Алина закончила детальный пересказ сегодняшних событий и пожала в задумчивости плечами, как бы споря сама с собой. Конечно же, ей ужасно хотелось вернуться к любимой работе, но если там убивают людей…

— Н-да, прямо твой первый рабочий день в этой фирме как продолжение последнего в московской редакции, — озабоченно проговорил Маркус Вальд, выслушав жену, — я считаю, что тебе больше там нечего делать. Где русские, всегда какие-то неприятности и недоразумения. Русская мафия вездесуща!

— Ну, что ты повторяешь глупости из бульварных газет? Они тоже во всем видят русскую мафию! А убийство это, может быть, к работе вообще никакого отношения не имеет. Насколько я поняла, в редакции претендентов на ее место не было. Не зря они так за меня ухватились — некому даже было выпуск журнала довести до ума. Жалко эту Полину, симпатичная такая и молодая совсем. Отец у нее остался, инвалид с парализованными ногами.

— Сколько несчастий каждый день случается в мире. Что ж, такова жизнь. Всем не поможешь, всех голодных не накормишь и всех холодных не обогреешь.

Алину ужасно раздражал этот немецкий прагматизм мужа, но она за два года совместной жизни пришла к выводу: не надо пытаться никого переделывать, навязывать свои взгляды или представления о жизни и различных ее проявлениях. Если уж ты приняла решение жить с человеком, воспитанным в другой среде и другой культуре, то надо просто любить его таким, какой он есть. Если, конечно, это не принимает экстремальные формы.

В одном из магазинов, где продавалась продукция фабрики игрушек Маркуса Вальда, работала помощницей продавца сорокапятилетняя Нина из Курска. Узнав ее историю, Алина еще раз поразилась тому, на какое самопожертвование и альтруизм способны наши женщины, особенно когда речь идет об их детях.

Нина с семнадцати лет работала секретаршей директора пивзавода. В застойные времена это место считалось весьма неплохим. У директора половина города ходила в друзьях. Естественно, любые «нужные» знакомства в порядке взаимовыгодного обмена всегда были к услугам «пивной бочки». Директор благоволил к Ниночке, хотя без всяких там вольностей. Жизнь, казалось девушке, складывается очень удачно. В двадцать она вышла замуж за молодого инженера-технолога, который пришел на завод по распределению после института.

Единственное, что смущало Ниночку — никак не получалось забеременеть, хотя проверились и она, и муж — все в норме, но не складывалось как-то… И вот через шесть лет неожиданная радость — у них родился сынок Павлик. Капризный, болезненный, избалованный мальчишка стал ее «маленьким принцем». Она старалась изо всех сил, чтобы он имел все и даже больше. Муж стал бывать дома все реже, часто приходил пьяный. Нина терпела все — мальчику нужен отец.

Через несколько лет грянула перестройка, пивзавод купил какой-то новый русский, и почти все старые работники оказались не нужны. А уж постаревшая к тому времени секретарша — и подавно. У нового русского есть своя — длинноногая модель с сомнительными профессиональными навыками, но с безупречными параметрами 90-60-90. Муж Нины, к тому времени дослужившийся до главного инженера, оказался все-таки необходим для того, чтобы производственный процесс продолжал протекать без срывов. Но через полгода, когда все было налажено, его сменил молодой инженер из «новой гвардии». Так они вдвоем остались без работы. Муж нашел чисто русский выход из ситуации — ушел в запой.

Нина изощрялась, как могла — ездила в Москву за «товаром», а потом продавала его с копеечным «наваром» на местном вещевом рынке. И даже эти гроши давались ей нелегко — через два года таких заработков она превратилась в тусклую обрюзгшую бабу с красными потрескавшимися руками и сиреневой сеткой мелких сосудов на лице. Сынок рос, и требовалось ему все больше и больше. В детстве у него обнаружили небольшие отклонения в сердечной деятельности, и с той поры Нина старалась оградить Павлика от любых физических нагрузок и маломальских стрессов.

Приближался призывной возраст, и перед Ниной встал вопрос: как спасти своего ребенка от неминуемой гибели? В том, что армия — это могила для ее мальчика, она не сомневалась. Сны ее стали удивительно похожими друг на друга: это — тонущая подводная лодка, а в ней ее Павлуша, или чеченские боевики, обстреливающие машину, в которой едет ее сыночек.

