#img_2.jpeg

Весь день небо хмурилось, а к вечеру вдруг как-то сразу прояснилось, улыбнулось широкой, лучистой улыбкой.

Солнышко уже начало прятаться за острозубые вершины гор, когда Аскар, Толя, Клава и Айгуль собрались на рыбалку.

Вот и окраина города; их взору открылась знойная степь с опорами высоковольтной передачи, одна за другой уходящих вдаль.

— Куда мы так спешим? — спросила Айгуль и поправила большие-пребольшие очки, из-под которых выглядывал круглый кнопкой нос.

— Вот ещё… — нахмурил тонкие брови мальчуган, идущий во главе этого маленького отряда.

Это был Аскар-серьёзный. Так прозвали его сверстники, и не зря: он редко улыбался, глядел на своих друзей прямо, проникновенно, и при этом молчал, заговаривал только в том случае, когда требовалось сказать решающее слово. Но если он начинал смеяться над чем-нибудь очень смешным, то смеялся заразительно, неудержимо. Тогда больше, чем когда-либо, звенели мальчишеские голоса, визжали девчонки.

Совсем другим был его друг Толя, которого все уважали за мягкий и отзывчивый характер.

Но хоть и разные были у них натуры, они прожить долго в разлуке не могли.

Вот и сейчас Аскар был сердитым и хмурым. Причиной тому были девчонки, которых он ни за что на свете не хотел брать с собой. Толе пришлось применить все свои дипломатические способности, чтобы уговорить закадычного друга.

Доводы были веские. Айгуль — председатель их пионерского отряда. Это раз. Клава — родственница Толи, недавно приехала с севера. Не откуда-нибудь, а с севера. Это два. А в третьих, отказывать девочкам в просьбе пойти с ними на рыбалку, надо быть самыми что ни на есть неисправимыми невежами.

Аскар и сам понимал, что не прав. Но надо же иметь своё мальчишеское достоинство! Слыхано ли: с девчонками на рыбалку!.. Что скажут дружки! Разговоров потом не оберёшься.

Отряд поднялся на крутой холмик, и перед ним открылась зеркальная поверхность пруда, берега которого сплошь были заняты рыбаками.

Понуро опустив головы, ребята поплелись вдоль берега, искоса поглядывая на беспрерывный ряд поплавков, которые спокойно лежали на поверхности. Клёва не было. Рыбаки сидели в напряжённых позах, не шевелясь, точно окаменелые. Редко кто нарушал это оцепенение. Один машинально доставал из кармана папироску.

[Оторвана часть листа. Пропущено 10 строк.]

кового озера. И здесь их ожидало разочарование.

На пруду было полно ребят. Они плавали наперегонки, кричали, кувыркались в воде, как дельфины. Какая же тут рыбалка? При таком шуме никакая рыба и носа из-под коряг не высунет.

Аскар нахмурился, брови сошлись к переносице. Нехотя побрели они по берегу, выбрали в отдалении от купающихся местечко — сухой, кочковатый берег с чистой, зеркальной затокой. Аскар размотал одну удочку для пробы. Затем сел удобно на кочку, нашёл крупного червяка, насадил на крючок, поплевал на счастье и — «раз!» — забросил подальше от берега, на всю леску. То же самое сделал и Анатолий.

Притаились, ждут. Рядом с ними присели на корточки притихшие девочки.

— Что, не клюёт? — через минуту нетерпеливо спросила Клава. — Может быть, они давно легли спать. Вон какая тишина в воде, даже не крякают.

Все: и Аскар, и Толя, и Айгуль, и даже Клава, не поняв в чём дело, — дружно расхохотались. Аскар повалился на спину и принялся болтать в воздухе ногами.

— Рыбы-то крякают… Ох, ох, ох… по-отеха!

В это время раздвинулись ближние кусты и оттуда высунулся взлохмаченный, шустрый мальчуган.

