Книга третья

Ради тебя…

Глава 1

Этого мгновения Самаэль ждал не одно тысячелетие. У него было много имен, но он предпочитал называть себя так, как звал его когда-то ОН. Его единственный друг. Никому и никогда он не доверял так, как доверял ему, ни с кем за всю вечность не сближался настолько тесно, ни к кому не испытывал того, что испытывал к нему. Изуэль... Тот, кто первым поддержал его безумную затею с улучшением человеческой расы. Тот, кто прикрывал его спину, сражаясь с теми, кто когда-то называл себя их братьями... Тот, кто висел на соседней дыбе в Небесной тюрьме, едва касаясь кончиками пальцев босых ног белоснежных каменных плит пола, на котором алыми брызгами застывала его кровь.

И не было мучительней пытки, чем видеть страдания того, кто для тебя всех дороже. Видеть, как Кезеф одним взмахом огненного меча обрезает черные крылья бывшего архангела, оставляя лишь кровавые обрубки, как срывает благодать, и на лице небесного палача мелькает удивление, потому что не услышал он от Изуэля ни одной мольбы о пощаде, не увидел ни одной слезы в бархатно-синих глазах. Кого Отец отправил вслед за ним в геенну огненную, превратив из прекрасного ангела в уродливого монстра, но так и не сломив его дух. Непокорный, гордый, свободолюбивый... Его Изуэль...

...Первые сто лет после того, как Изуэль, который теперь звал себя Хаммоном, предпочтя забыть свое небесное имя, ушел к этим жалким созданиям, став Хранителем своего рода, у Самаэля ушли на то, чтобы принять его решение. Принять и понять мотивы его поведения. Потому что ответ: "мы в ответе за тех, кого приручили", — не устраивал его в принципе. Они тогда впервые крупно поссорились и даже подрались. Они орали друг на друга так, что находящиеся рядом Падшие в страхе попрятались, чтобы не попасть под горячую руку, а местные обитатели вообще сгинули в глубинах преисподней и не появлялись потом поблизости лет пятьсот.

Изуэль тогда все равно ушел, а Самаэль, побушевав еще немного и остыв, пришел к выводу, что его друг просто не мог поступить иначе. Что Ад не место для, пусть и превращённого в чудовище, но все равно оставшегося прежним утонченным умницей и книгочеем, Изуэля. Что он все равно бы нашел выход и сбежал отсюда. И дело было даже не в том, что бывший архангел предпочел жить среди людей, банально бросив его, верховного правителя Падших. Изуэль никогда не был предателем. Он просто не мог здесь жить, не мог дышать, если угодно... После райских кущ и небесной благодати, где все было заполнено светом, зловоние и темнота, царящие в его новом жилище, медленно, но верно убивали его, и даже то, что теперь это было царство Самаэля, не делало Ад лучше.

Придя в себя и пораскинув хорошенько мозгами, он поклялся вернуть себе потерянного друга. Вернуть, чего бы ему это не стоило. Но прежде, чем претворять свою очередную гениальную затею в жизнь, необходимо было благоустроить Ад. По максимуму. Сделать всё для того, чтобы, вернувшись сюда, Изуэль почувствовал его — Самаэля, любовь и заботу, понял, что Князь Тьмы, которого все ненавидели и боялись, которым с начала времен пугали маленьких детей, для него остался прежним — несущим свет и жизнь. Что все эти долгие тысячелетия он ждал лишь его.

Первое, что он сделал, по памяти воссоздав образ каждого из своих соратников — Падших, заставил их принять прежний облик, под страхом полного развоплощения запретив им обращаться в монстров. Бывшие ангелы, уже начавшие привыкать к кошмарным образинам, которыми наградил их Отец, низвергнув сюда, смотрелись в своих небесных ипостасях несколько жутковато и начали было роптать, но Самаэль мигом показал им, кто в доме хозяин, обратив в ничто парочку особо недовольных новым порядком демонов.

Потом принялся за благоустройство своего нового местожительства. Загнал в Чистилище живущих здесь до сей поры монстров и чудовищ всех мастей, поставив над ними наместником Кетехеля Мерири. Разделил Ад на несколько секторов, отдав самый большой под начало Аластара и его подручных. Туда попадали души мерзких созданий, именуемых людьми, который ему не единожды пришлось расширять за счет других областей, потому что грешники валили толпами, и у него даже появилось ощущение, что среди смертных люди, достойные райских кущ, вообще перестали рождаться. Выделил внушительный уголок для немногочисленных душ, прибывающих со стороны магической части верхнего мира — волшебники жили долго, создав для своих потомков нечто вроде оазиса посреди преисподней, и, наконец, построил себе в самом центре Ада шикарный дворец из черного мрамора, который своим великолепием мог бы поспорить с Небесным домом. Ну и, само собой — многочисленная свита, гарем, прислужники из числа бывших волшебников и так, по мелочи. Некогда, будучи любимцем Небесного Отца, Самаэль и здесь не собирался отказываться от комфорта.

Но, несмотря на все эти хлопоты, правитель Ада в оба глаза следил за своим непокорным возлюбленным, стараясь ничем не выдать своего незримого присутствия.

Жизнь Изуэля — Хаммона, среди магического народа текла скучно и размеренно, без особых потрясений, но Самаэль с удивлением и горечью отметил, что тот счастлив! Бывший архангел тихо сидел в своих подземельях, раз в несколько десятилетий покидая их, чтобы пополнить свою сокровищницу — библиотеку, которую начал собирать, едва вырвавшись из преисподней. Самаэль даже подкинул парочку особо редких изданий в его коллекцию, пусть порадуется. Много читал, что-то писал сам...

Иногда избирал себе нового хозяина, когда душа прежнего отправлялась на вечное поселение в его, Самаэля, царство, и почти никогда не вспоминал о нём. И как же ему было обидно и горько! Изуэль променял его. ЕГО! Бывшего когда-то самым прекрасным творением Господа на жалкое прозябание в глубокой пещере под жилищем своих наследников, вечное бдение над дурацкими книжонками и покровительство своему роду. И, как его вытащить оттуда, Самаэль не имел ни малейшего понятия.

От гнева и бессилия правитель Ада время от времени впадал в такую ярость, что его подданные в страхе разбегались, кто куда, а на земле начинались различные катастрофы — от разрушительных землетрясений, до не менее губительных наводнений, которые люди обычно списывали на природные катаклизмы. Правда, к магам это не относилось — потомки как-никак, да и Хаммон далеко не дурак, быстренько бы просек ситуацию. Вернуться бы, все равно не вернулся, а вот на примирение тогда вообще не приходилось рассчитывать. И так продолжалось почти две тысячи лет.

***

Самаэль уже почти отчаялся, пока однажды, проводя очередную ревизию своих владений, не завернул на огонек к Аластару. В этом секторе, где содержались грешники из числа людей, он появлялся крайне редко, переложив управление самой жуткой части своего царства на плечи наместника. Великий инквизитор Ада в совершенстве знал и любил свое дело, виртуозно владел различными режущими предметами, и попавшие в лапы этого чудовища с ангельским лицом, на котором неизменно сияла улыбка маньяка-извращенца, души страдали так, что стоны и крики их доносились даже до мраморного дворца Адского владыки.

От него-то Князь и услышал историю одной недавно прибывшей души, бывшего когда-то статным красавцем и ставшего теперь своей бледной тенью. Человек этот заключил сделку с одним из демонов перекрестка, которых на Земле было великое множество, продав свою душу за спасение жизни единственного сына. Мальчишку ранили на дуэли, которую он затеял из-за актрисочки, и его душа должна была вот-вот пожаловать на рандеву с Аластаром. Но его отец, в библиотеке которого неизвестно откуда взялась Книга Теней, нашел в ней заклинание вызова демона перекрестка, любезно предложил явившейся аластаровой шестерке свою, в общем-то, не отягощенную особыми грехами душу и спустился в ад вместо своего беспутного сыночка. На коем как раз грехов было, что блох на бродячей собаке. Пока Самаэль рассеянно слушал разглагольствования великого инквизитора, лениво потягивая довольно неплохое красное вино, в его голове родилась гениальная, на его взгляд, идея.

Если Хаммон добровольно не желает возвращаться, нужно заставить его сделать это. Как? Например, забрать одного из его нежно и трепетно любимых им наследников. Можно даже живым. И тогда его блудное сокровище не просто спустится сюда за ним — примчится быстрее ветра, прямо в объятия заждавшегося любовника. Как все это устроить, Самаэлю еще предстояло додумать, но сама мысль ему настолько понравилась, что он вскочил с кресла, не допив вино, и, даже не удостоив похвалы своего радеющего за дело подчиненного, стремительно удалился.

***

Последние пятьсот лет Самаэль уже не так пристально следил за своим клыкасто-когтистым монстриком, до сих пор пребывающем в облике, которым наградил его Отец и даже не подозревающем о глобальных переменах в вотчине брошенного им любовника, пресная жизнь Хаммона наскучила ему до зубовного скрежета.

Поэтому, когда он, тщательно продумав план, решил краем глаза обозреть поле будущей деятельности, его ждал весьма неприятный сюрприз. Хаммон жил без Хозяина. Нет, замок своих потомков он охранял по-прежнему, безвылазно сидя в своих подземельях. Но Душа его последнего Господина вот уже сороковой год как мирно пребывала среди усопших в оазисе Самаэля, а нового Хозяина демон просто-напросто отказался избрать. Это несколько осложняло дело, ибо, заглянув в подсознание ныне живущего Бастиана Геллерта, Адский владыка понял — за этим Хаммон не только не пойдет в Ад, но, по возможности, придаст ему ускорение и, может, даже попросит бывшего любовника по старой памяти выделить для того местечко погорячее, где-нибудь во владениях многоуважаемого Аластара. В виде исключения, разумеется. За особые заслуги!

И детей у Бастиана не было. Вернее супруга его Феофания периодически рожала ему ребятишек, но все они умирали в течение недели. Благодаря опять же заслугам Бастиана, будь он неладен!

Самаэль уже было снова впал в депрессию и даже устроил небольшое землетрясение по этому поводу, но — неизвестно кто и по какой причине к нему благоволил — через год у этого придурка родился сын. Да какой! Это была точная копия первенца Изуэля, из-за которого, собственно, и разгорелся весь этот скандал. Это был шанс! И его нужно было срочно использовать. Риск, конечно, был очень велик, но что не сделаешь ради исполнения своей мечты?!

Будучи изначально на несколько порядков сильнее Изуэля, ему все-таки удалось просочиться на задворки сознания даэвы и осторожно, чтобы тот ничего не заподозрил, внушить мысль, стать персональным хранителем младенца. И все! Это была крошечная, но все же победа. А уж когда мамаша ребенка на пару со старым магом явилась к Хаммону с просьбой о защите, Самаэлю захотелось кого-нибудь придушить от избытка чувств. Ритуал посвящения — это ж непаханое поле для фантазий! Не поленившись, он лично наведался во владения Мерири и избрал там самую мерзкую сущность, которую нашел. Здесь, в Чистилище, она вела себя вполне прилично, а при виде Светоносного готова была лизать ему пятки и вообще вывернуться наизнанку, чтобы угодить. Но в мире магов, соседствуя с сильным волшебником (в клане Геллертов слабаков отродясь не водилось), эта тварюшка могла натворить дел, вплоть до уничтожения магического народа вообще, и Хаммон прекрасно об этом знал.

А Самаэль знал его. Знал, что он скорее убьет последнего представителя своего рода, чем позволит погибнуть магической расе. Или не убьет. Но сюда направит точно, или не быть Самаэлю больше Правителем. А потом примчится его вызволять.

Ну, а там уж как карта ляжет.

***

После проведенного ритуала Самаэль шестнадцать лет с умилением наблюдал, как его строптивый возлюбленный, приняв облик благообразного старичка, квохчет над мальчишкой, как наседка над единственным цыпленком, попутно зарываясь по уши в книги в поисках спасения для своего любимца, уж так сильно не хотелось даэве расставаться с ним.

Но, когда пацан влюбился, его, будь он простым смертным, наверное, удар бы хватил.

"Танатос меня забери! — сквозь зубы ругался Самаэль, наблюдая за любовными играми двух подростков. — Он что, не мог выбрать себе в партнеры кого-то другого? Почему именно он? Это что — генетическая память? Тут и так хоть на стенку лезь, а эти малолетние засранцы такое вытворяют! Нет, это невозможно!"

Пару дней подряд поплескавшись после игрищ юных любовников в ледяной воде подземного озера и посочувствовав бедняге Изуэлю, правитель Ада счел за лучшее отойти в сторонку, ибо спокойно смотреть на то, что творил Тайгер со своим любимым другом, он не мог. Но с другой стороны, Изуэлю — Хаммону было очень и очень полезно вспомнить некоторые детали из его прошлой жизни. А юный любовник его Господина как нельзя лучше подходил на роль живого воспоминания. В результате, к моменту исторического прибытия последнего отпрыска рода Геллертов в царство Самаэля он не заглядывал к Хаммону вот уже десять лет. Как выяснилось впоследствии, зря.

Но пока Самаэль этого не знал. Сейчас, в этот самый момент, сбывалась его самая безумная мечта. Он подходил к высоким дверям, за которыми скрывался его главный козырь. Тайгер Геллерт — последний потомок бывшего архангела Изуэля.

Глава 2

Свое падение в адскую пропасть Тайгер помнил смутно. Едва он ощутил под ногами пустоту, все его внимание сосредоточилось только на одном — не выпустить монстра в магический мир, из последних сил цепляясь за него, спутывая остатками сознания и не давая вырваться на волю, пока проход не закрылся. А потом, падая в кромешную тьму навстречу чудовищному гулу, он заметил внизу красноватый отсвет, но даже не успел ничего осознать, как почувствовал, что его обхватывают чьи-то руки, и услышал шелест крыльев. Потом он ощутил в груди такую боль, будто из него пытались вырвать с мясом душу. Краем угасающего сознания Тайгер успел заметить, как от области солнечного сплетения отделился черный сгусток и плавно отплыл куда-то в сторону, после чего понял, что терзающая душу чужая сущность навсегда оставила его. Он и только он отныне был хозяином собственного тела.

— Спасибо, — облегченно прошептал Тайгер прежде, чем его накрыла темнота беспамятства.

Когда сознание стало медленно возвращаться, он широко раскрыл глаза и осмотрелся.

Он сидел на стуле с высокой спинкой в огромном пустом зале, красота и великолепие которого поражали воображение. Увиденное нисколько не походило на то, что не раз описывал Хаммон, рассказывая про Ад и его Правителя, и Тайгер даже начал сомневаться, туда ли он попал вообще.

Не было ни окровавленного трона, стоящего на костях, ни стен из корчащихся в адском пламени душ, не было и ожидающего его монстра с рогами, когтями и хвостом — тысячи свечей освещали обстановку, по сравнению с которой убранство его собственного замка напоминало жалкую лачугу. Со стороны высоких дверей, сделанных из гладкого черного камня, сплошь покрытых непонятными символами, раздались гулкие шаги, створки распахнулись, впуская высокую фигуру.

Тайгер судорожно сглотнул, зажмурился и помотал головой, отгоняя наваждение. Но, открыв глаза, он обнаружил, что морок и не думал исчезать, а наоборот, приблизился почти вплотную.

— Дэймонд? — прерывистый шепот отразился от стен, гуляя по помещению гулким эхом.

— Не угадал, мой мальчик, — легкая улыбка тронула губы незнакомца, — попробуй еще раз.

Присмотревшись, Тайгер понял, что существо, стоящее перед ним, лишь отдаленно напоминает его навсегда потерянного друга. Красота Дэймонда была живой и настоящей. Его серебряные глаза наполняли душу теплом и покоем. Ледяная красота этого существа была убийственной. И неземной свет аквамариновых глаз не просто приводил в смятение, он нес смерть.

Вне всякого сомнения, это был Падший, но кто из них? У Тайгера не было никаких идей, если не брать в расчет мысль о родоначальнике клана Стайлсов.

— Ты на верном пути, малыш, — заявил ему Падший, без труда прочитав мысли своего гостя, — когда-то у меня было много детей. Сталия, основательница рода твоего любовника, одна из моих дочерей. Ладно, не буду тебя мучить неведением, последний из клана Изуэля. Я — Самаэль.

— Светоносный… — благоговейно прошептал Тайгер, завороженно глядя на падшего ангела.

Да, именно ангела, потому что, как бы прекрасен не был Князь Тьмы, изображаемый художниками его мира, реальное воплощение не шло ни в какое сравнение с картинными образами.

Благодаря тому, что он был магом, Тайгер чувствовал демоническую сущность Самаэля — черную, как сама изначальная тьма. Но вопреки всякому здравому смыслу эта отравленная сердцевина меркла на фоне поистине сверхъестественной красоты первого и самого прекрасного из творений Небесного Отца, при одном взгляде на которого хотелось плакать от восхищения и по собственной воле отдать ему всю кровь по капле, если он пожелает. Хищная... Смертоносная... Красота Тьмы...

Тай снова мотнул головой, отгоняя затягивающее, словно в омут, вязкое наваждение.

— Это было очень мило с твоей стороны, навестить меня... — произнес Самаэль, медленно поднимаясь на небольшое возвышение с огромной каменной глыбой в центре. По форме осколок черной скалы больше всего напоминал какой-то фантасмагорический трон. — Ты даже не представляешь себе, сколько усилий я приложил для того, чтобы увидеть тебя здесь. Да еще в оригинале, так сказать, а не бесплотным духом.

— Но зачем все это? Зачем я Вам понадобился?

— Конкретно ты мне не нужен. — Верховный демон лениво откинулся на спинку трона, тонкими нервными пальцами поглаживая блестевшую у него на груди платиновую пектораль. — Хотя, надо признать, ты весьма соблазнительный мальчик, и... возможно, мы с тобой еще познакомимся поближе... А вот твой хранитель...

— Хаммон?

— Это для тебя он Хаммон. Для меня он навсегда остался Изуэлем. Ты всего лишь его последний потомок, приманка, если угодно. Поэтому ты здесь. Живой и невредимый. Более того — беспокойный сосед, терзающий тебя на протяжении всей жизни, покинул твоё тело. У меня нет даже тени сомнения в том, что Изуэль примчится сюда вслед за тобой. И, всенепременно, захочет вернуть обратно. Вот тогда мы с ним и произведем взаимовыгодный обмен: ты уходишь в свой мир, он остается здесь. Со мной. Его возвращения я жду уже две тысячи лет. И больше ждать не намерен.

— Вы хотите сказать, что даруете мне жизнь в обмен на возвращение Хаммона в Ад? — осмелился спросить Тайгер.

— Возможно. А может, я вас обоих оставлю себе. Чтобы у Изуэля больше не было причин торчать в вашем мире. Пусть уж лучше нянчится с тобой здесь, раз ему так хочется. Я еще не решил. И ты должен быть благодарен за то, что ты мой гость, а не пленник.

— Но я не хочу становиться причиной страданий Хаммона. И в гости ходят по собственному желанию, — возразил Тайгер, стараясь не показывать, какой ужас внушал ему Несущий Свет.

Тайгер моргнуть не успел, как стул, на котором он сидел, превратился в некое подобие алтаря. Он оказался распят, его руки и ноги опутали тонкие кожаные ремни, на теле не осталось даже следа от одежды, а Самаэль, мгновением раньше сидевший на троне, склонился к его лицу.

— Ты храбрый мальчик, — одними глазами улыбнулся Адский Владыка, — осмелился возражать МНЕ! Узнаю влияние Изуэля. Но, сам посуди, ты оказался здесь по доброй воле, — пожал он плечами, одновременно с этим проводя кончиками пальцев по обнаженному плечу Тайгера. — Разве тебя кто-то заставлял прыгать в геенну огненную?

— Неправда!

— Правда, малыш, истинная правда. — Владыка Падших продолжал изучать его тело, очерчивая выступающие косточки ключиц, подушечками пальцев лаская кожу, проводя ладонью по кубикам пресса на животе. — Вопреки расхожему мнению, принятому у этих жалких букашек — людей, я никогда не лгу. Ни к чему это.

Тайгер извивался под ледяными прикосновениями, обжигающими не хуже открытого огня, а Верховный демон невозмутимо продолжал свой монолог.

— Ты великолепно сложен, последний из рода Геллертов, — хищно улыбнулся Самаэль, продолжая изучать его тело. — Вот что значит кровь Изуэля. Не хочешь быть моим гостем? Что ж, можно и пересмотреть приоритеты. И сделать тебя рабом, например. Сексуальным... К тому же, ты так похож на моего потерянного возлюбленного.

— Нет!

— Нет? Ну и ладно, — довольно легко согласился Самаэль, тряхнув белоснежной гривой волос, убирая руку с живота Тайгера, — тогда перестань артачиться и будь паинькой. Помни, от тебя здесь ничего не зависит. Пока ты мой гость, ни один волос не упадет с твоей симпатичной головки, но если начнешь брыкаться и показывать зубы — пеняй на себя!

Самаэль отошел. Тайгер вновь оказался сидящим на стуле, будто всё произошедшее несколько мгновений назад было мороком, но загнанное дыхание, дрожащие руки и ощущение обжигающих прикосновений к коже говорили, что всё это было на самом деле.

— Велиал, — тихо позвал Самаэль, и перед ним тут же появился Падший, склонившийся в почтительном поклоне. — Отведи мальчика в предназначенные для него покои. И стража Врат ко мне. Живо!

Глава 3

Сохранять спокойствие и держать лицо Джейн удалось лишь в присутствии лорда Стайлса.

Едва за ними закрылась дверь подземной библиотеки, колени девушки подогнулись, она сползла по створке на мраморный пол, свернулась в компактный клубочек, и её плечи затряслись от беззвучных рыданий.

Хаммон молча стоял рядом, глядя на скорчившуюся у его ног Джейн и ничего не предпринимал.

Несмотря на то, что дорога была каждая минута, следовало все же учитывать, что нефилимы тем и ценны, что ангелы они только наполовину. Человеческие сердце и душу этого создания никто не отменял, которому было, между прочим, всего лишь каких-то шестнадцать лет от роду. Ну, а кто там наше сердце и душа в данном конкретном случае?! Вот именно!

Поэтому демон спокойно стоял, давая девочке выплакаться. Но, когда слезы уже грозили перерасти в безмолвную истерику, он решил, что пришла пора прекратить все это. Он наклонился и поднял её на руки, прижимая к себе, как ребенка. Джейн обвила руками его шею и, уткнувшись залитым слезами лицом куда-то в ключицу, завыла тихо и отчаянно. Хаммон с девушкой на руках прошел к креслу и, сев в него, шепотом, но так, чтобы его слова дошли до сознания Джейн, заговорил:

— Послушай меня, девочка. Да, Тайгер сейчас в Аду, и это частично твоя вина, что он ушел туда раньше положенного срока, но это не повод впадать в истерику и опускать руки. Чем дольше, ты будешь сидеть и лить слезы, тем сложнее будет отыскать его.

Поэтому тебе нужно набраться мужества и сделать первый шаг в долгом пути. Ты — нефилим! Существо, рожденное с душой человека и силой ангела! Ты способна играть на одном поле со Светоносным, имя которому Самаэль, верховным князем всех Падших, с которым тебе, вполне вероятно, придется столкнуться лицом к лицу. И если свидания с ним будет не избежать, нам нужно заставить его считаться с тобой! Ты и только ты, можешь принести спасение Тайгеру и вернуть его обратно!

Видимо, слова демона не пропали даром, и Джейн услышала его, потому что постепенно поток слез начал иссякать, и теперь она лишь тихо всхлипывала. Когда девушка почти успокоилась, Хаммон поднялся и, усадив её в кресло, протянул появившуюся у него в руках чашку с горячим, пахнущим мятой и еще какими-то травами, ароматным настоем.

— Выпей, это поможет тебе восстановить силы. Я сейчас приду.

Хаммон вернулся минут через пять, держа в руке небольшой пожелтевший от времени свиток.

Джейн взяла рулончик, который на ощупь был тоньше рисовой бумаги, и развернула его. Сначала ей показалось, что он совершенно пуст, но постепенно на тончайшем листочке стали проявляться незнакомые символы.

— Это написано рукою Метатрона со слов моего Отца. В те времена, когда он еще был писарем Господним. Но и он, как многие из нас, поверил Самаэлю и стал проклятым. В разгар битвы Метатрон был ранен и, умирая у меня на руках, отдал мне этот свиток, взяв с меня клятву, что Светоносный его никогда не увидит.

— Что здесь написано? Я не понимаю ни слова!

— Это Заклятие Хаоса. Одно из самых страшных и древних заклинаний. Им можно уничтожить всё! Превратить Землю, Небеса и Ад в Ничто. В ту самую пустоту, из которой они когда-то были созданы. Но прочесть это заклинание способен только нефилим, заплатив за это своей жизнью. Да и то, лишь тогда, когда ничего другого не останется. Когда рушатся миры, сохранить собственную жизнь посреди Хаоса проблематично. Об этой особенности Нефилимов мы узнали лишь в Небесной тюрьме. Когда один из Престолов Отца произнес нам Волю Божью, а Кезеф — небесный палач, готовился её исполнить.

