Зимняя тундра

Снежная вьюга замела в тундре пути-дороги. Потом мороз ударил. Лютый полярный мороз. И он сморозил снег, сделал его твёрдым, как кирпич. Но это сверху только твёрдая толстая корка; она называется «наст». А под ним снег помягче. Всё чаще выла в тундре пурга. А после пурги всё вокруг становилось безжизненным — мёртвым и холодным.

Как-то раз после особенно сильной пурги Алёшка вышел в тундру. Он совсем недалеко от полярной станции отошёл, а стало ему не по себе.

И в самом деле: лежит под северным хмурым небом ровная, как пол, белая равнина. Куда ни глянь — всё одинаковое. Снег и снег…

Только кое-где выбьется из-под снега веточка и дрожит, одинокая, под ветром. Грустно и холодно ей среди морозной зимней тундры.

…Но однажды папа сказал Алёшке:

— Становись, сын, на лыжи, пойдём в тундру…

— А чего там делать? — спрашивает Алёшка. — Там же ничего нет зимой. Все звери убежали от мороза, а цветы и мох под снегом. Даже посмотреть нечего.

— А вот увидим, — ответил папа. — Давай не копайся. Становись на лыжи.

Они совсем недалеко ушли. Папа посмотрел, а Алёшка пыхтит сзади. И по всему видно — устал очень. Это потому, что мама его сильно закутала. Тогда папа говорит:

— Может, отдохнём, а?

— Вот ещё! — сказал Алёшка. — Я и не устал вовсе.

И они дальше пошли. Но скоро у Алёшки почему-то лыжа за лыжу стала зацеплять. А папа не останавливается и вроде бы даже не смотрит на сына.

— Нажимай! — кричит. — Не отставай!

Но Алёшка как ни нажимает, а всё равно отстаёт. И скоро ему уже совсем трудно стало идти…

Вроде и снег какой-то шершавый, и лыжи по нему уже не скользят, а цепляются.

Тогда Алёшка крикнул папе:

— Ты не устал?

— Да нет. Хорошо идти по морозцу!

И папа снова пошёл вперёд. А Алёшка пыхтел сзади, но старался изо всех сил, чтобы не отстать. Хотя, если по правде говорить, ему всё труднее и труднее становилось на лыжах идти.

А потом ноги у него стали вроде как ватные. Алёшка попытался ещё хоть немного пройти и совсем упал. Это было даже смешно и обидно: хочешь идти, а не можешь.

И тогда папа сказал:

— Знаешь, притомился я что-то… Давай-ка, брат, отдохнём…

И они сели отдыхать. Алёшка очень устал. Ему было жарко, и он молчал. А папа вдруг сказал:

— Послушай, сынок, голос тундры…

Это было непонятно и интересно. Алёшка начал очень внимательно слушать… Сначала всё было совсем тихо. Казалось, такой мороз вокруг, что все звери и птицы умерли или запрятались в свои норки. А потом вдруг совсем-совсем далеко кто-то будто засмеялся. Тогда папа сказал:

— Слышишь, это сова…

Потом опять долго всё было тихо. И вдруг неподалёку маленькая собака залаяла. Тоненьким таким голоском. И папа сказал шёпотом:

— Слушай, сынок. Это песец.

Кончил песец лаять, и снова ничего не стало слышно. Алёшке уже надоело. Он начал скучать и шевелиться. А папа всё уговаривал его:

— Подожди, сын, подожди… Сейчас самое интересное будет.

Тут ветерок подул, и Алёшка неожиданно услышал, будто кто-то маленький ходит по заснежённой тундре, звенит в колокольчик и тонким голосом что-то напевает.

Это было очень непонятно. Алёшка стал слушать. Даже шапку развязал, чтобы лучше слышно стало. А папа сказал совсем тихим голосом:

— Слушай, малыш… Это ветер поёт по насту…

Наверно, со стороны посмотреть было бы очень смешно. Сидели папа с Алёшкой и слушали, как молчит покрытая снегом тундра. Но для них тундра не молчала. Они и вправду слышали, как поёт снег под ветром. И это было для них как самая хорошая песня.

