С помощниками мы дошли быстрее. Бойцам за их помощь выдали шляпы на час бесплатно. Бригадирыч со своего наблюдательного пункта — стола с кофеваркой при рации тут же заметил не порядок:

— Васили вы чего имущество разбазариваете?

— Степаныч собирай народ, дело есть на тысячу экю!

Через три минуты народ уже проникался идеей нового заработка.

Через семь минут уже стояли три стола за которыми сидели наши медсёстры с листками разлинованными для записи выдачи шляп в прокат.

Через пятнадцать минут мы снарядившись для покупки местной «амброзии» голубой агавы вышли вдесятером в поиск.

Круз сразу уточнил:

— По всем точкам пойдём или что-то конкретно будем брать?

— Война план покажет Андрей Юрьевич! Ответил тому Степанов. — Смотрите, где местных больше те точно знают, что из пойла тут зер гут да Ватли?

— Зер гут камарад Вася. Братуха!

Так и вышло местные ханурики с побитыми рожами уже тряслись над стопочками. Не могли донести до рта, боялись расплескать. В самом начале продавали тридцати восьми градусную агаву однолетней выдержки.

— Эх как вас сердешные плющит. Нешто так жить можно? Вы это в больничку идите к доктору на клизмы. — пожалел бедолаг один из наших водителей ранее не отмеченный в большой активности Смирнов Владимир.

Круз выяснил что «амброзию» продают в самом конце ярмарки. Не успели мы отойти от первой распивочной как нас облепили сонные детишки с большими кружками накрытыми жестяными крышками с прорезью. Лопочут стараются «Подайте Форту Уорт на водопровод!» Как детям не дашь тем более узнали, что малыши работают за процент. Вот и дали каждому мимо кружки. По пять экю на сладости.

— Зря столько дали! Лопнут или жопы слипнутся!

— Ты Василий Григорьевич внуков балуешь?

— Балую конечно.

— Вот и мы балуем деток. — ответил вечный оппонент Фёдорова дядя Коля Гуккин.

— У них всё равно деньги родители отберут.

— Так они и отдали. Не смотри, что маленькие эти жизни уже учёные и соображают быстрее нас.

Место заветное мы нашли по указанному Степановым признаку. Вокруг народ стоит степенный разный и прилично одетый. В стороне «трясогузки» местные. Без них праздник не праздник.

— Обратно по другой стороне пройдём, может там чего ещё есть приличного. — предложил дядя Коля. Пришлось всем тяпнуть по местному напёрстку на пробу, иначе алкоголь не продавали. Брали всё, что старше трёх лет. Купили по десять двух литровых бутылок агавы на человека. Больше в одни руки по скидкам не продавали, а нам и того хватит.

Пошли обратно нам задерживаться нельзя, вдруг туман сойдёт, а мы на прогулке.

В середине ярмарки нашли торговца бренди, где людей было больше чем где либо. На столе стояла большая бочка в которую был вставлен маленький краник. Из него тонкой струйкой в мензурки разливали «Solar Joy» трёх летней выдержки. Для дегустации давали нормальные бокалы, куда опрокидывали заранее отмерянные порции.

Я не особый ценитель алкоголя. Выпивал конечно, но пил обычно по праздникам в меру без претензий на изыск и благородство происхождения. Холодную и не самую дешёвую водку. Опасался фальсификата, поэтому дорогие и элитные напитки старался не дегустировать.

Решили и мы снять пробу, чтобы кота в мешке не купить. Вкус незабываемый лёгкий ароматный. Полное отсутствие признаков спирта. В желудок падает просто бомба тепла, которая волнами расходится по телу.

— Благодать небесная. — не удержавшись кто-то выдал свои ощущения.

Тут возникло недоразумение Ватли дали стакан, Степанову нет. Все попробовали, а он так и стоит всухомятку.

Местный продавец начал кобенился и ни в какую не стал наливать, апеллируя тем, что праздник для местных и у Василия нет сомбреро. Степанов у нас тертый калач его так просто не разведёшь, он вчера в магазине шляп побывал. Василий показал на Ватли, который в это время полоскал рот «Solar Joy» из фирменной бутылки с тонким горлышком, у того на голове была ковбойская шляпа и сказал:

— Сомбреро вакеро. — потом показал пальцем на свою шапку ушанку — Сомбреро русико.

Ты виночерпий руками не тряси. Расплещешь амброзию.

