Дети неохотно брали Найдану в игру. Уже никто не обращал внимания на ее темные волосы, хоть в поселении она сильно отличалась от всех. Причиной была ее молчаливость. Найдана, с ее игривостью и жизнерадостностью, бегала за другими детьми, пытаясь войти в компанию, но в игре нужно и сказать что-то, а то и крикнуть. Найдана же сделать этого не могла, и дети не понимали, чего она хочет. Ей удавалась лишь игра в прятки: если искала, то сразу всех находила. А чего искать-то, если, даже стоя на месте, она чувствовала, кто куда спрятался? Но, видя недовольство ребят, она иногда делала вид, что ищет: ходила по двору взад-вперед, заглядывала за плетень, обходила избы. Так, чтобы потянуть время. А если уж сама пряталась, тут ей не было равных. Спрячется и молчит. А еще бывало, черту перед собой проведет – и вовсе никто ее найти не может. Кому интересно так играть – целый день искать одного? Поэтому вскоре про нее забывали и начинали заниматься чем-то другим. А Найдана, устав сидеть в укромном месте, выходила и с тоской смотрела на игравших детей, которые не обращали на нее внимания. И подружек у Найданы почти не было. Подружкам ведь поболтать нужно, обсудить кого-нибудь. А из Найданы какой говорун? Сидит и молча слушает. Дети не обижали ее, не прогоняли, но в какой-то момент просто переставали замечать, будто ее и не было рядом. Найдана еще какое-то время ходила за ними следом, а потом отставала, понимая, что никто не спохватится, если она уйдет.
Поэтому чаще всего Найдана была предоставлена самой себе. Впрочем, одиночество ее не тяготило. Наоборот, оставшись одна, она могла свободно уходить в лес, где ее ждал мудрый старец. И никто не замечал ее отсутствия. Родители думали, что она гуляет с другими детьми, а дети, заигравшись, забывали о ее существовании. Общение с Ведагором – это совсем другое. Ему она могла поведать о своих переживаниях, с ним могла посоветоваться о чем-нибудь. Девочка доверяла ему, как разве что только своим родителям.
В этот раз дети, как обычно, долго искали Найдану, хотя она спряталась легко: лишь присела в зарослях бурьяна, что рос за избой старого Болебора. Ну да – она не забыла провести черту, а то найти ее было бы слишком просто. Ничего лучше этих зарослей она не придумала, потому что все другие удачные места для пряток уже были заняты более шустрыми детьми. Найдана выглядывала из своего укрытия сквозь стебли растений и наблюдала, как одного за другим находят ее приятелей.
– Все тут? Всех нашли?
– Некраски опять нет!
Найдана усмехнулась, услышав эти слова, и ребята толпой пошли искать ее одну. Как странно… Они прошли всего в двух шагах от зарослей, в которых притаилась Найдана, и никто ее не заметил. Ведагор научил ее этому заклинанию. Здесь не требовался голос – только движение рук. Когда она в первый раз воспользовалась этим заклинанием, удивлялась, как возможно, что человек не может ее найти. Ведь она не стала невидимой, наоборот, иногда она даже оставалась на виду. А теперь ее это даже забавляло. Найдана выглядывала из бурьяна и поглядывала на ребят. Что, если убрать заговоренную черту? Она провела ладошкой посередине черты и сровняла ее с землей. Ребята словно почувствовали и направились прямо в ее сторону. Еще немного – и они ее найдут. Сердце Найданы заколотилось в ожидании, будто это не игра вовсе, а ей на самом деле угрожала опасность. Торопясь, она быстро подрисовала черту, соединив два разомкнутых конца в одну линию, и напряженно выдохнула. Дети тут же снова отошли в сторону, так и не заметив ее.
«Вот глупая! – подумала Найдана. – Эдак они меня никогда не найдут!»
Вскоре детям и правда надоедало ее искать, и они увлеклись новой игрой. А Найдана, выждав немного, прокралась за дворами и избами к воротам и вышла за ограду. Отчего-то ей было неловко показываться на глаза приятелям. Она не понимала, чего вдруг испугалась, и было стыдно за свой необъяснимый испуг. Уж лучше туда, в лес!
Отойдя от ворот, Найдана сразу побежала в сторону леса. Быстрее, пока никто не спохватился. Вот и деревья: сначала редкие, все больше березы да рябины; вдалке они начинали перемежаться елями и соснами, лес становился гуще, темнее. Туда Найдана не ходила, оставалась на границе светлого, пронизанного солнечными лучами, леса и мрачного, в котором от недостатка света даже трава не росла. Идти туда было боязно. К тому же взрослые часто пугали детей историями про лешего, который может утащить в дебри непослушное дитя. Найдана была уверена, что в том темном лесу и жил страшный леший.
«Ведагор!» – мысленно позвала она.
Старец всегда появлялся из ниоткуда, словно каждый раз поджидал за деревом, когда она его позовет. Так было и на этот раз.
«Ведагор!» – повторила Найдана, и через несколько мгновений за мрачными деревьями показались его светлые одежды.
Увидев мудрого старца, Найдана широко улыбнулась и побежала ему навстречу, забыв, что боится темного леса. А как же! Теперь рядом был Ведагор, который живет чуть ли не по соседству с самим лешим и совсем не боится его. Найдана обняла старика, уткнувшись в его одежды, пропахшие лесом и костром. Ведагор крякнул и легонько похлопал ее по спине.
– Ну, чего звала-то? – спросил он.
«Так… – мысленно ответила Найдана, на самом деле не зная, зачем она его позвала. – Просто соскучилась».
– И поэтому гоняешь старого человека? – строго спросил Ведагор, при этом все так же нежно придерживая ее за плечи. – Тебе в голову взбрело и зовешь меня, как оголтелая. А я-то думал, случилось что, все дела побросал и спешу к тебе.
«Да что у меня может случиться? Все хорошо. Соскучилась просто».
– Соскучилась она… – ворчал Ведагор, но в его голосе чувствовались нотки радости.
«Не сердись, – улыбнулась Найдана. – Расскажи мне лучше что-нибудь».
– У тебя никак совсем дел нет? Расскажи ей что-нибудь… – бубнил Ведагор, но все же пристраивался на кочку под деревом. – Что же тебе рассказать?..
«Скоро у Первушки и Нежданки будет имянаречение, – поведала Найдана в ожидании, пока Ведагор придумает, о чем ей рассказать. – Ходят важные такие! Даже играть с остальными сегодня не стали. Дескать, они уже взрослые».
– Так, конечно, взрослые. И ты в двенадцать годков взрослой станешь, – усмехнулся Ведагор.
«И что же, их больше не будут называть Перваком и Нежданой?»
– Не будут. Эти имена им дали родители, чтоб злых демонов отворотить. Какой демон повадится за Нежданой? Или за Некраской, как тебя кличут в деревне. Вот звали бы тебя с малолетства Красавой, демоны услыхали бы, что где-то есть красавица, и забрали бы тебя в свое царство Нави. А так слышат, что ты не красавица, и проходят мимо.
«И меня потом не будут звать Некраской?»
– Не будут.
«Даже матушка?»
– Никто не будет.
«И Найданой тоже звать не будут?»
