Неожиданно для самого себя оказавшийся на свободе Джейсон Грим понятия не имел, как ей распорядиться. Когда он покинул территорию главного управления полиции, он даже не знал, куда ему пойти. Его дом был больше похож на камеру пыток, а других мест пребывания в городе у него не было. По крайней мере, в городе из его мира.

Но, как это часто бывает, судьба берет все в свои руки и сама делает выбор за вечно сомневающихся людей. Мобильный телефон Грима зазвенел практически сразу после освобождения. Абонент, пытающийся дозвониться, был записан в адресной книге как «Ангел».

Удивленный тем, что ему звонят «с самих небес», Грим поднял трубку.

— Добрый день… — неуверенно сказал Грим.

— И все? — послышался удивленный женский голос, показавшийся Гриму до боли знакомым. — Это лучшее, что ты можешь сказать? Ну что ты, не благодари. Я всего лишь в очередной раз спасла твою тощую задницу.

— Симона? — сообразил Грим, все-таки узнав голос звонящей девушки.

— Нет, апостол Петр. — буркнула Симона Харрисон. — Кто же еще?

— Ну… — замялся Грим. — Спасибо тебе большое. Это было очень… неожиданно.

— Передашь свои благодарности лично! — ответила Симона. — Жду тебя через час на нашем месте.

— На нашем месте? — удивленно переспросил Грим.

— О, я смотрю тебе неплохо отбили мозги на допросах. — воскликнула обиженным голосом Симона. — Если ты забыл, дорогуша, наше место — ресторан «Счастье» на центральном проспекте. Через час увидимся там. Целую.

С этими словами Симона положила трубку. Грим даже не знал, чему удивлять больше — тому, что его бывшая девушка этой реальности такая наглая и высокомерная, или тому, что ей хватило власти и влияния вытащить его из тюрьмы. Но больше всего его мучил вопрос о том, какую роль играет эта девушка в данной реальности.

Спросив у нескольких прохожих дорогу, Грим все-таки дошел до указанного Симоной ресторана. Войдя внутрь, он поразился красотой и роскошью местного интерьера, а также статусом сидящих внутри людей, который выдавала их незаурядная внешность и, в частности, дорогие костюмы и платья.

В дальнем углу ресторана, у горящего камина, за столом с тусклым освещением сидела стройная девушка с длинными светлыми распущенными прямыми волосами, немного бледным лицом и с очень яркой для такого лица красной помадой.

Грим неуверенно подошел к ней.

— Ты уже тут? — улыбнулся Грим, не зная, как себя вести.

— Вот так ты встречаешь свою любимую жену? — недовольно буркнула Симона, приподнимаясь со стула и приближаясь к Гриму вплотную

— Жену? — переспросил удивленный Грим, чуть не подавившийся самим воздухом, которым дышал, от неожиданности услышанного.

— Да, да, я знаю… — начала Симона. — Формально мы еще не женаты, но сожительствуем мы уже долго. Я же говорила, я пока не готова переводить все в официальный статус. Давай не будем об этом. И вообще, я по тебе соскучилась, так что к черту это все.

С этими словами Симона наклонилась к Гриму и горячо его поцеловала. Грим не знал, как реагировать, но в такой ситуации чувствовал необходимым по крайней мере подыграть, для того, чтобы посмотреть, что будет дальше. И он подыграл, да так, что даже немного заигрался, но быстро вспомнил, что находится в публичном месте и после нескольких шлепков по рукам от Симоны, тут же прекратил.

— Вот теперь я вижу, что ты тоже рад меня видеть. — улыбнулась Симона.

Грим неловко улыбнулся и присел за столик. Тем временем Симона жестом подозвала официанта.

— Значит так… — начала она. — Нам, пожалуйста, бутылочку Шардоне. А хотя нет, давайте сразу две. А потом как пойдет. Две порции салата «Цезарь», свежевыжатый апельсиновый сок, пару кусочков багета, и две тарелки трюфелей. Но трюфели подать после салата, а сок прямо сейчас. Спасибо. Пока все.

— Симона, у меня как бы сейчас не лучшие времена в плане финансов… — протянул Грим.

— Так! — скомандовала Симона. — Мне хватило ума достать тебе целую гору бабок на твой чертов залог. Думаешь, я не оставила нам немного на ужин?

— Кстати об этом… — начал Грим. — Почему ты меня вытащила, очевидно и понятно. Но как?

— Нет ничего невозможного, когда ты сенатор штата. — улыбнулась Симона.

— Кто? — переспросил удивленный Грим.

— Слушай, у тебя точно все в порядке с памятью? — испуганно прошептала Симона. — Я за тебя беспокоюсь. Ты нормально себя чувствуешь?

— Более-менее. — заявил Грим. — Симона, маленький вопрос. Ты в курсе того, чем я занимаюсь на постоянной основе?

— Убийствами и грабежами. — кивнула Симона. — История стара, как мир. И когда ты уже поумнеешь? Я же тебе сто раз говорила, беловоротничковые преступники живут куда богаче и шикарнее. Переквалифицируйся! Я выбью тебе местечко в местном парламенте!

— Погоди, то есть ты знаешь? — удивился Грим.

— Знаю что? — нахмурилась Симона. — Джейсон, быть королевой преступного мира Пэтриал-сити и при этом ничего об этом не знать было бы просто странно. Мой муж — гроза этого города. Очевидно, что я знаю обо всем, что творится на этих улицах.

— Обо всем? — кивнул Грим. — Хорошо. Скажи мне тогда, пожалуйста, что ты знаешь о моем задержании? Меня взяли, когда я приехал разобраться, почему горит мой склад.

— Все очень просто. — оборвала его Симона. — Начальник главного управления полиции Салливан рассказал мне об этой операции, когда мы с ним обедали. Жаль, что это было уже после того, как тебя задержали, и я не смогла тебя предупредить. Суть в том, что все устроила полиция. Ни ирландцы, ни мексиканцы не нападали на твой склад. Это сделала полиция. Она подожгла склад, предварительно изъяв все оружие и наркотики, а также повязав всех членов твоей банды. Поджог был нужен для двух целей. Во-первых, усыпить твою бдительность и заставить тебя прийти в ловушку, что ты, собственно, и сделал. Во-вторых, цель провокации новых конфликтов между бандами города в наивной надежде на то, что вы истребите друг друга сами.

— Логично. — кивнул Грим. — Я рассматривал такую версию.

— Господи! — возмутилась Симона. — С каких пор ты разговариваешь как легавый?

