу школу не берут.

— Имя, сестра, имя!

Смешно обеим.

— Ну и сколько машин ради всего этого мне из гаража выгонять? — уперев руки в бока, осведомляется Марина.

— По обстоятельствам! — хихикает в ответ Софи.

— Смотри, досмеёшься!

— Там видно будет! — хихикает Софи, — При любом раскладе, именно ты друзей позвать не сможешь.

— Сказала бы я тебе, Сонька, да уж больно не хочется всякую нецензурщину применять.

— У тебя и в других случаях это неплохо получается!

— Как мне надоело на подобные мероприятия ходить!

— Как мне надоела твоя прекрасная память!

— До моего старческого слабоумия ты всяко не доживёшь!

— Не очень-то и хочется смотреть, как ты снова слюни пускать начнёшь!

— А ты прошлого раза физически не могла видеть!

— Этот бы пережить! — ухмыляется Марина.

Соня Эр почту тем не менее, просматривает регулярно. Большинство конвертов имеет штемпель «правительственная связь». Соправитель и дочь откровенно злоупотребляют своим положением.

Успела не только прочесть, но и ответ написать. Теперь наряд выбирает, вещей с собой привезла столько, что Марина сомневалась, не перегрузят ли лайнер. Не удивительно, если окажется, даже зимние вещи в наличии.

Вертится перед зеркалом, примеряя шляпку. В поле зрения наблюдаться ещё с десяток.

— Как ты думаешь, мне эта подойдёт?

— Без понятия.

— Знаешь, хочется незабываемой быть. Для меня это первый официальный приём такого уровня.

— Предупреждаю сразу, будет довольно скучно.

— Не говори так, Марина, устраивают в твою же честь.

— Правильнее сказать, в честь моего статуса.

— А ты в чём будешь? Решила уже?

Марина пожимает плечами.

— Мне почти навязали платье вроде того, как зимой была. В нём и пойду.

— А оно для такого случая подойдёт?

— Понятия не имею. Пантере вроде незачем мне мстить. Кстати, сама можешь взять то же.

— Знаешь, я подумаю. Там в строгом надо быть, а у неё много всего легкомысленного.

— Тут общество попроще столичного. Дальше местной прессы вряд ли разойдётся. Хоть голой приходи. Ещё наврать можно, в Столице так принято.

Эрида хихикает.

— Судя по Новогоднему, это не слишком далёко от истины.

— Тебе повезло, во «Дворце Грёз» не бывала. Там такое можно было увидеть.

— Что именно? Картинки есть?

— У Софи спрашивай, она их больше рассматривала.

— У вашей мамы вкус очень хороший. Жаль, я её почти не знаю.

Марина молчит. Эр тихо завидует большинству людей. Свою маму она видела только на картинках. Дочь соправителя не посвятили, отношения в Императорской семье не очень.

— Устроителя приёма и ещё некоторых я знаю, довольно часто бывали у отца. Но что носят их жёны и дочери я совершенно без понятия. Никого из них во Дворце Грёз не видела. Но думаю, Красная Кошка довольно универсальная вещь.

— Марина, даже я знаю, когда речь заходит о красивых вещах, спрашивать тебя надо в последнюю очередь.

— Тогда зачем ты меня вообще спрашиваешь?

— Красивый и оригинальный — разные слова. В оригинальном ты разбираешься очень хорошо.

— Вот спасибо!

— Ты у Эорен с Диной была уже?

— Нет ещё. Но там и так всё понятно. Обе включат режим корабля сопровождения. Старшая глядя на Софи, младшая на меня.

— Дина и так за тобой хвостиком таскается.

— Можно подумать, ты ревнуешь, что она соперничает с тобой за моё внимание.

Судя по опущенным глазам, что-то такое Эридой и подразумевалось. Хорошо хоть Эор к себе Софи подцепила сознательно, не иначе движимая спящим материнским инстинктом, несмотря на то, как раз Эорен старшая.

— Дина считай, ребёнок. Для неё всё происходящее — игра наполовину. Могу посоветовать, золота своего ей не давай. Она честная, но вечно всё теряет.

— Она совершенно ценностями не интересуется. Ничьими. Но если спросит что-нибудь — я дам.

— Твоё дело. Можно подумать, местным орлам нелетающим заняться нечем.

— Ну, вообще-то, искать пропавшее их прямая обязанность.

— Украденное, а не потерянное. У меня только Рэда ожерелье взяла. И даже сказала, до осени. И если по-настоящему нравится, я ей и вовсе отдам. Мне не жалко.

Марина молчит. Эр это Эр, но то, что попросила Рэдрия — бижутерия а не ювелирка. В клеймах и пробах пришлось научиться разбираться, пока разноглазая не начала разорять собственного отца.

Впрочем, несмотря на все старания Эриды, соправителя война сделает только богаче.

Разобравшись с платьем, Марина ненадолго задумывается, какие клинки брать. Посмотрев фото с прошлых приёмов, понимает, любовь к холодному оружию у женщин здесь цветёт ещё более пышными цветами, чем в столице. Впрочем, портупей Пантера производит огромное количество.

С одним клинком всё понятно, «Глаз Змеи» всё-таки весьма статусная вещь. Всю жизнь находится от Марины где-то недалеко, другое дело большую часть жизни до клинка было не добраться.

При наличии родового клинка, вторым обычно берут офицерский. Женщины чаще всего, особенно на праздники, ограничиваются одним. Да и то многие носят копии клинков из лёгких сплавов, призванные поражать окружающих не остротой, а богатством отделки рукояти и ножен. При всей любви к внешнему блеску, Кэретта до такого не опускалась никогда, всегда ходя с боевыми клинками. Впрочем, императрица принадлежит к тому редкому типу людей, кто старинное оружие не только носят, но и прекрасно умеют им пользоваться. Гравированные золотые гербы на любимой рапире совсем не для красоты появились.