– Найданой тебя только родители зовут да я. Это родовое имя, никто чужой не должен его знать. Жрец даст тебе новое имя – так тебя и будут все называть. Не зваться же тебе всю жизнь Некраской.
Найдана задумалась о том, что ей еще не скоро дадут новое имя. Каким оно будет? Да уж, ходить всю жизнь Некраской не хотелось бы. Хоть она и привыкла и с легкостью отзывалась на это имя. Но уж лучше быть, к примеру, Мстиславой. Найдане очень нравилось это имя. А то назовут вон, как Борща, и мучайся потом всю жизнь. Не хотелось бы Найдане отзываться на какую-нибудь Щуку. Жалко, что это решает жрец.
«Ведагор?»
– Ммм?
«Сколько тебе лет?» – вдруг спросила Найдана.
– Сколько зим, столько и лет, – усмехнулся Ведагор.
«Ну а все-таки?»
– Много. Я уже и со счету сбился.
«А кто-нибудь из родных у тебя есть?»
Ведагор нахмурился. Найдана терпеливо ждала, когда он начнет рассказывать, но старик не спешил. Почему он никогда не рассказывал про своих родных? Ведь не может же быть, чтоб у человека совсем никого не было.
Вдруг в верхушках деревьев что-то зашумело, затрещало. Найдана быстро подняла голову на звук. В листве явно что-то происходило. Какая-то суматоха и кутерьма нарушила привычное спокойствие. Похоже, куница забралась в птичье гнездо и пытается навести там свои порядки, а птицы щебетали и носились вокруг злодейки. Значит, там птенцы, раз взрослые птицы не улетают от гнезда. Найдана испуганно прижала руки к груди и не могла оторвать глаз от кроны, где толком и не видно, что происходит.
Ведагор протянул руку в сторону, откуда доносился шум, и резко сжал пальцы в кулак. Какой-то зверь тут же принялся удирать, напуганный посторонним вмешательством, а к ногам Найданы упал птенец. Найдана наклонилась и осторожно подняла безжизненное тельце. Его головка вяло болталась на тонкой шейке.
– Ну-ка, покажи, – сказал Ведагор, и Найдана послушно протянула руку. – Крови нет. Вроде и кости целы. Придушила, видать, куница-то.
Он немного помолчал и вдруг предложил:
– А ты попробуй исцелить.
«Как? – удивилась Найдана. – Он же не дышит».
– Вот и попробуй. Когда-нибудь тебе придется этому учиться, так почему не сейчас?
«Но я не умею… – робко призналась Найдана. – Я не уверена, что смогу…»
– Пока не попробуешь, уверена не будешь, – строго сказал Ведагор.
Найдана прикрыла птенца сверху второй ладошкой, согревая его своим теплом. И вдруг словно увидела его тельце насквозь, и крошечное сердечко, которое… стучит! Стучит же! Но очень слабо. Еле-еле… Вот-вот остановится. Найдана закрыла глаза и, сосредоточившись, направила всю силу в ладони. В пальцах аж закололо, будто она давеча трогала крапиву. И вдруг пташка шевельнулась. От неожиданности Найдана вытаращила глаза и уставилась на Ведагора.
– Что, получилось? – усмехнулся старец. – Ну-ка, дай мне.
Найдана раскрыла ладони. Живой птенец крутил головой и громко чирикал, разевая желтый клюв. Ведагор осторожно взял его и посадил обратно в гнездо. Две взрослые птицы с новой силой принялись кружить над стариком, опасаясь, что им снова хотят навредить.
– Давай отойдем подальше, пусть успокоятся, – сказал Ведагор.
Они с Найданой отошли на несколько шагов и оттуда смотрели, как птицы покружили еще немного и сели в гнездо.
«Как же это получилось? Без заклинания и вообще…» – Найдана была в недоумении.
– Чтоб спасти жизнь, не нужно заклинание, – улыбнулся Ведагор. – Это идет отсюда, – и он ткнул пальцем ей в грудь, в то место, где перехватывало дыхание, когда она боялась или волновалась, и откуда разносилось тепло по всему телу, когда ей было хорошо и радостно.
* * *
Зиму сменяло лето, а за летом опять наступала зима. Семья Визимира спокойно жила в новой деревне уже восемь лет. Никому в голову не приходило копаться в их прошлом и вспоминать, что когда-то они были пришлыми. А Найдана и вовсе этого не знала, считая себя местной.
Погода в этот день выдалась хорошая, ясная да морозная. В такой день сидеть дома в тягость. К тому же даже в избе было слышно, что на улице вовсю веселится ребятня.
– Куда это ты собралась? – строго спросила Зара, наблюдая, как дочь торопливо наматывает платок на голову.
Найдана махнула рукой в сторону двери, за которой слышались смех и крики детворы.
– А воды? – Зара легонько качнула пустое ведро, и оно брякнуло сначала о стену, затем о лавку. Рядом стояло второе, тоже пустое.
Найдана вздохнула, взяла ведра и, уныло опустив плечи, потащилась к выходу.
– Выпрямись и улыбайся. Я же не заставляю тебя избу построить.
Выйдя во двор, Найдана остановилась и засмотрелась на ребят, которые вовсю забрасывали друг друга снежками. Она следила за их игрой и улыбалась, сама того не замечая, и так увлеклась, что забыла про ведра и чуть не бросилась тоже лепить из снега.
– Ты еще не ушла? – строго спросила Зара.
Найдана вздрогнула от неожиданности и помчалась к колодцу, на ходу болтая пустыми ведрами. Как не вовремя закончилась вода! Найдана оглянулась и пуще прежнего заторопилась к колодцу: мать по-прежнему стояла у двери и смотрела ей вслед. Она что-то крикнула, но Найдана не расслышала. Только набрав воды в ведра, девочка поняла, что мать кричала ей про коромысло. Найдана так увлеклась игрой детей и так расстроилась, что ей нельзя сразу броситься в игру, что совсем забыла о коромысле. А на нем гораздо удобнее нести полные ведра. Найдана растерянно смотрела то на ведра, то на свою избу, до которой не так и близко. Теперь хоть смотри, хоть нет, а расстояние не уменьшится. Да и коромысло само к колодцу не прибежит.
Найдана чуть присела, взялась за ручки ведер и выпрямилась. Тяжело… Сделав несколько шагов, она остановилась и поставила ведра. Эдак и до вечера не дотащиться. Она потерла ладони, с тоской на глаз измеряя расстояние до избы. Дюжина, вторая, третья… Тут не в шагах, а в саженях нужно мерить! Да и что мерить-то! Время идет. Она снова присела, ухватилась поудобнее за ручки и выпрямилась. И как назло, поблизости никого нет, кто бы пожалел несчастную и помог донести ведра. А может, и хорошо, что рядом никого? Найдану вдруг осенила невероятная мысль. А что, если?.. Она закрыла глаза, прислушалась к своим чувствам и ощутила тяжесть, тянувшую ее руки к земле, давившую на плечи и сгибавшую спину. Она представила, что в ее руках нет ведер, наполненных водой. Бывало, морозным зимним днем так озябнешь, что зуб на зуб не попадает. Холод пробирает до костей, и нет сил унять дрожь. Тогда нужно так же хорошенько сосредоточиться и представить истопленную печь, которая пышет жаром. Представить, как касаешься ее руками, прижимаешься щекой к ее шершавому боку и тут же чувствуешь, что тепло от печи проникает в тело, разливается по венам. Сначала даже пощипывает от тепла, а потом дрожь унимается, тело становится расслабленным и даже дышать как будто легче.
