Может, всё и было ложью, но Орлана почувствовала себя чуть лучше, только когда вернулась в Альмарейн. Она долго простояла у окна в галерее, глядя, как перелетают с дерева на дерево птицы. За садом виднелся город, площадь с застывшим фонтаном и развалины храма, а не безжизненное серое море. Понемногу утихала боль в затылке, и успокаивалось бешено колотящееся сердце.

Потом, убрав перед зеркалом волосы в причёску, Орлана спустилась в сад.

— Быть может, вам лучше прилечь? — Аластар нагнал её на одном из боковых ответвлений аллеи.

— Позже. Я хочу разобраться. — Она замерла на секунду, чтобы натянуть перчатки — те самые. Осеннее солнце было обманчивым. — Как вы считаете, Орден причастен ко всему этому?

Аластар покачал головой.

— Не думаю. Орден уязвлён, его подставили перед вами, а потом убили. Да, он сумел выжить, но раз он не предотвратил убийство, он, видимо, считал, что это невозможно. Конечно, он станет утверждать, что сам так захотел. Но ведь переместившись в тело Амира, он потерял большую часть своих сил, а что в этом хорошего? Выходит, он бежал, чтобы только сохранить жизнь.

Он коснулся талии Орланы, словно боялся, что она упадёт. В глубине сада деревья росли гуще, полуоблетевшими ветками нависали над их головами, и лилии, не усмирённые руками садовников, выползали на дорожки — сочные тёмно-зелёные стебли, как окаменевшие змеи. Давно увяли цветы.

— А что советники? — не сразу отозвалась Орлана. От Сантаринского ветра вздрагивали края палантина под её руками.

— Из них слишком уж сильно подставился только Свеин. У меня чувство, что его просто выкинули, в надежде, что мы схватим шпиона и на том успокоимся. Как-то слишком просто всё с ним.

— Значит, они забеспокоились? — Под её ногами рассыпались высохшие соцветия лилий, скользили потемневшие мёртвые листья. Дальше сад переходил в лес с едва заметными тропинками, наполненный шумом близкой реки.

Аластар усмехнулся.

— Вполне возможно. Свеин, конечно, ничего не рассказывает о сообщниках. Твердит лишь, что подослал шпиона, о чём весьма сожалеет. Сейчас он под домашним арестом. Больших полномочий в отношении высших магов я не имею. И не могу решать его судьбу без ваших указаний.

— А я обязана вынести этот вопрос на обсуждение советников. Как вы думаете, что они предложат?

Орлана отводила в сторону ветки, повисшие слишком низко над дорожкой, и с них срывались капли утреннего дождя. Когда белые камни окончательно скрылись под жухлой листвой и стеблями лилий, она остановилась и взглянула Аластару в лицо. Без каблуков она была ростом ему по плечо.

— Есть условие, при котором нам будет позволено убирать советников без суда и полугодового следствия. — Аластар жёстко поджал губы. — Военное время. В военное время императрица имеет право самостоятельно принимать любые решения.

Он провёл кончиками пальцев по её щеке, аккуратно убрал за ухо выбившуюся прядь волос.

— Шестой легион скоро будет в вашем распоряжении.

Орлана кивнула, отводя взгляд. Так далеко была главная аллея, так близко шумел Сантарин, роняя волны на каменистые берега. Ей не хотелось возвращаться к замку, чтобы ловить на себе взгляды и слышать шёпот за спиной.

— Моя императрица. Что вы решили с Файзелем? — Голос Аластара вывел её из оцепенения.

Она оторвалась от тяжёлых мыслей, глотнула холодного ветра.

— С ним? Что я должна была с ним решить? — искренне удивилась она. Аластар смотрел прямо.

— Мне казалось, у вас с ним всё неплохо складывалось.

Орлана растерянно взглянула на него и только через секунду поняла, что именно складывалось у неё с принципусом. Она попробовала улыбнуться, а в горле пересохло.

— Я не собираюсь выходить за него замуж. — Надо же так жалко пищать, как перепуганная школьница.

Лёгкая тень скользнула по лицу Аластара. Испытал ли он хоть что-то?

— Простите, моя императрица, мне показалось. — Он коснулся её запястья, хранившего запах яблочных духов.

Там, где он родился и вырос, не было лилий, выползающих на садовые дорожки. Не было листьев, похожих на растопыренные жёлтые ладони. Там не пахло по утрам речным ветром, и не зажигалось по вечерам белое пламя под высокими сводами.