Когда-то и принцессе хотелось получить герб. Потом поняла, старая слава медленно умирает. Ни к чему сейчас тратить силы ради подобной награды. Сейчас уже далеко не времена молодости Кэрдин.

У Марины формально на офицерский клинок право имеется, но там ожидается слишком много тех, у кого права не формальные. Вторым клинком можно взять какой угодно короткий, часто носят оружие одного из родов войск.

Клинки-то все есть, большинство даже с собой, но взять Марина решает сделанный по образцу морпеховского ножа. Парадный с лезвием из легендарной узорчатой стали Дины.

Клинок украшает надпись «Мариночке в день восьмилетия». Подарок Сордара к соответствующей дате. Марине понравилось, Кэретта промолчала, Саргон съязвил: «Если на эту годовщину боевой нож, то даже боюсь себе представить, что ей понадобится дарить на совершеннолетие».

Гигант был единственным, кто искренне употреблял ласкательную форму имени младшей сестры. Марине не то, что бы особо нравилось. Скорее, просто позволяла. Но нож для неё самой проходил и проходит по категории «особо ценных вещей».

Видела, как Сордар общался с другими детьми. Ни с кем не фамильярничал. Уменьшительную форму имени употреблял только по отношению к ней. С Софи был вежлив, посмеивался как и над другими детьми. Марина чувствовала, к ней относятся иначе, чем к сестре.

Кэретта считала, рост Сордара совсем не показатель мозгов, ребячество оттуда не смогло выветриться. С возрастом Марина стала понимать — своих детей у адмирала нет, а вот потребность в них присутствует в куда большей степени, чем у отца. Оказалась заместителем тех, кого никогда не существовало.

Выгравированная на стали нежность. Эриде клинок очень нравится. Очень любит сочетание таких, вроде бы не сочетаемых, вещей. Марина предлагала заказать такой же с её собственным именем.

Разноглазая отказалась.

«Это будет всего лишь повторное воплощение идеи твоего брата. Такие вещи дарятся один раз. Говорят намного больше, чем на них написано. Тем, кто слушать умеет. Некоторые вещи словно живые. Твой клинок — из их числа».

На праздники женщины часто носят клинки за спиной. Считается красивым. У многих даже украшения и рукоять с ножнами в одном стиле выполнены. Хотя, чаще всего так носят ненастоящие клинки.

Несколько подобных комплектов есть у Эриды, но моде она не подвержена. Свой страхолюдный двуручник носит на плече. Сложновато бы было носить древний клинок, бывай на разных приёмах Эр частой гостьей.

К открытию памятника генералу Рэндэрду Марина с трудом её удержала, чтобы не притащила огромный генеральский меч. Была с изящным материнским. Не родовым, а личным. Мама Эриды была практичной женщиной.

Ценности старинной работы хоть из золота, хоть из стали, надевала редко. Собственный меч был современной работы, предельно лёгким, но всё-таки, боевым. На всех фото, где можно рассмотреть клинок, был именно этот.

Содержался в идеальном состоянии, женщина сама за ним ухаживала. Ящички, где хранила принадлежности для чистки и смазки клинка сейчас у Эриды. В самом раннем возрасте научилась уходу за старинным оружием. Как и мать, чистит и смазывает клинки раз в полгода.

Все эти, напоминающие ритуалы действия с молоточками для снятия рукояти, шлифовальным порошком, завёрнутым в ручной работы бумагу и ткань, протиранием бумагой и тканью смоченной гвоздичным маслом, Марина считает пустым переводом времени, предпочитая для ухода за оружием более современные средства. «Глаз Змеи» ровесник меча Эриды, может, даже немного старше. Как и Маринин, меч Эр считается клинком работы самой Дины I.

Авторство Дины I в отношении всех клинков некоторыми историками оспаривается, правда, в основном, теми кто в химическом анализе металла ничего не понимают. Так, просто способ слегка попинать гигантов прошлого сказками про безвестных гениев, чья слава, а может, и жизни, были забраны злодеями-Еггтами.

Секрет сталей Дины не терялся никогда. Просто в эпоху огромных армий времён Войн Верховных требовалось огромное количество относительно дешёвого оружия. Даже поговорка была, обычно кому-то из Еггтов приписываемая: «Лучше обучить сто стрелков, чем купить Еггтовский меч. В бою меч тебя может и не спасти, а вот сто человек…»

Потом, в «Золотой век» мода на мечи прошла, огромные армии больше не требовались. Клинками намного чаще любовались, чем использовали их в бою. Многие даже разбирались, рукоять крепилась на деревянную копию меча, полосы хранились отдельно в специальных подставках, часто ещё и в шёлковых мешках с подкладкой. Части меча следовало рассматривать отдельно.

Эти времена давно прошли, только некоторые пережитки остались. Да и «Глазом Змеи» случалось рубили валежник.

Хорошо хоть за нынешнее правление придворный церемониал значительно упростился, а вслед за ним стали проще официальные мероприятия уровнем пониже. Уже почти не осталось стариков, помнивших сложнейший протокол дворцовых приёмов. Причём на фоне почитателей старины из Древних Домов даже Император слыл чуть ли не смутьяном. Гордость у Древних Домов была непомерная.

У большинства к настоящему времени, кроме этой гордости мало что осталось. Только Еггты и, частично, Ягры остались в числе тех, чьё мнение в стране что-то значило.

Моряки и в те времена слыли людьми с дурными манерами. В Столице урождённые члены Приморских Домов принимались даже в Древних Домах. Ещё не забылись легендарные времена, хотя характер отношений между людьми уже успел смениться пару раз.