Как в жуткий холод помогает согреться мысль о теплой печке, так и ведра вдруг становились будто легче. Вот они уже совсем невесомые, и Найдана запросто может поднять их выше головы. Она открыла глаза и хитро улыбнулась, посмотрев на ведра, которые все так же были в ее руках. Только она совсем не чувствовала их тяжести, будто кто-то поддерживал их снизу. Она ощущала только, что касается их. Найдана подняла ведро перед собой, затем второе и разжала пальцы. Но ведра не упали, а словно зависли в воздухе. Найдана, весело смеясь, закружилась на месте, и ведра, как приклеенные, кружились с ней. Вдруг совсем рядом послышался грохот. Найдана резко остановилась, рискуя расплескать воду, и оглянулась на звук. Возле колодца стояла старуха, чье имя, данное ей на обряде имянаречения, уже никто и не помнил. А прозвище – Трындычиха – подходило ей больше любого имени, потому что говорливее бабы в округе не сыскать, и очень скоро заменило ей имя. И вот теперь эта самая Трындычиха стояла возле колодца, выронив свои ведра и коромысло, и, открыв рот, таращилась на восьмилетнюю девочку, которая с легкостью кружила полнехонькие ведра. Найдана растерялась, смущенно опустила глаза, старательно ссутулила плечи, делая вид, что ей тяжело, и поплелась к дому. Но ведра-то были невесомые! И душа Найданы пела и ликовала от чувства, что она узнала что-то новое о своих способностях. Но это ликование, рвавшееся наружу, приходилось скрывать.
«Надо же было нарваться именно на Трындычиху! – ругала себя Найдана. – Теперь всем растреплет! Ой, матушка опять ругаться будееет!.. Не разрешает же на людях свои умения показывать… Может, Трындычиха подумает, что ей померещилось? Или другие решат, что ей все почудилось? Мало ли что она болтает. Бывает, такого наговорит, что диву даешься, как и выдумала-то. Божечки родненькие, сделайте так, чтоб она все позабыла…» Найдана обернулась через плечо. Бабка Трындычиха все еще стояла у колодца и смотрела ей вслед, видимо не понимая, почудилось ей увиденное или нет. Теперь главное не оглядываться. Пусть она думает, что хочет. Найдана дошла до избы и постучала ногой в дверь. Зара тут же выглянула, будто только и делала, что поджидала внутри.
– Что ж ты без коромысла-то убежала? Поди все руки оттянула? – Зара приняла у дочери тяжелые ведра и поставила их на лавку. – Полнехонькие ведь набрала!..
А Найдана только махнула рукой и побежала к ребятам, пока игра не закончилась, и все не разошлись по домам. В этой игре не требовалось говорить – только лишь умение сминать снег в комки да метко их кидать. Тут уж никто не замечал, что Найдане помогает неведомая сила, все просто удивлялись ее умению попадать точно в цель.
* * *
Первое время Найдана еще с опаской поглядывала на Трындычиху, ожидая своего разоблачения, но дни шли, а та ничего никому не рассказывала. Ведь, если бы она заговорила об этом, только намекнула кому, сразу стало бы известно всем. Но слухи до избы Найданы не доходили, люди ничего не обсуждали, Зара эту тему не поднимала. Значит, Трындычиха молчала. Что ж, скорее всего та не поверила своим глазам и решила не усугублять свою и без того стойкую репутацию сплетницы.
Вскоре пришла весна с журчащими ручьям и трелями птиц, радующихся теплому солнцу.
Найдана все так же ходила в лес к Ведагору, который по-прежнему учил ее премудростям.
«Скажи, как это ты меня слышишь, а другие не слышат?» – спросила однажды Найдана.
– Другие и силу твою не чувствуют, а я сразу понял, как только впервые тебя заприметил. Еще издали. Давай-ка присядем сюда, – Ведагор показал на поваленное дерево, поросшее мхом. Найдана села рядом с ним, и он продолжил: – Мы с тобой другие, не такие, как все люди. Мы – ведуны. Знаешь, кто это такие?
«Знаю. Это жрецы храмов», – ответила Найдана, искренне веря, что жрец умеет делать гораздо больше чудес, чем те, на которые способна она. И в дальнейшем, если очень постарается, тоже сможет стать жрицей храма, допустим богини Морены.
– Куда жрецам до нас! – засмеялся Ведагор. – Жрецы только делают вид, что они всемогущи и могут договориться о чем-то с богами.
«А на самом деле не могут?!» – удивилась Найдана.
– Не могут. Только – тсс! Никому не говори об этом.
«Сказать я могу только тебе, – криво усмехнулась Найдана, – другие меня не услышат».
– Вот и хорошо, вот и ладненько. Жрецы – тоже люди нужные, они порядок в общине держат. Ни к чему тот порядок нарушать.
«Значит, вызвать дождь они не могут?» – все больше удивлялась Найдана.
– Не могут. Как и повернуть стаю птиц, и наслать зиму посреди лета.
«А мы все это можем?» – Найдана распахнула глаза.
– Ну сила-то в тебе большая, а на что ты способна, я пока не разберу. У каждого ведуна или ведьмы своя сила. Даже в одном роду разные по силе ведуны могут быть. Самые могущественные очень редко рождаются. Может так случиться, что несколько поколений будут обычными людьми, а потом вдруг появится дите с магическими способностями. Я вот травы лучше всего понимаю, любую былинку чувствую. Заклинания всякие понемногу знаю, тебя им учу. Но даже я еще многого не знаю. Моя сила в травах. Через травы и заклинания я даже могу немножко заглянуть в грядущее.
«Ой, загляни! В мое грядущее загляни! И узнаешь, на что я способна».
Ведагор замялся, словно не зная, что ответить, а потом вдруг взорвался непонятным гневом:
– Ты думаешь, ведовство – балагурство такое? Не путай с шутами на ярмарке! Ведовством нужно с умом пользоваться, а не скоморошить в разные стороны! Я тебя для чего учу? Чтоб ты людям помогала. А тебе лишь бы играться!
«Да я и не думала играться… – попыталась оправдаться Найдана. – Я только хотела…»
– Знаю, чего ты хотела! Нет и нет! – кричал старец.
Если бы сейчас случайный прохожий увидел их, решил бы, что Ведагор – умалишенный старик, спорящий с самим собой. То он спокойно говорил, то вдруг начал кричать, а маленькая девочка при этом молча сидела рядом.
«Ладно… Прости», – пробубнила Найдана, так и не поняв, в чем ее вина и почему Ведагор так рассердился.
– То-то и оно, – смягчился старец.
«А где ты живешь?» – спросила Найдана, чтоб сменить тему разговора, которая, как ей показалось, была неприятна Ведагору.
– В чаще, – коротко ответил старец.
«У тебя там есть истьба?»
– Землянка.
«Почему ты не живешь рядом с людьми, а забрался в самую чащу? Или прячешься от кого?»
– Что-то ты сегодня слишком много вопросов задаешь! Никак заранее подготовилась?
