Вместо предисловия

Хочу сразу предупредить тех, кто ждет от романа, розовых соплей и плюшевых отношений — их не будет. Зато будут весьма откровенные сцены с высоким рейтингом.

Вот такая у меня извращенная фантазия, да.

Так что — истинно верующих и тех, у кого слово «секс» вызывает изжогу и заставляет мучительно краснеть или возмущаться в духе: «…и как вам не стыдно подобное писать…», просьба не беспокоиться. Проходите себе мимо и не грызите кактус. Испортите настроение мне и не добавите положительных эмоций себе.

В общем, я предупредила. А уж читать или нет — решать вам.

Всем, кто не боится за свои нежные чувства — приятного чтения.

PS: Произведение нежелательно читать детям, не достигшим совершеннолетия.

 

Глава 1

Тэми была белой вороной в семье. Чистокровный демон — дочь Князя тьмы, одного из самых могущественных представителей правящей верхушки Ада, она была не похожа на остальных демонов — злобных тварей, населяющих её родной Мир.

Она ненавидела Ад — место, полное страха, страданий и безысходности. Грохочущая удушливая бездна, заполненная стенаниями и зубовным скрежетом. Место, где кровавые реки — отнюдь не метафора, где запах серы такой густой, что его можно ощутить осязанием, а жар оглушает, подобно грохоту. Место, где меняются местами все чувства, где обжигающий ветер разносит разъедающее удушливое зловоние, исходящее от блестящих черным жирным блеском прудов, наполненных разогретой смолой, где сама почва была прахом и плесенью, с нестройными рядами торчащих из земли, искорёженных, словно гнилые зубы пней, безмолвно вопиющих о помощи.

Тёмный лабиринт пугающих стен сочащихся кровью сложенных из кусков разорванных тел.

Веками её отец возводил этот лабиринт страдания, пропитывая каждый камень кровью. Нескончаемые крики и вой грешников, висящих на крюках и дыбах и раздираемых в клочья его подручными. Безумный хохот новообращенных демонов, которые когда-то сами были такими же грешниками, как и те, кого они пытали.

О, эти были даже хуже чистокровных! Ад долгие годы каленым железом выжигал из них те крупицы человеческого, что еще оставались, и они становились новообращенными. Едва их снимали с крюков и их жуткие раны зарастали, а конечности приобретали прежний вид, они с удвоенной энергией, бросались мучить и пытать своих же.

И так было всегда. Веками. Тысячелетиями. Таков был Ад — кровь, боль, ненависть и безнадежность.

Живя в своем маленьком домике на перекрестке, Тэми однажды видела по телевизору фильм «Восставший из Ада». Демоница была потрясена — насколько точно режиссеру удалось ухватить суть, (если не считать кожаных шмоток, конечно.) Создавалось впечатление, что смертный сам прошел через все страдания преисподней и сумел вернуться обратно. Что было в принципе невозможно — из Ада нет обратной дороги.

* * *

На перекрестке Тэми жила давно. С тех самых пор, как её отец понял — перевоспитать строптивицу ему не удастся. Она была упрямой и своенравной, отказывалась от своих прямых обязанностей, жалела грешников, словом — все чему он её учил — воспринимала в штыки или делала с точностью до наоборот. А однажды, он подслушал, как Тэми вслух мечтала о том, чтобы еще хоть раз, хоть одним глазком увидеть ангела.

И это было его упущение. Когда Тэми была совсем маленькая, он взял её с собой на Землю, чтобы показать шоу под названием «Вавилонская башня». Дивное было зрелище! Люди строили её с усердием достойным лучшего применения не один десяток лет, а она взяла и развалилась. И люди стали проклинать демонов и поносить Бога за то что, плод их многолетних трудов в считанные часы превратился в груду обломков. Слушая причитания и проклятия смертных, маленькая демоница глубокомысленно заметила: «Интересно, а что они ожидали от сооружения, сделанного из конского навоза?», за что заработала отцовское одобрение.

Там — то Тэми впервые и увидела ангелов. Их было двое — взрослый мужчина и маленький мальчик. Видимо старший ангел привел своего младшего братишку полюбоваться на незабываемое зрелище.

Едва узрев ангелов, Тэми и думать забыла про башню. Все внимание девочки было приковано к ним.

Что уж тут скажешь — ангелы умели себя подать. Существа высшего порядка — прекрасные, окруженные ослепительным сиянием, с огромными крыльями, они произвели неизгладимое впечатление на маленькую демоницу, если уж до сих пор она мечтала о встрече с ними.

Услышав мысли дочери, демон пришел в ярость. В глазах вспыхнуло пламя, и сгоряча, он чуть не превратил в прах несносную девчонку, но вовремя одумался. Тэми была его единственной дочерью. И что уж греха таить — самой любимой.

У него было много сыновей, и когда родилась девочка, он посчитал это чудом. То, что чудо впоследствии превратилось в ходячее недоразумение и вечную головную боль — другой вопрос.

Поразмыслив на досуге и вспомнив, что когда-то выиграл у Кроули в кости небольшой, но очень симпатичный перекресток на Земле, демон принял решение.

Поднаторевший в подковерных играх и интригах Адской правящей верхушки, Аластар понимал, что если тщательно скрываемая от всех тайна о необычности его дочери, станет достоянием местной общественности, ему придется убить Тэми. На что он пойти не мог, даже под угрозой собственной карьеры.

Поэтому, он поселил Тэми на тихом перекрестке на Земле, наказав ей не высовываться и хотя бы время от времени заключать сделки, дабы не подставлять под удар собственного отца. Тэми с неохотой, но согласилась. Папу она любила.

Князь крайне редко и неохотно посещал Землю, считая, что там очень неуютно и жуткая холодрыга. Он предпочитал заниматься своими изысканиями в родном Аду. Последний раз, он поднимался на Землю во времена Халакоста, чтобы лишний раз подивиться — насколько порочны и кровожадны некоторые представители человеческой расы. За время войны, они наворотили такую гору трупов, что даже демоны в аду обзавидовались. Ну и дочь заодно навестил.

Судя по цветущему виду Тэми — та была всем довольна и на Земле ей очень нравилось. Она даже исправно заключала сделки — правда только с теми людьми, которые по её представлению ничего кроме Ада и не заслуживали.

* * *

А Тэми действительно полюбила Землю. С её озёрами, полными темной холодной воды, сладкой на вкус, с её роскошными зелеными лесами, голубыми реками, бескрайними океанами и чистым прохладным воздухом. С её временами года — прекрасными каждый по — своему. С восходами и закатами, с радугой во все небо после майской грозы…

И демоница никак не могла взять в толк — как можно обменять всю эту красоту, все это великолепие на бесконечность в Аду. Ради власти и денег, ради славы и поклонения толпы.

Заключая с ней сделки на перекрестке, люди не ведали, какую цену им придется заплатить за десять лет счастливого, по их мнению, существования на Земле. Разве стоят десять лет торжества собственной гордыни мук, уготованных им в преисподней?

Время, отпущенное контрактом, пролетало для них как один миг, и как бы они не прятались, что бы ни делали, финал для всех был один — душераздирающий вой адских гончих пришедших за своей жертвой, мучительная смерть и рандеву с её папочкой.

Иногда Тэми жалела, что живым не дано увидеть пламя Ада. Что их будущее сокрыто от них. Если бы хоть один из них был способен заглянуть за Грань — желающих заключить сделку с демоном значительно бы поубавилось.

Лишь единожды Тэми разорвала контракт. С человеком, заложившим душу, чтобы спасти от смерти любимую жену. Она отменила сделку и отправила его восвояси, предварительно прочитав длинную лекцию на тему: «Представь, что станет с твоей любимой, когда она узнает, какой ценой ты выкупил у Жнеца её жизнь? И нужна ли ей будет после этого такая жизнь».

* * *

В отличие от других демонов, в свете последних событий довольно часто появлявшихся на земле, Тэми не любила менять свое тело и бережно к нему относилась. Она холила и лелеяла его, ухаживала за ним и покидала его только тогда, когда тело совсем изнашивалось. Она даже хоронила его, где-нибудь в укромном уголке тихого леса или на заброшенном кладбище.

Демоны обожали развлекаться, оседлав человека и заездив его до смерти, а когда тело приходило в негодность — перепрыгивали в другое.

Тэми же такие гонки в духе «Формулы 1» в корне не нравились. Она вообще предпочитала не делить тело с еще одной сущностью, коей являлась человеческая душа, а быть единоличной владелицей. И старалась использовать вторсырье, предварительно убедившись, что хоромы пусты и душа отправилась в длительное путешествие по райским кущам или на бесконечное свидание с её родителем. Тут уж кому что суждено.

Свое нынешнее вместилище Тэми выбирала долго и тщательно, пока не остановилась на девушке, второй год лежавшей в коме после шальной пули обкурившегося наркомана в больнице маленького городка. Она долго ждала когда врачи отключат аппараты жизнеобеспечения, после того как те установили что мозг девушки мертв и лишь тогда решилась занять пустой сосуд, внезапно вернувшись из небытия и до полусмерти напугав медперсонал.

Тэми нравилось её новое тело. В нем было мягко, тепло и уютно и она уже считала его своим.

Навестивший её в то время брат, разглядывая её со всех сторон, даже сделал ей комплимент:

— Классный костюмчик ты себе отхватила, сестренка. У тебя прекрасный вкус, поздравляю.

— На том стоим, — скромно улыбнулась Тэми, потупив глазки.

— Только вот что от него останется, после того как ты в нем покатаешься? — Ухмыльнулся демон, — даже жаль — такая красивая девочка.

— А ты сам — то кого оседлал? — проигнорировав сарказм брата, спросила Тэми.

— Какого-то спортсмена, — серьезно ответил демон, — Я верну его, как только в нем отпадет необходимость.

— Ну да, ну да, — скептически ухмыльнулась демоница, — с какой скоростью ты передвигаешься, Лекс, если не секрет? Вот мне интересно, что останется от человека после того, как ты его оставишь? Дай угадаю — пустая оболочка, пускающая слюни где-нибудь в доме для инвалидов. Если вообще жив останется.

— А у тебя значит, девчонка будет жива — здорова, ты же у нас домоседка, ага.

Тэми презрительно посмотрела на брата:

— А я вообще альтруистка. И предпочитаю использовать вторсырье.

— Ты что влезла в покойницу? — изумился Лекс.

— В коматозницу, — спокойно ответила Тэми. — У меня и справка есть. Хочешь — покажу?

— Ты на всю голову больная, — раздраженно буркнул демон, — недаром отец тебя на Землю сослал.

— Да я и не против, вовсе, — сладко улыбнулась Тэми в ответ, — уж лучше быть на Земле демоном перекрестка, чем торчать в вашем вонючем Аду.

Махнув рукой, дескать, что спорить с болезной, демон отбыл восвояси, а Тэми осталась, тихо радуясь, что визит любимого братца не затянулся надолго.

* * *

Дом на перекрестке был для Тэми своего рода тайным убежищем, где она могла побыть самой собой и отдохнуть от общения с людьми. Скрытый от людских глаз, он казался им просто старой развалюхой, но на самом деле в нем было очень уютно.

Жить Тэми предпочитала в маленьких городках, нигде подолгу не задерживаясь, чтобы не привлекать к себе внимания.

Она была тихой и спокойной, с соседями не общалась или общалась на уровне «здрасьте — до свидания». Никто даже заподозрить не мог, что скромная кареглазая девушка с копной роскошных каштановых волос и застенчивой улыбкой, хрупкая, как фарфоровая статуэтка, на самом деле — демон.

Вообще, Тэми никак не могла определиться, что она испытывает к людям? Презрение? Возможно. За их хладнокровие, расчетливость, неуемную жажду власти, богатства и славы.

Ненависть? Может быть. За то, что спокойно могут предать ближнего, или всадить ему нож в спину или продать, если посулят большие деньги.

Зависть и удивление? Наиболее вероятно. Потому что среди негативных и отрицательных, у человека была еще и масса положительных качеств.

Только человек может кинуться в ледяную воду, чтобы спасти чужого ребенка. Только человек может отдать последний кусок хлеба и глоток воды, когда сам умирает от голода и жажды. Только человек может заслонить собой от пули своего друга. И только человек может продать душу демону, если умирает его любимая. За свою короткую жизнь человек испытывал такую гамму чувств и эмоций — от любви на грани безрассудства, до ненависти на грани помешательства, что юной демонице оставалось только завидовать. Наверное, все дело в человеческой душе, которой у неё не было. Демоны бездушны, впрочем, как и ангелы.

Но что больше всего раздражало её в людях — наплевательское отношение к собственной душе и неуемное желание поближе познакомиться с потусторонними силами.

Слепое поклонение вампирам, которых презирали даже демоны, возведенное юными девицами едва ли не культ. Очарованные книжками о благородных клыкастых рыцарях, ставших бестселлерами, барышни мечтали о прекрасных принцах на серебристых «Вольво». И просто жаждали подставить свое нежное горлышко под клыки вечно голодной лживой твари, совсем не желая думать о том, что для вампира — юная влюбленная дурочка всего лишь еда.

А их отношение к демонам? Это вообще отдельный и очень тяжелый случай!

Тэми собственными глазами видела по телевизору сериал, в котором три ведьмочки, одной левой мочат демонов, влюблявшихся в них то и дело, а одна из них (Пайпер вроде бы) даже родила от одного из них и хоть бы хны. Все у этой троицы было в шоколаде!

Однажды подобную лапшу с ушей и мозгов поклонниц мира «Зачарованных» Тэми пришлось снимать лично. У парочки своих приятельниц, с которыми Тэми познакомилась, когда проживала в одном заштатном городишке.

Одна из них раздобыла где-то «Книгу теней» и предложила подружкам вызвать демона. Услышав, кого именно хочет вызвать Лиса, Тэми за долгое время пребывания на Земле впервые вышла из себя.

Сначала она пыталась отговорить девушку, но та упорно стояла на своем:

— Мы должны хотя бы попробовать. Это ведь совсем не страшно. Своего рода игра.

— Игра говоришь? А ты хоть знаешь, кого собираешься вызвать, Лис? — Поинтересовалась Тэми у приятельницы.

— Конечно. Аластара. Это Князь тьмы, один из самых могущественных демонов…

— Великий инквизитор Ада, — спокойно продолжила за неё Тэми, сложив руки на груди, — Пикассо с бритвой. И он покрошит в капусту весь твой пионерский кружок. При хорошем раскладе.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно прищурилась Лиса.

— Оттуда, что это мой отец, идиотка! — глаза Тэми подернула лаковая злобная чернота и невидимая сила подняла обеих девушек и распяла на стене.

— О, Господи, — Лиса в ужасе смотрела на преобразившуюся подругу, не в силах пошевелить даже головой.

— Не совсем, милая, — ответила Тэми почти ласково, шагнув к ней, — Тсс, детка, все хорошо. Просто небольшой урок.

— Ты не человек, — пискнула Лиса, глядя на неё огромными глазами.

— Умница, — фыркнула Тэми, — почти с первого раза догадалась. — Ты хотела встретиться с демоном? Ну, так вот она я. Забавно, правда? Ты же собиралась молиться темным силам, даже хотела служить им. Нет? У вас — людей мозги вообще для чего? Кому вы собрались служить?

— Это… Это невоз… Этого не может быть, — подбородок Лисы задрожал, но она была слишком напугана, чтобы плакать.

— А что это по — твоему, — коротко рассмеялась Тэми, — свидание с неведомым, настрой на лучшее, или — что? Ты собиралась продать душу демону, маленькая дурочка. Аластару! Думаешь это невинная забава? И что вы хотели попросить у него взамен интересно? Как всегда — мужа миллионера, сложенного как греческий бог желательно топлесс, или может быть «Ягуар» с багажником, не закрывающимся от пачек банкнот, поездку на Канары, или норковую шубку до пят? Ничего, что за баснословные деньги, карьерные взлеты, принцев и прочее, пришлось бы заплатить по счетам. Вы хоть понимаете, что вызов демона или даже невинное гадание — на картах Таро, или на кофейной гуще — это не развлечение, а серьезный магический обряд. Гадающий человек добровольно отдает свою волю и свой мозг в распоряжение темных сил. А в случае вызова демона — свою душу. Вы думаете, папочка вам приготовит президентский люкс с видом на море чисто из любви ко мне? Ошибаетесь! Ад — темница отчаяния. И адский огонь отнюдь не метафора. В преисподней — настоящее пекло. Мучения, которых вы и представить не можете. А вы добровольно себя туда загоняете…

Тэми не стала больше мучить девушек, преподавая им урок философии от демона. И убивать, тоже не стала. Она просто отпустила их и ушла. Зачем лишать жизни двух глупеньких девчонок? Они и так получили столько, что до конца дней своих им придется работать на психологов. Ведь в версию о демоне никто из их близких, все равно не поверит. Но, зато демоница была твердо уверена в одном — оккультизм, гадания и прочую потустороннюю чушь, они будут обходить десятой дорогой.