Сейчас увеличивается число вздыхающих по блестящим временам. Даже были попытки возрождения старинных церемоний.

Саргон как-то раз был вынужден сказать «Здесь вам не мирренский двор!» Но то было в столице. Моряки в подобные игры не играли никогда.

Но от всяких помешанных на древности даже далеко не трусливый Сордар чуть ли не прятался. Не хотел быть привлечённым за массовое убийство с особой жестокостью.

Популярностью пользовался из-за того, к чему непосредственно сам не имел ни малейшего отношения. По древности Дом его матери даже пресловутых Безгривых превосходит. Сам Сордар про эту древность много раз с самыми цветастыми подробностями, вызывавшими сворачивание ушей в трубочку даже у статуй, на нескольких живых и мёртвых языках объяснял, куда и каким концом стоит запихивать.

Марина как-то раз запомнила. Значения далеко не всех слов на тот момент были девочке понятны. С самым честным видом просила брата объяснить. Сордар выглядел натурально контуженным после её слов. Попытался дать по шее. Марина увернулась, впрочем, капитан 1-го ранга никогда особо и не стремился попадать.

Смысл он несколько позже всё-таки разъяснил, пока этого кто-нибудь другой не сделал.

Судя по сопровождающему, адмиральские представления о человеческом блеске недалеки от Марининых. Выправка неплохая, симпатичный, но не более. Этикету учили, но опять же, не более, чем требовалось.

Зато наград много и нашивка за ранение. Боевой офицер. То, что ценит в людях Марина. Если и остальные такие же, то не всё у нас ещё настолько прогнило, как в Столице кажется.

Приглядевшись к наградам, замечает медаль, такую же, как у неё. Ленточка на платье Марины тоже не пропущена.

Отвечает односложно. Не потому что человек неприятен или забыла старые уроки. Лезет откуда-то желание говорить совсем не то, что полагается.

Кто-то из предшественников нынешнего командира гарнизона немного занимался улучшением парковой архитектуры Дворца Крепости. Копии старинных скульптур или работы современных авторов и парк оказался украшен десятками образцов устаревших орудий самых разных калибров. В большинстве стоящими с задранными на максимальные углы возвышения, стволами.

Нашлось место для частей механизмов и винтов со списанных кораблей.

После композиции из вертикально стоящих орудийных стволов, обычно украшаемой к Новогоднему Празднику, самым массивными образцами на территории парка служат два тяжёлых танка конца Великой, стоящие у въезда.

Зачем гиганты понадобились морякам — слишком глубоко надо в архивах копать. Плавать этих многометровых монстров, словно в насмешку прозванных «головастиками» нельзя было научить при всём желании из-за чудовищного по тем и немаленького по нынешним временам веса.

Въездные ворота теперь вполне являются известной на весь свет достопримечательностью. Да и сам парк теперь зовётся «Стальным Лесом».

Последующие адмиралы берегового командования ничего не стали менять. Только стрижка деревьев и кустов стала значительно менее аккуратной, чем на старых фото.

Сам танк снят с вооружения ещё до рождения Марины. Надо бы осуществить детскую мечту и посидеть на крыше рубки. Башнями машины обзавестись ещё не успели.

В качестве подготовки к празднику по флотской традиции танки в очередной раз покрасили. Запах ещё выветриться не успел. Совсем против любых традиций выглядит дичайшее сплетение цветочных гирлянд с электрическими лампочками.

Оформители в уставной покраске и лампочках разбирались неплохо. В цветах разбирались значительно хуже.

Окончательно Марину добивает мирно висящее на дульном срезе одной из ветвей новогоднего дерева довольно мятое ведро с подтёками краски. Подновляли все стальные деревья леса. В конце решили создать иллюстрацию к известному анекдоту про приезд высокопоставленных проверяющих в часть, и заданный одним из них вопрос про хитрый предмет, находящийся на верхотуре. В различных версиях прибор много чем был, но доклад всегда прерывался гневным возгласом.

«Сам вижу, что это такое! Почему не покрашено?»

Марине истинное назначение предмета известно. Видела, её ухмылку заметили и правильно поняли. Что там потом с шутниками сделают, потом и будем узнавать. Всё-таки противоестественные виды сношений, в том числе с использованием многометровых стволов, не самое занятное зрелище.

Хуже всего, смысл приспособления на стволе и способы его использования явно и сестрёнке понятны. Она явно что-то затаила. Притом что-то такое, не дающее повода рассказывать про «Почему не покрашено!» уже с ней в главной роли.

Для отвлечения внимания высокопоставленных проверок на этом острове уже много лет применяется средство куда убойнее старого ведра.

— А где «Экватор» стоит? — осведомляется Марина, вызвав лёгкое замешательство у сопровождающего.

«Экватор» по прозвищу «Остров приговорённых» или «Самая большая плавучая тюрьма». Огромный учебный пароход, называть его полноценным кораблём мало у кого поворачивался язык из-за кажущейся нелепости многих устройств. По размерам превосходил все тогдашние броненосцы, немного не дотягивал до лайнеров, по вооружению с трудом дотягивал до крейсера низшего ранга. По условной пассажировместимости почти все лайнеры превосходил. При постройке о удобстве размещения людей думали в самую последнюю очередь. Как там в «Уставе» сказано? «Трудности службы следует переносить мужественно». Вот для создания этих самых трудностей «Экватор» и построили.

Пароход, памятный нескольким поколениям грэдских моряков.

Гости, мать их заходят в центральный зал дворца. Посредине блестит и сияет всем, чем можно и нельзя пятиметровая модель «Экватора».