Спасти сына любой ценой! — стало девизом ее жизни. Первый вариант, который она продумывала — это сделать справку, чтобы освободить Пашу от армии. Когда она начала бегать по врачам, размахивая выпиской о сердечной патологии своего мальчика, выяснилось, что это ничем помочь не сможет. Сегодняшнее состояние здоровья парнишки вполне устраивает призывную комиссию.

Заплатить? Кому? Да и где взять такую колоссальную сумму? Только, если продать квартиру. А жить тогда где? Неожиданный совет она получила от одной из рыночных «подруг»: надо просто увезти мальчика из этой страны, пока он не получил паспорт.

Но как? Никаких родственников и знакомых за границей у Ниночки и близко не было. Опять же помогли рыночные «советчики» из местной «элиты», то есть те, кто отовариваются в Турции, Польше или даже в Германии. Один из таких «челноков» свел Нину с автоперегонщиком Лешей, который гонял под заказ машины из Германии.

Леша оказался доброжелательным парнишкой и согласился помочь Нине добраться до Германии и свести ее там с нужными людьми.

Так Нина оказалась в берлинской службе знакомств «Наташа», специализирующейся на поставке «невест» из стран СНГ на потребу местным женихам. Нина, прекрасно осознавая, что она уже далеко «не первой свежести», да еще и с довеском в виде «мальчонки», вымахавшем уже за метр восемьдесят, оценивала свои шансы довольно скептически, но с учетом отсутствия каких-либо требований к будущему избраннику, надежды не теряла.

То есть, ей было все равно: маленький, большой, толстый, худой, без рук, без ног — главное, чтобы он не долго раздумывал и как можно быстрее согласился на заключение брака. А она уж будет ему благодарна — и ублажит как женщина, и накормит как лучший повар, будет послушной и покладистой. Впрочем, последнее без знания языка выполнить очень просто.

Для немецких женихов, не пользующихся спросом у своих соотечественниц, такая категория невест — просто находка. И если раньше за безмолвной домашней рабыней пузатые лысеющие бюргеры отправлялись на Филиппины, то сегодня этот вопрос решается гораздо проще, дешевле и ближе — в странах Восточной Европы, и, в первую очередь, в СНГ. Правда, тут частенько случаются проколы, ибо не все невесты оказываются достаточно покладистыми и наивными. Но это не наш случай.

Просидевший один больше десяти лет в четырех стенах пятидесятидевятилетний Клаус Бомель не мог поверить своему счастью, когда Нина сразу же после знакомства в службе «Наташа» согласилась переехать к нему жить. Через две недели Нина заявила, что скоро у нее заканчивается виза и надо принимать решение. Обалдевший Клаус побежал собирать необходимые документы и делать новое приглашение своей невесте и ее несовершеннолетнему сыну.

Так Нина с Павликом начали новую жизнь в Германии, вдали от военкоматов и чеченских боевиков. Павлик пошел в немецкую школу, а Нина, недолго посидев на «голодном пайке» суперэкономного Клауса, нашла себе несколько мест, где требовалась уборщица, и каждый день бегала от одной фрау к другой, помогая управляться с хозяйством.

Убирала она и в доме Маркуса Вальда, пока он жил один. После приезда Алины было решено, что пока заниматься хозяйством будет она сама, а если захочет работать — тогда они кого-нибудь подыщут. Нине Маркус предложил место помощницы продавца в одном из своих магазинов.

* * *

С кем же, с кем поделиться в тяжкую минуту жизни? Никто не поймет лучше старого друга. Хотя, в последнее время они как-то отдалились друг от друга — оно и понятно, когда один из друзей — шеф, а другой — подчиненный, возникает определенная дистанция. Но это ведь только на работе, а в частной жизни должен быть близкий человек, с которым можно посоветоваться, поделиться… и переложить на него часть своих «грузов». Он, конечно же, грамотный, про энергетических вампиров в курсе. Ну и? Пусть называют, как хотят…

