Димка, к удивлению стариков, добровольно вызвался сходить за хлебом в Олешь. Впрочем, Василиса, вопреки всем опасениям, даже и не пыталась навязаться к нему в компанию. Более того, когда бабушка задала обычный, вроде бы, вопрос: «Кто сегодня пойдет в Олешь?», Лиса как будто испугалась.
Взяв деньги и закинув на плечо маленький рюкзачок, Димка со всех ног припустил в село. Даже не посмотрев в сторону магазина, он свернул в сторону заброшенной церкви, по тропинке перешел через кладбище, а потом перебрался через речку на островок между двумя рукавами Олешанки. Туда, где жила Ярина Горынишна.
Димка постучал в дверь.
Тишина.
Постучал сильнее.
Нет ответа.
Крикнул:
- Ванька!
И опять только мягкое журчание Олешанки, да крики ворон с кладбища. А в доме будто и нет никого. Димка, набравшись храбрости, толкнул дверь – она оказалась закрытой. Мальчик сел на ветхое крылечко и обхватил руками голову: Ваньки нет, Ярины Горынишны нет, а Василису надо спасать, но как и от кого неизвестно. Наконец, он решил сходить в магазин, купить хлеба, а потом вернуться обратно и ждать до тех пор, пока кто-нибудь не вернется в избушку. Так и сделал. Добежал до магазина, постоял полчаса в очереди, купил хлеб. Когда он по дороге назад проходил через кладбище, перед ним опустилась большая ворона, каркнула и посмотрела своим круглым глазом, мол, кто тут у нас пожаловал. Мальчик решил, что не будет ничего плохого, если поделиться с ней кусочком хлебушка: отломил вкусную, хрустящую горбушку и кинул птице. Ворона склонила голову на бок, словно раздумывая, а потом, очень чинно, с достоинством, ухватила хлеб и приступила к трапезе, а Димка побрел дальше, чтобы в очередной раз убедиться, что в избушке все так же никого нет. Решив все-таки любой ценой дождаться хозяев дома, мальчик сел на крылечко и отломил себе немного хлеба…
***
Когда Димка ушел, псевдо-Василиса еще какое-то время сидела у себя в комнате. Впрочем, довольно быстро ей это прискучило – она так долго пробыла в Пустоте, что теперь хотелось новых ощущений и чем больше, тем лучше. Навка вышла из дома, никого не предупредив о своем уходе, и отправилась гулять на луг. В лес, разумеется, ее не тянуло. Она мирно собирала цветы, наслаждаясь жизнью на воле, среди материального мира и, увлекшись, забрела довольно далеко от дома.
- Сейчас ты расскажешь мне, куда дела настоящую Василису, - рычащий голос, внезапно раздавшийся за спиной, заставил девочку вздрогнуть.
Навка оглянулась назад и увидела Ваню, впрочем, она и без этого поняла, кто с ней заговорил.
- Вот еще, - хмыкнула она. – И не подумаю даже.
- Ты хоть понимаешь, что я могу с тобой сделать? – глаза Вани полыхнули желтым блеском.
- И что же? – спросила навка с видом абсолютного превосходства. – Что ты мне можешь сделать? Растерзать? Но ты этого не сделаешь, потому что тело не мое, оно принадлежит твоей подружке…
- Но через сорок дней оно будет твоим, не так ли? – глаза мальчика недобро прищурились.
- Вот через сорок дней и поговорим, - навья и не думала пугаться.
- Поговорим… А ты думала, удрать сможешь? – Ваня оскалился и стал больше похож на волчонка, чем на мальчика.
- Я не думаю, я делаю! – девочка отвернулась и направилась к дому.
- Ошибаешься!
Навья даже вскрикнуть не успела: сильный удар в голову и сознание померкло.
