Джейсон Грим, неожиданно оказавшийся на свободе, не хотел возвращаться в роковую квартиру, с которой началось его путешествие. Вместо этого он после встречи со своей, как выяснилось, женой Симоной, не придумал ничего лучше, как временно пожить у нее.

У Симоны, которая была сенатором штата, вполне предсказуемо была очень богато обставленная квартира с хорошим ремонтом и шикарной мебелью.

Грим в этом мире все-таки был супругом Симоны, а потому ему приходилось исправно и регулярно выполнять свой супружеский долг. И не то чтобы Грим особо сопротивлялся этому. Он вроде бы даже был не против, но иногда возникали некоторые неловкие моменты. К примеру, однажды Симона не разговаривала с Гримом три дня, потому что в ходе исполнения им главной супружеской обязанности она вдруг услышала не свое имя, а имя какой-то «Лоры».

Грим действительно даже в такие моменты всегда думал о Лоре, а также о том, как сильно Головорез успел испоганить его любимую жизнь и все, что ему было дорого.

Но один из, казалось бы, типичных и ничем не выдающихся домашних вечеров, на время заставил Грима забыть обо всем на свете.

— Любимый, я дома. — послышался голос из коридора.

— Ага… — буркнул Грим, мысленно ненавидящий себя за то, что ему приходилось притворяться любящим мужем.

— Проходи, разувайся. — сказал тем временем Симона кому-то в коридоре.

— У нас гости? — поинтересовался Грим. — Ты не говорила, что кто-то придет.

— Джейсон, сегодня же суббота. — воскликнула Симона. — Ты же знаешь, кто к нам приходит с ночевкой по субботам.

Грим мог ожидать в этом чего угодно — банду маньяков-убийц, взвод полицейских, любого своего знакомого из старого мира… Но то, что предстало перед его глазами, стало для него полнейшей неожиданностью.

— Папочка! — радостно воскликнул забегающий в комнату мальчик, который тут же ринулся к Гриму и обнял его за шею.

— Папочка? — удивленно спросил Грим уже у Симоны.

— Джейсон, как же сильно эти легавые должны были отбить тебе мозги, что ты забыл о существовании родного сына! — возмутилась Симона.

Грим замер в гримасе недоумения, восторга, ужаса, удивления и беспомощности одновременно. Он ни на секунду не сводил глаз с маленького мальчика, принявшегося играть с кубиком Рубика, лежавшим на полке.

Это был смуглый худощавый черноволосый мальчик с хитрым взглядом и довольной улыбкой. Грим мог поклясться, что перед его глазами он сам лет двадцать назад. Но это был не он.

— Джастин, иди мой руки, и будем ужинать. — воскликнула Симона.

— Да, мамочка. — улыбнулся Джастин Грим, сын Головореза.

— О, Господи… — прошептал Грим. — Я отец…

У Грима не укладывалось в голове, как человек наподобие Головореза мог иметь детей. Он не понимал, как вообще Головорез мог связать свою жизнь с Симоной Харрисон, которая была полной противоположностью как его, так и самого Грима. Но больше всего он не мог поверить в то, что так скоро увидит маленькое продолжение себя самого.

— Он так на меня похож… — прошептал Грим, подходя к Симоне.

— Ну, значит не соседский. — рассмеялась Симона.

— Да ну тебя! — огрызнулся Грим.

Грим молча наблюдал, как мальчик ужинает. Грим не мог однозначно для себя решить, как воспринимать этого ребенка — как своего, или как чужого. Ведь и то, и другое было правдой.

Когда Джастин покушал, Грим подозвал его к себе.

— Сынок, я хочу с тобой поговорить. — начал Грим.

— Да, папочка. — улыбнулся Джастин.

— У папы в последнее время начались проблемы с памятью… — начал Грим. — А ты можешь мне с ними помочь. Напомни мне, почему ты живешь отдельно от нас с мамой?

— Потому что бабушка Тиффани запретила мне жить в одном доме с «уголовником». — уверенно ответил Джастин. — Папа, а что такое «уголовник»? Эта штука есть у нас дома?

— Да, есть. — грустно кивнул Грим. — Это… Кухонный прибор. Очень опасный кухонный прибор.

— Понятно. — воскликнул мальчик. — Бабушка Тиффани говорит, что детям не место рядом с «уголовниками». А еще она сказала, что больше не хочет видеть один из них.

— Или одного из них… — неуверенно прошептал Грим.

Тиффани и Уильям Грим были родителями Джейсона Грима. В его мире у него тоже были с ними сложные отношения, но то, что он услышал, хоть и не удивило его, но все же очень расстроило.

— Так значит, ты живешь у бабушки Тиффани и дедушки Уильяма? — поинтересовался Грим.

— Да. — кивнул мальчик. — Папа, а почему вы с мамой тоже с нами не живете? Я хочу, чтобы мы жили все вместе. Приезжайте к нам жить! А эту квартиру оставьте! В ней есть «уголовники»!

— Думаю, нашим переездом проблема не решится. — слабо улыбнулся Грим.

— Сегодня бабушка Тиффани не хотела отпускать меня к тебе, папа. — заявил Джастин. — А я не хочу обратно! Там дедушка Уильям заставляет меня по утрам делать зарядку и обливаться холодной водой! А бабушка Тиффани не дает смотреть мультики! А мама разрешает! И еще дает конфеты! Я не хочу обратно! Можно, я останусь тут?

— Сынок… — начал Грим. — У тебя очень хорошие бабушка и дедушка. Пожалуйста, слушайся их во всем и не спорь с ними. Все, что они делают, они делают для твоего блага. Обещаешь, что будешь их слушаться?

— А ты обещаешь сводить меня в зоопарк? — улыбнулся Джастин.

— Весь в меня… — рассмеялся Грим. — Да, обещаю, маленький манипулятор.

— Что такое мапулятор, папа? — удивленно спросил Джастин.

— Это означает «послушный мальчик». — кивнул Грим. — Оставайся им и дальше.

Затем Грим встал и подошел к Симоне.

— Я должен отъехать по делам. — заявил Грим.

— К тебе один раз в неделю приехал сын, а у тебя опять твои криминальные делишки? — прошипела Симона. — Ну уж нет!

— Прости, но это срочно. — огрызнулся Грим, накинул куртку и пулей вылетел из квартиры.

Грим не был уверен в том, что направляется верной дорогой, но очень надеялся на то, что место, которое он ищет, осталось неизменным и этом мире. Грим отправился в свой родительский дом.

Придя по знакомому адресу, Грим постучался в дверь большого частного дома. Дверь открыл молодой человек примерно 18 лет от роду, со взъерошенными каштановыми волосами, желтоватыми зубами и красным родимым пятном на лбу.

— Сукин ты сын. — прошипел молодой человек, увидев Грима, и кинулся на него с кулаками.

От неожиданности Грим не успел увернуться, и получил мощный удар правой рукой сбоку прямо в висок, от чего пошатнулся и замешкался. Этого хватило, чтобы парень схватил Грима за руку, вывернул ее и больно скрутил.

— Спенсер, хватит! — прорычал Грим.

— Да пошел ты! — фыркнул в ответ парень, названный Спенсером.

— Ты не оставляешь мне выбора… — крикнул Грим.

С этими словами он резко откинул голову назад, ударив затылком нападавшему прямо в нос. Парень отпрянул и схватился за лицо, на которое внезапно хлынула его кровь. Тем временем Грим сильным ударом снизу в солнечное сплетение поразил противника, и Спенсер согнулся пополам, задыхаясь от нехватки кислорода. Грим сжал кулак на горле противника и резко сдавил его, при этом контролируя силу нажима.