Продавец стоял и смотрел с открытым ртом на Ватли. Василий аккуратно взял того за плечи и переставил лицом к себе. Толстым пальцем сосиской, разогнув сустав одной фаланги пальца закрыл рот до характерного щелчка. Саечка за испуг! Разливала. Ты что русских не видел со своими медведями?

Тот от страха после перевода Круза, интенсивно отрицательно закрутил головой.

— Ватли братуха надо уважить человека — изобрази медведя.

Ватли дунул на всю лужёную глотку паровозом. В тумане эхо разошлось богато в стороны. Мда. Судя по удаляющемуся топоту народ напугался приближающего в тумане автопоезда с гудком от тепловоза. Даже из соседних лавок люди куда-то делись. Возможно и со всей ярмарки.

— Эк вас поразбежалось. — оценил результат Василий и обратился уже к нам — Если бы не держал и этот бы утёк. Силён братуха. Едва ящики с бутылками не опрокинули.

Братухе было не до ерунды, он возобновил через правую ноздрю лекарство внутрь заливать из двухлитровой бутылки, продолжая периодически полоскать горло.

Нечего было вчера лёд гостями есть, с Василием на десерт. Придумали себе кофе по турецки. Два гурмана! Наш на курортах тренированный, а этот с ним решил по выпендриваться.

— Вот смотри мужик какие мы большие и что нам твой напёрсток, давай сразу бутылку на мой выбор из тех ящиков мне и Ватли. Этим пока не надо — показал он своим гипнотизирующим пальцем на нас. Если результат сойдётся то мы у тебя сто бутылок купим. Окей?

Круз перевёл и продавец согласился.

— А бабу лайку я тебе потом покажу.

И добавил громко шмыгнув носом — Если будешь хорошо себя вести!

Испуганные пейзане притащили к халявной разливочной мэра и шерифа.

Те спрашивают — Что у вас?

— Видите двух этих русских! Они уже выпили две бутылки бренди и им ничего не было. Сейчас третью допивают.

Стоя боком к потерпевшим и не поворачивая головы мэр спросил:

— Ты разбавлял бренди Уини?

— Нет сэр.

— Не обманывай. Зря ты это сделал Уини. Это большая ошибка. Думаю тебе пора бежать, пока мы их отвлекаем.

Фермер громко сглотнул и пересохшим голосом ответил:

— Они мне обещали показать бабу лайка и я только что слышал и видел такое что мне уже не страшно, и не стыдно.

— Беги Уини, боюсь, они покажут тебе матрёшка. — Почесав затылок, сказал мэр.

В этот момент Василий закончил дегустацию и сказал:

— Воистину благодать! Я похоже сегодня воскрес или в рай попал. Берём всё, что сможем унести!

Все наши были с ним согласны. В этот момент произошло ещё одно знаменательное событие — превращение перебродившего виноградного сока в деньги. Все были довольны. Фермер, что так быстро распродал свой товар и никто ничего не заметил. Мэр и шериф, что всё так благополучно разрешилось. Мятые пейзане, которых не переехал поезд, тем что не получили снова в лицо от помощника шерифа за ложный вызов. Мы были просто довольны тем, что жизнь налаживается и не всё так плохо как поначалу казалось.

Единственным негативным моментом этого происшествия стало появление в Форт — Уорт непонятной «матрёшка — баба лайка», которая стала синонимом ожидания любого мистического ужаса в округе. Говорят, через год, а может и больше, однажды один раз её видел немой Айвор Бигган. Он утверждает, что матрёшка приезжает на призрачном поезде по ледяным рельсам и пугает зазевавшихся в тумане пешеходов, паровозным гудком и стуком своих железных зубов похожим на топот тысячи ног. Главное её нельзя узнавать иначе она тоже узнает вас. Поговаривают, что он откусил себе язык, чтобы не разговаривать с ней. У неосторожного одинокого путника она спрашивает дорогу к Форт-Уорт, и если вы ответите на её вопрос, то кровь в ваших жилах станет ледяной и у вас отнимутся ноги.

Старожилы и все разумные люди по этому поводу говорят одно, что Айвор Бигган после очередной пьянки горланил непристойные песни и просто упал с крыльца и откусил сам себе язык.

Но все вместе они тут же рассказывают ещё одну байку и клянутся что это истинная правда:

— Пьяниц самоубийц уходящих без оружия в прерию манит эта самая «матрёшка — баба лайка». Особенно опасна она в преддверии сезона дождей, когда на окрестности с гор стекает густой, словно взбитые сливки туман. Никто не знает точно — правда это или досужие вымыслы, но люди в округе пропадают регулярно каждый год.

