Проводив Михаила, Марья Петровна стала обустраивать меня в гостевом домике. Она показала, где хранится постельное белье, как пользоваться туалетом, а также ванной и, пожелав спокойной ночи, ушла. Впервые за последнее время я принял горячий душ. Мне доставляло особое удовольствие подставлять свое тело, лицо под струи воды.

Расстелив постель, я с наслаждением вытянулся на пахнущих свежестью белоснежных простынях и почти мгновенно уснул. Ночью мне приснился сон, будто Потапыч вместе с Доктором прилетели к нам на космическом корабле в виде самогонного аппарата. Открыв входной люк, они стали спускаться по трапу, горланя непристойные песни и держа в руках огромные бутыли с беловато-мутной отвратительно пахнувшей жидкостью. Ступив на изумрудно-зеленую травку, они вытащили из своих замызганных комбинезонов с большущими дырками на локтях и коленях здоровенные сигары. Окутавшись облаком удушливого дыма, незваные гости вместо приличествующего в подобных случаях приветствия разразились нецензурной бранью и стали кидать в меня мусор из большущих черных полиэтиленовых мешков…

Проснувшись в холодном поту и стараясь понять сон это или явь, я сразу даже не сообразил, где нахожусь. Вокруг было подозрительно тихо. Настораживало отсутствие ставшего уже привычным громкого храпа. Только доносившийся откуда-то издалека приглушенный лай собак нарушал эту звенящую тишину. Потребовалось пару мгновений, чтобы до меня дошло, что происходит на самом деле.

«И приснится же такое», – подумал я и попытался снова погрузиться в объятия Морфея. Но, несмотря на мои старания, уснуть никак не удавалось. В голову лезли разные вопросы. В основном о том, что делать дальше. Перестав крутиться под легким, как пушинка, одеялом, я лег навзничь и с открытыми глазами постарался привести в порядок свои мысли.

Ясно было одно – возвращаться опять на свалку, в насквозь прокуренную «берлогу» Потапыча мне очень не хотелось. Особенно после чистой и теплой постели, так заботливо предоставленной Петровной. К хорошему быстро привыкаешь…

Постепенно у меня вырисовался план действий на ближайшие дни. Пока Петр находится в отъезде, нужно максимально показать себя на рынке. Так, чтобы Маруська стала во мне еще более заинтересованной. Пусть сама настаивает на том, чтобы я остался у нее в качестве гостя. И хотя нет ничего более постоянного, чем временное, тем не менее, надо продумать, как встать на самостоятельный путь. А для начала желательно найти относительно стабильный источник доходов. Может быть, Савельич что-нибудь подскажет? Вот тут-то и пригодятся совместные вечерние прогулки с Джеком и задушевные беседы, которые Петр так обожает. Главное сделать так, чтобы он сам пришел к мысли о том, что мне надо помочь. Придя к такому решению, я повернулся на бок и, наконец-то, заснул сном праведника.

Утром меня разбудил солнечный зайчик, весело игравший на моем лице. После гимнастических упражнений и контрастного душа ко мне вернулась бодрость духа. Посмеявшись над ночным кошмаром, я вышел в сад. Солнце весело слало давно пробудившейся природе лучики тепла и света. В саду раздавались трели птиц. Джек, лежавший возле своей будки, увидев меня, поднялся и приветливо завилял хвостом.

«Надо с ним прогуляться», – подумал я и, взяв висевший на террасе поводок, подошел к овчарке, глядевшей на меня своими умными глазами.

Сняв собаку с цепи и пристегнув поводок к ошейнику, я вышел на безлюдную улицу. На этот раз мы направились в противоположную сторону от свалки, поскольку мне в голову пришла мысль совместить приятное с полезным и изучить окрестности. Асфальтовая дорожка вела вдоль заборов, за которыми просматривались дома владельцев участков. Какими они были разными!

Особое впечатление на меня произвело кирпичное строение, выполненное в форме старинного замка. Не хватало только крепостной стены с бойницами. Остроконечные башенки по углам здания органично вписывались в дом, придавая ему особый колорит. За этими хоромами угадывались очертания оранжереи, построенной также на старинный манер. От массивных ворот шла красивая дорожка, вымощенная узорной плиткой.

Джек весело бежал рядом, не обращая внимания на открывавшиеся мне виды. Его интересовали запахи, и он постоянно обнюхивал то низкорослый кустарник, посаженный вдоль заборов, то молодые деревца у дорожной канавы, гордо устремлявшие ввысь свои кроны. Дойдя до конца улицы, мы повернули обратно и скоро были возле калитки на участок Маруськи.

Марья Петровна уже встала. Приветливо поздоровавшись, она пригласила меня к завтраку. И когда она успела растопить самовар и накрыть на стол? Ведь, когда мы уходили на прогулку, в доме было тихо и все говорило о том, что Петровна крепко спала. Уютно устроившись на терраске, я с удовольствием выпил крепкого чаю из тонкого стеклянного стакана, вставленного в серебряный подстаканник. Бутерброды с вареной колбасой и сыром показались мне на удивление вкусными. Марья Петровна налила себе стопку водки из графинчика и со словами, что ей для аппетита, а мне с утра не положено, поскольку дел невпроворот, с видимым удовольствием выпила ее одним залпом и захрустела соленым огурцом.

– Как спалось на новом месте? – поинтересовалась она.

– Спасибо. Спал как убитый, – ответил я. Не рассказывать же ей мои ночные кошмары. Интересно, что за знаки подавала мне Вселенная этим сном?