***
- С Тенью ты уже познакомилась, - Нав решил представить Василисе своих друзей. – Теперь позволь представить тебе Воина, - человек в одеждах древнеримского солдата и алом плаще коротко, с достоинством, поклонился. – Звездочку, - ангел с седой косой кивнула девочке. – И, конечно же, нашего Архангела, - второй ангел махнул Лисе рукой. – К сожалению, нас не так уж много. Остальные озлобились…
Нав покачал головой:
- И даже в Пустоте воюют Мрак со Светом… Прости за лирику, но, как ни горько мне осознавать, даже тут не получилось обойтись без войны. Поэтому, очень тебя прошу, никуда не отходи от нас. Всегда будь рядом либо со мной, либо с Тенью, Звездочкой, Воином или Архангелом. Никогда не оставайся в одиночестве. Все-таки мне очень хочется надеяться, что Иван, или Ваня смогут тебя отсюда забрать, а для этого с тобой здесь должно быть все в порядке.
- А что со мною может быть? У меня же тела нет! – беспечно спросила Василиса.
- Здесь есть, только не совсем такое, какое было. Там, в материальном мире, его никто не сможет увидеть, но здесь… Да ты сама посмотри – ты же ходишь, говоришь, дышишь…
- И правда, - покраснела Василиса.
- На самом деле… - Нав замолчал.
- Что на самом деле?- тут же переспросила Лиса.
- На самом деле ты сейчас намного более ранима, чем мы, потому что ты все еще живая.
- Конечно, живая, и вы тоже живые, - пожала плечами девочка.
- Не совсем. Мы – фантазии, в нас есть немного от живой души, но это вовсе не то, что ты. В ближайшие сорок дней твоя душа все еще сильно связана с телом. Так что за это время тебя еще можно вернуть обратно. Вот потом… - Нав опять осекся.
- А что потом? – насторожилась Василиса.
- Я не уверен, что после этого срока ты сможешь вернуться туда, откуда пришла. Навья сроднится с твоей прежней оболочкой и выгнать ее оттуда будет ой как непросто, разве что повторив ритуал, но и это тоже не сказать, чтобы сильно исправит дело.
- Почему? – тут же спросила Лиса.
- Потому что чужое тело – это чужое тело. Оно и стареет быстрее, и отказать может в любой момент, - вмешалась в разговор Звездочка. – Принцесса этого не знала.
- Принцесса? – удивилась девочка. – Кто это?
- Разумеется, твоя знакомая в белом платье, - подсказал ей Тень. – Она принадлежала к лагерю наших врагов, хотя, конечно, следует признать, что с детьми мы не воюем, даже с такими.
- Это та девочка, которая забрала мое тело? – догадалась Василиса.
- Она самая, - кивнул Нав.
- Надо подумать над тем, чтобы пересмотреть наши правила, - задумчиво проговорил Воин. – Мы с детьми не воюем, зато они… - он замолчал, к чему-то прислушиваясь и, потом сообщил. – А вот и гости пожаловали!
- Василиса, иди ко мне, - позвал девочку Нав. Лиса направилась было к нему, но внезапно ей пришло в голову, что никому из здесь присутствующих она еще не называла своего имени, однако ангел уже не в первый раз обращается к ней «Василиса» и «Лиса».
- А откуда ты знаешь, как меня зовут? – с подозрением в голосе спросила она, попятившись назад.
- Нашла время для расспросов, - пожурил ее Нав и тут же, довольно строго, сказал. – Быстро прячься за мою спину, с именами после будем разбираться!
Лиса, поняв, что все шутки закончились, тут же юркнула за спину ангела и почти сразу же вслед за этим она услышала голос Тени:
- Зачем пожаловал? – спросил он у кого-то. Василиса попыталась выглянуть из своего укрытия, но Архангел, заметив ее движение, тут же подошел к ним и встал рядом с Навом. Лиса поняла, что новых попыток лучше не предпринимать.
В ответ на вопрос Тени раздался знакомый хриплый голос, заставивший Василису вздрогнуть – слишком уж живо было воспоминание о недавнем ритуале, в ходе которого она здесь и оказалась:
- Я пришел за тем, кто по праву принадлежит мне, - заявил незнакомец.
- И что же это? – с издевкой в голосе спросил Тень.
- Ты и сам уже понял – девочка, конечно, девочка! – Василиса, услышав это, задрожала и придвинулась к Наву поближе. Два белоснежных крыла теперь были совсем рядом, и любопытство взяло верх над страхом – Лиса провела рукой по мягким перьям. Сразу почему-то стало спокойней, словно Нав поделился с ней своей уверенностью и безмолвно сказал: «Не бойся!»