Возможно, нам и не придется идти на столь радикальные меры, как угроза заклинания Хаоса. При условии, если Тайгер находится в пределах моей досягаемости. Но было бы глупо исключать и то, что он в лапах Самаэля. Поэтому, когда мы спустимся вниз, от тебя потребуется лишь одно — полное послушание и подчинение моим приказам. Никаких "не хочу", "не буду", "если" и " может быть"! На первых порах ты вообще будешь под заклятием невидимости. Иначе Адромеллех — страж Адских врат, нас просто не пропустит. Я сниму с тебя заклятие лишь тогда, когда буду на сто процентов уверен, что мы нашли Тайгера. Ты согласна?

Джейн утвердительно кивнула.

***

Вот так и начался их поход в глубины Ада, имевший целью спасти лишь одну единственную душу, ту самую, что была для Нефилима дороже целого мира со всеми его обитателями! Облик чешуйчатого монстра, в которого превратился Хаммон прежде, чем перенести её к Адским вратам, не произвел на Джейн особого впечатления. Она безропотно позволила ему раздеть себя и намазать отвратительной вонючей мазью, похожей на болотную тину, чтобы демоны не учуяли её запах. Но, когда волшебное зелье подсохло, запах куда-то улетучился, и кожа Джейн приобрела едва уловимое мерцанием. Потом демон легко подхватил её на руки, окружая чарами невидимости, и они в одно мгновение оказались у входа в царство Тьмы.

Едва Хаммон успел появиться возле огромных ворот, сотканных из плотного мрака и всполохов адского пламени, и опустить Джейн на землю, они бесшумно распахнулись. Навстречу ему вышел страж Адских врат Адромеллех.

Джейн с трудом удалось подавить вздох восхищения, ибо выглядел демон, совсем не так, как описывал Хаммон.

Вид Стража впечатлял: почти одного роста с даэвой, атлетически сложенный, с красивой, гладкой смуглой кожей. Багрово-красная атласная рубашка без рукавов открывала мощные бицепсы. Узкие кожаные штаны были заправлены в высокие ботфорты. Черные волосы с красными прядями свободно падали на плечи и струились вдоль спины до самой талии. Черные глаза без белков смотрели на Хаммона с оттенком легкого изумления.

— Баа! — протянул Адромеллех, с усмешкой, — вы только гляньте! Кого это занесло в наше захолустье. Изуэль, брат мой, ты ли это? Что, надоело торчать в этой вонючей помойке, да? Надолго к нам? Или так, чуть-чуть побыть?

— Вообще-то, меня с некоторых пор зовут Хаммон, если ты забыл, — даэва был удивлен обликом Адромеллеха, едва ли не больше Джейн. А что это ты разгуливаешь тут в таком виде? Разве Отец не обратил нас всех в монстров?

— Отец пусть командует у себя на Небесах. Здесь, царство Самаэля. Вот, если бы ты чаще навещал нас, то знал бы, что Светоносный еще две тысячи лет назад воссоздал для всех наш прежний облик и под страхом развоплощения запретил обращаться. Но ты ведь у нас на особом положении, правда? Тебе наши законы не писаны. Для тебя Правитель, я думаю, сделает исключение. Так зачем пожаловал?

— Пару месяцев назад через Врата должен был пройти мой наследник. Последний из моего рода. Я пришел, чтобы найти его.

— Хаммон, ты серьезно? Ты пришел сюда за своим последним наследником? — изумился страж. — Зачем?

— Это не твоего ума дело, Мел, — нахмурился он. — Твоя забота охранять Врата, а не задавать глупые вопросы. Так ты впустишь меня, или мне тут придется стоять до скончания времен?

— Конечно-конечно, Хаммон, — поспешно ответил демон, — только я скажу тебе одно: через Врата проходят души усопших. Души твоего наследника здесь не было. Уж я бы заметил.

— Как это, не было?

— Так это. Не было и все. Если хочешь, могу книгу учета показать. С некоторых пор у нас тут все строго записывается.

— Тогда где же она? — недоуменно спросил Хаммон.

— Без понятия, — пожал широкими плечами Адромеллех. — Вообще-то, возможны два варианта. Либо она случайно провалилась в Чистилище, что крайне прискорбно. Либо...

— Либо, что?

— Либо, когда твой наследник попал сюда, он был жив.

Джейн, прятавшаяся за спиной Хаммона, беззвучно охнула.

Страж втянул воздух, будто принюхиваясь.

— А что это от тебя так странно пахнет? — поинтересовался Адромеллех. — Мне кажется, я уже когда-то чуял подобный запах.

— Мел, — спокойно ответил Хаммон, — скажи мне, как от меня может пахнуть, если я только пришел из мира людей? Земным воздухом от меня пахнет, вот чем.

— Ааа.

— И, вообще, не отвлекайся. Если предположить, что мой потомок попал сюда живым , где он может сейчас быть?

— Ну, на этот счет я бы не стал обольщаться. Я имею в виду, что он живой до сих пор. Хотя… кто его знает. А где искать? Да где угодно! Ад большой, сам знаешь. И хоть сейчас больше порядка, чем в твою бытность здесь, неразберихи все равно хватает. Каждый тянет одеяло на себя. Я бы посоветовал тебе для начала наведаться к Аластару. Оттуда и до Чистилища ближе, заодно и к Кетехелю заглянешь. Уж если ни там, ни там твоего мальчика не будет, начнешь поиски в других секторах.

— Спасибо, Мел. И, пожалуйста, не говори Самаэлю, что видел меня.

— Как скажешь. Но один маленький совет на прощание. Если ты здесь инкогнито, прими приличный облик. Иначе, первый же встреченный тобою демон настучит начальству, что ты шляешься по Преисподней. Потому что ты — единственный, кто до сих пор в личине Падшего.

— Но, если я вновь стану Изуэлем, Светоносный мгновенно узнает об этом.

— Хаммон, ты меня удивляешь! Ты же только что с земли. Наверняка, там достаточно симпатичных мордашек, которые можно скопировать по памяти.

— Ах да! Что-то я туго соображаю.

— Бывает, — Адромеллех дружески похлопал его по плечу, — может, перенервничал. Потеря последнего потомка и всё такое. Ну, мне пора. Как приведёшь себя в порядок, ступай до первого поворота и направо. Вход во владения Ала там.

Адромеллех исчез, а Хаммон, выждав время, обратился в довольно симпатичного шатена с длинными волосами, собранными в высокий хвост, одетого в тёмные брюки, плотно облегающие его ноги, но не стесняющие движений, и чёрную шелковую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Большие синие глаза хмуро смотрели из-под соболиных бровей. Чёрные массивные ботинки на толстой ребристой подошве выглядели внушительно.

Новый облик Хаммона Джейн понравился, о чём она не преминула сообщить ему. Даэва в ответ лишь усмехнулся.

— Хаммон, — спросила Джейн, когда они уже шли по дороге в сторону, куда указал Страж, — почему ты сказал демону, что прошли месяцы. Ведь прошла всего лишь пара дней.

— Видишь ли, Джейн, — задумчиво ответил даэва, — здесь, внизу, время течёт по-другому. Происходит искажение реальности. Когда на земле проходит день, здесь проходит месяц. А земной месяц равен году, год — десятилетию. И, если для нас с тобой прошло всего два дня, для Адромеллеха дни превратились в месяцы. В людском мире есть такой термин «завихрение времени». Именно это в Аду и происходит. Поэтому нам нужно поторопиться.

Едва Изуэль скрылся за поворотом, из небольшой пещерки, скрытой за огромным валуном, находившимся рядом с Вратами, и служившей блокпостом, вышел Адский Владыка.

— Ну? — коротко спросил он, откинув за плечо мешавшуюся белоснежную прядь.

— Всё прошло так, как Вы и сказали, мой Повелитель, — склонившись в три погибели, подобострастно залебезил Страж.

— Он ничего не заподозрил?

— Нет, мой Повелитель. Но он был очень взволнован, и сразу же прошел туда, куда я указал.

— Ты предупредил Аластара?

— Да, мой Повелитель! Я сделал всё, что вы приказали.

Самаэль, удовлетворенно кивнув, исчез.

***

Мир по другую сторону Врат оказался совсем не таким, как представляла его Джейн.

Больше всего это походило на бесконечное подземелье, своды которого уходили ввысь, теряясь в непроглядном мраке. Ядовитые испарения клубились в обжигающем воздухе, со стен стекала чёрная слизь, а из бездны, разверзшейся у ног, вздымались столбы кроваво-красного пламени. Лишь узкая лента дороги, убегавшая куда-то вниз, казалась единственным нормальным явлением в этом мире огня и пепла. Но и она терялась в сизой дымке, кишевшей смутными тенями, не похожими ни на духов, ни на демонов.

В груди Джейн поселился тугой узел тоски и горечи, но боль потери, которая первые месяцы их скитаний позволяла даже дышать с трудом, не то, что двигаться или думать, постепенно ослабила свои ледяные тиски...

Это уже не была прежняя Джейн — милая наивная девочка, с лучистыми васильковыми глазами и очаровательной улыбкой. Она словно бы застыла, укрывшись от окружавшей её кошмарной действительности за высокой стеной ослепительного света.

Если бы она до сих пор оставалась обычной смертной девушкой, неизвестно чем бы вообще закончилось это убийственное путешествие по Преисподней. В особенности, когда они зашли во владения Аластара. Картины, предстающие перед глазами день за днем, месяц за месяцем, находились за пределами того, что способен вынести человеческий разум. Они разрушали мозг, замораживали кровь в жилах и останавливали сердце.

Здесь никто не собирался щадить грешные души. Зачем? Ведь в геенну огненную души, не затронутые тленом порока, низвергались крайне редко, да и то по чистой случайности. Бледными искрами в бескрайней мгле и смраде преисподней сияли такие души, но быстро меркли, ибо подобные казусы происходили настолько редко, что для всех адских тварей было делом чести, втоптать в грязь всё светлое, смутить, заставить отречься, толкнуть к предательству.

***

Наместник Самаэля — Аластар, оказался высоким платиновым блондином, с ангельским лицом и леденящей душу улыбкой, от одного взгляда на которого хотелось немедленно сбежать и спрятаться понадёжней.

Светлые волосы Аластара резко контрастировали с чёрной, обтягивающей его торс футболкой с изображением фигуры в белом балахоне, сжимавшей в одной когтистой руке огромную косу, а второй обнимая за плечи свеженькую душу. Надпись под картинкой гласила: «Смерть — мой друг».

Великий инквизитор встретил Хаммона весьма радушно и даже несколько подобострастно, что весьма удивило Джейн и нисколько не смутило самого даэву. Это было настолько странно, что она взяла себе на заметку — обязательно спросить у Хаммона, с какой стати местная элита так лебезит перед скромным даэвой. То, что и Аластар, и Адромеллех явно не рядовые демоны, было видно невооруженным взглядом.

Подозрительно поводив носом и принюхавшись, Аластар так же, как и Страж Врат, задал Хаммону вопрос относительно весьма странного запаха исходящего от него, после которого у невидимой Джейн от страха забилось сердце, но получил такой же ответ, что и Адромеллех.

Успокоенный демон любезно проводил Хаммона в свои апартаменты, усадил в мягкое кресло, обтянутое, как подозревала Джейн, человеческой кожей, предложил вина и отдохнуть с дороги. Хаммон вино принял, но от отдыха отказался.

— Ал, — он отпил глоток вина и поднял на хозяина вопрошающий взгляд, — я знаю, новости здесь быстро расходятся, и ты уже, вероятно, в курсе, кого я ищу?

— Вообще-то да, — согласно кивнул Аластар, кошмарно улыбнувшись, — но должен тебя разочаровать, твоего мальчика у меня нет. Ты мне не веришь?

Хаммон пожал плечами.

— Ну, если хочешь, можешь сам посмотреть, — оскорбился наместник Самаэля, — могу лично устроить тебе обзорную экскурсию по моим владениям.

— Не утруждайся. Достаточно будет кого-нибудь из твоих шестёрок. Кстати, ты не мог бы позвать сюда своего дружка Мерири?

— Зачем?

— У меня нет никакого желания тащиться к нему в Чистилище. Хочу спросить, может, Тайгер случайно провалился к нему.

— Нет проблем.

Через полчаса вызванный Кетехель Мерири — миловидный розовощекий толстячок, умудрившийся смотреть на сидевшего в кресле Хаммона снизу вверх взглядом преданной собаки, клятвенно заверил, что его Наследника в Чистилище нет и не было. Иначе, он сам бы, лично, привел того за ручку и передал многоуважаемому Изуэлю. Ведь Мерири смеет надеяться, что он, в смысле Изуэль, не сомневается в его безграничной преданности.

От писклявого голоса толстячка и его готовности растечься лужицей у ног Хаммона Джейн слегка затошнило, и она ещё раз напомнила себе, обязательно узнать у своего друга, почему его присутствие в Аду вызывает у здешних обитателей столь странную реакцию?

Когда Мерири отправился восвояси, Хаммон заявил, что ему пора в путь.

Хлопнув в ладоши, Аластар вызвал демона Карнивана, приказав сопровождать даэву до границы вверенного ему сектора. Через несколько минут шустрый демон из новообращенных вел Хаммона и невидимую Джейн по жутким владениям Аластара, с увлечением рассказывая: каким наказаниям подвергаются грешники, по сколько раз на дню, попутно описывая устройства некоторых пыточных механизмов.

— Что здесь делает эта женщина? — вдруг спросил Хаммон, указывая на старушку, сидевшую на узкой скамеечке. — Она не тянет на грешницу.

— О, она продала душу, — оживился Карниван. — Ради того, чтобы её сын, весьма посредственный музыкант, стал мировой знаменитостью. А он, в благодарность, просто забыл о ней. Старушка умерла в больнице для бедняков, всеми покинутая, когда ей стукнуло восемьдесят, а любимый сыночек не нашел времени даже на то, чтобы похоронить мать достойно. Её прах покоится в общей могиле для безродных. Вот такие нравы царят у смертных. Кстати, сынок тоже здесь.

Хаммон сочувственно посмотрел на женщину.

— Нет, — предвосхищая его вопрос, сразу ответил Карниван, — мы не можем ей ничем помочь. Она заключила контракт и по его условиям продала душу на две тысячи лет. Так что, все это время ее душа является собственностью Светоносного. Таков закон.

Потом Карниван хотел показать Хаммону весьма симпатичную, по его словам, дыбу, собственного изобретения, но даэва наотрез отказался, не терпящим возражений тоном приказав двигаться вперед, и они пошли. Обжигающий ветер, несущий разъедающее удушливое зловоние, опалял дыхание, а от стонов, которые исходили от миллиардов терзаемых душ, невозможно было скрыться. И от осознания того, что где-то здесь, возможно, находится Тайгер, сердце Джейн сжималось в тугой узел, а к горлу подкатывал горький ком невыплаканных слез. Время убегало, утекало неумолимым песком из чаши песочных часов — месяцы на земле, годы в преисподней, а Хаммону всё никак не удавалось почувствовать в кромешной тьме даже слабого эха или отблеска живой души молодого мага. Раз за разом он вглядывался в тёмные глаза новообращенных — и ни одна из тысяч душ не была душой того, кто был им нужен...

Глава 4

Почти четыре года бродили они тёмными лабиринтами пугающих руин, где полуразрушенные стены сочились кровью, а каждый камень был сложен из человеческих страданий... На исходе четвертого года, когда Хаммон вдоль и поперек излазил это прибежище скорби, заглянув, казалось, в каждую щель, Карниван вывел их к границе сектора.

Внезапно едкая густая дымка, стелющаяся по дороге, разошлась в разные стороны клочьями тающего тумана, и перед изумлённым взором Хаммона выросла гигантская каменная арка с апокалиптическим барельефом на вершине.

Скульптурное панно, и так навевающее ужас одним свои видом, казалось затаившейся под складками мантии даэвы Джейн ещё более жутким из-за того, что фигуры мучающихся в Преисподней грешников агонизировали буквально у неё на глазах. По её телу прокатилась ледяная волна, внутри всё снова зашлось от острой, нестерпимой боли. Было это просто обманом зрения или самовнушением, основанным на чувстве вины, но на несколько кошмарных, превратившихся в вечность мгновений ей показалось, что в одном из этих искажённых нечеловеческой мукой лиц она узнает Тайгера!

***

Гигантская арка являла собой вход во владения Самаэля — на горизонте виднелся великолепный дворец, сложенный из черного камня, откуда следовало, что визита к верховному правителю Падших было не избежать, как бы этого не хотелось.

По дороге Джейн так и не удалось вытянуть из Хаммона вразумительного ответа на вопрос о странном поведении демонов при встрече с ним. Он вообще старался избегать этой темы, всякий раз смущался и, удивительное дело, даже краснел, когда Джейн настойчиво мысленно пыталась выведать у него хоть что-нибудь.

А в голове Хаммона, едва он увидел возвышавшуюся в красноватом отсвете громаду дворца, будто щелкнул выключатель, все кусочки разрозненной доселе мозаики, мгновенно встали на свои места, и он, наконец, понял истинные масштабы интриги, в который раз за свою долгую жизнь, поражаясь незаурядному уму и извращенной фантазии Самаэля.

Многоходовка, разыгранная им, действительно впечатляла, хотя, будучи в ней всего лишь пешкой, Хаммон вряд ли был способен оценить его махинации по достоинству.

Кошмар, через который по милости Самаэля пришлось пройти Тайгеру. Ад, в котором оказалась совсем юная девочка, страдания и пытки, увиденные ею, по вине этого чудовища... Такое, не прощают!

И если Владыка Падших хотя бы попытается встать у него на пути... Что ж, пусть тогда пеняет на себя! Хаммон жалел лишь об одном, что он не понял, не догадался сразу — кто стоит за всем этим ужасом. Как только Адромеллех сказал, что Тайгер, возможно, жив, нужно было не таскаться по Преисподней, тычась по углам, как слепой котенок, а мчаться прямиком сюда. Только одной твари во всем подземном мире по силам удерживать здесь живого человека... И тварь эта — Его тёмное величество, Владыка Падших, его бывший возлюбленный Самаэль.

Рычание, сорвавшееся с губ даэвы в этот момент, могло бы устрашить, наверное, и самого Адского владыку. Отчаяние, боль, ярость... чистая, всепоглощающая ненависть...

Едва Карниван, попрощавшись, исчез в одной из пещер, в которой, судя по истошным крикам, находилась очередная пыточная, Хаммон, огромным усилием воли взявший себя в руки, обратился к изможденной Джейн.

Вид у неё был ужасный, и, если бы не сила нефилима, она, как подозревал даэва, уже давно была бы мертва, в лучшем случае, в худшем — просто сошла бы с ума от испытаний, пережитых за эти бесконечно долгие четыре года.

— Прости меня, девочка! — с невыразимой мукой в голосе сказал он. — Прости, что я был таким слепым идиотом! Мне давно нужно было догадаться, кто за этим стоит.

Джейн непонимающе посмотрела на него.

— Ты спрашивала, почему демоны из Высшего эшелона так ведут себя при встрече со мной? Это они так стараются угодить своему Хозяину — Самаэлю. Когда-то, очень давно, мы были близкими друзьями. Даже, более чем. Как Тайгер и Дэйми. А потом я ушел к магам. И не появлялся здесь ни разу за две тысячи лет. Самаэль был против моего ухода. Когда я уходил, он крикнул вслед, что заставит меня вернуться. Любой ценой. Тогда я был слишком зол на него и слишком опьянен осознанием того, что мне удалось вырваться из Ада, чтобы обратить внимание на его слова. А потом... потом, просто забыл о них. Но Самаэль ничего не забыл. Пришло время платить по счетам. Возможно, это наш последний разговор. И у меня больше не будет времени, чтобы сказать тебе... Я сделаю все, что в моих силах, чтобы Самаэль отпустил Тайгера. Но вернуть его на Землю не сможет даже он. Выдернуть грешника с адской сковородки способен только ангел! Ты ангел лишь наполовину, но у тебя есть любовь и вера, помноженные на Силу, дарованную тебе при рождении отцом. Так используй их! Используй на полную катушку! Ты знаешь, Сила проявляется только в критической ситуации, неважно какой она будет, и ты должна будешь не пропустить момент. — Он взял девушку за руку, на которой, едва различимое, сквозь сеть линий до сих пор просвечивало черное перышко, и развернул ладонью вверх.

— Я верю, что у тебя получится вытащить Тайгера отсюда, и вы вернетесь домой. Но он будет другим. Не таким, каким ты его помнишь. И, чтобы достучаться до него, тебе и лорду Стайлсу потребуется много сил и терпения. Может случиться так, что я останусь здесь. И это перо, которое я когда-то дал тебе — единственное, что связывает нас с тобой. Помни, воспользоваться этой связью ты сможешь только один раз. Если почувствуешь, что все аргументы исчерпаны и нет никакой надежды, позови меня. Ты все поняла, Джейн?

— При чем здесь Дэйми?

— Ты все поймешь, когда увидишь Самаэля. Хватит рассуждений. Мы и так задержались на четыре года. — Он взял девушку на руки и пошел по широкой дороге из черного мрамора, навстречу неизвестности, молясь про себя, чтобы не было слишком поздно.

***

Когда они вошли в огромный, оформленный в готическом стиле холл перед тронным залом, личина человека слетела с Хаммона, точно пожухлая листва с осеннего дерева, возвращая ему облик Изуэля.

— Ты прекрасен! — шепнула ему в ухо невидимая Джейн, но Хаммон на комплимент лишь раздраженно дернул щекой.

Лишь мельком подумал, что начало его визита к Самаэлю, в принципе, обнадеживает. Его не встретила на пороге армия демонов, а бывший любовничек, прекрасно осведомленный о его приближении, в чем он был уверен, не стал баловаться дешевыми театральными эффектами, а всего лишь вернул ему прежний облик.

Хаммон опустил Джейн на пол.

— Ни звука! — едва слышным шепотом предупредил он. — Что бы ты ни услышала, что бы ни увидела, молчи. Говорить буду я.

Джейн едва успела кивнуть, а Хаммон запахнуть мантию, пряча её, высокие каменные двери в тронный зал гостеприимно распахнулись.

Князь Тьмы ждал его, скромно сидя в кресле у низкого столика, разглядывая на свет кроваво-красное вино в высоком бокале тончайшего хрусталя.

— Ты не хочешь объяснить мне, ради чего ты затеял весь этот спектакль и банально выкрал моего наследника? — с порога спросил Хаммон, будто он не отсутствовал две тысячи лет, а только что вернулся из соседней комнаты, чтобы продолжить прерванный спор. — Я четыре года потратил на поиски, а он все это время был у тебя!

Его голос был полон раздражения, но злился он сейчас, прежде всего на самого себя, а не на Самаэля. Он вовсе не собирался поддаваться очарованию сверхъестественной красоты своего бывшего возлюбленного, наоборот, самым горячим желанием Хаммона на данный момент было утопить этого выродка в чане со святой водой.

— А что мне было делать, если добровольно возвращаться ты не пожелал! — пожав плечам и, по-прежнему, вертя в руке бокал, ответил Самаэль. — И, вообще, ты ведешь себя невежливо. Мог хотя бы поздороваться для приличия, все же столько лет не виделись. Я скучал по тебе, Изуэль! А ты?

— И ради этого ты забрал у меня Тайгера? — Хаммон проигнорировал монолог Самаэля. — Что, по-другому нельзя было? Или фантазии не хватило? Что ты с ним сделал?

— А ты бы вернулся сюда добровольно, если бы я просто позвал? — вопросом на вопрос ответил Самаэль. — Нет. Не вернулся бы. Вот мне и пришлось импровизировать. Твой малыш — стопроцентная гарантия твоего возвращения. Да не волнуйся ты так, дорогой. Мальчик в целости и сохранности. Он просто гостит у меня. Я его даже пальцем не тронул — оцени мое долготерпение. Все это время я ждал только тебя.

— За дурака меня держишь, да? — процедил Хаммон.

— Вот чего-чего, а пыток точно не было. Клянусь! Так, некоторые шалости. Но я его не обижал, честно.

После этих слов Хаммон понял — они опоздали. После "шалостей" Самаэля вероятность того, что Тайгер остался прежним, стремилась к нулю.

— Что ты хочешь взамен согласия, отдать мне его? — Хаммон едва сдерживался, чтобы не забить каждое слово обратно в глотку этому самодовольному наглецу.

Самаэль поставил на столик бокал и лениво откинулся на спинку кресла:

— А разве есть варианты? Изуэль, ты что, до сих пор не понял? Плата за свободу твоего мальчика — ты сам! Займи его место и малыш свободен.

— Ну, разумеется! — криво усмехнулся Хаммон. — Я уже успел позабыть, что твои желания для тебя всегда на первом месте. А меня ты не хочешь спросить? Хочу ли я остаться?

— Я знаю, ты никогда не признаешься, но в ты хочешь этого не меньше, чем я. Ты тоже скучал по мне. Просто у тебя не хватает смелости признаться в этом. — Самаэль чуть склонил голову, скользя по его лицу и фигуре пристальным взглядом.