— Ну, знаешь ли… — пожал плечами Грим. — Мне пришлось с ними иметь дело довольно долго. Ты даже не представляешь, насколько…

Последние пару дней Головорез был вне себя от счастья, но он старался этого никому не показывать. На работе коллектив всегда считался с его мнением, в то время как сам он мог творить абсолютно любой произвол, сохраняя при этом необходимую долю аккуратности. Но больше всего Головорез был рад своим успехам в личной жизни. Смерть Кинга расстроила Лору, но Головорез верил в то, что скоро она его забудет, и все станет как прежде. А пока Лора попросила его несколько дней пожить раздельно, так как хотела немного побыть одной наедине со своим горем. В итоге Головорезу пришлось искать место для ночлега.

Он помнил, что у Джейсона Грима этого мира есть дом. И он очень надеялся, что это был тот же самый дом, что и в его мире. И он не ошибся.

Открыв дверь ключом из пиджака Грима, Головорез оказался внутри, как казалось, его собственной квартиры, однако с некоторыми отличиями. Во-первых, в ванне не было никаких трупов полуголых девушек. Во-вторых, квартира была чисто убрана, а также отличалась некоторыми деталями интерьера и предметами декора. В-третьих, в этой квартире у Головореза был сосед. И этот сосед был дома.

— Явился. — прошипел Эндрю.

— О, Карлсон! Какими судьбами? — воскликнул ошарашенный Головорез.

— Откуда ты знаешь мою школьную кличку? — удивился Эндрю.

— Ты мне сам рассказывал…. — замялся Головорез. — Давно еще.

— Что-то не припомню. — заявил Эндрю. — Но не суть. У меня есть имя, и оно существует как раз для того, чтобы использовать его при обращении ко мне.

— Ой, какие мы важные! — улыбнулся Головорез. — Карлсон… То есть «Эндрю» которого я знаю никогда не был таким высокомерным.

— Ты знаешь меня уже целую вечность, Грим! — буркнул Эндрю. — Хватит паясничать! Лучше иди помой посуду, грязная ты свинья. Ты обещал мне это еще две недели назад, а потом свалил хрен знает куда.

— Полегче, Карлсон. — покачал головой Головорез. — Не забывайся.

— Не забывайся? — повысил голос Эндрю — Грим, ты проклятое животное, не смей говорить мне, чтобы я не забывался. Ты оставил после себя такой бардак, что я убирал его три дня. Ты не выполняешь возложенных на тебя обязанностей. Ни уборки, ни готовки, ни даже выноса мусора от тебя не дождешься. Я тебе горничная, что ли? Посмотри сюда! Что это такое?

Эндрю гневно указал на сковородку, лежащую в раковине. Ее дно пригорело, а сама она была жирной и липкой. Головорез подошел и задумчиво взялся за рукоять сковородки.

— Что это такое? — повторил Головорез. — Сейчас я тебе расскажу. Это сковородка. Прямое функциональное назначение этого предмета — готовка. Но знаешь, иногда ее можно использовать и в других целях.

— Ну давай, удиви меня. — прошипел Эндрю.

— Охотно. — улыбнулся Головорез.

Головорез резко вытащил сковородку из раковины и нанес ей сильный удар сбоку прямо в лицо Эндрю. Бахрейн упал, схватившись за лицо руками. Головорез накинулся на лежащего Эндрю сверху, нанося по его голове и туловищу удар за ударом.

— Что это? — орал Головорез. — Сейчас я покажу тебе, что это, наглая ты тварь. Кем ты себя возомнил, поганая шестерка? Ты, жалкий червь! Как ты смеешь так со мной разговаривать? Ты, гнусная мразь, в моем присутствии даже дышать должен с разрешения. Сейчас я научу тебя субординации, грязный ты ублюдок!

Головорез продолжал бить Эндрю все сильнее и сильнее. В какой-то момент Эндрю прекратил сопротивляться.

— О, наконец-то ты понял, кто тут хозяин. — прошипел Головорез.

Но Эндрю ничего не понял. Он просто был мертв.

Головорез понимал, что квартира, в которой жил Джейсон Грим, была съемной, а значит в любой момент туда могли прийти хозяева, соответственно тело мертвого Эндрю нужно было спрятать. Головорез всегда был жестоким убийцей, но даже ему не хватало духу расчленить тело мертвого человека. Поэтому он просто дождался наступления поздней ночи, и около 04.00, когда практически весь город уже спал, Головорез просто выбросил из окна тело мертвого Эндрю, рассчитывая на то, что полиция облегченно вздохнет, признав этот случай самоубийством, отказавшись от расследования этого дела.

После совершенного поступка Головорез с абсолютным душевным спокойствием лег спать. С утра, как всегда, он отправился на свою новую работу, где его уже ждал очередной сюрприз.

— Доброе утро! — восторженно заявил Головорез, входя в кабинет, но тут же мгновенно замер.

Ни Манфреда, ни Лоры пока что не было на рабочем месте. А за столом Головореза сидела молодая темноволосая девушка в строгом черном платье, которое, несмотря на всю его строгость, четко подчеркивало все контуры ее стройной фигуры.

— Здравствуйте. — ответила девушка, вставая со стула. — Простите, что заняла ваше место. Мне пока еще не предоставили собственного рабочего места. Ой, где же мои манеры! Забыла представиться! Меня зовут Николь. Николь Бёрд.

— Очень приятно, Николь. — улыбнулся Головорез. — Какими судьбами?

— Меня перевели в главное управление полиции из южного округа Пэтриал-сити. — пояснила Николь. — Закрепили за вашим отделом. Теперь в вашем отделе на одного штатного детектива больше.

— Прекрасные новости. — улыбнулся Головорез. — Добро пожаловать! Может быть, чаю?

— С удовольствием. — засмущалась девушка.

Головорез, на время позабыв о Лоре, тут же начал обхаживать новую претендентку на свое ледяное сердце. Вернее на то, что от него осталось. Молодые люди начали пить чай, выспрашивая друг о друге самую разнообразную информацию.

— Мистер Грим… — начала Николь.

— Для тебя просто Джейсон. — кивнул Головорез. — Слушаю тебя, золотце.

— Вы уже так давно тут работаете… — протянула Николь. — Вы не против, если я буду периодически спрашивать у вас совета, как у более опытного. Я ведь тут пока еще совсем ничего и никого не знаю. А вы — живая легенда. Для меня настоящая честь познакомиться с вами.

— Прям уж легенда? — удивился Головорез.

