Дон Хуан Австрийский, хотел, чтобы все его люди было по достоинству оценены по достоинству, это как бы, ещё более прославляло и поднимало престиж его победы среди испанской знати, и Альваро де Санде, милостивым указом короля Филиппа II, был назначен генерал-губернатором Миланского герцогства. Щедро! Это в его-то, 82 года… Лет на десять бы раньше… Также ему был дарован рыцарский орден Святого Сантьяго, сеньория Вальдефуентес в родной Эстремадуре и титул маркиза Пиовера. Щедро…по-корлевски…

Альваро не умел ничего делать наполовину, губернатор Милана, значит губернатор Милана. Хотя он ничего и не смыслил в гражданских делах. Тогда, финансы, налоги, благоустройство, политику и прочее, он передал в руки своего помощника – Луиса де Рекесенса-и-Суиньга, а сам занялся укреплением обороны Миланского герцогства, смотром и подготовкой войск.

– Испанская дорога! Вот что самое главное, и куда мы должны направить все свои усилия!

И на всём пути вверенного ему участка «испанской дороги», от портов Генуи до алпийских перевалов, он возводил небольшие крепости с запасами провианта и оружия, постоялые дворы, где всегда можно было отдохнуть, оставить заболевших, сменить лошадей и получить телеги.

Присматривался он и к внешним событиям, отправляя подкрепления в армию герцога Альбы, ведшую тяжёлую войну во Фландрии.

К его сожалению, неудачей закончилась попытка Священной лиги, в 1572 году, захватить крепость Наваринн в Греции.

– Вашу мать, нашли кому доверить командование войсками! Изнеженному римскому аристократу Орсини, который ничего, кроме как заговор и интриг, не знает и не умеет!

После разгрома при Лепанто, все верфи османского султана были загружены спешной работой, и уже летом 1572 года, Улудж-Али вывел в море новый флот из 250 кораблей. Это был и совершенно обновлённый флот, за основу строительства кораблей которого, были взяты большие венецианские галеасы, вооружённые более тяжёлыми, дальнобойными пушками, а все солдаты и моряки, получили огнестрельное оружие.

Неизвестно где пропадавший долгие годы, и откуда сейчас вынырнувший давешний осведомитель, докладывал:

– 250 кораблей сила не малая, но они построены наспех, из сырого леса, команды не обучены и не подготовлены. Улудж-Али, своих берберов, вчера бывших простыми пиратами, назначает командирами кораблей и командующими эскадрами.

Альваро, хорошо наслышанный об опытности Улудж-Али, подверг это сомнениям.

А тут ещё, после смерти 1 мая 1572 года папы римскиго Пия V, Священная лига, лишённая его организаторских и связывающих уз, стала давать сбои. Испанцы, более заинтересованные в обладании Северной Африки тянули туда союзный флот, Венеция призывала защищать её последнюю крупную колонию – остров Крит, или идти всем, и освобождать Кипр. Летом они заперли флот Улудж-Али в гавани Модоны, не приспособленной для длительной стоянки крупного флота – не было достаточных припасов. Вот-вот Улудж-Али должен был пойти на прорыв! Ожидалась новая крупная морская битва, но неожиданно, 7 октября, ровно через год после победы при Лепанто, Хуан Австрийский заявил, что уводит свой флот в Мессину. Командующий папским флотом Маркантонио Колонна поддержал его, и они ушли, оставив венецианцев одних.

Венеция, брошенная всеми своими союзниками, пошла на заключение сепаратного мира с османами. Он был заключён 3 марта 1573 года, и по условиям его, Венеция отказывалась от Кипра, и ежегодно выплачивала по 300 тысяч золотых дукатов, в течение трёх лет.

– Это предательство! Измена всему христианскому делу! Снова венецианцы, ставят торговлю и богатства, выше Веры Христовой!

– Будьте готовы, сеньор де Санде, – превосходящий его знатностью и богатством, считая, что он должен быть генерал-губернатором Милана, Луис де Рекесенс-и-Суиньга по-хозяйски пройдя к столу, налил себе полный бокал вина, – пришла депеша из Испании. Наше правительство ведёт двойную игру во Франции, поддерживая и гугенотов, и католиков. Ставки в этой игре высоки – кто из них, придя во Франции к власти, передаст нам Бургундию и Прованс?

– Не думаю, чтобы Гаспар де Колиньи, лидер гугенотов, или Генрих де Гиз, лидер Католической Лиги, пошли на это. Не думаю.

– Может оно и так, но пришла депеша, и нам следует готовиться ввести войска в Прованс или Бургундию, сразу же, как будет получен приказ.

«Утопия… Долбанный Колиньи, всё более и более опутывает своим влиянием короля Франции Карла IX. Уговаривает его, послать во Фландрию армию. Против нас, против Испании, для поддержки тамошних мятежников! Мало ему Сен-Кантена и плена? Надо было не брать его в плен, а по-тихому, быстро прирезать! А среди католиков во Франции вражда. За лидерство борются Гизы и партия умеренных во главе с Монморанси, ищущих компромисс между католиками и гугенотами».

