На следующий день прибыл Виталий Григорьевич, специалист по выборам, предпочитавший, чтобы его звали просто по имени. Это был высокий худощавый мужчина средних лет с волевыми чертами лица и пытливыми карими глазами. Чувствовалось, что он тщательно следит за своей внешностью. Во всяком случае, ни в день его приезда, ни позднее я ни разу не видел его с растрепанной прической. Волосы у него всегда выглядели чистыми и аккуратно подстриженными, а светлый костюм с белой накрахмаленной рубашкой отутюжен так, что до стрелок дотронуться было страшно, того и гляди обрежешься.

От Виталия всегда исходил аромат дорогого одеколона, но меня поражала не столько его манера следить за собой, сколько умение склонять собеседника на свою сторону. Сначала он соглашался с его мнением, а потом говорил волшебные слова: «Вы совершенно правы, вместе с тем…», и спокойно начинал излагать свою точку зрения.

Главным достоинством этого человека было также умение слушать собеседника и направлять разговор в нужную ему сторону вовремя поставленными наводящими вопросами. Не зря говорили, что он не проиграл ни одних выборов.

– Добрый день! Зовите меня просто Виталий! – были его первые слова. – Рад воочию познакомиться с людьми, о которых слышал столько хорошего.

Думаю, что никого не удивлю тем, что таким образом он сразу же завоевал наше к нему расположение. У Виталия имелся продуманный и, видимо, не раз апробированный план проведения выборной кампании. Обладая хорошими юридическими знаниями, он сразу попросил нас согласовывать с ним все наши действия, чтобы, по его выражению, «не подставить кандидата».

– Предлагаю построить нашу выборную кампанию на позитиве и добрых делах, – заявил Виталий Григорьевич. – Нам срочно следует по максимуму собрать информацию об имеющихся в городе нерешенных вопросах. Причем как общегородских, так и районного масштаба. И вообще, чем ближе мы будем к людям, тем лучше. Желательно достучаться до сердца каждого избирателя. А для этого нам потребуются помощники. Нужно создать сеть агитаторов и закрепить за каждым из них конкретные жилые дома. Возражений нет?

Мы еще долго обсуждали отдельные детали. Свои соображения высказал Леонид Петрович. Я тоже рассказал о тех выводах, к которым пришел, изучая предыдущие выборы.

– Ваши дополнения весьма ценны, – поблагодарил нас Виталий, сделав какие-то пометки в своем блокноте. – Однако и засиделись мы… Утро вечера мудренее. Давайте сделаем перерыв и завтра, скажем часиков в одиннадцать, продолжим. До этого времени я тоже хочу кое на что посмотреть, чтобы разговор у нас получился еще более предметным.

В дальнейшем мне очень плотно пришлось общаться с Виталием, который понимал меня с полуслова. Не удивительно, что вскоре между нами возникли весьма дружественные и доверительные отношения. Мне, как правило, поручались вопросы, связанные со сбором и обработкой информации, а Леониду Петровичу доставалась не менее ответственная часть нашей работы – выступать в качестве официального представителя Михалыча, быть, так сказать, его лицом.

Для начала на подготовительном периоде мы раздобыли списки с названиями общественных организаций и выяснили адреса их руководителей. Было решено начать работу с общества инвалидов и наладить контакты со студентами местного вуза. С инвалидами поручили поработать мне, а Виталий вызвался познакомиться поближе со студентами, намереваясь создать из них сеть агитаторов, а потом и наблюдателей на избирательных участках.

По нашей просьбе Михалыч заказал увеличенную карту города со всеми улицами и номерами домов на них. Карту покрыли специальным оргстеклом, и получился весьма удобный планшет, который мы повесили на стене, чтобы наносить на нем специальными карандашами необходимую информацию. Для начала Виталий отобразил на планшете старую нарезку избирательных участков, которую я нашел в газетных публикациях тогдашней территориальной избирательной комиссии.

– По опыту знаю, что она сильно не изменится, – заявил он. – Меняются, как правило, только номера избирательных участков. Так что будем ориентироваться по ней.

По утрам мы собирались в штабе, распределяли направления усилий и, оставив Леонида Петровича отвечать на телефонные звонки, расходились по местам, чтобы после обеда обсудить собранную информацию и наметить очередные шаги. Надо признать, что Леонид Петрович вносил в это немалую лепту. Чувствовалось его знание людей и городских проблем.

Немало времени ушло на проработку биографии нашего кандидата. Это было связано с тем, что Иван Михайлович не любил распространяться на счет истории своей жизни. И на это имелись свои причины. Оказалось, что он рос круглым сиротой и воспитывался в детском доме. Мы решили использовать данный факт в его избирательной кампании, но Михалыч поначалу уперся и не позволял этого делать. Не помогали ни мои аргументы, ни доводы Виталия. Лишь с большим трудом нам удалось переубедить его. Спасибо Леониду Петровичу, авторитет которого был непререкаем. Наш мощный старик так и сказал, что глупо отрицать очевидное, когда человек добился всего сам и не понаслышке знает, чем дышит простой народ.

Между тем Виталий откопал где-то журналистку, изъявившую желание возглавить нашу работу в средствах массовой информации. На вид ей было лет тридцать – тридцать пять. Высокая, худая как жердь, с короткой стрижкой и светлыми волосами, завитыми в кудряшки, она чем-то напоминала барашка. Такое впечатление усиливала надетая на ней белая мохеровая кофта с длинным ворсом, закрученным в колечки аналогично прическе.

– Здравствуйте, давайте знакомиться! – сразу же взяла инициативу в свои руки эта странная особа. – Меня зовут Алла. Я буду направлять деятельность вашего штаба в том, что касается СМИ, а для начала мы начнем выпускать собственную газету. Писать статьи вам не надо, предоставьте все мне. От вас потребуется только сбор интересующей меня информации.