— Достаточно? — прорычал Грим. — Или добавить? Успокоился?

Спенсер злобно молчал.

— В другой раз думай, на кого поднимаешь руку, братец. — фыркнул Грим, отпуская Спенсера.

Спенсер Грим был младшим братом Джейсона Грима, и, как оказалось, в этом мире не поступал в колледж, а остался жить с родителями. Но если в родном мире Грима, его брат Спенсер был одним из самых близких людей в жизни, то эта версия Спенсера вела себя как заклятый враг Грима и его ярый ненавистник.

— И что же я тебе такого сделал, что ты так меня встречаешь? — прорычал Грим, на самом деле пытаясь вывести Спенсера на эмоции, чтобы понять, чем Головорез провинился перед своей семьей.

— Что ты сделал? — прошипел Спенсер. — Ты, убийца, маньяк, террорист и насильник, спрашиваешь меня, что ты сделал? Ты опозорил честь рода Грим. Ты запятнал репутацию всей нашей семьи до скончания наших дней. Ты уничтожил все, за что боролась наша семья из поколения в поколение. Ты недостоин появляться на этом пороге! Убирайся!

— Послушай, Спенсер… — начал Грим. — Сегодня я пришел не для того, чтобы воевать. Я пришел урегулировать конфликт, тянущийся уже так долго…

— Мне не о чем с тобой говорить. — злобно ответил Спенсер. — Когда ты был простым наркоторговцем, я еще мог тебя понять. Когда ты толкал на улицах города оружие, я еще мог закрыть на это глаза. Но когда ты расстрелял своего однокурсника на глазах у всего университета за то, что не поделил с ним очередную бабу, это уже слишком. А потом ты лишь глубже влезал в это болото. Тебе было мало. Мало всего — денег, власти, славы… Ты искал приключения? Ну так получай их! Смотри, вот она, твоя слава. Твой портрет висит во всех общественных местах города! Да здравствует наша новая суперзвезда — Джейсон Грим, маньяк из Пэтриал-сити.

— Я не стану себя оправдывать… — прервал его Грим. — Я пришел не для этого. Ты прав. Я виноват во многом. И мне правда жаль, что я избрал такой путь.

Гриму было безумно обидно за то, что он извиняется перед самым дорогим человеком в своей жизни за то, чего на самом деле никогда не совершал. Но ситуацию необходимо было брать под контроль, и Грим отчаянно пытался это сделать.

— Я не верю ни единому твоему слову, ублюдок! — прошипел Спенсер. — И никто в этом доме не поверит.

— Спенсер, что там за шум? — послышался женский голос изнутри.

Грим, сорвавшись с места, оттолкнул Спенсера и ворвался внутрь дома.

— Здравствуй, мама. — заявил Грим.

Тиффани испуганно вскрикнула. На ее крик через несколько секунд бегом спустился Уильям. Увидев Грима, он застыл прямо на лестнице. Они стояли с открытыми ртами, периодически переводя взгляд с Грима друг на друга.

Тиффани Грим была женщиной средних лет с кудрявыми черными распущенными волосами, острым носом и красивыми карими глазами. Уильям же был полулысым гладко выбритым мужчиной с кругловатым лицом и суровым взглядом.

— Что тебе здесь нужно? — прорычал Уильям.

— Я пришел навестить вас, отец. — вставил Грим.

— Убирайся! — прошипела Тиффани.

— Мама, послушай… — начал Грим.

— Нет, это ты послушай! — крикнула Тиффани. — Ты знаешь, что ты сделал с нашей семьей? Из-за тебя мы стали отшельниками, изгоями общества, а ведь когда-то были одним из самых уважаемых семейств в Пэтриал-сити. Как ты думаешь, каково это, смотреть каждый день по телевизору, как твой родной сын в очередной раз кого-то убил, ограбил или изнасиловал? Нет, Джейсон, ты нам больше не сын. Не после всех тех злодеяний, что ты сотворил. Это все моя вина. Мне стыдно за то, что ты вышел из моего тела и был скормлен моим молоком! Мне стыдно за то, что это я вырастила и выпустила на волю это чудовище! Ты не человек! Ты животное, и ты должен сидеть в клетке, как и полагается животному!

— Отец… — промолвил Грим, оглядываясь на отца.

— Ты все слышал… — грозно вставил отец. — Убирайся. Вон отсюда.

— Но я… — начал было Грим.

— Никаких но! — прошипел Уильям. — Ты думал, что после того, как бросил нас на произвол судьбы, предварительно обворовав, мы встретим тебя с распростертыми объятиями? Твоей матери пришлось работать на трех работах, чтобы твой брат смог закончить школу. А я окончательно подорвал здоровье на производстве, работая сверхурочно. И это все твоя вина, Джейсон. И после всего этого ты хочешь, чтобы мы представили, будто ничего не произошло? О, нет. Этого просто не будет! А теперь убирайся отсюда, покуда я не вызвал копов!

— Простите меня… — покачал головой Грим. — Я не должен был сюда приходить.

— Ты не должен был появляться на этот свет! — прошипел Спенсер, открывая наружную дверь незваному гостю. — Проваливай, и больше никогда сюда не возвращайся!

Всю дорогу обратно домой Грим шел в капюшоне. И дело было вовсе не в том, что на улице был сильный ветер, снег или дождь. Грим просто не хотел, чтобы прохожие видели, как он плачет от бессилия…

Всю дорогу домой Грим думал только о двух вещах. Во-первых, он ненавидел всем сердцем мир, в который он попал, в котором для него здесь не было абсолютно ничего хорошего. Во-вторых, Грим мечтал поквитаться с Головорезом за все злодеяния, что тот совершил в своем собственном мире, и те, которые, вероятно, уже успел совершить в мире Грима.

Идеальным вариантом исполнения этих двух желаний был один единственный возможный результат — вернуться домой, в свой родной мир. Грим не оставлял эту мысль ни на секунду. Она стала его навящивой идеей. Грим часами изучал научную и научно-фантастическую литературу о возможном существовании параллельных измерений, пытаясь найти способ вернуться домой. Вернувшись на свою однокомнатную квартиру, в то самое бандитское логово, с которого и началось путешествие Грима, он разрисовал все стены чертежами, схемами и формулами. Грим был в отчаянии, но отвращение к этому миру было у него настолько велико, что он ни на секунду не мог остановиться.

Во время расчета очередной математико-физической формулы прямо на обоях своей стены, Грим внезапно почувствовал резкую острую головную боль. Оль была настолько сильной, что прежние приступы Грима показались ему не опасней щекотки. Но впервые в своей жизни Грим был рад этой адской боли, которую ждал с превеликим нетерпением. Ведь ее приход всегда ознаменовывал одно и то же событие… Возвращение Грима домой.

Внезапно мир начал терять привычные очертания, расплываясь прямо на глазах у Грима. После сильного головокружения и потемнения в глазах, Грима ослепила яркая вспышка тысячи разноцветных лучей, которые потоком струились вокруг него, образовывая некое подобие ежесекундно движущегося цветного светового тоннеля. Грим понял, что его путешествие подошло к концу.

А секунду спустя Грим стоял в просторном, но разоренном поместье, где повсюду валялись разбросанные вещи, предметы быта и прочая утварь. На шкафах и полках лежал толстый густой слой пыли, что говорило о том, что в этой квартире уже давно никто не появлялся. И Грим тотчас понял, почему. Он стоял в поместье семейства Кэрролл. В том самом поместье, с которого и началось его путешествие.