 

Глава 2

Кассиэль сидел на почетном месте в Главном зале резиденции Михаила и рассеянно слушал. Архангел второй час вещал что-то о корректировке и изменениях в планах военных действий, а Кассиэль мечтал только об одном — быстрей бы все закончилось.

Бадяга под кодовым названием «Апокалипсис» длилась уже не одно десятилетие и грозила затянуться на неопределенный срок.

А началось все, из-за какой — то ерунды.

И, если предыдущую войнушку развязали демоны, то зачинщиками этой свары, стали как раз сыны Божьи. Отец Небесный отбыл в неизвестном направлении, решив отдохнуть от многовековых трудов и семейных разборок.

Мальчики же, едва папа успел скрыться за горизонтом, решили поиграть в «Апокалипсис». Поскольку одним играться неинтересно, кто-то (подозревали, что это Уриил) предложил присоединиться демонам.

Сначала было даже весело, потерь с обеих сторон не наблюдалось и старшие архангелы во главе с Михаилом смотрели на это сквозь пальцы.

Князья Тьмы вообще предпочитали не вмешиваться в игры юных демонов по принципу «чем бы дитя не тешилось».

То, что из-за ангело — демонских игрушек периодически гибли десятки, а то и сотни людей никого не волновало. Как однажды выразился один из ангелов — им не впервой было ставить человечеству клистир. Но потом, главные ведущие конкретно расплевались, чего-то не поделив между собой, и безобидная игра превратилась в полноценную войну.

* * *

Оценив масштабы катастрофы, опомнившиеся старшие поняли — если все это не прекратить, зарвавшиеся юнцы уничтожат полпланеты, а отвечать перед вернувшимся папочкой придется им — кинулись разнимать дерущихся, но было уже поздно. Война шла полным ходом, и на горизонте замаячил уже реальный АПОКАЛИПСИС с заглавных букв, не имеющий ничего общего с детской страшилкой.

Кровавые реки, землетрясения, четыре Всадника — колоссальный размах. Ну, и под занавес — восстание Люцифера, который спалит Землю заживо.

Поняв, что Отец за такие художества как минимум распылит их по вселенной без права возрождения, Михаил решил встретиться с парой знакомых адских князей, с которыми ему уже приходилось иметь дело, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

В Аду, тоже были не в восторге от идеи возвращения Люцифера на трон. Им и так жилось неплохо, а вернувшийся из клетки, просидевший там не одну тысячу лет Люцифер вряд ли будет пребывать в хорошем расположении духа. А если учитывать, что изначально Люци был ангелом, и к демонам относился не намного лучше, чем к людям, возникал закономерный вопрос — кто будет на очереди на уничтожение, если Люцифер покончит с человечеством.

Пришлось архангелам и темным князьям объединяться и создавать Сопротивление.

Кассиэль, примкнул к Сопротивлению, не раздумывая, даже не смотря на то, что его лучший друг Уриил оказался по другую сторону.

Он достаточно долго изучал людей чтобы понять — они слишком другие. Нетерпеливы, импульсивны, полны противоречий. Живут в плену у страхов и сомнений. Сложны и сами бесконечно усложняют себе жизнь. Подчас, поступки их необъяснимы и непредсказуемы, желания безосновательны, а тяга к пороку неистребима. Людей, конечно, стоило наказать хотя бы за то, что они натворили за прошедший век (одна Хиросима чего стоила) — устроить очередной Потоп, например, но поднимать Люцифера? Устраивать для них Армагеддон? Это было слишком жестоко…

Его раздумья прервал голос Михаила. Из донесений одного из демонов, входивших в организацию, выяснилось, что на землю поднялась Лилит, которая должна была снять с темницы, где находился Люцифер шестьдесят шесть печатей, чтобы освободить его. Печатей было гораздо больше, но для того, чтобы вернуть Сатану на трон, достаточно снять именно это количество.

Лилит была первенцем дьявола — первым человеком, которого он обратил, чтобы отомстить Отцу за то, что он низверг его с небес. Чтобы остановить эту тварюгу, помешать её планам на восстание Люцифера требовался не просто ангел, а превосходящий её по силе и могуществу Небесный воин. Игрок высшей лиги, коим и являлся Кассиэль — предводитель ангелов мщения. Отсюда следовало, что он должен спуститься на землю.

Ангел слегка растерялся. Будучи на самом верху иерархии, находясь у трона Господня, Престолы никогда не покидали небесных пределов. Слишком высоко они находились, слишком большую ценность представляли, слишком большой силой обладали. Найти для Престола подходящий сосуд — почти непосильная задача.

Человеческая плоть настолько хрупка и недолговечна, что пребывание в ней Престола, грозило полным развоплощением хозяину сосуда.

Но раз уж он согласился встать на сторону Михаила, стоило уважать его пожелания. Прежде всего, Кассиэль — воин небес. Приказ был отдан и обсуждению не подлежал.

Оставалось лишь найти сосуд.

* * *

Он казался таким хрупким — человек, чье тело должно стать оболочкой для Кассиэля. Но эта хрупкость была обманчива. Не каждый смертный способен выдержать присутствие ангела. Он мог. Это было у него в крови. Дар или проклятие, доставшийся от предков, чей род брал начало со времен Потопа.

Чего стоило Михаилу уговорить его довериться. Убедить, что он не сошел с ума. Что это большая честь служить оболочкой для ангела. И не для скромного хранителя и даже не для архангела — для Престола.

Его звали Кевин. Кевин Форд. Наверное, это имя что-то значило для человека. Но для ангела оно было лишь потоком бессмысленных вибраций. Ему суждено было стать вместилищем для Гавриила. Но архангел, исчез с небес, едва началась война, предпочитая битве, роль стороннего наблюдателя. Гейб всегда был странным.

Кассиэль искренне надеялся, что сосуд, предназначенный для архангела, выдержит и его. Не хотелось бы чтобы тело рассыпалось в прах или сгорело в ближайшие дни.

* * *

Ангел приложил руку к левой стороне груди. Там билось человеческое сердце, на данный момент принадлежащее ему.

Кассиэль поежился. Пребывать в сосуде ему не нравилось. Слишком тесно и похоже на заточение. Очень неприятный опыт! Тело сковывало сущность, одежда тело, и все это вместе было громоздко, неловко, неповоротливо.

Михаил оглядел его со всех сторон и посоветовал, чтобы он не забывал дышать. И время от времени принимал пищу. Хотя сейчас это не имело значения. Престол не нуждался в воздухе и пище, и пока Кевин с ним, он тоже не нуждался.

Кассиэль сделал несколько шагов и прикоснулся к ближайшему дереву — шершавое, потрогал куртку, в которую был одет Кевин — мягкая, коснулся рукой щеки — колючая… Такие разные ощущения! Непривычные. Все другое — даже звуки и краски.

Кассиэль впервые видел мир глазами человека, прислушивался к нему ушами человека. От новых ощущений кружилась голова. Он был ослеплен и оглушен. Под подошвами ботинок хрустели мелкие камешки. В кармане куртки лежала полупустая пачка с тонкими трубочками, набитыми какой-то травой источающей мерзкий запах. Ангел читал о них. Они назывались сигаретами. Кассиэль знал многое о людях, но дурных привычек ему было не понять: зачем губить себя?

«Нужно будет обязательно избавить его от этой гадости!» — мельком подумал он.

В другом кармане его пальцы нащупали металлический кругляш. Монетка? Он вытащил её и стал с любопытством разглядывать, а с неба вдруг упало что-то холодное и острое.

Вода?

— Это дождь, — пояснил Михаил и ободряюще улыбнулся. — Ну, мне пора, Кас, ты осваивайся тут пока. Завтра увидимся.

Кассиэль рассеянно кивнул, раздался шорох крыльев и Михаил исчез.

Ангел постоял еще немного посреди пустынного парка, и пошел вперед.

На ночной улице не было ни души. За ближайшим поворотом он обнаружил небольшую площадь. Судя по описаниям, на ней стояли машины. Он свернул к ней. Под ногами хрустели песок и камни. Ветер раздувал полы куртки и трепал волосы. Тусклый свет фонаря высек его силуэт из мглы и Кас обратил внимание, что отбрасывает гигантскую крылатую тень на дорогу.

«Какой тесный сосуд, — сокрушенно подумал он, — Никак не уместиться целиком».

Он запрокинул голову — капли дождя упали ему на лицо, и открыл рот, ловя их, ощущая пресный вкус на языке.

«Эй ты!»

Он не сразу понял, что слова обращены к нему.

«Отвали от моей тачки!»

«И как на это реагировать? — Кассиэль растерянно стоял рядом с машиной. — Что это значит — отвалить от тачки?».

Машина мигала огнями и оглушительно выла.

«О… Это я наделал? — подумал он, — Нужно быть внимательней».

Он максимально, насколько это возможно поджал крылья и в наступившей тишине пошел прочь.

* * *

За несколько месяцев пребывания на Земле, Кассиэль успел достаточно близко познакомиться с законным владельцем тела, которое волею судеб досталось ему в качестве сосуда (или — весселя, как называл его Михаил).

Кевин был высоким молодым человеком тридцати двух лет от роду, поразительно похожим на голливудского красавчика Брэда Пита в его лучшие годы, чем страшно гордился. Он любил красивых женщин, дорогие машины, азартные игры в разумных пределах и обожал ввязываться в разного рода сомнительные предприятия. В деньгах Кевин недостатка не испытывал, так как занимал высокий пост в корпорации своего отца — владельца крупной фармакологической компании и имел тридцать процентов её акций. Человек он был легкий, незлобивый и щедрый. Он не только в казино оставлял крупные суммы, но и жертвовал баснословные деньги различным благотворительным организациям. Он даже являлся почетным членом фонда по борьбе с детской лейкемией, не раз оплачивал дорогостоящие операции и лечение малышам из малоимущих семей и покупал оборудование для клиники. Одним словом — Кевин был идеальным весселем для его брата Гавриила — того еще затейника и балагура, который много раз бывал на Земле и чувствовал себя там как дома.

Но Кассиэлю, вообще никогда раньше не покидавшему Небеса, понадобилось довольно много времени, чтобы ужиться с неугомонным соседом, но потом все более или менее наладилось. Иногда он устраивал сиесту в подсознании, на время, покидая сосуд, и давая порулить Кевину, чтобы тот мог навестить отца или просто расслабиться. Правда, потом ему приходилось разбираться с последствиями загулов Кевина, избавляя организм от похмелья или приводя его мозги в порядок после бурной ночи и заставляя не просто спать на работе, а плодотворно трудиться. Кевин в благодарность отвечал ему стоическим послушанием. Он безропотно переносил недельные голодовки, если ангел забывал поесть, головокружительную скорость с которой Кассиэль перемещался, жестокие драки с демонами и даже ранения, которые были нечувствительны для Престола, но весьма ощутимы и болезненны для человека. Он не жаловался, притаившись в самой глубине подсознания, и терпеливо ждал, когда ангел найдет время, чтобы исцелить его тело.

Лишь однажды Кевин высказал свое возмущение.

Кассиэль и один из командиров его гарнизона Бальтазар, как-то поймали демона из противоборствующего лагеря и устроили ему допрос с пристрастием на какой-то заброшенной фабрике. Там было холодно, темно и ветер свистел в разбитых окнах. На улице лил проливной дождь, гремел гром, и молнии вспарывали ночное небо.

Их зловещий отсвет выхватывал из тьмы изломанные очертания станков и потолочных балок, переплетения цепей и труб. Неверные и зыбкие тени от крыльев метались по стенам и полу, и каждый раз, как они задевали человека, запертого в круге, тот дергался, шипел, изрыгал проклятья и хохотал сатанинским смехом. Его можно было бы принять за безумного, если бы не демон, сидящий у него внутри.

Бальтазар был очень изобретателен, но на вторые сутки пыток его терпение иссякло. Касу уже опротивел вид крови и внутренностей, методично вырываемый Бальтазаром из тела одержимого. Опротивел демонический хохот и душераздирающие вопли, от которых даже у него шел мороз по коже. Надоели порывы ледяного ветра и едкий, тяжелый запах отравленной крови. Бальтазар рвал на кусочки человеческое мясо, раз за разом дробил кости и выворачивал суставы — ему как будто доставляло удовольствие пытать, и Кассиэль подозревал, что ангелу, в общем-то, плевать на демона. Ему был важен сам факт того, что он волен творить со смертной плотью. Он отказался принять помощь от дознавателей, и Престол видел — почему.

— Спрашиваю в последний раз: какая печать на очереди?

— Иначе что? — глумливый хохот из сорванного от криков горла.

— Иначе я тебя убью.

Кассиэль вздрогнул и прищурился, стараясь уловить подвох в словах. Но Бальтазар не лгал. Он действительно готов был убить.

— Блефуешь, крестоносец.

— Хочешь проверить?

— Я нужен вам. Что скажешь? Только мне известно, где…

— А мне плевать. Ты меня порядком утомил, шутник. Я сейчас тебя прирежу — и будь уверен, это будет долго, длинно, мутно и так мучительно, что даже для тебя, отродье, явится сюрпризом.

Кассиэль больше не мог смотреть на это. Он предпочел мокнуть под дождем, чем наблюдать дальше за этой мерзостью.

Вот тогда-то Кевин и подал голос:

— Ну что, Кас, насладился зрелищем? Насосался чернухи? А еще говорят — демоны жестоки и порочны. Вот мне интересно, что скажет папочка, когда узнает, какую свистопляску вы здесь устроили? А? Прослезится от умиления? Этому вас учат в раю?

— Умолкни! Без тебя тошно, — устало попросил его ангел.

— А зачем ты святотатствуешь? Между прочим, человеческое тело для тебя должно быть священно. Разве Боженька тебя не учил этому?.. Когда я соглашался стать твоим вместилищем, я не подписывался на участие в пытках. У тебя есть хоть капля совести?

— Совесть — удел людей. Я лишен её от рождения. Глупец! Ты думал, что я буду восседать ангелочком на твоем плече? Что стану оправдываться, и объяснять, в чем сила Божья и почему ты — не способен вникнуть в наш замысел? Я — воин, и в цели, с которой я пришел на землю, нет поручения объяснять ни тебе, ни кому — то другому — для чего я здесь. Беды страшные грядут, и только это ты должен усвоить. Твой мир стоит на краю Армагеддона, а ты жаждешь справедливости и объяснений?

— Если так выигрываются ваши войны — на фиг такие победы, — проворчал Кевин и замолчал, но молчание его было таким красноречивым, что Кассиэль на мгновение пожалел, что он бездушен.

* * *

На девятом месяце их совместного существования в одном теле, случилось непоправимое.

Настала очередь Кевина быть хозяином сосуда и Кассиэль отправился на Небеса, чтобы обсудить с Михаилом дальнейшие действия и скорректировать планы. На третий день своего отсутствия на земле, Кассиэль начал ощущать какую-то смутную тревогу, а потом и вовсе в зал, где они беседовали с Михаилом вошел Хранитель Кевина, приставленный к нему с рождения и попросил пойти с ним. Тревога переросла в тихую панику, когда он вышел следом за Хранителем и обнаружил за дверями Кевина, стоявшего рядом со Жнецом. Это означало только одно — Кевин умер.

Из рассказа Хранителя выяснилось, что глупый мальчишка настолько уверовал в свою неуязвимость, что на спор ввязался в игру под названием «Русская рулетка», забыв видимо, что Каса рядом не было.

Итог оказался плачевным — Кевин вышиб себе мозги, разнеся при этом полчерепа. И если вессель, Престол еще мог исцелить, потратив на это значительную часть своей энергии, то вернуть обратно соседа по подсознанию было не в его компетенции. Смерть звался Всадником не за красивые глаза — договориться с ним было практически невозможно. В результате — Кевин отправился в свой персональный рай, а Кассиэль стал полновластным хозяином сосуда.

С одной стороны это было даже хорошо, но с другой, Кассиэлю было жаль парня — он привык к нему и даже считал его своим другом.

После гибели Кевина, Кас впал в своего рода депрессию. И хотя среди людей, ангелов теперь было довольно много, он чувствовал себя одиноким.

Иногда с ним и вовсе случались моменты слабости, когда тоска наваливалась, и нестерпимо тянуло бросить все, улететь домой и предать забвению все то, чему он стал свидетелем на земле, все, что испытал, позволив ощущениям сосуда затуманить разум и поведать, что означает наслаждение или боль.

Он бы многое отдал, чтобы забыть, как смотрят на него дети — их невинность и чистота давали им истинное зрение, их не обмануть смертной оболочкой. Он никогда бы не пожелал изведать страха и горького отчаяния, что плескалось в людских глазах. В этом мире, в этих людях слишком много одиночества, страданий, звериной злобы и беспомощности. Они запутались, погрязли в ненависти и корысти, ибо в их сердцах не было веры. Лишь безысходность.

