Елизавета

Смотрю в обсидиановые глаза напротив меня, и в моей голове никак не укладывается, почему он до сих пор здесь? Почему не сбежал от меня? Зачем ему нужна неуравновешенная любовница, которая в любой момент может выкинуть что-нибудь неадекватное? Может забыть его. Я не вижу в его глазах жалости. А если это не жалость, тогда что? Действительно любовь? Не верю. Какая к черту любовь?!

Он просто смотрит на меня, ничего не говорит. Поглаживает мои запястья большими пальцами. Мысленно я кричала, прогоняла его. Мысленно. А на деле, мне очень не хотелось, чтобы он уходил. Я не хотела, чтобы он оставлял меня наедине с моими мыслями. Смотрела на него, впитывая его образ. Его скулы оттеняла легкая щетина. Роберт выглядел уставшим, не выспавшимся. Возникло непреодолимое желание прикоснуться к его лицу. Я помню его глаза. Из всего вчерашнего дня, я помню его глаза и тепло. Тепло, которое согревало меня. Смотрю в его глаза и не могу отвернуться. Он не отпускает. Мне не верится, что он до сих пор рядом, не смотря на то, что видел вчера. Он здесь. И, похоже, не собирается меня отпускать. Но я должна сделать последнюю попытку. Мы должны отпустить друг друга. Это больше не может продолжаться. Нас не должно быть. Это все неправильно. У него семья. Сын, который нуждается в полноценной семье, который не должен страдать из-за разногласий родителей. В конце концов, в каждой семье случаются кризисы. Они должны их преодолеть. Не смотря на то, что Елена была мне глубоко неприятна, я понимала ее как женщину, она борется за свою семью. За свое собственное счастье. Не важно, какими методами.

— Так почему ты до сих пор здесь? Почему не бежишь от меня сломя голову? — решительно смотрю в его глаза. И сталкиваюсь с такой же его решимостью. Понимаю, что он не отпустит меня.

— Почему я должен бежать? — мягко говорит он. Встает с места, садится рядом со мной. Разворачивает меня к себе, вопросительно смотрит, ждет ответа.

— Потому что я — ненормальная, неадекватная, — тихо произношу, отворачиваясь от него. Он берет меня за подбородок, поворачивает к себе.

— Не смей так говорить! — грозно восклицает он. — Ты не ненормальная! Ты сильная, волевая женщина с непростой судьбой, — прижимает меня к своей груди, зарывается в мои волосы.

— Нет, я не сильная, — говорю ему в грудь, слушаю ритм его сердца. — Мне нужен врач, как только он вернется в город. Скорее всего, я опять лягу в клинику, — чувствую, как Роберт замирает, его тело напрягается.

— Нет, — твердо говорит он.

— Что — нет?

— Тебе не нужен никакой врач и, тем более, клиника! — поднимаю голову, смотрю в его полные уверенности глаза.

— А ты знаешь, что мне нужно? — горько усмехаюсь.

— Да. Знаю.

— И что же это? Не уж то — ты? — я говорю это с иронией в голосе, но в душе, что-то загорается. Надежда? А может? Нет, Лиза, не может. Тебе уже никто не поможет. Твое сердце разбито на осколки.

— Да. Почему бы и нет? Я понимаю, что я не идеальный. У меня не все так просто. Я не могу тебе в данный момент ничего дать кроме самого себя и своих чувств. Но я — эгоистичная сволочь, — Роберт ухмыляется. — Я не могу тебя отпустить. Если ты меня оттолкнешь, я превращусь в маньяка, преследующего тебя по пятам, — эти слова вызывают у меня улыбку. Роберт наклоняется, целует меня в уголки губ.

— Дай мне шанс, — в его глазах — мольба. Я понимаю, что сейчас должна принять окончательное решение.

— Роберт, — вдыхаю, собираю все свои силы. — О каком шансе ты говоришь? Шанс на что ты просишь? Мы не можем быть вместе. Ты женат. У тебя семья и сын, который нуждается в тебе, — он открывает рот, хочет мне возразить. Подношу палец к его губам, вынуждая его замолчать. — Даже если ты уже все для себя решил насчет своей семьи. Я не могу быть с тобой. Я душой неживая, я никогда не смогу полюбить. Ты понимаешь? Мне нечем больше любить. Нет, не так. Я уже люблю. Любою своего мужа. Да. Не смотри на меня так. Я понимаю, что его нет. Я знаю, что он ушел. Но мое сердце и душа с ним. Я знаю точно, когда-нибудь мы будем вместе. Мне просто надо немного подождать. Меня больше нет. Я там, с ним. И мы обязательно встретимся. А тебе нужно вернуться к жене. Не отнимать у своего сына семью. Пойми: для ребенка это очень важно, — Роберт не дает мне договорить, соскакивает с места. Подходит к окну. Открывает его. Глубоко вдыхает. Прикуривает сигарету, затягивается. Мы молчим. Я смотрю ему в спину и не могу разобрать свои чувства. Мое сердце начинает неровно биться. Становится тревожно. Я боюсь, что он сейчас послушает меня, развернется и уйдет к жене. В моих глазах застывают слезы. Я жадно наблюдаю за каждой его затяжкой. В груди разрастается боль. Он не прав. Он не эгоист. Это я — эгоистка. Я гоню его, а сама не хочу, чтобы он уходил. Но в тоже время, не могу ему ничего дать. Не могу ответить на его чувства. Я тихо всхлипываю, зажимаю рот рукой, но Роберт все равно слышит. Медленно разворачивается, в два шага преодолевает расстояние между нами. Опускается передо мной на колени. Собирает губами мои слезы, от чего они льются еще больше.

— Малышка, пожалуйста, не плачь. Мой брак давно разрушен. Я никогда, слышишь, никогда не любил Елену! Черт! Теперь мне кажется, что я вообще никогда не любил. Я понял это только с тобой, — закрываю глаза, медленно качаю головой.

— Я понимаю, что ты сейчас не готова слышать от меня такие слова. Не готова любить. Просто позволь мне быть рядом с тобой. Я не жду ответной любви. Просто позволь тебя любить, — открываю глаза, долго всматриваюсь в его лицо. Вижу, что он предельно искренен со мной. Боль в груди разрастается. Все чувства смешались, сердце начинает гулко биться. Хочу что-то сказать, открываю рот и снова закрываю. Я просто потеряна.

— Я не знаю, — наконец выдыхаю я. — Я …. — Роберт не дает мне договорить, сладко меня целует.

— Я все равно не отпущу тебя. Ты — моя. МОЯ. Даже не смей мне возражать! Ты еще не осознаешь это, но ты моя. Позволь мне все решить за тебя, — ну, вот и все, я проиграла в этой битве. Он все решил за меня. Может мне станет от этого еще хуже, но я ведь не узнаю, если не проверю. Ничего не отвечаю, просто молча киваю головой.

— Вот и хорошо, — он берет мои руки, целует их по очереди, прижимает к своим щекам. Он всегда такой теплый. Его тепло передается мне, согревая меня. Что я творю, зачем соглашаюсь с ним? Но возразить и прогнать нет больше сил. Ведь он прав. Я забываю обо всем в его руках. Смотрю в его черные глаза и теряю связь с реальностью.

— Твоя жена… — тихо говорю я, вспоминая нашу последнюю встречу с Еленой.

— К черту мою жену, даже не вспоминай о ней сейчас, не хочу ничего слышать о ней.

— Даже если я скажу, что она следит за нами? — Роберт ухмыляется, немного приподнимает брови. Но заметно, что это для него не новость. — Ты знал?

— Да, я знал. Но можешь ни о чем не переживать. Очень скоро все это прекратится, — немного раздраженно говорит он. Как и всегда, когда речь заходит о его жене. — Она следит за мной всю нашу совместную жизнь. Раньше меня это даже забавляло. Ведь я особо и не скрывал все свои связи. Ну а то, что она помогала мне избавляться от навязчивых девиц — так вообще было мне на руку. Елена думает, что я ничего не знаю. Но это я позволял ей так думать. Сейчас, с тобой, все по-другому. Скоро все закончится. Ели бы не сын, все было бы намного проще. Ты говоришь, что ребенку нужна семья. А если в этой семье родители не любят и не уважают друг друга? Каждый их разговор переходит в скандал? Нужна ли ему такая семья?

— Я не знаю. Не знаю, — качаю головой. — Это немного не вписывается в мое понимание семьи.

