…Добрый день! В эфире программа «У нас не все дома», и сегодня мы в гостях у главного творца наших демократических реформ, светоча свободы, человека, подарившего нам возможность гордится своей страной, давшего нам право считать себя частью цивилизованного мира, а не монгольской орды, главного поборника добра и справедливости, мы в гостях у посла Соединённых Штатов Америки, мистера Теффтеля! Здравствуйте, мистер посол!

— Здгасьте, здгасьте!

— Мистер Теффтель, как вам живётся в нашей варварской стране? Вам было очень тяжело, попасть в наш медвежий угол после прекрасного, цивилизованного Висконсина?

— Ну, ви отшень кретински…то есть критицки относитесь к сваей стране. То того, как прыехат к фам, я уше был в Литффе, Крузии, так што, я нитшему не удиффляюсь.

— Да — да, осколки империи…скажите, что вас больше всего удивило в Московии?

— Ваши прыффетлифые люди, фаша культура, кухня…

— Кухня? Какое ваше любимое блюдо?

— Пьэльмэни! Вери гуд! Тейсти! Ями! Из мяса маладых бичкофф, и парасят, уау! Мне приффозят ис одного подмоскоффного хазяйства, со сметанкой, и рюмкой водки — отшень вкуссно!

— Не ожидал, что вы, американцы, сторонники высокой кухни, давшие миру такие утончённые, изысканные блюда как: хотдог, гамбургер… не ожидал, что вы польститесь на такую грубую поделку как пельмени! Как говорится: с волками жить…

— Пельмени фодочкой запить!

— Ха — ха — ха! А вы прекрасно знаете наш фольклор! Браво господин посол!

Хмурым зимним утром я зашёл в гости к химику. Химик жил в старом пятиэтажном доме, сохранившемся в эпоху «снобянизации» — сноса пятиэтажек в первой четверти века. Нажав кнопку звонка, я услышал традиционное для химика восклицание — «чё за нах. й?».

— Химик, открой дружище, это Вася!

— Какой «Вася»?

— Вася Поллитровый!

— Вася 0,7 мне нравится больше…но…и 0,5 сойдёт, заходи, добрый человек!

Минут через двадцать химик проникся ко мне доверием, и разговор вошёл в нужное русло.

— Ты кто? Какого хера тебе здесь надо? Думаешь…напоишь меня и всё…воспользуешься моей беспомощностью? Я тебе не уступлю! Не для тебя я храню мою девственность…ты — не герой моего романа! Я…

— Химик, ты бредишь! Меня не интересуют твои проспиртованные прелести, ты мне скажи, ты можешь сделать жидкую взрывчатку?

— Пан…панкластит?

— Как?

— Не важно…есть такая смесюга…если рванёт, то твоя мошонка долетит до Урала…

— Ух ты! Так далеко не надо…Ты можешь такую сделать?

— Я? Я всё могу! Я как Зевс Каловержец, извергаю потоки дерьма и…выдаю блестящие мысли, я — мастер построения вербальных конструкций, и я же — жалкий раб моего нефритового стержня, моего маленького сморщенного…

— Извини, что прерываю твоё блестящее выступление. Что тебе нужно, чтобы создать этот…пан…панкреатит…

— Панкластит! Коины нужны…всё остальное я достану сам…зачем тебе это нужно, я не спрашиваю…не моё дело…

— Хорошо, с меня коины, с тебя взрывчатка…

— Ты о чём сейчас? Зачем ты меня прервал? Мой папа очень хотел стать учёным, но у него не получилось, и он стал мастером по ремонту пылесосов…Этот незакрытый гештальт…ну, ты понимаешь…эффект Зейгарник? Ты в теме?

— Зейгарник? Это… которая из столовой при депо? Эффектная такая, с рыжими волосами и грудями пятого размера?

— Да нет, эффект Зейгарник, лучше всего запоминаются незавершённые действия…

— А! Точно! Если с вечера не допил бутылку, то будешь весь следующий день об этом жалеть!

— Блядь, что ты за баран такой! Я говорю о мышлении, языке. Что первично: мысль или слово?

— Конечно мысль!