– У них сейчас мир, и намечается свадьба между гугенотами и католиками. Генриха Наваррского, женят на Маргарите Валуа. Мир и согласие во Франции…

– Ну, это вряд ли… – более осведомлённый Луис де Рекесенс-и-Суиньга, ничего более не ответил.

18 августа 1572 года состоялась свадьба короля Наварры Генриха и Маргариты Валуа, сестры короля Франции Карла IX. По этому поводу в Париж съехалось множество гугенотов. 22 августа, провалилось покушение на Гаспара де Колиньи. Наёмный стрелок – Франсуа де Лувье де Морвель, не таясь, прямо из окна дворца герцогов де Гизов, выстрелил из аркебузы в адмирала, но лишь ранил его в руку.

И тогда, 24 августа 1572 года, зазвонил колокол королевской часовни…

Варфоломеевская ночь… В одном только Париже было убито, по самым приблизительным подсчётам, около 5 тысяч гугенотов. Мужчин, женщин и детей… Одним из первых, погиб адмирал Гаспар де Колиньи. Его убил наёмник – Карел Яновский-з-Яновец, посланный Генрихом де Гизом.

Тело адмирала выбросили через окно.

– Это тебе, за смерть моего отца! – Генрих де Гиз плюнул, и больно пнул ногой труп поверженного врага.

А ликующая толпа, долго тягала его по улицам, отрубая от него куски. То, что осталось, бросили в реку. Но потом, толпе показалось этого мало. Тело Колиньи баграми выловили из реки, и за ноги подвесили на виселице Монфокон. А голову, поднесли Карлу IX и Екатерине Медичи. После, забальзамированную, её отвезли в Рим, в дар папе Григорию XIII.

Тело его, лишь спустя несколько дней, когда улеглось кровавое пиршество толпы, сняли люди губернатора Парижа Франсуа де Монморанси, и отвезли для захоронения в склепе семейного замка в Шантильи.

Варфоломеевская ночь стала сигналом, и по всей Франции было убито более 30 тысяч гугенотов.

Альваро был удовлетворён итогами Варфоломеевской ночи и последующими событиями, вот только… «Зачем пощадили этого щенка, Генриха Наваррского? Почему не удушили его? Он, мать его растак, будет поопаснее десятков Колиньи!»

Прибывший в Милан, в начале 1573 года, дон Хуан Австрийский, посвятил Альваро де Санде в свои замыслы по завоеванию Туниса.

– Вы ведь были там с моим отцом, сеньор де Санде! А теперь я надеюсь, что поможете и мне! Мы начнём оттуда Реконкисту, изгоним мусульман и восстановим христианство! Веру Христову! Вы со мною, сеньор де Санде?

Тут явно маячила вожделенная мечта бастарда, возложить на свою голову корону короля Туниса. Но как отнесётся к этому Филипп II?

– Ваша Светлость, тут до меня дошли слухи… Ваш брат, крайне не доволен. Нет, не вами, а вашей славой, вашей влиятельностью среди войск на Сицилии и в Италии, вашей самостоятельностью.

Лицо Хуана Австрийского померкло, он гневно прикусил большую, как и у всех Габсбургов, нижнюю губу, и положил на стол крепко сжатые кулаки.

Альваро стало жаль, этого сильного и смелого воина, который сейчас сидел перед ним поникший и печальный.

– Ваша Светлость, я окажу Вам всяческую помощь, в меру моих сил и возможностей, но если это не будет идти в разрез с моей присягой королю Испании!

Красота Антонии поблекла, она постарела, и стала более никому не нужна при дворе короля. Не увивались больше вокруг неё толпы поклонников, молодые девицы и дамы избегали встреч и разговор с ней. И чтобы не вести там безденежное, жалкое существование, она вернулась в Милан.

Больно было смотреть на неё, поникшую и униженную, красную от смущения и стыда, не смеющую поднять на него взгляда.

Альваро не стал мстить женщине, которую любил.

– Я дам тебе достаточно денег, и ты можешь купить себе дом где-нибудь в Неаполе или на Сицилии. А теперь, уходи. Все доставшиеся мне земли и титулы, я передам Родриго.

А в минуты одиночества, он размышлял. «Я был одним из тысяч солдат Испании! Мы шли туда, куда нам приказывали, и делали то, что должны были делать! Мы творили историю! Мы создавали Испанскую империю! На наших пиках, она держится! И как там говорил Платон? Только мёртвые видели конец войне… Да. Мне посчастливилось уцелеть и выжить. С честью пройти через всё… Бывало, что и испанская пехота сдавала свои позиции, отступала и капитулировала. Редко, но просила милости у врага. Но всё же, больше было мужества и отваги, храбрости и героизма, побед над врагом, который боялся одного нашего приближения! Испанская пехота, прочно, надеюсь что на века, завоевала себе славу лучшей, непобедимой армии мира! В этом есть, и моя скромная заслуга».

Он умер 20 октября 1573 года, в возрасте 84 лет, как и положено солдату, до конца оставаясь на боевом посту, на должности генерал-губернатора Миланского герцогства.

Этот стих Альваро де Санде сочинил, находясь в османском плену.

Я же, когда прочитал хроники, написанные Альваро де Санде, подумал:

Неужели всё это, выпало на долю одного человека?!

Честь и хвала ему! Мир его праху!