Ошарашенные от такого напора, мы с Леонидом Петровичем только переглянулись, как бы вопрошая, откуда взялась такая прыткая дама? Загадка вскоре разрешилась. Из разговоров с Виталием стало ясно, что ранее Алла, имевшая специальное журналистское образование, за короткий срок сменила не одну редакцию, так как не смогла ужиться ни в одном коллективе. Конечно, журналистская братия отличается от работников других сфер, но не настолько, чтобы не найти общего языка с молодой еще женщиной. Все дело было в ее излишней стервозности и амбициозности, побуждавшей данную особу вести себя со своими коллегами как с подчиненными. Она и главных редакторов ни в грош не ставила, считая, что лучше справились бы с возложенными на них обязанностями. Не удивительно, что больше полугода Алла нигде не задерживалась.

У нас же ее привлекла перспектива возглавить создаваемую газету. Но дело свое она знала хорошо, в чем мы вскоре смогли убедиться. Особенно удачно у нее получались статьи критического характера и памфлеты, снабженные смешными, но едкими карикатурами.

Вопросы по регистрации и тиражированию нового печатного издания взял на себя Виталий, имевший необходимый опыт. Ему удалось договориться с одной типографией на счет приемлемой цены, и вскоре первый экземпляр газеты увидел свет. Она сразу привлекла к себе внимание жителей, поскольку освещала интересующие их проблемы в нестандартном ключе.

Я тоже не терял времени зря и нашел подход к председателю городского общества инвалидов. Им оказалась пожилая, но еще очень энергичная женщина, любившая одеваться во все черное. Данная привычка выработалась в ней с того момента, когда она рано стала вдовой и вынуждена была полностью взвалить на свои хрупкие плечи все заботы по воспитанию подрастающей дочери.

Инвалидность Пелагея Всеволодовна, так звали эту обиженную жизнью женщину, заработала на металлургическом предприятии, и окружающая действительность представлялась ей сплошь в черном свете. Все ее разговоры сводились к тому, что местные власти не хотят видеть насущные потребности обездоленных людей. Мне удалось выяснить, что возглавляемое ею общество остро нуждается в помещениях. В частности, негде было собираться для общения слабослышащим людям, а конторка, в которой приходилось ютиться этой общественной организации, нуждалась в ремонте и новой мебели.

В ответ на мои заверения, что Иван Михайлович может решить вопросы, связанные с размещением правления и организаций, входящих в общество, она только недоверчиво покрутила головой.

– Знаю я цену этих обещаний. Скоро выборы. Действующий глава тоже в свое время обещал, но, как только уселся в кресло, сразу забыл о нас.

Не скрою, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить Михалыча вмешаться. Как бы то ни было, через неделю после вышеописанного разговора с Пелагеей Всеволодовной Иван Михайлович отдал под нужды общества одно из принадлежавших ему и пока пустовавших одноэтажных зданий. До этого там планировалось разместить приемный пункт вторичного сырья.

Когда я пришел к Пелагее Всеволодовне с предложением посмотреть новые помещения, чтобы высказать рекомендации по предстоящему ремонту, то она сначала не поверила своим ушам. Лишь только убедившись, что это не пустые слова, председатель раскрылась. Думается, не надо говорить, что в ее лице мы нашли ревностного сторонника нашего кандидата и помощника в предстоящих предвыборных баталиях. Среди подопечных Пелагеи оказалось немало вполне адекватных и еще на многое способных людей, которые во время разговоров на лавочках возле подъездов домов и среди своих многочисленных знакомых развернули весьма эффективную агитационную работу в пользу Михалыча.

Виталий тоже неплохо справился с налаживанием контактов со студентами и в скором времени представил нам молодого человека с забавным хохолком на голове.

– Это – Павел, активист местной молодежной студенческой организации, – сказал Виталий. – Прошу, как говорится, любить и жаловать. Он берется помочь нам. Не безвозмездно, конечно, у студентов вечно не хватает средств. Но деньги ребята обещают отработать честно.

В дальнейшем выяснилось, что студенты говорили правду. Паша у них был заводилой и вдохновителем. Именно ему удалось создать в институте нечто вроде клуба по реконструкции истории. В общем, авторитет его среди студентов являлся непререкаемым. Но вот то, как Виталию удалось его найти и наладить с ним контакт, так и осталось загадкой.

Постепенно наш штаб превратился в настоящий живой организм, развернувший пока невидимую, но весьма активную и эффективную работу. Не забывали мы и о вероятных конкурентах. Пока они не заявили о себе официально, но скорее всего тоже не сидели, сложа руки. Поэтому необходимо было срочно проявить их, в чем неоценимую роль сыграл Леонид Петрович, хорошо знавший местные реалии. Ему удалось привлечь на нашу сторону еще несколько весьма уважаемых людей, в том числе заслуженных деятелей культуры и искусства, от которых мы и узнали о том, кто может составить Михалычу серьезную конкуренцию. Представители наших политических оппонентов уже начали обращаться к ним с соответствующими предложениями.

Конечно, пока это были только предположения, и точки над «и» могло расставить только время. Мы не сомневались только в одной кандидатуре – по поступившим к нам сведениям в числе кандидатов оказался и действующий глава, который уже включил так называемый «административный ресурс» на полную катушку.

Время летело быстро, но мне было очень интересно. О такой возможности изучить жителей города я и не мечтал, поэтому с головой ушел в новое для меня дело. На неделе мне приходилось много вращаться среди жителей, выясняя, что они желали бы получить от нового главы. Целый ряд вопросов не находился в компетенции местных органов власти, но то, что можно было сделать, мы включали в предвыборную программу нашего кандидата. Его выступления перед избирателями всегда носили конкретный характер и отвечали специфике микрорайона их проживания.

Этому в немалой степени способствовали результаты регулярных опросов общественного мнения. Их организация и обработка полученных сведений лежали полностью на моей скромной персоне, поскольку Михалыч, который никак не мог избавиться от предубеждения в отношении иногородних специалистов, возложил именно на меня всю работу по сбору и анализу информации.

Мне пришлось немало потрудиться над разработкой соответствующей анкеты и компьютерной программы ее обработки. Много сил отняло также обучение анкетеров из числа наиболее активных студентов и составление для них пошаговой инструкции. Хорошо еще, что по моей просьбе Михалыч, пользуясь своими связями, раздобыл необходимую социально-демографическую информацию относительно избирателей. Спасибо и Виталию, договорившемуся со знакомым ему по прошлым выборным кампаниям руководителем одной из социологических организаций о том, чтобы мы могли использовать ее название при проведении опросов. Взамен после окончания выборов он обещал предоставить полученные нами результаты в распоряжение данной организации.