Игорь Пащук ездил по городу, ему совсем не хотелось домой. Он остановил машину возле какой-то пивнушки и зашел внутрь. Усевшись спиной к немногочисленным посетителям, с любопытством разглядывающим незнакомца, подъехавшего на шикарном «порше», он заказал пиво с солеными орешками и достал мобильник:

— Сашка, ты же знаешь, что я никому не могу доверять так, как тебе. С Инкой обсуждать серьезные дела бесполезно — у этой курицы дальше картинок в журнале мод и походов по магазинам интересы не тянут. Она еще Полине рассказывала, каким должен быть женский журнал. Дебилка! Хотя, о чем это я? Дела хреновые, Сашок. Никаких следов и отпечатков, кроме наших с Инной, в квартире Полины не обнаружено. Для полиции вопрос ясный. Кто будет ломать голову, когда все улики налицо? С нас взяли подписку о невыезде.

После короткой паузы старый друг выдавил из себя ничего не значащую фразу:

— Но ты что-то собираешься предпринять? Надо защищаться…

— Я говорил уже со своим адвокатом. Но ты ведь знаешь немецкие законы — адвокату наплевать, выиграю я дело или нет, свой гонорар он получит в любом случае. Может, нанять частного детектива?

— Не думаю, что это поможет. Да и полицейские не любят, когда у них кто-то болтается под ногами.

После некоторых колебаний Игорь все-таки решил поделиться измучившей его «уликой» против собственной жены:

— Тут еще кое-что… Я полицейским не сказал, но сам уже весь извелся от головной боли… В общем, Инка возвращалась в квартиру Полины без меня. Когда мы уже сели в машину, чтобы уезжать, она вдруг вспомнила, что оставила у Полины какой-то очень нужный ей журнал. Я говорю, позвоним ей по телефону, чтобы она его завтра на работу прихватила с собой. А она — ни в какую. Говорит, вернусь и заберу! И пошла. Вернулась быстро с журналом. Но я теперь думаю… а вдруг это она?

— Интересно… Интересно… И что, она тебе ничего не сказала, когда вернулась?

— Нет, просто держала в руках свой журнал, села в машину, и мы поехали.

— А как насчет результатов судмедэкспертизы? Причина смерти известна? — Саша Болотников обнаружил заинтересованность проблемой друга.

— Вроде сердечная недостаточность, никаких следов насилия и следов яда.

— Вы у Полины выпивали?

— Мы привезли с собой бутылочку коньяка, но Полина пить не захотела. Мы бутылку открыли и капнули с Инкой в кофе по паре капель.

— Не знал, что у Полины были проблемы с сердцем.

— Да я тоже не слышал никогда, чтобы она жаловалась на здоровье. Она, кажется, и больничный ни разу не брала. Но полицейские, наверно, считают, что это я ее довел до сердечного приступа.

— …или Инна?

— Ее спрашивали, ревновала ли она меня к Полине. А эта дура даже не поняла, что к чему, и ответила: да Полина не в его вкусе! Угораздило меня жениться на этой безмозглой кукле!

— Помнится, лет… эдак двенадцать назад, ты рассуждал по-другому. Она тебя вполне устраивала, тем более что помогла тебе решить проблему с получением бессрочной визы…

— Короче, слушай. Я займусь решением своих проблем, а ты уж на фирме проследи, чтобы все было чики-пики.

Игорь резко встал из-за стола, так и не притронувшись ни к пиву, ни к орешкам, и провожаемый злобно-завистливыми взглядами, к которым не привыкать иностранцам, добившимся в жизни некоторой толики материальных благ, вышел из пивнушки.

Немецко-польская граница. Двенадцать лет назад.

Худощавый парнишка, лихо соскочив с подножки старого «Икаруса», курсирующего из приграничных городков Украины в Польшу, галантно, хотя и с некоторым налетом театральности, протянул руку, помогая пассажиркам выходить из автобуса.

Он отошел немного в сторону, за ним гуськом потянулось несколько молоденьких девушек.

— Ну что, красотки? — начал он инструктаж, когда они оказались на довольно приличном расстоянии от других пассажиров. — Дальше сами поедете. У меня визы немецкой нет, так что через границу не пустят. На первой остановке после немецкого контроля выходите, там вас встретит высокий такой парень, Игорем зовут. Ферштейн?

