Глава 10

Водный лабиринт

Магнус отдернул шторы и вышел на балкон гостиничного номера.

– Ах, Венеция!.. В мире нет другого такого города, как ты.

Алек последовал за ним и облокотился о перила. Проследил взглядом за гондолой, которая проплыла по каналу и скрылась за углом.

– Гнилью попахивает.

– Это местная атмосфера.

Алек усмехнулся.

– Выходит, атмосфера здесь довольно насыщенная.

Единственным утешением после ночного нападения демонов мог служить тот факт, что при помощи примерно дюжины заклинаний гламора, сотворенных участниками событий и некоторыми свидетелями, им удалось скрыть происшедшее. Простые люди, служащие поезда, не заметили ни оглушительного шума, ни гигантской дыры в одном из пассажирских вагонов. Они прибыли в Венецию в десять утра, почти по расписанию.

Сойдя с поезда, чародеи и Алек сели в водное такси и отправились в «Бельмонд Отель Чиприани», находившийся всего в паре кварталов от бывшей штаб-квартиры «Багровой Руки».

Магнус неторопливо вернулся в номер и вытянул указательный палец в сторону своих чемоданов. Чемоданы сами собой расстегнулись, одежда вылетела из них и направилась в сторону распахнутых дверей шкафа. Пиджаки и куртки нырнули внутрь, белье аккуратно сложилось в ящики, туфли подошли к двери и выстроились в ряд, а ценные украшения влетели в сейф и закрылись изнутри.

Магнус обернулся к Алеку, который, слегка нахмурившись, наблюдал за движением солнца по безоблачному небу.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – произнес Магнус. – Завтрак.

– У нас нет времени, – вмешалась Шинь Юнь, врываясь в номер без стука. – Нам нужно немедленно отправляться в покинутый особняк.

Само собой, она уже переоделась в итальянский деловой костюм, который мерцал и переливался всеми цветами радуги благодаря чарам и защитным заклинаниям.

Магнус взглянул на нее с неодобрением.

– Мы работаем вместе совсем недолго, Шинь Юнь Цзюн, но ты должна уже сейчас усвоить одну вещь насчет меня. Я очень серьезно отношусь к приему пищи.

Шинь Юнь бросила взгляд на Алека, и тот кивнул.

– Я в любой момент могу устроить так, что целый этап нашей миссии будет связан с каким-то конкретным баром или рестораном. И если я это сделаю, ты увидишь, что время будет потрачено не зря.

– Если это так важно… – начала Шинь Юнь.

– Мы будем принимать пищу три раза в день. Завтрак будет входить в число этих приемов пищи. Вообще-то, именно завтрак будет центральным событием, потому что завтрак важнее обеда и ужина.

Шинь Юнь снова покосилась на Алека, и тот совершенно серьезно произнес:

– Множество миссий, имевших целью ликвидацию могущественных демонов, провалились из-за низкого уровня сахара в крови.

– Вижу, ты действительно слушаешь, когда я говорю! – воскликнул Магнус. Алек взглянул на Шинь Юнь с извиняющейся улыбкой, но она не улыбнулась ему в ответ.

– Прекрасно, – бросила Шинь Юнь. – Итак, где сегодня начинается твой день?

К счастью, день Магнуса начался внизу, в ресторане отеля «Оро». Они завтракали на открытом воздухе, на террасе, наблюдая за лодками в лагуне. Алек проглотил два блинчика и раздумывал над тем, стоит ли заказывать третий. Магнус наслаждался эспрессо, блюдом из яиц с самым сложным названием в меню и видом на сверкающую бирюзовую воду.

– Я думал, что Венеция понравится тебе больше Парижа, – обратился он к Алеку.

– Мне Париж понравился, – возразил Алек. – Здесь тоже неплохо. – Он с видимым усилием взял себя в руки, повернулся к Шинь Юнь и попытался завести светский разговор. – Я впервые путешествую для удовольствия. Раньше я никогда не уезжал так далеко от дома. А где твой дом?

Магнус вынужден был отвернуться и невидящим взглядом уставился на лодки. Иногда нежность, которую он испытывал к Алеку, причиняла ему буквально физическую боль.

Шинь Юнь ответила не сразу.

– Когда у меня еще был дом, этот дом находился в Корее. Тогда она называлась Чосон.

Снова воцарилось молчание.

– И чародею там было сложно существовать?

Шинь Юнь взглянула на Магнуса и ответила:

– Быть ребенком-чародеем трудно в любой стране и в любое время.

– Верно, – сказал Магнус.

– Я родилась в небольшой деревушке неподалеку от горы Кувольсан. Признаки моего происхождения проявились поздно. Мне было четырнадцать, и я была помолвлена с Юсоном, симпатичным парнем из той же деревни, из хорошей семьи. Когда мое лицо застыло, все решили, что я обратилась в демона Хання, или же в меня вселился дух умершего. Но мой нареченный сказал, что ему все равно. – Голос ее едва заметно дрогнул. – Он собирался жениться на мне, несмотря ни на что, но его убил демон. В память о нем я посвятила свою жизнь борьбе с этими тварями. За несколько веков я детально изучила демонов. Я знаю их повадки. Я знаю их имена. Но я никогда не призывала демона и никогда не сделаю этого.

Магнус откинулся на спинку кресла и отпил кофе.

– Алек, помнишь, как сегодня ночью наша новая знакомая наотрез отказалась рассказывать нам о своем прошлом?

Шинь Юнь рассмеялась.

– Это все давно быльем поросло. Со времен моей юности пролетели сотни лет, и у меня имеется еще много чего рассказать о своем прошлом.

– Что же, – произнес Магнус, – я понимаю твой выбор, но должен сразу тебе сказать, что я все время вызываю демонов. Ну, не в буквальном смысле, естественно. Только в тех случаях, когда мне за это платят, и если это не выходит за рамки моего морального кодекса.

Шинь Юнь обдумала эти слова.

– Но ты не… тебе не нравятся демоны. Ты, не колеблясь, убиваешь их.

– Это жестокие, безмозглые твари, хищники, которые несут разрушение в наш мир, поэтому конечно, я их убиваю. Ради всего святого, ты сама видишь, что мой бойфренд – Сумеречный охотник. Бойфренд в буквальном смысле.

– Вижу, – сухо заметила Шинь Юнь.

За столом на несколько минут воцарилась неловкая тишина. Шинь Юнь взмахнула рукой, и в воздухе возникло парящее изображение монстра-«осьминога», с которым они сражались сегодня ночью.

– Я, пожалуй, закажу еще эспрессо, – заметил Магнус, поймав взгляд официанта и поднимая пустую чашечку.

– Возьмем, например, эту тварь, которая порождает демонов-раумов. У нее нет костей, она способна отращивать новые конечности взамен отрубленных, восстанавливать свое тело. Ты можешь сколько угодно кромсать и колоть ее – она моментально вырастит новые органы и тело, меч и стрелы против нее бессильны. Ее нужно разорвать изнутри. Вот почему я воспользовалась акустическим заклинанием.

– Тебе уже приходилось иметь дело с такой тварью? – воскликнул Алек.

– Однажды, сто лет назад, я охотилась на этого демона в Гималаях; он терроризировал одну деревню.

Они углубились в обсуждение тонкостей охоты на демонов; этот предмет вызывал у Алека жгучий интерес, а у Магнуса, напротив, предельную скуку. Поэтому чародей поудобнее уселся в кресле, потягивая эспрессо, и принялся ждать. В какой-то момент в разговоре возникла пауза, и он, откашлявшись, негромко заговорил:

– Если мы закончили с завтраком, то можно пойти и взглянуть на этот особняк «Багровой Руки», о котором мы в последнее время столько слышали.

У Шинь Юнь хватило такта, чтобы сделать слегка смущенное лицо, когда они возвращались из ресторана в холл отеля. Магнус попросил служащих вызвать для них водное такси. Когда такси появилось, Шинь Юнь и Алек уже вовсю рассуждали о различных способах расправы с демонами.

Тайна Венеции заключается в том, что улицы ее представляют собой запутанный лабиринт, в то время как каналы, как это ни странно, служат вполне удобной «дорогой». Вместо того, чтобы блуждать по улицам города, лишенным каких бы то ни было опознавательных знаков, табличек с названиями и номерами домов, они быстро добрались до нужного места и сошли с лодки в некотором отдалении от палаццо.

Золотистые стены палаццо были украшены белыми мраморными колоннами и арками, отделанными алой штукатуркой. Окна этажа, называемого в других местах «первым», а в Венеции – «водным», были необычно большими; казалось, архитектор ради красоты принес в жертву безопасность здания, ведь его легко могло затопить во время наводнения. В стекле отражалась поверхность канала, цвет которой менялся от бирюзового до нефритового.

Магнус не мог представить, чтобы он организовал какой-то культ, но если бы это действительно произошло, он наверняка выбрал бы в качестве штаб-квартиры именно это здание.

– Дворец в твоем стиле, – хмыкнул Алек.

– Он просто восхитителен, – ответил Магнус.

– Однако прежде всего бросается в глаза, – продолжал Алек, – огромное количество народу, снующего туда-сюда. По-моему, твоя подруга Тесса говорила, что хозяева забросили это здание?

Улицы Венеции всегда кишели прохожими и туристами, не уступая каналам с гондолами, но относительно этого дворца Алек был прав. Как это ни странно, люди сплошным потоком шли сквозь двойные двери палаццо.

– А вдруг «Багровая Рука» все-таки не покинула свое логово? – предположил Алек.

– Это сделает нашу задачу проще, – энергично ответила Шинь Юнь.

– Совершенно очевидно, что это не члены секты, – возразил Магнус. – Вы только посмотрите, какой у них скучающий вид.

И в самом деле, мужчины и женщины, которые суетились у ступеней палаццо, по-видимому, были заняты обычной рутинной работой. Они тащили стопки тканей, картонные коробки, груды стульев. Какой-то человек в белоснежной форме шеф-повара, нагруженный высокой стопкой блюд в алюминиевой фольге, скрылся в дверях. Никаких мантий, никаких масок; ни сосудов с кровью, ни черных петухов для жертвоприношений. Тем не менее, Магнус заметил, что некоторые служащие были родом из Нижнего Мира.

Он направился к самому явному представителю Нижнего Мира, которого только смог найти – это был дриад с зеленой кожей. Дриад стоял у парадного входа и был поглощен каким-то серьезным разговором с сатиром, державшим в руках планшет.

Заметив приближавшегося Магнуса, дриад оживился.

– Ух ты… неужели это Магнус Бейн?

– Мы знакомы? – удивился Магнус.

– Нет, но я не против познакомиться с тобой поближе, – игриво заметил дриад, посылая Магнусу воздушный поцелуй.

Алек, маячивший за спиной Магнуса, громко откашлялся.

– Весьма польщен, однако, как ты можешь видеть… и слышать, я уже занят.

– Жаль, – протянул дриад и пальцем ткнул сатира в грудь. – Это сам Магнус Бейн!

Даже не взглянув на планшет, сатир ответил:

– Магнус Бейн на вечеринку не приглашен. Якобы из-за того, что он встречается с Сумеречным охотником.

Дриад с извиняющимся видом улыбнулся чародею и Алеку.

– Иш-най на Умеречный охот-шай! – громким театральным шепотом обратился он к сатиру. – Этот Умеречный охот-шай прямо здесь, и он слыш-хай тебя-йай!

– Ага, и он разгадал ваш секретный язык, – сухо произнес Алек.

Магнус с оскорбленным видом обернулся к своим спутникам.

– Поверить не могу, меня не пригласили на вечеринку! Я Магнус Бейн! Даже эти парни меня знают.

– На какую вечеринку? – спросила Шинь Юнь.

– Прошу прощения, – продолжал Магнус, – дайте мне пару минут, мне нужно прийти в себя. Нет! Вечеринка, на которой не желают видеть Алека, меня совершенно не интересует.

– Магнус, что это за вечеринка? – настойчиво повторила Шинь Юнь.

– По-моему, Шинь Юнь находит это весьма странным, – медленно произнес Алек, обращаясь к Магнусу, – но в бывшей штаб-квартире «Багровой Руки» устроен прием для жителей Нижнего Мира.

– Ты, – командным тоном обратилась Шинь Юнь к дриаду. – Объясни, что он там сказал по поводу вечеринки!

На лице дриада появилось озадаченное выражение, но он вполне охотно ответил.

– Сегодня будет бал-маскарад, празднование поражения Валентина Моргенштерна в Смертельной Войне. Это огромное здание только что освободилось, и один маг арендовал его для большой гулянки. Будут существа со всех концов Нижнего Мира. Мы приехали на поезде из Парижа, нас был целый вагон. – Он гордо выпятил грудь, и светло-зеленые щеки стали изумрудными. – Знаете, если бы существа Нижнего Мира не объединились, чтобы дать ему отпор, то над всем миром нависла бы смертельная угроза.

– Сумеречные охотники участвовали в той войне, – заметил Алек.

Дриад небрежно махнул рукой, и листья у него на запястье затрепетали.

– Да, я слышал, что они нам помогли немного.

– Значит, на этот праздник прибудет много народу? – спросил Магнус. – Я надеялся встретиться с одним своим другом, чародеем. Его зовут Мори Шу. Он есть в списке?

Магнус услышал, как Шинь Юнь у него за спиной резко втянула воздух сквозь зубы.

Сатир пошуршал бумагами.

– Да, есть такое имя. Однако кто-то мне говорил, что он вряд ли придет, потому что вроде бы недавно залег на дно. Точно не знаю, в чем дело – какие-то неприятности с демонами.

– Но ты, разумеется, запросто можешь прийти, – обратился дриад к Магнусу. – Ты и твои спутники. Какое досадное упущение с нашей стороны! Искренне сожалею о том, что тебя не включили в список.

Сатир понял намек; он тут же пролистал бумаги до конца и записал внизу имя Магнуса.

– Узнать, что меня не включили в список гостей – неслыханное оскорбление. Поэтому мы, я и мои спутники, обязательно придем на вечеринку, – надменно произнес Магнус.

Дриад не сразу понял смысл сказанного, но через несколько секунд кивнул.

– Начало в восемь.

– Мы появимся гораздо позже восьми, – фыркнул Магнус, – потому что наше время уже расписано по минутам.

– Разумеется, – кивнул дриад.

Маги и Охотник спустились с крыльца и остановились, чтобы посовещаться.

– Все складывается самым наилучшим образом, – заговорил Алек. – Мы приходим на вечеринку, незаметно ускользаем и находим Комнату. Проще простого.

Шинь Юнь кивнула в знак согласия.

– И вы двое собираетесь на вечеринку? – удивился Магнус. – В такой одежде?

Алек и Шинь Юнь переглянулись. На Шинь Юнь был деловой костюм, дорогой, но совершенно неподходящий для бала-маскарада. На поясе висел корейский меч. Алек был одет в выцветшую футболку и джинсы с непонятно откуда взявшимся пятном краски. В Париже Магнус обновил гардероб Алека, но у них, естественно, не было с собой ни карнавальных масок, ни костюмов. Таким образом, у Магнуса появилась превосходная возможность предаться одному из своих любимых занятий.

– Идемте, истребители демонов, – с величественным видом произнес он. – Нам предстоит поход по магазинам.

 

Глава 11

Маски

– Не хочу показаться легкомысленным, – объявил Магнус. – Но… та-дам!

Магнус привел своих спутников в район Мерчери, пообещав им феерический шопинг. Алеку прежде уже приходилось ходить по магазинам в компании Магнуса, и он был прекрасно знаком с этой процедурой. В каждом магазине он ждал с полудюжиной пакетов, пока маг примерял все подряд, от традиционных костюмов до одежды матадоров и музыкантов, исполняющих песни-мариачи. Алек считал, что к его темным волосам и желто-зеленым кошачьим глазам подходит любой стиль и цвет, поэтому понятия не имел, что ищет Магнус. Алек был уверен: что бы он ни выбрал, на нем все будет смотреться превосходно.

И последний наряд не являлся исключением. Магнус был облачен в черные кожаные брюки, так плотно облегавшие его длинные мускулистые ноги, что казалось, будто они политы чернилами. Металлический пояс был сделан в виде змеи: сам ремень представлял собой цепь из «чешуек», а пряжка имела форму головы кобры с сапфировыми глазами. Рубашка с воротником «хомут» была усыпана темно-синими блестками и блестками цвета индиго, струившимися с плеч, подобно сверкающему водопаду; ворот был довольно низким и открывал не только ключицы, но и часть груди.

Магнус некоторое время вертелся, рассматривая себя в зеркало со всех ракурсов, затем остановился спиной к Алеку и принялся пристально изучать воротник. У Алека при виде этого зрелища перехватило дыхание. Он заговорил:

– Мне кажется, ты выглядишь… неплохо.

– Тебя что-то смущает?

– Ну, – начал Алек, – думаю, в этих штанах будет не очень-то удобно драться, но с другой стороны, тебе драться не потребуется. Я могу сражаться вместо тебя, если до этого дойдет.

Магнуса это высказывание, судя по всему, несколько удивило, и Алек решил, что ляпнул что-то не то, но затем выражение лица чародея смягчилось.

– Высоко ценю твое предложение. А теперь, – добавил он, – я примерю еще кое-что. – И он скрылся в кабинке.

Некоторое время спустя он появился в костюме без воротника; плащ такого же цвета, с асимметричными краями, был небрежно накинут на плечи. Шинь Юнь выбрала одеяние, представлявшее собой комбинацию свадебного платья и доспехов.

Через пять минут после того, как они вошли в первый магазин, Алек взял с вешалки то, что Магнус назвал «сюртуком», нечто вроде черного пальто с фалдами средней длины. Одежда не слишком стесняла движения, в ней можно было бегать и драться; также она оказалась достаточно просторной для того, чтобы спрятать стило и клинки серафимов. Магнус хотел, чтобы Алек выбрал нечто менее унылое, но Алек отказался, и Магнус не стал настаивать. Под сюртук подобрали шелковую рубашку темно-синего цвета, цвета глаз Алека.

Шинь Юнь, в свою очередь, примерила несколько довольно скромных платьев, но затем Магнус торжественно вышел из примерочной в костюме золотого цвета, отдаленно напоминавшем мумию египетского фараона. После этого она скрылась за занавесками и вышла в богато расшитом ханбоке персикового цвета. Магнус сделал ей несколько комплиментов, и «гонка» началась.

Шинь Юнь соревновалась с Магнусом. Возможно, думал Алек, все чародеи постоянно соревнуются друг с другом. Алек в своей жизни встречал лишь нескольких чародеев, и ему трудно было судить об этом.

Он постарался не слишком тревожиться по поводу Шинь Юнь. Магнусу она явно нравилась, но Алек тяжело сходился с незнакомыми людьми. А ему так отчаянно хотелось чувствовать себя свободно и легко во время их романтической поездки! Но как смогут они с Магнусом узнать друг друга, если вокруг них постоянно будет вертеться кто-то третий?

Наверное, попытка совсем избавиться от волнений – это безнадежное дело, размышлял он. И Алек пытался хотя бы не показывать своей тревоги.

Алек обратился к продавщице, которая стояла рядом с ним и наблюдала за примеркой нарядов с совершенно обалдевшим видом.

– Где вы берете все эти чудо-костюмы?

Молодая женщина покачала головой и ответила на правильном английском языке:

– Понятия не имею. Никогда прежде не видела эту одежду.

– Ах, вот оно что, – пробормотал Алек. – Как странно.

В конце концов, Магнус остановился на мерцающем белом костюме, разукрашенном какими-то блестками в виде радужных драконьих чешуек; переливающаяся чешуя окутывала мага опаловым светом. Поверх костюма был накинут плащ цвета слоновой кости, длиной до колен, ворот рубашки был расстегнут, и перламутровый шелк контрастировал со смуглой кожей.

Шинь Юнь решила не отставать и облачилась в богато расшитое черное платье с фестонами из широких лент на уровне бедер. Серебристые лианы со сложными орнаментами спадали от шеи до самого пола, а голова была окружена целым «фонтаном» из цветов.

Чародеи попросили Алека помочь им с выбором последней детали – масок. Магнус колебался между золотой маской с плюмажем из оранжевых перьев, которые образовывали сверху полукруг, и зеркальной маской-домино. Она блестела так сильно, что на нее практически невозможно было смотреть. Шинь Юнь остановилась на двух крайностях: простой, белой, как мрамор, маске, закрывавшей все лицо, и маске из тонкой проволоки, которая едва ли что-то скрывала. Алек склонился в пользу серебристой маски для Магнуса и маски из проволоки для Шинь Юнь. Чародейка надела маску. На ее бесстрастном лице мелькнула едва заметная довольная усмешка.

– Хорошо выглядишь, – сказал ей Магнус. Затем его взгляд переместился на Алека, и он протянул бойфренду темно-синюю, как вечернее небо, шелковую полумаску. Алек надел ее, и Магнус улыбнулся. – А ты само совершенство. Идем.

На город опустились сумерки. Палаццо было украшено множеством факелов, укрепленных вдоль верхнего карниза. Улицы вокруг дворца окутывал белый туман; он клубился вокруг колонн и скрывал воду каналов. Это придавало городскому пейзажу зловещий вид. Алек не мог понять, был ли этот туман порождением магии или природным явлением.

Мраморный фасад был подсвечен волшебными огнями фейри; они искрились, мерцали и перемещались с места на место, но каждые несколько минут из них складывалась фраза «Любой день, но только не Валентинов день».

Алек не был любителем вечеринок, но ему был понятен повод для этого праздника.

Он сам сражался, чтобы остановить Валентина Моргенштерна. Он отдал бы ради этого собственную жизнь. Раньше он не слишком задумывался о том, как существа Нижнего Мира относились к Валентину, который считал их нечистыми и планировал стереть с лица Земли. Теперь он понял, насколько они были испуганы.

Среди Сумеречных охотников было много знаменитых воинов и до сих пор Алек не понимал, каково это для жителей Нижнего Мира – самим одержать победу, прославлять своих героев – известных не только какому-то одному клану, семейству или стае, но принадлежавших всему Нижнему Миру.

Его сочувствие местным несколько ослабло после того, как охранники-вервольфы настояли на личном досмотре. Они ощупывали и обхлопывали его дважды. Сначала охранники смотрели на него довольно равнодушно, но, заметив руны, всполошились.

– Это просто смешно! – рявкнул он. – Я сражался в той самой войне, победу в которой вы сегодня отмечаете. И сражался на вашей стороне, – быстро добавил он.

Появился начальник охраны, самый крупный оборотень – вполне естественно, решил Алек. Он негромко обратился к Сумеречному охотнику:

– Нам просто не нужны неприятности.

– Я не собираюсь доставлять никаких неприятностей. Я всего лишь, – раздельно произнес Алек, – пришел на вечеринку.

– А мне казалось, что вас будет двое, – пробормотал оборотень.

– Как? – удивился Алек. – Двое Сумеречных охотников?

Вервольф-начальник пожал могучими плечами.

– Ну, я надеюсь, что нет.

Магнус вмешался:

– Вы уже закончили с моим партнером по танцам? Я прекрасно понимаю, что от него трудно оторваться, но, увы, вынужден поторопить вас.

Начальник охраны пожал плечами и махнул рукой.

– Ладно, проходите.

– Спасибо, – негромко произнес Алек и потянулся к руке Магнуса. Охранники забрали у него лук и стрелы, но это не слишком беспокоило его, ведь они не заметили шести ангельских клинков и четырех кинжалов, спрятанных под одеждой. – Эти существа просто невыносимы.

Магнус слегка отпрянул, так что Алек не успел коснуться его ладони.

– Некоторые из этих существ – мои друзья, – заметил Магнус, но затем пожал плечами и улыбнулся. – Но ты прав, многие мои друзья невыносимы.

Алек не сумел улыбнуться в ответ. Ему не давало покоя то, что Магнус отнял у него руку. Так они и вошли в ярко освещенное палаццо – держась на небольшом расстоянии друг от друга. В эту минуту оно казалось Алеку глубокой, холодной пропастью.

 

Глава 12

По тонкому льду

Из-за дверей бального зала, занимавшего целое крыло дворца, доносились звуки «Императорского вальса» Иоганна Штрауса. Сотни гостей в самых невероятных карнавальных костюмах танцевали в такт, зал был наполнен музыкой – в буквальном смысле. Ноты парили в воздухе; они ожили, оторвались от черно-белых нотных листов, превратились в разноцветные живые существа. Вереницы музыкальных символов образовывали «строки», заливали волшебным сиянием причудливые маски и живописные прически танцующих.

По потолку двигались созвездия – но нет, так казалось лишь на первый взгляд. Это был оркестр. Из звезд складывались очертания музыкантов и их инструментов. Весы были первой скрипкой, Большая Медведица – второй. Орел играл на альте, Скорпион – на контрабасе, Орион – на виолончели, Геркулес – на ударных инструментах. Итак, звезды исполняли вальс, пары в масках танцевали, а над головами гостей витали ноты.

