Нежданный гость просто обязан сгладить

возможную неловкость хорошим подарком.

/Из правил хорошего тона/

Не ждали? А я пришел… Подпись 3,14здец.

/Анекдот/

Сидели, молча, каждый думал о чем-то своем. Старина Турус старательно переваривал произошедшее за последние дни, обдумывал новые перспективы, понемногу потягивая легкое вино и неспешно пережёвывая закуски. Один литровый кувшин мы уговаривали почти второй час, так что каждый из нас оставался в состоянии принять твердое, обдуманное решение.

— Я должен быть уверен, что поступаю правильно, — заявил он.

— …?

— Я хочу знать, что в твою душу не проникли те хаос и тьма, которые переполняли призванное тобой существо. Я своими глазами видел, ты действительно сумел подчинить его, обуздал бушующую в нем мощь, но темная сторона слишком коварна… Она обманывала лучших из нас, соблазняя, незаметно, капля за каплей проникая в душу, ты сам не успеешь заметить, как начнешь становиться точно таким же алчущим чужих страданий орудием хаоса. — Кхм… Любопытно… и чертовски похоже на правду. Но полагаю, что если он здесь и сейчас не сможет развеять свои подозрения, я потеряю доверие своего спутника, а главное ту поддержку, которую он может оказать в качестве жреца, в такие моменты нужно быть максимально честным.

— Как ты понял, мне сложновато верить в тех, кого я никогда не видел, но ведь стремление к свету можно доказать и иначе, нежели простое чтением молитв. — Турус в ожидании посмотрел на меня, наш взгляд встретился. — Поступки красноречивее любых слов доказывают кто мы есть на самом деле. К примеру, я всей душой ненавижу демонов, и не в первый раз они мрут от моей руки, и уже раз магия спасает жизни обратившихся ко мне за помощью, это ли не признак света? — Турус молчал. — Ну и какие еще доказательства тебе нужны?

— Прими очищение. — М-да. Но думаю было бы глупо в такой ответственный момент начинать интересоваться у священника, что это вообще такое за божественное вуду, и какими неприятностями оно грозит… Но черт побери, моя вампирша не первую неделю протирает штаны в самом сердце храма светлого божества, от скуки поплевывает в потолок и периодически рулит баронством, по вечерам неистово молясь о спасении своей души. Как-то сомнительно, что со мной произойдет что-то непоправимое.

— Приступай, — легко согласился я, вполне уверенный в результате, и на мое плечо опустился выданный Турусу по окончании обучения символ веры, а зал таверны заполнила ярчайшая, режущая глаза вспышка света.

Малая частица божественной силы проникала через кожу, без препятствий проходя через остатки эльфийской души, вызывая небольшой дискомфорт и легкий неприятный зуд. Ничего особенного, перед богами я чист аки младенец, не поклоняюсь, но и не отвращаю верующих, не помогаю, но и не приношу вреда. Однако у неразумной божественной силы были свои выводы на этот счет, и с моими они абсолютно не имели ничего общего. Добравшись до моей сжатой сути она стала обволакивать ее, сдавливать, разъедать. Я не специалист и не знаю, что происходит, когда свет сталкивается с тьмой, но если огонь встречается с водой образуется пар, причем если это происходит в закрытом котле — обычно случается взрыв. Надо ли говорить какие нехорошие мысли посещают голову, когда подобные антагонисты враждуют внутри твоего собственного тела?

Турус, колючий, но пушистый.

Ну вот и подвернулся подходящий случай прощупать этого эльфа, даже если ненароком и умрет, то сам же ведь и согласился, впору самодовольно потирать руки. Хотя это еще тот пройдоха, вреде бы и светлый, но тем не менее ему беспрекословно подчиняется тварь, целиком состоящая из тьмы и хаоса, вылезшая из преисподней, думаю, не трудно понять мой скептицизм, даже не смотря на некоторые возможные проблемы от его соплеменников. Если этот человек, тьфу ты, эльф и вправду владеет обширными землями, на которых мне якобы предстоит жить и заведовать храмом, я как бы должен быть уверен, что не ввязываюсь ни в какую грязную историю, завязанную на темных богов.