— Конечно! — заявила Николь. — Все знают о вашем подвиге на обыске в доме Кэрролл. Вы настоящий герой! Об этом трубят все телеканалы и газеты города.

— Думаю, на моем месте так поступил бы каждый. — гордо ответил Головорез, поднимая голову. — Я всего лишь выполнял свою работу.

— Редко в наше время можно встретить таких интересных и необычных мужчин, как вы, мистер Грим. — кокетливо произнесла Николь. — К тому же, неженатых… Вы, пожалуй, один из самых завидных женихов Пэтриал-сити.

— Ой, да брось. — улыбнулся Головорез, на самом деле мысленно просто умоляющий Николь продолжать в том же духе.

— Кстати, а куда вы обычно ходите в обеденный перерыв? — поинтересовалась Николь. — Я подумала, может, мы могли бы сходить на обед вместе… Вы бы смогли рассказать мне какие-нибудь интересные истории из своей практики…

— Безусловно. — кивнул Головорез. — Чего тянуть! Пойдем прямо сейчас! Я знаю прекрасную пиццерию в двух шагах отсюда.

Головорез торопился не случайно. И дело было вовсе не в том, чтобы ковать железо, пока горячо. Головорез как раз и боялся того, что совсем скоро может стать совсем жарко. И боялся, как оказалось, не зря.

— Доброе утро. — послышался удивленный голос вошедшей в кабинет женщины.

В дверях стояла Лора, заставшая очень странную картину того, как ее парень галантно помогает одеть шубу совершенно незнакомой ей девушке.

— О, привет, Лора. — замялся Головорез. — Знакомься… Это Николь. Наша новая коллега.

— Очень приятно. — соврала Лора. — Старший лейтенант полиции Лора Палмер. Позвольте спросить, дамы и господа, а куда это вы собираетесь? Вы забыли, что у нас скоро важный обыск?

— Ой, да Манфред прекрасно справится и сам. — заявил Головорез. — Что нам теперь, не обедать что ли?

— Ну чего ж не обедать-то? — прошипела Лора. — Пожалуйста, обедайте. Только в обеденный перерыв, а не в 10 утра!

— Лора, я должен проинструктировать нашу новую коллегу относительно порядка прохождения ею службы в главном управлении полиции. — твердо сказал Головорез. — Какая разница, здесь я это буду делать, или в кафе через дорогу? Наоборот, здесь мы только будем отвлекать вас с Манфредом от работы…

— А мы, соответственно, будем отвлекать вас… — съязвила Лора. — Что ж, ступайте куда хотите! Только под ногами тут мне путаетесь.

Когда Головорез и Николь вышли из кабинета, Николь озадаченно оглянулась.

— А чего это она? — удивилась Николь. — Почему мисс Палмер так остро на меня отреагировала?

— Да она со всеми такая. — соврал Головорез. — Не обращай внимания.

Головорез понимал, что Лора на него очень сильно разозлилась и неизбежно на него обидится. Но ему было все равно, просто потому что он, в отличие от Джейсона Грима, был такой человек. Подобно псу, которому прямо во время его игры бросают кость за спину, Головорез мог бросить все и, загоревшись новой идей, ринуться за чем-то совершенно иным.

Головорез и Николь пришли в уже ставшую любимой для самозванца пиццерию. Он приходил туда каждый день в одно и то же время, садился на одно и то же место, и всегда заказывал одно и то же. Месяц спустя официанты, завидев его, уже молча кивали и приносили ему его заказ, а вместе с ним сразу и счет. Но сегодня все они были удивлены внезапно изменившейся обстановкой, а потому дежурному официанту пришлось принять у Головореза заказ в традиционной форме.

— Добрый день, мистер Грим. — услужливо сказал высокий официант со светлой короткой стрижкой.

— Привет, Питэр. — ответил Головорез. — Мне как обычно, но сегодня двойную порцию. И, вдобавок, лучшего бокала вина для моей очаровательной спутницы.

— Мистер Грим… — неловко замялась Николь. — Ой, то есть Джейсон… Мы же на работе.

— Конкретно сейчас нет. — улыбнулся Головорез. — Да и потом, это так, для настроения и создания творческого полета мысли. Необходимо зарядиться продуктивной энергией на целый день. Вот ты думаешь, почему Лора такая озлобленная? Это все потому что она непьющая.

— А я думала, это из-за того, что у нее нет достойного мужчины. — пожала плечами Николь.

Лицо Головореза на секунду стало мрачным как небо во время грозового шторма, но тут же вернулось в исходное состояние.

— Ну что мы все о Лоре да о Лоре… — прервал ее Головорез. — Расскажи лучше о себе.

Разговор был долгий. И в ходе него Головорез тонко выудил у Николь всю информацию, которая ему была необходима для покорения новой вершины.

Головорез и Николь еще долго беседовали, выуживая друг у друга как можно больше биографических сведений. Головорез не знал деталей биографии Джейсона Грима, а свою биографию рассказывать было не очень кстати. Поэтому Головорез не нашел ничего лучше, чем красочно выдумывать самые разнообразные факты.

— Ой, Джейсон, ты такой интересный парень… — восхищенно воскликнула Николь. — Редко встретишь таких мужчин. И профессиональный спортсмен, и писатель, и поэт, и крутой детектив, да еще вдобавок ко всему музыкант и прекрасный актер. Я просто в восторге.

— Я тоже… — вполголоса прошептал Головорез. — Знаешь, а я ведь тоже редко встречаю таких уникальных женщин, как ты. Красивых, умных, понимающих, добродушных, милосердных, но в то же время ответственных, дисциплинированных, организованных и целеустремленных. Ты настоящее сокровище, Николь.

— Ой, ну прекрати… — застеснялась Николь, которая точно так же мысленно умоляла Головореза продолжать. — Спасибо. Мне безумно приятно.

— За правду не благодарят. — гордо ответил Головорез.

Произошедшее далее нисколько не удивило Головореза. Скорее наоборот, именно на такой расклад событий он рассчитывал. Николь наклонилась над столом поближе к Головорезу и страстно его поцеловала. Ее даже не смутил тот факт, что за этим наблюдали все посетители и работники ресторана. Головореза этот факт также оставил равнодушным, а потому он с еще большим напором поддержал Николь в этом безусловно важном для них обоих стремлении.

Когда они, наконец, отпрянули, Николь почувствовала себя неловко.

— Я, наверное, не должна была… — начала Николь.

— Нет-нет. — разуверил ее Головорез. — Ты опередила меня самого всего на долю секунды. Если бы не ты, у меня у самого бы просто сорвало крышу. Спасибо тебе, Николь. Ты замечательная женщина.