Магнус спустился по ступеням из каррарского мрамора, которые вели из холла в бальный зал. Алек и Шинь Юнь следовали за ним, держась немного позади, и со стороны их можно было принять за телохранителей.

– Принц Адаон, – воскликнул чародей, узнав друга.

Принц Адаон, чья маска лебедя сильно контрастировала с темной кожей, улыбнулся Магнусу поверх голов своих придворных.

– Ты близко знаком с принцем? – удивился Алек.

– С большинством принцев Неблагого Двора я бы не стал заговаривать по доброй воле, – усмехнулся Магнус. – Ты не поверишь, если я тебе скажу, в каких делах они все там замешаны. Им следует благодарить судьбу, что у фейри нет желтой прессы. Адаон из них еще самый приличный.

У подножия лестницы их встретил мужчина в лиловом смокинге и маске Смерти, закрывавшей все лицо. Его белые волосы были прилизаны и тщательно зачесаны назад. Магнус усмехнулся.

– Насколько я понимаю, перед нами сам хозяин.

– Почему вы так думаете? – спросил неизвестный с английским акцентом.

– А кто еще мог устроить подобную вечеринку? Превосходный прием, ты выложился на все сто процентов. Думаю, выкладываться на пятьдесят просто нет смысла. – Магнус пожал руку человеку в маске. – Малкольм Фейд, давненько не виделись.

– С начала нынешнего тысячелетия. Помню, когда мы беседовали в последний раз, у тебя был особенно отвратительный период.

– Что ж, можно и так сказать. Я был очень удивлен, когда до меня дошли слухи, что ты переехал в Лос-Анджелес, и тебя сделали Верховным Магом.

Малкольм приподнял маску, и Магнус увидел, что чародей улыбается. Выражение его лица было, как всегда, приятным, но печальным.

– Я тебя понимаю. Какие глупцы!

– Прими мои запоздалые поздравления, – продолжал Магнус. – Как жизнь? Насколько мне известно, ты постоянно трудишься над чем-то, но, очевидно, не над собственным загаром.

– Ну, я занимаюсь всем понемногу, в том числе, и организацией праздников. – Малкольм махнул рукой в сторону переполненного бального зала. Он великолепно изображал рассеянность и равнодушие, но Магнус видел чародея насквозь – слишком давно они были знакомы. – Рад, что тебе нравится моя скромная вечеринка.

К Малкольму подошли двое – фейри с голубой кожей, лиловыми волосами и перепонками между пальцами и еще один старый знакомый Магнуса. На носу у Джонни Грача, как обычно, красовались темные очки, хотя было странно видеть человека в солнечных очках ночью в полутемном помещении. Маг, который смотрел на торговца сверху вниз, заметил, что, узнав новоприбывших, тот вытаращил глаза и быстро отвел взгляд.

– О, вы знакомы? Я так и думал, что вы друг друга знаете, – мечтательно произнес Малкольм. – Это Гиацинта, моя незаменимая помощница в организации вечеринок. А это Джонни Грач. Уверен, для кого-то он тоже незаменим.

Магнус представил своих спутников.

– Александр Лайтвуд, Сумеречный охотник из Нью-Йоркского Института, и Шинь Юнь Цзюн, загадочная воительница с загадочным прошлым.

– Как загадочно, – начал Малкольм, но тут его отвлекло появление целой горы подносов с сырым мясом. Он беспомощно огляделся по сторонам. – Кто-нибудь может сказать, что мне с этим делать?

– Это для оборотней. – Гиацинта взмахом руки указала рассыльному, куда везти тележку. – Об этом я позабочусь. Насколько я понимаю, в данный момент твое присутствие требуется в гостиной.

Она коснулась пальцем сверкающей раковины, укрепленной в ухе, и прошептала несколько слов, обращаясь к Малкольму. Лицо Верховного Мага Лос-Анджелеса, и без того бледное, стало белым, как мел.

– О боги. Прошу меня извинить. Русалки захватили фонтан с шампанским и пытаются топить в нем гостей. – И он поспешно удалился.

– Ты был на Сумеречном базаре, – произнес Алек, узнав Джонни Грача.

– Ты никогда прежде меня не видел, – быстро проговорил Джонни. – И сейчас ты меня тоже не видишь. – И бросился бежать прочь из бального зала.

Алек обвел помещение пристальным взглядом. На его лице застыло суровое, подозрительное выражение. Многие из присутствующих с интересом рассматривали его.

Магнус привел на вечеринку «копа». Чародей прекрасно понимал это. И не мог упрекать Алека за то, что тот держится настороженно. Почти у всех существ Нижнего Мира в прошлом были темные пятна. Вампиры пили кровь, фейри и чародеи применяли магию отнюдь не в благих целях, оборотни теряли над собой контроль, и в результате кое-кто терял конечности. С другой стороны, Магнус отлично понимал и своих собратьев из Нижнего Мира, которые сторонились Алека. Не так уж много времени прошло с тех пор, как Сумеречные охотники перестали украшать интерьеры черепами оборотней.

– Привет, Магнус! – воскликнула чародейка с темно-синей кожей в простом зеленом платье и белой маске чумного доктора.

Магнус тут же пришел в восторг.

– Здравствуй, дорогая моя! – воскликнул он, сжал женщину в объятиях и закружил так сильно, что даже оторвал от пола. Затем, придя в себя, он с гордостью представил чародейку спутникам. – Алек, Шинь Юнь, это Катарина Лосс. Мы старые друзья.

– О, – произнесла Катарина. – Я много о вас слышала, Александр Лайтвуд.

На лице Алека отразилась тревога.

Магнусу так хотелось, чтобы эти двое понравились друг другу. Он с грустью смотрел на их настороженные, недоверчивые лица. Что ж, не все сразу, на это потребуется время.

– Можно тебя на пару минут, Магнус? – спросила Катарина. – Нужно поговорить наедине.

– Пойду поищу каменного козла, – бросила Шинь Юнь и ушла.

Катарина проводила ее озадаченным взглядом.

– Это всего лишь одна из свойственных ей цветистых фигур речи, – пояснил Магнус. – У нее загадочное прошлое.

– Я тоже должен идти, – сказал Алек. Он быстро догнал Шинь Юнь, и они начали что-то оживленно обсуждать – Магнусу показалось, что они решают, кто где будет искать.

– Встретимся здесь, в холле! – крикнул ему вслед Магнус. Алек, не оборачиваясь, поднял большой палец.

Катарина взяла Магнуса под руку и повела прочь, словно школьная учительница, поймавшая провинившегося ученика. Завернув за угол, они очутились в какой-то небольшой нише, куда почти не доносился шум вечеринки. Катарина сурово уставилась на чародея.

– Недавно мне пришлось исцелять раны Тессы, полученные, как она сказала, от рук каких-то поклонников демона, – заговорила она резким тоном. – Она утверждает, что ты, цитирую: «руководишь» сатанинской сектой. Будь добр, объясни, что происходит!

Магнус скривился.

– Все факты указывают на то, что я действительно приложил руку к основанию этой секты.

– Приложил руку? А подробнее можно?

– Ну, скажем так, обе руки.

Катарина ощетинилась.

– Я же тебе несколько раз говорила: не делай этого!

– Говорила? – переспросил Магнус. В глубине его души ожила крохотная искорка надежды. – Значит, ты помнишь, что тогда произошло?

Чародейка с расстроенным видом смотрела на друга.

– А ты не помнишь?

– Кто-то стер мои воспоминания о том времени, – объяснил Магнус. – Понятия не имею, кто это сделал и зачем.

В его голосе против воли прозвучала печаль, и он отвел взгляд. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то догадался об охватившем его отчаянии. Он так боялся утратить надежду и уверенность в себе. На лице подруги отразилось сочувствие.

– Я ничего об этом не знаю, – вздохнула она. – Я встретилась с тобой и Рагнором, мы собирались вместе провести короткий отпуск. Мне показалось, что ты чем-то озабочен, но на все расспросы ты отвечал шутками и смехом. Как всегда. Вы с Рагнором сказали, что у вас возникла замечательная идея, основать свой «игрушечный» культ. Я сказала вам, что этого делать не следует. Вот и все.

За прошедшие столетия Магнус, Катарина и Рагнор множество раз путешествовали вместе. После одной такой особенно запоминающейся поездки Магнусу запретили появляться в Перу. Он всегда наслаждался этими каникулами больше, чем любыми другими. Быть с друзьями – это было почти как вернуться домой.

Он знал, что эти счастливые дни никогда не вернутся. Рагнор погиб, а сам Магнус, судя по всему, сделал что-то ужасное.

– Почему ты меня не остановила? – воскликнул он. – Ты же всегда меня останавливала!

– Мне тогда нужно было перевезти через океан ребенка-сироту, чтобы спасти ему жизнь.

– Верно, – согласился Магнус. – Веская причина.

Катарина покачала головой.

– Стоило мне отвлечься всего на секундочку, и вот, пожалуйста!

Несколько десятков лет она работала в Нью-Йорке, в больницах для простых людей. Она спасала жизни сиротам. Исцеляла больных. Она всегда была голосом разума в их троице – Рагнор, Катарина и Магнус.

– Итак, я вместе с Рагнором планировал в шутку основать секту поклонников демона, и, судя по всему, замысел все-таки был воплощен в жизнь. Шуточный культ превратился во вполне реальный культ, и у него появился новый лидер. Они замышляют что-то с участием Верховного Демона.

Даже Катарине он не желал называть имя своего отца.

– Похоже, ваша «шутка» несколько вышла из-под контроля, – сухо заметила Катарина.

– Похоже, соль этой шутки заключается в моей персоне. Все в один голос утверждают, что новый глава секты – не кто иной, как я. Мне необходимо найти этих ребят. Ты знаешь чародея по имени Мори Шу?

Катарина покачала головой.

– Ты же понимаешь, что я не могу знать всех и каждого.

Мимо, спотыкаясь, прошла кучка пьяных фейри. Вечеринка набирала силу – шум и голоса стали громче, вино лилось рекой. Дождавшись момента, когда они снова остались вдвоем, Катарина продолжала.

– Ты угодил в такую передрягу и все равно таскаешь за собой Сумеречного охотника? – возмущенно шипела она. – Магнус, я знаю, что ты с ним встречаешься, но сейчас уже не до развлечений. Все серьезно. Его долг – сообщить Конклаву о том, что ты основал культ демона. Рано или поздно до них дойдут слухи о том, что ты возглавляешь секту, и неважно, расскажет ли им этот твой Лайтвуд или нет. Нефилимы не станут тратить время и силы на поиски истинного виновника. Нефилимы нетерпимы к слабостям. В их сердцах нет места ни состраданию, ни милосердию. Я видела, как дети Ангела убивали своих собратьев за нарушение их драгоценного Закона. Магнус, сейчас речь идет о твоей жизни.

– Катарина, – ответил Магнус. – Я люблю его.

Женщина пристально смотрела на него. У нее были глаза цвета морской воды, цвета бушующего моря, на дне которого покоятся затонувшие корабли с бесценными сокровищами. Она носила чумную маску во время настоящих эпидемий чумы. Она видела за свою жизнь так много трагедий. И оба знали, что причиной самых жестоких трагедий является любовь.

– Ты уверен? – тихо спросила она. – Ты всегда надеешься на лучшее, но на сей раз риск слишком велик. Он может причинить тебе гораздо больше боли, чем все прочие. Из-за него ты можешь погибнуть.

– Да, – отрезал Магнус. – Уверен ли я в том, что у нас что-то получится? – Он вспомнил мимолетное отчуждение, холодность, возникшую между ним и Алеком, когда они приехали на вечеринку. Он вспомнил, сколько тайн у него осталось, тайн, которыми он не собирался делиться с возлюбленным. – Нет. Но я твердо знаю, что люблю его.

В глазах Катарины он увидел печаль.

– Но он… он любит тебя?

– Да – пока что, – ответил Магнус. – А сейчас прошу прощения, мне нужно отправляться на поиски каменного козла, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Не понимаю, – усмехнулась Катарина, – но, наверное, следует пожелать тебе удачи.

Следующий час Магнус посвятил упорным поискам этого дурацкого козла. Он решил заняться первым этажом, поскольку Шинь Юнь и Алек отправились в другие места, и принялся тщательно исследовать комнаты, одну за другой. Из гостиной он перешел в музыкальный салон, затем в бильярдную; при этом он использовал практически незаметные чары, предназначенные для обнаружения скрытых засовов, рычагов или кнопок, с помощью которых можно было проникать в потайные ходы. К несчастью, дворец был накрыт гигантским «одеялом» магии, поэтому все заклинания возвращались к чародею в искаженном виде, ответы не имели никакого смысла.

Тем не менее, Магнус не оставлял своих попыток; он лавировал среди толпы, не спеша обследовал помещения, проводил пальцами по подозрительным предметам, ощупывал канделябры, снимал с полок книги, двигал статуэтки. Один раз, дернув за шнур звонка, который, как оказалось, представлял собой кусок водоросли, он обнаружил комнату, почти доверху заполненную водой. Несколько русалок развлекались с одним-единственным вампиром.

Магнус знал этого вампира, по имени Эллиотт, и знал, что у него не все дома. Вампир махал магу до тех пор, пока на поверхности воды не появилась пена.

– Не обращайте на меня внимания, – крикнул Магнус. – Продолжайте плескаться.

Он не заметил ничего необычного, ничего из ряда вон выходящего.

На очереди была курительная, расположенная в конце западного крыла. Огромный камин являлся центральным предметом обстановки в этой роскошной комнате, заставленной викторианской мебелью с гнутыми ножками и обилием бархата. Все предметы казались чудовищно непропорциональными. Гигантский алый диван с пуговицами, размерами напоминавший автомобиль, красовался рядом с парой синих кресел с высокими спинками, которые походили на детские стульчики. Живые обои на стенах чередовались с медными канделябрами и граммофонами; над всем этим гремел джаз.

На качелях, свисавших с люстры в центре комнаты, сидел дриад, но не тот, которого Магнус встретил днем на крыльце палаццо. У дальней стены вертикально висел серо-коричневый шезлонг; какая-то вампирша прохлаждалась в шезлонге с таким видом, как будто кресло стояло на полу, в нормальном положении. Магнус не знал, что Малкольм балуется антигравитационной магией, и про себя восхитился многосторонними талантами Верховного Мага Города Ангелов.

– Вид у тебя такой, словно тебе не помешало бы выкурить сигару, Магнус Бейн, – раздался откуда-то сбоку знакомый голос.

Он обернулся на голос и увидел женщину с красновато-коричневой кожей, одетую в модное платье металлического цвета, которое превосходно сочеталось с ее бронзовыми волосами. Маска ее представляла собой каскад золотых звезд, спадавший с макушки на шею. Маска была явно подобрана под глаза женщины: ее зрачки тоже имели форму звездочек.

– Гипатия, – произнес Магнус. – Спасибо за предложение, но я бросил уже в позапрошлом веке. У меня тогда был период отрицания.

Чародейка Гипатия Векс основную часть времени проводила в Лондоне, где занималась различного рода бизнесом и приобретением недвижимости. Магнусу случалось несколько раз иметь с ней дело за долгие годы жизни, и в какой-то момент они даже были довольно близки, но это закончилось очень давно. Больше ста лет назад.

Он сел напротив Гипатии, на такой же стул с высокой спинкой, который казался немного тесным для взрослого человека. Гипатия закинула ногу на ногу и, наклонившись вперед, сделала затяжку.

– До меня дошли довольно-таки грязные слухи насчет тебя.

Магнус тоже положил ногу на ногу, но откинулся назад.

– Рассказывай, прошу тебя. Я обожаю грязные слухи.

– Ведешь секту под названием «Багровая Рука» к славе и разрушению? – усмехнулась Гипатия. – Плохой мальчик.

Магнус решил, что, пожалуй, не стоит удивляться осведомленности Гипатии насчет культа. В отличие от второсортного жулика Джонни Грача, Гипатия, так сказать, принадлежала к высшей лиге. В начале двадцатого века она являлась хозяйкой салона для жителей Нижнего Мира, который служил местом действия большинства лондонских скандалов. Магнус помнил все тайны, которые ей тогда были известны. А поскольку она имела страсть к коллекционированию, он прекрасно понимал, что за сотню лет в ее «коллекции» набралось гораздо больше тайн.

– Не буду отрицать, я был плохим мальчиком, но в более широком смысле слова, – признал Магнус. – Все-таки слава и разрушение – это не мой стиль. Грязные слухи не имеют под собой совершенно никаких оснований.

Гипатия грациозно пожала плечами.

– Да, мне эта история тоже показалась притянутой за уши, но за последние несколько дней она распространилась среди наших со скоростью лесного пожара. Можешь себе представить, как это выглядит со стороны: ты руководишь демонической сектой и в то же самое время встречаешься с Сумеречным охотником! И не просто с каким-то там Сумеречным охотником, а с сыном двух членов Круга Валентина!

– Вот это уже не просто слухи.

– Рада слышать, – заметила Гипатия. – Судя по тому, что о нем рассказывают, парень просто ходячая катастрофа.

– Что есть, то есть, – усмехнулся Магнус. – И это приводит меня в полный восторг.

На лице Гипатии появилось совершенно невероятное выражение. За все годы их знакомства Магнус никогда не видел ее по-настоящему потрясенной.

– Тебе не помешало бы вспомнить о том, что ты – один из самых знаменитых магов планеты, – заговорила Гипатия, взяв себя в руки. – В Нижнем Мире есть личности, которые видят в тебе образец для подражания. К тебе приковано множество взглядов.

– Как обычно, – самодовольным тоном отозвался Магнус. – Это все моя эффектная внешность.

– Хватит болтать глупости, – резко произнесла Гипатия.

– Гипатия, – взмолился Магнус. – Разве ты меня не знаешь, разве ты не понимаешь, что меня меньше всего интересует внешняя сторона вещей?

Женщина тряхнула головой, и золотые серьги блеснули на фоне темной кожи.

– Знаю. Но тебя интересует мнение других. Я уверена, что тебя весьма интересует мнение этого Алека Лайтвуда. Не забывай, Магнус: я знаю, кто твой отец. Мы с тобой когда-то были довольно близки.

Нет, Магнус не забыл.

– Не понимаю, какое отношение это имеет к Алеку.

– Ты сказал ему насчет своего отца? – требовательно спросила она.

После долгой паузы Магнус ответил:

– Нет.

Услышав это, Гипатия немного успокоилась.

– Хорошо. Надеюсь, ты не собираешься этого делать.

– Мои разговоры с бойфрендом, то, что я рассказываю ему, и чего не рассказываю, тебя не касаются.

– Я уверена, Магнус, что ты считаешь Алека существом, наделенным высочайшими моральными качествами, – произнесла Гипатия, тщательно подбирая слова. – Возможно, ты и прав. Но представь, в какое положение ты поставишь его, если он узнает, что представитель магов в Совете одновременно приходится сыном демону, которому поклоняется «Багровая Рука». Секта, занимающаяся похищениями и убийствами. Если ты ему действительно небезразличен, он скроет эти сведения; а когда вся история выйдет наружу, оба вы поплатитесь за молчание. Тебе прекрасно известно, что нефилимы способны на жестокость не только по отношению к существам из Нижнего Мира, но и к своим собратьям. Особенно это относится к тем Сумеречным охотникам, которые так или иначе отличаются от остальных.

– У всех нас, чародеев, имеются родители-демоны, Гипатия. Не такой уж это большой сюрприз, – возразил Магнус.

– Тебе не хуже меня известно, что не все демоны одинаковы. Не все вызывают у прочих существ такую ненависть, отвращение и страх, как твой отец. Но раз уж мы об этом заговорили, позволь не согласиться с тобой. Твое происхождение оказывает влияние на каждого из нас. На протяжении многих веков взаимоотношения между магами и нефилимами оставались весьма напряженными. Нас терпят, потому что наши таланты им полезны. Многие из нас имеют профессиональные связи с Конклавом. Ты – один из самых знаменитых чародеев в мире, и поэтому, нравится тебе это или нет, то, как тебя воспринимают нефилимы, влияет на отношение к остальным магам. Прошу тебя, не делай ничего такого, что сможет поставить под угрозу нашу безопасность и наше нынешнее положение. Мы боролись за него долго и упорно; ты знаешь, что ради него принесены немалые жертвы.

Магнусу хотелось разозлиться. Хотелось сказать Гипатии, чтобы она не лезла в его дела, в его личную жизнь.

Но он понимал, что ее слова – это в буквальном смысле «крик души». В ее тоне он чувствовал напряжение и даже отчаяние. Она боялась.

Чародей откашлялся.

– Я обдумаю твой совет. Гипатия, я вижу, ты очень хорошо информирована. Не можешь ли ты снабдить меня кое-какими сведениями? Ты случайно не знаешь мага по имени Мори Шу?

– Знаю, – ответила чародейка, откинувшись на спинку стула. Судя по всему, собственная вспышка несколько смутила ее. – Разве он не из твоей секты?

– Это не моя секта, – упрямо повторил Магнус.

– Он здесь, во дворце, – сообщила Гипатия. – Я недавно его видела. Мне кажется, вам двоим стоит поболтать, чтобы прояснить всю эту ситуацию с культом.

– Что ж, возможно, и стоит.

– Если тебя интересуют мои советы, – продолжала Гипатия, – я бы на твоем месте прояснила заодно и ситуацию с Сумеречным охотником.

Магнус одарил ее ослепительной улыбкой.

– Непрошеный совет – это вмешательство в частную жизнь, дорогая моя.

– Ну что ж, дело твое. Если попадешься в лапы к нефилимам, сам расхлебывай, – пожала плечами Гипатия. – Только боюсь, хлебать тюремную баланду тебе уже не придется; скорее всего, они тебя просто казнят, да и все.

– Очень приятно было пообщаться с тобой, Гипатия, – заметил Магнус.

Он почувствовал, что нужно выпить, и бродил по переполненному гостями палаццо до тех пор, пока не обнаружил бар. Усевшись у стойки, он заказал коктейль «Тьма и буря», который вполне соответствовал его настроению в данный момент. Тревога Катарины и страх Гипатии несколько поколебали присущий ему оптимизм и надежды на будущее.

Бар располагался у гигантского окна. За рядами бутылок находилась стеклянная стена, и Магнус мог видеть внутренний двор палаццо. Танцы были в самом разгаре. С улицы доносилась негромкая музыка, звук проникал сквозь светящийся зеленый «пузырь», который окружал танцующих. Магнус представил себе, как танцует с Алеком в разных местах в красивейших городах Европы… но этому не суждено было случиться. Из-за некоего необдуманного поступка, совершенного Магнусом в далеком прошлом.

Магнус щелкнул пальцами, и в руке его очутился хрустальный бокал; бокал сам собой наполнился янтарной жидкостью, а бутылка, стоявшая на полке, опустела.

– Привет, – окликнула его Шинь Юнь, подходя к бару с бокалом красного вина.

Магнус протянул к ней руку, зазвенел хрусталь.

– Есть какие-нибудь сдвиги?

– Увы. Я попыталась применить специальные заклинания для обнаружения потайных дверей, но результаты получились невнятными.

– У меня та же проблема, – отозвался Магнус, отпил глоток коктейля и пристально уставился в неподвижное лицо Шинь Юнь. – Я вижу, что ликвидация этого культа для тебя – личное дело, – произнес он уверенным тоном. – Ты много говоришь об охоте на демонов, но не желаешь распространяться о своих отношениях с сектой. Дело не только в том, что эти люди убили тех, кого ты любила. Тебя гложет чувство вины, и оно как-то связано с «Багровой Рукой». Можешь мне рассказать, что произошло?

Оба некоторое время смотрели сквозь стеклянную стену во двор, на танцующих. Так прошла минута.

– Ты умеешь хранить тайны? – спросила Шинь Юнь.

– Это зависит от того, какого рода тайну ты собираешься мне доверить, – ответил Магнус.

– Эту тайну я тебе все-таки доверю. А ты можешь делать с ней все, что тебе вздумается. – Она повернулась к нему лицом. – Я… я тоже была членом этой секты. В «Багровой Руке» преимущественно состоят люди, но, кроме того, они вербуют детей-чародеев. – В голосе Шинь Юнь прозвучало нечто вроде мрачной иронии. – Было время, когда я поклонялась тебе, Великому Отравителю, священному основателю и пророку «Багровой Руки», секты фанатиков Асмодея.

– Асмодея? – хрипло переспросил Магнус. Последняя жалкая надежда на то, что Джонни Грач ошибся насчет имени демона, разбилась вдребезги.

Он вспомнил, как в юности, несколько веков назад, ему страстно хотелось узнать имя отца. Именно тогда он обнаружил, что при помощи крови фейри можно привести в этот мир Верховного Демона.