Кажется, ностальгический рёв из одних не пропускаемых цензурой выражений, бывал слышен на другом берегу острова.

«Экватор» помнили абсолютно все из старшего поколения грэдских моряков.

Большинство вспомогательных устройств устанавливались так, чтобы доступ к ним был максимально затруднён.

Вошло в легенду, достоверность которых многими оспаривалась, и примерно столько же утверждало, всё произошедшее было именно с ними, как приходилось таскать через весь корабль, часто при сильном волнении, многокилограммовые снаряды из носовых погребов в кормовой каземат.

Всем было понятно, ещё на стадии проектирования делалось всё, чтобы загонять практикантов самым зверским способом.

Носовые погреба были намного больше кормовых, хотя на баке судна никогда ничего крупнее салютных пушек не стояло, а в кормовых казематах чего только, вплоть до знаменитых 210-мм обр. Года Победы не перебывало.

Пароход строился для обучения механиков и машинистов, паровой флот рос как на дрожжах, требуя всё больше и больше кадров. Котельные отделения были куда большего размера, чем требовались даже для столь крупного судна. Оснащались всеми возможными на тот момент котлами типов и систем.

Почти всем известным адмиралам приходилось таскать уголь к прожорливым топкам.

Многочисленные катера оснащались самыми разнообразными типами двигателей, работавших на всём, что хоть условно могло гореть. Нефть, бензин, уголь, дрова. Спирт для особых ценителей. Был даже совсем уж причудливый на сжатом воздухе.

Несколько кризисов кануна Великой Войны разрешились в грэдскую пользу исключительно из-за «Экватора». Разумеется, мало кто знал маршруты его плаваний, и в каком регионе океана он объявится. Играла роль возможность высадить несколько тысяч вооружённых моряков в самом неожиданном месте.

Свет в зале зажигают так, чтобы старательно скрыть что-то в дальнем конце. Понятно, для кого сюрприз готовится. Марина тоже человек честный, обошла несколько раз модель и была такова. На фото «Экватор» смотрелся куда внушительнее. Или это Марина тогда была меньше.

На какой период жизни судна приходится модель — слишком хорошим историком надо быть, на «Экватор» постоянно что-то ставили или снимали. Под конец карьеры он даже катапультой для самолётов-разведчиков обзавёлся. Тут модель выкрасили в кремовый цвет с одного борта и шаровый в крупную чёрную сетку с другой. Да и устройства на палубе отражали разные этапы карьеры судна.

За время длительных плаваний судно по несколько раз меняло окраску, за что имело у мирренов прозвище «хамелеон». Излишняя численность людей на борту с лёгкостью позволяла уходить в плавание оливковым. Появиться в мирренском порту чёрным с жёлтыми трубами и вернуться домой ослепительно-белым.

Везде, где готовили любых наводчиков самой популярной мишенью на кабинетных занятиях был силуэт «Экватора». По нему «стреляли» чуть ли не больше, чем по силуэтам всех кораблей мирренского флота вместе взятыми.

Годы шли. Ненавидимая учебка превратилась в теплое воспоминание о бурной молодости. Во многом благодаря «самой большой плавающей тюрьме в истории» грэдский флот и стал таким, каким известен теперь всему миру.

Ожидаемо собрался весь цвет Архипелага. С довоенного Императорского визита такого количества высоких гостей ещё не было. С протоколом подобных мероприятий все знакомы прекрасно, кроме Динки. Но есть Эорен, знающая весь официоз чуть ли не лучше всех остальных вместе взятых.

Столичные сплетни добрались и до этих краёв, Хейс воспринимается как близкая подруга Сордара, то есть почти ровня даже принцессе императорской крови. Хотя этот вопрос меньше всего настоящих принцесс волнует.

Рэда от недостатка внимания так же не страдает. Отцовской славой вовсю пользуется. Как оказалось, командир одной из дивизий морской пехоты в молодости воевал вместе с отцом Рэды. Даже попал на страницы одного из произведений.

В школе у некоторых девушек к началу лета мозги чуть ли не закипают. С одной стороны с наступлением тёплых дней многие стремятся надевать на себя гораздо меньше, с другой старинная мода на белую и нежную кожу умирает очень медленно.

Процесс в последнее время ускорился по причине объявления «мирренскими» таких черт. С другой стороны, уже не первый год популярны загар, сухость и стройность. Черты, присущие как раз родившимся на Архипелага, плюс там, как и во всех Приморских регионах высок процент темнокожего населения.

Марина помнит рассказы Сордара, как мирренов чуть ли не физически выворачивало от южных грэдов. Всё-таки, когда для одних раса исключительно биологический термин, а для других — политический и социальный это сильно влияет на восприятие других людей.

Здесь всё почти как на мирренских карикатурах про засилье в городах противника представителей других народов и рас. Светлокожих почти нет, хотя не надо быть учёными, чтобы понять, большинство темны от солнца, а не от природы.

Выгоревшие волосы, голубые или серые глаза у многих. Хотя, если перечитать старые хроники, изначально чёрноволосы были как раз уроженцы Империи Островов. Отсутствие предрассудков как раз и породило тех, кто сейчас зовутся грэдами, и включают в себя представителей всех рас, а так же любые промежуточные варианты.

Хейс смотрится далеко не столь монументально, как обычно. Тут так сразу не разберёшь, Марина вытянулась и угол зрения на людей несколько поменялся. Или это среди островитянок столько рослых и длинных, что на их фоне красавица смотрится одной из, а не одной из лучших.