Не успели мы вернуться к нашим машинам, с нас на ходу начали стягивать головные уборы.

Чувствую, с меня мой любимый стетсон снимают, и главное не придержать, руки сорока литрами алкоголя заняты.

— Положи обратно личное имущество или я сейчас огорчусь. Сильно расстроюсь и нажалуюсь дяде Василию. Он тебе пальцы шелудивые выпрямит.

— Зачем? — услышал я испуганное из-за спины.

— Затем что руки у меня заняты, а револьвер в кобуре. Прострелить ногу за открытый грабёж средь бела дня я сейчас не могу для этого нужно бросить ценное бригадное имущество. Верни мою любимую шляпу туда, где ёё взял! Аккуратно… — это я сказал уже тихо и спокойно.

Оказалось у нас тут ажиотаж и очередь из страждущих. Народ требует сомбреро. Время на прокат уменьшили до двадцати минут по требованию. Желающих было много, а шляп мало.

Оценив обстановку Степанов как единственный владелец эксклюзивного и сильно необходимого товара решил ускорить процесс и избавить территорию от наплыва посетителей.

— Граждане те кто купит шляпу прямо сейчас могут не стоять в очереди на прокат. Скоро колонна будет выходить — время ограничено. Местные сказали, что туман вот вот должен сойти. Рекомендую выкупать сомбреро себе. Вещь ваша. Гуляй сколько хочешь пей сколько влезет. Там такое наливают, что сразу северное сияние с оленями грезится!

— Врёшь! Ты нам свои шляпы впарить решил.

— Конечно! Не без этого. Хотите дыхну? Мы только что по поллитре влудили и напробовались от души бесплатно. Качество элитный эксклюзив! Я такого никогда не пил!

Нам едва не сломали столы. Брали шляпы за любые деньги. В конце некоторые ушли по двадцать экю. Больше предложить было нечего, поэтому всех стали отправлять в форт.

Торговлю свернули. Бригадирыч достал свой деревянный «куркулятор» — бухгалтерские счёты и быстро учёл сумму прибыли. Это он у нас умеет, быстрее, чем на электронном работает.

Швейцарцы, когда первый раз увидели его фокусы, полчаса на него смотрели как зомби. Точно говорю в руках мастера счёты вещь психоделическая. Транс и медитация в одном флаконе, ибо этот научный инструмент работает ритмически музыкально.

Прибежало руководство. А мы что мы ничего. Стоим ждём отправления. Кучкуемся вокруг столика с кофеваркой. Трескаем свежие печеньки вчера купленные.

Влетели к нам запыхавшиеся краснопогонники, а главный выдал сипя несуразицу.

— А где?

На дурацкий вопрос должен быть дурацкий ответ. Который сформулировал как самый находчивый и наверное самый военный Игорь Дуб.

— Синее печенье? Так кончилось, сами распробовать не успели.

— Выы!!

— Мы. Честно мы. Всё съели. Хотите кофе только печенье вроде как имбирное, но никто не может определиться. Может вы распробуете?

— Ыыы.

— Народ. Директору нехорошо дайте быстрее всем кофе! Смотрите как люди запыхались, а впереди целый рабочий день.

В разговор включился Быков:

— Девочки быстро стол и стулья руководству и накройте хорошо. Не видите людей загоняли уже. Еле стоят.

Повернувшись к свежим пациентам главврач с укоризной обратился к ним:

— Нельзя так любезные с самого утра и такие нервы. Давайте мы вам давление померяем и бальзамчику с кофе грамм пятнадцать пропишем прямо тут. Михаил Степанович принесите друг любезный из аптечки «solaris gaudium».

— Чего? — Не понял с крестьянской прямотой Колесник.

— Того! Нового, что в аптечку сегодня положили. Только не много, стаканчика думаю будет достаточно.

Попили вожди кофею с коньяком. Успокоились. Обсудили виды на время отбытия. Потом собрались и ушли. Чего прибегали непонятно. Мне точно, а вам?

Неожиданно для всех сделал предложение Ильдар.

— Чего стоять столбами, давайте сходим продуктов докупим и семян на посев. Тут в таком тепле что корнеплоды, что пряности по несколько урожаев должны давать. На месте грядки сделаем зелень свежая будет. Вам сушёный лук ещё не надоел?

Дачников и советчиков у нас как оказалось подавляющее большинство. Вчера вечером фермерский магазин был закрыт на приём товара пришедшего с конвоем. Мы его видели проходя мимо. Пришлось Крузу снова сопровождать нашу банду в очередной шопинг.