Магнус не причинил вреда ни одному созданию Нижнего Мира для того, чтобы вызвать к себе отца. Он нашел для этого иной способ. Молодой маг взглянул в лицо своему отцу, он говорил с ним, а потом отвернулся от него, и сердце его обливалось кровью.

– Никто никогда не пытался вызвать Асмодея, по крайней мере, за последние несколько сотен лет, – продолжала Шинь Юнь. – Это какое-то новое веяние. Однако мы о нем постоянно говорили. Каждый осиротевший маг-ребенок был его ребенком, так утверждали лидеры секты. Я думала, что я его дочь. Все, что я делала, я делала ради служения ему.

Маги-дети. Он помнил, каково это, быть магом-ребенком, он помнил собственное одиночество и отчаяние. Любой негодяй мог тогда воспользоваться его безнадежным положением ради собственной выгоды.

Он ощутил приступ леденящего ужаса. Да, за многие годы он не раз слышал это название, «Багровая Рука»; это была кучка дилетантов, так он говорил Тессе, и Тесса соглашалась. А может быть, не только новый лидер представлял собой проблему, может быть, они стали проблемой намного раньше, когда никто еще ничего не понимал? Неужели им столько лет удавалось сохранять в тайне свой истинный облик?

– Ты поклонялась мне? – повторил Магнус, из последних сил стараясь скрыть охватившую его тревогу, отчаяние, боль. – Рад, что ты излечилась от этой чепухи. И долго это продолжалось?

– Несколько десятков лет, – горько ответила она. – Целую человеческую жизнь. Мне случалось… я убивала по их приказу. Я думала, что убивала ради тебя, во имя тебя. – Она помолчала. – Прошу, не рассказывай этому Сумеречному охотнику – Алеку – о том, что я убивала людей, когда состояла в секте. Если это необходимо, можешь рассказать, что я была поклонницей Асмодея.

– Не нужно, – прошептал Магнус. Но он не мог бы сказать, ради кого это делает: ради Шинь Юнь или ради себя самого. Шинь Юнь сказала, что считала себя дочерью Асмодея. Он мог представить, в какой ужас придет она, если узнает, что Магнус на самом деле сын Асмодея. Он подумал о Гипатии, вспомнил ее совет: ему ни в коем случае нельзя раскрывать Алеку тайну своего рождения. «Представь, в какое положение ты поставишь его. Тебе прекрасно известно, что нефилимы способны на жестокость не только по отношению к существам из Нижнего Мира, но и к своим собратьям».

– Много поколений людей сменилось на этой земле с того дня, как я вырвалась из их лап. С тех пор я пыталась уничтожить их, но в одиночку у меня ничего не получилось, а потом появился этот загадочный новый лидер. Мне не к кому было обратиться. Я почувствовала себя совершенно беспомощной.

– Но как же случилось, что ты вступила в секту?

Шинь Юнь опустила голову.

– Я уже и так рассказала тебе гораздо больше, чем собиралась.

Магнус не стал настаивать. Он тоже не любил говорить о своем детстве.

– Это очень смелый поступок с твоей стороны – вернуться и встретиться лицом к лицу с собственным прошлым, – негромко произнес он. – Я бы даже сказал «встретиться со своими демонами», но в данном случае это прозвучало бы слишком банально.

Шинь Юнь невесело усмехнулась.

– Думаю, бесполезно спрашивать тебя о том, где находится эта тайная Комната «Багровой Руки»? – Шинь Юнь покачала головой, и Магнус добавил без особой надежды: – Или эти «Красные свитки магии»?

– Мори это наверняка известно, – сказала Шинь Юнь. – Члены «Багровой Руки» доверяли ему больше, чем мне. Когда-то мы были близкими друзьями, но после побега мне пришлось оборвать все связи с ним. Прошло много лет, но все же мне кажется, что я узнаю его, если увижу. Думаю, он по-прежнему считает меня своим другом.

– Он где-то здесь, – ответил Магнус. – По крайней мере, мне так сообщили.

Магнус щелкнул пальцами; бокал с коктейлем ослепительно вспыхнул и исчез. Он потянулся к бутылке шампанского, которая стояла поблизости в ведерке со льдом. Вечеринка была шикарная, но Магнус находился в дурном настроении. День выдался неудачный. Он не обнаружил никаких тайных комнат, никаких следов этого неуловимого Мори Шу, и это его раздражало. Ему хотелось танцевать, хотелось забыть о том, что из его памяти выпало несколько лет жизни.

– Я поспрашиваю о нем, – пообещала Шинь Юнь.

– Будь так добра, – попросил Магнус, поднимаясь. – Мне нужно здесь еще кое с кем повидаться.

Он любил Алека, он хотел положить свое прошлое и истину о своей жизни к ногам Алека, как волны сверкающего шелка. Он хотел рассказать Алеку о своем отце и надеялся, что Алека это не оттолкнет. Но как мог он признаться возлюбленному в том, чего не помнил? И как он мог поведать Алеку секреты, которые, если верить Гипатии, навлекут на молодого человека гнев Конклава?

Он доверял Алеку. Верил ему безоговорочно. Но это доверие не гарантировало Алеку безопасность. Кроме того, Магнус в своей жизни уже не раз доверялся другим – и ошибался. Когда он направился на поиски Алека, его преследовал голос старой подруги:

«Но он… он любит тебя?»

 

Глава 13

Веди меня в танце к своей красоте

[13]

Алек смотрел, как Катарина Лосс, подруга Магнуса, уводит его прочь. Мгновение спустя Шинь Юнь скрылась за высокими двойными дверями, якобы для того, чтобы осмотреть двор палаццо. Алек остался один посреди бала, находившегося в самом разгаре.

Алек был рад, что на нем маска. Он чувствовал себя покинутым на вражеской территории. Честно говоря, он бы гораздо охотнее оказался один на враждебной территории, чем на балу.

Магнус сказал, что некоторые из этих существ – его друзья.

Во время их приключений в Нью-Йорке Магнус всегда казался ему таким независимым, свободным, самостоятельным. Алек, напротив, был связан со своими собратьями, Сумеречными охотниками, но прежде всего – с сестрой и парабатаем. Алеку никогда не приходило в голову, что у Магнуса тоже есть друзья, знакомые, что он кого-то любит, кого-то помнит, кому-то предан. А теперь Магнуса не приглашали на праздники, его отвергли, он был отрезан от своего мира потому, что встречался с Алеком.

Алек знал: если он хочет быть с Магнусом, ему придется преодолеть свою застенчивость и неприязнь и научиться ладить с друзьями чародея. Магнус всегда старался помогать друзьям Алека. Алек решил найти какой-то способ сблизиться с жителями Нижнего Мира, хотя представления не имел, как это сделать.

С глубоким облегчением он вспомнил, что у него есть важное задание.

Он покинул бальный зал и, обходя кучки гостей, толпившихся в коридорах и комнатах, в конце концов, добрался до служебных помещений, также кишевших народом. Целая армия персонала, состоявшая, в основном, из джиннов, водяных, эльфов и всяческих духов, практически беззвучно сновала туда-сюда; служащие заботились о том, чтобы музыка не смолкала, огни горели, спиртное не заканчивалось, а во дворце поддерживалась идеальная чистота. В особом помещении сидело около дюжины магов; они по очереди несли дежурство и обновляли чары, которыми был буквально «пронизан» дворец. Огромная стая оборотней обеспечивала безопасность гостей.

Алек быстро прошел через помещение для персонала, расположенное позади столовой, и ступил в кухню, откуда его немедленно вышвырнул шеф-повар, крайне рассерженный гоблин, вооруженный секачом и шпателем.

Охотник поспешно покинул кухню. Гоблин не смог за ним угнаться.

Нигде Алек не заметил никакого каменного козла. Он решил вернуться на вечеринку и поспрашивать гостей, не видел ли кто из них этого парня, Мори Шу, хотя идея первым заговаривать с незнакомцами и тем более просить их о чем-то отнюдь не казалась ему привлекательной.

Неподалеку Сумеречный охотник заметил какую-то дверь, из-за которой доносилась приглушенная музыка. Открыв дверь, он вошел в комнату. Стены были расписаны фресками с изображениями лесных пейзажей, виноградников и синих бассейнов. У стены обнимались две женщины. Одна была маленькой, и ее пурпурное платье светилось в романтическом полумраке. Вторая, высокая, с длинными серебристыми волосами, заправленными за изящные уши фейри, взглянула на Алека поверх плеча своей любовницы и приподняла бровь. Маленькая женщина хихикнула, снизу вверх провела ладонью по бедру блондинки-фейри и сунула руку в разрез черного платья.

Алек попятился прочь из комнаты.

И захлопнул за собой дверь.

Где же Магнус, недовольно думал он.

Он продолжал бродить по дворцу. В следующей комнате группа жителей Нижнего Мира была занята игрой в карты. Алек заглянул в приоткрытую дверь. Он сообразил, что это за игра, лишь после того, как кто-то произнес фразу насчет «рыбы», и домовой в маске птицы, который, видимо, проиграл партию, поднялся и начал расстегивать пуговицы на рубахе.

– Ой, э-э, прошу прощения, – пробормотал Алек и собрался спасаться бегством.

Какая-то фея схватила его за рукав.

– Ты можешь остаться, Сумеречный охотник. Интересно будет взглянуть на твои руны.

– Отпусти, пожалуйста, – довольно спокойно ответил Алек.

Фейри лукаво сверкнула глазами.

– Я попросил вежливо, – сказал Алек. – Второй раз я просить не буду.

Она выпустила его, и Алек продолжил свои безнадежные поиски Мори Шу, каких-либо следов деятельности культа или, по крайней мере, кого-нибудь, кто не станет к нему приставать с непристойными предложениями.

В каком-то коридоре с блестящим паркетом и лепным потолком, расписанным златовласыми херувимами, он заметил юношу в маске рассерженного кота и байкерских ботинках. Парень не участвовал ни в обжиманиях, ни в прочих эротических действиях; он просто стоял, скрестив ноги и прислонившись к стене. Когда мимо прошла стайка фейри, хихикавших и щупавших друг дружку, неизвестный в маске отступил в тень.

Алек вспомнил самого себя в ранней юности, вспомнил, как его угнетали большие скопления народа. Он подошел и прислонился к стене рядом с мальчишкой. Он заметил, что тот набирает на телефоне сообщение: «Вечеринки были придуманы для того, чтобы меня раздражать. Здесь собрано то, что я больше всего ненавижу – живые существа, и все они занимаются тем, чего я терпеть не могу – общаются друг с другом».

– На самом деле, я тоже не люблю вечеринки, – сочувственно произнес Алек.

– No hablo italiano, – пробубнил парень, не поднимая головы.

– Э-э… – протянул Алек. – Вообще-то, я по-английски говорю.

– No hablo ingles, – без запинки ответил его собеседник.

– О, прекрати, меня этим не проведешь.

– Но попытаться стоило, – буркнул парень.

Алек подумал, что ему, наверное, надо уйти. Незнакомец набрал очередное сообщение адресату, который назывался просто «Р.Ф.». Алек не мог не заметить, что беседа эта была, вообще-то говоря, монологом; парень посылал сообщения одно за другим, не получая ответа. Последнее сообщение гласило: «В Венеции невыносимо воняет, как в сортире. А услышать такое от жителя Нью-Йорка – это уже кое-что».

Странное совпадение придало Алеку смелости, и он попробовал завести разговор еще раз.

– Я тоже стесняюсь, когда вокруг много незнакомых людей, – обратился он к пацану.

– Я не стесняюсь, – огрызнулся тот. – Я просто ненавижу всех, кто вертится вокруг, и все, что вокруг меня происходит.

– Ну ладно, – пожал плечами Алек. – Иногда это практически одно и то же.

Юноша поднял кудрявую голову, сдвинул на лоб маску рассерженного кота и замер. Алек, в свою очередь, тоже застыл на месте: его потряс вид клыков и вид знакомого лица. Перед ним был вампир, причем Алек отлично знал, кто это.

– Рафаэль? – пробормотал он. – Рафаэль Сантьяго?

Он очень удивился, увидев в Венеции помощника лидера нью-йоркского клана. Конечно, жители Нижнего Мира стекались на праздник со всех континентов, но Рафаэль никогда не производил на Алека впечатление завсегдатая вечеринок.

Сейчас он тоже отнюдь не казался любителем праздновать в веселой компании.

– Быть того не может, это ты, – хмыкнул Рафаэль. – Тот двенадцатилетний дурачок.

Алек не испытывал особой любви к вампирам. В конце концов, это были умершие люди. Алек видел слишком много смерти для того, чтобы радоваться очередному напоминанию о ней.

Он понимал, что вампиры бессмертны, но считал, что здесь нечем хвастаться.

– Мы совсем недавно вместе воевали. Я был с тобой на кладбище, когда Саймон восстал из мертвых. Ты много раз видел меня с тех пор, как мне было двенадцать.

– Мысли о тебе в возрасте двенадцати лет преследуют меня, – мрачно произнес Рафаэль.

– Хорошо, – сказал Алек, решив не углубляться в этот вопрос. – Скажи, ты не видел где-нибудь поблизости парня по имени Мори Шу?

– Я стараюсь не смотреть никому в лицо и ни с кем не встречаться взглядом, – отвечал Рафаэль. – И я не осведомитель Сумеречных охотников. И не любитель говорить с людьми и с кем бы то ни было еще. Ни здесь, ни в других местах.

Алек в досаде поднял глаза к потолку. В этот момент мимо, пританцовывая, пробежала какая-то фейри. Ее высокая прическа была украшена зелеными листьями, а сама женщина была одета весьма скудно: ее тело обвивали лишь несколько лент и парочка ветвей плюща. Она наступила на лиану, волочившуюся за ней по полу, споткнулась и едва не упала, но Алек подхватил ее.

– У тебя отличная реакция! – радостно воскликнула она. – И руки у тебя сильные. Не желаешь провести незабываемую бурную ночь, полную запретных удовольствий, с возможностью продления до семи лет?

– Гм, вообще-то, я гей, – сказал Алек.

Он не привык так легко говорить об этом, тем более с незнакомцами. Было странно слышать эти слова из собственных уст, и странно чувствовать в одно и то же время облегчение и старый призрачный страх.

Разумеется, фейри нельзя было ни удивить, ни шокировать подобным заявлением. Женщина в ответ лишь пожала плечами; затем взгляд ее упал на Рафаэля, и глаза ее загорелись. Судя по всему, что-то сильно привлекло ее в вампире: либо кожаная куртка, либо свирепая гримаса.

– А ты что думаешь о моем предложении, вампир?

– Я не гей, – отрезал Рафаэль. – Я не гетеросексуал. Меня это не интересует.

– Твоя сексуальная ориентация – «не интересует»? – удивленно переспросил Алек.

Рафаэль проворчал:

– Именно так.

Фейри поразмыслила несколько мгновений, затем предложила:

– А еще я могу принимать облик дерева!

– Я не сказал «не интересует, если ты не дерево».

– Погоди-ка, – внезапно воскликнула фейри. – Я же тебя знаю. Ты Рафаэль Сантьяго! Я слышала о тебе.

Рафаэль пренебрежительно махнул рукой.

– А ты не слышала, что я терпеть не могу всяческие разговоры?

– Ты герой победоносной войны существ Нижнего Мира с Валентином!

– Он один из героев войны союза Нижнего Мира и Сумеречных охотников, которая закончилась победой над Валентином, – вмешался Алек.

Выражение раздражения и досады на лице Рафаэля сменилось гримасой злобного удовольствия.

– Ах да, Сумеречные охотники нам вроде бы немного помогли, – бросил он.

– Ты же был там и все знаешь! – воскликнул Алек.

– Можно попросить у тебя автограф, Рафаэль? – спросила фейри.

В руке ее откуда-то возник широкий, блестящий зеленый лист и птичье перо. Рафаэль нацарапал на листе фразу: «Оставьте все меня в покое».

– Я буду хранить это, как реликвию, – воскликнула фейри и убежала прочь, прижимая автограф к груди.

– Не вздумай! – проорал ей вслед Рафаэль.

Ответом ему послужил лишь рев музыки, разносившийся по коридору. Алек и Рафаэль недовольно поморщились. Вампир поднял взгляд на Алека.

– Самая отвратительная вечеринка из всех, что я когда-либо видел, – произнес он. – А я ненавижу вечеринки. Меня постоянно спрашивают, нет ли у меня дополнительных сверхспособностей, а я отвечаю, что они меня путают с Саймоном, которого я терпеть не могу.

– Пожалуй, грубо сказано, – упрекнул его Алек.

– Приходится быть грубым с неоперившимися юнцами, иначе они никогда ничему не научатся, – сурово ответил Рафаэль. – Кроме того, у него очень глупые шутки.

– Да, это не всегда шедевры, – признал Алек.

– А ты его откуда знаешь? – Тут Рафаэль щелкнул пальцами. – Погоди, я вспомнил. Он дружит с этим несносным блондином, твоим парабатаем, верно?

Да, они были друзьями, хотя Саймон очень удивился бы, услышав об этом. Алеку было прекрасно известно, как вел себя Джейс, когда хотел завести с человеком дружбу. Нет, он не вел себя дружелюбно – это было бы слишком просто. Вместо этого он проводил целые дни в обществе «будущего друга», пока тот не привыкал к его постоянному присутствию – очевидно, именно это сейчас и происходило с Саймоном. Когда они были детьми, Джейс постоянно болтался вокруг Алека со злым и недовольным лицом, в надежде на то, что его заметят и полюбят. И, откровенно говоря, Алек предпочитал такое поведение неловким «задушевным» разговорам с целью узнать друг друга лучше.

– Верно. Кроме того, Саймон в некотором роде встречается с моей сестрой, Изабель, – добавил Алек.

– Быть того не может, – фыркнул Рафаэль. – Изабель в состоянии найти себе кого-нибудь получше.

– Э-э… ты что, знаком с моей сестрой? – удивился Алек.

– Однажды она пыталась прибить меня канделябром, но с тех пор мы не разговаривали, – объяснил Рафаэль. – С моей точки зрения, у нас просто идеальные отношения. – Он окинул Алека ледяным взглядом. – Я предпочитаю именно такие отношения со всеми Сумеречными охотниками.

Алек уже хотел бросить этот бессмысленный разговор и уйти, когда к ним подбежала хорошенькая вампирша в китайском платье; в ее волосах с крашеными пурпурными прядями развевались ленты, походившие на шелковые вымпелы. Лицо ее также было знакомо Алеку. Он видел ее в ресторанчике «У Таки» и в других местах Нью-Йорка, обычно в компании Рафаэля.

– Спаси нас, о бесстрашный вождь, – воскликнула подружка Рафаэля. – Эллиотт в большом аквариуме блюет чем-то синим и зеленым. Он пробовал кровь русалки. Он пробовал кровь селки. Он пробовал…

– Гм, – перебил ее Рафаэль и резко дернул головой в сторону Алека.

Алек помахал женщине.

– Сумеречный охотник, – произнес он. – Прямо здесь. Привет.

– Он старается соблюдать Соглашения и подчиняться всем известным Законам! – объявила женщина. – Потому что таковы представления нью-йоркского клана о настоящем веселье.

Алек, вспомнив Магнуса, попытался сделать обычное лицо, чтобы не пугать существа Нижнего Мира и не портить им вечеринку. Кроме того, в этот момент он узнал блестящее пурпурное платье.

– По-моему, я тебя сегодня уже видел, – неуверенно произнес Алек. – Ты… занималась любовью с девушкой-фейри?

– Тебе нужно выразиться более определенно, – рассмеялась вампирша. – Это же вечеринка. Я занималась любовью с шестью девушками-фейри, с четырьмя парнями-фейри и с говорящей поганкой, чей пол я затрудняюсь определить. Однако эта штука была довольно сексуальной, для поганки.

Рафаэль на мгновение прикрыл лицо свободной рукой.

– А что, ты намерен сделать из этого событие? – ощетинилась фейри. – Как замечательно узнать, что нефилимы продолжают лезть в наши дела! Ты, наверное, явился без приглашения?

– Я спутник одного из гостей, – объяснил Алек.

Вампирша перестала злобно сверкать глазами.

– Ах, и верно, ты же последняя катастрофа в личной жизни Магнуса, – усмехнулась она. – Так называет тебя Рафаэль. А я Лили.

Она не слишком охотно помахала Алеку. Тот бросил быстрый взгляд на Рафаэля; вампир приподнял бровь и недружелюбно покосился на Сумеречного охотника.

– Я не подозревал, что мы с Рафаэлем настолько близки, чтобы награждать друг друга ласковыми прозвищами, – заметил Алек, продолжая изучать лицо вампира. – Ты хорошо знаком с Магнусом?

– Практически не знаком, – ответил Рафаэль. – Только в лицо знаем друг друга. У меня не вызывает восторга его персона. И его манера одеваться. И его друзья. Пойдем отсюда, Лили. Александр, надеюсь, мы больше никогда не увидимся.

– Я решила: ты вызываешь у меня отвращение, – обратилась Лили к Алеку.

– Взаимно, – сухо ответил Алек.

Вампирша неожиданно улыбнулась, но в следующий момент Рафаэль уволок ее прочь.

Алек, глядя вслед этой странной паре, испытывал чувство, близкое к сожалению. Несмотря на то, что они были вампирами и по какой-то причине относились к нему с нескрываемой враждебностью, они все же являлись частичкой Нью-Йорка. Пожалуй, кроме Рафаэля, Алек никогда не встречал существо, больше его самого ненавидевшего вечеринки.

Затем он снова вспомнил о насущной проблеме. Он поискал какую-нибудь лестницу или ход в цокольный этаж, но нашел лишь помещение для боулинга, превращенное в импровизированное место дуэлей. Рядом располагался амфитеатр, где творилось нечто вроде древнеримской оргии. В дальней части цокольного этажа, в бассейне, была организована сумасшедшая пенная дискотека. Все это оглушило, ошеломило Алека и вывело его из равновесия. Каменных козлов по-прежнему нигде не было видно.

Он нырнул в какую-то боковую дверь и очутился в слабо освещенном пустом коридоре; судя по всему, коридор вел в подвал. Толстые каменные стены заглушали пьяные вопли и гул музыки. Алек двинулся вперед по коридору, спустился по короткой лестнице и заметил, что на толстом слое пыли, весьма кстати покрывавшем ступени, четко отпечатались следы. Кто-то побывал здесь, причем совсем недавно.

На нижнем уровне располагался подвал с грубо вырубленными каменными стенами; с одной стороны выстроились деревянные бочонки, с другой – стеллажи с продуктами. Если в палаццо действительно имелась потайная комната, то лучшего места для нее было не найти. Алек начал осматривать и ощупывать бочонки в поисках фальшивого дна, скрытого рычага или еще чего-нибудь необычного. Он дошел до середины ряда, как вдруг услышал негромкие голоса и какое-то царапанье. Алек замер, наклонил голову набок и прислушался. Руны помогли ему разобрать разговор с довольно большого расстояния.

– Раньше здесь находилась штаб-квартира «Багровой Руки», – произнес мужской голос с французским акцентом. – Но я не заметил никаких следов деятельности культа, лишь следы вечеринки, организованной с небывалым размахом. Я даже слышал, что здесь присутствует сам Магнус Бейн.

– Все равно, надо обыскать здание, – ответила женщина. – Дело не на один час.

Алек вытащил клинок серафима, но не активировал его и начал красться в том направлении, откуда доносились голоса. Короткий коридорчик вел из подвала в огромный винный погреб. Стены были от пола до потолка уставлены полками с бутылками. Ослепительный белый свет переносного фонаря заливал помещение. Перед источником света стояли две фигуры и изучали небольшую статую, вроде бы фигуру Вакха. Алек различил профиль женщины и ее ухо, принадлежавшее фейри.

Резкий свет, который бил в глаза, не давал ему рассмотреть лица неизвестных, и он продолжал медленно двигаться вперед, беззвучно переставляя ноги. Ни одно существо Нижнего Мира не могло услышать приближавшегося Сумеречного охотника, если Охотник этого не хотел.

Откуда-то прилетевший кинжал едва не проткнул рукав черного сюртука Алека.

Возможно, некоторые существа Нижнего Мира все же могли слышать шаги Сумеречных охотников.

– Атиид! – крикнула женщина, и клинок серафима, который она сжимала в руке, охватило пламя. Мужчина натянул тетиву лука.

– Стойте! – воскликнул Алек и свободной рукой сорвал маску. – Я Сумеречный охотник! Я Алек Лайтвуд из Нью-Йоркского Института!

– О, – сказал мужчина и опустил лук. – Привет.

Женщина, которая первой выхватила оружие, не спрятала клинок, но, подойдя к Алеку ближе, стала пристально разглядывать его. А Алек рассматривал ее. И вдруг он узнал эту женщину, ее белую, словно перламутр, кожу, каскад светлых волос, изящные заостренные уши, выразительные сине-зеленые глаза. Сейчас ее прекрасное лицо было суровым.