Вроде, теория островного гигантизма, верная для животных, на людей не действует. Да и теория островной карликовости тоже есть. Обе теории к людям с огромным трудом подгоняются. Чтобы изменения стали заметны, поколениями надо на одном месте жить, а на Архипелаге постоянно идёт существенная смена населения. Отслужившие уезжают, прибывают новые. Растёт число рабочих и морской пехоты гарнизона. Потомки живших здесь на момент основания баз броненосного флота составляют доли процента в нынешнем населении.

Хотя, есть ещё одна, известная со времён Дин, и наиболее логичная с точки зрения Марины, теория, при улучшении условий питания в течении ряда лет и роста качества медицинского обслуживания, каждое следующее поколение будет крупнее предыдущего. Истории о могучих воинах древности следует оставить маленьким детям. Старинные доспехи — не показатель, носившие их в большинстве своём с самого раннего детства получали всё самое лучшее. Потому и вымахали такими.

Разглядывая гостей заметила две странности. Никто из женщин не пришёл в траурном белом, хотя у некоторых точно погибшие родственники в наличии. Особенно не удивилась, многомесячный, а то и многолетний траур — мирренский, а не грэдский обычай. Сознательно вычёркивать себя на много месяцев из окружающей жизни — одна из самых глупых вещей, придуманных людьми, пусть и мирренами, с точки зрения Марины. Особенно глупо длительные трауры выглядели при ошибочных сообщениях о чьих-либо смертях.

Как раз у мирренов траурным цветом всегда был чёрный.

Грэдов раньше «чёрными» называли не из-за какой-то особой жестокости или культа смерти, по сегодняшний день приписываемого им нечистыми на руку мирренскими историками. Это был основной цвет доспехов легендарных завоевателей.

Потом цвет стал основным армейским и флотским. Винтовка с гранёным штыком, разрывная пуля да чёрная шинель — своеобразные символы первого периода Великой войны. Символы смерти для одних, символы героизма для других.

Враги до сих пор рисуют грэдов в чёрном, хотя уже давно в ходу менее броские цвета. Чёрной сохраняется только парадная форма, да и то в частях, сформированных до Великой войны.

Второй неожиданностью оказалось обилие женщин во флотской форме. Кажется, Сордар в своё время намеренно много не договаривал, а Марина не стремилась проверять. Если приём на флотские специальности начался только чуть больше трёх лет назад, то тут не могло никого быть в сильно высоких званиях, но насчитала уже целую вице-адмирала технической службы и двух генерал-лейтенантов берегового командования, правда одна медицинской службы.

Значит, во флот женщин стали брать намного раньше, чем брат ей говорил. Опасался, неугомонную сестрицу туда же потянет. В детстве внимательнее надо было быть, упоминания о чём-то таком в книжках мелькали. Но тогда Марина людям верила куда больше, чем книгам, во всяком случае, некоторым.

Как собеседницы все три оказались на уровне, пустую болтовню поддерживают ненамного хуже Софи или Кэретты. Технической грамотности принцессы поразились, кажется, искренне.

Эорен окружена молодыми офицерами. Искренни они там, или вежливость не позволяет игнорировать девушку подобного статуса? Сама Эор держится куда увереннее, нежели зимой, хотя окружающие постарше. На стандартное распускание перьев похоже только отчасти. Перья тут точно не павлиньи, почти у каждого боевые награды и у многих — нашивки за ранения.

Да и помогая одеваться Эорен сама Софи применила все свои умения. Самое элегантное платье в этот вечер у неё.

В общем, пусть веселится, моряки из тех, кто в рамках держать себя умеют. Кого-то, может, даже знала, «кошачьи» и «сордаровские» выпускные значки вполне официально могут носиться с государственными наградами.

Эор оригинальничать не стала, не надела ни один, хотя единственный человек в стране, у кого оба имеются. Администрация «кошачьей» незадолго перед выпуском прислала ей золотой второй степени, причём официально зарегистрированный в Министерстве образования и со всеми пергаменами.

Не захотели на будущее портить отношения. Неглупые люди. Хотя, Эор злопамятна в гораздо меньшей степени, чем говорит. В «кошачьей» её качества в прошлом уже недооценили и не хотят новых эксцессов в будущем.

Коатликуэ и Динка, к лёгкому раздражению первой и откровенному облегчению, второй, всерьёз не особо воспринимаются.

С Рэдой тоже всё понятно, смирилась уже, против зова природы переть бесполезно. Особенно, когда есть чем этот зов и вызвать, и подчеркнуть. Тут правила нестрогие, без каких-либо последствий можно общаться со многими.

Дмитрий тоже вниманием местных девушек не забыт, самые неумные из них почему-то думают, он неполнородный сын кого-то из Еггтов, если не вообще Самого. Эти слухи каким-то немыслимым образом ухитрилась разузнать и принести Эрида. Марина всегда поражалась, с какой скоростью на подобных мероприятиях сплетни распространяются. Главное, кто этим занимается, раз сама она точно ни при чём?

Не скучает никто, а уж Софи меньше всех. Впрочем, на то она и Софи. В подобном она как рыба в воде. Будет в центре внимания, в чью бы бы честь не устраивалось изначально.

Меньше всех себя в своей тарелке чувствует как раз Марина. Такое знакомое ощущение из детства вновь в совершенно неожиданном месте! Вот уж точно, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. И в те разы праздники бывали вроде бы в её честь.

Главное отличие — никто не указывал, с кем говорить, а с кем не стоит. Что делать, а что — нет.

Со временем и то полное сходство. Вся полностью официальная часть происходит со второй половины вечера, до этого все собираются. Хотя есть негласное правило — начало следует вслед за прибытием наиболее важных гостей. Но сами моряки по причине чуть ли не врождённого раздолбайства на подобных мероприятиях этому правилу не слишком следуют. Да и гости в этот раз хозяев в данном вопросе полностью поддерживают. «Виновница» празднества тут в первых рядах.