Потом они снова стали на лыжи и долго шли к дому. Только снег скрипел. И Алёшка сказал:

— А я думал, в тундре так холодно, что ничего тут зимой нет.

Папа ответил:

— Нет, сын, нет. Земля — она всегда живёт, каким глубоким снегом её ни завали. И тундра тоже живёт. В любой мороз.

 

Ночной разговор

Алёшка хорошо нагулялся в тундре. Он очень устал. Поэтому рано начал клевать носом, и мама положила его спать. Она даже сказала папе:

— Ну нельзя же, в самом деле, так утомлять ребёнка. Смотри, он еле на ногах держится.

— Ничего, — ответил папа. — Это только полезно. Пусть растёт мужчиной, а не кисейной барышней. Пусть закаляется.

Мама с папой ещё долго говорили, но Алёшка уже не слышал. Он сладко спал и во сне посапывал.

Ночью он проснулся. Спать уже совсем не хотелось. Алёшка лежал с открытыми глазами и слушал, как тикают часы. В соседней комнате папа разговаривал с дядей Мишей. Дверь открылась, и всё было хорошо слышно.

Папа говорил:

— Ты слышал, Михаил? На соседней полярной станции ребята золото в тундре нашли.

— Да ну? — удивился дядя Миша.

— Точно. Поехали, понимаешь, полярники в тундру и совершенно случайно нашли камни с вкраплениями золота. Сообщили, конечно, геологам. А те богатое месторождение обнаружили.

— Да… — задумчиво сказал дядя Миша. — Богата наша Арктика. Куда ни ступи — то уголь найдёшь, то золото, то нефть.

Алёшка не знал, что такое вкрапления золота. Не понял он и других слов из этого разговора. Но он отлично понял, что на соседней станции люди сделали важное, нужное для страны дело.

«Эх, ну почему не я это золото нашёл! — подумал Алёшка. — Сразу бы героем стал, и все бы меня хвалили».

Потом ещё Алёшка подумал, что тундра большая и золота в ней, наверно, много. Значит, если хорошенько поискать, то, наверно, ещё найти можно. Ведь дядя Миша сказал: куда ни ступи — что-нибудь найдёшь. Вот только плохо, что Алёшке не позволяют одному уезжать на нарте далеко от дома.

«Эх, разве это жизнь! — подумал Алёшка. — Мама прямо глаз не спускает. То нельзя, это нельзя… Другие вон золото находят, а тут ходи возле дома как привязанный!»

Алёшка совсем расстроился. Рядом с его кроваткой стояла на столе сахарница. Он протянул руку, взял большой кусок сахару и стал его потихоньку сосать. Сахар был сладкий и шершавый. Алёшка понемногу успокоился и заснул.

 

Надо обдумать

Ночной разговор не выходил у Алёшки из головы. Днём он будто невзначай спросил папу:

— Па, а в тундре много золота или оно только в одном месте лежит?

— Много, — ответил папа. — Наш Север — очень богатый край.

— А как его находят, это золото? — снова спросил Алёшка.

— По-разному, сынок. Иногда специальные экспедиции посылают на разведку, на поиски полезных ископаемых — золота, угля, нефти, разных металлов. А иногда люди случайно находят.

«Ну, я-то непременно найду случайно!» — сразу решил Алёшка.

А вслух он сказал:

— Интересно, сколько же это искать надо, чтобы так вот случайно найти?

— По-разному бывает, — ответил папа. — Я пока ещё ничего не находил.

До самого вечера Алёшка обдумывал план, как вернее найти под землёй золото, уголь или нефть. Он ходил очень задумчивый и всё обдумывал свой план, пока не заснул.

Наутро решение было принято. Алёшкин план был гениален и прост, как все гениальные вещи. Во всяком случае, так казалось самому Алёшке.

Вот в чём его план заключался. Он возьмёт продуктов — хлеба и сахара, — погрузит на нарту. Потом, когда все будут заняты, надо запрячь Олешека и потихоньку уехать. И ещё надо взять с собой старый папин компас и охотничий нож. Мама им теперь колет лучину для растопки, значит, папе он больше не нужен. И надо спички взять… Вот и всё.