- И зачем же тебе она нужна? – спросил Тень.
- Тебе до этого нет дела! – ответил его собеседник. – Она должна была сразу попасть к нам. Если бы не эта дуреха...
- Должна, не должна, какое это теперь имеет значение? Она попала к нам, и мы вам отдавать ее не собираемся, – Тень был непреклонен. - Оставьте ребенка в покое, ей и так досталось вашими стараниями.
- Ее душа принадлежит мне! – упорствовал незнакомец.
- Неужели? А я думал, что нынче кровью договоры уже никто не скрепляет, да и вряд ли девочка делала что-либо подобное. Зачем ей отдавать кому-то свою душу?
- А гребень русалки?..
- Слушай, и ты, и я прекрасно знаем, что русалка ничего ей не объясняла, когда давала гребень. И ты, и я знаем, что это дало Алене право утянуть девочку на дно, но вовсе не дает никому прав распоряжаться ее душой. Еще раз тебе говорю – дитя останется у нас, - в голосе Тени зазвучала сталь.
- Не отдадите волей, заберем силой, - незнакомец решил перейти на угрозы. – Ты сам знаешь, мы можем!
- Попробуйте! – выступил вперед Воин.
- А ты… Тебя я и вовсе не понимаю, почему ты на их стороне?! – теперь хриплый голос звучал негодующе и, вместе с тем, несколько удивленно. – Тебя нарисовали подлецом, трусом, убийцей!
- Вздор, - Воин и не думал сердиться, он был подчеркнуто спокоен. – Кого рисовали – мне дела нет, но я не подлец, не трус, и не убийца. Я – сам по себе. Я – часть души художника… Не того префекта, кто подписал несправедливый приговор, а художника, который рисовал фреску на стене церкви. Чувствуешь разницу? Кем был тот, другой, и чем он руководствовался в своих делах – я не знаю, ведь я отвечаю только за себя самого. Не хочу быть подлецом и трусом, и не буду. Именно поэтому я на их стороне, а не на вашей.
- Не хочешь, что ж, в таком случае ты скоро присоединишься к исчезнувшим навечно, - прошипел незнакомец, и Василиса не удержалась – выглянула из-за спины Нава, увидела говорившего, после чего вновь спряталась в свое укрытие. Она узнала в госте карлика, нарисованного на фреске со Старым Воином. Того самого мерзкого и отвратительного карлика.
- Мы все скоро к ним присоединимся, ты сам об этом знаешь, - спокойно ответил Тень. – А теперь ступай прочь, мне противно тебя видеть.
- Не волнуйся, скоро ты больше ничего видеть не сможешь, - прошипел карлик, уходя.
***
- Почему ты сказал, что мы все скоро присоединимся к исчезнувшим навечно? – спросила Лиса Тень сразу же, как только опасность миновала.
Тот покачал головой:
- Я надеюсь, тебя эта чаша минует. Очень надеюсь…
- И все же, о чем вы говорили?
Тень опустил глаза. Он не хотел пугать маленькую гостью. Вместо него на вопрос ответил Воин:
- Ты видела, в каком состоянии находится церковь?
- В плохом. Она заброшена, - сказала Василиса.
- Церковь разрушается. Краски, которыми мы нарисованы, крошатся, выцветают. В тот миг, когда последний штрих, составляющий наши изображения, исчезнет, нас не станет, - сказал Воин. – Так уж получилось. Наша душа заключена в церковных фресках.
- И я… я тоже там есть? – Лисе стало страшно.
- Не знаю, - покачал головой Воин.
- Не знаем, - признались Тень, Архангел и Звездочка.
- Думаю, нет, - ответил Нав и, положив руки на плечи девочки, мягко сказал. – Я верю, ты никуда не исчезнешь. Ты живая. Не такая, как мы. Ты обязательно вернешься домой. Я сделаю все, чтобы так было, ты мне веришь?
Василиса посмотрела ему в глаза и почувствовала, что страх отступает. Наву можно было верить. В то же время Лису начал терзать другой вопрос:
- Но как же вы? – спросила она. – Я не хочу, чтобы вы исчезли. Вы хорошие!