Лицо Николь расплылось в смущенной улыбке, а сама она покраснела от стеснения.

— У меня к тебе будет лишь одна небольшая просьба. — воскликнул Головорез.

— Все, что угодно. — кивнула Николь.

— На работе мы должны будем вести себя как простые коллеги. — заявил Головорез. — Сама понимаешь, если этот факт всплывет, то нас обоих просто уволят. Будем разделять свои профессиональные обязанности с личной жизнью. По крайней мере, когда мы у всех на виду.

— Конечно. — согласно закивала Николь. — Я безумно счастлива, что мы будем работать вместе.

— Ты даже не представляешь, насколько счастлив я сам… — хитро улыбнулся Головорез.

Вернувшись в офис вместе с Николь, Головорез застал на рабочем месте Манфреда, куда-то спешно собирающегося.

— А, Грим! — воскликнул Манфред. — Хорошо, что ты пришел. У меня для тебя будет дело. Обыск, о котором я говорил… Вместо тебя на него поедет Николь. А ты мне нужен здесь.

— Что такое? — поинтересовался Головорез.

— Нужно будет провести допрос заявителя о преступлении. — заявил Манфред. — Помнишь обыск в доме Кэрролл? Так вот, у покойной сучки Донны Кэрролл был муж. И этот ублюдок решил отомстить нам за ее смерть, опорочив честь правоохранительных органов. Эта мразь заявляет, что у него из поместья в день обыска украли денежные средства и драгоценности почти на 500 000 долларов. Это немыслимо! Вот же обнаглел, мерзавец!

Головореза будто бы ударило молнией. Его лоб начал потеть, а сам он судорожно начал тереть ладони друг от друга, чтобы скрыть нарастающее волнение. Ведь речь шла о тех самых драгоценностях, которые он похитил и успешно продал по частям в семи ломбардах города.

— Выведи сукина сына на чистую воду. — скомандовал Манфред. — Докажи, что это был заведомо ложный донос. Я на тебя рассчитываю.

— Есть, сэр. — неуверенно ответил Головорез.

— Удачи. — улыбнулась Николь.

— Спасибо… — протянул Головорез. — Она мне понадобится…

Когда Манфред и Николь ушли, Головорез остался в офисе один. Он ждал, когда на допрос явится Итан Кэрролл, муж покойной Донны, которая ценой своей собственной жизни пыталась защитить секрет, что унесла с собой в могилу.

Головорез настраивал себя на предстоящий допрос. В последнее время он, наслышавшись вдоволь всяческой юридической терминологии детективов главного управления полиции, заметил за собой, что уже умеет общаться грамотным юридическим языком. Головорез действительно схватывал все на лету. Теперь лишь осталось не дать себя обыграть. Внезапно в кабинете раздался телефонный звонок.

— Мистер Грим… — сердито буркнул охранник Томас Худ. — К вам тут на допрос пришел некий мистер Кэрролл. Впустить?

— Да, пусть заходит. — твердо заявил Головорез.

Через минуту в кабинет вошел высокий смуглый мужчина с коротко стриженными черными волосами и весьма отталкивающими чертами лица. Говорил он со странным восточным акцентом.

— Добрый день, мистер Грим. — воскликнул Итан.

— Здравствуйте, мистер Кэрролл. — ответил Головорез. — Чем обязан?

— Не буду тянуть, и перейду сразу к делу. — начал Итан, доставая из портфеля какой-то документ и ставя его на стол Головорезу. — Это мое заявление о совершенном преступлении. Полторы недели назад в моем доме проходил обыск. Все мы знаем, чем обернулась эта ужасная трагедия. Признаюсь честно, мне противно находится в этом кабинете, так как я сижу напротив убийцы своей жены. Что бы вы там не говорили, я знаю, что Донна была честным человеком.

— Ваша жена подозревалась в связи с организованной преступностью города, а также в многочисленных фактах коррупции с использованием своего должностного положения. — выдал Головорез, заучивший заранее эту фразу наизусть.

— У вас нет никаких доказательств! — прошипел Итан.

— Если вы чего-то не знаете, это не означает, что у мы не обладаем этой информацией. — спокойно ответил Головорез. — Если уж вы о чем-то заявляете, то говорите, пожалуйста, по существу дела.

— По существу? — огрызнулся Итан. — Ну хорошо. По существу дела могу пояснить следующее. В момент, когда вы проводили обыск, я был в служебной командировке. Когда я вернулся, в поместье было все перерыто и стоял жуткий бардак. Своей жены дома я не застал, а о ее смерти я узнал вообще от соседей! Более того, когда я начал наводить порядок в поместье, я тщательно все проверил. У себя на письменном столе я нашел копию вашего протокола обыска, которую, судя по всему, вы оставили специально для меня. Я сопоставил перечень изъятого имущества из протокола со списком фактически отсутствующего имущества. И знаете, что я обнаружил?

— Ну, удивите меня! — прошипел Головорез.

— В ходе обыска не было изъято никаких драгоценностей! — воскликнул разгневанный Итан. — А из денег изымались только 2 220 000 долларов, что были в сейфе, и больше ничего! Причем в протоколе ошибка! Там указано, что денег было на сумму 2 120 000 долларов. Не знаю, что это, описка или ошибка в подсчетах, но кто-то в вашем управлении явно нечист на руку! В итоге, кто-то из членов следственной группы украл из нашей семейной шкатулки целую кучу драгоценностей, бумажник, в котором было не менее 50 тысяч долларов, а также присвоил себе 100 000 долларов из тех, что были в сейфе! И это все наряду с убийством моей жены при превышении пределов необходимой обороны!

— И откуда вы у нас такой умный? — пробурчал себе под нос Головорез.

— Я и сам бывший сотрудник полиции! — прорычал Итан. — И я знаю, как проворачиваются такие делишки!

— У меня к вам пару вопросов, мистер Кэрролл. — начал Головорез. — Пока вы тут распинались, я внимательно изучал ваше заявление о совершенном преступлении. Вы указываете, что у вас было похищено денежных средств на сумму 50 000 долларов вместе с кошельком, 100 000 долларов из сейфа, которые не были изъяты в надлежащем порядке, а также целая коллекция драгоценностей. Причем вы так здорово их описываете. Указываете не только вид металлов, из которых они изготовлены, но и все названия фирм, и даже веса! Подумать только… Вы так хорошо помните описание всех ваших драгоценностей, как будто покупали их только вчера! Но при этом никаких чеков, бирок и прочих доказательств самого существования у вас этих драгоценностей вы не предоставили. Откуда мне знать, может быть, этих драгоценностей и не было, равно как и тех денег, о которых вы говорите. Что если в сейфе было действительно 2 120 000 долларов, а эти 100 000 вы просто выдумали! И что если не было никакого кошелька, и никаких драгоценностей?