— Клюёт, — кинув камень в воду, крикнул он, — акула, — и скрылся.

[Оторвана часть листа. Пропущено 10 строк.]

Зарево на западе угасло, и ребята не заметили, как наступили сумерки. Из-за туч, похожих на зубастую пасть крокодила, выглядывал молодой месяц, точно любуясь в зеркале озера.

— Ладно уж! — согласился наконец Аскар, — уговорили. Только уйдём отсюда, на Чёртово озеро…

— На какое? — удивлённо переспросила Айгуль.

— На Чёртово! Там говорят чёрт живёт. Туда никто не ходит, боятся. А рыбы там — уйма.

Айгуль вытаращила глаза и смотрела на Аскара не мигая. Шутит он или говорит правду?!

— Бабушкины сказки, — засмеялась Клава, — чертей на свете не бывает.

— А вот сходим и узнаем, — живо отозвался Толя.

— А может быть, здесь останемся? — тихо проговорила Айгуль.

— Правда! — поддержала её Клава. — Давайте проголосуем. Кто за?

— Вот ещё. Тебе здесь не сбор отряда. Как хотите, а я пошёл. — решительно сказал Аскар и зашагал по бестропью в степь. Вслед за ним двинулись Толя, Клава и Айгуль.

Шли долго. Наступила такая темнота — хоть глаза выколи. Неожиданно впереди блеснула поверхность озера, послышался шелест камышей. Отовсюду доносилось дружное кваканье лягушек.

— Собирайте сухую траву, — шёпотом приказал Аскар, — костёр разожжём.

Он с видом знатока побродил туда и сюда вдоль берега, снова возвратился, сердито крикнул:

— Ну, что стоите?

— Ну… то-о… оите? — отозвалось в камышах.

Клава и Айгуль в испуге схватились за руки.

— Это эхо, — понижая голос, проговорил Аскар. — Давайте скорее… С костром будет веселей.

— Не надо костра, — сказала Клава.

— Нас будет видно, — жалобным голосом пропищала Айгуль. — Не надо, а!

— Ну вас… — махнул рукой Аскар. — Уговаривай теперь их сам, — бросил он в сторону Толи и удалился в темноту.

Спустя пять минут на прибрежной лужайке вспыхнул костёр, и в его свете чётко изобразились два мальчишеских силуэта.

Айгуль издали проговорила:

— Вон как видно!

— Как на ладони… — подтвердила Клава.

Они долго шептались между собой, решали: идти к костру или не надо. Но вот из кустов показалась голова Клавы. Волосы её были взлохмачены, точно трава на ветру.

— Ну, как?

— Что как? — спросил Толя.

— Никого?

— Трусихи! — насмешливо бросил Аскар, не поворачивая головы.

Клава вдруг вскочила на ноги во весь рост.

— Вот и не боюсь! — сказала она и тут же прикрыла рот рукой.

— Вот и не… оюсь! — откликнулось на том берегу.

Вслед за этим из ближних камышкй кто-то протяжно заголосил:

— Чё-ё-ёрт! Чё-ё-ёрт!

— Ё-ёрт! ё-ёрт! — отозвалось в противоположных камышах, и всё стихло. Как будто ничего и не было.

Все онемели. Чёрт, как живой, встал в воображении ребят. Хрустнула ветка. Дети невольно обернулись на звук. В камышах показался сгорбленный старик, обросший длинными волосами.

Айгуль тихо вскрикнула, и обе девочки, как по команде, припали к земле, на четвереньках поползли и скоро скрылись в кустах.

Анатолий и Аскар сидели на корточках не шевелясь, но готовые в любой момент вскочить и дать стрекача. Старик медленно, вразвалку переступая с ноги на ногу, шёл к ним. В больших его сапогах хлюпала вода. Вот он подошёл совсем близко, остановился, уставился на ребят, будто высматривал, кого бы это схватить.