«Просто подумала, я ведь тебя так давно знаю, но ни разу не видела, где ты живешь. И как ты так быстро из чащи сюда прибегаешь? Или твоя землянка возле поселения?»
– Нет, не возле. Далеко отсюда. Я заклинание знаю, оно меня и переносит, куда захочу.
«Научи!»
– Ишь, какая! Научи ее, – передразнил Ведагор. – Не осилишь пока. Да и слова там тайные есть, их в голос произнести нужно.
«А ты покажи, как это делается. Очень уж поглядеть хочется».
– Ну гляди. Все равно ведь не отстанешь.
Ведагор встал, зажав под мышкой посох, выпрямился и медленно выдохнул, сосредотачиваясь. Затем сделал несколько движений руками, за которыми Найдана едва успела уследить, пробормотал какие-то слова и вдруг исчез. Найдана даже вздрогнула от неожиданности. Холодок пробежал по спине. Не может человек так просто исчезнуть. Никак не обошлось без лешего…
«Ведагор!.. – даже в мыслях осторожно позвала она его, словно боясь, что ее может услышать кто-то другой. Старец молчал. Найдана в панике закрутила головой. – Божечки… Куда исчез-то? Ведагор!»
– Да тут я, тут, – отозвался старец откуда-то сзади.
Найдана снова испуганно вздрогнула и обернулась. Ведагор подходил к ней, хитро улыбаясь в бороду.
– Ну как? – спросил он.
«Я испугалась», – честно призналась Найдана.
– Чего испугалась-то? – усмехнулся Ведагор.
«Подумала, что тебя леший уволок».
Ведагор засмеялся громким, совсем молодым смехом.
«А ну еще раз покажи!» – воскликнула Найдана, приготовившись во все глаза смотреть за заклинанием.
– Ну гляди! – усмехнулся Ведагор.
Он снова выдохнул и сделал несколько движений руками. На этот раз Найдана не сводила глаз с его ладоней и постаралась запомнить каждый жест. Ведагор прошептал заклинание, но Найдана навострила уши и услышала каждое из странных слов.
«КВЭСТА ДУЭ РАМТА ТОРЭ», – мысленно повторила она, когда Ведагор исчез, и тут же обернулась, уже зная, что Ведагор появится там.
– Как, испугалась? – усмехнулся старец.
«Теперь нет», – отрицательно покачала головой Найдана.
– Ладно, тебе уже нужно идти обратно. Да и мне пора. Вот, вязанку хвороста возьми, все не с пустыми руками вернешься, – Ведагор указал на кучу веток, перевязанных веревкой, виднеющихся за деревом.
По пути домой Найдана то повторяла про себя заклинание, то делала жесты руками – такие же, как мудрый старец. А потом вдруг задумывалась, как странно, что Ведагор накричал на нее за то, что она хотела увидеть свое будущее. Чего в этом такого запретного? Или только в ее будущее нельзя заглядывать?..
* * *
С самого утра Найдана была рассеянной, не могла ни на чем сосредоточиться, все валилось из рук. Дошло до того, что, когда мать попросила ее покормить кур, она споткнулась и рассыпала зерно. Никогда раньше с ней такого не случалось. Ведь это проще простого – на лету поймать плошку, не прикасаясь к ней, лишь протянув руку в ее сторону. Стоит только успеть подумать об этом. А тут споткнулась и растянулась на дороге. Вот смеху-то для малышни было!
«Растяпа!» – ругала себя Найдана, отряхиваясь от грязи.
Собирать зерно смысла не было: куры тут же подбежали и начали его клевать, не дождавшись, пока она отойдет. Найдана встала и махнула на кур пустой плошкой, словно это они были виноваты. Куры недовольно заквохтали и забегали кругами, размахивая крыльями, но тут же опять подбежали к зерну и принялись его клевать.
И так во всем: задумчивая, неловкая, вся в своих мыслях. Матери потребовалось три раза повторить, чтобы Найдана услышала ее и пошла развешивать белье. А виной всему был сундук с приданым. Тот самый, что стоял под лавкой, а Зара никогда не оставляла ключ от него без присмотра. Вот почему именно сегодня Найдана вспомнила, как перебирала когда-то с матерью свое приданое и наткнулась в сундуке на что-то странное. Она сейчас уже не помнила, укололась или обожглась тогда, а может, что-то другое. Но те мгновения снова и снова всплывали в ее памяти.
«Вроде и не было ничего особенного. Подумаешь, укололась! И следа уже не осталось», – Найдана задумчиво посмотрела на свои пальцы, а потом перевела взгляд на сундук. Было в нем что-то манящее…
«Нужно непременно заглянуть в сундук еще раз. И обязательно без матушки. Но как раздобыть ключ, который матушка всегда носит на поясе?»
– Развесила белье? – спросила Зара, и Найдана вздрогнула, отвлеченная от своих мыслей.
Она растерянно взглянула на мать, задумалась на мгновение, соображая, о чем ее спросили, и затем кивнула.
«Нет, матушка никогда не расстается с этим ключом. Разве что ночью. Вот тогда и можно его взять. Но она спит так чутко, от любого скрипа просыпается. Зачем вообще нужен замок на том сундуке? Лихих людей здесь нет. От кого запирать-то? Вон, даже на двери замка нет, а на сундуке висит».
– Да слышишь ли ты меня? – пытаясь докричаться до дочери, воскликнула Зара. Найдана встрепенулась. Размышляя, она так отвлеклась, что не слышала, о чем ей говорила мать.
– Я говорю, пойду до Лады! Обещала ей пару рябчиков, что отец принес. Да что с тобой происходит? – Зара пристально взглянула в глаза дочери, прикоснулась губами к ее лбу и еще раз посмотрела на нее, пытаясь понять причину странного поведения. – Ничего не болит?
Найдана покачала головой и улыбнулась, чтобы мать не волновалась.
– Не выходи никуда, – сказала Зара, – приляг отдохни.
Найдана кивнула.
Зара ушла. Найдана покосилась на сундук, призывно выглядывавший из-под лавки. Чем не удачный момент? Найдана одна в избе, никто не мешает. Если Зара ушла к Ладе, это надолго: пока не обсудят все новости, не расстанутся. Найдана подошла к сундуку и опустилась перед ним на колени. Она провела рукой по кожаной обшивке, украшенной металлическими уголками и заклепками, и вдруг отдернула руку. Металл на сундуке нагрелся, словно от печи, и теперь обжигал. Так и до пожара недалеко! Найдана настороженно посмотрела на сундук и снова протянула руку. На этот раз осторожно, словно боясь обжечься, она прикоснулась к обшивке. Нет, это был не жар – металлические заклепки совершенно холодные. Но какое-то странное чувство не покидало ее. Уже смелее Найдана провела рукой по сундуку. В одном месте он был совсем обычный, но стоило девочке отвести руку в нижний угол, как ощущения становились все сильнее. Она чувствовала что-то даже через стенку сундука. И это «что-то» пугало ее и одновременно манило.
«Хоть бы одним глазком взглянуть на это чудо! Но этот огромный замок… – Найдана взяла его в руку. – Тяжелый… Как же его открыть?»