Это была та самая женщина-фейри, она целовалась с вампиршей в комнате с фресками, куда Алек ворвался без стука.

Это была та самая женщина, Сумеречный охотник, которую Алек видел с воздушного шара в Париже; она гналась за демоном-иблисом по крышам.

Алеку было известно о существовании лишь одной женщины-фейри в рядах Сумеречных охотников.

– Ты Хелен Блэкторн, – медленно заговорил он, – из Лос-Анджелеса. Что ты здесь делаешь?

– Я в командировке, – ответила Хелен. – Я провела несколько дней в Парижском Институте и собиралась отправиться дальше, в Рим, когда до нас дошли слухи об одном маге, который вызывает демонов и руководит сектой под названием «Багровая Рука».

– Какие слухи? – воскликнул Алек. – Что именно ты слышала, и где?

Но Хелен оставила его вопросы без ответов.

– С того дня я преследую демонов и ищу чародея. Малкольм Фейд, Верховный Маг Лос-Анджелеса, пригласил меня на эту вечеринку, и я приехала в надежде найти кое-какие сведения. А что ты здесь делаешь?

Помедлив, Алек ответил:

– О. Хм-м. Отдыхаю.

И тут же сообразил, как глупо прозвучало это высказывание, хотя оно было ближе всего к правде. Ведь он не мог выразиться яснее, чтобы не выдать Магнуса и не очутиться перед Конклавом с объяснением: «Мой бойфренд-маг совершенно случайно основал секту поклонников демона».

Прежде, когда у Алека случались неприятности, он всегда обращался за помощью к своим собратьям, Сумеречным охотникам. Если бы не Магнус, он рассказал бы этим двоим о Мори Шу и каменной голове козла, и они вместе продолжили бы поиски. Но сейчас Алек не мог этого сделать. Возможно, он и эти Сумеречные охотники находились по разные стороны баррикад.

Он взглянул на своих новых знакомых и вместо облегчения при виде их испытал лишь неприятное чувство от необходимости сочинять очередную ложь.

– Я приехал сюда, чтобы приятно провести время, – жалким голосом выговорил Алек.

На лице Хелен отразилось недоверие.

– В подвале бывшей штаб-квартиры дьявольской секты, во время вечеринки Нижнего Мира, кишащей всякого рода негодяями, вооруженный ангельским клинком?

– А что, по-твоему, это не увлекательно? – спросил Алек.

– Я о тебе слышала, – заявила Хелен. – Ты участвовал в войне. Ты – тот самый приятель Магнуса Бейна.

– Он мой бойфренд, – ровным голосом проговорил Алек.

Произнося эти слова, он старался не смотреть в лицо второму Сумеречному охотнику, который молча стоял за спиной женщины. Алек не забыл сцену с вампиршей и решил, что Хелен вполне нормально относится к гомосексуальным отношениям, несмотря на то, что среди Сумеречных охотников это осуждалось.

И действительно, она, судя по всему, вовсе не была шокирована. Лицо ее выражало лишь озабоченность.

– Малкольм Фейд говорил мне, что Магнус Бейн якобы и есть тот маг, который возглавляет «Багровую Руку», – сказала она.

Итак, эти слухи все же дошли до Сумеречных охотников. Алек велел себе успокоиться. Малкольм был Верховным Магом Лос-Анджелеса. Хелен жила в Лос-Анджелесском Институте. Они знали друг друга. Это не означало, что вся история уже известна Конклаву.

– Это неправда, – стараясь изобразить как можно более убедительный тон, произнес Алек.

– Да, Малкольм тоже говорил, что не верит в это, – признала Хелен.

– Отлично, – сказал Алек. – Вижу, у вас все под контролем. Я, пожалуй, пойду наверх, веселиться.

Хелен с небрежным видом прошла мимо него и взглянула в сторону лестницы, чтобы проверить, нет ли там кого-нибудь еще. От внимания Алека не ускользнуло то обстоятельство, что она по-прежнему держала наготове клинок серафима, а также то, что она отрезала ему путь к отступлению. Обернувшись, женщина заявила:

– Я считаю, что ты должен отправиться с нами в Римский Институт, чтобы ответить на кое-какие вопросы.

Алеку удалось сохранить невозмутимое выражение лица, но он похолодел, услышав эти слова. Если до этого дойдет, Конклав заставит его взять в руки Меч Смерти, и тогда он расскажет всю правду, даже против воли. Ему придется сказать, что Магнус не отрицает участия в основании секты.

– Мне кажется, ты поднимаешь много шума из ничего, – пробормотал он.

– Согласен, – неожиданно заговорил другой Сумеречный охотник, и Алек в первый раз обратил на него внимание. Он был невысокого роста, стройный, с приятным лицом, густыми вьющимися темно-рыжими волосами; говорил он с французским акцентом. – Прошу прощения, месье Лайтвуд, вы не были недавно в Париже?

– Да, был, как раз оттуда мы и приехали в Венецию.

– А вы, случайно, не летали там на воздушном шаре?

Алек едва не сказал «нет», но сообразил, что врать уже поздно.

– Ага, летал.

– Я так и знал! – Сумеречный охотник бросился к Алеку, схватил его за руку и с энтузиазмом стиснул ее. – Я хочу вас поблагодарить, месье Лайтвуд. Можно, я буду называть вас Алеком? Меня зовут Леон Верлак, я из Парижского Института. Мы с ravissante Хелен были теми самыми Сумеречными охотниками, которым вы помогли ночью, на крыше. Я не знаю, как вас отблагодарить.

Взгляд Хелен красноречиво говорил о том, что она прекрасно знает, как отблагодарить Алека: никак. Алек не без труда высвободил руку из хватки Леона. Тот, казалось, не собирался отпускать ее.

– Значит, ты тоже побывал в Париже? – небрежно бросила Хелен. – Какое поразительное совпадение.

– Посетить Париж во время каникул в Европе – это нечто из ряда вон выходящее? – спросил Алек.

– Не посетить Париж – это было бы преступлением! – согласился Леон. – Вам следовало бы заглянуть к нам в Парижский Институт, Алек. Я бы показал вам все достопримечательности, как показывал нашей очаровательной Хелен, за которой я готов последовать всюду. Даже на эту кошмарную вечеринку.

Алек переводил взгляд с Хелен на Леона, пытаясь сообразить, вместе они или нет. Хелен недавно целовалась с той вампиршей, поэтому он решил, что между его новыми знакомыми ничего нет, но он был совершенно неопытен в подобных вещах. Может быть, сейчас между ними начнется перепалка, какие бывают у всех пар, и они отпустят его восвояси, подумал он.

– Пойди, подгони машину, Леон, – велела Хелен. – По дороге в Рим ты успеешь расспросить Алека обо всем, что тебе угодно.

– Подожди, – возразил Леон. – Алек в Париже спас нам обоим жизнь. Он бы не стал этого делать, если бы был связан с сектой. Я, например, ему верю. Он просто заметил подозрительную возню в погребе, то есть нас с тобой, и решил выяснить, в чем дело. Так поступил бы на его месте любой Сумеречный охотник. Несмотря на то, что он сейчас в отпуске.

Он одобрительно кивнул Алеку.

– Никаких проблем, – осторожно произнес Алек.

– А кроме того, ты только взгляни на него! – продолжал Леон. – Совершенно очевидно, что он пришел на вечеринку. Он выглядит просто фантастически. Я говорил тебе, что нам нужно надеть маски. Пусть бедняга отдыхает дальше, Хелен, а мы отправимся на поиски настоящих следов.

Хелен довольно долгое время рассматривала Алека, затем медленно убрала клинок серафима.

– Ну ладно, – неохотно согласилась она.

Алек не стал расспрашивать Сумеречных охотников ни о Мори Шу, ни о чем-либо еще, и, не задерживаясь, направился к лестнице.

– Постой! – воскликнула Хелен.

Алек обернулся, изо всех сил стараясь скрыть охвативший его страх.

– Что?

– Спасибо, – сказала Хелен. – За помощь в Париже.

Алек неожиданно для самого себя улыбнулся.

– Не за что.

Хелен улыбнулась в ответ. Когда она улыбалась, она становилась красавицей.

И все же Алек никак не мог прийти в себя от потрясения, поднимаясь на верхние этажи, с трудом шагая «против течения», навстречу толпе гостей, направлявшихся в бальный зал.

Он думал: неужели такой же ледяной ужас, дурное предчувствие, которое охватило его во время разговора с Хелен, испытывали жители Нижнего Мира всякий раз, когда их допрашивали Сумеречные охотники? С другой стороны, он мог понять Хелен, которая намекала на его связи с сектой. Алек на ее месте тоже подозревал бы любого. Алек слишком хорошо знал, что предателем может оказаться кто угодно – как, например, его учитель, Ходж Старквезер, который переметнулся на сторону Валентина во время Смертельной Войны. К тому же, подозрения Хелен были вполне обоснованны: ведь он, в конце концов, солгал ей – по крайней мере, утаил важную информацию. Вспоминать о том, что он солгал Сумеречным охотникам, которые были на одной стороне с ним, было ужасно. Он чувствовал себя предателем.

Но он чувствовал бы себя еще хуже, если бы из-за его доверчивости или наивности Магнус попал в беду. Конклав должен был защищать таких, как Магнус, а не угрожать им. Алек всегда верил в закон, но теперь он считал, что если Закон не ограждал Магнуса от неприятностей, то Закон следовало изменить.

В этом мире Алек безоговорочно доверял, наверное, лишь шести людям, и одним из них был Магнус. Он просто не ожидал, что доверие и любовь к кому-то может привести к таким осложнениям.

Если бы только он мог найти Магнуса! Он не думал, что такое возможно, но в палаццо сейчас было еще больше народу, чем несколько часов назад, когда они приехали сюда.

Алек долго поднимался по бесконечным лестницам и, наконец, добрался до длинного каменного балкона, который опоясывал бальный зал на уровне второго этажа. Балкон вполне подходил для того, чтобы наблюдать за всеми участниками вечеринки сразу. Ему понадобилось лишь один раз обойти зал по периметру, прежде чем он заметил Магнуса, который танцевал внизу, в толпе жителей Нижнего Мира и простых людей. Увидев Магнуса, Алек, наконец-то, почувствовал, как спало напряжение. До знакомства с Магнусом Алек не знал, сможет ли он когда-нибудь полностью расслабиться, стать самим собой, быть абсолютно счастливым. А потом появился Магнус, и то, что казалось невероятным, невозможным, стало возможно. Всякий раз при виде возлюбленного Алек испытывал нечто вроде небольшого потрясения, и лицо Магнуса дарило Сумеречному охотнику слабую надежду на то, что все еще будет в порядке – когда-нибудь.

Вдоль двух стен бального зала тянулись ряды огромных арочных окон; сейчас окна эти были открыты, и со стороны дворец напоминал золотую шкатулку, сиявшую на фоне черного бархатного неба, а у подножия этой «шкатулки» плескалась блестящая черная вода. Пол бального зала был голубым, как озеро летним днем. Под потолком мерцал звездный оркестр, а люстры походили на каскады падающих звезд, и фейри качались на них, как на качелях. На глазах у Алека какая-то фейри спихнула свою соседку с канделябра. Алек напрягся, но сброшенная девушка развернула бирюзовые крылья, полупрозрачные, словно газовая материя, и благополучно приземлилась среди танцующих.

По залу летали крылатые фейри, оборотни кувыркались среди толпы, словно акробаты, вампиры хохотали, сверкая клыками, а рядом отплясывали чародеи, окутанные плащами, сотканными из света. Гости поднимали и сбрасывали маски, метавшиеся факелы оставляли за собой огненные следы, подобные горящим лентам, а на стенах танцевали серебристые отблески волн, освещенных луной. Алеку доводилось прежде замечать красоту в блестящих башнях Аликанте, в грациозных движениях сражавшейся сестры и парабатая, во многих знакомых ему, любимых вещах. Но до встречи с Магнусом он не замечал красоты в Нижнем Мире. А она была здесь, просто ее нужно было увидеть.

Алек пожалел о том, что все это время злился и негодовал на жителей Нижнего Мира. Его возмущало то, что они считали победу над Валентином исключительно собственным достижением. Он прекрасно знал, что происходило на войне. Он участвовал в ней, сражался плечом к плечу с обитателями Нижнего Мира; именно победа в войне сделала возможной эту свободу, радость, праздник. Это была не только его победа – это была их победа.

Алек вспоминал, как они с Магнусом делились друг с другом силой при помощи руны Альянса; тогда магия руны лишь усилила связь между ними. Он подумал: «Это наша общая победа».

Они с Магнусом разберутся и с этой головоломкой. Они найдут кого-нибудь, кто поможет им преодолеть зловещий лабиринт золотых колонн и темных вод. Они справлялись и с более серьезными задачами. На сердце у Алека стало немного легче при этой мысли, и в тот же миг он увидел в толпе чародея.

Голова Магнуса была откинута назад, мерцающий белый костюм был измят, словно постель после бурной ночи, белый плащ развевался за спиной, подобно лунному лучу. Зеркальная маска сидела криво, черные волосы растрепались, стройное тело извивалось в танце, и вокруг его пальцев, словно десять драгоценных колец, мерцал волшебный свет, свет его магии, которую он направлял то на одного танцующего, то на другого.

Фейри по имени Гиацинта поймала один ослепительный луч и начала вращаться, держась за него, как будто луч был лентой на майском дереве. Вампирша в фиолетовом китайском платье-ципао, Лили, танцевала с вампиром, который, судя по всему, был тем самым Эллиоттом. Алек пришел к такому выводу, увидев синие и зеленые пятна у него на лице и на груди. Малкольм Фейд присоединился к Гиацинте, хотя та была сильно озадачена, увидев, что он танцует джигу. Чародейка с голубой кожей, которую Магнус называл Катариной, вальсировала с высоким рогатым фейри. Фейри с темной кожей, которого Магнус называл принцем, был окружен танцующими придворными.

Магнус рассмеялся, увидев, что Гиацинта воспользовалась его магическим лучом, словно лентой, и принялся «разбрасывать» вокруг мерцающие полосы голубого света. Катарина отмахнулась от чар Магнуса, и рука ее слабо светилась белым светом. Вампиры, Лили и Эллиотт, позволили «лентам» магического света обмотаться вокруг своих запястий. Они не показались Алеку слишком доверчивыми, но без раздумий поддались чарам Магнуса; Лили притворилась пленницей, а Эллиотт с энтузиазмом раскачивался и подпрыгивал, когда Магнус со смехом привлек их к себе в танце. Зал был наполнен музыкой и звездным светом, и Магнус в этой пестрой компании сиял ярче всех.

Пробираясь к лестнице, Алек задел локтем Рафаэля Сантьяго, который стоял, опершись о перила балкона, и смотрел вниз, на гостей. Взгляд его темных глаз надолго задержался на Лили, Эллиотте и Магнусе, и на его губах блуждала странная усмешка. Когда Рафаэль заметил Алека, его лицо тут же приняло прежнее злобное, угрюмое выражение.

– Я нахожу подобные бессмысленные проявления радости отвратительными, – заявил он.

– Дело твое, – ответил Алек. – А мне нравится.

Он спустился в зал со светящимся полом и начал пробираться через толпу. Вдруг откуда-то сверху раздался гулкий голос:

– Это диджей Бэт, величайший диджей в мире… То есть, диджей из первой пятерки. Вы слушаете прямую трансляцию из Венеции, поскольку маги совершенно безответственно обращаются с финансами, и-и-и сейчас прозвучит песня для влюбленных! Или для друзей, которые не прочь друг с другом потанцевать. А те из нас, кто предпочитает оставаться унылыми одиночками, собираются выпивать в баре.

Зазвучала медленная, чарующая мелодия, из тех, что заставляют трепетать сердца любящих. Алек думал, что танцплощадка не может вместить больше народу, и тем не менее, здесь стало еще теснее. Десятки существ из Нижнего Мира в масках и вечерних костюмах, которые прежде подпирали стены, устремились в зал. Алек очутился в неловком положении – он стоял в полном одиночестве посередине зала, а вокруг него кружились пары. Перед глазами у него мелькали терновые венки и разноцветные плюмажи. Он в тревоге озирался в поисках пути к отступлению.

– Могу я пригласить вас на танец, сэр?

Он обернулся и увидел Магнуса в белом с серебром костюме.

– Я собирался тебя искать, – сказал Алек.

– Я видел, как ты пришел. – Магнус немного сдвинул маску на лоб. – Мы нашли друг друга.

Он шагнул ближе к Алеку, положил руку ему на талию, другой сжал его пальцы и поцеловал его. Мимолетное прикосновение губ походило на луч света, падающий на поверхность ручья – этот луч озарял воду, наполнял ее волшебным сиянием. Алек инстинктивно прижался к Магнусу, желая, чтобы свет снова озарил его душу и наполнил счастьем, но затем с неохотой вспомнил, что они должны думать о деле.

– Я встретил здесь женщину, Сумеречного охотника, по имени Хелен Блэкторн, – прошептал он, не отстраняясь от губ Магнуса. – Она сказала…

Магнус снова поцеловал его.

– Нечто очень занятное, я уверен, – произнес маг. – Но ты не ответил на мой вопрос.

– Какой вопрос?

– Могу я пригласить тебя на танец?

– Разумеется, – ответил Алек. – Я хочу сказать… с удовольствием. Только… сначала мы должны разобраться с этой проблемой.

Магнус вздохнул и кивнул.

– Мы разберемся во всем. Расскажи, что случилось.

Он улыбался, но теперь улыбка погасла. Плечи поникли, словно придавленные тяжким гнетом. Алек впервые осознал, что Магнус чувствует себя виноватым в том, что их отдых испорчен. Он подумал: как это глупо, ведь без Магнуса у него не было бы ни каникул, ни магического сияния, ни радости, ни огней, ни музыки.

Алек протянул руку и прикоснулся к маске Магнуса. Он увидел в ее зеркальной поверхности свое отражение: его голубые глаза широко раскрыты, вокруг мелькают огни карнавала. И едва узнал себя самого – он выглядел таким счастливым…

Он сдвинул маску на лоб Магнуса, чтобы видеть его лицо. Так было лучше.

– Сначала потанцуем, – сказал он.

Одной рукой он обхватил Магнуса за талию, затем подумал, что так не делается, и неловко отстранившись, хотел положить руки на плечи партнера.

Магнус снова улыбался.

– Позволь мне.

Алек никогда прежде не интересовался танцами, если не считать нескольких неловких детских попыток потанцевать с сестрой или с их подругой Алиной. Рука Магнуса скользнула вниз по спине Алека, и они начали танцевать. Алек не был танцором, но он был воином, и вдруг обнаружил, что инстинктивно чувствует, как реагировать на движения Магнуса и как двигаться в такт. Через несколько минут они уже летели по залу так, будто всю жизнь только этим и занимались, изящно, грациозно, ловко, как все остальные пары. Внезапно Алек понял, как это – танцевать по-настоящему, а ведь это занятие раньше его не привлекало. Он всегда считал, что все эти сказочные моменты близости жизнь припасла для других – для Джейса, Изабель, для всех, кроме него. И, тем не менее, это случилось.

Казалось, люстра светила прямо на них. Какая-то фейри швырнула вниз с балкона пригоршню мерцающих звезд. Крошечные светлые точки сияли в черных волосах Магнуса, плыли в воздухе между ним и Алеком. Алек подался вперед, их лбы почти соприкоснулись, и губы снова встретились. Оба они улыбались, их улыбки совпадали идеально, как кусочки головоломки. Алек закрыл глаза, но по-прежнему видел свет.

Наверное, счастье все-таки возможно, думал он. Наверное, оно было возможно и прежде. Просто ему был нужен Магнус, чтобы открыть эту дверь и увидеть все чудеса, которые жили в его душе. Понять, что он способен радоваться жизни, быть счастливым.

Губы Магнуса легко коснулись его губ. Он обнимал Алека за шею, привлек его к себе ближе, теснее прижался к нему. Тело Магнуса покачивалось, двигалось совсем рядом с Алеком, вплотную к нему, и свет превратился в жар. Рука Магнуса скользнула вниз, под лацкан сюртука и замерла на груди Алека, прикрытой тонкой рубашкой, на его бешено бьющемся сердце. Алек убрал руку со стройной спины Магнуса, зацепился рукавом за чешуйки на его причудливом поясе, затем снова взял руку возлюбленного, их пальцы сплелись у него на груди. Алек чувствовал, как жар медленно заливает его шею, лицо, и голова кружится от ликования, смущения и страсти. Все ощущения были новыми. Его постоянно сбивало с толку сочетание нежности и острой, невыносимой боли, вызываемой желанием, невероятное сочетание противоположных, несовместимых ощущений, которые, тем не менее, было невозможно разделить. Он не ожидал в своей жизни испытать что-то подобное, но теперь, когда это случилось, он не знал, как будет жить дальше без этого чувства. И надеялся на то, что ему не придется привыкать жить без него.

– Александр, ты… – начал было Магнус, и шепот его был едва различим из-за музыки и пронзительного хохота подвыпивших оборотней. Голос его был низким, нежным, он был единственным звуком, самым важным звуком в этом мире.

– Да, – прошептал Алек прежде, чем Магнус успел договорить. Ему хотелось лишь одного: сказать «да» в ответ на все просьбы Магнуса. Он впился поцелуем в губы Магнуса, жадные, горячие, и тела их страстно прижались друг к другу. Они целовались, забыв обо всем, словно утоляя невыносимую жажду, и Алеку было уже все равно, смотрит на них кто-то или нет. Тогда, в Зале Соглашений, он поцеловал Магнуса для того, чтобы продемонстрировать всему миру, чтó он чувствует. Сейчас остальной мир был ему безразличен. Его интересовало лишь одно: близость тела Магнуса, их движения, прикосновения, эта лихорадка, от которой ему хотелось умереть, упасть на колени и увлечь Магнуса за собой.

А затем раздался оглушительный грохот, всех ослепила невероятно яркая вспышка, словно посреди зала рухнул метеор, и Алек с Магнусом замерли в напряжении, не зная, что делать. Какой-то неизвестный маг появился у подножия лестницы; взгляд его был прикован к лицу Малкольма Фейда, и хотя Алек не узнал чародея, он сразу уловил тревогу и страх, охватившие гостей.

Алек, не разжимая руки, заставил Магнуса отодвинуться, загородил его своим телом, а второй рукой извлек клинок серафима и шепотом произнес имя ангела. Диджей Бэт и Рафаэль, которые выпивали в баре, со стуком поставили бокалы на стойку. Рафаэль, расталкивая окружающих, начал пробираться к своим вампирам. Лили и Эллиотт последовали за лидером. Алек повысил голос, так что он разнесся по залу и породил эхо среди мраморных стен; свет ангельского меча озарил палаццо.

– Все, кому нужна защита Сумеречного охотника, – крикнул Алек, – идите ко мне!

 

Глава 14

Высокая вода

Одна рука Алека лежала в руке Магнуса, второй он сжимал рукоять клинка серафима. Некоторые гости осторожно подбирались к нему, видимо, желая воспользоваться предложенной защитой. Магнус внимательно осматривал зал, гадая, кто сделает первый шаг.

Оборотень, начальник охраны, бежал вниз по лестнице. Маг, стоявший у нижней ступени, сделал едва заметный жест. Оборотень поднялся в воздух, пролетел над толпой гостей, шлепнулся на мраморный пол и, проехавшись по полированной поверхности, врезался в стену. Катарина подбежала к нему и помогла подняться; он согнулся пополам и ощупывал ребра.

Маг даже не повернул головы, чтобы взглянуть на жертву. Это был невысокий бородатый мужчина с глазами змеи; кожа его была покрыта белыми чешуйками. Он спустился на пару ступеней, не переставая искать кого-то в толпе.

– Малкольм Фейд. – На лице чародея появилось грозное выражение, когда он указал пальцем в сторону Верховного Мага Лос-Анджелеса. Из кончика пальца возникло облачко пара. – Ты украл мою вечеринку и мой особняк.

– Привет, Барнабас, – отозвался Малкольм. – Ты потерял какой-то особняк? Как это печально. Надеюсь, ты его найдешь.

– Я купил этот особняк на прошлой неделе! В тот самый момент, как он поступил в продажу! – взревел Барнабас. – Сейчас мы находимся во дворце, который ты у меня украл!

– О, замечательно! Значит, можно считать, что пропажа нашлась, – ответил Малкольм.

Алек слегка подтолкнул Магнуса локтем.

– Это еще кто?

Магнус, наклонившись к его уху, прошептал:

– Его зовут Барнабас Хейл. Он владелец Сумеречного базара Лос-Анджелеса. Насколько я понимаю, он был претендентом на пост Верховного Мага, прежде чем этот титул достался Малкольму. Так что они в некотором роде соперники.