Ситуацию слегка исправляет, понятие «вечер» здесь наступает по часам, а не как на столичных празднованиях. Время и там, и тут могут указать одно и то же. Только в первом случае отличие от указанного времени будут небольшими, а во втором «вечер» наступит «когда стемнеет», без разницы когда это произойдёт на самом деле.

Все возможные протокольные вежливости Марина помнит почти столько же времени, сколько себя вообще. Вежливо побеседовала с хозяином. Тем более, двое общих знакомых у них обоих точно имеются. Адмирал, как и Сордар, в «кошачьей» учился. Только по времени они разминулись.

Визит целой стаи принцесс адмирала нисколько не обрадовал. Особыми неприятностями тоже первоначально не грозил. Относительно охраны гарнизон по-прежнему касалась только охрана внешнего периметра района.

Так первоначально и было. Но богатые бездельник района вилл умудрились отличиться. Районы проживания командования базы и районы, примыкающие к резиденции охранялись разными структурами. Резиденция вообще Безопасности и МИДв подведомственна. Разумеется, при чрезвычайных ситуациях все структуры должны были оказывать содействие друг другу.

Не было этих ситуаций несколько лет. Подзабыть успели, как звонки соседей звонят. И вот пожалуйста, «Тревога! Вооружённая группа противника!» С ситуацией разобрались быстро, жаль эту «вооружённую группу» не положили под горячую руку в полном составе.

Богатенькие придурки с прихлебателями решили напугать девчоночью вечеринку таких же богатеньких дурочек. Напугать получилось. Некоторые на самом деле поверили, их жизнь в серьёзной опасности.

Сигнал «Тревога!» существенно расширяет количество ситуаций, когда можно сперва открывать огонь на поражение, а потом задавать вопросы.

Отдельной ягодкой на торте оказалось, в число пострадавших чуть не угодила Её Высочество Софи. Возможно, столь по-дурацки именно на неё и собирались впечатление произвести. Все арестованные в один голос твердили ничего подобного. Сама девушка из за стандартной привычки любой принцессы приходить точно вовремя, то есть когда в голову взбредёт просто не успела доехать до того, как выставили оцепление.

Всем участникам повезло в очередной раз, Софи восприняла происшествие как забавное приключение. Не стала связываться с большой землёй, или писать письма на всей стране известный адрес «Столица. Старая Крепость».

Новая беда пришла совсем с другой стороны. Со стороны супруги, вознамерившейся устроить приём по случаю Дня Рождения принцессы. Вознамеривалась она, а устраивать ему. Тем более, такое устраивать он формально обязан. Когда приглашения подписывал, надеялся получить вежливый отказ, хотя и знал, Её Высочество Марина-Дина моряков уважает, согласие было получено.

Теперь он с почти мальчишеским нетерпением и злорадством ждал приёма. Точно знает — младшее высочество ненавидит людей, обожающих выпячивать свой статус, разряженных женщин ненавидит особенно.

У жены только с годами проблема обнаружилась. Это он, матросский сын звания получал, а супруга так и оставалась не слишком умной портовой девочкой, мечтающей быть принятой при Высочайшем Дворе и влюбиться в принца.

При Дворе бывать пришлось, с принцами не сложилось. Но тут пять принцесс у неё на приёме! Похоже ожидает самое горькое разочарование в жизни, только внять доводам разума она не в состоянии. Могла бы вспомнить, насколько сам ЕИВ к протокольным мероприятиям равнодушен.

Хорошо хоть сын женат и служит на другом океане, иначе совсем уж бредовые мысли могли бы голову посетить.

В кои-то веки пригодились «Справочники» МИДв. Во всех книгохранилищах Архипелага в наличии, но адмирал сомневался, что кроме его жены хоть кто-то из гарнизона читал их по собственной воле. Большинству приёмы у ЕИВ не светили, те, кто там бывали и без «Справочников» прекрасно знали что к чему.

При предыдущих высоких визитах за встречу отвечал Флот и МИДв, от берегового командования обычно требовался только почётный караул. По протоколу он и на предстоящем должен присутствовать. Но это всё, что адмирал помнил.

В «Справочниках» все действия по случаю организации приёмов по случаю самых разных событий в жизни высокопоставленных лиц расписаны чётко. Но одно дело напечатанное, другое настоящая организация чего-либо. Конечно, мы трудностей не боимся. Только в зрелом возрасте впервые организовывать что-либо, не имеющее отношения к строительству или боевой подготовке слегка не по себе.

В кои-то веки советы жены обрели определённую ценность, ибо повёрнутость на дворцовых церемониях один раз в жизни смогла сыграть положительную роль.

Всё равно, связались ещё и с МИДвовцами из Резиденции. Те примчались как на крыльях, устали столько лет от безделья маяться и рады были, их наконец-то позвали поработать по прямой специальности.

Небольшая заминка вышла с тем, где устраивать празднество. Штабные здания и есть штабные здания, для чего-то другого крайне плохо приспособлены. Резиденция откровенно мала. Офицерские клубы плохи тем, что рекомендовались здания в обычное время доступные всем слоям населения.

«Стальной Сад» как раз МИДвовцы и предложили, заверив, он произведёт на принцессу прекрасное впечатление. Остальные высокие гостьи к вопросам интерьера, как было сказано, с заметным разочарованием, относятся совершенно не требовательно.

Супруга все переживала, как плохо все тут знают дворцовый церемониал. Её заверили, все гостьи в этих вопросах совершенно не требовательны.

На стенах фотографии под стеклом, посвящённые недавним успехам и текущему строительству. Много цветных, чем очень живо заинтересовалась Эр. Голова наклонена в одну сторону, поля шляпы — в другую. Подзывает Марину.

