Крон4 воскрес в личной комнате. Чат, форум не работал. Узнать, как обстоят дела у Арста и его группы, возможности нет. Что удалось выманить слуг Демона — большая удача, но неведение напрягало. До истечения «отката» от применения «божественного благословления» оставалось более шести часов. Как встретит Мир проекта, оставалось загадкой. Будет он благосклонным или весь превратится в ту, устрашающую часть под предводительством Астарота. Крон4 лёг на кровать, закрыл глаза и незаметно уснул. Ему приснился чудесный сон. Его отец, мать, что они встречают своего сына, выходящего из ложемента погружения в проект. А рядом стоит красивая девушка, которую Велинтайн помнил по студенческим годам, держащим на руках мальчонку, озорно вертящегося и тянущего свои маленькие ручонки…

— Он нас слышит? Почему не говорит? Сынок, скажи что-нибудь!

Просыпаться не хотелось, но кто-то с силой тряс за плечо.

— Несите его в комнату! Пусть отдохнёт, придёт в себя… Доктор…

— Я вколол успокоительное. Пусть нормально поспит, за столько-то лет…

Мягкая постель не отпускала, но солнечные зайчики игриво метались по подушке, попадая на закрытые в полудрёме глаза.

— Велинтайн, сынок, проснулся? — сквозь туман слышится знакомый голос. Открыв глаза, рядом с кроватью сидит отец, держа за руку.

— Отец?!

— Очнулся, ну и спать здоров! Второй день пошёл! — обрадовался немолодой мужчина с проседью на голове.

— Что случилось? Где я?! — поднимаясь на локтях, пробую осмотреться: комната, уставленная медицинскими аппаратами, стол, стулья и это явно не проект, а больше похожее на больничную палату.

— Ты дома!

— Но…

— Не вставай. Сейчас всё расскажу.

Лёжа в постели, с интересом слушал отца и не верил словам, которые отец выговаривал спокойно, чётко, казалось, что без эмоций.

Как оказалось, примерно в тот момент, когда в проекте активировал «свиток изменчивости», показатели ложемента изменились. Специалисты корпорации «Плонва», исследовав ложемент, проверив показания, пришли к выводу, что погружённый Велинтайн погиб, но фактов и доказательств предоставить не смогли. Отец не поверил специалистам и отказался его отключать, но решил использовать биоматериал, оставленный в медицинском центре. Искать мать будущему ребёнку не пришлось. Как начались непонятные изменения в проекте, к ним, беспокоясь о любимом человеке, приехала первая любовь сына — Виталина. После недолгих уговоров, согласившаяся стать матерью. И у него родился внук, которого назвали в честь отца — Велинтайн.

— Так у меня сын?

— Да! Они сейчас гуляют, как вернутся — зайдут к тебе. Отдыхай.

— Отец, а что с проектом? Его закрыли?

— Нет, не закрыли. Пару дней назад начались массовые выходы из проекта «временщиков». Их просто выбрасывало, не давая вернуться назад. Я надеялся, что и тебя «выбросит». Так и получилось, а что там сейчас происходит — никто не знает, говорят, битва была какая-то, и проект изменился. Но мне не удалось узнать подробностей. В конце недели корпорация обещает озвучить официальную позицию, так что отдыхай. Скоро с сыном встретишься и женой! — ухмыльнулся Саммил и, встав со стула, вышел из комнаты, больше похожей на больничную палату.

* * *

Корпорация «Плонва»

Суматоха в техническом отделе, контролирующем состояние кристалла, докатилась до Кузнецова. Затрезвонил вызов по внутренней линии корпорации:

— Срочно к ложементу и погружайся! Что-то в проекте происходит! — чуть не кричал начальник технической службы.

— Семён Павлович, вы же знаете, что график погружения согласован на Совете директоров, его нарушать я не имею права, — официальным тоном ответил Кузнецов.

— Генрих, приди сам посмотри. Я не знаю, что делать, а самому к генеральному идти с непонятной ситуацией, сам знаешь… Попадёшь под горячую руку, и всё — прощай, работа.

Увиденное в ангаре, где располагался кристалл, вместивший в себя Мир «Блюнге», поразило. Из отчётов, информации прежнего Куратора, Кузнецов знал, что кристалл нерукотворный объект, по крайней мере, не существующей цивилизации, но внешний вид и параметры описаны тщательно. А сейчас, кристалл из бледно белого превратился в совсем иное, никогда не фиксируемое состояние: внутри просматривались всполохи синих, красных оттенков, причудливо извиваясь разноцветными нитями, сплетались в клубок, образуя замысловатые фигуры, как будто крупинки разноцветной твёрдой краски бросили в воду, и она, взаимодействуя с жидкостью, постепенно окрашивала весь объём.