– Ты не думал над моим предложением? Помнишь, я просила тебя пораскинуть мозгами на счет производства питьевой воды? – спросила ничего не забывающая Маруська, особенно того, что касается денег.

– Думал. Но пока ничего предложить не могу. Не хватает исходной информации.

– Ну-ну, думай дальше. Я от тебя все равно не отстану.

Разговор прервал как никогда вовремя подошедший Потапыч.

– А вы тут, смотрю, зря время не теряете! – воскликнул он, увидев на столе графинчик с водкой. – Петровна! Налей и мне стопочку! А то голова после вчерашнего трещит.

–Только одну. Вам еще работать надо, – раздобрилась Маруська.

Михаил дождался, пока ему нальют стопку, схватил ее и с жадностью выпил обжигающую отраву. Хрустя соленым огурцом, он присел на крылечке и с задумчивым видом закурил, окутывая себя клубами едкого дыма. Пора было заканчивать утреннюю трапезу. Поблагодарив радушную хозяйку, я встал и пошел переодеваться в рабочую робу.

Через десять минут мы продолжили работы по возведению фонтанов. Дело спорилось, и уже можно было видеть общие очертания этого сооружения. Пришло время обкладывать вкопанные пластмассовые корыта камнями. Для этого Маруська специально заказала целую машину небольших валунов.

Голыши привезли еще накануне, и нам с Потапычем пришлось немало попотеть при их разгрузке. Надо было не просто свалить их из кузова, а аккуратно снять, чтобы не поколоть, и перенести на заранее приготовленное место рядом с возводимыми фонтанами. Ух, и тяжелые оказались эти камни! К концу разгрузки я уже не чувствовал спины, а Михаилу было все нипочем. Он только подтрунивал надо мной.

– Хозяйство вести – не ногами трясти! – шутил он. – Терпи казак – атаманом будешь!

Не знаю, как на счет атамана, но грузчиком мне быть точно не хотелось. К тому же Марья Петровна подняла шум, заявив водителю, что ей привезли бракованные валуны – часть камней имела сколы. Видимо их повредили при загрузке. Заявив, что за брак она платить не будет, Петровна заставила водителя связаться с его руководством по телефону и, выхватив у бедолаги трубку, начала громко ругаться, угрожая, что заставит ни в чем не повинного шофера в одиночку грузить голыши обратно в кузов. В результате ей удалось значительно сбросить цену. Маруська тут же рассчиталась и, когда машина уехала, с торжеством в голосе назидательно заявила, что еще никому не удавалось ее надуть. Чего-чего, а выгоду свою Марья Петровна просчитывать умела…

Задача по обкладке фонтанов оказалась не из легких. Хозяйка лично руководила работами, заставляя нас по нескольку раз перекладывать тяжелые камни. Только мы закончим, как она, отойдя на расстояние, начинала давать указания по замене отдельных голышей. То за калитку выйдет и из-за забора посмотрит, то к террасе подойдет. В общем, напрочь нас загоняла. Дизайнерское оформление возведенного сооружения закончилось только к вечеру. Вконец обессилев, мы разошлись отдыхать. Потапыч – к себе в «берлогу», а я – в гостевой домик. Даже от ужина отказались. На следующий день предстоял монтаж водяных насосов и пробный пуск. Маруська хотела, во что бы то ни стало, завершить стройку до приезда Петра. Она рассчитывала удивить его и сделать своему благоверному своеобразный подарок.

Ночью меня разбудил какой-то непонятный шум.

«Вот что значит спать на новом месте, – подумал я. – Прямо напасть какая-то. Вторую ночь нормально выспаться не удается. Вчера кошмар приснился, а теперь вообще черт знает что».

За окошком то и дело вспыхивали мертвенно-белые всполохи, сопровождавшиеся оглушительным грохотом. В первое мгновение мне показалось даже, что на Землю спускается целая армада боевых космических кораблей. Сгорая от любопытства, я приоткрыл дверь гостевого домика и был поражен невиданной мною ранее картиной.

Небо то и дело освещалось сполохами нестерпимо яркого света, сопровождавшимися раскатами грома. Деревья сгибались под напором резких порывов ветра. Их ветки раскачивались, словно моля о помощи. Внезапно наступила тишина, и хлынул дождь. В свете молний, разрезавших ночную тьму, было видно, что ливень пошел стеной. Немного постояв, вдыхая полной грудью свежий воздух, насыщенный озоном, я закрыл дверь, чтобы брызги воды не попадали внутрь, и лег опять в постель. Больше меня ничто не беспокоило.

Утром я захотел взглянуть на последствия ночного буйства. Никогда еще мне не доводилось созерцать такого умиротворения. Природа словно умылась, и воздух был наполнен запахами распускающихся цветов. Листочки на плодовых деревьях сияли своей зеленой чистотой, а в ветвях пели птицы, славя восход земного светила. Общее настроение передалось и мне, словно меня с головой окунули в волшебный источник.

Была пятница – конец рабочей недели. Сегодня предстояло завершить несколько затянувшееся дело по возведению фонтанов, а завтра снова демонстрировать на рынке свои способности по поднятию выручки. Я подсознательно чувствовал, что именно в этом находится ключ к моему продвижению вперед. Многое, ох как многое, сейчас зависело от настроения и благоволения Маруськи!