— Господи… — сквозь слезы прошептал Грим. — Я дома…

Было раннее утро, когда Головорез подскочил с кровати от внезапно разбудившего его ощущения. Лора, лежавшая рядом с ним, и небрежно обнимавшая его левой рукой, еще спала. Головорез аккуратно откинул ее руку и быстро побежал в ванную комнату. Первым делом он ринулся к зеркалу и замер от шока и удивления.

Его лицо было покрыто многочисленными шрамами, один из коренных зубов был выбит, а его густая челка была зачесана строго назад.

— Не может быть… — прошипел Головорез. — Только не это.

Головорез видел в отражении себя. Настоящего себя.

— Нет! — крикнул Головорез.

— Любимый, что случилось? — послышался из спальни сонный голос Лоры.

— Ничего, дорогая! — прокричал Головорез. — Просто порезался, когда брился.

Но порез у Головореза красовался на всей правой половине лица, и был оставлен явно не бритвой.

— Но почему? — прошептал Головорез. — Нет, нет, нет! Черт побери! Не может быть! Как это возможно? Все ведь было нормально! Я ведь до сих пор в его мире! Как?

Головорез судорожно щупал свое лицо, но его черты уже не менялись.

— Лейтенант… — смекнул Головорез. — Он вернулся.

Головорез заперся в ванной и еще долго сидел внутри, схватившись за голову и пытаясь придумать план действий.

— Джейсон, все в порядке? — постучалась в ванную Лора. — Я хотела сходить в душ, если ты не против.

— Да, любимая. — ответил Головорез. — Просто небольшое пищевое отравление. Подожди пожалуйста.

Лицо Головореза стало мрачным, как небо во время грозового шторма.

— Ну уж нет, лейтенант… — прошипел Головорез. — Этот мир слишком тесен для нас двоих. Джейсон Грим в нем может быть лишь один. И это будешь не ты.

Седой толстый охранник Томас Худ, как и было у него принято в 8 утра, мирно спал в своем кресле. Его разбудил грубый мужской голос.

— Здравствуйте. — сказал мужчина в белом капюшоне.

— Доброе утро. — проворчал Худ, даже не ставший надевать очки, дабы не отогнать все еще висящий в пограничном состоянии сон.

— Я пришел по вызову на допрос к детективу Джейсону Гриму. — заявил мужчина. — Разрешите пройти в 112 кабинет?

— А, ну раз такое дело… — кивнул Худ, нажимая кнопку на контроллере системы охраны. — Проходи, парень.

Молодой человек быстро вошел и направился прямиком к 112 кабинету так быстро, как будто бы не просто знал, где он находится, но и словно делал это уже тысячу раз.

Ворвавшись в кабинет, он застал на рабочем месте Головореза, сидевшего за компьютером, и в очередной раз раскладывающего пасьянс под видом составления процессуальных документов.

— Здравствуйте. — сказал Головорез. — А вы к кому?

— К тебе, сукин ты сын. — улыбнулся мужчина, снимая капюшон.

Лицо Головореза замерло в гримасе ужаса и страха. Перед ним стоял разъяренный лейтенант Джейсон Грим, истинный хозяин рабочего места, на котором Головорез сейчас сидел. В руках у Грима уже был предусмотрительно заготовлен пистолет, снятый с предохранителя, а указательный палец уже лежал на спусковом крючке.

— Мало того, что ты захватил мою жизнь… — начал Грим. — Мало того, что ты уничтожил все, чем я дорожил, нарушив все мои просьбы и запреты. Мало того, что ты оказался маньяком-убийцей, социопатом и просто чудовищем в собственном мире, в котором я чудом выжил. Так тебе еще хватило наглости после всего прийти сюда в своем истинном обличии?

— Ты думаешь, я пришел сюда просто так? — улыбнулся Головорез. — Я ждал тебя, лейтенант. Я знал, что ты придешь. Где, как не здесь, мы бы встретились?

— Устраивать перестрелку в главном отделении полиции было бы не лучшей идеей. — прорычал Грим. — Я бы мог убить тебя прямо сейчас, но, думаю, тогда весь мир просто сойдет с ума от увиденного. Меня арестуют за собственное убийство… Это уже слишком. Значит так, ублюдок. Я жду тебя там, где все начиналось. В ныне заброшенном поместье семейства Кэрролл. Не волнуйся, я приду один. Хватит уже впутывать посторонних, ни в чем не виновных лиц. Тем более, то, что там тебя ждет, лучше не видеть никому. Если в тебе еще осталось что-то мужское, если ты не жалкий двуличный трус, то жду тебя там сегодня в 10 вечера. Пора кончать со всем этим.

— Ну хоть в чем-то я с тобой согласен, лейтенант. — улыбнулся Головорез.

— Я уйду отсюда так же незаметно, как и вошел. — продолжил Грим. — А ты пока что проведи последние пару часов своей жизни с пользой. Сходи в церковь, пожертвуй награбленных тобою денег в сиротские приюты, попроси прощения у всех, кого обидел. А лучше просто пусти себе сам пулю в лоб и облегчи мне мою задачу. Я не хочу марать свои руки, но, видит Бог, ты того заслужил. Я возьму этот грех на душу. Я убью тебя, Головорез.

— Головорез? — рассмеялся Головорез. — Такое прозвище ты мне дал, лейтенант?

— А как тебя еще называть, скотина? — прорычал Грим. — У меня много вариантов. «Двуличная мразь», «лживый сукин сын», «моральный урод». Мне продолжать?

— Ход полета твоей художественной мысли я уловил. — кивнул Головорез. — Ну что я могу сказать? Лично я планировал сделать с тобой то же самое, лейтенант. Ты помеха на пути моего светлого будущего в этом мире. И это я тебя убью, щенок. Ты просто глупец! В тебе такой огромный потенциал! Ты ведь такой же, как и я! Признай это! Но ты просто не видишь своих собственных достоинств? На что ты тратишь свой великий интеллект, а вместе с ним и лучшие годы своей жизни? На службу стране, которая в конечном итоге отвернется от тебя?

— Я защищаю простых людей! — крикнул Грим. — Людей, по чьим головам и трупам ты ходишь в попытках найти наживу. Ты самоутверждаешься за счет слабых, строишь собственной счастье на чужом горе. И как таких тварей как ты только земля носит?

— Как видишь, неплохо. — улыбнулся Головорез. — Но в отличие от тебя, лейтенант, в своем мире я был вершиной общества. От одного моего имени люди содрогались в страхе и уважительно преклонялись. Меня знали все, и все со мной считались.

— Ну так убирайся в свой мир! — заорал Грим. — А мой оставь в покое.

— Ну уж нет, лейтенант. — покачал головой Головорез. — Мне тут понравилось. Если хочешь, сам в него возвращайся. А я останусь тут. Да и потом, я не обладаю твоими «суперспособностями». Я не могу просто взять и вернуться, потому что не умею открывать бреши между мирами. Я тут застрял. И мне придется тут выживать так, как я умею.

— У меня лишь один вопрос… — повысил голос Грим. — Тебе хоть иногда бывало стыдно за то, что ты натворил? Перед семьей? Перед женой? Перед твоим сыном?

— Я смотрю, ты тоже изрядно покопался в моем мире… — покачал головой Головорез. — Ты спрашиваешь меня про стыд? Это тебе должно быть стыдно, лейтенант. Как я уже говорил, обладая таким невиданным потенциалом, ты идешь вразрез самой своей природе, и растрачиваешь его на легавых, которые предадут тебя и отвернутся при первой же возможности. Давай объединим силы! Если я в одиночку стал королем преступного мира целого города, то представь, каких высот мы могли бы добиться, работая в команде. Ты и я. Никто никогда не догадается.

— Ты окончательно спятил… — сплюнул Грим.