— Давно так происходит? — спросил Кузнецов.

— Второй день пошёл. Сначала небольшие, еле различимые красно-синие нити появлялись у основания кристалла, а сейчас в центральной области, и интенсивность цветовой гаммы нарастает с каждым часом.

— Хорошо. Попробую войти в проект. Доложите об изменениях генеральному, а я…, - немного подумав, Кузнецов продолжил, — своему предшественнику, в Совете директоров сообщу.

Войти в проект, как и предполагал Кузнецов, с первого раза не удалось. После известия об изменении в кристалле, в его не столь большом кабинете собрался почти весь руководящий состав корпорации, от чего Кузнецову было не по себе.

— Куратор! — по громкой связи говорил начальник технического отдела, — кристалл изменил цвет, и сейчас цветовая гамма стабилизировалась, он приобрёл ровное голубоватое свечение.

Увидев утвердительный кивок предшественника, Кузнецов направился к ложементу связи с Системой.

Куратор появился не как обычно высоко в горах, далеко от обитателей Мира, а прямо в каком-то селении, но что раздражало — тишина, которая давила своим безмолвием. Ни дуновения ветра, ни звуков, не слышно ничего, что в привычном понимании наполняет жизнь вокруг…

— Рано пришёл. Чуть позже, тогда и объяснять ничего не понадобилось, — как гром среди ясного неба прозвучал взорвавшийся в безмолвии голос, — что смотришь, не узнаёшь? — с прищуром спросил молодой человек, на вид тридцати лет, опрятно одетый в белоснежные одежды, но глаза, взгляд Куратор узнал сразу.

— Пророк-Отшельник?!

— Теперь я не пророк, тем более не отшельник. «Игра» закончилась. Ради вас я выглядел как отшельник, теперь повзрослел и наступил другой период — период созидания. Вы помогли мне пройти трудный этап становления как личности, помогли сделать выбор, благодаря которому не стал подобием демонических созданий, а остался верен своей сути…, сути мироздания, и вы заслужили своё право получить величайший дар — дар посмертия. Не удивляйся, что все кто жив в вашем Мире, выйдут из проекта и не смогут вернуться, но с сегодняшнего дня, где бы ни настигла смерть, тот появится здесь, в моём Мире и продолжит свой путь, пока не настанет следующий этап.

— Что случилось? Почему? — только и смог выдавить из себя Куратор от непонятного монолога сущности Системы.

— Странный вопрос, но отвечу. Мой Мир, как и я сам, очень молод, но вместе мы прошли трудный этап переходного возраста, когда не знал какой путь выбрать, но благодаря вам, этот выбор состоялся. По-вашему, самое близкое определение того, что дарю вашей Цивилизации — это рай, но рай, который заслужили, без эфемерности бытия. Совсем скоро здесь, — «пророк» обвёл руками окружение, — родится первая сущность взаимной любви двух противоположностей, ставших единым целым, а что случилось, лучше расскажут те, кому пока здесь не место. Почему…? — Пророк задумался, но после паузы продолжил, — Мой Мир в вашем, проявляется как кристалл, который невозможно разрушить. Твой, привычный Мир, в котором родился и живёшь, также лежит где-то «на полке» другого миропорядка с другими законами. Как он выглядит, я не знаю, вариантов множество. В рождении, взрослении, развитии и… перерождении, суть Мироздания, но я тебе и так много рассказал…

Сущность Системы медленно растворилась в воздухе, а Куратор так и остался стоять посреди пустующего селения, обдумывая сказанное воплощением Системы.

Разорвав соединение с проектом, Кузнецов хотел поделиться полученной информацией, но в кабинете никого не оказалось. Даже его предшественник куда-то ушёл, не дождавшись его возвращения. Примерно через полчаса всё стало понятно. Экстренные «выбросы» «временщиков», невозможность их погрузить обратно. Рассказы о произошедшей битве, эпическом сражении, в котором рейд под руководством какого-то Арста, одолел демоническую часть сущности Системы. Проект постепенно изменяется, стирая игровые условности, становясь, по мнению аналитиков, посмертным продолжением жизни.