В выходные дни я по-прежнему находился в распоряжении Марьи Петровны, которая со временем тоже развернула агитационную работу среди своих знакомых. Благо их у нее было много, особенно среди предпринимателей. Не скажу, что усилия Петровны принесли большие плоды, ведь, как мне показалось, люди, занимающиеся бизнесом, являются очень осторожными в выражении своих предпочтений. Оно и понятно, ими движет боязнь ошибиться и испортить для себя перспективы на будущее в случае, если выборы выиграет не та команда, на которую они поставили. Поэтому бизнесмены и бизнесвумены старались сохранить добрые отношения со всеми кандидатами.

С началом официально объявленной выборной кампании время вообще как будто бы сжалось, и дни стали пролетать так быстро, что я их почти не замечал. Мне пришлось даже отказаться от работы у Маруськи на рынке. Хорошо еще, что она с пониманием отнеслась к такому повороту дел. Видимо ее заинтересованность в победе Михалыча перевешивала все временные неудобства.

Наконец решающий день настал. К открытию избирательных участков весь наш штаб был уже на ногах. Мы проехали по местам проведения выборов, чтобы еще раз удостовериться в отсутствии нарушений со стороны конкурентов, а также проверить прибытие на участки наблюдателей. Как я и предполагал, наиболее пунктуальными оказались инвалиды. Они явились даже раньше назначенного срока, а вот молодежь заставила нас немного понервничать. Но в целом все прошло достаточно организованно.

После обеда весь штаб во главе с Михалычем, а также его доверенные лица собрались в нашем помещении. Нервы у всех были на пределе, каждый жаждал держать руку на пульсе и иметь динамику результатов голосования. Меня буквально одолели вопросами.

– Ну как там? Что нового? – спрашивал то один, то другой.

Интерес был не праздным, поскольку все знали, что я организовал опрос избирателей на выходе из участков для голосования. Не на всех, конечно, а на тех, по которым можно было судить об общих результатах выборов. Органы правопорядка, заранее предупрежденные об этом Михалычем, следили, чтобы все проходило в рамках закона.

Мои анкетеры, работавшие по двое и строго предупрежденные о том, чтобы опрашивать людей только в определенном порядке, старались соблюдать так называемый «шаг». В назначенное время от них стали поступать доклады по телефону, и мне пришлось просить Михалыча о выделении отдельного помещения, поскольку любопытство у присутствовавших в штабе соратников все возрастало, и они явно начали мешать моей работе.

К четырем часам пополудни тенденция окончательно определилась, и я с большим удовлетворением пришел к изнывавшим в неведении товарищам, чтобы обрадовать их. Наш кандидат побеждал с большим отрывом.

Что тут началось! Послышались радостные крики, и инициативная группа немедленно организовала стол. Оказалось, что у нее все было припасено заранее, чтобы отметить окончание выборов, причем независимо от результатов!

«Интересный все же народ, – подумал я. – Только и ждет повода, чтобы попраздновать».

Однако люди в штабе собрались серьезные. Они прекрасно понимали, что праздновать еще рано и необходимо дождаться окончательных результатов. Наскоро перекусив, все вновь разъехались по своим местам. В помещении остались только Иван Михайлович, Леонид Петрович, Алла и я. Причем Алла зря времени не теряла и постоянно о чем-то приглушенно разговаривала с Михалычем.

Леонид Петрович, находившийся на телефоне и периодически отвечавший на звонки, им не мешал. Я тоже продолжил сбор и обработку поступавшей информации, поэтому не могу сказать, о чем они говорили. Догадываюсь только, что эта еще относительно молодая, но уже умудренная жизнью женщина выбивала себе место пресс-секретаря у будущего городского главы. Как оказалось, мои догадки были недалеки от истины.

После закрытия избирательных участков наше помещение вновь стало наполняться народом. Причем наряду с членами штаба, доверенными лицами сюда начали прибывать и сочувствовавшие, а также близкие Михалычу люди. Виталий принимал от приходивших наблюдателей протоколы и передавал их мне для свода. Я был доволен. Еще бы, окончательные цифры почти полностью совпадали с моим прогнозом.

К полуночи все были в сборе. Во главе уставленного разными яствами стола величественно восседал Михалыч. По правую руку от себя он усадил Леонида Петровича, а по левую – меня. Далее следовали близкие знакомые виновника торжества, затем Алла, а вот Виталию было отведено место в конце стола. По рассадке гостей, как потом мне пояснили знающие люди, определялся «вес» того или иного человека и его роль при хозяине положения.

Первым тост произнес Леонид Петрович. Держа в руках наполненную до краев рюмку, он говорил долго, славя нового главу города и отдавая справедливость вкладу в победу каждого члена штаба. Немало добрых слов сказал он и в мой адрес. Мне даже стало несколько неловко – такой умный и деятельный я у него получился. Затем Виталий, которому по молчаливому уговору присутствовавших отводилась роль тамады, предоставил слово мне. Мое выступление было не столь пространным как у Леонида Петровича, но я все же смог соблюсти все требования, предъявлявшиеся к подобного рода спичам.

Постепенно в помещении стало шумно. Видимо сказывалось действие алкогольного яда, поскольку каждый присутствовавший считал своим долгом «пропеть» хвалебную оду победителю. Разговоры за столом становились все громче, и произносившим тосты приходилось буквально кричать.

Часам к четырем утра накал страстей начал стихать. Чувствовалось, что присутствовавшими все больше овладевала усталость. Наконец, заключительное слово взял виновник торжества, после чего мы стали расходиться по домам. Перед уходом Михалыч подозвал меня к себе и сказал, чтобы я прибыл к нему через день для важного разговора. Пожав мне руку, он сел в машину и уехал.

Добравшись до дома, я буквально рухнул на кровать и проспал почти целый день. Сон мой был беспокойным и наполнен кошмарами. Мне приснилось, что меня разоблачили в качестве шпиона отвратительных метанодышащих медузообразных существ, прилетевших в наш сектор Галактики из далекой туманности и вынашивавших планы уничтожения всего, что не вписывалось в их представления об устройстве жизни.