От нашей бригады мы с Саней остались наблюдать за техникой, а от медиков Степанов, Негипа, Дуб и Рыба, ворочали ящики и коробки в салоне автобуса. С матюками они перекладывали бригадное и своё имущество, стараясь уложить всё компактнее. Неудобство доставляли снятые ранее ряды сидений. Сейчас их экстренно разбирали на составляющие, чтобы освободить больше места. Процесс шёл с огоньком так как автобус раскачивался с борта на борт под топот и крики четырёх слонопотамов.

Все убежали даже медсёстры тем цветочки вдруг понадобились.

Вернулись они очень быстро, но принесли много. Увидев прибывших, Игорь Дуб смог сказать только одно:

— Твоюж мать.

Засланцы наши разделились на две группы, чтобы не тратить лишнее время. На ярмарке купили продуктов длительного хранения, в магазине ассортимент был очень большим и удобным для перевозки в пакетах и мешках. В резиновый автобус снова начали укладывать приобретённое имущество беспорядочно внавалку. Правда все обещали, что на следующей стоянке в автобусе будет наведён порядок, но в это верилось с трудом. Особенно всем понравился парадный строй с розовыми лейками, и блестящими тяпками и вилами.

Плотный туман продержался ещё около часа. С первыми лучами перепрыгнувшего через хребет солнца он начал стремительно таять. Зашумели прогреваемыми двигателями автомобили. Захлопали отрываемые туда-сюда двери кабин. С места ночёвки двинулась разведка конвоя. Скоро вслед за ними минут через тридцать поедем и мы.

Местные стоят по краям дороги, жуют табак — так они эту бурду называют и поют свои песни под аккомпанемент больших гитар. Кучка худых вечность не бритых оборванцев с непокрытыми головами — сезонных работников с фермы, стояла в заношенных серых от грязи плащах. Тощие шеи с острыми кадыками за безплатный шот, выводили грустную песню первого фестиваля.

— Тра-ла-ла-ла убили парня убили. Тра-ла-ла-ла. Билили — бомбо тыц-тырыц. Сегодня Бил-ли опять не налили. Тра-ла-ла-ла его уморили. Би-ли-ли ли-ли все мимо пролили. Ли-ли-ли Помба убили. Убили Билли. Совсем убили. Зачем вы виски на землю пролили…

За прошедший год это было лучшее начало дня. Не унывающий народ Форта Уорт машет шляпами вслед проходящим мимо грузовикам по стремительно высыхающей от утренней влаги грунтовке. Мэр сидит на стуле и мечтает о новой машине. Каменщики по причине праздника и амнистии пользуются моментом и угощаются бесплатным бурито под стаканчик годовалой агавы. Завтра будет снова как вчера и так каждый день. Через неделю начнутся дожди и жизнь замрёт в этом обжитом месте до первого конвоя следующего сезона.

Поздний старт и две остановки в пути по причине «усталости» некоторых водителей затянули дневной марш практически до темноты. Лагерь ставили в чистом поле — видимо до места организованной стоянки добраться сегодня не получилось.

От усталости вечерние прощальные посиделки после ужина в столовой получились скомканными и короткими.

Много говорил Ливио. Рассказывал о начале их жизни тут, о планах на будущее. Все наши примеряли на себя историю их быта и многие понимали, что будущее принесёт много сюрпризов впереди и выжить в одиночку в таком мире невозможно. Вебер снова приглашал всех присоединиться к ним. Вместе всегда легче жить тем более, когда нет проблем и все ладят. Ливио объяснил, что в любом случае в новом поселении жизнь будет лучше, чем в Форте Уорт, который является центром сельскохозяйственной общины. Они собираются строить промышленный центр, вокруг которого будет всего понемногу.

Планы у них большие и откладывать их реализацию не имеет смысла по причине возраста колонистов и ресурсов, которые не могут вечно храниться на складах.

С нами грели уши постоянные приживалы игруны, которые словно ночные крылатые насекомые слетелись на свет керосиновых ламп сразу после ужина. Сегодня никого не выгоняли все устали и просто мирились с присутствием посторонних.

Поздно вечером Круз нашёл меня у машины и передал прощальный подарок бинокль-дальномер Zeiss Victory и компактный дальномер Leupold.

— Это тебе, я их проверил. Пригодится. Надеюсь разберёшься сам, внутри инструкции на русском. Главное Николай никуда не лезь, будь осмотрительным в поступках и делах. Принимай решения на трезвую голову и никому ничего не обещай — могут спросить.