— Представь себе ситуацию, ты роняешь на ногу утюг, какими словами ты сопроводишь это неудачное действие?

— Блядь!

— Точно! Но ведь ты ещё не успел подумать, вот оно: утюг — падение — блядь! Мысль совершается в слове? Речь переводит в слова, вербализует образы нашего сознания? Ничего подобного, в этом случае (с утюгом) слова выражают не мысли, а эмоции…Понимаешь? Незнакомые путаю местами говорю слова я, но что сказать ты понимаешь меня? Ты поймёшь меня даже в том случае, если я буду проглатывать окончания слов, или перепутаю слова местами…

— К чему ты ведёшь? Слова вроде бы знакомые, но смысл от меня ускользает…Ты, взрывчатку сделаешь, или нет? Объясни мне так, будто мне два года, брось свои гештальт — фокусы!

— Мне скучно с тобою, через неделю приходи…оплата вперёд!

— Нет, сладенький мой, я тебя слишком хорошо знаю, если я переведу тебе коины сразу, ты запьёшь, и через неделю я найду тебя здесь, в обоссанных штанах, интеллигентно блюющим на собственный подбородок…Деньги после окончания работы, если не устраивает — тогда считай, что этого разговора не было.

Иди сюда Васенька, тебя сейчас я полюблю! — химик стал судорожно расстёгивать брюки, попытка увенчалась успехом, брюки упали вниз, обнажив тощие мохнатые ноги, химик сделал шаг вперёд, но запутался в штанинах, и рухнул лицом вниз. Я быстро вышел из квартиры, оставив гения наедине с коварными брюками…

…Я вошёл в дверь своей квартиры, и обнаружил на своём диване негра — пимпа, того самого, с которым я имел очень любопытную встречу в центре города. В этот раз он был одет в прекрасно сшитый костюм кремового цвета, руки его опирались на изящную трость чёрного дерева, искусно инкрустированную золотом.

— ?!

— Здравствуй, Василий! Обнимемся?

— ?!

— Я тоже рад тебя видеть. Удивлён?

— Чем обязан? Я не заказывал обслуживание на дому.

— «Всякий человек обрекает людей на то, чтобы они его объясняли».

— Это ты о себе? Ты считаешь себя таким загадочным?

— Как ты относишься к спекулятивной философии? К размышлениям над содержанием самого мышления? Дай догадаюсь, ты — сторонник эмпиризма? Ведь так?

— Ну…в целом…

— Нет, ты рационалист, ты считаешь, что природа нашего мышления объективна, а что если я скажу тебе, что…

— Какого хуя ты делаешь в моей квартире?

— Дорогой Василий, я всегда интересовался историей. Тебе, человеку начитанному — он указал на заставленные книгами полки — конечно же, известно, что существует два подхода к изучению истории…

— Линейно — стадиальный и циклический. Ты пришёл сюда для того, чтобы проверить мой образовательный уровень?

— Ты же не разделяешь идею о том, что история «это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся»?

— Ближе к телу, товарищ лектор.

— Удивительная у нас история, просто удивительная! Если мы разделяем (а ведь мы разделяем?) взгляды сторонников линейно — стадиального подхода, то картина получается прелюбопытнейшая! В рамках этого подхода мы (я имею в виду нашу страну) достигли той ступени развития, которую отцы — основатели считали высшей, смекаешь, о чём я?

— Ты имеешь в виду социализм?

— Так точно! Но, достигнув этой стадии, мы…решили сделать шаг обратно, из социализма в капитализм. А это значит, что мы — страна, которая деградирует, мы идём по пути регресса…

— Очень свежая мысль. Очень! Можно внести малееенькую поправочку: все твои рассуждения верны в том случае, если верна марксистская теория, а на этот счёт есть большие сомнения…а в целом, твои рассуждения банальны, и скучны…

— Новейшая история Московии наглядно подтверждает мысль о том, что лучший способ сбросить правительство — войти в него. Мы расставили наших людей на важнейших должностях в нынешнем правительстве, и результаты не заставили себя ждать — полный развал всего! Не работает транспорт, полностью развалена экономика, несамостоятельный, марионеточный характер власти понятен всем…

— Так всё это — результат методичной работы «ваших людей» в правительстве?