После краткого судебного разбирательства я был осужден к пожизненному заключению и отправлен для отбытия наказания на небольшую планету в системе двойных звезд Альфа-Центавра. По внешнему виду это космическое тело напоминало Землю и преступников, доставленных туда для перевоспитания, не содержали в замкнутых помещениях. Они проживали в своеобразных колониях и добывали в шахтах полезные ископаемые, столь необходимые для развития нашей промышленности. Периодически собранную ими руду со специально оборудованных складов забирали космолеты, оставляя взамен товары, без которых нормальная жизнедеятельность в этом забытом Богом уголке Вселенной была бы невозможной.

Мысль о побеге заключенным даже в голову не приходила, поскольку территория, на которой располагался космодром и складские комплексы, защищалась невидимым силовым полем. К тому же, для поддержания порядка на планете существовала вооруженная до зубов администрация.

Внезапно унылая картинка выжженного жгучими лучами местных солнц взлетно-посадочного поля сменилась, и я увидел себя бежавшим что есть силы вдоль русла пересохшего ручья, спасаясь от преследования свирепого дранга – плотоядного зверя, отдаленно напоминавшего тираннозавра. Его оскаленная пасть была все ближе и ближе, а у меня уже не хватало дыхания. Еще чуть-чуть и мне пришел бы конец, но тут, откуда, ни возьмись, появился Потапыч с самодельным лучеметом в руках. Уложив хищника с первого выстрела, он потряс своим оружием, представлявшим собой хитроумное переплетение каких-то трубок и шлангов, и с гордостью заявил:

– Видишь, какую штуковину из самогонного аппарата смастетерил? Работает безотказно! Однако я за тобой. Тебя вызывает Крокариус, собственной персоной. Так что шевели батонами!

Крокариус являлся главой местной администрации и имел чин командора первого ранга. Его слово было истиной в последней инстанции и обязательным для исполнения не только охраной, но и, естественно, всеми колонистами. По установленному правилу каждого нового заключенного приводили для напутствия к этому грозному правителю, которым оказался не кто иной, как Михалыч.

«К чему бы это?» – подумал я, проснувшись в холодном поту и с трудом отгоняя столь странные видения.

На следующий день за пять минут до назначенного времени меня препроводили в приемную главы города, где царила строгая секретарша в больших очках и модном брючном костюме. Приемная находилась на четвертом этаже пятиэтажного кирпичного здания, выстроенного в помпезном духе и украшенного над входом огромным гербом.

– Мне назначено, – представившись, сказал я.

– Сейчас доложу, – окинув меня придирчивым взглядом, отозвалась неулыбчивая дама и скрылась за массивной дверью с желтой металлической табличкой, на которой красовалась выбитая черными буквами надпись: «Глава города» с фамилией, именем и отчеством Михалыча.

«Оперативно работают», – мысленно подметил я.

Дверь вновь распахнулась, и из нее показалась все та же строгая дама, но уже с неким подобием улыбки на своем вытянутом лице.

- Василий Семенович, проходите.

Кабинет, который занял Иван Михайлович, оказался не таким роскошным, как его апартаменты в офисе возглавлявшейся им фирмы, переданной в связи с избранием на столь высокий пост в руки старшего сына. В помещении стоял массивный стол с приставным столиком и стульями вдоль него, причем с левой стороны письменного стола, за которым восседал Михалыч, виднелся ряд телефонных аппаратов. На стене напротив висел внушительных размеров телевизор, а прямо над головой хозяина кабинета расположился портрет руководителя государства. Изящный канцелярский шкаф, небольшая этажерка с красивыми цветами в углу – вот и все убранство.

«Интересно, а где же он переодевается? Наверняка не в секретариате», – подумал я.

– Василий Семенович, вы как всегда пунктуальны, – тепло поздоровался со мной Иван Михайлович и, словно прочитав мои мысли, продолжил: – Давайте поговорим не здесь, а в комнате для отдыха. Сейчас распоряжусь, чтобы нам чаю принесли.

С этими словами Михалыч нажал на кнопку селектора и, отдав необходимые распоряжения, распахнул неприметную дверь в соседнюю комнату.

– Прошу в «святая святых», – игриво проговорил он. – Сейчас Надежда нам чаю сообразит. А пока располагайтесь.

Убранство небольшой вытянутой комнаты для отдыха состояло из платяного шкафа, обитого черной кожей дивана, круглого столика, пары кресел, шкафчика с посудой, холодильника и этажерки.

– Скромно, зато со вкусом, – продолжал играть роль радушного хозяина Михалыч. – Здесь нам никто не помешает.

– А этот проход куда ведет? – поинтересовался я, указывая на еще одну дверь, располагавшуюся напротив входа.

– От вашего взгляда ничего не укроется, – отозвался Иван Михайлович.– За ней находится зал для совещаний. У вас еще будет время со всем этим ознакомиться, давайте лучше перейдем к делу.

Не успели мы расположиться в удобных креслах, как Надежда, так звали строгую секретаршу, принесла нам густого ароматного чаю. Дождавшись, когда она удалится, Михалыч в присущей ему манере коротко изложил свое предложение. Оказалось, что для занятия любой руководящей муниципальной должности необходимо соблюсти ряд квалификационных требований, главным из которых являлось наличие высшего образования и соответствующего стажа. Ни того, ни другого по документам у меня не было.

– Вот я и подумал, что на первое время вы будете числиться техническим работником, а на деле исполнять функции моего помощника, а потом и заместителя. Всему свое время. Сейчас же требуется навести серьезный порядок, особенно в вопросах аналитики и информатики. Работать будете в связке с Аллой, моим пресс-секретарем. Вы с ней уже знакомы по штабу. Характер у нее, надо признать, стервозный, но дело свое она знает. Если согласны, то я немедленно распоряжусь, чтобы для вас подготовили кабинет. Откровенно говоря, очень рассчитываю на вас. Так как, давать команду насчет кабинета?

– Другого я и не ожидал. Помните наш первый разговор?

– Конечно, помню. Кстати, от Петра мне стало известно, что у вас, если так можно выразиться, молодая семья, двое мальчуганов на шее, а собственного жилья нет.

