Слова о глобальном интересе к метафоре и тем более к политической метафоре неспециалисту могут показаться ярким примером гиперболы, однако настоящее исследование основано на публикациях почти полутысячи специалистов, работающих на всех континентах земного шара. Даже самый краткий вариант библиографии их трудов, который удалось втиснуть в настоящее издание, составляет более 600 наименований.

Эти специалисты называют себя языковедами, коммуникативистами, философами, психологами, социологами, когнитивистами, политологами, советологами, востоковедами, психолингвистами, социолингвистами, этнологами и логиками.

Эти специалисты изучили официальные послания президентов многих стран и письма колумбийских крестьян, неприличные надписи на заборах и программы политических партий, мемуары политических лидеров и рекламные баннеры в Интернете, речи дипломатов в ООН и выступления на антиглобалистских митингах.

Эти специалисты рассмотрели политические дискурсы десятков государств, среди которых не только все государства Европы и Северной Америки, но и Тайвань, Новая Зеландия, Колумбия, Аргентина, Иран, Египет, Южная Африка, Пакистан, Ирак и множество иных стран.

Эти специалисты получили за свои изыскания в сфере политической метафорологии самые разнообразные знаки государственного и общественного признания: ученые степени и звания, избрание в различные академии, научные должности, награды и гранты.

И если хотя бы значительная часть этих специалистов признала то или иное положение заслуживающим внимания и тот или иной факт – реальным, если в научном сообществе получили признание те или иные методы, приемы, эвристики или принципы исследования, то эти положения, факты, методы, приемы, эвристики и принципы могут считаться в полной мере прошедшими апробацию.

В настоящей монографии рассмотрены далеко не все направления исследований по политической метафорологии. Вне зоны специального внимания, к сожалению, остались функции политической метафоры и – шире – роль метафоры в современной политической коммуникации. Представители риторического направления едва ли смогут понять, почему авторы данного исследования не рассмотрели проблему выразительности метафоры и ее взаимосвязи с другими образными средствами. Когнитивистам в данной монографии, разумеется, не будет хватать рассмотрения вопроса о когнитивном потенциале метафоры и о роли метафоры в концептуализации и категоризации действительности. Но, как хорошо известно, нельзя объять необъятное.

Авторы данного исследования сочтут свою задачу выполненной, если хотя бы часть читателей решат, что в книге сосредоточены материалы, способные достаточно полно и убедительно проиллюстрировать следующие тезисы современной политической метафорологии.

1. Теоретической основой, сыгравшей главную роль в возникновении и развитии политической метафорологии в ее истории и современном состоянии, стали два научных направления – политическая лингвистика и современная теория метафоры.

2. В современной политической метафорологии получили заслуженное признание две ведущих концепции – когнитивная и риторическая (семантико-стилистическая). Эти концепции, постоянно конкурируя друг с другом и одновременно обогащая друг друга, способствуют дальнейшему успешному развитию политической метафорологии.

3. Теория концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона как наиболее авторитетная в современной политической метафорологии концепция имела авторитетных предшественников как в сфере когнитивной метафорологии, так и в сфере политической метафорологии.

4. Использование в исследованиях по политической метафорологии методов смежных наук (культурологии, социологии, психолингвистики, социологии, нейрофизиологии и др.), а также специальных методов, связанных с отбором и оценкой метафор (дискурс-анализ, контент-анализ, корпусное исследование, прагматическая оценка и др.), способно существенно обогатить итоги когнитивного и риторического изучения политических метафор.

5. В современной науке получили широкое признание методики изучения политических метафор в рамках национального, функционального (институционального и масс-медийного), исторического и личностного дискурсов; значительное место в рамках этого направления занимают сопоставительные исследования.

6. В современной науке получили широкое признание когнитивные и семантические исследования политических метафор с точки зрения их связанности со сферами-источниками и сферами-мишенями метафорической экспансии. Несколько меньшее признание получили методики изучения политических метафор с позиций выявления базисных когнитивных структур, определения гендерной специфики и изучения места метафор в невербальной и креолизованной коммуникации.