Иногда, сидя на крыше старого готического собора, он задумывался о мире, который вот-вот сгорит в огне Армагеддона — грязном, отравленном и захламленном, о войнах, голоде, пороках, безбожии и грехопадении. О людях, погрязших во лжи, насилии и злобе. О семьях, в которых брат войной идет на брата…

За что, во имя Господа, здесь стоило бороться? Что спасать? Здесь не было ничего, кроме боли.

И в ответ на предательские мысли приходили воспоминания: запах травы, шум загородной трассы, росток, пробивший раскаленный асфальт.

Чистый восторг в глазах детей, которые вдруг замечали его крылья.

Вкус дождя на пересохших губах и мальчишескую улыбку Кевина. Промозглый ветер в высоте над крышей храма, туман и сизые облака, ползущие от горизонта к горизонту, оранжевые всполохи заката и интимность прикосновенья.

Поцелуй. Жаркое касанье губ, ответное движение и дрожь, тепло дыхания.

Только ради этого и стоило драться и спасать этот непонятный и противоречивый мир.

* * *

Их было десять.

Шесть демонов и четверо ангелов — его братьев, перешедших на сторону Лилит. И среди них — Уриил. Его давний друг. Он стоял рядом с демоном, будто в насмешку нацепившим на себя шкуру священника. Демон обнимал ангела за талию, а тот и не думал отстраняться.

— Вы только гляньте, — глумливо ухмыльнулся Уриил, — глазам не верю! Кассиэль! Ты ли это?! Каким ветром тебя занесло в наши палестины? Нет, я, конечно, слышал, что на Земле объявился Престол, но мне даже в голову не приходило, что это именно ты. Не поверишь, я очень рад тебя видеть, друг! Азазель, знакомься — мой брат Кассиэль — багровый принц небесного королевства, бесстрашный предводитель ангелов мщения и прочее.

— А я тебя нет. Ты мне больше не друг, Уриил и тем более не брат, — брезгливо поморщился Кас, — только посмотри, во что ты превратился! Стоишь в обнимку с демоном и хоть бы что. Предатель! А ваша идея с восстанием Люцифера?! Как ты не понимаешь, он уничтожит планету вместе с её обитателями.

— Да мне плевать! И вообще — не надо тут строить из себя святую невинность. Ты прекрасно знаешь о моих предпочтениях. И я даже подозреваю, почему ты свел на нет наше с тобой общение. Боялся за свою нежную задницу. Кстати — правильно делал. Я всегда мечтал трахнуть тебя.

— Я бы тоже не отказался от такого, — промурлыкал Азазель, заходя Престолу за спину, — только посмотрите какая лапочка! У меня прямо святые мурашки по коже.

— Это всего лишь оболочка, дорогой, — притворно вздохнул Уриил, — видел бы ты его истинную сущность. Вот где мурашки! Кассиэль у нас один из самых красивых сыновей Господа. Можно сказать — лучшее его творение. Правда, Кас? После Люцифера, конечно. Помнишь его? Как он был силен! А как прекрасен! И за что же Отец отринул его? За что проклял и низвергнул с Небес в геенну огненную? За то, что Люцифер любил его больше всего на свете? За то, что взбунтовался, когда Он, создав людей, велел ангелам преклониться перед этими мелкими безволосыми обезьянами? Полюбить их сильнее, чем его. А когда Люцифер ответил, что не станет этого делать, что эти создания грешны и кровожадны, Отец приказал Михаилу заточить его в Аду. Вот скажи мне, Кас — разве это справедливое наказание, учитывая, что Люцифер был прав! Ты только взгляни, что шесть миллиардов этих гнусных созданий тут натворили!

Кассиэль смотрел на Уриила и думал — что это за времена такие настали, если высшие из ангелов, лучшие солдаты, те, кого он знал на протяжении тысячелетий, становятся врагами, готовыми убить? И убивают. А демоны подчас оказываются порядочнее сынов Господних…

— Ты решил провести для меня урок истории, Уриил? — Престол спокойно стоял, сложив руки на груди, — не трудись понапрасну. У меня хорошая память. И вся эта чушь про сочувствие дьяволу… Люцифер — сволочь вселенских масштабов. Он повел себя как неразумное дитя. «Ах, папочка меня обидел! Растопчу все его игрушки». Ты можешь защищать его сколько угодно. Но мы с тобой знаем правду. Отец любил его больше всех. Больше Михаила. Больше Гавриила. Больше меня… Стоило появиться еще одному ребенку, и он сорвался. Как же — людей полюбили больше чем его! Все это лишь подростковая истерика. И всего то, нужно было — вовремя повзрослеть.

Вокруг стояла гробовая тишина. Ангелы и демоны застыли как изваяния, слушая разговор двух бывших друзей, ставших непримиримыми врагами.

— В любом случае, у тебя есть выбор, Кассиэль, — Уриил свернул беседу на щекотливую тему, — ты же сам видишь — силы слишком не равны. Тебе не выстоять одному. Поэтому у меня к тебе предложение, переходи на нашу сторону. Лилит будет только рада заполучить в свои ряды Престола.

— Иди на хрен, Уриил, — едва сдерживая ярость, посоветовал Кас, — я не предатель. И я на их стороне.

— И кому ты предан, Кас? — Голос Уриила был переполнен ядом. — Людям? Этим жалким земляным червям? Или может быть Михаилу? Ты — игрок высшей лиги, Престол, и я не думаю, что ты позволишь ему командовать собой.

— Людям, Уриил. Людям.

— И ты готов умереть ради горстки насекомых? Почему?

— Потому что Отец был прав. Они, в самом деле, лучше нас.

— Они жалкие порочные недоноски!

— Порочные. Это верно. Но многие пытаются стать лучше. Раскаяться. А уж чего стоят некоторые их чувства! Преданность, самопожертвование, любовь, наконец! Да по сравнению с ними — мы ледяные статуи. Холодные. Бездушные. Прекрасные… К чему вся эта ледяная красота, если мы не может чувствовать даже малой толики того, что дано испытать им. Долгое время я тоже видел в черном, лишь черное, а в белом — белое. Зло во зле, добро в добре.

Но здесь, внизу, в этом сумбурном мире, слишком много красок и оттенков. И теперь я не уверен, что кровь, пролитая во имя высшей цели, белеет. Кровь красная всегда. Поэтому я в игре. И я на их стороне.

— Не вынуждай меня убивать тебя, брат.

— Никто нас ни к чему не принуждает. Мы сами выбираем свой путь. Ты выбрал его, — Кассиэль указал себе за спину, где по-прежнему стоял Азазель.

— Ты еще прекрасней, когда злишься, Кассиэль, — прошептал демон ему в ухо и неожиданно впился в его шею поцелуем, больше напоминающим укус.

От гнева и омерзения Престол начисто потерял над собой контроль.

…Он не помнил само сражение. В себя он пришел только тогда, когда вонзил свой клинок в горло Уриила. Он постоял с минуту, обозревая окрестности, сам поражаясь тому, что только что натворил.

Демонов распылило по округе. После них остался только прах — бурая влажная пыль диаметром в несколько метров. Четыре ангела, лежали пронзенные его клинком, отбрасывая тени изломанных крыльев.

Обессиленный, израненный, со сломанным крылом Кассиэль, почти теряя сознание, попытался переместиться в единственное знакомое ему укромное место — старый охотничий домик Кевина. Но последние силы оставили его — Престол рухнул у крыльца какой-то развалюхи и погрузился в спасительное беспамятство.

 

Глава 3

Тэми поставила на огонь чайник — самый обычный, нержавеющий чайник. С некоторых пор, она стала замечать за собой тягу к человеческим вещам и способам приготовления пищи. Когда вода закипела, заварила чай, уселась за стол и сомкнула на чашке пальцы.

И вдруг…

В окнах её хлипкого домика задребезжали стекла. Легкое звяканье стекол быстро сменилось жутким дребезгом — того и гляди лопнут или повылетают из рам.

Тэми вскочила и метнулась в крохотную прихожую. К звону присоединился и странный грохающе-рвущий звук, словно с домишки вот-вот снесет крышу вместе с чердаком. Вспышка, хлопок — лампочка в коридорчике разлетелась на осколки.

— Твою мать! — выругалась Тэми, прикрыв глаза руками. — Что это еще на хрен такое?!

В лихорадочных мыслях, пронеслись образы один краше другого: пьяный в доску Лекс не справился с управлением своей крупногабаритной тушей и сейчас вломится в дом, разнеся его в щепки.

Папенька решил навестить, чтобы устроить очередную промывку мозгов любимому чаду (достал!).

Придурошная Лилит открыла последний замок и Люцифер уже на свободе (только не это)!

Внутренне содрогаясь от навалившегося напряжения, Тэми рывком распахнула дверь… да так и застыла, зажав рот ладошкой.

Первым, что она увидела, была судорожно вцепившаяся в верхнюю ступеньку рука. Белая кисть, царапающая скрюченными пальцами каменный пол. Грязь — или кровь? — под ногтями. Черный пиджак, пакля слипшихся волос, потемневшие от боли глаза на лице, покрытом свежими ранами и окровавленном настолько, что оно тоже выглядело черным. А дальше…

— Какого…! — пробормотала Тэми, — замирая на полуслове, и испуганно таращась на пару огромных теней — вполне себе ощутимых, осязаемых теней, занимающих почти всю полянку перед крыльцом.

— Мамочка родная, — выдохнула демоница в прижатую к губам ладонь. — Ангел…

Затуманенный болью взгляд окончательно расфокусировался, и ангел рухнул лицом вниз прямо на каменные ступеньки. Голова врезалась в острый край с глухим звуком, и Тэми оставалось только надеяться, что череп не треснул и не раскололся надвое.

Демоница попятилась, брезгливо отдергивая ногу от крыльца. В голове завертелся целый рой мыслей: «Что делать? Кого звать на помощь? Как затащить его в дом? И надо ли вообще затаскивать? А если отец узнает… Да фиг с ним, с отцом!» Перед ней сейчас валялся полумертвый ангел! Небесное создание, которым она бредила с самого детства.

Но, неумолимо надвигающийся Апокалипсис, быстро развеял глупые детские грезы (ангелы оказались теми еще засранцами) и отношение Тэми к ним изменилось в худшую сторону.

— И что мне с тобой делать?

Тэми отчаянно огляделась, будто непроглядная ночь могла дать ей ответы сразу на все вопросы. Стало так пронзительно тихо, что Тэми расслышала слабый полустон-полувздох, слетевший с губ ангела, — и он вывел её из ступора.

«Так, сейчас же выкинуть все из головы, — приказала она себе. — Не время сводить счеты. Ему нужна помощь и ты окажешь её, абстрагировавшись от его личности, а что с ним делать, подумаешь после».

— Эй!

Ангел попытался встать на колени и тут же снова начал падать.

Позабыв о предосторожности, Тэми кинулась к нему и рухнула на колени рядом с ним. Ухватила за плечи уже заваливающегося набок ангела, дернула и приняла его вес на себя.

— Эй, ты чего? — ошарашено, пролепетала Тэми. — Ты ранен?

Что-то мокрое, горячее, привлекло внимание Тэми, и она замерла, обнимая ангела одной рукой, а другую, пытаясь втиснуть, между крепко прижатыми друг к другу телами. Пальцы окунулись в теплую, липкую влагу, ощупали ребра ангела — так и есть, рубашка насквозь промокла.

— Ты ранен?! Но это бред какой-то! Ты же ангел, Танатос тебя забери! Вас же невозможно убить!

В ответ лишь слабый шепот на выдохе. И что-то еще, какие-то слова заплетающимся языком — не разобрать.

— Громче, я не понимаю.

Ангел повторил.

— Это енохианский? — Тэми вцепилась в него крепче, боясь упасть, — ангел навалился на неё всем телом, того и гляди снова рухнет на землю, увлекая её за собой. Колени его больше не держали, руки плетьми обвисли вдоль тела, голова мотнулась, и мокрый от испарины лоб уткнулся Тэми между шеей и плечом. Стоп! Испарина? У ангела? Да что тут, в конце концов, происходит?! — Спокойно. Я ничего не поняла из твоего лепета, но это все ерунда. Сейчас я тебя уложу на кровать, осмотрю, а там разберемся. Слышишь?

Глухой стон в ответ — и тишина.

— Только сознание не теряй, — в отчаянии произнесла Тэми. — Не вздумай мне тут коньки отбросить, я же… что я с тобой делать-то буду? Как ты вообще тут оказался? Да скажи же хоть что-нибудь!

* * *

С трудом втащив в дом, Тэми, кое-как доволокла его до кровати и как можно осторожнее уложив, перевернула на спину.

— Кто ж тебя так? — пробормотала она лишь для того, чтобы не молчать. Тишина её угнетала. Неестественная, смертельная. Тэми вздрогнула, обернулась, будто ожидая увидеть матово-бледную, морщинистую физиономию Жнеца, явившегося за умершим. Или за ангелами приходит сам Всадник?

От этой мысли мороз прошел по коже, и Тэми поспешно вышвырнула ее из головы. Ангел не мог умереть. Только не от раны, нанесенной его сосуду! Тут же закралось подлое подозрение, что одним сосудом тут явно не обошлось, и Тэми грязно выругалась.

— Поговори со мной! — потребовала она.

Тишина.

— Эй… — Тэми растерянно моргнула, сообразив, что ангел каким-то необъяснимым образом, не шевелясь, отползает от стены к краю койки. — Эй, ты что де…

Тэми вскочила, потому что отчетливо ощутила, как что-то упирается в неё сбоку, спереди — везде. Что-то плотное, черное и непроглядное, словно густой поток чернил.

— Да что ж такое! — простонала Тэми.

Одно крыло развернулось вверх вдоль стены и почти сложилось пополам, упираясь в потолок, явно не умещаясь в тесноте. Второе бессильно расстелилось по полу.

— Следи за крыльями, — пробормотала Тэми севшим голосом. — Не распускай их, а-то мне к тебе не подступиться.

— Больно, — едва слышно шевельнулись запекшиеся губы.

— Еще бы, да на тебе живого места нет, — Тэми запнулась. В груди теснилась боль, мешая соображать, и ее тоже следовало запихнуть куда подальше. — Прошу тебя, подожми свое богатство, я должна тебя осмотреть.

— Н-не могу, — хрип.

— То есть как? Не пугай меня. Ты же ангел!

— Больно…

— Ладно, — Тэми нервно провела ладонью по волосам и шагнула ближе, наступая на тени от огромных маховых перьев. — Тогда терпи. Ничего, что я тебя немного потопчу?

— Н-ничего.

Тэми склонилась над несчастным — не разглядеть, как следует! Темнота разъедала контуры.

— Я сейчас, только свечи найду. — Тэми помчалась в соседнюю комнату, — ты мне тут электричество вырубил. — Я тебя не подпалю, если свечку зажгу? — спросила она, вернувшись с большой свечой в руке.

Ангел облизнул окровавленные губы. Закашлялся. Кровь выплеснулась изо рта и потекла по подбородку. Плохо, очень плохо.

Фитилек свечи тревожно вспыхнул и затрещал.

— Лежи смирно, — скомандовала Тэми и умчалась в кухню. Нашла большую миску, налила горячей воды из чайника, добавила туда несколько капель травяной настойки, которую нашла в навесном шкафчике, помешала, еще несколько капель, снова помешала. Сгребла с полки того же шкафа, пару баночек с мазью, несколько бинтов, пакет с ватой и вернулась в комнату. Густой запах грязи, крови и пота бил по ноздрям, и Тэми порадовалась, что она не человек, иначе её бы уже вырвало.

Довольно быстро, ей удалось разрезать отяжелевший промокший от крови пиджак и почерневшую рубашку. Лохмотья мокрой ткани полетели на пол. Решив заняться нижней частью тела позже, Тэми осмотрела ангела: сплошные кровоподтеки и раны, сквозь которые пробивалось белое сияние — засохшие дорожки крови, а поверх — свежие. В голове стучал тревожный молоточек: это невозможно вылечить, — а руки действовали сами собой, вымачивая бинты в дезинфицирующем растворе, отжимая невыносимо горячую воду, промакивая раны, стирая кровь, накладывая заживляющие мази, нащупывая сломанные кости, вправляя вывихнутые суставы.

— Терпи, — шептала Тэми, слушая болезненные стоны, кусая губы до крови и едва не воя от отчаяния. — Эй, ты меня слышишь?

Тишина в ответ. Только кровь, моментально пропитывающая бинты, шелест и подрагивание огромных крыльев.

Вдруг ангел вздрогнул. Конвульсивно выгнулся, и внутри у него медленно, начало разгораться белое сияние.

