Через несколько часов, когда солнце уже садилось, отец вернулся с западного конца долины без коровы и остановился изумленный, увидев клубы дыма, валившего из пещеры на склоне Чертова холма.

Скоро из этой пещеры высунулась голова Баджа.

— Ау, папа! — крикнул он. — Здесь наш новый лагерь. Пещеру нашел Сэм, и она просто замечательная!

За Баджем высунули головы и другие, все размахивали среди клубов дыма черными от земли руками, приветствуя Дэйва.

— Вот так штука! Квартира в Чертовом холме! — со смехом воскликнул он. — И живет в ней компания черных дьяволят — это уж просто чудо из чудес!

— Ну видели Пеструшку?. — пропищала Брон.

Отец покачал головой. Потом, чтобы потешить ребят, сделал вид, будто ему страшно войти в пещеру и к тому же ни за что не взобраться наверх.

— Идите, идите, дядя, я вам помогу. — Сэм проворно спустился к нему.

Он повел за собой дядю со скалы на скалу, и наконец они очутились в обширной пещере. Она была тщательно подметена вениками из веток эвкалипта, из камней искусно сложили очаг. Правда, внутри было немного дымно, но большая часть дыма выходила наружу. На горячей еще золе стоял целый ряд котелков и горшков.

— Вот здорово! — ахнул отец, очень довольный.

Крошка мама подняла крышку с горшка и помешала в нем.

— У нас гороховый суп. Я положила туда кость от окорока. Вы готовы?

— Нет, нет! — запротестовал Сэм. — Дядя видел только нашу столовую, надо еще показать ему спальню.

— Тогда торопитесь, иначе обед подгорит.

Дети увлекли Дэйва в глубину пещеры. Она тянулась не очень далеко, постепенно суживаясь; потолок нависал все ниже, пока проход не упирался в большие глыбы и каменные столбы.

При угасавшем дневном свете видны были трещины, дыры и возле них чьи-то высохшие кости. Вся пещера пропахла звериным запахом.

Брон тихонько ухватилась за дядину куртку и для храбрости оглянулась на вход в пещеру. А Сэм поморщился и сказал:

— Вот тут она и кончается. Фи, какая вонь! Ну, да нам незачем сюда ходить. Смотрите!

Отец увидел брезент, разостланный в удобном месте под стеной. Держа в руках Тикки, маленькая Шеппи даже попрыгала на этом ложе, чтобы показать дяде, какая у них мягкая постель, — ведь под брезентом они уложили слой зеленых папоротников.

— Хвалю, хвалю! Честное слово, хорошо поработали. А как же вы сумели втащить сюда все наши пожитки? Вот это, например? — Он указал глазами на брезент и груду одеял на нем.

— Очень просто! — хвастливо объявил Сэм. — Взяли веревку — ту, что вы оставили Баджу. А все вещи навьючили Принцу на спину и поставили его внизу, под самым входом…

Взрыв хохота помешал Сэму продолжать. Он вдруг покраснел как рак.

— Чего это они смеются? — спросил отец.

— Да просто так… — И неожиданно Сэм тоже расхохотался. — Понимаете, дядя, я передавал наверх вещи, стоя на Принце, — так, как видел это в цирке… А Принц взял да и поскакал!

— И нам пришлось вместо одеял тащить наверх Сэма, — добавил Бадж. — Ты был первой вещью, которую мы втащили в пещеру, правда, Сэм?

— Счастье, что он не сломал себе шею, — послышался голос Крошки мамы. — Ну иди сюда, Дэйв, посмотри на долину. Да и чай вскипел.

Гора, с которой они недавно осматривали местность, и вся цепь гор на противоположной стороне долины были сейчас окрашены в какой-то необычайный пурпурный цвет, а долина казалась морем тускнеющего золота.

— А ведь как удачно мы назвали ее Долиной Заходящего Солнца, — сказал Сэм.