Выгуляв Джека и вкусно позавтракав в обществе Марьи Петровны, которая не преминула пропустить утреннюю чарочку для настроения, я от души поблагодарил радушную хозяйку и направился к стройке, чтобы посмотреть, не причинила ли ночная гроза какой-либо ущерб. Все было в полном порядке, только чаши фонтанов значительно наполнились дождевой водой.

«Тоже хорошо, – подумал я. – Нам меньше хлопот».

– Ты уже здесь? – пробасил подошедший Потапыч и приветливо похлопал меня по плечу. – Давай перекурим и начнем. Хорошее дело с перекура начинается…

Мы провозились целый день с небольшим перерывом на обед. Сначала подключили и проверили систему насосов, составлявших сердце фонтанов. Затем аккуратно прикрыли их оставшимися валунами и покрыли дно гравием, предварительно промыв его под краном. Михаил сделал даже специальные отметки минимального уровня воды на боковых стенках корыт, служивших чашами фонтанов. Наконец, все было готово. Осталось только наполнить емкости водой. Приближалась торжественная минута пуска.

– Только бы не коза…, – непонятно к кому обращаясь, пробормотал Потапыч, а потом, повернувшись к Маруське, пристально наблюдавшей за ходом окончания работ, скомандовал: – Петровна! Жми на кнопку!

Та послушно направилась к террасе, с боку которой была прикреплена специальная коробочка с подведенными к ней проводами. Под черной кнопкой красовалась надпись «Пуск», а под красной – «Стоп».

Немного постояв, как бы собираясь с духом, Марья Петровна вдавила черную кнопку. Послышалось слабое гудение, и в воздух взмыли струи воды, переливаясь всеми цветами радуги в лучах заходящего солнца. Я невольно залюбовался великолепием игры красок нашего рукотворного чуда.

– Петровна! Обмыть бы надо! А то плохо работать будет! – весело воскликнул Михаил. – Ты, помнится, шашлычком угостить обещала…

– Я свое слово держу! – в тон Потапычу откликнулась Маруська. – Если обещала, то угощу. Вы давайте мангал разжигайте, а я тем временем мясо на шампуры насажу. Еще вчера замариновала.

Михаил занялся мангалом, а я – выгулом Джека. Овчарка, словно чуя предстоящее пиршество, быстро совершила свои собачьи дела и сама направилась домой. Угли были уже готовы. Петровна вынесла три шампура с нанизанными на них кусочками мяса, переложенными кольцами лука. В воздухе стал распространяться аппетитный аромат жареного мяса.

– Потапыч! Ты смотри, чтобы не подгорело! – принялась командовать Маруська и, протянув Михаилу бутылочку с какой-то жидкостью, продолжила: – Вовремя поворачивай, да поливать не забудь.

Пока мы суетились вокруг мангала, Марья Петровна накрывала на стол, расположенный рядом под сенью большой яблони.

– Шашлык надо есть горячим, – пояснила она и вновь скрылась в доме. Вскоре на столике, как по мановению волшебной палочки, уже стояли: банка с солеными огурцами, миска с нарезанными помидорами и огурчиками, украшенными мелко порубленным репчатым луком, тарелки, столовые приборы, неизменные стопки, а также стакан для Потапыча. Посередине красовалось большое фарфоровое блюдо под шампуры. В последнюю очередь, уже перед тем, как снимать мясо с углей, появился запотевший графинчик с водкой и бутыль с самогоном.

Аромат от сочного мяса, покрытого аппетитной румяной корочкой, стоял такой, что даже сытый человек наверняка ощутил бы чувство голода. В довершение, когда шашлык почти дошел до полной готовности, Петровна положила поверх шампуров большую лепешку, чтобы та немного подогрелась и напиталась шашлычным духом.

– Прошу к столу, – радушным жестом пригласила нас Маруська. – Потапыч! Неси шашлык скорей, а то я от нетерпения язык проглочу!

Мы уселись за столик. В центре спиной к мангалу – Марья Петровна, так чтобы видеть работающие фонтаны. Слева от нее примостился Михаил, а я занял место по правую руку.

– За то, чтобы фонтаны работали долго, не ломались и приносили только радость! – произнесла тост Петровна, поднимая свою стопку с фазаном.

Мы чокнулись и с аппетитом стали уплетать горячее мясо. Признаюсь, что никогда прежде мне не доводилось пробовать столь вкусное кушанье. Пикантности добавляли слегка подсоленные овощи.

– Ешьте лепешку, а то остынет и вкус потеряет! – скомандовала Маруська и, подавая пример, отломила себе внушительный кусок.

Мы не стали заставлять себя упрашивать и последовали ее примеру. Теплый лаваш, так называлась лепешка на самом деле, пропитанный мясным духом от шашлыка, буквально таял во рту. Так бы ел и ел!

За первым тостом последовал второй. Теперь мы выпили за процветание хозяйского дома. Отказываться было нельзя и я, сделав над собой усилие, тоже осушил свою стопку. Началась застольная беседа, тон в которой задавала Марья Петровна, строя планы по благоустройству своего приусадебного участка.

– Вот тут-то Василий мне и пригодится, – заявила Маруська. – Михаил, ты не против, если я его к себе жить заберу? А чего? Гостевой домик все равно пустует. Он и за домом в наше отсутствие, когда мы с Петром за товаром в город ездить будем, присмотрит, и в саду порядок наведет. Видишь сколько грязи после стройки осталось. Я в долгу не останусь. А ты как на это смотришь, Василий?