– О, – произнес Алек. – Как мило.

Барнабас угрожающе помахал присутствующим указательным пальцем.

– Именно я должен был организовать праздник в честь нашей великой победы, победы жителей Нижнего Мира! Я купил этот дворец для проведения Шабаша Барнабаса. Или, может, лучше было назвать его Барнашабаш. Я еще не решил! А теперь мы никогда этого не узнаем.

– Вижу, кто-то сегодня уже успел основательно набраться, – вполголоса пробормотал Магнус. – Барнашабаш? Серьезно?

Но негодующая речь Барнабаса была еще не закончена.

– Ты вламываешься сюда, словно вор – каким ты на самом деле и являешься, – и вредишь мне, точно так же, как ты украл у меня полагающееся мне по праву положение Верховного Мага Лос-Анджелеса. Так вот: вечеринка окончена! Ты выставил меня идиотом. – Руки Барнабаса зашипели, над ними поднялся дымок.

Гости попятились, и посередине бального зала образовалось свободное пространство. Все больше народу собиралось за спиной Алека.

– Тебе на самом деле не нужна моя помощь для этого, Барнабас, – заметил Малкольм. Руки его тоже начали светиться, и у кончиков пальцев появились два бокала с шампанским. Из одного он отпил глоток, другой жестом отправил к Барнабасу. – Расслабься и получай удовольствие от вечеринки.

– Вот что я думаю о твоей вечеринке. – Барнабас резко взмахнул рукой; бокал устремился обратно к Малкольму и перевернулся на лету, а его содержимое выплеснулось на лиловый смокинг хозяина.

Толпа ахнула, но Малкольм даже не дрогнул. Он взглянул на свой испорченный костюм, извлек из кармана носовой платок и вытер лицо.

В глазах его сверкнули лихорадочные огоньки, словно он получал удовольствие от происходящего. Магнус знал, что некогда Малкольм мечтал о спокойной, тихой жизни. Но это было много лет назад.

– Я лишь оказал тебе услугу, – заявил Малкольм. – Мы все знаем, что твои способности к организации вечеринок ниже среднего. Я избавил тебя от неловкого положения, в котором ты оказался бы, устроив праздник, на который бы никто не пришел.

– Да как ты смеешь! – Казалось, у Барнабаса даже голова задымилась. Маг опустился на колени, ударил ладонью по полу, и белая волна острых зазубренных льдин устремилась к Малкольму.

Алек сделал шаг вперед, словно собираясь вмешаться, но Магнус крепко стиснул его локоть и покачал головой.

Малкольм небрежно махнул рукой, и лед с шипением превратился в пар. Затем с потолка бального зала спрыгнуло созвездие Ориона и заняло позицию рядом с магом. Остальные созвездия, приняв формы, отдаленно напоминавшие очертания человеческих тел, медленно опустились с потолка, выстроились за спиной у Малкольма и приготовились к бою. Малкольм лениво указал на Барнабаса; Орион испустил злобный рев и бросился на чародея-коротышку, размахивая своим музыкальным инструментом, словно дубиной. Но созвездие не успело добраться до врага: маг заставил его замереть, а затем превратил в облако звездной пыли.

– Это был мой лучший виолончелист! – рявкнул Малкольм. – Ты хоть представляешь, как трудно будет найти ему замену?

Созвездия, собравшиеся справа и слева от Малкольма, полупрозрачные фигуры, усеянные сотнями мерцающих точек звездной пыли и покрытые «венами» из света, бросились на Барнабаса. Они преодолели половину открытого пространства, когда гигантский канделябр, свисавший с потолка, ожил и зашевелил «руками», словно осьминог, хватая созвездия, находившиеся в пределах его досягаемости. Мраморный пол покрылся трещинами, обрушился, металлические трубы возникли из груды обломков и, извиваясь, подобно змеям, устремились к Малкольму. Но прежде чем они коснулись мага, потолок рухнул.

Большая часть гостей ринулась к аркам, ведущим на улицу. Другие, те, которые оказались либо храбрее, либо глупее, остались стоять неподвижно и смотрели на битву магов, будучи не в силах отвести взгляд. Два чародея швыряли друг в друга лед, огонь, молнии, комки зеленой слизи. Стены палаццо дрожали, стекла в окнах разлетались вдребезги, ледяные молнии проделывали дыры в стенах, струи пламени жгли паркет.

Очередная ледяная молния ударила в стену в нескольких футах от того места, где стояли Магнус и Алек, и дождь каменной крошки осыпал кучку нимф. Алек прыгнул к ним, схватил отломанную крышку фортепиано и поднял ее над головами девушек, словно щит.

– Мы должны что-то сделать! – крикнул он Магнусу.

– А мне кажется, – возразил Магнус, – мы должны понять, что эта стычка не имеет к нам никакого отношения, и убраться отсюда.

– Они сейчас разрушат дворец. Многие пострадают, кто-то погибнет!

Магнус выбросил перед собой руки, и с пола поднялось несколько каменных глыб; они образовали короткую стену и загородили нимф от второй «молнии».

– Кто-то определенно пострадает, и скорее всего, это будем мы с тобой. – Но Алек уже превратился из робкого влюбленного в героического Сумеречного охотника, и Магнус был не в силах его остановить. – Да, конечно, я попытаюсь смягчить ущерб, – добавил он.

Здание в очередной раз тряхнуло, раздался треск, и одна стена накренилась. Рафаэль оттолкнул Эллиотта в сторону, чтобы его не засыпало камнями, затем нетерпеливым жестом вытряхнул из дредов своего товарища белую мраморную крошку.

– Мне нехорошо, – пробубнил Эллиотт. – Это здание рушится, или я слишком много выпил?

– И то, и другое, – ответила Лили.

– Мне самому очень нехорошо, – вставил Рафаэль, – из-за того, что ты вел себя, как идиот, Эллиотт.

– Привет, Рафаэль, – произнес Магнус. – Ты не против пройти с Алеком на улицу?

Он указал на то место, где только что стоял Алек, но Сумеречного охотника там уже не было. В этот момент отломился фрагмент мраморных перил балкона. Куски камня летели на голову ничего не замечавшей Катарины, которая перевязывала раны оборотням.

Магнус обернулся и увидел Алека. Сумеречный охотник успел где-то раздобыть конфискованные лук и стрелы, которые теперь болтались у него за спиной. Он одним прыжком преодолел пространство между сражавшимися магами, увернулся от хищных металлических труб и едва избежал сокрушительного удара «щупальца» люстры-осьминога, которая намеревалась снести ему голову. Он пригнулся, подскочил к Катарине и успел в последний момент подхватить ее, а затем упал на колени, держа ошеломленную женщину на руках.

– Последовать за Алеком кажется мне неразумной идеей, – заметил Рафаэль, стоявший за спиной Магнуса. – Поскольку ему свойственно бежать навстречу опасностям.

– Сумеречные охотники все такие, – объяснил Магнус.

Рафаэль изучал собственные ногти.

– Наверное, так приятно, – сказал он, – знать, что твой партнер всегда выберет тебя, а не долг или спасение мира.

Магнус ничего не ответил. Его внимание было поглощено Катариной и Алеком. Катарина, хлопая ресницами, смотрела на Алека снизу вверх, и на лице ее застыло выражение легкого удивления. Внезапно она начала вырываться из его рук и издала крик ужаса.

Алек поднял голову, но было уже поздно. Очередной кусок мрамора отвалился от перил балкона; он навис над головами у чародейки и Охотника, и было ясно, что он вот-вот рухнет и раздавит их. Бежать времени не было, и Магнус понимал, что магические силы Катарины уже иссякли. Она исцеляла всех, кто обращался к ней за помощью, но никогда не берегла силы, чтобы спасти себя.

Магнус в ужасе смотрел, как Алек бросился на женщину, прикрыл ее своим телом, приготовился к обрушению камня, который должен был заживо похоронить их обоих.

Вспыхнуло голубое пламя. Магнус поднял руки, которые светились, словно факелы в ночи.

– Александр! – крикнул он. – В сторону!

Алек поднял голову, удивляясь тому, что его еще не раздавило. Он взглянул через зал, лежавший в руинах, на Магнуса, и широко раскрыл синие глаза. Магнус сделал над собой усилие, чтобы руки не дрожали, и сумел удержать тяжелый кусок мрамора в воздухе прямо над головами Охотника и чародейки.

Алек и Катарина с трудом поднялись на ноги и побежали к Магнусу по полу, усеянному камнями и рытвинами. Живые трубы преграждали им путь, пытались обмотаться вокруг щиколоток Алека, словно змеи. Он уклонялся, прыгал в сторону, чтобы спастись от них. Одна «змея» все-таки его сцапала, и он споткнулся. Он толкнул Катарину вперед, Магнус поймал ее за руку, притянул ее к себе, в безопасное место.

Магнус услышал голос Алека.

– Каэль, – произнес Сумеречный охотник, и лезвие ангельского меча вспыхнуло.

Один взмах – и щупальце, тянувшее его за ногу, было отрублено. Алек очутился рядом с Магнусом как раз в тот миг, когда Барнабас поджег пол бального зала. Малкольм ответил волной воды из канала, которая хлынула со стороны кухни. Вода бурлила вокруг Малкольма, она сбила его с ног, затем сшибла Барнабаса. Обоих магов унесло прочь из палаццо, причем Малкольм все это время ухал от восторга, словно на водяной горке в аквапарке.

Все присутствующие, за исключением вампиров, с облегчением перевели дух. Палаццо продолжало рушиться.

– Я передумала, – объявила Катарина. Она обняла Алека за шею и поцеловала его в щеку. – Ты мне нравишься.

– О, – с озадаченным видом пробормотал Алек. – Спасибо.

– Пожалуйста, позаботься о Магнусе, – добавила Катарина.

– Я пытаюсь, – улыбнулся Алек.

Катарина бросила на Магнуса восхищенный взгляд поверх плеча Алека.

– Наконец-то, – пробормотала она, – кто-то будет за ним присматривать.

– А теперь мы можем покинуть аварийное здание? – сурово спросил Магнус, хотя втайне он был доволен.

Катарина с Гиацинтой направились к выходу, помогая идти немногим раненым. Вампиры, оборотень Джульетта с поезда и большая часть гостей остались поблизости от Алека.

Алек огляделся.

– Лестница на второй этаж обрушилась. Там еще полно народу, они в ловушке.

Магнус выругался, но кивнул. Он протянул руку и двумя пальцами постучал по полупустому колчану, висевшему на плече Алека. Колчан охватило искрившееся, мерцающее голубое пламя, а в следующий миг он наполнился стрелами.

– Я пойду за Барнабасом и Малкольмом и попытаюсь сдержать их, – пообещал Магнус. – А ты сделай, что сможешь, и уведи всех в безопасное место.

Он развел руки, и металлические «лозы», которые прежде были водопроводными трубами палаццо, распрямились, собрались в пучок и образовали мост. Мост вел через бурлящий канал на другой берег, в том направлении, где скрылись чародеи. Магнус обернулся, чтобы взглянуть на Алека, который в этот момент разнимал ссорившихся оборотней и фей. Затем Магнус снова повернулся к темной воде, побежал туда, где сверкали искры и клубился дым, и скрылся из виду.

 

Глава 15

Мори Шу

Дворец продолжал разваливаться на куски, и некоторые оборотни ударились в панику. Хотя Алек мог их понять, этот поворот событий его вовсе не обрадовал. Когда оборотни паниковали, во все стороны летела шерсть. А также кровь, зубы и внутренности.

Три оборотня, угрожающе рыча и хищно оскалив клыки, наступали на кучку перепуганных фей. Алек подбежал и загородил собой девушек; на головы им всем сыпалась известковая пыль, она попадала в глаза, в горло, слепила, душила их. Алек в последний момент увернулся от взмаха когтистой лапы и едва успел броситься в сторону, когда один из вервольфов вознамерился сбить его с ног, изображая пушечное ядро.

За первым оборотнем последовали остальные, и у Алека осталась лишь одна мысль: как сделать, чтобы ему не вспороли живот. Он метался из стороны в сторону среди грозных когтей и щелкавших зубов, и его спасли лишь годы тренировок и мышечная память.

Пять длинных когтей едва не расцарапали ему лицо, а один все же задел руку. Зубастые челюсти мелькнули у плеча Сумеречного охотника, но Алек в тот же миг вцепился в шерсть на ноге оборотня и с силой отшвырнул противника в сторону; тот шлепнулся на пол, проехался по мраморной плите и врезался в кучу камней.

Последний оборотень споткнулся о ногу, подставленную Рафаэлем Сантьяго. Алек поспешил стукнуть нападавшего по загривку эфесом клинка серафима, и оборотень остался лежать неподвижно.

– Это была чистая случайность, – оправдывался Рафаэль, отступая к Лили и Эллиотту, которые прятались у него за спиной. – Он попался мне под ноги, когда я собирался уходить.

– Хорошо, – тяжело дыша, произнес Алек.

Он вытер с лица едкую пыль и пот, заливавший глаза. В эту минуту к ним, пошатываясь, приблизился диджей Бэт. Заметив выставленные когти, Алек снова схватил клинок серафима за рукоять.

– Кто-то уронил на меня кусок крыши, – пожаловался Алеку Бэт, моргая не как волк, а, скорее, как сова. – Очень неосторожно с их стороны.

Алек сообразил, что Бэт вовсе не находился в убийственном настроении – просто он был слегка контужен.

– Эй, полегче, – воскликнул молодой человек, когда Бэт навалился на него всем весом.

Он огляделся в поисках того, кому он мог бы довериться, выражаясь фигурально, «взять в свою команду». Затем решил рискнуть и толкнул Бэта в объятия Лили.

– Можно тебя попросить присмотреть за ним, а? – обратился он к Лили. – Позаботься о том, чтобы он вышел отсюда целым и невредимым.

– Немедленно брось этого вервольфа на пол, Лили, – приказал Рафаэль.

– Мне очень больно слышать от тебя такие слова, – простонал диджей и закрыл глаза.

Лили посмотрела на голову Бэта, покоившуюся на ее лиловой груди.

– Не хочу бросать его, – объявила она. – Сумеречный охотник отдал этого диджея мне.

Бэт на мгновение очнулся.

– Ты любишь музыку?

– Люблю, – улыбнулась Лили. – Особенно джаз.

– Круто, – пробормотал Бэт.

Рафаэль воздел руки к потолку.

– Это просто смехотворно! Отлично! – рявкнул он. – Отлично. Давайте просто покинем полуразрушенное здание, хорошо? Можем мы договориться по поводу хотя бы одного разумного, не самоубийственного поступка?

Алек повел группу упрямых и несговорчивых жителей Нижнего Мира к ближайшему выходу, подобрав по пути нескольких потерявшихся фейри со сломанными крыльями и парочку оглушенных – или пьяных – магов. Насколько он мог судить, большая часть гостей покинула дворец; волшебные существа, заполонившие улицы, сверкали разноцветными масками и карнавальными костюмами. Затем он вернулся к Рафаэлю и его сородичам. Лили поручила Бэт заботам Катарины, и теперь три нью-йоркских вампира с нетерпением смотрели на Сумеречного охотника, словно ждали чего-то.

– Не поможете мне добраться до второго этажа?

– Нет, – ледяным тоном процедил Рафаэль.

– Разумеется, все друзья Магнуса… – начал Эллиотт, но затем, поймав яростный взгляд начальника, продолжил: – нам не нравятся. Определенно. Нисколько. Вообще не нравятся.

Почти все ступени провалились, и от верхней части лестницы остался лишь зазубренный обломок. Лили и Эллиотт подбросили Алека в воздух, и он смог допрыгнуть до балкона. Прежде чем отвернуться, Сумеречный охотник помахал вампирам, и Лили с Эллиоттом помахали ему в ответ. Рафаэль стоял неподвижно, скрестив руки на груди.

На втором этаже было тихо, лишь время от времени раздавался треск дерева и глухой гул проседавших стен и фундамента. Алек начал обыскивать все комнаты подряд. Разумеется, большая часть их пустовала.

В одной из спален он обнаружил девушку-оборотня, которая сидела на постели, завернувшись в простыни, и рыдала от страха. Алек помог ей вылезти в окно и увидел, как она прыгнула в канал и по-собачьи поплыла прочь.

В платяном шкафу прятались две пери. То есть это сначала Алек подумал, что они прячутся; но затем он понял, что они все это время занимались любовью и понятия не имели о том, что вечеринка подошла к неожиданному и печальному концу. Он также освободил русалку, которая случайно закрылась изнутри в одной из ванных комнат.

Так Алек обошел почти весь второй этаж; наконец, заглянув в библиотеку, он увидел там группу смертных людей, наделенных Зрением. Люди угодили в плен к водопроводным трубам. Доски пола, батареи и другие детали обстановки ожили и обернули несчастных так плотно, что те превратились в мумии. Библиотека находилась над большим залом; очевидно, магические «лучи», которые чародеи применяли во время сражения, просочились и сюда.

Алек прорубил себе дорогу клинком серафима; он крушил и рассекал доски, подобно жнецу, срезающему колосья серпом. Затем он спас какую-то женщину, которую душила лампа.

Живая мебель уже начинала смотреть на Алека, как на угрозу. А это означало, что он мог избавить людей от паркета, труб и смертоносных скамеечек для ног, отвлекая внимание врагов на себя. Он отвел кучку перепуганных гостей к окну и позвал на помощь.

Появился Эллиотт; Алек начал сбрасывать людей вниз, а вампир их ловил.

– Уверен, я заранее знаю ответ на свой вопрос, – крикнул Эллиотт Алеку, – но как ты отнесешься к тому, что я укушу кого-нибудь из этих…

– Не вздумай! – закричал Алек.

– Я просто спросил, просто спросил, – поспешно пробормотал Эллиотт. – Не нужно делать из мухи слона.

Алек засомневался, стоит ли отправлять вниз последнего человека, но в этот момент появилась Катарина с бинтами, и он решил, что в ее присутствии люди будут в безопасности.

Алек начинал уже волноваться о собственной безопасности. Каждый раз, когда он разрезал очередную трубу, на ее месте появлялась новая. Деревянные доски, словно пластилиновые, обматывались вокруг его щиколоток, сжимали его запястья. Чем упорнее Алек сопротивлялся, тем настойчивее его хватали за руки и ноги.

Прошло несколько секунд, и его ноги оказались туго обмотанными медными трубами, туловище стиснули доски, отломанные от пола, а руки поймали две панели, отскочившие от стен. Жесткая, как дерево, лиана обвилась вокруг кисти и стиснула ее с такой силой, что клинок выпал из пальцев Алека.

В этот момент – как раз вовремя – в комнату ворвалась Шинь Юнь.

– Алек? – воскликнула она. – Какого черта здесь происходит? Почему дворец разваливается на куски?

Алек в недоумении уставился на нее.

– Где ты была все это время?

– Тебе нужна помощь? – спросила чародейка. Ее неподвижное лицо с немигающими глазами еще несколько мгновений было обращено к нему, и Алек не мог понять, о чем она думала. Может быть, вид Сумеречного охотника, плененного мебелью, забавлял ее, может быть, она размышляла о чем-то своем, а может, поражалась тому, как по-дурацки он себя ведет.

– Я могу сжечь все это и освободить тебя, – предложила она. Рука ее начала светиться, сначала оранжевым светом, потом алым, как раскаленный металл. Алек почувствовал, как железные трубы нагрелись и начали плавиться.

Алек с глубоким облегчением заметил за спиной чародейки Магнуса; за ним следовал Малкольм, с его волос и одежды капала вода из канала.

– Пожалуйста, не надо рисковать жизнью и конечностями моего бойфренда, – заговорил Магнус. – Я очень привязан и к тому, и к другому. Малкольм, прошу тебя, успокой свои… растения и прочие вещи.

Огонь, охвативший ладони Шинь Юнь, угас. Малкольм оценил обстановку и несколько раз хлопнул в ладоши, меняя положение рук. После каждого хлопка живые трубы отступали.

– А где Барнабас? – спросил Алек, стряхивая с себя щепки, обломки и мусор.

– Я предложил ему уйти, – сообщил Магнус. – Ненавязчиво.

– Каким образом? – продолжал Алек.

Магнус поразмыслил над ответом.

– Ну, хорошо, допустим, не совсем ненавязчиво.

Лицо Малкольма стало еще бледнее, чем обычно.

– Эта катастрофа просто ужасна, – объявил он. – Мне кажется, я лишился своего страхового депозита.

– Ты не вносил никакого страхового депозита, – напомнил ему Алек. – Ведь дворец принадлежал тому парню, Барнабасу.

– Ах да, и верно, – просветлел Малкольм.

Когда они покидали руины палаццо, Алек держал Магнуса за руку. Молодой человек испытывал огромное облегчение оттого, что связь между ними возобновилась. Крепкое пожатие теплой руки Магнуса обещало ему уверенность и безопасность.

– Итак, насколько я помню, Алек спрашивал тебя, – обратился Магнус к Шинь Юнь, когда они проходили через остатки холла, – где ты была все это время?

– Когда здание начало рушиться, я была снаружи, во дворе, – объяснила Шинь Юнь. – Это стало для меня полной неожиданностью. Я хотела пробраться обратно, к вам, но там были люди, которые нуждались в помощи.

– Мы тоже помогали раненым, – сказал Алек, когда они спускались по ступеням главного входа.

Нижнюю часть лестницы перегородил гигантский кусок мрамора, отвалившийся от стены. Малкольм выглядел усталым, но они с Магнусом одновременно сделали магические жесты, и каменная глыба начала медленно сдвигаться в сторону.

Близился рассвет, и мраморные стены отливали фиолетовым. На вымощенной булыжником улице неподалеку от палаццо все еще топтались последние немногочисленные гости вечеринки. Джульетта, заметив Алека, крикнула «ура», и остальные присоединились к ней. Рафаэль молчал.

– Самое важное, – заметил Магнус, – это то, что обошлось без жертв.

Кусок мрамора рухнул к подножию лестницы, и все увидели, что на крыльце разрушенного дворца ничком лежит какой-то человек. Это был мужчина средних лет с темными волосами; кожа его приобрела голубоватый оттенок от большой потери крови, кровь пропитала его одежду и успела засохнуть.

В руке мертвеца была зажата маска феникса – неуместное напоминание о вчерашнем празднике.

– Ты поторопился с выводами, Магнус, – негромко произнес Малкольм.

Магнус опустился на колени и осторожно перевернул искалеченное тело, хотя и понимал, что человек уже давно не нуждается в помощи. Он закрыл мертвому глаза.

Шинь Юнь со свистом втянула воздух сквозь зубы.

– Это он, – пробормотала она. – Это Мори Шу.

Алека охватил нестерпимый ужас. Он понял, что теперь они не получат никаких сведений. Мори Шу навеки умолк на каменных ступенях.

– И погиб он не потому, что его придавило каменной плитой, – с ненавистью продолжала Шинь Юнь. – Его убили вампиры.

Теперь все увидели отверстия на горле, следы зубов; свернувшаяся кровь поблескивала в лунном свете. Вампиры из Нью-Йорка сделали несколько шагов назад.

– Это не мы, – минуту спустя заговорила Лили. – Дайте мне взглянуть на тело.

– Нет, Лили, – Рафаэль поднял руку, чтобы остановить ее. – Все это не имеет к нам никакого отношения. Мы уходим.

– Эти вампиры были со мной, – объяснил Алек.

– Всю ночь? – переспросила Шинь Юнь. – По-моему, он мертв уже довольно давно.

Алек молчал. На рубашке Эллиотта он заметил кровь, хотя она и отличалась по цвету от крови людей. При мысли о вампире, который насыщается кровью беспомощного существа, ему стало дурно.

– Мы не пьем кровь магов, – защищалась Лили.

– Заткнись, – прорычал Рафаэль. – Даже не раскрывай рот в присутствии нефилима!

– Вампиры не пьют кровь магов, – подтвердил Магнус. – Мори Шу убили не для того, чтобы утолить голод. Кто-то хотел заставить его замолчать. У Рафаэля и его клана нет причин делать это.

– Мы его даже не знаем, – вставил Эллиотт.

– Я его сейчас в первый раз увидела, – добавила Лили.

– В моем списке гостей было множество вампиров, – заметил Малкольм, – но многие из них давно уехали. А также множество незваных гостей. Включая того воинственного незваного гостя, который все нам испортил. Теперь мне придется искать новое палаццо на сегодняшний вечер.

– На сегодняшний вечер? – изумленно переспросил Алек.

– Разумеется, – ответил Малкольм. – Ты думал, что мы будем отмечать победу одну ночь? Шоу должно продолжаться!

Алек покачал головой. Он не мог себе представить, чтобы сейчас у кого-то еще возникло желание праздновать.