Да и я наконец понял, что не так с вашей колонной вчера.

— И что?

— Среди ваших нет ни одного человека со знанием разговорного английского и любого другого иностранного языка. Абсолютно ни одного, даже люди с высшим образованием не владеют языками. Они их знают на уровне собаки, что-то иногда понимаю и читаю со словарём по этикеткам.

— Зачем это?

— Чтобы вы от поводырей боялись разбежаться. Раз так сделано — значит это кому-то важно.

— Вопрос кому?

— Пустая риторика. Слишком много вариантов.

На прощание обнялись.

— Береги себя Николай и возвращайся. Всё что нужно сказать — сказано много раз.

— Спасибо Андрей Юрьевич.

Так просто и без затей мы попрощались. Сил на ночные бдения не было ни у кого. Одна за другой гасли лампы не только у нас, а по всему лагерю. Завтра ранний подъём и долгий марш. Если всё получится, то мы встанем на оборудованной площадке возле реки Аламо-Крик притока Мормонской реки, которая впадает в Рио-Гранде. По пути нас покинут все тяжёлые машины, шедшие с конвоем до Аламо. Легковые машины уже опережают нас на два перехода. После Аламо с нами останется десяток грузовиков до Сао-Барнабеу и колонна Русского Союза, которая покинет нас вместе с охраной через пять дней. Мы проедем две отворотки на Нью-Рино и Алабама — Сити, а пока как сказал Круз одни предположения.

В дороге с самого утра Саня пытал меня, что ему купили. Понимает, что я знаю вот и изгаляется как может.

— Коль а Коль.

— Что?

— Скажи, а пистолеты большие?

— Нормальные.

— Всем одинаковые купили?

— Всем купили какие были. Ты вместе со всеми выбирал.

— А мне какой?

— Такой как у меня будет.

— А у тебя какой будет?

— Точно такой, какой купили водителю Нехаеву.

— Это понятно, а марка какая? Какой калибр?

— Хорошая марка. Тебе понравится. Сань от того что я скажу — тебе легче не станет.

— Ну хотя бы какой он скажи.

— Хороший. Удобный. Многозарядный. Новый. Импортный. Девятимиллиметровый. С кобурой и запасной обоймой.

— А ещё что купили.

— Патронов купили.

— И всё? Такие большие ящики и всё?

— Много патронов и много пистолетов. Средства для чистки купили. Саня хватит меня пытать. Бригадирыч назначит время и место, и всем всё выдадут. Народ вон ничего терпит и молчит, а у тебя зуд нездоровый.

— Коль ну интересно, какой он этот пистолет.

— Настоящий. Надёжный. Чёрный.

— Тактический?

— Да тактический. Легче стало?

— Нет.

— Что нет других тем для разговора?

— Нет, а что ещё купили?

— Саня это я у тебя должен спрашивать, вы по магазинам ходили пока мы оформляли всем документы.

— А винтовку купили?

— Какую винтовку?

— Которую Федорову обещали.

— Купили.

— А ружьё?

— Ружья не покупали — денег не хватило.

— А автоматы?

— Автоматы ты видел старые и дорогие. Ты подумай сам купили или нет.

— Я же знаю что купили.

— Чего я не знаю, что знаешь ты? Расскажи.

— Я думал ты мне скажешь. Нехорошо товарища обманывать.

— Этому товарищу передайте, что не хорошо излишне любопытствовать по надуманным предлогам и мучить друга своими фантазиями.

— А я видел в щёлку под крышкой боксы.

— Саня любопытство не порок, но приводит к потере носа. Там пистолетные боксы, другого если чего есть не про твою шерсть.

— Ага вот ты и попался. Значит купили ещё что-то.

— Никуда я не попался если что и купили то там наверное что-то нужное. Хватит придуряться. Мы вроде оба не дети, а вопросы от скуки как в детском саду.

— Зато не обидные.

Тут с Саней не поспоришь, от однообразной скуки не так запоёшь. Ещё неделя пути и мы должны прибыть на место. Там появится хоть какая-то определённость и осмысленность в жизни. Бесконечная дорога и пыль утомили всех. К вечеру от тряски и длительного сидения тело дервенеет, так что спину и ноги не разогнуть. Вылезая из кабины водители и пассажиры как старые гнутые гвозди, которые перед использованием необходимо выпрямить. К доктору стали приходить люди с неврозами и радикулитами. Сульженко сказал ещё пара недель и начнутся драки. Уже начались, правда без серьёзных последствий. Вот я и думаю, а стоит ли раздавать оружие может и правы были те кто организовал передвижные оружейки? На стоянке эту мысль надо это обсудить с бригадиром!