Там, где он вырос, были снежные пустыни, белые волки и бесцветная рыба в непромерзающих реках. Там почти не восходило солнце. Там считалось, что нет другого пути, кроме как жить и умереть среди снежной пустыни и белых волков.

Изредка Аластар думал, что было бы, не уберись он вовремя из промёрзшего насквозь мира. Думал и цепенел от этих мыслей, представляя, что никогда не узнал бы аромата её яблочных духов.

— Вижу, вы опять спелись. — Орден не выказывал злости. — И почему тебя жизнь ничему не учит?

Он расхаживал взад-вперёд, заложив руки за спину, отчего силуэт Амира, разросшийся в полумраке библиотеки, казался точь-в-точь фигурой Ордена. Его убийственное спокойствие — вот что было гораздо страшнее его гнева.

Орлана прикрыла глаза и запрокинула голову. В висках пробуждалась знакомая боль, от которой уже не спрятаться и не заглушить её лекарствами. Орлана предпочитала не отвечать на выпады Ордена, потому что, с одной стороны, слушать он бы её не стал, а с другой, и отвечать было нечего.

— Не возьмёт он тебя замуж. Что-то не рвётся. И очереди из женихов я под окнами замка не вижу. А значит, растить тебе ребёнка в одиночестве, вот позору-то не оберёшься. — Орден замер на мгновение, проходя мимо неё. — А знаешь, что? Ты сама ему предложение сделай. Ну, если прикажешь, он бы не должен отказать.

— Замолчите… — пробормотала она одними губами.

— Что? — Орден изобразил прилежное внимание. — Вижу, что в этом вопросе ты со мной согласна. Ну хорошо, позор семьи, скажи мне, сегодня вечером ты собираешь Совет? Что расскажешь им, дорогая?

— Вот уж чего я точно тебе не доверю.

Он усмехнулся, опираясь руками на стол. Щелчками сбросил несколько шахматных фигур с доски — Орлана даже не обратил внимания.

— Замолчите, — шепнула она снова, будто говорила уже не с ним, а спорила с кем-то внутри себя или просила замолчать собственные мысли.

После обеда Орлана ни с кем больше не говорила. К вечеру она заперлась в кабинете с бумагами, которые принёс ей Аластар, и не показывалась оттуда, пока не пришло время созывать Совет. Когда же она вышла, застёгивая булавку на чёрной мантии, Аластару померещилось, что её руки дрожат.

— Вы хорошо себя чувствуете? Возможно, мне всё-таки стоит присутствовать на совете?

Она удостоила его беглым взглядом.

— Не нужно. Только вызовем лишние подозрения. Пусть они пока чувствуют себя в относительной безопасности.

За окнами готовился к ночи притихший Альмарейн, зажигал на улицах шары белого пламени. У Орланы всё-таки дрожали руки, и несколько минут она потратила на то, чтобы успокоиться. Простояла, вцепившись в балконные перила. Глотала холодный ветер.

Аластар взял её за руку, для чего пришлось почти силой разжимать прохладные пальцы Орланы.

— Моя императрица.

Не сразу, но она обернулась. Как снежинки под печальным светом солнца, поблёскивали бриллиантовые головки шпилек в её волосах, стянутых в узел на затылке. Причёска то ли монахини, то ли строгой учительницы.

— Понятно, что сейчас не время для такого вопроса. Но всё-таки я хочу знать. Когда всё это закончится, вы станете моей женой?

Аластар увидел, как потеплел её взгляд, и как оттаяла наконец гримаса безразличия на губах. Орлана подалась к нему, но как будто сама себя отдёрнула, и прикоснуться решилась только к плечу.

— Спасибо, — тихо сказала она. И как будто стал ощутимее запах её яблочных духов, разбавленных ветром.

Наверное, всё было неправильно. Он должен был говорить это в другом месте и в другое время. Она должна была отвечать совсем не так. Но пока Орлана счастливо прижималась к его плечу, лучше и правильнее быть не могло.

Через секунду она отстранилась. Провела ладонью по воздуху, словно желая прикоснуться ещё раз, но натолкнулась на преграду. Наверное, улыбнулась. В слабом свете белого пламени, который пробивался из галерей, Аластар мог ошибиться, не рассмотреть.