Шинь Юнь опустилась на колени у тела Мори Шу, чтобы отыскать какие-нибудь следы. Мори Шу был чародеем, то есть бессмертным. Но все знали, что маги уязвимы. Любого мага можно ранить, убить.

Магнус снял свою серебристую маску и остановил нью-йоркских вампиров, прежде чем они успели уйти. Алек услышал, как Магнус, понизив голос, произнес несколько слов.

Алек чувствовал себя ужасно неловко из-за того, что подслушивал чужой разговор, но он не в силах был подавить инстинкты Сумеречного охотника.

– Как дела, Рафаэль? – спросил Магнус.

– Все раздражает, – огрызнулся Рафаэль. – Впрочем, как всегда.

– Знакомое ощущение, – съязвил Магнус. – Я его испытываю всякий раз, когда мы с тобой разговариваем. Я вот что хотел сказать: мне известно, что ты поддерживал связь с Рагнором.

Последовало секундное молчание, во время которого Магнус озабоченно хмурился, а Рафаэль рассматривал собеседника с нескрываемым презрением.

– Ах, так ты хочешь узнать, почему я не выдираю себе волосы и не царапаю лицо от горя по магу, убитому Сумеречными охотниками?

Алек открыл было рот, чтобы напомнить о том, что тот Сумеречный охотник, Себастьян Моргенштерн, перешел на сторону зла. И что убил во время последней войны не только мага Рагнора Фелла, но и родного брата Алека.

И вдруг он вспомнил, как Рафаэль торчал в том коридоре в одиночестве и набирал сообщения адресату с инициалами «РФ», не получая ничего в ответ.

Рагнор Фелл.

Алек испытал неожиданное, странное чувство симпатии к Рафаэлю; он понял, как одинок этот юноша-вампир. Он находился на вечеринке, он был окружен сотнями живых существ, но сидел один и писал сообщения умершему, снова и снова, прекрасно зная, что ответа не будет.

Должно быть, в жизни Рафаэля было очень мало тех, кого он считал друзьями.

– Мне не нравится, – сказал вампир, – когда Сумеречные охотники убивают моих собратьев, но такое уже случалось прежде. Случается и сейчас. Такое уж у них хобби. Но спасибо, что спросил. Разумеется, в подобных случаях хочется биться в истерике на бархатном диване в форме сердечка и утирать слезы кружевным платочком, но мне каким-то образом удается держать себя в руках. В конце концов, у меня остался контакт среди магов.

Магнус, слегка улыбаясь, наклонил голову.

– Тесса Грей, – сообщил Рафаэль. – Очень достойная леди. Очень начитанная. Если я не ошибаюсь, вы знакомы?

Магнус состроил гримасу.

– Я вовсе не возражаю против развязности и наглости. Это мне нравится. Дело в твоем безрадостном отношении ко всему. Издеваться над ближними – одно из главных удовольствий в жизни, так что ты бы мог время от времени демонстрировать веселье. Не мешало бы тебе узнать, что такое joie de vivre.

– Какая жизнь, я умер, – фыркнул Рафаэль.

– Тогда как насчет joie de unvivre?

Рафаэль холодно смотрел на чародея. Магнус отмахнулся от собственного вопроса, и его кольца и остатки магии, задержавшиеся на руке, оставили за собой в ночном воздухе светлый след. Он вздохнул.

– Тесса, – произнес Магнус и снова испустил тяжкий вздох. – Она вечно приносит дурные новости, и ближайшие несколько недель я буду злиться на нее за то, что она свалила на меня эту проблему.

– Какую проблему? У тебя неприятности? – оживился Рафаэль.

– Все под контролем, – твердо ответил Магнус.

– Жаль, – протянул Рафаэль. – А я уже собрался показывать на тебя пальцем и гоготать. Ну что ж, пора идти. Я бы пожелал тебе удачи с твоим мертвым телом и дурными новостями, но увы… мне нет до тебя дела.

– Заботься о собственных делах, Рафаэль, – посоветовал Магнус.

Рафаэль, не оглядываясь, небрежно махнул рукой.

– Я всегда забочусь о себе.

Вампиры отправились прочь по темной улице, вдоль серебристого канала. Малкольм подошел к Гиацинте и начал обсуждать с ней возможные варианты дворцов на следующую ночь, проявляя к этому вопросу гораздо больше интереса, нежели к погибшему чародею.

Алек пристально смотрел вслед вампирам.

– Он хотел тебе помочь.

Магнус изумленно воззрился на друга.

– Кто, Рафаэль? Ты ошибаешься. Он не принадлежит к типу помощников чародеев.

Он отвернулся, чтобы вместе с Шинь Юнь осмотреть труп. Алек оставил их, поскольку доверял Магнусу и знал, что если на теле имеются следы, тот их найдет, и побежал за вампирами.

– Подождите, – крикнул он.

Вампиры продолжали шагать вперед, не обращая на него никакого внимания.

– Стойте.

– Не разговаривайте с Сумеречным охотником, – велел Рафаэль остальным. – Не вздумайте даже смотреть на него.

– Ну хорошо. Извините за беспокойство. Я забыл, что ты не интересуешься Магнусом. Сейчас я вернусь и сам ему помогу, – сказал Алек.

Рафаэль остановился.

– Говори, – произнес он, не оборачиваясь. Алек молчал, пытаясь придумать, как сформулировать проблему, и Рафаэль растопырил пальцы. – Три. Два. Один…

– Ведь ты руководишь кланом вампиров, верно? – обратился к нему Алек. – Поэтому ты должен многое знать о том, что происходит среди жителей Нижнего Мира.

– Я знаю больше, чем ты когда-либо узнаешь, Сумеречный охотник.

Алек в досаде поднял глаза к небу.

– Тебе что-нибудь известно о «Багровой Руке»? Это секта.

– Я о ней слышал, – отозвался Рафаэль. – Ходят слухи, что ее основал Магнус.

Алек молчал.

– Я в это не верю, – продолжал вампир. – И скажу это любому, кто меня спросит.

– Замечательно, – сказал Алек. – Спасибо.

– Ладно, я поговорю кое с кем, – снизошел Рафаэль.

– Отлично, – воскликнул Алек. – Дай мне свой номер.

– У меня нет телефона.

– Рафаэль, я прекрасно знаю, что телефон у тебя есть, ты набирал на нем сообщения, когда я увидел тебя на вечеринке.

Рафаэль, наконец-то, обернулся и окинул Алека настороженным взглядом. Эллиотт и Лили отступили и переглянулись. После небольшой паузы Рафаэль шагнул вперед, вытащил из кармана телефон и сунул его в руку Алеку. Алек отправил себе сообщение с телефона Рафаэля. Он хотел сочинить что-нибудь содержательное и остроумное, но, в конце концов, просто набрал: «Привет».

Джейс на его месте придумал бы нечто более оригинальное. Ну ничего. Не всем же быть остряками.

– Исторический момент, – объявила Лили. – Впервые за пятьдесят лет Рафаэль дает кому-то свой телефон после вечеринки.

Эллиотт, который уже начинал засыпать на ходу, поднял голову.

– За это стоит выпить!

Рафаэль и Алек не обратили внимания на эту реплику. Алек вернул вампиру телефон, Рафаэль его принял, и оба кивнули друг другу.

– Насчет Бейна. Не вздумай причинить ему боль, – неожиданно произнес Рафаэль.

Алек помолчал, не зная, что сказать.

– Нет, – ответил он мягко. – Я бы никогда…

Рафаэль властно поднял руку.

– Хватит нести чушь, пожалуйста, – отрезал он. – Меня не волнует, если ты ранишь, как это говорится, его «нежные чувства». Можешь его бросить хоть сейчас, мне бы это даже понравилось. Я хотел просто сказать: не убивай его.

– Я вовсе не собираюсь его убивать, – в ужасе пробормотал Алек.

Он даже похолодел при этой мысли, и ему стало еще холоднее, когда он взглянул в лицо Рафаэлю. Вампир говорил совершенно серьезно.

– Правда? – переспросил Рафаэль. – Ты же Сумеречный охотник.

Он произнес это слово с тем же выражением, что и посетители и торговцы Сумеречного базара, но оно звучало иначе, чем прежде. Ведь сам Алек теперь вкладывал в него иное значение; оно подразумевало служение тому, за кого Алек с радостью отдал бы жизнь.

Алек подумал: неужели те жители Нижнего Мира, на рынке, тоже видели в нем угрозу для тех, кого любили?

– Прекрати, Рафаэль, – вмешалась Лили. Она бросила на Алека быстрый, но, как это ни странно, сочувственный взгляд. – Совершенно очевидно, что мальчик влюблен.

– Уф, – вздохнул Рафаэль. – Жуткая ночка. Пошли отсюда.

Эллиотт ожил.

– А что, афтепати будет?

– Нет, – грубо бросил Рафаэль. Он отвернулся от Алека и ушел, не оглядываясь. Лили и Эллиотт, бросив на Сумеречного охотника прощальные взгляды, последовали за своим вожаком.

Алек некоторое время стоял в одиночестве посередине улицы, затем вернулся к Магнусу, который оставил поиски следов на теле и с кем-то обсуждал по телефону, как поступить с покойным Мори Шу. Алек неслышными шагами приблизился к нему. Казалось, плечи Магнуса под плащом ссутулились сильнее обычного. Лицо его, обрамленное черными волосами с запутавшимися в них серебристыми блестками, выглядело усталым.

Алек не знал, с чего начать.

– Как ты познакомился с Рафаэлем? Мне показалось, что вы друг друга хорошо знаете.

– Насколько я помню, однажды я ему кое-чем помог, – ответил Магнус. – Ничего особенного, пустяки.

Алеку Магнус тоже помог в свое время, и это была всего лишь вторая их встреча. Алек вспомнил, как вынырнул из горячки и увидел странные светящиеся глаза Магнуса, ощутил прикосновение его нежных, заботливых рук. «Мне больно», – прошептал тогда Алек. «Я знаю, – ответил Магнус. – Я помогу тебе».

И Алек поверил ему, и боль ушла.

Это воспоминание оставалось с ним все время, до того дня, когда он впервые появился в доме Магнуса. Магнус не считал себя добрым, но он был добрым. Он был настолько добр, что не мог откладывать на завтрашний день ни помощь, ни исцеление.

Что бы ни сделал Магнус ради Рафаэля, вампир, очевидно, не считал это пустяками.

Жизнь Магнуса была полна странных происшествий и еще более странных знакомых. Алек пока мало что знал о ней, но у него все было впереди, и он уже твердо усвоил одну вещь. Его сестра сказала, что совместное путешествие помогает лучше узнать друг друга. Так вот, теперь Алек был абсолютно уверен в том, что среди хаоса долгой, насыщенной событиями, яркой жизни чародея Магнус всегда оставался добрым.

Пока Алек разговаривал с Рафаэлем, прибыли два одинаковых, словно близнецы, домовых в странной повозке, напоминавшей гигантскую зеленую дыню на огромных дребезжащих колесах; Алек решил, что это нечто вроде «скорой помощи» фейри. Они приехали за телом Мори Шу. Шинь Юнь дала им немного денег, быстро обменялась с ними несколькими фразами на итальянском языке, затем подошла к Магнусу и Алеку. Взгляд ее был устремлен на руины палаццо, и Алек тоже уставился на разрушенный дворец.

– Если там когда-то и был каменный козел, – произнесла она, – он похоронен под несколькими тоннами мрамора и штукатурки.

– Нам лучше уйти, – произнес Магнус необычным для него усталым, безнадежным голосом. – Мне кажется, здесь нам больше нечего делать.

– Подожди, – воскликнул Алек. – А Комната? Мы так и не нашли ее. Я не думаю, что она находилась в разрушенной части дворца.

– То есть, – медленно проговорила Шинь Юнь, – ты хочешь сказать, что она расположена в подземной части палаццо. Иначе мы сейчас смотрели бы на ее обломки.

– На улице, в задней части здания, я видел какие-то ступени, – вспомнил Магнус. – Насколько я понимаю, они ведут в подвал. Но может быть, потом подземный ход сворачивает в другую сторону.

Алек взглянул на ближайший канал.

– А насколько глубоко можно здесь зарыться в землю? Ведь такой ход рано или поздно уйдет под воду!

– Без использования магии? Не слишком далеко, – ответил Магнус. – С магией? – Он пожал плечами, и губы его постепенно расплылись в улыбке. – Есть желающие обследовать мрачные сырые подземелья?

Последовала долгая пауза, и затем Шинь Юнь очень медленно подняла руку.

– И я, – сказал Алек.

 

Глава 16

«Красные свитки магии»

Магнус запомнил правильно. Каменная лестница, которую они обнаружили в темном переулке позади палаццо, вела в черную дыру. Когда они спустились по лестнице и обнаружили тяжелую деревянную дверь, Алек зажег волшебный «рунный камень», дававший призрачный свет. Из указательного пальца Шинь Юнь возник луч света; она водила им из стороны в сторону, как карманным фонариком.

Алек открыл замок при помощи специальной Открывающей руны; но внутри, за дверью, они увидели лишь влажные земляные стены, пустые бочонки и какие-то старые тряпки – в общем, ничего интересного. Они завернули за угол, потом за второй, за третий и, в конце концов, оказались перед сравнительно новой дверью. На металлической поверхности, отполированной до блеска, было вырезано изображение крылатого льва.

Ступив за порог, Магнус и Шинь Юнь издали радостные восклицания, но Алек разочарованно вздохнул.

– Я уже был здесь, – сказал он. – Я помню эту статую Вакха.

Магнус внимательно рассмотрел статую.

– Мне всегда казалось, что Вакх, будучи богом вина и веселья, – заметил он, – изображается в очень скромной одежде.

Шинь Юнь осматривала стены подвала, разыскивая какую-нибудь потайную панель или рычаг. Магнуса же привлекло основание статуи.

– Думаю, – медленно продолжал он, – что если бы это дело поручили мне, я бы одевал богов немного красочнее.

Закончив фразу, он протянул руку и прикоснулся к статуе Вакха. Из пальца его возникли голубые искорки, и складки тоги бога приобрели цвет и текстуру, присущую ткани; магия словно «стряхивала» оболочку из простого белого камня, как будто мрамор был слоем пыли. И вот теперь эта пыль рассеялась, открыв ярко раскрашенную статую.

Раздался скрежет, часть стены за спиной статуи отъехала в сторону и открыла узкий лестничный пролет.

– Нестандартное решение, – заметила Шинь Юнь. – Хорошая работа.

Судя по голосу женщины, происшедшее ее позабавило. Алек, однако, окинул Магнуса странным, задумчивым взглядом.

Магнус шагнул к лестнице, и Алек последовал за ним. Магнусу почти хотелось, чтобы его молодого друга здесь не было. Он никак не мог справиться со страхом: он боялся того, что они могут найти здесь, и того, что Алек может подумать о нем. Статуя Вакха была шуткой – но шутка больше не казалась ему смешной.

Лестница привела их в длинный коридор с каменными стенами и полом, который уходил во тьму.

– А почему все эти лабиринты до сих пор не затопило? – удивился Алек. – Мы же в Венеции.

– Должно быть, один из сектантов-магов установил барьеры против воды, – объяснил Магнус. – Например, Мори Шу. – «Или я сам», – подумал он, но не стал озвучивать эту мысль.

В конце коридора они обнаружили довольно просторную комнату с высоким потолком, которая, очевидно, некогда служила для хранения продуктов. Алек помахал своим «волшебным фонарем» и осветил ряды незажженных свечей.

– Ну, это совсем легко, – сказал Магнус и щелкнул пальцами. Все свечи одновременно зажглись, и комнату озарил яркий желтый свет.

Определенно, это место больше не служило погребом для продуктов. В дальней части комнаты стоял примитивный, жалкий алтарь, который сектанты соорудили для поклонения какому-то огненному богу. Две деревянных колонны обрамляли крупный каменный блок, вытесанный в форме идеального куба; куб находился на платформе, на возвышении.

Слева стоял пластиковый стол, купленный в магазине дешевой садовой мебели; стол был завален благовониями, четками и прочими ничем не примечательными безделушками, которые можно купить в любой студии йоги.

– О боже, мой культ оказался такой дешевкой! – простонал Магнус. – Мне так стыдно. Я отрекаюсь от своих последователей – они злы и не имеют никакого понятия о роскоши.

– Но это же не твой культ, – рассеянно произнес Алек. Он подошел к боковому столику и провел кончиками пальцев по свободной поверхности. – Довольно толстый слой пыли. Здесь уже давно никто не бывал.

– Я пошутил, – сказал Магнус. – Чтобы вас подбодрить. – Он заглянул в пустой угол комнаты, где между двумя каменными плитами торчал пробившийся сюда древесный корень. Он потянул за него, но ничего не произошло. Он сотворил заклинание для обнаружения скрытых предметов или дверей – опять ничего.

– Здесь должно быть что-то еще, – заметила Шинь Юнь. – Где следы страшных ритуалов, которые здесь устраивали? Где кровь на стенах?

Алек взял со стола какую-то статуэтку и покачал головой.

– Здесь наклейка с ценой. Куплено в сувенирной лавке. Если это магическая вещь, тогда я – Ангел Разиэль.

– Сумеречные охотники будут категорически против, когда узнают, что я встречаюсь с Ангелом Разиэлем, – заметил Магнус.

– Но им придется держаться с тобой любезно, – возразил Алек, размахивая статуэткой, – иначе я сотру их с лица земли.

– Вы когда-нибудь бываете серьезными? – воскликнула Шинь Юнь. Она быстрыми шагами направилась к дурацкому «алтарю», но внезапно споткнулась обо что-то и растянулась на полу. Наступила тишина, никто не рассмеялся. Магнус и Алек с одинаково потрясенными лицами стояли и смотрели на нее вытаращенными глазами. Прошла долгая минута, и наконец, Шинь Юнь рявкнула, не вставая с пола:

– Кто-нибудь может хотя бы посмотреть, за что я зацепилась?!

Она села, отряхнула пыль с одежды, и Магнус, подойдя, опустился на колени рядом с ней. Перед алтарем прямо из земли торчала крошечная каменная статуэтка козла. Магнус склонился над ней и прошептал в ухо козлу пароль, который продал ему Джонни Грач.

– Асмодей.

– Как ты сказал? – переспросил Алек.

Магнус нарочно говорил очень тихо, так, что его не мог расслышать даже Сумеречный охотник. Он избегал взгляда Алека.

Раздался скрежет камня, и они тут же забыли о назревающей размолвке. Каменный куб на алтаре раскрылся, подобно цветку. Он поднялся с алтаря, проплыл к находившейся позади стене и «прирос» к ней. Платформа, на которой стоял куб, превратилась в пыль. Из розетки, образованной кубом, появился красно-золотой свет и обрисовал очертания двери.

Через несколько мгновений сияющий силуэт превратился в окованную золотом дверь с тщательно выгравированным замысловатым орнаментом; посередине было укреплено большое овальное зеркало.

Магнус подошел к новой двери и внимательно оглядел ее. Он посмотрел на свое отражение в зеркале, затем обернулся к хлипкой деревянной двери, которая вела в первое, фальшивое помещение.

– Это даже больше, чем я ожидал, – заметил он и потянулся к дверной ручке.

В то же мгновение Алек и Шинь Юнь, очутившись у двери, попытались помешать Магнусу войти первым. Поскольку Алек и Магнус старались избегать конфликтов, победила Шинь Юнь – она оттолкнула мужчин в сторону и схватилась за ручку. Дверь легко распахнулась внутрь, за ней открылся длинный коридор с низким потолком. Они вдохнули затхлый воздух. Факелы, рядами висевшие на стенах, начали зажигаться один за другим.

Коридор несколько раз поворачивал, и путь, который должен был занять не больше пяти минут, показался им бесконечным. Магнус не мог понять, далеко ли они ушли от палаццо, и вообще, находятся ли они еще в Венеции. «Если бы я был основателем секты, а это вполне возможно, – думал он, – я бы устроил всю эту штуку прямо в центре лагуны». Шинь Юнь, шагавшая впереди него, ахнула: коридор заканчивался у входа в какое-то помещение. Магнус взмолился про себя, чтобы это была последняя на сегодня потайная комната. При одной мысли о пути назад ему хотелось лечь и уснуть.

Они с Алеком последовали за Шинь Юнь в очередной зал, и он понял, чтó так поразило чародейку. Помещение было гигантским, и интерьер его напоминал одновременно богато украшенный собор и ночной клуб, приготовленный к грандиозной вечеринке.

Справа и слева от центрального прохода тянулись ряды позолоченных церковных скамей, стены были отделаны плитками, сверкавшими, словно бриллианты. В дальнем конце зала на стене висел огромный портрет красивого мужчины с длинным худым лицом и резкими чертами. Он мог бы сойти за человека, если бы не заостренные зубы. На нем не было никаких украшений, за исключением короны из колючей проволоки.

Перед портретом располагался каменный алтарь – гораздо более впечатляющий, чем первый. Он стоял в центре гигантской пентаграммы. Поверхность жертвенного камня была покрыта неглубокими желобками, они шли от углов алтаря к острым концам звезды. На алтаре и на камне виднелись темно-красные пятна различных оттенков; все они явно происходили из одного и того же источника.

– Вот видите? – торжествующе воскликнула Шинь Юнь. – Кровь на камнях. Именно так вы и узнаете, что это настоящее место поклонения.

Алек указал влево, и на лице его промелькнуло удивление.

– А зачем рядом со священным жертвенным алтарем полный бар выпивки?

Магнус сдался.

– Определенно, это мой культ, вам так не кажется? – он помолчал какое-то время. – Надеюсь, алтарь был пристроен позднее.

– А может быть, и нет, – возразил Алек. – Может, существует еще какой-нибудь маг, который предпочитает иметь мини-бар поблизости от места кровавых жертвоприношений.

– Ну что ж, если так, ему следовало бы представиться, – заметил Магнус. – Мне кажется, мы поладим.

Члены секты, поспешно покидая свое тайное святилище, оставили после себя полный разгром. Половина скамей была перевернута, пол покрывал слой мусора; в углублении в полу, служившем очагом, громоздилась куча каких-то обугленных обломков.

Должно быть, огонь разгорелся слишком сильно и перекинулся на пол, потому что скамьи, окружавшие его, тоже были обуглены. Магнус зашел за стойку бара. Здесь было великое множество бутылок, но ни льда, ни фруктов, ни гарниров, ни украшений для коктейлей не нашлось. Он налил себе на три пальца самого горького амаро, который только смог отыскать, и принялся пить ликер маленькими глотками, сердито расхаживая по комнате.

Воспоминания представляли собой могущественную форму магии. Все предметы во вселенной обладали воспоминаниями – не только живые существа, но и события, места, вещи. Именно из них рождались призраки особенно трагических моментов, именно поэтому в некоторых домах обитали привидения. Магнус был твердо уверен в том, что «святилище» секты поклонников демона, проводившей здесь дьявольские ритуалы, сохранило немало четких воспоминаний, которые могли бы дать ему ключи к разгадке тайны.

Он начал нараспев произносить заклинания, медленно обходя зал по периметру. При этом он вытянул в стороны руки, и из кончиков его пальцев возникли струйки мерцающего белого тумана.

Туман не рассеялся, но остался висеть в воздухе. Он двигался, как ленивые океанские волны, а потом стал плотнее и принял формы движущихся человеческих фигур. Это были самые прочные воспоминания, которые задержались в подземном зале.

Но что-то мешало Магнусу осуществить свой замысел до конца, препятствовало его чарам. Культ заранее подготовился к возможности постороннего вмешательства. Магнус «протянул руки» и попытался пробиться сквозь мощное заклинание, накрывшее зал, подобно покрывалу. Некоторые воспоминания образовали нечто более или менее различимое, но через несколько мгновений рассеялись.

Из них только три воспоминания оказались настолько четкими, что Магнус понял их смысл. Одно представляло собой витраж, которого больше здесь не было, и витраж этот изображал мужчину, ужасно похожего на Магнуса, которого рабы обмахивали пальмовыми листьями. Второй образ представлял собой две коленопреклоненные фигуры, взрослого и ребенка; оба улыбались. Затем Магнус увидел какую-то женщину, стоявшую над алтарем и сжимавшую в руке длинный индонезийский нож-крис с волнистым клинком. А еще маг увидел лица – множество лиц, искаженных мучительной болью. Здесь были простые люди, даже пара чародеев, но в основном он видел фейри. Он видел, как лилась кровь фейри, с помощью которой можно вызывать Верховных Демонов.

К тому моменту, как Магнус оставил это дело, он тяжело дышал, со лба его капал пот, но он ничего не замечал. Хватая ртом воздух, он отмахивался от плотного тумана, застилавшего ему зрение. После того, как мгла в подземелье рассеялась, он заметил, что Шинь Юнь стоит, скрестив руки, прислонившись к колонне. Видимо, она наблюдала за его действиями с большим интересом.

