Жили-были на белом светике мальчик Иванушка и его дед. Из недвижимости они имели ветхую избушку на два окошка да сарайку с погребом, из движимости — мотоцикл «Иж-Юпитер-4», по прозвищу «Ёшкин конь», советской еще выделки, резиновую лодку «Уфимку» чуть поновей да живность кое-какую: кроликов, куриц, кошку, собаку. Живность, правда, у них бывала не всегда в полном ассортименте, но всегда что-то одно, по крайней мере, имелось.

Ну и, само собой, в избушке у них было еще довольно много разных предметов обихода, а еще электричество, газ и даже вода из собственной скважины, так что жили они, можно сказать, в полном соответствии с действующим в их местности стандартом и горя не знали. Более того, могли себе позволить некоторые типично народные забавы — рыбалку там, прогулки по лесу просто так или с целью сбора бесплатных даров природы, философствования всякие по поводу важнейших проблем бытия.

Кроме того, внука время от времени на пару дней увозили родители к себе в город, чтобы культурой напитать: в цирк сводить, в гипермаркет, в китайский ресторан. Да прояснить наконец волнующий обоих вопрос: кого из них сын больше любит? Хотя на этот вопрос Иванушка уже сто раз отвечал. И всегда одинаково, чтобы не обидеть ни которого: «Деда!»

А дед в это время предавался еще одной народной забаве — выпить да побарагозить слегка, отчего по возвращении внука выглядел виновато и вел себя суетливо. Зато в такие моменты он как дед становился вовсе шелковый, хотя, казалось бы, — куда еще-то?…

Однако — к делу. Был конец августа. Самое время для заготовки груздей. А повезет, так можно не только для себя и городской родни насолить, но и деньжат заработать. Вот с таким прицелом и отправились Иванушка с дедом однажды с утра пораньше в заветный лесок. Завели свою древнюю, но поразительно живучую мотоциклетку и — вперед.

Сперва по асфальту гнали — «только шуба заворачивалась», как говорится, — потом свернули на заброшенное поле, потом небольшую речку форсировали вброд, потом опять — полем, уже другим, но тоже заброшенным, а когда вдали заветные угодья обозначились, в аккурат рассветало. И оставалось им всего-то с километр — по лесу уже. Однако на опушке ждало их препятствие, которого никогда прежде не было. Изгородь из колючей проволоки. И на каждом столбике табличка: «Частная собственность! Проход и проезд категорически воспрещен».

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — изумился дед.

— Ни фига себе! — удивился и внук, в школу пока еще не ходивший, но смышленый да сметливый — страсть. Большим человеком, должно быть, станет, когда вырастет. Или… Свят, свят, свят!

— Все. Уже и леса, и поля, и моря… «Родины просторы, горы и долины…» — Конечно, деду сматериться хотелось, но — нельзя.

— Да пошли они! — Сказано ведь — сметливый внучок. — У тебя ж кусачки должны быть, дед!

— Точно! Молодец, Иванушка! Настоящим советским человеком растешь у меня.

И достал дед пассатижи, которые всегда были в сумке с инструментом, и — чик-чик-чик. Проезд — свободен! Хотя, конечно, обратил старый внимание на четкую границу поперек лесной дороги — это другие грибники тоже досюда доезжали, а после либо разворачивались, либо под проволоку пролезали и дальше шли пешком. Но ни один до сих пор не решился на подобное вопиющее самоуправство. На махровый произвол и нарушение законности. А дед с внуком вот решились. В чем, разумеется, дед — анархист неисправимый — целиком и полностью виноват. Да, кроме того же еще, — антипедагогический эффект, за который надо бы старому — вдвойне. Хотя, с другой-то стороны, если не желаешь, чтобы ребенок вырос беспринципным приспособленцем и, таким образом, рабом до мозга костей, дак…