— Ну…бездарные болтуны из окружения ныне покойного Манагера, прекрасно справлялись и сами, без нашей помощи…нам просто пришлось кое — что отшлифовать, усилить эффект…

— Очень интересно, у меня вопрос — почему я должен выслушивать твою нудную исповедь?

— Потому что я — твой новый связной.

— Что? Ты? Я думал, что организация уничтожена…а как же…

— Смерть Петра? Арест остальных? Это только небольшая часть организации. Их потеря ничего не изменит. Мы продолжаем бороться с оккупацией, с тупыми деревенскими пастухами из американской провинции, захватившими нашу Родину!

— Я прошу прощения, но…пафосные словеса об оккупации, произнесённые чёрным как сволочь негром…

— Ты — расист? Нехорошо. Надо избавляться от расовых предрассудков. Русскость — это не только цвет кожи, это, прежде всего культурная идентификация. Я думаю и говорю по — русски, разделяю ценности нашей культуры, и поэтому считаю себя русским. Пушкин — русский поэт? А ведь его дедушка был из африканского племени тигре! Даль, составитель толкового словаря русского языка? Потомок датчан переехавших в Россию на ПМЖ? Он — русский? Несомненно! А вот с тобой, Васенька (если это твоё настоящее имя) не всё так однозначно. Ты — человек без прошлого. О тебе нет никакого упоминания в бумажных архивах московских ЗАГСов, ты появился из ниоткуда на втором году правления Верховного (ныне покойного) Манагера, и сразу получил (непонятно за какие заслуги) эту квартирку, конфискованную у семьи врагов демократии, люстрированных шакалятами. Ты — безработный, законных источников дохода не имеешь, но живёшь, живёшь безбедно, книжечки почитываешь, постреливаешь в представителей истеблишмента, устраиваешь теракты. Всю твою ячейку ликвидировали, а ты — на свободе, жив — здоров. Выводы?

— ?!

— Ты, мил человек — стукачок!

— Доказательства?

— Фу! Какая пошлость! В нашем деле, для принятия решения о ликвидации, достаточно подозрений, ты же это знаешь. Ты жив, и на свободе, благодаря тому, что у тебя есть покровители, и ты мне их назовёшь, мой сладкий Васенька…

— Даже если это так (а это не так), с какой стати мне с тобой откровенничать?

— Как ты думаешь, зачем я начал разговор с вопросов об изучении истории?

— Не знаю. Твоя речь очень похожа на бессвязный бред. Скачешь туда — сюда, с пятого на десятое…

— Возможно… возможно я не Цицерон, и тебе кажется, что в моей речи отсутствует логика, но она есть. Существуют законы исторического развития, и проявляются они через деятельность людей…

Я закатил глаза под лоб, встал, и спросил — ты не против того, чтобы я вторую часть твоей увлекательнейшей лекции прослушал дистанционно, скажем — из туалета?

— Против. Я подхожу к самому главному. Так вот. Законы истории объективны, непреложны, и проявляются в деятельности людей, даже такой никчёмный (в сущности) человечек, как ты, может стать субъектом исторического процесса.

— Где — то я уже слышал о моей ничтожности…совсем недавно…что вы все так упорно внушаете мне эту идею…идею моей никчёмности, ничтожности, и при этом, всем вам что — то от меня надо?

— Об этом я и говорю. Скажи пожалуйста, зачем ты участвовал в терактах?

— Я? Я борюсь с проамериканским режимом Шакального! Нам надо было выманить его из Америки, и убить, что и было сделано!

— Ой! Какой пафос! Какое самолюбование! Значит, вот такую басню тебе скормил покойный Петро. И ты поверил? Ай — да Петя, ай — да молодца! Вот видишь, как легко тобою можно манипулировать — несколько общих, псевдопатриотических фраз, размытые цели, и — бац! Ты попался!

— Что ты там бредишь? О чём ты говоришь?

— Какой «режим Шакального»? Кто его видел? Когда Шакальный был в Московии, в последний раз?

