Корабль, находящийся под управлением капитана Вапу, представлял собой переделанный из военного снабженца грузовик. Занимаясь тем, что скупал на окраинных мирах товар за полцены, вактолианец больше полагался на крепкую броню и толстые щиты, нежели чем на маневренность и скорость. Кластер тяжелых дронов, гнезда которых занимали один из пяти имеющихся трюмов, хоть и снижали полезный тоннаж корабля, но зато могли обеспечить активную защиту почти от любого противника.

Экипаж состоял из пяти разумных, двое вактолианцев, двое латукан и я. Впрочем, познакомиться до отправления со станции КЗ со всеми членами экипажа мне так и не удалось. Как не удалось этого сделать и после отправления, вставшие на вахту, латуканцы сменяли друг друга на боевом посту и оказались крайне замкнутыми и необщительными.

В мои обязанности по контракту входило восстановление и поддержание кластера дронов в боеспособном состоянии. Никаких особых навыков с моей стороны для этой работы не требовалось, так как всю работу выполнял ремонтно-диагностический агрегат. Условием его активации являлось наличие у оператора сразу трех программ, Кибернетика, Хирургия и Энергетика, сочетание которых оказалось сильно не популярным среди расы триктонцев.

Как я понял, за последний месяц корабль участвовал в двух стычках, понеся невосполнимые потери в количестве пяти процентов боевых единиц дронов. Дополнительно, на текущий момент примерно сорок процентов от оставшихся в «строю» дронов нуждалось в ремонте той или иной степени. Новенькие дроны, докупленные в замену выбывшим, также требовали перепрошивки и объединения в общий кластер. Проводя по семь часов в ложементе оператора агрегата, я поневоле вникал в процесс ремонта и обслуживания дронов, наблюдая за происходящим из своей виртуальности.

Двое вактолианцев, один из которых был капитаном, несли навигационные вахты. И если сам Вапу держал «дистанцию», то второй представитель синекожей расы оказался более коммуникабельным. Пару раз я пересекся с ним в обычно пустующей кают-компании, после чего Хонн сам начал искать со мной встречи и проводить свое свободное время в моем обществе.

— Капитан тобой недоволен, — сидя в очередной раз в кают-компании, поделился со мной Хонн: — восстановление кластера дронов еле-еле укладывается в расчетный график, мы так можем оказаться не готовы ко входу в сектор Мрро и не успеть доставить предоплаченный товар.

— Но ведь в графике же? — отмахнулся я, так как в подписанном мной контракте не было ничего ни про сроки ремонта, ни про штрафные санкции в случае недополученная капитаном прибыли.

— Вот высадит он тебя на каком-нибудь астероиде, будешь потом ждать другой корабль несколько десятков лет, — толи предупредил, толи пошутил Хонн.

От таких слов я невольно потер ошейник, который продолжал носить на своей шее. Перспектива быть высаженным, пусть и не на астероиде, а на полузаброшенной космической станции, куда прилетают корабли раз в десятилетие, меня абсолютно не прельщала.

— Кстати, давно хотел спросить, как вы обходились до этого без оператора ремонтно-диагностического агрегата, если единственной вашей системой активной защиты являются постоянно получающие повреждения в стычках тяжелые дроны? — сделав вид, что высадкой на астероид меня не напугать, поинтересовался я, переводя тему.

— Почему ты решил, что у нас не было оператора? — удивился он.

— Ну, на корабле всего четыре системы «Перст», — пояснил я свою мысль: — значит и оператор, когда планировали модификацию судна, не планировался, иначе установок было бы пять и вы без труда нашли бы кого-нибудь более квалифицированного, чем я.

— На самом деле установок на корабле пять, — хмыкнул Хонн, после чего добавил: — и предыдущий оператор дронов как раз ушел из экипажа из-за того, что капитан у него её забрал.

— И зачем капитану две системы «Перст»? — мне это было не понятно.

— Ему не надо, а вот его вактолианке очень даже надо, — произнес Хонн и издал дребезжащий звук, не распознанный Лингво.

— Вактолианка здесь? А почему я ее ни разу не видел?! — произнести название женской расы синекожих оказалось сложновато для моей гортани и я закашлялся, после чего уточнил: — И зачем она ему?

— Затем же, зачем и всем мужским особям самки, а конкретно эта вактолианка ко всему прочему может заниматься прокачкой чакр сутками напролет, — глаза Хонда заслезились и он принялся часто-часто моргать нижним веком.

— Э?! Ты хочешь сказать, что на судне пять систем «Перст» и одна из них предназначена для бесполезной женщины?! — возмутился я, впрочем, повышение тембра моего голоса никак не было воспринято вактолианцем.