— Зря ты думаешь, что я пришел сюда как проситель. Учитывая некоторые обстоятельства, я предпочел бы уладить все полюбовно и вернуться обратно на землю.

— О, да ты никак собираешься выдвинуть мне ультиматум? — взгляд Самаэля перестал быть томным, а в глубине сапфировых глаз зажглись пугающие огоньки. — А не перецениваешь ли ты себя? Ты забыл, насколько я сильнее? У тебя нет ничего, чтобы ставить мне какие-то условия, Изуэль.

— Вообще-то, кое-что есть, — Хаммон снял заклятие невидимости, со стоящей рядом с ним Джейн.

Как он и предполагал, Самаэль не ожидал подобного поворота событий. Увлеченный встречей с вновь обретенным возлюбленным, он не видел и не чувствовал ничего, кроме, стоявшего так близко, разгневанного, и от этого еще более прекрасного Изуэля.

— Нефилим! — взбешенный дьявол резко выпрямился, ангельская сущность затрещала по швам, и на несколько бесконечных, полных запредельного ужаса мгновений Джейн и Хаммон узрели истинный облик Верховного Падшего.

Глаза Самаэля затопило чистое пламя, кожа на лице поплыла, зашевелилась, и завораживающий лик ангела превратился в чудовищную, уродливую маску получеловека-полу зверя. Из-за широких обнаженных плеч туго выстрелили чёрные перепончатые крылья, каплями крови роняя на землю брызги кипящей лавы. Не долетая до земли, они исчезали в огне, которым буквально за секунду стали пол, стены и потолок, казалось, весь мир...

— Предлагаю сделку, Самаэль, — на лице Изуэля не дрогнул ни один мускул. — Ты освобождаешь Тайгера и даешь нам зеленый свет, а я делаю вид, что не знаю, почему Нефилимов во все времена так ненавидели и боялись, и она, — он указал на девушку, — не использует Заклятье Хаоса, которое отдал мне перед смертью Метатрон.

— Ах ты... Ублюдок! Решил в Бога поиграть? Вспомнить методы нашего незабвенного папули?! Уничтожить Ад, как был когда-то обращен в пыль Тартар?! Да ты хоть понимаешь, что это полностью разрушит баланс? Все полетит в бездну, и твоя драгоценная Земля, вместе со всеми обитателями, в первую очередь... Как ты вообще посмел притащить сюда Нефилима?!

— А мне плевать! — оскалился Изуэль.

— Вот, значит, как? Жизни миллиардов невинных людей за одного единственного мальчишку, — внезапно сбавив тон, ехидно заломил бровь Самаэль. — Все или ничего?! Что ж, уважаю! — он подозрительно понимающе усмехнулся. — А девчонка? Её ты тоже готов положить на алтарь?

— Я пришла сюда для того, чтобы вернуть своего любимого, — опередила Хаммона Джейн, без тени страха глядя в глаза Верховного Падшего, — и я готова умереть ради него!

— Твоя готовность к самопожертвованию впечатляет, конечно, — взгляд Самаэля прошелся по ладной фигурке нефилима, — но... Может, все-таки, не будем принимать необдуманных решений? Я разве многого прошу? Сама подумай, девочка, если ты готова умереть за любимого, с чего ты взяла, что мне настолько дорога жизнь без него? — он кивнул в сторону Изуэля. — Что ж, произноси свое заклятие, если жизнь миллиардов существ, для тебя ничто. Мне тоже нужно все или ничего. Я тысячелетия ждал встречи с ним, я сделал всё для того, чтобы он вернулся. Но, если он отказывается, что ж... хотя бы умрем вместе...

— Танатос с тобой! Я согласен! — вдруг выпалил Изуэль, прерывая монолог Падшего, и, не оставляя себе шанса пойти на попятный, добавил сдавленным голосом, — я остаюсь, и ты отпускаешь их обоих.

Изуэль прекрасно знал своего возлюбленного, знал, как сильно Самаэль ненавидит плясать под чужую дудку. Он выложил свои карты на стол, и в этой партии они действительно гарантировали ему победу. Но он даже подумать не мог, что гордому Правителю Падших настолько плевать на свою жизнь, если в ней нет его — Изуэля. Ему даже стало немного стыдно, что, бросив Самаэля и сбежав, он ни разу не задумался, каково ему, ни разу не вспомнил о нем. И уж тем более, не мог предположить — насколько сильна его любовь. Все это время, пока он жил на земле в облике даэвы, Самаэль ни на минуту не переставал думать о нем. И даже эту чудовищную аферу он провернул в надежде вернуть его! По крайней мере, это заслуживало некоторого уважения.

Судя по взгляду, которым Самаэль одарил побледневшего Изуэля, отчаянно пытавшегося сдержать охватившие его смятение, все "за" и "против", крутившиеся в его голове, были для того, как на ладони.

— Что ж, тогда по рукам, Эль!

Изуэль вздрогнул, когда ладонь Самаэля коснулась его.

— Да не дергайся ты так, я же не собираюсь раскладывать тебя прямо на ступеньках своего трона, — усмехнулся тот. — Это не в моем стиле, да и потом, девочку-то зачем шокировать? Рад, что мы, наконец, поняли друг друга. Обещаю, ты не пожалеешь, что остался. Я даже не буду заключать общепринятую сделку и ставить условия, они уйдут просто так.

— Договорились.

Вздох облегчения умер у Изуэля на губах, так и не родившись, когда Самаэль вдруг впился в них жадным, собственническим поцелуем, молниеносно обхватив ладонью за затылок и притянув вплотную к себе.

Вся накопившаяся злость на этого интригана всколыхнулась в груди ледяной волной и тут же опала, растворяясь в буре подзабытых за две тысячи лет ощущений, обернувшись остаточным спазмом в бешено колотящемся сердце и противной слабостью в коленях.

Самаэль целовал так, будто пытался выпить его до дна, превратить в голема и, растопив, как глину, отлить по новой неведомой форме... Жёстко, грубо, но не до боли... Подчиняя, но не властвуя... Напрочь вышибая из головы все мысли, и в то же время ни на секунду не давая забыть, чьи губы сейчас ласкают, сминают, прикусывают его собственные, и чей язык хозяйничает у него во рту.

Изуэль так и не понял, когда же он начал отвечать на поцелуи. Просто в какой-то момент, его тело вдруг отозвалось волной возбуждения, и удивляться здесь, в принципе, было нечему. Самаэль умел целовать так, что земля, в буквальном смысле слова уходила из-под ног. Затянутый в омут страсти Изуэль не был уверен, но, кажется, пол, стены и потолок тронного зала опять растворились в бескрайнем океане пламени, и, потеряв на какой-то миг равновесие, он машинально ухватился за широкие плечи возлюбленного.

Ладони сами собой скользнули чуть ниже, двигаясь навстречу друг другу по обжигающе горячим, словно отлитым из металла мышцам спины... и замерли, наткнувшись на страшные, бугристые рубцы, будто вспахавшие идеально гладкую поверхность тела от плеч до самых ягодиц. Отвратительные отметины — память о страшной боли, и еще более страшном падении... Уродливые шрамы там, где когда-то сияли небесным светом белоснежные ангельские крылья...

И в тот же миг Самаэль отпустил его, разорвав поцелуй также резко и грубо, как начал.

— Будем считать, что это было нечто вроде аванса, — широко улыбнулся он и указал на стоявшую столбом в некотором отдалении Джейн, с немым изумлением следившую за происходящим, о которой Изуэль, к своему стыду, забыл. — Давай, для начала, займемся детишками.

—Ну что ж, нефилим. Можешь забирать своего любимого. Твой патрон, вероятно, уже говорил тебе, не в моих силах вернуть вас обратно. Моё согласие ты получила и Ад отпустит вас, но дальше ты будешь действовать сама. Так что вперед, малышка! Не дрейфь, и у тебя все получится.

Щелчок пальцев, и Джейн исчезла.

— Куда ты её отправил? — Изуэль, давно и прекрасно знавший методы любовника, подозрительно нахмурился.

— Что значит «куда»? К Тайгеру, естественно. А ты о чем подумал?

— Что-то мне все это не нравится...

— У тебя есть сомнения, дорогой? — притворно изумился Самаэль. — Что ж, тогда пошли. Сам во всем убедишься, — он потянул его на выход.

Через несколько шагов по коридору они оказались в небольшой полутемной комнатушке, похожей на чулан, в которой не было ничего, кроме огромного во всю стену зеркала.

— Смотри, — сказал он.

Изуэль заглянул и через мгновение развернулся к адскому владыке.

— Да ты издеваешься! Ты что это тут устроил?! — он бросился на него, сжимая кулаки.

— Вот только давай без истерик, Эль, договорились? — Самаэль поймал его в мёртвый захват, совершенно не обращая внимания, на своего злющего, как сто демонов, возлюбленного. — Им обоим это сейчас необходимо. Ты же не хочешь, чтобы твой драгоценный Тайгер вернулся на землю пускающим слюни идиотом? Правильно, не хочешь.

— Но он же сейчас не контролирует себя, — Изуэль отчаянно пытался вырваться из стальной хватки, — он же...

— Зато оба будут свободны. Прекрати вырываться, кому сказал! Ты не хуже меня знаешь, что физический и эмоциональный шок — лучшие катализаторы для выброса Силы! Так что, я бы на твоём месте успокоился и посмотрел на шоу. А посмотреть будет на что, уверяю тебя. К тому же девчонка — нефилим, её хрупкость весьма обманчива. Не рассыплется, не переживай. И потом, мне будет очень некомфортно, если я буду знать, что где-то живёт существо, способное привести заклятие Хаоса в действие. Вот твой малыш сейчас всё и исправит.

— К чему ты клонишь?

— Ты, возможно, не в курсе, — ухмыльнулся Самаэль, — Заклятие Хаоса подвластно только непорочности.

— Ты сволочь, Самаэль!

— Нет, дорогой! Я не сволочь. Я — Дьявол.

Глава 5

Джейн стояла посреди небольшой, роскошной, хотя и несколько мрачноватой комнаты.

Огромная, занимающая добрую половину помещения кровать под бархатным балдахином приковывала взгляд. За годы скитаний по Преисподней Джейн давно уже перестала чему-либо удивляться или смущаться — демоны с грешниками чего только не выделывали — но приглашающе распахнутая постель все же повергла её в такой глубокий моральный шок, что она не сразу заметила, что не одна в комнате.

Вздох, раздавшийся за спиной, заставил её резко обернуться. Сердце в груди сбилось с ритма и зашлось, словно сумасшедшее. У камина, ссутулившись и зябко обхватив себя за плечи руками, стоял Тайгер.

Сказать, что Джейн представляла их встречу несколько иначе, значит, ничего не сказать. В своих похожих на горячечный бред видениях она, задыхаясь от рыданий, то снимала его с гигантской сюрреалистической паутины из цепей, к которой он, словно мотылек, был пришпилен насквозь пропоровшими плоть крюками; то, чувствуя, как сползает с рук обуглившаяся кожа, вытаскивала из адского пламени; то отбивала у стаи демонов, терзавших его тело, подобно голодным гиенам, бьющимся за кусок мяса...

Но никогда, ни в одном из своих самых безумных кошмаров она не смотрела на Тая из другого конца роскошной спальни!

И уж точно ни разу не испытывала постыдного страха — преодолеть разделявшее их расстояние и первый раз заглянуть ему в глаза.

На самом деле, она до смерти боялась того, что может там увидеть, точнее НЕ увидеть, не найти в чёрных глазах прежнего Тайгера! Понять, что Тёмный принц сломлен, опустошён, превращён нескончаемой болью и унижением в жалкую тень человека, которым она когда-то восхищалась. Конечно, ей оставалось только надеяться, что они с Хаммоном пришли за ним не слишком поздно...

Однако это промедление, полное смятенных чувств, длилось всего мгновение, пока глаза Джейн вбирали в себя самый родной и любимый облик, а разум пытался осознать, что перед ней действительно он. Пока с пересохших от волнения губ не сорвалось полукриком-полурыданием заветное, выстраданное, превратившееся за эти бесконечные годы почти в молитву имя "Тайгер".

Джейн метнулась к нему и повисла на шее, едва понимая, что делает, и совсем не замечая, как он вздрогнул и съежился, едва заслышав звук её голоса. И, лишь когда он не только не обнял в ответ, но и не попытался сбросить её руки со своих плеч, она вдруг осознала — с Тайгером что-то не в порядке.

О, разумеется, она понимала, что после стольких лет, проведённых в обществе Самаэля, трудно ожидать от человека адекватной реакции на происходящее. Но от мысли, что это её бесцеремонные и слишком бурные объятия заставили Тайгера сжаться в комок, словно в ожидании боли, ей захотелось разрыдаться в голос. И в то же время, она сердцем чувствовала, что дело не только в этом. Как бы ни душили её эмоции, как бы ни захлёстывала всё внутри невероятная, почти болезненная смесь безграничной радости, любви, страха и сострадания, Джейн чётко понимала — за время, что длилось их объятие, Тайгер просто не мог не узнать её... Если, конечно, вообще помнил!

Вымораживающий внутренности, парализующий по рукам и ногам страх заставил Джейн сначала отшатнуться и в ту же секунду ещё крепче прижаться к нему.

Она знала, твёрдо знала, что проходят века, прежде чем Ад выжигает из проклятых душ всё человеческое, и даже, чтобы забыть, кем они были при жизни, требуется не одно столетие. Более того, Джейн видела здесь души, которые сумели сохранить частичку себя прежних, проведя в Преисподней без малого тысячу лет. Да, они изменились! Исковерканные и обезумевшие, эти души превратились в адских тварей, безжалостных и хладнокровных убийц. Но они всё еще помнили, каково это быть людьми, помнили своё прошлое и своих близких.

А Тайгер ведь был живой! Он не был просто бесплотным духом, и Джейн была уверена, что упрямый, несгибаемый, гордый Тёмный Принц не позволит сломать себя за какие-то жалкие четыре года.

На мгновение Джейн отстранилась от него, чтобы заглянуть ему в глаза...

И не увидела там и тени узнавания. В их глубине не осталось ничего от прежнего тёплого мерцания тропической ночи. Пустые и мёртвые, они сейчас больше всего напоминали чёрные дыры.

— Мерлин, Тайгер... — простонала Джейн, ища на любимом лице хотя бы намёк на то, что он осознает происходящее. — Ну же, приди в себя! Пожалуйста... — скороговоркой твердила она, лихорадочно гладя подушечками пальцев каменеющий от прикосновений подбородок, напрягшиеся скулы, страдальчески заломленные брови — единственное проявление эмоций, на этой лишённой жизни маске. — Это же я, Джейн! Я пришла за тобой... я и Хаммон, мы оба пришли... Прости, что нас не было так долго, — её голос сорвался от подступающих рыданий, но на лице принца не дрогнул даже мускул. — Мы искали тебя по всей Преисподней. Хаммон просто не сразу понял, что ты у Самаэля... Если бы он только знал изначально, где ты! — Слёзы, всё-таки хлынули из глаз. — Мерлин, Тай, любимый... родной мой, взгляни на меня, умоляю...

Но он, по-прежнему, смотрел, словно сквозь неё, не видя и не узнавая, и Джейн не в силах больше выносить этот мёртвый, рассредоточенный взгляд в отчаянии отступила назад, исступлённо зарываясь пальцами в растрепавшиеся волосы.

Тайгер внезапно выпрямился, кивнул, не поднимая глаз, как будто в подтверждение каким-то своим мыслям, и начал медленно расстегивать рубашку.

Секунд пять задохнувшаяся от шока Джейн в полной прострации наблюдала, как длинные пальцы, казавшиеся странно чужими без привычных перстней, движутся от пуговицы к пуговице. Как постепенно расходится чёрная шёлковая рубашка, обнажая мускулистую грудь, опять же, выглядевшую какой-то неправильной, словно незнакомой без перечеркнувшей ключицы цепочки с неизменным кулоном-амулетом, которыми они когда-то обменялись с Дэйми. Потом Джейн словно дубиной по голове огрели, и она с приглушённым проклятием кинулась к нему, схватив за руки, не позволяя продолжать это безумие.

— Какого Мордреда, ты творишь?!

Уже абсолютно ничего не понимая, она несколько раз встряхнула его, словно куклу, пытаясь снова заглянуть ему в лицо. Но, в отличие от первой попытки до него достучаться, теперь Тайгер упрямо смотрел вниз, и Джейн, пользуясь дарованной ей Силой нефилима, перехватив его запястья одной рукой, пальцами второй надавила на подбородок, силой заставляя его поднять голову.

И отшатнулась, отпрянула назад, не в силах совладать с собой, когда увидела, наконец, его глаза.

О, равнодушие и пустота там и близко не ночевали! Злой, дикий, совершенно безумный взгляд загнанного в угол зверя. И вся эта неистовая, испепеляющая на месте ярость была направлена на неё.

Тайгер смотрел, словно на самого лютого врага... нет, хуже — как на отвратительную, ненавистную тварь, которую так и хочется разорвать собственными руками!

От этой мысли в груди полоснуло такой резкой, не дающей вдохнуть болью, что в глазах Джейн снова закипели едкие, как кислота, слёзы вины:

— Прости меня, прости!

— Довольно! — хриплый, будто сорванный, голос ударил, точно плеть, заставив вздрогнуть от неожиданности и умолкнуть на полуслове. — Эта игра уже давно перестала быть забавной! Я знаю, что никто не придёт за мной... Первые десять лет я ещё надеялся на это, но ты очень быстро сумел вытравить из меня все чувства, кроме отчаяния и ненависти, — Тай ударил кулаком по стене, не замечая, что слова вонзаются в её сердце, словно ножи. — Так что, может, хватит притворяться?! Хочешь измываться надо мной — плевать, но не нужно трогать образ Джейн. Её ты у меня, всё равно, не заберешь!

Глухо застонав, Джейн рухнула перед ним на колени, давя рвущиеся наружу рыдания и еле сдерживаясь, чтобы не прижаться к его ногам. Нет, Тайгер не лишился рассудка. Он понимал — кто перед ним… или, вернее, думал, что понимал!

Джейн, кляла себя последними словами за недогадливость.

Когда у палача лицо самого близкого и любимого человека, когда тебя пытает тот, кто скорее бы умер, чем причинил тебе боль, это не просто страшно, это невыносимо! Кажется, что мир вокруг рушится, сметенный огненным валом муки и отчаяния, и нет больше ни веры, ни надежды, ни сил, чтобы бороться дальше, не позволяя сломить себя. Ужас, подобный которому даже вообразить невозможно. А у Самаэля лицо Дэймонда. И Тайгер провел в этом кошмаре не четыре года, а сорок лет! Сорок! Потому что здесь, год идет за десять. Это для неё время осталось прежним — Хаммон стал для неё хранителем, а принца никто не оберегал.

Сейчас он видел перед собой не Джейн, на коленях умолявшую о прощении, а лишь Верховного Падшего, принявшего её облик, измыслив новый способ растоптать всё самое дорогое, что было когда-то у Тёмного принца.

От одной мысли, что в самом начале он, должно быть, надеялся, что его спасут, внутри Джейн всё переворачивалось, а слова утратившего веру Тайгера: "Я знаю, что никто не придет за мной", — вонзались в сердце сотней острых ножей.

Неудивительно, что он перестал ждать, после стольких-то лет!

В отчаянии Джейн вскочила на ноги, рванулась к нему и, обвив его шею руками, прошептала:

— Держу пари, такого ОН точно не делал! — прильнула к его губам.

Миллион чувств затопил разум, грозя смести к Мерлину и без того державшееся на честном слове самообладание.

Отчаяние, потому что Тайгер, даже принимая её за сменившего личину Самаэля, и не подумал сопротивляться, а значит, что-то в нем всё-таки сломалось. Почти обида, внезапная и иррациональная, ведь ожидать, что он ответит на поцелуй, было с её стороны полнейшим безумством... Вина... Восторг, такой неуместный, но всё равно щемящий и одуряющий, потому что вот он Тай, живой и настоящий… и будь она проклята, если позволит снова их разлучить! Она достучится до него, так или иначе, и плевать на цену, которую придётся заплатить за это.

Тайгер не отвечал, неподвижный и бесчувственный, словно статуя, и Джейн, уже окончательно запутавшаяся в обуревавших её эмоциях, инстинктивно желая добиться отклика, прижалась к нему ещё крепче — отчаянно, до боли, будто хотела сплавить их тела в единое целое. Кровь кипела от бушующего адреналина, невообразимая смесь отчаяния и радости всё сильнее погружала в безумие. А уж, когда губы Тайгера под её губами внезапно стали мягче, податливее, выдохнув долгожданное "Джейн", а тело чуть заметно расслабилось, ей и вовсе снесло крышу. Узнал! Мерлин, всё-таки, узнал...

— Да, Тай, да... — шептала она в приоткрывшиеся для поцелуя губы, — это я! Это я, мой родной! Настоящая... Я так скучала по тебе. О, Мерлин!

Джейн целовалась всего однажды, и тот один единственный поцелуй навсегда остался в её памяти. Теперь же она совсем потеряла голову, боясь остановиться, чтобы вдохнуть, лихорадочно скользя ладонями по теплеющей от её прикосновений коже.

Наверное, надо было притормозить, прислушаться к внутреннему голосу, настойчиво советовавшему оставить его в покое, пока всё не зашло слишком далеко, да и вообще, просто поговорить, как нормальные люди, но... Стоило Тайгеру ответить на поцелуй и осторожно, почти робко, обнять её плечи, и все благие намерения пошли прахом. Она совсем потерялась в нём, она пила его дыхание, вжимаясь в него грудью, бёдрами, чувствуя, как его всё более уверенные прикосновения отзываются в ней почти физической болью, судорогой сводящей все мышцы и скручивающейся внизу живота в горячий узел.

Задохнувшись, Джейн запрокинула голову, прерывая поцелуй, ни на мгновение не прекращая прижиматься к нему пылающим телом. Но Тай, всего секунду назад такой отзывчивый, вдруг снова задеревенел в её объятиях и резко с отвращением отшвырнул от себя, едва удерживаясь от крика.

Лицо Тёмного принца выглядело уязвимым и странно потерянным, но в чёрных глазах снова кипела уже знакомая обжигающая ярость:

— Хорошая попытка... — припухшие от поцелуев губы искривила полная горечи, презрительная усмешка. — Такого, ты, и правда, ещё никогда не делал! Я почти поверил, что ты действительно Джейн.

— Что?! Тайгер, нет! — Джейн снова подошла и, не обращая внимания на слабое сопротивление, притянула его к себе. — Я и в самом деле Джейн! Пожалуйста, милый, поверь мне... — она обхватила его лицо ладонями, наклоняя к себе, и приникла лбом ко лбу, прислушиваясь к прерывистому дыханию. — Я настоящая! Крошка Джейн, помнишь?

Тайгер дернулся и зашипел.

— Джейн никогда не стала бы вести себя со мной, так, — выплюнул он, тщетно пытаясь отвернуться. — Она чистая девочка, а не похотливый демон.

Джейн вспыхнула до корней волос.

—Тай, я... Мерлин, это, наверное, выглядит, как безумие... Но я думала... Ты хотел этого еще там, на Земле, помнишь?..

И он, вдруг перестав сопротивляться, склонил голову так, что его глаза оказались буквально в нескольких сантиметрах от её лица.

— Вот значит как? Прекрасно! — произнес он и, до боли сдавив ей плечи, медленно, словно давая время на раздумье, прижал её спиной к стене.

— Клянусь Мерлином, Самаэль! Ты сам напросился!

***

То, что произошло дальше, напоминало кошмар, а сам Тайгер, неистово и грубо впившийся ей в губы — голодного хищника, дорвавшегося, наконец, до вожделенной добычи. Это были не поцелуи — укусы, горькие, тёмные и обжигающие, словно адская бездна, ничего, даже отдалённо похожего на то, как он целовал её в прошлый раз.

Джейн, мгновенно опьянённая страстью Тайгера, некоторое время отвечала, сначала послушно, потом всё сильнее распаляясь. Однако, когда он прокусил её нижнюю губу, с треском рванув с плеч блузку, от боли и металлического привкуса во рту в голове слегка прояснилось. Она ещё инстинктивно продолжала льнуть к нему, распластавшись по стене под сильным, горячим телом, вздрагивая от прикосновений, но здравый смысл или, может, приобретённые чувства Нефилима уже нашёптывали противными голосками — это неправильно. Если поначалу его неистовство возбуждало, а её тело было очень даже «за» то, что вытворял Тайгер, но, чем агрессивнее он становился, тем сильнее сквозь горячую пелену вожделения, пробивались неприятные волны страха. Что-то здесь явно было не так...

Сорок лет в Аду не прошли для него бесследно. Тай изменился и неизвестно насколько серьёзно. После стольких лет в "гостях" у Самаэля его рассудок не мог не пострадать, и ожидать от него теперь можно было всё что угодно. Тем более, неизвестно, как Владыка Падших развлекался со своим гостем. Сказать-то можно всякое, а в действительности?