К обеду мой водитель угомонился, а после у нас появилась новая тема для обсуждения.

Через сорок километров после обеденной стоянки конвой миновал несколько расстрелянных легковых автомобилей, стоявших на обочине, от которых ещё смрадно тянуло запахом жжёной резины колёс и выгоревших салонов.

— Похоже, это машины тех, кто уехал вперёд. Вроде были такие с нами, а Коль?

— Не знаю. Обгорели сильно. Ты у нас глазастей. Вроде да — были такие.

— Нарвались без охраны или может между собой чего не поделили?

— Кто мог рассказать думаю уже далеко, а может и говорить некому. Видишь как тут порушено всё. Всех в капусту и тел нет.

— Всех или только часть не понятно. Коля следов много и с моей и с твоей стороны.

Новый мир снова повернулся к нам своей безобразной стороной. Не всё тут сладко и гладко. Наглядность произошедшего не добавляла оптимизма и веры в светлое будущее. Саня снова хотел было завести шарманку про пистолет, но я это пресёк на корню:

— Даже не начинай. Пистоль в таких делах не поможет. Калашников вон он на спальнике лежит. Самое то, от лихих людей. Смотри лучше по сторонам — целее будем.

Так и ехали допоздна. В сумерках проехали первый блокпост потом второй. Хорошей новостью было сообщение:

— Впереди мост! Движение со скоростью двадцать километров в час. Увеличить интервал. Сразу за мостом следить за регулировщиком. Колонна отворачивает на право.

Привычно быстро по отработанному графику — заправка техники топливом, разбивка лагеря и быстрый ужин в столовой.

Пока все заправлялись и смотрели на первые звёзды, мы все кто не был занят по указанию бригадира дружно пробежались по территории внутри и вокруг с фонарями и собрали все не оприходованные дрова. Получились две больших кучи.

В столовой вывесили объявление — завтра выходной. Завтрак в восемь утра. Осмотр техники и ремонт по заявкам. В одиннадцать собрание бригадиров. Послезавтра в шесть утра завтрак и выдвижение далее по маршруту.

Чувство что кого-то или чего-то не хватает, знакомо наверное всем. Это как после отъезда родных и близких в пустой квартире не знаешь куда себя приткнуть. Тревожное беспокойство от ощущения изменения окружающей обстановки. Привыкли мы к нашим иностранцам или так проявляется детский комплекс потери и боязни одиночества?

За два последних дня все очень устали и рефлексировать по этому поводу лично у меня не было сил.

Нежданно пришёл один завсегдатай игроман, но был отправлен восвояси. А вдруг ему не помогло. Народ торопясь расставляет койки. У всех одно желание быстрее завалиться спать.

Убедившись, что вокруг все либо уже спят, либо вот-вот улягутся, вожди решили провести короткое тайное собрание.

Для сохранения конфиденциальности и приватности мероприятия выставили охрану со стороны медиков Негипу и Рыбу, а с нашей меня и Степанова.

На собрании шёпотом бригадир коротко озвучил по описи наличие бригадного имущества и наше общее финансовое положение. Главное необходимо было решить раздавать оружие на руки или нет.

Разумные у нас люди. Зря я переживал. Желание быстрее лечь спать практически исключило дебаты по главному вопросу. Выдавать пистолеты на руки без стрельб и изучения техники безопасности все посчитали глупым мероприятием. Решили не дразнить соседей массовой милитаризацией восьмой бригады и медиков. Будет возможность — организуем вечер по изучению личного оружия. А пока пусть всё остаётся, так как оно всем видится ни к чему будить лихо. На завтра решено силами бригады поставить палатку и организовать баню. Небольших камней на стоянке и берегу много и баня с земляной печкой и каменкой по чёрному должна получиться. Трубы для отвода дыма есть, и в новой палатке конструктивно предусмотрено пожаробезопасное отверстие для выведение дымохода, через боковую стену. Единственным предложением было организовать днём, если получится, тир для стрельбы из револьверов и дать всем возможность для привычки к оружию пострелять. Сон пришёл быстро, не смотря на влажное постельное бельё. Завтра надо постираться и все просушить тщательнее.

— Ээыы. Хыыы. — Зевота он штука заразная один зевнёт и всех вокруг пробивает.

— Эыыы. Ой.

Не хватало ещё заболеть вывихом нижней челюсти в дороге….