— Смотри, какой занятный снимок.

Марина смотрит, склонив голову на бок. Занятность и жуть у Эриды часто соседствуют. Здесь как раз тот случай.

Одним из символов островов Большой Дуги служит крупный сухопутный краб ореховый вор. Так зовётся, потому что считается, умеет забираться на пальмы и сбрасывать на землю плоды, которые поедает.

Валяющиеся на земле плоды краб на самом деле ест, вместе со всем остальным, хоть относительно съедобным, попадающимся под клешни. А так по деревьям лазать не умеет, да и рак он, становящийся похожим на краба только после последних линек.

Часть жизни он проводит как рак защищённый, прикрывающий мягкую часть брюшка пустой раковиной, куском коралла или иным подходящим предметом.

Такой рак защищённый на цветном фото и изображён.

— Живенько получилось. Того и гляди усами начнёт шевелить.

— Может, и начнёт, — мрачно соглашается Марина, продолжая разглядывать снимок.

Для защиты брюшка этот рак использовал человеческий череп. Остров, где снимок сделан подсказывает, череп в прибрежных водах разыскать несложно. Большая часть мирренского десанта погибла именно там. Миррену череп и принадлежал.

Рядом листовка, выполненная на основе фото висит. Прорисовка снимка. И текст. «Матери! Вы хотите такой судьбы для своих сыновей? Большая Дуга неприступна! Сами решайте, нужны ли вам те, кто шлёт на смерть ваших детей! Вы их не на корм рако-крабам растили!»

Текст можно было бы и получше сочинить, но там есть подпись «эскиз». Хотя, в общем-то листовка производит впечатление. Кто-то в пропагандистском отделе точно заработал себе пару дополнительных выплат.

Разговор плавно перетекает на обсуждение текущей ситуации в данном регионе.

— Сколько по-вашему требуется сил и средств для штурма данной морской крепости?

На такие вопросы адмиралу приходилось отвечать уже множество раз. Одним требовался подробный доклад чуть ли не с почасовой выработкой в ходе земельных работ. Другим было достаточно заверений в несокрушимой мощи. Тут, похоже, вторая категория. Правда, с медалью, что за красивые глазки никогда не давали. Но это не сильно дело меняет.

— Миллионы солдат и сотни лет.

Марина настораживается, что-то подобное про дела в другом мире читать приходилось. Почти так же адмирал, командовавший обороной атолла ответил. Причём, не девочке-принцессе, а вышестоящему командованию. Противник уже готовил десантную операцию. Остров взяли за пять дней. Пусть и среди десанта лежал живой на мёртвом и мёртвый на живом. Адмирал покончил с собой.

Конечно, тот остров тянул от силы на укреплённый атолл, каких в местных водах пара десятков, силы противников тоже не производили особого впечатления. Но ведь задачу выполнили, аэродром захватили, авиации стало на сколько-то сотен миль ближе к вражескому побережью.

В том мире по окончании их Мировой войны стали считать, любые силы береговой обороны не в состоянии отразить высадку десанта.

У здешнего адмирала оснований для оптимизма больше. Стратегический по меркам любого из миров десант был разгромлен. Как раз подчинённые адмирала внесли немалый вклад. Немалый, но не основной, и даже не главный. Без действий главных сил флота миррены рано или поздно бы задавили силы берегового командования, тем более их там было существенно меньше, чем находится здесь.

— Если идёт штурм, то скорее всего, остров блокирован. На сотни лет, даже на годы тупо не хватит запасённых боеприпасов и медикаментов. К тому же, противник наверняка сумеет парализовать авиацию.

Адмирал усмехается, слухи, самая младшая сестрёнка командира особой отдельной дивизии линкоров куда умнее своих лет, оказывается, недалеки от истины. Называет цифры необходимых по его мнению для штурма острова сил и средств.

— Успокоили, адмирал. Это превосходит всё, известное мне о численности всех мирренских флотов. Но что там у них на верфях находится я не знаю. Они ведь затем и лезли на Большую Дугу — рассчитывали захватить передовые аэродромы для стратегической авиации и ударить по вам… Ой! То есть, по нам.

Разумеется, всё это адмиралу известно куда лучше Марины. Да и подростков, считающих будто им всё лучше всех известно навидался предостаточно. Но эта от них всё-таки, отличается, причём, совсем не длиной титула.

Во взрослые игры собирается играть. Будем иметь в виду.

Мирренский флот понёс серьёзные потери, но вовсе не разгромлен, как об этом трубили. Судостроительные заводы целы, и работают в три смены. Обе стороны готовятся к новым боям, пока лишь прощупывая друг друга.

Планируют новое генеральное сражение и смертельно боятся его же, прекрасно представляя возможные результаты. Лучше ослабить, измотать противника, откусывая понемногу то здесь, то там. Слабоватая надежда, обилие мелких кровопотерь рано или поздно станет смертельным.

Такое могло бы быть, будь у одной из сторон значительный перевес в силах и возможность строить десять кораблей любого класса на каждый корабль противника. Тогда время играло бы на них, и враг просто мог умереть от напряжения.

Но всё это про ситуацию где-то в другом мире. Здесь силы почти полностью равны. Генеральное сражение может решить всё. Но к четвёртому году войны стороны уже опасаются настолько отчаянно рисковать.

Тогда адмирал был на флагмане эскадры тяжёлых мониторов, предназначенных для действий на мелководье Архипелага. Корабли входили в состав крепости, и вице-адмирал формально ему подчинялся. Спешно строили укрепления и батареи, инспектировать их он и прилетел. Все работы велись с опережением графика, но у мирренов свои графики были.