— Вовсе нет, лейтенант! — оборвал его Головорез. — Подумай сам. В одиночку мне было бы трудно держать под контролем обе стороны закона. Да и потом, я ничего не понимаю в твоей работе. Я возглавлю преступный мир этого города, а ты в это время подомнешь под себя легавых. Мы будем править, лейтенант. Как братья.

— Моего брата зовут Спенсер Грим, и ты бросил его на произвол судьбы вместе с моими родителями! — крикнул Грим. — Нет, я не пойду с тобой ни на какое сотрудничество. Мы с тобой не имеем ничего общего!

— Правда? — рассмеялся Головорез. — Взгляни в зеркало, лейтенант. Ты это я. Признай это. Неужели ты не понимаешь? Мы с тобой одинаковы. Обладая идентичным набором качеств с рождения, мы стали разными только потому, что прошли через разные судьбы, столкнулись с разными жизненными обстоятельствами. Родись ты в моем мире, то это ты стал бы преступником, а я копом. Неужели ты не понимаешь? Я не выбирал свою судьбу. Она сама так решила.

— Ну уж нет! — прервал его Грим. — Выбор есть всегда. На то мы и люди, а не животные. Каждый решает для себя, как ему поступать в той или иной ситуации. Ты мог пойти работать на трех работах, чтобы прокормиться, но ты стал воровать, потому что слишком ленив. Ты мог развивать в себе дипломатию и сдержанность, но вместо этого убивал любого несогласного с тобой, потому что слишком жесток и безжалостен. Ты мог стать достойным человеком, влюбив в себя любую девушку этого мира, но не стал, ибо привык добиваться своего лишь насилием. А я живу по принципу талиона. Как гласит Библия, «око за око, зуб за зуб». Ты разрушил мою жизнь, я уничтожу твою и тебя самого. Я превращу твою жизнь в ад, как ты превратил в ночной кошмар жизни всех, с кем имел дело.

— Это мы еще посмотрим. — кивнул Головорез. — Удачи, лейтенант. Она тебе еще понадобится.

В ярости Грим выскочил из кабинета и направился к выходу. Внезапно у контрольно-пропускного пункта он услышал знакомый женский голос.

— Доброе утро, мистер Худ. — мелодично произнесла Лора.

— О, Господи… — прошептал Грим. — Только не это.

Грим резко рванул обратно в кабинет.

— Что, все-таки передумал, лейтенант? — улыбнулся Головорез, все еще сидящий на месте Грима.

Грим достал пистолет и направил его на Головореза. Свободной рукой он схватил стул и вставил его в створку двери, заблокировав вход.

— Что ты задумал, парень? — прошипел Грим.

— Сейчас ты медленно откроешь окно и выбежишь отсюда… — прошептал Грим.

— Зачем? — удивленно спросил Головорез.

— Нас не должны видеть вместе. — пояснил Грим. — Отложим наш финальный бой на назначенное время. А сейчас я дам тебе уйти.

— На окнах решетки, лейтенант. — покачал головой Головорез. — Я хоть и парень сильный, но не настолько…

— В стопке ключей, которую ты себе присвоил вместе со всем остальным моим имуществом… — начал Грим. — Там лежит маленький серебристый ключик. Он открывает замок на решетке. Быстро, встань, открой решетку и выметайся отсюда через окно.

— А если я откажусь? — улыбнулся Головорез.

Грим злобно ринулся на Головореза. Подойдя впритык, он приставил пистолет к горлу самозванца левой рукой, а правой со всей силы ударил его в висок.

— Тогда я убью тебя прямо сейчас, и сам выброшу через окно твой поганый труп. — прорычал Грим. — А так у тебя еще будет шанс. Я не хочу все усугублять. Просто встань и делай, что тебе говорят.

В этот момент в дверь раздался стук.

— Кто здесь? — удивленно спросила Лора с другой стороны. — Немедленно отройте дверь. Это лейтенант полиции Лора Палмер. Живо открывайте!

— А, так вот оно в чем дело. — кивнул Головорез.

— Клянусь Богом, я убью тебя прямо у нее на глазах. — прорычал Грим. — Но перед этим поставлю тебя на колени, и заставлю рассказать ей всю правду, какой бы абсурдной она ей не показалась.

Хоть Грим сегодня и встретил Головореза впервые, знал о нем он предостаточно, досконально изучив мир этого ужасного человека и сумев составить примерный психологический портрет Головореза.

Грим надеялся сыграть на единственном чувстве, которое ни на секунду не покидала Головореза в любой ситуации — чувстве его собственного достоинства.

— Выбирай, шакал… — фыркнул Грим. — Умрешь как мужчина сегодня вечером, или как грязный пес прямо сейчас.

— Да пошел ты… — прошипел Головорез, но послушно встал и медленно стал вскрывать замок решеток на окне.

— Я вызову наряд и мы взломаем дверь! — тем временем кричала Лора. — Даю десять секунд.

— Постой. — ответил Грим, не сводя глаз с Головореза и держа его на мушке.

— Джейсон? — удивилась Лора.

— Да, это я… — неуверенно ответил Грим. — Я сейчас открою, подожди.

— Что происходит? — повысила голос Лора, но ее вопрос остался без ответа.

Когда Головорез открыл замок и пролез в окно, выбравшись наружу, он обернулся к Гриму, все еще направляющему на него пистолет.

— А за эту дерзость, лейтенант, умирать ты будешь медленно… — прошипел Головорез. — Я не стану мешать твоему прощанию с твоей ненаглядной телкой, просто потому что сейчас ты увидишь ее в последний раз в жизни. Что ты там говорил? Попроси прощения, напиши завещание. У тебя еще есть время. Передавай малышке Лоре от меня привет!

— Да пошел ты, сукин сын. — прорычал Грим, закрывая окно и захлопывая решетки.

Головорез наконец-то скрылся из виду. Грим пулей рванул к двери и отворил ее.

— Привет, Лора. — улыбнулся Грим, безумно соскучившийся по девушке, в которую был влюблен.

— Давно не виделись. — рассмеялась Лора. — Всего-то полчаса. Почему ты уехал без меня? Почему дверь была заперта? С кем ты тут разговаривал?

Грим был настолько удивлен услышанному, что замер в оцепенении. Его особенно поразила фраза про «полчаса».

— Я тут просто это… — замялся Грим. — Переодевался.

— Ну-ну… — кивнула Лора. — Правой или левой рукой «переодевался»?

— Да нет, не в этом смысле… — покраснел Грим. — Я правда менял форму на штатское.

— А почему не открыл мне? — удивилась Лора. — Чего я там не видела?

— Много чего… — продолжил краснеть Грим.

— Ой, да прям! — улыбнулась Лора. — Джейсон, дорогой, я знаю твое тело лучше тебя самого…

Грим был в замешательстве. Меньше всего после своего возвращения он ожидал именно этой фразы именно от этой девушки.

— То есть мы с тобой…? — недоговорил Грим.

— Джейсон, любовь моя… — охнула Лора. — Мы уже взрослые люди. Тут нечего стесняться. Я думала, ты уже привык…

— Пока еще нет… — приподнял брови от удивления брови Грим.

— Ладно, не важно. — промурлыкала Лора, нежно обнимая Грима и горячо его целуя.

Описать творящиеся в тот момент эмоции в душе Грима словами было бы невозможно. Это была невероятная смесь счастья, восторга, радости, удивления, шока и невероятной ярости одновременно. И если с позитивными чувствами все было просто, то злость Грима была нетипичной. С одной стороны, он был безумно рад тому, что происходило. Но с другой его ни на секунду не оставляла мысль о том, что главная любовь всей его жизнь в его отсутствие встречалась с маньяком-убийцей, и в которого она вполне могла влюбиться. Грим был зол на то, что сейчас Лора целовала по сути не его. Она целовала человека, который был с ней последние недели. Вопрос лишь в том, что Грим случайно оказался на его месте.