Подъем вновь встретил нас сыростью. Туман от реки практически сошёл. Всё зримо исходило паром в косых лучах восходящего солнца. Тепло светила сушило влажную траву, машины и палатки. Стоя в нижнем белье, я грел бока от ночной мороси. Это давало прилив сил и чувство комфорта и успокоения. С высыхающим бельём уменьшался запах немытого тела и появлялся кожный зуд требуя помывки. Сегодня буду мыться, пока не надоест. Надо будет нашу душевую зарядить по полной. Воды в чайнике нагреть и добавить в душевой бак. Возьму у бригадира жидкого мыла его вчера купили на любой взыскательный вкус. Потом буду лежать книжки читать. Отдых это тоже работа. К процессу надо подойти творчески и никаких лишних мероприятий.

Утро мы начали с того что посередине двора стали рыть уступами траншею в метр шириной и шесть метров длинной. Конструкция простая в самом глубоком месте топка дальше ход выложен камнем сверху — длинная каменка, а по наклонному дну идёт лежак дымохода заканчивающийся двумя вертикально стоящими состыкованными трубами.

Камни для печки отбирали очень тщательно, чтобы при нагреве они не взрывались от внутреннего напряжения. Поэтому для топки и каменки камни отбирали без трещин.

Конец траншеи засыпали грунтом для установки сверху палатки, чтобы стенка не загорелась. Получилось на славу и затопилось сразу. Тяга видимо была излишней, слишком быстро стали прогорать дрова. Недостаток конструкции изменили путём удаления одного колена железной трубы. Для пущей безопасности сверху надели колпак — искрогаситель из порезанной большой жестяной канистры.

Пока баня набирала температуру, все занялись стиркой и сушкой. За последние дни накопилось много грязного белья у всех, так что прачечная была везде и не только у нас.

К обеду в палатке стало отчетливо жарче, чем снаружи. Первыми как всегда запустили девушек, им жар особый не нужен, а помывка в тепле самое то. Выяснилось, что не предусмотрели один момент. Мыльная вода потекла в печку. Пришлось быстро рыть сборную канавку водосток вдоль нашей земляной печки.

Распаривались в несколько заходов по очереди. Как сказал Бригадирыч:

— Баня это для души первое дело она чакры как у индусов чистит.

По мне так индусы в банях не секут, тут наверное лучше турки понимают. Главное в бане поры открыть, чтобы тело дышать начало и кровь застойную погонять.

В паузах между заходами пили травяной сбор заменитель чая. Земля под ногами прогрелась хорошо. Через два часа на каменку начали поддавать крутым кипятком — пару стало столько, что он во все стороны попёр. На это парное облако к нам пришли чудо люди. Узрев непорядок на подконтрольной территории, объявили нам перерыв в банных процедурах.

Как сказал по этому поводу Быков:

— Инициатива наказуема.

Все поняли его правильно — инициатива решила отлюбить инициаторов.

Свита быстро сорганизовалась и притащила своё мыльнорыльное. Индивидуумы с редкой душевной простотой внедрилась в чужое мероприятие, доведя некоторых моих коллег до крайней степени изумления. Вывалившись розовыми тушками аполлонов из парной эти нахалы в чём мать родила ничуть не стесняясь наших медсестричек пошли в наши душевые. Тут уж мы не смогли удержаться и налили в расходные бачки холодной воды из реки. Крики предприимчивых отлюбителей звучали мило и радовали слух как резня поросят в погожий день. А ничего так, некоторые крепкими оказались — всю воду нам слили.

Гордые и отмытые они покинули нас только после того как окончательно допили предложенный им чай. Вот было у нас чувство, что они присели не чайку попить, а бальзамчику. Но сегодня док не прописал и аптека у бригадира закрыта на переучёт.

Ушли настырные, а банька аккурат настоялась для гурманов и любителей. Вход пошли армейские раскладушки. Полки конечно низковаты вышли, но разомлеть позволяли с первого захода. Меня хватило на три раза, после чего я как инфузория помылся и потом восседал с глупой улыбкой сиюминутного счастья, завернувшись в простынь. Мутным взглядом от избытка «хорошо то как» я глядел то на небо, то иногда на соседей, пребывавших в такой же нирване душевного равновесия. Мой друг Саня завернувшись как мумия дрых на своей раскладушке возле стенки палатки. Может и мне часок придавить чутка? Моя раскладушка после банных процедур уже высохла.