По правде говоря, компасом Алёшка пользоваться не умел. Но он знал, что, когда полярники уезжают далеко в тундру или уходят на охоту, они с собой компас всегда берут.

Итак, теперь всё было обдумано. Оставалось только привести план в исполнение.

 

Ну и пусть!

Вообще-то чем больше Алёшка раздумывал о своём плане, тем меньше ему хотелось ехать в тундру. Он ещё не забыл встречу с волком, и, если честно говорить, ему было страшновато ехать одному. Но тут случилось происшествие, которое окончательно решило судьбу поездки.

…Всё началось с обеда.

Алёшка ещё по запаху понял, что готовят манную кашу. Он её терпеть не мог. И поэтому твёрдо решил: «Ни за что есть не стану. Пусть что хотят со мной делают!»

И он маме об этом сразу сказал. А мама многозначительно ответила, что посмотрим.

— Да-а-а, посмотрим… Ты только так говоришь, — захныкал Алёшка. — Посмотрим — значит, вместе. А ты смотришь всегда одна. И всегда по-своему делаешь. Это нечестно! Вот папа…

— Прекрати немедленно капризничать! — прикрикнула мама.

Алёшка обиделся и замолчал. Он сразу решил, что обиделся на всю жизнь. А мама в это время принесла тарелку. И в ней было что-то ужасное и противное. Это была даже не просто манная каша, а с пенками.

— Не буду её есть! — заревел Алёшка.

А мама его шлёпнула; тогда Алёшка заревел ещё громче.

Тут пришёл папа и сказал:

— Ешь сейчас же!

А Алёшка ревел, что не будет. Тогда папа так сказал:

— Ах, конечно! Мы графы и бароны. Мы едим только куропаток с трюфелями и шампиньоны… Привереда ты, вот что! — И папа сказал маме: — Не заставляй его. Пусть голодный ходит. Проголодается по-настоящему — всё съест.

И Алёшку выгнали из-за стола. Он сразу пошёл к Пирату. Шёл надумал: «Вот умру от голода, тогда узнаете…»

А Пират ел рыбу. Он ел так аппетитно, что у Алёшки слюнки потекли. И он тогда ещё сильнее на всех обиделся.

Вот тут-то он и вспомнил про свой план поехать в тундру искать золото. И он сразу решил ехать обязательно. И поскорее. «Ну и пусть там волки, — мрачно думал Алёшка. — Пусть они меня растерзают. Зато узнаете, как манной кашей человека кормить… Да ещё с пенками! Тогда небось все заплачут, а поздно будет. Я уже потому что буду весь растерзанный и мёртвый…»

 

Алёшка — золотоискатель

После обеда папа запряг собак и уехал на охоту. Мама была на вахте, а дядя Миша что-то делал в своей мастерской.

Алёшка взял большую буханку хлеба и весь сахар, сколько его было в сахарнице. Всё это он положил в мешок. И спички туда бросил; компас он спрятал в карман, а нож сунул за пояс. Потом потеплее оделся и выглянул на улицу. Поблизости никого не было.

Алёшкина маленькая нарта стояла возле дома. Мальчик быстро кинул в неё мешок и тихонько свистнул. Сразу прибежал Олешек и потянулся к карманам. Он думал, что ему, как всегда, дадут хлеба с солью. Но Алёшка ему ничего не дал, а стал быстро запрягать Олешека в нарту. Олень не противился. Он и сам скучал и, как оказалось, был совсем не прочь прогуляться.

Алёшка сел в нарту и поднял хорей.

— Хош! — крикнул он. — Вперёд!

Олешек быстро побежал, и санки помчались вперёд, подпрыгивая на застругах.