И она ушла в сторону зала советов.

— Конечно, вы объясните, зачем собрали нас здесь так поздно вечером, — спокойно поприветствовал её Олриск. Остальные встретили Орлану молча, внимательно проводив взглядами от дверей во главу стола.

Аливера глянула, кажется, даже рассержено, но быстро отвела взгляд. Орлана знала, что у целительницы дома остался ребёнок, которого она не доверяла ни одной няне. Но единственное, чем могла бы её успокоить, это то, что к сегодняшней ночи Аливера сможет уйти хоть на все четыре стороны. Если всё пойдёт по плану.

— Конечно объясню, — легко согласилась Орлана и опустилась на своё место. Она не зря вынудила их ждать: накалившееся докрасна терпение было бы ей на руку.

Перед ней на столе лежали несколько листов бумаги, исписанных разными почерками. На мгновение Аливера вытянула шею, пробуя разобрать хоть пару слов. Орлана улыбнулась ей, задумчиво прищуривая глаза.

— Поскольку, леди, вы проявляете такое рвение, мы, так и быть, займёмся вашим вопросом в первую очередь. Вы желаете высказаться?

Та отпрянула.

Над Альмарейнским лесом уже поблёскивали бриллиантовые капельки звёзд. С одной стороны залы через высокие окна были видны эти звёзды над лесом. С другой — городские огни подсвечивали низкое небо.

Все смотрели на неё выжидающе, Хэкон — без интереса, и только Свеин не смотрел вовсе. Его в залу советов привели под конвоем и оставили кусать губы. Вот он и молчал, потому что не знал, кого боялся сильнее.

— Итак, — вздохнула Орлана, — не буду в очередной раз вам рассказывать, что в замке происходят странные вещи. Это недоразумение с крепостью, наёмный убийца, потом убийство моего дяди, шпионы в замке, а вчера ко мне явился хорошо известный вам лорд Каэда и сообщил, что кто-то из Совета шантажировал его.

Она сказала это — точно нырнула в ледяную воду. Как бы ни хотелось Орлане сделать всё быстро и без громкого выяснения отношений, сейчас она вызывала всех их на ссору. Хотела, чтобы хоть один запаниковал, открылся, сделал неверное движение в сторону провала. Тогда бы она поняла.

— Лорды и леди, ситуация выходит из-под контроля. Немыслимо, чтобы высшие маги творили такое. Разумеется, если виновные будут найдены, их накажут. Но сейчас, в эту самую минуту, я знаю, что один из вас, присутствующих тут, и является преступником. Я не надеюсь, что у него будет достаточно благородства, чтобы сознаться, я только хотела бы предложить ему кое-что.

Она обвела их взглядом — каждого в отдельности. И на Олриске, пожалуй, её взгляд задержался чуть дольше. Лорд хаоса не отвёл глаз и не моргнул. Поджатые губы демонстрировали презрение, как всегда. И только острый подбородок был поднят чуть выше обычного.

— Предложить ему бежать, — завершила она свою мысль, и увидела, как порывисто вздохнула Аливера. — Разумеется, это может касаться лишь тех, кто ещё не взят под стражу. И советую долго не раздумывать над решением.

Кажется, молчание стало каменным. Потом лорд Олриск откинулся на спинку кресла.

— Правильно ли я понимаю, что вы не имеете никаких доказательств, но при всём этом обвиняете нас в совершении преступлений? Ваше величество, мне становятся оскорбительны эти ваши постоянные заявления о том, что мы — отвратительные советники. Посмею заметить, что Совет был собран вполне законным путём, и я, к примеру, не вижу ни одной причины, чтобы обращаться с нами, как с какими-то оборванцами.

Орлана обернулась к нему и растянула губы в холодной улыбке.

«Отлично, лорд. Вы роете себе могилу с таким остервенением, что я могу только позавидовать упорству и трудолюбию».

— Хорошо. — Она чуть склонилась в его сторону, подпирая висок указательным пальцем. — У меня нет доказательств, а вы попали сюда, несомненно, законным путём. Тогда вы легко можете рассказать нам, где вы были тем вечером, когда произошло убийство лорда Ордена.

Орлана прикрыла уставшие от яркого света глаза — она не ожидала, что он расскажет правду, да и это ей было без надобности. Когда в разговор вступят остальные, ей останется только наблюдать.