Она задумчиво держала его в ладонях, согревая своим теплом. Вдруг ей показалось, что в какой-то момент она ясно представила – нет, даже ощутила все детальки, из которых состоит замок. Все, даже самые мелкие. Будто это не бездушная вещь, а та самая пташка, в которую Найдана вдохнула жизнь. Девочка закрыла глаза, на мгновение замерла и медленно повернула ладонь, ту, что лежала поверх замка. Раздался звонкий щелчок, и дужка замка сама отскочила. Замок открылся! Найдана быстро обернулась на дверь: не вернулась ли мать, пока она возится с сундуком. Было бы совсем не смешно, если бы она застала ее за этим занятием.
Замок открыт, и теперь можно посмотреть, что за странная штуковина в сундуке, которая так призывно дает о себе знать. Найдана потянула тяжелый сундук на себя и с трудом выволокла его из-под лавки. Нужно поторапливаться. Ведь Зара в любой момент могла вернуться. Найдана откинула крышку и принялась рыться в своих сокровищах, которые до этого рассматривала только в присутствии матери. Платки, расшитые рубахи, украшения – Найдана все это видела и примеряла не раз. Но все это было не то… Она чувствовала, что ищет что-то другое.
Вдруг ее сердце забилось сильнее, едва она коснулась пальцами чего-то твердого и угловатого. Еще одно украшение? Найдана вытащила его из сундука и поднесла к глазам. Медальон. Но такой странный, не похожий на прочие обереги, украшенные символами разных богов. Разве что эти две переплетенные змеи могут быть из свиты Перуна, но те многоглавые. И что означает эта дюжина самоцветов? Ведь любой знак на обереге должен что-то значить. Найдана, прищурившись, попыталась в полумраке рассмотреть знаки и символы на медальоне.
Каким-то неведомым чутьем она понимала, что искала именно эту вещицу. Но как она могла появиться здесь, среди прочих вещей? И почему Найдана никогда раньше ее не видела? Она положила медальон на ладонь и осторожно провела по нему пальцем. На этот раз он не обжигал, как когда-то. Но излучал неведомую силу, которую Найдана чувствовала даже на расстоянии. Этот медальон казался ей таким знакомым, будто она носила его всю жизнь. Но она была уверена, что сейчас увидела его впервые.
Со двора послышался голос Зары. Подходя к избе, она, все еще смеясь, что-то отвечала Ладе. Найдана заторопилась. Хоть и нехотя, положила медальон обратно и завалила сверху вещами. Поглядывая на дверь, она затолкала сундук обратно под кровать, суетливо навесила замок, который противился и никак не вставлялся обратно, явно желая ее выдать. А Зара вот-вот должна зайти! Уже и дверь скрипнула и в приоткрывшуюся щель проник яркий солнечный свет. Но что-то опять остановило Зару. Держась за ручку двери, она переговаривалась с соседкой. Наконец, Найдана справилась с замком и даже снова закрыла его, так же проведя рукой. Быстро скинув край покрывала, чтобы он, свешиваясь, прикрывал сундук, Найдана торопливо забралась на лавку и легла, отвернувшись к стене. Теперь нужно усмирить взволнованное дыхание и просто делать вид, что она все это время лежала. В то же мгновение Зара зашла в избу.
– Ты не слышала, что учудил Твердомир? – смеясь, спросила Зара и тут же сама ответила: – Надумал лесных пчел дома завести, чтоб за медом далеко не ходить.
Найдана привстала на постели и нарочно томно потянулась, словно отлежала все бока, пока матери не было. Зара принялась рассказывать подробности истории, которую ей только что поведала Лада, а Найдана только кивала да искоса поглядывала на сундук, желая убедиться, что он стоит в таком же положении, как раньше, чтобы мать ничего не заподозрила. Хорошо, что Зара не ждала от нее ответов, а то ведь Найдана большую часть истории пропустила мимо ушей. Неловко улыбалась, словно спохватившись, в те моменты, когда мать смеялась. Сейчас все ее мысли были заняты вовсе не Твердомиром с его пчелами, а совсем другим.
* * *
На следующий день она уже спешила на встречу с мудрым старцем, не в силах хранить эту тайну в себе. Обязательно нужно было с кем-то поделиться. Но никому в деревне рассказать об этом она не могла, а Ведагор, по мнению Найданы, точно должен заинтересоваться. Уж он-то знает толк во всяких медальонах и оберегах, точно расскажет ей, что это за штуковина. Но как подойти к этому разговору? С чего начать? Найдана покусывала губу, обдумывая, как спросить старца.
– Ну? Что задумала? – спросил Ведагор, поняв, что Найдане что-то от него нужно.
«Почему ты живешь в лесу и сторонишься людей?»
– К чему опять столько вопросов?
«Ты все равно не отвечаешь. Что толку их тебе задавать?» – проворчала Найдана.
Ведагор молчал, задумчиво хмуря брови. Наконец, он поднял на нее глаза:
– Таким, как мы, бывает сложно жить среди людей.
«Чем сложно?» – не поняла Найдана.
– Нам приходится скрывать свои умения. Потому что люди боятся всего, что непонятно. Твое счастье, что ты немая и что матушка оберегала тебя от посторонних. Ты чудом не выдала свои способности. А сейчас ты уже в сознательном возрасте и сама можешь себя контролировать. Люди – они ведь такие, когда им нужно, они умоляют тебя о помощи, но при случае первые предадут. Здесь я живу, ничего не опасаясь. Звери и птицы добрее людей.
«Мне тоже придется жить в лесу?» – захлопала глазами Найдана.
– Надеюсь, что нет.
«Ну нет, я совсем не хочу жить в лесу! У меня есть матушка, батюшка. Как же я без них? Нет-нет, что бы ни случилось, я жить в лесу не буду!»
– Значит, будь осторожна. Чтобы никто не знал о твоих умениях.
«Думаю, матушка кое-что знает… – Найдана виновато посмотрела на старца и опустила глаза».
– Ну, матушка тебя не выдаст. Иначе уже выдала бы. Она тебя любит, поэтому и оберегает.
«Знаешь, я нашла одну штуку… – Найдана пристально посмотрела на старика, размышляя, можно ли ему все рассказать. Ведь он сам только что сказал, что нужно от всех скрывать свои умения. Но с кем еще об этом говорить, если не с ним? И Найдана решилась. – Это будто оберег, но и не оберег… А может, все-таки он? Но какой-то не наш… Сама вещица диковинная, я таких раньше не видела. Наверное, какое-то заморское украшение… Батюшка ездит на торжок, а там были заморские торговцы… Оно такое… – Найдана пыталась подобрать слова, но в результате лишь задумчиво водила руками, показывая пальцами то треугольник, то круг. – Не знаю, как объяснить, но я будто чувствую его».
– Где ты нашла эту штуку? – насторожился Ведагор.
«В сундуке. Там, в избе. В сундуке с моим приданым. Матушка прячет от меня этот оберег. Будто он не для меня. А для кого же тогда?»
– Вот и пусть там лежит. Раз матушка прячет, значит, так и должно быть. Ей виднее.
«Но я думала, ты знаешь, что это за штука, и скажешь мне. Ты ведь все на свете знаешь. Мне кажется, она не простая…»
– Не все. Про этот оберег не знаю. Если его от тебя прячут, то и не надо искать, – голос Ведагора вдруг стал строгим.
Найдана с удивлением посмотрела на старца. Она не могла отделаться от чувства, что он что-то недоговаривает. Но почему?