— Гм… — Отец поскреб подбородок. — А может, если бы мы ее назвали „Пеструхина долина“, эта проклятая корова попалась бы нам наконец?

„Проклятая корова“, по-прежнему невидимая, хотя следы ее они находили повсюду, чуть не испортила отцу настроение на весь вечер.

— Послушай, женушка, надо найти ее поскорее, иначе беда будет!

— Ну какая такая беда?

— Кончатся наши припасы — ведь у нас пропал мешок с мукой. Правда, там, где я сегодня ходил, много кенгуру, но мне некогда капканы ставить. А вокруг сушь, лес может загореться как спичка. Начнись лесной пожар — куда мы денемся?

— Посидим здесь, в нашей уютной пещере, — вмешался Сэм.

А Бадж удивленно посмотрел на отца.

— Помнишь, ты говорил, папа, что лесные пожары не вспыхивают сами собой. Кто-нибудь выколотит трубку или уйдет, не раскидав и не затоптав костер, вот тогда может начаться пожар.

— Да, а здесь мы одни, дядя, и огня не разводим, верно? — Сэм придвинулся ближе к пылающим дровам, потому что после захода солнца в пещере похолодало. — То есть разводим только в таких безопасных местах, как тут.

— Надеюсь, ты хорошенько залил дома камин, когда мы выезжали? — сказала Крошка мама, внимательно глядя на Сэма. — Я хотела было вернуться и проверить, но…

Сэм счел ниже своего достоинства отвечать на такой детский вопрос и снова обратился к дяде.

— Что же еще может случиться здесь, дядя? Черти на нас набросятся? — сказал он с громким смехом.

— Плохая погода опаснее чертей, Сэм. Хороши мы будем, если корову найдем, но застрянем здесь из-за ливней! А мне сдается, что погода скоро переменится.

Он встал и, повернувшись спиной к яркому огню в очаге, отошел к выходу из пещеры.

— Смотрите! — Что-то в его тоне заставило всех броситься к нему. На небе не было видно ни единой звезды, и седой туман скрыл долину.

— Это ничего, — раздался успокаивающий голос Крошки мамы. — Ведь внизу вода, и после жаркого дня от нее всегда поднимается туман. Странная все-таки долина — уж очень глубоко она лежит.

— Ой, как холодно! — Брон задрожала и отошла обратно к очагу, где Шеппи кормила Тикки и играла с ним.

— Пустяки, Брон, у нас такое хорошее убежище. Ты должна быть благодарна за это, — сказал Сэм, не уточняя, кого именно надо благодарить, и поглядывая на дядю в ожидании, что тот похвалит его.

Но дядя молчал и смотрел на серую стену тумана так сосредоточенно, словно читал книгу.

Туман не рассеялся и наутро. Что думал об этом отец, неизвестно, а дети в душе были рады. Серый туман, как занавес, закрыл вход в пещеру, и они оказались как бы замкнутыми в своем отдельном мирке. Туман всему придавал необычный, даже немного фантастический вид, как это бывает, когда нырнешь и под водой откроешь глаза.

Все устали, и так приятно было полежать спокойно. Сэм, к своему удивлению, убедился, что ему вовсе незачем прикидываться спящим, никто не поднимает его с постели. Сквозь опущенные ресницы он видел, что Крошка мама с улыбкой глядит на него, мешая в котелке кашу.

— Встанешь, когда проголодаешься, — сказала она, подмигнув ему. — Дядя ушел вниз посмотреть на лошадей, а вам велел оставаться здесь, чтобы вы не заблудились в тумане.

Но, узнав, что они могут лежать сколько угодно, все сразу вспомнили о завтраке. Было так весело сидеть на корточках у костра и подливать мед в тарелку с кашей, зная, что если захочется, то, поев, можно опять залезть под одеяло.

Однако ложиться никому больше не захотелось. Брон и Шеппи нужно было кормить Тикки, а мальчикам принести для него свежих листьев — так они уверяли, но, вероятно, у них были и другие, более интересные планы. Какой уж тут сон!