— Не смей уходить! — воскликнула Тэми. — Эй! Ты же ангел! Ты ослаб, но не настолько же! Ты все еще можешь восстановиться, так помоги мне!

Свет, лился из распахнутых глаз, изо рта, из ран…

— Нет! — заорала она. В груди разлился леденящий ужас. — Нет… не вздумай светиться! Я не смогу удержать тебя… настоящего! А-а-а! — Яркая вспышка резанула по глазам. — Хватит! Больно! Ты выжжешь мне глаза, это не честно, слышишь?

Ангельская сущность пробивала смертную оболочку, стремясь вырваться на свободу.

У постели материализовалась мрачная фигура Жнеца, с серпом в руке.

В глазах Тэми загорелся адский огонь, и она закричала:

— Не трогай его! Не смей его забирать!

— Тэми, — прошелестел тихий голос подручного смерти, — твой отец знает, чем ты тут занимаешься?

— Я сама разберусь с отцом. Только оставь его в покое!

Жнец укоризненно покачал головой, но отступил.

— Ты не даешь ему уйти. Отпусти его со мной.

— Нет! Я не отдам его ТЕБЕ. Никогда! Я восстановлю его сосуд. Он поправится и улетит отсюда сам. Домой! А пока он останется здесь. Он мой. Убирайся!

— Твой, говоришь? Ну что ж. Воля твоя, дочь Аластара. Он останется с тобой. И, будет заперт в своем вместилище. Тебе придется хорошенько потрудиться, чтобы вызволить его оттуда. Есть только один способ… но твой спасенный ангелочек вряд ли пойдет на это.

— Какой еще способ?

— Так я тебе все и рассказал! Ты всегда была умненькой, Тэми. Сама догадаешься.

Жнец уже собрался уходить, когда Тэми его окликнула:

— Погоди…

— Пардон? — Заинтересованно обернулся тот. — Ты уже передумала его спасать?

— Обойдешься. Скажи мне — кто он? Ты знаешь его имя?

— А ты спроси у своего папы. Его уже, наверняка, ищут. И ангелы и демоны. У тебя в руках кубок Стэнли, деточка. Так что не ошибись с победителем, когда будешь вручать его.

И Жнец исчез.

В ту же минуту сияние померкло, крылья забились, шелестя по доскам пола, стен и балкам потолка.

— Ты главное держись. Он ушел и теперь мы со всем справимся, — с истеричной уверенностью выдавила Тэми. — И ты обязательно улетишь… — Она взяла сухие холодные пальцы в свою ладонь и легонько сжала их.

Мутные воспаленные глаза ангела приоткрылись и с трудом сфокусировались на её лице, губы разомкнулись и с трудом прошептали:

— Спасибо…

— Да ладно, — перебила смущенная Тэми, и сжала пальцы чуть крепче, — хватит уже.

Её взгляд упал на его грудь. Раны уже не кровоточили и выглядели не так пугающе. Включился процесс регенерации? — С тобой теперь будет все в порядке?

— Теперь да.

Тэми кивнула, рассудив, что сейчас не лучшее время для расспросов. Ангел, был, еще слишком слаб, едва шевелил языком.

— Ну… ты полежи пока. А я пойду, осмотрюсь. Только не строй из себя героя и отдыхай. Я закрою тебя. Сюда никто не сможет войти, и ты будешь в безопасности.

Ангел не ответил.

Ангел… древнее, сильное, светлое существо, умеющее перемещаться мгновенно, находить любого без карт и наземных ориентиров, привыкшее карать и исполнять волю Того, о ком Тэми запрещено было даже думать. Что могла дать ему она — ничтожный демон, адское отродье. Ничего…

 

Глава 4

Тэми сидела у кровати и рассматривала, тонкий, изящный профиль ангела, когда тот открыл глаза.

— Ты как? — Спросила она. — Оклемался?

Ангел кивнул, пристально вглядываясь в её глаза.

— Значит меня спас демон, — тихо произнес он.

— А ты что расист? — хмыкнув, поинтересовалась она. — Расслабься. Я — добрый демон, ага. Если бы это было не так, ты давно бы уже висел на дыбе в аду, а не прохлаждался в моей постели. Мой отец называет меня недоразумением, а братья считают чокнутой.

— И кто же у нас папа?

— Папа у нас Аластар. Слышал о таком?

— Ну, это многое объясняет.

Тэми вопросительно приподняла бровь.

— Великий инквизитор Ада, вставший на сторону архангела. Довольно необычно, не находишь?

— Ай да брось. — Она махнула рукой. — Только кретины, вроде Лилит и её банды хотят восстания Люцифера. Нужно быть клиническим идиотом, чтобы добровольно положить голову на плаху. А мой отец никогда дураком не был. И вообще — в Аду полно противников этой долбаной войны. У нас и без неё забот хватало. К тому же разрушать Землю… это кощунство.

— Как тебя зовут, дочь Аластара?

— Я — Тэми. А ты кто?

Ангел несколько секунд поколебался, а затем изрек.

— Я — Кевин.

Ангел лукавил. Это было видно по глазам. Они почему — то поменяли цвет. Вначале они были дымчато-серыми, а когда ангел задумался стали ярко — синими. Видимо, сквозь оболочку проглядывала его настоящая сущность.

Тэми не стала спорить. Хочет называть себя Кевином — пожалуйста, раз ему так комфортней.

Они помолчали. Во время паузы, Тэми обратила внимание, что тени крыльев, которые вчера размахнулись во всю комнату, утром куда-то пропали.

Тэми решилась спросить:

— Кевин, скажи, твои крылья…

— Я их убрал. Спрятал. Вчера боль мешала сделать это, а сегодня мне гораздо лучше. Благодаря тебе. Ты спасла меня…

— Да ладно… — Тэми смущенно махнула рукой. — Послушай меня, Кевин. Я должна тебе кое-что рассказать. Вчера здесь был Жнец. Он приходил, чтобы увести тебя с собой. Я не дала ему это сделать и он… — Тэми замялась, не зная как продолжить…

— Что, он?

— Он наложил на тебя сигил. Мощное заклятье, которое заперло тебя в этом сосуде. А как снять печать, даже не обмолвился. Сказал, что я сама должна найти решение. Так что временно ты не сможешь выйти из своего вместилища и улететь домой.

— Но ты ведь найдешь выход, правда, Тэми? — Вкрадчиво спросил ангел.

— И это все? — удивленно спросила Тэми.

— Что — все?

— Ну, я думала, что ты разозлишься.

— Почему я должен злиться на свою спасительницу? — ангел устало прикрыл глаза. — К тому же, я уже довольно давно в этом теле. Так что успел привыкнуть. И несколько дней ничего не решат. Единственное о чем хочу попросить тебя — не говори пока отцу, что я здесь. Мне нужно набраться сил. А потом, мы вместе подумаем над проблемой.

Тэми согласно кивнула.

* * *

С того самого разговора, прошла неделя. Ангел быстро шел на поправку и уже на третий день полностью восстановил свое вместилище. Но чистая сила, исходящая от самой его сущности, которая поначалу врезалась в Тэми как приливная волна, заставляя её, инстинктивно избегать Кевина, чтобы избежать возможного вреда, почему — то стала ослабевать. И она не могла найти этому объяснения.

В пище ангел не нуждался и ухода особого не требовал. Так что Тэми была предоставлена самой себе, а Кевин, почти не выходил из своей комнаты. А когда выходил, Тэми чувствовала на себе его изучающий взгляд, пробирающий до ледяных мурашек. Как — то раз, вновь почувствовав на себе его пристальный взгляд, Тэми резко обернулась, и ей показалось, что ангел смотрит на неё с восхищением. Демоница тряхнула головой — такое действительно могло лишь показаться.

Но Тэми не ошиблась. Ангелу действительно нравилось смотреть на неё. Он пока еще сам толком не разобрался, что испытывает к ней кроме благодарности за свое спасение. С первого же дня, он распознал, что у Тэми нет соседки по подсознанию, а это значило, что она одна в своем вместилище. На его вопрос о том, где истинная хозяйка тела, демоница рассказала историю о коматознице, и Кассиэль её даже зауважал, за то, что она предпочитает использовать пустые сосуды, а не мучить людей.

Ему на удивление быстро удалось научиться воспринимать демоницу и её смертную оболочку как единое целое. Наверное, потому, что она была очень красива. Это была красота пантеры перед прыжком — грациозная, дикая, хищная и невероятно опасная. Вся её аристократически-педантичная собранность — уверенные движения, осанка, поворот головы, говорила о том, что в её истинной сущности текла кровь Аластара. Демона во всех смыслах неординарного, несмотря на его кровожадность и садизм, обладающего острым, как бритва умом, и умеющего просчитывать комбинации на сто ходов вперед.

Карие глаза Тэми, прятались за пушистыми ресницами. Красиво очерченные брови, тонкий, изящный профиль, нежные руки, высокая грудь, четкие, отточенные движения, чуть хрипловатый голос. Она была совершенна, если такое вообще можно сказать о демоне. Аромат её кожи — острый, яркий, будоражил кровь заставляя сердце биться быстрее, притягивал, дурманил сознание. Она была восхитительна настолько, что желание прикоснуться к ней временами становилось почти невыносимым.

Недавняя битва и ранения забрали у него много энергии, и Кассиэль чувствовал, что слабеет. Он все еще был силен, но сила эта была на уровне рядового Хранителя — мощь Престола таяла с каждым днем. Ему нужна была чистая светлая энергия, а взять её было негде. Сигил Жнеца, крепко спутал его, не давая возможности связаться, с братьями и он чувствовал себя пленником в теле Кевина. Да и присутствие рядом демона сказывалось. Несмотря на доброту, Тэми была темной, и существование рядом с ней не добавляло ангелу сил. С этим надо было что-то делать, иначе из могущественного Престола он превратится в свое жалкое подобие. С которым справится любой заштатный демоночек. Но для этого нужно было избавиться от оболочки. Чертов Жнец был прав, способ избавления от сосуда существовал. Быстрый, эффективный и единственный. И ангел знал о нем. Но он скорей бы откусил себе язык, чем попросил об этом Тэми. Не потому что она демон или ему было бы противно — нет. Просто развоплощение такого красивого тела — не самый лучший способ благодарности за спасение.

* * *

Однажды вечером, когда Тэми сидела на крыльце и смотрела на звезды, в тишине раздался рев мотоцикла.

Тэми вскочила с места и помчалась в комнату ангела.

— Это Лекс, — сообщила она Кевину, который сидел на кровати и прислушивался, — мой брат. Сиди тихо. Иначе, завтра же о тебе будет знать не только мой папа, но и весь ад. Он хоть и на нашей стороне, но балабол, каких мало.

Тэми моментально создала стену, быстро сняла джинсы и свитер, накинула халат и вышла на крыльцо.

К нему, оглушительно ревя мотором, подлетел огромный байк, на котором восседал Лекс, с головы до ног затянутый в кожу.

— Новый имидж, Лекс? — вместо приветствия поинтересовалась Тэми.

— Нравится? — самодовольно спросил демон, заглушив двигатель.

— Ничего так. Стильненько. А, ты чего приперся на ночь глядя?

— Не, ну нормально так брата встречают, — обиделся Лекс, — нет, чтобы в дом пригласить, чайком угостить…

— Угу, скажи еще в баньке попарить. Ты перечитал русского фольклора, братец. Я не одна. Так что извини.

— Развлекаешься?

— А ты что — против?

— Да нет, конечно. Я всегда — за! Только вот обидно. Кто-то с любовником в постели кувыркается, а кто-то пашет как проклятый, — обиженно произнес демон.

— Это ты про себя что ли? А что случилось то?

— А ты не в курсе как всегда. Я третьи сутки по округе мотаюсь. Запарился уже.

Тэми отрицательно помотала головой.

— У нас Престол пропал, — трагически прошептал Лекс.

— Чего — чего? И что, из — за какого-то стула поднялся такой кипеж?

— Какой еще на хрен стул! Идиотка! Престол — это ангел!

— Да что ты! — удивилась Тэми. — А почему это его так странно зовут?

— Престол, это чин такой у них. Ну, титул. Они стоят у самого трона Господня и все такое. Ангел из Высших — птица очень высокого полета. Кассиэль зовут. Ты случайно не встречала? — с надеждой спросил демон.

Тэми отрицательно помотала головой и, навострив уши, продолжила слушать.

— Тут милях в тридцати отсюда была драчка серьезная. Так вот этот Кассиэль, одним махом уложил десяток. Грохнул четверых ангелов, ну тех козлов, которые за Лилит. И шестерых демонов из банды Азазеля. И его самого до кучи. Представляешь?! Этот ангелок замочил Азика! Красава! За одно это, я лично готов ему ежедневно петь «Алиллуйя». А потом пропал. Михаил, ну это архангел который, носом землю роет. Папашка наш на ушах стоит. Лилит, говорят, вообще лично поисками занимается. Даже про печати на время позабыла. Как же — развеяли в прах её любовника! Куда деваться! Мрак, короче. И куда он мог запропаститься? А если он где-то раненый лежит? Представь, что будет, если Лилит и её прихвостни, доберутся до него раньше?

— А чего так волноваться то? Сам же сказал — он могучий рейнджер Господа. Азазеля вон порвал на британский флаг. Может и эту сучку Лилит прихлопнет. И будет всем счастье.

— Да хорошо бы кабы так, — тяжело вздохнул Лекс. — Но я тут с папиком на рандеву с Михаилом ходил, так тот сказал, что Кассиэль, мало того что на связь не выходит, так архангел его до кучи еще и почувствовать не может. У ангелов там какие-то свои примочки на этот счет, что-то там с энергией связано, я не особенно вникал. Так вот, Михаил не чувствует эту самую энергию. Иначе, они бы давно его нашли. Архангел сказал, есть подозрение, что его брата заперли в смертном сосуде. А это очень и очень плохо.

— Почему? — спросила Тэми, чувствуя, как от волнения вспотели ладони.

— Они не могут находиться в сосуде слишком долго. Сама их сущность — чистая энергия, которую нужно регулярно подпитывать. Так же, например как людям нужна пища. Если ангел долго находится вдали от своих сородичей или не может вернуться на Небеса, он слабеет. А если учитывать — сколько на Земле негатива, то даже самый могущественный из них может превратиться в беспомощное существо, и его можно будет брать голыми руками. Если бы у его вместилища был хозяин — человек, тело которого стало сосудом, еще можно было бы надеяться, что ангел подпитается его энергией. Но человек мертв и Кассиэль один в его тушке.

— Понятно. А что будет, если он не вернется на Небеса?

— Что будет?! Слыхала, есть такой маленький зверек — песец называется? Так вот тогда всем нам придет пИсец! Только большой. Если Господь узнает, что пропал Престол — нынешняя война вместе с Армагеддоном покажется всем воскресной прогулкой. Небесный Папа не будет разбираться — кто на чьей стороне воевал. Ангелочкам тоже достанется, конечно, но они его дети, а вот мы… Тем более, Михаил сказал, что Кассиэль вроде как его любимчик. Так что, сестренка, нужно найти этого Престола и как можно быстрей.

— А если его заперли в сосуде, он может как-то освободиться?

— Не знаю. Наверное, есть какой-нибудь способ. А почему ты спрашиваешь? — подозрительно прищурился демон.

— Нипочему. Просто интересно.

— Ааа, ну ладно. Мне пора. Ты тут это — поглядывай по сторонам. Вдруг где чего услышишь или узнаешь. Просемафорь мне, хорошо? Или можешь сразу отцу.

— Хорошо. Если что узнаю — сообщу. Ты сам — то смотри осторожнее. Не суйся, куда не просят. А то нарвешься на какого-нибудь ангела из свиты Лилит, он и отправит тебя по месту прописки лет этак на тысячу. Бывали прецеденты, сам знаешь. Изаул вон с Адромеллехом, пятый век в аду парятся, после встречи с Кезефом.

— Буду, — улыбнулся Лекс. — Пока, сестричка. Иди, развлекайся дальше, а то мущина твой уснул уже там, наверное, тебя дожидаясь.

— Уснул — разбудим, какие проблемы, — Тэми сделала ручкой вслед отъезжающему и ревущему как стадо слонов байку.

Провожая взглядом мотоцикл, Тэми постояла еще пару минут, переваривая услышанное, затем нахмурившись, решительно прошла в дом.

* * *

Сняв защиту с убежища ангела, она остановилась в дверном проеме.

Прислонившись к косяку, она вопросительно уставилась на него.

Кевин или как там его, стоял у крошечного окошка, скрестив руки на груди, лениво облокотившись о стену. Его лицо — застывшая маска, не позволяющая понять, что он чувствует в данный момент. Ангел был воплощенной картиной надменности и высокомерия.

— Ты все слышал, — утвердительно сказала Тэми.