Наш брезентовый хамам не давал многим покоя. Некоторые предлагали хорошие деньги за организацию сервиса, но после лампасников желание напрягаться, чтобы поделиться счастьем пропало. Единственные кому решили уступить это военным из Р.А., за организацию нам тира с инструктором и его охраны пока будут идти стрельбы из семи наших револьверов.

Проснулся я от людского гомона и топота. Военные приняли наше предложение буквально и чуть ли не строем шли к нам в парную оттуда бегом на берег реки мыться. Пока многие спали, умный бригадир, свернул все наши душевые. Сломают — спросить будет не с кого. Греться у нас пожалуйста, а мыться идите к реке там воды много и она уже прогрелась.

Часам к четырём мы созрели пострелять. Вояки подогнали два БТРа, вот мы между ними организовали рубеж для стрелков. В пятнадцати метрах врыли в землю два столба и натянули между ними шнур. К нему на верёвочках подвесили семь разноцветных тарелочек и под них в кучки свеже откопанного грунта по навтыкали ещё по одной тарелке. Народ стрелял кто как может, опыта у многих ноль. Главное никто при выстреле глаза не закрывал и оружием не махал. Мне наука от Рафика пошла в прок и я потратив два полных барабана промахнулся всего три раза. Удивил всех Воробей этот чума ганфайтинга отжёг по взрослому. Дырявые тарелки на земле улетали, одна за одной, от его стрельбы с двух рук от пояса дуплетом.

— Цирк — дал свою оценку военный.

Не знаю может и цирк, но стой скоростью как отправлял тарелки Саня в полёт не промахнувшись ни разу фактически без опыта стрельбы внушает оптимизм что у нас будет свой чемпион по быстрой укладке негодяев. Резок, скуп на движение и безупречно точен мой друг на короткой дистанции. В конце на пустых барабанах он так закрутил револьверы, что детские спинеры прячутся от стыда в коробки.

Военных демонстрация удали с придурью зацепила и те решили показать, как они могут стрелять с рук на сто шагов.

На вызов ответил Дуб. Он попросил у меня мой СКС. Мне для хорошего человека не жалко пусть развлекаются. Кто стреляет тот сегодня оружие и чистит. Вместо мишеней на проверенные кучки поставили два ярких пластиковых стаканчика, и чтобы их ветром не сдувало, насыпали внутрь песка. Забились на три пристрелочных и три контрольных.

Пока действующие военные и я так понимаю бывшие военные мерялись у кого на ёлке шишки толще, Степанов с Негипой принесли свои штурмовые винтовки пристреляться и проверить качество свеже купленного товара.

Как гласит народная мудрость — В маленькой деревне все развлеченья общие!

Услышав звуки стрельбы, на бесплатное зрелище набежал народ, потом пришёл наш постоянный «итальянский» походный стрелковый клуб со своими спорами. Они орут громче и больше чем стреляют. Вечер стал шумным, а гуляние массовым. У кого было личное оружие, все шли к нам за периметр и жгли патроны и нервы в спорах и пари.

Итог нас просто нагло вытеснили с огневого рубежа. Военные в суете организации стрельб сами не заметили, как переключились на вновь приходящих. В тот момент как начались ставки кто дальше, точнее и громче, мы тихо собрав вещи ушли к себе. Но они то нас не покинули. Крики и всегда неожиданные выстрелы начали раздражать. Быков и Колесник попытались урегулировать ситуацию через охрану.

— Спасибо мы все! Можете сворачиваться.

Но на их доводы об отдыхе и больных им ответили наглые оккупанты:

— До этого вам стрельба не мешала? Не мешала! Больные ещё потерпят, а вы привыкните! Вояки только развели руками. Явно это маленькая месть за душевые, а у остальных от зависти которую вызывал наш сплочённый коллектив.

Только после взятки литрой старшему из Р.А. непонятно чего из Порто-Франко под названием PAPASVINOM, стрелковый шабаш остановился.

Тишина была пугающе прозрачной, и казалось, что воздух давит на поверхность планеты и гудит как натёртый хрустальный бокал.

Странно как быстро я стал ценить немоту окружающего мира — этот покой безмолвия без песен и чириканья птиц при полной сельской пасторали далёкого захолустья, нарушаемую иногда редким вечерним цвырканьем буках в траве. Здесь нет, и ещё долго не будет, оглушающего техногенного шума с водопадом звуков, обрушивающимся на наши органы восприятия, с каждым ударом сердца.

Удалённость от тревожных вибраций города очищает чакры лучше чем баня. А баня в такой тишине это восходящее парение души.