«То есть мне не нужно больше его трогать?» – спросила она.
– Так будет лучше, поверь мне, – Ведагор ласково погладил ее по голове, – Мало ли что это за оберег. Может, он не от злых чар, а совсем наоборот. Ведь не зря его от тебя прячут. Разве матушка желает тебе зла?
Тут Найдана поспорить не могла. Зара действительно не желала ей зла, наоборот, всячески защищала ее и оберегала. Возможно, Ведагор прав, и ей не нужно искать ответы на свои вопросы. Но если этот медальон «совсем наоборот», как сказал Ведагор, зачем Зара его хранит?
* * *
За зимой снова следовало лето, за летом – зима. Весны журчали ручьями, осени засыпали все вокруг пестрой листвой. Приближалось время, когда Найдана вместе с другими детьми, достигшими семи пядей в росте, должна была пройти обряд имянаречения. Уже и день назначили. В этом году шаман выбрал для обряда Ярилин праздник, когда солнце набирает силу и лето входит в свои права. После все будут заняты посевом, а до него оставалось несколько дней. Найдана с трепетом ждала обряд и волновалась, будто ей не имя давали, а собирались выдать замуж за человека, которого она в глаза не видывала.
Однажды, незадолго до Ярилина дня, Найдана вдруг почувствовала что-то странное. Как если бы Ведагор снова звал ее, как когда-то. Но на этот раз она не слышала своего имени. Это был странный зов, который она просто чувствовала, ощущала до мурашек по коже.
На улице поднялось волнение, люди засуетились и заторопились к воротам.
– Помощь нужна!
– Отшельница…
– Воды!
– Старуха еле жива…
– Совсем плоха. Нужна помощь, – слышалось со всех сторон.
Найдана с родителями тоже поспешила туда, где толпились люди. Вытянув шею, она пыталась разглядеть того, кому требовалась помощь. В центре, облокотившись на чур, прямо на земле сидела старуха. Она была обессилевшая, в драных перепачканных лохмотьях, сквозь которые местами проглядывало ее худое грязное тело. Лица совсем не было видно из-за свисавших растрепанных волос. Было понятно, что она шла долго и в пути натерпелась.
«Но она не старуха,» – подумала Найдана и с удивлением посмотрела на собравшихся. Как они не видят, что ее волос еще не коснулась седина, а глаза горят совсем как у молодой. Не могут у выбившегося из сил человека, будь он старый или молодой, так гореть глаза. Что-то не так… Пятна грязи и копоти на лице скрывали ее гладкую кожу, но, если Найдана это разглядела, почему остальные не видят? Она удивленно смотрела на мать, которая присела возле пришедшей и с сочувствием гладила ее по спине. Неужели и она не видит, что это не старуха? Похоже, тут у всех взор затуманился.
– Кто ты и откуда, добрая женщина?
– Что случилось?
– Ты ранена?
Отшельница только стонала и вяло махала тонкой как плеть рукой, видимо пытаясь что-то показать. Народ настороженно всматривался вдаль, за ограду: уж не придется ли ждать набега лихих людишек? Или несчастная попала в лапы к диким зверям? На всякий случай ворота закрыли, а бедную старуху отвели к жрецу. Уж он-то знает, как помочь бедняге. Найдана посмотрела вслед толпе, сочувственно ведущей под руки странную гостью, и, решив, что ее помощь не требуется, вернулась в свою избу.
Через какое-то время по деревне поползли слухи, что женщина – жрица какого-то святилища. Что-то страшное произошло в ее деревне. Тут версии расходились: одни говорили, что весной неожиданно напал мор, другие – что разбойники напали и перебили всех, третьи рассказывали о неведомых существах, посланных разгневанными богами. В общем, результат всех этих историй был один – в живых осталась только жрица, которой с трудом удалось унести ноги.
* * *
Наступил Ярилин день. Найдана проснулась утром и тут же вспомнила, какой важный сегодня день. Да и как иначе? Ведь вчера она легла спать с этой мыслью и полночи проворочалась, представляя, как все пройдет и какое имя могут ей дать. Из обидного могут придумать, разве что связанное с ее немотой или с цветом волос, не похожим на остальные. Немкой? Могут. Потому что никто не понимает, что она хочет сказать, да и чернявая, как заморские торговцы, о которых Визимир рассказывал. Но вряд ли жрец имел на нее зуб, чтобы называть обидным именем. Она не подшучивала над ним, как соседские мальчишки, не подпирала его дверь на Хорсов день, когда все ждали его в поле для проведения обряда, а он не мог из избы выбраться. Не вымазывала его медвежью шкуру медом, и все потом смеялись, прикрывая рты, глядя, как жрец, размахивая руками, бегает от пчел. Нет, определенно Найдана ничего плохого жрецу не делала, поэтому ждала от него хорошего имени.
Найдана сидела на постели, уткнувшись подбородком в колени и обхватив их руками. Волосы раскинулись по плечам и окутали ее до самых пят. Найдана задумчиво смотрела в одну точку и сидела так тихо, что Зара, возившаяся за печкой, думала, что дочь еще спит, поэтому старалась вести себя тихо. Вдруг чугунный котел крутанулся в ее руках и упал, загрохотав. Зара испуганно обернулась к дочери и только теперь увидела, что та проснулась.
– О! Ты не спишь? – удивленно воскликнула она. – Чего не встаешь? Не забыла, что сегодня обряд?
Как она могла забыть, если последние несколько дней только об этом и думала? Представляла себе, как будет стоять перед всеми, а жрец будет проводить ритуал. Как потом назовет ее новое имя, и все с того момента только так и будут ее звать. Это очень волнительно.
– В знак благодарности за свое спасение жрица захотела провести обряд, – как бы между делом сообщила Зара. – Она неплохой человек, добрая и благодарная. Думаю, приживется в нашей общине.
Найдана напряглась от услышанного. Не то чтобы ее напугал тот факт, что жрица останется в их деревне. Не она первая из чужаков, кого тут приютили и кто остался жить. Но в своих мечтах она видела сегодняшний день иначе. И теперь жрец в своих обычных медвежьих шкурах, с бубном в руках вдруг начал бледнеть и таять, а на его месте образовалась потрепанная жрица в грязных лохмотьях. Нет, ее, конечно, уже помыли и причесали, да и одежду наверняка выдали получше – Найдана этого не видела, но люди не стали бы столько дней держать бедняжку в тряпье. И все же в представлениях Найданы она выглядела так же, как при первой встрече. Одно радовало: жрица здесь раньше не бывала, никого не знает и к тому же намеревалась остаться здесь жить, а значит, будет стараться оставить о себе приятное мнение. Все это означало, что имена она будет давать хорошие.
«Пожалуй, можно считать это хорошей новостью», – решила Найдана, спрыгнула с лавки и довольно потянулась.
– Знаешь, она вовсе не старая, как мне тогда показалось. Я видела ее на днях. Мельком, правда. – Зара чуть призадумалась. – Молодая, даже красивая. И будто напоминает кого-то…
* * *
– Ну-ка, иди сюда, – Зара таинственно улыбнулась и подошла к лавке, под которой стоял сундук.