— Это вы?! — насмешливым, скрипучим голосом опросил он.

Анатолий вздрогнул и быстро закивал головой: «Да, мы!»

Старик рассмеялся.

— Хи-ха-ха… Стало быть, это вы! А те двое сдрейфили?

Трясясь от смеха, он медленно опустился на землю, уселся поудобнее, затем закурил трубку и, выпуская дым в направлении кустов, крикнул:

— А ну вылазьте! Ишь запрятались.

Но никто не отозвался. Анатолий вопросительно посмотрел на Аскара. Тот исподлобья смотрел на незнакомца. Его лицо выражало решительность. Казалось, вот сейчас он совершит героический поступок.

— Ну, что насупился! — обратился дед к Аскару. — Иди, волоки их сюда. Будем жарить…

Он вытряхнул из широких карманов брезентового плаща несколько крупных рыбин. Затем разгрёб сучком костёр, разложил их рядами, присыпал золой, а сверху прикрыл тлеющими углями.

Дети молча следили за его движениями. Казалось, что перед ними сидит злой волшебник, затевающий что-то недоброе, колдует. Но вот дед привстал, укоризненно глянул на Аскара и, тяжело переставляя ноги, точно пудовые гири, направился к кустам туда, где сидели девочки.

— Не надо, чёртик… нет, дядь… деда… — завопила Айгуль. — Мы больше не будем.

— Хи-ха-ха! — взвизгнул старик. — А что вы не будете?.. А-а!

Анатолий, безотрывно наблюдавший за дедом, вдруг сочувствовал толчок в спину, а над самым ухом услыхал:

— Бери камень. Мы ему…

— Не-е… что ты… — залепетал Толя. — Он нас раз, и не пикнешь.

Тем временем старик вывел за руку Айгуль и Клаву на лужайку.

— Нехорошо так, — проговорил дед, — гость к костру, а хозяева в кусты. Садитесь рядком, да потолкуем ладком.

Старик уселся по одну сторону костра, а дети полукругом — по другую.

— И не побоялись сюда прийти? — набивая табаком трубку, проговорил дед. — Иль не знали, что здесь живёт чёрт?

— А вы видели его? — спросила его Айгуль, чуть живая от страха.

— Хи-ха-ха! — затрясся дед. — Ты ж его узнала ещё в кустах.

Будто случайно Айгуль оказалась за спиной Аскара, а Клава, поёживаясь, точно ей было очень холодно, прижалась к Анатолию. Старик не спеша раскурил угольком трубку, поднял голову, заговорил:

— Хоть вы и пугливые, но пытливые, видно, раз пришли сюда. Я таких милую. Пока пекутся сазаны, расскажу-ка вам, как я впервые встретился с двумя чертями. Произошло это давно, в ваших годах я был.

— Неужели? — вырвалось из груди Айгуль.

Аскар искоса посмотрел на нее, усмехнулся. Клава облокотилась на плечи Анатолия, приготовилась слушать. Анатолий, подперев подбородок ладонями, тоже уставился на деда. Все школьные знания вылетели из его головы: в этот момент он верил в чудеса.

— Так вот… Иду я однажды домой от бабушки, что в шести километрах от нас жила. Ночь уже наступила, Половину пути прошёл, остановился. В том месте торная дорога загибалась… По ней идти — колесо давать, а прямо — рукой подать, да страшно. Через кладбище тропка шла. Старинное кладбище — наших дедов, прадедов. Ночью никто не решался подходить близко к нему. Говорили, что там из земли высовываются руки и хватают за ноги идущих.

Дед глубоко затянулся табачным дымом.

Стало тихо, тихо.

Даже лягушки, которые весь вечер дружно квакали, и те почему-то смолкли.