— Кому и бесполезная, а вот я бы не отказался иметь её в перерывах между вахт, — ответил он, исполнив еще одно завистливое слёзоиспускание с последующим морганием.

Сопоставив слова Хонна с тем, что однажды услышал от Мегеля, до меня дошло, что капитан корабля где-то нашел такую особь, для которой занятие сексом не доставляло дискретного чувства оргазма, но при этом циркуляция энергии имела место быть. В свое время я интересовался вопросом удовлетворения сексуальных потребностей и то, о чем смог узнать, на «корню» лишило меня желания заниматься самоудовлетворением.

Дело было не в порицаемых оставшимися на далекой Земле сверстниками действиях правой рукой, а в том, что при симулировании коитуса происходило «забивание» чакр. Обмен энергиями, как и вхождение в резонанс соответствующих торсионных полей, все это было направлено природой на развитие чакр, но только при условии замкнутости цикла.

— Слушай, я в космосе не так давно, но мне казалось, что где-где, а уж на космических станциях проституток должно было быть более чем достаточно, — вспомнив о так и не реализованной идее зайти на торговой станции в публичный дом, нейтральным голосом произнес я.

— Не знаю куда смотрели твои родители пока ты рос, но о жрицах Пустоты знает каждый ребенок, — осклабился он, выражая свое удивление.

Краткий экскурс вактолианца о том, что разумные, занимающиеся сексом со всеми подряд, имеют не просто «забитые» чакры, а «грязные» чакры, позволило по новому взглянуть как на идущие из самой древности традиции брать в жены и наложницы только девственниц, так и на то, почему этим «бизнесом» добровольно заниматься никто не хочет.

Не хочет по крайней мере до того момента, пока его или её чакры не окажутся в настолько плачевном состоянии, от постоянного вступления в резонанс с чужеродными торсионными полями, что энергетическое тело, отвечающее не только за поддержание физической оболочки, но и за подпитку тонких тел, не начнет корежить, что непременно отразится как на астральном, так и на метальном уровне.

— Я смотрю ты хорошо разбираешься в тонких телах, — прозвучала похвала с моей стороны.

— Да, это так! — патетично топнул ногой Хонн.

— Скажи мне тогда, зачем нужно прокачивать чакры, если имплантаты технорасы не используют энергию из биополя, а получают её напрямую из Эфира? — задал я очередной вопрос.

— Затем, что мы, вактолианцы, хоть и вошли в содружество рас, но не считаем предлагаемый путь развития правильным! — удивил он меня.

— А почему? — последовало от меня закономерное удивление.

— Ты знаешь, что уничтожить атмическое тело невозможно? — ответил он вопросом на вопрос.

— Э, типа душа бессмертна? — неуверенно произнес я.

— Именно! — понизив частоту гортанных звуков, что обозначало важность произносимых слов, он продолжил: — в случае обычной смерти, атмическое, казуальное и будхические тела сохраняются, так что возродится ли разумный в «купели», или же появится на свет естественным образом, нет никакой разницы, три тонких тела найдут его и придадут остальным телам все те свойства, которые уже были достигнуты индивидом до момента смерти.

— Подожди, но ведь в случае окончательной гибели разумного, его будхическое тело погибает, — возразил я: — иначе бы младенец помнил все свои предшествующие жизни!

— Не погибает, а стирается! — поправил меня вактолианец и пренебрежительно добавил: — а технораса лишь научилась записывать параметры шестого тонкого тела перед смертью физической оболочки разумного и генерировать его в купели.

— Может они тогда и карму научились исправлять? — решил уточнить я про пятое тело, о котором собеседник ничего не сказал.

— Может и научились, — судя по изменившемуся тембру голоса, Хонн начал терять интерес к беседе: — казуальное тело заключает в себе то, что осталось от прежних жизней, в момент смерти разумный переживает все, что успел совершить, и от того, в каком состоянии он прекратил свое существование, зависит и то, что останется в его карме в качестве одного из множества фрагментов.

— Думаю, что если где и есть процедуры чистки кармы, то это запрещено, — предположил я.

— Вовсе нет, — вставая со своего места произнес Хонн, отворачиваясь: — все, что совершили твои предки, перестанет иметь значение в будущих воплощениях и, по большому счету, всем все равно, что будет в глобальном будущем, оно не определено и никто точно не знает, где и кем кто родится.

«Может быть точно никто и не знает, только вот технорасе, которая судя по всему достигла бессмертия в своем развитии, это уже и не важно», — додумывал я мысль, вслед за вактолианцем покидая кают-компанию и направляясь в свою каюту.