Найдана отвела глаза, когда мать принялась открывать замок. Будто та могла понять, что Найдана открывала его без ее ведома. Зара достала из сундука с приданым Найданы новую рубаху, расшитую по вороту и рукавам красными и черными нитками. Это уже была рубаха не ребенка, а взрослой девушки. Зара с некоторой тоской смотрела, как дочь надевает новую рубаху и подпоясывается красным пояском.
– Совсем ты взрослая стала… – тихонько проговорила она, достав из сундука поневу, богато украшенную по подолу вышивкой и лентами. Зара разгладила ленты и улыбнулась. – Скоро и ее можно будет надевать.
Надеть поневу означало повзрослеть. Стоило девке облачиться в поневу, как к ней уже могли посвататься, а об этом Найдана пока не задумывалась. Ей и при родителях было неплохо. Хотя часто поневу надевали вскоре после имянаречения.
Солнце щедро заливало светом поля, пригорки и ближайшие леса, переливаясь по листве. Одарило россыпью веснушек детские носы. В этот день светило набирало силу и становилось зрелым.
Найдана вместе с родителями пришла к святилищу. Там уже горел ритуальный костер и стояла Храпуша в ожидании нового имени. Тоже в новой рубахе, с распущенными белокурыми волосами, довольная и даже немного горделивая. Ведь это очень важный обряд. Сейчас ей дадут имя, с которым она пойдет дальше по жизни, которое определит ее судьбу. Заметив Найдану, Храпуша широко улыбнулась и помахала рукой. Найдана поспешила к ней. И вот они уже стоят рядышком и рассматривают нарядную вышивку на рубашках друг дружки.
Под нарастающий стук барабанов на поляну вышла жрица. Ее лицо по обычаю Кудеса было разрисовано сажей, а голову и спину прикрывала медвежья шкура. Жрица обошла вокруг костра, восхваляя богов, затем взяла соломенную метелку, смочила ее в воде и повернулась к девочкам. Она немного колебалась, выбирая, с которой начать. Среди густой шерсти и черной краски Найдана уловила ее взгляд. Жрица пристально смотрела на нее. Девочке не понравился этот взгляд, от него веяло холодом.
Жрица вдруг махнула метелкой в сторону Храпуши, обрызгав ее холодной водой. Храпуша от неожиданности тоненько взвизгнула и тут же застеснялась своей несдержанности. Жрица трижды повторяла это действие, означающее очищение водой. Затем обошла вокруг Храпуши под одобряющие возгласы толпы, достала кривой нож и угрожающе занесла его над головой девочки. Но толпа не испугалась, никто не бросился спасать бедную Храпушу, даже ее родители остались на месте. Более того, они улыбались. Жрица провела ладонью по голове девочки, отделила тонкую прядь волос и, быстро взмахнув ножом, отсекла ее. Вскинув руки, в одной из которых была зажата прядь, в другой – нож, жрица воскликнула:
– Духи, придите! Подскажите имя этому чаду! – и бросила прядь в огонь.
Все затихли, словно пытаясь расслышать, что духи скажут жрице.
– Нарекаю тебя… Смиляной! – объявила жрица решение духов.
Храпуша, которую с этого момента полагалось звать не иначе как Смиляной, запрыгала от радости, не скрывая восторга. Имя ей досталось красивое и мелодичное.
Пришла очередь Найданы. Какое имя даст ей жрица вместо Некраски?
Найдана невольно зажмурилась, когда жрица взмахнула перед ее лицом вымоченной соломой, связанной в метелку, и щедро оросила ее водой. Точно так же жрица обошла вокруг нее, выхватила нож, отрезала прядь и бросила ее в огонь со словами:
– Духи, придите! Подскажите имя этому чаду!
Найдана посмотрела на собравшуюся толпу. Зара и Визимир стояли улыбаясь. Первушка ободряюще подмигнул ей, дескать, недолго осталось. Он-то уже три года как звался Пересветом. Смиляна в нетерпении ждала, какое имя достанется ее напарнице. Найдана улыбнулась и подумала: «Должно быть, духи назовут меня Молчаной или Немей. Что ж, это будет правильно».
Вдруг жрица вздрогнула и затряслась всем телом, будто в припадке. Найдана растерянно покосилась на ее странные телодвижения: она не припоминала, чтобы в прошлом году их жрец делал так же, давая имена. Может, пришлая жрица лучше чувствует духов? Похоже, для остальных ее действия тоже были в диковинку, потому что по толпе пронесся ропот удивления и даже страха перед высшими силами.
Так же неожиданно, как и начала биться в судорогах, жрица замерла. Стоя лицом к огню и спиной к девочке, она раскинула руки, как парящая птица крылья, и не двигалась.
– Нарекаю тебя… – Жрица помедлила, будто прислушиваясь к голосу духов. Все вокруг тоже притихли. Казалось, даже перестали дышать, стараясь услышать, что нашепчут духи. – Нарекаю тебя Найданой! – выкрикнула жрица.
Толпа тут же взорвалась ликующими возгласами. Найдана вздрогнула, но не от радостных криков. Чего она точно не ожидала, так это услышать имя, которым ее называла только мать. Она обернулась на толпу, ища глазами родителей. Нашла. Те, услышав новое имя дочери, тоже были ошарашены. Зара взволнованно переводила взгляд с дочери на жрицу, пытаясь понять, откуда пришлая узнала это имя. Или его на самом деле нашептали духи? Люди ликовали, прыгали и кричали – как и было положено в такой момент. Не радовались лишь три человека. Они удивленно переглядывались: еще не бывало такого совпадения.
– Нарекаю тебя Найданой, – громко повторила жрица, чтобы было слышно всем присутствующим. – Что означает «найденная».
Найдана с удивлением уставилась на женщину, стоявшую перед ней. Что она говорит? Почему найденная? Не понимая, что происходит, она снова посмотрела на мать. Та испуганно прижала руки к груди, словно пытаясь удержать последние кусочки тайны.
Толпа перестала кричать и прыгать. Послышался ропот: люди передавали друг другу слова жрицы, постепенно ее слова дошли до всех. Люди перешептывались, кивали и показывали в сторону Найданы и ее родителей.
Тем временем жрица продолжала:
– Духи нашептали мне, что ты не родная дочь Зары и Визимира. Они нашли тебя.
Найдана растерянно слушала жрицу. Ее слова звучали как удары барабана, в который только что били, – гулко, но отчетливо. Ища поддержки, Найдана снова и снова смотрела на мать, в ожидании, что та опровергнет слова жрицы. Но Зара молчала. Она пристально всматривалась в лицо пришлой, наполовину закрытое шкурой медведя. Кто мог рассказать ей об этом? Неужели духи так безжалостны, что решили выдать их тайну? Тайну, которую они успешно скрывали двенадцать лет.
– Они подобрали тебя на улице… В грозу! – Жрица неумолимо передавала услышанное от духов.
– Хватит! – не выдержала Зара.
Она бросилась к дочери, схватила ее за руку и потащила прочь с капища. Ничего не понимая, Найдана послушно плелась за ней. От волнения ноги едва слушались ее, голова отказывалась думать. Казалось, что все это – страшный и странный сон. Да, сон! Просто она слишком много думала про обряд накануне, вот и приснилось. Сознание заполонил туман, теперь даже вчерашние события казались сном. А может, и жрица была сновидением? Сейчас она проснется, и все будет как прежде.