«Она влюбилась в этого садиста?» — озадачил сам себя Грим. — «Господи, и что теперь делать? Рассказать ей правду? Ну уж нет. Она мне просто не поверит, а если и поверит, то сойдет с ума. И что дальше? Притворяться брутальным моральным уродом, чтобы не потерять ее? Или попытаться покорить ее, уже будучи самим собой?»

Эти вопросы не оставляли Грима ни на секунду. Разум Лоры же был так безмятежен, что, растворившись в объятиях Грима, она и вовсе ни о чем не думала.

Когда Лора, наконец, ушла по делам, связанным с работой, Грим остался в кабинете один. Уже было за полдень, и времени до финальной стычки со своим главным врагом оставалось все меньше, поэтому Гриму нужно было срочно начать готовиться.

Когда Грим вновь вернулся в свой мир в поместье семейства Кэрролл, он детально изучил территорию, которой предстояло стать полем боя. Грим не случайно выбрал именно это место. Во-первых, на данный момент оно было безлюдно. Это был частный дом, а значит, бой, которому вот-вот предстояло начаться, не потревожил бы гражданских. Во-вторых, поместье было действительно огромным, и в нем легко можно было устроить самую настоящую засаду.

Этим Грим и начал заниматься. Для начала, он вытащил из ящика стола листок бумаги и начал по памяти чертить схему дома, особенности которого запомнил в деталях. Планируя план обороны поместья, Грим пытался предусмотреть все пути подхода и отхода противника для того, чтобы быть на шаг впереди него.

— Черт, меня за это выкинут с работы, но сейчас иначе никак… — вздохнул Грим и отправился в комнату хранения вещественных доказательств.

Заведующий комнатой хранения вещественных доказательств был старым знакомым Грима, а потому Грим надеялся, что сможет без труда провернуть то, что задумал далее.

— Привет, Алекс. — улыбнулся Грим, подходя к молодому мужчине и пожимая ему руку.

Хранителем вещественных доказательств был детектив Алекс Рональд. Это был рыжий парень с короткой стрижкой и густой, но не менее рыжей бородой.

— Сколько лет, сколько зим, Грим! — воскликнул Алекс. — Какими судьбами?

— Слушай, у меня тут в производстве совместно с отделом по борьбой с организованной преступностью находится дело одной крупной организованной группировки. — начал Грим. — У них уже прошла целая череда обысков, в ходе которых мы изъяли кучу оружия. Необходимо отправить оружие на оружиеведческую и баллистическую экспертизы.

— А что за группировка-то? — поинтересовался Алекс.

— «Головорезы». — не задумываясь соврал Грим.

— Признаться, не слышал… — покачал головой Алекс.

— Тогда тебе повезло. — кивнул Грим. — Давай, открывай, я недолго.

Алекс послушно отворил дверь, не почувствовав подвоха, и Грим стал собирать в большую картонную коробку все, что ему было необходимо для боя — противопехотные мины, ручные гранаты, взрывчатые установки, снайперскую винтовку модели «AWP» и легкий полуавтомат модели «UZI».

— А почему не взял остальное? — удивился Алекс.

— Остальное уже исследовали. — соврал Грим.

— Ну и что там говорят эксперты? — спросил Алекс.

— Да так… — замялся Грим. — Подтвердили, что из всех этих огнестрельных недавно производились выстрелы, сообщили технические характеристики оружия и все такое…

— Понятно. — кивнул Алекс. — Не продолжай. Я и так в этом ничего не понимаю. Давай, удачи там в борьбе с организованной преступностью.

— Спасибо. — улыбнулся Грим. — Эта преступность еще никогда не была такой организованной…

— Звучит как реклама. — рассмеялся Алекс.

— В каждой шутке лишь доля шутки… — печально вздохнул Грим.

Грим шел по коридору быстро, чтобы никто из начальства не увидел его с коробкой, набитой оружием, в руках.

Забежав в кабинет, Грим замер. За его столом сидела незнакомая ему девушка в, казалось бы, деловом платье, которое, несмотря на всю свою деловитость, совершенно не оставляло работы воображению, открывая все тайны, которые хранило, любому, у кого есть глаза.

Девушка приободрилась, увидев вошедшего Грима, и, подойдя к нему вплотную, одной рукой захлопнула дверь и провернула ключ, лежавший в замочной скважине, а другой рукой схватила Грима там, где его приличное сознание не могло ожидать нападения.

— Девушка, простите, у меня два вопроса… — замялся Грим. — Кто вы такая и почему вы сейчас расстегиваете мне штаны?

Николь Бёрд неловко рассмеялась.

— А вы любитель пошутить, мистер Грим. — кивнула Николь. — Ну давай же, Джейсон, у нас так мало времени. Скоро этот ворчун Манфред придет, или еще того хуже, та истеричка Лора.

— Так, во-первых, Лора не истеричка. — начал Грим, убирая пальцы девушки оттуда, куда большинство мужчин напротив пытаются заманить женские руки.

— А во-вторых? — обиженно проскулила Николь.

— Во-вторых, я сейчас на работе. — холодно ответил Грим, понимая, что наткнулся на очередную пассию Головореза.

— Так и я не на отдыхе. — улыбнулась Николь. — Какие будут указания, шеф? Или вы хотите отшлепать меня за непослушание?

— Так, хватит! — прошипел Грим. — Я так понимаю, вы тут работаете?

— Джейсон, какого черта? — демонстративно отвернулась Николь. — А, я кажется поняла. Ты нашел себе другую? Признавайся, кто эта сучка? Назови мне ее имя, и уже завтра эта двуличная тварь будет сидеть! Кто она? Это та потаскуха Эшли из прокуратуры? Или крашеная сучка из отдела кадров? Отвечай.

— Держите себя в руках, мисс… — замялся Грим, понимая, что даже не знает имя девушки. — Давно вы вообще тут работаете?

— Ну, знаешь ли! — крикнула Николь, влепляя Гриму пощечину. — Значит, я для него делаю все, что он попросит, выполняю любые его капризы, не получая ничего взамен, так он еще и паясничает! Ну уж нет, Джейсон. У меня тоже есть чувство собственного достоинства! Две недели никакого секса!

С этими словами разъяренная Николь вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

— Договорились. — недоуменно прошептал Грим, так и не понявший, с кем все это время имел дело.

Когда Грим вышел из здания главного управления полиции, он принялся искать свою машину, но не обнаружил ее, потому что предусмотрительный Головорез уехал на ней еще с утра. Да и потом, у Грима даже не было ключей, а потому к месту встречи он поехал на автобусе.

Всю экипировку Грим разобрал и распаковал по двум большим железным кейсам, которые с трудом тащил с собой. Придя на место, которому суждено было стать полем боя, Грим начал подготовку. Во всех дверных проемах он установил мины-растяжки, в гостиной по всем углам заложил заряд взрывчатки, детонирующей по дистанционному сигналу.

Внутри дома Грим предусмотрительно оставил высокочастотную рацию, а вторую забрал с собой, дабы идеально слышать все, что происходит внутри.

Сам же Грим, вооружившись автоматом за спиной, пистолетом в кобуре и, главное, снайперской винтовкой, отправился на крышу высокого небоскреба напротив поместья Кэрролл, которую присмотрел себе еще с утра. Выбрав удобную позицию для стрельбы, Грим распаковал и собрал снайперскую винтовку, установил ее в нужном положении и принялся следить с помощью нее за происходящим в окрестностях дома.

