Подготовившиеся к отражению рейда испанской эскадры, Логунов с Ивлевым-младшим, ждали сообщения о её прибытии, которое не заставило себя ждать. С юго-восточного побережье прибыла конная эстафета с известием о появившихся судах противника в количестве двадцати трех вымпелов, из них четыре больших галеонов, три каравеллы, остальные двух и одномачтовые барки. Допустить высадки вражеского десанта в районе города была ни как нельзя. Отлично вымуштрованная испанская пехота, гонявшая на полях сражения и французов, и итальянцев и всяких мавров с магрибцами-берберами, понеся большие потери, но используя численное превосходство, захватить окрестности Порт-Ивана. И хотя сам город им не взять, расположенные невдалеке верфь, стройки заводов, кирпичные заводики, крестьянские хутора и прочие объекты инфраструктуры, будут однозначно разрушены и могут пострадать люди. Как обычно не все покинут свою имущество, пожалеют его бросить или хотя бы оставить на время без присмотра.

Вот и вышла 14 декабря, на встречу неприятелю сводная эскадра кораблей, под общим командованием Логунова, в составе только построенных и проходящих испытания четырех тяжелых фрегатов «Дружинник», «Воин», «Ратник», «Кмет»; четырех галеонов, двух из конвоя земснаряда и пары из Портивановской эскадры с двумя входящими в эту эскадру каравеллами.

Встреча противников произошла рано утром 15 числа, у входа в залив Встречи. Испанцы шли длинной кильватерной колонной мористее, по отношению к двигающимся от входа двумя кильватерными колоннами русских. Левым отрядом фрегатов командовал Логунов, а правым, из галеонов и каравелл, Константин Ивлев. Стоя под ветром, и превосходя суда испанцев по скорости и в равных условиях, фрегаты первыми дошли до авангарда конкистадорской эскадры и атаковали идущие передовыми четыре галеона. Разобрав цели и поравнявшись с ними, с большой, для данного времени дистанции, в три кабельтова, открыли артиллерийский огонь по их пушечным портам, стремясь вывести из строя артиллерию вражеских галеонов, при этом потихоньку сближаясь с противником, пока не подошли на пистолетную дистанцию. К этому времени у всех галеонов противника были подавлены пушки правого борта, по которому и лупили ядра корабельных «единорогов» русских фрегатов. Прорезав по корме испанский строй, фрегаты дали продольные картечные залпы по корме и носу галеонов, очистив чугунной «метлой» палубы вражеских судов от членов команд и разнеся в клочья паруса с остальным такелажем и переломав рангоут, за исключением мачт. После которых, если на верхних палубах передового испанского галеона еще были видны признаки наличия экипажей, то на верхних палубах, его трех мателотов, попавших под сдвоенные продольные картечные залпы, ни каких моряков или солдат не наблюдалось. Если кто и шевелился на палубах, то это пытавшиеся отползти в безопасное место раненные.

Прорезавшие иберийскую баталию, фрегаты сделали разворот и повторили свой маневр, только на сей раз пересекли испанскую «нитку» перед носом практически остановившихся кораблей. Поприветствовав картечью из орудий своих бортов, вдоль палуб галеонов, мимо которых они проходили. После чего, как вежливые люди, аккуратненько приткнулись к борту жертвы и зашли в «гости». Приветствовать дорогих «гостей» на верхних палубах ни кто не стал, по причине отсутствия хозяев. С первыми испанцами абордажники столкнулись, когда сунулись вниз, в опердеки. Надо отдать должное, на всех судах изрядно избитые команды не посрамили честь кабальеро и сами атаковали ушкуйников. Отбив атаки и положив немногочисленных защитников орудийных палуб, морпехи пошли еще ниже, в самый низ кораблей. Но теперь вход в любое корабельное помещение предварял картечный выстрел из пищали или бросок, если помещение было большое, например трюмы, светошумовой гранаты, выпуск которых поставили на поток в Сорске. Правда и самих немного глушило, но не так, как испанцев, оказавшихся на месте взрыва. Через два с половиной часа, после первых выстрелов фрегатов по галеонов, избитые ядрами и картечью, с палубами полными трупов, с ошметками парусов, вся четверка галеонов карательной экспедиции перешла под контроль призовых команд русских.

Пока фрегаты «разгрызали» галеоны испанцев, русские галеоны и каравеллы занялись транспортными барками королевской армады. Противопоставить более крупным пушкам больших кораблей, капитаны каботажников ни чего не могли и приняли единственно правильное решение, бежать и по возможности в рассыпную. И побежали. Кто развернувшись и встав под дующий с суши бриз, распустив все паруса пытался уйти в море, если их догоняли, то судьба экипажа и десанта, в случае перевозки баркой солдат, была печальна. Корабль уральцев догнав беглеца, расстреливал его из орудий. Хватала двух, максимум трех залпов, чтобы барка начинала тонуть вдалеке от берега. Спасением врагов в ходе этого избиения ушкуйникам заниматься было некогда, надо было догнать и уничтожить очередного вражину. Больше повезло тем командам и пассажиров, чьи капитаны направили свои «скорлупки» к берегу. У тех имелись отличные шансы, при повреждении, а иногда еще и до обстрела, выбросить судно на берег и спастись от гибели бегством на сушу. Правда такие беглецы ни один не вернулся самостоятельно домой. Все были, либо пленены патрулями русских и их союзников поуатанов, либо уничтожены при сопротивлении.

Более менее целыми сумели уйти только следующие в арьергарде каравеллы, осуществлявшие охрану транспортов идущих в конце колонны. Кстати спаслись и эти транспорты. Капитаны идущих в «хвосте» судов сумели разглядеть, что происходит в голове их ордера и сделать правильные выводы-нужно бежать, что они и сделали. При том рискнули и встав под ветер, и на всех парусах стали уходить в открытое море.

Разгром армады был полный. Из двадцати трех судов в Векракрус вернулись только девять, в том числе две каравеллы, одна их товарка пропала где-то на просторах океана. Из почти четырех тысяч человек команд судов, солдатов, канониров и ополченцев десанта, в порт выхода прибыло три сотни ополченцев, шесть сотен солдат и порядка семи сотен душ из экипажей судов. Ни один канонир не вернулся, все они пропали со своими пушками в этом бесславном походе. К сожалению для Логунова с Ивлевым, сам адмирал Педро Менендес де Авилес спасся. Буквально за сутки до встречи он пересел на каравеллу «Бискайя», которая благополучно улизнула от кораблей ушкуйников и вернулась в порт Веракрус.