В общем, минут через пятнадцать они были на месте. И мотоцикл поставили точь-в-точь, как в прежние годы всегда ставили. И только спешились, так моментально убедились — вовремя приехали. Потому что примета у них такая была — если прямо у мотоцикла грибы есть, значит, они есть. А если нет — нет. И что интересно: сколько раз бывало, что вокруг мотоцикла и даже под ним грибы — уже, а во всем прочем лесу — нет еще…

Конечно, дед слышал от людей, что с некоторых пор поселился в их местности злой и страшный олигарх. Даже некоторые говорили, что — людоед, но это, скорей всего, просто такая фигура речи, подразумевающая отечественные методы обогащения. Слышал еще, но не верил, конечно, что скупил этот олигарх большие пространства и возвел ударными темпами на высокой горе посреди леса еще более высокий, теряющийся в облаках мрачный замок, стилизованный под средневековье, с глубоким, заполненным водой рвом, так что в замок можно попасть лишь по специальному мосту, который посредством массивных цепей да мощных электромоторов поднимается и опускается по мере надобности.

Тем не менее все так и оказалось. Грибное место представляло собой типичную для Среднего Урала лесистую возвышенность, дед с внуком, по мере наполнения своих корзин, поднимались все выше-выше и наконец уперлись в водную преграду. Удивились было: как это вода, вопреки законам природы, из канавы вниз не уходит? Но сразу же и увидели трубу, услышали гул большого насоса, для оросительных систем Средней Азии, должно быть, сконструированного. Все понятно: «Понты — дороже денег».

А головы вверх задрали — точно, мрачный серый шпиль с бойницами в тучу ушел. И заодно приметили, что, в нарушение средневекового типового проекта, пониже шпиля имеется довольно уродливое утолщение — то ли вертолетная площадка там, то ли еще что. А питает энергией все это антинародное хозяйство вполне современная ЛЭП киловольт так на пятьсот. А дорога, соединяющая его с остальным миром, вполне годится для самого что ни на есть большегрузного автотранспорта. Но, и это весьма характерно, такая — лишь до ближайшего, вдрызг разбитого проселка. То есть, с одной стороны — красиво жить не запретишь, а с другой — за копейку удавимся, если есть опасность, что благами от этой копейки еще и окрестная беднота на халяву пользоваться пойдет…

И решили Иванушка с дедом ретироваться оттуда подобру-поздорову. Покуда камеры наружного наблюдения их не засекли да не выскочил кто-нибудь. Однако на обратном пути они все же не только корзинки свои доверху наполнили груздями, но еще и здоровенный пластиковый куль битком набили. То есть, собственно, выполнили программу-максимум. Надо ведь еще добычу переработать. Более того, когда они за ограждение выбрались, дед не поленился, снова пассатижи достал и концы разрезанной «колючки» скрутил — будто и не было никакого самоуправства…

Иванушка-то, конечно, — «могила». Суров и неболтлив мужичок. А вот про деда такого не скажешь. Дед и обычно-то не очень способный держать язык за зубами, а уж когда у него удача в чем, так совсем простодырка. И уловистые места на озере первому встречному выкажет, и как рыбачить подучит, ничего не утаив. А потом сам же себя клянет. И с грибами — так же. То есть разболтал старый всем, где и как они с Иванушкой отличились. Ладно, что хоть не много охотников нашлось их героический подвиг повторить — все же большинство благоразумней оказалось.

Однако нашлись-таки некоторые. Некоторые всегда находятся, уж так устроен мир. И тоже поперлись по грузди во владения олигарха. Кто на чем. Думая, что как-нибудь тоже обойдется. Ведь не впервой. Вся жизнь, считай, примерно так, хотя и по-разному.

Но кто бы ни поехал — назад не возвращаются. И что ни вечер — вой по деревне. Значит, опять грибник пропал. Или целая компания. На Иванушку с дедом смотрят соответственно. Как на виновников всех бед. В милицию, конечно, — тоже пробовали, но там на смех подняли. Мол, в наших лесах при всем желании не заблудишься, а просто загулявших граждан мы не разыскиваем, а Корней Исаакович Несметный («Исаакович», упрежу на всякий случай, это никакое не разжигание чего-то там, а лишь суровая правда жизни. А.Ч.), достойнейший человек, евроремонт в кабинете начальника из своего кармана оплатил.