— Вот и хорошо, что не вписывается. Ты — другая. Ты — чистая. Так и должно быть. Так что я не буду тебя посвящать во всю эту грязь. — Он поднимается на ноги, тянет меня за собой. Обнимает за талию. — Как ты себя чувствуешь? Может, тебе лучше прилечь?

— О, нет! Тебе не кажется, что я очень долго лежала? Настолько долго, что, по-моему, я не смогу уснуть ближайшие два дня.

— Хорошо, — на его лице играет обворожительная улыбка. — Тогда пойдем в душ, — тянет меня за собой в ванну.

— Ах, да. Я забыла правило, — усмехаюсь в ответ.

— Никогда не забывай о наших правилах, — строго говорит он.

* * *

После совместного долгого душа, где Роберт не позволял мне ничего делать самой, а я уже даже не сопротивлялась этому факту, мой желудок дал о себе знать, напоминая мне, что я не ела почти сутки. Роберт изучил мой холодильник. Потом я выслушала лекцию о том, что мне надо хорошо питаться. Я молчала и закатывала глаза. Дальше он приказал мне одеваться в удобную и теплую одежду.

И вот мы едем по заснеженным городским улицам. Я смотрю в окно на мягкий декабрьский снег, думая о том, что он прав. Если позволять ему все решать за меня, мне не надо ни о чем думать. Возможно, так проще. Возможно, именно это мне сейчас нужно.

По дороге Роберт заезжает в кофейню. Чмокает меня в нос и быстро убегает. Возвращается он уже с ароматным свежезаваренным кофе. И очень вкусными круассанами. С удовольствием съедаю свою порцию, кошусь взглядом на круассан Роберта. Он усмехается, отдает его мне. Без зазрения совести съедаю и его порцию. Мы заезжаем к нему домой. Там Роберт переодевается в джинсы, неизменно белый свитер. Вместо кожаного браслета на его запястье теперь красуются большие часы, но на кожаном широком черном ремешке, чем-то напоминающим его браслет. Роберт замечает мой взгляд, направленный на свое запястье, усмехается.

— Привычка, Елизавета Андреевна, привычка. Мне надо было чем-то заменить браслет, — вспоминаю, что он оставил свой браслет где-то у меня в квартире, думаю о том, что мне надо обязательно его найти. Мы выходим на улицу, садимся в машину. Трогаемся с места.

— Куда мы едем? — все-таки решаюсь спросить я.

— Скоро увидите, Елизавета Андреевна, — смотрит на меня через зеркало, подмигивает.

— Почему ты часто называешь меня по имени отчеству?

— Потому что мне так нравится. Ваши имя-отчество, прекрасно сочетаются. Есть что-то в этом аристократичное, королевское.

Мы выезжаем из города. Оглядываюсь по сторонам, соображая, куда же ведет эта трасса, дальше только загородные поселки.

— Куда ты меня везешь?

— Мы едем за Ильей, — что? Он везет меня за своим сыном. Но зачем?

— А где он?

— Он гостит у моих родителей, — он везет меня за своим сыном! К своим родителям! Он вообще, в своем уме?

— Остановись! — кричу я. Роберт резко сворачивает на обочину, тормозит, разворачивается ко мне.

— Что случилось? Тебе плохо? — взволнованно спрашивает он.

— Это тебе, видимо, плохо! Зачем ты везешь меня в дом своих родителей?! Это неправильно! Я не хочу туда ехать. Что ты им скажешь? «Знакомьтесь, это — Лиза, моя любовница», так?! — гневно смотрю на него. Роберт лишь облегченно вздыхает. Отворачивается от меня, спокойно выворачивает на трассу, продолжая движение.

— Роберт! — кричу я. Он что, издевается надо мной?

— Елизавета, мои родители давно знают в каких я отношениях с Еленой. Они знают, что мы не живем вместе. И да, я скажу: «Знакомьтесь, это — Елизавета. Самая красивая девушка в мире».

— Роберт, это не смешно. Прошу тебя, не делай этого. Если ты готов вот так просто познакомить меня со своими родителями, то я — нет. — Я буквально молю его так со мной не поступать. Роберт долго молчит. Приоткрывает окно, подкуривает сигарету. Делает пару затяжек, выкидывает окурок в окно.

— Хорошо, — наконец произносит он. — Я пока не буду тебя ни с кем знакомить. Я просто заберу сына. А ты подождешь меня в машине, — спокойно и очень серьезно говорит он.

— Да. Хорошо. Спасибо. Но, пожалуйста, следующий раз говори сразу, куда ты собираешься меня отвезти.

— Ну уж нет, Елизавета. Если бы я тебе сказал сразу, ты бы никуда не поехала, — он улыбается мне в зеркало. Похоже, его ни на грамм не смущает тот факт, что он везет свою любовницу в свой родной дом. Неужели он не понимает, что это неправильно!

Едем мы довольно долго. Но длительная поездка оправдывает время. Ранняя зима за городом прекрасна. Пушистый белый снег укрывает землю, словно пуховым покрывалом. Деревья клонятся к земле от тяжести снежного наряда. Все замерло. Вокруг столько белого и чистого цвета. Я так сильно увлеклась созерцанием всей этой зимней сказки, что не заметила, как мы подъехали к небольшому двух этажному деревянному домику. Несмотря на размер, дом был просто сказочным и очень вписывался в здешнюю зимнюю природу. Роберт паркуется возле ворот дома, поворачивается ко мне.

— Красиво, правда? — он также как и я осматривает дом и природу вокруг него. На его лице сияет мальчишеская, почти детская улыбка.

— Да. Очень красиво, — с восхищением говорю я.

— Уверена, что не хочешь зайти?

— Уверена, — моя улыбка медленно сползает с лица. Все очарование пропадает.

— Ну хорошо, — мягко говорит он. Протягивает руку, проводит по моей щеке. — Не скучай, я быстро, — отстегивает ремень безопасности, выходит из машины.

Через минут пятнадцать из ворот дома вылетает миленький мальчик в зимней одежде, больше похожий на снеговичка. Следом за ним выходит Роберт. Открывает багажник, закидывает туда сумку. Достает детское кресло. Илюша крутится возле машины, играя с маленькой дворовой собачкой. Неожиданно в воротах появляется пожилая женщина. На вид ей лет пятьдесят. Теперь я понимаю, в кого у Роберта такие черные пронзительные глаза. Не смотря на то, что его мама уже не молода, она очень красивая и статная. В руках у нее большой контейнер и термос. Я, не боясь, рассматриваю ее, зная, что меня не видно за тонировкой. Роберт открывает пассажирскую дверь с противоположной от меня стороны, подмигивает мне, устанавливает детское кресло. Он хочет мне что-то сказать, я подношу палец к губам, глазами молю меня не выдавать. Он ухмыляется.

— Трусиха, — еле слышно, одними губами произносит он и закрывает дверь. Обходит машину, становится возле двери с моей стороны. Игриво постукивает пальцами по стеклу. Вот гад! К нему подходит его мать, подставляет щеку для поцелуя. Роберт улыбается ей как ребенок, целуя обе ее щеки. Кто бы мог подумать, что этот хищник в присутствии матери превращается в мальчишку. Женщина вручает ему контейнер и термос, что-то тихо говорит. Проводит рукой по его волосам, опускается вниз, обнимает мальчика, расцеловывая его. Илюша берет отца за руку и ведет к машине. Роберт открывает дверь, вручает мне контейнер, откуда очень вкусно пахнет домашними пирожками. Помогает сыну забраться в кресло, пристегивает его. Закрывает дверь. Опять подходит к матери, о чем-то с ней говорит. И тут Илья замечает меня.

— Здравствуйте, — тихо, смущаясь, говорит он.

— Привет, — так же тихо отвечаю я.

— Ты — Лиза. Я тебя помню, — со смущенной улыбкой говорит мальчик.

— Я тоже тебя помню. Ты — Илья, — так же улыбаюсь ему в ответ.

— Ты подарила мне Бусю.

— Кого? — не понимаю я.

— Бусю. Медведя, — поясняет мальчик.

— Ах, да. Значит ты назвал его Бусей. Интересное имя для белого медведя, — усмехаюсь я. Наш разговор прерывает Роберт. Он садится в машину, поворачивается к нам. Мило улыбается сыну, снимает с него шапку, лохматит волосы.

— Ты поздоровался с Лизой? — вопросительно выгибает бровь.

— Конечно, поздоровался, — отвечаю я. — Мы прекрасно общались, пока ты нас не прервал.

