Виноградов по-хозяйски обвел взглядом просторы своего участка и удовлетворенно закивал головой. Грядки были идеально размечены. Не было сомнений: если перемерять каждую рулеткой, разница не составит даже миллиметра. Открыв дверцы теплицы, полковник выпустил на улицу аромат солнца, травы и зреющих помидор. Довольно улыбнувшись, Александр Петрович продолжил экскурсию для друга. Сергей Васильевич вежливо кивал головой и курил одну сигарету за другой.

– Вот мое последнее достижение – стойка для виноградника! А вот сам виноград!

Беляк посмотрел по сторонам стараясь найти долгожданный кустарник.

– Ах, вот он! Я сперва и не заметил! – вежливо сказал Беляк, разглядывая куст винограда, больше похожий на крупный сорняк.

– Он еще маленький, но к следующему году подрастет.

Виноградов принялся в красках рассказывать, как листья винограда оплетут металлический заборчик, специально поставленный для него. И как уютно здесь будет. И как же здорово будет сидеть за столиком, спрятавшись от посторонних глаз и наслаждаясь великолепием природы.

Александр Петрович сиял. Беляк посмотрел на друга, как на сумасшедшего.

– Где у тебя пиво? – спросил он.

Александр Петрович недовольно оторвал взгляд от воображаемого виноградника:

– В холодильнике. Ты же знаешь!

Сергей Васильевич резво направился в сторону дома:

– Замечательная идея с виноградником, – отдалившись на несколько метров, крикнул он. – Тебе взять пиво?

Виноградов лишь махнул рукой и, еще раз осмотрев угодья, направился в сторону дома. На самом деле его мысли были поглощены не столько огородом, сколько убийством Мазалевского. Вопросов было слишком много, а ответы не спешили четкими пазлами складываться в голове.

Вместе с Беляком они быстро накрыли на стол в беседке. Чисто мужской ужин украшал стол: пиво, криво нарезанные овощи – Беляк старался как мог – в таком же стиле были нашинкованы колбаса и сыр. Александр Петрович, увидев сложенную горками нарезку, недовольно посмотрел на товарища.

– Ну, прости меня, эстет! Как умею, тем более на вкус это никак не влияет.

– Жениться тебе надо, старый пень! Может хоть кто-то научит тебя элементарным бытовым вещам!

Сергей Васильевич, не сказав ни слова, аккуратно разлил пиво по бокалам, не проронив ни капли на стол.

– Зато смотри, как пиво наливать умеет! Идеально! – не успокаивался полковник.

– Ежедневные тренировки! Это тебе не колбасу ровно порезать. Здесь нужен глаз-алмаз!

Звон хрустальных пивных бокалом нарушил первозданную тишину. Сделав пару глотков, довольные товарищи приступили к трапезе.

– Итак, дружище, что мы имеем? У тебя уже есть мысли относительно убийства Мазалевского? – чередуя слова с глотками холодного пенного, спросил Беляк.

Александр Петрович внимательно посмотрел на Беляка:

– Пока сложно делать выводы. Картина не ясна. Но интересные моменты есть. И в этом весь сок!

Виноградов достал из кармана записную книжку и быстро пробежался глазами по содержимому.

– Ты помнишь, сколько отверстий оставил убийца в теле жертвы?

– Да, если не ошибаюсь, то двенадцать.

– Тебя ничего не смущает?

Беляк задумался и прикурил сигарету.

– Ну, подумай. Что здесь странного? – Виноградов пристально посмотрел на друга и, не увидев в его глазах ответа, продолжил. – Сколько патронов вмещает себя магазин пистолета, из которого он был убит?

– Восемь, – быстро ответил Беляк.

– А убийца выстрелил двенадцать раз! Вопрос: зачем? Ведь Мазалевский наверняка умер если не от первого ранения, так от второго точно. Зачем тогда убийца перезарядил пистолет и выпустил еще четыре? Почему тогда не все шестнадцать? Было бы ровно два магазина.

– Может ярость? Злость? Сначала стрелял и не мог остановиться, а потом, перезарядив и сделав несколько выстрелов, остановился.

– Надоело? Устал?

– Ну да!

– Не знаю. Мне кажется, что здесь что-то не так.

Александр Петрович достал сигарету из пачки и принялся пальцами разминать табак.

– Я уверен, что это важная деталь в расследовании. Не стоит забывать об этом. Пометь у себя в голове этот пункт.

Беляк мысленно поставил галочку, хотя понимал, что сам он вряд ли разгадает эту загадку. Виноградов всегда был для него примером не только офицера и друга, но и человека особого склада ума. Дела, которые друг щелкал как орешки, для Беляка были тайной. Когда Беляк остался в управлении один, он понял, какой утратой для всей милиции стало увольнение Виноградова. Белорусский Пуаро – так про себя он называл Александра Петровича, но вслух об этом никогда не говорил. Понимал, что друг, при всем его воспитании, зазнается. От мыслей Сергея Васильевича отвлек голос полковника:

– Пыль. На полу не было ни грамма пыли.

– Ты о чем? Какая пыль?

– Помнишь, в кабинете жертвы я несколько раз ронял вещи? Я делал это специально, в надежде найти улики. И обнаружил один странный факт. Пол был идеально вымыт, даже в самых отдаленных уголках кабинета не было пыли.

– Может быть, уборщица накануне убрала кабинет? Что здесь странного?

– На первый взгляд ничего, но я обнаружил кое-что интересное. Подоконники в кабинете были с налетом пыли. Никто так не делает уборку! Тем более женщина.

– Может, забыла?

– Бред! Сначала всегда вытирают пыль, особенно в офисах. Как можно вымыть каждый угол в кабинете, а про подоконник, который находится на виду у всех, забыть?

Виноградов так сильно сжал сигарету, что весь табак высыпался на стол. Взяв из пачки новую, полковник прикурил ее и принялся ходить вокруг беседки.

– На полу было то, что требовало тщательной уборки! Но что? Ведь кровь была разбрызгана по ковру, а не по полу. Зачем его нужно было мыть?

– Резонный вопрос, – сказал Беляк, – в этом есть смысл.

– Я нашел на полу бусину. Она похожа на бусину от женской блузки. Не уверен, что она может относиться к делу, но все-таки. Вспомни, на столе лежала женская резинка для волос, а в пепельнице один из бычков был дамский и со следами помады.

Виноградов подошел к столу и стряхнул пепел.

– У меня такое чувство, что кто-то хочет, чтобы мы поверили в то, что это женских рук дело. Но мне кажется, что это холодный мужской расчет. Что скажешь, дружище?

– Помимо сотрудников, Мазалевский мог нажить себе десятки врагов за пределами офиса. Все-таки не хозяйственным мылом торговал в ларьке подземного перехода. Но что-то мне подсказывает, что это не разборки бизнес-авторитетов. Дело носит личный характер. Здесь есть история. И не одна.

Товарищи обменялись взглядами, понятными только друг другу. Сергей Васильевич открыл бутылочку холодного пенного и наполнил стаканы. Обласканные дуновениями ветерка и укутанные нежной прохладой летнего вечера, друзья так и просидели в беседке, пока солнце не спряталось под одеяло из облаков, намекая всем, что уже давно пора отдыхать.