А в деревне ведь портить отношения с соседями — распоследнее дело. И решили Иванушка с дедом самолично разобраться с этим загадочным и зловещим делом. Тем более что за груздями снова захотелось, а это ж предмет такой, что, во-первых, каждый день дорог, а во-вторых, охота — пуще неволи, как известно.

Нет, конечно, дед своему любимому внуку не враг и только на себя уж давно рукой махнул. Поэтому намеревался — в одиночку. Думал, встану пораньше, соберусь потихоньку, не зажигая огня, и угоню. А Ваньке потом совру, что добудиться не мог. Будто умел дед врать. Тем более Ваньке.

Однако внук, хотя дед с вечера нарочно не стал ему запрещать телесериал до двенадцати смотреть, видать, почуял, что кое-кто слинять намеревается. И проснулся. Он, вообще, отличался от большинства детей легкостью на подъем в любое время суток. Будто старичок маленький. И тут уж дед ничего не смог. Хотя пробовал разговаривать с ребенком так, как никогда прежде не пробовал. И поехали они, как всегда, на пару и на авось. И было все, как в прошлый раз: асфальт, поле, речка — вброд, опять поле бесхозное, двухметровым бурьяном заросшее, наконец, лес — мрачной темной стеной. Никогда раньше этот светлый бор так не гляделся.

Подъехали, спешились. Видят — на колючую проволоку никто, кроме них, не покушался. Так и висит, с виду целая. А перед ней — мотоциклы, велосипеды, «Москвич» — четыреста седьмой еще. Хотя велосипеды-то можно было и под проволокой протащить, чтоб, в случае чего, удирать ловчей. Эх, дурачье!..

Иванушка и дед, само собой, мотоциклетку оставлять не стали. Скрутки, которые давеча сделали, аккуратно раскрутили и поехали. И ехали не до излюбленного места, а до самого рва с водой. Что будут делать дальше — не думали. По обстоятельствам уж. Обстоятельства же благоприятствовали. В том смысле, что, только движок заглушили, сразу и услышали стоны да вопли народные, которые неслись со стороны замка. Не иначе, как из подземных казематов. Вероятно, несчастные узники услышали и узнали треск мотоциклетки. Впрочем, один вопль — женский — доносился сверху. Из башни, по-видимому. По-видимому, одну деревенскую девушку олигарх отделил от прочих грибников, намереваясь в дальнейшем использовать для каких-нибудь личных нужд. Использовал уже или еще нет, пока понять было невозможно.

Благоразумие, однако, Иванушку с дедом покинуло не совсем. Его хватило на то, чтобы не бросаться на штурм вражеской цитадели незамедлительно. Но на то, чтобы как можно быстрей и дальше смотаться с этого жуткого места, — отнюдь. Они, не запуская двигатель, слегка катнули «Ёшкиного коня» под горку, докатились до своего излюбленного места и давай грибы резать быстро-быстро. И ведь нарезали, и уложили в коляску, и мотор завели, и сами сели. И вовремя. Потому что на всех скоростях уже катил к ним огромный лакированный джип, битком набитый свирепыми «security», а за рулем сидел некто в красном пиджаке — по-видимому, сам олигарх. Корней Несметный.

И дед «дал коксу». Да не по дороге, а прямиком через кусты ломанулся, петляя промеж деревьев и пеньков, стараясь — где поуже, чтоб, значит, джип застрял. В общем, оторвались. Знай наших. Но оторвались не намного. Всего, может, минут пять форы получили. Потому что Исакич тоже был водила не из последних — бока джиповы, конечно, поободрал, но совсем застрять — не застрял. Да и то сказать, машина — зверь. Не какой-то там «Ёшкин конь».