Потапычу было все равно. К тому же перспектива заполучить дополнительную дозу алкоголя явно перешивала чашу весов в пользу Петровны. Я же, поломавшись немного для виду, тоже согласился, пообещав Михаилу, что никогда не забуду его доброту и стану, время от времени, навещать моих товарищей по свалке.

– Дорога в «берлогу» тебе известна. Всегда милости просим, – подвел итог нашей договоренности Потапыч. – Все надо делать тихо, мирно и спокойно.

Вопрос был решен, и разговор сам собой переключился на фонтаны – главную причину сегодняшнего застолья. Было очень интересно наблюдать за игрой света в водяных струях. Журчание воды действовало умиротворяюще. От работающих фонтанов исходила какая-то особая свежесть, смягчая раскалившийся от дневного зноя воздух.

Здесь, в прохладной тени плодовых деревьев, время летело незаметно. Мы и оглянуться не успели, как стало темнеть. Пора было заканчивать столь приятную трапезу. Дело – есть дело. Завтра – рано вставать, ведь нас с Петровной ждал рынок.

– Ой! Заговорилась я тут с вами, – спохватилась Маруська. – Мне еще такси заказать надо.

Все встали из-за стола. На этот раз Марья Петровна проявила неслыханную щедрость, вручив Михаилу две неподъемные сумки с «горючим» и продуктами. Я вызвался проводить его, а заодно еще раз выгулять Джека. Оставив Маруську убирать остатки пиршества, мы вышли за калитку, взяв овчарку на поводок.

До края свалки Потапыч шел, балагуря в своей обычной манере. Он явно был в хорошем настроении. То ли от сознания хорошо выполненной работы, то ли от предвкушения предстоящего пиршества.

– Все! Дальше я пойду один. Не ровен час схватит собака какую-нибудь гадость. За ней ведь не уследишь. Люблю овчарок. Надо будет и себе такую же завести, – заявил Михаил. – Ну, давай прощаться. Не забывай старых друзей! Если что, дорогу ты знаешь. Мы всегда будем тебе рады!

Мы дружески обнялись. Потапыч, подхватив сумки и весело насвистывая, пошел своей дорогой, а я – своей и в скорости, совершив небольшой променад, уже стоял перед участком Маруськи. Мне довольно легко удалось посадить овчарку на цепь, и тут на крылечке нарисовалась Марья Петровна.

– Ну, что? – поинтересовалась она. – Проводил друга?

– Да какой он мне друг? – отозвался я. – Так, товарищ по несчастью.

– И то верно. Не пара вы. Совсем разные…, – заключила Петровна. – Ладно. Давай отдыхать. Завтра вставать рано. Машина в шесть утра придет. Смотри не проспи.

Пожелав друг другу доброй ночи, мы разошлись по своим местам. Маруська ушла в дом, а мне захотелось еще немного подышать свежим воздухом. Погуляв по саду, я направился в гостевой домик и через полчаса уже крепко спал. Так закончилась эта пятница, ставшая очередным поворотным пунктом в моей жизни.

Суббота ничем не отличалась от предыдущих торговых дней, за исключением того, что на рынок и обратно мы добирались на такси. Все также осуществлялась выкладка товара, все те же лица, крутившиеся вокруг Петровны, только покупателей на этот раз было почему-то меньше. То ли сказывался конец месяца, то ли еще что, но даже и те люди, пришедшие за покупками, казались какими-то апатичными. Мне доставило немало труда, чтобы расшевелить их и привлечь внимание к моему товару. Не знаю как, но с поставленной перед собой задачей я справился. Во всяком случае, выручка оказалась не меньше, а даже больше, чем в прошлый раз.

Марья Петровна не смогла скрыть своей радости, когда пересчитывала сданные мною деньги. По пути домой она поведала мне, что сделала небольшую рекламу нашей воде, сказав своим товаркам о случайно обнаруженном чудотворном источнике. Взяв с них дольно приличную сумму за доставку, Маруська обещала на следующий день привезти им по канистре этой «животворящей влаги».

«Во дает! Ничем не гнушается. Лишь бы деньги заполучить», – подумал я, но благоразумно промолчал.

– На завтра канистр хватит, – начала размышлять Маруська. – Хорошо, что у Петра есть запас на всякий случай. Но на будущее необходимо выйти на их производителя. Чтобы чистые и без всяких наклеек были. Этикетки мы и сами изготовим. Есть у меня на примете пару типографий. В них мои знакомые работают. Хорошую скидку сделают…

По всему было видно, что Петровна не отбросила мысль зарабатывать на реализации питьевой воды.

– Конечно, – отозвался я, а сам принялся размышлять, что можно предпринять для того, чтобы Маруська оставила эту идею. Но на ум ничего не приходило. Видимо придется все же ей помогать…

– Как приедем, заполни три канистры водой из колодца. Она, наверное, уже достаточно хороша, чтобы Ольге с Людкой понравиться. Канистры в гараже возьмешь. Да смотри! Почище выбирай! Чай подруги, какие-никакие, – сделала указания Марья Петровна.

В скором времени мы были дома. Петровна рассчиталась с таксистом и условилась с ним, чтобы утром он приехал в то же время, что и сегодня. Пока она собирала на стол, я отправился на прогулку с Джеком. Он стал уже привыкать ко мне и встретил радостно. Встав на задние лапы и упершись передними в мою грудь, он пару раз лизнул меня в лицо, как бы давая понять, что видит перед собой друга.