Морозный колючий ветер ударил Алёшке в лицо. Мальчик поплотнее натянул меховой капюшон и устроился на нарте поудобнее. Он ведь родился и вырос в Арктике — поэтому не боялся мороза. За всю жизнь, надо вам сказать, Алёшка ещё ни разу не простужался. Только живот у него болел. Впрочем, вы про это уже знаете…

Олешек бежал не останавливаясь, и скоро полярная станция скрылась из глаз. Тундра расстилалась вокруг бескрайняя, как море. И над снежной равниной низко нависло хмурое небо.

Алёшка всё ехал и думал, как он сейчас случайно разыщет золото, или нефть, или ещё что-нибудь нужное и как полярники будут говорить:

«Вы знаете, кто нашёл эти замечательные полезные ископаемые, так нужные нашей стране? Это нашёл отважный мальчик Алёшка с полярной станции Рау-Чуа». (Так называлась полярная станция, где жил Алёшка.)

И тут все сразу скажут:

«Подумать только! Совсем ещё маленький мальчик, и уже такой герой! Настоящий полярник!»

Но Алёшка, конечно, не забудет и про Олешека. Он всем расскажет, как хорошо вёз его олень по тундре. Жалко, что Пирата нет с ними, а то бы и он стал героем.

И мама, узнав, какой у неё сын отважный герой, даже не будет ругать его, что уехал без спроса. И папа, и дядя Миша, и повар Степаныч — все тогда увидят, какой он храбрый и какой он настоящий мужчина.

А насчёт манной каши так и говорить не стоит. Каждому понятно, что о ней и вспоминать не будут. Заодно Алёшка решил окончательно покончить с рыбьим жиром. И вообще, когда он станет героем, то будет есть, только когда сам захочет, а не когда велят. Думать про всё это было очень приятно и весело. Алёшка так замечтался, что даже перестал смотреть на дорогу.

Неожиданно нарты сильно тряхнуло. Санки натолкнулись на большой сугроб и перевернулись. А отважный герой вывалился прямо носом в снег.

Алёшка встал и отряхнулся. Сильно болел лоб — это мальчик, падая, ударился о санки. Олешек немного пробежал и остановился. Он не хотел Алёшку одного оставлять. Алёшка свистнул ему, и олень сразу подбежал. Потом Алёшка нашёл мешок с хлебом и сахаром и начал пыхтя переворачивать нарту.

Когда всё было готово, он сел, чтобы немного отдохнуть. Олешек стоял рядом, беспокойно переступая с ноги на ногу. Он двигал большими ушами и всё глядел на Алёшку. Точно хотел сказать ему что-то важное.

Алёшка осмотрелся вокруг и увидел, что всё как-то переменилось. Небо, точно мохнатая шапка, опустилось над тундрой. И сразу начало быстро темнеть. Ветер стал очень сильный. Даже больно было смотреть, потому что в глаза летел колючий снег.

Алёшке стало не по себе. Ему захотелось вернуться домой. Но, в какой стороне остался дом, мальчик никак не мог определить. Он вытащил компас. Стрелка покрутилась и показала тёмным концом вперёд. Алёшка уже знал, что куда тёмный конец показывает — там север.

Но по-настоящему пользоваться компасом мальчик не умел и потому не смог определить, в какой стороне осталась полярная станция.

Алёшка понял, что они с Олешеком заблудились.

 

Началась пурга

Небо хмурилось всё сильнее. Алёшка точно знал, что ещё день. Ведь он совсем недавно уехал с полярной станции, а тогда было утро. Значит, никак не мог сразу наступить вечер. Между тем становилось всё темнее. Алёшке даже показалось, что в самом воздухе что-то случилось. Как будто повис густой дым, и стало плохо видно.

Ветер уже завывал и дул с такой силой, что приходилось отворачиваться. Потом Алёшка увидел, как по земле побежали белые снежные ленточки. Это снег несло ветром. А вскоре концы этих ленточек стали подниматься вверх, образуя маленькие вихри.

Снежных ленточек было очень много, и скоро всё вокруг закружилось, как в хороводе. Уже в пяти шагах ничего нельзя было увидеть.

Алёшка очень замёрз. В ногах как будто маленькие иголки покалывали. Потом стали мёрзнуть руки. Алёшка сжался в комочек, чтобы согреться. Он вытащил закоченевшие руки из варежек, сжал их в кулаки и сунул к себе за пазуху. Но это мало помогало. Противный ветер, казалось, продувает насквозь.