— Ох, ну извините, что вас прервал, — смеется Роберт. — Можете продолжать, не буду вам мешать, — демонстративно отворачивается от нас. Заводит машину, выезжая на дорогу.

— Что это? — спрашиваю Роберта, указывая на контейнер.

— Это наш обед. А точнее, его часть. Мама наготовила еще очень много чего вкусного. Но по Вашей вине, Елизавета Андреевна, мы не смогли всего попробовать.

— Так я еще и виновата, — хмуря брови, говорю я.

— Конечно виновата. А могла бы к нам присоединится. Моя мама очень вкусно готовит. Вы многое потеряли, Елизавета Андреевна, — хищно улыбаясь мне в зеркало, говорит он.

— Ну, извините, — наигранно надуваю губы. Отворачиваюсь к окну.

— Ну, нет, Елизавета Андреевна, одним «извините» Вы не обойдетесь. Придется Вас наказать, — я сглатываю, поворачиваюсь к мальчику, который с интересом наблюдает за нами. — Ну что, Илья, накажем Лизу за то, что лишила нас бабушкиной еды? — мальчик хитро хихикает, и не решительно качает головой.

— Ну и что вы задумали?! — с возмущением в голосе говорю я.

— Скоро узнаете, Елизавета Андреевна. Наберитесь терпения.

Через полчаса Роберт останавливается на обочине. Выходит из машины. Открывает дверь со стороны сына.

— Выходите, Елизавета Андреевна, мы Вам кое-что покажем. Мы проходим несколько метров по заснеженным дорожкам. И тут я застываю на месте. Это пруд. Прекрасный зимний пруд. Вода в нем еще не успела замерзнуть. Ветви могучих деревьев спускаются к самому краю пруда. Снег и иней серебрятся на них. Я аккуратно подхожу к кромке пруда, оглядываюсь по сторонам, наслаждаясь зимней сказкой. Боже, тут так красиво. Никогда не думала, что зимой на пруду может таиться такое великолепие. Замираю, смотрю вдаль. Глаза слепит от белизны. Вдыхаю морозный воздух. Вокруг такая тишина. Даже не верится, что не далеко от города может быть такое прекрасное место. Оглядываюсь назад: Роберт с сыном смотрят на меня и улыбаются одинаковыми улыбками. Они так похожи.

— Нравится? — спрашивает Роберт. Ничего не отвечаю, просто восхищенно киваю головой.

— Наверное, летом здесь тоже прекрасно, — говорю я.

— Да, Лиза, летом здесь тоже красиво. Но мне нравится бывать здесь осенью или зимой, — Роберт медленно подходит ко мне, притягивает меня к себе за талию. Другой рукой держит сына. Мы стоим в полной тишине, наслаждаясь этим великолепием.

— Ну а теперь, Елизавета Андреевна, наказание, — хитро улыбается он. Отходит от меня на несколько метров, набирает в руки снега. Илюша взвизгивает от радости, следует примеру отца: тоже лепит снежок, начиная закидывать меня.

— Так не честно, — кричу я. — Двое на одного. — Тоже леплю снежок, кидаю в Роберта, но он ловко уворачивается. Ни один мой снежок не попадает в цель.

— Хочешь, я буду за тебя, — кричит мне Илюша. — Вдвоем мы его победим, — киваю ему в ответ.

— Похоже, это заговор, — игриво говорит Роберт, покачивая головой. И тут начинается битва. Мы закидываем Роберта снежками. Илюша звонко смеется, когда ему удается попасть в цель. Чувствую себя ребенком. Мне весело и забавно как в детстве. Мы все вместе падаем в снег, Илья залезает на отца, закидывает его сверху.

— Ну все, сдаюсь! — кричит Роберт, поднимая руки в вверх. — Вы выиграли! — смеется он.

— Я же говорил, что мы его победим, — весело говорит мне мальчик. Роберт резко поднимается, подхватывает сына на руки. Ставит его на ноги, помогая отряхивать снег. Подает мне руку, тянет меня на себя, поднимает, тоже стряхивает с меня снег.

— А теперь быстро в машину, греться! — командует он. Подхватывает меня на руки, несет в машину. Илюша смущенно улыбается, бежит за нами. В машине мы пьем горячий и очень вкусный чай на травах. Едим домашние и еще теплые пирожки.

В город мы приезжаем только после обеда. По дороге Роберт сообщает сыну, что он едет к нему и пробудет у него еще пару дней, чему мальчик несказанно рад, расписывая отцу, чем бы он хотел заняться. Прошу Роберта подвезти меня домой. Пол часа он спорит со мной, уговаривая отправится с ними в кино. Я чувствую себя лишней и не считаю, что должна отбирать у ребенка внимание отца. Я не отношусь к их семье. Роберт конечно со мной не согласен. Но мой последний довод о том, что я устала, и мне хочется домой, заставляет Роберта замолчать. Я вижу по его глазам в зеркале заднего вида, что он мне не поверил.

Подъехав к моему дому, Роберт выходит из машины, открывает для меня дверь, ведет в подъезд. Когда мы скрываемся за дверями подъезда, он притягивает меня к себе, зарывается одной рукой в мои волосы и долго смотрит мне глаза.

— Ты уверена, что не хочешь провести время с нами?

— Уверена. Мы и так неплохо провели день. Я не могу остаться с вами. Пойми, это неправильно, — Я не знаю, как ему объяснить очевидные вещи. Неужели он не понимает, на сколько это все абсурдно? Роберт ничего не отвечает. Прижимает меня к стене, впивается в мои губы, целует. Нет, он не целует, он терзает мой губы. Тянет за волосы, заставляя откинуть голову назад. Проводит дорожку горячих поцелуев по моей шее, слегка прикусывая кожу. С рычанием отрывается от меня.

— Я все понимаю, Елизавета. Я просто не могу оставить тебя одну.

— Со мной все будет в порядке. Иди, тебя ждет сын.

— Хорошо. Я позвоню, — проводит пальцем по моим губам. Целует. Уже мягко и нежно. Глубоко вдыхает. — Пока, — отталкивается от стены, выходит из подъезда.

Захожу в свою пустую квартиру. Облокачиваюсь на тумбу в прихожей, смотрю на себя в зеркало. Мои щеки раскраснелись от холода или от поцелуев Роберта. Волосы как всегда растрепаны, потому что этот мужчина явно к ним не равнодушен. Усмехаюсь сама себе. Что я творю? В голове полный сумбур. Что меня ожидает дальше? Неожиданно приходит мысль о его жене. Если он никогда не любил ее, зачем женился? Брак без любви? Не могу этого понять. У них такой прекрасный сын. Маленький ангелочек. Разве дети могут рождаться без любви? У них же все есть для счастья. Почему они этого не видят? Черт, Роберт, Роберт. Интуиция подсказывает мне, что надо бежать от него без оглядки, что наша непонятная связь ни к чему хорошему не приведет. Но я уже не могу. Я могу твердить себе все, что угодно. Мысленно прогонять и отталкивать от себя. Но когда вдохну его запах, почувствую его тепло, я просто не могу ему сопротивляться. Я уже даже не пугаюсь этой мысли. Это уже неоспоримый факт. Назад дороги нет. Будь что будет. Он просил позволить ему все решать за меня, так пусть решает, ни о чем не хочу думать. Раздеваюсь, прохожу в гостиную, включаю свет, внимательно осматриваю пол. Да. Вот он. Я нашла его браслет. Поднимаю его, кручу в руках. Одеваю на свое запястье. Конечно, он болтается на моей тонкой руке. Иду в спальню, беру подушку, на которой спал Роберт, устраиваюсь в месте с ней на диване. Вдыхаю его запах. Бесцельно щелкаю пультом, смотрю на мелькающие картинки на экране. Мой телефон оповещает меня о новом сообщении. Открываю его, вижу фото Роберта и Ильи в кинотеатре. Надпись внизу гласит: «Скажи, что уже пожалела, что не присоединилась к нам?» Я невольно улыбаюсь, глядя на их счастливые лица. Отправляю улыбающийся смайлик в ответ. Сердце начинает щемить. На глаза наворачиваются слезы. От знакомого, но давно потерянного чувства.

* * *

Следующие два дня мы с Робертом не видимся. Хотя, по-моему, я знаю, как он провел почти каждый час. Мне на телефон приходит фото отчет с очередным приглашением присоединиться к ним. Естественно я отказываюсь, ссылаясь на работу и очень важные дела. Но сегодня с утра как ни странно, я не получила ни одного сообщения. Может Роберт тоже, наконец, решил заняться делами?