— Тай... пожалуйста... — простонала Джейн, разрываясь между зовом плоти и голосом разума, и попыталась оттолкнуть его от себя, — мне больно...

— Ты же сам этого хотел! — рыкнул Тайгер, одной рукой бесцеремонно затыкая ей рот, а второй бесстыдно задрав юбку, продолжая собственнически ощупывать бедро от ягодицы к паху. — Разве, нет?! — колено грубо вторглось ей между ног, заставив заскулить от рвущей на куски смеси страха и возбуждения.

— Да, но... Тай, боги, что ты...

Истошное "делаешь" утонуло в жёстком ворсе брошенной у камина тигриной шкуры, в которую Джейн уткнулась лицом, когда он с ловкостью подсек её правой ногой и, буквально швырнув на пол, с яростным рыком наваливаясь сверху.

Когда разум, наконец, взял верх над вожделением, она осознала, что Тайгер действительно не в себе и не ведает, что творит, по-прежнему не веря, что перед ним настоящая Джейн, она выгнулась дугой, пытаясь сбросить с себя тяжёлое, почему-то неподвижное тело. Но он, будто только этого и ждал, рывком, словно не замечая сопротивления, перевернул её на спину, всем своим весом прижимая к полу.

Встретившись взглядом с дикими от злости, но при этом полными слез глазами Тайгера, Джейн окончательно поняла, что всё зашло слишком далеко. И, хотя он снова замер, даже не прикасаясь к ней, будто выжидая, Джейн рванулась так, словно её держали, по меньшей мере, пять демонов.

Она чувствовала, как из Тайгера наружу рвётся что-то, копившееся в нём все эти долгие годы отчаяния, безжалостно прессуя и коверкая его рассудок, и сейчас превращавшееся в ненависть, бешенство и желание причинить ответную боль.

— Тайгер, нет! Не надо...

Слова сорвались с губ инстинктивно, но было очевидно — умолять его остановиться уже бесполезно.

Потерявшийся в своих кошмарах Тайгер видел в ней только Самаэля.

Конечно, в её распоряжении оставалась еще Сила нефилима, но даже сейчас, прекрасно понимая, что собирается сделать обезумевший принц, она просто не могла заставить себя использовать против него свои сверхъестественные способности.

Между тем, короткая передышка закончилась, и Тай, только подстёгнутый оказанным сопротивлением, несколькими движениями сорвал с неё остатки одежды. Он не делал пока ничего такого, просто щупал, тискал, покрывая тело похожими на укусы поцелуями, но она каждым нервом ощущала — Тайгер, окончательно раздавленный самыми древнейшими и тёмными из человеческих инстинктов: похотью и насилием — теперь не остановится ни перед чем. Вот тут она запаниковала по-настоящему и принялась отбиваться, уже не заботясь о том, что может причинить ему вред. Она извивалась под ним, пытаясь скинуть с себя обхватившее её ногами тяжёлое тело, оттолкнуть настойчивые, по-злому жадные губы и пальцы. Она пиналась, била его кулаками по спине, но унизительный мерзкий, словно плевок в самую душу, кошмар и не думал заканчиваться — Тайгер, казалось, даже не замечал её отчаянных попыток высвободиться.

А когда он, избавившись от собственной одежды, болезненным рывком развёл её колени в стороны, чтобы тут же навалиться, прижимаясь возбуждённой, нетерпеливо пульсирующей плотью, недавняя уверенность Джейн в своей неспособности использовать против него ангельскую магию рассыпалась на куски. Тошнотворный страх перед неизбежным пересилил всё.

Виски заломило от концентрирующейся внутри Силы, но прежде, чем она успела нанести удар, терзающий её грудь Тайгер вдруг поднял голову и посмотрел ей прямо в лицо — глаза в глаза.

И столько боли и отчаяния было в этом взгляде, что задыхающуюся и дрожащую Джейн, потерявшую от нового шока не только остатки самообладания, но и контроль над собственной Силой, буквально затянуло в этот полный пламени и битого стекла омут эмоций, которым был сейчас балансирующий на грани помешательства Тайгер.

Она падала в его воспоминания, точно в пропасть, задыхаясь, тонула в его страхе и безысходности, теряя себя под шквалом чужих страданий и позволяя им стать своими собственными...

Джейн с трудом выдралась из бесконечной агонии, что была памятью Тая, глотая слёзы и содрогаясь в конвульсиях, но у неё не было даже секунды, чтобы прийти в себя. Тайгер, окончательно уверившись в безнаказанности, больше не собирался ждать.

Одним неистовым движением он двинулся вперёд, врываясь в её тело так грубо и яростно, что она забилась под ним от расходящейся волнами жгучей боли, захлебнувшись беспомощным вскриком, потянувшим за собой череду других.

Запрокинув голову до судорог в шее, вжимаясь затылком в пол, Джейн прижала руку ко рту и изо всех сил вцепилась зубами в ребро ладони, в попытке перебить одну боль другой. Она больше не собиралась сопротивляться Тайгеру, внезапно с болезненной ясностью осознав, что только так он сможет справиться со своими внутренними демонами и разорвать спеленавший его разум кокон безумия, пережить катарсис, выплеснув снедавшие его долгие годы страх и отчаяние и, наконец, освободиться.

Но сколько бы она ни твердила себе, что так надо, терпеть дальше было просто невыносимо. Слишком много и сразу! Грубые, резкие движения, причиняющие нестерпимую боль… Жадные ладони, елозящие по телу, пальцы в волосах, безжалостно тянущие за слипшиеся от пота пряди, тяжёлое, прерывистое дыхание над ухом.

И лицо Тайгера — безумное, искажённое болью и яростью, слёзы в глазах, полностью затянутых лаковой чернотой. А ведь ему сейчас, заново переживающему свой затянувшийся кошмар, во сто крат больнее, чем ей!

Всхлипнув, она, уже окончательно затерявшаяся между физической и душевной болью, обхватила Тайгера за шею и притянула к себе. Это всё еще был он… Её Тёмный принц, которого она так отчаянно любила и к которому так долго шла. И от осознания этого пламя, заживо пожиравшее изнутри, будто слегка унялось, а в голове набатом забилась совершенно дикая, нереальная мысль: «пусть так, но я с ним... мы вместе...»

Горячий, влажный язык скользнул по щеке, слизывая бегущие по ней слезы.

— Солёные... — чуть слышно пробормотал Тай, и это было первое, что он произнес с того момента, как набросился на неё, словно дикий зверь. Джейн отчетливо послышались нотки удивления. — Слёзы? Невозможно!

Последнее слово прозвучало с таким отчаянным отрицанием, что она невольно распахнула плотно зажмуренные глаза и попыталась сфокусироваться на его лице. Дышать вдруг стало легче, адская боль, терзавшая тело, немного отступила, и она внезапно поняла, что Тайгер больше не двигается.

Вот только облегчения это ей почему-то не принесло: в глазах принца плескался такой откровенный ужас, что она едва не задохнулась, в очередной раз оказавшись в опасной близости от того, чтобы погрузиться в чужие мысли.

Но, даже просто заглянув ему в лицо, она почувствовала, что сознание Тая все-таки нашло лазейку через опутавшую его паутину ненависти и отчаяния. Слёзы вот, что это было... Соль и горечь на искусанных в кровь губах...

Демоны не умеют плакать! Она знала это. Вселившись в человеческое тело, они могут выжать из него слёзы, но в своей истинной ипостаси адские отродья на это не способны, как и чувствовать что-то ещё, кроме лютой злобы и ненависти... В отличие от Джейн. Настоящей Джейн!

Осознание этого обрушилось на Тайгера внезапно и неотвратимо, как удар молнии, и, глядя в его широко распахнутые от потрясения глаза, из которых мгновенно ушла демоническая чернота, Джейн буквально видела, как внутри него что-то ломается. Словно прорывает огромную плотину, и тот, кого она знала и любила, высвобождается из невидимых, но неподъёмных оков сорокалетнего кошмара.

Но это не говорило о том, что всё закончилось.

Тайгер всё ещё балансировал на самом краю: слишком уязвимый, слишком эмоционально раздавленный всем случившимся, и рвущее на части чувство вины из-за того, что он сделал с ней, могло столкнуть его обратно в безумие с куда большей лёгкостью, чем все демоны Преисподней вместе взятые. И теперь уже безвозвратно! Джейн чувствовала, что нельзя, ни в коем случае нельзя оставлять всё, как есть. Сейчас проще всего было разжать руки и позволить ему выскользнуть из её тела, чтобы эта обжигающая, распирающая изнутри боль, наконец, прекратилась. Но что дальше? Что будет с Тайгером после этого?!

Мысли метались в голове, словно стая обезумевших ворон, но решение нужно было принимать, и как можно быстрее, потому что едва успевшие ожить глаза Тайгера, снова начинали стремительно пустеть, а в уголках скапливаться чёрная дымка. И, хотя Джейн совсем не знала психологии, об эффективности метода "клин клином вышибают" она слышала предостаточно.

— Двигайся, — выдохнула она сквозь пересохшие, несмотря на выступившую кровь, губы. — Пожалуйста, не останавливайся! — и сама осторожно, превозмогая боль, подалась бедрами вверх.

Тайгер, приподнявшийся на локтях, уже готовый отстраниться, выйти из неё, дрожа от ненависти и отвращения к самому себе, словно оцепенел. Джейн видела, как на его лице мечутся, гоняясь друг за другом, ужас, вина и желание... да, желание. Дрожащие губы упрямо сжались в хорошо знакомую тонкую линию, и он с иступленным отчаянием замотал головой:

— Джейн... Нет! Что же я... Только не так! Не так...

Её имя, впервые осознанно произнесенное Таем, прозвучало сейчас словно рыдание, но его последние слова, как и горячая, глубинная дрожь тела дали ей понять, что она на верном пути.

Джейн притянула его обратно, так, что их лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и снова шевельнулась, напрягая внутренние мышцы. Тело, и без того ниже пояса сведённое судорогой, немедленно отозвалось резкой, вгрызающееся между ног болью, но отступать уже было некуда. — Ну же, продолжай! Мы оба этого хотели...

Фраза сработала, как спусковой крючок, а, может, всё дело было в тугом скольжении её бедер навстречу, Тай внезапно вышел из ступора, всем телом прижимаясь к ней.

На этот раз не было ни бешеной ярости, ни вязкой, удушающей похоти: только нежность, бережная, почти благоговейная. Каждое робкое прикосновение, каждый неуверенный поцелуй, как вопрос: всё ли хорошо, всё ли в порядке, стоит ли мне продолжать?

Джейн больше не пыталась проявлять инициативу, решив, что мазохизма с неё на сегодня вполне достаточно, но и Тайгер, нависнув над ней, опираясь на согнутые локти и колени, по-прежнему не делал ни единого движения там, внутри. Только гладил, ласкал, целовал, прикусывал бугорки сосков, дразня языком покрытую мурашками кожу... Пока она не застонала и, не помня себя, не начала извиваться под сразу же поймавшем ритм Тайгером.

Первое движение заставило её задушено всхлипнуть, мгновенно вызвав из небытия растворившуюся в желании боль, но стоило ему, немного изменив угол, толкнуться сильнее, глубже, задев внутри чувствительную точку, как она забилась под ним будто в судорогах, когда по телу электрическими разрядами разошлась ни на что не похожая сладкая мука. Лицо склонившегося над ней Тайгера слегка просветлело, скорбная складочка на лбу почти разгладилась, а губы, поймавшие первый, вырвавшийся у неё стон наслаждения, растянулись в полузабытой лёгкой улыбке. Ещё несколько осторожных, пробных толчков, которые Джейн встретила уже на полпути, теряясь между болью и удовольствием, и Тай отпустил себя, расслабился, позволив телу играть по собственным правилам.

Движения стали резче, быстрее, не давая ей ни секунды передышки, заставляя безостановочно стонать, рывками двигаясь навстречу пульсирующей внутри горячей плоти. Волны боли и наслаждения попеременно прокатывались по телу, сливаясь в единое целое, пронзая каждую клеточку, каждый нерв, но, хотя перед глазами уже начинали вертеться алые искры, она упорно не опускала век, пытаясь поймать взгляд Тайгера. И в тот же миг, когда ей это удалось, он гортанно вскрикнул, сбился с ритма, упав на подломившихся локтях прямо на неё, вонзаясь еще глубже, заполняя целиком. Джейн ахнула, содрогнулась, и вспышка удовольствия, прорвавшаяся сквозь боль, разорвала тело на мелкие кусочки, бросила за грань реальности, на несколько полных экстаза секунд погружая в состояние близкое к нирване и оставляя потом совершенно обессиленной, плывущей в тяжело-сладкой истоме забытья...

***

Всё это время наблюдающий в двустороннее зеркало Изуэль тщетно пытался вырваться из мертвой хватки адского владыки, осыпая его изощрёнными проклятиями, которые отскакивали от ухмыляющегося дьявола, как горошины, не причиняя абсолютно никакого вреда. Внезапно он почувствовал, что каменный пол под ногами начал мелко подрагивать. Почти перестав вырываться, он теперь неотрывно следил за событиями. В момент завершающего толчка Тайгера и какого-то особенно жалобного вскрика Джейн очертания комнаты вдруг стали оплывать и искажаться, а дрожь под ногами усилилась.

Потом пару окутало белое зарево, и раздался грохот такой силы, будто Ад раскололся надвое. Изуэлю на мгновение почудилось, что Джейн, не вынеся насилия над собой, всё же привела в действие заклятие Хаоса, что всё сейчас полетит в бездну, и в ужасе зажмурился, но совершенно спокойный голос Самаэля вернул его в реальность:

— Ну вот, я же говорил, что всё получится! Молодец, девчонка!

— Что?! — у Изуэля не хватало слов, чтобы ответить на столь вопиющую наглость. — Молодец?! Да как ты можешь... — он открыл, наконец, глаза, чтобы увидеть совершенно пустую комнату.

— Где они?

— Что значит — где? Я же говорю, у твоего нефилима всё получилось. Правда, я думал, что выброс Силы спровоцируют боль или страх, но кто же мог знать, что малышка окажется настолько стойкой. Перед разъяренным насильником не дрогнула, а первый же оргазм вызвал такой мощный взрыв. Я уж было подумал, что она сейчас Ад до основания снесет.

— Так они что, дома?

— Будем надеяться, что да, — хмыкнул Самаэль, чуть ослабляя хватку, — хотя в таком состоянии она могла перенести их куда угодно.

— Танатос тебя забери! — в ярости заорал Изуэль, выдираясь из объятий. — Самаэль, ты можешь хоть раз обойтись без этих своих вывертов и высказаться конкретно!

— Да дома они, дома, не ори, — произнес дьявол, успокаивающе гладя его по руке. — Я ещё перед тем, как отправить девчонку к Тайгеру, подкинул ей в подсознание чёткую картинку, задав координаты перемещения. Не думал же ты, что я выпущу нефилима из-под контроля. Тем более что нефилим этот — перепуганная и ошалевшая от эмоций девчонка, совершенно не умеющая контролировать собственную Силу. Так ведь и травмы различной степени тяжести получить недолго, да ещё и без крыши над головой остаться.

— Почему ты не сделал этого раньше?! До того, как Тайгер набросился на неё? Обязательно доводить до насилия? Там и без того было достаточно моментов для выброса.

— Вообще-то я думал, что у неё хватит ума, самой остановить его. У девчонки с самого начала хватило бы Силы, чтобы размазать твоего наследника по стенке. Но она, почему-то этого не сделала.

— Да потому, что Джейн, прежде всего, человек, придурок, а уж потом нефилим. Люди вообще существа непредсказуемые, а здесь, совсем молоденькая девочка! Возможно, она просто не смогла использовать свою магию против любимого. Ты! Ты должен был остановить его!

— Я уже говорил тебе и ещё раз повторю: мне будет очень не комфортно жить, зная, что где-то есть существо, способное обратить в прах всё мироздание, — в аквамариновых глазах Самаэля вновь вспыхнуло раздражение. — Я должен был сам убедиться, что непорочность нефилима навечно осталась в Аду. Так что не нужно сейчас напрасно сотрясать воздух, обвиняя меня в сволочизме. Я такой, какой есть, и мои методы далеки от человеколюбия.

Я — дьявол! Таким сделал меня наш Отец, и другим уже не стану. Я сдержал слово, отпустил твоего последнего потомка, так чем ты опять недоволен?

— А чему тут радоваться?! Ты искалечил Тайгера! Растоптал его душу, ты почти обратил его в демона, он не тот, кем был раньше.

— Твой малыш — сильный маг! Он со всем справится. Да, не спорю, поначалу будет трудно, но… Рядом с ним девчонка, с весьма неплохими задатками и огромным желанием помочь. Раз уж отсюда сумела выдернуть, то уж точно не позволит ему свалиться за грань безумия. Так что успокойся, всё у них наладится. А когда я буду достаточно уверен в том, что ты снова не сбежишь от меня, так и быть, ты сможешь лично убедиться в благополучии своего драгоценного Тая. Как тебе такое? Ты согласен?

— А у меня есть выбор? — буркнул Изуэль.

— Да не особенно.

— Вот именно. Ладно, пусть будет, как будет.

— Наконец-то, — облегчённо выдохнул адский владыка. — Мне уже порядком надоела эта игра в доброго самаритянина. Не люблю библейские сюжеты. Иди уже ко мне. Я так соскучился! — он притянул Изуэля к себе, вовлекая в долгий поцелуй.

***

Сознание возвращалось медленно. Сначала вернулись ощущения, опять противоречивые: смесь приятной усталости мышц и нытья в животе, не говоря уж об остром жжении между ног. Шевелиться не хотелось, и Джейн, не чувствуя в себе сил даже открыть глаза, просто лежала на полу, вяло размышляя, что это за странные звуки рядом, так похожие на плач, и почему ей на лицо то и дело падают горячие, солёные капли. Но потом кто-то поднял её на руки.

Джейн открыла глаза и осмотрелась. Комната, где они находились, исчезла, а она сидела на руках Тайгера стоявшего посреди собственной спальни в замке Демона. Мерлин! У неё получилось! Она вернула Тайгера и вернулась сама! Плевать, что возвращение было оплачено болью и страданием...

— Тайгер! — Джейн отчаянно вцепилась в обнимавшие сильные руки, будто боясь, что и он, бережно прижимающий её к себе, и эта комната сейчас исчезнут, вновь возвращая их в кошмарную реальность, из которой с таким трудом удалось вырваться. — Тай...

— Прости, прости... — Тайгер испуганно сжался, неверно истолковав появившееся на её лице страдальческое выражение. — Мерлин, Джейн... Что же я наделал?!

— Шшш... — она позволила уложить себя на шелковые, прохладные простыни и с облегчением вытянулась, позволяя измученному телу полностью расслабиться. — Всё хорошо... Как ты сказал, я сама напросилась.

Тай дёрнулся, словно от удара.

— Но, я навредил тебе! — не замечая, что по щекам катятся слезы, Тайгер присел на край постели и неуверенно, словно боясь причинить боль одним прикосновением или просто не чувствуя себя больше вправе, дотронулся рукой до её бедра. На пальцах остались кровавые разводы. — Если ты могла, почему не остановила меня?

Джейн вздрогнула, словно проснувшись, и тревожно всмотрелась в искажённое мукой родное лицо, ловя малейшие оттенки мечущихся на нем эмоций. Тай, заметив её пристальный, испытующий взгляд, вполне предсказуемо смутился, расправил ссутуленные плечи и поспешно провел ладонью по щекам, стирая влажные дорожки слёз. Накатившийся ужас бы таким сильным, что Джейн на пару мгновений прикрыла резко наполнившееся влагой глаза. Перед ней сидел не Тайгер! Это был сломленный, бесконечно уставший человек, потерявшийся в своём кошмаре. Подавив рвущийся наружу всхлип, Джейн заставила себя приподняться на предательски подламывающихся локтях. Тайгер, судорожно комкавший в руках край одеяла, все ещё ждал ответа, и что-то подсказывало ей — эти слова станут камушком, сдвинувшим с места лавину. — Мы снова дома. Мы в нашем мире. Все остальное неважно.

Глава 6

В тот день Элис с мужем и сыном вернулись со званого обеда у леди Илларии, плавно перетёкшего в ужин, в заново отстроенный родовой замок, поздно вечером. Набегавшийся за день со сверстниками Ларри уснул, как убитый, и им выпала прекрасная возможность побыть вдвоем. Они долго и нежно занимались любовью, а потом, утомлённая ласками мужа, она незаметно уснула. Проснулась Элис от невероятной грозы. Никогда ещё ей не приходилось видеть подобного разгула стихии. Чудовищные молнии раскалывали мир почти надвое, на несколько мгновений превращая ночь в день. Грохот грома был такой, что казалось, разверзлась земля, и целые потоки воды лились с обезумевшего неба. Элис всегда боялась грозы, а тут творилось такое, что она заплакала от страха. Повернувшись в сторону, где обычно спал муж, она обнаружила, что его не было.

— Дэймонд, — сквозь слёзы позвала она, — Дэйми....

Ответа не последовало. И вдруг она услышала со стороны двери, ведущей на открытую террасу, странные звуки.

Преодолевая ужас, Элис сползла на пол и крохотными шажками приблизилась к полуоткрытой двери. Осторожно выглянув, она увидела просто нереальную картину. Обнажённый Дэймонд стоял под проливным дождём, раскинув руки, и оглушительно смеялся. Потемневшие под потоками воды волосы облепили его торс, спускаясь до талии, гибкое сильное тело сверкало и переливалось в свете молний, точно драгоценная жемчужина. Он был невероятно красив сейчас. И невероятно счастлив.

— Дэймонд! — Элис кричала, стараясь пробиться к мужу сквозь грохот грома и шум дождя. — Дэймонд, гоблин тебя забери! Что ты творишь?!

Он, наконец, услышал и обернулся. Его серебряные глаза буквально лучились счастьем.

— Эл! Иди сюда! — он бросился к ней, вытаскивая под ливень. — Никто! Никто из вас не верил! Лишь я один знал, что он вернется! Что они вернутся! Смотри туда, Эл! Ты видишь это?! Видишь?! — Дэйми вытянул руку вперед, указывая направление.

Элис смотрела и не верила своим глазам. В замке демона, расположенном на противоположном берегу небольшой речушки, пятый год погружённом во тьму, горел свет. В замок вернулся хозяин. Через четыре с лишним года...

***

— Ох, Мерлин! — прошептала Элис.

А он смеялся и повторял, как заведённый:

— Они сделали это! Они вернулись, ты слышишь?! Вернулись!

Оглушительные раскаты грома и яркие белые вспышки молний, прошивающие чёрное небо, вторили каждому сказанному им слову. Опьянённый счастьем Дэймонд не замечал ничего. Ни разгула стихии, ни дрожащей напуганной и вымокшей до нитки супруги, пытавшейся затащить его в дом. Он неотрывно смотрел на маленький огонёк, осветивший для него весь мрачный замок на той стороне реки, и ему казалось, что ещё немного, и пожирающий его изнутри холод исчезнет, уступив место ровному теплу. Что в его жизни снова появится смысл. Казалось, что...

— Ну, что же ты стоишь, — голос жены вернул его в реальность. Ударила ещё одна молния, Элис охнула, повернулась к нему лицом, тесно прижавшись, пытаясь обуздать ужас перед диким разгулом стихии.

— Иди к нему, — выдохнула она ему в ухо. — Иди же.

Он подхватил жену на руки и ринулся в спальню.

— Спасибо, — он нежно прикоснулся губами к её щеке, укладывая на постель. Затем на ходу оделся, связал мокрые волосы в хвост и, перепрыгивая через три ступеньки, помчался к замку.

Он почти не помнил, как преодолел небольшое, в общем-то, расстояние. В себя Дэймонд пришёл перед дверью в спальню. Он тихонько приоткрыл одну створку и вошёл.

На окне горела одинокая свеча. Скромный огонёк не мог составить конкуренцию вспышкам молний, моментами освещавшим комнату, выхватывая из темноты огромную кровать, в которой беспокойно спал Тёмный Принц. А рядом, свернувшись калачиком, тихо лежала хрупкая девушка. «Ты сделала это, Джейн! Ты вернула его. Если бы ты только знала, как я тебе благодарен!» Дэймонд медленно подошел к спящим. Его собственное сердце билось так оглушительно, что он почти перестал слышать раскаты грома.

Тайгер метался на огромном ложе, рискуя придавить свернувшуюся на краешке Джейн. Мокрый от пота, с прилипшими к телу волосами, он вздрагивал и что-то бормотал, кусая губы, садился, не открывая глаз, а потом без сил падал обратно.

— Тай, любимый мой, я здесь, — Дэймонд присел на край кровати и, взяв его руку, зарылся в неё лицом, ощущая, как дрогнула горячая узкая ладонь.

— Что же с тобой произошло, мой родной, что случи...

Договорить он не успел. Длинные пальцы сомкнулись на его шее железным захватом, не давая дышать, чтобы почти мгновенно отшвырнуть от себя. Острая боль пронзила тело, когда он с силой впечатался в стену.