А на выезде из леса дед маху дал — спешился, чтобы проход в колючке заделать, а джип ограждением пренебрег, с ходу в него бампером врезался, несколько столбиков вырвал из земли, проволок все это за собой метров сто, не сбавляя скорости, и освободился-таки от пут, не проколов ни одного колеса. Покрышки, видать, такие толстые. Однако урон автомобилю уже был нанесен столь существенный, что у деда с внуком последние сомнения пропали: поймают — мало не покажется. Весьма возможно, что даже до пыточной не доведут — на месте уроют и зароют. Так что, продолжая не обращать внимания на крики преследователей, — вперед, только вперед!..

И по полевой дороге дед не поехал, а попер прямо через бурьян. Преследователи, естественно, — тоже. Расстояние между старинной мотоциклеткой и лакированной махиной стремительно сокращалось, Иванушка уж подумал было: «Ну, все, капец, пропали наши грибочки!» Но дед свое дело туго знал, как и это поле, посреди которого здоровенный валун со времен ледникового периода лежал, и болтали люди, что когда-то видны были письмена, сделанные вязью: «Направо пойдешь…», «Налево пойдешь…», но за долгие годы каменюка в землю врос, и букв стало не видать, однако над поверхностью торчало еще изрядно, и колхозные механизаторы по пьянке немало сельхозинвентаря об него нарушили.

И дед до этого камня доехал, когда уже джип готовился подмять безнадежно устаревшее средство передвижения, да как вильнет в сторону! Ну, а тот, стало быть, со всего разгона и вляпался. Нет, не расшибся, однако на мосты капитально сел. Так что Иванушка с дедом дальше уже спокойно порулили, посмеиваясь над Несметным да собой гордясь.

Но — рано ликовали да бахвалились. Глядь — опять их догоняют! Видать, лебедку применили. А тут — речка. Брод — воробью по колено, но его надо точно знать. Потому что чуть вправо или чуть влево, и, как говорится, — «с ручками, с ножками». Метра два. Само собой, грозный автомобиль туда и влетел. На другой берег, правда, выбрался, но тут же весь паром изошел, будто паровоз, у которого котел взорвался, и заглох. «Ну, теперь-то — все, что ли?» — подумали было Иванушка с дедом, однако стоило им чуток расслабиться… Да что б вы провалились! «Японское качество», едри его…

— Эт-т-а е-е-сть наш последни-и-й! — заблажил дед, врубаясь опять в стену бурьяна.

Но, оказывается, это не вопль отчаяния был, а боевой клич старого бойца, вовсе не помышляющего сдаваться и молить о пощаде. Дед вспомнил, что и посреди этого поля кое-что занятное есть. Как, наверное, и посреди любого русского поля. И, петляя, нашел в бурьяне искомое. Притом — опять в последний момент. Как в сказке. Искомым была кем-то брошенная вверх зубьями борона, которую дед объезжать не стал, потому что джип, наученный горьким опытом, все его зигзаги повторял в точности, а проехал прямо, только на какие-то миллиметры уклонившись от хищно торчащих копий. Преследователи же — прямо по ним. И, наконец, отвязались окончательно. Одно б колесо — запаску поставить можно, а у них, похоже, — все четыре «крякнули»…

Конечно, на грузди после такого ралли было больно смотреть, но «Ёшкин конь»-то каков, а! Да и внук с дедом парни лихие. И даже конкретные пацаны. Хотя в рассуждении ближайшего своего будущего различные варианты рассматривали, конечно…

Теперь уж милиции некуда деваться было. Сам начальник поехал к олигарху, поговорили они, что называется, без протокола, узники — в целом живые и невредимые — вышли на волю, а узница, которая в башне сидела, решила там остаться. Потому что Корней Исаакович пообещал ее звездой эстрады сделать и даже со временем, когда у него очередная жена преставится, официально жениться на звезде.

