Я спускаюсь по лестнице в магазин за хлебом, молоком, что-то к чаю и что-то еще… Потом вспомню.
Снаружи — обычный серый день, а возле дома, как обычно — настоящая аэротруба. Толкаю рукой дверь, ветер взвывает и прижимает дверь плечом.
Толкаю второй раз. Но тут в руке оживает мобильник.
Официальный голос, скороговоркой:
— Вам звонят из (неразборчиво).
— Простите?
— Вам звонят из (неразборчиво).
— Хорошо (они так десять раз будут повторять одно и то же, мы это уже проходили). В чем дело?
— Один из ваших партнеров ВИЧ-инфицирован. Он дал нам ваш телефон. Когда вам удобнее прийти и провериться? Наши часы приема… Это центр сексуального здоровья и заболеваний, передающихся половым путем, — голос выныривает из гула, и последние слова звучат отчетливо.
ВИЧ? Партнер? Инфицирован?.. Подождите. Сейчас достану ручку, запишу.
Голова плывет — а руки достают блокнотик и листают расписание.
Партнер дал мой телефон? У кого это мой телефон? Это может быть — или Черный Алекс, или Сашечка… Проверился, узнал, — побежал спасать меня.
Узнал? …Сашечка? Конец света.
Или? Может, это Крис. Может, это злая шутка, может, это Крис.
Да, еще возможно…
Говорят — люди обычно в страшное не верят, сопротивляются, — даже тогда, когда уже точно все подтверждено. Я почему-то верю — сразу.
Я верю. Я только решаю, что теперь делать. Когда удобнее прийти на проверку. Кому что говорить. И кому — не говорить ничего. И — кто? Черный Алекс или Белый?
И все же… (может, все же это — Крис). Звоню реплаем.
— Это центр? Вы мне звонили? Нет, кто-то мне звонил и…
Пять минут свистящей надежды…
— Да, ваше имя есть в наших записях. Так когда вам удобнее провериться?
Дверь закрыта. Наглухо.
…Почему-то мне выпало — самое страшное на Земле слово. Слово, которым люди бросаются друг в друга — когда шутят неосторожно, неполиткорректно, грязно. Никто не признает это слово своим. Теперь оно — мое. ВИЧ, СПИД.
Все, во что вы не верили.
— Да, спасибо, в четверг мне удобно.
* * *
Я третий раз берусь за ручку двери.
Что-то надо купить… Молоко, хлеб, к чаю.