— Приступай. — Этот Анст спокоен как латник перед голозадым ополченцем, что ж, уж я то изгоню из этого безбожника всех демонов вместе взятых. Вместо обычного прикосновения божественного света, как поступил бы простой священник, я одарил его почти всем запасом той силы, что собрал в молитвах за весь последний год, зал наполнил мягкий ласкающий тело свет, привлекая к нам всеобщее внимание. Прошла секунда, затем другая, эльф все так же неподвижно сидел зажмурив глаза и, кажется даже не дышал, и это странно. Если бы он был чист душой или на ней присутствовали темные пятна, божественная сила давно бы вернулась обратно вымывая и выжигая все, что неугодно богине, если бы передо мной сидел демонопоклонник — его бы разорвало на части от той мощи, что была некогда заботливо собрана. Но не происходило ничего…

Внезапно Анст сделал глубокий вдох и открыл глаза, они светились. Нет, сияли от переполнявшего их первозданного света, который совершенно не спешил ни навредить, ни покинуть эльфа. Я сидел и завороженно смотрел, как медленно его взору возвращается привычный зеленоватый оттенок природы, которую они, вроде бы, должны почитать. Невероятно! Большая часть божественной силы, что хранилась в моем артефакте была проста взята и усвоена смертным! На такое способны только адепты богини или по настоящему чистые душой избранные… Наверное, теперь я должен быть спокоен, мало того, что в момент убийства жреца его не было в замке, так еще и богиня не отвернулась от него свой лик, пусть немного и жаль стольких дней проведенных в молитвах.

— Ты чист, — я с легким налетом недовольства убрал с его плеча посох, не думал, что он сможет выжить. — Но как ты удержал…

— Э не-т! — протянул эльф и помотал указательным пальцем. — Что упало — то пропало, сам отдал — считай подарил, а подарки обмену и возврату не подлежат. — И как ни в чем не бывало с довольной сытой ухмылкой и захмелевший от удержанной мощи головой принялся за вино. Вашу мать, да как такое корыстное, самодовольное существо вообще может быть чистым душой?! Да по сравнению с ним я гребаный аватар богов! Прости пресветлая мои недовольные речи. Но с другой-то стороны, с ним довольно интересно, и простая формальная проверка может вылиться в нечто большее, еще бы, с таким-то ручным питомцем у новоиспеченного барона. Пожалуй на некоторое время я все же задержусь в этом захолустье…

Анст

— Турус, да не переживай ты так и сделай лицо попроще, скоро у тебя будет целая паства и храм в придачу! Считай это справедливым приветственным даром единственному ушастому барону вольных земель. Все рады, все довольны (Особенно я, а рядом с кристаллом первородной тьмы появилась маленькая песчинка божественного света, как оказалось, создание я вполне себе всеядное).

Ну да ладно, посидели, покушали и хватит, замок сам сюда не придет, пора и в дорогу собираться. Но тут я заметил как какой-то невзрачный оборванец тихонько смачно выругался, и украдкой положил половому золотой, причем тихонько он матерился для людей, а эльфийский слух позволил расслышать намнооого больше.

— Какой подозрительный богатый оборванец, — все еще не отойдя от недавнего события пробормотал я, глядя на объем сдачи, — в деревне столько не заработать честным трудом, он обязан поделиться…, в смысле внести пожертвования на благо церкви и покаяться! — Пришлось немного сгладить углы под вдруг потяжелевшим взглядом Туруса, как-то не замечал я раньше за сыном лесоруба подобной мимики. А, ерунда, у меня сегодня праздник новой плюшки, прощаю всех! — Пойдем, Турус, я покажу тебе наш новый дом!

***

И к вечеру мы таки достигли моего замка. Раскинувшийся на холме, окруженный крепостными стенами, он потрясал воображение городского жителя своей величиной и внушительностью, красота идеально совмещенная с мощью и величием, моя прелесть. Глядя на это великолепия, я задавался вопросом: "как вообще раньше жил без этого замка?" Вблизи, в лучах предзакатного солнца, когда вокруг на сколько хватает глаз раскинулись леса и поля, весело стрекочут кузнечики, умиротворенно шелестит трава и мелодично щебечет свою последнюю на сегодня песенку пичуга* (разг. маленькая птичка) — невозможно представить места приятнее глазу.

— Стой! Кто идет? — А вот стражу лучше не замечать.

— Идиот, Эльф идет! — страж пропустил оскорбление мимо ушей, а не такой уж он идиот…

— Замок на осадном положении, незнакомцев пускать не дозволено. — мне в нос уперся кончик алебарды и с десяток ее сестричек держали поднятые с лавки пинками солдаты.

