Маклай и Туй стояли на площадке между хижинами и хлопали друг друга по рукам.
- Туй! - кричал Маклай.
- Маклай! - кричал Туй. И оба улыбались друг другу.
Ульсон и Бой, выбежавшие из кустов, с удивлением смотрели на них.
- Всё хорошо! - сказал Маклай. - Вот мы уже и подружились. Ульсон, нет ли у вас табаку? Мне хочется что-нибудь подарить Тую.
Ульсон молча вытащил из кармана пачку табаку и протянул Тую. Туй повертел её и, не зная, что делать с подарком, сунул пачку за свой браслет.
Затем он повернулся к зарослям и что-то крикнул на своём гортанном наречии. '.
Ветки легонько шевельнулись. То здесь, то там среди раздвинутой листвы показывались курчавые головы и тёмно-коричневые руки. Туй делал знаки, приглашая людей подойти поближе, но папуасы стояли не двигаясь.
- Подходите, подходите, не церемоньтесь. Будьте как дома, - ободрял их расхрабрившийся Ульсон, подмигивая Маклаю, но не делая ни одного шага вперёд.
Папуасы жались друг к другу и молчали. Маклай взял одного из них за руку и вывел на середину площадки. Потом второго. Потом третьего. Их было человек восемь, и каждого из них нужно было вывести за руку и усадить в кружок на самой середине площадки. Это было не так уж легко. Маклай отёр пот со лба и, усадивши последнего, сел сам среди них на камень.
- Ну, Ульсон, - сказал он, - что у нас есть с собой? Давайте сюда!
Из сумок, перекинутых через плечо, Ульсон и Бой доставали всякую мелочь.
Здесь были и бусы, и гвозди, и крючки для рыбной ловли, и обрывки ярких материй.
Папуасы с любопытством присматривались к диковинным подаркам и охотно, хотя и осторожно брали их из рук Маклая.
- Нет, ты только посмотри на них! - шептал Ульсон на ухо Бою. - Ну мыслимое ли дело, чтобы христианин и приличный человек водил компанию с этими субъектами? Посмотри, какие на них ожерелья. Будь я проклят, если они не из собачьих зубов! А что они делают со своими носами! Посмотри, каких палочек понатыкали они туда. Некоторые, ей-богу, не тоньше моего карандаша. А у этого вместо палочки- кость. А у этого - раковина! А посмотри, какие волосы! Ведь они же выкрашены красной глиной!.. А в волосах - цветы, перья, деревянные гребни, рыбьи кости! Вот франты так франты! Воображаю, сколько бы дали в Швеции, чтоб только посмотреть на них! Вот захватить бы туда с собою парочку! Только наш-то разве согласится на это! Он и разговаривает с ними, как с родными братьями. По плечу трёп-лет, смеётся, за руку берёт… И это белый человек! Знаменитый учёный!
И Ульсон даже передёрнул плечами от возмущения.
Бусы, гвозди и ленты были розданы. Папуасы радостно вскрикивали, хлопали в ладоши, пробовали гвозди на зубок и с увлечением тыкали тонкие травинки в отверстия бус. Обменявшись с Туем несколькими фразами, двое юношей направились к хижинам. Оттуда они вынесли кокосовые орехи, связки банйнов и даже двух поросят, крепко-накрепко связанных лианами.
Маклай с удивлением смотрел на груды провизии, сложенной у его ног. Туй смеялся подбоченившись. Ульсон ткнул ногой в поросёнка и одобрительно хмыкнул:
- Ну что ж, поросята ничего. Не хуже, чем в Мальме. Я думаю, следует взять.
Маклай обернулся к Тую И решительно замотал головой.
- Не надо! Мне ничего не надо! - говорил он. - Оставьте это у себя. Слышишь, Туй, оставь это себе!
Но Туй тоже замотал головой. Он повелительно протянул руку сначала к поросятам, а потом к Маклаю. «Твоё», - говорил этот жест.
Маклай устало пожал плечами:
- Ну, что ж поделаешь! Значит, такой у них обычай. Бери поросят, Бой.
Но папуасские юноши сами наклонились к своим подаркам. Они высоко подняли их над головой и остановились, ожидая приказа Маклая.
Маклай посмотрел ещё раз вокруг себя. Тонкий месяц, точно запутавшись в перистых листьях пальмы, уже светлел на бледно-зелёном нёбе. Вечер подошёл незаметно и быстро. Темнее стали деревья. Плотнее - кусты. Только вершина горы ещё светилась вдали розово и нежно. И ещё сильнее пахли цветы, свисающие с узловатых, изогнутых веток, похожих на гигантских змей.
- Пора на «Витязь». - Маклай, повернувшись к папуасам, вдруг поклонился им низко и серьёзно.
Папуасы как будто поняли его. Юноши ещё выше подняли свою ношу и двинулись вперёд, показывая дорогу Маклаю. Остальные пошли сзади, переговариваясь и перешёптываясь между собой. Кто-то затянул песню. Отрывистые звуки были однообразны и заунывны. Дорога спускалась к морю уступами, и сигнальные огни «Витязя» были видны ещё издалека.
Шлюпка была на месте. Волны с тихим шипением бились о её корму. Маклай прыгнул в лодку и показал Тую на место возле себя. Туй нерешительно покачал головой. Молчали и остальные папуасы, но когда шлюпка стала удаляться, две лёгкие пироги поплыли за ней и проводили её до «Витязя».