Первые ракеты к звездам ушли населенные автоматами и роботами. Ушли и канули в вечность. И было бы абсолютным безумием отправлять в них людей; полеты рассчитывались на долгие столетия. Конечно, были предложения строить гигантские корабли, чтобы в них могли обитать сотни человек, размножаться там, учиться, работать, словом, жить. Чтобы смогли достичь цели отдаленные потомки тех, кто взойдет на корабль на Земле.

Но эти предложения больше напоминали какую-то не очень веселую фантастику, даже, скорей, трагическую фантастику, чем что-то конструктивное и реалистическое. И, кроме того, нетрудно было посчитать, каким оказался бы взлетный вес такого сказочного звездолета.

А тут как раз начали строить биоприставки к компьютерам, Сперва маленькие коробочки, потребляющие уйму энергии и воспроизводящие лабораторную мышь, потом большие ящики, в которые помещался взрослый человек.

Нашлись добровольцы, — и тоже компьютеры подбирали наиболее подходящих и достойных среди многих миллиардов, — которые стали первыми образцами для испытания биоприставок на человеке. Добровольцы входили в специальные кабины, там у них с предельной, точностью определялся химический состав, структуры всякие, в общем, все-все до последних мелочей. И эти сведения фиксировались в памяти компьютеров. На чем миссия добровольцев и заканчивалась, они получали направление на работу и вид на жительство в какую-нибудь отдаленную местность. И отбывали согласно направлению.

А потом компьютеры подавали соответствующую команду, и в биоприставках начиналась очень тонкая, очень ответственная работа, какую несовершенный человеческий разум даже и представить не в силах. В результате через сутки-двое из этих белых ящиков выходили точные копии добровольцев. Копии оказывались перед фактом, что они лишь копии, но им тут же давалось какое-нибудь особо престижное распределение, и они довольно быстро обретали интерес к жизни.

Впрочем, таких копий изготовили совсем не много, ровно столько, сколько потребовалось для апробации нового оборудования, поэтому копиям удалось без труда затеряться среди обычных людей, и про них вскоре забыли. Разве что компьютеры время от времени сталкивались с ними, когда в каких-нибудь выборах им попадались два абсолютно идентичных гражданина. Но компьютеры умели хранить и свои, и чужие тайны.

С той поры ракеты уносили к звездам электронную схему человека, и там, в непостижимой дали, этот человек воспроизводился. Было задумано так, что он выполнит в бесконечности какую-нибудь программу исследования, снова введет сам себя в электронную память и таким способом вернется на Землю полным новых впечатлений.

Так во Дворцах Компьютеров появились новые конкурсы для молодежи. Каждое воскресенье разыгрывалась новая планета, планеты были разными, соответственно разными по престижности получались и конкурсы.

Каждый надеялся попасть на какую-нибудь благоустроенную планету, а еще лучше — цивилизованную. Каждый представлял, как это будет, когда он синтезируется на некой отдаленной орбите и увидит, что остальную часть жизни ему придется провести в стальном бункере на дикой безвоздушной и безводной планете — или же наоборот, в приятном высокоразвитом обществе. Ощутимая разница, хотя и то, и другое почетно.

Конечно, на первых порах нашлись и недовольные тем, как используются биоприставки. Кому-то показалась неэтичной сама идея подобного размножения людей. Звучали требования прекратить посылать юных граждан в черт-те какую даль ради сомнительных научных перспектив, звучали категорические предложения использовать великое изобретение лишь для сохранения редких видов животных и более ни для чего

Пришлось даже провести всеобщий референдум по этому вопросу. И когда компьютеры определили итоги свободного волеизъявления, то выяснилось, что консерваторы остались в меньшинстве.

Так и повелось. Каждую неделю происходил старт. Очередной звездный странник исчезал в черноте космоса, и о нем мгновенно забывали. Вое стало настолько привычным, что даже тот, чья схема отправлялась в бесконечность, уже в ближайшее воскресенье мог снова прийти в ДК и принять участие в очередном конкурсе, ибо от него в результате снятия копии ничего не убавлялось, а возможное количество копий — беспредельно.

Но это — теоретически. А практически — победа даже в одном конкурсе была столь же невероятной, как и выигрыш в лотерею, вытесненную компьютерными играми.

Однако в газетах нет-нет да сообщалось о счастливчиках, получивших возможность побывать не на одной планете, а на двух, даже на трех! Такие сообщения еще более подогревали интерес конкурсантов.