Кате понадобилось добрых пятнадцать минут, чтобы прийти в себя после разговора с теперь уже бывшей любовницей своего мужа.
Зайдя в свой офис, она обнаружила за столом Попова Игоря, сидящего с таким виноватым видом, что у неё дрогнуло сердце. Самого же Валентина Мстиславовича в кабинете не наблюдалось.
— Игорь? Что ты здесь делаешь, — спросила она, разглядывая мужа с оттенком легкого изумления. — И куда подевался Валентин?
— Я сказал ему, что его ждет мой отец. — Ответил Гоша, пристально глядя ей в глаза. — Соврал, конечно. Но мне нужно поговорить с тобой наедине.
— А до вечера разговор нельзя отложить?
— Нельзя. Вечером может быть слишком поздно.
— И о чем ты хотел со мной поговорить?
— Понимаешь, Кать… — Игорь замялся, не зная с чего начать разговор. Потом решил начать с главного. — Сегодня ко мне приходила Марго, — сходу заявил он, собравшись с духом. — Ты её должна знать. Она не раз заходила ко мне, когда… мы с тобой еще не были женаты. Так получилось, что мы с ней поцеловались. Это был просто поцелуй, — торопливо добавил он, — и ничего более. Но нас кто-то видел. Поэтому я сам решил тебе рассказать об этом, чтобы не было потом досадных недоразумений…
«Сказал! Все-таки сказал! — в душе Катерины все пело и ликовало от счастья. — Сам признался! Ведь никто его не просил. Это же его личное дело. Неужели Маргарита права и я действительно могу рассчитывать на ответное чувство…» — Разглядывая сидящего перед ней мужчину, Катя вдруг отчетливо поняла смысл фразы «На тебе сошелся клином белый свет».
«На тебе… Только ты, никто больше не нужен, все лишние, все где-то там далеко, а здесь, рядом, нужен — только ты»…
…Он замер. С ужасом ожидая реакции девушки на свои слова.
Катя…
Хрупкая, нежная… Безумно красивая…Его Катенька…
Игорь украдкой посмотрел на её тонкие пальчики, по излюбленной привычке теребившие пуговку на элегантном пиджачке.
Изящные, как и вся она. Лишенные украшений.
Только на безымянном пальце правой руки тонкой полоской блестело обручальное кольцо.
Его кольцо.
Кольцо, которое он надел ей на палец.
Как своей жене.
Своей… любимой. Боже! Кажется, он действительно влюбился как мальчишка!
А Катя? Несмотря на стойкое убеждение Олега, она ни словом, ни жестом не показала ему что любит. Ни намеком. Не говоря уж о словах.
Только ночью, в постели он почувствовал её нежность… Только была ли это любовь?..
Или лишь желание, на которое он с радостью откликнулся, предпочитая больше ни о чем не думать?
Он фактически её соблазнил. Сама Катя ни разу не сделала ничего такого, что навело бы его на мысль о том, что она к нему неравнодушна. Господи! Как все сложно — то…
А она… она, молча смотрела на него, и вдруг улыбнулась. Гоша глазам своим не поверил, а уж когда она заговорила, то вначале подумал, что просто выдает желаемое за действительное.
— Я знаю, Игорь. И… я… подумала… может и правда нам стоит попробовать пожить… ну… вместе… Если ничего не получится, мы не будем предъявлять взаимных претензий… — Она испуганно посмотрела на Гошу, боясь что наговорила лишнего.
Игорь резко встал и вплотную подойдя к ней, взял в ладони её лицо, неотрывно смотря на её губы, чтобы через пару секунд накрыть их своими.
…Одно дело — мечтать о романтичном сказочном поцелуе или вспоминать те, почти нереальные, от которых остались лишь смутные ощущения и совсем другое, целоваться по-настоящему, будучи в трезвом уме и твердой памяти, целоваться с мужчиной, объятым желанием. Он так тесно прижался к ней, что надо было быть совсем уж дурой, чтобы не почувствовать это сквозь ткань брюк. С мужчиной, одно прикосновение которого приводит её в трепет и вызывает ответное желание…
Катерина чувствовала, что пропала. Какой-то, ещё функционирующей частью сознания, она понимала, что офис не самое подходящее место для подобных утех, что сюда в любую минуту могут войти, но тело ей уже не принадлежало. Оно жило собственной жизнью, с наслаждением принимая каждую ласку и страстно отвечая.