Она дождалась: пока Олриск сжимал губы в тонкую полоску, со своего места вскочил лорд Ллар.

— Но друзья мои, почему вы сразу начинаете обвинять друг друга? Я уверен, что этот вопрос можно решить мирно.

Орлана выжидательно смотрела на Олриска из-под ресниц. По левую её руку молчала Аливера, склонившись к столу так низко, что почти касалась его лицом. А Свеин терзал в пальцах солнечное перо.

— Конечно, — произнесла она неторопливо. — Я хочу от каждого услышать, чем он занимался в ту самую ночь, а после, я уверена, мы сможем что-нибудь решить. Только постарайтесь обойтись без лишних пререканий, ведь у нас на сегодня ещё так много дел.

Лорд Свеин вздрогнул от её слов, как будто удар был вовсе не словесным.

— И это как-то связано с тем, что шестой легион пришёл в столицу? — Голос лорда Хэкона звучал хрипловато, и в глаза Орлане он долго смотреть не смог — отвернулся.

— Да, вы не ошиблись. — Она подняла голову от руки и поводила в воздухе пальцами. — Понимаете ли, я не хочу утомительных споров, расследований. Думаю, вы тоже их не хотите.

Она видела, как заслезились глаза Аливеры.

— Я не стану этого делать, — отчётливо произнёс лорд Олриск, и все взгляды метнулись к нему. — Это унизительно и незаконно. С какой стати вы требуете у нас отчёта?

— Я не требую, я всего лишь прошу, уповая на вашу благоразумность, — сбавила тон Орлана.

— Ну тогда поясните, с чего вы взяли, что убийца — это один из советников.

В его тоне надрыв сменился угрозой. Орлана чуяла эту угрозу, как порывы ветра перед ливнем. А потом вдруг стало очень тихо и спокойно, даже в ушах зазвенело от этой тишины. Она ощутила, как давит верхняя пуговица на горло, и не шевельнулась.

— Всё очень просто. Я ввела лорда Ордена в Совет в качестве наблюдателя. Всем известно, что у меня есть на это право. И как раз после этого ему передали проклятый меч, а потом его подставили с этой поддельной грамотой. А потом наёмный убийца вдруг сознался, что его послал Орден. Великолепно, не так ли? Ведь Орден мог бы претендовать на престол после моей смерти. Вот только в ваши расчеты вкралась маленькая ошибка — я прекрасно знаю, что Ордену престол не нужен. Чуть позже, когда я отказалась признавать его виновным, его убили. Вы считаете это простым совпадением? Я не верю в совпадения, лорд. И думается мне, меч был угрозой. Слишком уж вовремя от нашёлся у господина Каэды. Я склонна считать, что консула использовали, как посредника.

Олриск вздёрнул подбородок ещё выше, хотя казалось, что выше уже невозможно, и одарил императрицу внимательным взглядом.

— Что это за меч? Я ничего о нём даже не слышал.

— Полно вам притворяться. — Она почти улыбалась. — О мече давно знает весь Альмарейн, как и о том, что Орден погиб, подержав его в руках. Проклятье, видите ли. У вас если какие-нибудь мысли по поводу того, как убийца мог так лихо всё обставить?

Она терпеливо ждала. Она знала, что виновные всегда проговариваются.

Что-то негромко шепнул Свеин, оборачиваясь к Аливере, та сморщилась, как будто глотнула горького Хршасского вина.

— Убийца должен был присутствовать в замке, недалеко от места преступления, — обстоятельно, словно на лекции, произнёс Ллар, разводя руками, отчего его широкие рукава колыхнулись. — Иначе никак. Никто из ныне живущих не является настолько сильным магом, чтобы убивать на расстоянии. И я думаю, что это в любом случае очень умный маг, ведь он смог так улучить момент.

— Очень дельное замечание, лорд Ллар, — благодарно кивнула ему Орлана. — Но ведь никто из вас не проводил в замке круглые сутки. И мой дядя, конечно, не лез в драки каждый день. Возможно ли такое, что убийца специально ожидал момент, а когда подходящий попался, сразу поспешил в замок? О, да. Не за этим ли он так хорошо подготовил мою ссору с Орденом — поддельная грамота, меч. Убийца сознался как раз в тот самый день. Да, обстоятельно всё было устроено.

Она помолчала, перебирая исписанные разными почерками листы бумаги.