Передо мной сидит пожилая пара. Мы обсуждаем проведение юбилея одного из супругов. Мой телефон оживает у меня в кармане. Поспешно его достаю, хочу скинуть звонок, но высветившееся имя на экране просто не позволяет мне этого сделать. Извиняюсь перед супругами, поднимаю трубку. Встаю из-за стола, подхожу к окну.

— Алло, — почти шепотом говорю я.

— Привет, сладкая, — слышу такой же шепот в ответ. — Почему мы шепчемся?

— Потому что в данный момент я с клиентами обсуждаю мероприятие. Ты бы не мог перезвонить чуть позже?

— Нет, Малышка. Я хочу, чтобы ты сейчас извинилась перед клиентами, пошла в туалет и прислала мне фото своей обнаженной груди, — по моему телу проходит жар. Он что, действительно думает, что я сейчас все брошу и побегу в туалет фотографировать свою грудь?

— Ты серьезно? Это не смешно.

— А кто сказал, что я шучу? У тебя десять минут. Время пошло, — приказным тоном говорит он и сбрасывает звонок. Я растеряно смотрю на телефон. Твердо решаю, что не буду этого делать. Оборачиваюсь к клиентам. Пытаюсь продолжить с ними разговор. Но навязчивая мысль не дает мне покоя. И что вы думаете, я сделала в следующую минуту? Правильно! Я извинилась и умчалась в туалет. Закрываюсь в кабинке, смотрю на себя в зеркало: мои щеки горят. По телу проходит дрожь. Спешно расстегиваю пуговицы на кремовой блузке. Отодвигаю чашечки лифчика вниз, трясущимися руками фотографирую себя в зеркало. Быстро отправляю фото Роберту. Зажмуриваю глаза. Что я творю? Такие игры не для меня. Но я все же это делаю. Вот как у него получается так ловко мной манипулировать? Ведь я просто могла ему отказать. Могла ли? Ответ очевиден. Нет. Вся власть в его руках. Мое тело рефлекторно подчиняется ему. Быстро поправляюсь, застегиваю блузку, кидаю взгляд на себя в зеркало, мои глаза горят незнакомым мне блеском. Я даже не могу понять, хорошо это или плохо? Открываю дверь, тороплюсь назад к ожидающим меня людям. Резко налетаю на большое теплое тело. Мне даже не надо поднимать голову, запах парфюма и тепло говорят сами за себя. Сильные руки подхватывают меня, заталкивают назад в туалет. Роберт быстро закрывает дверь. Надвигается на меня, прижимая меня к кафельной стене. Его глаза так же горят огнем. Черным пламенем. Он ставит руки на стену, заключая меня в ловушку.

— Умница. Фото просто шикарное. Но я хочу посмотреть на оригинал, — не давая мне опомниться и возразить, впивается голодным поцелуем в мои губы, попутно растеривая мою блузку. И вот мой бюстгальтер опять сдвинут вниз. Он отрывается от моих губ, пожирает взглядом мою грудь, от чего мои соски тут же каменеют.

— Ох, я ошибся. Фото — полная хрень. Оригинал в тысячу раз лучше, — хриплым от возбуждения голосом почти рычит Роберт. Быстрыми поцелуями спускается вниз, всасывает мой сосок. Оттягивает его зубами. Проделывает тоже самое с второй грудью. Возбуждение горячей волной проносится по моему телу. Я до боли прикусываю губы, чтобы не закричать от переполняющих меня эмоций. Цепляюсь за его плечи, пытаюсь оттолкнуть, но прижимаюсь еще больше, прогибаюсь в его руках.

— Роберт… Пожалууу… Ааа… — вскрикиваю, когда его рука резко задирает мою юбку. Его пальцы впиваются в мои бедра. Запрокидываю голову, бьюсь о кафель, пока Роберт терзает мою грудь. Кажется еще не много, и я кончу просто от того, что он ласкает мою грудь. Но, видимо, мой разум еще не полностью отключился, напоминая мне, что в моем кабинете меня ждут люди.

— Роберт, пожалуйста, отпусти меня. Меня ждут клиенты, — хватая ртом воздух выдаю я.

— Подождут! — рычит мне в ответ.

— Нет. Пожалуйста, — молю я.

— Малышка. Забудь. Ты тоже безумно этого хочешь, — он возвращается к моим губам, прикусывает их.

— Нет. Не сейчас, — нагло вру я. Роберт усмехается мне в губы. Отодвигает давно промокшие трусики, проводит пальцем по складочкам.

— Врушка. Твое тело говорит об обратном.

— Ну пожалуйста, я так не могу, — делаю последнюю попытку. Хотя внутренний голос кричит, чтобы он не останавливался. Но черт, он останавливается, тяжело дышит, сдвигает мои трусики на место. Подносит пальцы, которые только что ласкали мои складочки, к губам, облизывает их.

— Ты такая вкусная, терпкая, — целует мои губы. Отстраняется, поправляет мой бюстгальтер. Медленно застегивает мою блузку. Достает сигарету, прикуривает ее. Глубоко затягивается, выпуская дым мне в лицо.

— Здесь нельзя курить, — зачем-то говорю я. Роберт хищно улыбается, демонстративно затягивается еще раз.

— Так оштрафуйте меня, Елизавета Андреевна, — я поправляю юбку, разглаживаю ее. Нагло выхватываю у него сигарету, глубоко затягиваюсь, отдаю ее назад. Так же нагло улыбаюсь ему в ответ.

— Ох, а она еще и дерзкая. Бегите, Елизавета Андреевна, пока я не наказал Ваш дерзкий ротик. Бегите, — я подхожу к двери, открываю ее, взвизгиваю, когда Роберт шлепает меня по заднице и убегаю к себе в кабинет.

Когда я возвращаюсь, нет, не так. Когда я влетаю в кабинет, пытаюсь выглядеть максимально собранной. Милая пожилая пара как-то странно на меня смотрит и загадочно улыбается. Смотрю на себя в зеркало и с ужасом понимаю, что моя помада размазана. Черт. И этот гад мне ничего не сказал! Быстро вытираю помаду. Пытаюсь продолжить наш разговор. Облегченно вздыхаю, когда все же довольная пара покидает мой кабинет. Но, не тут то было. Следом за ними в дверь врывается Роберт. Со словами «вот ты и попалась», подходит ко мне, резко разворачивает к себе спиной, заводит мои руки за спину, удерживает их одной рукой, другой надавливает на спину, заставляя меня лечь на стол.

— Что ты делаешь?! — возмущенно кричу я. О, боже, это похоже на захват заложников, а не секс. Но Роберт пленных не берет. Он убивает, быстро, резко и на повал. Он наваливается на меня сверху, убирает мои волосы в сторону, прикусывает мою шею. Подбирается к уху, прикусывает мочку.

— Я наказываю Вас, Елизавета Андреевна, — шепчет мне в ухо. — Это еще одно правило. Если Вы мне отказываете, дерзите, будьте готовы принять наказание, — я хочу что-нибудь ответить, возразить, что это так не правильно, грубо, мне даже немного больно. Но с ужасам понимаю, что мне это нравится, это возбуждает, обжигает, заставляя мое тело пылать. Черт, похоже, я — извращенка, меня заводят грубость и боль.

— Руки на стол! — следует очередной приказ, и я подчиняюсь.

— Молодец. Умница, — его голос становится бархатистым, вибрирующим. Я четко ощущаю что это — то, что ему нравится. Ему нравится управлять, доминировать, держать все в своих руках.

— Ну, вашу же мать! Вы когда-нибудь научитесь закрывать дверь! — слышу бодрый, но возмущенный голос подруги. — Или вас заводят зрители?! — я чувствую, как напрягается Роберт. Его рука, которая лежит на столе перед моим лицом, сжимается в кулак. И не удивительно, второй облом за последний час. Мне и самой хочется ее убить.

— Твоя подруга когда-нибудь научится стучать?! — спрашивает он меня, но говорит это очень громко.

— Научусь, когда вы научитесь запираться, — язвит подруга. Роберт медленно поднимается с меня. На меня вдруг нападает нервный смех. Ну это действительно смешно. Я лежу лицом на столе и смеюсь. Ну вы уже знаете, что я не нормальная, так что это не должно вас удивить. Слышу, как Ксюша тоже начинает хихикать.

— Рад, что вас это все забавляет! — недовольно шипит Роберт. — Поднимает меня со стола, разворачивается и быстро подходит к двери.

— Ты куда?! — Кричу ему вслед, бросая на подругу гневный взгляд.