По щекам у Алёшки катились слёзы. Они замерзали на морозе и слепили глаза. Было тоскливо и холодно. Ничего не хотелось делать, никуда не хотелось идти. Только спать хотелось всё сильнее.

Алёшка старался так устроиться, чтобы поменьше чувствовался холод и чтобы скорее уснуть. Но Олешек всё время переступал с ноги на ногу и толкал Алёшку мордой. Он, видно, тоже замёрз. Потом олень потихоньку пошёл вперёд. Алёшке страшно стало оставаться одному. Он схватился руками за спинку нарты и побрёл за оленем.

А вокруг уже вовсю ревела, выла и бесновалась настоящая полярная пурга.

 

Как Олешек спас Алёшку

Даже держась за нарту, идти было очень тяжело. Ветер так сильно дул, что захватывало дыхание. Снег слепил глаза и больно колол лицо. Как будто иголки впивались в кожу.

Алёшка совсем немного прошёл, держась за нарту, может быть, десять шагов всего. Он почувствовал, что больше идти не может. Ноги совсем не слушались его, и было так холодно, точно в трусиках на мороз вышел. Холодный ветер забирался в каждую даже самую маленькую щёлочку в одежде.

Сначала Алёшка ещё крепился и шёл за нартой, хотя и очень сильно устал. А потом совсем не смог идти. Тогда он упал в снег. Ему очень хотелось спать. Только спать… Закрыть глаза, сжаться в комочек, чтобы не продувало ветром. И спать, спать.

Олешек сразу почувствовал, когда Алёшка перестал держаться за нарту. Потому что ему идти легче стало. Он тогда вернулся и подошёл к Алёшке. И стал опять его мордой толкать. Он не хотел без Алёшки уходить.

Он его долго толкал, и Алёшка никак не мог уснуть. Тогда мальчик подошёл к нарте и лёг лицом вниз, прячась от ветра. «Чего же я сразу так не устроился?» — подумал, засыпая, Алёшка.

Ты, наверно, хочешь знать: правильно ли шёл олень, не забыл ли он дорогу домой? Да, он шёл правильно. Собаки, лошади, олени и вообще животные лучше человека запоминают дорогу. И запах они лучше чувствуют. Поэтому Олешек и знал, как к дому идти.

Так всё и было. Алёшка лежал на нарте, а верный друг Олешек вёз его сквозь пургу к дому.

А там все страшно волновались. Вы сами можете себе представить, что было на полярной станции, когда началась пурга и все заметили, что нет Алёшки. Мама плакала и говорила, что она так и знала. Папа перед самой пургой вернулся с охоты. Теперь он, не успев даже обогреться, молча надевал меховой комбинезон. И дядя Миша тоже одевался потеплее. Они собирались идти в тундру искать Алёшку и Олешека. Старый повар Степаныч каждую минуту выбегал на крыльцо прямо без шапки. И все так волновались, что никто даже не говорил ему, почему он на мороз раздетый выбегает.

А потом полярники услышали, как кто-то возится у двери. В доме стало на миг совсем тихо. И мама вдруг вскрикнула, прижала к груди руки и кинулась на крыльцо. И за ней сразу папа побежал и все остальные полярники. А там стоял Олешек, весь в снегу. И он ногой стучал об ступеньки, чтобы ему хлеба дали. Он всегда так делал, когда домой приходил. Мама сразу схватила Алёшку, прижала его к себе и понесла в дом.

Алёшка проснулся, всхлипнул и уткнулся в тёплое мамино плечо. А мама и смеялась и плакала сразу. Папа молчал и только держал сына за руку. А дядя Миша пошёл распрягать Олешека.

Потом Алешку всего раздели и стали растирать суконкой. Это было больно, но Алёшка не плакал. Ему было хорошо, что он опять дома, и что мама и все тут, и что тепло…

Его положили в постель. Степаныч принёс большой кусок пирога. Алёшка взял его, откусил один раз и сразу уснул. И во сне ему снился косматый злой ветер. Он держал в руках огромную иголку и всё хотел Алёшку уколоть. Но тут прибежал Олешек и стал косматого бодать рогами.