– Увидел что-нибудь полезное? – спросила она.

Магнус привалился спиной к стене и покачал головой.

– Кто-то при помощи чар создал «стену» для того, чтобы помешать мне найти хоть что-нибудь. Кто-то, обладающий немалым могуществом.

– А ты ничего странного не замечаешь в этой стене? – продолжала Шинь Юнь и кивнула на портрет мужчины с остроконечными зубами. Магнус все это время избегал смотреть в глаза изображенному на картине существу, словно при помощи этих глаз его отец, Асмодей, мог наблюдать за ним.

Он знал: даже если бы он в действительности основал какую-то секту, то никак не ради поклонения Асмодею. Нет, он никогда не смог бы вести себя настолько безумно или беспечно.

– Я заметил, – внезапно произнес Алек, и Магнус вздрогнул.

– Портрет висит на простой стене, без украшений, без отделки. Это довольно большая стена, почему бы не использовать ее для чего-нибудь еще?

Алек быстро приблизился к стене, взялся за раму портрета и потянул на себя. Он снял огромную картину с крючка и прислонил к одной из колонн. Вернувшись к голой каменной стене, он постучал по ней костяшками пальцев.

Шинь Юнь подошла и приложила к стене ладонь. Оранжевые волны разошлись от ее рук, побежали по камню, и стена замерцала, подобно воде; внезапно в каменном блоке образовалась ниша, выложенная такими же блестящими плитками, как и боковые стены. В этом углублении находилась большая книга, переплетенная в телячью кожу багрового цвета, на обложке золотом были вытиснены буквы.

Золотые буквы складывались в слова: «Красные свитки магии».

Шинь Юнь вытащила книгу и, усевшись на алтарь, принялась читать ее. В ее руках том выглядел огромным. Когда она начала переворачивать страницы, хрупкий пожелтевший пергамент зашуршал в ее пальцах. Алек подошел и начал читать, склонившись над ее плечом.

Магнусу не хотелось видеть эту книгу, но он заставил себя сделать несколько шагов, обойти алтарь и приблизиться к Шинь Юнь и Алеку.

Сердце Магнуса замерло от ужаса, когда он прочел священные догматы, записанные в «Красных свитках».

«Лишь Великий Отравитель, тот, кто прекрасен, и мудр, и очарователен, и прекрасен, может привести верных в Эдом. Поэтому ублажайте Великого Отравителя пищей и напитками, омовениями и время от времени сеансами массажа».

– Они дважды употребили слово «прекрасен», – пробормотал Алек.

– А почему эта штука называется «Красные свитки», – удивилась Шинь Юнь, – если это книга? А вовсе не свиток?

– И уж наверняка не свитки во множественном числе, – добавил Алек.

– Уверен, кем бы ни был этот прекрасный, и еще раз прекрасный основатель культа, – пробормотал Магнус, чувствуя, как сжимается его сердце, – у него были на то причины.

Шинь Юнь продолжила читать:

– Князь желает для своих детей только лучшего. И поэтому, для того, чтобы почтить его имя, в святилище должен находиться буфет, наполненный лучшими спиртными напитками, сигарами и сладостями. Дань в виде драгоценностей и даров, которыми осыпают Великого Отравителя, символизирует любовь между верными, поэтому пусть вино льется рекой, а золото в сундуках приумножается. И никогда не забывайте священные правила.

– Жизнь – это театр, поэтому покидайте сцену с изяществом.

– Лишь те верные, кто сможет выпить поистине огромное количество вина, будут облагодетельствованы…

– Не оскорбляйте взора Великого Отравителя жестокими деяниями или вышедшей из моды одеждой…

– Ищите детей демонов. Любите их, как любите своего господина. Не оставляйте этих детей, не бросайте их в одиночестве.

– Во времена невзгод помните: все дороги ведут в Рим.

Алек посмотрел на Магнуса, но Магнус не понял смысл его странной улыбки.

– Мне кажется, это ты написал.

Магнус поморщился. Да, это действительно походило на его творение. Это мог бы придумать он, когда поддавался самым худшим побуждениям, фривольному, легкомысленному настроению, презрению к слабым и невежественным существам, чувству собственного превосходства. Он не помнил, как сочинял это. Но эта писанина почти наверняка была делом его рук. Почти наверняка он и был этим самым «Великим Отравителем». Почти наверняка он нес ответственность за злодеяния «Багровой Руки».

– Какая невероятная чушь, – с отвращением заметила Шинь Юнь.

– Магнус, тебе не легче оттого, что это была шутка? – спросил Алек, и Магнус сообразил, что его возлюбленный улыбается с облегчением. – Ну зачем, как ты думаешь, кому-то отнимать у тебя воспоминания об этой чепухе? Это же совершенно несерьезно.

Ему захотелось рявкнуть на Алека, хотя он понимал, что на самом деле сердится на самого себя. «Разве ты не понимаешь, что это значит?» Может быть, «Багровая Рука» и начиналась как шутка, но теперь все стало совершенно серьезно, серьезнее некуда. Из-за шутки Магнуса гибли ни в чем не повинные живые существа.

Магнус нес ответственность не только за возникновение демонической секты. Рядом с ним на камне, ссутулившись, сидела Шинь Юнь, и ее разрушенная жизнь была наглядным доказательством зла, которое он сотворил. Магнус велел своим последователям искать детей демонов. Он приказал вовлечь детей-магов в свою секту. Все злодеяния, которые совершили поклонники Асмодея, все то, что перенесла некогда Шинь Юнь – все это было делом рук Магнуса.

Алек тоже должен был скоро осознать эту печальную истину. Магнус откашлялся и попытался изобразить легкомысленный тон.

– Ну что ж, у нас есть одна хорошая новость, – произнес он, игнорируя вопрос Алека. – «Все дороги ведут в Рим». Теперь мы, по крайней мере, знаем, куда двигаться дальше.

Близилось утро, первые лучи солнца озаряли небо и воды Венеции. Город оживал. Магнус видел, как торговцы открывают лавки, чувствовал ароматы свежевыпеченного хлеба и жареных сосисок, которые смешивались с запахом соленой морской воды.

Но утро еще окончательно не вступило в свои права и не преобразило город. Восход представлял собой тонкую перламутровую полоску над темно-синими водами лагуны. Здания и мосты были погружены в лиловый полумрак, и приближавшаяся заря серебрила лишь края крыш. Магнус, Алек и Шинь Юнь сели в какую-то пустую гондолу. Они прихватили с собой и Малкольма, которого нашли свернувшимся клубком и крепко спящим на полуразрушенном крыльце палаццо. Магнус махнул рукой в сторону отеля, и по поверхности канала рассыпались яркие голубые искорки.

Карнавальный костюм Магнуса был серым от пыли и помятым, и сам он тоже чувствовал себя весьма помятым. Покинув «святилище», они быстро прошли по бесконечным коридорам, миновали многочисленные двери и лестницы, и наконец, обнаружили выход на улицу в тот момент, когда звезды начали угасать, и в небе на востоке появились первые лучи солнца. Они едва обменялись парой слов, и Магнус по-прежнему избегал взгляда Алека. Алек сильно устал. Он бросил свой испорченный сюртук где-то среди руин палаццо, остался в одной сорочке, и лицо его было покрыто пылью и грязью. Большую часть ночи он был занят тем, что бегал, дрался, искал потайные ходы, пытаясь исправить ошибки Магнуса, прыгал под падающие камни, защищал собственным телом людей, в то время как магия чародеев превращала дворец в груду развалин.

Сейчас он лежал на дне лодки, привалившись спиной к груди Магнуса. Магнус чувствовал, что тело его возлюбленного обмякло от изнеможения.

– Мне так жаль, что эта ужасная вечеринка обернулась для тебя сущим кошмаром, и ты не смог хорошо провести время, – прошептал Магнус ему на ухо.

– Это был вовсе не кошмар, – прошептал в ответ Алек голосом, хриплым от усталости и тревоги. – Ты же был со мной.

Магнус почувствовал, как голова молодого человека тяжело упала ему на грудь.

– Очень печально, что праздник закончился так быстро, – заметил Малкольм.

– Почему же быстро, сейчас почти время завтрака, Малкольм. А кроме того, здание рухнуло. Кто-нибудь желает завтракать?

– Самый важный прием пищи, – пробормотал Алек, погружаясь в сон.

Никто не отозвался на предложение, даже Малкольм, который, судя по всему, размышлял над своими ошибками.

– Я не верю Барнабасу Хейлу, – сказал Малкольм. – Он такой грубиян. Рад, что он отвалил в другой город. Во Флоренцию, вроде так? А может быть…

– В Рим, – угрюмо произнесла Шинь Юнь.

– Ах да, – обрадованно воскликнул Малкольм. – Наверное, это действительно был Рим.

Воцарилась мрачная тишина. Ее нарушил Малкольм – он начал негромко, фальшиво напевать какую-то песню о море и несчастной любви. Но Магнус даже не слышал его – мыслями он был далеко.

Барнабас Хейл направлялся в Рим.

Согласно догматам «Красных свитков магии», все дороги вели в Рим.

«Багровая Рука» и ее лидер, который стремился возложить вину за нынешнюю деятельность секты на Магнуса, почти наверняка находились в Риме.

Магнус довольно давно был знаком с Барнабасом Хейлом, и этот маг ему никогда не нравился. Его появление в Венеции явилось неприятным сюрпризом. Но существовала большая разница между мыслью «этот парень меня раздражает» и уверенностью в том, что «этот парень убивает фейри, вызывает Верховных Демонов и пытался убить меня с помощью мамаши выводка раумов».

С другой стороны, Барнабас как чародей обладал большим могуществом. Кроме того, он сказал, что это палаццо принадлежало ему, следовательно, он был отнюдь не бедняком. В любом случае, эту нить необходимо было размотать до конца.

– Нам нужно поспать, – в конце концов, сказала Шинь Юнь, – а потом как можно быстрее двигаться в Рим.

– Чем скорее мы туда попадем, тем быстрее мы с Алеком сможем возобновить прерванный отдых, – заметил Магнус.

Несмотря на веселый тон, слова его прозвучали неубедительно, и он сам ощущал это. Завтра, сказал он себе, он будет лучше себя чувствовать. Он сбросит с себя груз прошлого, который невыносимо давил на плечи, он загонит подальше неопределенные страхи, снова будет наслаждаться сегодняшним днем, как всегда.

– Уверена, вы с Алеком получите от отдыха огромное удовольствие, – сказала Шинь Юнь.

Магнусу было трудно судить об ее истинных эмоциях, поскольку ни один мускул не шевельнулся на ее застывшем лице, но он подумал, что таким образом она хочет предложить перемирие. Он улыбнулся женщине, постаравшись вложить в эту улыбку как можно больше чувства.

– Он целиком и полностью предан своему делу, – продолжала Шинь Юнь, пристально глядя на Алека. Глаза молодого человека были закрыты, но рука его даже во сне обнимала Магнуса, словно защищая чародея от опасности. – Он когда-нибудь отдыхает?

Она протянула руку, чтобы коснуться пальцев Магнуса, но Магнус ощутил, что тело Алека напряглось, а в следующий миг Алек резко выбросил вперед руку и поймал запястье женщины.

– Нет, – сказал Алек.

Шинь Юнь замерла, затем убрала руку. Голова Алека тут же упала обратно на грудь Магнуса, и он погрузился в то промежуточное состояние между сном и бодрствованием, в котором сейчас пребывал.

Гондола медленно проплыла под Мостом Вздохов, очертания которого вырисовывались на фоне рассветного неба, подобно бледной короне. Давным-давно заключенные бросали свой последний взгляд на город именно с этого моста, по которому их вели на казнь.

Магнус заметил, что Малкольм наблюдает за ним и его возлюбленным, и лицо чародея было белым, как мрамор. Когда-то Малкольм любил женщину, Сумеречную охотницу. Та история закончилась трагически. Магнус однажды говорил об этом с приятелем, советовал забыть прежнюю любовь, продолжать жить, найти новую возлюбленную. Малкольм тогда покачал головой и сказал: «Мне не нужна другая любовь».

Магнус в тот день подумал, что друг его ведет себя просто глупо.

Наверное, истинная любовь граничит с безумием. Чем сильнее любовь, тем она опаснее.

Лодка скользила вперед по темным водам. Оглянувшись, Магнус увидел последние искорки его магии, которые уходили на дно и исчезали в неведомых глубинах канала. Ярко-синие и белые, как пламя, искорки мерцали, и едва заметные волны, бороздившие поверхность воды, по очереди становились темно-пурпурными, бледными, как перламутр, и черными, как смоль, под предрассветными небесами. Вода вспыхнула в последний раз, а потом волшебные искры погасли. Магнус осторожно провел кончиками пальцев по мягким растрепанным волосам Алека, и молодой человек едва заметно повернул к нему голову во сне. Он услышал пение Малкольма и снова вспомнил те слова, сказанные давным-давно.

«Мне не нужна другая любовь».

 

Глава 17

Горькие истины

– В Риме, Александр, – наставительно произнес Магнус, – положено передвигаться на «мазерати».

Они должны были попасть в Рим как можно скорее, но в то же время не могли воспользоваться Порталом, поэтому Магнус заявил, что предлагает лучшую альтернативу. Шинь Юнь была занята чтением «Красных свитков магии» и не обращала на них никакого внимания, что вполне устраивало Алека.

– Превосходный выбор, – произнес сотрудник фирмы по аренде роскошных автомобилей. – Вам понравится классическая модель, 3500 GT Spyder.

Алек наклонился к Магнусу и прошептал:

– Как это, машина-паук, что ли?

Магнус пожал плечами и одарил Алека сияющей улыбкой, перед которой невозможно было устоять.

– Понятия не имею. Я выбрал ее просто потому, что она итальянская и красная.

Двадцать минут спустя трое путешественников летели по автостраде А13 в сторону Болоньи. Верх кузова был опущен, ветер свистел в ушах. Шинь Юнь развалилась на заднем сиденье, закинула ноги на дверцу и время от времени зачитывала вслух отрывки из «Красных свитков». Алек, сидя на пассажирском сиденье, пытался искать дорогу при помощи сложенной «гармошкой» бумажной карты на незнакомом ему языке.

Магнус, который сидел за рулем, произнес:

– Довольно давно я не водил машину с ручной коробкой передач. Только не надо шуток по этому поводу, пожалуйста.

Они успели во Флоренцию к обеду. Магнус заранее забронировал столик в таком крошечном ресторанчике, что Алек сначала решил, будто это гостиная шеф-повара. Никогда он не ел лучшей пасты, чем в этом заведении.

После обеда Магнус объявил:

– Мы не можем постоянно разъезжать по горным дорогам, как сумасшедшие. Мы разобьемся. Давайте навестим очередное местечко из нашего первоначального романтического списка. Мы сейчас недалеко от Садов Боболи.

– Конечно, – ответил Алек.

Шинь Юнь пошла за ними, держа под мышкой «Красные свитки», хотя никто ее не приглашал.

Магнус рассказывал о местах, мимо которых они проходили, пока они шли по набережной Арно, пересекали Понте-Веккьо, затем петляли по улицам, останавливаясь у прилавков уличных торговцев, на которых была разложена всякая всячина. Магнус купил себе шарф, солнечные очки, пончик «зепполе» и плащ, в котором он походил на Призрак Оперы.

Они добрались до амфитеатра Садов Боболи, по очереди осмотрели статуи, установленные по периметру сцены, затем направились к обелиску, красовавшемуся в центре.

– Мы уже давным-давно не делали фотографий для моих родных, – заметил Алек.

Магнус взял его под руку и потащил мимо фонтана Нептуна и статуи Изобилия, пока не нашел статую, изображавшую пузатого голого мужика верхом на гигантской черепахе. Магнус объявил, что лучше этого места для фото не найти. Он сдвинул панаму на затылок и принял царственную позу с одной стороны статуи. Как он объяснил Алеку, это был карлик по имени Морганте. Алек прислонился к статуе с другой стороны, сунул руки в карманы, и Шинь Юнь сделала несколько снимков на телефон Алека.

– Спасибо, – сказал Алек. – Я отправлю это Изабель и напишу, что мы здесь отлично проводим время.

– Правда, ты так напишешь? – спросил Магнус.

Алек поморгал.

– Конечно. Я хочу сказать, что скучаю по Изабель и Джейсу, и по маме, и папе.

Магнус, казалось, ждал продолжения. Алек подумал еще.

– Я и по Клэри тоже скучаю, – добавил он. – Немного.

– Она моя маленькая милашка. Как по ней можно не скучать? – произнес Магнус по-прежнему напряженным тоном.

– Вообще-то, Саймона я не настолько хорошо знаю, – неуверенно заговорил Алек.

У Алека было мало знакомых. У него была семья, включавшая, кроме родителей и сестры, Джейса, и новую подружку Джейса, и еще вампира, которого Джейс таскал за собой в качестве довеска. Он был знаком с некоторыми другими Сумеречными охотниками. Алина Пенхаллоу была ровесницей Алека и превосходно умела обращаться с кинжалами, но Алина жила в Идрисе, и поэтому он все равно не мог бы с ней общаться, даже если бы сам остался в Нью-Йорке.

Пока они бродили по парку, Алек понял, что Магнус, должно быть, тревожится насчет того, что он, Алек, может рассказать своей семье, своим друзьям – разумеется, почти все они являлись его собратьями, Сумеречными охотниками. В отличие от Алека, ни один из них, получив такие сведения, не усомнится в виновности Магнуса.

Алека беспокоило состояние Магнуса, который немного слишком усердно пытался хорошо проводить время. Алеку нравилось, когда Магнус действительно радовался жизни, но он ненавидел, когда тот притворялся. Теперь он уже мог отличить одно от другого. Алеку хотелось сказать что-нибудь, успокоить Магнуса, но поблизости постоянно околачивалась Шинь Юнь, и он не знал, как сформулировать свою мысль… Как раз в этот момент у него в кармане зазвонил телефон.

Это была Изабель.

– Я как раз думал о тебе, – заговорил Алек.

– А я думала о тебе, – весело ответила Изабель. – Наслаждаешься жизнью, отдыхаешь, или опять с головой погрузился в дела? Неужели ты не можешь хоть раз за столько лет полностью расслабиться?

– Мы сейчас гуляем в Садах Боболи, – сообщил Алек, что было абсолютной правдой. – Как там наши в Нью-Йорке? – быстро добавил он. – У Джейса снова неприятности из-за Клэри? А у Клэри снова неприятности из-за Джейса?

– Это краеугольный камень их взаимоотношений, но нет, Джейс сейчас проводит время с Саймоном, – рассмеялась Изабель. – Он говорит, что они играют в видеоигры.

– Ты думаешь, это Саймон предложил Джейсу проводить с ним время? – скептически спросил Алек.

– Нет, братец, – возразила Изабель. – Я так не думаю.

– А Джейс когда-нибудь раньше играл в видеоигры? Я лично – нет.

– Уверена, он быстро во всем разберется, – успокоила его Изабель. – Саймон объяснял мне, в чем здесь дело, и это не показалось мне особенно заумным.

– А как у вас с Саймоном?

– Он получил свой номер и остается в длинной очереди мужчин, отчаянно жаждущих моего внимания, – твердо произнесла Изабель. – А как у вас там с Магнусом?

– Ну, я подумал, что ты, может быть, сумеешь мне кое-чем помочь.

– Конечно! – воскликнула Изабель с восторгом, который привел Алека в содрогание. – Ты совершенно правильно поступил, когда обратился ко мне с этим вопросом. Я намного более сведуща в тонком искусстве соблазнения, нежели Джейс. Итак, вот мое первое предложение. Тебе понадобится грейпфрут…

– Погоди! – воскликнул Алек. Он поспешно отошел подальше от Шинь Юнь и Магнуса и спрятался за высокой живой изгородью. Чародеи потрясенно наблюдали за его бегством. – Пожалуйста, дальше не надо. Я вот что хотел сказать: у нас еще остается эта небольшая проблема с культом, насчет которого я тебя спрашивал. Мне бы очень хотелось быстрее разобраться с ней, чтобы Магнус был счастливее. Во время нашего путешествия.

И чтобы демоны больше не пытались убить Магнуса, и Магнус был свободен от мрачных слухов и обвинений, и от еще более мрачных угроз со стороны Конклава. Алек был уверен: это тоже сделает Магнуса более счастливым.

– Ну, хорошо, – ответила Изабель. – Вообще-то, я по этому вопросу как раз и звоню. Я отправила письмо Алине Пенхаллоу, составленное в очень осторожных выражениях, но сейчас она покинула Идрис и пока не может нам помочь. Поэтому я не смогла раздобыть ничего серьезного, хотя и покопалась в архивах Института. У нас здесь мало информации о сектах, в Нью-Йорке они не так часто попадаются. Возможно, из-за высоких цен на недвижимость. Но неважно; мне удалось достать копию оригинального манускрипта, которая может тебе помочь. Я сфотографировала несколько страниц и отправлю их тебе по электронной почте.

– Спасибо, Иззи, – сказал Алек.

Изабель помолчала какое-то время.

– Там был фронтиспис с рисунком… на нем изображен мужчина, лицо которого показалось мне хорошо знакомым.

– Правда? – спросил Алек.

– Алек!

– Разве ты рассказываешь мне все свои секреты, Иззи?

Изабель снова смолкла.

– Нет, – более мягко произнесла она. – Но один секрет я тебе сейчас расскажу. Из всех мужчин, дожидающихся в очереди моего внимания, Саймону, скорее всего, повезет больше всех.

Алек выглянул из-за живой изгороди, ярко-зеленой даже в прохладных итальянских сумерках, и среди белых мраморных статуй увидел Магнуса, который принимал живописные позы, подражая богам и богиням. Шинь Юнь не умела улыбаться, но Алек подумал, что ей, должно быть, очень этого хотелось. Никто не мог устоять перед обаянием Магнуса.

– Ну хорошо, – сказал Алек. – Из всех мужчин, дожидающихся в очереди моего внимания, Магнусу, определенно, повезло.

Изабель с досадой взвизгнула. Алек усмехнулся.

– Так рада слышать, что ты все-таки доволен своими каникулами, – внезапно с жаром воскликнула Изабель. – Я не буду лезть в твою личную жизнь. Я просто хочу, чтобы ты знал: я буду хранить все секреты, которые ты мне доверишь. Ты можешь положиться на меня.

Алек вспомнил прежние дни и прежние страхи, вспомнил, как Изабель время от времени пыталась заводить разговоры о мальчишках, но позволяла Алеку их прекращать. Он всегда бранился на нее, потому что боялся говорить об этом вслух, боялся, что кто-нибудь услышит, но иногда по ночам, когда он размышлял о возможности того, что родители отрекутся от него, Конклав его отвергнет, Джейс и Макс его возненавидят, его единственным утешением было то, что его сестра уже знала. И что она по-прежнему любила его.

Алек закрыл глаза и сказал:

– Я всегда тебе доверял.

Итак, теперь ему придется сообщить Магнусу о том, что он говорил с Изабель о «Багровой Руке».

– Мне очень жаль, – закончил он свой рассказ. – Я всегда делился с ней самым сокровенным.

– Не нужно извиняться, – быстро проговорил Магнус, но на лице его снова появилось несчастное выражение, которое он попытался скрыть, но которое Алек прекрасно видел. – Это мне нужно… послушай, ты можешь говорить сестре все, что хочешь. Говори всем, кому хочешь, все, что пожелаешь.

– Ух ты, – вмешалась Шинь Юнь. – Это сильно сказано, Магнус. Между доверием к другу и глупостью существует большая разница. Ты хочешь, чтобы Конклав бросил тебя в тюрьму?

– Нет, не хочу! – рявкнул Магнус.

У Алека возникло могучее желание сказать Шинь Юнь, чтобы она заткнулась, но он знал: Магнус хотел бы, чтобы он был добр к новой знакомой. И поэтому он не стал приказывать ей заткнуться.

Вместо этого он произнес:

– Я думаю, что, когда мы приедем в Рим, мне следует отправиться в тамошний Институт.

– Чтобы Магнуса упрятали в тюрьму… – начала Шинь Юнь, на сей раз рассерженным тоном.

– Нет! – возразил Алек. – Я хочу раздобыть оружие. И заодно осторожно поспрашивать, не слышно ли чего-нибудь о вызове демонов; может быть, найдется ниточка, которая приведет нас к «Багровой Руке». Мы ничего не знаем о них, кроме того, что они направляются в Рим. Это большой город. Но только я подумал, что будет лучше, если я… если я пойду один. Меня они ни в чем не заподозрят.

Шинь Юнь открыла рот.

– Хорошо, – опередил ее Магнус.

– Ты сошел с ума, – воскликнула Шинь Юнь.

– Я ему доверяю, – возразил Магнус. – Больше, чем тебе. Больше, чем кому бы то ни было.