Грим ждал, но пока что никого в его поле зрения видно не было. В округе не было ни его собственной машины, ни каких-либо иных подозрительных автомобилей. Пешеходы и вовсе особо не подходили к порогу поместья.

Грим ждал долго. Уже давно стемнело, но снайперский прицел Грима был оснащен системой ночного видения. На часах было уже почти десять, когда внезапно в доме раздался сильный взрыв. Сначала Грим услышал его по рации, а потом, тщательно изучая все окна дома, нашел источник взрыва.

Взрыв прогремел в коридоре, на который открывался узкий обзор с позиции Грима. Из-за поднявшегося дыма ничего не было видно. Рация, судя по всему, была цела, так как был слышен звук падающих после взрыва камней.

— Ты ведь не думал, что это будет так просто? — послышался голос Головореза в рации.

— Черт побери! — выругался Грим.

— Лейтенант, знаешь, в чем твоя проблема? — продолжил Головорез. — Ты слишком предсказуемый. Думаешь, я бы не проверил все входы перед тем, как войти на поле боя? Это уже оскорбительно. Жаль, мне пришлось из-за твоей неумело установленной растяжки разорвать в пух и прах свой любимый кожаный сапог, который я метнул в проход. Знаешь, первое правило любого поединка — «никогда нельзя недооценивать соперника». И сейчас ты поймешь почему.

Внезапно прогремел еще один взрыв. Куда более мощный и яркий. И этот взрыв Грим услышал в сотни раз отчетливее просто потому, что взрыв прогремел прямо под ним. Последний этаж многоквартирного дома содрогнулся, и, вместе с крышей, прохудился и рухнул вниз, на нижележащие этажи.

Грим летел в куче обломков и камней, при этом максимально сгруппировавшись, однако не смог уклониться от итогового удара о цемент, и сильно повредил шею при падении.

Грим почувствовал, что не может повернуть голову вправо. Любые попытки сделать хотя бы незначительное движение вызывали адскую боль. Грим с трудом поднялся и оглянулся. Он стоял в руинах двух этажей многоквартирного дома, среди которых периодически просматривались те или иные предметы быта. Дом был заселен.

Внезапно Грим увидел под каменными обломками женскую руку.

— Сукин ты сын… — прорычал Грим, подбегая к завалу и пытаясь его разобрать.

— Не выражайся! — воскликнул кто-то по рации, которая чудом уцелела. — Я рад, что ты еще живой. Я только начал.

Попытки Грима освободить заваленную камнями женщину были прерваны оглушительным выстрелом. Буквально в двух сантиметрах от головы Грима в стену врезалась массивная пуля 50 калибра, очевидно, выпущенная из снайперской винтовки.

— Черт! — крикнул Грим, падая на пол.

После этого раздалось еще несколько выстрелов, но после они прекратились.

— Да брось, лейтенант. — рассмеялся Головорез. — Выходи, поиграем. Ты же сам меня пригласил.

— Рано радуешься, мразь. — прошипел Грим, детонируя установленные им ранее заряды.

Прогремел массивный взрыв, после которого ненадолго наступила тишина.

— А ты полон сюрпризов, лейтенант. — воскликнул Головорез.

— Когда же ты, наконец, сдохнешь? — крикнул Грим.

— О, нет… — улыбнулся Головорез. — Я еще вас всех тут переживу. А теперь слушай, как мы поступим, Грим. Сейчас ты выйдешь на улицу с поднятыми вверх руками и без оружия, и подойдешь к порогу поместья Кэрролл. Даю тебе минуту. Сразу же отвечу тебе на уже назревающий вопрос, «почему ты должен это сделать». Ровно через минуту я начну отстреливать все живое, что попадется мне на глаза. В данный момент я, например, рассматриваю в своем прицеле милых детишек, играющих на детской площадке. А вот там, на северо-западе, смотри, молодая мамаша с коляской. Бинго! Два в одном. Или может быть влюбленная парочка на скамейке? Даже не знаю, с кого начать.

— Не смей, подонок! — прорычал Грим.

— Ну так приди и останови меня! — рассмеялся Головорез.

Грим около полуминуты лежал и размышлял. С одной стороны он понимал, что если выйдет, то так или иначе умрет. С другой стороны, если бы он остался, то даже в случае победы над Головорезом, на его совести были бы десятки жизней невинных людей. С этим Грим просто не смог бы жить, и он это прекрасно понимал.

— Ладно. — воскликнул Грим. — Я выхожу!

Грим встал, подошел к окну, и демонстративно бросил из окна вниз снайперскую винтовку, а после достал из кобуры пистолет, который отправился вслед за ней.

— Ай-ай-ай, лейтенант. — улыбнулся Головорез. — Врать нехорошо. Автомат тоже на землю!

— Сукин сын… — прошипел Грим, доставая из-за спины автомат и выбрасывая его из окна.

— Спускайся по пожарной лестнице к выходу и дуй к порогу поместья! — резко скомандовал Головорез.

Грим послушно стал выполнять его команду. Когда он, наконец, вышел на улицу и подошел к порогу поместья семейства Кэрролл, внезапно перед ним распахнулась дверь. Открывший дверь Головорез держал в руках два пистолета. Один из них он направлял на Грима, а второй наставил вбок. Шея Грима не могла повернуться вправо, а потому он сам немного развернулся, чтобы понять, куда направлен пистолет Головореза.

Сердце Грима екнуло, а сам он чуть не упал в обморок от ужаса увиденного. На деревянном стуле сидела связанная заплаканная Лора с кляпом во рту. Ее лицо было в синяках и ссадинах. Одежда, к счастью была цела, что свидетельствовало о том, что Головорез не посмел сделать то, что обычно делал со своими жертвами. По крайней мере, пока не посмел.

— Господи, нет… — прошептал Грим сквозь слезы… — Нет… Пожалуйста, только не она. Прошу тебя, отпусти ее. Прояви хоть каплю милосердия. Она невиновна. Она ничего не сделала. Умоляю, отпусти ее.

Лора пыталась что-то сказать, но кляп у нее во рту надежно ей в этом препятствовал.

— Да, лейтенант… — улыбнулся Головорез, отходя на пару шагов назад. — Вот так… Умоляй меня. Проси меня. Унижайся передо мной. Теперь ты понял, кто из нас двоих здесь главный?

— Боже, да что ты за чудовище!!! — закричал Грим сквозь слезы. — Как такую тварь как ты носит земля? Как Бог допустил твое появление на свет.

Головорез в голос рассмеялся.

— Ты говоришь, Бог? — улыбнулся Головорез. — Да, ты прав, парень. Бог бы не допустил. Открою тебе маленький секрет. Его нет. А если он и есть, то ему уже давно на всех нас плевать. И сейчас молить ты должен не Бога, а меня! На колени! Живо!

Грим бессильно рухнул на колени.

— А теперь умоляй меня! — кивнул Головорез. — И делай это убедительно! Жизнь этой красотки в твоих руках.

— Пожалуйста, Джейсон, отпусти ее. — начал Грим. — Я знаю, в глубине души у тебя еще осталось добро. Я не знаю, что сделало тебя таким. Возможно, у тебя было тяжелое детство. Возможно, к тебе были слишком строги твои родители… Наши родители… А возможно, ты просто сбился с пути. Клянусь, я не знаю, почему так вышло. Но этого уже не изменить, что бы ты ни делал, эту боль уже не унять. Убийство лишь прибавит тебе страданий. Не делай этого.