— Три года назад, до стажировки…

Негр визгливо засмеялся, щедро разбрызгивая слюну — вам, идиотам, можно любую туфту впарить, вы во всё верите, гыы — хыы — гхы!

— Не разделяю твоего восторга. Объяснись.

— В начале нулевых годов, оппозиция в стране исчезла как класс. Старые, сморщенные сливы, такие как: Зю, Жи, отлично встроились в существующую систему, пригрелись, стали ручными, и безопасными. Реальные пассионарии, те, кто в действительности мог повести за собой людей, были посажены. Наступило политическое затишье. Новый застой. В этой ситуации, группа предприимчивых, и состоятельных граждан создала проект «Шакальный». Нашли дурачка, попку с пустыми глазами, пустой головой, но с лошадиным оскалом (бабам нравится, они ж кобылы, им нужен жеребец), и завышенным самомнением. Поскольку у объекта не было за душой ничего — ни карьеры, ни идей, его использовали как помойку. Через него осуществляли вбросы, сливали инсайды, и вот…спустя какое — то время, говорящая мошонка, бездарный кретин, обработанный имиджмейкерами, научился бубнить про демократию, сменяемость власти, и самое главное (благодаря вбросам, и липовым разоблачениям, типа «медвежьи кроссовки» — бредятина для лохов, но лохи поверили!) приобрёл имидж несгибаемого борца с коррупцией, твёрдого как шанкр! Его так и прозвали — шанкр Лёха! Ну, понимаешь?

— Не совсем…

— Его использовали как таран. Технология знакомая. В девяностые, по той же схеме раскручивали Беспалого. Алкаш, тупой, недалёкий, страдал дислексией, плоть от плоти компартии, знал только один метод руководства — менять кадры. В демократических ценностях разбирался, как сомелье в лошадином дерьме. Но при этом — бычье упрямство, бешеный драйв, жажда власти, дикая пробивная сила! Ему создали имидж борца с привилегиями (разок прокатился в троллейбусе, в сопровождении журналистов, ботва взвыла от восторга — уиии! Народный политик!). Грохнулся пьяный с моста в реку — это же покушение спецслужб! Коварству гебистов нет границ! Таким образом, создаётся имидж жертвы (народ любит гонимых). В результате: Беспалый разрушил страну, взгромоздился на обломках, спился, и склеил ласты. Человек — функция, человек — таран. Сделал своё дело, и больше не нужен.

— Какое отношение это имеет к Шакальному?

— Самое прямое. Он был нужен для того, чтобы решать свои, внутри клановые дела. Но в какой — то момент, он стал политическим фактором всероссийского масштаба. Его использовали как таран для слома режима глав хама, а когда того не стало, отпала и необходимость в Шакальном. Его быстренько устранили, а вам втюхали, будто он на стажировке, в штатах. Три года стажировки! Но ведь… ты же поверил? Только честно?

— А…а как же сбитый самолёт?

— Ты его видел?

— Ну…по шизовизору показывали горящие обломки…

— Что именно ты видел?

— Ну…кадры…обломки самолёта…тела…

— Ты видел кадры запечатлевшие авиакатастрофу, почему ты решил, что это именно ТОТ самолёт?

— Диктор сказал…

— Святая простота! «Диктор сказал»! Обожаю эту страну, и этот народ! «Диктор сказал!» Браво!

— Но…

— Не было сбитого самолёта, Шакальный уже три года как труп, но и после смерти он выполнял ту функцию, ради которой был создан.

— Какую?

— Канализация общественной ненависти, отвлечение внимания.

— Не понимаю.

— Ну, хорошо. Представь себе ситуацию. Центральная площадь в каком — нибудь провинциальном городке. Выходной день. Толпа радостного, возбуждённого народа. И вдруг…Ох! Ах! — в центре площади, молодая, красивая девушка начинает томно совлекать с себя одежды, и неожиданно остаётся полностью обнажённой. Крики восторга, смех, шутки…Придя домой, многие из любопытствующих зевак обнаружат, что у них отсутствуют кошельки, часики, кольца, серьги, и другие драгоценности. Очаровательная прелестница, чаровница, нескромно обнажившаяся на площади, всего лишь отвлекала внимание лохов, в то время как ворюги обчищали их карманы.