— Вот отчёты командира крепости Алтарион, которую по поддельной грамоте едва не подарили нашим соседям. Он утверждает, что никто из его солдат не покидал крепости в то время, когда принципусу Файзелю принесли грамоту. Что до меня, я не могу представить, какие самоубийцы отчаются совершить такой поступок, ведь это прямая дорога на эшафот. Возможно, это были маги из каких-то очень далёких гарнизонов, которые решили просто немного подзаработать на несложном, хоть и преступном задании? Командир крепости сообщил мне кое-что ещё. Из хранилищ его крепости были украдены два солдатских мундира с нашивками. Странно, не находите?

— Если он настолько невнимателен, что позволил мундирам с отличительными знаками просто исчезнуть, то мне его нисколько не жаль, — скривив губы, заявил лорд Олриск.

Орлана оторвала взгляд от бумаг и внимательно посмотрела на Олриска: без сомнений, сегодня он говорил больше всех. Волновался? Может быть, ему было, о чём волноваться.

— Разумеется, это его промах, и он получит достойное наказание, но всё же любопытно, как это могло произойти? Знаете, я подумала, что кто-то из солдат был подкуплен. Скажите, вы никогда не были в окрестностях Алтариона?

— Никогда не был, — резко откликнулся лорд Олриск.

Она покусала пересохшие губы.

— Но вы ведь жили в Фарахне, я права? Знаете, легат Север, который, собственно, командует Алтарионом, когда он говорил с принципусом Файзелем, то выяснилось, что у послов был илуфский акцент. Файзель, конечно, не особенно разбирается в имперских провинциях, но он прекрасно расслышал эти характерные звуки «щ», вместо всего, чего угодно. Я подумала, раз вы так много времени провели в Фарахне, вы могли бы помочь нам с поисками тех лжепослов. Нет?

И Олриск отвернулся, а Орлана снова принялась листать бумаги. Притих Совет, никто больше не шептался, кривясь, как только императрица отворачивалась. Тяжело, с хрипом, дышала Аливера по левую руку Орланы.

— Я не рассказывала вам, лорды и леди. Наёмный убийца, которого я нашла у себя в спальне. Задумайтесь, как, наверное, было сложно парнишке преодолеть всю охрану замка, чтобы пробраться так далеко. Даже слегка обидно, что проделав такую огромную работу, он всё равно ничего не причинить мне вреда. Но, может, ему помогли пройти в замок? Ведь каждый из вас обладает правом приходить в замок когда угодно и приводить с собой спутников. Детей, например, жён, родителей, наёмных убийц.

Резко выдохнул и вскочил со своего места лорд Свеин. Стражники, стоящие у выхода, одновременно шагнули к нему, но Орлана сделала им знак остановиться.

— Я не могу больше это выслушивать, — на высокой ноте выкрикнул он, и Орлана склонила голову, ожидая продолжения. Побледневший Свеин вдруг растерялся — он не решался уйти, не мог и продолжать речь. Отчаянная злость кончилась, и остался лишь страх.

— Садитесь, — разрешила ему Орлана. — Я ещё не рассказала вам о мече моего сына. Этот проклятый меч мне преподнёс лорд Каэда, ничего не подозревая. Уж не знаю, какой реакции вы ожидали от меня, но подарок меня ничуть не огорчил. Зато лорда Ордена он вывел из себя. Я думаю, мой дядя воспринял этот меч, как знак: «Умер твой сын, умрёшь и ты». Он пришёл в бешенство. Он уже тогда подозревал, что его собираются убить.

В повисшей темноте стало слышно, как в окна заскрёбся ветер. Затрепетало белое пламя под сводами. Орлана вздохнула — она так устала выдерживать их взгляды.

— Мне грустно, что я так и не смогу узнать, кто же провёл убийцу в замок. Стража не досматривает советников и тех, кого они приводят с собой. Что же, если убийца явился под личиной вашего слуги, лорд Олриск? Или вашей сестры, лорд Свеин?

— Вам чудятся заговоры, — вдруг очень тихо произнёс Хэкон. — Я не могу назвать себя знатоком истории, но если ошибусь, пусть меня поправят. Говорят, императрица Руана сошла с ума вот так же. В каждом она видела убийцу, заговорщика и предателя. Скольких невиновных успела казнить, прежде чем её прирезали в собственной спальне?