Зара впихнула ее в избу и быстро закрыла дверь. Только теперь она обняла дочь и вдруг расплакалась:
– Не слушай ее, моя девочка!.. Ты моя… Ты роднее родных!.. Что бы они ни говорили, ты моя дочь…
Найдана вяло отзывалась на объятия матери. Что-то нарушилось в этот день, испортилось. Но она не могла понять, что именно. Вроде все осталось по-прежнему и в то же время точно перевернулось с ног на голову. Мир, к которому она привыкла, рухнул, превратившись в нечто незнакомое и странное.
– Ты веришь мне? Посмотри на меня, – Зара взяла дочь за плечи и пыталась настойчиво заглянуть ей в глаза. Найдана и не сопротивлялась. – Ты веришь мне? Веришь, что ты мне дороже всех?
Найдана кивнула. Она хотела прекратить этот странный разговор, чтобы все произошедшее оказалось неправдой, но в то же время ей нужно было задать матери много вопросов, теперь роившихся в ее голове.
– Я расскажу тебе… – тихо произнесла Зара. – Наверное, давно нужно было рассказать. Ты должна была узнать все от меня, а не так…
Она присела на лавку и увлекла Найдану за собой. Медленно, с длинными паузами, словно вспоминая далекие времена, Зара принялась рассказывать дочери историю ее появления в семье. Хотя ей не требовалось напрягать память: те дни она помнила до мельчайших подробностей, пронеся страх потерять ребенка через двенадцать лет. Именно страх потери заставлял ее сейчас делать паузы и подбирать слова.
Наконец Зара замолчала, потом неторопливо выдвинула сундук, в котором хранилось приданое Найданы, молча открыла его и достала медальон. Тот самый, что Найдана уже нашла.
Мать сомневалась, но все же решилась.
– Это твое… – сказала Зара, протянув медальон дочери. – Это все, что было при тебе в ту ночь, когда мы нашли тебя.
Найдана взяла медальон и сразу ощутила тепло в ладони. Он и раньше звал ее, манил к себе, будто пытался что-то рассказать. Найдана вопросительно взглянула на мать.
– Да-да, можешь надеть его, – кивнула Зара и печально улыбнулась. – Он твой…
Раньше Найдана лишь держала медальон в руках, рассматривая его. Нерешительно, с робостью она надела цепочку на шею, и в тот же миг волна мурашек пробежала по коже. Словно она надела не медальон, а нечто, окутавшее ее от макушки до пяток. Странно, но ей сразу стало легче. Будто она обрела частичку себя и теперь стала единым целым.
Найдана нежно погладила Зару по руке.
Нет, это не сон, а правда. Теперь многое сходится. Ее черные волосы, не похожие ни на русые косы Зары, ни на рыжеватые кудри Визимира. Ее способности и страх Зары, что кто-то о них узнает. Но вопросов меньше не стало. Единственное, что она теперь с уверенностью понимала, это то, что Найдана – не тайное имя. Отныне так ее будут звать все.
* * *
Только первое время соседи с сочувствием поглядывали на семью Найданы. Потом все пошло как прежде. Разговоры утихли, люди занялись посевами, да и Твердомир в очередной раз учудил со своими затеями, так что у всех появилась новая тема для обсуждения.
Найдана теперь носила под рубашкой медальон: все же он слишком странный для этих мест, не стоило выставлять его напоказ. Однако и отказаться от него теперь Найдана уже не могла. Изредка, задумавшись, она касалась его сквозь ткань рубахи. Зара в такие мгновения с тревогой смотрела на дочь, и ее сердце сжималась от страха. Как же она боялась, что теперь, узнав историю появления в семье, дочь отдалится. И очень жалела, что ей приходится держать все мысли и переживания в себе. Ведь если бы она могла говорить, выплеснула бы все. А так ходит молчаливая, задумчивая… Зара многое отдала бы, чтоб узнать, о чем думает Найдана. Но подойти к ней с разговорами она не решалась: боялась, что дочь оттолкнет ее.
Найдана же была настолько потеряна, что лишь однажды обсудила это с Ведагором. На следующий день после обряда.
– Как все прошло? Каким именем тебя одарили духи? – спросил он при встрече.
«Я не родная дочь своим родителям», – сказала Найдана, не ответив на его вопрос.
Ведагор промолчал, лишь прищурился, но на сей раз не от улыбки. Найдана это понимала. Ведагор перевел взгляд вдаль, туда, где деревья сплетались в сплошную стену, и продолжал молчать.
«Ты знал об этом?» – спросила Найдана.
– Я предполагал, – Ведагор по-прежнему не смотрел на нее, а Найдане так хотелось встретиться с ним взглядом.
«А как же я об этом не догадывалась?»
– Родители любят тебя и ничем не показывали, что ты им не родная. Я думаю, они даже забыли об этом. Ты стала им родной с первых мгновений. Не важно, как дети попадают в семью, важно, чтоб их любили и принимали.
Найдана не могла с этим поспорить, да и не хотела. Старый Ведагор был мудр, он много повидал на своем веку и говорил правильные слова. На мгновение девочка задумалась о том, насколько прав всегда оказывается Ведагор. Потом встрепенулась:
«Помнишь, я рассказывала тебе про оберег? Матушка отдала его мне, – она вытащила медальон за цепочку и, не снимая с шеи, показала его Ведагору. – Она сказала, что это все, что было при мне, когда меня нашли. А ты говорил, чтобы я его не трогала, раз матушка его прячет. Видишь – ты ошибся».
– Я не ошибся, – усмехнулся старец. – Тогда я сказал тебе подождать, и все будет. Видишь, матушка сама его тебе отдала. Но скажи мне, как она решилась рассказать тебе обо всем?
«Она и не решилась бы, – Найдана вздохнула. – Это все духи. Они рассказали, и теперь все в деревне знают».
– Кому рассказали? – не понял Ведагор. – Как это духи рассказали всем в деревне. Вы их видели, духов этих?
«Нет, конечно! С духами могут общаться только избранные, – Найдана пожала плечами, удивляясь, как этого можно не понимать. – Духи рассказали жрице, которая проводила обряд, а она уже всем остальным. Кстати! Ты же не знаешь, а Найдана – это теперь мое мирское имя! Духи подсказали его жрице».
– Что это за жрица такая?.. – задумчиво произнес Ведагор, будто спрашивая самого себя.
«Не знаю… Пришлая. Наш жрец ее приютил, а она в благодарность давеча обряд провела».
– Духов, говоришь, слышит?..
«Да, и они ей много чего рассказывают. Когда жрец в том году обряд проводил, духи ему только имена подсказали. А этой все ведь про меня поведали».
– Ты вот что, не попадайся ей без надобности на глаза.
«А что?» – насторожилась Найдана, привыкшая слушаться мудрого старца.
– Ничего. Поосторожничай просто. Лишним не будет. Предчувствие у меня нехорошее. Пока не могу объяснить, но чувствую, что неспроста она вдруг появилась…
И Найдана старалась вести себя осторожно, как велел Ведагор. Издали завидев жрицу, она тут же старалась свернуть в другую сторону. Хоть и не понимала, к чему все это. Чем еще она могла удивить или расстроить Найдану? Чего такого ей могли наговорить духи? Ведь больше никаких тайн в их семье не было. Или были?..