Ангел кивнул и перевел взгляд на неё.

— Ну и? Ничего сказать мне не хочешь?

— Что конкретно тебя интересует?

— Престол значит… Скажи ка мне, пресветлый ты наш, тебя папа разве не учил, что врать нехорошо?

— Где же я соврал?

— Ты сказал, что тебя зовут Кевин.

— И что? Я не врал. Кевином звали моего человека.

— Вот именно. Человека. А поделиться с классом, что ты это — ты, значит не судьба. Сказать демону свое настоящее имя, тебе значит в лом. Да?! Ничего, что я как последняя дура возилась с тобой всю ночь, от Жнеца обороняла… Еще неизвестно, во что мне все это выльется. Вряд ли папочка мне выпишет премию за то, что поцапалась со Жнецом. Даже учитывая смягчающие обстоятельства в виде твоей драгоценной шкурки.

— Прости. Я не хотел тебя во все это втягивать. Доставлять тебе лишние проблемы.

— Ага! Как же! Да твое появление здесь — уже одна большая проблема. Придурок! А я — то гадала, чего это Жнец тебя кубком Стэнли обозвал? Это правда, что сказал Лекс? — внезапно сменив тему, спросила демоница.

— Он много чего говорил.

— Я про то, что ты теряешь силы, находясь взаперти.

— Да.

— И то, что пропал с ангельских радаров?

— Да.

— Но, у тебя же есть крылья. Неужели невозможно взлететь прямо так. В смысле в смертной оболочке.

— Невозможно. Я скован телом, не могу подняться выше, чем позволяет плоть, и не могу проникнуть туда, где слишком много света для смертных глаз. Теперь я пленник в этом мире, — отрешенно сказал ангел, разглядывая стену с таким видом, будто там висела «Джоконда».

Тэми в отличие от ангела не была, столь спокойна. Её прямо распирало от злости на это пернатое стихийное бедствие. И от беспокойства за него же.

— Замечательно! Просто охренеть можно! — возмущалась Тэми, нервно бегая по комнате. — Его ищут с собаками, Небеса и Ад на ушах стоят, а он тут медитирует. Ты в курсе, что если Лилит первой до тебя доберется, она тебя на гриле поджарит до хрустящей корочки. А меня — отправит на обзорную экскурсию по нижним приделам Ада. Тут даже папа мой не поможет. Эй, давай уже возвращайся из своей Шамбалы. Ты здесь нужнее. Есть какие-нибудь идеи, насчет, как избавить тебя от мясного костюмчика. Давай уже, вноси свои предложения. А то Жнец хоть и сказал, что я сама догадаюсь, что-то у меня с думалкой напряг сегодня. Видимо стресс сказывается.

— Я знаю, что имел ввиду Жнец.

Тэми изумленно моргнула и притормозила напротив ангела.

— То есть как это — ты знаешь?! Откуда?

— Знаю, потому что я — Престол.

— Очень емкое объяснение! И на том спасибо. А почему молчишь тогда?

— Потому что тебе это не понравится.

— Знаешь, что — как там тебя, Кассиэль? — Ты давай колись, а я сама решу, что мне понравится, а что нет. Тебе нужно немедленно сваливать в родные пенаты. Иначе, твой папа будет очень недоволен, если недосчитается одного из своих птенчиков. А крайними как обычно окажемся мы.

— Папы нет дома, если ты не в курсе.

— Ты мне тут зубы не заговаривай. Вернется, никуда не денется. Еще и всыплет твоим полоумным братцам, за всю ту хрень, что они здесь устроили. Уж будь уверен. Ну! Я жду. Говори — что нужно делать?

— Нужно осквернить оболочку, — выдавил из себя ангел, — сделать что-то такое, чтобы я не мог в ней находиться.

— Например?

Кассиэль снова замолчал.

— Твою мать! — Выругалась демоница. — Да что ж такое — то! Почему из тебя каждое слово нужно клещами вытягивать. На что намекал Жнец? Почему, я должна была сама догадаться? При чем тут я, вообще?

— При том, что ты демон.

— И что?

— И то. Жнец говорил про секс… С демоном.

Тэми стояла, потеряв дар речи, и ошарашено хлопала ресницами, а ангела как будто прорвало. Он быстро заговорил:

— Сексуальная энергия — одна из самых сильных. Во время секса происходит прямой контакт. Ты — темная, я — светлый. Во время слияния, две разнополярные энергии оттолкнутся друг от друга, и меня вышвырнет из сосуда. Тебя, кстати, тоже. Как тебе такой расклад? Теперь ты счастлива, когда узнала об этом? — Кассиэль, с интересом рассматривал обалдевшую демоницу, наслаждаясь произведенным эффектом. — Ну что, все еще желаешь мне помочь? Учитывая перспективу возвращения к папе.

— Что-то я не припомню, чтобы меня выбрасывало из тела во время оргазма, — пробормотала Тэми, приходя в себя.

— Ты упустила факт противоположностей, — объяснил Кассиэль с таким видом, будто они говорили о погоде, — все твои партнеры были демонами. Как и ты.

— Почему это все? — Слегка оскорбилась демоница. — Люди тоже были.

— Но я — не человек.

— Я всегда считала, что противоположности притягиваются, — с сомнением в голосе произнесла Тэми.

— Не в нашем случае.

— А что, это всегда так? Вышвыривает из тела, если занимаешься любовью с ангелом?

— Я разве упоминал любовь? — Удивился ангел. — По — моему, речь идет о сексе. Ты когда-нибудь смотрела платный канал по телевизору? У людей таких полно.

— Ты сейчас о порнухе, что ли говоришь? — Усмехнулась демоница. — Ха! И что я там не видела? На фиг она мне сдалась, если моим любовником был демон похоти.

— Это ты так прозрачно намекаешь на то, что не против заняться со мной сексом? — Ангел казался удивленным.

— Я не намекаю. Я говорю — да, — Тэми вызывающе посмотрела на него. — Рискну, пожалуй. Вдруг мне повезет, и я останусь в своем теле.

— Исключено. Такое бывает очень редко, да и то если вмешается любовь. Что в данном случае неактуально.

— Угомонись, — Тэми махнула рукой, — я все поняла. Что ж, придется пожертвовать своей шкуркой, ради высокой цели спасения светлейшего Престола. — Ё-мое! — Пробормотала демоница себе под нос. — Видел бы меня сейчас кто-нибудь. Сама себе удивляюсь. Чисто — Мать Тереза, Танатос меня забери! Ну — с, с чего начнем?

Ангел пожал плечами.

— Ой, — спохватилась Тэми, — а ты уверен, что у тебя получится? Вдруг ты вообще девственник?

— Издеваешься, да?

— Да кто вас ангелов знает…

— У меня, конечно, не такой богатый опыт, — перебил её Кас, — но думаю, что сумею доставить тебе удовольствие. Перед спуском в Ад, — съязвил он.

— Шутка не удалась, — в тон ему ответила Тэми. — Иными словами — опыта у тебя практически никакого. Тогда у меня условие.

— Желаешь заключить сделку? Со мной? Я — ангел, глупенькая, у меня нет души на продажу.

— Не перебивай. Никаких сделок. Всего лишь условие.

Ангел вопросительно уставился на неё.

— Процессом руковожу я. Потому что мое удовольствие сейчас дело десятое. Главное, чтобы ты его получил. Да такое, чтобы тебя вышибло из этой тушки прямо в братские объятия Михаила.

— Как скажешь, — ангел поднял руки, в примиряющем жесте. — Иди ко мне.

* * *

Тэми подошла, не сводя с него глаз. Ангел притянул её к себе и склонил к ней голову.

Их лица оказались настолько близко друг к другу, что каждая крапинка на радужке, каждое изменение зрачков было отчетливо различимо в полумраке комнаты.

Кассиэль коротко улыбнулся и провел губами по шее Тэми — та запрокинула голову, одновременно прижимаясь теснее, запуская пальцы в его волосы.

Он прикоснулся губами к её шее с другой стороны, проложил дорожку из поцелуев от горла Тэми, по подбородку… Демоница глухо застонала, подалась навстречу, и ангел нашел её губы, впиваясь в её рот отчаянно и исступленно, словно всю жизнь этого ждал.

Кас оборвал поцелуй, от которого у Тэми уже все двоилось перед глазами.

— Ну как, — ехидно поинтересовался он, — лучше, чем с демоном?

— Даже не сравнивай, — ответила она, расстегивая пуговки на его рубашке, — я чувствую себя такой… чистой, что ли…

— Какие будут предложения? — выдохнул Кассиэль с язвительными нотками в голосе. — Ты же у нас рулишь процессом…

Тэми секунду колебалась, вглядываясь в лицо ангела, словно ища какой-то подвох.

Кас ждал.

— Раздевайся. — Демоница почувствовала, что её начинает потряхивать от нарастающего возбуждения.

Кассиэль отступил на шаг и демонстративно, с кривоватой улыбкой стянул с себя рубашку и взялся за ремень брюк. Тэми кинула оценивающий взгляд на мышцы его рук, на грудь, на плоский живот, на… да! Он действительно сделал это! Брюки упали к ногам вместе с бельем, а ангел все ухмылялся.

Тэми хищно усмехнулась и резко дернула пояс халата.

— Кассиэль, ты не Престол, — хрипло пробормотала она, — ты демон-искуситель!

Демоница смотрела на Сына Господня, не мигая, снимая с себя все до последней нитки. И, Кас вдруг ощутил, как её слова отзываются в паху горячим, пульсирующим напряжением. Все верно, он собирался заняться сексом с демоном, а не просто трахнуться с существом, близким ему по духу. Но как? Как, черт возьми, это было возможно?! Как вообще было возможно то, что происходило? С нарастающей паникой Кас чувствовал, что его тянет к Тэми. Ему хотелось, чтобы она просто была с ним здесь и сейчас. Хотелось видеть её, слышать, смотреть ей в глаза, чувствовать, как электризуется атмосфера, как воздух уплотняется и тяжелеет, вливаясь в горло и легкие густым, горячим маревом. Может быть, поэтому, ангел позволил демонице сделать следующий шаг.

Тэми опустилась перед ним на колени, и его плоть оказалась в кольце горячих, властных, требовательных губ. Губы сомкнулись вокруг, язык пощекотал уздечку и скользнул по всей длине, пальцы обхватили мошонку и слегка сжали её.

Демоница медленно, расслабленно целовала гладкую и мокрую головку его члена, короткие, точно жалящие, прикосновения языка, рассыпающие по напряженным мышцам сотни искр, — ангел чуть выгнулся вперед, сдерживаясь, чтобы не толкнуть бедрами и не провалиться глубже в этот дурманящий, сладостный плен. Прислонился к стене, прикрыв глаза, позволяя ей овладеть собой полностью. Пытка… настоящая пытка неторопливыми, поверхностными поцелуями. Демоница вознамерилась свести его с ума? Он же так никогда…

Кас точно знал, что демоны не умеют читать мысли, но Тэми словно услышала его — она обхватила его член ладонью и слегка сжала. О-о-о, вот так было гораздо лучше! Кассиэль втянул воздух сквозь стиснутые зубы и застонал, теряясь в густом, расплавленном потоке удовольствия, окутавшем его, проникшем под кожу, задевающем самые отдаленные от паха нервные окончания — даже на запястьях, даже на шее. Это было слишком хорошо, чтобы сдерживаться, и когда демоница взяла его в рот глубже, одновременно сильнее сдавив ладонью и двинув ею навстречу своим губам, Кас застонал уже в полный голос. И он потерялся в ощущениях, в благодарных, поощряющих, умоляющих стонах, в ритме, в котором влажные губы и язык скользили по его члену. И в напряжении, скручивающемся внутри в пружину — все туже и туже.

— Да… — Кассиэль дрожал как осиновый лист, намертво вцепившись в волосы Тэми и глядя вниз, на губы демоницы, скользящие по его плоти. — Еще… О, Боже… Да!

Давление стало совершенно нестерпимым, пружина внутри развернулась и взорвалась острыми, долгими спазмами наслаждения.

Прошло немало времени, прежде чем сладкие конвульсии утихли и к обессиленному, вымотанному ангелу вернулась способность соображать.

Когда судороги его оргазма угасли, демоница вскинула голову и уставилась на Каса вызывающим взглядом.

— Тебе понравилось, — заметила она, облизываясь.

— Иди к черту, — прошипел Кас, все еще дрожа от удовольствия, отвращения и смятения.

— В чем дело? — Ухмыльнулась Тэми. — Только не говори мне, что я первая кто посмел прикоснуться к твоей ангельской плоти. Ты же такой сладкий, мой ангел! — Почему бы тебе просто не расслабиться?

Кассиэль прикрыл глаза. В животе крутило от чудовищного, болезненного вожделения, а мысли замкнулись на губах демоницы, ласкающих его…

— Тебе ведь понравилось… очень понравилось, — шептала Тэми, срывающимся от возбуждения голосом.

— Иди сюда, — Кассиэль притянул Тэми к себе, опускаясь на пол у стены и усаживая её к себе на колени. Он опустил голову, и губы сомкнулись вокруг возбужденного соска — одного, затем другого. Тэми склонилась над ним, обхватив его лицо ладонями, поднимая к себе, целуя глубоко, жарко и нетерпеливо, разводя ноги шире, вцепилась ангелу в плечи — и в тот же миг с громким, потрясенным стоном выгнулась на нем, вбирая его в себя глубоко-глубоко. Кас сдавил её бедра, втискивая в себя, точно стремясь раствориться в ней целиком, достать до таких сокровенных уголков, от прикосновения к которым они оба сольются в единое целое. Тэми прижалась к нему, исступленно целуя в спутанные, взмокшие от пота волосы на виске, обвила его ногами и вдруг откинулась, выгибаясь на его коленях. Он едва успел обхватить её за талию, чтобы не выскользнуть, и толкнулся в неё — раз, другой, третий, еще и еще, с каждым выпадом проникая в тесную, обволакивающую глубину, с каждым обратным движением выходя почти полностью. Их стоны и хриплое дыхание слились в сплошной гул.

Сквозь ресницы Кас смотрел на Тэми, лихорадочно пытаясь понять, что испытывал теперь к ней — опьяневшей от секса, одурманенной наслаждением, готовым вот-вот развернуться внутри её раскрепощенного, раскрывшегося тела. Он поднял её со своих колен, поймал её лицо ладонью, заметив, как распахнулись карие глаза, и поцеловал сильно, глубоко, неистово. Тэми напряглась, постанывая ему в рот, и Кас понял — еще чуть-чуть, и она содрогнется в оргазме. Несколько долгих минут они целовались безудержно, грубо и яростно, не щадя друг друга, и Тэми не отпускала его, обхватив за шею, царапая затылок длинными ногтями, глухо постанывая и позволяя оргазму наконец сотрясти себя.

— Мой ангел, — хрипло выдавила Тэми, по-прежнему водя пальцами по затылку Каса, чувствуя, как колются жесткие русые волосы.

— Боже, — выдохнул Кассиэль. Внезапно все напряжение ушло из его мускулов, и, он теснее прижался к Тэми, опуская голову, утыкаясь взмокшим лбом в её ключицу, в изгиб шеи, задыхаясь от непривычно-болезненной, пугающей похоти, острыми спазмами пронзающей живот. Давясь обрывками вздохов, почувствовал, как её язык собирает пот из ложбинки над его ключицей, а зубы прикусывают кожу, вдруг ставшую невероятно чувствительной.

Оргазм с каждым толчком подкатывал все ближе.

Тэми целовала его шею, захлебываясь этими поцелуями, словно теплой, соленой морской водой, оглушенная и ослепленная ощущениями, мучительно-сладкими и такими откровенно-бесстыдными. Едва ли она понимала, что делает, — её губы просто искали мишень, чтобы выплеснуть обуревавшие её эмоции. Ангел провел дрожащими пальцами по её спине, вызвав в теле Тэми новую судорогу удовольствия. И ощутил, как чужие липкие от пота пальцы дотрагиваются до его подбородка. Бо-о-оже… В голову ударила, волна вяжущего, глубинного жара растекаясь по мышцам и оголенным нервам. Кассиэль захватил губами средний палец, и Тэми вскинула голову, потрясенно наблюдая за тем, как ангел облизывает его, имитируя то, что сейчас творил с ней самой. Бесстыжая имитация, слишком откровенная, слишком недвусмысленная — Тэми попыталась отнять руку, но не тут-то было: ангел вцепился в её запястье, не отпуская, двигаясь с бешеной скоростью. Все слилось в сплошное восхитительное трение, мокрое, развратное, и Кассиэлю казалось, он растворяется в Тэми, сливается с ней в каком-то немыслимом, ошеломляющем, пронзительно-остро-бесстыдном действе.