Выгуляв пса, я подготовил канистры с водой, как просила Маруська, предварительно попробовав ее. Она оказалась дольно мягкой и приятной на вкус. Видимо шунгит уже начал оказывать свое целебное воздействие, о чем и было доложено Марье Петровне за ужином. Мы не стали долго засиживаться и, перекусив на скорую руку, разошлись.

Я решил следовать установленному для себя правилу – обязательной прогулке перед сном. Походив по участку и немного постояв у фонтанов, которые естественно не были включены, но, тем не менее, манили своей прохладой, я пошел в гостевой домик. Мне не пришлось ворочаться в постели в ожидании сна. После горячего расслабляющего душа Морфей сразу же принял меня в свои объятья.

Воскресенье мало чем отличалось от субботы. Только в конце торгового дня меня развеселила картина, открывшаяся мне, когда я пришел помогать Маруське собирать ее товар.

Марья Петровна восседала на перевернутом вверх дном ящике как на троне. Рядом с ней с хрустальными рюмками в руках – подарок Светки – стояла ее неизменная свита: Ольга с уже невменяемым взглядом и сама Светлана. Тоже навеселе. Сбоку расположилась, судя по всему, семейная пара. Полный мужчина средних лет в дорогом спортивном костюме и элегантно одетая дама, обвешанная как елка драгоценностями, которые красиво переливались на солнечном свете.

«Интересно. Что может объединять этих столь разных людей?» – подумал я.

– А вот и Василий пожаловал, – поприветствовала меня Петровна. – Знакомься. Мои давнишние друзья. Это – Григорий Иванович, а это – Анна Сергеевна. Вот. Заглянули ко мне на огонек.

Как потом выяснилось, Григорий Иванович занимал крупный пост в органах местного самоуправления, а его супруга – Анна Сергеевна – работала вместе со своим мужем председателем какого-то комитета. Уж не знаю, чем они там руководили, только явно не бедствовали и были постоянными покупателями у Маруськи, которая привозила по их спецзаказу антикварные фарфоровые статуэтки. Эта семья коллекционеров собирала фигуры людей немецкого производства, и как я понял, дома у них была собственная выставка. Причем отдельные экземпляры стоили целого состояния.

– Я тут им про воду, открытую тобой, рассказываю, – проинформировала меня Марья Петровна. – Обещала в следующий раз и для них привезти. Сделаем, Василий?

– Уж уважьте нашу просьбу, – густым басом проговорил Григорий Иванович. – Ну, а мы в долгу не останемся. Возраст такой, что и о здоровье подумать надо. Я слышал, что вода чудеса творить может…

– Да, да, – перебила супруга Анна Сергеевна. – Ужас как помолодеть хочется. Да и лишние килограммы сбросить не мешало бы…

Не знаю, что такого наговорила им Маруська, только как ловко она переложила ответственность на мои плечи!

Между тем Марья Петровна развила бурную деятельность. Разлив водку из красивой бутылки – презент от Григория Ивановича – по рюмкам и наткнув на вилки кусочки селедки из пластмассового контейнера, она провозгласила здравицу воде и, пожелав всем избавления от недугов, широким жестом пригласила нас выпить за здоровье всех присутствующих.

– Василий! Тебя тоже касается! – тоном, не терпящим возражений, заявила Маруська и тут же пояснила своим друзьям: – Вообще-то он не пьет. Так, если только чуть-чуть, за кампанию.

Мне не хотелось выглядеть «белой вороной», поэтому я тоже поддержал тост, а потом занялся упаковкой товара, все убрал и сложил в контейнер. Казалось бы, пора в путь – дорогу. Тем более что такси уже ждало нас. Но не тут-то было. Пиршество продолжалось и только набирало обороты.

– Гриш, а Гриш! Хватит с тебя! – наконец не выдержала Анна Сергеевна. – Нам домой пора! Завтра на работу!

– Сейчас! На посошок махнем – и домой! – отозвался Григорий Иванович.

За «посошком» последовала «стременная», потом «на ход ноги». Но все когда-нибудь кончается. Кампания стала расходиться. Я с трудом довел вконец разомлевшую Петровну до машины. Вместе с таксистом мы усадили Маруську на заднее сиденье, и она тут же уснула.

Водитель оказался добродушным и словоохотливым малым.

– Не первый раз. Я Марью Петровну и не такую возил, – уважительно проговорил он. – Побольше бы таких клиентов. Она всегда щедро расплачивается…

Пока мы ехали домой, Маруська более-менее пришла в себя и могла уже передвигаться самостоятельно. Рассчитавшись с таксистом, она, опираясь на мое плечо, кое-как доплелась до своей комнаты и, не раздеваясь, рухнула на кровать.

– Там в холодильнике найди себе чего-нибудь, – пробормотала Петровна и тут же уснула мертвецким сном. Я прикрыл ее пледом и направился, было, к Джеку.

«А выручка-то! Не сдал ведь, – пронзило меня. – Ладно. Завтра утром отчитаюсь. Деньги целее будут».

Пришлось сначала зайти к себе в гостевой домик и выложить деньги. Не ровен час потеряются…

Овчарка уже ждала меня. После изъявления ею дружеских чувств, я пристегнул поводок, и мы направились на прогулку. Гуляли не очень долго. Чувствовалась усталость после столь бурного дня. Когда собака была вновь на цепи, мне захотелось перекусить. В холодильнике нашлось немного колбасы, сыра и сливочного масла. Сделав бутерброды, я сразу же ушел к себе. Прогулка с Джеком заменила мой обязательный вечерний моцион. Приняв душ и наскоро перекусив, я лег в постель и мгновенно уснул.

