Рыча и огрызаясь и мечась по хозяйству — складываю чемодан. Сложить чемодан для себя — но главное — сдать фронт работ.

— Ты еще ничего не собрала! — заходит грозно в мою комнату.

— Ни фига себе фига! Я с утра для себя шуршу! Ну ладно, начну тогда собирать! Прямо сейчас!

Вот это платье. И это. И это. И джинсы. И кеды… Нет, все не так.

И вот знаю же, что на фестивале буду укрываться листиками и спать на земельке — и любая маечка в ход пойдет! Но — в который раз складываю и перекладываю. Не подходи — мысль собьешь.

— А носки где? Ты посуду мыла? Где ложечки? Шампунь опять к себе утащила?

— Нет! Это немыслимо! Ты же сам сказал — собираться! А теперь сам мешаешь! — Бросаю все, что держала в руках, в чемодан. — Сил моих нет! Ты хочешь, чтобы я собралась, или нет?

— Не ори на меня!

— Но я собираюсь!

— Ну и собирайся, ради бога!

— Как же собирайся, когда все брось и ищи тебе ложки!

— Ты скандала хочешь? Фиг ты поедешь!

— Фиг я не поеду!

— Ну конечно, что ты мне сделаешь!

Перед глазами плывет красный туман, с наслаждением представляю, что именно можно сделать: компьютер — в окно, окна — разбить, бутылки вина — об стену…. Оооо! Как много можно сделать! Какое сладкое чувство непоправимости можно — выпустить в мир!

— Многое можно сделать! — говорю.

Туман понемногу рассеивается.

— Ладно, вот твоя ложечка! — вылавливаю в раковине из жижи. — Доволен? Счастлив? Можно мне собираться?

— Да я и не мешал!

Ругаясь и фырча, вылетаю из дверей пулей.

— Вот точно что-то важное забыла! Точно!!!

Настроение опять испоганено, зачем и ехать!

И все же я еду, и почти насильно наплывают новые пейзажи, и мир становится другой, и перетаскивает меня на новый квадрат: ну что, опять нагородила себе препятствий.

Вот они где все: шшшу! — ветер сдул, пусто.