— Тайгер! Не смей! — как сквозь вату донесся до Дэймонда знакомый, испуганный женский голос. — Опомнись! Что ты делаешь?

Дэймонд рухнул на колени, ноги не держали его, и поднял голову. Вспышка молнии высветила женскую фигурку на кровати... и снова невидимая сила скрутила его, почти лишая сознания.

— За что ты так со мной, Тайгер, — отчаянно прошептал он. — За что хочешь меня наказать? В чем я провинился, ска…

Та же сила, не дав ему договорить, подняла его вверх, припечатав к стене уже намертво. Комната осветилась ярким светом очередной молнии. К нему направлялся Тайгер. Обнажённый, с искаженным злобой лицом, с абсолютно чёрными глазами, он сейчас меньше всего был похож на Тайгера, которого знал и помнил Дэйми. Это существо со спутанными волосами, по которым пробегали огненные искры, с горящим безумием глазами, было больше демоном, чем его Тёмным Принцем.

— Тебе не надоело издеваться надо мной? — услышал Дэймонд резкий злой голос, лишь отдалённо напоминающий голос его друга. — Что ты ещё хочешь, венценосная тварь?

— Тайгер, — прервала его Джейн, — умоляю тебя, отпусти его. Это не Самаэль! Это Дэйми. Очнись же, Тай! Приди в себя!

Сквозь туман и слёзы, застилающие глаза, он увидел обнажённую Джейн. Она бросилась к Тайгеру, притянула его к себе, обняла, покрывая поцелуями его грудь, гладя руками его лицо, перебирая пальцами его волосы.

— Очнись, любимый. Вспомни. Мы здесь. Мы снова дома, Тай. Проснись же, не позволяй Аду снова захватить тебя. Обними меня крепче, обними, забудь о своей боли, отпусти его… отпусти, слышишь...

Тайгер услышал, подался к ней всем телом, и Дэймонду казалось, что адская боль пронзила его, и только Джейн не давала принцу сломаться, сцеловывая хрипы с искусанных губ, не давая им превратиться в крик.

Невидимые путы исчезли. Дэймонд смог собраться в этот момент и призвать свою магию, которая помогла ему устоять на ногах.

Боль, негодование, обида — всё это бурлило в нем огненным варевом, пока он настороженно смотрел, как Джейн удерживает хрипящего, безумного Тайгера. Дэймонд попытался шагнуть к ним, но был остановлен тихими словами:

— Уходи, Дэйми! Тебе сейчас надо уйти. Если не ради него, то ради себя. Умоляю, не верь его словам, это не он говорит. Это всё Ад. Я тебе всё объясню, но не сейчас. Сейчас, просто уходи…

Джейн не переставала гладить и утешать Тайгера, заставляя его сосредоточиться на себе.

Гроза стихала, и теперь только редкие всполохи молнии, да одинокая свеча продолжали играть с тенями.

«Это сон. Мерлин! Пусть это будет лишь страшный сон, — твердил себе Дэймонд. — Потому что наяву этого не может быть никогда...»

Джейн обернулась и крикнула, умоляя:

— Я больше не в силах удерживать его! Ради Мерлина, уходи!

Ему ничего не оставалось делать кроме, как покинуть дом, где он когда-то был так счастлив.

В тумане Дэймонд добрался до своего замка. Тело болело, каждый шаг причинял боль. Не замечая все ещё сильный дождь, размокшую землю под ногами, он бездумно шёл, не выбирая дороги. Ему казалось, что весь его мир рухнул и ему незачем больше жить.

«Тайгер, мой друг, мой любимый, мой потерянный свет, моя самая главная мечта! Как же так случилось, что вернулся ты с такой ненавистью? Джейн сказала не верить... Но разве можно не верить тому, что видел собственными глазами, не верить тому, что ты хотел меня убить?»

Дэймонд добрался до своего кабинета и рухнул на пол у камина. Боль пульсировала в нём, скручивая тело, скапливаясь комом в груди.

Он схватился за голову и закричал, вкладывая в крик всю боль и отчаяние. Он кричал так, что казалось, легкие загорелись, а голова взорвалась.

— Дэйми, что с тобой... — словно из другого мира донёсся перепуганный голос жены.

— Уйди, Элис! — едва сдерживая ярость, простонал он, не желая никого сейчас видеть и ни с кем говорить.

— Но, Дэй...

— Элис, ты оглохла? Убирайся! Немедленно! И скажи всем, что я убью любого, кто посмеет приблизиться ко мне. Ты поняла?

Тихий всхлип, донесшийся из-за двери, вызвал лишь раздражение, Дэймонд закрыл уши ладонями, будто это могло помочь отгородиться от всего мира...

Он не помнил, как оказался у распахнутой двери на террасу. Вдохнул полную грудь воздуха, надеясь на успокоение, поискал свою верную спутницу Луну, но небо по-прежнему, было затянуто тяжелыми тучами.

— Тайгер! — что было сил закричал Дэймонд в ночь. — Почему? Ну, почему?! — Неконтролируемый вихрь магии вырвался вместе с яростью, уходя в тёмное небо и осыпаясь на землю голубыми искрами. Ответом ему был лишь последний тусклый отсвет молнии, знаменующий окончание грозы.

Глава 7

…Джейн стояла на краю пропасти. Шаг, полшага, она может упасть туда, и уже ничто, никогда не вернет её. Ветер разметал волосы, сорвал с плеч мантию и швырнул в пропасть. И почему-то эти полшага хотелось сделать, как ничего в жизни до этого. Один миг, и всё будет позади.

— Не надо. Не делай этого, милая, — ласковый, родной голос.

— Бабушка! — Джейн повернулась и упала в добрые руки, прижалась, ощутив знакомый аромат роз и тепло тела.

— Джейн, дорогая моя, — бабушка ласково поцеловала её в лоб и слегка отстранилась.

— Бабуля, я так устала, хочу к тебе, пожалуйста, — Джейн с любовью вглядывалась в родное лицо, поражаясь тому, как прекрасна и величествена нынче Феофания.

— Прошу тебя, девочка моя, не оставляй моего сына! Не оставляй его. Только ты можешь его спасти. Больше некому...

Образ Феофании дрогнул и рассыпался лепестками роз уносимых порывами ветра.

И, словно тихий шелест, до неё донеслось:

— Храни вас Мерлин...

Джейн рывком села, скидывая с себя остатки сна. Голова гудела, глаза не хотели открываться. Наконец, ей удалось разлепить тяжёлые веки, потерев их ладонями.

Спальню заливало полуденное солнце. Рядом, сжавшись в комочек и уткнувшись лицом в колени, сидел Тайгер, бормоча что-то и покачиваясь из стороны в сторону.

Джейн вздохнула, проясняя спутанные мысли.

— Тайгер, — она провела пальцем по его плечу.

Он вздрогнул, сжавшись еще сильнее, поднял голову и обернулся.

Такие красивые, прежде черные, глаза сейчас потухли, подернулись дымкой отчаяния и страха. У Джейн зашлось сердце.

— Почему ты прикасаешься ко мне? Разве я не противен тебе после того, что сделал? Разве ты не видишь, что я не человек больше, я животное... не достойное просить прощения... — его голос то срывался на хрип, то падал до невнятного шепота. Он говорил и говорил, но Джейн не хотела больше слушать.

— Тебе не надо ни о чем меня просить, Тай. Ты нужен мне, ради тебя я готова на всё, — вложив всю нежность в эти слова, она потянулась к нему, прижалась к обнажённой спине, стараясь утешить. Но лишь ощутила, как он пытается подавить рыдания.

— Довольно! — собственный голос показался ей чужим, сильным и властным. Нет больше робкой скромницы Джейн, которая стеснялась даже глаза поднять на прекрасного Тёмного принца. Которая и в мыслях не могла себе представить, что будет вообще с ним говорить, а уж тем более отдавать приказы.

Спасения из Ада оказалось не достаточно. Гораздо важнее было спасти его от самого себя. Откуда пришло к ней это знание, Джейн даже не представляла. Зато отлично понимала, медлить больше нельзя. Вчера, после нападения на Дэйми, Тай снова яростно накинулся на неё. Какая-то часть его сознания помнила — она ключ к его спасению, и он цеплялся за неё, словно за спасительную соломинку, яростно подминая под себя, раз за разом вонзаясь в податливое тело. Джейн покорно отдавалась, смирившись с тем, что является той самой соломинкой, которая удерживает его в этом мире, не давая скатиться за грань, из-за которой уже не будет возврата. И, если цена была именно такая, она готова платить, пока дышит.

Уговорами и лаской она заставила его встать с кровати и привести себя в хоть какое-то подобие порядка. Они смогли, наконец, смыть с себя всю кровь, и Джейн отчаянно молилась, чтобы вместе с бурой водой, стекающей с их тел, ушел из их жизни Ад. Раз и навсегда. Если бы такое было возможно!

В спальне Тая нашлась одежда. Потом он на руках отнес её в подземелье Хаммона.

Скажи кто четыре года назад, что собственная нагота будет ей настолько безразлична, она бы смутилась, не поверила, расплакалась, а сейчас последнее, о чем она вспомнила, так это о необходимости надеть, что-либо на себя.

Первые шаги сделаны. Но то, что удалось вытянуть из принца, совсем не радовало. Он ничего не помнил о себе прежнем. Только её как последний осколок прошлой жизни, образ, который он прятал в самых дальних закоулках собственной памяти. Он не помнил кто она, как он с ней связан. Только лишь твердил: она всё, что у него есть. Когда Джейн показала найденную в библиотеке фотографию Дэймонда, Тайгер пришел в ярость. Он кричал, выплёвывал из себя ругательства, в кровь разбивая кулаки о стены:

— Самаэль, — хрипел он, — это Самаэль.

«Ох, Мерлин, Дэйми! — молилась про себя Джейн. — Найди в себе силы его понять. Это не тебя он помнит. Это всё Самаэль. Это его лицо ни на минуту не дает ему забыть, что выделывал с ним сверхъестественный ублюдок, не оставляя ему шансов, вновь и вновь заставляя отдаваться бьющему в самое сердце кошмару. Хаммон сказал, что ты поможешь мне. Надеюсь, ты знаешь как. Надеюсь, ты все ещё этого хочешь…»

К вечеру ей удалось немного успокоить Тайгера и уговорить его остаться в комнате. Как бы она не боялась оставлять его одного, выйти из замка было необходимо. Ей нужна была помощь Дэймонда! К тому же нужно было объяснить ему, что здесь вчера произошло. Поцеловав любимого в горячие губы, она прикрыла его одеялом и отправилась в замок Стайлса.

Дверь открыл насмерть перепуганный дворецкий. Вопрос Джейн о том, где найти лорда, поверг его в ужас и начисто отшиб дар речи. В конце концов, Джейн просто спросила направление и решилась разыскать Дэйми сама, не обращая внимания на нечленораздельные звуки, которые издавал мужчина, в попытке что-то сказать.

***

— Дэйми, Дэйми, очнись, — кто-то, нарушив запрет, тряс его, выдергивая из долгожданного забытья. Оттуда, где он шестнадцатилетний впервые признавался в любви Таю, а его принц, счастливо смеялся и целовал его, возвращая каждое слово признания.

— Отстань, — сонно буркнул Дэймонд, и перевернулся на бок, пытаясь вновь вернуться в объятия Морфея. В нём не было больше ни злости, ни ярости — только пустота, которая внезапно заполнилась счастливым воспоминанием. Остаться в нём — это всё, что он хотел.

— Я обещала... — голос показался знакомым.

— Джейн!

Он рывком вскочил, потер руками глаза, сбрасывая остатки сна, хотя... скорее пьяного угара, учитывая, сколько он выпил.

— Что происходит? Почему Тайгер хотел меня убить? Что было в Аду?! — пересохшие губы плохо слушались, собственный голос напоминал скрежет, — расскажи мне!

— Для этого я здесь, — она медленно провела рукой по его щеке, синие глаза изучали, словно заглядывали в душу, — опять колючий, — лёгкая улыбка тронула губы девушки, а в голосе послышался слабый упрёк. — Давай сядем, разговор будет долгим, — Джейн мягко потянула его обратно к дивану. — Кстати, Дэйми, нам не помешает чай со сладостями. Я четыре года ничего не ела...

...Он проводил Джейн до моста, вручив на прощание портключ, соединяющий их замки. А сам задумчиво побрёл к дому, все ещё переваривая услышанное. То, что он узнал, было не просто откровением. Это было чудовищно. Будто на какое-то время он сам побывал там, ощутил боль, пережитую Тайгером, вместе с ним прошел через муки. Самаэль — жесток и коварен, это не было секретом, но Дэймонд даже представить себе не мог, что всё, через что заставил Падший пройти Тайгера, связано теперь у любимого друга с ним.

«У вас с Самаэлем одно лицо, — в который раз припомнил он слова Джейн, — я знаю это трудно, но ты должен понять…»

Эта фраза никак не шла у Дэймонда из головы. Как и то, что Тай никого не помнил. А ведь это плохо, очень плохо. Тайгер Геллерт, не просто тёмный маг, он Наследник. Скоро пойдут слухи, что принц вернулся. И, не дай Мерлин, кто-то поймёт, что с ним не всё в порядке. «Нужно время, — решил он, продумывая ситуацию, — и проверенные люди, которые не будут болтать». В конце концов, он найдет решение, как вернуть Таю воспоминания. Как излечить его от Ада. Даже, если придётся самому спуститься туда и разрушить его! А пока необходимо найти Закарию — нужно снять защиту с дома Тайгера. Но для начала попросить прощения у незаслуженно обиженной вчера жены.

Элис нашлась в своем кабинете, где устроила что-то вроде бесплатной больницы для слуг и прочих нуждающихся. Она сидела на стуле около кушетки и с улыбкой рисовала на ножке у зареванной пятилетней девчушки красивую бабочку, утешая её, что сейчас она улетит и заберёт все страхи с собой. Только вот, увидев его, маленькая пациентка разревелась ещё громче и пулей убежала на террасу.

— Что всё это значит? — озабоченно спросил Деймонд, — не помню, чтобы дети боялись меня...

— То и значит, — Элис бросила карандаш, сняла с себя медицинскую мантию, швырнув её на пол. — Ты боевой маг! Ты разбил все окна и почти всю мебель в домиках слуг. Сегодня я весь день лечу тех, кого ты покалечил своей вышедшей из-под контроля силой! — обычно мягкая и ласковая Элис говорила жёстко, зло сверкая зелёными глазами. — Кровать Лизы, которую ты только что видел, стояла у самого окна, стеклом девочке сильно поранило ноги. Ей повезло, что в этом доме есть кто-то, кто умеет не только крушить...

Она только хотела сказать что-то ещё, но Дэймонд, кляня себя, на чем свет стоит, шагнул к ней и схватил в объятия.

— Эл, я самая последняя скотина на свете, — простонал он, — я всё исправлю! Обещаю! Только, прости меня, пожалуйста...

Он чувствовал себя ужасно, осознавая, что натворил. Стыд пожирал его изнутри, притупляя боль, нанесенную Таем. «Горгулья меня раздери! — ругал он себя, удерживая в объятиях шипевшую, точно разъяренная кошка, Элис. — Тайгеру, чтобы стать безумным, понадобились годы ада. А я чуть не сошел с ума за несколько часов отчаяния».

— Пусти меня!

Мерлин знает, откуда у неё хватило сил, но жена вырвалась из его рук, отскочив к выходу. Никогда он видел её в таком гневе. Она раскраснелась, судорожно переводила дыхание, сжимала кулаки, так что костяшки побелели.

— Всё! Всё, с меня хватит! — прокричала Элис, — Я как раз сегодня вспомнила, что когда-то у меня была гордость, пора вытащить её наружу, стряхнуть пыль и примерить. Я надеялась, я верила… — она не удержалась, голос дрогнул, но тут же снова гнев овладел ей, — я много раз говорила, что поддержу тебя во всем, вынесу ради тебя любую боль! Но ты перешел все границы! Забыв, кто ты, какой силой обладаешь — чуть не лишил жизни безвинных людей. Конечно, зачем помнить о тех, кто не может даже защититься. Куда важнее — закрыться от всех, напиться и, посыпая голову пеплом, повыть на луну!

Выплюнув последние слова, Элис ушла, громко хлопнув дверью.

Дэймонд пошатнулся, словно ему дали пощечину. Он без сомнения заслуживал, по крайней мере, дюжины, да и попинать его тоже не мешало. Он слишком привык к тому, что Элис готова простить ему всё, он слишком долго пользовался её терпением. Всё сказанное было справедливо. И если ради себя Элис всегда его прощала, то сейчас она была в ужасе от того, что он натворил с людьми. Он это понимал, как и то, что сам создал себе ещё одну проблему. Как будто ему их мало! «Всё, — решил он, — достаточно самобичевания». По крайней мере, у него есть дела. Лучше заняться ими, чем каяться самому себе. Толку всё равно никакого. Он позвал управляющего, распорядился прибавить всем пострадавшим оклад в два раза и выплатить дополнительную сумму на расходы, затем попросил как можно скорее разыскать штат прислуги, служивший раньше в замке Тайгера, после чего отправился к Закарии, чтобы рассказать о возвращении Тёмного принца. Вместе они в считанные минуты сняли защитный купол с замка Демона. К облегчению Дэймонда Закари не приставал к нему с расспросами. Видимо, Светлый отлично понял по его виду, что всё не так просто.

Глава 8

Время летело для Джейн незаметно. В заботах, она иногда забывала, который сейчас час или даже день. Медленно, терпеливо вытягивала она Тайгера из сорокалетнего кошмара, в котором он застрял. Она собрала в своей комнате вещи и приказала прибывшей прислуге разместить их в спальне принца. И если поначалу она и слышала недовольный шёпот, то впоследствии, когда ей пришлось несколько ночей подряд успокаивать вновь впавшего в буйство Тайгера, заметила, что слуги стали поглядывать на неё с восхищением и надеждой. Однажды, когда она, пережив очередной приступ Тайгера, разрыдалась прямо на полу в гостиной, её подняли сильные руки поварихи Элмиры и усадили на диван, накрывая пледом.

— Деточка моя, — ласково, как к дочери, обратилась к ней пожилая светловолосая женщина, протягивая кружку горячего чая, — я человек простой, и вы можете подумать, что такие, как мы, ничего не замечаем. Но мы всё видим и понимаем, что вы делаете для нашего господина. Нет-нет! — всплеснула руками женщина в ответ на её настороженный взгляд, — не сомневайтесь, милая, мы верны нашему принцу. Мы же его совсем мальчиком знали и никому не говорим о его душевных муках. Просто знайте, мы благодарны вам. Такое мало кому под силу.

Да, сил ей требовалось много. Она рассказывала Тайгеру о том, кто он, показывала ему старые вырезки из газет, в которых говорилось о нём. Правда выбор был небольшой: почти на всех фотографиях он был изображен вместе с Дэймондом, и Джейн отлично понимала, как он может на это отреагировать. Дэймонд несколько раз приходил, но реакция Тайгера на его визиты оставалась прежней. Он неизменно приходил в ярость, швыряясь в него заклинаниями и упорно называя Самаэлем. После пары таких случаев Джейн убедила подавленного лунного мага пока не заходить к ним. Мерлин знает, как ей было жаль Дэймонда, но она просто не представляла, что еще сделать, чтобы вернуть память Таю, чтобы, наконец, всё вернулось на круги своя. И приучила себя засыпать с молитвой Мерлину, надеясь, что когда-нибудь случится чудо.

Чудо случилось на третий месяц их пребывания в замке. Хотя Джейн и представить себе не могла обстоятельств, при которых оно произойдет.

День выдался погожим и солнечным, и Джейн решила немного развеяться, прогулявшись по городу. Почти счастливая, она вернулась домой с покупками, где её встретили перепуганный садовник и потерявший дар речи камердинер.

По звукам, доносящимся из дома, она сразу поняла — с Таем беда.

Не помня себя, Джейн влетела в спальню.

Принц яростно метался по комнате, сыпля проклятиями. В руках он держал какой-то журнал.

— Скажи мне, Джейн, — он бросился к ней, — как такое возможно?!

Она мельком взглянула на картинку — та самая, давно знакомая фотография...

...Тайгер и Дэйми в весьма интимной позе целовались около камина.

Джейн собралась духом. Сейчас или никогда.

—Тайгер, прошу, выслушай меня! Ты же знаешь, я никогда не пожелаю тебе зла и никогда не солгу. Прошу, — начала она, усаживая его в кресло. — Я понятия не имею, где ты взял этот журнал, — её голос звенел от напряжения, — но всё в статье, как и сама фотография, это абсолютная правда, и ни для кого не секрет. Дэймонд Стайлс, твой близкий друг и любимый...

Тайгер сжал кулаки и затряс головой, отрицая её слова.

— Очнись же, Тайгер, — она нахмурилась, — неужели ты думаешь, что я лгу тебе? Самаэль просто очень похож на Дэймонда. Он заменил его в твоем сознании. А ты поверил в это. Вот в чем твоя беда. Пока ты не вспомнишь Дэймонда — вашу любовь, вашу дружбу, ты не вспомнишь вообще ничего! Я сама поняла это только сейчас, — Джейн схватила его руки и сжала, — Дэймонд, вот твой ключ к памяти! Воспользуйся им, не позволяй Самаэлю руководить собой.

Тайгер молчал. Джейн чувствовала себя выжатой и выпотрошенной и просто не знала, что ещё сказать принцу, чтобы достучаться до его памяти. Она бессильно опустилась у его ног. Облегчение приносил лишь факт, что Тай не впал в безумие как раньше, когда Дэймонд навещал их. Он напряженно прикусил губу и закрыл глаза, никак не реагируя на её слова. Не давая ни малейшего шанса понять, услышал ли он её доводы.

Прошла вечность, пока Джейн просто сидела, вглядываясь в его лицо. Не зная чего ждать, она привычно готовилась к худшему, хотя надежда крепла с каждой минутой. Наконец, Тайгер открыл глаза и Джейн расслабилась. В них не было ни адской тьмы, ни безумия. На неё смотрел спокойный и хладнокровный Тайгер Геллерт, наследный принц Тёмного королевства.

— На той фотографии у нас здесь, — он ткнул себя в правое предплечье, — есть татуировка партнёрства. Я не помню, чтобы она у меня была, но помню, что это означает. Мы были настолько близки? — спросил Тайгер, не сводя с неё пытливого взгляда.

Джейн кивнула, затем осторожно, подбирая слова, ответила:

— Да, вы были в партнёрстве, но разорвали его по ведомым только вам причинам. Но при этом остались самыми верными друзьями, которых я когда-либо знала.

— Но почему я не помню его? — Тайгер снова сжал кулаки. — Почему я помню лишь Самаэля?

Джейн устало потерла лоб, вдруг ее осенило.

— Смотри, — она прикрыла картинку в журнале рукой, оставляя только кусочек, где были видны затейливая резная решетка камина и пушистый белый коврик.

— Точно такие же, видишь?

Он нехотя взглянул на картинку…

Джейн ликовала, наконец-то, хоть что-то ей удалось. Она снова привлекла его и указала на дату выпуска издания.

— Это было пять лет назад в этом самом месте. — Джейн усмехнулась: — Не думала, что так обрадуюсь по этому поводу. Когда-то я была шокирована не меньше, чем ты сейчас.

Тайгер притянул её и усадил на колени.

— Я ничего не помню о себе, но точно знаю, почему помню тебя, — он говорил, так спокойно, что Джейн не верила своим ушам.

— Почему же?

— Мне кажется, я всегда тебя любил. Просто забыл об этом, как забыл всю свою прошлую жизнь. А потом пришла ты. И вернула мне целый мир. Я хочу вспомнить Дэймонда, но я твёрдо уверен в том, что кроме тебя мне никто не нужен.

Он нежно прикоснулся губами к её губам. Скромная ласка, по сравнению с его обычной страстью, но Джейн и этого было достаточно, чтобы тело ответило. Она прижалась к сильной груди, на секунду или на годы погружаясь в запах и объятия своего мужчины, позволяя забыть обо всём, кроме удовольствия от близости с ним.

— Милая, — тихо позвал Тайгер, возвращая в реальность, — что ещё ты об этом знаешь? — он вздрогнул, — Есть ли ещё какие-нибудь статьи, фотографии, где мы... где о нас?

— Ты уверен? — осторожно спросила Джейн.

— Нет, — он покачал головой, в глазах мелькнул страх, — но я так решил.

— Пойдём, — она встала и потянула его, — раз так, у меня есть, что тебе показать.

Поздно ночью Джейн проснулась от стонов Тайгера. Принц метался по постели, как обычно бормоча что-то невнятное. Джейн обняла его, притянула к себе, нежно поцеловала горячий лоб, тихо нашёптывая:

— Я с тобой, милый... Успокойся. Родной мой, любимый мой, все хорошо...

—Какого Мордреда ты творишь, Дэйми? — вдруг резко выдохнул Тай. — Мы же договаривались без самодеятельности... идиот ты несчастный... я тоже... я тоже люблю тебя...