Сквозь полуопущенные веки, Тэми увидела, как тело ангела наполняется ровным сиянием. Растворяясь в ослепительном удовольствии, она лихорадочно шептала ему в ухо: «Да… Кас… сделай это для меня… давай… Кассиэль… о, да…»

Лавина чудовищного горячего, безудержного наслаждения накатила на Кассиэля — и он закричал, выгибаясь, слыша ответный крик Тэми, чувствуя, как та содрогается в болезненно-сладких конвульсиях…

— Закрой глаза, — полузадушено успел прохрипеть ангел, и Тэми с головой накрыла сияющая волна. Она чуть не утонула в ней, захлебываясь в небывалых ощущениях, наблюдая сквозь ресницы как яркий ослепительно- белый столб света, вырвался на свободу, освещая комнату, пробивая потолок и устремляясь в небо…

…Когда удовольствие схлынуло, она обнаружила, что лежит, распластавшись на груди покинутого ангелом тела.

Она сползла на пол, содрогаясь от отголосков пережитого удовольствия, ворча под нос о том, что чувствует себя некрофилом и, пыталась понять — почему? Почему ангел вернулся на Небеса, а она…осталась в своем теле.

 

Глава 5

Лилит все же удалось снять последнюю печать с темницы Люцифера. И дьявол теперь расхаживал по земле в парадном костюме, сделав своей резиденцией старый отель в центре Детройта.

День, когда дьявол поднялся на землю, люди запомнят надолго. Сильнейшее землетрясение, вызвало цунами, которое смыло с лица земли не одну сотню городов и поселков и унесло десятки тысяч жизней. Вполне достойный завершающий аккорд в пьесе под названием «Восстание Люцифера».

Его появление в этом мире не прошло для человечества даром. Пожары, наводнения, эпидемии, мертвые птицы, падающие с небес, массовая истерия, лишь малая толика того, что творилось на планете. Все четыре Всадника разгуливали на свободе. Апокалипсис набирал обороты со скоростью курьерского поезда и последний день для человечества в целом и планеты в частности был лишь вопросом времени.

Остановить весь этот беспредел, стало делом чести для Михаила и его сторонников. Архангелу однажды уже удалось низвергнуть Нечистого в геенну огненную. И все, кто поддерживал его, искренне верили, что Михаилу удастся повторить этот фокус. На бис.

К немалому удивлению архангела, в рядах его сторонников становилось все больше демонов. И не рядовых — его поддержали несколько князей тьмы. Видимо, темным властелинам тоже надоело смотреть на то, что вытворял озверевший от безнаказанности ублюдок. Да и Аластар имел немалый вес среди адской элиты.

* * *

Вернувшийся, наконец, из странствий Господь, для начала навел порядок в собственной семье. Быстренько построил своих мальчиков, всыпав по первое число зачинщикам. По одному отловил блудных сынов своих, посмевших перейти на сторону Люцифера и заточил их в небесную тюрьму прямо в смертных оболочках, пообещав после окончания войны отдать всех на перевоспитание Аластару. Приказав Михаилу вывернуться наизнанку, но затолкать дьявола обратно, он отошел в сторонку. Мол, сами заварили кашу сами и хлебайте полной ложкой. Но, руку держал на пульсе, намереваясь вмешаться, только если совсем припечет и послал на землю одного из своих Престолов на подмогу Михаилу в качестве тяжелой артиллерии.

* * *

Тэми шла по улице крохотного городка расположенного неподалеку от Детройта, который стал центром последних событий.

Звуки её шагов отдавались в ночной тишине одиноким эхом. Демоница шла, рассеянно спотыкаясь и не бросая по сторонам привычно-настороженные взгляды. Она брела знакомой дорогой, а перед мысленным взором стоял ангел с глазами, меняющими цвет и копной растрепанных волос. Тысячу раз за последний год, она давала себе зарок, не думать о нем, не вспоминать. Но все клятвы и зароки полетели в тартарары, стоило только узнать, что ангел снова появился на Земле. Внизу живота противно тянуло, и все тело ломило от неудовлетворенного желания.

Она поднялась на крыльцо своего дома и отперла дверь. Прошла в гостиную скинула плащ, бухнулась в кресло, уперла локти в колени и провела растопыренными пальцами по волосам.

«Сколько это еще будет продолжаться, — спросила она сама себя, — когда я, наконец, уже забуду, тот чертов час, проведенный с ним? Как выкинуть из головы, смыть с тела липкую испарину, выступающую при одном воспоминании о нем? О его совершенном теле, его руках, губах, его… — дьявол!»

Тэми выругалась сквозь зубы, вскочила и направилась в душ, сбрасывая по пути одежду.

Прохладная вода заструилась по обнаженному телу. Тэми подставила лицо под струю и зажмурилась, фыркнула, когда вода попала в рот. Медленно, ненавязчиво в её мысли вкралось воспоминание о гладкой мраморной коже, о широких плечах и узких бедрах, о дорожке темных волос, спускающейся к паху, о…

У неё перехватило дыхание. Она уткнулась лбом в кафельную плитку, чувствуя, как с открытых губ стекает вода.

Надо бы завести любовника! Только сказать проще, чем сделать. Никто за весь последний год не был удостоен её внимания. Не то чтобы демоница хранила верность своему мимолетному возлюбленному, просто… ну кто сравнится с ангелом? Верно, сказано в людском писании: «…Любовь ангела забыть невозможно. Кто познал её — никогда не найдет себе пару…»

Эту истину Тэми сполна испытала на собственной шкуре, превратившись в неприступную, холодную, брезгливую и язвительную принцессу ада. И если кто из демонов и глотал слюни, глядя на неё, увы, это ничего не меняло. Единожды переспав с ангелом, она, своими руками подписала себе приговор.

А ведь у Тэми дел по горло и миссия, о которой знал только её отец. Ей и так приходилось несладко. Ощущать на себе косые взгляды, слышать шепот за своей спиной… Улыбаться, когда хочется выть, выслушивать похабные комплименты в свой адрес, когда хочется вцепиться в горло и вырвать его, желательно вместе с позвоночником — быть тайным агентом в стане противника не слишком веселое занятие, даже для демона. Спасибо хоть Лекс поддерживал, находясь с ней по одну сторону. Хотя, именно он и уговорил её ввязаться во всю эту заварушку.

Целый год, Тэми старалась держать себя в руках и ей это удавалось! С переменным успехом. Никто даже не узнал о том, какую роль сыграла она в судьбе Престола. Но сегодня Тэми узнала, что воин господень, явился снова на помощь своему брату.

Ну, зачем он это сделал?! Мало ему было прошлогодних приключений, так он снова ищет их на свою божественную задницу. Какого хрена, он опять пришел сюда?

Появление Кассиэля просто выбило её из колеи, но ничего, она вернется на выбранный путь. Обязательно вернется. В конце концов, это не предательство, не отказ от намеченной цели. Это просто… желание.

Воспоминания снова нахлынули на неё… Его жар, его стальная твердость прикрытая бархатом плоти проникающая в самую глубину, каменные мышцы плеч под ладонями, рваное дыхание, высокий лоб с налипшими на него прядями темно — русых волос, невозможно синие глаза, полыхающие огнем страсти и ослепительно белое сияние…

— Кассиэль! — выдохнула Тэми, сползая по стене на пол и задыхаясь от слез стыда и отчаяния. — Ненавижу, — прорычала она и стукнулась виском об стену. — Ненавижу тебя…

* * *

Утро началось прозаично. Она немного задержалась в душе — разрешив себе пофантазировать о Кассиэле, и даже получила некое подобие удовольствия.

Тэми аккуратно расчесала мокрые после душа волосы перед высоким зеркалом. Из зеркала на неё смотрели сощуренные холодные, оценивающие карие глаза, легкие морщинки возле носа говорили о привычке презрительно скалиться. Красивое, холеное, лицо — ни единого следа косметики. Она всегда много внимания уделяла своей персоне, но предпочитала естественную красоту. Всегда подтянута и элегантна.

Этим утром, как обычно, собственное отражение вызвало на лице Тэми тень самодовольной улыбки, но потом совершенно неожиданно возникло сомнение. Опершись на край начищенной до блеска фаянсовой раковины, она разглядывала себя долго и внимательно, и в голове вертелась странная мысль: она привлекательна? Не для высокомерных, развязных и распущенных демонов, а для мужчин вообще, и… для ангелов? Можно быть сколь угодно красивой и идеальной, но при этом не обладать сексуальным магнетизмом. Да нет, чушь! Тэми тряхнула головой и снова взглянула на себя в зеркало. Хищный, хитрый, умный притягательный взгляд. Точно. Все чушь!

В гостиной её уже дожидались Лекс и его приятель Стаффан. Последнее время, эти двое появлялись у неё дома регулярно. Стаффан желал познакомиться с красавицей демоницей поближе, Лекс полностью поддерживал его, считая, что Тэми стала слишком замкнутой и неприступной и небольшое романтическое приключение ей не помешает.

— Привет, сестренка, — широко улыбнулся демон. — Что ты так долго? Я уж было подумал, что твоя тушка утонула в ванной.

Стаффан лишь кивнул, пожирая Тэми глазами.

— Привет — привет, — вполне доброжелательно ответила Тэми, — я вообще — то не ждала гостей с утра пораньше. Так что уж извини, что задержала. Чаю хотите? — спросила она.

— Лучше виски. Но с конфетами.

Тэми рассмеялась — её братец был ужасным сладкоежкой, и прошла в кухню. Лекс последовал за ней.

— Что слышно? — спросила шепотом Тэми, доставая с полки шкафа три бокала, большую коробку конфет и бутылку «Чивас Ригала» из бара. — Есть новости?

— Да никаких, вообщем то. Разве что Престол снова объявился. Ох, чувствую, жаркой будет заварушка, раз уж к Михаилу опять присоединился этот супермен, — потирая руки, прошептал Лекс. — Вдвоем они точно Люцику глотку через задницу вырвут. И отправят по месту прописки.

— Да быстрей бы уже! — проворчала Тэми, — надоело все, сил больше никаких нет.

— Побольше оптимизма, сестричка, — тихо произнес Лекс, возвращаясь в гостиную следом за ней.

— Что — то ты в последнее время, будто в воду опущенная. Что стряслось то?

— Отвали. Ничего не стряслось. Просто настроение дурацкое. Давайте лучше выпьем, — она плеснула виски на треть бокалов, распаковала конфеты и протянула выпивку брату и Стаффану, — и сменим пластинку.

Они пригубили виски и Тэми поинтересовалась:

— Ходят слухи, что у Майкла снова Престол на побегушках.

Стаффан согласно кивнул:

— Ну, на побегушках, это громко сказано. Это ж тебе не заштатный ангелок. При желании, он Михаила в бараний рог свернет и даже не вспотеет.

— А кто они вообще такие эти Престолы? — С интересом спросила демоница.

— Ты, имеешь в виду кого-то конкретно или вообще? — Спросил её Лекс, потому что Стаффан вновь вернулся к увлекательному занятию пожирания глазами Тэми.

— Ну… — Тэми сделала вид, что задумалась, — например этого. Как бишь его — Кассиэль?

— Я точно не знаю. Вроде бы Престолы — элита Господа, своего рода небесный спецназ. Вон, спроси у Стаффа, он лучше знает. Как — никак все же бывший архангел. Зря он тогда встал на сторону Люцифера. До сих пор бы может в облаках порхал. Эй, Стафф, хватит пялиться на мою сестру. Вернись к нам.

— А? Что? — Стаффан вздрогнул и отвел взгляд от Тэми.

— Рада, что ты снова с нами, — съязвила Тэми, — а то у меня уже от твоих нахальных зенок скоро ожоги появятся. Расскажи лучше, что ты знаешь о Престолах.

— О каком конкретно?

— Ну, вообще то, мы говорим о Кассиэле, — сказал Лекс. — Только не надо гнать нам пургу про багрового принца и предводителя ангелов мщения. Его титул и ранг после прошлогодних событий только новорожденные демонята не знают.

— Кассиэль? — Переспросил экс — архангел. — О, это темная лошадка светлого королевства. Он очень скрытен. Я о нем практически ничего не знаю. Могу только сказать, что ритуала вызова для него не существует. Ну, не конкретно для него, а для Престолов вообще. И подкупить его невозможно. Его можно только позвать, и если он сочтет нужным, то явится сам. Внешне абсолютно бесстрастен, но могу точно сказать, что страсти в нем, все, же кипят. «Без тебя знаю», — мысленно вставила Тэми. Только никто не знает — какие именно.

— Очень исчерпывающая информация, — скептически произнесла Тэми. — Мы не узнали практически ничего.

— Да зачем вам это? — удивился Стафф.

— Для общего развития. Ну что, еще по чуть-чуть?

За разговорами они распили бутылку и демоны стали собираться.

— Ну, нам пора, — сказал Лекс, вставая с кресла, — дел за гланды, а мы тут вискарь глушим. Пошли, Стафф.

— Да пить вообще вредно. Особенно с утра. — Тэми тоже поднялась со своего места и прошла в прихожую следом за гостями.

— Где-то сейчас, уже наверняка вечер, — широко улыбнулся Лекс, — так что нам по барабану. Верно, Стаффан?

Демон согласно кивнул.

— Может, сегодня сходим куда- нибудь вечерком? — Лекс обернулся к сестре. — Развеемся. Я такой клубец знаю шикарный! Правда он в Англии, но фиг ли нам, почти красивым демонам, расстояния. Верно, малышка? Зато там полно вампиров.

— Ненавижу этих мерзких кровососов! — Нахмурилась Тэми.

— А я о чем! Поотрываешь бошки паре-тройке вампирюг, глядишь, настроение сразу поднимется. Ну что, ты как? Идешь?

— Я подумаю. Может и пойду. Оторвать голову упырю для меня — святое дело.

— Да уж! Все — таки, Тэми, ты истинная дочь нашего папочки! Смотри, как глазки загорелись.

— Иди ты на фиг, Лекс, — рассмеялась Тэми, выпроваживая брата за дверь и вполне мило прощаясь со Стаффаном.

* * *

Не успела Тэми вернуться в комнату, как в воздухе запахло свежестью и прохладой, и перед изумленным взором демоницы возник предмет её мечтаний — Престол Господень Кассиэль.

Он появился, и в комнате словно блеснул солнечный лучик. По телу Тэми разлилась непривычная слабость, вниз по позвоночнику устремилась волна тепла — отголоски пережитого в ванной удовольствия. Чувствуя, как под тонкой тканью блузки выступает горячий пот, а к щекам приливает кровь, Тэми дернула за верхнюю пуговку, расстегивая её, и попыталась сосредоточиться.

— Кассиэль? — произнесла Тэми чужим, одеревеневшим голосом. — Что ты здесь делаешь?

Ангел не ответил. Просто пристально смотрел ей в глаза.

От этого пронизывающего взгляда, демонице стало не по себе.

— Ты преследуешь меня, — не вопрос — утверждение. — Почему?

От его тихого, вкрадчивого голоса внутри у Тэми все заныло, а низ живота потеплел от предвкушения.

— С чего ты взял? — спросила она.

— Просто знаю, — ангел сделал шаг ей навстречу, — ты постоянно зовешь меня. Не было ни дня за весь прошедший год, чтобы я не слышал твоего голоса у себя в голове. Это, знаешь ли, несколько напрягает, — Кас все не сводил с неё пристального взгляда.

— Твое тело… — глупо спросила Тэми, оглядывая его, — я же похоронила его на заднем дворе, на перекрестке.

— Это не важно. Я снова воссоздал его из тлена. Мне оно дорого.

Ангел выдохнул, и приблизился еще на шаг. Тэми вся подобралась и прильнула к стене.

— Чего ты хочешь? — прошептала она.

— Тебя, — так же тихо шепнул ангел.

И, не дав ей опомниться, в один шаг очутился рядом с ней.

Кас подошел к ней вплотную, и она окунулась в свежее, волнующее облако его аромата. Голова закружилась, она вдохнула глубже. Невероятно. Что ангел творил с ней? Как ему удалось свести её с ума? Что в нем было такого, отчего у неё подламывались колени? Ведь это не снаружи, ведь дело вовсе не в его оболочке пусть и весьма привлекательной. Это внутри — в самой глубине его естества, в его нереальных неземных глазах, во взгляде, задевающем за живое, в его небесной благодати, черт возьми!

— Я скучала по тебе, — пробормотала Тэми, внезапно, робея.

— Я знаю, — ангел щелкнул пальцами, и тяжелые портьеры сдвинулись, погружая комнату в полутьму.

В полумраке проступали очертания обстановки и лицо Кассиэля в каких-то дюймах от её лица и она буквально растворялась в его запахе, в контурах шеи, плеч, в манящей глубине глаз и нежности губ.

— Зачем ты пришел?