— Тогда доложи Баронессе, что приехал первый наследник Аннстис, да поживей.

— Баронесса на вечернем молебне, господин, беспокоить не велено.

— Слушай, ты совсем дурак или только прикидываешься? Зови старшего, раз сам нихрена не можешь, тебе ж здесь еще служить и служить. — Вперед сразу же вышел молодой, пока еще безусый парень, до этого лихо построивший десяток, в нем чувствовалось нечто отдаленно родное, близкое. Я перешел с эльфийского на демоническое зрение. Ну точно, так и есть — вампир, свежеслепленный птенец Сильвии с ма-аленькой частичкой моей темной сути, позволяющей ему свободно гулять под солнцем и не пускать слюни на каждую людскую шейку.(имя Сильвия является небольшим косяком и расходится с первой книгой, дабы не вводить в заблуждение заменю после написания)

— Как ты смеешь называться именем моего господина?! Наш барон человек!

— Ты совсем охренел что ли? Да стоит мне только приказать и ты… — Хрясь! И я в растерянных чувствах упал с подбитой челюстью, Боюсь на ближайший час моей нормой станет 31, 32 остались в прошлом…

— Чагой-то не признали? — ввернул шпильку Турус.

— Просто здесь так фдороваются, — ответил я выплевывая выбитый зуб и по старой привычке нащупывая в пыли добротный камень. С должным усердием приложенный к голове он работает одинаково надежно хоть в первобытном строе, хоть в двадцатом веке.

— Мой господин никогда бы не опустится до того, чтобы путешествовать в компании со святошей и вонючим нищебродом. — Каков гавнюк! Дать по роже собственному сюзерену и обгадить его свиту! Вот удивил, так уж удивил! Но ничего, я тебя научу родину мать любить. Пока я поднимался выбрасывал бесполезный рефлекторно взятый камень и возводил магические щиты, жучара Турус, насвистывая мелодию, отошел в партер, и всем видом демонстрировал, что вообще не при делах, так мол, мимо проходил, а тут такое!

— ПОДОЙТИ! НА КОЛЕНИ! (хрясь) ВСТАТЬ (хрясь) Встать (хрясь), встать! (о защиту ударилась первая арбалетная стрела). Ну что признал?! — Сплевывающий зубы аки семечки, пускающий кровавые слюни, стоящий на коленях вампир силился что-то прошепелявить. — Громче!

— Фда! Профтите, гофподин!

— Ну вот и поздоровались, а ты боялся. Суровые, мать вашу, у меня тут обычаи. Веди, что ли к Сильвии, а то давненько мы не виделись.

Вы только не подумайте, ее я так приветствовать не собирался, но кое-какие нестыковки надо бы прояснить. Идти по городу, ведомым избитым вампиром и сопровождаемым почетным эскортом из двух десятков напряженных наемников, старательно следящих, чтобы я окончательно не добил их дражайшего нанимателя, — навевает некоторую неловкость, не находите? Вот это самое ощущение и нужно было поскорее разрешить. Поднимаясь по ступеням храма в келью, где расположилась моя вампирша, я все же решил не сильно торопить события и дать ей возможность самой прояснить ситуацию. Постучав и, не дожидаясь ответа, я вошел в монашескую обитель.

— Минут…, - Сильвия попыталась притормозить не званного визитера, но увидев кто входит в комнату, оборвала себя на полуслове. — Господин, — она склонила голову в знак приветствия.

Я кивнул в ответ и обвел взглядом комнату. М-да, а тут многое изменилось с момента моего последнего посещения, стало как-то теплее и уютнее что ли. На цветных витражах, сквозь которые была видна сменяющая солнечный день ночь, появились ниспадающие темно багровые занавески, прикрывшие изъяны грубо сложенных каменных стен, холодный серый пол устилали пушистые ковры с причудливыми рисунками, на и без того заваленном бумагами столе добавились книги, карты и новые документы, а шкафу явно прибавилось одежды, и далеко не вся она напоминала скромную монашескую робу. Благодаря присутствию Сильвии простая келья понемногу стала приобретать черты самых богатых помещений баронского замка, сколько же она тут живет? Кажется немногим меньше месяца, или около того… А в довершение картины, простенький деревянный табурет, который стоял здесь в самый первый день, сменило массивное кресло, покрытое дорогими тканями, на которое и опустилась моя баронесса, и по тому как она сжимала в руках меч, поглядывая на лежащий неподалеку точильный камень, я понял, что молитвы у нее не в чести.