После этого он успокоился и крепко уснул, в отличие от Джейн, которая с молитвой ожидала утра, чтобы убедиться — к принцу вернулась память. Но, увы, надежда не оправдалась. Утром Тайгер по-прежнему ничего не помнил. Просто сказал, что видел странный сон о боли, неожиданно сменившейся радостью...

Так продолжалось почти неделю. Будто они попали во временную петлю, переживая одно и то же изо дня в день, каждую ночь. Во сне Тайгер звал Дэйми, говорил что скучает, признавался ему в любви. Проснувшись же, ничего не помнил, молча выслушивая истории Джейн о своей прежней жизни и о Дэймонде. И хотя лицо Тая уже не искажала ярость, когда он рассматривал подсунутые ею журналы с фотографиями, он все ещё не был готов к встрече с лунным магом, умоляя дать ему чуть больше времени. В какой-то момент Джейн поняла, она исчерпала все свои возможности. Пришла пора звать Хаммона. Решение пришло само собой, когда она обласканная и удовлетворенная, лёжа на груди любимого, вспомнила о пёрышке на своей ладони. «Даэва обещал помочь... Что ж, его помощь стала просто необходима», — подумала Джейн перед тем, как погрузиться в сон...

...Она сидела в любимом кресле в подземной библиотеке. Всё было обычным, кроме неясной дымки, кружившей вокруг неё. В какой-то момент она ощутила знакомый смрад Ада, который душил, пытаясь проникнуть, затянуть в себя, но словно испугавшись, оттолкнулся от неё, унося прочь миазмы и стоны измученных душ.

— Девочка, — внезапно донеслось до неё, — ты звала меня, — дымка обрела знакомые очертания.

— Хаммон! — вскрикнула Джейн, — прошу, помоги мне! Я пыталась, я делала всё, что могла, но...

— Я помогу тебе, — голос, обретая силу, вторгся прямо в сознание, — тебе будет непросто, но ты должна справиться... Слушай внимательно. У нас очень мало времени...

Глава 9

Жизнь Элис катилась под откос. Счастье, казавшееся таким близким и ощутимым, вдруг рассыпалось, поразив своей недолговечной хрупкостью. После возвращения Тёмного принца прошло почти три месяца. Дэймонд исправил всё, что натворил той ночью, добился прощения, рассказал о том, что случилось с Тайгером. Все последующие свободные дни, да и ночи он проводил в библиотеке в замке или в поместье матери, изучая древние книги, в которых хоть что-то говорилось об Аде, отчаянно выискивая способ помочь Тайгеру. По- прежнему исполняя обязанности Наместника Темного королевства, Дэйми совсем измучил себя, разрываясь между долгом и желанием помочь другу. Он похудел, осунулся, под глазами залегли темные круги. Прежде мягкие черты идеального лица ужесточились, губы, созданные для улыбки, теперь почти всегда были плотно сжаты.

Элис с состраданием смотрела на мужа, пыталась утешить и успокоить. Она уговаривала его отвлечься, заняться какой-нибудь другой проблемой, убеждая, что та, которая его так волнует, решится сама собой. Ведь Тайгеру помогает Джейн, и у неё куда больше шансов сделать это. Но Дэймонд не слушал. С фанатичным упорством он сосредоточился на своей беде, и его серебряные глаза загорались недобрым огнём, стоило только начать его отговаривать. У них не было больше согретых взаимным теплом радостных дней, у них остались лишь редкие ночи, которые изнуряли обоих, не принося желанного облегчения.

В эту ночь ей удалось уговорить мужа выпить успокоительной настойки и хоть немного поспать.

— Ты не железный, Дэйми, — втолковывала она ему, словно ребенку, — тебе необходим отдых. Не пара часов в день, а целая ночь, иначе ты сойдешь с ума! Мерлином заклинаю, послушай меня!

К счастью, он согласился и сейчас спал рядом. Пусть сон его был неспокоен — он метался, постоянно звал Тайгера, все же это было лучше, чем застать его, как прошлым утром, лежащего без сил на груде книг. К самой же Элис сон вовсе не шёл. Она уже задумалась, не выпить ли немного настойки, и вдруг тихие шаги привлекли внимание. Была поздняя ночь, слуги давно спали. Элис насторожилась. Неужели кто-то из воровского люда решился проникнуть в дом к самому лорду Стайлсу? Это мало того что невозможно, но даже если... это же чистой воды самоубийство! Защитные чары Дэймонда не дали бы воришкам никакого шанса, крепко связав нарушителя, мгновенно перенося прямо на суд к хозяину замка. Все прекрасно знали об этом, и рисковать никто не хотел. Но, возможно, в своём горе, Дэйми забыл обновить защиту? Ну что же, она конечно не боевой маг, но с вором справиться сможет. Главное сейчас не разбудить мужа, ему необходим покой. Элис осторожно встала, призвала халат и через минуту тихонько выскользнула из спальни.

Источник её беспокойства находился в кабинете Дэймонда. Кто-то, абсолютно не таясь, зажег там свечи. Причем не одну-две, а все, судя по полоске света, пробивающейся из-под двери.

— Ничего себе! — изумилась она. — Откуда же у нас появились такие смелые воришки?

Элис резко открыла дверь и шагнула в комнату и тут же опешила, разглядев тоненькую богато одетую девушку, которая, ничуть не испугавшись её появления, сделала шаг навстречу.

— Здравствуй, Элис, — спокойно произнесла незнакомка, голосом похожим на перелив флейты. — Я — Джейн, ты слышала обо мне? — она вопросительно приподняла точеную бровку. — Прости, что потревожила тебя в такой час, — продолжила незваная гостья в ответ на её кивок, — но...

— Как ты оказалась здесь? — требовательно перебила её Элис.

К Моргане официоз: раз эта нахалка заявилась к ней посреди ночи, обратилась, минуя титул и правила приличия, она тем более, не собирается соблюдать гостеприимство.

— Вот, — Джейн, смутившись, показала кольцо на своём пальце.

Элис узнала украшение. Портключ к замку Тайгера, с которым Дэйми не расставался последние четыре года. Недавно она заметила, что он перестал носить кольцо, но сочла за благо не расспрашивать его по пустякам.

— Твой муж обещал мне помочь, — девушка говорила, словно оправдываясь, затем немного помолчала, грациозно приближаясь, — но, по иронии судьбы, — печальная улыбка тронула её губы, — как раз сейчас мне необходима твоя помощь, Элис, — она подошла вплотную и, сложив руки, умоляюще добавила. — Именно твоя!

Элис молчала, намерено не замечая немую мольбу во взгляде Джейн. Ситуация с каждой секундой не нравилась ей всё больше и больше. Но будучи любопытной, как все женщины, она не могла просто выгнать её, не узнав, что собственно надо. Дэймонд рассказывал о воспитаннице Феофании. Вражды или неприязни к ней Элис не испытывала. Напротив, была поражена её поступком, когда узнала о решении спасти Тайгера. Кроме того, она помнила, что Джейн — нефилим — сильнейшее существо в обоих магических королевствах, а возможно и вообще во всем мироздании. Так чем же ей может помочь она, скромная ценительница с минимальной практикой? Элис кивнула, указывая на кресла рядом с низким столиком.

— Тебе повезло, что сюда пришла я, — начала она сдержанно, прерывая затянувшуюся паузу.

— При чём здесь везение? — недоуменно покачала головой гостья, — я звала тебя...

Затем она уселась поудобней и приступила к рассказу. Элис почти не слушала часть о Тайгере, Хаммоне, Самаэле, об этом ей неоднократно рассказывал Дэймонд. Всё это время она внимательно изучала Джейн — мимику, жесты, язык тела, поражаясь любви, с которой та говорила о принце. «В нашем полку влюбленных до пупырчатых гоблинов прибыло, — горько усмехнулась она в мыслях, — видимо, не одна я такая идиотка».

В какой-то момент Джейн привлекла её внимание небольшой книгой, которую достала из кармана. На секунду Элис сжалась от волны чистой магии, исходящей от старинного томика.

— Уже неделю Тайгер зовет Дэйми по ночам, — слова Джейн резанули по ушам, заставляя прислушаться внимательнее к её речи. — Прошлой ночью во сне ко мне пришел Хаммон, — голос девушки напрягся, и она немного помолчала, переводя дух, — и сказал мне, что память Таю можно вернуть только путём древнего ритуала, который на некоторое время вновь свяжет его и Дэймонда...

Элис вскочила, словно ошпаренная, гневно нависая над Джейн.

— Ты с ума сошла! — наконец, смогла выдавить она. Не спрашивая, обвиняя. — Ты понятия не имеешь... ненормальная! Ты же любишь, послушай себя, ты совершенно отчаянно любишь Тайгера! Неужели, не боишься, что связь с Дэйми, пусть даже на несколько часов, оттолкнет его от тебя!? — от сказанного ее охватила неконтролируемая дрожь — Ты хоть представляешь, что значит быть второй, девочка! Эта боль несравнима ни с чем!

Она без сил рухнула в кресло, не отрывая ненавидящего взгляда от побледневшей гостьи.

—Какая же ты дура. Даром, что нефилим! — Джейн хмурилась, видно не рассчитывая на такую отповедь. — Ты что от меня ожидала? Великой радости и слез восторга? Точно дура, причем полная!

— Я люблю его, ты права. Я схожу с ума, безусловно! Ты боишься быть второй, Элис? А знаешь, чего боюсь я? Того, что Тайгер просто не знает, кто у него первый, кто второй. Того, что он стонет во сне от любви к Дэймонду, а днем обнимает меня, называя единственной. Он принц этого королевства. Наш Господин! Но об этом он тоже не помнит! — она говорила тихо и с такой мукой, что Элис похолодела. А Джейн продолжила, сверкая синими глазами. — Я знаю, что Дэймонд, тоже страдает, он...

— Этого можешь мне не говорить, — прошипела Элис, перебивая, — в данный момент он лежит в нашей супружеской постели, клянясь в вечной любви к Тайгеру. И вообще, при чём здесь я? — она нервно передёрнула плечами, меняя тему. — Ты бы могла со своей грандиозной новостью кинуться прямо к Дэймонду. Уверена, он согласится на всё ради своего экс-любовника. Странно, что он сам об этом не догадался, — выплюнула она полные яда слова и отвернулась, не в силах больше терпеть укор в глазах Джейн.

— Ты потомок вейл — только ты сможешь на время стать аватарой Лилит, — Джейн ещё раз указала на книгу, — здесь описан магический ритуал. Очень древний и очень опасный. Именно это и сказал мне Хаммон в моём сне, указав, где найти...

От нахлынувших эмоций у Элис перехватило дыхание, и злые слова, готовые слететь с языка, застряли в горле. Она, словно во сне, смотрела, как Джейн что-то ещё объясняя, аккуратно положила книгу на столик и поднялась.

— Мне пора. Подумай о моих словах, — она прикоснулась к кольцу, — не говори ничего прямо сейчас. Если что, ты знаешь, где меня найти.

Элис казалось, что из нее вытряхнули душу. Она до сих пор не могла поверить в то, о чём просила Джейн. Она сама не заметила, как прикусила губу, пока не стало больно. Провела языком, слизывая капельку крови. Вкус отрезвил. Элис встала, пошатнулась, но удержалась на ногах, тяжело вздохнула. От неприятия всего, что только что произошло, её передернуло. Мордреда с два, она притронется к этой книжке. Она с отвращением оглядела черный блестящий переплет и золотистую застежку. Пусть лежит, утром прикажет слугам, выкинуть её к синим гарпиям. А сама попытается к ним же выкинуть из памяти весь состоявшийся разговор. Элис подавила внезапную тошноту. «Надо спать, — сказала она себе. — Утром успокоюсь и никогда больше не вспомню этот кошмар». Она поблагодарила Мерлина за то, что Дэймонд не проснулся от их криков — сказались долгие бессонные ночи и её мастерство ценительницы, затем так же тихо проскользнула в спальню и, быстро раздевшись, вернулась в кровать.

Дэймонд открыл глаза, обдав жидким серебром горящих глаз.

— Тайгер. Что же мне сделать, чтобы ты вернулся? Как мне спасти тебя, мой принц? — прожигая душу невидящим взглядом, чётко проговорил он. — Когда ты вернешься ко мне? Умоляю, вернись, я больше не могу так жить, — выдохнул Дэймонд, — я не живу без тебя, Тай!

Элис почувствовала, как сердце сжали стальные тиски. Из глаз таки брызнули предательские слезы.

— Я люблю тебя, Дэйми, скотина ты этакая... И только сейчас поняла — насколько сильно, — шептала она, захлёбываясь слезами, целуя дрожащие губы. — Даже такого безумно страдающего, все равно, люблю! Синим гарпиям не повезло. Я умела раньше быть второй, не умру, если стану опять. Ради тебя...

***

Каким же глупцом он был, когда выпустил из внимания мордредова Райли с его приспешниками. Дэймонд еще раз пробежал глазами донесение.

«...запланировали не признать Вас на Ежегодной Ассамблее Королевства, поскольку кто-то пустил слух, что законный Правитель безумен...

...Райли и его люди набирают сторонников, играя на боли прошлой войны. Народ напуган, никто не хочет нового сумасшедшего тирана, Вас же пытаются обвинить в узурпировании власти...»

Мерлин свидетель! Ему не нужна эта власть. Он никогда не был карьеристом. Но он не может, просто не имеет права позволить кучке зарвавшихся стариков сместить его и назначить какую-нибудь марионетку. Их намерения были совершенно понятны. Как и новая тактика. Если раньше они пугали народ его дружескими отношениями со Светлыми, то сейчас играли на страхах молодых людей, заключивших браки с магами другой стороны. Мол, вот вернется во власть законный Геллерт, такой же безумец, как и его папаша, и вы лишитесь не только своих жён и детей, но и жизней.

Ежегодная Ассамблея состоится через месяц. Дэймонд застонал, схватившись голову. Что же ему делать? Если эти ненормальные дорвутся до власти, всё, над чем они с Заком работали, полетит горгульям в пасть. Их едва окрепший мир не переживёт еще одной войны, а Тай... ох Мерлин, ему грозит огромная опасность.

Дэймонд скомкал донесение и бросил его на стол, подавляя в себе желание сжечь неприятную бумагу. Увы, огонь конечно мощное средство, но от проблем не избавит.

— Дэйми, мне надо с тобой поговорить. — Он вздрогнул, услышав голос жены.

Она подошла к нему, протянув небольшую черную книжку с золотым замочком.

— Это же...

— Да, именно, — перебила его жена, — «Откровения Лилит». Единственный экземпляр. Очень тёмная и сильная магия, — чеканила слова Элис, — и я знаю, как использовать её, чтобы помочь тебе.

— Откуда она у тебя? — Дэймонд с недоумением рассматривал книгу, переводя взгляд на жену.

— Однажды ночью меня навестила Джейн, — Элис раскрыла книгу и протянула ему. — Прочти внимательно, здесь описано, как можно вернуть тебе друга, а нашему миру Правителя. Эту книгу ей дал Хаммон.

Вчитавшись в первые строчки, Дэймонд охнул:

— Эл, ты целитель, тебе не совладать с Лилит! Она уничтожит тебя!

— Ты недооцениваешь меня, Дэйми, — покачала она головой, — а я тебя, похоже, переоценила. Ты ведь отлично знаешь, я потомок древних вейл, дочерей Лилит. Если кто-то и может её призвать, оставшись в живых, то это я. Хотя будет не просто. — Помолчав, она продолжила: — Я знаю, как вернуть Тайгеру память. Это сложный ритуал, который на время соединит вас.

Он изумленно вытаращился на жену и уже открыл было рот, чтобы возразить...

— Не перебивай! — Элис накрыла его губы ладонью, — дай мне договорить. Джейн путем неимоверных усилий удалось уговорить Тайгера. Вот уж не думала, что тебя придется тоже убеждать. Я уверена, что справлюсь, потому что иду на это ради тебя. Уже всё готово, осталось только сварить зелье, но мне не хватает одного редкого ингредиента, — Элис протянула ему листок, — помоги мне его достать.

Дэймонд кивнул, до конца не веря в происходящее.

— Я спрошу у Кристиана, наверняка, у него есть. Но Эл, — он притянул её к себе, заглядывая в глаза, — ты же... как же... Мордред меня раздери, ты хоть понимаешь, чему станешь свидетелем?!

— Не заставляй меня думать ещё и об этом, моя решимость и так висит на волоске.

Он зарылся лицом в гриву рыжих волос и еле слышно прошептал:

— Спасибо...

Всю следующую неделю Дэймонд почти не видел её. Она приходила рано утром, выжатая, как лимон, и тут же проваливалась в сон, едва коснувшись головой подушки.

Впервые за долгое время он понял, что все его мысли и переживания сейчас, сосредоточились не на королевстве или Тайгере, а на собственной жене. К тому же Ларри очень скучал по матери и постоянно спрашивал, почему она не играет с ним.

Дэймонд нежно обнимая сына, утешал, обещая больше самому себе, чем ребенку:

— Скоро малыш, очень скоро мама к нам вернется, и всё станет по-прежнему!

Она тщательно готовилась к ритуалу. Сама сварила зелье, запершись в лаборатории, даже близко не подпуская его к котлу. Он лишь принес ей редкий цветок папоротника, взятый из запасов Кристиана Мэллори. Вызов Лилит — крайне опасное занятие, став её временным сосудом, можно потерять не только рассудок, но и жизнь. Именно для того, чтобы сущность Лилит не навредила своей аватаре, не выжгла изнутри своим присутствием, и нужно было зелье, собственноручно сваренное Элис. Тёмная Богиня — опасна и непредсказуема, но только она могла помочь Тайгеру. Согласие Элис на ритуал, её самоотверженность, самопожертвование заставили Дэймонда посмотреть на жену другими глазами.

Наконец, Элис ушла в замок Тайгера, сообщив ему, что ритуал начнется ровно через два часа. Минуты тянулись неимоверно долго. Дэймонд наматывал круги по своему кабинету, не сводя глаз с часов, стрелки которых застыли, словно приклеенные. Когда до назначенного времени оставалось несколько минут, он разделся, облачился в халат и сжал в руке портключ.

***

Дэймонд открыл дверь и вошел в спальню. По стенам, затянутым чёрным шелком, играли блики свечей, ярко горящих в больших напольных канделябрах. У алтаря, сооруженного рядом с кроватью, облаченная в белоснежную ритуальную мантию, стояла его жена.

Тайгер сидел на кровати с закрытыми глазами, до пояса укрытый чёрной шелковой простыней. За его спиной на коленях стояла Джейн, одетая лишь в тунику. Её руки легкими движениями разминали плечи Тая. Весь он был, словно натянутая струна.

— Все будет хорошо, Тайгер, — услышал Дэймонд ободряющий голос Джейн, — ты справишься!

Тай коротко кивнул. Для Дэймонда все его сомнения были, как на ладони. Джейн придвинулась ближе, почти касаясь плечом спины Тайгера, и молча кивнула ему, давая знак присоединиться.

Сказать, что Дэймонд чувствовал себя неловко, значит, ничего не сказать. То, что они с Таем были когда-то партнерами, существенно всё упрощало, но одно — заниматься любовью в тишине спальни, зная, что тебя никто не видит. И совсем другое, делать это в присутствии девушек, одна из которых его законная жена, пусть и исполняющая сейчас роль жрицы Лилит, а вторая — на какое-то время разделит с ними ложе. Дикая ситуация, что тут скажешь! Сверхъестественная, даже по их меркам. Но отступать было некуда.

Он сбросил с плеч халат и устроился рядом с Джейн за спиной Тайгера. Тот вздрогнул, когда кровать прогнулась под его весом, но не отшатнулся, слава Мерлину.

Элис всё это время стояла с совершенно нечитаемым выражением на лице, будто давая им последнюю возможность передумать, видимо, только этого и ждала. Стоило Дэймонду опуститься на кровать, как она мгновенно ожила, превращаясь в жрицу Тёмной богини.

Осанка, движения, даже голос Элис, произносивший первые слова древнего заклинания, преисполнились какой-то едва уловимой, волнующей томности, которая притягивала внимание и зачаровывала.

В целом Тай держался неплохо, но этого было недостаточно. Если он хоть немного не успокоится до того, как Элис призовет Лилит, ничего из этой сумасшедшей затеи не выйдет. Или выйдет, но Дэймонд об этом уже не узнает — Тайгер убьет его.

Джейн скользнула пальцами вдоль выступающей дорожки позвонков Тайгера и, покружив ладонями по лопаткам, с силой налегла на сведённые судорогой мышцы. Тай вздрогнул, когда руки девушки, пройдясь по спине, сдавили его плечи.

— Тебе нужно успокоиться, — тихо шептала она, — выкинуть всё из головы. Ты же знаешь, пока я рядом, ничего с тобой не случится. Всё будет хорошо, обещаю. Ты снова станешь прежним.

И это сработало. Тайгер откликнулся на её голос — полностью доверился рукам, отдался моменту и, обмякнув, расслабленно откинулся ей на грудь, позволяя встряхивать и разминать свои безвольно опущенные руки.

Впрочем, расслабленности Тайгера хватило ровно до того момента, когда Дэймонд придвинулся к ним и, дождавшись пока Джейн слегка отстранится, мягко, почти невесомо, провел ладонями по судорожно вздымающейся груди Тая. Заставить не паниковать свой мозг он, наверное, еще как-то мог, в конце концов, он один из сильнейших магов, но вот проделать то же самое со своим телом у него не получилось. Память о насилии, капля по капле едва не вытянувшем из него жизнь, впиталась, кажется, в каждую клеточку его тела, и стоило Дэймонду лишь дотронуться, как он напрягся, съёжился, непроизвольно уходя от прикосновения, будто ласковые пальцы могли в любой момент превратиться в острые когти. Дэймонд почувствовал, как паника взметнулась внутри Тая, круша хрупкие стены самоконтроля, подобно дикому зверю, бьющемуся о прутья клетки, и неизвестно чем бы всё закончилось, если бы не Джейн.

— Шшш, успокойся, — зашептал она, — все хорошо, — она опять стала водить ладонями по натянутому, точно тетива, телу Тайгера. — Тебе нужно всего лишь расслабиться, переступить через свой страх, чтобы ритуал заработал, и Лилит пришла к нам. Ты исцелишься, все вспомнишь... Никакой боли, я обещаю, только чистое наслаждение. Совсем, как раньше.

Зажмурившись, он вжался в Джейн и, извернувшись, спрятал лицо у неё на плече. Не то чтобы Дэймонд не предполагал, насколько вся эта затея с ритуалом окажется трудной, но он и представить себе не мог, что в решающий момент, ему захочется пойти на попятный так же сильно, как и Тайгеру. Видеть потерявшего над собой контроль Тёмного принца, ищущего защиты в руках хрупкой девушки, было просто невыносимо.

— Все хорошо, милый, я здесь, я с тобой... — снова забормотала Джейн, прижимаясь щекой к затылку принца, пытаясь достучаться до него, успокоить.

Но Тайгер будто не слышал её, и Дэймонд, начав всерьез опасаться, что дальнейшие действия только сильнее подорвут психику Тайгера, уже готов был положить конец этому издевательству, заявив, что уходит.

Но Элис его опередила. Она, многозначительно приложив палец к губам, вытащила из кармана пузырёк и вылила содержимое в стоящую на алтаре небольшую чашу с водой. Маслянистая тёмно-коричневая жидкость быстро растеклась по поверхности, защекотав ноздри горьковатым цитрусовым ароматом. Что ж, своей жене он верил, алхимии тоже, в конце концов, зелья применялись во многих магических ритуалах. Вот только, какого гоблина, Элис использовала своё масло лишь сейчас, сначала целенаправленно доведя Тайгера до истерики? Впрочем, все вопросы он решил отложить на потом — сотрясавший Тая нервный озноб стал постепенно утихать.

Это был определенный прогресс, и Джейн тоже не оставившая перемену в Тайгере без внимания, жестом заставила его положить ладони поверх её рук и начала медленно, круговыми движениями перемещать их по телу Тая, поглаживая, утешая, снимая напряжение. Тайгер, по-прежнему сидевший с закрытыми глазами, ничего не заметил, но её прикосновения и успокаивающий эффект зелья потихоньку брали своё, заставив его тело расслабиться вопреки всем страхам и инстинктам.

С холодком внутри Дэймонд ждал, когда она снова попытается перейти к массажу в четыре руки, но девушка в какой-то момент ловко убрала свои руки, оставив скользить по телу только его. Он машинально напрягся, не зная, как Тайгер отреагирует на подобный фокус, но основательно сомлевший под воздействием чудо-зелья Тай даже не почувствовал, когда это произошло.

— Ну что, ты всё еще жив? — лукаво спросила Джейн, когда тот, в шоке распахнув глаза, непонимающе уставился на пальцы, исследующие изгибы его тела. — Он оказался не таким уж и страшным, правда?