Корабли сдёрнули ещё раньше, так как условия Дуги полностью соответствовали тому, для чего их строили.

Два адмирала, оба со своими штабами, да на одном корабле — похлеще двух медведей в одной берлоге. Но в те дни было не до того. Получил новое назначение «координатор секторов береговой обороны фронтовой зоны» — вот и координируй.

Самая мощная рация в распоряжении берегового командования на Большой Дуге — как раз на мониторе.

Немаленькие корабли, каждый с башней от линкора, должны были совместно с береговыми батареями, препятствовать подходу вражеских сил. В первую очередь, десанта, но в теории, допускалась и перестрелка с линейными эскадрами.

В Заливе их планировали использовать в качестве мобильных фортов, перебрасывая на угрожаемые участки. Ввести в бой собирались при начале разгрузки транспортов.

Все были в напряжении, ждали того или иного приказа. Стрелочки по картам ползли, словно живые. Все понимали, случись непоправимое, они окажутся последним резервом. В крайнем случае, корабли следовало посадить на грунт, и бить по берегу, пока хватит снарядов. На борту был чрезвычайный боекомплект, столько разрешалось грузить только в экстренных случаях.

Были ещё транспорты с боеприпасами, но дойди дело до боёв на побережье, сомнительно, что с них удалось бы организовать снабжение, хотя и было несколько тщательно замаскированных стоянок.

Монитор от стокилограммовой бомбы на воздух не взлетит. А вот гружёный снарядами транспорт — вполне.

Торпедные катера берегового командования остались на Архипелаге. Хотя корабли этих проектов без особых сложностей совершали переходы через океан. У Флота хватало своей мелкоты, чтобы сделать пребывание в прибрежных водах поистине незабываемым. Они и сделали, участвуя в добивании десантного флота. Бросить на смерть свои москитные эскадры на этой стадии сражения мирренские адмиралы уже не рискнули.

Дальние разведчики берегового командования первыми заметили мирренские эскадры. Большая часть эскадрилий с Архипелага сражались в Битве в Заливе. Приказы о переброске шли один за одним. Тогда в крепости оставались только истребители ПВО.

Тогда справились без кораблей берегового командования. Хватало мгновений, казалось, всё висит на волоске, кажется ещё чуть-чуть, ещё вот-вот — лопнет. И лопнуло!

В правильную сторону.

Мониторы в том эпохальном сражении выпустили всего несколько десятков снарядов по самолётам-разведчикам. Победа!

Даже «похоронок» береговому командованию пришлось писать намного меньше, чем ожидалось даже при самом удачном раскладе. Большинство погибших были пилоты.

Голос Марины словно из сна выдёргивает.

— Вам плохо? Позвать кого?

— Нет. Всё в порядке?

— Точно? Вы же были ранены, — девочка смотрит пристально. Выражением глаз в точности напоминает своего отца, хотя и цвет, и разрез совсем иные.

— Это давно было, и то больше по дури, — понял уже, принцесса не из тех, кто смущается от крепких выражений, да и сам не знаток речи высокого стиля.

Марина не особо верит, Сордар, помнится, ещё не так притворялся, здорового из себя изображая. Но тут правда, похоже, на самом деле всё в порядке. Нигде в недавнее время его зацепить не могло. По островам, судя по сводкам, серьёзно не били. Она не газетные, а для командования читала.

— Ваш стальной лес меня, признаться впечатлил.

Адмирал пытается припомнить что-то из старых уроков.

— Весьма польщён, только я непричастен к его созданию.

Марина прикрывает рот рукой. Веерами не пользуется принципиально. В глазах пляшет неизвестно что. Шепчет, чуть кивнув в сторону.

— Отражатель атмосферных лучей почему не покрашен? И мятый он какой-то.

Адмирал на секунду замешкался. Сообразив, чуть было не расхохотался совсем не по-придворному.

Кажется, ещё в первой школе Эорен в совершенстве усвоила умение с заинтересованным видом выслушивать полную дурь, и теперь вовсю это умение применяет. Собеседница польщена, сумела завоевать внимание принцессы, хотя Эор уже завтра не вспомнит, что ей говорили.

Но женщина выглядит абсолютно счастливой. Чуть ли не слилась с тем миром, принадлежать к которому мечтала всю жизнь. Хотя на деле, мир грёз, прекрасная эпоха никогда на деле и не существовал. Придумывали для себя его некоторые. Даже жить в нём умудрялись. За стенами дворцов, но большей частью всё-таки на страницах книг, картинках, да в собственных грёзах.

Марина прекрасно видит откровенно блёклое подражание Кэретте. Ещё и не слишком умное. Спасибо адмиралу, от его жены удалось отвертеться. Ибо на месте Эор ненавидящая слушать тупости Херктерент могла бы взорваться.

Возможно, даже в прямом смысле.

С Динкой бы получилось не столь жёстко — ещё не утратила способности сказать неприятному ей взрослому «Тётя, ты, что дура?»

Адмирал и она, Софи и Сордар, даже причудливая Эр — порождения одного, жёсткого, временами жестокого, но, несомненно, живого мира. Мир здесь, вокруг, а не в прекрасных мечтах и не на красивых картинках.

Марина потом официальную благодарность пришлёт от своего лица, и положенным в таких случаях подарком, заносящимся в «Личное дело» как награда. Она правила знает. Никто ни к чему подкопаться не сможет.

Пусть для кого-то её подпись и печать с именем и окажется ценнейшей вещью, полученной в жизни. Не её задача розовые очки снимать. На Архипелаге предостаточно тех, кто такого вообще не носит. Вот о них и стоит помнить в первую очередь. Только благодаря им у любителей витать в мире грёз вообще имеется такая возможность.