— Раньше ты выглядел иначе, — удивленно сказала она, а я почесал длинное эльфийское ухо.

— Люди меняются, чтобы выжить.

— Люди? — она удивленно изогнула бровь.

— И они тоже…, - уклончиво ответил я.

— А я запомнила тебя человеком… В завещании первым наследником указан Аннстис, человек… — наступила минута тягостного молчания, пока я переваривал услышанное и проводил параллель со случаем у ворот. В первую нашу встречу я и вправду выглядел как человек, а после появлялся исключительно в виде невзрачного силуэта, сотканного из теней. А в завещании указан человек…

— ЧТО?! Да куда ты смотрела?! Дьявол! Делай что хочешь, дари, завещай, да хоть усыновляй, но я должен быть хозяином своего собственного дома! — Сказать, что я немного расстроился от такого крутого поворота — значит тактично промолчать. Столько времени, всей душой стремиться посетить эти земли, разумом привыкнув считать их своими, что бы потом узнать… Рррр. Демон тебя раздери! Конечно Сильвия выполнит каждый мой приказ, ровно как и любой разумный, который принял хоть малейшую частицу моей сути, но черт, как же обидно, вместо правителя неожиданно оказаться серым кардиналом.

— Ладно, отставить усыновление, — успокоил я шокированную Сильвию, — в общем-то так тоже не плохо, в конце концов никто не станет докапываться как эльф стал бароном в человеческих землях, это уже плюс. Тем не менее тебе придется представить меня всем ключевым фигурам, как свою правую руку, чтобы каждый усвоил: мои приказы — это твои приказы и не задавал глупых вопросов.

— Как прикажете, господин.

— И перестань называть меня господином, а так же повелителем, князем и владыкой, это будет по меньшей мере странно, хотя и здорово тешит самолюбие (разве что наедине, и да, от скромности я не умру)…, - я задумчиво замолчал. — Зови меня просто Анст или Сатаэль, а вообще, что-то многовато у меня становится имен…

— Как вам…, тебе будет угодно, Сатаэль. — постаралась принять правила игры Сильвия

— Моя комната готова?

— Покои барона де Ганзак с самого первого дня дожидаются твоего приезда.

— Отлично, тогда я пошел. И да, чуть не забыл, со мной прибыл странствующий проповедник Пресветлой, его зовут Турус, он будет новым первым жрецом, и Хмир, мой верный слуга, ему можешь доверять как себе, им обоим так же нужно найти комнаты и устроить на ночь. Остальное решим утром, а до тех пор мне нужно немного подумать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Анст. — успокоившись выдохнула Сильвия вслед удаляющемуся эльфу.

Сильвия, старательно замаливающий грехи чистокровный вампир

Наконец прибыл мой господин и, как всегда, я оказалась не готова к его очередным выходкам, такое ощущение, что ему доставляет удовольствие ставить меня в тупик. То он демон, то человек, то бесплотная тень, а теперь и вовсе предстал передо мной светлым эльфом, но почему-то с черными волосами. Да он меняет обличия и расы точно так же легко, как я меняю перчатки! Вот скажите, как мне следовало занести его в завещание покойного барона де Ганзака? Первый встречный, который назовется Анстом станет вашим сюзереном? Или, быть может, оставить пустую графу, в которую вписать его очередное имя? Интересно, сколько их у него, десятки, сотни, или же тысячи? А, какая разница, в любом случае ни один здравомыслящий маг бы не заверил подлинность такого завещания, посчитав де Ганзака выжившим из ума старым маразматиком. А это его усыновляй, да он в своем уме? Как человек, пусть даже он вампир, может усыновить эльфа, который на самом деле демон…? Оу, что я вообще сейчас подумала? Этот чертов демон сведет с ума любого! О, моя несчастная голова, пресветлая помо…, тьфу, привязалось, после стольких молитв и испытаний я скоро стану святой! И до этого было несладко, а теперь вообще чувствую себя сидящей на бочке взрывоопасных алхимических реагентов посреди лужи горящего масла. Боги, лишь бы господин смог сдержать свой гнев, когда узнает, в каком печальном положении пребывает его баронство!