- К сожалению, это – жизнь, - вздохнул Нав. – Не переживай, мы готовы к этому и ничуть не боимся. Жалко, конечно, что…
- Что? О чем ты жалеешь? – уточнила Василиса.
- Я бы хотел увидеть небо и потрогать настоящую зеленую траву, - сказал ангел со вздохом. - Жаль, что я никогда этого не увижу. Я помню, все это есть. Наверное, тот, другой, с кого меня писали, он все это видел и любил, вот я и… - он грустно улыбнулся и развел руками. – Не бери в голову. Нам теперь нужно понять одно – зачем ты понадобилась Пройдохе.
- А Пройдоха - это кто? Тот карлик, да? – догадалась Василиса.
- Он самый, - ответил за Нава Архангел. – Вообще-то раньше он был другим. Это был славный красивый малыш, сын Бога, но, время перевернуло все с ног на голову. Малыш стал карликом, в его сердце поселились страх и злоба, и он присоединился к Темным ангелам. Со временем Малыш стал тем, кем является сейчас – Пройдохой. Причудливо вьется нить судьбы. Страх сделал из изначально доброй души злую и жестокую. Страх разъел ее еще сильнее, чем вода, холод и ветер – изображение божьего сына. Ты видела, как сейчас выглядят наши фрески, скажи, долго ли они еще проживут, что с ними?
- Они хорошо сохранились, - ответила Лиса, старательно смягчая краски. – Конечно, кое-что стерлось и осыпалось, но, думаю, не так уж все и плохо. Только вашего Пройдоху почти не видно. Он теперь и впрямь больше похож на страшного карлика.
- Интересно, что изменилось первым – его душа, или его облик, - тихо, будто про себя, сказал Нав.
- Теперь это уже не имеет никакого значения! – неожиданно оборвала его Звездочка, молчавшая все это время. – Важно одно – зачем ему нужна Василиса? Нужна до такой степени, что он готов развязать с нами войну, даже зная, что в ней никто не победит. Точнее так: проигравшие погибнут сразу, но и победившим жить останется не долго. Допустим, они нас уничтожили. Что им с этого? Девочка сказала, что из вашей фрески хуже всего сохранился Пройдоха. Так?
Василиса кивнула.
- Тогда он будет первой жертвой. Но что толку ему в войне, в которой он сгинет одним из первых?
- А почему он будет первым? – тут же встряла любопытная Василиса.
- Наша душа и наша сила очень сильно зависят от состояния наших изображений. Чем больше они разрушаются, тем меньше наша сила. Если Продоху почти не видно, значит, сил у него осталось очень мало, следовательно, у него почти нет шансов пережить войну, - пояснила Звездочка.
- А это значит, если он все-таки решился с нами воевать, девочка каким-то образом может продлить ему жизнь… - высказал свое предположение Тень.
- Осталось только понять, как он рассчитывает это сделать, - задумчиво проговорил Нав.
Стоило ему сказать эти слова, как над их головами захлопали крылья, и крупный белый голубь сел на плечо ангела. Птица склонила голову на бок и вопросительно прокурлыкала. Нав улыбнулся:
- Вот, кто может узнать ответ на наш вопрос, - и добавил, обращаясь уже к голубю. - Спасибо, Белоснежный, лети, мы будем ждать тебя!
- Это тот голубь, который был похож на часть бороды старика? – спросила Василиса, когда птица улетела.
- Старика? – удивилась Звездочка. – Это не старик, а Бог, точнее, его изображение.
- Но изображен он стариком, поэтому я так и сказала, - пояснила Василиса, слегка при этом покраснев.
- Глупое дитя, - с досадой в голосе сказала Звездочка и отошла в сторону.
- Я ее обидела? – спросила Василиса, осторожно дотронувшись до крыла Нава.
- Не переживай, просто она очень уж им восхищалась, пока он еще не спал, - ответил ей ангел.
- А где он спит? Ты же говорил, что здесь, в Пустоте, никто не может заснуть!
- Он все может, на то он и Бог… Или, по крайней мере, его частица, - уточнил Нав.