— На свежий воздух, Елизавета Андреевна, — бросает он недовольно мне.

— Похоже, кому-то надо остыть, — смеясь, говорит Ксюха. Роберт покидает мой кабинет, громко хлопнув дверью. Ксюха виновато смотрит на меня.

— Прости, — тихо говорит подруга. Я ничего не отвечаю, лишь киваю ей в ответ.

— Ох, похоже, тебе тоже надо на свежий воздух. Судя по вашей позе, завелись вы не на шутку, — смеется она. — Но Лиза, научитесь, в конце концов, закрываться. Это хорошо, что зашла я, а если это были бы твои сотрудники или клиенты?

— Прекрати меня отчитывать. Все я понимаю. Просто с ним я теряю голову, — подруга загадочно улыбается. Садится на диван, внимательно смотрит на меня. Стоит сказать, что после моего приступа мы с ней больше не виделись.

— Ты больше на меня не злишься? — виновато говорит она. Подхожу к ней, сажусь в кресло напротив.

— Нет, уже нет. Возможно это и к лучшему, что ты объяснила все Роберту. Я просто не смогла бы этого сделать. Но ты могла бы не рассказывать ему это так подробно.

— Могла, — тихо говорит она. — Прости меня, пожалуйста. Я просто хотела, чтобы он понял, что с тобой происходит. И больше не делал каких либо ошибок.

— Да ладно тебе, все нормально, — говорю я.

— Вот и хорошо, — расцветает Ксюша. — Дверь моего кабинета распахивается. Роберт молча проходит. Подходит ко мне. Протягивает руку, я не понимаю чего он хочет, вкладываю свою руку в его. Он тянет меня на себя. Поднимает на ноги. Сам садится в кресло, дергает меня на себя, вынуждая сесть ему на колени. Зарывается в мои волосы, глубоко вдыхает. Его тяжелый парфюм смешан с горьким запахом табака. Похоже, кто-то успокаивал нервы.

— Вообще-то, у нас здесь женский разговор! — возмущается Ксюха.

— Ксюша! — одергиваю я ее.

— Можете продолжать свой разговор, — любезно «разрешает» нам Роберт. — Ксюха закатывает глаза.

— Как ты его терпишь? — ничего ей не отвечаю. Просто посылаю в ее сторону вопросительный взгляд.

— Итак, — продолжает подруга. — Сегодня у нас девичник.

— Как сегодня? Почему сегодня?!

— Потому что мы с Лехой решила провести девичник и мальчишник в один день. За неделю до свадьбы. Ну Лиза. Просто я тут сегодня с утра подумала: как можно проводить девичник за день до свадьбы? Я-то планирую оторваться на нем по полной программе. Ты представляешь, как мы будем себя чувствовать в день свадьбы? Не хочу выходить замуж с похмелья.

— Понятно. Возможно ты и права. И где будет твой девичник?

— Вообще-то, я еще окончательно не определилась. Катюха предлагает поехать к ней на дачу — там баня, свежий воздух, шашлыки и все такое. Предложение, конечно, заманчивое. Но я больше склоняюсь к клубу. Я хочу потанцевать и мужской стриптиз, — подмигивает мне она. Чувствую, как Роберт напрягается, но молчит, сильнее прижимая меня к себе.

— Похоже, ты точно решила оторваться по полной. А Леша в курсе твоих желаний? — игриво спрашиваю я.

— Леша, Леша. Причем здесь Леша? Это мой девичник, последняя, так сказать, холостяцкая вечеринка. Я же не лезу в его мальчишник. Думаешь, там не будет девочек? — подозрительно спрашивает она.

— Я думаю, что не будет. Леша не такой, — отвечаю я. Я знаю, как сильно он любит Ксюшу.

— Ох, Лиза. Ты такая наивная. Вот скажи мне, Роберт, как мужик. Разве бывают мальчишники без девочек? — При слове «девочек» — она показывает пальцами кавычки.

— Наверное, бывают, — отвечает Роберт. — Но я на таких не бывал.

— Вот! Так что решено, отрываемся в клубе. Есть у меня на примете парочка, в которых сегодня мужской стриптиз, — загадочно улыбаясь, говорит она.

— Есть предложение, — заявляет Роберт. — Проводите девичник у меня в клубе. Стриптиз обещаю вне сегодняшней программы. Специально для невесты.

— Ну, нет, — возражает подруга. — Хочешь контролировать Елизавету? Боишься, что какой-нибудь мускулистый стриптизер уведет ее у тебя? Даже не думай. Сегодня мы отрываемся без надзора мальчиков, — на ее лице лукавая улыбка.

— Не спеши отказываться, до конца не выслушав предложение.

— И каково твое предложение? — заинтересовано поднимает брови Ксюша.

— Предлагаю всю vip-зону в ваше распоряжение. Отдельную шоу программу, специально для вас. Эротический шоу балет. И личного горячего темнокожего мулата-стриптизера специально для невесты. Напитки, закуски — все за счет заведения. Так сказать, мой свадебный подарок. Клятвенно обещаю не попадаться вам на глаза весь вечер, — усмехается он. — Соглашайся, такие продолжения я два раза не делаю, — я вижу, как вспыхивают глаза подруги.

— Ну хорошо, уговорил, — небрежно кидает она. — Мы с девочками будем к восьми. И я надеюсь, ты держишь свое слово?

— Обижаете, Ксения.

Роберт

На часах десять вечера. Я сижу в своем кабинете, не отрывая глаз от монитора. Сегодня все мое внимание приковано к vip-зоне. Я слежу за своей девочкой. Предлагая Ксении провести девичник у меня в клубе, я не руководствовался благими намерениями. Не то, чтобы я не доверял Елизавете. Но я не доверял ее подруге. И то, что я видел на экране, лишь подтверждало мои опасения. Я никак не мог понять, зачем эта женщина выходит замуж? Корыстный интерес? Брак по расчету? Потому что влюбленная невеста просто не может себя так вести. Отрывалась она, конечно, по полной. Море алкоголя. Бесконечное заигрывание с официантами. Ну и главное блюдо — обещанный ей стриптизер. Сем знает свое дело. После того, как он связал ее во время танца и почти прилюдно оттрахал, она была очень впечатлена и продлила его еще на два часа. Нет, конечно, о самом сексе речи не шло, но то, что она вытворяла с ним во время танцев, по-моему, было похлеще любого траха. А теперь Ксения уже как полчаса сидит у него на коленях, ест и пьет с его рук. Был бы я ее женихом, я бы, наверное, придушил ее, не задумываясь. Остается надеяться, что ее жених никогда не узнает об этом. Сем отрабатывает на полную катушку. Похоже завтра мне придется выложить ему круглую сумму. Радует только одно: Елизавета очень не довольна происходящим, пьет она меньше остальных, с пренебрежением и даже со злостью смотрит на подругу, в очередной раз пытаясь утащить ее в туалет. Можно сказать, она просто в шоке от происходящего. Моя девочка чистая и неискушенная всем этим развратом. Хочется просто взять и утащить ее от туда. Но я обещал не вмешиваться. Поэтому в моих руках уже второй бокал коньяка и черт его знает, какая сигарета. Я видел немало частных оргий в своем клубе, по хлеще этой. Да что там видел, я в них участвовал. Но надеюсь, Елизавета никогда об этом не узнает. Бл**ь, Дан мне не простит, если узнает, что Ксения была здесь в таком состоянии, а я даже не сказал ему об этом. Он давно хочет ее отыметь. У него есть один пунктик. Ему нравятся чужие женщины. Он любит доказывать всем, а в первую очередь самому себе, что все женщины — шлюхи. Стоит только правильно попросить, и любая несвободная женщина изменит своему мужу, парню, жениху. Я не согласен с его теорией. Но у него свое мнение по этому поводу. Я знаю, почему он так думает. В его прошлом была подобная очень неприятная ситуация. Но это уже его история.

В программе девичника заявлено эротическое шоу. Это — очень красивый страстный танец пары. Это — гордость нашей программы. В этом танце целая история пары влюбленных. Танцоры одеты, но в их танце есть все: страсть, жесткость, нежность. В их танце присутствует прелюдия, поцелуи, ласки и имитация самого секса. Я не смотрю на них. Я видел это шоу не раз. Я наблюдаю за Елизаветой. В ее глазах отражаются все эмоции данной пары. Она буквально не отрывает от них глаз.