И тут Дэймонд сам чуть всё не испортил. От близости тела Тайгера он почувствовал, что возбуждается. И Тай это понял. Он беспокойно зашевелился и, чувствуя, что возбуждение начинает передаваться ему, посмотрел на Дэйми через плечо полным ужаса взглядом. Когда-то это было нормальным, они были партнёрами, и не было ничего неестественного в том, что их тела вошли в некий резонанс, особенно если учесть, что здесь была замешана любовная магия. Они всегда были настроены на одну волну, в определенные моменты могли не только общаться практически без слов, но физически чувствовать, когда другому больно, страшно или просто плохо. До такой степени, что хочется кричать в голос и крушить всё вокруг. И вот сейчас это возникшее так некстати совместное желание едва не заставило Тайгера сорваться. Но руки Джейн на плечах и ладони Дэймонда, успокаивающе поглаживающие его торс, погасили нарастающую панику.

Всё это время Элис стояла рядом с алтарем, и речитатив заклинания эхом отдавался в просторной комнате.

Чем громче звучал призыв, тем более спокойным становился Тайгер, давая Дэйми возможность сесть рядом и взять его ладонь.

В какой-то момент Элис подняла руку, вытащила шпильки и её волосы рассыпались по плечам тягучими, словно льющийся мёд, огненно-рыжими прядями. Почти обнажённая, в одной тоненькой шёлковой мантии, не скрывающей, а скорее подчеркивающей изгибы тела, с рассыпавшимися похожими на языки пламени волосами, жрица была настолько прекрасна, что у Дэймонда захватило дух.

Комната постепенно стала заполняться зеленоватым свечением, из-под земли раздался гул, и вот уже перед ними стояла не его жена, а Тёмная богиня Лилит, магия которой обжигала не хуже открытого огня.

Дэйми не помнил момента, когда Джейн оставила их вдвоем.

В груди щемило, так сильно, что он задыхался, но упрямо не отстранялся, слезы рвались наружу, чувство, которому он не мог подобрать названия, билось где-то в груди, билось так отчаянно, что это вызывало физическую боль.

А потом боль обрушилась с такой силой, что Дэйми закричал, согнувшись и прижав к груди правую руку, на которой сквозь кожу проступила призрачно-светящаяся татуировка партнёрства.

Ладонь Тайгера вдруг стала болезненно горячей и отдёрнулась; он сдавленно зашипел, откидываясь на спину, будто и ему было невыносимо больно. Выпрямившаяся во весь рост, рыжеволосая богиня смотрела на них изумрудно-зелёными глазами Элис, щурясь от разрастающегося, яркого, пронзительного света...

...Они рванулись друг к другу почти одновременно.

— Дэйми...

Дэймонд обвил руками его горячую гибкую талию, и на мгновение ему показалось, что сердце не выдержит и разлетится вдребезги — чувствовать пронзительное тепло Тая было больно и сладко. Тайгер задыхался, прогибаясь в спине и запрокидывая голову, отдаваясь его рукам, его ласкам, его жадности, его требовательным поцелуям, хватаясь за него, как утопающий за протянутую ладонь. Дэймонд никогда раньше не целовался — так. Теряя голову не от страсти, не от нежности, а от какого-то захлёстывающего ощущения близости и голода — нечеловеческого, жадного, боясь остановиться, чтобы вдохнуть, растворяясь в Тае и сходя с ума от одной только мысли: «Они вместе. Снова».

—Тай… — он переплел его пальцы со своими, сжимая их, чувствуя, как измучившее его за бесконечные месяцы напряжение смывается волной почти истерического облегчения, в которое слишком страшно поверить. — Тайгер... — сдавленный выдох, а затем — горячий, сбивчивый шепот, и ему хотелось закрыть глаза и обессилено разрыдаться, проваливаясь в долгожданные звуки, которых он уже и не надеялся услышать.

— Я так долго ждал тебя… — шептал Тай в его полуоткрытый рот, касаясь лица ладонями. — Так долго... В его голосе звучала такая отчаянная, неприкрытая радость, что дыхание перехватило.

Тай накрыл его своим телом, вытягиваясь, и он каждым дюймом кожи чувствовал его тепло, теряя голову от мысли, что всё это происходит с ними. Действительно происходит...

— Я... — слова застряли где-то в груди, и почему-то оказалось невыносимо сложным выдохнуть и сказать об этом, просто сказать... Тай опустил голову, зарываясь лицом в его шею, и Дэймонд потерялся в его запахе, чувствуя, как тело растекается оплавленным воском от его ладоней, ласкающих ключицы, обнимающих, прижимающих его к нему.

— Я... Тай... о, Мерлин... — Пальцы впились в кожу, зарылись в волосы, сжали плечи. Слова — это ничто, они не способны выразить, никогда не способны... Никогда, если это необходимо больше всего. Стоны разъедали сознание, подталкивая рассудок всё ближе к пропасти, и жаркие выдохи переплелись, как пальцы, как губы, как тела, безудержно рвущиеся друг к другу, и они, не сдерживая вскриков и стонов, шептали друг другу то, что приходило само, изнутри...

Дэймонд тонул в этих тихих признаниях, чувствуя, как бьётся в его руках сильное, горячее, гибкое тело, впиваясь губами в шею, в плечи... Они долго, медленно целовались, словно боясь оторваться друг от друга. Разорвать объятия почему-то казалось невозможной, нереальной глупостью, будто, разомкнув руки, можно снова потеряться.

—Дэйми, — выдохнул Тай, пряча лицо на его шее. — Дэйми...

Он осторожно перекатился на бок, затем откинулся на спину. Дэймонд обвил руками его плечи, зарываясь в волосы:

— Тай... Ты так мне нужен...

— О, Дэйми... — он снова нашёл губами его губы, — мой... — всхлипнул Тай, прижимая его к себе.

Дэймонд вздохнул, притянул к себе его голову, положив ладонь на затылок и касаясь губами уха:

— Самаэль тебя никогда не получит. Даже, если мне придется убить его и умереть самому…

Они вынырнули из сладкого морока, обнаружив, что совершенно одни в спальне. Пряно дымили погасшие свечи, окружающие алтарь. Совместная страсть схлынула, ушла вместе с Лилит, а они остались. Но они уже не те, что были раньше. Они всегда будут любить друг друга — но любовь эта будет иная. Она перешла на другой уровень. Знать, что он рядом, знать, что всегда придет на помощь. Жизнь отдаст, если будет нужно. Да, просто — чувствовать его тепло. Потому что, когда они не вместе — им плохо. Вот чем для них стала любовь. Любовь ведь она разная. И многогранная. И каждая грань не похожа на другую.

Девушек в комнате не было. Только что они были здесь. И Тайгер тоже это помнил.

— Элис...

— Джейн... — одновременно сорвалось с их губ.

— Где они? — спросил Тайгер, мгновенно выпрямляясь и садясь на кровати.

Дэймонд сжал зубы. У него были мысли на этот счет, и эти мысли ему совершенно не нравились.

— В лучшем случае в гостиной, — вздохнул он, рывком вставая с постели и бросая Таю халат, — пойдем.

У самой двери он остановился, почувствовав смятение Тайгера, обернулся, посмотрев таким взглядом, что тот на мгновение опешил.

— Мы им сейчас ноги будем целовать! Понял? — раздельно проговорил Дэймонд, толкая дверь.

***

— Не реви!

Элис сама еле сдерживалась, но смотреть на хлюпающую носом Джейн больше не было сил. Как только Лилит покинула её тело, она, не оглядываясь, вышла из спальни и наткнулась на свернувшуюся в комочек на пороге девушку.

И вот она вынуждена сидеть с ней в гостиной и утешать, когда у самой на душе кошки скребут.

— Я люблю его! — ещё сильнее разрыдалась та, уткнувшись ей в плечо, — именно так, как ты... ты мне говорила... отчаянно! А он... я ему не нужна. У него же... А ты знаешь какого это — просыпаться, целовать, смотреть...

— Да все я знаю! Сама такая же идиотка... только со стажем. — Она сдалась, выпуская на волю душившие слезы. — Я же двадцать лет его люблю, понимаешь? Двадцать! И живу с ним уже десять. А каждый раз, когда смотрю, в глазах темнеет. Выть хочется, до того по нему с ума схожу. А теперь? Сама отдала...

Они еще немного поплакали, а потом Элис пришла в голову шальная мысль.

— Иди-ка сюда, — она усадила её у камина и принесла графин с рубиновой жидкостью со стола.

— Вина Геллертов всегда славились своей крепостью, — Элис усмехнулась растерявшейся Джейн. — Ты пила хоть раз?

Та по-детски покрутила головой, прижав кулачок к губам.

— Чем не повод, — она откупорила графин и протянула Джейн, — давай сразу три глотка...

Через час они уже не плакали, а хихикали. Хоть Элис и понимала, что это крайность, но лучше уж так, чем сидеть и загибаться от неизвестности.

Скрип открывающейся двери резанул по нервам, точно удар хлыста. Она обернулась.

На пороге стоял Дэймонд. Сердце пропустило удар, а потом казалось и вовсе остановилось, когда она посмотрела ему в глаза! Элис утонула в них, забыв обо всем, что с ней когда-либо было раньше, и, не волнуясь больше о том, что случится. Потому что в этих любимых, родных, глазах она увидела то, чего ждала все эти долгие годы. Там были и стыд, и мольба о прощении, и любовь, и вина. За годы одиночества, на которые он обрек её. За холодность и отстранённость, которыми щедро награждал всё это время. Так отчаянно и преданно любившую, и не получавшую взамен почти ничего. Он шагнул к ней, заключая в объятия, коснулся щеки кончиками пальцев и поцеловал.

— Элис... моя, — шептал он, покрывая поцелуями её лицо, зарываясь в волосы, — ... любимая...

А она растворялась в его голосе, плавилась под его губами, испытывая то самое блаженство, которое ждала так долго.

Элис и не заметила, как они перенеслись и оказались в собственной спальне.

Джейн зачарованно смотрела, как рассеивается легкая дымка перемещения.

— Счастья тебе, — прошептала она, — ты его заслужила.

А потом, приказав себе собраться, перевела взгляд на Тайгера. Она уже почти смирилась с тем, что потеряла его. Ведь сама была виновата в том, что привязалась так сильно. К его гибкой грациозной фигуре, к недюжинной силе рук, к сладким стонам и шёпоту... чёрным шёлковым волосам, которые можно целовать утром, пока он еще спит. Она хотела, чтобы Тайгер вспомнил Дэймонда. Потому что только так можно было вывести его из затянувшегося катарсиса. Но, когда они потянулись друг к другу, ей стало так страшно, что она вылетела из спальни, словно ошпаренная. Потом сидела у двери, пытаясь убедить себя в том, что она сильная, она справится. А когда обнаружилось, что никакая она не сильная и справиться с этим невозможно, Джейн так испугалась стать ненужной Тайгеру, что разревелась в руках так вовремя нашедшей её Элис, умоляя не оставлять одну.

И вот он здесь — такой живой, настоящий, такой открытый и искренний.

Мгновение, и она оказалась в его крепких объятиях, а потом на неё обрушился нескончаемый поток поцелуев. Джейн застонала, отвечая, прижалась к нему всем телом, желая, чтобы этот момент близости продолжался вечно. В его глазах светилась нежность, которая окутывала с головы до ног. Он никогда не был раньше таким. Никогда не улыбался ей так.

— Ты мой свет, — шептал он, — мое спасение… ты – воздух, которым я дышу, ты мой мир, мне так нужна твоя любовь, — слова сводили с ума, а любимый голос завораживал, лишая способности хоть что-то ответить. — Мы всегда будем вместе, только ты и я, и никого между нами...

Глава 10

Тайгер нашел Дэймонда в своем кабинете. Он расслабленно сидел в кресле, откинув белокурую голову и вытянув длинные ноги. Супружеское кольцо Стайлсов, раньше казавшееся просто невзрачным кусочком металла, играло на пальце серебристыми искрами, а он бережно поглаживал витых змеек и улыбался так, как это может делать только очень счастливый человек.

— Ты случайно фамильяра не потерял? — шутливо спросил Тайгер, касаясь его руки.

— Очень может быть, — в тон ответил Дэймонд, слегка сжав ему пальцы, — в последние дни я немного рассеян.

Наг зашевелился и, высунув тонкий раздвоённый язычок, с шипением покинул предплечье Тайгера, переползая на руку хозяина.

— Оно и видно, — рассмеялся Тайгер, — ты никогда раньше не был таким взлохмаченным, даже на войне.

— Да ну тебя, — он легко стукнул его в живот, но, тем не менее, провёл рукой по волосам, разглаживая спутанные пряди.

— Ну, а теперь серьёзно, — Тайгер уселся в кресло напротив, — зачем звал?

— За этим, — вздохнул Дэйми, вытаскивая из кармана тонкий измятый листок. — Сам не рад был, когда вспомнил. Не хотел тебя беспокоить, но это срочно.

— Брось, я отлично понял, что Нага ты прислал не просто так. Всё хорошо...

Тайгер внимательно прочитал документ и нисколько не удивился, наткнувшись на хорошо знакомое имя.

— Доминик Райли, значит. Да уж, старого интригана опасался даже Бастиан. Когда-то он приказал мне составить список всех, на кого тот мог повлиять. И скажу тебе, имена там были непростые. — Тайгер встал, задумчиво потирая лоб, прошёлся по кабинету. — Мой папаша не просто так приблизил его к себе, боялся выпускать из виду этого знатного засранца. Ведь Райли вбил себе в голову, что его предок был одним из Избранных, и по некоторым данным предъявлял права на престол.

— Я не справился с ним, прости.

— Ты не был рождён Правителем и не знал всех особенностей дворцовых интриг. Не твоя вина.

Тайгер снова опустился в кресло, окончательно согнав с себя сладкую истому последних трёх дней. Он принц этой страны, наследный Правитель. Никто по его убеждению не смел сомневаться в этом. И в ближайшее время он был намерен поставить их на место, показав всем, кто в доме хозяин.

— Рассказывай. Всё, что произошло после того, как я попал в Ад и до сегодняшнего дня, — он усмехнулся, — оценим, какой ты узурпатор...

Он внимательно выслушал лунного мага, временами уточняя некоторые события, переспрашивая интересующие его факты. В целом, то, что говорил Дэймонд, порадовало — мир со Светлыми, дружба с Мэллори, возрождение обеих сторон. Но, Мерлин, он представить себе не мог...

— Да, недооценил я Кловера, — Тайгер печально покачал головой, — жаль парня.

Дэймонд кивнул:

— Я помог его родителям, его похоронили с честью, как героя. Хотя это слабое утешение для матери.

Тайгер промолчал. Да, в общем-то, сказать об Эдварде он больше ничего и не мог. Только думал о том, насколько непредсказуема жизнь. Кто бы знал, что в этом нагловатом юном маге живет такая любовь и такая преданность.

— Дэйми, я даю тебе два часа, — сменил тему Тайгер, — иди, предупреди жену. Мы отправляемся к Мэллори.

Во дворце Светлых их встретили сияющий, как огненная саламандра, Закария, вместе с красивым зеленоглазым парнем, который, смущённо улыбаясь, представился Митей.

Не сдерживая радости, Зак так стиснул его в медвежьих объятиях, что Тайгер едва не задохнулся. Наплевав на политес и не скрывая любопытства, он затащил их в свой кабинет. На вопрос о том, присоединится ли к ним Кристиан, тот прыснул:

— О нет. Боюсь, что мой братец в ближайшие сто лет вообще забудет о том, что он Правитель. Там такое случилось...

— Закари, длинный язык когда-нибудь сыграет с тобой злую шутку.

Тайгер обернулся и не поверил своим глазам. К ним приближался правитель Светлых. Он помнил Кристиана вечно хмурым, с заплетёнными в косу волосами и в перепачканной от постоянных алхимических экспериментов мантии. Заучка Крис — так обычно Тайгер думал о нем. Сейчас же к ним направлялся грациозный, как дикий кот, самоуверенный мужчина. Сверкающие синие глаза, струящиеся черные волосы, небрежно распахнутая на груди белоснежная рубашка. Ничего себе — перемены!

Дэймонд, стоявший рядом с Закари, только усмехнулся, промурлыкав себе под нос, что-то про ауру.

— Трудно игнорировать визит сразу двух Тёмных, да ещё таких, — внимательно разглядывая Тайгера, проронил Кристиан.

Тот слегка кивнул, приветствуя равного:

— Рад видеть тебя, герцог.

Мэллори сдержанно ответил и жестом пригласил их сесть. Наконец-то Тайгер понял, о чем говорил Зак: руку Криса украшало почти такое же кольцо, как у Дэйми, и сияло оно точно так же...

Разговор со Светлыми затянулся до вечера. Крис, в отличие от брата, не сильно обрадовался ему, и Тайгер постарался развеять все его сомнения. Сначала речь пошла о правлении. Тайгер сказал, что намерен вступить в свои права Правителя Тёмной стороны. Но заверил его, что идея сотрудничества ему очень нравится и ничего менять он не собирается. Оказывается, Светлые были тоже в курсе интриг Райли, но, заметив, как нахмурился Дэймонд, он не стал распространяться на эту тему, кратко пояснив, что не видит особой проблемы и справится сам.

Затем братья долго расспрашивали об Аде, интересовались — полностью ли восстановилась память. Кристиан пытливо добивался — зачем Дэймонду был нужен его единственный цветок папоротника. На что они отшутились, мол, это не их тайна, а они обязательно найдут ему ещё один, в утешение.

Постепенно Крис оттаял, пусть даже и не очень охотно, предложил отужинать с ними.

Дэйми наотрез отказался, он уже в который раз украдкой поглядывал на часы, и, теперь заторопился к жене, не утруждая себя лишними прощаниями.

Тайгер чуть задержал друга, обратившись к Кристиану с просьбой:

— Когда я закончу разбираться с делами, мне может понадобиться твоя помощь в одном очень личном вопросе.

Крис кивнул, давая понять, что внимательно слушает.

— Во всем нашем мире, по положению равен мне только ты, и только ты можешь связать меня узами брака.

Кристиан расхохотался и, видимо, проникшись к нему симпатией, не стал задавать лишних вопросов.

— Всегда рад помочь, Тёмный принц, — давясь от смеха, ответил Мэллори, — обращайся!

***

Дэймонд расхаживал по небольшому кабинету, примыкающему к тронному залу Дворца Правителей, заранее предвкушая всё то, что сейчас должно было произойти. Последние три недели были самыми наполненными событиями за всю его жизнь. Он усмехнулся, вспоминая, как Тайгер под руку с Джейн появился на балу у его матери. Илларию он, конечно, предупредил, и она, к слову, отлично сыграла на нервах у окружающих, склонившись перед ним в реверансе и радостно щебеча об оказанной Правителем чести, посетить её скромный праздник. Словно, он и не пропадал нигде последние четыре года. Или, как они с Таем нанесли визит в Блэкмор, наведя шороху среди преподавателей, многие из которых были в том самом списке Тайгера. Принц повёл себя превосходно: поиграл с первокурсниками в мяч, вызвав у детей полный восторг, серьёзно побеседовал со старшими студентами, показав пару коронных боевых заклинаний, и мотивировал выпускников, пообещав, что лучшие из них смогут рассчитывать на серьезную работу в правительстве.

Райли не сдавался. С возрастающими усилиями он распускал слухи о Тайгере и Дэймонде, не брезгуя ничем. Ни запугивающими статьями в контролируемых им изданиях, ни пошлыми откровенно выдуманными подробностями их личных отношений. Одному Мерлину известно, как Тайгер всё это стерпел. Дэймонд после каждой статьи боялся, что он плюнет на всё и просто пойдет и оторвет старому интригану голову, подтвердив тем самым своё предполагаемое безумство.

Но принц только брезгливо улыбался на каждый пасквиль, продолжая с невозмутимым видом посещать все мало-мальски заметные мероприятия, завоевывая все больше и больше симпатий в глазах, как аристократии, так и простого народа.

И вот наступил день ежегодной ассамблеи магов. Триста, избранных своими семьями, представителей кланов ожидали сейчас в тронном зале появления Дэймонда Стайлса, как наместника, и Тайгера Геллерта, как законного наследника.

— Готов?

Дэймонд улыбнулся появившемуся Таю.

— Спрашиваешь! Мечтаю увидеть, как ты разделаешься с этим выскочкой.

Принц усмехнулся, окинув его одобряющим взглядом.

— Отлично выглядишь. Парадная форма моего адъютанта всегда тебе шла.

Дэймонд отвесил шутливый поклон.

Тайгер был одет почти так же, как он. Чёрные облегающие брюки из матовой кожи, блестящие ботфорты, бархатный сюртук, по случаю наглухо застёгнутый, открывающий лишь ворот синей рубашки. Сам Дэймонд предпочёл серебряную рубашку и украсил ворот бриллиантовой булавкой с монограммой рода Стайлсов. Тайгер же надел фамильную цепь Геллертов из редчайших танзанитов.

Волосы оба стянули в высокие хвосты, как это полагалось по воинскому уставу.

— Пойдем, — принц щелчком пальцев открыл высокие створки, и они вошли в зал, соблюдая нормы дворцового этикета. Дэймонд шёл справа от Тайгера, отставая от него ровно на полшага.

Гул голосов мгновенно стих, и на них уставились три сотни пар любопытных глаз. Знатные волшебники и волшебницы, сильнейшие и влиятельные люди в Тёмном королевстве сейчас должны были признать власть Тайгера Геллерта, или их мир будет ожидать полный хаос.

Немного в стороне стояла группа магов во главе Домиником Райли.

«Вот старый козёл, — выругался про себя Дэймонд, — только гляньте. Мало того, что разоделся, как павлин, так ещё и все фамильные цацки на себя нацепил. Правитель недоделанный!»

Как и ожидалось, Райли вышел вперёд и, надменно сжав губы, протянул свиток. Дэймонд даже не пошевелился. Тайгер окинул старика холодным взглядом, заставляя отступить, и намеренно громко произнес:

— Лорд Дэймонд Тобиас Стайлс, я, законный правитель Тёмного мира, освобождаю тебя от обязанностей наместника. С этого дня престол принадлежит мне по праву рождения и по велению закона.

Затем под нарастающий гул сотен голосов он спокойно развернулся и поднялся по ступеням к трону Геллертов.

Дэймонд с самым невозмутимым видом прошёл в зал и встал рядом с тестем, магистром Паэгле, продолжая так же игнорировать Райли, будто его здесь вовсе нет.

Тайгер величественно опустился на трон, шепча ритуальное заклинание Наследника, и через миг его голову украсил магический обруч Правителя, сиявший всеми цветами радуги, озаряя красивое лицо аурой власти и всепоглощающей силы.

Дэймонд отлично видел, как сжался Райли, всё ещё не желая признавать своего поражения, и повернулся к группе магов за своей спиной, отчаянно ища у них поддержки.

Мистер Паэгле затрясся, подавляя смех.

— Похоже, Тайгеру ничего и делать не надо, — тихонько шепнул он ему в ухо. — Ты посмотри, какая великолепная картина смятения и ужаса. Видимо, новая успокоительная настойка Элис будет иметь успех... цену, что ли повысить...

Дэймонд кивнул. Конечно же, он не сомневался в Тае ни на секунду. Куда им до него. Но смотреть на унижение заговорщиков было приятно. Его принц, нет — его Правитель был великолепен.

— Он безумен, — брызжа слюной, прокаркал Райли, стараясь найти поддержку в лицах бывших сторонников. Те пятились и отводили глаза, шарахаясь от его прикосновений. — Он погубит вас! Его не было долгие годы! Думаете, ему понравятся перемены, которые произошли?!

Тайгер чуть поморщился, словно увидел таракана.

— Лорд Райли, желаешь принести присягу первым? Ценю твою преданность, но вынужден огорчить — по старшинству кланов первым идет лорд Стайлс.

Дэймонд сделал шаг вперед, ловя взгляд Тайгера. Он чуть было не расхохотался, когда тот ему, слегка подмигнув, шепнул:

— Ну, как тебе?

— Ты их сделал! — склоняя голову, одними губами проговорил он.

***

Погода на улице стояла чудесная. Снег искрился и переливался под лучами не по зимнему тёплого солнышка, добавляя яркую нотку и без того прекрасному настроению. После ассамблеи Дэймонд решил не использовать портключ, а прогуляться, наслаждаясь морозным воздухом. Впервые за последние несколько лет он чувствовал себя по-настоящему счастливым. И свободным.

Как будто сброшенное сегодня бремя правления Тёмным миром поставило последнюю жирную точку в его прошлой жизни, отпустив его, и он теперь мог, перевернув эту страницу, начать жизнь с чистого листа. В которой не будет места страху и сомнениям, не будет болезненной почти иррациональной зависимости от Тайгера. Осталась связь — крепкая, как эльфийская сталь, нерушимая, как древняя клятва, и прозрачная, как родниковая вода. Они по-прежнему любили друг друга, возможно, даже сильнее, чем когда-либо. Как любят друг друга самые близкие люди, не раз связанные друг с другом кровью. Но чувства больше не душили их, не сводили с ума, не загоняли в угол, желание обладать не разрывало на части. Как будто Лилит забрала с собой всё лишнее, то, что не давало дышать друг без друга. И всем этим он был обязан жене... Элис. Женщине, которая сделала для него столько, что жизни не хватит, чтобы рассчитаться с ней. За её любовь. За безграничную преданность, самопожертвование и воистину ангельское терпение. Его чувство к жене было пока настолько хрупкое и ранимое, что он лелеял его, словно мать новорожденное дитя, боясь ранить или спугнуть, и искренне надеялся, что искорка, поселившаяся в его сердце, превратится в настоящий пожар. О его любви знал только Тайгер, потому что чувствовал его как никто другой. И еще Элис.