– Ну-у-у, – замялся я.

– Вот мне и пришло в голову, – продолжал Михалыч. – А не подарить ли вам один из своих загородных домиков? Не виллу, конечно, а более скромный, но для семьи с детьми весьма подходящий. И от города недалеко, до работы добираться несложно.

– Право, Иван Михайлович, мне как-то неудобно…

– И слышать ничего не хочу. Своей победой на выборах я во многом обязан вам. А быть в должниках не в моих правилах. Так что никаких возражений. Вот ключи от дома, и прямо сегодня съездите, посмотрите. Мой водитель уже в курсе. На весь день он в вашем распоряжении.

С этими словами Михалыч вручил мне связку ключей, пояснив, какой от входа на участок, а какие от дома.

– Сегодня у нас вторник, – не обращая внимания на мои слабые протесты, продолжал он. – Даю три дня на переезд и устройство на новом месте. Выходные тоже прихватите, а в понедельник ровно в девять часов утра жду вас у себя. Тогда же и документы на дом оформим. С этим, мне кажется, проблем не будет. Так что? По рукам?

– По рукам, – машинально ответил я, ошеломленный от услышанного.

– Тогда не теряйте времени. До понедельника.

Выйдя из здания администрации, мне без труда удалось обнаружить машину Михалыча, благо она стояла перед входом. Я попросил водителя заехать за Алиной, и примерно через час мы уже мчались к нашему новому дому. У нее от неожиданности чуть было дар речи не пропал. Всю дорогу она молчала, стреляя по сторонам глазами, округлившимися от столь нежданно свалившегося на нее счастья.

В подаренном Михалычем доме нашлась кое-какая мебель, и мы решили на первых порах обойтись тем, что в нем было, не трогая обстановку Алининой квартиры. Но и без того забот хватало. Так что остаток недели прошел в приятных хлопотах по переселению.

В понедельник, как и велел Михалыч, ровно в девять часов утра я был у него в кабинете. Нотариус уже сидел за приставным столиком, и мы быстро покончили со всеми формальностями по переоформлению дома. Оставалось только зарегистрировать факт дарения, но это уже являлось технической стороной и вопросом времени.

– А теперь пойдем, посмотрим ваш кабинет, – тоном, не допускающим возражений, скомандовал мой новый шеф.

Помещение, располагавшееся рядом с секретариатом, было небольшим, зато светлым. Из окна, освещенного солнцем, открывался великолепный вид на городской парк с его буйством осенних красок. Сюда не долетал городской шум, наоборот, здесь царила тишина, располагавшая к размышлениям. Чувство необъяснимого спокойствия охватило меня.

– Я распорядился, чтобы вам выделили самую современную вычислительную технику, – произнес Михалыч, указывая на монитор внушительного размера, возвышавшийся на столе. – Не последнее чудо техники, но, как говорится, «чем богаты…» А это – селектор, на котором красная кнопка устанавливает связь непосредственно со мной. Мебель вся новая, если чего не хватает, прошу написать соответствующую служебную записку, будем думать. Обживайтесь пока, а на сегодня указания такие: в одиннадцать часов я провожу расширенную оперативку и ваше присутствие на ней обязательно. Время мною было специально перенесено, чтобы мы успели с вами переговорить. Обычно подобные мероприятия проводятся в девять часов утра, так что прошу учесть на будущее. Минут за пять зайдите в зал для совещаний и займите свободное место, но не за столом. Это места для моих заместителей, начальников управлений, председателей комитетов и других руководителей, а вы пока к таковым не относитесь. Формально, конечно, но правила следует соблюдать. Не мы их устанавливали…

Михалыч помолчал немного, вздохнул и продолжил уже более жестким тоном, как бы разговаривая сам с собой:

– А менять все же придется многое. Необходимо поломать застарелые и укоренившиеся привычки, которые мешают делу. Сидят, понимаете ли, в своих кабинетах, штаны протирают, обозначая видимость кипучей деятельности, а до народа, чьи интересы они призваны защищать, им и дела нет. Ничего, недолго такому положению длиться, я выведу всех этих бездельников на чистую воду. Но, прежде чем вносить изменения, необходимо все хорошенько взвесить и не рубить с плеча.

Новый глава опять замолчал, задумчиво поглядел в окно, а потом, переведя взгляд на меня, резюмировал:

– Вот тут-то вы мне и понадобитесь. Сегодня же представлю вас руководящему составу.

С этими словами Михалыч повернулся и вышел, оставив меня в кабинете одного. Не теряя времени даром, я немного передвинул письменный стол и включил компьютер. Загружался он долго, словно говоря, что им давно никто не занимался. Машина оказалась настолько допотопной, что у меня невольно возникло смутное подозрение.

«Уж не водят ли за нос моего нового шефа, пользуясь его неосведомленностью? – размышлял я. – Или здесь вся техника такая? Ладно, на крайний случай свой ноутбук принесу. Кстати, нужно Анатолию Сергеевичу позвонить и сообщить ему о своем назначении. Пусть убирает меня из своего штата. Да и Маруське следует еще раз сказать, чтобы больше на рынке на мою помощь в реализации товара не рассчитывала. Негоже сотруднику администрации за лотком стоять, к тому же мы с ней давно в расчете».

Тут раздался звонок моего мобильного телефона. Это была Марья Петровна. Словно прочитав на расстоянии мои мысли, она в свойственной ей манере сразу же взяла инициативу в свои руки:

– Без тебя выручка заметно упала. Все понимаю, стоять за прилавком в твоем положении действительно не положено, но есть большая просьба. Помоги закрыть «блошиный рынок» и убрать конкурентов.

– Как ты это себе представляешь?

– Организуй звонок владельцу рынка с требованием навести порядок на прилегающей территории. Хорошо бы всю площадь благоустроить, а то грязь кругом беспросветная, антисанитария, одним словом. А мое нынешнее место необходимо за мной закрепить…

Петровна внезапно замолчала, видимо ей в голову пришла какая-то мысль, и она ее обдумывала.