Он, вообще, не таким уж кровожадным оказался, олигарх этот. Деду, как водила водиле, руку пожал, признав чистую и честную победу, «Микаэлем Шумахером» назвал, а о материальном ущербе даже не заикнулся. Да и не присудили б — сам же виноват. Кроме того, давай впаривать, мол, Иванушка и дед его неправильно поняли. Мол, когда гнался, вовсе не проклятия им в спину кидал, а насчет тонкостей грибной охоты выяснить хотел. Орал-де: колитесь, мужики, как грузди-то выискиваете, а то и те — в казематах — как партизаны, молчат, и вы — «только шуба заворачивается», понимаешь!..

А дальше события разворачивались так. Сидельцы казематные, отойдя слегка на воле, Иванушку с дедом поблагодарить, конечно, забыли, но, когда поняли, что обратно их не заарестуют, о неотъемлемых гражданских правах вспомнили. И объединились, чтобы не так страшно было, и сочинили заявление по всей форме. И в ментовку отнесли. Может, думали, какая-нибудь сумма выгорит. Но начальник милиции ихний пыл враз остудил: посягательство на частную собственность, которая неприкосновенна, это, по-вашему, — что? Думаете, по головке вас погладят, ежели Корней Исаакович — встречное? Не погладят.

— Понимэ?

— Понимэ, — ответили наши незадачливые законники и пошли…

Зато Иванушка с дедом вскоре показали олигарху и его мордоворотам, как грузди искать. Собственно, Иванушка при этом только хмурился да молчал, а дед, как обычно, — рад стараться. Впрочем, наука впрок не пошла, ученики с одного раза ничего не поняли и решили, что это вообще не их ума дело, причем главный ученик так подытожил данную своеобразную лабораторную работу: «Сие — великая тайна есть. Которую раскрыть — опыт многих поколений потребен…» Дед хотел было возразить, мол, это вам только кажется, а на самом деле — тьфу! Но внук на него поглядел со значением, и дед смог-таки как-то придержать язык. И даже после, когда их к олигарху в замок пригласили да угостили невиданными яствами, не вернулся к этой теме.

Однако Исакич к груздям после этого не охладел, а совсем наоборот. Он организовал высокотехнологичное производство соленых груздей, наладил экспорт продукции в развитые страны и, чтобы предприятие функционировало ритмично, создал условия для круглогодичного сбора исходного сырья. Как? Да как обычно: сманил из Москвы главного мицелиолога страны, а уж тот покрыл всю грибную гору пленкой, при этом только шпиль замка остался торчать наружу и обеспечивать циркуляцию воздуха, удобрения — соответствующие, отопление.

И окрестные жители стали беспрепятственно по специальным пропускам допускаться на территорию, сырье собирать в неограниченном количестве. Воспрещалось только его на сторону продавать, но лишь — для собственного потребления. А излишки — в приемный пункт грибного предприятия. Не бесплатно, само собой.

В общем — рабочие места и все такое. Далеко не каждому российскому захолустью так фартит. И постепенно местное население всем сердцем полюбило того, кто внушал прежде ужас да ненависть. Своим признало и само не заметило, как пристрастилась сплетничать про олигарха без всякого трепета: «Наш-то чего опять надумал, слыхали? Ну — башка!»

Впрочем, «полюбило всем сердцем» — это тоже как бы фигура речи. Полюбило, но не более, чем когда-то крепостные любили своего в меру либерального барина. Так что если, не приведи Бог, революция — в современных условиях маловероятная — или локальный «русский бунт, бессмысленный и беспощадный» — весьма вероятный — дак то ж и выйдет…

А Иванушке с дедом скоро наскучило на олигарха работать, пусть он и платит нормально. Ибо дело-то не в деньгах, а в чем-то другом, чего они объяснить толком не умеют, лишь чувствуют — высокие технологии, конечно, замечательны по определению, однако вольная грибная охота и все такое…

И ездят они теперь по грузди далеко-далеко. Где пока еще нет олигархов. Хотя, наверное, скоро таких мест совсем не останется, потому что население — если верить самому наивысшему руководству — живет все стабильнее и стабильнее, и конца этой стремительно прогрессирующей стабилизации не видать.