Всё это казалось непонятным и страшным. Хорошо, что это был сон…

 

Доброе утро

К утру злая пурга кончилась. Небо над тундрой стало высокое и очень голубое. Даже глазам больно смотреть. По нему плыли редкие белые облака. Снег тоже был ослепительно белый и сверкал на солнце. Таким и запомнилось Алёшке это утро — голубое, белое и золотое от солнца и мороза.

Алёшка проснулся и хотел одеваться. Но мама сказала, чтоб он и думать забыл об этом.

— Будешь лежать в кровати! — сказала она. — Ты болен.

— Но у меня же ничего не болит!

— Всё равно! — сказала мама. — Сейчас я тебе дам горячего молока с пятнышками.

Это когда в горячее молоко кладут масло, оно там растает, и молоко становится с жёлтыми пятнышками. Алёшка такое молоко не любил.

— А как там Олешек? — спросил он.

— Хорошо! — сказала мама. — Олешек поживает хорошо. Я его хлебом накормила с солью. И он велел тебе сказать «с добрым утром».

Алёшка засмеялся. Он понимал, что мама шутит. И тут кто-то стал царапаться в дверь. В комнату вошёл Пират. Он сразу подскочил к Алёшке и облизал ему лицо. Давно, дескать, не видались. Мама засмеялась и махнула рукой.

— Начинается! — сказала она и ушла из комнаты.

А Алёшка обнял Пирата за шею, уткнулся в его густую шерсть и стал ему рассказывать, как страшно было в пургу. И пёс сидел совсем тихо.

По комнате бесшумно бегали весёлые солнечные зайчики. В окно светилось голубое-голубое небо. В печке потрескивали дрова. Было тепло.

Алёшке стало совсем-совсем хорошо. И он подумал: «И правда, очень доброе сегодня утро!»

 

Где живёт золото

Пират застучал по полу хвостом и поднял голову. В комнату вошёл папа.

— Ну, сынок, задал ты нам вчера страху, — сказал он. — Нехорошо, брат. У мамы до сих пор сердце болит. Зачем в тундру поехал? Знаешь ведь, что нельзя.

Алёшка отпустил Пирата и сказал:

— Так ведь это гулять нельзя. А я по делу в тундру поехал.

— По какому такому делу? — удивился папа.

И тут Алёшка ему всё рассказал. И про ночной разговор, который он услышал, когда не спалось. И про золото, что полярники в тундре нашли. И про то, как он хотел стать героем.

Алёшка торопился, когда рассказывал, и боялся, что папа станет над ним смеяться. Но папа не смеялся. Даже не улыбнулся. Он вытащил трубку и стал набивать её табаком.

— М-да, — сказал папа. — Задал ты мне задачу. Давай вместе разберёмся… Значит, ты отправился искать золото?… — продолжал он.

— Да! — сказал Алёшка. — Разве это плохо?

— Нет, конечно. Ведь ты же не для себя. Но всё-таки… Скажи-ка, сын, — неожиданно спросил папа, — что такое золото?

— Ну, пап, как ты не понимаешь… Золото — это… Ну, оно самое дорогое, — ответил Алёшка.

— Нет, брат. Самое дорогое на земле — человек.

— Всякий? — спросил Алёшка.

— Да. Всякий хороший человек.

— А злой? — снова спросил Алёшка.

— Разве злой — хороший человек?

— Конечно, нет! — ответил Алёшка.

И тут папа сказал совсем непонятное:

— Малышам не надо ездить за золотом в тундру. Если оно самое дорогое, то оно живёт в сердце… — Папа задумался и погладил сына по голове.

…Ты, наверно, тоже не очень хорошо понял, о чём говорил Алёшкин папа. Но это ничего. Ты не огорчайся. В книжках всегда, по-моему, должно быть немного непонятного. Ты подумай как следует и обязательно поймёшь.