– Знаешь, – подтверждая мою догадку, наконец, заявила она. – Хорошо бы мне все эти вопросы с Михалычем лично обговорить. Ты ведь еще новоселье не отмечал? Нет? Отличный повод для встречи! Давай так поступим, в эту пятницу пригласи-ка ты его к себе. Смотри про Венеру Витальевну не забудь, он без нее в гости не ходит. А я Алине помогу стол накрыть, благо хорошо знаю, что Иван со своей благоверной предпочитает, вы же с Петром барбекю организуете. Диктуй адрес, завтра же вечером Петр все необходимое оборудование привезет. Считай, что это наш с ним тебе подарок к новоселью.

Мне ничего не оставалось, как продиктовать свой новый адрес и пообещать уговорить Михалыча приехать. Закончив разговор с Петровной, я взглянул на часы – пора было выдвигаться в зал для совещаний. Не хватало еще опоздать!

Зал для совещаний представлял собой довольно большое прямоугольное помещение, посередине которого стоял громадный овальный стол с приставленными к нему мягкими стульями. С одной стороны к нему был приделан еще один столик, образуя своеобразный президиум. О том, что это место предназначалось для ведущего, можно было догадаться по пустому креслу. Справа от него виднелась небольшая дверь, а слева, у окна, стояла массивная трибуна. У противоположной же стены расположилось несколько рядов стульев.

«Наверное, для приглашенных или чиновников более низкого ранга», – подумал я, занимая свободное место и ловя на себе пытливо-изучающие взгляды присутствовавших.

Через пару минут дверь возле президиума открылась, и в зал вошел Иван Михайлович.

– Добрый день, – поздоровался он. – Начнем работать. Сегодня мне хочется представить вам моего помощника. Он будет отвечать в администрации за аналитику. Прошу предоставлять ему всю необходимую информацию. Василий Семенович, встаньте, чтобы присутствующие могли вас увидеть. С моим пресс-секретарем вы все уже знакомы.

Затем Михалыч стал по очереди заслушивать доклады начальников управлений, председателей комитетов и руководителей предприятий. Каждый из них отчитывался, не вставая с места и начиная свое выступление со слов:

– Иван Михайлович, у нас все в штатном режиме…

Складывалось впечатление, что в городе вообще не имелось вопросов, на которые стоило бы обратить внимание его главе. Одним словом, эдакая «тишь да гладь, да Божья благодать». После совещания Михалыч попросил меня зайти к нему.

– Семеныч, – с места в карьер начал он. – Если не возражаешь, я буду обращаться к тебе на «ты», так мне привычнее. Не возражаешь? Отлично! И как твое впечатление от увиденного и услышанного?

Я высказал свое мнение.

– Вот, вот. И я так считаю. Надо преподать этим надувшим щеки чинушам урок, не находишь? Даю тебе срок по пятницы проанализировать истинное состояние дел. Поступай, как сочтешь нужным, но к концу недели у меня на столе должны лежать выкладки по каждому ведомству. Уж больно мне хочется на следующей оперативке утереть всем нос и показать, кто в доме хозяин. Справишься?

– Думаю, что да. Многое можно понять из наказов избирателей. В штабе, насколько я помню, их целый большой короб накопился. Виталий в него всю информацию, полученную от агитаторов, сложил. Стоит также наших инвалидов поспрашивать. Уж кто-кто, а они всегда в курсе всех городских дел.

– Вот и займись!

Я хотел уже выйти, как вспомнил про просьбу Маруськи.

– Иван Михайлович! Не по-людски как-то получается! Надо бы мое новоселье отметить! Как вы смотрите на то, чтобы в пятницу после работы вместе с Венерой Витальевной к нам на барбекю заглянуть? Заодно можно будет в неформальной обстановке наиболее интересные вопросы по полученной информации обсудить.

– А что? – откликнулся Михалыч. – Дельная мысль, так и поступим. Считай, договорились.

Для поездки за наказами избирателей мне пришлось воспользоваться дежурной машиной. Коробка с ними оказалась такой тяжелой, что без помощи водителя в одиночку я бы не справился. Мы и вдвоем-то с трудом притащили ее в мой кабинет.

Потом я договорился о встрече с Пелагеей Всеволодовной и попросил ее поспрашивать подшефных ей инвалидов об имеющихся случаях нарушений со стороны представителей муниципальных властей. По тому, как изменился тон ее речи, не трудно было догадаться, что такая просьба пришлась ей по душе. Интуиция не подвела меня и на этот раз – уже к вечеру она сама позвонила мне и поведала о бездушном отношении к людям в учреждениях здравоохранения, причем с указанием даты и времени, номера поликлиники, фамилий медработников и пациентов. Кроме того, она обратила мое внимание на отсутствие пандусов не только в лечебных и государственных учреждениях, но и возле подъездов жилых домов. Поблагодарив ее и попросив продолжать информирование по данному вопросу, я намекнул, что был бы ей признателен, если она периодически станет сообщать мне также о сбоях в работе коммунальных служб и вообще о различных курьезах, происходящих в городе. Как и следовало ожидать, Пелагея Всеволодовна с удовольствием откликнулась и на эту просьбу.

В течение всей недели я изучал наказы, письма и обращения граждан в администрацию города, выясняя, в каком состоянии находится их решение, просмотрел годовые отчеты комитетов и управлений. При сравнении показателей отдельных ведомств по одной тематике обнаружились многочисленные расхождения и неточности, свидетельствовавшие о попытке приукрасить подлинное состояние. И все же после обработки всей полученной информации у меня сложилась довольно целостная картина истинного положения дел. Признаюсь, она меня не порадовала. В общем, с поставленной задачей мне справиться удалось, и соответствующая докладная записка легла на стол Михалыча в пятницу утром, а после обеда того же дня он вызвал меня к себе.

Таким расстроенным я еще его не видел. Этот обычно уравновешенный и добродушный человек «метал гром и молнии», едва справляясь с приступами ярости.

– Погодите, очковтиратели! – гремел он, потрясая кулаками. – Я покажу вам, как меня за нос водить! Спасибо, Семеныч, за проделанную работу. Однако хотелось бы понять, что мне делать в подобной ситуации, какие меры предпринять?