С этими словами Головорез отобрал у Итана его заявление и спрятал в шкафчик стола.

— Что вы делаете? — удивился Итан.

— Сейчас поймете… — прорычал Головорез. — А теперь, мистер Кэрролл, перечислите мне полный перечень якобы украденных у вас драгоценностей.

— Ну… — замялся Итан. — Так с ходу сложно будет перечислить. Там была золотая цепочка.

— Название фирмы? — прошипел Головорез, заглядывая в заявление. — Сколько весила цепочка? Каких она была габаритов?

— Не помню точно… — пожал плечами Итан.

— У вас имеются проблемы с памятью? — воскликнул Головорез.

— Вовсе нет. — покачал головой Итан. — Просто я искал каждый из похищенных товаров в интернет-магазине, и брал описание оттуда.

— Значит, вы достоверно не можете сообщить индивидуализирующие признаки похищенных предметов? — уточнил Головорез.

— Но послушайте… — замялся Итан.

— Да или нет? — грозно спросил Головорез.

— Нет. — вздохнул Итан.

— Поздравляю вас, мистер Кэрролл. — прорычал Головорез. — Вы арестованы за заведомо ложный донос!

— Что? — взъерошился Итан. — Вы не имеете права.

— А вот тут вы ошибаетесь… — прошипел Головорез. — В этом кабинете я, черт побери, имею право на все, что угодно. Я тут детектив. Я представитель власти. А вы преступник, который думал, что может перехитрить и обыграть систему, сложившуюся веками. Вы решили сыграть, но вы проиграли. Вы арестованы. Чуть позже вам будет предъявлено официальное обвинение. А пока что…

Головорез поднял трубку и набрал внутренний телефонный код охраны.

— Охрана, конвой в кабинет №112! — прорычал Головорез. — Мистер Итан Кэрролл задерживается по обвинению в заведомо ложном доносе.

— Но сэр… — проскулил Итан. — Произошла чудовищная ошибка.

— Все верно. — кивнул Головорез. — Ошибкой было то, что ты сюда пришел. Но отсюда ты уже больше не выйдешь. Итан Кэрролл, вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

— Мистер Грим! — взмолился Итан. — Пожалуйста.

— Вы имеете право на адвоката. — продолжал Головорез. — Вы имеете право на один телефонный звонок.

— Люди видят в вас героя… — внезапно воскликнул Итан. — Но я вижу вас насквозь. Теперь я все понял. Это были вы. Это ваших рук дело. Вы преступник. Вор, лжец и хладнокровный убийцы. Вам меня не провести.

— Расскажете это своим сокамерникам в следственном изоляторе главного управления полиции. — прошипел Головорез. — До свидания!

В этот момент в кабинет вошел конвой из трех человек, который мигом скрутил Итана Кэррола и, надев на него наручники, уволок прочь из офиса.

— Извини, чувак… — улыбнулся Головорез. — Каждый сам за себя.

Такова была суровая реальность этого мира. В эти ужасные времена, когда злой умысел рядится в одеяния невинности, по страшному извращению, именно невинность вынуждена оправдываться…

На следующий день Головорез, как всегда, в бодром расположении духа пришел в офис ровно к 09.00 утра. Ему настолько понравилось вживаться в шкуру детектива, что со временем у него пропало чувство того, что здесь он — волк на псарне.

В офисе к тому моменту была только Лора.

— Доброе утро, родная. — улыбнулся Головорез, подходя к ней и пытаясь ее обнять.

К его большому удивлению, Лора несильно оттолкнула его и демонстративно повернулась к экрану своего монитора.

— Зайка, что такое? — удивился Головорез.

— Не смей называть меня так, грязное похотливое животное! — прорычала Лора.

— О, я смотрю, кто-то ревнует… — протянул Головорез. — Мисс Палмер, вы же уже взрослая девочка…

— Не паясничай, Джейсон! — прошипела Лора. — И ничего я не ревную!

— Правда? — улыбнулся Головорез. — А что сейчас происходит на твоем лице?

— Это называется пренебрежение. — кивнула Лора. — И вообще, не отвлекай меня от работы, Грим.

— Теперь ты называешь меня по фамилии…. — констатировал Головорез. — Ты точно ревнуешь.

— Да, я ревную! — внезапно крикнула Лора. — Какого черта? Стоило у нас в офисе появиться новенькой молодой стажерке, так ты сразу лезешь ей под юбку?

— Никто ни под какие юбки не заглядывал… — пояснил Головорез. — Я просто с ней пообедал. Весь обед мы говорили сугубо о работе, она спрашивала, как у нас тут все устроено, а я ей рассказывал.

— Да ты ее видел? — повысила голос Лора. — Она же мысленно уже оттрахала тебя во всех позициях! Знаешь, что она вчера мне заявила на обыске? Она сказала, что у вас с ней одинаковые группы крови, и поэтому на работе вы «должны держаться вместе на всякий случай». Это самый очевидный подкат в истории подкатов, Джейсон. Ты и правду этого не видишь? Или ты все прекрасно понимаешь, но получаешь от этого удовольствие? Конечно, Джейсон Грим в самом центре внимания! Прекрасно! А на меня тебе плевать!

— Лора, дорогая… — вздохнул Головорез, встав у Лоры за спиной и нежно положив ей свои руки на плечи. — Послушай… Ну ты же сама сказала, что тебе нужен перерыв в отношениях… Что ты должна прийти в себя. Вот я и не приставал к тебе все эти дни.

— Знаешь, а я передумала. — заявила Лора. — Чтобы сегодня после работы ты как штык был у меня дома. Не придешь — выброшу все твои вещи через окно, и вход туда тебе будет закрыт навсегда. И еще… Если ты еще хоть раз начнешь при мне заигрывать с этой потаскухой…

— Не волнуйся, не буду. Клянусь. — улыбнулся Головорез, посчитав самым главным словосочетанием в предложении Лоры слова «при мне».

Лора тяжело вздохнула, а после неожиданно встала и обняла Головореза, крепко к нему прижавшись.

— Прости меня, дуру, Джейсон. — пробормотала Лора. — Я сама не своя эти последние пару дней. Мне просто так нужна твоя поддержка… Я еще никогда не чувствовала себя такой одинокой…

— Тебе не за что извиняться. — ответил Головорез. — Это ты меня прости. Я и вправду вел себя как идиот. Обещаю, все будет хорошо.