7. В современной политической метафорологии сложились три своего рода мегарегиональных научных объединения – Североамериканское, Восточноевропейское (постсоветское), основу которого составляют исследования российских ученых, и Европейское, к которому относятся специалисты, рабающие в Центральной и Восточной Европе. Представителей каждого из этих объединений связывают не «общее выражение лица» или точный набор признаков, а некоторые черты «фамильного сходства».

8. Для представителей североамериканского направления в исследовании политической метафоры характерны следующие «фамильные черты»:

– значительная (более половины) доля исследований, выполненных в рамках риторического направления;

– активное использование критического метода анализа дискурса и иных способов демонстрации своей гражданской, политической позиции;

– повышенное внимание к метафорам, которые используются в институциональном политическом дискурсе, особенно в текстах, созданных широко известными политическими лидерами; американские исследователи предпочитают изучать метафоры американского политического дискурса и крайне редко занимаются сопоставлением метафор в политических дискурсах разных народов;

– повышенное внимание к изучению политических метафор в личностном дискурсе и в историческом дискурсе отдаленных эпох.

9. Для представителей восточноевропейской лингвистики типичны следующие однотипные признаки:

– соответствующее глобальным тенденциям соотношение когнитивных и риторических (семантико-стилистических) исследований метафоры;

– явное предпочтение дескриптивных методик и минимальное использование критического анализа метафор;

– высокая доля исследований медийного политического дискурса и во много раз более низкая доля исследований институционального политического дискурса;

– повышенное внимание к изучению метафор в зарубежном политическом дискурсе и сопоставительному изучению метафор;

– высокая доля описаний метафор на основе выявления типовых семантических и когнитивных сфер-источников метафорической экспансии.

10. Представителей Центральной и Западной Европы объединяют следующие признаки «фамильного сходства»:

– высокая (более 70 %) доля исследований, выполненных в рамках когнитивного направления;

– активное использование критического анализа дискурса как метода изучения политической метафоры;

– повышенный интерес к метафорам, которые используются в рамках медийного политического дискурса;

– большое количество публикаций, посвященных сопоставительному изучению метафор в национальных дискурсах;

– высокая доля описания метафор на основе выявления специфики сфер-мишеней метафорической экспансии.

11. В использовании современной политической метафоры сложился своего рода глобальный интердискурс, в рамках которого политическую коммуникацию самых различных государств объединяет значительное число однотипных метафорических моделей, способствующих сближению национальных картин мира, форм категоризации и концептуализации политической реальности.

12. Национальные особенности политической метафоры связаны преимущественно не с характером используемых метафорических моделей, а с их частотностью и прагматической нагруженностью, а также с различной фреймовой организацией этих моделей и их концептуальной организованностью. Все это, разумеется, не опровергает основного положения о соответствии метафорической картины мира национальной ментальности и культурным традициям соотвествующего народа.

13. Исследование политических метафор – надежный источник сведений об особенностях национальной, социумной и личностной ментальности, о базисных когнитивных структурах, о стереотипных представлениях, интенциях и иных явлениях сознания и подсознания.

14. Изучение политических метафор позволяет выделить «болевые точки», сферы конфликта интересов и столкновений мнений. Далеко не случайно в современной России особое внимание привлекают метафоры, которые используются для создания образа родной страны и для характеристики избирательных кампаний; для американцев характерен повышенный интерес к сферам-мишеням «Терроризм» и «Война в Ираке», тогда как европейцы постоянно обращаются к метафорическому образу Европы (Европейского союза) и проблемам иммиграции.

Предпринятое исследование теории и истории полтической метафорологии вовсе не носит характер «подведения итогов», что объясняется прежде всего тем, что названное научное направление находится в своем апогее, и можно ожидать его дальнейшего плодотворного развития. К числу наиболее перспективных направлений политической метафорологии, возможно, относятся те, которые в данной монографии определялись как недостаточно изученные. Это особенности политической метафорики в странах Азии, Африки и Латинской Америки, историческая динамика систем политической метафорики, метафорические системы в идиостилях субъектов политической деятельности, функционирование метафор в отдельных текстах и комплексах текстов. Логика развития науки такова, что решение одних проблем приведет к выдвижению иных, которые будут не менее сложными и интересными. Теория метафорологии существует уже два тысячелетия, и ее ждут новые открытия.