Ночью меня ничто не беспокоило, и утром я встал свежий как огурчик. Дополнительной бодрости придала утренняя гимнастика и последовавший за ней контрастный душ, а также обтирание жестким полотенцем.

Новый день встретил меня ярким солнечным светом и щебетанием птиц. В приподнятом настроении я выгулял Джека и вернулся к Марье Петрове, напевая услышанную как-то и запомнившуюся мне песенку:

«Оранжевое небо, оранжевое море,

Оранжевая зелень, оранжевый верблюд.

Оранжевые мамы оранжевым ребятам

Оранжевые песни оранжево поют…»

Маруська уже ждала меня. Первым делом я отчитался за проданный вчера товар и сдал ей выручку. Петровна только хмыкнула. Налив себе стопку, а по моим наблюдениям, она принимала по рюмке утром и вечером ежедневно, и, закусив хрустящим огурчиком, Марья Петровна улыбнулась. К ней вернулось обычное для нее приподнятое состояние духа.

– Ну и дали мы вчера дрозда…, – шутливо произнесла она. – Я уже с утреца рассольчику попила. Жажда замучила. Однако давай завтракать. Ты как на счет яичницы?

После завтрака Маруська стала хлопотать по дому, а мне было поручено навести порядок после стройки. Если бы не тачка, обнаруженная мною в сарае, я бы и до ночи не справился. И откуда столько мусора взялось? Но дело двигалось, ведь не зря говорят: «Глаза страшатся, а руки делают». Эту присказку любил повторять Потапыч.

«Интересно. Как они там? – подумал я, отвозя очередную тачку с мусором на свалку. – Надо будет как-нибудь их навестить. А то нехорошо получается. Меня приняли, накормили, приютили и ничего не попросили взамен. Вот выпрошу при случае у Петровны самогону и загляну к ним на огонек…»

После уборки мусора, мне захотелось сделать Марье Петровне приятное. Привезя несколько тачек песку, я рассыпал его вокруг фонтанов и разровнял граблями. Получилось очень даже красиво. Желтенький песочек органично вписался в основание насыпи из булыжников. За моими стараниями с любопытством наблюдала Муська, хозяйская кошка, уютно устроившись на ветке росшей неподалеку яблоньки. Джек тоже не спускал с меня глаз, разлегшись возле своей будки и вытянув морду на передние лапы. Так за делами незаметно подошло время обеда.

– Василий! – крикнула мне с крылечка Петровна. – Сделай перерыв! Мой руки – и за стол. А то все остынет!

Я провозился в саду больше недели. С перерывом на субботу и воскресенье, когда мы ездили с Маруськой торговать на рынок. Работы было непочатый край. Время летело неуловимо. Так незаметно и вернулся Петр. Загорелый, веселый, и еще более словоохотливый.

Марья Петровна встретила своего благоверного с распростертыми объятиями. По всему было видно, что она соскучилась.

– Привет путешественнику! – весело воскликнула Петровна. – Как съездил?

– Нормально…, – в тон ей ответил Петр. Но продолжить не успел.

– А мы тут подарок для тебя приготовили! – перебила его Маруська и, нажав на кнопку «Пуск», повела показывать включившие фонтаны.

Струи воды и мельчайшие водяные капельки, отражаясь в лучах солнца, играли разноцветными красками, образовав подобие радуги.

– Впечатляет! – закивал головой Савельич, сложив губы трубочкой. – Не думал, что так красиво получится.

– Сегодня гуляем! – заявила Марья Петровна. – Надо твое возвращение отметить. Петруша! Возьми деньги и сгоняй в магазин. Купи чего-нибудь вкусненького, пивка себе. Сегодня можно. А мы с Василием пока здесь похлопочем. Ты как на счет барбекю? Не против?

– Ты же знаешь, что я обожаю жареное мясо. Хлеба взять?

– Да. Прихвати буханку, – отозвалась Петровна. – А ты, Василий, займись барбекюшницей. Она в сарае слева от входа стоит. На ножках такая.… Не перепутаешь. И угли разожги. А я тем временем на стол накрою.

Отдав необходимые указания, Маруська скрылась в доме.

– Мне не терпится рассказать тебе о поездке. Еще раз спасибо, что выручил, – скороговоркой выпалил Петр, как только Петровна удалилась. – С Джеком пойдем гулять – тогда и пообщаемся.

Марья Петровна расстаралась, как никогда. Чувствовалось, что она готовилась к встрече. Терраса словно преобразилась: на столе, накрытом белоснежной скатертью, стояло большое фарфоровое блюдо с мясным салатом, традиционные соленые огурчики были выложены на изящной фаянсовой тарелке и украшены зеленью. Здесь же стояли тарелка с красной рыбой и много других яств. Для Петра была приготовлена его любимая кружка, а для нас – знакомые мне стопки с животными.

– Вот! – улыбнулся Савельич, протягивая Маруське сумку с продуктами. – Взял, что просила.

Петр Савельич хитро подмигнул мне и уселся, было, за стол, но тут же вскочил.

– Чуть не забыл! – хлопнул он себя по лбу. – Это сдача. Ну, а здесь то, что удалось заработать.