— Да, понятно, понятно! Так ты поможешь моей сеструхе тоже пристроится на работу в Германию? Знаешь же, как сейчас в Украине с заработками. Гроши платят, и то не устроишься. Вот тебе адрес ее, она в деревне живет, телефона нет. Так что, черкни ей открытку со своим номером, она сама перезвонит. Я не успела ей ничего сказать, так быстро мы все оформили. А она очень нуждается, восемнадцать лет ей, в семнадцать родила мальчишку, вот и живет рядом с мамкой, иначе не прокормиться. А здесь, глядишь, подзаработает на жизнь.

— Ладно, ладно, помогу! Садитесь в автобус, вот билеты, и смотрите — если на границе будут спрашивать, вы друг друга не знаете, и каждая едет по своим делам или в гости к родственникам.

— Спасибо тебе, Сашок, за все! Вперед, девки!

Молодые девушки, прихватив каждая свою сумку из общей кучи багажа, двинулись к другому рейсовому автобусу, курсирующему из польских приграничных городков в немецкие и обратно.

— Это что, ансамбль песни и пляски на гастроли к немцам едет? — поинтересовался водитель-поляк, глядя на группку стройных симпатичных молодых девчонок. — Или вы на конкурс красоты?

— Да нет, мы через международную фирму по трудоустройству нашли себе работу в Германии. Будем работать официантками в ресторанах. Платят шестьсот марок в месяц, плюс жилье и питание. У нас во Львове таких денег ни за что не заработаешь. Вот мы и ухватились за эту возможность.

Поляки и украинцы, особенно из западных областей, без труда понимают друг друга: и сами по себе языки во многом похожи, и история так складывалась, что происходило постоянное взаимопроникновение и смешивание культур. Так что разговор и дальше пошел без затруднений.

— Повезло вам. Я знаю, что работу в Германии найти не так просто, как это кажется. Я постоянно езжу туда и бываю не только в приграничной зоне. Безработица бешеная, правда за такую зарплату, как вы сказали, ни один немец работать не будет. Но ведь и вы рискуете — разрешения на работу у вас, как я понимаю, нет, а работа «по-черному» — это всегда риск. Но, как говорится, кто не рискует…

— Ну да, тут хоть деньги, пусть и с риском. А дома что? Сплошная безнадега…

- Слушайте, девчата, может, если вы устроитесь хорошо, так и моей сестренке поможете место подыскать. В Польше ведь тоже с заработками не очень. У вас пока телефонов нет, так возьмите мой. Может, позвоните, если получится? Меня Марек зовут.

— Почему не помочь? Я вот тоже хочу свою сеструху пристроить, мается девка одна с ребенком. Давай телефон!

Через полтора часа, благополучно миновав все пограничные и таможенные посты, восемь украинских девчонок вышли на автобусном вокзале небольшого немецкого городка.

— Сразу вижу родные мордашки! — подлетел к ним долговязый парнишка лет двадцати. — С прибытием!

— Ох, как тут чисто, даже не верится, что вокзал, — воскликнула Галя Прядько, ступая на перрон.

— Вам придется еще многому тут удивляться, — с гордостью бывалого заявил Игорь. — А пока давайте свои ксивы. У меня надежнее все это сохранится.

— А ты уже знаешь, в каких городах и каких ресторанах мы будем работать?

— Ну… приблизительно… Вот наш микроавтобус, рассаживайтесь, а я сейчас подойду.

Скрывшись за газетным киоском, Игорь достал мобильник. Сашка уже ждет его звонка.

— Все в порядке, товар прибыл. Ты постарался в этот раз! Девчонки, как на подбор! Пристроить их проблем не будет. Если все хорошо сложится, получишь четыре штуки баксов.

— Ну и еще накладные расходы не забудь: билеты, визы, объявления в газетах!

— Само собой. Ты давай, продолжай в том же духе! Вишь, как клево пошло, если и дальше так будет, можно через годик свою точку открывать, и тогда уже девки не на немецкого дядю будут своими п… работать, а на нас с тобой, — развеселился Игорек.

— Н-да, главное, чтобы везуха и дальше перла. А дур, готовых, не спрашивая, хрен знает куда на заработки ехать, хоть пруд пруди!