У неё не было ни единого шанса устоять. Чем неистовее становились поцелуи Игоря, чем несдержанней — его объятия и прикосновения, тем мягче и податливее становилась она…
…Они просто выпали из реальности. По собственному желанию оказались в мире, где возможно все. В иллюзорном мире, где он страстно целовал и обнимал её, изнывая от желания. А она отвечала на его поцелуи, не смущаясь и не прячась, словно имела на это право. Они были в шаге от того, чтобы заняться любовью прямо здесь и сейчас. Он не остановился бы, а она бы даже не попыталась его остановить, настолько они оба были за гранью. Когда все теряет смысл, кроме слепого желания.
Ей оставался один единственный шаг до крохотного офисного диванчика, когда раздался резкий стук в дверь, а затем голос Попова выдернул их из созданного ими мира. Резко высвободившись из объятий Гоши, растрепанная и взъерошенная Катя опрометью кинулась за свой стол, моментально прикрыв первой попавшейся на глаза папкой зацелованные губы и пламенеющие щеки.
— Войдите, — хрипло сказал еще не до конца пришедший в себя Гоша, приводя в порядок собственную одежду, и она поймала его пылающий страстью взгляд.
Катя попыталась хоть немного успокоиться. Безуспешно. Сердце колотилось, как ненормальное, кровь стучала в висках, горели огнем щёки, дрожали руки…
Боже!.. Да что же это такое? Стоит ему только прикоснуться, как она вся к нему, целиком, ни о чём не думая, лишь бы прижаться посильнее, лишь бы продлить прикосновение его губ?.. И он… Он же не просто целует… Целует так, словно действительно любит…
Попов вошел и, обведя взором смущенную и растрепанную Катерину, прячущуюся за папкой с квартальным отчетом и не совсем адекватного ведущего акционера кампании — по странному стечению обстоятельств, являющегося супругом этой весьма достойной девушки, ухмыльнулся в усы и изрек:
— Шли бы вы лучше домой, молодые люди. Думаю, компания немного потеряет, если вас не будет здесь оставшиеся до конца рабочего времени три часа. От вас сейчас все равно никакого толку. Займитесь лучше более приятным делом. Если Светлана Олеговна будет спрашивать о вас, что вряд ли, я найду что ей сказать.
Гоша словно только этого и ждал. Подскочив к столу супруги, он почти выволок её оттуда и, таща на буксире смущенную донельзя девушку, буквально вылетел из кабинета.
* * *
Они старались сделать вид, что ничего особенного не происходит, задыхаясь от необходимости держать себя в руках…
Ничего не происходит, когда черная инфинити, стрелой неслась по проспекту, нарушая все правила, потому что находиться рядом — почти непосильное испытание.
Ничего не происходит, когда неслись по лестнице наперегонки, не дожидаясь зависшего между этажами лифта и трясущимися от возбуждения руками, пытались открыть дверь…
Лишь в прихожей, почти срывая с себя и её мешающую одежду, он подхватил её на руки, отнес в спальню, чтобы опустить на чернильный шелк покрывала и накрыть своим пылающим от страсти телом.
Сильные руки скользили по плечам, груди, бедрам… Проторенный путь повторяли губы, покрывая каждый сантиметр кожи беспорядочными поцелуями. В глубине его глаз ярким голубым пламенем полыхали желание и… нежность.
— Кать…
Его жаркий шепот отзывался в её теле томительной дрожью.
— Катюша…
Желание стремительно разливалось по всему телу, отдаваясь бешеной пульсацией в висках, горле, груди, паху…
Игорь наслаждался поцелуями, словно последним, что ему отпущено в жизни, словно самым лучшим подарком на лучший из праздников. Он целовал, ласкал, все до чего мог дотянуться. Тепло губ, жар дыхания, шелк её волос, аромат кожи… все это одурманивало Гошу. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не накинуться на Катю, так сильно он хотел её. Хотел её нежных рук, округлых плеч, её плоского живота, который словно с опаской вжимался, стоило к нему прикоснуться… Эти прикосновения обжигали, но он все сильней прижимался к ней, словно желая вплавиться в неё, чувствуя ответное желание.