Головорез говорил честно, когда обещал, что все действительно будет хорошо. Он только не стал уточнять, у кого именно будет это «хорошо».

Через полчаса Лора уехала по делам в городской суд, а тем временем Головорез активно раскладывал на своем компьютере очередной пасьянс, при этом делая такое серьезное лицо, будто решает судьбу всего человечества.

— Привет, труженик. — воскликнул Манфред, увидев Головореза, как ему показалось, за работой.

— Доброе утро, мистер Манфред. — ответил Головорез.

— Наслышан о твоем вчерашнем допросе, Грим. — заявил Манфред. — Ты молодец, сынок. В будущем ты станешь великим детективом.

Меньше всего в своей жизни Головорез ожидал услышать именно эту фразу именно от этого человека, а потому его внезапно стал распирать невероятный восторг.

— Спасибо, сэр. — кивнул Головорез. — Стараемся.

— Да, кстати… — начал Манфред. — Тут тебя почему-то искали ребята из убойного отдела. Поднимись к ним на второй этаж. Детектив Гудмен хотел задать тебе пару вопросов.

Сердце Головореза забилось сильнее. По его телу побежали мурашки, а во рту пересохло так, как будто бы он неделю влачился по жаркой пустыне.

— Хорошо. — неуверенно ответил Головорез. — Сейчас схожу.

Поднявшись на второй этаж, где, как было известно Головорезу, располагался убойный отдел, Головорез начал обходить каждую дверь, вглядываясь в таблички у входа в поисках нужной фамилии.

Наконец, наткнувшись на нужную дверь, Головорез заметил табличку с надписью «Детектив по особо важным делам отдела по расследованию убийств Родерик Гудмен».

Войдя внутрь, Головорез увидел незнакомого ему высокого брюнета в очках в черном деловом костюме с зачесанной вбок челкой. Это был Родерик Гудмен.

— Добрый день, мистер Грим. — воскликнул детектив. — Присаживайтесь.

— Здравствуйте. — неуверенно кивнул Головорез. — Спасибо.

Головорез понятия не имел, должен ли был быть с ним знаком настоящий Джейсон Грим, а потому старался говорить по минимуму.

— Вы знаете, по какой причине я вас вызвал сюда? — поинтересовался Гудмен.

— Понятия не имею. — пожал плечами Головорез.

— Речь пойдет о вашем соседе, Эндрю Бахрейне… — начал Гудмен.

Колени Головореза начало судорожно трясти, но, к его счастью, стол закрывал обзор на это удивительное зрелище.

— А что с ним? — удивленно спросил Головорез.

— Он мертв, мистер Грим. — серьезно заявил Гудмен. — Я думал, вы знаете.

— С чего я должен об этом знать? — настороженно спросил Головорез.

— Может быть с того, что вы его сосед? — ответил вопросом на вопрос Гудмен.

— И что с того? — занервничал Головорез. — Я появляюсь дома крайне редко. Большинство времени я в последние две недели вообще проводил по другому адресу.

— И где же? — удивился Гудмен.

С большой неохотой, но Головорез все же заставил себя ответить, осознавая весь риск возможных последствий в сфере его личной жизни. Но вопрос его свободы, безусловно, был для него превыше вопросов чести.

— Последние две недели я живу у своей девушки, Лоры Палмер. — заявил Головорез.

— Вы живете дома у героини сериала «Твин Пикс»? — рассмеялся Гудмен.

— Нет, так зовут мою девушку. — пояснил Головорез. — Она тоже детектив, работает в нашем управлении.

— Да я шучу, мистер Грим. — кивнул Гудмен. — Я прекрасно знаю Лору Палмер. Что ж, я весьма удивлен услышанной информацией. Не для протокола, скажу вам, что, черт побери, вам очень повезло с девушкой. Видели, как на нее смотрит добрая половина мужиков нашего управления?

— Сэр, мне кажется, мы отклонились от темы. — серьезно заявил Головорез, чьи мужские амбиции внезапно стали сильнее собственного страха.

— Ах да, простите. — покачал головой Гудмен. — Значит, мисс Палмер сможет подтвердить, что последние несколько дней вы жили у нее и в своем доме не появлялись?

Головорез занервничал, ведь именно последние несколько дней он как раз таки и не жил у Лоры.

— Да, конечно, она подтвердит. — уверенно соврал Головорез.

— В таком случае, у меня к вам больше нет вопросов. — сказал Гудмен.

— Простите, сэр… — вставил Головорез. — А что стало с Карлсоном?

— С кем? — удивился Гудмен.

— Ой, то есть, с Эндрю Бахрейном. — поправил сам себя Головорез. — Это просто его старая кличка. Я его называл так по-приятельски.

— Ваш «Карлсон» повторил судьбу персонажа, в честь которого он, собственно, назван. — серьезно заявил Гудмен.

— В каком смысле? — недоуменно спросил Головорез.

— В том смысле, что он неожиданно для всех взял и выпрыгнул из окна, когда этого от него никто не ожидал. — ответил Гудмен. — Но этот, к сожалению, пропеллера на спине не имел, и улететь не смог.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. — нахмурил брови Головорез.

— Астрид Линдгрен. — пояснил Гудмен. — Это детская сказка.

— Жаль, жизнь куда мрачнее сказок. — покачал головой Головорез.

— Это точно… — протянул Гудмен. — Слушайте, мистер Грим. Раз уж вы еще не ушли… Пару вопросов, не для протокола.

— Пожалуйста. — пожал плечами Головорез.

— Каким был Эндрю Бахрейн? — спросил Гудмен. — Ваш сосед был склонен к депрессии, к резким перепадам настроения, к меланхолии?

— Ну… — протянул Головорез, понимая, что ему выпал прекрасный шанс отыграться. — Вы знаете, на самом деле, да. Он все время говорил мне о том, что его никто не понимает. Жаловался на то, что у него нет девушки, что родители его не уважают, друзья все время предают, а знакомые высмеивают. Он был очень слабохарактерным человеком. Чуть что — хватался за бутылку. Пил он действительно много… Я пытался вразумить его, по мере возможностей подбадривать, но он был неумолим. Больно было видеть своего друга в таком состоянии.

— Чего ж вы тогда бросили своего друга в такой трудный момент? — спросил Гудмен.