– Думается, что не стоит рубить с плеча, – отозвался я. – Давайте вечером в спокойной обстановке все обговорим. Помните, вы обещали приехать ко мне сегодня на новоселье?

– Хорошо, что напомнил. Столько дел навалилось, что я и забыл. Но ты, как всегда прав, спешить не будем. Сейчас у нас конец рабочего дня, так что запирай свой кабинет! Через десять минут выдвигаемся! Венеру заберем и к тебе!

Венера Витальевна опять поразила меня своим нарядом. Несмотря на выезд на природу, она вновь нацепила на себя многочисленные украшения, в том числе и бриллиантовые серьги, в которых мне уже приходилось ее видеть у Петровны. Видимо без них эта светская львица вообще никуда не выходила.

Нас уже поджидали. Петр суетился возле барбекю, а Маруська с Алиной, накрыв стол, стояли возле калитки, всем своим видом выказывая радость от встречи. Незадолго до прибытия я позвонил домой и сообщил, где мы находимся, так что рассчитать время нашего приезда опытному Савельичу не составило труда.

При виде Петровны Михалыч, скорее всего, удивился, но виду не подал. Он помог выбраться из машины своей благоверной, поздоровался с дамами, отпустил водителя, дав ему указание забрать его с женой вечером, а потом сказал, обращаясь ко мне:

– Ну, давай хвались, какие новшества вы тут произвели!

Алина увлекла Венеру Витальевну в дом, а мы с Михалычем направились в беседку, возле которой у барбекю священнодействовал Савельич. Марья Петровна якобы случайно последовала за нами. Она явно искала удобный случай, чтобы поговорить с гостем на интересующую ее тему. Такая возможность вскоре представилась.

– Это ты неплохо придумал, – осмотрев барбекю, заявил Михалыч. – Возле беседки готовить на углях – самое место. Когда-то я очень любил здесь сиживать. Приедешь, бывало, после дел весь измотанный, побудешь здесь, созерцая природу, и снова как огурчик!

С этими словами прежний владелец направился в беседку и с видимым удовольствием уселся на лавку. Петровна, естественно, не преминула воспользоваться представившимся случаем.

– Иван Михайлович! – воскликнула она. – А ведь я еще не успела вас поздравить с новой должностью! Как вам на новом месте?

– Осваиваюсь, пока все чужое и непривычное. Люди, в основном, от предыдущего главы остались. Такое впечатление, что они нарочно решили мне очки втирать, – со вздохом ответил Михалыч. – В общем, засиделись на своих местах. Придется многое менять, в том числе и новых руководителей назначать.

– Да, это непросто, – согласилась Петровна. – Тем более что пришло время заняться и приведением в порядок внешнего вида города. Подзаросли мы грязью, порой стыдно даже приезжим гостям в лицо смотреть.

– Поясни, – невольно попадая в расставленную Маруськой ловушку, отозвался Михалыч.

– Трудно не согласиться с утверждением, что, как и вокзал с прилегающей к нему территорией, так и городской рынок является визитной карточкой города, – издалека начала Петровна. – Уж я-то знаю, сколько приезжих из соседних мест по нему ходит.

– А что? Рынок как рынок, – еще не понимая, куда клонит его собеседница, заметил Иван Михайлович.

– Так-то оно так, внутри на нем относительно чисто, и он во многом походит на другие подобные торговые места. Но что творится на площади перед ним? Неужели вы не обращали внимания?

– На что ты намекаешь?

– Я имею в виду тот самопроизвольно возникший на площади «блошиный рынок», от которого одна грязь. Здесь любую заразу подхватить можно, достаточно взглянуть на продавцов. Василий Семенович! Поделись своими впечатлениями, когда ты впервые все это увидел!

– Впечатление, честно скажу, не для слабонервных, – подыгрывая Петровне, отозвался я. – Товар, скорее всего найденный на помойке, разложен прямо на грязных картонках. А у многих продавцов внешний вид просто ужасный, бомжи и то лучше одеваются. Про грязь и мусор, который они после себя оставляют, лучше вообще не говорить…

– М-да…, – почесал голову в затылке Иван Михайлович. – И что же делать?

– Можно обязать руководство рынка навести порядок, – ответил я. – Но мне кажется, что толку от этого будет мало. Лучше провести работы по благоустройству рыночной площади, засыпать рытвины, положить тротуарную плитку, разбить цветники, чтобы стало красиво. Я думаю, что там, где чисто, рука бросить мусор у многих просто не поднимется.

– Пожалуй, вы оба правы, – задумчиво проговорил Михалыч. – Надо хорошенько пораскинуть мозгами, прикинуть, каких специалистов привлечь. Семеныч, напомни мне в понедельник перед оперативкой,

чтобы я соответствующие указания управлению архитектуры и финансистам дал. Необходимо просчитать, хватит ли у нас ресурсов. Стоит также на счет привлеченных средств подумать. В общем, с кондачка такие вопросы не решаются, но уже в понедельник соответствующие органы получат указание по наведению порядка и ликвидации очага заразы. Думаю, что общими усилиями мы этот «блошиный рынок» прикроем.

– Надо только предусмотреть, чтобы Марья Петровна под «горячую руку» не попала, – робко заметил я.

– А мы ее обяжем обустроить уголок, где она обычно располагается, а то порядочным людям порой и стопку негде выпить, – хохотнул Михалыч.

– Можете не сомневаться, я там такой порядок и красоту наведу, что все только ахнут, – заверила довольная Петровна. – Однако пойду, посмотрю, что там наши женщины делают, может помочь надо.

Я, было, тоже встал, но Иван Михайлович вновь усадил меня на место.

– Погоди, – сказал он. – Давай прикинем, что мне с твоей информацией делать. Ясно пока одно – следует провести кадровую перестановку. Но мне не хочется, чтобы пострадали невинные люди, а с другой стороны, на ответственные должности должны назначаться только те, кто этого на самом деле достоин. И начать я хочу с жилищно-коммунальной службы. Если в понедельник ее представители опять начнут меня уверять, что у них «все в штатном режиме», то для начала устрою им разгон. Благо информация, которую ты мне подготовил, это позволяет. К тебе же просьба, присмотреться к сотрудникам администрации, особенно к заместителям. Вопросов у меня нет только к Анастасии Николаевне, курирующей социальную сферу. Здесь вроде бы все в порядке, конечно, насколько это возможно в имеющихся условиях. Твои данные это тоже подтверждают. К тому же я знаю ее достаточно давно. А вот с руководителями, отвечающими за коммуналку, экономику и финансы, придется расстаться. Этот вопрос можно считать решенным, у меня и кандидатуры подходящие имеются.