— Затем, что меня тянет к тебе; затем что я не могу думать ни о чем и ни о ком, кроме тебя; потому что я хочу тебя до одури, до судорог с тех самых пор, как мы занимались сексом там, в маленьком домике на перекрестке, помнишь?

— Тебе нельзя здесь находиться — её голос охрип, — Это опасно. Ты должен уйти. Немедленно! Ты не понимаешь… а я не могу тебе всего сказать…

— Я все знаю, — Кас протянул руку, прикоснулся к пуговичке на её блузке, — не нужно ничего говорить, — расстегнул ее, не встретив сопротивления. — Ты очень громко думаешь, — взялся за следующую. Кас смотрел на неё внимательно, склонив голову на бок и как будто задумавшись. Под тонкой тканью выделялись бугорки сосков.

Тэми судорожно сглотнула.

— И мне плевать, — последняя пуговица выскользнула из петли, и он медленно провел дрожащими пальцами по её коже.

Ангел скользнул пальцами вниз, легонько задев один из сосков, и она вздрогнула, втянув воздух открытым ртом.

Кас развел края блузки в стороны. Задохнулся от открывшегося зрелища. Главное — не думать, не вспоминать о том, кто он, с кем он. Только эта нежная, шелковистая, покрытая мурашками кожа сейчас имела значение, только ответная реакция Тэми.

— Нравится? — спросил ангел, лаская её соски кончиками пальцев.

Нравилось ли ей? Черт возьми, да! Тысячу раз да!

Это было последней каплей. У Тэми напрочь снесло крышу.

Рванув его рубашку, оторвав с мясом половину пуговиц и в мгновение ока, сдернув с него брюки вместе с бельем, Тэми погладила его бедра и живот.

— Вот так-то лучше…

— Затухни, — она чувствовала, каким горячим сделалось собственное прерывистое, тяжелое дыхание, — ты забыл наш уговор. Процессом рулю я.

Ангел трепетал под её ладонями, но не издал больше, ни звука. Охота болтать покинула его.

Кассиэль молчал, только его судорожные вздохи говорили о том, что он реагирует на её жадные прикосновения. У Тэми голова шла кругом, и подгибались ноги от желания быть с ним, слиться с его великолепным телом и выпить до дна весь дурманящий коктейль из ласк, страсти и удовольствия. Он был так хорош сейчас, словно соткан из света, и Тэми медлила, робела, не веря в то, что он был здесь, в её объятиях. Он был такой обжигающий, такой влекущий, такой… Пусть там, на Небесах — он хоть трижды Престол — грозный предводитель своего воинства. Здесь и сейчас он её, только её небесный мальчик… Сладкий, как расплавленная патока; пахнущий весенней грозой и свежим ветром, теплом и нежностью.

Тэми жадно поцеловала изгиб его шеи, заметив, как крошечные волоски на коже встали дыбом, а по телу прошла дрожь. Ангелу нравилось то, что происходило с ним, что она с ним делала. Его пальцы погладили её по щеке, а когда демоница взяла в ладонь его напряженный член, Кас с тихим стоном прогнулся, чуть шире разведя ноги. Тэми опустилась на колени. Кровь пульсировала в висках и внизу живота, шумела в ушах, и от происходящего разврата было так невыносимо стыдно, горячо и хорошо, что демонице казалось, будто она сходит с ума. Жар нежной кожи, извилистые выступы вен, твердость и капли влаги на головке — Тэми провела по ней языком. Никакого вкуса. Но от её бархатистости и нежности, от осознания того, что она творила, весь мир словно всколыхнулся и зашатался. Ангел застонал, его колотила неуемная дрожь, и Тэми захватила член полностью, лаская языком, глотая скользкую, чуть вязкую влагу и собственную слюну и насаживаясь ртом все глубже. Кассиэль стонал, выгибался, и загнанно дышал, вцепившись руками ей в волосы, а она ласкала и легонько покусывала, её язык выписывал невероятные узоры на безупречной идеальной формы плоти. Когда Кас, содрогнулся в оргазме и его кожа начала сиять совсем как тогда, Тэми прикрыла глаза, с тоской понимая, что он снова сейчас покинет свое вместилище, но ничего не произошло. Ангел по — прежнему оставался с ней.

Приходя в себя, она отстранилась от него. Кое-как поднялась с колен на непослушные, затекшие ноги и уткнулась лбом в его ключицу.

— Почему ТАК? — спросил ангел, все еще вздрагивая. — Мы могли бы…

— Не могли бы, — перебила она. — Потому, что по другому, нельзя. Потому что, иначе, они сразу учуют твой запах. А еще, потому что мне хочется. Я знаю, что веду себя как последняя шлюха, и ничего не могу с этим поделать! И еще потому, что я боюсь, как бы кто-нибудь другой не увидел в тебе то, что вижу я: твой свет, твое волшебство… пусть даже у нас есть только эти несколько минут, после которых тебе придется уйти…

Кассиэль наклонил к ней голову и снова его глаза занимали весь обзор, они находились так близко, что казалось, в них можно было утонуть, как в бездонном синем озере.

— Мне пора, — ангел отступил на шаг.

— Хорошо, — легко согласилась Тэми. — Ты… придешь еще?

Ангел кивнул.

И Тэми могла поклясться, что видела, как уголки губ дрогнули.

Она с облегчением вздохнула.

Легкий шорох крыльев и желанный гость исчез, словно и не было, но у Тэми теперь была надежда. Кассиэль обещал ей, что вернется. И он придет. Обязательно! Нужно просто подождать.

 

Глава 6

Еще один день прошел в одиночестве. Затем еще один. И еще. Казалось бы, в этом и заключался ответ на вопрос, и перст судьбы недвусмысленно указывал Тэми на то, что встречу с Кассиэлем неплохо бы забыть, как дурной сон.

У неё были дела поважнее! Ей только — только удалось внедриться в ближайшее окружение Люцифера, и он вроде бы даже обратил на неё внимание и, прежде чем сделать следующий шаг, стоило пораскинуть мозгами.

Но, вместо плодотворной работы Тэми снова и снова запиралась в своем доме и ждала, не желая верить в то, что Кас нарушит обещание и не придет. Что он снова вычеркнул её из своей памяти.

Ночи превратились для Тэми в мокрые, жаркие кошмары. Видения, посещающие её, не имели конкретных образов, но ощущения от них воспринимались Тэми как настоящая пытка. Имя ангела пульсирующее во влажной, тесной глубине этих видений, выжимали из неё все соки; аура мучительного, тягучего возбуждения окутывала её, пропитывала, и она металась в сбившихся, мятых, пропитанных потом простынях и стонала, и бредила, и не находила успокоения, не получала удовлетворения. Ближе к утру, она все же выпутывалась из них и чувствовала себя измученной, изломанной, раздавленной и бесконечно несчастной. Впервые за все время бывший демон перекрестка, а ныне тайный агент — хитрая лиса и умница Тэми не знала, что делать. Любовь к ангелу разрослась до пугающих масштабов и приняла форму одержимости. Весь мир вокруг неё превратился в безликое ничто. Война, Люцифер, Апокалипсис — к чему вся эта мышиная возня? Зачем ей жизнь, в которой нет ЕГО?

* * *

Кас пришел ровно через неделю. Когда часы на стене в гостиной пробили полночь. Появился так же внезапно, как и в прошлый раз. Шелест огромных крыльев, и вот он уже стоит посреди комнаты, молча глядя на демоницу холодным непроницаемым взором.

Тэми застыла. Сердце ёкнуло в груди, и жар пробил кожу горячей испариной. Все так же молча, ангел кивнул головой в сторону спальни. Мгновение — и он исчез. Тэми перевела дыхание. Выходит, он ничего не забыл. Выходит, просто избегал её, в течение всех этих долгих, растянувшихся в вечность пустых дней. А может, ангел просто был занят? Она решительно распахнула дверь.

Кассиэль стоял, не сводя с дверного проема широко распахнутых глаз. Его пальцы сжимали край резной спинки кровати, точно боясь потерять опору. За его спиной поднималось ввысь узкое, закованное в решетки окно, и в синем полумраке фигура ангела казалась легкой и изящной. К удивлению Тэми, Кас сегодня был не в своем обычном облачении, а в черной шелковой рубашке и темных джинсах. В распахнутом вороте Тэми разглядела полоску голой кожи и косточки ключиц. С ума сойти…

— Кто это к нам пришел! — Стараясь держать себя в руках и не кинуться ему на шею, съязвила Тэми. — Чем обязана на этот раз?

— Язвить не обязательно, — спокойно ответил ангел. — У тебя плохое настроение? Что не так?

— Ты долго не приходил, — произнесла она хрипло. — Почему?

— Всего лишь неделю. Разве это такой уж большой срок?

— Для меня — да! — Тэми плотно прикрыла дверь. — Итак, что тебе надо?

— Ты знаешь.

— А поконкретней нельзя, — Тэми вопросительно изогнула бровь.

— Давай ты не будешь строить из себя идиотку, — сердито сказал Кас, — ты прекрасно знаешь, зачем я пришел. Мне нужен секс.

— Нет, вы только посмотрите на него, — возмутилась Тэми, сложив руки на груди, — я тебе батарейка для подзарядки что ли? Что — больше трахнуться не с кем? Ты на себя в зеркало давно смотрел? Я, конечно, не видела тебя — настоящего, но твой вессель… короче любая девчонка просто выпрыгнет из своей юбки, если ты предложишь ей…

— Мне не нужна любая, — перебил её ангел, — мне нужна ты. — Не злись. Просто послушай меня.

— Очешуеть можно! И о чем ты хочешь мне поведать?

— Завтра будет решающая битва.

— Я знаю. — Нахмурилась Тэми. — Дальше.

— Ты тоже пойдешь туда. Как и я. Мы оба можем не вернуться обратно. Возможно, это наша последняя ночь на земле… И, я подумал… нет, я хотел бы провести её с тобой. Заняться сексом…

— А сказать «заняться любовью» тебе, что же, противно? — Тэми подняла бровь.

Кас изумленно посмотрел на неё.

— Я не занимался с тобой любовью, — произнес он неуверенно.

— Ну, а что же это по — твоему, было, стесняюсь я спросить? — насмешливо произнесла Тэми. — На перекрестке, и неделю назад опять же?

— Это был просто секс, — ангел отвел глаза.

— Да ладно, Кас! Может на перекрестке и был просто секс, но. Помнится мне, неделей раньше ты был вполне осязаем, и оставался в сосуде до самого нашего с тобой трогательного прощания. А ведь ты сам говорил, тебя не вышвырнет из тела, если в дело вмешается любовь. Я помню. Так что не стоит тебе даже пытаться обмануть меня. Ты — ангел, и кому как не тебе отличать голый секс от занятий любовью.

— Это был просто секс, — снова повторил Кас.

— Хорошо, упрямый ты мой! Называй, как хочешь. Про последнюю ночь, это ты верно заметил. Так что — да.

Пальцы Кассиэля сжали спинку кровати с такой силой, что соскользнули с края, ногти скрипнули по дереву. Он смотрел на Тэми, как зачарованный.

Затем начал расстегивать рубашку, делая шаг ей навстречу. Вторая пуговица — еще шаг затем третья — пальцы неторопливо, соблазняюще вынимали их из петель. Выдернули края рубашки из-за ремня брюк. Ангел склонил голову набок и расстегнул пряжку. Последний шаг — и он остановился в каком-то футе перед Тэми. Взволнованный и тщетно пытающийся это скрыть, раззадоренный, возбужденный, проникнутый каким-то глубинным плотоядным сиянием, непонятно, каким чудом все еще сохраняющий контроль над собой.

Тэми не сводила с него глаз, чувствуя, как от его близости низ живота наливается тяжестью, как кровь приливает к щекам от одного воспоминания о своих губах на его члене, от одной мысли о том, что он еще может с ней сотворить.

Кассиэль схватил её за руку, потянул на себя.

* * *

Он расстегнул пуговки на рубашке Тэми, склонился к её груди, и она потеряла голову. Губы нетерпеливо скользнули по груди, язык описал влажную дугу вокруг одного соска, затем вокруг второго. Она выгнулась и тихонько застонала, притягивая его голову ближе, зарываясь пальцами во взлохмаченные волосы. Кассиэль целовал её все настойчивее, наслаждаясь её покорностью, стонами, которые срывались с её губ, и прикосновениями её легких пальцев к затылку, к шее, к плечам и напряженным мышцам спины. Оторвавшись от неё, уткнувшись в её шею, ангел прижал Тэми к себе, и обнаженная грудь скользнула по его груди, и это было невероятно, это казалось откровением — чем-то до дрожи интимным. Он застонал, потерся о Тэми снова и снова и расстегнул ремень и молнию на её джинсах. Рывок — брюки сползли с бедер вместе с бельем.

От гибкого, горячего тела ангела, от рук, обнимающих её, от его свежего аромата, от запаха его возбуждения у Тэми подкашивались ноги, а тело ломило от нестерпимого, жгучего желания. Едва ли она когда-нибудь хотела кого-то столь же сильно. Даже будучи совсем юной, когда только осознала собственную сексуальность — даже тогда это было лишь жалкое подобие настоящей страсти.

— Тебя не было так долго… так долго… а я не могу без тебя… — шептала Тэми отрывисто, не понимая, слышит ли её ангел. — Ты… ты не понимаешь… Ты — воздух, которым я дышу… Ты — моя жизнь, слышишь… Ты — мое небо… Я хочу тонуть в тебе, напиваться тобой — до беспамятства… — Слова сами рвались с её губ. — … Ты мой… мой небесный мальчик… — в голосе Тэми послышалось отчаяние — если бы только ангел знал, как она измучилась за эти дни! Она уже ничего не соображала. Единственным желанием, колотящимся в её сердце, пульсирующим и текущим по венам вместе с кровью, было желание прикосновений, ласк, движений и трения — того восхитительного трения, которое единственно и могло принести ей облегчение.

— Прикоснись ко мне… Пожалуйста, — севшим от желания шепотом попросил ангел. Она опустила ладонь вниз, и её пальцы вслепую нашли открытую головку, провели по ней, размазывая скользкую капельку смазки на самом кончике. Ладонь крепче обхватила пульсирующую плоть, и первое же движение сорвало с губ Каса протяжный стон. Ангел содрогнулся. Все вокруг всколыхнулось и расплылось, пол под ногами закачался, и тело выгибалось и конвульсивно подрагивало, толкаясь в теплую ладонь.

Тэми почувствовала, как удовольствие отдается сладкой пульсацией внизу живота, и ей до умоляющего стона захотелось ощутить Кассиэля в себе.

— Тэми… ты… сведешь меня с ума… — Он обхватил её за плечи и надавил, Тэми выпустила его член из ладони и, опустилась на колени.

Он судорожно погладил её по волосам, притягивая её голову ближе…

Это был невероятно — Тэми не понимала, что с ней творилось. Почему ей нравилось облизывать ангела, почему ей нравилось слышать рваные вздохи и гортанные стоны, чувствуя встречные бесконтрольные движения? Почему внизу живота все сильнее, все жарче разгоралось пламя острого, мучительного желания, охватывающее каждую мышцу, каждый нерв в вышедшем из подчинения теле? Во что она превратилась, когда наслаждение разлилось по её телу выворачивающими наизнанку спазмами? Кем она стала, когда на язык ей, толчками заполняя рот, брызнула вязкая горячая жидкость? Что от неё осталось, когда обессиленная, она в изнеможении сползла на пол, у ног ангела?

Кассиэль взглянул на неё, приходя в себя. Всклокоченный, расхристанный, он склонился над ней и помог подняться.

— Пойдем, — прошептал он, легонько подталкивая Тэми к кровати…

* * *

…Он был таким яростным, горячим, обезумевшим от страсти и в то же время удивительно нежным. Она даже представить себе не могла, что он способен вытворять такое. Он управлял её телом, вырывая из неё стоны, шепоты, мольбы, и Тэми казалось, что она умирает, чтобы родиться заново. Влажный, настойчивый рот Кассиэля, ласкающий её. Заполненность, от которой неистовой истомой наливались мышцы, когда ангел вошел в неё. Задыхающийся, отчаянный стон, когда Тэми подавалась навстречу его напору. Сумасшедший ритм, в котором Кас брал её, шепча — только моя.

И этот шепот сводил с ума, заставляя Тэми изо всех сил вцепляться в его тело, притягивая к себе, отдаваясь ему, словно она боялась оторваться от него. Запах неистовой страсти, кружащий голову даже в мгновения отдыха.

Опьяняющий, запретный вкус друг друга на губах смешивающийся в упоительных поцелуях.

Минуты передышки, наполненные жадными прикосновениями говорящими лучше всяких слов.

Эта ночь, как сладкая, непостижимая временная петля, выдернула их из привычной реальности, на время, погрузив мир, живущий по другим законам. Мир, в котором не было ни войн, ни рая, ни ада, ни даже просто мыслей. Только отчаянные, сумасшедшие желания, только грешный синеглазый ангел с горящим взглядом и податливый покорный темноволосый демон.