— Понимаете… — начал Головорез. — Я ведь все-таки человек. Первый закон экономики гласит: «человек — существо рациональное». Каждый из нас выбирает что-то лучшее для себя. У меня наладились отношения с девушкой, и я к ней переехал. Кто же знал, что Бахрейн такое устроит?

— Вы говорите об этом так спокойно… — констатировал Гудмен. — Не нервничаете, хотя узнали о его смерти только сейчас…

— Знаете, за годы работы в полиции я насмотрелся таких ужасов, что меня уже ничем не удивить. — тотчас ответил Головорез.

— Возможно… — протянул Гудмен. — Напомните, мистер Грим, а когда вы последний раз появлялись дома?

— Хм… — замялся Головорез. — Если мне не изменяет память, неделю назад я заходил к себе домой за остатками вещей.

— Странно… — покачал головой Гудмен. — На железной сковородке, которую нашли у вас дома, были совсем свежие отпечатки пальцев. Ваши отпечатки. Как вы это поясните?

— Эмм… — пробормотал Головорез. — Возможно, я и заезжал домой, но я там не ночевал. Ах да, точно! Вспомнил! Эндрю звонил мне, и просил привезти домой сковородку, потому что его собственная уже изрядно износилась. Она постоянно пригорала, трудно отмывалась, да и вообще ужасно смердела. Вот он и попросил меня привезти ему сковородку.

— А у вас с собой ваш мобильный телефон? — спросил Гудмен.

— Да, но… — замешкался Головорез. — Я кажется оставил его в своем кабинете… Пойду, схожу за ним.

Но предусмотрительный Гудмен, заранее выяснивший все данные о допрашиваемом, конечно, же знал номер Джейсона Грима, а потому в ту же секунду позвонил ему. Из внутреннего кармана пиджака Головореза раздался телефонный звонок.

— А, вот же он! — воскликнул Головорез. — Я был уверен, что забыл его в кабинете! Вот, держите.

Головорез изрядно вспотевшей рукой протянул Гудмену мобильный телефон. Гудмен стал осматривать его, как внешне, так и внутренне.

— Скажите, мистер Грим… — начал Гудмен. — Я вот что-то не могу найти никаких соединений между вами и Бахрейном в журнале звонков за последние две недели.

— А, я ведь регулярно очищаю список вызовов. — подхватил Головорез.

— Но остальные вызовы на месте! — покачал головой Гудмен. — Вот, абонент «Лора Палмер», два дня назад в 18:49. Вот «Натан Манфред» — в 10:01. И таких звонков куча. В том числе в день убийства… То есть, самоубийства…

— Я, видимо, в этот раз удалял звонки не автоматически, а вручную, и некоторые пропустил.

— Много же вы пропустили, мистер Грим. — прошипел Гудмен. — И чего это вы решили не воспользоваться в этот раз функцией автоматического удаления?

— Ну, знаете… — начал Головорез. — Иногда, когда едешь в автобусе, и бывает нечем заняться, просто чтобы скрасить время ожидания начинаешь занимать руки чем-нибудь. Вот я и занял.

— Вы ездите на автобусе? — удивился Гудмен. — Но у вас же есть автомобиль!

— Именно в тот день я оставил его дома. — пояснил Головорез. — На улице был гололед, и я не хотел рисковать.

— Дома? — улыбнулся Гудмен. — Так вы ведь не ночевали дома уже более двух недель.

— Я имел ввиду у Лоры дома… — засуетился Головорез. — Это ведь мое новое место жительства. Могу я называть его домом, в конце концов, или нет?

— Как скажете. — покачал головой Гудмен. — Но вот в чем вопрос… Вы говорите, что съехали со старой квартиры. Но договор с арендодателем вы не расторгли. Почему?

— Просто мои отношения с Лорой еще слишком молоды. — продолжил врать Головорез. — Кто знает, сегодня у нас страстная любовь, а завтра она выставит меня за дверь ради какого-нибудь богатого «папика».

— Это верно. — кивнул Гудмен. — Жизнь непредсказуемая штука. Кто знает, что с тобой может случиться завтра, правда, мистер Грим?

— Совершенно верно. — ответил Головорез. — А теперь, пожалуйста, если у вас больше нет вопросов, верните мне мой телефон. Мне нужно возвращаться к работе.

— Конечно, мистер Грим. — улыбнулся Гудмен. — Работайте… Я тоже должен кое над чем поработать.

Остаток дня Головорез провел в страшных сомнениях. Ситуация и без того была безвыходная, так вдобавок еще и паранойя Головореза и вовсе съедала его изнутри.

Головорез понимал, что его раскрытие — вопрос времени. Детектив Гудмен явно понимал, кто виновен в смерти Бахрейна. Ему нужно было лишь формально собрать все необходимые доказательства. Головорез был в отчаянии, понимая, что поставил под угрозу все, что, как ему казалось, он создал за последние недели в этом мире.

Тем временем детектив Гудмен весь день сидел над делом Бахрейна. Он изучал характеристики на Эндрю, писал запросы в различные организации, проверял биографию Джейсона Грима на предмет каких-нибудь отклонений, но пока что поиск не давал существенных результатов. Гудмен планировал получить в суде ордер на обыск жилища Лоры Палмер, а также ордер на арест всех телефонных, почтовых и интернет-отправлений Джейсона Грима, досконально изучив все имевшиеся у Грима переписки. Гудмен хотел также начать прослушивать телефонные переговоры Грима, надеясь выудить хоть каплю ценной информации. Расследование, казалось, сдвинулось с мертвой точки, и Гудмен был чертовски доволен собой. Он буквально загорелся идеей разоблачения «героя Пэтриал-сити», что стало теперь его навязчивой идеей.

Погруженный в собственные мысли, Гудмен вышел из здания управления полиции, достал ключи, нажал на кнопку разблокировки дверей автомобиля и сел в салон своего любимого Ford Mondeo, на котором каждый день приезжал на работу.

Усевшись на сидении поудобнее, Гудмен завел мотор, и посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы тронуться с места, но внезапно оцепенел от ужаса. На заднем сидении находился Головорез с пистолетом в руках.

Вытянув руку вперед, Головорез приставил его к затылку Гудмена.

— Трогайся с места и езжай в сторону северо-восточного конца города на средней скорости. — прошипел Головорез.

— Грим… — улыбнулся Гудмен. — Я так и знал, что это твоих рук дело. Что, испугался? Побоялся, что я все узнаю… Да, парень, я и не сомневался, что это ты. Ну, может быть, немного сомневался, но когда ты пришел на допрос, все стало очевидно.