— Распустили слухи, — продолжал дед, — будто бы там к тому же появлялись черти. Тогда такие рассказы в ходу были. Так вот. Стою я этак и размышляю. Мысли, ох, и невесёлые. Один. Справа обрывистый яр, а слева — чёрная стена леса… Мороз по коже подирает. Думаю: идти дорогой — далеко, напрямик — бр-р-р… вон высунулись руки, да черти чудятся. И опять же мыслю: ведь есть же люди смелые, наслышался я о таких, неужели я трус, ничтожный человек, поганая тряпка… Да как сорвался с места, пу-устился аллюром… Шагов полсотни не добежал до кладбища, как слышу: «Чё-ёрт! Чё-ёрт!» Да так протяжно, по-собачьи. Остановился, и зараз — шварк в ложбинку под кусты… Лежу, наблюдаю. Гляжу… Идут… И знаете кто?

— ???

— Два чёрта! Оба мохнатые с головы до ног… А на лбу козлиные рога у каждого. Идут прямо на меня… Говорят по-человечьи: «Показалось тебе?» «Нет, видел — бежал кто-то». «Надо изыскать… тюкнуть… надо». Я понял: найдут — смерть мне! Затаился — ни жив, ни мёртв. Да-а! Ежели б отыскали, притюкнули б. На счастье прошли мимо, чуть-чуть не задели… Вскочил я, как ужаленный, и — напролом домой.

— Ой, как страшно-то, — прошептала Айгуль. — Я сразу бы умерла…

Дед ухмыльнулся в усы, ответил:

— В такое время некогда умирать — думаешь, как спасти себя.

— Так вот, — запыхтел трубкой он. — На утро собрал я всех деревенских ребятишек, рассказал… Не поверили, Договорились всей оравой пойти… А вечером в назначенное место пришёл только один Тимошка, самый верный мой друг. Ловкий такой парнишка был. Поговорили, поговорили, решили идти вдвоём. Загорелся я: толком разглядеть чертей схотел. На то самое место пришли… Залегли. Ждём. Никого. В полночь вернулись домой — несолоно хлебавши. Кое-как уговорил Тимку не сказывать никому ничего, а на завтра пойти вновь. Уверил я его, что видел чертей. Он согласился. На другой вечер двустволку прихватили, картечью зарядили. Опять залегли. Вдруг… хруп, хруп! Идут… те же. Тимофей задрожал, прижался плотно ко мне. Толкнул я его локтем, мол, не трусь. Я уже осмелел в этот раз. Выставил вперёд ружьё. Ночь была месячная, ясная… Прошагали они на кладбище, скрылись за деревьями. Потом показались вновь с лопатами… Стали копать землю. Быстро, быстро… Неспокойно было то время… Недобитые белогвардейцы шатались по лесам, бандитствовали… Озверевшие, они не гнушались ничем. Узрел я в этом грабёж… Взвёл курок! Басом крикнул: «Эй, кто там?» Они разом бросили лопаты, выхватили наганы, выстрелили в нашу сторону, побежали… Я прицелился, бабахнул. Задний охнул, сел мешком… — Старик тяжело вздохнул, посмотрел на ребят.

Они сидели тихо, казалось, даже не дышали.

— А дальше что? — спросил Анатолий замолкшего деда.

— Дальше… Сдрейфили мы с Тимошкой, удрали в деревню… Подняли мужиков. Обратились с ними назад… Чёрт наш не чёртом оказался, а кулаком из соседней деревни. Лежит, стонет… Мордастая харя… Шубу навыворот одел, к лохматой шапке козлиные рога приделал. Рожок в кармане нашли, в который он кричал «чёрт», пугая окрестных. Это чтобы люди боялись ночами ходить около кладбища. Там они оружие прятали: гранаты, винтовки, патроны… Многое множество там этого добра было закопано. Собирались на народную власть покушение сделать, кулацкое отродье. Но не вышло! Всех их изловили через того кулака. Ну, шабаш о том! — закончил дед и начал разгребать костёр.