Но в середине дня они все еще были осаждены в пещере из-за тумана, и Сэму стало невтерпеж.

— Эх, жаль, что мы не взяли с собой колоду карт!

— Ты все равно не стал бы сейчас играть в карты. Я собираюсь устроить стрижку овец.

Крошка мама усадила Шеппи на камень, подвязала ей полотенце и достала ножницы.

— Думаю, что большая собака Шеппи не прочь получше видеть своими глазками! — сказала она. И странно — „большая собака Шеппи“ подчинилась ей без всякого протеста.

Баджу не впервой было подвергаться этой операции. Впрочем, и после стрижки его голова бывала вся в вихрах, волосы торчали на ней, как зубья у пилы. Зато Брон вышла из рук Крошки мамы настоящей красавицей, охотно пожертвовав частью своих непокорных локонов.

— Все вы теперь такие красивые, как голубой крапивник в новом оперении. Вот один только… — Крошка мама замолчала и посмотрела на Сэма. Он со скучающим видом подбрасывал поленья в огонь.

— Сэм? — докончила за нее Брон таким громким шепотом, что все подняли глаза и насторожились. — Ох, его нельзя стричь! Мама с ума сойдет, если он вернется без своих кудрей.

Крошка мама послала ее за оставленным внизу котелком, встряхнула полотенце и принялась его складывать.

— А как же я? — спросил Сэм, когда Брон вышла, и уселся на „парикмахерский“ камень. — У меня волос побольше, чем у Баджа, голова никогда не стынет.

— Так что же, дружок, состричь все?

— Да, тетя, надоели эти противные лохмы. А вот и дядя, он тоже, верно, хочет постричься.

— Я займу очередь, — сказал отец, входя в пещеру.

Крошка мама, как всегда в дни общей стрижки дома, объявила:

— Бесплатно не стригу, запишу на ваш счет — я член профсоюза.

А отец пропел:

— Нет, дядя, — запротестовал Сэм. — Папа слышал эту песенку, когда стригли овец, она поется иначе: „Стригите, ножницы, щелк, щелк, щелк!“

— А мой дед, когда воротился из Англии, пел ее совсем по-другому, — вмешалась Крошка мама. — Вот так: „Эй, сторож, звони вовсю — динь-динь-динь!“

— Ах, папа, спой нам „Пшеничные лепешки“! — попросил Бадж, и отец обещал, что, пожалуй, после чая они устроят у огня что-нибудь вроде спевки.

— Надо будет развести хороший огонь, — добавил он, — чтобы согреть наши головы, с которых мама сняла всю шерсть.

— Ладно, папа, не пожалеем дров!

Вечер песни удался на славу. Всем было весело. Стоило посмотреть на Сэма, как все заливались хохотом, — очень уж смешон он был без своих кудрей. Его словно подменили или, быть может, это был тот Сэм, которого они просто не сумели разглядеть? Он первый придумывал новые игры, загадывал загадки, вспоминал смешные истории, и они не заметили, как подошло время ложиться спать.

— Не можем мы лечь, пока дядя не споет еще раз „Лепешки“, — заявил Сэм.

Отец вздохнул и запел снова:

— Тише! — вдруг вскрикнула Крошка мама. — Вы слышали?

— Что слышали?

— Мне показалось… Но нет, не может быть…

Все прислушались затаив дыхание, но услышали только шипение и треск огня. Седой туман все еще окутывал долину, и отец сказал, что, право же, пора спать.

Стали укладываться, однако снова пришлось навострить уши: снизу, откуда-то издалека, донесся странный и жалобный звук. Отец стал быстро надевать куртку и сунул ноги в башмаки. Хотя звук затих, не было сомнения, что он им не почудился. Это было мычание.

— Пеструха! — воскликнули в один голос Бадж и Крошка мама.