Похоже ее впечатлил танец. Вижу, как она осушает бокал с мартини, встает со своего места, что-то говорит своей подруге, которая наконец слезла с колен Сема. Елизавета покидает vip-зону. Похоже, моя девочка идет ко мне. Осушаю бокал до дна. Прикуриваю очередную сигарету. Жду. Замечаю, как за Лизой идет Яна. Твою мать, эта женщина когда-нибудь угомонится?! Уволить ее, что-ли, к чертовой матери? Подрываюсь с кресла. Быстро выхожу из кабинета. Замечаю Елизавету, направляющуюся в мою сторону, и Яну, спешащую за ней. Заметив меня, Яна останавливается.

— Яна, ты что-то хотела?!

— Эм. Нет. Я просто… — мнется она.

— Так займись работой! — прерываю ее бред. — Иди! — Яна морщится, но выполняет приказ. Разворачивается и уходит. Елизавета оглядывается, провожает ее взглядом.

— Что между вами происходит? — с дерзкой улыбкой спрашивает она.

— Ничего, — отвечаю я. Приглашаю жестом войти. Она проходит в кабинет. Закрываю дверь, на этот раз на замок. Елизавета проходит, садится в мое кресло за рабочим столом. Пристально смотрит мне в глаза. Берет мои сигареты. Подхожу к ней, подношу зажигалку, она прикуривает.

— Ревнуешь? — вопросительно приподнимаю бровь. Облокачиваюсь на стол рядом с ней.

— Еще чего. Нет, конечно. Просто спросила, — фыркает Елизавета. Но врать она совсем не умеет. Все написано на ее лице.

— Врете, Елизавета Андреевна. Я еще не наказал Вас за утреннюю дерзость. А Вы уже опять провинились, — забираю сигарету из ее рук, затягиваюсь сам, тушу окурок в рядом стоящей пепельнице.

— Так накажи, — неожиданно выдает она, от чего я почти давлюсь дымом сигареты.

— Ох, Елизавета, Вы сами не знаете, о чем просите.

— Не знаю. А ты покажи мне, — похоже кто-то настроен очень решительно.

— И чего именно Вы хотите? — моя девочка решила поиграть. Что ж, это даже забавно. Придется принять ее игру.

— Ты говорил, что Яна подчиненная в постели. Покажи мне, как это, — твою же мать, а вот этого я не ожидал. Игра становится интересной. Мой член дергается, как только я представляю, что могу с ней сделать. Долго смотрю ей в глаза и вижу в них решимость.

— Ты уверена, что этого хочешь?

— Да, — твердо отвечает она.

— Хорошо, — протягиваю ей руку. — Поехали.

— Куда? — не понимает она, но вкладывает свою руку в мою. Тяну ее на себя. Прижимаю.

— Ко мне домой. Мы не будем заниматься этим здесь, — не хочу делать это здесь, где я сотни раз проделывал это с Яной.

— А как же Ксюша?

— Не волнуйся, здесь ее никто не тронет и охрана позаботится, чтобы она благополучно добралась домой. Поехали! — беру ее за руку. Веду к выходу.

Едем мы в абсолютной тишине. В машине искрит напряжение и желание. Посматриваю на нее в зеркало, иногда мы пересекаемся взглядами. Елизавета улыбается, кусая губы. Она в предвкушении. Но она не знает, что ее ждет. Если я начну эту игру, я не смогу остановиться. Я не знаю ее пределы. Но и отказать ей в этой просьбе я тоже не могу. Это все, о чем я только мог мечтать с ней. В моем паху все сводит от желания попробовать это с ней. Заезжаю в свой двор. Паркуюсь. Разворачиваюсь к Елизавете, пора начинать. До боли хочется прикоснуться к ней. Но пока нельзя. Достаю ключи от квартиры вручаю ей, она не понимающие на меня смотрит.

— Сейчас ты поднимешься в квартиру. Я хочу, чтобы ты полностью разделась и ждала меня там. Хотя нет, можешь оставить чулки и сапоги, — глазки Елизаветы загораются. Она медленно кивает, хочет выйти из машины. Ох, моя девочка еще не знает всех правил.

— Стой. Разве я говорил тебе, что ты можешь выйти?

— Эм. Нет, — тихо говорит она.

— Сегодня ночью ты делаешь только то, что я говорю, беспрекословно выполняешь все мои приказы. И да, ты молчишь. Разговаривать тебе тоже нельзя, пока я не разрешу. Тебе все понятно? — она медленно, молча кивает. Умная девочка, быстро учится. — Все, теперь можешь идти. Елизавета скрывается в дверях подъезда. Проходит минут пятнадцать. Наверняка она уже голая. Мое воображение рисует картину того, как она, совершенно обнаженная, в одних чулках и сапогах ждет меня там. А моя девочка полна сюрпризов. Хочется бежать туда. Но еще рано. Я должен ждать. Прикуриваю сигарету, смотрю на окно. Свет очень тусклый. Она еще и в полумраке. К черту ожидание. Не могу больше терпеть! Иду к ней.

Подхожу к квартире, медленно толкаю дверь. Квартиру освещает лишь только светильник возле кровати. Елизавета сидит в кресле. Обнаженная и прекрасная. Ее распущенные волосы прикрывают ее красивую грудь, а эти чертовы чулки и сапоги сводят меня с ума. «Спокойно, Роберт. Вы играете в подчинение. Ты не можешь сейчас сорваться и просто трахнуть ее», — говорю я сам себе. Эта игра подразумевает мою власть над ней. Но Лиза даже не догадывается, что это именно у нее вся власть надо мной. Она молчит. Ее грудь медленно поднимается и опускается от тяжелого дыхания. Она быстро учится. Не говорит ни слова, просто ждет. Медленно снимаю куртку, разуваюсь, прохожу в комнату. Иду к холодильнику, наливаю себе виски. Бросаю в стакан лед. Медленно подхожу к Елизавете, ставлю бокал на столик. Снимаю с себя рубашку. Бросаю ее на диван. Елизавета не сводит с меня широко раскрытых глаз. Она вся в ожидании.

— Где твоя заколка? — спрашиваю я. У нее шикарные волосы, но в данной ситуации они будут мне мешать. Елизавета молча указывает на заколку на столике рядом. Беру ее, подхожу к Елизавете, собираю ее волосы, закалываю их сверху. Чувствую, как моя девочка немного подрагивает. Она не знает, что ее ждет. Что может быть прекрасней этого. Хочется прижать ее к себе, зацеловать, но — нельзя. Это не тот случай. Отхожу от нее, сажусь на диван напротив, беру виски, немного отпиваю.

— Встань! — приказываю я. Пора начинать игру. Она тут же встает, сглатывает. Замолкаю, просто смотрю на нее. Ожидание и неизвестность делают свое дело: Лиза уже возбуждена. А я ведь еще и не прикасался к ней.

— Твое тело прекрасно. Я мог бы любоваться вот так им вечно, — осматриваю ее красивые ножки, бедра, грудь, плечи, лицо. Она — само совершенство. Лиза закусывает губы. Начинает дышать глубже. Она приняла правила. Она подчиняется. Она не сводит с меня глаз. Ждет. Красивая и возбужденная. Впрочем, возбуждена здесь не только она. Делаю еще глоток виски. Расставляю ноги шире.

— Подойди сюда, — указываю ей на место между моих ног. Елизавета медленно подходит. Встает там, где я указал. Черт, я чувствую запах ее возбуждения.

— Встань на колени! — она растерянно моргает, но опускается на колени между моих ног.