По заблестевшим глазам Петровны можно было догадаться, что Петр привез с собой довольно кругленькую сумму. И без того хорошее настроение хозяйки еще более улучшилось. Она весело смеялась, а потом, словно в шутку, заявила, что меня надо женить. Я не придал тогда значения ее словам, а зря. Дальнейшие события показали, что Маруська говорила на полном серьезе…

Обед плавно перетек в ужин. Но всему приходит конец. Пора было собираться. Прогулку с псом никто не отменял. Оставив Петровну убирать со стола, мы с Петром направились к Джеку. Как же он радовался, когда хозяин подошел к нему. Во мне даже проснулось чувство ревности – так бурно овчарка на меня никогда не реагировала.

Выйдя за калитку, мы направились к футбольному полю, прихватив заранее спрятанные Савельичем в кустах бутылки с пивом. По пути Петр принялся болтать в присущей ему манере. Он постоянно перескакивал с одного на другое. Сначала начал с описания машины, на которой они ездили на море. Потом вдруг перешел на рассказ об официантке, что обслуживала их в каком-то придорожном ресторанчике. Я так и не понял, почему он заострил на ней внимание. Начав описывать некий курортный городок, который они проезжали, Петр Савельич ни с того ни с сего перешел на своих попутчиков.

Я почти не слушал его, обдумывая свои дальнейшие шаги. Меня не оставляло ощущение, что все происходящее со мной, является частью кем-то задуманного плана. Пора перестать быть игрушкой в чужих руках и начинать свою игру. Неужели мне не под силу применить знания, имеющиеся в распоряжении нашей цивилизации?

Наконец мы достигли цели. На футбольном поле не было ни души. Петр спустил Джека с поводка, предоставив ему возможность побегать на воле, а сам присел на лавочку, жестом приглашая меня сделать то же самое. Протянув мне бутылку пива, он сдернул крышку со своей и, промочив горло, продолжил начатый рассказ. Суть его сводилась к следующему:

До места назначения они добрались довольно быстро, так как ехали почти без остановок. Небольшие стоянки делались только для того, чтобы перекусить и размяться. Машина хоть и давала максимум возможного комфорта, но все же, ноги затекали. Да и глазам тоже требовался отдых. По дороге их несколько раз останавливали для проверки документов, но все прошло без лишних хлопот.

Вся компания расположилась в нескольких бунгало, построенных в непосредственной близости от моря. Условия проживания были на должном уровне. В номерах имелось все необходимое. В холодильнике даже нашелся целый набор прохладительных напитков. Петр, естественно, не отказывал себе в удовольствии воспользоваться баром, поскольку все расходы брал на себя его знакомый.

– Представляешь! – мечтательно вспоминал Савельич. – Утром встанешь и для поднятия тонуса сразу в море! Как приятно с разбегу броситься в пену набегающих волн! Солнышко еще не жжет! На пляже – ни души!

Как я понял, это была частная закрытая территория, где помимо Петра и его знакомых, которых он обслуживал, отдыхало еще несколько человек. В большинстве семейные пары. Приезжала и молодежь, в основном отпрыски состоятельных родителей, которые предпочитали все время проводить в близлежащем кафе, где можно было вкусно поесть, а также послушать «живую» музыку и потанцевать. Молодые люди засиживались там чуть ли не до утра, поскольку основным правилом данного заведения являлось обслуживание посетителей до того момента, пока последние из них не рассчитаются и не уйдут. «От заката – до рассвета» – гласила надпись при входе.

Естественно, что приходя в номер под утро, молодежь отсыпалась чуть ли не до вечера и на пляже появлялась редко. Петру особенно запомнилась одна взбалмошная девица. Молодая и красивая, со стройной фигурой, она обожала алкогольные коктейли. А когда спиртное ударяло ей в голову, начинала выкидывать различные фортели. Но, особенно ей нравилось прятаться, чтобы ее искали.

– Представь себе, – захохотал Савельич. – Раннее утро. Я сплю сном праведника. Вдруг стук в дверь. Глаза продрал. Открываю. На пороге стоит группа парней в плавках. Мокрые все как лягушки, только из моря вылезли. Трясутся не то от утренней прохлады, не то от страха. Мне интересно стало, чего они от меня хотят? Что случилось, чтобы в такую рань людей с постели поднимать? Тут ребята как загалдят, что, мол, Светка пропала. Светка – эта та самая юная особа с непредсказуемыми поступками. Они уже все окрестности обошли и в море искали. Думали, что утонула. А ее нет нигде. Вот и решили ко мне за помощью обратиться, чтобы я их до ближайшего отделения полиции подбросил. Сам понимаешь. Ситуация не стандартная. Надо машину выгонять. А как ее завести? Ключи-то от зажигания и документы у Михалыча, хозяина, значит.

На этом месте Петр Савельич сделал многозначительную паузу и, отпив из бутылки добрую половину, продолжил свой рассказ.

– Я к нему, – Савельича вновь сразил приступ смеха. – Так, мол, и так. Надо компетентные органы привлекать. В отделение ехать. Тот естественно не стал возражать, и пошел, было, за документами и ключами. Но тут, видимо, сказался его прошлый опыт работы в соответствующих органах.

– А вы на пляже хорошо искали? – вернувшись, поинтересовался он.

Далее последовало детальное описание допроса молодых людей, из которого следовало, что парни на пляж особого внимания не обратили. Дескать, куда можно спрятаться на пустынном берегу. Не в песок же она зарылась!