— Кажется, её убили заклинанием… — дрогнувшим голосом встрял лорд учёный.

— Не важно, — отмахнулся Хэкон с таким видом, как будто неважно ему было уже всё вокруг.

Орлана дождалась, когда они замолчат. О, конечно, ни один совет теперь не мог обойтись без упоминаний мёртвой императрицы. Её тело давно замуровали в склепе, а с языков она не сходила до сих пор. Всё чудилось, что прозрачные двери залы распахнутся, и она войдёт, одетая в белое погребальное платье. Шрамы хищно выгнутся на щеке.

— Ничего подобного, — сказала Орлана. Ей сложно было говорить, как будто от холода сводило зубы. — Никаких беспочвенных подозрений. Я уже сказала, как только пришла сюда, что всех тех, на чьи проступки у меня не нашлось доказательств, я отпущу. Оставайтесь в столице. Или бегите из неё подальше. Как угодно.

Она снова перебрала листы перед собой — Вселенский Разум, конечно, они все заметили, как дрогнули её руки. Вселенский Разум, когда же кончится всё это. Она совсем забыла, что чёрный полубог привычно глух и не удостоит своей помощью даже императрицу. Ей следовало бы просить помощи у кое-кого другого.

— Лорд Олриск, из отчётов стражи я знаю, что в день, когда убили Ордена, вы были в замке. — Быстрый взгляд, устремлённый на него, подтвердил — он слушает, он чрезмерно внимателен к её словам. — Конечно я не стану, как вы сами выражаетесь, требовать с вас отчёта. Вы — законный советник и имеете право бродить по замку, когда вам только вздумается. И конечно вы имеете право являться ко мне утром после похорон и справляться, не было ли у моего дяди учеников. Любопытно, чего вы боялись? Что ученики начнут мстить за него? Что он успел передать им сокровенные знания?

Орлана помолчала. Холодная тень Руаны уже стояла у неё за спиной, и каждый, кто мог её ощутить, испытывал беспричинный страх. «Замолчи», — хотела бы сказать ей Орлана. — «Замолчи, убирайся прочь из моих мыслей, из-за моей спины». Руана стояла неподвижно, и Орлана кусала губы. Они и так считают её сумасшедшей, они все.

— У меня нет доказательств, и именно потому я не могу обвинить вас в убийстве Ордена, лорд Олриск. Хотя и знаю прекрасно, что это сделали вы. — С каждым словом она говорила всё медленнее, как будто отказывались подчиняться губы. — Однако у меня есть признания наёмного убийцы в том, что его подослали вы. А значит, это вы устроили покушение на меня. Понимаю, что вы не хотели меня убивать, цель ваша была совсем иная. Но мы имеем только то, что имеем. Ни словом меньше, лорд.

В тишине затрепетали огненные шары, словно по зале прошёлся сквозняк, и тут же всё замерло, замерли тени, залёгшие на лицах советников.

Она повернулась к Олриску, неподвижному и бессловесному, и смотрела ему в глаза так долго, что лицо едва не свело судорогой. Он молчал. Бледные поджатые губы не шевельнулись, ни дрогнули. Потом под кружевным воротником вдруг дёрнулся кадык.

Совет выдохнул — как будто все одновременно сдержали рвущиеся наружу слова. Орлана прикрыла уставшие глаза и откинулась на спинку кресла. У неё ныли плечи, и разламывалась спина. Во рту пересохло так, словно она говорила едва ли не весь день без остановки. Но ещё на пару фраз остались силы.

— Я не зря объявила в столице военное время, лорд. Теперь я могу принимать решения без согласия Совета. Надеюсь, вы больше не станете говорить, что я слишком предвзято отношусь к вам?

— Ну конечно, — сухо бросил ей лорд Олриск, глядя в сторону, — под пытками он мог признаться в чём угодно.

Орлана нашла в себе силы, чтобы изобразить улыбку — та вышла больной.

— А вот это не сможете доказать уже вы.

Поздно ночью Орлана не могла уснуть. Измотанная разбирательствами до последней степени, она ходила по кабинету, надеясь только, что сознание погаснет само собой. Но сознание не гасло. Напротив, сознание было очень ясным, и каждое слово в своей голове она слышала так отчётливо, словно эхо прокатывалось под высокими сводами галерей.

«Они предали тебя».