— Хорошо, умница, — хвалю ее я. Ее вид на коленях у моих ног сводит меня с ума. — Посмотри мне в глаза! — мой голос становится жестче, — сейчас, Елизавета, я хочу твой прекрасный ротик. Хочу, чтобы твои прекрасные губки обхватили мой член. — Елизавета сглатывает, смотрит то на мой пах, то в глаза. Я не в силах сдержать усмешку, вот оно, воплощение невинности. Неужели она никогда этого не делала? Но ее выражение лица меняется. Из задумчивого в заинтересованное. Она чуть приоткрывает рот, облизывает губы. Да! Она это сделает! Мой член тут же дергается, становясь еще тверже. Елизавета тянется ко мне, расстегивает ширинку на моих брюках, довольно быстро высвобождает член из боксеров. Похоже, тут не одному мне не терпится. Она тянется к члену, обхватывает его рукой. Я дышу сквозь зубы, наслаждаясь моментом, слежу за ее действиями. Лиза усиливает нажим. Ее ладони движутся вверх-вниз. О, да! У нее все очень хорошо получается. Я закрываю глаза, откидываю голову на спинку дивана. Внезапно чувствую ее теплые губы на моем члене. Она тут же всасывает головку, играя с ней языком. Ни хрена себе! Открываю глаза. Поднимаю голову. Я должен это видеть. Капелька пота скатывается по моей спине. Смотрю, как ее губы обхватывают мой член. Она божественно прекрасна. Хочу получить все и немедленно. Но сдерживаюсь, пока позволяю делать это самой, она должна привыкнуть. Ее шаловливый язык проходится по всей длине моего члена, заставляя меня вздрогнуть. Ее губы опять смыкаются на моей головке, она всасывает ее сильнее. С ума сойти. Эта женщина не перестает меня удивлять. Глубоко вдыхаю, чтобы не кончить сразу. Елизавета продолжает сладкую пытку, уверено двигает головой, вбирая мой член глубже. Меня невероятно возбуждает то, как она это делает. Не выдерживаю, хватаю ее за волосы. Начинаю двигаться в ней сам. Я одурманен и ослеплен возбуждением, которое уже поглотило меня. Надеюсь, она это примет. Я все равно не смогу остановиться. Мой зверь разбужен и требует большего.

— Можешь глубже? — сквозь зубы рычу я. Она поднимает на меня свои затуманенные глазки, а потом с полной решимостью скользит своими губами еще глубже, до тех пор, пока я не касаюсь ее гортани. Наблюдаю за ней сверху. Помогают ей, погружаюсь в нее снова и снова. Вся кровь концентрируется внизу. Все горит огнем. Все меркнет. С каждым новым движением погружаюсь в нее еще глубже, удерживая ее за волосы. Елизавета все покорно принимает. Ужасно хочется кончить ей в рот. Черт, терпение на исходе. Я понимаю, что надо остановиться. Останавливаюсь, замираю. Тяжело дышу.

— Хватит. Остановись. Иначе все кончится быстрее, чем началось, — выдыхаю я. — Встань, — она тут же подчиняется, встает. Поднимаюсь, встаю радом с ней. — А ты способная ученица, — провожу пальцем по ее губам, — когда-нибудь я кончу в твой прекрасный ротик, но не сейчас. — И черт, она кивает, соглашается со мной. Ее это не шокирует.

— А теперь, раздень меня! — моя малышка тут же опять опускается на колени, снимает с меня брюки, носки, стягивает боксеры. Поднимается на ноги. Смиренно ждет приказа. Черт, я даже не смел и мечтать с ней о чем-то подобном. Беру ее за бедра, притягиваю ближе к себе, шепчу прямо в губы.

— Ты должна мне доверять. Ты доверяешь мне? — замираю, жду ответа. И моя девочка меня не подводит, медленно кивает, но молчит, как я приказал. — Можешь ответить, — разрешаю я.

— Да, я тебе доверяю, — дрожащим голосом шепчет она. Припадаю к ее губам, страстно целую, поглощая ее рот. Елизавета не отступает, так же страстно отзывается на мой поцелуй. Провожу пальцами по ее твердым возбужденным соскам, Елизавета стонет, прижимается ко мне. Страсть, словно лава, обжигает нас, растекаясь по венам. Но пора остановиться. Отстраняю ее от себя. Хищно улыбаюсь.

— Иди к кровати, сними сапоги, встань на ней на колени лицом к стене. Исполняй! — Елизавета делает резкий вдох, замирает. Медлит, но все же выполняет приказ. Беру бокал с виски. Выпиваю все до дна. Лиза выполняет все в точности, как я приказал и вот уже она на коленях, спиной ко мне. Можно было бы, конечно, заставить ее подождать и помучаться в такой позе, но я сам весь горю, и этим ожиданием мучаю себя. Поэтому ставлю пустой бокал на столик. Незамедлительно иду к ней. Подхожу вплотную к кровати. Провожу носом по ее затылку, вдыхаю ее пьянящий аромат. Веду пальцем по позвоночнику. Елизавета издает протяжный нетерпеливый стон. Улыбаюсь сам себе. Да, она на пределе. С силой надавливаю ей на спину, заставляю нагнуться.

— Прижмись лицом к подушке, — она ложится лицом на подушку, ее попка поднимается выше. Идеальная поза, идеальный прогиб спины. — В этой позе ты великолепна. Ты знаешь, что это моя любимая поза? — Елизавета лишь вздыхает, прикрывая глаза. — Раздвинь ноги шире, — моя девочка раздвигает свои прекрасные ножки, открывая мне обзор на ее блестящую от влаги киску. — Хорошо, — прикасаюсь к ее бедрам. Поглаживаю ее великолепную попку. Немного размахиваюсь, быстрым движением ладони бью ее по попке. На ней остается еле заметный розовый след. Елизавета чуть вздрагивает, издает тихий стон. Поглаживаю ее попку на месте удара. Таким же движением бью по другой стороне.

— Тебе нравится?

— Да, — отвечает она, ее голос дрожит.

— А я смотрю, Вы вошли во вкус, Елизавета Андреевна, — усмехаюсь я. Провожу пальцем по ее киске. Раздвигаю ее набухшие складочки, прохожусь по ее клитору круговыми движениями. Черт, она такая влажная. А ведь еще, по сути, я ничего не сделал. Елизавета дергается, стонет, когда я начинаю ласкать ее клитор еще быстрее. Одновременно бью ее по ягодицам, на этот раз сильнее, не прекращая ласкать ее клитор. Мне становится трудно сдерживаться, хочу ее сейчас, немедленно. Хочу быть в ней. Но для начала я должен получить парочку ее оргазмов в свою коллекцию.

— Хочешь кончить?! — спрашиваю я, прекращая ласкать ее клитор.

— Да. Пожалуйста! — хнычет она. — Не останавливайся, — возвращаю свои пальцы на место. Распределяю влагу по ее киске. Слегка надавливаю на клитор. Елизавета награждает мои действия громким стоном. Опять ласкаю клитор, но уже быстрее, интенсивнее. Резко, наотмашь, посылаю еще один обжигающий удар по ее попке. Моя девочка дергается, замирает в немом крике. Кричит, кода ее тело сотрясает оргазм. Чувствую, как она вся дрожит. Я сам едва ли не кончаю вместе с ней только от созерцания ее оргазма. Вхожу в нее сразу двумя пальцами, поглаживаю ее стеночки, которые до сих пор сжимаются и вибрируют. Ее ножки дрожат, ей уже трудно стоять на коленях. Беру ее за талию, тяну на себя, она откидывает голову на мое плечо. Целую ее в висок, убираю влажные волосы с ее лица.

— Открой ротик малышка, — Елизавета поднимает на меня свои затуманенные глаза, подношу пальцы, которые только что были в ней. Она обхватывает губами мои пальцы, тихонько посасывает. Аккуратно их вынимаю.

— Вкусно? — шепчу ей в ушко. — Я тоже хочу попробовать, — целую ее, она приоткрывает губки, впускает мой язык, я упиваюсь ее вкусом и возбуждением. Опять надавливаю ей на спину, заставляя лечь в ту же позу. Беру за бедра, поднимаю ее попку выше. Проникаю резко, одним толчком. На миг замираю, наслаждаясь ощущением. Она такая влажная и тесная. Начинаю медленно двигаться, Вхожу глубже и глубже. Лиза тяжело дышит, хватает ртом воздух. Я и сам задыхаюсь от этих ощущений. Не хочу останавливаться. Сжимаю пальцами ее бедра. Чувствую, как мышцы ее лона начинают ритмично сжиматься. Она снова готова кончить. Так быстро?

— Да малышка! Давай еще раз. Не сдерживайся, покричи для меня, — и она кричит, сжимая простыни руками. А меня разрывает на части от невероятного наслаждения. Останавливаюсь, даю ее маленькую передышку, чтобы начать все сначала. Теперь начинаю двигаться медленно, мучительно медленно для меня. Полностью выхожу и снова врываюсь в нее резким толчком. Вонзаю пальцы в ее бедра до синяков. Я понимаю, что уже слишком, но остановиться не могу. Ее киска до сих пор сжимает меня почти до боли. Моя девочка еще не отошла от последнего оргазма.

— О. Боже! Роберт! Я больше не могу. Это сильно много для меня, — охрипшим от криков голосом шепчет она.

— Можешь! — рычу ей в ответ. — И я не позволял тебе разговаривать! — размахиваюсь, звонким шлепком бью по ягодице. Не прекращая двигаться, наращиваю темп. Чувствую, как по ее телу идет волна дрожи, — мне остановиться!?