Алек подумал, что Магнус зря ему доверился, когда они нашли неподалеку от Садов Боболи интернет-кафе и распечатали файлы, присланные Изабель. Это оказались отсканированные первые страницы «Красных свитков магии».

– Не хочу излишне драматизировать ситуацию, – произнес Магнус, – но… гр-р-р. Что за черт! Поверить не могу, мы с огромным трудом проникли в тайное святилище, скрытое в леденящем кровь подземелье, только ради книжки, которую твоя сестра прислала нам по почте на следующий день.

Алек взглянул на страницу из славной истории «Багровой Руки», на которой Великий Отравитель приказывал своим последователям раскрашивать лошадей белыми полосами и сделать деревянную мышь национальным символом Марокко.

– Ирония судьбы, – признал он.

– Это не ирония, – возразила Шинь Юнь. – Ирония – это совсем не…

Магнус гневно взглянул на нее, и она замолчала.

Алек пожал плечами.

– В том, что мы получили еще один экземпляр, нет ничего плохого. Шинь Юнь сейчас читает эту книгу. Теперь и я смогу ее прочитать.

Это наверняка было проще, чем читать карту. Когда они возвращались к машине, Магнус бросил быстрый взгляд на Алека, играя ключами.

– Мы сможем передвигаться быстрее, если будем вести машину по очереди, – с надеждой предложил Алек.

– Ты когда-нибудь имел дело с ручной коробкой передач?

Алек помолчал.

– Вряд ли это сложнее стрельбы из лука со спины лошади, скачущей галопом.

– Определенно, нет, – сказал Магнус. – А кроме того, у тебя сверхчеловеческие рефлексы. Ну что может с нами случиться?

Он бросил ключи Алеку и с улыбкой уселся в пассажирское кресло. Алек усмехнулся и подбежал к двери со стороны водителя.

Магнус предложил сделать несколько пробных кругов по стоянке.

– Нужно поднимать левую ногу, а ты нажимаешь на газ правой ногой, – говорил он. Алек поднял взгляд.

– О нет, – сухо произнес он. – Мне придется двигать обеими ногами одновременно. У меня не хватит ловкости для такой сложной задачи. – Он обернулся к рулю, нажал на педаль газа и был вознагражден высоким пронзительным скрежетом, похожим на вопль баньши, угодившего в ловушку. Магнус улыбнулся, но ничего не сказал.

Тем не менее, вскоре Алек уже довольно умело разъезжал по стоянке.

– Готов к шоу на дороге? – спросил Магнус.

Алек ответил неопределенной улыбкой и выехал с парковки. Когда «мазерати» занесло на узкой улочке, он вскрикнул от восторга и удивления. Они свернули на шоссе, и Алек вжал в пол педаль газа.

– Мы очень быстро едем, – заметила Шинь Юнь. – Почему мы едем так быстро?

Слышался низкий, уютный гул маленькой машины. Алек покосился на Магнуса, увидел, что тот надел солнечные очки, положил руку на дверцу, откинулся на спинку сиденья и улыбался, наслаждаясь ветром, который дул ему в лицо.

Алек радовался тому, что смог дать Магнусу хоть немного отдохнуть. Кроме того, он до сих пор не подозревал о том, что такая сумасшедшая, бешеная езда когда-нибудь станет ему доступна. Когда он думал о машинах, ему сразу вспоминался Манхэттен: слишком много автомобилей, очень мало места на дорогах, машины, медленно, уныло ползущие по «артериям» города. Там ходить пешком было своего рода освобождением. Здесь, в сельской местности Тосканы, машина была освобождением, быстрая езда вызывала восторг, радостный трепет. Он взглянул на своего невыносимо прекрасного бойфренда; ветер развевал его волосы, глаза, спрятанные за темными очками, были закрыты. Иногда жизнь приносила радость. Алек намеренно игнорировал ворчливую чародейку, присутствие которой в их машине считал совершенно лишним.

В течение следующего часа они ехали через центральную часть Тосканы вдоль склонов Апеннин. Слева до самого горизонта простирались золотистые поля, озаренные лучами закатного солнца, а справа тянулись ряды каменных вилл, выстроенных на вершинах холмов, с которых открывались потрясающие виды на зеленое море виноградников. Кипарисы покачивались на ветру.

Уже совсем стемнело, когда они достигли местности, которая, по словам Магнуса, называлась Долиной Кьянти. Алеку было не до красот природы. Он уже чувствовал себя вполне уверенно за рулем «мазерати», но справляться с ручной коробкой передач на извилистой дороге, изобиловавшей резкими поворотами и тянувшейся вдоль края обрыва, было не так уж легко. Малейшая ошибка грозила смертью всем троим.

Стемнело, и фары освещали всего несколько десятков футов дороги; Алек мог видеть лишь узкую полоску асфальта, отвесный склон горы с одной стороны, а с другой стороны – край обрыва, за которым чернела пропасть. Из всех трех вариантов лишь один казался ему более или менее привлекательным.

Алеку удалось вполне неплохо справиться с машиной на первых нескольких поворотах, но он взмок от напряжения, и пот щипал ему глаза.

– С тобой все в порядке? – спросил Магнус.

– Лучше не бывает, – быстро ответил Алек.

Его работой была война с демонами. А сейчас ему необходимо было всего лишь вести машину – с этим делом справлялись даже обычные, ничем не примечательные люди, не обладавшие никакими особенными талантами и тем более рунами, усиливавшими реакцию. Все, что ему нужно было сделать – это сосредоточиться.

Он слишком сильно сжимал в пальцах руль и дергал рычаг переключения передач всякий раз, когда им попадался резкий поворот.

На особенно трудном участке Алек все-таки не справился с управлением, и «мазерати» занесло. Он попытался выровняться, надавив на педаль газа, но, в конце концов, нажал на тормоз, и машина, виляя, понеслась под уклон.

Перед ними раскинулись бескрайние пространства, поля, долины, но сейчас любоваться ими совершенно не было желания. Они ехали прямо к обрыву.

Алек поднял руку, чтобы защитить Магнуса, и Магнус вцепился в него. Алек уже испытывал это странное ощущение связи между ними, похожее на то, которое возникает на корабле в бурном море: Магнус протягивал к нему руку, нуждался в его силе. Он взял ладонь Магнуса, и пальцы их сплелись, и он ничего не чувствовал, кроме горячего, острого желания вечно держаться за руки.

Машина съехала с дороги, зависла над обрывом и внезапно замерла; два передних колеса, продолжавших вращаться, касались лишь воздуха и голубоватого магического «одеяла». Машина висела так мгновение, затем выровнялась и покатилась назад, на узкую обочину, которая шла вдоль проезжей части.

– Я тебе говорила, что мы едем слишком быстро, – спокойно заметила Шинь Юнь с заднего сиденья.

Алек все еще крепко сжимал ладонь Магнуса, а вторую руку прижал к груди мага. Сердце чародея бьется иначе, чем человеческое сердце. Сердцебиение Магнуса успокаивало даже в самые темные моменты. Алек уже прекрасно знал это.

– Это всего лишь крошечный, невысокий утес, – ответил Магнус. – Абсолютно ничего страшного.

Алек с Магнусом вылезли из машины. Магнус широко раскинул в стороны руки, словно собирался обнять ночное небо. Алек приблизился к краю обрыва и взглянул вниз, затем присвистнул, разглядев глубокое ущелье с отвесными стенами. Обернувшись, он заметил короткую грунтовую дорожку, которая вела к площадке, выступавшей над обрывом. Он кивнул Магнусу.

– Вижу, ночью ездить весьма опасно. Может, нам стоит остановиться здесь.

Магнус огляделся.

– Вот так, просто, здесь, на открытом месте?

– Походная жизнь не лишена развлечений, – возразил Алек. – Можно будет поджарить на костре маршмеллоу. Разумеется, тебе придется как-то обеспечить нас хворостом и съестными припасами.

Шинь Юнь, в свою очередь, выбралась из машины и приблизилась к ним.

– Дайте, я угадаю, – бесстрастным голосом обратилась она к Магнусу. – Дорогой, твои представления о походной жизни сводятся к отелям без мини-бара.

Магнус смотрел на нее, моргая.

– Вот видишь, я успела первая пошутить, – сказала Шинь Юнь.

Магнус поднял взгляд к ночному небу. Алек видел в его золотых глазах отражение серебристого полумесяца. И внезапно губы Магнуса тоже образовали полумесяц, и он улыбнулся.

– Отлично, – сказал Магнус. – Давайте развлекаться.

Алек отложил листки с текстом «Красных свитков магии», чтобы оглядеть устроенный Магнусом лагерь. Он думал, что Магнус создаст при помощи чар жилище, в котором двое могут выпрямиться во весь рост и спать с удобством. По крайней мере, Шинь Юнь поступила именно так, когда сооружала себе отдельную палатку.

Но Магнус воздвиг над обрывом не палатку, а целый павильон, с занавесями, драпировками и фестонами. В просторном жилище нашлось место двум спальням, ванной комнате, гостиной и холлу. Алек обошел огромное строение из козьих шкур и обнаружил позади жилых помещений кухню, а рядом – крытую веранду и обеденный стол. В качестве последнего штриха на шесте у парадного входа красовался знак древнеримского легиона в виде орла – очевидно, это была дань тому, что Магнус назвал «жизнью в Риме».

Магнус откинул задний полог палатки, вышел и с самодовольным видом спросил:

– Ну, что ты об этом думаешь?

– Клево, – заметил Алек. – Но вот мне интересно… где ты взял столько козьих шкур?

Магнус пожал плечами.

– Тебе нужно знать лишь одно: я верю в магию, а не в жестокость.

В этот момент послышался странный звук, словно воздух со свистом уходил в какую-то дыру, и рядом будто ниоткуда возникло чудовищное сооружение, поднимавшее вокруг клубы пыли. Там, где только что находилась палатка Шинь Юнь, стоял двухэтажный дом-дерево, крона которого закрывала полнеба. Шинь Юнь вышла из своих «усовершенствованных» апартаментов и бросила надменный взгляд в сторону Магнуса.

Они начали неприкрытое соревнование с целью перещеголять друг друга еще в том магазине одежды на улице Мерчери; таким образом, подтвердилась теория Алека насчет того, что все чародеи пытаются испытать могущество собратьев, и магия – это нечто вроде соперничества между братьями и сестрами. Магнус, очевидно, просто забавлялся. Алек подозревал, что Шинь Юнь воспринимает эту игру немного более серьезно, но, будучи преданным своему возлюбленному, он считал, что Магнус, в конце концов, победит.

– Какие милые башенки, – весело крикнул ей Магнус. Алек подумал, что излишествами Магнуса не удивишь и не победишь. Он будет просто восхищаться ими. – Как насчет позднего перекуса?

Они собрались у костра на другом конце лагеря, в нескольких футах от края обрыва. Огонь был творением Магнуса, но Шинь Юнь тоже приложила к нему руку, и теперь он напоминал погребальный костер вождя викингов. Гигантский столб ревущего пламени, казалось, был предназначен для того, чтобы подать сигнал в Вальгаллу.

Флотилия облаков, частично скрывавших луну, медленно плыла по направлению к горе Корно-Гранде, самой высокой точке Апеннин. Рой светляков танцевал у них над головами, в темноте трещали сверчки, ритмично ухали совы, а снизу, из долины, доносился негромкий, нескончаемый, тревожный вой ветра. Откуда-то издалека послышалось завывание стаи волков, присоединившихся к ночной «симфонии».

– Какой тоскливый вой, – заметила Шинь Юнь. – Они так одиноки.

– Вовсе нет, – возразил Алек. – Они вместе. Они охотятся.

– Вижу, ты знаток этого дела, – усмехнулась Шинь Юнь. – Когда-то я тоже охотилась, но в то же время была одинока.

– А кроме того, когда-то ты состояла в секте, – напомнил ей Алек, но тут же пожалел о своих словах.

В голосе Шинь Юнь прозвучали резкие нотки:

– Скажи мне, Сумеречный охотник, куда же деваются нефилимы в тот момент, когда жители Нижнего Мира попадают в беду?

– Они защищают нас, – вмешался Магнус. – Ты видела, как Алек действовал в Венеции.

– Он был там потому, что пришел на вечеринку ради тебя, – отрезала Шинь Юнь. – Если бы вы не были вместе, он бы там и не появился. Они преследуют нас, следят за нами, причиняют нам боль, а потом бросают нас. Кто решил, что дитя, рожденное чародеем, менее достойно счастья и уважения, нежели дети Ангела?

Алек не знал, что на это ответить. Шинь Юнь подняла руки и отошла прочь.

– Прошу прощения, – извинилась она. – Сейчас, когда цель уже близка, я буквально на пределе. Пожалуй, я пойду к себе. Мне нужно отдохнуть. Завтра мы приедем в Рим. Кто знает, что ждет нас там?

Шинь Юнь коротко кивнула мужчинам и ушла в свою гигантскую палатку, оставив Магнуса и Алека вдвоем у костра.

– Подозреваю, Шинь Юнь ответит отказом на мое предложение спеть песню хором, – сказал Магнус.

Он протянул руку и легко, рассеянно, ласково провел кончиками пальцев по шее Алека. Алек подвинулся ближе к нему. Когда рука Магнуса упала, Алеку захотелось последовать за ней.

– Не придавай большого значения ее словам, – добавил Магнус. – Многие чародеи в детстве пережили трагедии. Мы пришли в этот мир, отмеченные темной печатью демонов, и нас заранее считают отверженными. Оказавшись в такой ситуации, сложно не поддаваться гневу.

– Но ты же не поддаешься, – возразил Алек.

– Такое бывало, – бесцветным голосом произнес Магнус.

– Шинь Юнь вовсе не обязательно было вступать в эту секту, – напомнил Алек.

– А мне вовсе не обязательно было основывать эту секту, – возразил Магнус.

– Это разные вещи, – вздохнул Алек.

– Разумеется. Я поступил намного хуже. – Магнус бросил веточку в костер и смотрел, как она тлеет, обугливается и рассыпается в прах. Алек наблюдал за ним.

Магнус Бейн всегда горел ярко, как костер, он был эксцентричным, искрометным, легкомысленным, беззаботным. Он был Верховным Магом Бруклина, носил яркие цвета и обводил глаза тушью с блестками. Он был из тех, кто устраивает вечеринки в честь дня рождения своего кота и выражает свою любовь громко и гордо.

Но за этой яркой внешней стороной пряталась тьма. Алек знал, что придется познакомиться и с этой темной ипостасью Магнуса, иначе он никогда не узнает возлюбленного по-настоящему.

– Мне кажется, я понял насчет Шинь Юнь, – медленно произнес Алек. – Я все удивлялся, почему ты настоял на том, чтобы мы взяли ее с собой. Я даже подумал, что ты, может быть, не хочешь оставаться со мной наедине.

– Алек, ты что…

Алек поднял руку, давая знак магу помолчать.

– Но потом я понял. Ты чувствуешь ответственность за ее жизнь, верно? «Багровая Рука» причинила ей вред, и ты считаешь, что обязан помочь ей. Исправить зло.

Магнус медленно кивнул.

– Она – зеркало, в котором отражается мое темное «я», Александр, – сказал он. – В некотором смысле она такова, каким я мог бы стать, если бы мне не повезло, и я не получил бы любви и заботы – от матери, а потом от Рагнора и Безмолвных Братьев. Я тоже мог бы остаться один на один со своим отчаянием, присоединиться к какой-нибудь группе вроде «Багровой Руки».

– Ты мало говоришь о своем прошлом, – медленно ответил Алек. – Ты даже не сказал мне, что был близким другом того мага, который погиб на войне. Рагнора Фелла. Ведь вы были друзьями, верно?

– Да, верно, – прошептал Магнус. – Он был первым, с кем я сумел завести дружбу.

Алек опустил взгляд и уставился на свои руки. Его первым другом был Джейс, но Магнус уже это знал. Магнус знал о нем все. Он был для чародея открытой книгой. Он попытался подавить детское чувство обиды.

– И все же – почему бы не сказать мне?

Искры из костра взвились в небо, на миг вспыхнули на черном фоне, подобно звездам, и погасли.

Алек подумал: может быть, для Магнуса любовь к смертному человеку походила на эти искорки, яркие, ослепительные, но живущие лишь мгновение. Может быть, все отношения с ним станут для чародея лишь кратким, незначительным эпизодом в его долгой, бесконечно долгой жизни. Алек понял, что для Магнуса он был не просто открытой книгой. Он был короткой книгой. Тонкой брошюрой по сравнению с многотомной хроникой жизни Магнуса.

– Потому что на самом деле никто не хочет обо мне ничего знать, – проговорил Магнус. – Обычно я не захожу дальше упоминания о том, что убил своего отчима, и моим собеседникам этого достаточно. Ты уже знаешь слишком много. Вчера ночью ты видел «Красные свитки магии». Ты читал все эти глупые, вздорные вещи, которые я написал, в книге, спрятанной за алтарем, запятнанным кровью. Неужели ты можешь винить меня в том, что я… я всякий раз думаю, что еще не время отпугивать тебя?

– Сумеречного охотника не так легко напугать, – возразил Алек. – Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым в том, что Шинь Юнь забрали в секту, но ты ведь хотел как лучше. Именно это я и подумал, когда читал «Красные свитки». Ты не приказывал завербовывать детей в секту, пользоваться их беспомощным положением. Ты сказал: не оставлять их в одиночестве. Ты сам когда-то был одинок и не хотел, чтобы другие дети, рожденные магами, страдали, подобно тебе. Я отправился в это путешествие для того, чтобы узнать тебя лучше, и я надеюсь, что так оно, в конце концов, и произойдет.

– Уверен, ты уже узнал больше, чем хотел, – прошептал Магнус.

– Я видел, как ты подошел к рычавшим зверям в клетках и попытался приласкать их. Твой друг погиб, и ты даже не сказал мне, что вы были знакомы, но хотел утешить вампира, с которым Рагнор был близок. Ты всегда стараешься помогать другим. Мне и моим друзьям ты помогал множество раз, и Рафаэлю Сантьяго тоже, как это ни удивительно, а теперь Шинь Юнь и другим чародеям, и, наверное, еще множеству существ, о которых мне неизвестно. Я знаю то, что мне нужно. Я читал «Красные свитки магии» и увидел, что ты пытался помочь детям. Эти слова – это были твои слова.

Магнус хрипло рассмеялся, и смех этот походил на плач.

– Значит, ты это имел в виду? А я думал, что ты имел в виду… нечто иное. – Он закрыл глаза. – Я не хочу, чтобы наши отношения разрушились по моей вине, – признался он. – Я не хочу уничтожить то, что мы построили, рассказав тебе то, что может вызвать у тебя отвращение. Какую часть истины ты на самом деле хочешь узнать, Александр?

– Всю, до конца, – сказал Алек.

Магнус устремил на Алека взгляд своих сверкающих глаз, которые были ярче пламени костра, и протянул руку. Алек крепко сжал его пальцы, сделал глубокий вдох и постарался взять себя в руки. Сердце гулко билось, и где-то внутри что-то сжималось от страха. Он ждал.

– Гм, – заговорил он. – Так ты не собираешься показать мне свое прошлое с помощью магии?

– О небеса, нет, конечно, – улыбнулся Магнус. – С меня достаточно и того, что я пережил это один раз. Я просто собирался поговорить о своей молодости. И хотел взять тебя за руку.

– О, – пробормотал Алек. – Ну… хорошо.

Магнус подвинулся ближе. Алек чувствовал тепло, исходившее от его тела. Чародей, собираясь с мыслями, склонил голову. Он несколько раз пытался начать, но потом стискивал зубы, и каждый раз крепче сжимал пальцы Алека.

– Мне хочется думать, что моя мать любила меня, – наконец, заговорил Магнус. – Все, что я помню – это ее вечно печальное лицо. Я всегда считал себя обязанным придумать что-нибудь, сделать ей приятное, развеять ее тоску. Я думал, что когда я докажу свою ценность, докажу, что я хороший сын, она станет счастлива, и у нас все будет хорошо. Но у меня так ничего и не получилось. В один прекрасный день она повесилась в сарае. Мой отчим сжег этот сарай и на пепелище возвел святилище в ее честь. Он точно не знал, кто я такой. Я сам не знал, кто я такой, но он понимал, что я не его сын. Он понимал, что я не принадлежу к роду человеческому. Однажды, когда стояла такая жара, что воздух был влажным и вязким, как похлебка, я уснул и проснулся оттого, что он звал меня по имени.

Магнус улыбнулся, но с таким видом, словно у него разбилось сердце.

– Он звал меня моим прежним именем, которое дала мне мать. Сейчас уже никто из живущих не знает его.

Алек стиснул руку Магнуса еще сильнее, как будто он мог спасти его, но опоздал на несколько сотен лет.

– Тебе не нужно больше ничего говорить, – прошептал он. – Если ты не хочешь.

– Я хочу, – возразил Магнус, но голос его дрожал. – Отчим несколько раз ударил меня, потом схватил за горло и потащил к сгоревшему сараю. С балки все еще свисала обугленная петля. Я слышал, как в ручье плещется вода. Отчим вцепился в волосы у меня на затылке и сунул мою голову в ручей. Но прежде он обратился ко мне, и голос его звучал гораздо добрее, чем когда-либо прежде. Он сказал: «Это для того, чтобы ты очистился. Доверься мне».

Алек затаил дыхание. И обнаружил, что не может сделать вдох, как будто он берег воздух для того ребенка, которого хотели утопить в ручье.

– Я не помню, что произошло дальше. Я едва не захлебнулся. – Магнус замолчал, поднял руки. В голосе его не было совершенно никаких эмоций. – А в следующий миг я сжег своего отчима заживо.

Костер обратился в колонну пламени, в бурлящую воронку, которая поднялась, казалось, к самому небу. Алек выставил руку перед Магнусом, чтобы загородить его от смертоносной волны жара.

Столб пламени почти сразу же рассеялся. Магнус, казалось, даже не заметил гигантскую огненную колонну, которую сам же и породил. Алек подумал: интересно, проснулась ли Шинь Юнь. Но если она что-то и заметила, то не подала признаков жизни. Может быть, она пользовалась берушами.

– Я бежал, – продолжал Магнус. – Некоторое время я скрывался, пока не встретил Безмолвных Братьев. Они научили меня контролировать собственные магические способности. Сумеречные охотники всегда нравились мне больше, чем остальным магам, потому что ваши Безмолвные Братья спасли меня от себя самого. Я по-прежнему считал, что я – дитя демона, и что всегда им останусь, не стану никем другим. Я никогда не встречал других чародеев, но у Рагнора Фелла имелись связи с одной семьей Сумеречных охотников. Безмолвные Братья устроили так, чтобы он приехал и начал обучать меня. Я был его первым учеником. Позднее он пытался учить детей Сумеречных охотников, рассказывал им о магии, учил нас не бояться. Он говорил, что все его ученики были ужасны, но я был хуже всех. Он постоянно жаловался. Ничем нельзя было поднять ему настроение. Я очень его любил. – Рот Магнуса скривился, когда он, не отрываясь, смотрел на пламя. – Через некоторое время я встретил второго друга – Катарину Лосс. Люди хотели сжечь ее живьем, как ведьму. Я вмешался и спас ее.

– Я знал, что ты спас больше людей, чем рассказываешь, – улыбнулся Алек.

Магнус негромко, удивленно усмехнулся. Алек поймал поднятые руки Магнуса, попытался согреть их, чтобы они перестали дрожать, привлек Магнуса к себе. Магнус не сопротивлялся, и Алек крепко обнял его. Он сжал в объятиях стройное тело чародея, почувствовал его дыхание, биение его сердца, и долго держал его так. Магнус положил голову на плечо Алека.

– Ты спас сам себя, – прошептал Алек на ухо Магнусу. – Ты спас себя, а потом спас еще многих. Ты не смог бы их спасти, если бы не спас самого себя. И я никогда бы не нашел тебя.

Алек был прав насчет тьмы, которая таилась в сердце Магнуса, и насчет боли, неразрывно связанной с этой тьмой. Но, несмотря на всю эту тьму, и всю эту боль, Магнус, как это ни странно, по-прежнему оставался ярким светочем, он был полон жизни и энергии, был источником радости для всех, кто его окружал. Именно благодаря ему Алек теперь мог смотреть в зеркало и видеть себя самого таким, каким он был в реальности, видеть взгляд, который ему не нужно было больше прятать.

Они стояли так, обнявшись, пока угасал костер. Вокруг царила полная тишина. Алек не отпускал своего возлюбленного.

– Не нужно тревожиться. Это всего лишь жалкий маленький культ, – наконец, тихо произнес он. – Мы с этим обязательно разберемся.

Он почувствовал, как губы Магнуса, прижатые к его щеке, пошевелились – чародей улыбался.