— Ты не знаешь даже одной десятой всей истории. — огрызнулся Головорез.

— Неужели? — спросил Гудмен. — Трасологическая, судебно-медицинская и биологическая экспертиза ответили на все мои вопросы. Ты прибил своего соседа сковородкой, а после выбросил его из окна, завуалировав это под самоубийство. Плохая инсценировка, Джейсон. Уж слишком много повреждений ты нанес ему сковородкой. При ударе об землю не может остаться такое множество синяков столь разной локализации по телу.

— Спасибо за совет, эксперт. — улыбнулся Головорез. — В следующий раз учту. Но не в твоем случае. Для тебя я приготовил кое-что особенное.

— Чего ты этим добьешься? — крикнул Гудмен. — Убьешь меня, и расследование просто поручат другому детективу, которому будет достаточно просто поднять все мои бумаги, и картинка станет ясной как дважды два.

— Твои бумаги я уже уничтожил, пока ты ходил ужинать. — рассмеялся Головорез. — Как и в случае с твоей машиной, пробраться в твой офис, обладая навыками взломщика, не составило труда. От уголовного дела по Бахрейну остался лишь пепел, который я развеял по ветру. И да, не думай, что я так прост. Я помню о камерах видеонаблюдения. Как все-таки хорошо, что наш охранник, мистер Худ, такой большой любитель поспать. Мне не составило труда пробраться к нему в будку и изъять кассету с твоей видеокамеры за весь сегодняшний день. И эта кассета повторила судьбу уголовного дела. Я все предусмотрел.

— Тебя раскроют, Грим. — прошипел Гудмен. — Рано или поздно ты совершишь ошибку. Дело восстановят, расследование возобновят. А моя смерть лишь придаст этому делу более высокий резонанс, и тогда его расследование поручат лучшим из лучших.

— И если они зайдут слишком далеко, их ждет все та же участь, что и тебя, Родерик. — кивнул Головорез.

— Убийство детектива главного управления полиции. Ты серьезно? — спросил Гудмен. — В нашем штате это смертная казнь.

— Знаешь, Родерик, я не настолько люблю свою жалкую жизнь, чтобы за нее бояться. — воскликнул Головорез. — Единственное, что я в ней ценю, это свободу. И это единственное благо ты хладнокровно пытался у меня забрать.

— Ты забрал его у себя сам в тот день, когда убил Бахрейна. — прорычал Гудмен.

— Меньше болтай, умник. — крикнул Головорез, прижав дуло пистолета к затылку Гудмена еще сильнее. — Смотри на дорогу. Как только окажешься на федеральной трассе, езжай до первого поворота, где после свернешь направо.

— Сосновый бор… — понимающе кивнул Гудмен. — И скольких ты там уже похоронил?

— В моем мире многих… — улыбнулся Головорез. — Но ты все равно не поймешь эту шутку, поэтому я даже не буду ее объяснять.

— Можно вопрос? — гордо спросил Гудмен.

— Валяй. — воскликнул Головорез.

— Со мной все понятно. — вздохнул Гудмен. — Но за что ты убил Бахрейна?

— Не поверишь, старина. — рассмеялся Головорез. — Эта мразь хотела заставить меня мыть за ним посуду.

— Ты больной ублюдок. — прошипел Гудмен.

— Больной, зато живой. — прорычал Головорез. — В отличие от тебя в недалекой перспективе. Сворачивай на вот эту поляну слева.

Машина съехала с дороги и остановилась на безлюдной пустой поляне в самой гуще соснового бора.

— Выходи из машины! — крикнул Головорез.

Гудмен послушно вышел. Вслед за ним вышел и Головорез.

— Руки вверх, чтобы я их видел! — заорал Головорез. — А теперь медленно брось пушку на землю. Медленно! Одно резкое движение и твоя смерть будет очень мучительной.

Гудмен в точности выполнил все указания Головореза.

— Толкни ко мне ногой пистолет. Живо! — взревел Головорез.

Гудмен покорно выполнил и это требование.

— Хороший мальчик. — улыбнулся Головорез, поднимая второй пистолет и пряча его за пазуху. — К сожалению, лопаты сегодня нет. Но я человек трудолюбивый. Я не поленюсь, и привезу ее завтра, после чего сам закончу начатое. А сейчас пора прощаться, Родерик. Твое последнее слово.

— Джейсон Грим, ты копаешь себе в ад дорогу маленьким совочком. — сказал Гудмен. — Сейчас тебе кажется, что это всего лишь игра, маленькие шалости, но в последний момент, когда ты осознаешь, что выхода уже нет, и что впереди тебя ждут лишь страдания, вот тогда-то ты и вспомнишь меня. Нет, я не стану просить тебя остановиться, потому что знаю, что ты не остановишься. Я не стану умолять тебя о пощаде, потому что уверен, что ты не смилуешься надо мной. Я даже не стану просить прощения у Бога за все свои грехи, потому что если бы он существовал, то такие ублюдки как ты не ходили бы по этой земле!

— Достойная речь. — улыбнулся Головорез. — Я чуть не прослезился. Позволь и мне сказать кое-что напоследок. Ты хороший парень, Родерик. Кто знает, если бы ты не начал под меня копать, то ты мог бы добиться великих высот. Ты мог бы стать великим детективом, с твоим-то блестящим дедуктивным мышлением. Но ты совершил ошибку. Ты перешел дорогу самому опасному человеку во всем мире. Нет, пожалуй, даже в целых двух мирах. И эту шутку ты снова не поймешь, поэтому пропусти ее мимо ушей. Так вот, Родерик, впервые в жизни мне даже немного жалко свою жертву. Но ты зашел слишком далеко. Моя жизнь всегда будет мне дороже жизни любого из вас, или даже всех вас вместе взятых. И под «вами» я понимаю всех людей этого мира. Запомни, парень, и расскажи всем на небесах. Человек есть ничто иное, как дикий отвратительный зверь, а общество — не более чем стадо животных, дерущихся друг с другом за выживание. И в этой борьбе побеждает лучший. Сильнейший, быстрейший, проворнейший, хитрейший. Тебе просто не повезло встретить того, кто наконец-то тебя превзошел. Прощай, Родерик. Покойся с миром.

Головорез взвел курок. В этот момент Гудмен ринулся с места и с криком рванул на Головореза, но не успел. В воздухе раздался выстрел. Обмякшее тело Родерика Гудмена рухнуло на холодную землю в сугроб снега, который быстро из кристально белого превратился в багрово-красный. Гудмен лежал с прострелянной грудью в области сердца. Он был мертв.