— Да что ты знаешь о боли? — закричал Головорез. — Ты, избалованный маменькин сынок, слюнтяй и нытик, общественный любимчик. Что ты действительно знаешь о страданиях и мучениях? О нет, я тебе расскажу. Так слушай, лейтенант. Мой папаша… Наш папаша… В твоем мире он кто? Заботливый пенсионер, любящий отец и пример для подражания? Потому что в моем мире этот тиран, садист и самодур. Он избивал меня на завтрак, обед и ужин, называя это воспитанием, и делалось это сквозь пальцы моей матери! Да, она просто стояла и смотрела. Она даже не пыталась его остановить. И так я жил шестнадцать лет. Потом мне все-таки пришло в голову оттуда сбежать.

Головорез нервно сглотнул, но продолжил.

— Потом я учился в колледже. — воскликнул Головорез. — Я хотел стать переводчиком. Ты же знаешь, у нас с тобой склонности к языкам. Но представляешь, меня там все ненавидели. За что? Да за то, что я был единственным, кто не хотел быть овцой в этом огромном стаде безвольных бесхребетных идиотов. Они принимали решение, основываясь не на своих целях и желаниях, а руководствовались тем, что о них подумает общество — другие такие же овцы, как и они сами. Я был иным. Я всегда говорил то, что думаю, и поступал так, как велит мне сердце.

Головорез замялся.

— Меня ненавидели все, кого я знал. — повысил голос Головорез. — Мои друзья постоянно лишь использовали меня, а когда я переставал быть им нужным, они от меня просто отворачивались. Девушки, которых я любил, смеялись надо мной, отвергали меня, бросали, изменяли мне, либо просто вертели и манипулировали мной так, что я понимал это, когда становилось уже слишком поздно. Родственники от меня также отвернулись. Когда начались проблемы с деньгами, никому не нужен был бродяга с улицы. Никто не хотел мне помочь. Меня не то что приютить, а даже за порог никто не пустил, включая, между прочим, и тех самых родителей, которых ты так защищаешь. И знаешь, что я сделал? Я обворовал их! Я под чистую вынес из дома все ценное, что только нашел. Потому что у меня не было выбора. Об меня все вытирали ноги. Так почему же я после этого должен был продолжать перед ними смиренно пресмыкаться? О, нет, в тот день я поклялся, что больше никто и никогда не посмеет меня унижать. Любой тиран всегда вначале бывает жертвой. Меня зовут Джейсон Грим, и это моя история.

— Сейчас расплачусь… — прорычал Грим, все еще стоящий на коленях. — Мне правда жаль, что все так получилось. Но то, что ты устроил — это не выход.

— А что есть выход? — крикнул Головорез. — В чем искать спасение? В благородстве? Добродетели? Милосердии? Да черта с два! Я пытался быть хорошим человеком, и в итоге не получал в ответ ничего, кроме предательства! Благими намерениями вымощена дорога в преисподнюю! Больше я не позволю собой помыкать. Пусть все узнают, что ошибались, когда называли меня ничтожным и жалким. Смотри, мир, это я сейчас стою с высоко поднятой головой, а ты стоишь на коленях передо мной.

— Ты больной ублюдок, окончательно сошедший с катушек! — заорал Грим.

— Кажется, ты начал забываться… — покачал головой Головорез, подходя к Лоре и приставляя пистолет к ее виску.

— Стой! — крикнул Грим. — Не надо! Почему? Почему именно она? Потому что она дорога мне? Но ведь она была дорога и тебе! Я прав? Когда я покинул свой мир, я был для нее никем. Но когда я вернулся, она была уже влюблена в меня. Вернее, не в меня, а в тебя. Ты смог добиться ее расположения. Не знаю как и с помощью чего, но смог! Ты понимаешь? Тебя, наконец, кто-то смог принять таким, какой ты есть. И этому человеку ты сейчас угрожаешь убийством? Единственной душе в этом мире, которая смогла тебя понять, ты тычешь пистолетом в висок?

— Ох, лейтенант… — вздохнул Головорез. — Ты такой глупый. Я никогда не был собой рядом с этой девчонкой. Я постоянно притворялся. И знаешь, что противнее всего? Я не просто притворялся. Я притворялся тобой!!! Те перемены, которые произошли… Она заметила их сразу. Она отталкивала меня, ненавидя во мне все, что не совпадало с тобой. Девчонка с самого начала любила не меня, а тебя! И полюбила задолго до того, как я появился в этом мире!!! Это ты, лейтенант… Она любила тебя. А я лишь притворялся тобой…

— Не может быть… — удивленно воскликнул Грим.

— Не может? — крикнул Головорез. — А давай проверим.

Головорез резко вырвал кляп изо рта Лоры и приставил пистолет к ее виску.

— Говори, куколка… — начал Головорез. — У этой игры есть только одно правило. Отвечай на мои вопросы честно. Солжешь — получишь пулю. Умолчишь о чем-то — получишь пулю. Откажешься говорить — ну ты поняла, что с тобой будет.

Из глаз Лоры обильно текли слезы, но все же она собралась и заговорила.

— Я… — начала Лора… — Джейсон, это правда. Господи, скажите мне, что это все страшный сон. Вас, оказывается двое. Боже, да он говорит о других мирах. Это что, все по-настоящему? Как это возможно?

— Отвечай на поставленный вопрос! — заорал Головорез, снимая пистолет с предохранителя.

— Хорошо! — воскликнула Лора. — Да, это так. Все, что он говорил. Джейсон… Настоящий Джейсон Грим, детектив, младший лейтенант полиции. Я полюбила тебя с первого дня нашего знакомства. Я просто никогда этого не показывала, и всегда ждала, что ты сам проявишь инициативу. Но ты ее все никак не проявлял.

— А потом появился я… — улыбнулся Головорез. — Пару красивых слов, трагичная смерть ее жениха, ну и дальше ты знаешь.

— Что? — прошептала Лора. — Это был ты?

— Ну конечно. — рассмеялся Головорез. — Люди просто так не прыгают с мостов, когда у них в жизни все хорошо. Скажем так, я преподавал нашему зазнайке Дэнни уроки плавания. К сожалению, парень не справился…

— Ах ты мразь! — завопила Лора. — Как ты мог? Боже… Я думала, что он мне изменял! Будь ты проклят, ублюдок!

— Детка, открою тебе секрет… — наклонился к Лоре Головорез. — Я уже давным-давно проклят.

Грим тем временем заметил, что Головорез в ходе полета своей художественной мысли совсем о нем забыл. Грим знал, что если и нужно было действовать, то либо сейчас, либо никогда. А потому Грим резко ринулся с места и накинулся на Головореза, первым делом выбив у него из рук один из пистолетов.

Когда Головорез опомнился, Грим уже пытался выбить у него из рук второй пистолет. Началась борьба за оружие, в ходе которой двойники пытались наставить нейтрально торчащее вниз дуло пистолета друг на друга и нажать на спусковой крючок. Раздалось несколько выстрелов. Все пули прошли мимо, выстрелив в пол.

— Ублюдок! — прошипел Головорез. — Ты меня не остановишь.

— Значит, я заберу тебя в преисподнюю вместе с собой! — прорычал Грим.

Внезапно хватка Головореза ослабла. Его руки задрожали, а сам он начал протяжно кричать.

— Аааа, черт, что это? — завопил Головорез, убирая руки с пистолета, и хватаясь за голову.

Грим тем временем тут же взял пистолет, развернул его на врага и замер в ожидании.

Головорез катался по полу, подобно чумному псу, в бесполезных попытках остановить невероятную головную боль.

— Убей его, Джейсон! — крикнула Лора. — Пока еще есть возможность!

