Прощай, прощай, великая Тайга! Твой многоликий сон храню в душе ревниво. Haвек во мгле застыли берега; Олени бродят молчаливо; Шаманский пляс и пепел камелька; Якутский говор — речь полуслепая: Там черная любовь свободна и легка! Покинул я тебя, страна святая! Но и здесь, в чужой стране. Вновь Тайга приснится мне. Буду, буду долго верить В сказки темные Тайги, Где святые бродят звери, Где шуршат во мгле поверий Непонятные шаги.

Из пустыни темноликой Прихожу на площадь нищий: Нет ни крова мне, ни пищи. Я один в тоске великой. Пир на улицах — как тризна: Пир для ратников и стражи. Вся в крови, в крови отчизна, Стан дымится темный вражий. Ты возник, о Змей-Дракон, На краю моей пустыни. Я пришел к тебе. И ныне Будешь мною побежден. Слушай, слушай, Город-Змей! Буду бубном ворожить, В пляске огненной моей Буду костью в бубен бить. Твердой дробью твердых рук Выбиваю звонкий звук Все скорей, скорей, скорей, Звонче, громче и смелей!

И совершилися заклятья, И снится мне моя Тайга, Шаманки темные объятья И новой воли берега. И теперь со мной она Ночью долгою шаманит, И когда скользит луна, Сердце бубном властно ранит.

Твердой дробью твердых рук Выбиваю звонкий звук. Все скорей, скорей, скорей, Звонче, громче и смелей. Костью в бубен звонко бью, Душу Солнцу отдаю. Дадага-хара-дархан! Каплет кровь из темных ран. В небе яростный кузнец, Золотой на нем венец: Дадага-хара-дархан — Темноогненный шаман. В небе хуром ворожит, Тяжким молотом стучит, Солнцем-бубном яро пьян Дадага-хара-дархан.