– То есть на них время можно не тратить? – уточнил я.

– Да, но вот к остальным присмотрись, только не затягивай. Кадровые вопросы требуют скорейшего решения. Докладывай мне все нюансы сразу же. Особое внимание обрати на Григория Сергеевича, никак не могу понять, за что он отвечает, и почему его называют «замом по общим вопросам»? Что за «общие вопросы» такие? То, что прописано в его функциональных обязанностях, ситуацию не проясняет.

Мы еще поговорили немного, благо никто нам не мешал. Даже Савельич, поколдовав возле барбекю, деликатно удалился, оставив нас вдвоем. Наконец, очертив передо мной круг первостепенных задач, Иван Михайлович встал.

– Однако мы с тобой увлеклись беседой и совсем забыли об остальных. Пойдем к нашим дамам, – закончил деловой разговор Михалыч.

Остаток вечера прошел весело. Иван Михайлович, отведав блюда из своих любимых кушаний, предусмотрительно приготовленных Петровной, заметно повеселел и стал настоящей душой кампании, засыпая нас прибаутками и искрометными шутками.

В понедельник же на оперативке я увидел совсем другого Михалыча – жесткого и требовательного руководителя. Присутствовавшие на ней чиновники попытались, было, вновь создать атмосферу всеобщего благополучия, однако это у них не получилось. Выслушав доклады о том, что все проходит в «штатном режиме», новый глава спокойно, не повышая голоса, опираясь на подготовленную мною информацию, стал задавать конкретные вопросы. Стоило видеть, как изменились физиономии этих людей, столь благодушно настроенных в начале совещания.

Иван Михайлович не только устроил разнос своим подчиненным, но и определил конкретные сроки устранения недостатков.

– Надежда, соберите в трехдневный срок планы мероприятий по выполнению необходимых работ и передайте их Василию Семеновичу для контроля, – распорядился он, обращаясь к своей секретарше, выполнявшей на проводимых им совещаниях роль стенографистки.

Так завершилось мое вхождение в руководящий состав сотрудников администрации. По крайней мере, больше трудностей в предоставлении мне необходимой информации никто не чинил. Моя жизнь постепенно входила в новую колею, работать становилось все интереснее, и я полностью отдался порученному делу. Со временем мне удалось даже решить вопрос с получением необходимых документов об образовании, закончив экстерном технический Вуз. Как только мой стаж работы в муниципальных органах власти достиг необходимого срока, Иван Михайлович сдержал свое обещание, и я стал его заместителем.

«Вот уж воистину, – подумалось мне, когда Михалыч представлял меня в новом качестве. – Человек везде, даже на чужой планете, может добиться многого. Были бы желание и настойчивость в совершаемых действиях».

За делами незаметно вновь наступило лето. Как-то раз утром в воскресенье, сладко потянувшись, я вскочил с постели и направился в сад. Природа уже давно проснулась. Солнышко, поднявшись над кронами плодовых деревьев, протянуло свои живительные лучи к сочно-зеленой травке. Маленькие пичуги, деловито перепрыгивая с ветки на ветку, издавали неповторимые звуки. Казалось, они переговариваются со своими собратьями, давая им указания, где лучше искать пропитание.

Мое внимание невольно привлекло трепыхание веток на яблоньке. И тут я увидел белку. Перепрыгивая с дерева на дерево, она устремилась к старинному дубу, гордо вздымающему свой шершавый ствол к небу. За первой белкой последовала вторая, а потом и третья. Настоящая беличья семья!

Добравшись до цели, белки распределились по стволу, одна над другой, цепко держась своими острыми коготками за кору дерева. Боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть, я с любопытством наблюдал: что же будет дальше?

На некоторое время пушистики замерли. У меня сложилось впечатление, что они оценивают обстановку. Нет ли какой опасности? Затем зверьки пришли в движение. Они спустились почти к самой земле. И тут, как по команде, начали перестроение. Шеренга распалась. Нижняя белка осталась на месте. Средняя перебралась на противоположную сторону ствола, сохраняя дистанцию. А верхняя немного сдвинулась вправо. Они замерли на мгновение. И тут началось…

По какому-то, одному им ведомому сигналу, пушистые проказницы одновременно двинулись вправо, образовав некое подобие карусели. Скача по кругу, забавницы все увеличивали темп, постепенно поднимаясь вверх по стволу. Так продолжалось до тех пор, пока они не достигли кроны дерева. Затем зверьки перебрались на соседнюю липу, и все повторилось.

Израсходовав заряд излишней энергии, белки направились осматривать свои угодья по сбору и заготовке пищи. Одна за другой они проследовали сначала к зарослям лесной лещины, называемой здесь «орешником», а затем, все также перескакивая с ветки на ветку, к лиственнице, и скрылись из виду.

Я еще постоял немного, любуясь красотой воскресного утра, и вернулся в дом, чтобы разобрать старые бумаги. И тут мне попались записи с описанием целей, сделанных еще на съемной квартире. Перечитав их, я не поверил своим глазам – дом, который подарил мне Михалыч, в точности соответствовал тогдашним наброскам моего жилища! Только в миниатюре. Мой заказ был исполнен! Двухэтажный домик с флюгерами и летней верандой, окруженный садом с плодовыми деревьями и цветочными клумбами, являлся тому подтверждением. Даже дорожка из укатанной гранитной крошки, а также беседка, имелись! И стояла она в тени больших деревьев! В общем, все было так, как я хотел!

– Алина! Иди скорее сюда! – не выдержал я. – Прочитай-ка эти записи, сделанные мною еще в первые дни нашего знакомства. А теперь вспомни разговор о механизме исполнения желаний. Я тогда тебе еще формулу вывел, которую ты сначала оценила весьма скептически. Вот тебе явное доказательство того, что мечты действительно сбываются!