– Тогда Михалыч распорядился зажечь везде, где можно, свет, – скороговоркой продолжал Петр. – Солнце еще не показалось из-за гор, и было довольно темно. Выстроившись в цепь и вооружившись фонариками, мы стали метр за метром прочесывать побережье. И что ты думаешь? Нашли! Светка забилась под старую лодку, бесхозно валявшуюся у сетчатого заборчика, огораживавшего нашу территорию от любителей позагорать за чужой счет, и там уснула. Нам бы поругать ее за такие шутки, но мы от радости, что все обошлось, ограничились данным ею обещанием, что больше она так поступать не будет. Ну, а потом отметили все вместе ее счастливое «воскрешение»…

– Да, досталось вам на орехи, – поддержал я беседу. – Но в принципе ничего удивительного. Многие девушки обожают привлекать к себе внимание. И, порой, не гнушаются нестандартными приемами. Хорошо, что все так закончилось. А могло бы быть и по-другому.

– Точно, – поддакнул Савельич. – Ну, а ты как тут?

– А что я? Твоя благоверная перевела меня жить в вашем гостевом домике, чтобы ей не так скучно было. Но теперь ты вернулся, и мне надо собираться восвояси…

– И не думай даже! – воскликнул Петр. – Чем тебе у нас плохо? Живи себе. И мне с тобой веселее будет. А то Марья у меня разговоров, кроме как о деле, не признает.

– Ну, если так, то ладно, – сделав вид, что не очень-то и рад такому раскладу, ответил я.

– Вот и отлично! – резюмировал Савельич.

Мы еще немного посидели, ведя разговоры о том, как хорошо на море, где круглый год тепло, а климат такой, что все растет буквально на камнях.

– А как здорово по «лунной дорожке» плыть, – вновь вернулся к своим воспоминаниям Петр. – Звезды такие яркие, что кажется, до них рукой достать можно.

– Да, звезды…, – мечтательно повторил за ним я.

Савельич невольно затронул больную для меня тему. Знал бы он, как выглядят звезды в бескрайней черноте космоса, когда на них смотришь из кабины сверхсветового корабля! Петр Савельич и понятия не имел, что значит услышать их шелест, ощутить великую гармонию Вселенной! Я вспомнил, как однажды мы записали реликтовое излучение, а потом переложили запись на музыку. Получилось нечто неописуемое. Это было произведение, пронизанное светом и покоем, несущее в себе печать возвышенного равновесия. В нем чувствовались своеобразные мерцания, которые оборачивались то мажорными, то минорными созвучиями. Мелодия то чуть омрачалась неустойчивыми аккордами, то вновь умиротворялась. И в данной игре созвучий проявлялась противоположность светлого и затемненного, зыбкого и твердого, печального и радостного…

«Стоп! – мысленно скомандовал себе я.– Что-то слишком часто меня стало заносить в прошлое. Конечно, забывать о том, что было, нельзя. Помнить о хорошем, грамотно использовать приобретенный опыт – это одно дело, но жить воспоминаниями – значит совершать грубую ошибку. Постоянный возврат к думам о том, что было, ни к чему хорошему не приведет, ведь в прошлом нет будущего».

Однако пора было возвращаться. Кликнув Джека, который без устали носился по полю, безуспешно гоняясь за дразнящими его воронами, мы взяли его на поводок и двинулись к дому. По пути Петр в свойственной ему манере опять начал свой бесконечный монолог, из которого следовало, что завтра им с Марьей необходимо будет съездить в город. Они планировали проехаться по своим поставщикам и провентилировать конъюнктуру рынка в магазинах.

Подобные рейды Петровна совершала регулярно, чтобы держать руку на пульсе. Да и ассортимент уже нуждался в пополнении. За время отсутствия Петра, мы с Маруськой продали значительную часть товара.

Дойдя до дома, мы дружески попрощались и разошлись. Утром хозяева уехали, а мне до глубокого вечера пришлось провозиться на участке, занимаясь рыхлением и прополкой грядок. Так проходил день за днем, неделя сменялась неделей. Дни становились короче, а ночи все длиннее. Приближалась осень.

Я не забыл данного себе обещания и как-то раз, выпросив у Маруськи пару бутылок самогонки, навестил своих прежних товарищей по свалке. В «берлоге» ничего не изменилось. Появился только новый обитатель – здоровенный лохматый пес по кличке Чак. Добродушная псина гавкнула пару раз для порядка, а потом, увидев у меня в руках кусок колбасы, приветливо завиляла хвостом. Потапыч осуществил все-таки свою мечту и обзавелся собакой. Правда, не породистой немецкой овчаркой, к коим он питал слабость, а обыкновенной дворнягой.

Вся ватага была в сборе. Увидев меня, обитатели вагончика несказанно обрадовались. Их радость еще более усилилась, когда я достал из сумки «горючее» и закуску.

– А, блудный сын пожаловал! – воскликнул Базилио.

Я был поражен искренности чувств этих обделенных жизнью бродяг. Мне стало даже неловко, когда мы, посидев немного и поговорив ни о чем, стали прощаться. Потапыч вызвался проводить меня и, свистнув Чаку, дошел со мной до края свалки.

– Все. Дальше не пойду, – улыбнулся он, протягивая мне свою мозолистую руку.

Мы обнялись еще раз, и каждый из нас пошел своей дорогой. Я и не предполагал даже, что расстанусь с ним надолго…

«Итак,– подводя промежуточный итог, мысленно рассуждал я. – Со свалки мне, похоже, выбраться удалось. Однако успокаиваться рано, необходимо искать себе новый путь».