Сразу поясню. В судах и правоохранительных органах у меня очень много друзей. Все они приятные в общении, залихватские в разгуляеве, неистовые в дружелюбных пьянках и надежные в бытовых условиях. Но только в бытовых. Не служебных. Сами понимаете… Чем выше должность, тем мандражнее ее обладатель. И рад бы рукой махнуть, но бабло в должность вложено, отбить его надо. И еще подкосить немного. Увы, увы… От стародавних римлян к нам: «O tempora! O mores!»

Любое судебное заседание — сгусток юмора, понятного лишь поднаторевшим юристам. Своеобразного юмора. Как правило, черного и с философской составляющей. Неотделимого иногда от трагедии. Но юмора. Пусть не сразу воспринимаемого, а сквозь призму времени.

Как пару месяцев назад сказал мне один старый друг, с пониманием и унынием в голосе: «Саня, сколько мы людей пересажали ни за что» (оговорюсь, это имеет отношение только к экономическим преступлениям, ответственность за которые регулировалась этим сраным государством).

В свое время, на эмоциях, написал и отправил в редакцию "Украины криминальной" небольшой, злободневный, с моей точки зрения, опус.

Свою роль в принятии решения по делу он не сыграл (за исключением, как мне сказали, нездорового любопытства бывшего и снова нынешнего прокурора области), поскольку опубликовали его после вступления в силу решения, о котором, собственно, и шла речь. Но случайно, через длительное время зайдя на сайт, увидел любопытство публики и некоторое количество репостов, приятно задевших мое тщеславие. Решил продолжить. Буквально на днях…

Был случай, когда я как адвокат реально мог наставить на путь истинный вора и наркомана, но по причинам, от меня не зависящим, умысел до конца не довёл.

Несколько лет назад переехал я в новый офис. Первый этаж, деревянные окна с решётками. Улочка в центре, но не центральная, а затишная с вишнями под окном. Деревянные окна с советскими решётками. Их долой. Вместо них обзорные пластиковые. И никаких решёток. То советских времён пережитки. Любимый большой сейф в углу. Помимо всяких бумажек на верхней полке три сотни долларов, порядка пару тысяч гривен и некий конверт с целлулоидным окошком. Такой, для взяток, ну вы знаете. А в конверте… Когда-то на Новый год купил в сувенирном ларьке пачку пятисотевровых купюр. Сувенирных, разумеется. На праздник буквально сорили деньгами. На ёлку вешали и в таком роде. От этих движений деньги ещё больше стали похожими на настоящие. Я их собрал и в конверт тот положил. Для форсу адвокатского он поверх гривен и долларов лежал.

Ровно на следующий день после установки окон мне звонят с работы и говорят, что кабинет мой "выставили". Приезжаю, бардак классический после посещения воров. Вскрытый сейф маячит открытой дверкой (если честно, ключ лежал тупо в верхнем ящике стола). Полиция-шмалиция, кругом мазки бордовым порошком, протокол осмотра, опросы. Спиртное не тронуто вообще. Дорогое, элитное, в красивых коробках. Всё на месте. У нас если жулик не пьёт, то стопроцентный наркоман. В этой кодле его и нашли через дней десять. Он особо не отпирался. Т. е. вообще не отпирался. Был морально и психически подавлен, но не милицией и «винтом», а более страшным мотивом — крушением надежд. Таким подавленным в суд его привели, и таким же он уехал отбывать восьмерик.

Яркая наркоманская его судьба в поисках заработка на "дозу" повела по моей улочке. В глаза бросились новые окна. И табличка "Адвокат". Ночью пришёл с отверткой, отжал, проник. Первым делом в ящик стола. Там ключ от сейфа.

Открыл. На самой верхней полке бабло и конверт. Деньги сгрёб, в конверт заглянул… сердце стало. Бабочкой радужнокрылой в окно выпорхнул. Ноги земли не касаются. Мысли в голове как у комсомольца-отличника: женюсь, дом куплю, машину, детей заведу. Больше никаких наркотиков. Учиться буду… Дошёл до уличного фонаря, трясущимися руками конверт к лицу поднёс.

Купюры настоящие, а по диагонали надпись «сувенирные». Жизнь дала трещину. Вернулся, снова в окно влез. Все ящики в кабинете повытаскивал, документы поразбрасывал и свалил на притон. Там затарился на все деньги и ушёл в нирвану, оттуда менты его и вытащили.

От услуг адвоката на досудебном и судебном следствиях отказался.