— Какая связь между…

— Прямая. Все, так называемые «разоблачения» Шакального — пустышка, фикция. Кого из реальных коррупционеров он разоблачил? Кого привлекли к ответственности в результате его расследований?

— ?

— Правильно. Зато сколько шума, вони, криков! Доверчивая ботва прильнула к экранам, с наслаждением наблюдая, как бесстрашный борец с коррупцией, смело показывает компьютерную презентацию, изображающую виноградники премьер — министра. Вот это да! У премьера есть виноградники! Какая коррупция! Система прогнила сверху донизу! Геть всех! Миллионы просмотров на ютубе, и только редкие, трезвые головы спрашивают — а ничего, что премьер семь лет был председателем совета директоров одной крупной газовой компании? Официальный доход нынешнего руководителя которой составляет 25 миллионов долларов в год? А значит, он может себе позволить не только виноград, но и (страшно сказать) — оливки! А ничего, что в фильме не представлено ни одного доказательства того, что эти нарисованные на компьютере виноградники, действительно принадлежат премьеру? Что?

— Есть там доказательства!

— Какие? Помнишь кино с австрийским дуболомом в главной роли, ну, где он нашего милиционера играл? «Какие ваши доказательства? — Кокаинум!» Такие доказательства? Дяденька рядом с премьером танцует, этот дяденька — его одноклассник, а значит…всё, что принадлежит ему, принадлежит премьеру! Эврика! Железная логика!

— Чего — то больно ретиво ты бывшего премьера защищаешь…

— Да не в нём дело, я пытаюсь объяснить тебе, как создаются репутации «борцов с режимом«…пока вы пялились в экраны, и развешивали спагетти на ушах, реальные ворюги пилили бюджеты, посмеиваясь над вашей глупостью.

— Честно? Мне всё равно. Ты увлёкся какой — то конспирологией, давай конкретнее, а то, я не понимаю — что именно ты пытаешься мне сказать?

— Я не буду делать выводы за тебя, я изложу факты, а уж дальше — ты сам. Итак. Первое. Шакальный уже три года, как переселился из земного царствия в небесное. Второе. Ты участвовал в терактах, направленных якобы «на свержение «проамериканского режима Шакального». Третье. Вся твоя организация ликвидирована, в живых (в силу чудесного стечения обстоятельств) остался ты один. Четвёртое. Ты — человек из ниоткуда, появился внезапно, без документов, твой ID — липовый, после того, как меня задержали (в прошлый раз), выяснилось, что твой чип — хитрая фитюлька, заражающая считывающее устройство каким — то злобным вирусом. Ты — прыщ, который хочется поскорее выдавить. Бельмо на глазу, сопля на кончике носа, заусенец на пальце…

— Какой слог, какие метафоры!

— Кто ты? На кого ты работаешь?

— Можно, я на оба вопроса сразу отвечу?

— Угу.

— Не знаю. Меня больше интересует — кто ты такой? Несчастный русский негр? Сексот — патриот?

— Можно, я на все вопросы сразу отвечу?

— Да! Да!

— Не твоё собачье дело! Единственное, что тебе надо знать, это то, что ты теперь подчиняешься мне! Если ты что — то задумал, то я должен узнать об этом первый! Понятно? Тебе понятно?

— Ну, да.

— Что ты задумал?

— Ничего.

— Зачем ходил к химику?

— Ааа, ты об этом…Выпить захотелось…

— Верю — верю. Кто твой куратор в спецслужбах?

— Полковник…

— Имя? Фамилия?

— Не знаю, он не представлялся.

— Где вы встречаетесь?

— Здесь.

— Периодичность?

— Не знаю…он появляется…исчезает, когда ему вздумается…

— Значит так. Сам ничего не предпринимай. Если ты что — то задумал — отложи! Как только появится полковник — сообщи мне, я должен на него посмотреть. И…как сказано умными людьми «чего не можешь взять, не пытайся и брать».