… - Уже светает… — неслышно вздохнул Кассиэль.

Тэми подняла голову и подперла ее рукой, глядя затуманенными глазами.

— Ты когда-нибудь занимался сексом до утра? — спросила она, глядя на него теплыми глазами цвета горького шоколада, кончиками пальцев обрисовывая контуры его лица.

— А с чего ты взяла, что я занимался сексом, — тихо ответил ангел, целуя её в кончик носа, — с тобой я занимался любовью. Тэми…

 

Глава 7

В этот раз всё было иначе — многое может измениться за две тысячи лет. Михаил знал, что сделает это, даже если все ангелы и демоны, очень занятые сейчас разрыванием человеческих тел и истинных сущностей на части, обернутся в его сторону и хором дадут приказ к отступлению. Даже если сам Господь прикажет остановиться, уронить оружие — он все равно пойдет вперед, чтобы перегрызть глотку сукину сыну, развязавшему вечную бойню из-за того, что Отец когда-то дал младшим детям больше игрушек…

Его глаза видели море человеческих тел, и морю этому не было края… Только настоящих людей среди них не было совсем. Сама земля, казалось, превратилась в кипящий котёл света и тьмы.

Демон, с полыхавшими алым глазами занесший, было, клинок над Кассиэлем, идущим рядом с архангелом, разлетелся невесомыми хлопьями пепла, едва Престол взглянул на него. Кас не то усмехнулся, не то всхлипнул и опустил меч — ни один демон больше не дерзнул приблизиться.

Из самой гущи схватки, словно из зыбкого тумана шагнула им навстречу высокая, немного сутулая человеческая фигура.

Человеческая?..

— Рога и копыта дома оставил?.. — Дым царапал архангелу горло, превращая слова в воронье карканье. — Какая жалость… а я место для них в своём охотничьем домике освободил…

— И я рад тебя видеть, Михаил, — выплюнули красиво очерченные губы, с издевкой, подчеркнув последние слова. — Подойдешь, обнимемся?

Мгновения обратились в часы, звуки окружавшей их битвы стали глуше, словно отражаясь от окружавшей их невидимой мембраны, осталась только боль, пронзающая сердце тупой ржавой иглой, и лишь одно физическое ощущение — тяжесть испещренного письменами эфеса.

Краем глаза он заметил, что Люцифер досадливо поморщился, буравя глазами пространство за его плечом:

— Что, братец, подрастерял силушку за два тысячелетия? Ты смотри, какую гаубицу с собой притащил. Боишься — один не справишься да? А я думал ты умнее, Михаил. — Дьявол, с интересом рассматривал Кассиэля, стоявшего у архангела за правым плечом. — Ну, здорово, что ли, младший братишка, — обратился он к Престолу, — помнишь меня?

— Да ты разве дашь о себе забыть? — вместо приветствия ответил Кас, презрительно глядя на дьявола.

— Красавец! — хохотнул Люцифер. — Танатос меня забери, а ты стал гораздо сильнее, чем был, Кассиэль.

Кас смотрел на стоящего перед ним человека спокойно, отмечая, что они почти одного роста, что его светлые волосы взъерошены, лицо обветрено, а брови и ресницы выгорели до белизны. А глаза у него ярко — голубые, и смотреть в них было невыносимо… Потому что человеком это существо было только внешне.

«Это сколько же страданий надо было перенести, чтобы согласиться стать сосудом для дьявола» — с горечью подумал Кассиэль.

— Надеюсь, у тебя хватит ума подождать в сторонке, пока разговаривают взрослые, — обратился Люцифер к Касу. — Будет уже желваками играть. Твое время еще не пришло. Ну, ближе к делу, что ли? — он повернулся к Михаилу.

— Ага. Давай помогу тебе игрушки собрать и домой провожу, — рассеянно кивнул архангел.

— Вот только не надо со мной, как с дитем обращаться, — прищурился Люцифер.

— А ты и есть дитя неразумное! — не выдержав, вставил Кас. — С кучей комплексов и обид. С тобой долго нянчились — и посмотри, что выросло… и с годами только дурнее…

Люцифер перевел на него горящий взгляд.

Кассиэль смотрел прямо в глаза Люцифера — такие же синие как у него самого, точно так же хранящие в своей глубине неземной свет, но… Другие.

Совсем другие.

Без малейшей капли тепла, пытливого живого интереса… и такими они были всегда.

Люцифер нахмурился:

— Я же просил тебя, не встревать, малыш. Надо же какой упрямый! Но, признаться, ты меня впечатлил — я не ожидал, что ты окажешься таким грешником. Но все логично, как всегда. Красивое, сильное тело требует свое. А расскажи — ка нам, пресветлый ты наш, где был твой член сегодня ночью?

Кас дёрнулся, как от удара током.

Михаил недоуменно на него покосился.

— Что и со старшим братом не поделился впечатлениями? Ай — яй — яй, Кас, ну как же так можно! Старина Майки и не в курсе даже, что малыш то наш, по уши погряз в похоти. Поведай нам, Кассиэль, не стесняйся, как ты сегодня ночью развлекался с этой сучкой. — Люцифер кивнул и из- за его плеча вышел здоровенный демон, таща за собой связанную и брыкающуюся Тэми. — Молодец! Настоящий мужик! Затрахал её так, что она вся тобой провоняла.

— Не трогай её, — я занервничать могу.

— А что такое? — издевательски пропел Люцифер. — Вы только гляньте, как он защищает свою подружку! Нравится она тебе? Красивая сука, ничего не скажешь. Я и сам хотел попробовать её, но ты меня обскакал.

— Отпусти её! Немедленно! — голос Престола дрожал от ярости. Он сделал шаг навстречу дьяволу.

— Тихо, тихо, тихо, — Люцифер приставил острие клинка к груди Тэми, — стой, где стоишь, Престол. Я же сказал — не вмешиваться. Глупый мальчишка! Вот видишь, до чего доводит баловство с людскими тушками. А я всегда говорил — люди это зараза! Ты — ангел из Высших, кому от рождения предначертано стоять у трона Господа и тот заразился всеми этими людскими заморочками. И тебе это понравилось! Ведь я прав, Кас? Ты что захотел стать таким как они? Жалким, ничтожным червем? Да ни один из них не стоит даже волоска с твоей головы! А ты пришел сюда, чтобы защитить их! Ладно. Все, не сверкай на меня глазищами. Забирай свою подстилку.

С этими словами, он всадил кинжал Тэми в грудь, одновременно отшвыривая её под ноги Кассиэлю.

Престол прыгнул вперед, отталкивая Михаила в сторону, и исчерченный витиеватой вязью клинок его меча вошел в грудь Люцифера, разрывая легкие и круша позвоночник. В ледяных глазах отразилось непонимание и страх, но оттолкнуть, уйти от удара, бросить весселя, растворившись в небесах еще одним клубом дыма, Нечистый не успел.

Михаил впал в ступор не в силах отвести взгляда от действа, происходящего у него на глазах.

Люцифер рухнул на колени, его светлая рубашка почернела от крови, образующей стремительно увеличивающийся ореол вокруг крестообразной рукояти меча.

— Муд… дак… — прошипел Кас, склоняясь над поверженным врагом. — Ты за все тысячи лет так ничего и не понял… по-твоему, люди — убогие создания, изгадили Божий замысел… а они и есть этот замысел со всеми своими грехами… И быть похожим на них — не преступление… я счастлив, что мне довелось испытать хотя бы крошечную частичку того, что испытывают они…

— За людей… Всегда только за них… — содрогаясь, прохрипел Люцифер, каждая пора тела которого начала испускать яркий режущий свет.

— За них… и за возлюбленную мою Тэми… В этот раз будет так… Смотри мне в глаза, тварь! — выдохнул Престол. — И сдохни уже, наконец!

Яростный негодующий вопль разбил на мгновение, воцарившееся на земле мертвенное безмолвие, а когда стих, увлекая за собой гулко-рычащее звериное эхо — белое зарево осветило все вокруг, и посреди выжженного поля, усеянного окровавленными и обгоревшими телами, осталась лишь пустая оболочка.

* * *

Тэми лежала на земле, корчась в предсмертной агонии.

Подбежавший ангел, рухнул на колени перед умирающей демоницей, склоняясь к ней, стирая кровь с её лица, шепча:

— Не уходи, пожалуйста! Останься со мной… Зачем?! Зачем ты позволила убить себя?!

— Кассиэль… мой ангел, — с трудом шептала Тэми, захлебываясь кровавой пеной, — ты — мой свет, к которому я — демон даже не мечтала прикоснуться… Ты дал мне этот свет… ты подарил мне любовь, которой я не знала никогда… моя жизнь не самая высокая плата…

И Тэми не стало…

Кассиэль смотрел на прах у своих ног. Внешне, он оставался совершенно бесстрастным, а внутри у него все плакало кровавыми слезами. Пустой сосуд — вот и все, что осталось от демоницы, так искренне, так страстно дарившей ему свою любовь.

Михаил что-то говорил ему, но ангел не слышал. Он поднял на руки тело Тэми, расправил крылья и взмыл вверх, устремляясь к Небесам.

 

Эпилог

Тэми пришла в себя оттого, что яркий, ослепительно-белый неземной свет больно резал глаза, даже сквозь сомкнутые веки.

— Эй! Тэми, ты уже со мной? — Сказал чей-то голос. Тэми слышала этот голос раньше, но не могла вспомнить — где и когда.

К ней склонилась чья-то тень, и нестерпимый свет ушел, позволив ей открыть глаза.

Она лежала на чем-то вроде кушетки в ослепительно-белой комнате. Да и вся окружающая обстановка была одинаково белой. Над ней склонился рыжеволосый мужчина. Длинные волосы его были собраны в хвост, в мягких светло-карих глазах светилась легкая усмешка.

Тэми подняла руку и осмотрела её. Ну да — это была её рука — вполне себе настоящая, и это значило, что он была… жива?!

Не было тех страшных минут и бешеных глаз Люцифера и невыносимой боли…

— Где я? — Попыталась спросить Тэми, но вместо слов из горла вырвался сдавленный хрип.

Мужчина выпрямился, и Тэми увидела за его спиной сложенные крылья, кончики которых волочились по земле. Крылья были в тон его волос. Золотисто-рыжие, и в их перьях запутались солнечные зайчики.

— Ты ангел? — Прохрипела Тэми, удивленно моргнув. — Кас? Я что — в раю?

— Неугомонная демоница! — Ангел всплеснул руками, и этот жест показался Тэми знакомым. — Вот ведь умерла уже из- за своего Каса, а все равно твердит «Кас», «Кас». Как дятел, честное слово!

— Тогда кто ты? — Снова спросила Тэми, немного обидевшись на дятла.

— Ты не узнала меня, Тэми? — Хитрая улыбка засветилась на лице мужчины. — А ведь мы с тобой встречались! Много раз. На земле. И в аду. Только там я был Локи.

— Гавриил! — Экс-демоница в изумлении вытаращилась на него.

— Архангел Гавриил, если быть точным, — Гэйб склонился в легком полупоклоне.

— Но ведь ты умер! Люцифер убил тебя!

— Убить меня может только мой Отец. Люцифер просто отправил меня сюда, и я долго теперь не смогу появиться на земле. Но речь не обо мне. Ты — тоже умерла. Что скажешь?

— А что я должна сказать? — Поинтересовалась Тэми, недоуменно пожав плечами.

— Ну, стала бы ты снова спасать раненного ангела, заранее зная, что тебя ждет? Что безрассудная любовь к нему доведет тебя до могилы?

— Да!

— Серьезно? — Гавриил внимательно вглядывался в её лицо. — Во имя чего позволь спросить? Во имя любви?

— По — моему, это не твое дело! — Раздраженно бросила Тэми.

— Вообще — то, я здесь за чувства отвечаю. Я — архангел чувств, если тебе интересно. Так что, мне по должности положено знать об этом, — усмехнулся рыжеволосый ангел и добавил, — а любовь — одно из самых сильных из них. Как и ненависть, — добавил он.

— Во имя своей любви, — решилась ответить Тэми.

— А что насчет Кассиэля? — Поинтересовался архангел.

— Для него я была лишь игрушкой, — честно ответила Тэми. — Сексуальной, — добавила она и покраснела. — Твой брат никогда не любил меня.

— Ты в этом уверена?

Тэми кивнула, опуская голову.

Помолчав, Гавриил продолжил:

— Тебя принес сюда Кассиэль. Он рассказал мне все о тебе… о вас. И убедил меня пойти с ним к Всаднику. Наш Престол никогда не отличался красноречием. Если бы ты знала, сколько сил и нервов я потратил, чтобы вернуть тебя! — Гейб притворно вздохнул. — Не знаю, что больше на него подействовало — моя проникновенная речь или убитый вид моего брата. Вообщем… он вернул тебя. А я восстановил твою плоть. Как сумел, уж не обессудь. Потому что этот предводитель ангелов мщения, побоялся даже прикоснуться к тебе.

Тэми вскочила на ноги:

— Кас! Где он?!

— Кассиэль, — поправил её архангел, — его зовут Кассиэль, Тэми. Пора уже отвыкать от этой собачьей клички.

— Кассиэль… — демоница снова рванулась вперед, но Гейб удержал её за руку.

— Притормози чуток. Не хочешь взглянуть на свой новый облик? — Спросил он, указывая на высокое зеркало, стоявшее между двух стрельчатых окон.

Тэми рванула туда и остолбенела перед серебристым стеклом, во все глаза, глядя на свое отражение.

Она почти не изменилась — экс-демоница Тэми. Тот же нос, рот, те же светящиеся умом темно- карие глаза. Только теперь её кожа светилась слабым серебристым сиянием, а за спиной… Тэми охнула и уцепилась за руку подоспевшего архангела… за её спиной были два огромных сильных крыла. Черных, как сама тьма. Они возвышались над её головой и кончиками упирались в пол. Свет отражался от гладкой вороненой поверхности сотнями маленьких радуг.

— Я… ты… это… я… — Тэми не хватало слов, чтобы выразить свою мысль.

— …сумеречный ангел, — докончил за неё Габриэль.

— …Но я — демон, — Тэми не верила собственным глазам, — а у меня теперь крылья?

— Ты была демоном, Тэми. Теперь ты ангел. Это — награда за его спасение и твою любовь. Думаю, ты будешь не против, встать под знамена своего Престола. Твои ум, знания и хитрость нам очень пригодятся. Нам многое еще придется сделать, чтобы разгрести последствия этой войны.

Тэми утвердительно кивнула.

— А что, неплохо получилось, — возвестил архангел, критически осматривая Тэми со всех сторон. — Простенько и со вкусом. — Гейб выдернул перо из её крыла и подбросил вверх. Тэми зашипела от боли. — Надо признать, тебе очень идут крылья, сумеречный ангел. Кассиэлю понравится.

* * *

Тэми так увлеклась созерцанием своего нового облика, что не заметила появления Кассиэля.

— Тэми… — услышала она тихий, знакомый голос.

Она резко обернулась.

Архангел Гавриил был красив — бесспорно. Но тот, кто стоял сейчас перед ней, был в сотню, в тысячу раз прекраснее.

Высокий, стройный, широкоплечий. В белой тунике и легких доспехах из какого-то золотистого сплава. Волосы, цвета очень светлого серебра, схваченные золотым обручем, мягкой волной спадали на плечи. На безупречном лице светилась улыбка, а в синих глазах сияла любовь. Та любовь, которую Тэми и не чаяла в них увидеть.

— Тэми! — Тяжелый огненный меч выпал из руки Престола и с оглушительным звоном ударился о мраморные плиты пола.

— Кас…сиэль! — Тэми рванулась вперед и тут же очутилась в сильных руках, растворилась в умопомрачительном поцелуе. Серебристо — серые крылья Престола распахнулись и обвились вокруг плеч сумеречного ангела, укрывая, словно плащом избранницу небесного принца.

— Кас, Кас, Кас, — твердила Тэми, боясь остановиться, боясь открыть глаза, боясь, что если она откроет их, все волшебство разлетится и сладкий морок покинет её.

«Кажется, я здесь лишний», — пробормотал себе под нос Гавриил и испарился.

— Тэми, посмотри на меня, открой глаза, пожалуйста, — мягко уговаривал её Кассиэль.

— Ты здесь, ты со мной, — бормотала Тэми, все еще не веря в происходящее.

— Да. Мой непокорный демон! Люблю тебя.

— И я люблю тебя — мой небесный воин.

— Не умирай больше никогда, — невыразимая боль в синих глазах.

— Не уходи больше никогда, — тихая мольба в голосе. — Обещаешь?

— Обещаю.

КОНЕЦ