— Да… — чуть слышно выдохнула она, негромко застонав, откидывая голову назад.
И Гоше пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать — так остро било по нервам соприкосновение обнаженных тел.
«Моя, моя, вся моя!» — колотилось в голове. Движения рук невозможно отследить. Сильные ладони гладили бешено вздымающуюся грудь, скользили по бокам. Его губы оторвались от губ девушки, чтобы пройтись по подставленной для поцелуев шее, затем переместились на грудь, лаская и дразня…
«Сумасшествие. Как я могла так долго отказываться от этого по собственной воле? Дура…»
Катя стонала от обжигающих губ, которые ласкали, её шею, грудь, от дразнящих рук, которые гладили её тело, они, казалось, были везде. Она вцепилась ногтями в спину Гоши.
— Хочу тебя… — пробормотала она еле слышно, теряя разум от прикосновения кожи к коже. — Пожалуйста…
Игорь закусил губу, чтобы удержать торжествующий крик, тряхнул головой и приподнялся на руках — он хотел видеть лицо Кати в тот момент, когда овладеет ею, возьмет её, и будет брать столько, насколько у них хватит сил.
— Хочу… тебя… возьми же меня, я больше не могу ждать!.. — Катя стонала уже в голос, и ей было нисколечко не стыдно. Сейчас не было места ни смущению, ни упрямству, ни гордости. Только желание, и любовь, хранимая за семью печатями, у которой, наконец, появилась возможность вырваться на свободу…
— Катенька… Моя… — Прошептал он, медленно входя в её тело. Их обоих била дрожь. Гоша ненадолго замер, пытаясь выровнять дыхание, впиваясь пальцами в её бедра, чувствуя, как Катины пальчики сжимаются на его руках и начал двигаться.
«Люблю…» — мысленно произнесла Катя, когда Игорь вошел в неё, испытывая ни с чем несравнимое чувство наслаждения, удовлетворения и счастья от того, что в ней двигается любимый. Запретный. Далекий. Манящий. Близкий. Единственный. Она сильнее стиснула его спину, побуждая его к более активным движениям.
И он послушался. Быстро, властно… Его пальцы сильнее сжали бедра девушки, подтягивая гибкое тело к себе еще ближе.
— Девочка моя… — склонившись, шептал он в покрасневшее ушко. — Моя хорошая… моя нежная, такая сладкая… моя… Я хочу, чтобы ты кончила для меня, — бесстыдно прошептал он и с удовольствием наблюдая, как нежный румянец разливается по её щекам.
Его движения стали резче, глубже… Их мысли и чувства переплелись и стали единым целым как и они сами…
«Еще немного… еще…» — билась в его голове единственная мысль.
Оргазм не настиг её мгновенно — Гоша чувствовал его приближение, чувствовал, как нарастало сладостное напряжение глубоко внутри её тела.
Он целовал все, что попадется на пути его губ — шею, плечи, грудь, дразнил языком соски, а потом приподнялся на локтях, чтобы насладиться потрясающим зрелищем — Катя выгнулась под ним, на щеках расцвели алые пятна, волосы прилипли к пересохшим губам, на шее бешено забился пульс, грудная клетка вздрагивала от судорожного дыхания…
— Да! Именно так! — счастливо улыбнулся он. — Ты прекрасна!..
Она впилась зубами в его плечо, заглушая стон наслаждения…
А потом у него уже не осталось связных мыслей. Сердце лихорадочно билось в груди. И ему хватило всего нескольких мгновений, чтобы мир вокруг перестал существовать, чтобы только эти губы, только эти руки, этот голос, это имя…
— Катенька! — глухо вскрикнул он, содрогаясь в феерическом оргазме. и обессилено падая на неё, — теперь уже точно МОЯ!..