— Замолчи! — выкрикнула она вслух, надеясь заглушить голос мёртвой императрицы. Руана замолкала на секунду или две, а потом начинала заново.

«Они все тебя предадут. Защищайся. Убивай».

Орлана обессилено села в кресло, уткнулась лицом в стол. Её трясло от бессилия, и рука замерла на предпоследнем выдвижном ящике стола. Там хранилось снотворное — на крайний случай.

«Они предадут тебя так же, как предали меня. Убивай, пока не порешили тебя».

Орлана дёрнула ящик за ручку, и он едва не вывалился на пол. Под пачкой чистой бумаги лежали пластинки, пахнущие мятой. Чуть ли не разорвав шуршащую обёртку, Орлана отломила одну. Подумала и взяла ещё две.

В дверь постучали. Орлана вздрогнула — она никого не ждала. Аластар обычно выходил без стука, а Орден предпочитал сюда не являться, считая кабинет Орланы её личной территорией. Кому ещё понадобилось разводить беседы вместо того, чтобы спокойно лечь спать!

— Да! — резко выкрикнула Орлана вместо приглашения.

Дверь приоткрылась и в просвете показалось лицо секретаря, подсвеченное сзади белым пламенем. Бледный, похожий на призрак, он глядел куда-то в угол.

— К вам леди Руфь. Пригласить?

Наверное, она его оттолкнула. Наверное, под короткими полулунными ногтями остались частицы секретарского камзола. Руфь влетела в кабинет императрицы, не особенно заботясь о приличиях. Орлана зажмурилась, потому что острой болью вспыхнули виски.

В ладони таяли дольки снотворного. Орлана разжала пальцы — они скатились обратно на шуршащую обёртку. Задвигать ящик не было сил.

— В чём дело? — глухо поинтересовалась Орлана.

Руфь, не дожидаясь приглашения, села в кресло. Неубранные волосы падали на лицо, и Руфь их не убирала. Она тяжело дышала, и с щёк понемногу уходила лихорадочная краснота.

— Ты приказала арестовать моего брата.

— Я помню, — пробормотала Орлана, снова прикрывая глаза. От боли во рту стало очень сухо. Она нашарила кристалл связи, обхватила его пальцами, сжала, как будто этим могла бы прогнать Руану из своего сознания.

— Я сказала, я уже говорила тебе, что я… — Зло, сквозь сжатые зубы заговорила Руфь. Шар белого пламени вздрогнул и поплыл в угол, заставляя тени скакать по её лицу, делая его то маской ярости, то бездвижным ликом мертвеца.

— Руфь, уходи. Или я вызову стражу, и тебя уведут.

— Орлана! — Она в отчаянии вскочила.

Орлана разжала пальцы, и кристалл ударился о стол. Короткий и громкий вышел звук удара в натужной тишине. Орлана облизнула пересохшие губы.

— Свеин заслал в мой замок шпиона. Что, по-твоему, я должна, отпустить его? Радуйся, что я всего лишь отправляю его в ссылку, а не казню на главной площади в назидание окружающим. — Орлана ощутила, как её губы кривятся. Болью вспыхнула правая щека.

Руфь молчала, не шевелилась.

— Я и так… — Орлана сглотнула, опять судорожно вцепляясь в кристалл. Холод гладких граней не принёс облегчения. — Совет требовал заключения. Но помня о нашей дружбе… — Она трудно вздохнула. Перед глазами на секунду сделалось красно. — Свеин — глупый запутавшийся мальчик. Он попал под влияние других советников. Я не сержусь на него. И на тебя. Иди.

— Орлана, — снова повторила Руфь, но в этот раз испуганно, жалобно. Снова плыл в воздухе огненный шар, теперь — в центр комнаты. Орлана сидела, жмурясь, чтобы яркий свет не усилил боли. Она услышала, как двигаются ножки кресла по полу.

— Орлана, ты… — Дыхание Руфи сделалось ближе, Орлана слышала его, и от каждого звука внутри лопалась натянутая струна.

Жгучая боль в щеке стала нестерпимой, и вместо того, чтобы застонать, Орлана открыла глаза и, поймав взгляд Руфи, крикнула ей в лицо.

— Ну что ещё? Уходи. Ты что, не видишь?

Хлопнула дверь, пробудив очередной взрыв боли. Шипя сквозь зубы, Орлана потянулась за снотворным в нижний выдвижной ящик стола.