— Нет… — покачал головой Грим. — Не придется. Смотри… Кажется, кому-то пора домой.

Тело Головореза начало становиться прозрачным.

— В гостях хорошо, а дома лучше. — улыбнулся Грим. — Больше ты не тронешь никого в моем мире.

— Значит, я перебью всех до единого в своем! — закричал Головорез.

— Это вряд ли. — покачал головой Грим. — Видишь ли, в последний день своего пребывания в твоем мире, когда у меня начались головные боли, я переслал во все полицейские участки города заранее заготовленное электронное письмо с признаниями во всех своих, а если быть точнее, в твоих преступлениях.

— Ах ты мразь! — закричал Головорез.

— Еще какая! — улыбнулся Грим. — Я разослал не только подробности о преступлениях, большую часть из которых я выдумал для придания большей красочности… Также я сообщил обо всех известных мне адресах, где тебя могут схватить сотрудники правоохранительных органов. Твой залог отменят, и ты отправишься за решетку, где тебе и самое место. Ты животное, Головорез, и потому будешь сидеть в клетке, как подобает животному. Раз ты не умеешь адекватно вести себя в цивилизованном обществе, то будешь жить, подобно цепному псу. У меня все.

— Ты поплатишься за это, лейтенант — заорал Головорез. — Клянусь тебе жизнью.

— Не клянись тем, что у тебя уже разрушено. — кивнул Грим. — Приятного полета домой.

Через несколько секунд после этих слов Головореза окружила яркая световая вспышка ежесекундно летящих вперед разноцветных лучей. Лора этого не видела, но Грим наблюдал это во всей красе и не мог сдержать улыбки.

— Катись к чертям, Головорез! — прошипел Грим. — Там тебе и самое место!

После этих слов кричащий Головорез будто бы испарился из помещения, и от его пребывания там не осталось и следа. Ни следа, не считая полуразрушенного микрорайона города.

Грим тут же вскочил, подбежал к Лоре и развязал ее.

— Лора, любимая, прости меня… — начал Грим. — Во всем этом виноват только я и больше никто. Господи, я так за тебя испугался… Если бы он что-нибудь с тобой сделал, я не знаю, как бы это пережил… Лора, я тебя…

Грим не договорил. Его речь прервал поцелуй Лоры, которая даже не хотела ничего слышать. Ведь самые главные слова она уже услышала. Слова о том, что она дороже Гриму самой жизни.

Когда они, наконец, отпрянули, Лора неловко рассмеялась.

— Кажется, нам предстоит очень долгий разговор… — улыбнулась Лора. — Эту историю я должна услышать от начала до конца.

Грим рассказал Лоре всю правду о себе, о своем даре, о путешествии, которое совершил, а она тем временем поведала ему о тех бесчинствах, которые происходили в ее мире в отсутствие Грима.

Долгие недели Грим устранял юридические последствия того произвола, который допустил Головорез в главном управлении полиции. Итан Кэрролл, незаконно обвиненный в заведомо ложном доносе, был освобожден.

Энтони Салливан, руководитель главного управления полиции Пэтриал-сити, перевел Грима, Манфреда, Лору и Николь в отдел по борьбе с организованной преступностью, что каждый из них воспринял по-своему. Грим был доволен такими переменами, потому что после этой истории всем сердцем возненавидел организованную преступность и все, что с ней связано. Лоре было, по большому счету, все равно. Она прекрасно справлялась с расследованием дел любых категорий и уровня сложности. Манфред, в лучших традициях своего мировоззрения, вновь начал ворчать на тему бюрократии и формализма, но в итоге все же принял перемены. А обиженная на Грима Николь и вовсе обещала, что уйдет в отставку, но пока почему-то решила с этим повременить.

Старый седой охранник главного управления полиции Пэтриал-сити Томас Худ, наконец, перестал спать на рабочем месте после того, как однажды был пойман на этом лично Энтони Салливаном. В остальном его жизнь не изменилась, и все так же состояла из любимого телешоу и чтения газет перед сном.

Алекс Рональд все так же оставался ответственным за хранение вещественных доказательств. Однако, через месяц он был привлечен к дисциплинарной ответственность за утерю крупной партии вооружения, хранящегося на складе. Алекс не сдал старого друга, и Грим был ему за это премного благодарен.

Родерика Гудмена, детектива из убойного отдела главного управления полиции, нашли мертвым в сосновом бору Пэтриал-сити. Однако, вскоре уголовное дело о его убийстве было закрыто за неустановлением причастного к совершению преступления лица.

Эндрю Бахрейн был официально признан самоубийцей, покончившим с собой на фоне пьянства. Мир так и не узнал правду о трагических обстоятельствах его смерти.

Смерть же Дэниэла Кинга все так же продолжали считать естественной и ненасильственной. И лишь два человека во всем городе знали правду об обстоятельствах его смерти. Вернее, небольшую ее часть.

Всех троих вышеуказанных погибших достойно похоронили на кладбище Пэтриал-сити, и Грим с Лорой еще не раз приходили навестить их могилы, кладя к изголовью могил этих достойных людей их любимые цветы.

Грим и Лора после небольшого перерыва в общении для прихода каждого из них в себя все-таки начали жить вместе, а вскоре и вовсе объявили о помолвке, на которую была приглашена большая часть главного управления полиции Пэтриал-сити.

В мире Головореза также были изменения. Его самого действительно арестовали тут же по его возвращению обратно, прямо в его собственной квартире. Он был приговорен к четырем пожизненным лишениям свободы в тюрьме особо строгого режима, куда был незамедлительно доставлен после обвинительного приговора суда.

Эндрю Бахрейн этого мира по кличке Карлсон был освобожден от уголовной ответственности за активное сотрудничество со следствием, после чего он сменил имя и кардинально поменял внешность, став участником программы защиты свидетелей.

Джейкоб Букер, бухгалтер-мошенник из следственного изолятора Пэтриал-сити, был признан невиновным в совершении присвоения за недостаточностью улик. После освобождения Букер, как ни странно, продолжил заниматься привычной для себя деятельностью, но уже в более крупной и успешной фирме.

Симона Харрисон вместе с сыном Джастином Гримом переехала в другой город, не видя перспектив в том, чтобы ждать своего супруга из тюрьмы с пожизненного срока. В скором времени она вышла замуж за успешного бизнесмена, который усыновил Джастина и любил его как родного сына.

Тиффани, Уильям и Спенсер Грим остались жить все в том же доме, до конца своих дней запомнив своего сына и брата как самое ужасное зло, что когда-либо ходило по этой земле.

Лора Палмер этого мира вскоре родила от Дэниэла Кинга сына. По невероятной случайности, Дэниэл настоял на том, чтобы сына звали Джейсон. Джейсон Кинг.

Натан Манфред этого мира ушел в отставку, не в силах более выносить тяжесть работы с убийцами и маньяками. Он стал частным детективом, и впоследствии, еще не раз прогремел на весь город успешным раскрытием самых громких его дел.

Такова была судьба обитателей двух таких похожих, но все-таки уникальных и своеобразных миров, которые хоть и находились по соседству, в действительности были так далеки друг от друга…

Что такое добро и зло? Как распознать эту незримую черту, лежащую за пределами видимости наших глаз? Какова природа зла? Действительно ли хороший человек под влиянием обстоятельств может стать чудовищем, или все-таки выбор есть у каждого? Способны ли люди сделать выбор в пользу бескорыстия и милосердия, или же «Головорез» живет в каждом из нас?

Надеюсь, на каждый из этих вопросов, вы смогли найти ответ в моем романе… Спасибо за внимание.

Искренне Ваш,

Давид Чумертов