Он вспомнил то утро…

... Едва они переместились в свою спальню, Дэймонд отпустил Элис и отошел:

— Я не знаю, что тебе сказать. Любые слова сейчас будут пустыми, и ни о чём... Ты сама всё видела... Я могу упасть перед тобой на колени и побиться лбом об пол, но это не снимет ни груза вины с моей души, ни запаха Тайгера с моего тела. Если больше никогда не захочешь видеть меня, я пойму...

— Ты его любишь? — её голос был полон тоски и едва сдерживаемых слез.

— Да. Я не стану тебе врать. Только не сегодня. Да, я люблю его. Но теперь всё иначе. Я знаю, что всю жизнь вел себя, как последняя сволочь, по отношению к тебе, и не заслуживаю даже намёка на прощение... Но если бы ты смогла дать мне хотя бы один единственный шанс. Если бы приняла меня таким... мы смогли бы начать всё сначала. Только мы...

Он поднял на Элис глаза. Та молчала, нервно теребя расшитый бисером пояс.

— Я понимаю, тебе трудно прямо сейчас всё решить, после всего, чему стала свидетелем. Но я хочу задать тебе вопрос... Почему? Почему ты пошла на это? Никто из нас не знал, как именно всё закончится. И, тем не менее, ты...

— Может быть, потому, что люблю? — прошептала Элис так тихо, что он едва расслышал. — Несмотря на то, что ты всегда думал только о себе и Тайгере и никогда обо мне. Люблю тебя, ты — бессердечная скотина, извращенец несчастный, бестолочь, наглец! Люблю, не смотря ни на что...

Дэймонд слушал, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово, и ему казалось, что он балансирует на самом краю неземного счастья. Она выкрикивала обвинения ему в лицо, а он стоял и глупо улыбался. Он никогда не удостаивался стольких эпитетов сразу.

— Я сама не знаю, как со мной могло такое случиться, — уже тише добавила Элис. — Наверное, я тупая идиотка, напрочь лишённая гордости и самоуважения. Год за годом ты втаптывал в грязь мою любовь, использовал меня как постельную игрушку, а я всё равно любила тебя... Видимо, это моя судьба — всю жизнь быть второй, всегда находиться в тени блистательного Тайгера Геллерта...

Большего Дэймонд вынести был не в состоянии:

— Прости меня, пожалуйста, — он все же опустился перед ней на колени, чувствуя, как на глазах выступают слезы.

— Мерлин! Дэйми! — она склонилась к нему, поднимая к себе его лицо, — какой же ты всё-таки дурак! Если бы вместо каждого «прости», ты дарил мне по бриллианту, я бы уже была самой богатой женщиной в обоих королевствах. Вставай. Нам обоим нужно отдохнуть. Мы устали и вымотались за сегодняшнюю ночь. А потом, когда ты отдохнешь, мы продолжим разговор. Если ты захочешь.

Он поднялся и нежно, почти невинно, поцеловал жену в уголок губ.

— Ты святая, Элис. Наверное, я не заслуживаю тебя...

— Возможно. И, тем не менее, я всегда буду рядом. Пойдем в постель, Дэйми. Тебе надо поспать.

Они тесно прижались друг к другу в их огромной кровати, Элис гладила его по волосам. От этой тихой ласки в груди распускался яркий цветок ни с чем несравнимого счастья, от которого хотелось разрыдаться, уткнувшись лицом в пахнувшие осенним дождём рыжие пряди. А потом его будто накрыло тёплым мягким облаком, и он заснул, краешком засыпающего сознания слыша детскую песенку о глупом мышонке, забывшем дорогу в родной дом, которую тихонько напевала Элис.

Проснулся он далеко за полдень. Элис в спальне не было. Неужели ушла?! С гулко бьющимся сердцем он прошел в её комнаты и обнаружил жену в ванной. В овальной купели, исходящей ароматами лаванды и мяты, колыхалась густая пена. Язычки свечей извивались в граненых синих кубах, бросая на серебро кранов пригоршни блесток.

— Элис... — Он уселся на край, дотрагиваясь до мокрого глянца белоснежной груди, до колена, вокруг которого шипела и подтаивала бурлящая пенка. — Это всё мне?

Она усмехнулась, достала из прозрачного ведерка со льдом бутылку игристого и протянула ему.

— За новую жизнь, Дэйми!

Его хватило лишь на то, чтобы открыть её и разлить солнечный напиток по бокалам.

Он молниеносно удалил с себя одежду и прыгнул к ней так, что вода выплеснулась на пол. Они захлебнулись в объятии, с размаху утаскивая друг друга на самое дно поцелуев.

— Кажется, я люблю тебя...

— Тогда пусть тебе кажется подольше...

— Без кажется. Просто люблю. Иди ко мне...

Она скользнула к нему. Его руки обвились вокруг её бедер. Его подбородок, кончик носа, тяжёлый амулет на цепочке, сменяясь, прослеживали изгиб спины, губы маленькими точками отсчитали путь вдоль позвонков, шепча беспрерывные, бессвязные слова:

— Я буду делать всё, как ты захочешь. Ты можешь ударить, прогнать и позвать... со мной так и надо. Ты победила: отвоевала меня, покорила своей преданностью. Ты моя ценность номер один — моя жена, моя любимая…

Несколько секунд он еще пытался удержаться за реальность, широко открытыми глазами наблюдая, как мечется Элис, беспомощно цепляясь за край ванной, выстанывала, вышёптывала его имя, а потом его сердце от новых, никогда не испытанных прежде ощущений разбилось на десять остановившихся сердец. Все страхи куда-то улетели. И остался только острый вкус любви. Только их тела, без границ и плотности. Приятная ломота разлилась в нём, тесня поясницу. Воздух вокруг закончился. Всё вокруг оступилось и соскользнуло в никуда. В пространство. Пространство подхватило его у самой земли, подняло виток за витком и стремительно пронесло через неминуемый предел...

— Моя Элис, — шепнул он, уткнувшись носом в её шею, — когда она обмякла, дрогнув и удовлетворённо выдохнув, — мой персональный ангел...

Дэймонд на руках отнес её в спальню, и они просто лежали и разговаривали. О детстве и юности, об учёбе и школьных мечтах. И как же ему было приятно, когда Элис, положив голову ему на грудь и водя пальчиком по животу, со смехом рассказывала, как в колледже грезила о том, что когда-нибудь покорит неприступного красавчика Стайлса. А он улыбался, перебирая пальцами рыжие пряди, и добрым словом вспоминал покойного отца, который, выбрал ему в жены именно эту удивительную женщину…

***

Он вынырнул из воспоминаний, лишь когда оказался на пороге собственного дома.

Дэймонд скинул мантию на руки изумленного дворецкого.

— Где госпожа?

— У себя, милорд.

Он легко взбежал по ступеням и рванул на себя дверь кабинета Элис.

Жена сидела у кушетки и аккуратно втирала лечебную мазь в запястье садовника, наставительно выговаривая:

— Нужно быть осторожней, Марвин. Третий раз за последний месяц накалываете руку шипом плотоядной росянки. Вы же прекрасно понимаете, насколько это опасно.

Грузный мужчина лишь виновато сопел в пышные усы.

Дэймонд прислонился к стене и, сложив руки на груди, наблюдал за ней. Его захлестывала нежность, новое для него чувство, которое пока было непривычно и слегка выбивало из колеи. Видимо, садовник что-то такое прочитал во взгляде и, шумно вздохнув, пробормотал:

— Огромное Вам спасибо, госпожа. Я, пожалуй, пойду. Не беспокойтесь. На мне все заживает, как на собаке. А Вам и без меня будет, чем заняться. — Понимающе улыбнувшись Дэймонду, он продолжил: — Ваш супруг очень нуждается в вашем внимании.

Садовник ушел, а Элис, обернувшись к нему, нарочито возмутилась:

— Какого Мордреда, Дэйми! По твоей милости от меня скоро разбегутся все пациенты, и мне придется закрыть лечебницу.

— Зачем? — Дэймонд обвил руками её плечи. — Совсем не обязательно закрывать. Просто найми парочку целительниц. А еще лучше штук пять. Или семь. Для верности.

— Зачем так много?

— Затем, что тогда ты будешь всегда со мной, и все наши слуги будут здоровы, — смеясь, ответил он, вовлекая жену в головокружительный поцелуй.

Глава 11

Самаэль в который раз застал своего возлюбленного у зачарованного окна. Он давно уже смирился с тем, что милый его сердцу вид на действующий вулкан, извергающий потоки лавы, сменился деревенской пасторалью с цветущей вишней и какой-то невзрачной серенькой птичкой, но с вечно унылым видом Изуэля смириться не мог. Он уже и так наизнанку вывернулся, чтобы исправить то, что натворил. Даже Лилит разрешил подняться и провести ритуал, а этот паразит всё равно ходит с таким видом, будто только что похоронил своего ненаглядного потомка. Ну, кто же мог знать, что маг окажется таким чувствительным! Кто мог знать, что непонятно по чьей воле ему и его наследнику по линии Сталии, достанется всё то, что они с Изуэлем испытывали друг к другу, ещё будучи на небесах. Кто-то специально подсунул этим двоим сценарий их прошлой жизни. Как же он сразу не догадался, что ненормальная зависимость Тайгера и Дэймонда друг от друга просто не могла быть стечением обстоятельств! Танатос их за ногу! Знать бы, кто именно так мило пошутил, лично бы набил смазливую морду! Он, конечно, дьявол и всё такое, но даже ему было понятно, что примеривать на смертных жизнь совершенно иных созданий, это чересчур.

И вот теперь он вынужден расхлебывать последствия, глядя на страдания Изуэля, который забывался на время в его объятиях, а потом опять замыкался в себе.

Самаэль, по заведённой с некоторых пор привычке, отслеживал все события, связанные с Геллертом. Он думал, что Изуэль успокоился, когда узнал, что молодой маг пришёл в себя, но не тут-то было. С этим надо было что-то делать, и вот один из вечно снующих между мирами шестёрок Аластара принес сверху дивную новость — Тайгер Геллерт женится. Это было хорошим поводом, чтобы навестить мир магов, а заодно и предоставить любимому возможность лично сочетать браком своих любимчиков. Изуэль это точно оценит. Самаэль уже предвкушал, как увидит его счастливую физиономию.

— Эль, — позвал он возлюбленного, — посмотри, как я выгляжу. Тебе нравится?

— Угу, — даже не обернувшись в его сторону, проронил тот.

— Что «угу»? — оскорбился Самаэль. — Ты не взглянул на меня и говоришь «угу».

Изуэль, наконец, вышел из задумчивости и обернулся.

— Ты куда это так вырядился, позволь узнать? — изумленно вытаращился он, разглядывая чёрный, плотно облегающий, кожаный костюм.

— А что? Тебе не нравится?

— Ну, почему же. Только сюда еще для комплекта рога, копыта и трезубец в руки — и вылитая копия урода, которым представляют тебя люди.

— Меня таким смертные представляют?

— Нет! Для них ты — сногсшибательный блондин с небесно-голубыми глазами, — съехидничал Изуэль.

— А кто сказал, что я собираюсь к людям?

— Всё равно переоденься... А куда ты идешь? — запоздало поинтересовался Изуэль.

— К магам. Без приглашения, правда, но у меня есть повод. Ты тоже. Хватит уже разглядывать пастушку на картинке. Собирайся. Твой Тайгер вот-вот женится. Так что, шевелись. А то самое интересное пропустим.

— На ком? — ахнул Изуэль, подпрыгнув до потолка.

— А что, есть варианты? На нефилиме своём, на ком же ещё.

— Сэл! — Изуэль бросился к нему на шею. — Ты не шутишь?

— Не шучу. Так. Если ты сейчас же не отцепишься от меня, мы рискуем прибыть к ним, в лучшем случае, к рождению первенца. Я, конечно, оценил твой порыв, но давай отложим обнимашки до возвращения. Немедленно иди одеваться.

— Я мигом! — его будто ветром сдуло.

Самаэль проводил взглядом любовника и подошел к высокому шкафу. Он сменил вызывающий наряд на строгую роскошь, поправил перевязь меча и уже расправлял складки черной бархатной мантии, когда в комнату влетел Изуэль.

— Ух ты! — присвистнул Самаэль, разглядывая его белоснежное облачение. Чёрные перчатки и смоляные волосы усиливали контраст, а сияющие синие глаза дополняли картину. — Ничего так. Живенько. Ладно уже. Пошли женить Тайгера.

Они появились в тронном зале дворца, окружив себя чарами невидимости. Прежде чем шокировать окружающих своим присутствием, неплохо было для начала осмотреться.

Увиденное Самаэлю понравилось. Счастливый Тайгер, рука об руку с Джейн, уже стояли у алтаря, готовясь к церемонии. Он не достаточно хорошо разглядел суженую Тайгера, когда она появилась у него, и сейчас видел перед собой хрупкую девушку, одетую по случаю свадьбы в платье цвета лазури. Но, сквозь праздничную мишуру и блеск драгоценных камней, он так же явственно различал спящую в ней до поры до времени сущность нефилима.

«Сильная девочка, — подумал он про себя, — но наследнику Эля нужна именно такая».

Он окинул взглядом толпу собравшихся гостей, выхватывая высокую фигуру Дэймонда, стоявшего рядом с симпатичной рыжеволосой женщиной.

— А вот и мой земной двойник. Ну что ж, малыш. Не во всех ваших бедах виноват я. Сам не ведаю, какой придурок заставил вас так страдать. Но постараюсь узнать. Обязательно.

Он обернулся к Изуэлю, взирающему на Тайгера и Джейн с блаженной улыбкой.

— Ну что, Эль, — он пихнул любовника в бок, — мы просто посмотрим, или ты сам свяжешь их браком? Если будем просто смотреть, то я не понимаю, какого хрена я так вырядился.

— Сам!

— Тогда вперед, — он снял с них заклятие невидимости.

Ясное дело, их появление не осталось незамеченным. Выдержав паузу, Самаэль разглядывал застывших в изумлении магов.

— А вот и мы, — улыбнувшись своей лучшей улыбкой, приберегаемой для особых случаев, Самаэль приветливо кивнул Тайгеру. — Рад видеть тебя, малыш. Так и знал, что приглашения от тебя не дождаться. Вот только не надо! Ну, пошалили, кто же знал, что ты всё это примешь так близко к сердцу. Мы с Изуэлем по-простому. Вы же с ним не чужие друг другу. А я так, сбоку прилепился. Давно хотел на своих потомков взглянуть. О, вот только не нужно падать ниц, — сказал он, увидев, что некоторые из приглашённых, сообразив, наконец, кто перед ними, распластались по полу. — Я здесь с неофициальным визитом, так сказать. Так что все быстренько встали и отряхнулись. Парадные платья помнёте. А тут вообще-то свадьба.

— Хаммон! — радостно взвизгнув, Джейн повисла на шее смущённого Изуэля.

— Хаммон? — в один голос потрясённо воскликнули Дэймонд и едва пришедший в себя Тайгер.

— Вообще-то он Изуэль, — прокомментировал Самаэль. — Но по случаю праздника, так и быть, пусть чуточку побудет Хаммоном. Я не против. Таак, нечего на него глаза таращить, детки! У одного жена сокровище, у другого невеста нефилим. Постыдились бы! Этот красавчик — мой! Вы же не думали, что Падший может быть убогим старичком? Это его настоящий облик.

Самаэль немного помолчал, ожидая пока потерявшие дар речи маги придут в себя, и продолжил:

— Думаю, все поняли, что мы здесь не просто так. Хаммон желает сам провести брачный обряд. Если никто не возражает.

— Девочка моя, ты хочешь? — спросил Изуэль по-прежнему обнимавшую его Джейн.

— Конечно, — пролепетала счастливая до невозможности девушка. — Но Тайгер уже пригласил Кристиана, — она кивнула в сторону стоявшего у алтаря черноволосого мага, облачённого в парадную мантию.

— Кристиан? Это тот, чернявенький? — опять влез Самаэль. — Какой хорошенький. И заметь, Эль, тоже мой потомок! Вот видишь, как полезно иногда не только книжки читать. Вот я в своё время не только просвещением занимался, и вот он результат. У меня куча потомков. И чёрненьких и беленьких. И тёмненьких и светленьких. А ты, зубрила, только на одного сподобился. Ладно. Ближе к делу. Сейчас всё уладим.

Он подошел к Кристиану, который снизу вверх заворожено смотрел на Падшего, и, склонившись почти к самому лицу, промурлыкал:

— Мальчик, ты ведь уступишь эту честь Изуэлю.

Тот судорожно сглотнув, смог лишь кивнуть в ответ.

—Тогда начинайте...

***

— Ну что, теперь ты доволен? — спросил Самаэль, когда брачный ритуал завершился, и счастливых новобрачных осыпали поздравлениями приглашенные гости.

— В общем, да, — удовлетворенно улыбнулся Изуэль. — Но...

— Что еще? — он закатил глаза.

— Тайгер. Он остался без хранителя.

— Эль. Вот скажи мне, ты это от счастья поглупел, да? Зачем ему хранитель, если у него жена — нефилим.

Они ещё раз обошли почти всех присутствующих в зале. Причем Самаэль лично поручкался с каждым своим потомком, а юного Саймона еще и по щечке потрепал:

—Тебя ждет большое будущее, малыш.

В конце, он несколько утомился от восхищённых взглядов гостей, которые всё равно так и норовили пасть передним ниц.

— Ребята, нам пора, — обнимая Эля за талию, попрощался он, — я очень рад встрече с вами, но сами понимаете — нельзя оставлять Ад без присмотра. К тому же у нас с Изуэлем осталось еще одно весьма важное неоконченное дело.

Эпилог.

Как-то раз, потягивая с Дэйми вино в своём кабинете, Тайгер решился сбросить последний груз с плеч и рассказал всё про Ад.

О том, что первое время Самаэль действительно относился к нему, как к гостю, не предпринимая никаких попыток к сближению и лишь периодически навещая. И если бы не фамильное упрямство Тайгера и хронические попытки побега, он, пожалуй, смог бы дождаться освобождения без ущерба для собственной психики. Лично отловив первые десять раз, Самаэль терпеливо втолковывал ему, что подобные прогулки по аду без сопровождения опасны. В особенности, во владениях Аластара. А потом, когда он вырвал полуживого Тайгера из лап новообращенных демонов, жестокость и коварство которых в разы превышали те же качества коренных жителей Преисподней, у адского владыки просто лопнуло терпение.

«Я предупреждал тебя, малыш, — ледяным тоном сказал Самаэль, взмахом руки возвращая ему прежний вид, — но ты предпочел проигнорировать мои рекомендации. Что ж — настало время поучить тебя», — и запер его в своей спальне. А дальше случилось то, что случилось. Что называется — сам напросился.

Но, что больше всего сводило с ума, ему нравилось то, что делал с ним Самаэль.

— Ты знаешь, Дэймонд, Самаэль никогда меня не пытал, — признался он изумлённому другу. — До безумия меня довела совсем не боль. До встречи с ним я не испытывал тяги к мужчинам. Ну, кроме тебя. А с Самаэлем я чувствовал себя законченным извращенцем. Потому что всякий раз, когда он был со мной, я тонул в пучине порочного удовольствия не только от физических ощущений, но и от осознания того, что себе уже не принадлежу, и мной просто пользуются...

Он замолчал, заметив, как потрясённо смотрит на него Дэймонд.

— Говори до конца, Тай, чего уж там — тихо произнес он, — думаю, что смогу всё понять.

Тайгер продолжил. О переполнявшем его ощущении полнейшей покорности, которое усиливая жар во всём теле, расплавляло то, что осталось от гордости, и он извивался, стонал и молил о большем под ласками этого невероятно сексуального сверхъестественного мерзавца. И эта покорность, это постоянное желание убивало его, разрушая мозг, как кислота разрушает железо. Он вспоминал, как пытался сопротивляться, но тело всякий раз предавало его. Вот потому-то, когда попав в свой мир, ему впервые за долгие годы удалось отшвырнуть от себя Дэймонда, которого он принял за Самаэля, в его мозгу что-то щёлкнуло, заставляя выплеснуть на друга накопленные за годы Ада агрессию и стыд.

Потому что для него, рождённого повелевать и властвовать, не было ничего хуже, чем эта унизительная покорность.

Появление Самаэля на свадьбе вызвало в нем скорее замешательство, чем страх. Но тот, со свойственной ему проницательностью, догадавшись, о чём он думает, послал чёткий мысленный наказ: «Я тебе не враг, успокойся. Аду — адово. У тебя всё будет хорошо», — завуалировав его хлёсткими шутками, которые услышали окружающие. И он понял, чтобы жить с надеждой на будущее, необходимо примириться с прошлым.

— Вот так. Что скажешь? — закончил Тайгер, сверля друга пристальным взглядом.

Придя в себя от его исповеди, Дэймонд гневно сверкая глазами, разразился витиеватой бранью в адрес Самаэля. А потом, крепко обняв Тайгера, потребовал забыть к Мордредовой матери всё, что произошло в Аду. Что было, то было. Сейчас он здесь. В родном мире. И нет больше нужды вспоминать и мучить себя.

Поняв, что Дэйми не осуждает его, не испытывает отвращения и давно простил ему всё, что он натворил после возвращения из Ада, Тайгер почувствовал, как груз вины, придавливающий, словно каменная глыба, свалился с его души.

Так началась его по-настоящему свободная жизнь. День за днем, ночь за ночью, он благодарил Мерлина за дарованное счастье.

За то, что все беды в конечном итоге закончились такими переменами. Никогда, даже в самых смелых мечтах, он не наделся на такой расклад. И хорошо понимал, что всем этим, он обязан любимой Джейн, верному Дэймонду и его прекрасной жене.

Дела шли неплохо.

Тайгер стал именно тем правителем, которого так ждал народ, измучившись под гнетом его полоумного отца. Он очень быстро во всём разобрался и правил мудро и справедливо. Тайгер хотел назначить Дэймонда на пост премьер-министра, но тот отказался, по-прежнему оставаясь лишь его адъютантом. Но в глубине души Тай всё же надеялся, что друг когда-нибудь решится возглавить министерства. Их по-прежнему тянуло друг к другу. Но искреннее чувство и привязанность к своим женам притупляли страсть, и теперь их связывала только дружба. Они легко приняли новую грань своей любви, признав, что и в этой ситуации прошлое не должно угрожать будущему.

Отношения с братьями Мэллори переросли из приятельских в дружеские. Чему немало поспособствовали Джейн и Элис, с первого же визита подружившись с леди Мэллори.

Миниатюрная женщина из мира людей стала для Кристиана всем. Именно ей удалось примирить в его сердце лед академических знаний с пламенем настоящей любви.

Несмотря на то, что они постоянно ссорились по каким-то мелочам, было видно невооружённым глазом, что оба влюблены друг в друга до потери сознания.

Хаммон неожиданно навестил их после вечеринки, устроенной Заком в честь Вальпургиевой Ночи. Светлый весьма эксцентрично назвал сие действо непонятным словом «дискотека» и обрядился в странный костюм с надписью «ДиджейСуперЗакЛюбитМитьку». Тайгер и Джейн в ту ночь, еле живые от усталости, доползли до спальни и уснули, едва их головы коснулись подушек.

Полночи у него в голове звучала непривычная музыка, и только ближе к утру в его сон пришел даэва. В том самом облике сногсшибательного брюнета, каким он был на свадьбе.

— Мальчик мой, — произнес Падший, — я хочу сделать тебе подарок. Спустись в моё подземелье. Завесы, которая раньше скрывала от тебя библиотеку, больше нет. Пророчество сбылось, вы с Джейн стали единым целым...

Тайгер открыл глаза, всё еще находясь под впечатлением сна, который явно был вещим и осторожно потряс за плечо спящую рядом жену. Та долго отбрыкивалась и просыпаться не хотела, но волшебное слово «Хаммон» мигом вернуло её из царства Морфея. Она пришла в восторг от пересказа Тайгера, и они, сорвавшись с постели, наперегонки помчались вниз по ступенькам.

Библиотека потрясла Тайгера до глубины души не столько своими размерами, сколько тем, что в ней хранились такие книги и рукописи, о которых он даже не слышал. Джейн расхаживала между рядами, с гордостью показывая ему ту или иную редкость, радостно щебеча, насколько она счастлива от того, что Тай тоже теперь может видеть и обладать этим сокровищем. Тайгер заключил в объятия свою юную супругу и шепнул в покрасневшее ушко:

— Среди всех сокровищ вселенной мне нужно лишь одно — твоя любовь. А мудрость миров мы разделим с тобой на двоих.

Конец 3 книги