— О. Боже. НЕТ! — задыхаясь, уже почти скулит она.

— Сейчас. Будет. Очень. Жестко, — говорю ей, не прекращая в ней двигаться мучительно медленно. — Если тебе будет больно, некомфортно, неприятно или это слишком для тебя, останови меня. Поняла?! Отвечай! ¬ — рычу я, почти задыхаясь, капельки пота струятся по моей спине.

— Да, я поняла. Не останавливайся, пожалуйстааааа…. — о, черт, я знал, что моя девочка сильная, она все примет. Мое возбуждение зашкаливает с утроенной силой. Это уже сумасшествие в чистом виде. Нагибаюсь к ней, снимаю заколку с ее волос, наматываю их на кулак, тяну немного на себя, Елизавета прогибается. Каждый толчок все выше и выше подводит нас за грань безумия. Я слышу ее сдавленные крики и наше совместное тяжелое дыхание. Я уже вдалбливаюсь со всей силы в ее податливое тело. Вот она полностью в моей власти. Отпускаю ее волосы, хватаю за запястья, завожу руки за спину, удерживаю одной рукой, тяну на себя. Лиза не сопротивляется и, слава Богу, не останавливает, потому что я не уверен, что могу в данный момент вообще остановиться, даже если она попросит. Другой рукой поглаживаю ее грудь, сжимаю набухшие соски. Ее голова безвольно падает мне на грудь, Спускаю руку ниже, веду по животу еще ниже. Раздвигаю ее складочки. Нахожу влажный набухший клитор. Слегка надавливаю. Елизавета бьется в моих руках, но я крепко ее держу за руки. Делаю последние сокрушительные толчки до предела, до самого конца. Мышцы ее лона начинают судорожно сжимать мой член. Отпускаю ее руки. Хватаю за шею, чуть сжимаю. Только не сопротивляйся, малышка. Елизавета широко раскрывает глаза, но не останавливает меня. Чувству под своими пальцами ее учащенный пульс. Елизавета выгибается, по ее телу идет дрожь. Это почти судорога. Вот он, настоящий неподдельный оргазм моей малышки, который передается мне. Она кончает. Поворачиваю ее за шею к себе, впиваясь в губы, поглощая ее удовольствие. Елизавета почти до крови прикусывает мои губы. И я бурной горячей волной изливаюсь внутри нее. Медленно отпускаю ее шею, прижимаю ее мокрое от пота тело к себе. Она запрокидывает голову мне на плечо, ее глаза закрыты. Дыхание глубокое и частое. Ее тело подрагивает. Она так прекрасна. Тяну ее за собой, падаю вместе ней поперек кровати. Целую в висок, Провожу носом по щеке. Она медленно поворачивает ко мне голову. Открывает свои прекрасные глазки.

— Привет, — мягко говорю я. — Как ты, малышка?

— А мне можно уже разговаривать? — шепотом спрашивает она.

— Да, малышка, уже можно, — усмехаюсь я.

— По-моему, я потеряла голос, — опять шепчет она. — Очень хочется пить. — Нежно целую ее пересохшие губки, поднимаюсь с кровати. Иду к холодильнику. Приношу Елизавете большой бокал воды со льдом. Она садится на кровати, с жадностью осушает бокал.

— Спасибо, — уже почти нормальным голосом говорит она. Ложусь рядом с ней, притягиваю к себе. Лиза кладет голову мне на плечо, выводя своим пальчиком какой-то узор у меня на груди.

— Мне кажется, завтра я не смогу ходить, — шепчет она мне в грудь.

— Приму это за комплимент, — усмехаюсь ей в ответ.

— Ты уверен, что ты не доминат? — неожиданно спрашивает она.

— Уверен. Ты хотела узнать, что такое подчинение, я тебе это показал. Вот и все. И я уже говорил, что люблю секс в разных его проявлениях.

— Мне кажется, я — извращека, — смеется она. — Никогда бы не подумала, что мне понравится БДСМ.

— Ты — не извращека. И это был не совсем БДСМ, — прижимаю ее к себе сильнее, целую макушку.

— А что это тогда было? — с удивлением в голосе спрашивает она.

— Жесткий секс, легкая форма подчинения, — поясняю я.

— О, Боже. А что же тогда — настоящий БДСМ? — ужасается она.

— Хочешь узнать? — игриво спрашиваю я. Чувствую, как она замирает. Напрягается. — Расслабься, малышка, я пошутил. Она тут же расслабляется в моих руках.

— Тогда, мне понравился жесткий секс и легкое подчинение, — игриво констатирует она.

— И я безумно этому рад, — зарываюсь в ее волосы, легонько тяну на себя, заставляя поднять голову. Целую в ее прекрасные губки. — Люблю тебя, — шепчу ей в губы. — Лиза зажмуривает глаза, напрягается. Черт, Боже! Я когда-нибудь начну думать, прежде чем говорить? Это вырвалось непроизвольно. Резко поднимаюсь, переворачивая ее, нависаю над ней. Она просто лежит с закрытыми глазами.

— Черт, малышка. Посмотри на меня. Я… — останавливаюсь, потому что Лиза открывает глаза, подносит свой пальчик к моим губам.

— Тсс, — говорит она. — Давай спать, я так устала. Вы утомили меня сегодня, сэр. — Боже, она не бежит от меня, не бьется в истерике. Да, она не признается мне в ответной любви. Но, черт, Она уже это принимает. Ничего не отвечаю, боюсь спугнуть момент. Просто прижимаю ее к себе. Вдыхаю ее чистый цитрусово-ванильный запах, и мы засыпаем.

* * *

Утро встречает нас громким звуком телефона Елизаветы, раздающимся где-то в стороне входной двери. Елизавета недовольно что-то бурчит, переворачивается на живот, зарывается в подушки. И я понимаю ее, просыпаться очень неохота. Телефон, наконец, замокает, но тут же оживает снова. Елизавета пытается встать, хватаю ее за руку, дергаю назад. И, по-моему, она с радостью падает назад на кровать. Рывком подминаю ее под себя. Она ахает от неожиданности, ее сонные глазки распахиваются. Молча всматривается в мои глаза. Мои губы скользят по ее скулам, щекам. Подбираясь к губам. Ее дыхание становится резче, пальчики впиваются в мои плечи. Мы целуемся под неугомонный звонок телефона. Елизавета дергается подо мной, пытается оттолкнуть.

— Я так не могу, — наконец говорит она, когда я отрываюсь от ее вкусных губок. — А вдруг это что-то важное, — со стоном скатываюсь с нее, она быстро поднимается и бежит совершенно голая к телефону. Я просто любуюсь этим зрелищем. Елизавета неохотно поднимает трубку, недовольно хмурит бровки. Долго молчит, меняется в лице, брови хмурятся еще больше.

— Татьяна, успокойся! Этого просто не может быть. Я сейчас приеду, — взволновано почти кричит она. Да что произошло? Она сбрасывает звонок, нервно и растеряно оглядывается по сторонам, ищет свою одежду. Быстро встаю, подхожу к ней.

— Лиза, что случилось? — спрашиваю ее.

— Я не знаю. Ничего не понимаю, — она почти плачет. Не прекращая метаться по комнате, собирает свою одежду. Подхожу к ней, заставляю остановиться. Разворачиваю лицом к себе.

— Елизавета, объясни мне, что происходит! — требую я.

— Я не знаю, звонила Татьяна. Она говорит, что в моем кафе люди из Роспотребнадзора. Говорит, что почти перевернули всю кухню. Предъявляют мне несоблюдение санитарных норм. Говорит, поступила жалоба в прокуратуру о массовом отравлении людей. Роберт, я ничего не понимаю. Этого просто не может быть. Мне срочно нужно туда. Они просят всю документацию на поставки продуктов, — она пытается вырваться из моих рук. Не отпускаю.

— Лиза, послушай меня. Успокойся. Это просто какая-то ошибка. Мы сейчас поедем туда и все выясним.

— Да, хорошо, — уже спокойнее говорит она. — Но только поехали быстрее. Ты понимаешь, чем это может мне грозить?

— Лиза, я сказал — успокойся. Ничем тебе это не может грозить! Это просто ошибка, — ее телефон снова начинает звонить. Она быстро поднимает трубку.

— Елена?! — удивленно отвечает она. Я замираю. Поднимаю брови. И Елизавета подтверждает мои подозрения, медленно кивая мне в ответ. Вот черт, ну за то теперь мне стало все понятно!