От сазанов шёл пар. Вкусно пахло рыбой. Через минуту повеселевшие ребята уплетали свои порции рыбы, разделённой дедом. Теперь они не страшились его, он казался им добрым, своим человеком. Айгуль и та осмелела, вышла из-за Аскаровой спины и села совсем рядом с рассказчиком.

— А здесь кто кричал «чёрт»? — бойко спросила она деда и гордо глянула на Клаву: посмотри, мол, какая храбрая, вот нисколечко не боюсь.

Старик долго не отвечал на вопрос, медленно набивая табаком трубку, казалось, размышлял: рассказать или не надо. Потом выхватил из нагрудного кармана рожок, поднёс его ко рту и заголосил на разные лады.

— Чёрт! Чё-ёрт! Ч-ёрт!

Дети засмеялись: так вот, оказывается, кто кричал с озера. Дед передал им рожок, который пошёл по рукам. От переклички эхо гул стоял над озером.

— Озеро-то это запретное — карпа разводим, — заговорил снова дед. — Рыбалить здесь строго воспрещается. Взрослые увидят таблички и уходят. А вот повадились сюда извечные браконьеры-мальчишки. И по-хорошему-то я говорил с ними и по-разному, да задарма. С одного места прогонишь, глядь, а они уже на другом берегу. Порешил я тогда напугать, озорников чёртом. Конечное дело, ежели нельзя отвадить ничем, то на всё пойдешь. И отвадил-таки. Редко кто заявляется. Недавно, верно, приходили двое. Но только начал я чертакать, как они удрали. И все свои рыболовные снасти оставили. Перепугались, трусишки-зайки серенькие. Хоть это и в мою пользу, но не нравятся мне такие… А что с ними будет, ежели их отправить на дно морское или на Марс по научному делу, увидят там какую-нибудь страшную зверюгу и так же удерут, не разузнают ничего. А с такими доподлинно так и получится. Не терплю трусливых.

Дед встал, взял из рук Клавы рожок.

— А Чёртовым озеро больше не будет прозываться, — и он далеко закинул рожок.

Описав со свистом крутую дугу, рожок хлюпнулся в воду, издав последний вздох: «орт!»

— Пора мне! — похлопав по плечу Айгуль, сказал старик. — Оставайтесь! С уговором только пойманных карпов отпускать обратно. Согласны?

— Согласны! — выпалили разом мальчики и девочки.

Старик исчез в тумане так же быстро, как и появился. Светало. Заалел восток. Наступило трепетное время для рыболовов — утренний клёв. Поклёвка началась сразу же, как только лески ребят погрузились в воду. Но разные рыбы клевали у друзей. Аскар таскал сазанов, а за Толиной спиной один за другим падали на лужайку краснопёрки.

— Фи-и… мальков ловит, — посмеивались над ним девочки, собирая рыбу.

— Удлини леску, — тихо сказал Аскар.

Анатолий передвинул вверх по леске поплавок и стал внимательно за ним следить. Неожиданно он нырнул, и кто-то начал изо всех сил тянуть из его рук удочку. Он дернул её, но Аскар закричал:

— Поводи! Поводи!

Толя поводил туда-сюда удилище и с силой потянул его вверх, леска тихо пела от натуги. Всплеск… и в воздухе засверкало тело большой рыбины. Ещё одно мгновение, и она заплясала на зелёной траве.

— Ого, какой карп! — схватив руками бьющуюся рыбину, крикнул Аскар.

Улыбка застыла на лице Анатолия. Какая досада: попалась запретная для ловли рыба.

— И надо же беде случиться, что около тех мест голодный рыскал карп, — не то в шутку, не то с издёвкой продекламировала Клава.

Анатолий стоял и безучастно смотрел на Аскара, который освобождал карпа от крючка. Затем он взял из рук приятеля рыбину и далеко забросил её в воду…

В полдень ребята отправились домой довольные и счастливые: в их рюкзаках был большой улов.

#img_3.jpeg